Успев увидеть, что Ярило и Злючкин ухнули в пелену облаков, так и не раскрыв своих парашютов, Незнайка стал кричать по рации, давая им советы, но те уже попали в зону глушения радиоэфира и ничего не слышали. Впрочем, как мы уже знаем, для них всё закончилось относительно благополучно.

Флегматично паривший неподалёку Пончик хранил молчание.

– Эй, ты! – окликнул его Незнайка. – С тобой-то хоть всё в порядке?

Их переговорные устройства исправно работали, потому что они находились очень близко друг от друга. В ответ Пончик только сокрушённо произнес что-то вроде «о-хо-хошеньки-хохо…».

– Ладно, ты не очень расстраивайся, – сказал Незнайка. – Мы ведь не виноваты, что нас стащили. Эти профессоры перед нами ещё извиняться будут. Если, конечно…

Незнайка осекся, а Пончик опять что-то про себя запричитал.

– Ну ладно, ты не охай, смотри лучше, куда мы падаем.

Поскольку ветер сносил их в сторону довольно долго, они уже оказались над лесом где-то между Хрумстиком и Давилоном. Теперь у них под ногами темнела ветками берёзовая роща, и верхушки деревьев стремительно приближались.

– Ой! – сказал Незнайка, застряв на самой верхушке берёзы.

– Ох… – сказал Пончик, повиснув так, что ноги его почти касались земли.

Если мы вспомним, что растения на Луне имеют размеры в двадцать раз меньшие, чем у нас на Земле, станет понятно, почему в первую минуту Незнайка не смог правильно оценить той высоты, на которой находится. Он думал, что находится где-то чрезвычайно высоко, а потому вцепился в верхушку берёзы мёртвой хваткой.

Тоненькая берёзка, имевшая в действительности рост никак не выше двух коротышек, стала прогибаться под его тяжестью, и Незнайка почувствовал, что снова куда-то летит.

– А-а-а!! – завопил он, вообразив, что падает с огромной высоты.

Но уже в следующую секунду падение прекратилось, и он благополучно сел на мягкую лесную землю. А гибкая берёзка, освободившись от груза, снова распрямилась, сбросив с себя вместе с диковинным коротышкой последние жёлтые листочки.

Между тем Пончик продолжал висеть, словно груша, меланхолично перебирая в воздухе ногами. Незнайка отстегнул его от парашюта, и Пончик повалился на землю. Не выказав какой-либо реакции на происходящее, он стал молча и неторопливо освобождаться от скафандра.

Незнайка испугался:

– Стой, что ты делаешь! Мы ведь уже в этой, как ее, в зоне риска! Воздух, наверное, отравлен!..

Но Пончик уже спокойно отвинтил крепления, снял гермошлем и вылез из панциря жёсткого гофрированного комбинезона. Одернув на себе курточку и поправив кепочку с козырьком, он присел на пенёк и стал грызть ветку, сплевывая себе под ноги. За последнее время он так устал от неприятных потрясений, что потерял способность чему-либо удивляться и даже соблюдать осторожность.

Единственная его привычка, которую не способны были задушить до конца никакие катаклизмы, сохранилась в нём и по некоторым признакам уже давала о себе знать. Заметив, что пенёк, на котором он сидит, с одной стороны густо зарос какими-то грибами на тоненьких ножках, Пончик сорвал один гриб и, надкусив, задумчиво пожевал. Вкус показался ему довольно приятным, он доел гриб и сорвал следующий.

Незнайка наблюдал за ним, широко раскрыв глаза. Убедившись, что Пончик не загипнотизирован и не отравился, а даже, наоборот, проявляет интерес к пище, он тоже решил снять скафандр.

– Ну как, – поинтересовался он, освободившись от доспехов, – съедобно?

Пончик пожал плечами, а Незнайка с удовольствием вдохнул полной грудью лесную прохладу. Он тоже пожевал из любопытства кусочек гриба, который показался ему безвкусным и водянистым.

– Раз уж мы здесь, – подал наконец голос Пончик, поднимаясь с пенька, – нужно для начала раздобыть пару фертингов и как следует пообедать.

– Погоди, погоди, – возразил ему Незнайка, обрадованный, впрочем, что тот разговорился. – Далеко уходить нельзя, нас ведь здесь, в этом месте, будут искать.

