Вокруг заранее облюбованной елки стояли несколько девчонок, дожидаясь обещанной механизации.
      Лихо тормознув, Взломщик выпрыгнул из кабины и сразу утонул по пояс в снегу. Тут только он заметил, что все дамы стоят на лыжах, вытоптав вокруг себя небольшую полянку. Взломщика втянули обратно в кабину, после чего он тоже нацепил лыжи и осторожно приблизился к дереву. Заметив, что одна из девчонок робко держит приготовленную для работы пилу, он, повернувшись, скомандовал:
      -- Ну-ка, Шестеренка, давай сюда нашу пилу.
      Шестеренка извлек из багажника электропилу. Взломщик включил ее и собрался одним махом перепилить ствол, но его остановили. Сначала нужно было определить место падения и расстелить брезент. В Песочном городе гномы валили елку как придется, не имея представления, куда она повалится, с криком разбегаясь в разные стороны. Кое-кого потом приходилось выкапывать из снега.
      Расстелили брезент, и работа пошла слаженно. Взломщик подпилил дерево в нужном месте, елка упала на брезент, ее хорошенько укутали и обвязали, чтобы она не сползла и не растрепалась во время движения.
      Затем елку прицепили к "Метелице", Взломщик пригласил барышень в салон, и они все вместе помчались вперед по пушистому простору. Крепко уцепившись за спинки сидений, дамы с восторгом смотрели по сторонам, а мимо пролетали зеленые ели, голубые проталины на болотах, белые холмы и пригорки.
      * * *
      Вокруг Зимнего пруда собрался, казалось, весь город. Ёлку подтянули к приготовленной в центре крестовине и отвязали от снегохода. Взломщик и Шестеренка осмотрели крепление и убедились, что под крестовиной во льду буром проверчена дыра до самого дна. Такой основательный подход к делу со стороны девчонок удивил Взломщика, и он поинтересовался, кто эта Стрелка, которая, по рассказам Ясноглазки и Снежинки, руководит строительными работами. К нему подвели бойкую барышню в пушистой ушанке, и они пожали друг другу варежки.
      -- Вы знаете, -- сказал Взломщик, -- раньше я встречал только одну даму, которая здорово разбирается в технике.
      -- Кто же это? -- поинтересовалась Стрелка.
      -- Зовут ее Огонек, и если вы когда-нибудь были в Земляном городе...
      -- Можете не рассказывать, я с ней знакома. Правда, мы давно не виделись, и раньше ее звали Клюковка, а не Огонек. Хотя известно, что знаменитости любят придумывать себе звучные имена. Боюсь, как бы она теперь не задрала нос.
      -- Мне кажется, -- возразил Взломщик, -- что Огонек, или, как вы говорите, Клюковка, совсем не зазналась. Просто она такая необыкновенная, с фантазией...
      -- Вот видите, -- сказала Стрелка, -- выходит, что я злословлю о своей подруге, а вы ее защищаете. А потом гномы говорят, что мы любим сплетничать и ни чем не интересуемся.
      -- Нет, что вы, -- испугался Взломщик, -- я совсем так не думаю...
      Тут начали поднимать елку, и Стрелка включилась в работу. Несколько девчонок удерживали ствол у основания, чтобы он точно попал в расположенную в центре крестовины дыру, а остальные при помощи длинных рогатин поднимали елку все выше и выше. Когда она встала почти вертикально, ствол ее скользнул в лунку и уперся в дно.
      Дрогнув и осыпав собравшихся шишками и иголками, елка замерла в нужном положении. Она снова распушила ветки и здесь, на голом пространстве пруда, казалась выше и прекраснее, чем в лесу, среди других больших деревьев.
      После этого щели в месте крепления залили водой, прочно скрепив нижнюю часть ствола с лункой и крестовиной.
      Наступило время сооружать замок.
      Ледяной купол и сверкающий гранями шпиль были уже готовы и лежали в сторонке. Их отлили заранее в специальных формах, которые использовали для этой цели из года в год. Дамочки привозили на санках разноцветные кубы льда, ставили один на другой, и вокруг елки постепенно стали вырастать стены, принимая нужные очертания.
