Злючкин тоже похлопал себя по карманам и развел руками:
      -- Кажется, я тоже забыл свои деньги.
      Буфетчик перестал махать газетой и покосился на видневшегося через окно прогуливавшегося по перрону полицейского. Воспользовавшись моментом, мухи сразу облепили бутерброды с подсохшим сыром.
      -- Дорогой друг! -- обратился Ярило к буфетчику. -- Не могли бы вы дать нам немного денег в обмен на какую-либо услугу с нашей стороны?
      -- Услугу? -- повторил тот, недоверчиво разглядывая строгие, но слегка помятые костюмы посетителей. -- Услуг мне не надо, у меня есть только грязная работа.
      -- Ничего, ничего, -- мягко согласился Ярило, довольный тем, что сразу сумел договориться. -- Мы готовы выполнить вашу грязную работу.
      -- Если приберетесь на заднем дворе, получите по фертингу.
      Переглянувшись, Злючкин и Ярило согласно закивали.
      Аккуратно сложив в сторонке пиджаки, профессор и академик долго и сосредоточенно сгребали с земли размокший мусор, гнилые капустные листья и картофельную шелуху. Закончив, они позвали хозяина. Тот одобрил работу и, как обещал, вручил им по круглому увесистому металлическому фертингу.
      Повертев монету в руках, Ярило обратился к хозяину:
      -- Простите, а не могли бы вы обменять нам эти деньги на какие-нибудь продукты питания?
      Давно уже сообразивший, что имеет дело со свихнувшимися чудаками-учеными, возвращавшимися со своих дач, буфетчик охотно согласился их накормить, вернув тем самым назад свои денежки.
      Он выставил на один из столиков свой залежалый товар стал с удовольствием наблюдать, как эти двое с жадностью поглощают салаты и бутерброды, которые он в конце дня собирался вытряхнуть на помойку.
      Запив еду вчерашним чаем и степенно поблагодарив хозяина, клиенты поднялись и вышли на свежий воздух.
      Теперь им предстояло обсудить свои дальнейшие действия. Они расстегнули нижние пуговицы пиджаков и уселись на одну из расставленных вдоль перрона скамеек. Злючкину отчего-то нестерпимо захотелось излить душу своему оппоненту. Он вдруг вспомнил, как нарочно опрокинул чернильницу на столе академика Ярилы, зайдя к нему в кабинет и не застав его на месте.
      -- А знаете, коллега, -- сказал он, всхлипнув и утерев глаза платочком, -- я ведь всегда вас недолюбливал. Чего уж лукавить, я вам просто завидовал, вот и все! И чего только я не делал, чтобы помешать вашей выдающейся научной работе, чтобы высмеять и принизить ваш талант в глазах общественности! Я мошенничал, я клеветал на вас!..
      Злючкин разрыдался и упал на грудь Ярилы.
      -- Успокойтесь, дорогой друг, -- сказал тот с надрывом. -- Я тоже виноват перед вами и еще многими гномами. Я тормозил смелые и талантливые проекты моих учеников, я малодушно ревновал к их способностям. А однажды я просто-напросто выдал за свою идею одной из моих студенток. Ах, как стыдно, как стыдно!..
      Возле двух прилично одетых, плачущих навзрыд гномов остановился полицейский.
      -- Старший сержант Тигль, -- представился он, отдавая честь. -- Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?
      Обыкновенные полицейские не принадлежали к касте неприкасаемых, поэтому несли свою службу образцово, в полном согласии с духом и буквой закона. Делать им это было тем более просто, что ни один гном, находившийся под влиянием порошка, не мог солгать даже при сильном желании.
      -- Не знаем, -- плача, ответили гномы совершенную правду.
      -- А где вы работаете, хотя бы знаете? -- поинтересовался Тигль, действуя согласно инструкции.
      Ярило и Злючкин закивали головами:
      -- Да, это мы, конечно, знаем: мы работаем в Академии наук.
      И это было абсолютной правдой.
      -- Почему же вы плачете?
      -- Мы не знаем, куда нам идти...
      -- Заблудились вы, что ли?
      -- Да, за-аблудились. Потерялись, и во-обще...