– Кто тебя будет искать? – проворчал Пончик, решительно направляясь туда, где ему деревья казались пореже. – Пока будут искать, ноги протянешь. Тут, брат, сам понимаешь, никто даром кормить не будет. Надо быстренько организовать какое-нибудь выгодное дельце и подзаработать деньжонок. А с деньжонками мы и тут не пропадём. Вот тогда уже спокойно дождёмся, когда они нас искать начнут.

– Как же мы заработаем деньжонок? – спросил Незнайка.

– Это надо подумать. Что есть у нас на Земле, чего здешние коротышки не знают? Чем их можно удивить?

– Вопрос…

– Я ведь тогда, в прошлый раз, дал маху с этой солью. Разорился подчистую из-за собственной глупости. А ведь мог стать миллионером, если бы правильно повёл дело. Ничего, теперь я учёный. Сахар у них есть?

– Сахар есть.

– А повидло?

– Повидло, кажется, тоже есть.

Так, перебирая в памяти всевозможные продукты питания и приправы, приятели брели наугад то по листьям, то по иголкам, то по мшистым камням, перепрыгивая через ручейки и обходя болотца. На ходу они срывали уже знакомые, растущие на пнях грибы, а также некоторые сохранившиеся ягоды, которые были здесь крошечные и совершенно не насыщали, а только дразнили аппетит.

По случайности направление, которое они выбрали, должно было в конце концов вывести их к пригородам Давилона. В противном случае, взяв другое направление, они бы всё дальше углублялись в лес и ещё неизвестно, чем бы это кончилось.

Однажды им показалось, что где-то вдалеке промчалась вереница гудящих автомобилей, но потом всё стихло. Тем не менее друзья направились в сторону этого оживления, и не напрасно: вскоре они вышли из леса на асфальтовое шоссе. Ободрённые, они зашагали по ровной дороге, разом прибавив шагу.

Через некоторое время снова послышался звук сирен, но теперь это был уже не боевой клич преследователя, а заунывный вой кота, посрамлённого в драке. Незнайка и Пончик спрятались за деревьями и увидели, как по шоссе неспешно проследовала длинная вереница полицейских машин. Над лесом запоздало кружили два вертолёта, но уже начинало смеркаться, и они скоро убрались восвояси.

Темнело, путники валились с ног от усталости. Необходимо было где-то заночевать, потому что дойти до города или какого-нибудь жилища сегодня уже не представлялось возможным. Они свернули в лес, выбрали место посуше и нагребли две кучи листьев для ночлега.

Пончик обнаружил в одном из своих многочисленных карманов спички, и вскоре рядом запылал костёр. Подтащив и сунув в костер несколько толстых поленьев, путники обеспечили себе жар угольев до самого утра.

Однако Пончик не торопился ложиться. Вместо этого он снял со спины рюкзак, поначалу пустой, и который теперь оказался доверху набит грибами. Теми самыми, на тонких ножках, которые в этом лесу росли из пней в огромном количестве. Пончик стал нанизывать их на прутики и развешивать вокруг костра.

– Вот так, – сказал он с удовлетворением. – Грибочки-то я подсушу, они вкус наберут. И не испортятся, сколько хочешь можно с собой носить.

Когда приятели наконец улеглись, зарывшись в сухие листья, Незнайке показалось, что кто-то ходит поблизости. Однако он ничего не мог рассмотреть в темноте, а потому окликнул Пончика:

– Эй, ты ничего не слышишь?

Пончик, который начал уже засыпать, открыл глаза.

– Ну что ещё… – недовольно проворчал он… и осёкся.

За спиной у Незнайки в отблесках костра он увидел страшную картину: дикими глазами на него смотрел не то зверь, не то коротышка, покрытый рыжей шерстью. Существо опиралось на длинные руки и держало в зубах окровавленную крысу.

Незнайка обернулся и вскрикнул. Существо некоторое время переводило взгляд с одного на другого, потом глухо зарычало и растаяло в темноте.

Когда приятели обрели дар речи, Незнайка сказал, успокаивая сам себя:

– Это, наверное, какая-нибудь сбежавшая из зоопарка обезьяна. Ничего страшного.

