День – понятие, обозначающее часть суток с солнечным освещением, обусловленное вращением планеты вокруг своей оси, а также – орбитальным перемещением ее вокруг Солнца. В космосе, удаленном от света и тепла пылающих звезд, господствует тьма...
      – Капитан, чем вы заняты в такой поздний час? Почему не спите?
      Это обращение вывело из задумчивости Жан-Люка Пикара. Капитан встряхнулся, словно бы возвращаясь из пугающей космической пустоты в окружающую реальность.
      Корабль казался ему скорлупкой, гарантирующей относительную безопасность. Мужчина посмотрел на зеркальную поверхность двери и увидел собственное отражение: худое скуластое лицо, черные усталые глаза, высокий лоб, коротко остриженные седые волосы. Пальцы, прижатые к стеклу иллюминатора, почти занемели от холода. Казалось, телесное тепло улетучивается через стекло в космос. Жан-Люк Пикар отнял ладони от ледяной поверхности и повернулся к вошедшей женщине.
      – Тот же вопрос я могу задать и вам, доктор Крашер, – спокойно сказал он.
      Беверли Крашер остановилась рядом с ним и заинтересованно посмотрела в иллюминатор. Капитан не сводил с нее глаз.
      – Все очень просто, – пояснила доктор, – когда спят все или почти все, мы бодрствуем. А что же тревожит вас – бессоница или служебные обязанности?
      Женщина зевнула и пригладила длинные растрепанные волосы.
      – Философия, – ответил Пикар.
      Но почти мистические чувства и мысли теперь покинули его. В присутствии женщины не хотелось ни о чем рассуждать, тем более не хотелось воскрешать философское настроение.
      – Вас вызывали по серьезному поводу? – спросил капитан.
      – Нет, повод оказался не настолько серьезен, чтобы специально докладывать о вызове капитану, если вы именно это имеете в виду, – Беверли поежилась и плотнее запахнула полы синей форменной куртки.
      Пикар резко повернулся и направился из каюты в коридор, где было не так холодно. Доктор последовала за ним. Женщина шагала легко и почти неслышно. В коридоре было безлюдно и тихо. Мягко светились настенные лампы, указывая путь в царящем полумраке.
      – Дело не в этом. Я всегда озабочен состоянием здоровья членов экипажа корабля.
      – Тогда вы можете успокоиться. Новорожденный мирно спит после прошедшего приступа желудочной колики.
      – Ах, колики... – Пикар постарался придать лицу выражение озабоченности, которое можно было бы принять за сочувствие. – Я не знал, что дети вулканцев могут страдать от желудочной колики.
      – Если говорить о случае с Саррель, то можно утверждать, что это – язва желудка и расстройство деятельности иных систем организма. Однако ребенок кричит по несколько часов, не прекращая. Так что, скорее всего, это, наверное, колика, – Крашер быстро взглянула на капитана и слабо улыбнулась. – Но нельзя же предположить, что капитан должен беспокоиться по этому поводу, верно?
      – Возможно, – согласился капитан и улыбнулся в ответ. Даже в полумраке коридора были заметны лукавые искорки, сверкающие в глазах женщины. Жан-Люк откашлялся.
      – Как свыкаются с жизнью на борту "Энтерпрайза" наши новые пассажиры? – спросил он.
      – Фермеры Орегоны? – доктор озабоченно вздохнула. – Конечно, комиссия Звездного Флота дала справки о безукоризненном состоянии здоровья эмигрантов. Но вот их чувства, настроения... Понимаете, они попали в совершенно новую обстановку.
      – Доктор Крашер, – перебил капитан, – чем конкретно вы озабочены?
      – Пока что особенных проблем не возникало, – ответила женщина, – однако Трой сообщила, что один из юных фермеров оказался чересчур любопытным: заинтересовался техническим устройством корабля. За тайные исследования он получил строгий выговор.
      – Понятно, – задумчиво произнес Пикар и мысленно попытался проанализировать полученное известие. Хотелось знать, что кроется за любознательностью юного переселенца. – Бедный молодой человек. Мне кажется, что орегонцы довольно подозрительно относятся к современной технике. Будем надеяться, что все обстоит не слишком серьезно. Через, день они высадятся на новую планету и окажутся в безопасности...
      Капитан резко остановился и замолчал.
      – Что случилось? – встревожилась доктор.
      – Вы не чувствуете? – Пикар внимательно прислушался. – "Энтерпрайз" меняет курс.., и набирает скорость.
      Капитан легко прикоснулся к серебряной эмблеме на груди, включая коммуникатор.
      – Говорит Пикар...
      – Капитан, это Райкер. Мы только что получили тревожный сигнал с корабля Федерации. На них совершено нападение.
      – Кто? – резко спросил капитан. – Ференджи?
      – Пока не выяснено. Вероятно, сигнал идет с автоматического буя. Мы пытаемся получить ответный сигнал с борта корабля.
      – Хорошо, Первый. Я скоро буду, – Пикар отключил связь и стремительно зашагал по коридору.
      – Спокойной ночи, – пожелала вслед Пикару доктор Крашер.
      – А-а, да, – Жан-Люк резко остановился и обернулся.
      – Не надейтесь на меня, – женщина даже не попыталась ускорить шаги. – "Энтерпрайз" – ваш пациент, а не мой.
      Пикар кивнул на прощание и пошел туда, куда он обязан явиться по долгу службы. Капитан старался больше не думать о Беверли Крашер.

