Высокое мастерство

Работа Маршака над Бернсом является лучшим доказательством несправедливости подобного рода взглядов. Она показывает нам, что, когда переводчик выбирает близкого себе поэта и работает над ним систематически, переводы становятся неотъемлемой частью его творчества и как бы сливаются с оригинальной поэзией.
      Говоря о других английских поэтах творчество которых привлекло внимание Маршака, прежде всего необходимо вспомнить Вильяма Блейка. Маршак опубликовал не так уж много переводов из Блейка, но он изменил ставшее уже привычным представление об этом поэте. Мы увидели земного Блейка, близкого людям, их страданиям, их стремлениям. Причем нужно отметить, что социальное звучание отнюдь не привнесено Маршаком в поэзию Блейка, Маршак совершенно точно в смысловом отношении и поэтически верно передает то, что сказано самим поэтом. Сравним, например, начало стихотворения "Лондон", где у Блейка говорится:
      Я блуждаю по улицам, охраняемым
      Хартией вольностей,
      Неподалеку от Темзы, охраняемой
      Хартией вольностей,
      И на всех лицах я вижу следы,
      Следы бессилия, следы горя.
      В каждом возгласе каждого человека,
      В каждом крике каждого испуганного
      ребенка,
      В каждом голосе, в каждом проклятье
      Я слышу звон кандалов, созданных
      страхом...
      И Маршак переводит:
      По вольным улицам брожу,
      У вольной лондонской реки,
      На всех я лицах нахожу
      Печать бессилья и тоски.
      Мне слышатся со всех сторон
      Стенанья взрослых и детей,
      Мне чудится тяжелый звон
      Законом созданных цепей...
      Мы видим, что все передано с удивительным искусством. Вообще думается, что Маршак уловил самое существенное в Блейке.
      Очень точно и поэтично переданы Маршаком четыре стихотворения о Люси, лучшие из стихов Вордсворта, им переведенных. И здесь заслуга Маршака еще и в том, что своим переводом он заставляет как-то по-новому осмысливать поэзию Вордсворта, переоценивать то обычное представление о поэте, которое сложилось в литературоведении. Вордсворт, известный главным образом как большой мастер пейзажа (что было отмечено еще Пушкиным) {*}, предстает перед нами как поэт-патриот, поэт-гуманист. Особенно хороши стихотворения: "К чужим в далекие края" и "Забывшись, думал я во сне". Глубоко трогательна в переводе Маршака прекрасная строфа Вордсворта:
      Не опечалит никого,
      Что Люси больше нет.
      Но Люси нет - и оттого
      Так изменился свет.
      {* . . . . . . . . . . . . .
      И в наши дни пленяет он поэта:
      Вордсворд его орудием избрал,
      Когда вдали от суетного света
      Природы он рисует идеал.
      А. Пушкин. Сонет.}
      В последние годы Маршак обратился к переводам из Байрона. Все выполненные им переводы можно найти в однотомнике. Байрона 1953 года. Из стихотворений-переводов всего больше удались Маршаку "Расставание" и "Ты плачешь" - великолепные образцы лирики Байрона, "Песня греческих повстанцев" и эпиграммы.
      В "Песне греческих повстанцев" Маршак сумел передать живое звучание образов древней Эллады, всю жизнь волновавших Байрона. Прекрасны строки:
      Спарта, Спарта, к жизни новой
      Подымайся из руин
      И зови к борьбе суровой
      Вольных жителей Афин.
      Пускай в сердцах воскреснет
      И нас объединит
      Герой бессмертной песни,
      Спартанец Леонид.
      Эпиграммы Байрона, как и эпиграммы Бернса и других поэтов, переданы с большой сатирической силой. Вот одна из них - эпиграмма на самоубийство реакционного британского министра Кестлери:
      Зарезался он бритвой, но заранее
      Он перерезал глотку всей Британии.
      Но хотя большинство стихотворений Байрона переведено Маршаком очень хорошо и, бесспорно, принадлежит к лучшим переводам однотомника 1953 года, нам все же думается, что Байрон менее близок поэтической индивидуальности Маршака, тяготеющей к классической пушкинской ясности. Поэтому, если переводы Маршака из Бернса попросту отменяют все старые переводы, то, например, стихотворение "Солнце бессонных", переведенное Маршаком, все же продолжает существовать и в старых переводах А. Толстого и А. Фета.
