Гражданин Толстомясов, вы полностью и окончательно изобличены. Только чистосердечное признание может в какой-то степени облегчить вашу участь. Ваш незамедлительный, буквально не сходя с места, телефонный звонок в милицию будет означать согласие. Попытка бегства с преступно нажитыми деньгами будет означать ваш отказ, который будет иметь ужасающие последствия. Возможно, вас съедят.
      Общественность зоопарка.
      Последняя фраза ультиматума и нелепая подпись дядю Петю не напугали, а лишь заставили недоумённо пожать плечами. Он смял записку и бросил на пол, тут же о ней позабыв. Открыв сейф, он набил карманы своего пиджака пачками денег. Затем вышел из конторы, стрельнул глазами по сторонам и быстро-быстро зашаркал по сухим листьям в сторону выхода, где стояла его машина.
      И тогда это началось.
      Повсюду позади себя Толстомясов вдруг услышал множественный металлический скрип и лязг. И эти звуки, значение которых он понял со всей пронзительностью и внезапностью, заставил его разом взмокнуть. Он застыл на месте и медленно обернулся.
      Из открывшихся по чьей-то злой воле клеток, вольер и загонов выходили звери. Хищники с оскалившимися зубами и травоядные с острыми рогами, когтистые птицы и огромные пресмыкающиеся - все они шли, ползли, летели, скакали и бежали прямо на своего мучителя, и глаза у них горели обидой и гневом. Даже африканский слон покинул свой павильон и побежал на Толстомясова, ломая сучья деревьев и сотрясая землю.
      Заголосив не своим голосом, дядя Петя помчался к выходу словно подраненный вепрь.
      - Дворник! - выкрикнул он, увидев у главных ворот дворника. - Закрывай! Закрывай!..
      Дворник отбросил метлу и с ошалелым видом начал закрывать ворота. Но руки у него не слушались, и он, бросив всё как есть, заскочил в будку для инвентаря. Захлопнув изнутри дверь, он замер по стойке "смирно", словно упакованная на зиму статуя, стараясь не дышать и не шевелиться.
      В тот момент, когда дядя Петя уже тыкался ключом в дверцу машины, слон сорвал хоботом створку ворот, отшвырнул и наступил передними ногами на крышу автомобиля. Кабина джипа промялась под его весом словно консервная банка.
      Между тем, отброшенная слоном створка ворот угодила в будку для инвентаря, и будка рассыпалась. А там, посреди досок, мётел и грабель, остался стоять изумлённый дворник. Он всё ещё старался не дышать, но его самого уже с интересом обнюхивали голодные тигры.
      Не успевший забраться в машину, а потому не раздавленный слоном дядя Петя снова нёсся вперёд со скоростью пушечного ядра. А позади него, по сторонам, впереди и даже над ним - топали, рычали, щёлкали зубами, хлопали крыльями и шипели питомцы зоопарка.
      Вот кто-то дышавший ему в спину поддел его под зад рогами. Дядя Петя ахнул, подлетел и припустил так, что звери в первые мгновения от него поотстали.
      - Милиция! - завопил он, увидев через дорогу отделение. - Милиция!!
      Взбежав на порог, он забарабанил в дверь руками и ногами.
      - Откройте! Я сдаюсь! Чистосердечное признание! Пустите!! Пощадите!!!... - на последнем слове голос Толстомясова сорвался на рыдания.
      Тяжёлое рычание послышалось сзади. Беглец обернулся и увидел, что огромный лев, разинув пасть и грациозно изогнувшись, собирается на него прыгнуть.
      У дяди Пети спёрло дыхание, он закатил глаза и стал медленно сползать, цепляясь ногтями за поверхность двери.
      В это мгновение дверь приоткрылась, его схватили за шиворот и втащили внутрь.
      Глава пятнадцатая
      ТАЙНА ОПЕРАЦИИ "МЖ"
      Движение на Кронверкском проспекте было остановлено, на прилегающих улицах образовались заторы, пешеходы разбежались или попрятались по парадным. Столпившиеся перед отделением милиции звери требовательно рычали, мычали и блеяли, а из-за оконных стёкол на них смотрели лица совершенно обалдевших работников милиции.