* * *

      Уэсли Крашер попытался неслышно выйти из каюты. Неожиданно раздался резкий звонок. Мать Уэсли тотчас же поднялась. Юноша попятился и стал прислушиваться к отдаленным голосам. Мать разговаривала о чем-то с Т'Сала, а младенец-вулканец пронзительно кричал, должно быть, от боли и страха. Когда голоса затихли, Уэсли досчитал до тридцати и осторожно выглянул из убежища. Оказалось, что мать уже ушла из каюты. Однако, когда юноша выскользнул в коридор и направился к турболифту, сердце у него стучало тревожнее, чем обычно. Безусловно, Уэсли считал себя достаточно взрослым, чтобы распоряжаться собственным временем, не отчитываясь за каждую минуту перед матерью, с чем она, конечно же, могла и не согласиться. Потому лучше все сделать так, чтобы миссис Крашер не знала о самовольной отлучке сына.
      Было довольно поздно. В этот час на корабле всегда малолюдно, лишь время от времени в коридоре появлялись члены экипажа. Но они совершенно не обращали внимания на Уэсли, когда он проходил мимо. Несмотря на молодость, мальчик был рослым и крепким. Форменная кадетская куртка подчеркивала его связь с экипажем. Кроме того, Уэсли пользовался репутацией честного и дисциплинированного студента, к юноше было невозможно относиться с подозрением.
      Дннис ожидал в назначенном месте – в пустой каюте на двадцать первой палубе.
      – Я думал, что ты уже не придешь.
      – Пришлось немного задержаться, – пояснил Уэсли.
      Дннис довольно улыбнулся и весело затараторил:
      – Ага, меня тоже чуть не поймали. Но после того, как я получил взбучку от Томаса, никому в голову не придет, что я решусь покинуть пассажирскую палубу. – Вдруг он спросил серьезно и сдержанно:
      – С чего мы начнем, мистер Крашер?
      – С инженерной, – сообщил Уэсли. – Только ты должен будешь вести себя очень предусмотрительно и аккуратно, а то заметят.
      Он старательно продумал маршрут, лежа в постели.
      – Кого, меня? – мальчик невинно распахнул глаза и осмотрел себя. На нем был обычный костюм фермера: голубые брюки из грубой холщовой ткани и шерстяной свитер с красно-черным орнаментом на груди.
      – Я мог бы принести тебе другую одежду. Но, думаю, она ничего не изменит. А вот постричься тебе не мешало бы, – Уэсли показал на разлохмаченные волосы Днниса.
      Мальчик неопределенно пожал плечами, потом спросил:
      – А на мостик мы пойдем?
      – Ни в коем случае, – горячо возразил Крашер, – туда можно входить только с разрешения капитана. До тех пор, пока я не стал мичманом, Пикар кричал на меня даже за то, что я заглядывал туда, выйдя из турболифта.
      Помолчав немного, он добавил, словно бы оправдываясь:
      – Я не хотел хвалиться тем, что я – мичман.
      – Ты и не хвастал, – успокоил Дннис. – Во всяком случае, если бы на твоем месте был я и мог работать в центре управления кораблем, то кричал бы об этом любому встречному-поперечному.
      Мальчик решительно направился к двери.
      – Ну ладно, идем. У меня не так уж много времени – скоро они спохватятся.
      Уэсли поплелся следом.
      – Ты в самом деле хочешь узнать побольше об устройстве корабля? – спросил юноша. – Можно нажить кучу неприятностей.
      – О, да. Я всегда попадаю в неприятные истории, даже тогда, когда, кажется, что их можно избежать, – вздохнул Дннис, – но постепенно я привыкаю к подобному положению вещей.
      Уэсли пожал плечами и снова взглянул на мальчика. Тот был настроен решительно, без каких бы то ни было колебаний и сомнений. Они направились в ту часть корабля, где располагались инженерные отсеки. Дежурный спокойно пропустил мичмана Крашера, на его спутника посмотрел совершенно равнодушно и тут же вернулся к выполнению обязанностей.
      – В Центральной шахте гораздо интереснее, – извинился Уэсли, когда они проходили через комнату с низкими потолками. Здесь буквально рябило в глазах от многочисленных пультов системы управления.
      – Может быть и так. Хотя мне нравится все, – прошептал Дннис. – А это для чего? – спросил он, указывая на одну из приборных панелей.
      Уэсли Крашер принялся терпеливо объяснять назначение и функции приборов. Дннис кивал, глядя на друга широко раскрытыми глазами и стараясь впитать столь ценную для него информацию. Все, что рассказывал мистер Крашер, было неведомым и чудесным, как, наверное, для Уэсли фермерство.
      Неожиданно двигатели загудели как-то иначе. Дннис испуганно вздрогнул.
      – Что такое?
      – Корабль набирает скорость, – ответил Уэсли.
      Юноша и сам был очень удивлен. Он повернулся к дежурному технику, чтобы выяснить, в чем дело, но тот в это время куда-то вышел. Уэсли Крашер решил все узнать сам.

