На щеке остался отчётливый, заметный издалека, кружок.
      Настроение было испорчено. Катя спустилась под лестницу, где были свалены поломанные стулья и где обычно курили старшеклассники. Тут она увидела близнецов.
      - Вы тоже курите? - сказала она безразлично.
      - Нет, - не поднимая глаз, промычали Боба и Миня.
      - А, переживаете... - догадалась Катя. - Я тоже переживаю. Я ведь тоже свой номер провалила. Разволновалась как дура...
      Она достала из рукава пожарного шланга замусоленную пачку сигарет. Сунула сигарету в рот, вынула из пачки "чиркалку" и спичку, зажала в пальцах.
      - Дома-то всё получалось, - сказал Боба.
      - Это всё из-за колоды, - сказал Миня. - Надо было брать ту же самую. А мы новую купили. Все карты скользкие, пластиковые.
      Встретив людей, столь же как она несчастных, Катя испытала некоторое облегчение.
      - Ладно, не скулите. Кое-кто обещал принести бутылку десертного вина. Я вам тоже налью понемножку.
      Крапивина приготовилась чиркнуть спичкой, и тут всегда закрытая на висячий замок дверь подвала со скрипом приотворилась. Изнутри потянуло табачным дымом. И этот дым имел какой-то странный, с резким привкусом хвои, запах.
      - Так, так, - Крапивина покрутила носом, осторожно приблизилась и заглянула внутрь. - Интересненько...
      Глава третья
      ПОЯВЛЯЮТСЯ ЗЛОУМЫШЛЕННИКИ
      Дом стоял на возвышенности, поэтому в подвале всегда было сухо. Вдоль стен тянулись трубы, тусклые лампы горели только в проходе. В самом конце коридора был вход в заброшенную угольную котельную, сохранившуюся ещё с графских времён. Оттуда доносились негромкие голоса.
      Катя поднесла палец к губам, дети подошли ближе и стали слушать.
      - Хватит дымить этой пакостью, как тебя там... Козлан, - говорил упитанный мужчина. - Заканчивай работу. Повесим снаружи замок, а потом осмотримся хорошенько.
      - Слушай, начальник, меня зовут Аслан - лев, а не козёл, - обиженно сказал другой, с южным акцентом.
      - А я тебе какой начальник? Зону не топтал?!
      - Зону не топтал.
      - Ну так думай, что говоришь. Говори уж лучше - "хозяин".
      - Не, хозяин - это та, другая, который над вами.
      - Надо мной только Бог. Аллах и Магомет, пророк его... Хозяин у собаки бывает.
      - Зачем так говоришь. Раис Абрамовна тебя нанимала.
      - Не нанимала, приглашала для выполнения некоторых...
      В этот момент Катя высунулась, чтобы рассмотреть обоих мужчин, а близнецы зашикали и втянули её обратно.
      - Что там? Вошёл кто-то?.. - насторожился "главный", услышав не то шорох, не то шёпот.
      Аслан прошагал мимо вжавшихся в темноте в стенку детей и выглянул за дверь.
      - Не, никого. Это кошки, твари, здесь бэгают. Ненавижу тварей...
      - Давай, давай, работай.
      Послышался визг пилы по железу, скрежет и хруст раскрошившегося кирпича.
      - Готово, начальник, - доложил минут через пять нерусский. - Можно в окно лазать.
      - Иди, запри дверь на замок. Потом через окно залезешь обратно. А если ещё раз назовёшь меня начальником, язык отрежу. Понял?
      - Да, конечно.
      - А ну повтори: понял, Аркадий Викторович.
      - Слушай, я понял, Аркадий Викторович.
      - Теперь иди.
      - А, иду...
      Послышались шаги, дети снова прижались к кирпичной стенке. Аслан вышел из подвала, хлопнула дверь, снаружи защёлкал навесной замок.
      - Попали, - прошептала Катя.
      Наверху, в физкультурном зале, расположенном прямо над подвалом, началась дискотека. Заухали басы, стенка завибрировала.
      - Ой... За шиворот что-то сыпется.
      - Я думаю, - прошептал Миня, - тут, может, скоро всё посыплется.
