– Дипа беспокоится о Томе?
      – Не сказал бы. Впрочем, с ней трудно разговаривать. Она просто рехнулась с этой свадьбой. А ты что, так встревожилась?
      – Очень… Дай мне телефон.
      – Пожалуйста, только сейчас все заберу… – Денни стал вынимать из багажника коробки с едой и пластиковую посуду.
      – А что с холодильником? – Ничего, наладим.
      Ева очень нервничала, суетилась, чувствуя себя матерью жениха, который сбежал едва ли не из-под венца.
      Она набрала номер Тома и после щелчка оставила сообщение: «Том, это мама. Позвони, пожалуйста, нам или Дипе. Сообщи, все ли с тобой в порядке».
      Ева отключилась, подумав, что ей следовало быть построже. Что он вытворяет? Хочет довести всех до сердечного приступа?
      Ева прошла в яркий шатер, украшенный позолоченными ленточками и обставленный резными столиками и стульями.
      – Как красиво, – сказала она Денни, не переставая думать, что Том может все эти усилия свести на нет.
      Ряды фужеров для шампанского выстроились перед яркими розовыми салфетками. Все столы были накрыты скатертями, украшенными маленькими золотыми звездочками и цветочными композициями – яркие розы и подсолнухи, переплетенные плющом.
      Везде чувствовалось участие Дипы. Только она могла придумать эти бессмысленные бумажные вертушки, торчащие там и тут, и облаченную в сари Барби, целующую Кена в футболке, на огромном бело-розовом торте. Все было так сказочно и, что еще важнее, очень подходило именно им. Это была свадьба, которую хотели Том и Дипа… если, конечно, ее сын придет.
      Анна и Робби уже вовсю кружили по деревянному полу площадки для танцев, делая вид, что танцуют.
      – Что еще я могу сделать? – спросила Ева у Денни.
      – Ничего. Мы здесь с восьми часов утра. Только бы Том появился. – Он попытался ободряюще улыбнуться. – Давай сходим и полюбуемся видом с вершины холма.
      Денни повел мать и детей по тропинке к полукругу стульев, расставленных для церемонии. С их стороны холм был покатым, но другой его склон круто обрывался вниз. И с вершины открывался великолепный вид – темно-зеленые леса, маленькие деревеньки, шпили церквей, красные крыши. Залитые ярким солнечным светом, окрестности живо напоминали Италию. Вот как великолепно иногда мог выглядеть Кент.
      – Боже мой, – воскликнула Ева, – просто плакать хочется!
      – Мне тоже, – улыбнулся Денни.
      – С Томом все в порядке? – спросила она. – Ты видел его прошлой ночью?
      – Да, он ушел с какими-то друзьями и вернулся после одиннадцати, но выглядел вполне нормально. Немного нервничал, правда.
      Денни обнял мать за плечи, и она попыталась ему улыбнуться.
      – Не переживай, отправляйся домой. А Том небось подбирает свадебные джинсы.
      – Нет! Неужели…
      – Если серьезно, то не знаю. Он держит свой свадебный наряд в большом секрете.
      – Да, с этим мы ничего не можем поделать, – согласилась Ева и, заметив темные круги под глазами сына, добавила: – Тебе надо поспать, Денни.
      – Не сегодня.
      – Ты и правда уверен, что он появится?
      – Да. А почему бы и нет? Том и Дипа – отличная пара. Думаю, у них все получится.
      Как у него все легко! Они, конечно, очень легкомысленные. Добрые, искренние, но легкомысленные. Что еще можно сказать о современных браках? Остается надеяться, что молодые люди хотя бы ненадолго сделают друг друга счастливыми, а если все-таки разведутся – в данном случае она расценила бы шансы на такой исход, как примерно 60 к 40, – то произойдет это полюбовно, чтобы в памяти осталось только хорошее.
      – Мам, а почему ты не пригласила на свадьбу ветеринара? – спросил Денни, когда они спускались с холма.
      – Сегодня важный, торжественный день… А в наших с ним отношениях пока не все ясно. – Ева сочла, что такое объяснение будет убедительным. – У меня сейчас полно других забот.
      – Понятно, – сказал Денни, почувствовав жалость к матери.