      -- Ладно, не плачьте, сейчас поправим дело, -- ободрил их полицейский.
      Он вызвал по рации патрульную машину и велел отвезти заблудившихся профессора с академиком прямо в Академию наук города Хрумстика, в пригороде которого находилась станция Лисий Нос.
      Декан Академии принял ученых в своем кабинете и выслушал их с живым интересом: в штатном расписании остро не хватало преподавателей.
      Ярило и Злючкин рассказали о своих последних научных работах в Академии наук Центральной директории. Было понятно, что они уверенно владеют такими дисциплинами как астрономия, математика и физика. Несомненно, их знания соответствовали заявленным ими научным степеням и званиям.
      Правда, к своему стыду, декан никак не мог припомнить, где находится город с таким названием, но в конце концов он решил, что это какой-нибудь засекреченный объект, сотрудников которого распустили после прекращения программы "Космические поставки"...
      Он закончил расспросы и с удовольствием зачислил в штат новых преподавателей. Ярило получил методическое пособие для преподавания астрономии, Злючкин -- для преподавания математики. Они также получили в кассе приличный аванс и смогли занять удобные номера в местной гостинице.
      В первый же вечер, после сытного ужина, они внимательно прослушали ежевечерние установки по телевидению, и после этого их земное прошлое стало надежно затягиваться пеленой сладкого гипнотического тумана...
      Глава одиннадцатая
      Как образцовый дворник Фикс сначала напрягся и замер,
      а потом расслабился и обмяк. 189 шагов в пару. Тайный министр Фокс появляется из-за кустов
      Тихоня очнулся в полутемном подвале, заваленном оставшейся после строительства дома рухлядью. Свет едва проникал сюда через маленькое зарешеченное оконце, было довольно тепло, и воняло сыростью. Голова у него сильно болела от удара резиновой дубинкой, в глазах слегка двоилось. Рядом лежал все еще находившийся без сознания дворник.
      -- Эй, очнитесь, -- толкнул его Тихоня и похлопал по щекам.
      Дворник открыл глаза, ничего не понял и стал удивленно озираться по сторонам.
      -- Не пугайтесь, пока еще все не так плохо. Ваш хозяин запер нас в подвале.
      Дворник перестал хлопать глазами, его сознание постепенно прояснилось.
      -- Вы -- гость господина Енота, -- сказал он наконец.
      -- Никакой он не Енот, -- сходу внес ясность Тихоня. -- Это беглый преступник Ханаконда, его розыск сейчас объявлен по всей стране. В вашей хибаре хотя бы есть телевизор?
      -- Телевизора нет, -- признался дворник. -- Есть радио, да только по радио не разглядишь, какой он из себя, этот Аллигатор...
      -- Не Аллигатор, а Ханаконда.
      -- Вот-вот. Говорили, что их сбежало всего восемь гномов, а в доме было... Как раз и было восемь... вместе с вами.
      Для того чтобы сразу устранить все возможные недоразумения, Тихоня поднялся на ноги и официально представился:
      -- Агент секретной полиции старший лейтенант Ригль. По заданию правительства внедрен в банду Ханаконды накануне его побега из места содержания.
      Дворник тоже поспешно вскочил на ноги, вытянулся и отрапортовал:
      -- Дворник Фикс, нанят через бюро обслуживания неким господином Енотом около двух месяцев тому назад присматривать за домом. Во славу и здравие его сиятельства господина Верховного Правителя готов немедленно поступить в ваше распоряжение, господин старший лейтенант!
      -- Хорошо, хорошо, вольно, -- осадил его Тихоня, а вернее, Ригль. -Пока что мы оба пленники, и это полностью уравнивает в чинах и заслугах. Будем знакомы.
      Оба сердечно пожали друг другу руки.
      -- Когда вы ели в последний раз? -- поинтересовался Ригль.
      Фикс задумался, почесывая шишку на голове:
      -- Да почитай, я со вчерашнего дня ничего не ел. Только собирался завтракать, новый бутерброд себе такой приличный соорудил из двух половинок булки, уже и ко рту поднес, как в доме поднялся этот шум... Ну подобрал я слюнки да и выскочил во двор. А что дальше было, вы сами знаете, господин лейтенант.