      - Да, - подтвердил Боба, - это точно. Они хотят бомбу закладывать. Этот, как его... гексоген.
      - Зачем!? - удивилась Катя.
      - Как тогда, в девяностых.
      - А что было тогда... в девяностых?
      - В Америке все небоскрёбы повзрывали.
      - А у нас?..
      - У нас, кажется, космическую станцию "Мир" взорвали. И театр. Прямо над океаном.
      - И что же, все утонули?!
      - Безусловно.
      - Чеченский след, - авторитетно подтвердил Боба. - Хоттаб-ибн-Бенладен.
      - Так вы думаете... - Катя сделала круглые глаза и зажала себе рот ладошкой.
      В соседнем помещении снова послышался шум. Это Аслан снаружи влез через окошко со сломанной решёткой и спрыгнул на пол. Ребята притихли, прислушиваясь.
      - Домишко-то дряхлый, и так рассыплется, - заметил Аркадий Викторович, постукивая обрезком трубы по стенам. - По всему фасаду трещина... кое-как замазали.
      - Когда он рассыплется, мы ещё раньше рассыплемся, - сказал Аслан. Надо сейчас делать.
      - Делать, делать... А что мы будем делать, если он весь рухнет?
      - Не волнуйся, Аркадий Викторович. Блокпост взрываль, железный дорога взрываль, конвой машина взрываль. Десять лет биль лучшим взрывником в банде... в отряде, то есть.
      - Так это когда было... Ладно, посмотри, прикинь, рассчитай. Чтобы в яблочко. Для нашего заказчика важно, чтобы дом признали негодным к восстановлению. Тогда она сможет купить и дом и участок.
      - Зачем ей?!
      - Ну, знаешь, у богатых особые запросы. За границей-то у неё уже всё есть. Теперь, стало быть, на родину потянуло.
      - А кто она вообще-то, эта Раис Абрамовна?
      - А этого нам лучше не знать. Дама богатая, влиятельная. Она, может даже... потомок.
      - Потомок! Чей?
      - Ну, этого самого, графа... Как его... Таврического. Ну, она хочет, чтобы так думали. А может и правда... Да она по любому в авторитете. Всё подмазано, всё схвачено. Только против федеральных законов ей никак. Если дом охраняется государством, дело труба. А она придумала такую хитрую загогулину: привести дом в полную негодность, будто он сам разрушился, а после купить и отстроить заново. Так говорит. А может, чего другое...
      - Хитрая.
      - Приделай решётку и на сегодня хватит, слишком людно. Придём завтра, после отбоя.
      - Слушай, начальник... Аркадий Викторович то есть, а может, мы её домкратом? Вот эту стенку, самую трухлявую. Без шума и пыли.
      - Интересная мысль, надо подумать. Завтра прихвати лампочку ватт на двести, темновато здесь, как в пересыльном бараке...
      После этого злоумышленники вылезли наружу, вставили на место решётку, и сделалось тихо.
      Катя, Миня и Боба вышли из своего укрытия.
      - Бандиты... из школы хотят нас выселить, - сказала Катя, повернулась к свету и прикурила.
      С минуту она раз за разом отважно затягивалась. Из физкультурного зала доносился топот ног и грохот музыки.
      - Короче, мальчики, - сказала Катя, решив что-то для себя окончательно. - Вы понимаете, что после сегодняшнего представления, - она кивнула наверх, - нас троих будут держать здесь в лучшем случае за клоунов. До конца школы. Понимаете? Теперь есть шанс. Он вот сейчас, только что появился этот шанс. Чтобы здесь любая собака, до самого выпуска, называла нас героями, а не клоунами.
      - Погоди, погоди, - Боба насторожился. - Я за тебя продолжу. Сюжет вырисовывается незамысловатый. Уже всё и так понятно.
      - Что тебе понятно.
      - Ну, сначала - подслушанный разговор. Это мы знаем. Потом дети решают сами поймать бандитов. Но совершают кучу глупостей и ошибок, а потому вскоре оказываются запертыми в стальном резервуаре, и бандиты пускают воду, которая капля за каплей...