      Наконец сообразили вызвать из дому прежнего директора зоопарка. Иван Иванович, который отсыпался после ночи, проведённой в чулане, тут же прибежал, развёл зверей по клеткам и успокоил. Потом открыл склад и накормил их всех настоящими, доброкачественными продуктами.
      В зоопарк начали съезжаться съёмочные бригады с телевидения, репортёры с радиостанций, газет и журналов. Чтобы как-то разрядить обстановку и не давать повода ненужным слухам, полковник Мудрый дал небольшую пресс-конференцию. Но поскольку он ещё совершенно не был в курсе дела, говорили за него в основном лейтенант Стрельцов и Иван Иванович Добродеев.
      Неожиданно для всех приехал губернатор. На носу были очередные выборы, и ему хотелось покрасоваться перед общественностью в роли защитника животных. Поразглагольствовав о том и о сём, он торжественно восстановил Ивана Ивановича в его прежней должности и распорядился незамедлительно перечислить на счёт зоопарка крупную сумму из городского бюджета.
      Репортажи с этого стихийного мероприятия вечером крутили по всем каналам. Даже скромно державшаяся в стороне рыжая собачонка случайно попала в кадр крупным планом.
      Тем же вечером, распрощавшись с заметно повеселевшим Шнуром, механическая собака с находившимися внутри волшебными человечками отбыла в Москву.
      По случайности "Лиса" подбежала к тому же самому вагону и к тому же самому проводнику, с которым прибыла сюда в посылочном ящике. Петрович сразу узнал собаку и трясущейся рукой вынул у неё из-под ошейника бумажку. Микроскопическими буквами на бумажке было напечатано следующее:
      Уважаемый товарищ проводник.
      Хозяин этой тихой и послушной собаки встретит Вас на перроне Ленинградского вокзала. Его благодарность за Вашу неоценимую услугу выразится 200 (двумястами) рублями и скромным памятным сувениром.
      М, Ш и М.
      Петрович наклонился, вглядываясь в ошейник. Ему вдруг показалось, что в некоторых заклёпках поблёскивают стёклышки крошечных объективов (на самом деле это были капельки заморосившего дождя). "Несомненно, - подумал Петрович, - что если в одних заклёпках спрятаны объективчики, то в других спрятаны микрофончики..."
      - Перевозка мелких домашних животных, в случае должного присмотра, не возбраняется, - проговорил он голосом диктора.
      За истекшие два дня Петрович с перепугу вызубрил наизусть должностную инструкцию, которую другие проводники в глаза не видели.
      "Лиса" махнула хвостом, шмыгнула в служебное купе и запрыгнула на верхнюю полку. Там она просидела всю ночь без движения, а Петрович тоже сидел внизу, выпрямив спину, приподняв подбородок и даже брови. На остановках он выходил с флажком и, двигаясь по военному чётко, делал всё, что положено по инструкции. Во время длинных перегонов он мыл туалеты, подметал в проходе и кипятил воду в "Титане". Возвращаясь в служебное купе, он снова садился на краешек нижней полки и говорил, будто про себя, что-нибудь такое:
      - Рулончик-то в туалете я свой, импортный повесил. Ничего, не обеднею главное, чтобы пассажир был доволен. Такие уж у меня порядки...
      Тем временем, пока Мурзилка трудился над текстом репортажа, а Шустрик считал столбы, мимо которых проносился поезд, Мямлик ломал голову над не дававшей ему покоя загадкой аббревиатуры "МЖ".
      - "Мелкое жульничество", "Михась Живоглотов", "Мятная жевачка", "Мистическое жертвоприношение", - гадал он на все лады. - Часовщики, электронщики, патологоанатомы... - И вдруг шлёпнул себя по лбу:
      - Это же так просто!..
      Мурзилка повернулся к нему с интересом.
