Когда поступившие в продажу акции «Космических поставок» были полностью распроданы, всерьёз заговорили о техническом воплощении этого дерзкого проекта.

Главная трудность заключалась в том, что строительство большой многоступенчатой ракеты предполагалось вести на внешней оболочке Луны. То есть готовые к сборке части ракеты необходимо было каким-то образом переправить на лунную поверхность, а затем смонтировать в единое целое.

Но именно эту задачу и не могли, как ни бились, разрешить учёные и конструкторы. Поднять груз за неимением прибора невесомости не представлялось возможным.

Дело в том, что воздух на высоте бывает чрезвычайно разрежен, а под внешней оболочкой Луны имеется пространство, где его совсем нет. Самолёт или вертолёт не могли подняться на необходимую высоту, так как их лопасти и крылья попросту провалились бы в пустоту, не имея своей привычной опоры – воздуха.

Если бы ракету построили внизу, то она, взяв старт, могла не вписаться в пещеру, и произошла бы неминуемая катастрофа.

Таких пещер, соединяющих внутреннюю и внешнюю части Луны, в оболочке существует несколько, но ни одна из них не была достаточно просторна для пролёта многоступенчатой ракеты. К тому же все пещеры имели повороты и выступы. Без прибора невесомости затея казалась немыслимой.

В то время, когда разработчики проекта во главе с известным физиком Квантиком основательно приуныли, газеты начали публиковать присылаемые читателями способы решения проблемы.

Так, читатель Бомбарда предлагал расширить одну из ведущих наружу пещер путем интенсивного обстрела её крупнокалиберными разрывными снарядами из специально построенной для этой цели гигантской пушки. Как только дыра, писал он, увеличится до необходимых размеров, ракета свободно пролетит через неё и устремится в космическое пространство. По утверждению этого читателя, пожарного по профессии, его проект сулил лунатикам ещё массу удивительных открытий: во-первых, через образовавшуюся дыру они смогли бы наслаждаться неповторимой красотой звёздного неба, а во-вторых, в дневное время через неё свободно проникали бы солнечные лучи, что значительно улучшило бы климат и настроение коротышек.

Ответ недавно выписавшегося из больницы академика Мемеги был резко категоричным: во-первых, подобная бомбёжка лунной оболочки могла бы накрыть обвалом целые города вместе с их населением; во-вторых, через такую огромную дыру мог постепенно улетучиться весь воздух и жизнь на Малой Земле прекратила бы свое существование.

Читатель Топсик предлагал подтягивать грузы на поверхность Луны при помощи металлического троса и лебёдки. Единственное, чего не объяснил этот читатель, так это того, каким образом доставить на поверхность Луны лебёдку и металлический трос умопомрачительной длины.

Предложений было много, но все они при ближайшем рассмотрении оказывались по той или иной причине абсолютно невыполнимыми.

И вот, когда надежда на создание своей лунной ракеты почти угасла и всё чаще стали поговаривать о возвращении денег акционерам, молнией пронеслось сенсационное сообщение: на Малой Земле обнаружен действующий прибор невесомости!

Из последовавшего шквала информации выяснилось, что на крупнейшей в стране макаронной фабрике Скуперфильда существовал электромагнитный подъёмник, в который для облегчения процесса главный инженер когда-то вмонтировал небольшой прибор невесомости. Огромная металлическая шайба примагничивала сверху контейнер с готовой продукцией и по воздуху переносила его на склад. В условиях мощного электромагнитного поля магнитный железняк в приборе невесомости не размагнитился и продолжал эффективно действовать, облегчая работу.

Скуперфильд, скрывавший до этого существование прибора, теперь предлагал его фирме «Космические поставки» за десять миллионов фертингов, каковые были незамедлительно ему выплачены.

Однако сам Скуперфильд после совершения сделки вдруг понял, что глупейшим образом продешевил. Что он легко бы мог получить за прибор (кстати сказать, доставшийся ему совершенно даром) как минимум ещё десять миллионов, а то и больше.