      На наш взгляд, ближе Байрона поэтической индивидуальности Маршака оказался Китс. Переводы Маршака из Китса выполнены очень поэтично, тонко и точно в смысловом отношении. Таковы переводы сонетов "Слава", "Кузнечик и сверчок", "Стихи, написанные в Шотландии в домике Роберта Бернса", сонет "Тому, кто в городе был заточен", "Сонет о сонете", а также стихи "Осень" и "Девонширской девушке". Классически ясные сонеты Китса переведены Маршаком безупречно. Достаточно сравнить перевод Маршака с одним из немногих переводившихся ранее сонетов Китса - "Кузнечик и сверчок", выполненным до Маршака Б. Пастернаком, чтобы увидеть, как много приобрел читатель нового и как он приблизился к Китсу в переводе Маршака.
      Следует все же отметить, что переводы Маршака из Китса неравноценны. В творчестве Китса перед нами предстает своеобразное смешение классических и романтических тенденций. И в этом отношении примечательно, что Маршаку меньше удаются шероховатые, хаотические романтические стихотворения и великолепно удаются стихи ясные я безмятежные, стихи о любви ("Девонширской девушке") и природе ("Кузнечик и сверчок", "Осень" и другие), венцом которых являются прекрасные строки перевода сонета "В домике Бернса":
      Ячменный сок волнует кровь мою,
      Кружится голова моя от хмеля.
      Я счастлив, что с великой тенью пью,
      Ошеломлен, своей достигнув цели.
      Обращение Маршака к поэзии Гейне, привлекшего внимание многих русских поэтов, не могло не оказаться интересным я плодотворным. Любопытно, что внимание поэта привлекли главным образом лирические стихотворения Гейне и именно они удались переводчику всего больше.
      Переводя Гейне с той же поэтической свободой, что и английских поэтов, Маршак создает подчас подлинные шедевры. Одни из них хочется привести целиком:
      Рокочут трубы оркестра,
      И барабаны бьют.
      Это мою невесту
      Замуж выдают.
      Громят литавры лихо,
      И гулко гудит контрабас,
      А в паузах ангелы тихо
      Вздыхают и плачут о нас.
      Здесь Маршаку удалось очень глубоко проникнуть в существо поэзии Гейне. Именно этим объясняется то, что формальные особенности поэзии Гейне, соблюдение которых во многих старых переводах приводило только к калечению стихов, у Маршака передаются как необходимые для раскрытия содержания. Перебои ритма здесь возникают не только потому, что они существуют в поэтике Гейне, но потому, что с их помощью переводчик мастерски передает взволнованность героя.
      В числе переводов Маршака из Гейне мы находим и знаменитую "Лорелей", и этот перевод открывает прекрасную песню с новой, не знакомой еще русскому читателю стороны - пожалуй, ни в одном из прежних переводов не была с такой силой передана неизбежность движения и гибели гребца.
      В переводах из Гейне Маршаку удались и сатирические стихотворения. С присущим Маршаку блеском переведено стихотворение "Большие обещания". Подлинно гейневский сарказм открывается читателю в стихах:
      Мы немецкую свободу
      Не оставим босоножкой.
      Мы дадим ей в непогоду
      И чулочки и сапожки.
      На головку ей наденем
      Шапку мягкую из плюша,
      Чтобы вечером осенним
      Не могло продуть ей уши.
      Уже в этих строках чувствуется, что так называемая свобода будет состоять прежде всего в уважении к бургомистру.
      Обращение Маршака к Гейне нельзя не приветствовать. Уже первые опубликованные переводы заставляют думать, что вклад его здесь может оказаться весьма значительным.
      Столь же большой интерес представляют переводы Маршака из Джанни Родари. Они привлекают еще и потому, что Родари - детский поэт, любимец итальянской рабочей детворы - переведен в данном случае не просто переводчиком, но любимым поэтом советских детей С. Маршаком. В переводах из Родари, как и в переводах из английских поэтов и из Гейне, проявились все отличительные особенности переводческого метода Маршака. Вполне понятна поэтому популярность, которой уже пользуются у нас стихи Родари.