      - Шеф, вы можете протестировать на память запах, исходивший от старичка, с которым работают патологоанатомы, часовщики и электронщики?..
      Мурзилка сел за главный компьютер и через минуту сообщил:
      - Похоже на мышьяковистокислый натр. Уверенность восемьдесят пять процентов.
      - Я так и подумал. Этим ядом пользуются для обработки шкур мастера по изготовлению чучел животных. Несомненно, что старичок Формалинов и есть такой мастер. Часовщики, электронщики и патологоанатомы понадобились ему для изготовления механических животных.
      - "МЖ"! - воскликнул Мурзилка.
      - Они собирались сделать из живых зверей механические чучела. Чтобы все думали, что в зоопарке полный порядок. И никаких расходов на кормёжку, лечение, обогрев и прочие дорогостоящие излишества. Они собирались сделать это из живых зверей!..
      Впечатлительный Шустрик, чтобы не перегорели предохранители, отключился и сидел в коме. Мямлик вынул изо рта жевательную резинку и прилепил ему на лампочку.
      Точно по расписанию поезд прибыл на Ленинградский вокзал. Буквоедов уже стоял на перроне. В одной руке он держал объёмистую спортивную сумку, в другой - прозрачную пластиковую папку с бумагами.
      "Лиса" выбежала из вагона и запрыгнула в сумку. Мастодонт Сидорович застегнул молнию, шагнул к вытянувшемуся по струнке проводнику.
      - Это вам, - сказал он, протягивая 200 (двести) рублей.
      - Благодарствую, - шепнул Петрович, мгновенно спрятав деньги и стрельнув глазами по сторонам.
      - И это тоже вам, - Буквоедов отдал проводнику папку с бумагами. Памятный сувенир, почитаете на досуге. Надеюсь, он избавит вас от излишней нервозности и подозрительности.
      А это была свежая распечатка мурзилкиного репортажа, который назывался "Тайна операции "МЖ". Там и про Петровича было написано.
      ЭПИЛОГ
      На другой день после описанных событий полковник Мудрый принял раннего посетителя. Это был плюгавый старичок в пальто с меховым воротником, распространявший вокруг себя характерный запах, определённый Мурзилкой как... ну, в общем, понятно.
      - Вы ко мне? - поинтересовался Мудрый, брезгливо поводив носом. - По какому делу?
      - Моя фамилия Формалинов, - вкрадчиво и взволнованно заговорил старичок. - Я таксидермист, специалист по изготовлению чучел животных. Домашних животных... Кошечек, собачек, попугайчиков, морских свинок и прочих, я прошу прощения, тварей, изволивших почить своей собственной естественной смертью.
      - Чего же вам от милиции надо?
      - Я пришёл, чтобы дать показания. Свидетельские показания. Добровольно. Убедительно прошу вас отметить это обстоятельство в протоколе.
      О том, что дядя Петя арестован, Формалинов узнал из вечерних репортажей о событиях в зоопарке. Всю ночь после этого он ходил взад-вперёд по комнате, гадая, сдаст или не сдаст его Толстомясов. К утру он окончательно утвердился в мысли, что дядя Петя, будучи трусливым и жадным, наговорит в милиции даже того, чего не было. И он решил рассказать первым всё как было, чтобы не брать на себя лишнего.
      Кстати говоря, дяде Пете и в голову не приходило рассказывать милиции о механических животных, которые существовали пока ещё только в его воображении.
      Дворник остался работать в зоопарке и по вечерам гоняет от ворот пьяных, которые ещё тянутся сюда по привычке. Бывшая немая работает кондуктором в трамвае шестого маршрута и всякий раз, проезжая мимо, машет ему рукой. Но дворник её, конечно, издалека не видит.
      Проявив выдержку в голодное время и оставшись в зоопарке последним, Шнур стал первым для начинавших прибывать сюда на жительство новичков. Он пользуется заслуженным авторитетом и за зиму основательно разжирел.