После этих подсчётов Скуперфильд едва не слёг в больницу и, совершенно потеряв голову, отправился в Давилон для встречи со Жмуриком, Тефтелем и Ханакондой.

Разумеется, его даже не приняли, и он до вечера околачивался перед воротами их загородного офиса, ругался на охранников и грозил своей тростью окнам особняка из-за ограды.

Тем временем кто-то пронюхал, что огромный пакет акций «Космических поставок» в первый же день продаж скупил через подставных лиц фабрикант Пудл. Тут газетчики натешились вволю, припомнив пожар в типографии и тот факт, что поджигатели акций скрылись тогда именно на машине марки «Пудл». Никто теперь не сомневался, что господин Пудл каким-то образом замешан в этом деле. С подачи Гризля Болтик в своей передаче между прочим упомянул, что пытавшие его охранники прибыли в Научный городок на автомобиле марки «Пудл»…

Но все эти домыслы лишь сопутствовали главной теме – постройке и запуску космической ракеты.

Пока крупнейшие заводы выполняли срочные заказы на изготовление узлов и корпуса, необходимо было подготовить команду специалистов для её монтажа на лунной поверхности.

Для этого был объявлен специальный конкурс на должности «космических строителей». Пятнадцать коротышек самых различных профессий, от электронщика до каменщика, должны были прибыть первыми на поверхность Луны, подготовить стартовую площадку, принять доставляемые снизу части и смонтировать ракету.

После объявления конкурса в Научный городок начали стекаться со всей страны коротышки, пожелавшие записаться в команду. В основном это были искатели приключений и безработные. А поскольку вознаграждение за этот краткосрочный подряд было объявлено чрезвычайно высокое, по десять тысяч фертингов на брата, желающих собралось огромное количество.

Уставший гонять их с территории, дворник вызвал наряд полиции, который с помощью электрических дубинок живо выстроил претендентов вдоль шоссе. Стоявший первым претендент упирался носом в черенок метлы дворника, последний же находился где-то далеко за поворотом.

Примерно в это же время произошла важная встреча двух старых знакомых.

Жулио заехал за Козликом в «Весёлый клоун» ранним утром, поднял его с грязного матраса за кулисами, заставил умыться, причесаться и повёз завтракать в хороший ресторан.

Покончив с едой и поболтав о том о сём, Жулио заказал по второй чашечке кофе с мороженым и заговорил о главном.

– Козлик… – начал он, неуверенно подбирая слова.

– Да, господин Жулио?

– Помнишь, я предлагал тебе работать у господина Спрутса?

– Да, господин Жулио, помню. Вы предлагали работать посыльным, лифтёром или что-нибудь вроде того.

– Да, да… Что-нибудь вроде того… Но все эти должности, как ты сам понимаешь, не очень-то доходны и престижны, не говоря уже о перспективах роста…

– Именно поэтому, господин Жулио, я не тороплюсь бросать свою работу в «Весёлом клоуне». Красавчик платит мне пятьдесят фертингов за выход; я никогда раньше не зарабатывал таких денег.

– Разумно, разумно. Но что ты скажешь, если я предложу тебе работу… Нет, скорее это будет разовое поручение. И за успешное выполнение этого, прямо скажу, опасного во всех отношениях поручения ты получишь сразу…

Козлик с интересом дожидался конца фразы.

– Ну, сколько ты думаешь?

– Может быть, сто фертингов… или тысячу? – неуверенно предположил Козлик.

– Сто… тысяч.

Последовала пауза, во время которой собеседники молча смотрели друг на друга.

– И ещё столько же в случае успешного завершения всей операции, – прошептал Жулио.

– Стало быть, всего двести… тысяч? – тоже шёпотом сказал Козлик.

– Стало быть, двести.

Жулио утер рот салфеткой, хлопнул в ладоши и заказал официанту по третьей чашечке кофе с мороженым.

– Вот так, – сказал он, придавая своему голосу бодрую уверенность. – Всегда будешь иметь кусок хлеба с маслом на одни только банковские проценты. А то и откроешь своё собственное дело, будешь расширяться… Имея такие знакомства, – Жулио подмигнул, – ты быстро пойдёшь в гору.