      Правильность линий достигалась тем, что ледяные глыбы ставили не как попало, на глазок, а ориентируясь по специальным отвесам и горизонтально натянутым веревочкам. Высоко над прудом, между деревьями, был натянут канат, служивший опорой для веревочных подъемников.
      Взломщик и Шестеренка не могли сидеть сложа руки и тоже включились в работу. Перевозка и установка ледяных блоков была для слабых девчонок делом весьма обременительным. Особенно трудно было поставить куб на нужное место, потому что он был тяжелый и выскальзывал из рук. Взломщик придумал забирать лед прямо в ящиках, объезжая улицы на снегоходе. Хозяйки ставили свои ящики в багажное отделение, в тепле кубы оттаивали от стенок, и после этого их можно было переворачивать прямо на нужное место. При этом соединения не нужно было поливать водой, потому что оттаявшая поверхность была и без того достаточно мокрой.
      Работа пошла быстро, и вскоре елку до самой макушки окружили сверкающие мозаичные стены с арочными проходами.
      После этого купол с величайшей осторожностью подняли в воздух (веревку подъемника тянули всем поселком) и, осторожно придерживая, опустили. Острый восьмигранный шпиль взвился в небо и заискрился на солнце.
      Лестницы и мостки оттащили от стен, все вышли на берег и примолкли, поглядывая на Стрелку. Дожидались ее оценки. Бывало, что из-за какой-нибудь погрешности, малозаметного перекоса приходилось все разбирать и переделывать.
      Стрелка несколько раз медленно обошла постройку, рассматривая ее так и сяк, остановилась и после томительной паузы сказала:
      -- Годится.
      -- Ура-а-а!!! -- разнесся торжествующий хор, в котором "басами" выделялись голоса Карлуши, Взломщика и Шестеренки.
      Глава пятая
      Как Пухляк выкручивался из щекотливого
      положения, в которое сам себя поставил.
      "Не давайте им ничего!.."
      В Песочном городе тоже вовсю шла подготовка к новогоднему празднику. На Мутной реке обустраивали каток с аттракционами и иллюминацией, сколачивали горки и фанерные теремки для угощений. Доктор Глюк и еще несколько разбиравшихся в химии гномов делали ракеты для фейерверка.
      Выпавший накануне большой снег накрыл реку таким толстым слоем, что о расчистке не могло быть и речи. Решили залить каток прямо на поверхности наста. Это делали и раньше, поэтому никто не опасался, что затея может провалиться в буквальном смысле.
      После заливки на снегу образовался огромный ледяной блин, под которым рыли замысловатые лабиринты. Оттуда были видны катавшиеся на коньках гномы, а те в свою очередь видели плутавших подо льдом искателей приключений.
      Пока светило солнце и все трудились на реке, дома сидел один Пухляк, поскольку у него, как он сам объяснял, болела спина. Карлушу никто не хватился: все думали, что он уехал вместе с Взломщиком и Шестеренкой.
      Оставшись один в доме, Пухляк основательно перекусил, часика четыре всхрапнул, снова перекусил, снова поспал и, чувствуя уже в голове полнейшую одурь, принялся бесцельно бродить по дому, хлопая дверьми и заглядывая в чужие комнаты. Надо было как-нибудь скоротать время до темноты, когда можно будет отправиться на реку и принять участие в празднике -- покататься с горок, поглазеть на фейерверк и, самое главное, хорошенько перекусить в специально оборудованных для этой цели теремках.
      Пухляк зашел в первую комнату и огляделся. (Студент уже почти месяц находился на острове Голубой звезды, где нашли залежи селикона, необходимого для производства электонных плат.) Можно было не опасаться, что хозяин вдруг его застигнет.
      Повсюду здесь -- на столе, на стульях, на полках, на полу и на подоконнике -- пылились стопки справочных, научных и познавательных книг. Пухляку, прочитавшему в жизни только одну книгу (кажется, она называлась "Похождения веселого поросенка Шлепа"), от такого скопления научной мысли стало не по себе. Он несколько раз чихнул и собрался уже выйти, но напоследок из любопытства выдвинул верхний ящик письменного стола. Среди прочего там лежала надкусанная плитка шоколада. Пухляк отломил кусок, сунул в рот и вышел.
