Дождь кончился, и засветило солнце. Но Черныш, вместо того чтобы вернуться домой, погнался за бабочкой и постепенно очутился в совсем уже незнакомых местах. Опомнился он на пустыре, когда солнце почти совсем закатилось за горизонт.
      Оглядевшись, Черныш с удивлением увидел вокруг себя множество собак. День разношёрстная компания провела возле одной очень хорошей фабрики-кухни, и теперь собаки валялись на травке, намереваясь выспаться здесь до утра. Они были настолько сытые, что на крошку котёнка поленились даже взглянуть.
      Но Черныш этого не знал. Он запаниковал, заметался и в конце концов протиснулся через прутья какой-то ржавой решётки. Он думал, что снова лезет в подвал, но лапы его тотчас потеряли опору, и он полетел в темноту, издавая такой пронзительный писк, что некоторые из собак поднялись на передние лапы и заводили мордами по сторонам.
      "Это конец", - успел подумать котёнок и шлепнулся в грязь.
      Побарахтавшись, Черныш нащупал край и вылез на твёрдую поверхность. В обе стороны уходил довольно просторный туннель, а в полу был жёлоб для стока, в котором копилась давно уже никуда не утекавшая грязь. Из темноты к нему стали приближаться звери с острыми вытянутыми мордами и злыми, блестящими, как бусинки, глазами.
      - Это ещё что за одуванчик... - послышался грубый голос.
      - Похоже на кота, шеф, - ответил другой.
      Крысы обступали Черныша всё более плотным кольцом, и он сжался в комочек.
      - Я ещё не видал здесь живых котов, - проворчал "шеф", у которого было прозвище Пила.
      - Загнали собаки?.. - предположила крыса по прозвищу Спиноза.
      - Даже искать не надо,, - зашептал вожаку подхалим по прозвищу Вонючка. - Вот он, ужин, сам вам и свалился.
      - Наверное, у него нежные косточки, - прошептал Пила, обнюхивая котёнка. - Эта крошка в моём вкусе.
      И он раскрыл свою огромную пасть с острыми зубами.
      Другие крысы притихли.
      Черныш покорно зажмурился и подумал: "Теперь уж точно всё. Недолго мне пришлось погулять..." В одно мгновение жизнь промелькнула перед его глазами. Корзина, тёплая большая мама, две беленькие сестрёнки, девочка, кукольный дом, открытая дверь, льющаяся с неба вода, подвал, бабочка, пустырь, собаки, тёмная дыра и падение... Не густо. А жизнь могла быть такой прекрасной...
      Почему так долго? Черныш открыл глаза.
      Вокруг никого.
      Но вот по стенам туннеля пробежал свет. Черныш обернулся и увидел высокую фигуру с фонарём. Радостно попискивая, котёнок бросился навстречу. Ура, ура! Его нашли! Его заберут домой, и всё в его жизни будет замечательно...
      Но едва он приблизился к человеку, шею ему затянула петля, он взлетел вверх, а затем погрузился в темноту.
      Глава седьмая
      ПЕРЕГОВОРЫ
      Первым в дыру полез Шустрик. Его лампочка осветила темноту, и он крикнул:
      - Спуск возможен! На внутренней поверхности есть лестница!
      Мурзилка полез за ним и убедился, что лестница действительно есть. Но не такая, какая бывает в жилых домах. Из бетона торчали железные скобы, расстояние между которыми было никак не меньше двух мурзилкиных росточков. Во время спуска по такой лестнице приходилось исполнять номера не хуже цирковых. Шустрик цеплялся ногами за перекладину, а Мурзилка, ухватившись за его руки, спускался на следующую, и так до самого дна.
      В то время, пока они выполняли это упражнение, мимо прямо по стене прополз Мямлик. Глядя ему в лицо, Мурзилка подумал, что за этой благодушной физиономией этого простака, кроется весьма загадочная натура.
      Оказавшись на дне тоннеля, прислушались и осмотрелись.
      - Вижу крыс, - доложил Шустрик. - Крысы приближаются к нам.