      - ... Но отважный майор Пронин, - подхватил Миня, - сам давно идёт по следу преступников. Он ловит банду с поличным и в последний момент, когда детишки почти уже захлебнулись, успевает продырявить резервуар восемью выстрелами из табельного оружия.
      - Не поранил? - сказала Катя.
      - Кого?..
      - Ну, детишек.
      - А! Тут, видишь ли, ситуация выглядит следующим образом: если они уже на дне, то пуля им не повредит. А если ещё плавают наверху, - там, где осталась тонкая прослойка воздуха...
      - Короче, мальчики, - Катя повысила голос. - Я понимаю, что вы ребята начитанные. Но жизнь это не кино. И даже не книжка с картинками. И если вы не хотите оставаться в этой школе петрушками, вы будете это делать. Так, как в этой дурацкой книжке. И будет резервуар, и пуля в чьей-нибудь голове, если понадобится.
      - Ладно, ладно, нет такой книжки... - растерялся Боба и отступил.
      - Это мы сейчас сами придумали... - растерялся Миня и тоже отступил.
      - Нет?! Так значит, будет! - Крапивина шагнула к близнецам и посмотрела на них так, что оба отвернулись. - Пошли отсюда...
      На улице качнулся фонарь и на секунду осветил тёмный уголок подвала. Там, на одной из проходивших вдоль стен старых труб, сидели три крошечные фигурки.
      - Не хватало нам ещё любителей приключений в стиле Кале Блюмквиста, проворчал Мямлик.
      - В каком стиле? - не понял его Шустрик.
      - Поехали в редакцию, - сказал Мурзилка.
      Человечки залезли в пневматический вагончик, захлопнулась дверца, и через секунду в трубе послышалось стремительно удаляющееся гудение.
      Глава четвёртая
      ЧТО МЫ ИМЕЕМ
      В редакции газеты было тихо. Рабочий день давно закончился. Только сотрудники Отдела расследований Мурзилка, Шустрик и Мямлик, недавно вернувшиеся с задания, докладывали редактору о проделанной работе. Поскольку они были очень маленькие, редактор, как обычно, взял всех троих на ладонь и поставил к себе на стол.
      Сначала он смотрел на экране компьютера видеозапись, а потом слушал своих сотрудников, глядя на них через очки. А человечкам по ту сторону линз казалось, что глаза не человеческие, а какой-то гигантской рыбы.
      Сегодня утром редактору позвонили из Департамента и велели поручить кому-то из сотрудников понаблюдать за бывшим Таврическим особняком. В особенности за расположенной в подвале заброшенной угольной котельной...
      - Так я и думал, - выслушав отчёт, Мастодонт Сидорович откинулся в кресле и снял очки. - Как только выяснилось, что здание занимает школа, я сразу понял, что в деле возникнут какие-нибудь непредусмотренные дети.
      - Дети вообще редко бывают предусмотренными заранее... - заметил Мямлик.
      - Почему?! - удивился Шустрик.
      - Потому, что о них вспоминают в последнюю очередь.
      - Безобразие!
      - Не отвлекайтесь, товарищи! - постучал пальцем по столу Буквоедов. Товарищ Мурзилка. Вы, как начальник Отдела, что вы думаете по этому поводу?
      Мурзилка, в отличие от своих болтливых помощников, был человечком серьёзным, исполнительным и немногословным.
      - Каникулы, - сказал он. - Большинство разъедется.
      - Однако они настроены решительно, - покачал головой Буквоедов. - В особенности эта девчонка... Крапивина. Не девочка, а какой-то профессиональный провокатор.
      - Курит! Возмутительно! - прибавил Шустрик.
      - Итак, - редактор открыл чернильную ручку с золотым пером и придвинул к себе лист бумаги, - что мы имеем.
      И он вывел на самом верху страницы имя:
      Раиса Абрамовна Книксен.
      - Пожилая дама, месяц назад вернувшаяся из-за границы. Остановилась в люксе гостиницы "Хилтон-Славянская". Дала несколько оплаченных ею интервью, в которых утверждает, что является прямой наследницей графа Таврического.