      В комнате Взломщика и Шестеренки все было завалено и заставлено деталями, электронными платами, инструментами и чертежами. Ничего интересного для себя не обнаружив, Пухляк вышел в коридор.
      Постояв некоторое время в раздумье, он вернулся в комнату Студента, достал из ящика шоколад, отломил еще кусок и сунул в рот.
      На втором этаже он побывал в комнатах Сахарка, Вихра и Хитрюги, Ловкача и Растеряшки, но также ничего интересного не обнаружил.
      Таким образом ему удалось скоротать время: солнце уже опускалось за горизонт, наступал вечер.
      Напоследок он заглянул в комнату Карлуши. Но там, кроме тумбочки, кровати и полок с книжками, ничего не было. Собираясь выходить, Пухляк заметил на полу листок бумаги. Он подобрал его и стал читать: "Ухожу от вас навсегда. Если замерзну в лесу и не вернусь, обо мне не беспокойтесь. Спасибо вам за все"...
      Сразу узнав Карлушин почерк, он ужаснулся, губы его задрожали.
      -- Вот так номер... -- пробормотал он. -- Стало быть, он не уехал в Парк, а уже вторые сутки блуждает где-то в лесу...
      Пухляк спрятал бумажку в карман, спустился в комнату Студента и в чрезвычайном волнении доел плитку шоколада. Первой его мыслью было уничтожить записку и остаться, таким образом, совершенно непричастным к этому страшному делу. Потом он сообразил, что еще лучше положить записку на место, чтобы ее нашел кто-нибудь другой...
      Он сунул в карман шоколадную обертку, шагнул в дверям и... столкнулся со Студентом.
      -- А!! -- крикнул Пухляк, и лицо его перекосилось от страха.
      Студент от неожиданности тоже отпрянул.
      -- Ты чего орешь? -- сказал он, разглядев Пухляка. -- Совсем одурел от безделья?
      Попав в щекотливое положение, Пухляк моментально придумал, как выкрутиться:
      -- А я вот... зашел поздороваться. Узнал, что ты здесь.
      -- Как же ты узнал?
      -- Так, слышал...
      -- От кого же ты слышал?
      -- Говорили...
      -- Ну и как, поздоровался?
      -- Так вот... здравствуй.
      -- Здравствуй, здравствуй. Значит, все в порядке?
      И тут игры разума, не поддающиеся объяснению.
      -- Нет, -- неожиданно для самого себя сказал Пухляк и нахмурился. -Все не в порядке. Все очень, очень не в порядке.
      И он протянул Студенту шоколадную обертку.
      На самом деле Пухляк хотел отдать записку, но в голове у него все смешалось, и он сунул руку не в тот карман.
      -- Вот, сейчас нашел в комнате у Карлуши...
      Студент несколько мгновений рассматривал обертку. Обладая хорошей памятью даже на несущественные детали, он узнал свою шоколадку. И он подумал, что Пухляк ябедничает на Карлушу.
      -- Что это? -- спросил он строго.
      Потупив глаза и не замечая своей ошибки, Пухляк горестно причитал себе под нос:
      -- Вот ведь как оно бывает... А ведь все к нему хорошо относились, и чего на него нашло вдруг? Если бы раньше заметили, могли бы спасти, а он зачем-то под кровать положил...
      -- Ты что несешь? -- Студент повысил голос, его так и подмывало влепить Пухляку подзатыльник. -- С чего это он будет шоколадные обертки под кровать прятать?
      Уловив в голосе собеседника нотки, не соответствующие драматизму происходящего, Пухляк быстро поднял глаза и понял свою ошибку. Он захлопал ладонями по карманам, выхватил из рук Студента обертку и дал ему записку.