Пончик в ответ только горестно заохал, проклиная свою несчастную жизнь. Поворочавшись ещё какое-то время, они всё-таки заснули.

Утром угли от костра ещё дымились, а подсушившиеся за ночь грибы оказались отменными на вкус. Чем-то они напоминали высушенную дыню или тыкву. К тому же, как оказалось, прекрасно насыщали.

Пончик набил сушёными грибами свой рюкзак, и путники снова зашагали по асфальтовому шоссе. Чтобы не терять времени зря, они принялись вспоминать названия всевозможных предметов и понятий, которых не знали бы местные коротышки и которые могли бы иметь здесь, выражаясь деловым языком, коммерческий спрос. «Найти спрос и удовлетворить его, – сказал Пончик. – Вот лучший способ разбогатеть. Денежки сами так и потекут, только успевай подставлять карманы!»

Незнайка против такой перспективы не возражал, поскольку знал по опыту, что их пребывание здесь может затянуться на неопределенное время. К тому же речь не шла о каком-нибудь мошенничестве вроде акционерного общества по продаже какого-нибудь несуществующего товара. Речь могла идти о реальных и полезных вещах, которых лунатикам наверняка не хватало и которые они бы с радостью включили в свой обиход. Заплатив за это денежки, что само собой разумеется.

Трудность состояла как раз в том, чтобы придумать, какую именно полезную вещь нужно предложить лунатикам. Устав перебирать продукты питания, предприниматели взялись за предметы, не имеющие отношения к еде. А для того, чтобы вспоминать было не скучно, они затеяли такую игру: каждое последующее слово должно было начинаться на ту букву, которой заканчивалось предыдущее. Например, Пончик говорил: «Одеколон», а Незнайка подхватывал: «Насос». – «Сифон», – подумав, говорил Пончик. «Напёрсток», – находил свое слово Незнайка. – Кино – очки – ирис – стакан – носок – клей – йод – душ – шланг – гвоздь – диван – и так далее, до бесконечности.

Но ни один из названных предметов не мог принести им даже сантика, потому что все они имели здесь точно такое же широкое распространение, как и на Земле. Великолепная идея давала сбой, ещё не получив воплощения, и было от чего прийти в отчаяние.

К полудню впереди замаячила первая черепичная крыша, и друзья прибавили шагу.

Хозяином дома с черепичной крышей оказался фермер по имени Орешек. Всё у него в хозяйстве находилось в изумительном порядке: дорожки присыпаны гравием, клумбы на зиму укрыты еловыми лапами, под навесом распространял запах свежей краски старенький, но ухоженный трактор. За домом чернело огромное картофельное поле.

Скучавший после завершения осенних работ, фермер радушно принял гостей, пригласил в дом и накормил очень вкусным отварным картофелем с маслом, картофельными котлетами, хрустящим жаренным во фритюре картофелем, а также картофельной запеканкой с яйцом и грибами.

Гости уплетали за обе щёки, только успевая нахваливать. Пончик между прочим поинтересовался, из какого рода грибов Орешек делал начинку для запеканки.

– Благодаря заботе его сиятельства Верховного Правителя, здоровья ему и счастья, грибы у нас в лесу растут круглый год. Правда, сейчас остались только козленки

Снова услышав про его сиятельство, друзья уже не удивились, а Пончика заинтересовало другое.

– Скажите, – обратился он к фермеру, – а вот эти самые козленки, они не могут как-нибудь повредить здоровью коротышки?

– Нет, что вы, они совершенно безвредны, – заверил его Орешек. – Только ведь их никто не ест: безвкусные какие-то, водянистые…

– Правда? А нам понравились, – сказал Незнайка.

– А вы сами-то откуда? – поинтересовался хозяин.

– Мы из Лос-Свинтоса, – не моргнув, соврал Пончик. – Из профсоюза крутильщиков. Ехали на слёт, да вот по дороге сломалась машина.

– Из профсоюза? – недоверчиво сказал Орешек. – Да разве теперь бывают профсоюзы?.. Да это не моё дело, я сам себе профсоюз. Так что, может, вас подбросить до города? Я как раз собирался поехать; захотелось, знаете ли, поесть чего-нибудь особенного – каши там или селёдки… Пешком ходить здесь опасно, говорят, в лесу появился дикий коротышка.

