Прошел день, и другой, и третий. Вот настала седьмая ночь. Люди старались быть вместе; ходили из дома в дом и толпились у правления.
      Двери у Тани не закрывались. И ребята, и женщины наполняли Леночкину комнату и всматривались в карту, и в Берлин вкололи самый большой, самый красивый флажок.
      Но фашисты еще не сдались.
      И, ожидая этого, люди снова бежали слушать радио, и снова возвращались к карте.
      Когда Таня, наконец, ложилась спать, деревня продолжала бурлить и волноваться.
      Таня просыпалась и видела, что Лена, не раздеваясь, прикорнула на кровати, что Миша спит, сидя у стола в кухне, что в комнате Галины Владимировны горит свет.
      А рано утром всех поднял на ноги зычный голос.
      Петр Тихонович проскакал по деревне. Он стоял на двуколке во весь свой могучий рост и, запрокинув меднобородую голову, кричал во всю силу: "Победа! Победа! Победа!"
      Так пролетел он по всем улицам Бекрят и повернул на дорогу к Холмам, словно сразу хотел сообщить всем деревням, всей стране, всему миру эту долгожданную весть!
      Люди выскакивали из домов и смотрели ему вслед, обнимались и плакали, смеялись и снова обнимались, и снова плакали...
      Леночка крепко обняла Таню.
      - Чижик! Мир, мир! Война кончилась, и папа цел, и Андрюша приедет! Мир, Чижик, мир!
      Галина Владимировна вбежала в комнату и подхватила Таню и заплясала с ней по комнате, наполняя высоким своим голосом весь маленький домик:
      - Мир, мир, мир! Конец войне! Никто не будет больше умирать на фронте! Жизнь-то какая пойдет! Какая работа!
      А потом сотни колхозников из Бекрят, из Запальты, из Холмов, из Осиновцев запрудили улицу перед правлением. Мише пришлось нарастить провод и вынести репродуктор на крыльцо. И люди замерли, не дыша, когда раздались слова, которых так ждали, которые так жаждали услышать все эти четыре трудных, бурных, героических года:
      "Наступил великий день победы над Германией...
      Великие жертвы, принесенные нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества,не прошли даром и увенчались полной победой над врагом...
      С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы!
      Слава нашему великому народу, народу-победителю!"
      ЭПИЛОГ
      Часы на Кремлевской башне пробили двенадцать, и звон их раздался в Москве, в Ленинграде, в селах Украины, в лесах Белоруссии, в горах Дагестана, в кишлаках Туркмении, от Черного моря до Белого, от Карпат до Камчатки.
      И по всей стране люди, подчиняясь веселому звону, поздравляли друг друга с Новым, 1949 годом!
      И Таня протянула свою рюмочку с наливкой к папиному бокалу, к Андрею, к Леночке, к тете Кате...
      Уже второй раз встречают они Новый год в своей прежней городской квартирке, и кот Марфут мурлычет под столом, и карточка мамочки улыбается со стены.
      Папа немножко прихрамывает, у Андрея болит раненая рука, но самое важное, что все вместе!
      Таня уже в восьмом классе, и, кроме папы, все перестали называть ее Чижиком.
      Леночка учится в педагогическом институте; Андрей скоро будет инженером, а тетя Катя не бросает завод.
      - Не хочу я, как сурок, сидеть в своей норе. Хочу работать на людях.
      А кто же еще, шестой, сидит за столом? Полосатая тельняшка обтягивает грудь, коротко острижены русые волосы над высоким лбом, и ярко надраена бляха на поясе... Конечно, это Миша.
      Он возвращается из отпуска в свое училище, и нет конца его рассказам о Бекрятах:
      - Вам бы не узнать деревню! Вместо нашей школы построили семилетку, и Власьевна добилась своего - навела паркет. В избах горит электричество. Сын Ивана Евдокимыча, теперешний председатель колхоза, только и думает, что бы еще построить. Задумал вместо нашей читальни клуб открыть.
      - Ну что ж,- говорит Андрей,- вот Леночка кончит институт, и поедем туда; я буду строить, а Лена - учить.
      - А я? - Таня по привычке надувает губы.
      - А ты кончишь ученье и тоже приедешь к нам. Я построю к этому времени чудесную больницу, и ты будешь в ней главным врачом.
      - И у тебя всегда будет много... этого... как его зовут... сульфидина,- смеется Миша.
      - Ну уж,- говорит Таня презрительно,- подумаешь, сульфидин! Я изобрету какое-нибудь лекарство, которое будет помогать от всех болезней.
      И Таня расспрашивает и расспрашивает Мишу о старых друзьях.
      - Саша так твердо и решил - быть писателем. Сейчас в район уехал, в десятилетку.
      - А Нюра?
      Миша оживляется:
      - Да ты же знаешь, она тебе пишет.
      - Пишет-то пишет, а интересно у тебя узнать.
      - Нюра говорит: "Буду, как Лена Павловна, ребят учить". И сейчас вот все каникулы в детском саду возилась... Она и впрямь похожа на Лену Павловну...- И Миша тихо кончает: - Красивая стала.
      - А Манька учится петь в музыкальной школе, мы от нее письма получаем.
      - А Петя на тракториста кончает, в МТС, а Алеша уехал учиться в художественный техникум.
      - А Паша? А Анка? А Зоя?
      - Хорошие были ребята,- говорит Андрей,- дружные.
      - Значит,- хорошие будут из них люди,- подтверждает тетя Катя.
      А Леночка, подперев подбородок, запевает любимую песню:
      Нас школьная семья навеки породнила,
      Мы школьные друзья, и в этом наша сила...
      Кто в дружбу верит горячо,
      Кто рядом чувствует плечо,
      Тот никогда не упадет,
      В любой беде не пропадет...
      подхватывают Миша и Таня.
      А за окном шумит неугомонная, трудолюбивая, дружная страна!
      1949