      Теперь и Мурзилка их увидел. Такие крысы-мутанты, выросшие в подземелье, запросто нападали на больших собак.
      Неспешно перепрыгивая через жёлоб со стоячей грязью, демонстрируя горы мышц под толстыми шкурами, крысы обступили человечков тесным полукругом. Мурзилка прижался спиной к стенке колодца и мелко задрожал. Шустрик и Мямлик сделали шаг вперёд и сомкнулись плечом к плечу, геройски заслонив патрона своими несъедобными телами.
      Самый наглый, по прозвищу Грязнуля, подошёл к Шустрику и, не успел тот моргнуть глазом, откусил у него лампочку.
      Оставшись без носа, Шустрик на секунду растерялся, но тут же достал из своего внутреннего ящичка запасную, вкрутил, и она засветилась ярче прежней.
      Грязнуля тем временем, похрустев стеклом, принялся недовольно отплёвываться.
      Быстро смекнув, что к чему, голос подал главарь по прозвищу Пила.
      - Сожрите этих двоих, а пушистого оставьте мне, - властно прохрипел он. - Плакса, Обрубок!
      Разинув пасти, крысы прыгнули на человечков.
      Но в следующее мгновение Плакса взвыл от боли и отскочил: попытавшись раскусить стального Шустрика, он сломал два своих лучших передних зуба.
      Не лучшим образом дело обстояло и у крысы по прозвищу Обрубок. Этот настолько увяз в коварной массе толстенького Мямлика, что не мог ни сжать, ни разжать челюсти, ни издать ни звука. В ужасе выкатив глаза, он дёргался и вертел обрубком хвоста.
      А Мямлик крепко стоял на своих ногах-присосках.
      - Должен признаться, мон шер, я давно подумывал о меховой вещице в таком роде, - заговорил он вдруг голосом бездельника, примеряющего шубу в дорогом магазине. - Не всем же дано от природы быть мягкими и пушистыми... За внешней привлекательностью иной раз кроется нечто убийственное... Пожалуй, я тоже перекрашу этот воротник в жёлтый.
      "Воротник" задёргался всем своим жирным телом, однако Мямлик снова устоял на ногах без видимых усилий.
      Увидев такой поворот событий, Пила на всякий случай отказался от своего намерения съесть Мурзилку. Другие крысы тоже порядком струсили, а струсив, зауважали этих, оказавшихся им не по зубам, странных существ.
      Стало тихо и слышно, как отбивают дробь маленькие мурзилкины зубки.
      - Поговорим, - предложил Пила, нарушив всеобщее молчание.
      - Поговорим! - согласился Шустрик, и новая лампочка замигала зелёным светом.
      Две крысы подставили вожаку подобие кресла - женскую туфлю на каблуке, а подхалим Вонючка вдобавок сунул ему в зубы зажжённый окурок.
      Пила развалился в туфле, пыхнул окурком, шумно и глубоко затянулся, выдохнул и сдавленным голосом произнёс:
      - Некоторые недомерки думают, что здесь можно запросто шляться и портить настоение другим...
      Тем временем, пока Пила дымил окурком и разглагольствовал о каких-то местных законах и понятиях, челюсти Обрубка наконец-то высвободились из тела Мямлика, и он с жалобным писком метнулся за спины других крыс. Ещё две недели после этого он ходил с распухшей мордой и питался жижицей из лужиц.
      Наконец Пила докурил, договорил и, помолчав, обратился к чужакам по существу:
      - Слушайте, ребята, а вам чего вообще-то здесь надо?..
      Человечки рассказали о котёнке и с величайшей радостью узнали, что крысы не успели его съесть. Но известие о том, что Черныша унёс к себе домой известный всей округе медик-живодёр, снова вселило в них тревогу.