Незнайка и Пончик охотно согласились поехать.

Орешек пошел в гараж и долго возился с мотором своего старенького грузовичка, который никак не хотел заводиться.

– Ах, чтоб тебя! – ругался фермер. – Ехать пятнадцать минут, а заводить битый час приходится эту колымагу!

– Знаете, если не получается, мы так пойдём, – сказал Незнайка. – А вы поезжайте на велосипеде.

– Простите? – не понял хозяин. – Как вы сказали?

– На велосипеде. Велосипед у вас есть, наверное?

– Нет, честное слово. Это, наверное, что-нибудь новое изобрели? Вот что значит жить в деревне: пока соберёшься поехать в город, там уже начнут разговаривать на другом языке.

Незнайка и Пончик взволнованно переглянулись.

– Погодите, погодите, – заговорил Пончик. – Вы действительно не знаете, что такое велосипед?

Хозяин только недоуменно пожал плечами.

– А может быть, он у вас просто называется как-нибудь по-другому? Это когда ногами крутишь педали, сидишь верхом…

– Педали? Верхом? А мотор где?

– Мотора совсем нет! Два колеса, рама, седло…

– Как это понять – два колеса? Должно быть хотя бы три, но и три всё равно плохо. Нет, меньше четырёх никак нельзя. Это, наверное, для цирка придумали. Я раз был в цирке, так там один коротышка ходил по верёвке, а другой…

Орешек начал рассказывать, что он видел в цирке, а Незнайка и Пончик уставились друг на друга: до них окончательно дошло, что лунные коротышки понятия не имеют о велосипеде и вообще не представляют себе езды на двух колесах. Теперь оба припомнили, что никогда не видели на Луне не только велосипедов, но также и самокатов, и мотоциклов, и мотороллеров.

Оба от волнения притихли, и когда машина наконец завелась и они поехали, то почти всю дорогу молчали, не понимая ни единого слова из болтовни фермера.

Уже при въезде в город Пончик взял себя в руки и проявил деловую смётку:

– Зря вы машину свою ругаете, хозяин: вон как быстро домчались. Наверное, фирма знаменитая?

– Грузовичок у меня от фирмы «Пудл» – хороший, да только уж больно старый. А трактор самый лучший – «Циклоп», только его тоже пора подновить.

– А ещё кто-нибудь машины делает?

– Нет, только эти двое. А вы, я вижу, совсем не автомобилисты?

– Да… Мы по другой части.

– Пытались некоторые тоже строить автомобили, да только эти двое сразу их придушили. А друг с другом им не совладать, вот и конкурируют. Что ж, нам, покупателям, от этого только лучше, правильно я говорю?

– А что, самих хозяев так и зовут?

– А как же ещё, так и зовут. Одного зовут господин Пудл, другого – господин Циклоп. Во-он их конторы отсюда видать.

Друзья посмотрели в том направлении, куда указывал Орешек, и увидели возвышающиеся над другими домами сверкающие небоскрёбы.

– Вот они, голубчики, стоят рядом. А я уже приехал: вот он, мой банк – «Гога и Магога». Сниму сейчас пару сотен со счёта да прошвырнусь по магазинам. В этом году у меня всю картошку забрали подчистую, так что грех жаловаться.

Торопливо, но сердечно распрощавшись с картофельным фермером, новые предприниматели направились прямиком к высотным зданиям, на верхушках которых красовались огромные буквы, составлявшие имена владельцев двух конкурирующих фирм – «ПУДЛ» и «ЦИКЛОП».

– Ха-ха-ха-ха-ха!!! – закатывался громовым смехом г-н Циклоп. – Ха-ха-ха-ха-ха!!! …Так вы… говорите… Крутить педали…

Не в силах произнести что-либо членораздельное, он снова и снова заходился смехом, кашлял и утирал слёзы. Секретарь вывел предпринимателей из кабинета владельца фирмы. Уже внизу, на улице, их догнал курьер и вручил каждому по двадцатифертинговой купюре.

– Господин Циклоп просил передать, что он никогда в жизни так не смеялся и будет рад видеть вас снова, если вы опять будете рассказывать ему про велосипед, – доложил курьер, улыбаясь до самых ушей.

Изобретатели взяли деньги.