      Прочитав записку, Студент, не говоря ни слова, вышел. Стало слышно, как он говорит с кем-то по телефону. А в дверях комнаты появилась приехавшая вместе с ним Клюковка-Огонек. Это стало для Пухляка еще одной сильной неожиданностью.
      -- Привет, герой, -- сказала она доброжелательно. -- Что это он так разволновался?
      Пухляк начал нудно и путано говорить о том, что Карлуша был, конечно, не сахар, что был он гном, как говорится, со странностями, но теперь-то чего говорить, потому что сгинул он, бедняга, в темном лесу и никто теперь не узнает...
      Но тут в комнату вбежал Студент и все-таки влепил Пухляку звонкий подзатыльник.
      -- Это тебе за ложную тревогу. А это, -- он с треском влепил еще один, -- за то, что роешься в чужих вещах. Пойдемте, дорогая коллега, -- обратился он к своей спутнице. -- Пойдемте посмотрим, что делается на реке.
      Обернувшись, Огонек жестом и взглядом выразила Пухляку свое сострадание.
      Оставшись один, Пухляк долго чесал затылок, соображая, что же такое произошло и куда Студент мог звонить по телефону. Но поскольку он был очень хитрый, то подошел к телефонному аппарату и нажал кнопочку повтора.
      -- Аллоу? Писатель Баян вас слушает, -- прозвучал бархатный голос на другом конце провода.
      Пухляк положил трубку на место и в задумчивости проговорил:
      -- Значит, он все-таки уехал в Парк. Но почему же тогда все так запутано?..
      Побывав на реке и повидавшись с друзьями, Студент и Огонек направились в Космический городок. Свои передвижения они совершали на двухместном снегоходе системы инженера Циркуля, причем Огонек была за рулем, а ее близорукий спутник -- на заднем сиденье.
      Звездочкин, как всегда, находился на своем рабочем месте. Он радушно принял гостей, предложив им чай с вакуумным космическим сухарем. Те поблагодарили и уселись возле электрической плитки с гудящим на ней помятым чайником. Звездочкин что-то несколько раз уронил, конфузливо извинился и сел рядом.
      -- Что же вы, господин ученый, -- обратилась к нему Огонек, -- совсем не выходите на улицу?
      -- Нет, -- признался Звездочкин. -- В том смысле, чтобы погулять, времени совсем не хватает. Вечер и ночь работаю, днем отсыпаюсь. Принес себя, так сказать, в жертву науке. Вот когда закончу работу над Большим атласом звездного неба, тогда...
      -- А вы уверены, что наука примет от вас эту жертву?
      -- А разве у вас есть основания в этом сомневаться?
      -- Но ведь звездное небо очень большое... -- начала Огонек развивать свою мысль.
      -- Да, несомненно, оно очень большое, -- согласился Звездочкин.
      -- И все звездочки, наверное, трудно даже сосчитать...
      -- Сосчитать можно, но только те, что находятся в пределах видимости телескопа.
      -- А у вас, наверное, самый лучший телескоп?
      -- Пожалуй, да, лучший, -- с видимым удовольствием и некоторой важностью согласился Звездочкин. -- Даже в Центральной директории нет такого телескопа.
      -- Но ведь, наверное, можно сделать его еще чуточку получше?
      -- Конечно, нет пределов совершенству. Я как раз собираюсь увеличить его мощность на два с половиной процента и уже заказал необходимые детали.
      -- Ага. Стало быть, звездочек на небе станет больше.
      -- Да. Больше. Значительно больше.
      -- И ваш атлас потребует дополнений.
      -- Да. Значительных дополнений.
      -- А потом вы еще немножко увеличите мощность телескопа.
      -- Возможно...
      -- И на небе появится еще миллиардов сто звездочек?
      -- Н-не знаю... Может быть, и больше...
      Теперь Звездочкин выглядел довольно обескуражено.
      Огонек вежливо кивнула в знак того, что она узнала все, что хотела узнать. Наблюдавший за этим диалогом Студент то и дело зажимал рот, чтобы не прыснуть со смеху.
      -- Пожалуй, я выйду сегодня погулять, -- неуверенно сказал Звездочкин. -- Как там, на реке, готовятся?