      - Врёт! - воскликнул Шустрик.
      - Говорите лучше вы, Мямлик.
      Мямлик вынул изо рта резинку, сделал значительное лицо и заговрил:
      - В электронных архивах OCR прослеживается другая ветвь генеологического древа Раисы Абрамовны. Вернее всего, что старушенция не столбовая дворянка, а потомственная прислуга. Её пра-пра-бабушка, Маруся Книксен, служила старшей горничной у графа Таврического. А потом, во время революции, прихватив из графского дома деньги и ценности, сбежала и поступила на работу в ЧК.
      - Зачем?
      - По всей видимости, она была не только воровкой, но и обладала садистскими наклонностями. У неё там даже было прозвище - "Маруся-ножнички". Уж не знаю, как она допрашивала, но только арестованные просили, чтобы их лучше сразу расстреляли.
      - Вы какие-то ужасы рассказываете! - поморщился редактор. - Как же она сделалась наследницей?
      - Могу предположить, что во время допроса своего бывшего хозяина, графа Таврического, она принудила его написать липовое завещание. Будто она его незаконная дочка, которой он завещает все свои заграничные сбережения. Любопытный факт: незадолго до приезда в Россию она встречалась с бывшим сотрудником КГБ Гордевским.
      - Для чего?
      - С этого всё и началось. Один из наших секретных агентов за рубежом сообщил, что фрау Книксен купила у Гордевского некие архивные документы. Протоколы допросов графа Таврического в ЧК и ещё что-то... Будто бы касавшееся фашистского прошлого весёлой семейки этой дамочки. Если таковые документы существовали, то она их, несомненно, уничтожила. А вот протоколы допросов могли бы многое прояснить. Например, где находится исчезнувшая знаменитая коллекция бриллиантов.
      - А что если поговорить с этим... бывшим сотрудником?
      - Увы, теперь это невозможно. На другой день после встречи с фрау Книксен он был сбит насмерть неустановленым автомобилем. Наш агент, будучи немецкой овчаркой, не может выступать свидетелем в суде. А между тем он утверждает, что за рулём автомобиля сидела именно фрау Книксен...
      - Но зачем ей этот полуразвалившийся дом в России?
      - Полагаю, это и предстоит выяснить. Ведь где-то должно быть настоящее, подлинное завещание графа Таврического. Коллекция бриллиантов его семьи до сих пор так и не найдена. Всё ещё не так очевидно.
      Буквоедов встал и, поскрипывая паркетом, в задумчивости прошёлся по кабинету.
      - Вероятнее всего, что она - самозванка и опаснейшая авантюристка. Где сейчас настоящие наследники?
      - Графиня Ольга Романовна Таврическая, проживает в Лондоне. Очень богата, находится в приятельских отношениях с королевой. Её домашний любимец кот Бертрам является нашим агентом.
      - Отлично, активируйте его, пусть поработает.
      - Согласен, - кивнул Мямлик.
      Буквоедов повернулся к компьютеру и неторопливо настучал электронное письмо с запросом о подлинном завещании в сказочный Департамент. Человечки терпеливо ждали, пока он закончит.
      - Продолжим. Будем опираться на факты. - Буквоедов снова обратился к листу бумаги. - Для того, чтобы купить графский участок, ей нужно привести здание в негодность и выселить оттуда школу. Для выполнения этого гнусного плана она нанимает опытного мошенника. - И редактор вписал следующее имя:
      Аркадий Викторович Белотелов.
      - Что нам известно об этом гражданине?
      Мурзилка и Шустрик снова посмотрели на своего красноречивого друга.
      - В молодости, в начале 90-х, обирал доверчивых граждан при помощи финансовых пирамид, - заговорил Мямлик. - Был арестован, получил десять лет, но откупился и вышел на волю хотя и без гроша, но уже через месяц. Работал актёром, адвокатом и агентом по недвижимости. В телепередаче "Магазин на диване" торговал супер-таблетками для похудания. Легко мимикрирует в любой социальной среде - от уголовников до аристократов. Последние два года нанимался личным секретарём к богатым женщинам преклонного возраста. Поработав несколько месяцев, увольнялся под предлогом... физического недомогания. После его ухода дамы обнаруживали пропажу кругленькой суммы со счетов, но ещё ни одна не заявила о пропаже.