      – С кем я буду рядом сидеть? – спросила Ева. – Случайно, не с Джозефом? Анна еще не подменила карточки с именами гостей на столе?
      – Нет. Тебя посадили рядом с очень симпатичным одиноким дядей Дипы. Не могу понять зачем, – улыбнулся Денни.
      Дома, выбрав минутку между умыванием детей и глажением нарядов, Ева пыталась дозвониться до Тома. Он не отвечал. Она уж и не знала, какое сообщение оставить – построже или, наоборот, жалобное, и на всякий случай оставила и то и другое. Потом решила позвонить Дипе.
      Но ее мать ответила, что девушка спит.
      – Она хорошо себя чувствует? Не волнуется? – поинтересовалась Ева.
      – Волнуется? Нисколько. Напротив, она счастлива и расслаблена. О чем ей волноваться?
      Так. Значит, или у Тома все в порядке, или Дипа не знает, что ее жениха нигде не могут найти.
      – Мне совсем не нравятся мои волосы! – Анна с надутыми губами вышла из ванной, где придирчиво изучала свою украшенную лентами прическу подружки невесты.
      – А чего ты хочешь? Я попытаюсь сделать прическу, которая тебе нравится.
      – Просто хвост. Ничего фантастического.
      – Дипа не будет возражать? Она попросила меня сделать что-нибудь помудренее.
      – А я не хочу. – На лице девочки появилось угрюмое, обиженное выражение. – Глупо было одевать меня в это дурацкое сари.
      – Ты очаровательно в нем выглядишь, – соврала Ева.
      Сари цвета фуксии, украшенное золотой вышивкой, и впрямь было не лучшим вариантом для Анны. Девочка в нем походила на жертву вампира.
      В час дня пришла пора опять сесть в машину, включить на полную мощность кондиционер, спасаясь от жары, и направиться на свадебную церемонию, не переставая молиться, чтобы Том не исчез.
      Когда они приехали, на стоянке находилась только машина Денни. Выбравшись из салона, Ева увидела спешащего к ним нарядного сына.
      – Том пришел! – сообщил он. – Но подожди, пока его увидишь!
      Они поспешили к шатру.
      – О, Том! – воскликнула Ева.
      – Ой!!! – взвизгнула Анна.
      Ее сын стоял в белом костюме с высоким воротом, по моде начала двадцатого века, в голубой рубашке из тонкой ткани и с очень короткой стрижкой, какую не носил с тринадцати лет. Том выглядел удивительно, совершенно был не похож на себя и знал это.
      – Прости, мам, – сказал он, обнимая, а потом целуя Еву. – Я никого не хотел шокировать. Просто посмотрел на себя в зеркало в костюме, в котором собирался на свадьбу, и подумал: «Нет, это не то». Я вступаю в брак, собираюсь стать отцом. Мне просто необходимо измениться.
      – Все это время, что ты бегал по магазинам и стригся, я ужасно беспокоилась!
      – Я много думал. Ходил и думал.
      – И что же ты надумал?
      Ева старалась выглядеть строгой, но с Томом это никак не получалось. Он был молод, несерьезен, очень трогателен и мил.
      – Я решил, что это будет классно.
      – Классно? Что ж, если ты считаешь, что все будет классно, тогда ладно. – Она скрестила на груди руки, чувствуя себя виноватой, что сердилась на сына.
      – Я еще переписал все свои брачные обеты. Уверен, публика будет рыдать. Вот увидите.
      – Ни за что, – возразила Анна. – Это все сентиментальные глупости.
      – Анна, ты же свято веришь в романтичность брачных церемоний! Даже не пытайся притворяться, что это не так. Между прочим, мама сегодня фантастически выглядит, правда?
      – Я очень на тебя сердита, так что не заговаривай мне зубы, – сказала Ева.
      – Ты великолепна, – улыбнулся он ей. – Кстати, что ты сделала с волосами?
      Анна и Робби захихикали, поэтому изображать гнев она уже не могла.
      – Ладно, пойдем. Пришло время распить первую свадебную бутылку шампанского, – сказал Денни и направился к холодильнику, стоящему в шатре.