      Дядю Петю приговорили к трём годам принудительного труда. Он трудится подсобным рабочим на производстве прессованных удобрений на ферме "Вольный дух". И он пропах этим духом до такой степени, что не проветрится уже, наверное, за всю жизнь.
      Его бывших охранников Балду и Крокодила Гену, очень сильно подпортивших себе репутацию, никто не хотел брать на работу. В конце концов они устроились санитарами в Боткинских бараках. Благодаря доступности казённого спирта, оба они постоянно навеселе и скоро вообще перестанут что-либо соображать.
      Директор Сытного рынка Михаил Амбросиевич Деляга получил год с конфискацией. Всё время, пока шло следствие ему давали в камеру еду исключительно его собственного производства.
      Старичка Формалинова отпустили, учтя его добровольное признание.
      Лейтенант Стрельцов, за проявленную инициативу и смекалку, получил денежную премию, а полковник Мудрый помирился с женой и заметно повеселел.
      Сокол Ураган, с которого началась эта история, наконец-то обзавёлся семейством. Перелёт из Петербурга в Москву произвёл на него столь тягостное впечатление, что навсегда отбил охоту к вольной жизни.
      На полученные от прежнего губернатора деньги Иван Иванович Добродеев обустраивает зоопарк. Он безумно любит своих зверей и те, как могут, отвечают ему взаимностью. Когда он подходит к клетке, самый свирепый хищник мурлыкать и тереться мордой о его руку. В такие минуты глаза Ивана Ивановича сияют от счастья.
      По поводу статьи у редактора к Мурзилке было как всегда много вопросов и замечаний. Но когда материал пошёл в набор, вопрос неожиданно появился у двух его помощников.
      - Нельзя в набор! - волновался Шустрик. - Чудовищная ошибка!..
      - Действительно, шеф, - проворчал Мямлик. - Вы тут того... немного приврали.
      - В каком месте? - строго поинтересовался Мурзилка, делая вид, что не понимает.
      - Когда мы будто бы открыли все клетки и будто бы все звери гнались за Толстомясовым до самого отделения милиции.
      - А что! - по-боевому нахохлился Мурзилка. - Автор имеет право на некоторую долю вымысла!  Зато всё остальное - правда!
      С этим последним замечанием Шустрик и Мямлик охотно согласились.
      Дело № 5
      "Мурзилка против технопупсов"
      Глава первая
      Большой человек в Японии
      Кабинет господина Хиромото Мисимы находился на сто сорок четвёртом этаже самого высокого здания на побережье. Здесь было просторно, пустовато и изыскано. Единственным украшением служило цветущее возле самого рабочего стола дерево сакуры, которое никогда не сбрасывало розовых лепестков и не увядало, потому что было искусственным.
      На одной из веток сидел большой говорящий попугай, тоже искусственный, знавший наизусть Конфуция и древнюю японскую поэзию. И если господин Мисима, которого за глаза называли Техно сан, о чём-то спрашивал попугая, тот неизменно откликался столь многозначительной цитатой, что хозяин ещё долго после этого сидел в глубоком раздумье.
      Три огромных - от пола до потолка - окна выходили на три стороны света.
      С восточной стороны открывался вид на Тихий океан. И когда солнце начинало клониться к западу, господин Мисима любил, развернувшись в своём кресле, смотреть на его простор и подкрашенные закатом перекатывающиеся барашки пенистых волн.
      Западное давало обзор береговой линии. Здесь находились пассажирский порт, яхт-клуб, золотистые пляжи и комфортабельные отели. Когда к пристани причаливал большой корабль, Техно сан поворачивался к стоящей на треноге подзорной трубе и разглядывал сходивших на берег пассажиров.
      Через окно, выходившее на север, весь, как на ладони, был виден его родной город Кусимото. Подобно гигантскому термитнику, город находился в беспрестанном движении. Автомобили и скоростные электропоезда носились по серпантинам многоярусных магистралей, ныряя в тоннели и взлетая на высотные эстакады. Мисима редко поднимал штору жалюзи над этим окном, потому что был в возрасте и не любил городскую суету.