* * *

      Главный мостик "Энтерпрайза" можно сравнить с нервным центром. Он располагался в просторной круглой каюте со сводчатым потолком. Стулья были снабжены мягкими подушечками, а на полу лежал толстый ковер. В обстановке преобладали пастельные тона, но плоские черные экраны щитов управления то излучали рассеянный свет, то озарялись яркими мигающими огоньками.
      Уильям Райкер, старший офицер военного корабля США "Энтерпрайз", сосредоточенно смотрел на экран, занимавший большую часть стены круглой каюты. Это был высокий, худощавый мужчина с хорошо развитыми мускулами. Сейчас он держался необычно напряженно.
      Райкер прореагировал на сигнал бедствия, полученный от корабля Федерации, почти мгновенно. Он приказал изменить курс и увеличить скорость полета. Он должен теперь в экстренном порядке встретиться с капитаном. Райкер протянул руку к кнопке внутренней связи, но в этот миг за его спиной раздался властный голос Пикара. Капитан требовал объяснений.
      Райкер не сомневался в правильности отданных им приказов или в необходимости принятия экстренных мер. Но он сожалел о том, что не успел предварительно посоветоваться с капитаном. Первый офицер корабля обладает властью принимать решения самостоятельно. И все-таки он должен согласовывать их с высшим начальством.
      С громким шипением открылись двери турболифта. Шипение заглушало голос Жан-Люка Пикара.
      – Докладывайте, Первый, – приказал капитан, останавливаясь рядом с первым помощником.
      Райкер тут же оттараторил заготовленную речь:
      – Военный корабль США "Феррел" послал автоматический сигнал бедствия, – офицер перевел дыхание и продолжал:
      – Я распорядился немедленно изменить курс, направил корабль по тем координатам, откуда получен сигнал и приказал увеличить скорость.
      – Да, я заметил это, – сухо сказал Пикар.
      Райкер даже не мигнул, выдержав суровый взгляд капитана. Первый офицер был на полголовы выше начальника, но всегда при разговоре казалось, что их лица находятся на одном уровне.
      – Все правильно, Первый.
      Райкер облегченно выдохнул и немного расслабился, потом спокойнее завершил доклад:
      – Нападение на "Феррел" произошло примерно двадцать две минуты назад.
      – Сообщите об изменении курса на Десятую Звездную Базу, – распорядился Пикар, – и объявите тревогу по желтому уровню.
      Капитан опустился в кресло. Комната озарилась мигающими огоньками, которые свидетельствовали о боевой готовности "Энтерпрайза".
      – Садитесь, Уилл. Пока мы ничего не можем сделать, нам остается только ждать.
      Райкер про себя позавидовал собранности и самообладанию капитана. Ему хотелось знать, действительно ли Жан-Люк так спокоен, или это всего лишь видимость. Возможно, одно дополняет другое. Первый офицер тоже сел в кресло, стараясь по примеру капитана хотя бы внешне выглядеть бесстрастным.

* * *

      Когда огоньки сигнала тревоги вспыхнули во второй раз, Наташа Яр была уже на ногах. Она открыла голубые глаза и окончательно проснулась. Рука машинально потянулась к коммуникатору.
      – Соедините меня с мостиком, – сказала она, коснувшись пальцами холодного металла серебряного значка.
      Прошли долгих пять секунд, прежде чем девушка получила ответ. За это время она натянула на себя форму. Тревога по желтому уровню означала, что можно не спешить и одеться аккуратно. Но чтобы принять душ, времени не оставалось. Торопливо пригладив ладонями короткие белокурые волосы, Наташа решила, что прическа готова.
      – Да, лейтенант.
      Девушка мгновенно отметила в голосе Райкера встревоженность и решила еще раз убедиться в серьезности тревоги. Она понимала, что кораблю не угрожает опасность. Пока.
      – Я выхожу, – она выбежала из каюты, не потрудившись отключить сигнал тревоги.
      До мостика Наташа добралась на несколько секунд раньше, чем обычно. Но, казалось, ни Райкер, ни капитан этого не заметили. Мужчины даже не обернулись, когда лейтенант Яр вышла из турболифта. Девушка заняла место за пультом тактического ведения боя и стала внимательно изучать показания основного экрана. Из приемника внешней связи слышался сигнал бедствия, но на экране не было видно ничего, что представляло бы особый интерес.
      – Пока никакого ответа, – сообщил лейтенант Уорф, останавливаясь возле кресла Наташи Яр.
      – Почему меня не вызвали сразу, как только получили сигнал? – сердито прошипела Яр.
      – Я был занят, – огрызнулся Уорф.
      – Это я должна объявлять тревогу, – Наташа поняла, что попытка привлечь внимание капитана оказалась безрезультатной и понизила голос, отчего и ярость ее тоже слегка поутихла. Она понимала, что раздражение не может произвести особого впечатления на клингона. Бурные проявления чувств представителей человеческой расы были для него чужды, и он воспринимал их словно теплый летний дождик.
      – Я был занят.
      Неожиданно Яр чересчур увлеченно углубилась в выполнение обязанностей, тем самым прекратив односторонний спор.
      Показания сканера изменились: пунктир оранжевых черточек был чуть заметен, но виден отчетливо.