      Глава восьмая
      ЯРКАЯ ЛИЧНОСТЬ
      Модест Аполлинариевич Скипидаров был когда-то подающим надежды учёным. Он работал в научно-исследовательской лаборатории, изобретая разные полезные лекарства. У него было будущее светилы медицины, а может быть даже нобелевского лауреата. Однако, при всём этом, Скипидаров был человеком заносчивым и злопамятным. Где бы ему ни приходилось работать, он не ладил ни с начальством, ни с коллективом. После очередной ссоры Модест Аполлинариевич, вместо того чтобы сделать разумные выводы на будущее, начинал строить обидчикам мелкие пакости. То молоденькой лаборантке в сумочку подбросит лабораторную мышь, то начальнику на кресло кнопок насыплет.
      Поскольку Скипидаров, что ни говори, обладал незаурядным талантом, его выходки долго терпели. К тому же он стоял на пороге важного, сенсационного открытия - универсальной вакцины от всех болезней. И все с трепетом ждали этого открытия.
      Такое попустительство и безнаказанность самому Скипидарову только вредили. Он затеял несколько безобразных ссор в кабинете начальника, во время одной из которых пригрозил повеситься, чтобы его, начальника, посадили за это в тюрьму.
      А потом произошло худшее. Плавно и незаметно для всех Модест Аполлинариевич пристрастился к медицинскому спирту. Работа по созданию чудо-вакцины заглохла, а Скипидаров только и делал, что шатался по лаборатории с папироской в зубах в состоянии подпития, пугая подопытных зверей и сослуживцев. От него начали прятаться, и если ему не к кому было прицепиться, он находил палочку или прутик и дразнил через решётку животных - крыс, кроликов, собак или обезьян.
      Однажды он доигрался, и больная собака цапнула его за руку. Ему было необходимо провести курс уколов от бешенства, но обязательным условием такого лечения был временный отказ от употребления медицинского спирта, к которому он уже сильно привык. И Скипидаров решил, что совсем не будет лечиться.
      После укуса он стал пить больше прежнего и вроде как замкнулся в себе, вынашивая, как опасались коллеги, планы какой-то особенно изощренной мести.
      И вот однажды начальник лаборатории увидел на рабочем столе Скипидарова записку такого содержания:
      Главному прокурору г. Москвы
      ПОСМЕРТНАЯ ЗАПИСКА
      В моей трагической, нелепой и преждевременной смерти прошу винить весь коллектив, включая подопытных животных. А также непосредственно заведующего лабораторией, который меня постоянно третировал, подавляя мою творческую личность.
      М.Скипидаров
      Конечно, Скипидаров никогда бы добровольно не причинил себе вреда, потому что он был не только алкоголиком и мерзавцем, но еще и самовлюбленным, трусливым эгоистом. А люди такого сорта скорее утопят десятерых товарищей, чем пожертвуют кончиком собственного ногтя. Скипидаров хотел в своей манере припугнуть начальника, а заодно и всех остальных. Но эта последняя затея вышла ему боком: в тот же день начальник выгнал его с работы.
      Назло всем Скипидаров решил продолжать исследования у себя дома и завершить открытие чудодейственной вакцины. Кое-что просочилось в западные журналы, и ему из-за границы начали поступать заманчивые предложения. Долгое время Скипидаров не отвечал, набивая себе цену. В своей однокомнатной квартире на последнем этаже девятиэтажки он оборудовал зверинец с подопытными животными, лабораторию и собственное жильё. Чтобы иметь средства к существованию, он подрабатывал, купируя на дому владельцев хвосты у породистых собак. Он печатал в рекламных газетах объявления, ему звонили, и Модест Аполлинариевич, если не был слишком пьян, торопился по вызову. Его внешность, в особенности грязный медицинский халат с бурыми пятнами на животе, с первого взгляда не внушали хозяевам доверия. Но предъявляемый незамедлительно солидный диплом медика разрешал сомнения.
      На заработанные деньги Скипидаров покупал необходимые для работы ингридиенты (в том числе спирт), клетки и корм для подопытных животных. Этим кормом он, кстати говоря, питался и сам, постепенно забыв о нормальной человеческой еде. По этой причине или по какой-то ещё другой у него начался усиленный рост волосяного покрова на спине, груди и отчасти на ушах. Но Модест Аполлинариевич уже не обращал внимания на подобные мелочи.