      - Почему!? - изумился Шустрик.
      - Он умеет очаровать.
      - Как?!
      - Личным обаянием.
      - Хватит! - редактор встряхнул головой. - Давайте по делу. Кто у нас следующий по списку?
      - Шайтанов, - подсказал Мурзилка.
      - Так и пишем:
      Аслан Шайтанов.
      Разговорившийся Мямлик сходу продолжил:
      - Мелкий уголовник, нанятый Аркадием Викторовичем для грязной работы. Имеет опыт взломщика, взрывника и наркокурьера. Никогда нигде не учился; с трудом умеет читать и писать по-русски. Ошибочно думает, что Белотелов уголовный авторитет, хотя тот...
      - Всё ясно, - редактор подвёл под списком черту. - Будем работать по этим фамилиям. - Понаблюдайте за госпожой Книксен; хотелось бы узнать в точности, какие именно архивные документы заставил её приехать в Россию. Это всё?
      - Ещё те трое, - напомнил Мурзилка, - школьники, которые подслушивали.
      Редактор досадливо поморщился.
      - Будем надеяться, что они всё-таки останутся за пределами нашей схемы.
      Мелодично прозвенел сигнал получения почты.
      - Свободны, работайте, - сказал Буквоедов, порадовав Мямлика парадоксальностью конструкции. Повернулся к экрану и стал читать. - Ага! Товарищ Мурзилка, вы - задержитесь.
      Глава пятая
      РЕПОРТЁР МУРЗ
      Дождавшись, когда дверь за Шустриком и Мямликом затворилась, Буквоедов решительно приблизил лицо к Мурзилке и, попав в свет настольной лампе и сверкнув очками, хрипло проговорил:
      - Вы уже имели дело с метаморфатором.
      Мурзилка вздрогнул. Он действительно уже имел дело с метаморфатором. При помощи этого прибора он превратился в комара и только чудом остался жив и вернул свой нормальный облик. Неужели опять?..
      Редактор откинулся в кресле, его лицо исчезло в полумраке.
      - Отвечайте...
      - Да, товарищ редактор. Я имел.
      - Мне нужно, чтобы вы отправились на Эо.
      - Простите?..
      - Острова Новой Каледонии в Тихом океане. Южнее Австралии. Там, недалеко...
      Последовала пауза, и в тишине послышался свист приближающегося снаряда пневматической почты. Удар, щелчок, и Буквоедов вынул из трубы циллиндрический контейнер. Открыл его и вынул хорошо знакомый Мурзилке "волшебный фонарик".
      - Вашу поездку утвердили, - продолжал редактор, - однако на этот раз вам не рекомендовали принимать образ насекомого... или какого-либо другого животного. А также предмета. Вам рекомендуют принять образ...
      Мурзилка зажмурился.
      - ...Человека.
      - Что?!!
      - Тише. Дело достаточно секретное. Никто не должен знать цели вашего путешествия. Завещание графа Таврического должно быть найдено до того, как самозванка завладеет сокровищами его семьи. В 1917 году нотариус Коровкин, у которого хранилось завещание, бежал из России, захватив архив важнейших бумаг. Скрываясь от ЧК и запутывая следы, он исколесил половину мира. Недалеко от острова Эо шхуна "Мерилин Менсон" потерпела кораблекрушение и пошла ко дну на относительно небольшой глубине. Есть основания предполагать, что архив всё ещё там, на дне...
      - Но... бумаги...
      - Господин Коровкин перевозил архив в специальном несгораемом и водонепроницаемом сундуке. Нужно только нанять одного-двух местных ныряльщиков...
      - Ага...
      - Обговорим подробности.
      Спустя полтора часа всё было готово. Оставалось главное. То есть, то, чего Мурзилка больше всего боялся. Скосив глаза, он поглядывал на метаморфатор. Превратится в человека... Это невозможно, это вопреки всем волшебным правилам!