* * *

      Джорди ля Форж выскочил из каюты и тут же наткнулся на кого-то, кто загораживал вход. Сильные руки подхватили его, не давая упасть.
      – Что ты здесь делаешь? – удивился Джорди, узнав своего друга Дейту.
      – Жду тебя, – ответил Дейта.
      Без особых усилий он поставил товарища на ноги и зашагал вперед. Со стороны они выглядели удивительной парой. Лейтенант ля Форж был значительно ниже и толще своего друга. Темно-коричневая кожа резко контрастировала с бледной кожей Дейты. В свою очередь желтовато-карие глаза Дейты более подходили по цвету к лоснящемуся лицу Джорди.
      – Так что там случилось? – спросил ля Форж, вскакивая в турболифт.
      – Желтая Тревога, – невозмутимо отозвался Дейта.
      – Это и так понятно. Но почему объявили тревогу? – не отставал Джорди.
      Позитронные компоненты, благодаря которым андроид обладал силой и выносливостью, в то же время являлись причиной того, что он медленно реагировал на человеческую речь, с трудом понимая, о чем говорит Джорди.
      Дейта знал, почему разговор ведется именно так, и с завидным терпением принимал участие в довольно-таки досадной игре. Уже давно он взял на себя роль неофициального учителя в социальном образовании Джорди, всегда находя время для того, чтобы преподать еще один урок.
      – Можно предположить, что ситуация сложилась таким образом, когда требуется состояние особой бдительности...
      – Просто скажи... – Джорди, я не знаю, – перебил ля Форж.
      – Джорди, я не знаю, – послушно повторил андроид. – Я понял, что снова выражаюсь слишком многословно.
      – Совершенно верно, Дейта.
      – В следующий раз постараюсь говорить кратко.
      – Ты всегда обещаешь, – вздохнул Джорди. В это время лифт остановился. Наташа Яр приветствовала их появление на мостике коротким кивком головы.
      – Экипаж в сборе, капитан.
      Привычными движениями ля Форж и Дейта надели наушники и заняли рабочие места.

* * *

      Диана Трой почувствовала какое-то напряжение в атмосфере еще до того, как зазвучали сигналы тревоги. Она ворочалась с боку на бок, забывшись беспокойным сном после сдачи дежурства. Даже во сне она ожидала звонка с мостика, которым ее якобы должны вызвать для продолжения выполнения служебных обязанностей.
      Когда звонка все-таки не последовало, она проснулась.
      – Это Трой. Соедините меня с мостиком.
      – Советник, вы сдали дежурство. Пока что ваши услуги не понадобятся.
      Ответ Райкера должен был успокоить, но вместо этого совершенно безобидный ответ офицера вызвал у нее чувство раздражения и досады. Кажется, Райкер слишком хорошо знает ее и даже может читать мысли.
      – Если вдруг я понадоблюсь...
      – Капитан Пикар в восторге от вашей инициативы. Если ситуация станет тревожной, мы вас вызовем.
      – Не трудитесь, – ответила она, но только самой себе. Трой понимала, что раздражительность вызвана недосыпанием. Ради справедливости следовало признать, что Уилла Райкера не в чем обвинять.
      Услышав сигнал тревоги, она припомнила слова первого офицера и решила, что в ее услугах не нуждаются. Потому Диана не торопилась. Необходимо вначале принять душ. Оглядев свое отражение в зеркале, Диана недовольно нахмурилась – грива непослушных пушистых волос никак не хотела укладываться в приличную прическу. Наверное, Таша Яр может собраться всего за несколько секунд, а ей, Диане, чтобы привести себя в порядок, требуется довольно много времени.

* * *

      Когда члены экипажа, только что сдавшие дежурство, вновь вернулись в инженерный отсек, занимая рабочие места и привычно приступая к выполнению своих обязанностей, состояние полусна, царящее здесь, мгновенно рассеялось. Уэсли и Дннис весело переглянулись. Они все еще не могли поверить, что им так повезло.
      – Ты сейчас будешь связываться с мостиком? – обрадованно прошептал юный фермер.
      Должно быть, из-за волнения и усталости такое поведение показалось им логичным. Почти не думая, Уэсли подключился к внутренней связи.
      – Это мичман Крашер... – больше пока что сказать ему было нечего.
      – Возвращайтесь в постель, молодой человек, – спокойно и твердо отрезал голос капитана Пикара.
      Мальчики разочарованно поплелись из инженерной.