Зайдя в ближайшее кафе, они снова встретились с довольным жизнью картофельным фермером. За соседним столиком он уже рассчитывался за свой заказ.

– Как дела в профсоюзе крутильщиков? – поинтересовался он приветливо.

– Пока неважно, – признался Незнайка. – Но может быть, в другом месте повезёт.

– Конечно повезёт! – заверил их фермер и снова распрощался.

Приятели съели по хорошему обеду с десертом, заплатив два с четвертью фертинга за оба, и вышли на улицу.

– Слушай, – сказал Незнайка, – может, нам одеться надо получше? Они, наверное, думают, что мы какие-нибудь бродяги или сумасшедшие.

Но Пончик, который был однажды миллионером и успел приобрести в этом деле некоторые навыки, имел другое мнение.

– Это ничего, – сказал он, – что у нас вид небогатых коротышек. Богатый не пойдет куда-то просить, а сам откроет своё дело, ему и ссуду в банке дадут. А вот нищий изобретатель – это для богача настоящая находка. Нищего изобретателя можно купить за сотню-другую фертингов. Знаешь что, – он остановился, – нам надо не дорогие костюмы, а наоборот, вырядиться как-нибудь по-дурацки.

С этими словами он снял курточку и вывернул её наизнанку. Теперь снаружи оказалась клетчатая подкладка. Рюкзак с сушёными грибами он перевесил на грудь (тут, кстати, появилась приятная возможность периодически запускать туда руку). Теперь он действительно приобрёл чудаковатый вид. Для полной убедительности Пончик купил в аптеке круглые очки с толстыми линзами и стал совершенно близоруким.

Незнайка и без переодеваний имел попугайский вид, поэтому Пончик не счел необходимым дополнять чем-то его гардероб, а только велел ему заикаться. «Если коротышка заикается, – сказал он, – всегда кажется, что его легче облапошить».

До того как заявиться к г-ну Пудлу, они вообще подошли к делу серьёзнее и первым делом зарегистрировали своё изобретение в патентном бюро. Чиновник долго рассматривал так и сяк корявый рисунок, пожал плечами и выдал друзьям патент на изобретение конструкции «велосипед». Он давно уже перестал чему-либо удивляться.

Господин Пудл принял посетителей в светлом просторном кабинете. Так же как у Циклопа, из его огромного окна открывался вид на весь город и на небоскрёб конкурента (наверное, чтобы не расслабляться). Выше их офисов была только вывеска небоскреба «ПУПС», получившего недавно государственный статус.

К чудакам-изобретателям у г-на Пудла было свое особенное отношение. Однажды он подсчитал, что в среднем каждое десятое изобретение, кажущееся на первый взгляд нелепостью, в результате приносит его предприятию значительную прибыль. Поэтому он не жалел своего собственного времени на остальные девять, действительно совершенно бесполезные. Он был уверен, что, перебирая пустую руду, обязательно наткнётся когда-нибудь на свою золотую жилу.

Пудл очень любезно принял Незнайку и Пончика, усадил их в кресла и приготовился слушать. Пончик неспешно объяснил устройство велосипеда, мелом нарисовал на имевшейся в кабинете доске схему и подробно рассказал о предназначении каждой детали механизма.

Некоторое время ещё Пудл смотрел на рисунок, а затем спросил:

– Но почему вы думаете, что это устройство будет работать, то есть ездить по земле? Вы учитываете трение огромного количества соприкасающихся между собою деталей? Вы не думаете, что вся конструкция перекосится при первом же нажатии на педали? Вы подумали о том, что коротышка не сможет балансировать на двух колесах? (Впрочем, это как раз не важно: приставить третье колесо не проблема.) И наконец, вы подумали о том, как будет выглядеть со стороны коротышка, сидящий верхом на такой конструкции и дрыгающий ногами с целью вращения колес?

Изобретатели недоуменно переглянулись: эти вопросы никогда не приходили им в голову. Не долго думая Незнайка привёл неотразимый аргумент:

– Вообще-то у меня был велосипед, и ничего такого…

Он совсем позабыл, что надо заикаться, и Пончик посмотрел на него сердито.

– Как! – воскликнул Пудл. – У вас был опытный образец?

Изобретатели согласно закивали.

– И вы молчали? Где же он?