      Каждый вечер, когда начинало темнеть, Скипидаров брал палку с верёвочной петлёй, холщовый мешок и отправлялся на отлов животных для опытов. Чтобы выглядеть незаметнее, он надевал сапоги, серый бесформенный плащ и засаленную шляпу с обвисшими, как у поганки, полями. На ближайшей помойке он набирал в пакет объедков и отправлялся на пустырь. Там он подманивал одну из бездомных собак, набрасывал ей на шею петлю, придушивал и сажал в мешок.
      Когда собаки стали узнавать его за километр и разбегаться, Скипидаров начал таким же манером отлавливать по подвалам бездомных кошек. Но тут он встретил неожиданный отпор со стороны жильцов, которые знали и подкармливали своих несчастных любимцев.
      Потерпев неудачу с кошками, Скипидаров разыскал в одном из подвалов вход в заброшенное бомбоубежище и отправился туда ловить крыс. Но те крысы, которые водились в бомбоубежище, сами могли съесть Скипидарова. И если бы он появился в туннеле ещё хоть раз, то уж наверняка оттуда бы не вышел.
      Не поймав ни одной крысы и удовольствовавшись двухмесячным котёнком, Модест Аполлинариевич вернулся домой. Для опытов Черныш был ещё слишком мал, и поэтому в течение следующей недели, когда его повсюду искали, он просто сидел в клетке и подрастал.
      В тот день, когда волшебные человечки вместе с Танюшкой отправились разыскивать котёнка, Скипидаров вернулся домой не только с пустым мешком, но и с разорванными штанами и "фонарём" под глазом. Отчаявшись поймать бездомного пса, кошку или, на худой конец, крысу, он решил покуситься на породистую собаку - одну из тех, которых обеспеченные хозяева выгуливали на окраине пустыря. Здесь были протоптаны дорожки, росли деревья и кустарники. Собачники хорошо знали друг друга, при встрече они беседовали о жизни и перспективах своих ухоженных питомцев.
      Засев в кустах и дождавшись, когда к нему приблизится какой-нибудь не слишком крупный экземпляр, Скипидаров привычно накинул собаке на шею петлю, придушил и сунул в мешок.
      Но едва он успел перевязать мешок тесёмкой, небо скакнуло к его ногам, искры посыпались из глаз, а он сам оказался лежащим на траве, оглушённый профессиональным боксёрским ударом.
      Очнувшись, Скипидаров увидел хозяина таксы - одетого в красную футболку атлетически сложенного молодого человека. Неподалёку толпились другие владельцы собак. "В милицию сдать... Сами морду набьем..." - доносились обрывки фраз. Не дожидаясь расправы, Скипидаров вскочил на ноги и помчался к своему дому со скоростью страуса. Однако некоторые из особо резвых и натасканных псов пустились за ним вдогонку и несколько раз хорошенько его цапнули.
      Вернувшись домой, Скипидаров выпил залпом стакан медицинского спирта и прижёг тем же спиртом укушенные места (для чего ему пришлось воспользоваться зеркалом). Два последних оставшихся у него кота смотрели на него, как ему показалось, со злорадством.
      - Всё, - сказал Скипидаров, кивнув на Черныша, - ты будешь следующим.
      Модест Аполлинариевич был в отчаянии не только из-за того, что его покусали собаки. Ровно месяц тому назад он подписал договор на свое будущее изобретение с представителями одной из непрерывно с кем-то воюющих южных стран. Согласно этому договору, в случае успеха ему обещали выплатить миллион долларов, и обрадованный Скипидаров подмахнул документ почти не глядя. Только после он разглядел внизу пункт, набранный очень мелким шрифтом:
      "В случае несоблюдения условий Настоящего договора, в соответствии с традициями нашей страны, Исполнитель будет наказан позорным отсечением шарам-баран".
      Что такое "шарам-баран", Скипидаров не знал, но справедливо опасался, что это может быть очень больно.