Козлик помолчал, усердно обдумывая услышанное.

– А это как-нибудь не связано с… – он со страхом и неприязнью провёл ребром ладони по горлу.

– О, нет! – улыбнулся Жулио. – На этот счёт можешь не беспокоиться. Для подобных поручений существуют мерзавцы особого рода, и платят им гораздо меньше. Кроме того, мой хозяин и его компаньон никогда и ни при каких обстоятельствах не совершат столь ужасного злодеяния, даже чужими руками.

Козлик облегчённо вздохнул и помешал ложечкой в своей чашке.

– Напротив, – продолжал Жулио, – конечная цель моего хозяина и его компаньона господина Пупса как раз и состоит в том, чтобы избавить коротышек от нависшей над ними катастрофы.

И Жулио, не жалея красок, расписал Козлику, какие беды может принести коротышкам осуществление проекта «Космические поставки».

– Да, – выслушав его и подумав, согласился Козлик, – что-то похожее уже было, не хотел бы я, чтобы это повторилось. Надо как-нибудь сообщить земным коротышкам, чтобы они ни за что не давали нашим магнитного железняка. Жаль, что передатчик на поверхности повреждён метеоритом, иначе можно было бы с ними связаться…

– Да, жаль… – пробормотал Жулио.

Он прекрасно знал, что никакого метеорита не было. Что радиостанцию, оставленную земными коротышками перед отлётом, тайно привели в негодность по указанию Спрутса, а слух о метеорите был специально пущен для отвода глаз.

– Но даже если бы радиостанцию удалось починить, – заметил Жулио, – переговоры вряд ли бы к чему-нибудь привели. Земные коротышки ничего не понимают ни в деньгах, ни в бизнесе. Вспомни своего друга Незнайку…

– Да, господин Жулио, вы правы, – согласился Козлик. – Нельзя, чтобы эти мерзавцы, Жмурик, Тефтель и Ханаконда, впутали в это грязное дело земных коротышек. Нельзя допустить того, чтобы их ракета отправилась на Большую Землю.

– Знаете, господин Козлик, – сказал Жулио, внезапно переходя на «вы», – вы гораздо умнее, чем я думал. Поэтому буду краток: вы запишетесь электриком в команду космических строителей и сделаете так, чтобы ракета потерпела аварию на старте. Жертв не будет, потому что все пилоты по сигналу тревоги катапультируются. По рукам?

Козлик не торопился с ответом. Несколько минут он напряжённо думал, глядя перед собой в одну точку.

– Задача не из лёгких, – сказал он наконец.

Жулио смотрел на него с надеждой и в нетерпении.

– Но и деньги того стоят, – улыбнулся Козлик.

Они поднялись и пожали друг другу руки.

Миновав выстроившуюся вдоль мокрого шоссе очередь претендентов, сидевший за рулем Жулио уверенно въехал на территорию Научного городка и остановился перед колоннадой главного входа. Незадолго до этого Козлик поговорил с Альфой и Мемегой по телефону. Его зачисление в бригаду космических строителей было делом решённым. Оставалось только подписать контракт и пройти специальный ускоренный курс подготовки.

Альфа и Мемега приняли Козлика очень тепло, прервав собеседования с претендентами и попросив секретаршу принести чаю. Они рассказали, что энергия прибора невесомости на исходе, поэтому он будет использован только два раза: для подъёма на поверхность Луны частей ракеты и для её старта.

Для торможения во время посадки будут использованы реактивные двигатели и, уже в воздушном пространстве над Большой Землёй, несколько парашютов.

Обратный путь с грузом магнитного железняка не вызовет трудностей, поскольку у космонавтов появится неограниченный запас невесомости.

В обмен на железняк посланцы Луны доставят на Большую Землю запас лунита.

Имена космонавтов Жмурик, Тефтель и Ханаконда почему-то до сих пор держали в строжайшей тайне.

– Как же строители достигнут ледяной пещеры? – поинтересовался Козлик. – Ведь вы сказали, что невесомость будет использована всего два раза – для подъёма частей ракеты и для старта.