      О чем они шутили и болтали, сидя на траве и поедая сандвичи, фрукты и кексы, которые Ева привезла с собой, запивая все это ледяным шампанским, она не могла вспомнить.
      Кроме разве момента, когда Том заявил:
      – Сандвичи с яйцом! Мама! Я не могу их есть… От жениха не может пахнуть яйцами.
      – Не волнуйся. Я ко всему подготовилась, – сказала ему Анна, копаясь в своем большом рюкзаке. – Специально припасла для тебя «Тик-так».
      Ева смотрела на своих четверых детей, подшучивающих друг над другом, и ее сердце переполняла гордость. Неужели теперь всему этому придет конец? В следующий раз, когда семья соберется на пикник, с ними будут Дипа и ее малыш. И прекрасно!.. Почему же она чувствует грусть?
      Первым гостем, появившимся в три часа, оказался Джозеф в белом льняном костюме. Он вылез из несуразной маленькой машины, которая, по мнению Евы, совсем ему не подходила. В руках у него был большой сверток.
      Анна бросилась к отцу, а Робби от волнения прыгал на месте.
      – Это мой папа Джофус, мой папа Джофус! – повторял мальчик, оглушив всех своими воплями.
      Джозеф всех поцеловал, даже Денни и Тома, а Робби подхватил на руки.
      – Как ты, Том? – спросил он.
      – Все прекрасно.
      – Вижу. Отличная рубашка… А твоя будущая жена?
      – Тоже нормально. Ей еще ходить три с половиной недели.
      Джозеф передал Тому пакет и, прежде чем юноша отнес его в шатер, сказал:
      – У меня есть еще один небольшой подарок, о котором я хотел поговорить с тобой до церемонии, когда выпадет подходящий момент. Хорошо?
      – Хорошо, но не стоило так беспокоиться.
      – Конечно, стоило!
      Джозеф сел рядом с ними на покрывало. Анна прижалась к нему, а Робби занял себя тем, что начал развязывать шнурки на туфлях отца.
      – Ну что ж, Ева, один птенец покидает гнездо. Переживаешь? – Джозеф улыбался, а Ева старалась не замечать, как он прекрасно выглядит.
      – Все хорошо. Не заставляй меня опять плакать, а то придется поправлять макияж.
      – Где же Мишель? – спросил Денни. – Она здорова?
      – Извини, она не смогла прийти, потянула спину.
      – Бедняжка. Как же так вышло? – Ева надеялась, что ее голос звучит искренне, но на самом деле чувствовала огромное облегчение, что Мишель не пришла.
      – Да вроде занималась гимнастикой… – ответил Джозеф и потрепал Анну по волосам. – Ты сегодня очаровательна.
      – Тебе нравится? – улыбнулась девочка. – Я – мини-Дипа.
      Они рассмеялись.
      – Горю желанием встретиться с Деннисом. – Джозеф повернулся к Еве и улыбнулся.
      – Только пообещай, что потом скажешь мне, какое впечатление он произвел на тебя.
      Джозеф кивнул.
      Появился целый караван машин. Пришло время сложить принадлежности для пикника, привести себя в порядок и отправиться на церемонию.
      Ева еще раз обняла Тома и прижала к себе.
      – Иди, сынок. – Она погладила его по коротко остриженному затылку. Том посмотрел в ее глаза, наполненные слезами. – Ты готов?
      – Да. – Он обнял мать. – А ты?
      – Думаю, да, – пробормотала Ева, крепко прижавшись к груди сына. – Я очень тобой горжусь. Прости. Не думала, что мне будет так трудно.
      – Не расстраивайся, мамочка, – попытался успокоить ее Том.
      – Хорошо. Мы очень тебя любим, – сквозь слезы пробормотала Ева.
      – Я тоже вас люблю, – ответил он и похлопал ее по спине.
      Настало время присоединиться к гостям и проводить их на свои места. Джен и ее муж Райан поднимались на холм с детьми.
      – Боже мой, ваши сыновья великолепно выглядят! – сказала Ева, обнимая подругу. – И мне очень нравится твоя шляпка.
      – Как ты со всем справляешься, старушка? – спросила Джен. – Судя по физиономии, прорыдала целый день.
      – Правда?
      – Нет-нет, я пошутила. – Что она делает? Заставляет мать жениха еще больше нервничать? – Ты выглядишь великолепно, – поспешно добавила Джен. Потом ее взгляд упал на Тома. – Посмотрите на него! Господи! Не могу поверить!
      – Ева!
      Дженни, сияющая, загорелая, только что вернувшаяся из Южной Америки, стояла рядом с Дэвидом, который тоже выглядел счастливым и спокойным. Зато у их детей вид был просто ужасный. Кристина вся в черном, с подведенными черным карандашом глазами, а Рик, судя по всему, предпочитал тот стиль, с которым только что попрощался Том, – длинные волосы, спадающие джинсы и футболка с надписью «Хардкор».
      Здорово, что Дженни им это позволила. Все были счастливы. Что может быть прекраснее?
      Ева с удовольствием обняла сестру.
      – Как ты справляешься? – спросила Дженни.
      – Я в полном смятении. Сядешь рядом и будешь меня щипать, когда начну хныкать.
      – Сейчас подъедет папа, – сообщила Дженни загадочным тоном.
      – Боже мой, ему нужна помощь?
      – Нет-нет… Посмотри, он со своей подружкой! – прошептала она.
      Ева повернулась и совсем рядом увидела отца, выглядевшего как английская кинозвезда в возрасте – в прекрасном костюме, белоснежной рубашке и с цветком в петлице. На его руке повисла соблазнительная пышная блондинка никак не старше шестидесяти.
      – Они встретились в больнице, – объяснила Дженни.
      – Но… – пробормотала Ева.
      – Ева, – произнес отец, – позволь тебе представить Марту, которая очень хотела с тобой познакомиться. Кстати, она интересуется йогой.
      Ева поцеловала отца и собралась задать несколько вопросов…
      – Это Деннис?! – раздался вдруг громкий шепот Дженни.
      Ева посмотрела и кивнула.
      – Привет, Деннис, Сьюзен… познакомьтесь с Дженни и ее семьей.
      Все прошло очень цивилизованно – рукопожатия, вежливые фразы и так далее. Ева и Дженни тайком обменивались взглядами и гримасами. Их отец отчаянно пытался скрыть от всех неприязнь к бывшему зятю.
      Ева подумала, как неожиданно по-английски выглядят Деннис и его семья. На нем светлый костюм, на жене – платье из ярко-зеленой тафты и шляпка. Очевидно, двадцать дней, проведенных здесь, немного привели их в чувство.
      Девочки красовались в ярких мини-платьях и подходящих по цвету жакетах и выглядели весьма довольными жизнью. Когда Ева подошла к ним, чтобы поздороваться, она ощутила запах чистых волос и духов с ароматом дыни, то есть свежесть юности.
      Наконец все были на местах, и пришло время для Дипы медленно пройти по дорожке к месту проведения церемонии, опираясь на руку отца. За ней следовала Анна.
      Ева судорожно вздохнула, нацепив на лицо улыбку, чтобы не расплакаться при первом же взгляде на молодых. Она находилась в первом ряду, справа сидел Денни, а слева ерзал на сиденье Робби. Рядом с ним сидела Дженни, дальше ее муж и сыновья.
      Место Джозефа находилось сзади, и Ева подозревала, что где-то недалеко сидят Деннис и его семья.
      Она старалась смотреть на своего маленького сына и кучу деревянных паровозиков, которые он тайком принес в карманах, когда Том и Дипа давали друг другу клятвы и заготовленные дома обещания. Ева надеялась, что, наблюдая за Робби, ей удастся безболезненно пережить этот трогательный момент. Но как только ее взгляд падал на Дипу, сияющими глазами смотревшую на Тома, тоже излучавшего счастье, она опять начинала рыдать.
      Том держал Дипу за руку и говорил:
      – Обещаю любить, уважать и заботиться о тебе, Дипа, как только смогу, хотя подозреваю, это не всегда будет просто.
      Гости засмеялись, но он продолжил:
      – Когда дела у нас будут не слишком хороши, обещаю вспоминать сегодняшний день и то, что мы чувствовали. – А потом почти шепотом добавил: – Потому что сегодня все чудесно, и здесь столько любви, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
      Больше Ева терпеть не могла и начала рыдать, стараясь делать это как можно тише. Здесь было столько любви, что хватит на всю оставшуюся жизнь… Господи! Она сдерживала дыхание, чтобы сдержать слезы.
      На ее трясущемся плече вдруг оказалась чья-то рука. Была ли у нее когда-нибудь любовь, которой хватило бы на всю оставшуюся жизнь? Она всегда только отталкивала чувства…
      Потом Ева заметила, что на плече лежит рука Джозефа, а не Денни, отчего расплакалась еще сильнее. Неужели она до конца жизни собирается переживать из-за разрыва с ним?
      С остановками для того, чтобы вытереть глаза или вспомнить слова, Дипа тоже произнесла слова клятвы, и теперь пара целовалась, оберегая ярко-розовую выпуклость на теле молодой женщины, под приветственные крики и аплодисменты присутствующих. Ева смотрела на Дипу в блестящих сандалиях и ядовито-розовом сари – белое атласное платье перекочевало назад в магазин – и коротко постриженного Тома в белом костюме. Этим двоим едва исполнилось двадцать, но они понимали ответственность друг перед другом гораздо лучше, чем Ева. Они не изменили себе, однако каждый из них сознавал, что необходимо идти навстречу друг другу, чтобы найти компромисс. Другого пути нет, разве только существование врозь.
      Открыв сумку, полную носовых платков, Ева приступила к борьбе с очередным приступом слезотечения. Наконец ей удалось взять себя в руки.
      – Похоже, у них все получится, – заметил за ее спиной Джозеф.
      Ева повернулась к нему с улыбкой.
      – Я очень надеюсь.
      – Тебе лучше?
      – Да, гораздо. Честно, – ответила она и отвела глаза.
      А потом ее вовлекли в свадебный водоворот – фотографии, конфетти под крики сотни гостей, разговоры, поздравления. Среди всей этой суматохи Ева подошла к Тому и Дипе.
      – Ты плакала? – спросил Том, обнимая ее.
      – Да, плакала, дорогой. Это было так красиво!
      – Посмотрите на мое кольцо! – сказала Дипа. – Вы только посмотрите! Когда Том вынул его из кармана, чтобы надеть мне на палец, у меня чуть не случился сердечный приступ. Я не смогу его сейчас носить, мои пальцы стали такими толстыми, но оно великолепно!
      Ева посмотрела на вытянутую руку Дипы. Три крупных бриллианта на изящном ободке украшали ее мизинец.
      – Прелестное кольцо, – согласилась Ева.
      Хотя бюджет Тома наверняка вылетел в трубу, невольно отметила она про себя.
      – А ты, случайно, не потратил деньги, отложенные на квартиру? – задала Дипа вопрос, который вертелся на языке и у Евы.
      – Ну… нет. Мне пришлось взять немного на кольцо… не сердись, пожалуйста.
      В этот момент к ним приблизилась новая толпа родственников с поздравлениями.
      В шатре Ева взяла Робби на руки и осмотрелась, решая, с кем еще должна поговорить.
      – Эй, Робби! Чуть не забыл! У меня для тебя кое-что есть. – К ним подошел Джозеф.
      Ева не очень хотела его видеть именно сейчас, слишком уж она была потрясена свадебной церемонией.
      Он достал из кармана машинку и отдал ее Робби.
      – Спасибо, папа Джофус.
      – Господи, – застонал Джозеф. – Когда он меня так называет, я чувствую себя столетним стариком, а отучить его никак не получается.
      – Бедный папочка Джофус, – засмеялась Ева.
      – Что за приятная пара! – К ним подплыла одна из пожилых тетушек Дипы. – У вас даже костюмы отлично сочетаются. А это ваш маленький сын?
      О Господи, она имеет в виду их с Джозефом!..
      – Да, – ответили они в один голос.
      Их костюмы? Ева бросила взгляд на кремовый костюм Джозефа. И действительно. А он уже раньше оценил платье Евы, но теперь посмотрел на него более внимательно.
      – Малыш, наверное, доставляет вам много радости. Сколько ему лет?
      – Три, – ответила Ева.
      – Ваш первенец?
      Ева улыбалась, не зная, что ответить. Не начинать же рассказывать всю сагу своей жизни, что она мать жениха, а отец жениха давным-давно от них сбежал, что у нее двое детей от Джозефа, но они с ним расстались еще до рождения Робби… Все это слишком долго и сложно.
      – Нет, у нас еще есть дочь, – сказал Джозеф.
      – Как замечательно, девочка и мальчик! Вы собираетесь еще заводить детей? – Вопрос был задан совершенно непринужденно, как это получается только у пожилых тетушек.
      – Ну… посмотрим, – опять выручил Джозеф.
      – Мне кажется, Дипа тоже хочет мальчика, – сказала Ева, надеясь отвлечь женщину от щекотливой темы.
      – Да. И, судя по форме живота, так оно и будет. – Тетушка улыбнулась им обоим и отплыла на поиски беззащитных жертв.
      – Нильс здесь? – спросил Джозеф.
      – Нет… не смог, к сожалению. – Соврать было легче, чем сказать правду, что ее самые серьезные отношения с тех пор, как они расстались с Джозефом, так быстро исчерпали себя.
      – Нам необходимо поговорить… конечно, не сегодня, – добавил он, понимая, что Ева должна выполнять свои обязанности и занимать гостей. – Я переезжаю в Лондон.
      – Правда?
      – Да… бизнес, новые проекты. Потом все подробно расскажу. Но позволишь ли ты мне забирать детей на две-три ночи в неделю? Мне хотелось бы побольше уделять им внимания.
      – Хорошо.
      Ничего себе! Две-три ночи в неделю! Интересно, сможет она выдержать? В то же время Ева была счастлива, ведь Джозеф сам изъявил желание чаще видеться с детьми.
      – Ева, вот ты где! – К ней подошла и обняла за талию Дженни. – О, Джозеф, привет, сто лет тебя не видела. – Похоже, встреча с Джозефом доставила ее сестре удовольствие. – Как живешь? Собираешься жениться?
      Джозеф внезапно смутился и торопливо увел Робби на поиски сока. Глядя ему в спину, Дженни не удержалась от замечания:
      – Какой он симпатичный!
      – Знаю, – вздохнула Ева. – Он с годами становится только лучше. Это несправедливо.
      – И к детям так хорошо относится.
      – Дженни! – предостерегающе воскликнула Ева, чтобы избежать лекции на тему «Зачем ты выгнала такого мужчину?». – Расскажи лучше, как провела отпуск.

* * *

      Закончился праздничный обед, такой обильный, что после него Еве было трудно дышать. Рядом с ней предусмотрительно посадили дядю Рани, – молодая пара не смогла удержаться от попытки сватовства. Рани, психолог по профессии, выудил у Евы всю историю ее жизни. Правда, рассказ прерывался постоянными набегами Робби.
      Наступило время танцев, рядом с ней стояла Джен с бокалом шампанского, все еще в шляпке, затянутая во что-то черное и серебристое.
      – Твои дети очаровательны, – заявила Джен. – Да и ты тоже, тощая корова.
      – Лучше на себя посмотри! Просто красавица! Я тебя обожаю! – воскликнула Ева, переполненная эмоциями.
      На закате заиграла музыка, и младший сын Джен закружил Анну по танцевальной площадке. Робби на безопасном расстоянии подражал их движениям.
      – Ты все рыдаешь? – спросила потом Джен, обнимая Еву за талию.
      – Конечно. Не заставляй меня начинать сначала.
      – Прекрасная получилась пара. Уверена, что в их семье все будет хорошо.
      – Надеюсь.
      – А что еще нам остается, если не надеяться? – Джен сделала большой глоток из бокала. – Я думаю, что и у Терри теперь все наладится.
      Терри, которому исполнился двадцать один год, весь свой переходный возраст держал семью в жутком напряжении, но сейчас, слава Богу, вроде успокоился.
      Джен махнула рукой в сторону очень симпатичного старшего сына.
      – Терри решил стать водопроводчиком.
      – Водопроводчиком? Фантастика… Он заработает больше денег, чем рок-звезда, – засмеялась Ева.
      К ним подошла Лиззи, коллега Евы.
      – Твой бывший муж, между прочим, полная мерзость, – сказала она. – Зато бывший бойфренд – совсем другая история.
      – Точно, – согласилась Джен.
      Ева слушала их вполуха, потому что до нее донеслись слова песни про бамбуковую крышу и бамбуковый пол, звучавшие из музыкального центра. Эту мелодию она не слышала много лет. Очень глупая песня, которая когда-то нравилась Джозефу. «Бамбуковый дом», вспомнила она название. Затем рядом с ней появился сам Джозеф, взял из рук бокал, улыбнулся и увлек ее на танцевальную площадку.
      – Ты принес запись? – спросила Ева.
      – Нет. Я не имею к этому никакого отношения. – Джозеф сказал правду.
      Он точно также был удивлен, услышав песню.
      Ева уже и забыла, насколько ужасны были слова, но сейчас выяснилось, что она помнит их все до единого, включая даже все эти «дам-дам-дам-ди-дам».
      На площадке уже танцевали Анна и Робби, Том и Дипа. Даже Денни вел к площадке какую-то незнакомую девушку.
      Она, Джозеф и дети, не могли удержаться и пели вместе с исполнителем, повторяя все те нелепые движения, которые они выучили тем летом. Другие танцующие отошли назад, посчитав, что это семейный танец, но горели желанием поскорее присоединиться.
      Кончилось тем, что диджей ставил песню еще три раза подряд. Позже он передал запись Анне. Девочка убрала диск в рюкзак, никому не сказав ни слова.
      Во время танцев. Ева смотрела, на Робби и Анну и смеялась вместе с ними, стараясь не думать о том, чья рука лежит у нее на талии. Джозеф прижимал ее к себе, потом отпускал в стиле джайва. Когда Ева поднимала глаза, он смотрел на нее.
      Ей и в голову не могло прийти, что во время обеда, когда она разговаривала и смеялась с дядей Дипы, одновременно заталкивая в рот Робби ложки с едой, он не отводил от нее взгляда. Джозеф смотрел на маленькие сильные руки с коротко остриженными ногтями, одна из которых обнимала Робби, а вторая держала ложку с едой. Джозеф долго наблюдал, как она кормит сына, и у него возникло ощущение покоя, потому что он вдруг отчетливо понял, что Ева, Анна и Робби – смысл его жизни, все остальное ничего не стоит. Теперь надо, чтобы это поняла Ева.
      – Ну, разогрелись? – прозвучал голос диджея. – Пришло время сальсы!
      Ева и Джозеф остановились. Она решила, что больше не будет танцевать с Джозефом, потому что слишком при этом нервничает.
      – Пошли? – предложил он, не отпуская ее руку.
      – Я танцую сальсу только с Джен, – еле слышно ответила Ева, чувствуя, что краснеет.
      – Почему?
      – Я всегда веду.
      Музыка набирала силу, страстная и манящая. На краю бархатного синего неба осталась лишь полоска розово-золотого заката. На танцевальной площадке, освещенной горящими факелами, воцарилась таинственная интимная атмосфера.
      Джозеф прижал Еву к себе, и они вернулись в толпу танцующих гостей.
      – Тогда веди меня, – прошептал он ей прямо в ухо, еще крепче обхватив ее талию.
      Ее лицо почти прижималось к шее Джозефа… Господи, что он с ней делает?
      – Прости, Джо. – Ева вырвалась из объятий. – Хочу выпить чего-нибудь холодного. – Она повернулась и пошла прочь, надеясь, что Джозеф за ней не последует.
      Сидя в баре, Ева наблюдала за танцующими. Дипа разошлась не на шутку. Она даже подумала, что надо пойти и остановить ее. Но потом решила этого не делать. Не стоит ей походить на наседку. Дипа – студентка медицинского факультета и лучше разбирается в своем теле. В конце концов, это ее свадьба. Пусть танцует, если ей хочется. Том кружил девушку, и они оба смеялись.
      Потом к Еве подошел отец и попросил ее выпить вместе с ним.
      – Что-нибудь покрепче на этот раз? – Он с подозрением посмотрел на апельсиновый сок в руках дочери.
      – Мне понравилась Марта, – заметила Ева.
      Они еще долго говорили о его подруге, свадьбе и детях. Однако в памяти запечатлелись только его слова, сказанные очень серьезным тоном:
      – Никогда не бывает слишком поздно, Ева. Вот доживешь до моих лет и будешь сожалеть не о том, что сделала, а о том, что не стала делать.
      – О чем ты говоришь, папа? – смущенно улыбнулась Ева.
      – О том мужчине, с которым ты танцевала.
      – А… понятно. – Ева сделала большой глоток шампанского.
      – Робби хочет в туалет. – Перед ней возникли двое младших детей: побледневший от усталости сын, которому уже несколько часов как пора было спать, и возбужденная танцами Анна.
      – Извини, папа. – Ева понесла Робби к кабинкам.
      – Ева… – Ее остановила Джен. – Мне надо тебе кое-что сказать…
      – Ты не можешь подождать минутку? Я несу Робби в туалет.
      – Носки Джозефа – знак, – выпалила подруга и тут же ушла.
      Что? Ева отнесла это глубокомысленное высказывание насчет пьянящего действия шампанского. А втиснувшись в крошечную кабинку с заснувшим Робби на руках, она с ужасом услышала разговор в соседней.
      Дочери Денниса, Сара и Луиза, нюхали там кокаин, отпуская шутки о том, как они достали зелье у диджея.
      – Раздал, значит, позже захочет кое-чего взамен. – Еще один взрыв смеха.
      Ева пришла в ужас. Две красивые девушки, одна из которых могла быть ее дочерью, не имеющие ни в чем отказа… и вдруг кокаин!
      Впрочем, ей нельзя вмешиваться. Это не ее дело.
      Поэтому, когда девушки ушли, Ева прижала к себе Робби и отправилась на поиски Денниса. Тот сидел один за небольшим столиком, и перед ним стояла приличная порция джина с тоником.
      – Привет, Деннис. – Ева изобразила улыбку и подвинула стул, чтобы сесть рядом.
      После вежливого обмена мнениями о свадьбе она набралась мужества и рассказала ему о дочерях.
      – Не удивлен, – просто ответил Деннис.
      Он взял свой стакан, осушил его до дна и подергал запонки на рубашке. Ева смутно помнила эту его привычку. Как странно, совсем не знать человека и в то же время помнить его привычки.
      – Значит, они в туалете, – сказал он наконец. – «Туалет», так говорит Эвелин? Не следует ли современной, классной женщине Еве говорить «сортир», «уборная» или что-нибудь в этом духе?
      – Вряд ли это можно считать ответом на мое сообщение.
      – А чего ты от меня ждешь, Ева? – Он с насмешкой произнес ее имя.
      – Разве ты не можешь их остановить? Хотя бы просто поговорить с ними? – спросила она. – Ведь они твои дети!
      – Если пятнадцать тысяч долларов, потраченные на реабилитацию, не смогли помочь, то что еще прикажешь делать? – Он махнул рукой бармену и указал на свой стакан. – Я всего-навсего их отец. Парень с полными карманами денег, который платит за одежду, учебу, лошадей, каникулы. А в будущем будет платить за машины, аборты и пластические операции. Это все, чего они хотят – моих денег. – Теперь он говорил очень громко.
      – Ради Бога! – воскликнула Ева, пытаясь его успокоить.
      – Что, по-твоему, я должен сделать?
      – Господи, Деннис! – Она разозлилась на него по-настоящему и дала волю гневу: – Может, они хотят, чтобы ты их любил, уделял им внимание… был родителем, в конце концов! Да, это занимает много времени. Нужно сначала вытирать попы и носы, потом помогать с домашним заданием, учить ходить, разговаривать, читать, плавать. Каждую неделю посещать с ними футбольные матчи, перевязывать разбитые коленки, читать на ночь одни и те же сказки, выслушивать долгие истории о переживаниях. Ты должен готовить завтраки, обеды и ужины день за днем, неделю за неделей и заставлять их все съесть… А знаешь, какая за это награда? – У нее от напряжения перехватило горло. – Твоей наградой становятся счастливые, рассудительные дети, которые любят тебя, потом вырастают и уходят, чтобы создать свои собственные семьи.