      -- Без чинов, Фикс, без чинов. А когда ты в последний раз пил воду или чай, лимонад...
      -- Лимонаду я вообще не пью, баловство одно. А воду для чая я дождевую кипячу, она помягче. У меня под крышей специальная бочка для этого поставлена. Заварка получается совсем другая, не то что из водопроводной.
      -- Слушайте, Фикс, да вы просто молодчина! Знаете, вдвоем мы обязательно что-нибудь придумаем и выберемся отсюда.
      Дворник удивился и смутился, не понимая, чего может быть хорошего в том, что он не успел позавтракать. Он даже с опаской покосился на окошко, прикидывая, не собирается ли полицейский пропихивать его между прутьями решетки.
      -- А чего делать-то надо? -- спросил он, заметно обеспокоенный.
      -- Ничего не делайте, Фикс. Просто сидите и ждите. Скоро вы сами все почувствуете.
      -- Что ж, это можно, дело нехитрое, -- согласился дворник и притих.
      А Ригль стал методично осматривать, простукивать и ощупывать стены и содержимое подвала, надеясь отыскать здесь какое-либо уязвимое место.
      Прошло не более получаса, и дворник вдруг почувствовал, как пальцы его ног свела легкая судорога. Горячей волной пробежала она по ногам и по животу, руки непроизвольно задергались. Напряглась шея, и ходуном заходила голова. "Бэ-бэ-бэ, мэ-мэ-мэ!" -- забормотал дворник, выпучив глаза. Затем он вдруг напрягся всем телом, замер, но уже в следующую секунду выдохнул, расслабился и обмяк. Его побледневшее лицо покрылось каплями пота.
      Ригль с интересом и волнением следил за этой реакцией. Подобное он однажды испытал сам, когда его посвящали в касту неприкасаемых. Но тогда он отходил от действия порошка не естественным образом, а при помощи быстродействующей таблетки.
      -- Как самочувствие? -- поинтересовался он, заглядывая дворнику в глаза.
      -- Спасибо, господин Ригль, сейчас уже хорошо.
      -- Что вы чувствуете?
      -- Чувствую шишку на голове. Если бы не вы, не этот подвал и не шишка, я бы решил, что весь последний месяц была не жизнь, а какой-то дурацкий сон.
      -- Ладно, ладно, вы полегче. Это не сон, это жизнь. Когда-нибудь вы все узнаете и поймете.
      -- Да уж ладно, я не из любопытных. По мне, так все равно, при какой власти работать, дворники при любой власти в почете. Их сиятельства появляются и исчезают, а хороших дворников -- раз-два и обчелся.
      -- Это ты правильно заметил, Фикс. Если гном свое дело знает, его любая власть будет уважать. Ты раньше-то где работал?
      -- У господина Гадла, на Большой Собачьей улице. Ох и злой же был хозяин. И у меня тоже из-за него характер испортился. Потом, когда смута началась, он все свое состояние потерял, все подчистую -- и дом, и сад, и огород... Теперь, кажется, работает в полиции, на патрульной машине. А я нанялся к одной дамочке, "новой богачке". Ох и насмотрелся же я там безобразий! То она требует, чтобы привезли ей полный грузовик молока и вылили все из бутылок в бассейн. Она там поплескается, да и сольет в трубу, в канализацию, -- ни себе, ни другим. То она хочет, чтобы в театре играли спектакль только для нее одной. Покупает разом все места в зале и садится в первом ряду со своей собачкой и с биноклем, чтобы артистов в упор разглядывать. А если что ей не понравится, -- "Карамелька, фас!" -- и собачонка ее прыг на сцену, да как вцепится... Могла уйти с середины, но играть артистам все равно наказывала до конца, при пустом зале, потому как деньги уплачены. Но и эта дамочка тоже разорилась -- что-то там у нее не сошлось в бумагах. Все имущество с молотка, да и сама едва не загремела в каталажку. Теперь моет посуду в ресторане. Очень изменилась дамочка, очень...