      Но и живую природу он тоже не любил. Стараниями кибер-дизайнеров в центре кабинета по особому сигналу возникал видимый, но неосязаемый сад камней, в котором журчал ручеёк, лежали мхи, и неторопливо прыгали огромные коричневые жабы. И если хозяину приходила фантазия слегка размяться, он поднимался из кресла и прогуливался вокруг, вдыхая его искусственные запахи и прислушиваясь к его синтезированным звукам.
      В этот день Мисима наблюдал за сходившими на берег пассажирами с особенным вниманием. Едва заметив среди цветистых рубах и белых панамок клетчатый пиджак, он сразу выделил физиономию "клетчатого" крупным планом. Худощавое лицо, длинный нос, темные очки, глубоко посаженная шляпа.
      - А вот и вы, мистер Снейк, - удовлетворённо прошептал Техно. - Точны как всегда... когда речь идёт о миллионах.
      Мисима поднялся и, заложив руки за спину, неторопливо обошёл свой благоухающий оазис, собираясь с мыслями. Затем он сел за стол и цокнул языком - сад исчез вместе с ветерком, запахами и звуками. На его месте из пола выдвинулся вполне материальный пластиковый совещательный стол со всеми положенными принадлежностями и двумя десятками кресел. Кабинет мгновенно преобразился, даже воздух в нём сделался более сухим и прохладным. Здесь господин Мисима подписал не один десяток многомиллионных контрактов и уволил не один десяток своих заместителей. Он легко, словно играючи, перемещал из одного конца планеты в другой целые предприятия, покупал и продавал городские кварталы, одним росчерком пера решал судьбы тысяч людей, как будто это были камешки для игры в го. Он давно уже ощущал себя чем-то большим, нежели просто человек.
      А ведь ещё совсем недавно, каких-нибудь сорок или пятьдесят лет назад, он был слабым, болезненным мальчиком из бедной рыбацкой семьи, обитавшей тут же, на пустынном тогда еще океанском побережье...
      Маленький Хиромото не любил свою семью простолюдинов. Наблюдая за жизнью местных богачей и проезжавших мимо бездельников-туристов, он втихомолку перенимал у них манеры и привычки. Их презрительное отношение к беднякам, принюхивался к запахам их духов и дезодорантов. В лачуге его отца, окружённой рыболовными сетками, где жили ещё пятеро его младших братьев и сестёр, ни чем хорошим никогда не пахло.
      До самого поступления в школу Хиромото держался особняком от других детей. Их примитивные игры его не увлекали, а болтовня только раздражала.
      Как-то раз он нашёл на берегу дохлую крысу. Мальчик выпотрошил её, словно рыбу, и высушил н солнце. Затем набил сухими водорослями и зашил ниткой. С этого времени и надолго мёртвая крыса сделалась любимой игрушкой маленького Хиромото. Уже тогда он начинал испытывать неприязнь ко всему живому.
      Мальчик подрос и начал ходить в школу. К радости учителей и родителей он оказался способным и дисциплинированным учеником. Настораживало в его поведении только одно: он как будто сторонился своих сверстников. Когда все другие дети устраивали на переменке шумные игры и беготню во дворе школы, Хиромото можно было увидеть в классе, где он сидел за партой в полном одиночестве и с сосредоточенным интересом отрывал крылышки пойманной мухе.
      Закончив школу, Хиромото Мисима уехал в Англию, где с отличием закончил лондонский университет Точных Наук. К тому времени в жизни людей стала появляться электронная бытовая техника - калькуляторы, часы, видеомагнитофоны, а вскоре и первые персональные компьютеры.
      Как-то раз Мисима заглянул в Отдел механических игрушек Центрального универмага. Там были умные роботы, мешки с заводным смехом, куклы, умевшие говорить  плакать... Накупив игрушек на все деньги, имевшиеся в карманах, Мисима заперся в своей комнате и не выходил оттуда неделю. Ползая по полу, плача и смеясь от счастья, он играл в самодвижущиеся, неживые игрушки, которых так не хватало ему в детстве. И тогда он дал себе клятву, что вернётся в родной город и построит там лучшую в мире фабрику умных игрушек.