      Три суровых восточных визитёра оставили приличный аванс - тысячу долларов - и эти деньги совсем затуманили нетрезвую голову Модеста Аполлинариевича. Значение приписки осталось где-то за границами его понимания.
      Указанный в договоре срок, истекал, аванс был растрачен, а чудо-вакцина существовала только в теории. Для решающего прорыва были необходимы какие-нибудь дни или даже часы экспериментов, а самое главное - подопытные животные. Угроза отсечения "шарам-баран" впервые представилась Скипидарову реальной угрозой.
      Между тем, у него оставались только два кота - Черныш, который был ещё слишком мал для проведения опытов, и Кувалда - гроза всей округи, настоящее чудовище, к которому Скипидаров вообще боялся подходить. Трудность заключалась в том, что оба кота сидели в одной клетке.
      На первых порах ученому живодёру удалось отловить столько бездомных кошек и собак, что заготовленных заранее клеток не хватило. Тогда он отправился на местный блошиный рынок и скупил там все имевшиеся клетки - для птиц, хомяков, ежей, ужей и один аквариум. Теперь эти опустевшие грязные клетки громоздились в комнате и на кухне, занимая большую часть полезной площади.
      Кот по прозвищу Кувалда был во всех отношениях редкий экземпляр, олицетворявший собою ночные кошмары всех бездомных котов района. Являясь грозой для котов, он в то же время был лихим донжуаном, избранником не только бездомных кошек, но и, к ужасу хозяев, некоторых домашних красавиц. Если разобраться, то добрая половина подвальных котят всех мастей могла бы назвать его своим отцом. Однако Кувалда не терпел родственных отношений, предпочитая гордое и загадочное одиночество. Это был короткошёрстный мускулистый зверь с тяжёлыми лапами и бульдожьей хваткой. Непобедимый в драке, он играючи справлялся с двумя десятками отчаянных забияк. Ночью Кувалда выходил на пустырь охотиться на крыс, которые, в свою очередь, выходили туда охотиться на бездомных собак.
      Если же он отправлялся днем на прогулку, все находившиеся во дворе кошки и собаки сразу вспоминали о каких-то важных делах и незаметно исчезали. Лишь пара-тройка подхалимов и сплетников услужливо вились возле него, мурлыча о последних новостях и восхищаясь грациозной игрой его мускулов.
      Следует заметить, что Кувалда никогда не задирался первым, тем более без причины. Это был спокойный и рассудительный кот, способный в одно мгновение преобразиться в дьявольское отродье.
      Скипидарову удалось взять Кувалду на пустыре в тот момент, когда тот душил пойманную крысу. Человек, подкравшийся сзади, набросил коту на шею петлю, и тот очнулся уже в клетке. И не просто в клетке, а в такой, которая пахла канарейкой и в которой уже сидел дрожащий от страха двухмесячный котёнок. Вполне возможно, что его родной отпрыск...
      Первые дни Кувалда не обращал на соседа ни малейшего внимания, но со временем начал относиться к Чернышу по отечески покровительственно, называя его ласково "малыш".
      - Не дрейфь, малыш, - сказал он, услышав последнюю угрозу Скипидарова. - До нас ему не добраться. По крайней мере, пока я жив.
      Скипидаров действительно не мог добраться до Черныша, потому что боялся открыть клетку. Попытки просунуть через прутья шприц со снотворным тоже ни к чему не привели: в мгновение ока Кувалда успевал извернуться винтом и перекусить шприц пополам.
      Теперь же, когда время загнало Модеста Аполлинариевича в тупик, ему оставалось только одно: убить большого кота и забрать маленького. И тогда, может быть, последний эксперимент даст ему недостающее звено формулы вакцины...
      Скипидаров нашёл на стройке подходящий стальной прут, взял напильник и принялся затачивать конец прута на манер шпаги.
      Глава девятая
      ТРИ СОБЫТИЯ
      Скипидаров торопился не зря. В то время, пока по дому разносился неприятный визг напильника, в разных частях города произошло три события, которые могли резко переменить планы изобретателя.