      -- Да что же тебе так не везет?.. -- рассеянно проговорил Ригль, почти не слушавший болтовню дворника. Он закончил осмотр подвала, -- увы, безрезультатно.
      -- Ну а дальше вы примерно знаете. Поступил я сюда на службу, когда еще дом достраивали. Хозяина я только один раз и видел; он сказал, что дом для перепродажи, поэтому он сам здесь жить не будет. Теперь-то я понимаю, для чего ему все это было нужно: полиция здесь искать не будет -- район зажиточный, кругом одни приличные гномы. Эх, правильно вы сказали, господин лейтенант, не везет мне на хозяев, что за жизнь такая!
      Дворник махнул рукой и загрустил. Стало совсем тихо.
      -- А что это там внизу шумит? -- спросил Ригль, прислушиваясь к гулу, едва доносившемуся из-под основания дома.
      -- А, это... Так ведь там теплотрасса, проходит прямо под домом. Когда еще дом достраивали... Ой! Господин лейтенант!..
      -- Что, Фикс! Говори скорее! -- Ригль схватил дворника за плечи.
      -- Так ведь тут люк есть... -- прошептал Фикс, широко раскрыв глаза. -Рабочие приходили... Положен выход через каждые сто шагов... По инструкции...
      -- Где?!
      -- Вот здесь, под плитой.
      Перепуганный собственным открытием, дворник указал пальцем на одну из бетонных плит, квадратиками устилавших пол в подвале.
      Ригль бросился на колени и ощупал плиту. Она была теплая, почти горячая.
      -- У тебя есть что-нибудь металлическое?
      Дворник порылся в карманах фартука и вынул отломившийся от граблей зуб. Ригль просунул зуб в щель между плитами, надел на него обрезок трубы и надавил всем своим весом. Камень приподнялся, из образовавшейся щели заклубился пар.
      -- Помоги...
      Дворник подхватил плиту и отодвинул. В темную шахту колодца вела металлическая лесенка, и пленники не долго думая начали спускаться в теплотрассу.
      -- Поставь крышку на место, -- приказал Ригль, почувствовав, как ноги его коснулись дна.
      Кряхтя от натуги, Фикс передвинул плиту, и она, гулко содрогнувшись, плотно легла на свое место в клеточке.
      Двигаться в тесном туннеле приходилось на ощупь, согнувшись в три погибели, водя руками по толстым, будто загипсованным снаружи трубам. Здесь было жарко, как в парном отделении. То там, то здесь из трубы внезапно прорывалась струя пара, обжигая лицо и руки. Одежда промокла насквозь, пот лился с них ручьями.
      Ригль считал про себя шаги, а вернее сказать, коротенькие шажки. По словам дворника, выходы наружу были предусмотрены не реже чем через каждые сто шагов. И действительно, на сто восемьдесят девятом коротком шажке Ригль увидел над своей головой просвечивающее кольцо неплотно положенной крышки люка.
      -- Здесь! -- крикнул он и полез наверх.
      Сдвинув крышку, он высунул голову наружу и стал щурить глаза на свет. Люк находился на обочине шоссе, на противоположной стороне от дома; за высоким забором виднелась черепичная крыша.
      Ригль проворно выскочил наружу, но едва только он успел провести ладонью по мокрому лицу, как почувствовал на своем затылке дуло автомата. Кто-то передернул затвор и сказал: "Тихо стоять". В следующую секунду к голове высунувшегося дворника тоже приставил дуло автомата гном в маскировочном комбинезоне и в натянутой до самого подбородка шапочке с дырками для глаз.
      -- Внимание всем, внимание всем, они выходят через трубу, они выходят через трубу, двое уже у нас... -- заговорил он в рацию.
      Тут Ригль сообразил, что на самом деле происходит.
      -- Тьфу, как вы меня напугали! -- сказал он с видимым облегчением. -- Я офицер секретной полиции его сиятельства, доложите своему командиру.
      Вооруженные гномы смотрели на него с недоверием.
      -- Отпустите его, это наш гном, -- послышался вдруг знакомый голос, и на поляну из-за кустов вышел сам Тайный министр Фокс. Он так же, как и другие, был одет в маскировочный комбинезон.