      С этого дня минуло четверть века. Фирма "Технопупс", которую основал Хиромото Мисима, продолжала стремительно набирать обороты, а её хозяин, которого теперь уважительно называли Техно сан, был одним из самых богатейших людей на планете.
      Реальность превзошла его самые смелые ожидания. На смену примитивным механическим фигуркам стремительно явились компьютерные игры, мультики и томагочи. Многие дети предпочитали теперь иметь такого условного зверька вместо настоящей кошки или собаки. Потому что игрушку можно всегда перепрограммировать или выбросить. А вот расстаться с живым существом, даже если оно портит вещи и не слушается, бывает не так-то просто.
      Самой главной мечтой и тайным замыслом Хиромото Мисимы было то, чтобы дети вообще престали фантазировать, чувствовать и переживать. Чтобы они сами, в конечном счёте, стали живыми роботами, которыми легко управлять через закодированные сигналы. И тогда весь мир превратится в одну, послушную только ему, большую компьютерную игру...
      В этот августовский день Техно сан намеревался принять у себя одного малоприятного и довольно-таки ничтожного субъекта, который, тем не менее, должен был приблизить его тайные замыслы к реальности.
      Глава вторая
      История одного мерзавца.
      Кивок головы ценой в два миллиона долларов.
      В Москву!
      Человека, сошедшего с парохода, звали мистер Снейк. Это был частный сыщик международного класса, известный тем, что за хорошие деньги брался за любое, самое грязное и неправильное дело. Он устраивал разводы для высокопоставленных супругов, посредничал при подкупе или шантаже, устраивал диверсии на производстве по заказу одной из конкурирующих фирм. У него имелся офис в Гибралтаре и подставная контора в Сан-Франциско. Вместе со своими подручными ищейками, по большей части уволенными из Интерпола, Снейк проворачивал дела столь цинично и беспощадно, что и сами заказчики порою приходили в ужас от "цены вопроса".
      Истекший год, с учётом крупных операций и мелких провокаций, принёс мистеру Снейку миллион долларов чистой прибыли. И он уже собирался поваляться недельку-другую на солнышке в каком-нибудь райском уголке планеты, как вдруг его планы нарушило внезапное сообщение из Японии: "Приезжайте срочно, есть дело. Хиромото Мисима." Пренебречь таким приглашением было бы неразумно, и мистер Снейк, отложив до лучших времён цветистую гавайскую рубаху, отправился в Японию.
      Для того, чтобы хоть отчасти компенсировать потерянный отпуск, Снейк отказался от авиаперелёта и купил дорогой билет на комфортабельный океанский лайнер. Полулёжа в шезлонге, потягивая коктейли под плеск волн и крики чаек, он вспоминал прожитые им годы. И эти воспоминания не всегда были приятными или радостными.
      С детских лет Снейк верил в безграничную силу только двух вещей: оружия и денег. Вместе взятые или поодиночке они срабатывали. Сначала он делал неплохую карьеру в полиции, и даже попал на работу в ФБР, но его в конце концов прогнали за трусость и неоправданную пальбу из пистолета.
      Снейк открыл свою частную сыскную контору и сделался чрезвычайно осторожным. Он больше не носил без надобности оружия, не брал в собственные руки денег, не подписывал никаких бумаг. Теперь всё это делали за него другие. Ещё во время службы в ФБР Снейку удалось скопировать десяток-другой засекреченных папок с компроматом на весьма влиятельных и очень богатых людей. Открыв свою контору, он пустил эти материалы в дело.
      Из трёх первых "клиентов" один застрелился, один добровольно покинул пост губернатора штата, а ещё один заплатил требуемую сумму.