      - Вам рекомендовали принять образ, имеющий определённые сходства с вашей естественной внешностью.
      - То есть?..
      - Взгляните...
      Мурзилка подошёл к экрану компьютера. На дисплее медленно вращалось трёхмерное изображение человека. В его вполне обыкновенной внешности действительно было какое-то неуловимое, но поразительно схваченное сходство с оригиналом.
      - Посмотрите, не торопитесь, - вкрадчиво проговорил редактор, давая Мурзилке привыкнуть постепенно. - Что вы думаете? Этот вариант вам подходит?
      - Да... пожалуй... этот мне нравится. Лучше чем комар. Мне нужно его запомнить?
      - Нет. Прибор уже запрограммирован. Позвольте я помогу вам спуститься...
      Пока Мурзилка ловил и собирал в кучку разбегающиеся мысли, Буквоедов поставил его на пол, направил на него "фонарик" и нажал кнопку.
      Красный луч ударил в глаза. Словно в лифте, получившем внезапное ускорение, Мурзилка взлетел, как ему показалось, чуть ли не к потолку. Голова у него закружилась, всё тело налилось свинцовой тяжестью. Он оперся руками о край стола и медленно осел на стул.
      - Отлично, прекрасно! - затряс ему руку Буквоедов. - Немножко тяжеловато с непривычки? Это предусмотрено. - Он сунул в руку Мурзилки-человека баллончик. - Сделайте вдох.
      Мурзилка поднёс ко рту баллончик, нажал на шляпку и вдохнул зашипевшую мятную свежесть.
      - Чувствуете?.. Это укрепляющий состав. Один пшик действует на протяжении шести часов. Баллончика хватит надолго, но не злоупотребляйте... Как вы себя чувствуете?
      А Мурзилка чувствовал. Он чувствовал необычайную лёгкость и силу в мышцах. Голова соображала спокойно и ясно. Он легко поднялся и приблизился к зеркалу.
      Перед ним стоял невысокий молодой человек, блондин, с нелепо торчащими усишками. В беретике, в лёгком жёлтом шарфике, жёлтой футболке, потёртом джинсовом костюме и новеньких кроссовках. На груди - многофункциональная камера, за плечами - кожаный коробчатый ранец, кофр.
      Буквоедов остановился позади и всмотрелся в отражение. Даже теперь, когда Мурзилка вырос, он оказался на две головы выше и вообще крупнее.
      - Замечательно. Просто нет слов. Великолепно.
      - Не мелковат?..
      - Да что вы говорите. Метр шестьдесят четыре. Вот, держите, ваши документы. Теперь вы - Михаил Оттович Мурз. Представляете дорогой глянцевый журнал "Комфортный отдых". Вы в командировке: ездите по курортам и собираете сведения о соотношении цены и качества предоставляемых услуг. Вот документы, деньги, кредитки. В ранце уложены вещи, необходимые в дороге, инструменты и приборы, которые могут вам пригодиться, а также несколько номеров "вашего" журнала.
      - Хорошая работа. Мне нравится.
      Постепенно входя в роль, Мурзилка повернулся так и сяк перед зеркалом. Он был огромный, сильный и ловкий. Он почувствовал настоящий мужской голод.
      - Метаморфатор останется здесь, в моём сейфе. Он запрограммирован на обратное превращение вторым нажатием.
      - Это очень правильно, Мастодонт Сидорович. Знаете, я бы чего-нибудь перекусил.
      - Перекусите в самолёте. Вылет через сорок минут, пойдёмте, я вас отвезу.
      Вход в библиотеку был давным-давно замурован. Мурзилка и другие волшебные человечки для своих поездок пользовались пневматической трубой. И никто особенно не задумывался над тем, как же попадает в редакцию Мастодонт Сидорович Буквоедов, который в трубу вряд ли смог бы просунуть даже руку. Теперь эта загадка должна была наконец разрешиться.
      Они вышли на пустую крышу. Буквоедов вынул из кармана брелок и пискнул дистанционкой. И тут же прямо перед ними материализовался огромный сверкающий автомобиль.
      - Прошу вас, - распахнул дверь Буквоедов.