      Маршак выбрал для перевода из стихов Родари те, в которых всего полнее отразилась жизнь трудящихся современной Италии, вероятно, поэтому в переводе книга оказалась рассчитанной на детей более старшего возраста, чем те, для которых писал автор. Ведь советские дети едва ли не впервые узнают о тяжелом положении итальянских рабочих из этой книжки, а Родари говорит с итальянскими детьми о том, что им слишком хорошо знакомо. Думается, что Маршак прав, когда в соответствии с познавательным материалом усложнил и поэтическую структуру стихов. В стихах из Родари мы сталкиваемся не просто с более вольной, чем обычно, трактовкой оригинала - содержание и образы стихов Родари переданы Маршаком с обычной для чего точностью; в этих стихах индивидуальность Маршака-поэта сказалась больше, чем в каких бы то ни было переводах. Переводы Маршака из Родари могут быть весьма поучительны для переводчиков, наглядно показывая, что перевод детского стихотворения требует особого приближения к родной ребенку языковой и поэтической стихии.
      Очень похожую картину можно видеть и в других переводах Маршака. Крупный детский писатель, Маршак-переводчик, естественно, не мог миновать детскую литературу других народов. Переводами детских стихов Маршак занялся давно, по преимуществу - это переводы английских детских народных песенок "Nursery-rhymes". Маршак отбирает лучшее из английского детского фольклора, он переводит то, что миллионы англичан знают с самого детства. Маршаку равно удаются и стихи, имеющие воспитательное значение, и простые, веселые, построенные часто на нарочитых нелепостях стишки для самых маленьких. Работа Маршака над переводами детских стихов очень разнообразна. В одних случаях это обычного типа перевод, например, стихи классического детского английского писателя Л. Керома, народные стихи: "Королевский поход", "Кораблик", "Сказка о старушке" и другие. В других случаях Маршак изменяет отдельные части стихотворения, снимает пли заменяет другими отдельные образы. Так, например, в известнейшем детском стихотворении "Дом, который построил Джек", где в оригинале последовательными персонажами оказываются солод, крыса, кот, пес, корова, девушка, оборванец, пастор, петух и фермер, у Маршака порядок образов несколько изменяется - пшеница, синица, кот, пес, корова, старушка, пастух и два петуха. Переводы из детской поэзии стали важнейшей и неотъемлемой частью переводческой деятельности Маршака и, что еще важнее, явлением советской детской поэзии. Наряду с оригинальными стихами Маршака для детей переводы детских стихов Маршака принадлежат к любимым стихам советской детворы и уже стали достоянием классической советской детской литературы. Любопытно, что эти переводы Маршака привлекают внимание детских поэтов разных народов. Так, например, выдающийся польский поэт Юлиан Тувим, как известно, много писавший для детей, перевел английское детское стихотворение ("Кабы реки и озера") на польский язык, взяв за образец перевод Маршака.
      В настоящей статье мы кратко рассмотрели большую творческую работу Маршака в области художественного переводя стихов. Эта работа могла бы явиться темой отдельной монографии. Но мы считали своевременным и важным "рассмотреть сделанное Маршаком хотя бы и в такой форме потому, что роль Маршака, продолжающего традицию перевода, начатую Пушкиным и Жуковским, не ограничивается его собственной переводческой деятельностью. Влияние Маршака на характер современного стихотворного перевода, без всяких преувеличений, значительно. Оно двигает вперед общую культуру художественного перевода стихов.
      Работа Маршака и сам Маршак очень помогают молодым литераторам овладеть сложным искусством поэта-переводчика. На Втором совещании молодых писателей, рассказывая молодым поэтам и переводчикам о принципах своей работы над переводами Шекспира и Бернса, Маршак сказал: "Я стремился, чтобы переведенные мною стихи были произведениями русской поэзия, так же как переводы Исаковского из белорусских поэтов подчинены русскому, а не белорусскому строю языка". Учеба у Маршака не сводится к подражанию его приемам, она состоит в следовании его принципам поэтической работы. На переводах Маршака учатся не только молодые переводчики, но и молодые поэты, ищущие пути к вершинам поэзии.
      Заслуга Маршака в том и состоит, что выдающиеся достижения мировой поэзии он внес в золотой фонд советской литературы. Значение сделанного Маршаком не исчерпывается тем, что им созданы замечательные художественные произведения. Эти художественные произведения служат делу взаимопонимания между различными народами и тем самым активно содействуют благородному делу укрепления мира во всем мире. Не случайно, подводя поэтический итог одному из основных своих трудов, поэт С. Маршак писал:
      А сильный стих и в скромном переводе
      Служил и служит правде и свободе.