– Для подъёма коротышек-строителей разработан специальный реактивный ранец, – пояснил Мемега. – Вот, кстати, образец такого ранца вы можете сейчас же на себя примерить.

Мемега с кряхтением снял со стены железный «ранец» и помог Козлику застегнуть на себе его многочисленные ремни.

– Имейте в виду, что прибор надевается поверх космического снаряжения, поэтому сейчас вы можете испытывать некоторые неудобства.

Козлик действительно чувствовал себя неловко, поэтому поспешил избавиться от громоздкого и тяжёлого агрегата.

Подписав все положенные бумаги и получив авансом тысячу фертингов наличными, Козлик распрощался с Альфой и Мемегой. Выбегая на улицу, он не заметил внимательных глаз, следивших за ним из-за колонны.

– Порядок? – спросил его дожидавшийся в машине Жулио.

Козлик протянул контракт и сопутствующие документы, а также показал банковскую упаковку с тысячью новеньких фертингов.

Убедившись, что бумаги в порядке, Жулио торжественно вручил Козлику чек на сто тысяч.

Всю дорогу до города Козлик взволнованно молчал, пропуская мимо ушей бесконечную болтовню своего нового патрона: он внезапно, в одночасье стал богачом и теперь напряжённо пытался осознать для себя это невероятное событие.

Вечером того же дня в люкс-кабинете ночного кабаре «Весёлый клоун» Жулио докладывал своим боссам о проделанной работе.

– Этот Козлик, – поинтересовался Спрутс, – он, вообще-то, толковый коротышка?

– Когда надо, он очень хорошо соображает, – заверил его Жулио.

– Не выйдет ли так, что мы впустую потратим на него сто тысяч фертингов?

– Я уверен, что Козлик справится с заданием. К тому же он хорошо знаком с земными коротышками, и, если удастся наладить межпланетный передатчик, Козлик смог бы поговорить со своими друзьями. Он рассказал бы земным коротышкам, что затея с поставками чрезвычайно опасна.

– Хотел бы я знать, какой идиот сломал радиостанцию! – стукнул кулаком по столу Пупс. – Понятное дело, что никакого метеорита не было, просто какая-то трусливая сволочь перестраховалась на будущее.

Спрутс промолчал и густо покраснел.

– Я дам Козлику на этот счёт соответствующее поручение, – пообещал Жулио. – Он попытается восстановить передатчик и выйти в эфир. Конечно, это было бы важное очко в нашу пользу.

– Позвольте высказать мнение, – подал голос Гризль.

Все обратились к нему, уже зная по опыту, что каждое его слово дорогого стоит.

– Мне кажется, господа, вы забываете о приборе невесомости. О том единственном исправном приборе, сохранившемся на фабрике Скуперфильда, без которого всей этой затее грош цена. Если бы прибор удалось выкрасть или уничтожить на месте, дело было бы решённым.

– Но разве прибор всё ещё находится на фабрике? – удивился Спрутс.

– Именно так, – подтвердил Гризль. – Они опасаются преждевременно вынимать прибор из электромагнитного поля подъёмника.

– Поразительная беспечность! Нужно этим срочно воспользоваться.

– Кто возьмется за это дело? – спросил Пупс. – Затея, мне кажется, здорово попахивает тюрьмой…

– Попросим сделать это Мигу и Крабса, – предложил Гризль. – Я почему-то уверен, что они не откажутся. И мало того, возьмутся за это дело совершенно бесплатно. Сегодня же они отправятся в Брехенвиль на фабрику Скуперфильда, устроятся на работу в ночную смену… Ну, а остальное будет зависеть от их везения и сообразительности. Если попадутся – пускай сами выкручиваются, выдать кого-то из нас они не посмеют. Лично мне показалось, что это необычайно живучие и изворотливые коротышки.

Возразить было нечего, и оба миллиардера, скептически поморщившись, кивнули.

– По крайней мере, – сказал Спрутс, – если это действительно не будет нам ничего стоить…

– Мы в целом полагаемся на вас в этом деле, господин Гризль, – поставил Пупс точку в этом разговоре.