* * *

      Пока "Энтерпрайз" шел на сближение с американским военным кораблем "Феррел", Пикар, не отвлекаясь, следил за каждым сообщением членов экипажа.
      – Капитан, – обратилась к нему лейтенант Яр, – в области, откуда исходят сигналы бедствия, сканеры фиксируют энергетическую эмиссию. Ее происхождение пока неясно, но она достаточно мощная, раз наши приборы могут ее улавливать на таком большом расстоянии.
      – Поднять забрала, – приказал Пикар.
      – Приблизимся к "Феррелу" в три часа четыре минуты, – сообщил Дейта.
      – Приготовиться к снижению скорости, – распорядился ля Форж.
      – Вперед, – Пикар сидел в кресле неподвижно, несмотря на то, что все мышцы болезненно ныли.
      Пилот слегка пробежал пальцами по приборной доске. Корабль задрожал, гула двигателей не стало слышно.
      На главном экране появилось темное бесформенное пятно, закрывая собой крошечные светящиеся точки далеких звезд. Потом что-то шевельнулось, стали отчетливо видны два неподвижных огонька. Два корабля, сцепившись в мертвой хватке, падали в пространство. Внезапно их поглотил светящийся голубоватый туман.
      Пикар невольно подался вперед:
      – Объявить тревогу по красному уровню.
      Ожидание закончилось.

      Эндрю Дилор прикинул, что до взрыва мостика "Феррела" осталось около шести минут. Значит, ему, Рут и другим членам экипажа предстоит прожить пять минут и несколько очень неприятных секунд. Мысль о приближении смерти была мимолетной и, в общем-то, почти не занимала его. Внимание Дилора было сосредоточено на голубых мигающих огнях главного экрана. Корабль попал в энергетическую ловушку. Корпус сжимало все сильнее и сильнее. Гибель казалась неизбежной.
      "Феррел" снова вздрогнул. Главный экран перестал светиться. За последний час вышли из строя все сенсоры корабля. В конце концов, главный экран остался единственным источником информации. Обо всем происходящем Дилор тихо докладывал в крошечный микррфончик, зажатый в ладони. Сообщалось о каждой необычной детали корабля-чужака, о любом его перемещении и действии. Все данные записывались на пленку, но без главного экрана Дилор не мог видеть, что происходит за бортом "Феррела". Рабочее место Эндрю Дилора находилось в самом центре мостика. Отсюда он мог видеть всю каюту. Он стал описывать падение температуры. Потом увидел, что огни сигнала тревоги вспыхнули еще ярче. Энергетические запасы корабля истощались в неравной схватке с неведомым противником.