      Первое такое событие заключалось в том, что из здания аэропорта Шереметьево неторопливо и важно вышли трое. Они были во всем чёрном, на головах у них громоздились невиданных размеров папахи, а физиономии скрывали густые чёрные бороды. На чёрных расшитых поясах висели длинные, до самых колен, кинжалы в богатых ножнах.
      Выйдя на солнце, черные незнакомцы гордо сверкнули глубоко посаженными глазами, медленно повертели смуглыми носами и зашагали в сторону стоянки такси.
      Один из них был огромный, другой поменьше, а третий совсем маленький.
      Выбрав самую большую и ярко окрашенную машину, залезли внутрь, расположились на заднем сиденье, и маленький сказал:
      - Собачниковский переулок. Бистро поезжай.
      - Какой-какой? - не понял водитель. - Очаковский, может быть?
      - Очаковский, да. Давай бистро поезжай. Денег получишь.
      Второе событие было шумным, многолюдным и происходило в Очаковском районном отделении милиции. Здесь собрались владельцы породистых собак, которые от дворников и местных мальчишек узнали домашний адрес Скипидарова. Каждый из них желал выступить свидетелем попытки похищения несчастной таксы и имел на руках заявление с требованием привлечь похитителя к ответственности.
      В милиции Скипидарова знали как ловца бездомных кошек и собак, но законов, карающих за такого рода деяния, в Уголовном кодексе не существовало. Теперь же у любителей животных появились наконец реальные основания привлечь экспериментатора к ответственности.
      Не выдержав организованной собачниками осады, начальник отделения велел выслать по адресу подозреваемого наряд милиции и всё хорошенько проверить. Машина с нарядом поехала в сторону квартала новых девятиэтажек, а за ней следом потянулась вереница личных автомобилей с разгневанными мстителями.
      Третье событие, которому надлежало изменить планы Скипидарова, могло привидеться ему разве что в белой горячке. В то время, пока он был занят своим делом, и стальной прут вместе с последними повизгиваниями напильника уже превратился в смертоносное оружие, входная дверь слегка приоткрылась и в его квартиру вошли человечки не больше оловянных солдатиков. Этих человечков Скипидаров, на его счастье, не увидел.
      Мурзилка, Шустрик и Мямлик легко справились с дверным замком, а попав в квартиру, сразу подбежали к клетке. Коты смотрели на них с интересом, но без удивления.
      - А это кто - цыплёнок? - поинтересовался Черныш, который видел цыплёнка на картинке в книжке.
      - Сам ты цыплёнок, - прохрипел растерявшийся Кувалда. - Это... это... Да кто бы вы ни были, тысяча чертей, открывайте скорее клетку, он уже идёт!..
      И действительно: пол содрогался от шагов двухметрового медика-убийцы.
      Человечки метнулись за клетку, Кувалда загородил их своим телом.
      - Так-так-так... - взволнованно бормотал Скипидаров, трогая большим пальцем острие прута. Лицо его было влажным от пота, стёкла очков замутнились. - Так-так-так... Надо накинуть халат, иначе кровь... Брюки совсем новые. Проклятые собаки, порвали зелёные, самые лучшие...
      Перескакивая с одной мысли на другую, Скипидаров отвернулся, надел медицинский халат серого цвета с бурыми пятнами на животе, налил в стакан спирта, разбавил его водой из-под крана и медленно выпил. Затем обернулся, и, сверкнув треснутыми очками, крепко стиснул в дрожащей руке заострённый прут...
      И тут ему показалось, что картина каким-то образом переменилась. Модест Аполлинариевич снял мутные очки и протёр стёкла полой халата...
      Однако надеть их снова он уже не успел. То, что изменилось в окружающем его мире, было распахнутой дверцей пустой клетки - той самой, в которой ещё минуту назад находились его коты...
      В то же мгновение Кувалда прыгнул на него со шкафа, повалил на пол и впился когтями в небритые щеки. Скипидаров выронил прут и заорал. Он пытался отнять от лица шипящее, словно змея, чудовище, но от этого делалось только хуже: чем сильнее тянул он от себя зверя, тем глубже впивались ему в уши, щёки и лоб стальные крючки.