      Попив чаю с сухарем и поболтав еще немного, Студент и Огонек собрались уходить. Но тут Звездочкин хлопнул себя по лбу:
      -- Ах да! Чуть не забыл. С Луны сегодня поступила какая-то странная радиограмма.
      -- Интересно, -- оживился Студент. -- Мне казалось, что передатчик у них давно уже не работает.
      -- Возможно, что как раз сейчас его ремонтируют и посылают пробные сигналы. Болтают какую-то чепуху и не отвечают на мои позывные.
      -- Давай послушаем.
      Звездочкин включил воспроизведение. После нескольких минут позывных "Земля, Земля, я Луна" следовал крайне бестолковый диалог, в котором некий Ослик взволнованно кричал Звездочкину: "Не давайте им ничего! Если прилетят, не давайте ничего!.."
      -- Вы знаете этого Ослика? -- спросила Огонек.
      -- Да, -- кивнул Студент. -- Это тот самый лунатик, с которым дружил Карлуша.
      -- Мне показалось, что он искренне чем-то обеспокоен.
      -- Похоже на то. Ума не приложу, что у них там стряслось. Может быть, им понадобились еще какие-нибудь семена наших растений?
      -- Но почему же тогда этот Ослик просит ничего не давать?
      -- Знаете, дорогая коллега, там у них сложились очень странные отношения между гномами. Многие думают только о том, как разбогатеть, то есть раздобыть как можно больше вещей и продуктов. Все это у них можно обменивать на деньги, такие условные значки...
      -- Спасибо, что рассказываете мне содержание вашей книги "Экономика подлунного мира".
      -- Ах да, извините, ведь вы все прекрасно понимаете.
      -- Мне только было не совсем понятно, почему на Луне дали всходы семена ваших "гигантских" растений. Наши ботаники долго пытались прорастить семена их "карликовых", но это удалось лишь в Земляном городе. Скорее всего, благодаря особым феноменальным свойствам этого места.
      -- Возможно, возможно, -- согласился Студент. -- Возможно, вы правы, дорогая коллега. Надеюсь, что ситуация в ближайшее время прояснится и мы узнаем, кому и чего именно просил не давать господин Ослик... Звездочкин, ты поедешь с нами на реку?
      -- Да, да, конечно, -- засуетился Звездочкин. -- Только я потом, без вас. Я еще должен прибраться, привести себя в порядок... Да и рано еще, даже не стемнело.
      -- "Прибраться... Привести себя в порядок..." -- Студент покачал головой. -- Это что-то новое.
      Гости вышли из здания обсерватории и заняли свои места на сидении вездехода.
      -- Послушайте, вы, уважаемый коллега, -- обернулась к Студенту Огонек. -- А что если мы сейчас отправимся в совершенно другое место? Здесь мы все видели. А там обещаю вам нечто действительно необыкновенное. Ну, решайтесь быстрей!
      Глава шестая
      Пухляк убеждается, что маска зайчика ему мала,
      но хобот слона выглядит чересчур вызывающе,
      волк непрактичен, а маска свиньи слишком легкомысленна
      Оставшись один, Пухляк немного перекусил, чтобы успокоиться, и стал готовиться к предстоящему мероприятию.
      Он поднялся к себе в комнату, раскрыл огромный вещевой шкаф, который он называл гардеробом, и стал выкладывать на пол теплые вещи.
      Раздевшись до трусиков, он начал не спеша выбирать и натягивать на себя:
      -- кальсоны с верхней рубахой (из мягкого розового трикотажа);
      -- носки простые;
      -- носки шерстяные;
      -- тренировочные брюки;
      -- теплую мягкую рубашку;
      -- шерстяной пуловер;
      -- штаны с ватной прокладкой, на помочах;
      -- "водолазный" свитер.
      Затем Пухляк влез в валенки, достал из шкафа несколько карнавальных масок и некоторое время пристально их разглядывал.
      Маски были сделаны из папье-маше, раскрашены красками и покрыты лаком. Они представляли слона, зайчика, хрюшку и серого волка.