      -- Господин министр?! -- воскликнул Ригль. -- Это вы?..
      Он вытянулся в струнку, отдал честь и приготовился отрапортовать министру как положено, однако тот махнул рукой:
      -- Вольно, вольно. Пойдемте со мной, господин лейтенант, нам есть о чем поговорить. И вы, Фикс, тоже будьте рядом; возможно, понадобятся и ваши показания.
      -- Господин инспектор, это вы?.. -- только и смог промямлить дворник.
      Глава двенадцатая
      Как Фокс вышел на след преступников.
      Тайный министр позволяет себе странные речи.
      Первый и последний дворник в касте неприкасаемых
      Докладывая Верховному Правителю о безрезультатности своих усилий, Фокс лукавил. В действительности он с самого начала шел по пятам преступников. Проверив списки пассажиров авиарейса Клушка -- Давилон, он легко обнаружил там восемь вымышленных имен. Он опросил других пассажиров и узнал, что как раз именно эти гномы привлекли к себе внимание соседей исходящим от них чрезвычайно резким запахом. Они также обратили на себя внимание тем, что решительно отказались от обеда, входящего, кстати сказать, в стоимость билетов.
      Затем Фокс разыскал и расспросил двух водителей такси, которые везли преступников из аэропорта. (Они тоже отметили резкий запах, исходивший от пассажиров.) И хотя Ханаконда со своими сообщниками высадился далеко от своего дома, опытный сыщик опросил местных жителей и выяснил, что только один дом пустует здесь с самого окончания строительства.
      Представившись инспектором по озеленению, Фокс поговорил с дворником и окончательно убедился в правильности взятого им следа. Он немедленно вызвал группу захвата, участок оцепили двойным заслоном, и, чтобы избежать кровопролитной стычки, полицейские стали дожидаться, когда бандиты сами выйдут из дома.
      Едва они успели занять позиции, как послышался звон разбитого стекла и крики повисшего на шнурке Тихони. Фокс понял, что секретный агент чем-то себя выдал и является теперь заложником бандитов. Это сильно осложняло ситуацию, но, пока сыщик ломал голову над тем, как вызволить Тихоню из плена, старший лейтенант Ригль сам себя вызволил.
      Фокс перевел дух и твердо решил с наступлением темноты, если преступники к тому времени сами не покинут свое убежище, начинать штурм.
      Странное же и довольно дерзкое поведение Фокса по отношению к Верховному Правителю объяснялось довольно просто. Докладывать Пупсу обо всех своих действиях было бы неосторожно и недальновидно. Любая просочившаяся через окружение его сиятельства информация могла в одночасье свести на нет все усилия. "Уж лучше я доложу тогда, когда надену на преступников наручники, -- рассуждал Фокс. -- А победителей не судят".
      Выслушав рассказ Тихони-Ригля обо всем, что происходило за последние дни и часы в банде, Фокс крепко задумался.
      -- Так вот почему они не побоялись сунуться сюда, в Давилон, -проговорил он наконец. -- Вы даже не представляете себе, Ригль, насколько плохи наши дела. Если для того, чтобы совершить государственный переворот, достаточно занять телевизионную башню и выдать в эфир бредовые "установки", завтра наверняка это попытается сделать кто-нибудь еще. Любой идиот, любой сумасшедший может запереться в студии с заложниками. Как все-таки непрочен и опасен мир, который держится на насилии и обмане... Поверьте мне, лейтенант, этой власти остались считанные дни, и на этот раз я не ошибаюсь.
      Ригль с ужасом смотрел на Тайного министра. Если бы он услышал такие речи от кого-нибудь другого, пусть даже самого высокопоставленного гнома, то немедленно надел бы на него наручники.
      -- Вы удивлены? -- сказал Фокс. -- Разумеется, я бы не распускал язык, если бы не был уверен. А что мне успеют сделать за несколько дней, даже если делу о моей неблагонадежности дадут ход? Тем более что я знаю вас не как доносчика, а как честного и порядочного офицера.