– К сожалению, этот… образец у нас украли, – пояснил Пончик, но, заметив, как меняется лицо г-на Пудла, быстро поправился: – То есть он утонул в реке. Да, да, утонул в реке, упал с моста.

Пудл нажал кнопку, и в дверях появился секретарь.

– Пригласите главного инженера.

Примчался главный инженер.

– Сделайте мне к завтрашнему дню опытный образец этой конструкции, – приказал Пудл. – Эти господа… – он заглянул в свои пометки, которые делал на всем протяжении разговора, – господа Пончик и Незнайка будут вас консультировать по ходу дела.

Поднявшись с места, Пудл улыбнулся и протянул руку:

– Завтра мы продолжим наш интересный разговор, господа.

Изобретатели по очереди пожали ему руку и вышли с главным инженером.

Пудл снял трубку и позвонил в патентное бюро. Чиновник подтвердил, что диковинную конструкцию под названием «велосипед» час назад зарегистрировали некто Пончик и Незнайка.

– Они не такие уж простаки, какими хотели показаться, – проворчал Пудл. – Посмотрим, что принесёт завтрашний день…

Наверное, читателю интересно, почему на Незнайку и Пончика не подействовал гипнотический порошок, содержавшийся и в пище, и любых напитках, сделанных на основе водопроводной воды. Однако и мы также недоумеваем по этому поводу, но вместе с тем обещаем вскоре найти объяснение этому феномену. А пока наши предприниматели бьются над воссозданием конструкции «велосипед», перенесёмся во дворец его сиятельства г-на Пупса, который в это время опять распекал одного из своих министров:

– Не смейте возражать, господин Бигль! Вы сделали всё возможное, чтобы преступники благополучно скрылись. Почему вы не доложили мне сразу, как только установили их местонахождение?

– Я опасался утечки информации, ваше сиятельство.

– Ага! А между тем вам следовало опасаться совсем другого.

Бигль поднял глаза.

– Да, да, другого! Вам следовало опасаться того, что незаменимых коротышек нет и на ваше место всегда найдётся другой, более уважительно относящийся к своему повелителю Тайный министр.

Бигль опустил глаза.

– Нет, смотрите на меня!

Бигль поднял глаза.

– Вам стыдно, вы раскаиваетесь! А это мне должно быть стыдно, что я столь легкомысленно поверил в вашу преданность. Но теперь я не могу быть уверен даже в том, что сам Тайный министр, чьё высшее предназначение заключается в неустанной заботе о сохранении существующего порядка, что этот министр… уже не плетёт заговор за моей спиной.

Последние слова Пупс проговорил шепотом и сам испугался сказанного. Он смотрел на Бигля, изумлённый собственным внезапным выводом. Тот счёл необходимым успокоить его сиятельство.

– Если какой-нибудь безумец задумает свергнуть ваше сиятельство, – сказал Бигль, и Пупс вздрогнул всем телом, – то ему понадобятся единомышленники, разделяющие его взгляды и непременно принадлежащие к касте неприкасаемых. А поскольку подобного тайного общества не существует, то первый же коротышка, к которому такой сумасшедший обратится, на него донесёт, будьте уверены. Вашему сиятельству нечего опасаться.

Пупс промокнул салфеткой вспотевшее лицо.

– Если вы такой умный, господин Бигль, почему же Ханаконда с такой легкостью обвёл вас вчера вокруг пальца? Ведь не в его, а в вашем распоряжении были две сотни вооружённых до зубов полицейских.

– Изредка и самый лучший стрелок даёт промах. Поверьте, ваше сиятельство, я очень тяжело переживаю неудачу.

– Потайной гараж и внезапность прорыва – это ещё можно понять. Но почему они ушли от погони?

– Полицейские машины марки «Пудл» не приспособлены для езды по пересечённой местности. Как только мерзавцы свернули на своем «Циклопе» в лес, преследование прекратилось. Для меня такой исход погони был очевиден с самого начала.

– А что же вертолеты?

– Они подоспели слишком поздно.

– Разумеется. Ваши дальнейшие действия?

– Я устроил засады во всех окрестных спецраспределителях; без еды преступники долго не протянут.

– Ну что ж, я в очередной раз желаю вам удачи, господин Бигль, – вздохнул Пупс.