Подали десерт, и на сцене начался любимый всеми аттракцион «резиновое лицо». Однако в роли резинового клоуна сегодня выступал уже не Козлик, а другой, срочно нанятый коротышка.

Около пяти часов утра Гризль, только что возвратившийся из «Весёлого клоуна», велел разбудить Мигу и Крабса.

Слуги привели их, кое-как запахнувших халаты и отчаянно зевающих.

Гризль восседал за огромным рабочим столом в кабинете Пупса.

– Присаживайтесь, господа, – предложил Гризль, указывая на глубокие гостевые кресла перед десертным столиком. – Сейчас принесут кофе. Надеюсь, вам хорошо спалось?

Гризль уже знал, что всю ночь эти двое прохиндеев, заодно с Кротиком, играли в карты. Он даже знал, кто сколько выиграл и проиграл. Все трое легли спать, разбежавшись по своим комнатам, пятнадцать минут назад – после того, как машина Пупса засигналила перед воротами.

– Благодарю вас, – пробормотал Крабс, – неплохо.

Оба только что успели заснуть, и теперь зевота едва не выламывала у них челюсти.

– Вот и прекрасно, – сказал Гризль. – Сейчас нам надо обговорить одно срочное дельце. И, в зависимости от результатов этого разговора, вы отправитесь либо на макаронную фабрику в Брехенвиль, либо на все четыре стороны.

После такого странного заявления Мига и Крабс перестали зевать и начали усердно тереть глаза. Подали кофе, и они, обжигаясь, заглотили свои маленькие двойные порции. Гризль многие годы выпускал утреннюю газету, поэтому привык к ночной работе, и голова его была ясной.

– Ещё кофе? – предложил он.

Мига и Крабс энергично закивали и что-то замычали. Гризль распорядился и подбодрил их словами:

– Просыпайтесь, просыпайтесь же, господа! Вас ждут великие дела!

Выпив по второй чашке, мошенники стали смотреть на Гризля более осмысленно и настороженно.

– Итак, – начал тот без особых предисловий, – ближайшей ночью необходимо выкрасть с макаронной фабрики Скуперфильда некую вещицу. Зная вашу нахрапистость и прыть, я и мой хозяин полагаем, что вы легко справитесь с делом. Как, берётесь?

– Пошел ты к черту, – хмуро ответил Мига. – И ты, и твой хозяин. Сначала рассчитайтесь с нами за прошлое; мы что, даром травили для вас этих учёных ослов, Альфу и Мемегу? А между прочим, у меня здесь уже появились кое-какие долги…

– Полегче на поворотах, – предупредил Гризль, сменив тон. – Сейчас позову собаку, она тебе нос откусит. И вообще, по вам уже давно тюрьма плачет.

– Это по вам тюрьма плачет, – тоже сменил тон Мига, слегка перетрусив. – За насильственное удерживание заложников можно схлопотать такой срок, что не хватит денег на адвокатов.

– А разве вас кто-нибудь удерживает? Идите с миром на все четыре стороны, скатертью дорожка. Только я боюсь, что особенно далеко вы не уйдете, потому что за вами очень быстро приедут. Ведь господин Спрутс, – Гризль сделал страшную паузу, – пока ещё не знает, что вы предлагали моему хозяину травить его порошком. Я даже не уверен, что, узнав об этом, господин Спрутс будет делать официальное заявление в полицию…

Мига и Крабс испугались по-настоящему и даже потеряли дар речи.

– Да, да! Вы собирались травить его порошком и затем грабить! Так-то, дорогие мои. Весь разговор с вашими гнусными предложениями вот здесь! – Гризль поднял над головой коробку с видеокассетой. – Вот здесь все подробности и неопровержимые доказательства вашего гнусного преступления!..

С минуту в воздухе висела звенящая тишина.