      В дверь решительно зазвонили и застучали. Кувалда выпустил свою жертву и запрыгнул на шкаф, готовый сразиться с сотней-другой чертей, если они пришли к Скипидарову на подмогу.
      Но это были не черти. Когда Модест Аполлинариевич открыл дверь, рассчитывая на помощь соседей или дворника, к своему разочарованию, а затем и страху, он увидел трёх разновеликих чёрных людей в папахах - огромного, поменьше и совсем маленького.
      Восточные заказчики оттеснили хозяина внутрь квартиры и брезгливо оглядели обстановку. Коротко перемолвились на своём языке. Затем средний протянул руку и отчётливо выговорил:
      - Вакцина.
      Утирая с лица кровь засаленным кухонным полотенцем, Скипидаров что-то залепетал о близящейся окончательной стадии эксперимента. Но его не дослушали.
      - Аванс, - пробасил крупный и тоже протянул руку, похожую на лопату.
      Скипидаров снова залепетал о неизбежных накладных расходах, и его снова не дослушали.
      - Шарам-баран! - пропищал маленький, и все трое вдруг выхватили кинжалы, которые огнём вспыхнули в отблесках кровавого заката.
      Скипидаров ахнул, закатил глаза и с грохотом повалился на штабеля клеток, рухляди и пустых бутылок.
      Воспользовавшись замешательством, Кувалда, Черныш и волшебные человечки выскользнули из квартиры. Обливаясь радостными слезами, девочка подхватила котёнка и покрыла мордочку поцелуями.
      - Ну, бывай, малыш, - сказал ему Кувалда. - Пойду прошвырнусь по чердакам. А ты выходи во двор, никого не бойся. Поболтаем...
      И Кувалда исчез за чердачной дверью. Он не любил парадных лестниц.
      А к парадной уже приближалась шумная кавалькада. Впереди - милицейская машина с включённой сиреной и мигалкой; за ней - длинная вереница частных автомобилей, принадлежащих владельцам собак. Все они направлялись к Скипидарову.
      Танюшка рассовала волшебных человечков по карманам, крепче прижала котёнка к груди и побежала к своему дому.
      Глава десятая
      ПРОЩАНИЕ И ПЕРВЫЙ РАЗБОР ПОЛЁТОВ
      Эту ночь Мурзилка, Шустрик и Мямлик провели в кукольном доме.
      Оба стажёра вообще-то никогда не спали, но, чтобы сделать Тане приятное, улеглись в маленькие кроватки и укрылись маленькими одеялами. Всю ночь они смотрели через свои маленькие окошки в большое окно комнаты и терпеливо дожидались рассвета.
      Мурзилка, который наоборот очень любил поспать, в эту ночь писал свою первую статью в "Книжную правду". Статья называлась "Белый котёнок по прозвищу Черныш". С этим названием Мурзилка мучился битый час, ему казалось, что в названии есть некая подтасовка, сделанная для красного словца: котёнок всё-таки был не совсем белый - "тапочки" на ногах, кончики ушей и кончик хвоста были чёрные. Однако нос у Черныша был розовый, а значит, и вся масть белая... Розовый нос разрешил все сомнения, и название было сохранено.
      Своим мелким аккуратным почерком Мурзилка исписал блокнот от корки до корки. Кроме того, имелось много фотоснимков - начиная от полёта с Винтиком и Шпунтиком и заканчивая жуткой сценой нападения Кувалды на Скипидарова.
      Совершенно счастливой Танюшке родители разрешили взять вымытого котёнка в кровать, и она во сне улыбалась. А Черныш то и дело тревожно вздрагивал, потому что ему снились то крысы, то собаки, то клетка в квартире спятившего медика-живодёра.
      Едва солнце осветило двор, Шустрик и Мямлик разыскали и упаковали спрятанные во дворе парашюты. Потом они разбудили Мурзилку и Танюшку, а затем все вместе отправились на крышу. Именно сюда, на крышу семиэтажки, с рассветом должен был прилететь самолёт. Так было предусмотрено планом с самого начала.