      Белые световые блики кружились в воздухе, точно снежные хлопья. Откуда-то сорвалась железная пластина и ударила в живот лейтенанта Моррисси, отбросив его на перила мостика. Парень согнулся пополам, упал на колени, закашлялся и сплюнул кровью на палубу. К, пострадавшему тут же подскочил доктор Льюин.
      Сжимаемый страшной силой металл скрежетал все громче, Дилор почти не слышал собственных слов. Но они были очень важными. Эндрю плотнее прижал к губам микрофон. Говорить было тяжело, мужчина чувствовал, что задыхается. Слова потеряли четкость и выразительность. На портативный магнитофон Дилор набросил защитное покрывало, но когда и это не помогло, он сунул аппарат в карман куртки. Если магнитофон удастся сохранить, то потомки получат подробное описание поражения Дилора.
      Поражение. Дилор очень сожалел о столь унизительной эпитафии. Сама смерть его не пугала. Он посмотрел на женщину, которая сидела рядом. Рут плотно запахнулась в серый плащ, подтянула колени к подбородку, обхватив их руками. Сжавшись в комочек, она спрятала лицо в мягкой ткани плаща. Длинные черные волосы свободно спадали вниз.
      Подавшись вперед, Дилор громко сказал:
      – Мы сейчас погибнем, – он был не совсем уверен, что женщина поняла его и тихо добавил:
      – Прости...
      Рут подняла голову и посмотрела на него. Она была очень бледна. Но кожа у нее всегда была белой.
      – Мне холодно. Я плохо себя чувствую, когда холодно.
      – Да, я знаю.
      Внезапно Дилор осознал, что окружающие перестали двигаться. Он встревожился. Члены экипажа замерли в креслах. Очевидно, все поняли, что сейчас произойдет. С удивлением Эндрю понял, что они смотрят на противоположную сторону мостика. Он повернулся и поглядел туда же. Капитан и первый офицер стояли плечом к плечу возле пульта управления боем. Не было видно, что собираются сделать мужчины, но Дилор понял все сразу. Нет, они не должны этого делать!
      Дилор закричал Манину, чтобы тот остановился, но скрежет сжимаемого металла был таким громким, что капитан ничего не слышал. Вскочив, Эндрю хотел броситься к Манину, но палуба вздрогнула, мужчина упал на колени. Он не успеет добежать. Эндрю сунул руку в карман куртки, нащупал под магнитофоном фазер, схватился за рукоять.
      Он выстрелил в мужчин почти одновременно, но палуба тряслась, руки дрожали. Д'Амелио упал, капитан, скорее всего был только оглушен и недоуменно обернулся. Как только Манин понял, кто в него выстрелил, то мгновенно разъярился.
      – Убить его! – закричал капитан. Голоса слышно не было, но смысл приказания был понятен. Приказ тут же исполнили.
      Эндрю Дилор так и не успел увидеть, кто выстрелил в него.