– Благодаря исключительной доброте и деликатности моего хозяина, господин Спрутс не знает об этом чудовищном преступлении, которое вы готовили за его спиной. Но как только он узнает, – Гризль снова повысил голос, – разве он не раздавит вас в тот же час, как омерзительных, ядовитых скорпионов, – в тот же час, в ту же минуту, медленно и мучительно?!!

Гризль с силой ударил кулаком по столу.

Мига и Крабс обмякли.

– Вот что, – Гризль опять заговорил спокойно. – Вы сейчас же наденете на себя этот реквизит, – он кивком указал на сваленную на полу кучу тряпья, – и первой же электричкой отправитесь в Брехенвиль. Там вы явитесь на макаронную фабрику Скуперфильда и устроитесь на любую работу в ночную смену. Не будет вакансий, придумайте что-нибудь. А теперь запоминайте главное…

В середине дня на железнодорожную платформу Брехенвиля сошли два ничем не примечательных типа. На первом было коротенькое полупальто грязно-коричневого цвета, на другом – длинный не по размеру клеёнчатый плащ и лыжная шапочка с оторванным помпоном. По их заспанным физиономиям можно было догадаться, что все пять часов езды в электричке они добросовестно проспали.

Разузнав у носильщика, как добраться до макаронной фабрики, они купили себе по свежей булке и, закусывая на ходу, направились вдоль протянувшейся через жиденький лесок узкоколейки в сторону дымящих фабричных труб.

Дойдя по шпалам до железных ворот, они спросили у сидевшего в зелёной будке сторожа, нельзя ли устроиться здесь на какую-нибудь работу. Сторож сказал, что вакансии всегда имеются, потому что платят мало и народ здесь не задерживается.

В конторе Мига и Крабс назвались студентами курсов бухгалтеров и попросили определить их в ночную смену. Начальник смены долго крутил вокруг да около, повторяя, что ночные уборщики в цеху ему, конечно, нужны, да только очень много приходит желающих и не всякому он работу эту доверит…

Тогда Мига напрямую предложил ему половину их ночного заработка, после чего начальник смены в считанные минуты оформил каждого на тридцать фертингов, пятнадцать из которых при утреннем расчёте отходили в его карман.

Ночные уборщики назвались Рохлей и Лопушком, они заступали в полночь и заканчивали работу в восемь часов утра.

Вечер Мига и Крабс скоротали в привокзальном буфете, потягивая яблочную шипучку и закусывая бутербродами. До начала смены была ещё уйма времени, и они старались пить как можно медленнее, специально вооружившись для этого сосательными трубочками, которые предлагались здесь даром.

После того как они выцедили по первой порции, возле них тут же оказалась уборщица с тележкой и забрала стаканы. Сидеть за пустым столом в буфете не принято, поэтому Крабс сходил к стойке и купил ещё по стаканчику.

Пить не хотелось, и они старались тянуть напиток через трубочки как можно медленнее, но ещё медленнее двигались стрелки часов…

Чтобы не привлекать к себе внимания, Мига и Крабс поочерёдно ходили к стойке, покупали яблочную шипучку, а затем молча цедили её за своим столиком.

Буфетчик стал думать, что к нему явились грабители, которые теперь дожидаются закрытия заведения, чтобы потом выхватить пистолеты и забрать выручку. Теперь каждый раз, когда кто-нибудь из этих двоих подходил к стойке, он начинал нервничать и вглядываться в лицо клиента, пытаясь угадать его намерения. Клиенту такое повышенное внимание к себе было явно не по душе: он опускал голову, отводил глаза и делал вид, что утирается носовым платком.

Когда стрелки часов приблизились к одиннадцати, настала пора закрывать буфет, и перетрусивший буфетчик собрался уже было позвать прогуливавшегося по перрону полицейского, подозрительные клиенты вдруг поднялись из-за стола и вышли.

Два десятка стаканов выпитой шипучки давали о себе знать. Мигс и Крабс кое-как брели по тёмной узкоколейке, шипучка то и дело ударяла им в носы, а животы у них раздулись так, что на куцем полупальто Крабса отлетели две пуговицы.

Предъявив разовые пропуска, они беспрепятственно прошли в огромный корпус цеха готовой продукции.