      Репортёр Мурз с опаской забрался внутрь. Буквоедов сел за руль, повернул зажигание и рванул с места. Автомобиль помчался над городом, постепенно выходя на пригородное шоссе и снижаясь. Колёса плавно коснулись асфальта, и вскоре они, влившись в поток других автомобилей мчались по автостраде. Никто не заметил их появления на трассе, а в полёте, как догадался Мурзилка, они были невидимы.
      А через полчаса он уже сидел в салоне самолёта и снова летел - куда-то в другую, далёкую половину земного шара.
      Глава шестая
      АУДИЕНЦИЯ
      Поздним вечером того же дня в люкс австрийской гражданки Раисы Абрамовны Книксен вежливо постучали.
      - Та! Фойдите! - откликнулась дама.
      Осторожно приоткрыв и сразу закрыв за собой дверь, в номер просочился Белотелов. За два часа он успел полностью преобразиться. Теперь на нём был изящный белоснежный костюм и пёстрый шейный платок. В свете хрустальной люстры над верхней губой можно было разглядеть тоненькие усы "карточного игрока".
      Белотелов неторопливо снял тёмные очки и посмотрел на Раису самоуверенным взглядом опытного дамского угодника.
      - Боже, как вам к лицу этот жемчуг, красавица, розанчик вы мой... произнёс он мягким баритоном.
      - Розанчик? Что такое есть розанчик?
      - Розанчик - это цветок розы. Прекрасный, ещё не распустившийся в свете утренней зори, благоухающий и сверкающий капельками росы...
      - Вы хотите сказать, что у меня красный лицо? Что я вспотель? - не поняла дама. - Ботало1 придержи. Я тебе не бикса2 привокзальная. К телу, телу, мужчинка!
      Белотелов про себя выругался. Он уже свыкся со странной манерой говорить фрау Книксен. Это была причудливая смесь ломанного русского и блатной фени3. Очевидно, так изъяснялись во времена её детства домашние, имевшие за спиной довольно таки тёмные биографии.
      - К делу, так к делу... Позвольте промочить горло.
      Аркадий Викторович налил себе коньяку, медленно выпил. Почмокал языком, снова потянулся к горлышку бутылки.
      - Хватит, хватит! - Раиса шлёпнула его по руке. - Потом будешь гужеваться4, после тела.
      Белотелов развалился в кресле и закурил сигарету.
      - Дело, Раиса Абрамовна, чрезвычайно сложное. Так, как вы хотите, чтобы только слегка перекосилось, это дело тонкое, можно сказать, ювелирное...
      - А ты цену не набивай, фрайерок5. Твоё тело всё обставить. Взрываль будет твой сявка6, я о нём наводиль справки, он умеет.
      Лицо Белотелова сделалось кислым.
      - Не знаю, Раиса... даже обидно. Место, можно сказать, золотое, в самом центре. Со временем может приносить очень, очень большую прибыль. Если, конечно, за дело возьмётся человек с опытом и надёжный во всех отношениях...
      - Ты дурак. Я тебя поэтому и держу. Потом, если тело выгорит, прибавлю. Может быть.
      - Сколько, Раиса Абрамовна?
      - Двадцать тысяч.
      - Значит всего, с авансом, будет пятьдесят...
      - Если провалишь, гланды выгрызу.
      - Не понял...
      - Ауфвидерзеен.
      Белотелов приложился губами к унизанной кольцами руке и в некотором смятении вышел.
      ___________________________________________
      Сноски:
      1 Язык.
      2 Нехорошая женщина.
      3 Уголовного жаргона.
      4 Получать удовольствие.
      5 Простак.
      6 Слуга.
      (Толковый словарь лагерно-воровского языка.)
      ___________________________________________
      Глава седьмая
      ДОКУМЕНТ, КОТОРЫЙ МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ
      Как только дверь закрылась, фрау Книксен презрительно проворчала:
      - Швайн, думмкопф... Мёртвым свидетелям вообще ничего не платят.
      Она допила коньяк, докурила длинную чёрную сигарету и, переодевшись, легла в кровать. Сказала сама себе "гут нахт" и погасила свет. Через минуту послышался её храп.