      Маску слона он отверг сразу, поскольку она имела свисающий до самого живота -- похожий на шланг от пылесоса -- резиновый хобот, который у всех чесались руки потрогать, а то и подергать. Не говоря уже о том, что это было неприятно, маска была чересчур заметной и вызывающей, в то время как Пухляк стремился не привлекать внимания к своей персоне.
      С некоторых пор жители Песочного города почитали его как местную достопримечательность и буквально не давали ему прохода. Такое обожание со стороны сограждан, приятное поначалу, постепенно стало казаться ему назойливым и обременительным. Пухляк старался реже бывать на публике, а если и отправлялся куда-нибудь, то обязательно надевал солнцезащитные очки и прикрывался платочком, делая вид, что у него насморк. Он перестал здороваться с прежними своими друзьями и все больше времени проводил в гордом одиночестве.
      Такие изменения в его характере доктор Глюк называл "звездной болезнью", хотя она не имела ничего общего ни с медициной, ни со звездами.
      Итак, маска слона никуда не годилась.
      Зайчика он не примерял давным-давно и теперь, к своему огорчению, убедился, что лицо его сильно раздобрело и маска зайчика прикрывала разве что один нос.
      Хрюшка была в самый раз, но Пухляк отложил ее по идеологическим соображениям. Для его теперешнего веса в обществе эта маска была чересчур легкомысленной и могла повредить его сильно возросшему авторитету.
      Волк с выдающейся далеко вперед зубастой мордой был непрактичен: морда ограничивала обзор и мешала смотреть под ноги, не говоря уже о том, что во время еды маску пришлось бы поднимать на лоб, нарушая таким образом предполагаемое инкогнито.
      Делать было нечего, приходилось пренебречь содержанием и вернуться к хрюшке. Решающее преимущество этой маски, помимо необъятных размеров, было еще и в том, что при наличии розового пятачка, ушек, румяных щек и прорезей для глаз она оставляла открытой нижнюю часть лица. То есть не чинила никаких препятствий поеданию угощений.
      Натянув резинку на затылок и повертевшись перед зеркалом, Пухляк нахлобучил на голову шапку, влез в толстый меховой тулуп, поднял воротник и обвязался пушистым шарфом. Надел болтающиеся из рукавов на резинках двойные варежки -- и только теперь почувствовал себя экипированным "на все сто". Ему было тепло, удобно и уютно.
      Пухляк вышел из дому и подснежными ходами зашагал в сторону ухающего на месте гуляний оркестра.
      Глава седьмая
      Как Карлуша впервые вышел на лед, а Шестеренка вырос
      в собственных глазах и глазах окружающих.
      Появление "Деда Мороза" и "Снегурочки".
      Что случилось, когда часы били полночь
      Близилось начало новогоднего бала в Зеленой горке. К пруду со всех сторон стекались ручейками веселые, пестро разодетые стайки девчонок.
      Ясноглазка и Снежинка, оставив гостей, с обеда заперлись в спальне, и оттуда доносилось их щебетание, звяканье ножниц и шуршание бумаги.
      Наконец, когда на улицах началось шумное оживление, они вышли и продемонстрировали результаты своего труда -- карнавальные платья. Ясноглазка представляла фею с волшебной палочкой, а Снежинка -- снегурочку.
      -- Знаешь, дорогая, -- продолжала тараторить Снежинка, -- в прошлом году на бал явились сразу три снегурочки. Боюсь, как бы и на этот раз какие-нибудь глупые клушки не вырядились снегурочками.
      -- Но ведь любая из них может рассуждать точно так же, -- резонно заметила Ясноглазка.
      -- Нет, не может! -- топнула ногой Снежинка. -- Разве они похожи на снегурочек? У одной рыжие волосы торчком, другая толстая, как кубышка, а третья...
      -- Ах, нельзя же быть такой злючкой, дорогая, я тебя умоляю. Если хочешь быть снегурочкой -- будь ею.
      -- Конечно, буду, и никого не спрошу. У меня и волосы, и даже имя очень похожие. Правда, мальчики?