Внутри, под высоченной железной крышей, было темно и гулко. По личному распоряжению Скуперфильда огни во всех помещёниях фабрики гасили на ночь из экономии. По этой же причине никого здесь, за исключением уборщиков и вахтёров, не брали работать в ночную смену, так как за ночную смену полагалось платить вдвое больше.

– Как же мы будем подметать в темноте? – удивились Мига и Крабс, обращаясь к провожатому.

Тот вынул из карманов и вручил им по электрическому фонарику, которые крепились на поясе специальным ремешком. Тут же выяснилось, что за батарейки взимается отдельная плата – по тридцать пять сантиков за штуку. Удивляясь необычайной скупости, вошедшей здесь, как видно, в обыкновение, уборщики уплатили требуемую сумму.

Засветив фонариками, они наконец осмотрелись.

Помещение напоминало по форме гигантский авиационный ангар, по одну сторону которого располагался упаковочный конвейер. Всю остальную площадь занимали громоздившиеся как попало металлические контейнеры, каждый высотой с коротышку. В течение дня движущиеся по конвейеру макароны рабочие укладывали в коробки, запечатывали целлофаном и укладывали в контейнеры. Затем подъёмник в виде огромной электромагнитной шайбы поднимал такой контейнер в воздух и переносил на склад по укрепленным под потолком рельсам. Цех заканчивался огромными воротами, ведущими на склад, в котором начинались рельсы узкоколейки…

– Вот, – указал вахтёр на один из контейнеров, весь чёрный, будто вымазанный сажей. – Вот сюда соберете мусор, а утром откатите его на дрезине в лесок. Мусор там сожжёте, и все дела, понятно? До утра-то управитесь?

Уборщики опустили глаза и увидели, что весь пол усыпан мукой, макаронной крошкой, обрывками бумаги и целлофана. Мигс присвистнул, вглядываясь в темноту показавшегося теперь бескрайним упаковочного цеха.

– Управимся, – с солидной уверенностью промолвил Крабс и пихнул своего приятеля.

– Конечно сделаем, начальник, какие разговоры! – живо подтвердил Мига. – Нам не впервой!

Как только вахтёр прошуршал по мусору к выходу и хлопнул дверью, уборщики побросали швабры и начали шаг за шагом изучать внутреннее устройство цеха.

– Если на верхний контейнер поставить ещё два и передвинуть на несколько шагов влево, – прикинул Мига, – окажемся аккурат возле шайбы.

Они стояли на одном из контейнеров и, задрав головы, разглядывали подъёмник, хранивший в себе вожделенный прибор. Вдруг им показалось, что вдалеке скрипнула небольшая дверь, врезанная в складские ворота.

Мига и Крабс погасили фонарики и замерли.

– Эй! – послышался чей-то неприятный скрипучий голос. – Эй, уборщики! Где вы?.. Тьфу!.. Чтоб вас!..

Послышался грохот жестяного поддона. В такие поддоны рабочие дневной смены смахивали щётками с конвейера муку и макаронные крошки.

– Кто здесь? – осторожно спросил Мига.

– «Кто, кто»!.. Уволю вас всех к чертям собачьим! Это я, Скуперфильд, хозяин фабрики…

Мига и Крабс включили фонарики, спрыгнули на пол и подбежали к Скуперфильду. Перед ними стоял, брезгливо отряхиваясь и озираясь, обсыпанный с ног до головы мукой коротышка в цилиндре и с тростью.

Тут мы сделаем небольшое отступление, для того чтобы напомнить читателю о существовании столь заметной фигуры, как Скуперфильд. Легкомысленно ввязавшись когда-то в игру с акциями «Гигантских растений» и потеряв всё, что у него было, бедняга остался на собственной фабрике простым рабочим. Поскольку макаронное дело Скуперфильд хорошо знал и любил, работал он исправно и добросовестно.

Сначала он был подручным на тестомешалке, потом ему доверили самостоятельную работу на прессе. С интересом вникая в премудрости производства, он сделал несколько толковых предложений по переустройству своего цеха.