      Тогда дверь в ванную слегка приоткрылась, и в гостиную вышли Шустрик и Мямлик.
      - Спит, - прошептал Мямлик. - Можно начинать.
      И волшебные человечки, следуя заранее оговорённому плану, рассредоточились. Шустрик начал искать в ящиках и в гардеробе, Мямлик решительно приступил к личному досмотру подозреваемой. Со стороны кровати можно было услышать такое:
      - Фрау-мадам... Позвольте... Я к вам... Не надо стесняться... Я доктор, мне позволено... То есть, я не совсем доктор, но я обязательно им когда-нибудь стану... Ага, так я и думал, самое сокровенное, самое интимное вы всегда держите при себе...
      И Мямлик стал вытягивать из-под подушки, на которой лежала голова дамы, плоскую инкрустированную шкатулку.
      - Сюда! - прошептал он, обернувшись. - Я, кажется, нашёл...
      И в этот момент дама проснулась.
      Она резко подняла голову и прошептала:
      - Вас ист дас! Кто здесь шуршаль!..
      Дёрнувшись, она ощупала шкатулку под подушкой.
      - Думаль, что это мыши, - она снова опустила голову и расслабилась. - Я люблю мыши. Ненавижу кошек. Пусть мыши съедят всех кошек.
      На этой мысли она окончательно успокоилась и снова заснула.
      Человечки приблизились и, соблюдая величайшую осторожность, вытянули шкатулку из-под подушки. Шустрик без труда справился с замком, и крышка отворилась.
      Внутри были пожелтевшие бумаги. Среди них - полученные от многочисленных заграничных мужей дарственные на имущество, завещания, акции, сертификаты и прочие ценные бумаги.
      Наконец, в свете носа-лампочки, появилось то, что они искали.
      Это были ветхие, истлевшие бумаги с материалами допросов "... гр-на Таврического, бывш. графа, обвиняемого в антисов. деятельности".
      Несколько строк из стенографических записей объясняли всё.
      ... - Маруся, убери ножницы, не бери грех на душу!!!
      - Какая я тебе Маруся, гнида. Хватит уже, попили нашей пролетарской крови. Я теперь красный комиссар товарищ Книксен. Отвечай теперь на мои вопросы.
      - Что... что ты хочешь делать?.. Убери!.. Что с тобой?! Ты же ничего, ничего кроме добра, в нашем доме не видела! За что же со мной так...
      - Вы меня в воровстве подозревали. Будто я вот этот вот медальончик у вашей дочери во сне украла. А я не крала. Она его сама, в бане обранила. Или мне его теперь вам вернуть?
      - Да что ты говоришь, оставь! Колечки, ложечки... Одни разговоры. Там теперь обстановку в печах жгут, какие там ложечки... Прекрати, Маруся, отпусти меня.
      - Отпустить? Может и отпущу. Если признаешься, где клад зарыл.
      - К-клад?.. Какой клад?
      - Коллекцию бриллиантов. Какую собирали из поколения в поколение.
      - Нет! Не знаю! Не было!..
      - Ну, тогда держись, сволочь...
      Две последующие страницы были написаны слишком сбивчиво и через строчку пестрели репризами "обвиняемый кричит" или "обвиняемый теряет сознание". В некоторых места каракули красноармейца, спешно обученного стенографии, совсем не поддавались расшифровке.
      - Вот что, барин. Жить тебе осталось ровно одну минуту. Если не скажешь, поеду в Париж и найду жену твою Анастасию Петровну... Дальше соображаешь? Не будет, не будет тебе покоя на том свете.
      - Не надо... Там... В подвале... В угольной коче...
      Дальше одной страницы не хватало; запись прерывалась на полуслове. Следующая, последняя страница, представляла финал чудовищного и трагического допроса.
      - Вовремя дух испустил. Знаю, хорошо знаю я это место... Вот и схемку нарисовал трясущимися перстами... Вот это, здесь главное: "...Завещаю Марусе Книксен, моей незаконной дочери." Сложу, спрячу на груди, в медальоне. Теперь никакой буржуйский суд не подкопается.