      Почувствовав вкус лёгких денег, Снейк забыл про осторожность, потерял бдительность и зарвался. Его отрезвило появление в конторе некого дона Карлоса - крёстного отца Хьюстонской мафии. Это был сухонький старичок в белой ковбойской шляпе, опиравшийся на трость с костяным набалдашником. За спиной у него высились четверо громил, которые смотрели на мистера Снейка так, будто он только что вытащил бумажник из заднего кармана их босса.
      - Как идут ваши дела, мистер Снейк? - благодушно поинтересовался дон Карлос, усевшись в кресло и прикурив от заботливо подсунутой зажигалки огромную сигару. - По моим подсчётам, за истекшие три с половиной года вы заработали на моей территории около сорока миллионов долларов. Не заплатив при этом ни одного цента в Федеральную налоговую службу - какая непростительная забывчивость!
      Снейк понял, что к нему пришли за деньгами. Однако, вместо того, чтобы поделиться с мафией преступно нажитым и продолжать дело, он начал глупейшим образом отпираться и выкручиваться. Его расчётливый ум ослепила жадность.
      Дон Карлос не стал горячиться и спорить.
      - Прекрасно, мистер Снейк, - проговорил он с той же благодушной улыбочкой. - Знаете первейшее правило моего бизнеса? Никогда не иметь дела с дураками. Эй, мальчики! - повернулся он к громилам. - Возьмите его и вытряхните всё до последнего цента. А потом поставьте его на дорогу, наклоните и дайте ему такого пинка, чтобы летел до самой границы штата.
      Последующие трое суток Снейк висел на крюке в контрабандном табачном складе и подвергался издевательствам. В первый день он называл номера своих денежных счетов; во второй рассказывал, где находятся тайники; на третий он стал врать и заговариваться. Его сняли с крюка, и он подписал документы на передачу всего своего движимого и недвижимого имущества какому-то мистеру Брауну.
      Потом его, нищего оборванца, вывезли на пустую дорогу и дали таки хорошего пинка.
      Подлечившись в муниципальной больнице, м-р Снейк уехал на западное побережье и начал всё с нуля. У него больше не было компромата на богатых и высокопоставленных людей, работать приходилось по мелочам - лежать в засаде с фотоаппаратом под ледяным дождём или палящим солнцем; доносить и лжесвидетельствовать; находить им же самим похищенные автомобили.
      Только по прошествии десяти долгих лет Снейк опять крепко встал на ноги. Услугами его сыскного агентства начали пользоваться министры и миллионеры. Его репутация, хотя и дурно попахивала, при этом славилась поразительной результативностью.
      Получив по электронной почте приглашение от знаменитого на весь мир японского промышленника Хиромото Мисимы, мистер Снейк отложил долгожданный отпуск и отправился к нему через океан по маршруту Сан-Франциско - Кусимото.
      Сойдя с борта парохода, Снейк, не теряя времени, отправился в главный офис фирмы "Технопупс" - самое высокое здание на побережье. Назвавшись и беспрепятственно пройдя охрану, он поднялся в лифте на сто сорок четвёртый этаж, где его встретили и проводили.
      Оказавшись в кабинете, мистер Снейк увидел уходящий вдаль совещательный стол, дерево и попугая.
      - Присаживайтесь, мистер Снейк, - донёсся до него негромкий голос с другой оконечности стола.
      Хозяин даже не подумал встать, а слепящий посетителя свет из окна делал его совершенно незаметным в тени высокой спинки кресла.
      Снейк медленно снял тёмные очки и уселся там, где стоял - в торце стола. Он давно привык к тому, что заказчики не подают ему руки ни при первой, ни при последней встрече.
      - Кажется, вы владеете русским?..
      - Я владею многими языками.
      - Прекрасно. Это совпадает с имеющимися у меня данными. Теперь мы можем перейти к делу. Кофе?..
      Снейк кивнул. Тотчас появился, словно сошедший со сцены театра кабуки, лакей с совершенно белым лицом. Он поставил с подноса на стол угощения и склонился в ожидании новых приказаний. Техно сан сделал ему небрежную отмашку, и лакей мгновенно испарился.