      - Летит! Летит! - воскликнула девочка, указывая на приближающийся самолётик.
      Пилоты Винтик и Шпунтик покружили вокруг Танюшки и посадили машину прямо у её ног.
      До того как пассажиры заняли свои места, девочка каждого из них поцеловала прямо в макушку. На глазах у неё были слезы, она вздрагивала от утренней прохлады. Мало кому удаётся встретиться наяву с волшебными человечками, и она знала, что больше их никогда не увидит.
      Мурзилка, Шустрик и Мямлик заняли свои места, моторчик зажужжал, шасси оторвались от покрытой толем поверхности. Сделав над головой девочки широкий круг и взмахнув крылом, самолётик взмыл вверх и скрылся за кронами деревьев. Таня утёрла слёзы и медленно пошла к своей лестнице, чтобы на цыпочках вернуться и снова незаметно юркнуть под одеяло.
      - Товарищ редактор! - доложил Мурзилка по телефону. - Задание выполнено, возвращаемся на базу!
      - Молодцы! - похвалил разбуженный в своей постели редактор. - Оставляю для вашего материала передовицу и две полосы в центральном развороте!
      - Четыре! - прокричал Мурзилка. - Дело оказалось сложнее, чем можно было предположить!
      - Хорошо! Жду!
      Вечером в коридоре редакции уже висел свежий оттиск первого выпуска "Книжной правды". Таланты проявили многие знаменитости.
      Тюбик и Карандаш сделали художественное оформление.
      Поэты Цветик и Пегасик опубликовали стихи о лете.
      Мальвина и Дюймовочка - выкройку нарядного кукольного платья.
      Винтик, Шпунтик и Самоделкин - схему парового самоката из пустых катушек, свечки и выеденного яйца.
      Знайка и Стекляшкин - статью об астрономии, которую редактор перед сдачей в набор сократил в восемнадцать раз.
      Карлсон, который живёт на крыше, сам ничего не написал, но дал газете пространное интервью, в котором местоимения "Я", "МНЕ", "МЕНЯ" и тому подобные употребил сто двадцать шесть раз, в то время как весь текст интервью состоял всего из двухсот одиннадцати слов.
      Буратино нарисовал карикатуру на редактора, а Пьеро приписал снизу язвительные стишки. (Редактор пропустил рисунок без претензий, завоевав тем самым симпатии коллектива.)
      Чипполино обнародовал свои любимые рецепты итальянской кухни.
      Лиса Алиса и кот Базилио дали объявление о сборе средств на благотворительность.
      Самый ударный материал принадлежал, конечно, нашим героям. Написанный Мурзилкой репортаж, иллюстрировало множество им же сделанных фотоснимков. К героям то и дело подзодили с поздравлениями. Наконец и сам Мастодонт Сидорович Буквоедов пригласил их к себе в кабинет.
      - Ну что ж... - проговорил редактор, удовлетворённо потирая руки. - Наш дебют, наши начинания одобрены там. - Он указал на потолок. - Наверху.
      Герои задрали головы, а затем скромно потупились.
      - Конечно, кое-где пришлось пройтись редакторским карандашом... Все эти крысы, подвалы, людоеды...
      - Людоедов не было, - возразил Мурзилка, - был только один живодёр.
      - Хорошо, хорошо, хватит и одного. Наконец...
      Редактор сделал паузу и подёрнул щекой.
      - Неумеренное выпячивание своей собственной роли в этом деле. Это касается и вас, товарищи стажёры. На будущее имейте в виду: личность репортёра должна находиться, так сказать, за кадром. Строго говоря, вы трое - это всего лишь три меленькие подписи в конце материала.
      Все трое, каждый на свой лад, вздохнули.
      - И, наконец, я строго-настрого запретил употреблять в газете непонятные иностранные слова! - редактор стукнул по столу кулаком.
      - Иностранные слова?.. - удивлённо переспросил Мурзилка. - Где вы нашли?