      -- Конечно, господин Фокс, вы можете быть во мне уверены, однако... Мне странно слышать подобные вещи именно от вас.
      -- Ничего, ничего, Ригль, вы еще пооботретесь в этой жизни. Когда все закончится, приходите ко мне в сыскное агентство: обещаю вам высокий оклад и хорошие проценты с каждого дела. Как, придете?
      -- Право, вы совсем сбили меня с толку, господин министр. По крайней мере обещаю помнить о вашем предложении.
      -- Вот и прекрасно. Теперь поезжайте домой, отдыхайте и набирайтесь сил. У меня такое чувство, что эти голубчики доставят нам еще немало беспокойства. Вас вызовут, если в деле возникнут осложнения.
      Ригль вытянулся, отдал честь, развернулся, но что-то вспомнил:
      -- Да, еще одна проблема, господин министр. Этот дворник, Фикс; он не ел со вчерашнего дня и разгипнотизировался.
      -- Ах, верно, этот дворник... А вы говорите, он держался молодцом?
      Ригль подтвердил.
      -- Хорошо, я выпишу ему пропуск в спецраспределитель. Господин Фикс будет первым и скорее всего последним дворником в касте неприкасаемых. Пусть работает, как работал, пока дом не займет новый хозяин; насколько мне известно, ему было заплачено вперед. Дом этот конфискован и в ближайшее время пойдет с молотка.
      Ригль снова отдал честь и удалился, не переставая удивляться уму и проницательности этого гнома.
      Глава тринадцатая
      Загадочное исчезновение узников.
      Прорыв через оцепление. Замечательные ходовые качества
      автомобилей фирмы "Циклоп"
      Не успела бетонная плита занять свое место в квадратике пола, как снаружи загремела щеколда, дверь растворилась и на пороге возникли Хорек с Губошлепом.
      -- Эй! -- крикнул Хорек в темноту. -- Эй, ты, как тебя там, Тихоня! Пошли на допрос, у шефа кулаки уже чешутся...
      Он засмеялся, но Губошлеп испуганно дернул его за рукав:
      -- Погоди, сдается мне, что здесь никого нет. Зрение у меня как у кошки.
      -- Брось, как это нет? Спрятались. А ну вылезайте, а то как полосну сейчас из автомата куда попало, я такие шутки не люблю.
      -- Говорю я тебе, они сбежали!
      Тут и Хорек основательно струхнул: теперь стоило подумать, о кого именно Ханаконда будет чесать свои кулаки.
      -- Ты вот что, -- сказал он Губошлепу, -- пойди посмотри, где они. Вон тут сколько всего навалено -- и ящики, и мешки, и рулоны какие-то...
      Стиснув в трясущейся руке револьвер, Губошлеп спустился в подвал и стал боязливо передвигать оставшиеся после строительства дома материалы.
      -- Нет их здесь, точно говорю, сбежали.
      -- Что ты мелешь! Как они могли отсюда сбежать?
      Хорек спустился, подошел к оконцу и подергал рукой толстые прутья решетки, для уверенности пару раз стукнул по ним прикладом.
      -- Ерунда какая-то, не могли они никуда отсюда деться. Иди скажи шефу.
      Губошлеп нехотя поплелся к шефу, а Хорек встал в дверях с автоматом на изготовку.
      Поспешно явились Жмурик, Тефтель и Ханаконда, а также зажимавший ладонью глаз заплаканный Губошлеп.
      -- Такие дела, шеф, -- заговорил Хорек, -- Губошлеп сказал, что в подвале никого нет, а я говорю, что быть этого не может...
      Ханаконда щелкнул выключателем, и при свете картина стала выглядеть еще загадочней. Было совершенно ясно, что пленники никуда не могли отсюда деться. Железная дверь закрывалась снаружи, а коридор хорошо просматривался из гостиной. В стенах не было вентиляционных отверстий, а через прутья оконной решетки могла бы пролезть разве что кошка. Было от чего потерять голову.
      -- Надо уходить, -- сказал Ханаконда. -- Что бы за ерунда здесь ни творилась, мне это не нравится.
      -- Куда рванем, шеф? -- спросил Хорек.