      Снейк выпил кофе одним глотком, достал из кармана мятую пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, чиркнул зажигалкой.
      - Как вы, должно быть, знаете, мистер Снейк, - заговорил Хиромото Мисима, - в основном я занимаюсь разработкой, изготовлением и продажей детских игрушек.
      Снейк сидел с каменным лицом, проклиная японскую манеру заговаривать издалека. Он ждал, когда заказчик перейдёт к делу.
      - Весь мир покупает моих технопупсов, томагочи, роботов, игровые программы, мультики и тому подобную чепуху. Чепуху - так это может показаться на первый взгляд. Благодаря некоторым разработкам нашей компании детишки быстро становятся зависимыми от всей этой чертовщины. А став зависимыми, требуют от своих родителей покупать таких игрушек всё больше и больше. Признаюсь вам, мистер Снейк, наши технологии ещё недостаточно проверены и недостаточно совершенны, поэтому детишки могут вырасти не совсем нормальными или наоборот, совсем не вырасти... Но не мне же, мистер Снейк, объяснять вам тот факт, что всякий сверхдоходный бизнес имеет те или иные издержки, вы меня понимаете...
      Снейк не пошевелился.
      - Простите меня, мистер Снейк: я сказал, что мою продукцию покупает весь мир, - и тем самым преувеличил собственные заслуги. "Весь мир" - это не точно. Страна, которая ещё совсем недавно занимала шестую часть суши и которая, поверьте мне, будет снова занимать эту шестую часть, - эта огромная территория вместе с её богатствами принадлежит русским. И она будет принадлежать им, мистер Снейк, - Мисима наклонил вперёд голову и понизил голос, - до тех пор, пока я не заграбастаю себе их детей!..
      Снейк затянулся так сильно, что уголёк обжёг ему пальцы.
      - Да-да, пока я не подчиню их слабые развивающиеся головки моим прихотям. Я наводню эту страну закодированными играми и мультиками, которые постепенно вытянут из них всё человеческое. Сначала они разучатся читать книги, потом - фантазировать, а потом перестанут отличать электронную чушь от действительности. Пройдёт десять, пятнадцать, двадцать лет - и в один прекрасный день я прикажу им всем встать на колени. И они встанут, даже не поняв, что происходит. И тогда я прикажу им восславить моё имя и признать меня своим единственным повелителем. И они признают, мистер Снейк. Все, все дети на этой планете будут молиться на меня и верить только в меня одного. И так будет, мистер Снейк. И вы не будете последним человеком в этом новом, послушном мне мире...
      Что касается мистера Снейка, то он не признавал никаких умозрительных теорий, тем более касающихся какого-то очень отдалённого будущего. Он сплюнул в пустую кофейную чашку и проговорил:
      - Нельзя ли поближе к делу, Мисима сан.
      - Хорошо, хорошо. Вы, американцы, слишком торопливы. В двух словах. Я снабжаю вас образцами продукции, деньгами, оружием и фальшивыми документами. Вас забрасывают на территорию России. В течение сорока восьми часов, за это время вас не раскроют, вы должны заключить три договора на поставку моей продукции. Первый - с телевидением, на поставку моих мультсериалов. Второй с торговлей, на поставку моих игрушек. Третий - с Виртуальным Министром, на торговлю и массированную рекламную кампанию в Рунете. Сделайте всё возможное, используйте все те грязные ухищрения, благодаря которым вы сделали себе имя и репутацию - подкуп, шантаж, угрозы...
      - Мой гонорар?
      - Два миллиона долларов сразу, только за кивок вашей головы. И ещё восемь после выполнения задания.
      Снейк глубоко затянулся, затушил последнюю сигарету из пачки в кофейной чашке и неторопливо, но отчётливо кивнул.
      Тёмной августовской ночью невидимый для радаров самолёт-разведчик пересёк границу и хищной птицей пронёсся над территорией России.