Бигль опять лукавил с его сиятельством. То, что он услышал вчера от своего агента Тихони-Ригля, заставило его сосредоточить всё внимание на телецентре. Именно этот объект, а не продовольственные распределители должен был выступать теперь в роли приманки.

Покинув дворец, Бигль сел в машину и связался с телевидением:

– Что-нибудь есть?

– Так точно, господин министр, – доложил начальник отдела кадров, – приходили трое: малышка-монтажёр по объявлению, вахтёр и осветитель.

– Вахтёр? – переспросил Бигль. Профессия вахтёра не требовала профессиональной подготовки; кто-нибудь из бандитов мог легко устроиться на эту должность.

– Так точно, господин министр.

– Как он выглядит?

– Старенький такой коротышка, нос красный, борода лопатой. Назвался Гугсом.

– А осветитель?

– Сказал, что студент, с виду никаких особых примет.

Бигль не стал расспрашивать про малышку. Осветитель без особых примет мог быть именно тем, кого он ждал.

– Когда он заступает?

– А они все трое заступают в вечернюю смену, к восьми.

– Его имя?

– Назвался Бобсом, но мы, конечно, не проверяли, как вы просили, чтобы не спугнуть…

– Хорошо, спасибо.

Бигль нажал на сброс и набрал ещё один номер:

– Алло, это вы, Ригль?

– Добрый день, господин министр.

– Какой там добрый… Уже слышали?

– Более или менее.

– В прежние времена репортёры бы визжали от восторга.

– Сейчас другие времена, господин министр. В новостях о вчерашнем не было ни слова.

– Знаете что, Ригль, сходите вечером на телевидение и посмотрите на нового осветителя, его зовут Бобс. Он заступает в восемь. Так, чтобы он вас не видел.

– Можете больше ничего не объяснять.

– Отлично, я знал, что вы сообразительный коротышка. Да, ещё… Попросите кого-нибудь дёрнуть за бороду и за нос этого Гугса, нового вахтера.

– Я всё понял.

– Отлично, буду ждать от вас новостей.

Бигль бросил трубку на сиденье и приказал ехать в свой офис.

Дождавшись вечера, Тихоня-Ригль отправился в телецентр. Было половина восьмого, и новый вахтер ещё не заступил. Предъявив удостоверение офицера секретной полиции, он беспрепятственно прошел внутрь.

Разыскав нужную студию, Ригль расположился в застеклённой кабинке режиссера и стал ждать.

В положенное время явился новый осветитель. Едва только взглянув на него, Ригль сразу понял, что это не тот коротышка. К тому же Бобс ловко управлялся с осветительной аппаратурой, и было видно, что он в этом деле не новичок.

Слегка раздосадованный неудачей, Ригль направился к выходу.

Старый вахтер сменился, и теперь на проходной сидел бородатый коротышка с красным носом. Ригль подозвал полицейского и показал свое удостоверение. Тот моментально вытянул руки по швам.

– Слушай, братец, мы ищем одного типа с наклеенной бородой и фальшивым носом. Ты пойди проверь этого новенького вахтера, только аккуратно…

– Слушаюсь! – гаркнул полицейский и отсалютовал честь.

Ригль отошёл и стал следить за его действиями, осторожно выглядывая из-за угла. Полицейский приблизился к вахтеру вплотную и без всяких церемоний изо всех сил тряхнул его за бороду. Голова у бедняги дернулась, он испуганно вскрикнул. Ригль почувствовал, как по его спине забегали мурашки. В следующую секунду полицейский зажал нос вахтера между пальцами и с усилием покрутил его туда-сюда. Несчастный заголосил так, что на шум сбежались другие полицейские.

Тысячи тысяч мурашек впились в Ригля зубами и когтями.

Облаченный в форму грубиян шагнул к нему и, вытянувшись по стойке «смирно», загорланил:

– Осмелюсь доложить, господин офицер: нос настоящий, борода тоже настоящая. Не прикажете ли проверить на благонадежность его уши?..

Выслушав доклад своего агента, Тайный министр Бигль пришел в уныние. И было отчего: его расчёты не оправдались, бандиты скорее всего «легли на дно», а когда, где и при каких ужасных обстоятельствах они проявят себя снова, этого никто не знал.