      -- Есть одно место, в лесу.
      -- В лесу? А как же это... Ну, вы хотели...
      -- Ладно, всем тихо. К телебашне надо присмотреться, чтобы вышло тип-топ, наверняка. Тебе, Губошлеп, наклеим усы -- устроишься там на какую-нибудь ночную работу. Все хорошенько разнюхаешь, а после пойдем на дело. Тех двоих тоже возьмем с собой: если что, будем прикрываться ими от пуль.
      -- Эй, шеф, кажется, они как раз хотят что-то сказать, -- кивнул Тефтель в сторону гостиной.
      Мига и Кролл все еще были привязаны к стульям. Они мычали и энергично раскачивались, с ужасом глядя на окна.
      Все повернули головы, да так и ахнули: прямо во дворе плотной шеренгой выстроилось полицейское оцепление -- хорошо экипированные штурмовики с пуленепробиваемыми щитами.
      Бандиты метнулись в другую комнату, в третью... Но со всех сторон дом окружали прозрачные щиты и ощетинившиеся стволы.
      -- А-а-а!! -- в отчаянии завопил Губошлеп. -- Окружили! Не уйти, сгинем все на болоте!!
      Круто развернувшись, Ханаконда заехал паникеру кулаком в ухо, и тот кубарем отлетел в угол.
      -- Тихо, -- сказал шеф, -- всем тихо. Есть у меня подарочек для фараонов, глазом моргнуть не успеют. А ну быстро все за мной.
      Открыв своим ключом неприметную дверь, он юркнул в темное помещение. За ним последовали остальные, в том числе и отвязанные от стульев Мига и Кролл.
      Компания оказалась в гараже, где в полумраке вырисовывался автомобиль повышенной проходимости фирмы "Циклоп". Своими устрашающими размерами он напоминал бульдозер. С улицы слышался голос говорящего через громкоговоритель Фокса, который давал бандитам минуту на размышление.
      -- Вперед! -- скомандовал Ханаконда и запрыгнул в машину.
      Все запрыгнули за ним следом, Хорек ударил по педалям, четыре ведущих колеса провернулись на месте, и в следующее мгновение автомобиль рванулась вперед, словно огромное пушечное ядро, сокрушив металлические ворота.
      Не ожидавшие такого фортеля полицейские едва успели отпрыгнуть в стороны. Автомобиль с визгом вырулил на шоссе и в мгновение ока скрылся за поворотом.
      -- Ах, чтоб тебя! -- в сердцах крикнул Фокс. -- По машинам!
      Вереница полицейских автомобилей с воющими сиренами и крутящимися мигалками устремилась в погоню. Но сам Фокс только устало облокотился о капот. Он понимал, что преследование не принесет никаких результатов.
      Глава четвертая
      Карлуша и Пухляк прибывают в зону риска.
      Растущие здесь грибы приходятся им по вкусу, но заработать
      пару фертингов тоже не помешает. Ночь в лесу,
      появление дикого гнома
      Успев увидеть, что Ярило и Злючкин ухнули в пелену облаков, так и не раскрыв своих парашютов, Карлуша стал кричать по рации, давая им советы, но те уже попали в зону глушения радиоэфира и ничего не слышали. Впрочем, как мы уже знаем, для них все закончилось относительно благополучно.
      Флегматично паривший неподалеку Пухляк хранил молчание.
      -- Эй, ты! -- окликнул его Карлуша. -- С тобой-то хоть все в порядке?
      Их переговорные устройства исправно работали, потому что они находились очень близко друг от друга. В ответ Пухляк только сокрушенно произнес что-то вроде "о-хо-хошеньки-хохо...".
      -- Ладно, ты не очень расстраивайся, -- сказал Карлуша. -- Мы ведь не виноваты, что нас стащили. Эти профессоры перед нами еще извиняться будут. Если, конечно...
      Карлуша осекся, а Пухляк опять что-то про себя запричитал.
      -- Ну ладно, ты не охай, смотри лучше, куда мы падаем.
      Поскольку ветер сносил их в сторону довольно долго, они уже оказались над лесом где-то между Хрумстиком и Давилоном. Теперь у них под ногами темнела ветками березовая роща, и верхушки деревьев стремительно приближались.