* * *

      В создании звездного корабля высшего класса и названного "Энтерпрайз" воплотились три столетия инженерной мысли и общие усилия самых светлых умов Объединенной Федерации Планет. На его строительство пошли лучшие металлы и сплавы, прочнейшие полимеры, использовались последние разработки новейших компьютерных технологий. Корабль предназначался для полетов на самые дальние расстояния в пределах галактики. Им управляли лучшие офицеры и заслуженные ученые, заинтересованные в дальнейших исследованиях неизведанных территорий космического пространства.
      Иногда такие исследовательские полеты завершались трагически.
      Приведенный в состояние полной боевой готовности, "Энтерпрайз" с поднятыми забралами приближался к месту схватки.
      – Мистер Дейта, как вы считаете, что это за голубая дымка? – спросил капитан, внимательно разглядывая корабли, словно бы окутанные дымом.
      – Голубая? – удивленно воскликнул Джорди. – Мне кажется, она имеет насыщенно-синий цвет.
      Пикар понял, что окраска тумана выглядит иной из кресла пилота.
      – Один из видов переменного энергетического поля, – отозвался Дейта, внимательно изучая показания приборов. – Источник неизвестен.
      – Капитан, я так и не смогла получить ответ с борта корабля, – сообщила Яр, – молчат все каналы связи.
      – Должно быть, "Феррел" не может нам ответить, – логично заметил Дейта. – Вероятно, контрольные системы выведены из строя.
      – Мистер ля Форж, берите курс на сражающихся, – сухо распорядился Пикар. Для того, чтобы принять решение, у него было всего несколько секунд. По натуре капитан был исследователем, и теперь у него появилась возможность познакомиться с неизведанным. Но, вместе с тем, как командир Звездного Флота, Пикар обязан прийти на помощь, тем более, очевидно, что "Феррел" проигрывает сражение.
      – Приготовиться к бою. Открыть огонь по моей команде. Возможно, изменение соотношения сил заставит противника "Феррела" отступить, отказавшись от продолжения атаки.
      Таша Яр просигнализировала из кормовой части мостика Уорфу. Девушка находилась возле панели управления тактическим ведением боя. Офицеры поделили ответственность за нападение и защиту, обменявшись короткими, но выразительными жестами.
      Пикар держался напряженно.
      – Огонь! – скомандовал он.
      Уорф коснулся пальцами кнопок на приборной панели. После каждого легкого нажатия кнопки раздавался мощный фазерный выстрел с "Энтерпрайза". Несколько выстрелов оказались безрезультатными. Два поразили цель.
      Результат был мгновенным. Непонятный туман, окружающий корабли, рассеялся. Огромный корпус корабля Федерации оказался значительно поврежденным, смятым, скрученным, точно пластилиновая фигурка.
      Рядом с "Феррелом" повисла гроздь светящихся оранжевых шаров, внешне абсолютно невредимая. Корабли казались приблизительно одинаковыми по размеру. По сравнению с ними "Энтерпрайз" выглядел просто карликом.