      Взломщик, Шестеренка и Карлуша охотно с ней согласились и даже расхвалили ее роскошные волосы.
      -- Вот видишь! -- обрадовалась Снежинка. -- Все говорят.
      Ясноглазка полезла в сундук и достала три карнавальные маски для гномов. Взломщику достался клоун, Шестеренке -- медведь, а Карлуше -зайчик. У клоуна был красный нос и рот до ушей; медведь был сделан из плюша, надевался на голову и был совсем как настоящий; у зайчика торчали два белых зуба, а над головой высилась пара великолепных ушей.
      -- Замечательно! Вам очень идет! -- захлопали в ладоши дамочки. -Только вы, господин Шестеренка, будьте осторожны: ваш медведь в темноте может напугать до смерти кого угодно.
      Глядя друг на друга, гномы довольно посмеивались. Шестеренка подошел к зеркалу и грозно зарычал на свое отражение. Ясноглазка сказала, что если он намерен в самом деле кого-нибудь напугать, то она сейчас же поменяет ему медведя на зеленого лягушонка. Взломщик и Карлуша тотчас расквакались, а Шестеренка прекратил рычать.
      Угомонившись и сунув ноги в валенки, компания высыпала наружу и направилась к центру.
      По мере приближения, над домами, кустами и деревьями замаячило какое-то волшебное сияние. Не отвечая на вопросы, дамочки только загадочно улыбались.
      Поселок представлял собою широкую пологую воронку, в центре которой находился пруд и окружающая его главная городская площадь. Поэтому все дороги по направлению к центру имели заметный уклон. Шаг поневоле ускорялся, а по накатанным ледяным дорожкам пешеходы пролетали прямо-таки молниеносно.
      Сияние становилось все заметнее, и через несколько минут они вышли за последний ряд домов и замерли на кромке небольшого обрывчика.
      То, что открылось их глазам, было достойно удивления и восхищения. Огромный ледяной замок, будто выложенный прозрачной мозаикой, ярко лучился изнутри, расцвечивая все вокруг разноцветными узорами. Это происходило из-за того, что расположенная внутри елка теперь была обвита слепящей электрической гирляндой, которая и давала поразительный эффект свечения льда.
      Вокруг замка, на отполированной до зеркального блеска поверхности катка, появились первые, наиболее умелые барышни на коньках. Они с изяществом выписывали на льду замысловатые фигуры, вертелись волчком и плавно скользили на одной ноге, красиво раскинув руки. Все остальные, не столь искусные любительницы катания, пока еще стояли на снегу или сидели на лавочках, с завистью и восхищением глядя на своих подруг.
      Площадь вокруг пруда широким кольцом опоясывали лавки, магазины, столовые, кинотеатры и другие необходимые для жизни города заведения. Сегодня во всех витринах сияла иллюминация, а угощения выставлялись прямо на улицу, на специально сколоченные для этой цели лотки. Ясноглазка и Снежинка отдали на один из таких лотков принесенные с собой свертки. В этот день все приносили из дома что-нибудь вкусное, чтобы другие могли попробовать, а они в свою очередь тоже чем-нибудь угоститься.
      На небольшой сцене перед микрофоном выстроилась очередь. Многие хотели прочитать стихотворение, спеть под гитару или аккордеон или просто поздравить, разыграв целую сценку на несколько голосов.
      Но вот наконец все желающие кататься высыпали на лед и под музыку плавно закружились вокруг замка. Тем, которые не катались, тоже было чем заняться: на площади вокруг катка были устроены качели, карусели, "гигантские шаги" и другие забавы.
      Все дамочки были разодеты в карнавальные костюмы, и Снежинка сразу приметила среди них нескольких снегурочек. Впрочем, каждая мастерила свой наряд по собственному вкусу, и ни одна не была похожа на другую. Это обстоятельство Снежинку с ними примирило, тем более что она все-таки оказалась самой красивой.
      Приглядевшись, здесь можно было также заметить нескольких фей, нескольких снежных королев, нескольких русалок и четырех совершенно одинаковых восточных красавиц. Все они первое время поглядывали друг на дружку, поджав губы, но постепенно, разгорячившись и повеселев, перестали сердиться и при встрече только приветливо улыбались.
      -- Послушайте, а хотя бы один Дед Мороз у вас будет? -- поинтересовался Взломщик.
      -- Нет, -- с сожалением призналась Ясноглазка. -- У нас не будет. Дед Мороз у гномов в Парке аттракционов, а у нас только снегурочки. Пойдемте покатаемся на катке.
      Они сели на лавочки и стали примерять коньки из расставленных рядом ящиков. Коньки крепились к валенкам ремешками, поэтому выбрать себе подходящие не составляло труда.
      Все, кроме Карлуши, быстро нацепили коньки и вышли на лед.
      -- Эй, что же вы застряли! -- крикнула ему Ясноглазка.
      Она подъехала к Карлуше, который сосредоточенно копался в ящике, надеясь, что про него забудут. Ему было стыдно признаться, что он совсем не умеет кататься на коньках. Зимой он все больше носился на санках с гор, за компанию мог покататься на лыжах, но приближаться к катку побаивался.
      -- Вот, берите эти, они вам подойдут. -- Ясноглазка достала из ящика коньки. -- Садитесь, я помогу... Вот и все, пойдемте.
      Она взяла Карлушу за руку и потянула на лед. Но как только он шагнул с рыхлого снега на скользкую поверхность катка, ноги его тотчас улетели вперед, а сам он шлепнулся назад, едва не уронив спутницу.
      -- Ну вот! Вы что же, первый раз на льду? Если бы я вас не держала, вы могли разбить себе голову!
      Подъехала Снежинка, они вместе подняли Карлушу и взяли его с двух сторон под руки.
      -- Раз так, давайте потихонечку учиться, -- сказала Ясноглазка. -Стыдно быть таким знаменитым и не уметь кататься на коньках. Хорошо еще, что в маске вас здесь пока никто не признал. Делайте, как мы... так, так... осторожно, правильно...
      После нескольких кругов Карлушу отпустила сначала Снежинка, а потом и Ясноглазка. А еще через несколько кругов он мог уже скользить не хуже других, пытаясь иногда даже выполнить довольно крутой поворот или пройтись "змейкой" между арками ледяного дворца.
      Время от времени мимо Карлуши, наклонившись вперед, как заправский гонщик, и заложив руки за спину, проносился Взломщик в своей яркой клоунской маске. Оба механика были игроками городской хоккейной команды, причем Взломщик был нападающим, а Шестеренка -- вратарем. Этих двоих не надо было учить кататься.
      Когда Взломщик сделал с десяток кругов и подошел к одному из лотков выпить водички, кто-то сзади слегка похлопал его по плечу.
      -- А я вас узнала, -- сказала дама, представлявшая таинственную незнакомку в черной полумаске и плаще-домино. -- Вы нам здорово помогли сегодня днем, спасибо.
      -- Я вас тоже узнал. -- Взломщик поднял маску на лоб. -- Вы -- Стрелка. Хорошо у вас это все получилось...
      -- Нравится?
      Взломщик протянул дамочке стакан подогретой брусничной воды. Оба одновременно отхлебнули.
      -- Как же вы меня узнали?
      -- Если на балу всего три кавалера, нетрудно отличить одного от другого, даже если они в масках.
      -- А мне показалось, что нас никто не замечает.
      -- Размечтались. Скажу вам по секрету, что многие только на вас и смотрят. Не на вас одного, конечно... А вот вы, господин Взломщик, меня даже не заметили.
      -- Я вас сразу узнал по голосу... Сначала по голосу, а потом и так, вообще.
      -- Вы хорошо катаетесь. Наверное, участвуете в соревнованиях?
      -- Нет, просто играю в хоккей. Скажите, а почему к вам не приходят гномы из Парка?
      -- Да потому, что им запретили сюда приходить. Раньше мы приглашали тех, которые посмирнее, но и они каждый раз умудрялись выкинуть что-нибудь безобразное.