      -- Ой! -- сказал Карлуша, застряв на самой верхушке березы.
      -- Ох... -- сказал Пухляк, повиснув так, что ноги его почти касались земли.
      Если мы вспомним, что растения на Луне имеют размеры в двадцать раз меньшие, чем у нас на Земле, станет понятно, почему в первую минуту Карлуша не смог правильно оценить той высоты, на которой находится. Он думал, что находится где-то чрезвычайно высоко, а потому вцепился в верхушку березы мертвой хваткой.
      Тоненькая березка, имевшая в действительности рост никак не выше двух гномов, стала прогибаться под его тяжестью, и Карлуша почувствовал, что снова куда-то летит.
      -- А-а-а!! -- завопил он, вообразив, что падает с огромной высоты.
      Но уже в следующую секунду падение прекратилось, и он благополучно сел на мягкую лесную землю. А гибкая березка, освободившись от груза, снова распрямилась, сбросив с себя вместе с диковинным гномом последние желтые листочки.
      Между тем Пухляк продолжал висеть, словно груша, меланхолично перебирая в воздухе ногами. Карлуша отстегнул его от парашюта, и Пухляк повалился на землю. Не выказав какой-либо реакции на происходящее, он стал молча и неторопливо освобождаться от скафандра.
      Карлуша испугался:
      -- Стой, что ты делаешь! Мы ведь уже в этой, как ее, в зоне риска! Воздух, наверное, отравлен!..
      Но Пухляк уже спокойно отвинтил крепления, снял гермошлем и вылез из панциря жесткого гофрированного комбинезона. Одернув на себе курточку и поправив кепочку с козырьком, он присел на пенек и стал грызть ветку, сплевывая себе под ноги. За последнее время он так устал от неприятных потрясений, что потерял способность чему-либо удивляться и даже соблюдать осторожность.
      Единственная его привычка, которую не способны были задушить до конца никакие катаклизмы, сохранилась в нем и по некоторым признакам уже давала о себе знать. Заметив, что пенек, на котором он сидит, с одной стороны густо зарос какими-то грибами на тоненьких ножках, Пухляк сорвал один гриб и, надкусив, задумчиво пожевал. Вкус показался ему довольно приятным, он доел гриб и сорвал следующий.
      Карлуша наблюдал за ним, широко раскрыв глаза. Убедившись, что Пухляк не загипнотизирован и не отравился, а даже, наоборот, проявляет интерес к пище, он тоже решил снять скафандр.
      -- Ну как, -- поинтересовался он, освободившись от доспехов, -съедобно?
      Пухляк пожал плечами, а Карлуша с удовольствием вдохнул полной грудью лесную прохладу. Он тоже пожевал из любопытства кусочек гриба, который показался ему безвкусным и водянистым.
      -- Раз уж мы здесь, -- подал наконец голос Пухляк, поднимаясь с пенька, -- нужно для начала раздобыть пару фертингов и как следует пообедать.
      -- Погоди, погоди, -- возразил ему Карлуша, обрадованный, впрочем, что тот разговорился. -- Далеко уходить нельзя, нас ведь здесь, в этом месте, будут искать.
      -- Кто тебя будет искать? -- проворчал Пухляк, решительно направляясь туда, где ему деревья казались пореже. -- Пока будут искать, ноги протянешь. Тут, брат, сам понимаешь, никто даром кормить не будет. Надо быстренько организовать какое-нибудь выгодное дельце и подзаработать деньжонок. А с деньжонками мы и тут не пропадем. Вот тогда уже спокойно дождемся, когда они нас искать начнут.
      -- Как же мы заработаем деньжонок? -- спросил Карлуша.
      -- Это надо подумать. Что есть у нас на Земле, чего здешние гномы не знают? Чем их можно удивить?
      -- Вопрос...
      -- Я ведь тогда, в прошлый раз, дал маху с этой солью. Разорился подчистую из-за собственной глупости. А ведь мог стать миллионером, если бы правильно повел дело. Ничего, теперь я ученый. Сахар у них есть?