      – Включите сигнал внешней связи, лейтенант Яр, – Пикар поднялся из кресла. – Говорит Жан-Люк Пикар, капитан военного американского корабля "Энтерпрайз". Назовите ваш корабль.
      Шли секунды, Пикар терпеливо ждал ответа. Райкер нервно ерзал в кресле от волнения.
      – Ответа нет, – наконец сделала вывод Яр.
      – Нет вербального ответа, – поправил ее Дейта. – Но они, по-моему, реагируют.
      Он первым заметил движение оранжевой грозди. В бесформенной массе шаров было невозможно определить, где расположен нос корабля, где корма или любая другая часть. Шары медленно стали выстраиваться в прямую линию. Странный корабль поплыл, неожиданно впереди вспыхнуло яркое фиолетовое пятно. Удивительная конструкция вращалась, фиолетовое пятно то исчезало из виду, то появлялось вновь.
      Не прекращая вращаться, вражеский корабль медленно плыл в сторону "Энтерпрайза". Пикар попытался еще раз вызвать на связь экипаж чужака:
      – Если вы приблизитесь, не отвечая, мы будем вынуждены обороняться.
      Цепочка шаров продолжала передвигаться, не замедляя скорости. Ответа не было.
      – Я хотел бы разрешить конфликт мирным путем, – прошептал Пикар Райкеру, – но, похоже, эта жизненная форма настроена агрессивно. Что ж, пусть будет так, – капитан взмахнул рукой, приказывая лейтенанту Уорфу снова открыть огонь.
      На приближающийся корабль обрушился новый залп. В то мгновение, когда снаряды ударялись о поверхность светящихся шаров, оболочка прогибалась и вспыхивала еще ярче. Когда вспышка гасла, то становилось видно, что шары по-прежнему остаются невредимыми и продолжают движение. Уорф послал еще несколько снарядов, но корабль оставался невредимым.
      – Лавируйте, – хриплым голосом распорядился Жан-Люк.
      Джорди ля Форж пробежал пальцами по кнопкам панели, и "Энтерпрайз" изменил курс.
      – Они преследуют нас, сэр.
      – Продолжайте обстреливать корабль.
      Дейта сообщил о том, что расстояние между кораблями быстро сокращается.
      – Десять километров.., пять километров.., один километр, – он замолчал, потом повторил:
      – Один километр.
      – Для фотонных торпед слишком близко, – заметила Яр. – На таком расстоянии взрывом поразит не только противника, но и "Энтерпрайз".
      – А если мы отступим, то атака на "Феррел" может возобновиться, – не выпуская противника из поля зрения, с горечью в голосе сказал Пикар. Время для контрмер быстро сокращалось.
      А потом фиолетовый шар неожиданно погас – просто исчез из вращающегося строя оранжевых шаров.
      – Корабль направляется прямо на нас, – предупредил Дейта. – Приготовиться к столкновению.
      Фиолетовая вспышка на какое-то время ослепила членов экипажа "Энтерпрайза", но ожидаемого толчка не последовало – лишь едва заметно вздрогнула палуба, задребезжали приборы. По главному экрану заскользили голубые светящиеся ручейки.
      Дейта продолжал передавать информацию, поступающую на сенсоры: