Вперёд!.. Или, всё-таки, назад… — Во власти волн. — Где неприкосновенный запас?

      В это время катер бодро рассекал носом лазурную морскую гладь. Он мчался всё дальше от проклятого острова, стремительно приближаясь к границе оптической сферы.
      Первое время ракета как будто специально летела прямо над катером. Пассажиры вскакивали, кричали и размахивали руками. Оглядываясь на спутников, Взломщик весело подмигивал и улыбался.
      Но вот ему показалось, что там, позади, появилось нечто такое, чего раньше не было. Взломщик обернулся и снова внимательно посмотрел на остров. То, что он увидел, заставило его нахмурить брови.
      Из-за конусообразного силуэта горы быстро поднималась и разрасталась чёрная грозовая туча.
      Остальные пассажиры, заметив перемену в лице командира, тоже обернулись и увидели, как туча с устрашающей скоростью обволакивает половину неба.
      Вот уже тень накрыла остров, и его зелёный покров сделался свинцово-серым. Мощная волна ветра прокатилась по листве деревьев, ломая сучья. Воздух стал тяжёлым и наэлектризованным.
      Катер был уже далеко от берега, до границы оптической сферы оставалось совсем немного. Взломщик в нерешительности сбавил скорость.
      На приближение тучи все отреагировали по-разному.
      — Полный вперёд! — выкрикнула Кроха. — Нас ещё успеют заметить!
      — Греби к берегу! — завопил Пухляк. — Пропадём!..
      И он принялся вырывать из рук Взломщика штурвал.
      Кое-как его оттащили, но за это время, пока они боролись, остров исчез. Катер всё-таки успел выйти за пределы оптической сферы.
      Гномы подняли головы… и у всех вырвался возглас отчаяния: ракеты над ними уже не было.
      Тем временем тучи с пугающей быстротой заволокли небо, усиливающийся ветер погнал волну, приближался настоящий шторм.
      Взломщик повернул катер к берегу, но боковая волна, накатываясь на борт, несколько раз пыталась перевернуть судно. Чтобы избежать катастрофы, следовало вести катер галсами, то есть зигзагами, поочередно подставляя волне то нос, то корму. Достичь берега в таких условиях было делом почти невыполнимым.
      Настоящая беда настигла путешественников, когда сел аккумулятор и мотор заглох. Это случилось тогда, когда катер почти уже подошёл к берегу. Судно, как скорлупку, стало швырять из стороны в сторону и относить обратно в открытое море.
      — Теперь все в трюм! — скомандовал Взломщик. — Будь что будет. Если не расшибемся о камни, может быть, как-нибудь перекувыркаемся.
      Пропустим те ужасные часы, которые путешественники провели в наглухо задраенном трюме затерявшегося в громадах волн маленького катера. Несчастные человечки перекатывались, словно сухие горошины в трещотке.
      Только ближе к ночи шторм начал утихать.
      Когда море успокоилось, друзья вылезли на палубу, в изнеможении повалились в кресла и уснули.
      С рассветом наступил полный штиль. Ни малейший ветерок, ни одна морщинка на воде не тревожили спокойную тёмно-синюю гладь. Вылезающее из-за горизонта пламенное колесо бросило свои тёплые лучи на лица затерянных в океане путешественников. Они начали просыпаться.
      — Ах… — сказала Зубрилка, потягиваясь. — Мне сейчас приснилось, что у нас в Песочном городе сломался водопровод и я никак не могу напиться…
      — А меня будто бы посадили в железную бочку и пустили с вершины горы, поделился Взломщик. — Будто бы я катился и кувыркался внутри, а потом бочка скатилась в море и я спокойно плыву прямо домой…
      — А я, — призналась Кроха, — пришла в наш лучший ресторан на Центральной площади, и чего только не назаказывала…
      Перец и Кренделёк тоже признались, что им снилась какая-то еда и напитки.
      Всё это было неудивительно, если вспомнить, что путешественники вот уже более суток ничего не ели. Они ведь даже не успели позавтракать перед выходом в море.
      — А ну-ка, Пухляк, передай сюда неприкосновенный запас из багажного отделения! — бодро распорядился Взломщик.
      До этого момента Пухляк сидел притихший, в надежде на то, что про «НЗ», может быть, как-нибудь и позабудут. Только что он скушал последнюю оставшуюся от всех запасов пачку ореховых сухарей и запил последними каплями лимонада из последней бутылки.
      За истекшие несколько дней Пухляк приспособился большую часть времени проводить в катере, куда он залезал отдохнуть после обеда и откуда вылезал только к ужину. Он устроил себе уютное гнездо из двух матрасов и подушки, а лёгкое покачивание и плеск волн за бортом как нельзя лучше способствовали отдыху.
      Приблизительно в пять часов он просыпался и устраивал себе полдник, состоявший из хранившихся в катере продуктов «НЗ», то есть неприкосновенного запаса. До шести часов Пухляк хрустел там всевозможными галетами и вафлями, запивая их концентрированными соками и компотами. Потом он ложился соснуть ещё пару часов, а потом отправлялся вместе со всеми ужинать.
      Таким образом, в катере не осталось ни малейших запасов еды и питья. Впрочем, по счастью, там была ещё металлическая канистра с дистиллированной водой, предназначенной для технических целей.
      Напившись воды, друзья попытались разобраться, куда исчезли все продукты. Больше всех возмущался Пухляк.
      — Как же так? — вертелся он на своём месте, снова и снова заглядывая в багажник и под сиденья. — Кто же мог это сделать? Я бы этому нехорошему вредителю руки повыдёргивал. Наверное, это дикари харч слямзили, они без нас сколько раз в лагере шуровали… Или ещё тот… который ночью приходил из пещеры. Ему что было нужно? Небось, поживиться хотел за наш счёт…
      Пухляк продолжал суетиться, не замечая того, что все уже давно молчат и смотрят на него.
      Вспомнив, где Пухляк проводил большую часть своего времени, все наконец сообразили, куда подевались продукты.
      Когда он тоже замер, в испуге глядя на товарищей, в наступившей тишине Взломщик сказал:
      — Вот что, Пухляк. С продуктами теперь всё ясно. За неприкосновенный запас ты ответишь. Сейчас мы с тобой о другом поговорим. Есть у меня к тебе несколько вопросов.

Тайное становится явным. — Во всём виноват Карлуша. — Меж двух огней

      Почувствовав недоброе, Пухляк напрягся.
      — Есть у меня к тебе несколько вопросов, — продолжал Взломщик. — И вот вопрос номер один. Что ты делал ночью с отвёрткой — тогда, накануне аварии?
      — Это когда же, что-то я не пойму?..
      — А вот тогда, когда ты опрокинул тележку с посудой в кают-компании.
      — Ах, тогда… Я попить выходил.
      — А отвёртка для чего?
      — Нашёл. Я же сказал, что нашёл.
      — И где же ты её нашел?
      — На полу. В коридоре.
      — Вот тут ты врёшь: это отвертка специальная, она лежала в отдельном ящичке для инструментов. Это отвёртка для одного-единственного винта на корабле, и валяться она нигде не могла. Я тогда сразу не сообразил подумал, что сам где-нибудь выронил. А потом понял, что я её вообще в руки не брал. Ни я, ни Шестерёнка, ни Студент. Потому что этот инструмент служит для регулировки высоты телескопической мачты, чтобы ходить под парусом. Но «Стрекоза» под парусом в море ещё не ходила, а следовательно, кто-то взял ключ по незнанию. И кто же его взял?
      — Да, кто?
      — Молчи лучше! Осмотрев ключ, я заметил, что конец его весь поцарапан, будто им что-то гнули и корёжили. Провода рвали… — добавил Взломщик многозначительно и посмотрел на Пухляка.
      Пухляк весь обмяк, губы у него задрожали.
      — После аварии я никак не мог понять, — продолжал Взломщик, — почему «Стрекоза» с её безотказным механизмом вдруг будто бы взбесилась и понеслась прямо на скалы. Тогда я не успел толком ничего разглядеть, но, побывав на борту уже после аварии, нашёл неисправность. Кто-то нарочно залез в пульт управления. И сделал он это той самой отвёрткой, на которой остались следы вредительства. Кто же мог совершить это чудовищное преступление?
      Теперь этот вопрос уже не требовал ответа. У Пухляка было ощущение, подобное тому, как если бы он сорвался с самой высокой скалы и стремительно падал в самое глубокое ущелье…
      — Но зачем?! — воскликнула Кроха после всеобщего тягостного молчания. Ведь, испортив корабль, он подвергал себя такой же опасности, как и всех остальных!
      — А это уже вопрос номер два, — сказал Взломщик. — Почему в катере сразу после аварии оказался горячий термос и гора свежей провизии?..
      Чайка отрывисто крикнула, спланировав в бреющем полёте. Пухляка передёрнуло так, что дрожь прошла по всему борту.
      — …То, что при ударе он самопроизвольно выстрелился, доказывает, что катапультирующее устройство было снято с предохранителя. То есть, кто-то из пассажиров готовился сбежать на этом катере раньше, чем на судно потерпит катастрофу… Кто бы это мог быть?
      Это был ещё один вопрос, не требовавший ответа.
      Потрясённые услышанным, все молчали. С кормы доносились всхлипывания, это плакал Пухляк.
      — Простите, но мне непонятно, — снова подала голос Кроха. — Здесь нет логики. Для того чтобы сбежать на катере, вовсе не обязательно топить «Стрекозу»!
      — Логику проследить нетрудно, — возразил Взломщик. — После того как диверсия, по мнению злоумышленника, не удалась (он теперь называл Пухляка не иначе как злоумышленником), и судно продолжало двигаться к острову, он решился бежать на катере.
      — А зачем вообще было ломать что-то на «Стрекозе»?
      — По-видимому, злоумышленник надеялся на то, что ремонт судна займёт время, достаточное для того, чтобы сюда успела прибыть ракета со спасательной экспедицией.
      — Но мне всё же не верится, что такой жалкий трус мог решиться бежать на катере в одиночку. Хотя погодите… — вспомнила Кроха. — Весь вечер перед аварией он о чём-то шептался с этим… Чеком. А ведь они, кажется, раньше никогда не были приятелями?..
      — Точно!.. — прошептала Зубрилка. — Они долго о чём-то разговаривали, а потом вместе вышли. Интересно, куда они после этого направились?
      Перед гномами стала вырисовываться вся картина ужасного злодеяния.
      — Да! Да! Это все он! — закричал вдруг Пухляк истерическим голосом. Он всегда меня ненавидел! Он угрожал… Я хотел пойти и всё рассказать, но он угрожал!..
      — Да кто же?! — воскликнули все хором.
      — Как это кто?.. — плаксиво выкрикнул Пухляк. — Это он, Карлуша!..
      Подобное заявление было неожиданно и тем более странно, что о Карлуше до сих пор никто вообще не упоминал.
      — Да что же тебе Карлуша-то сделал? — сокрушённо покачала головой Зубрилка. — Опять всё врёшь?
      — Да, да! — настаивал Пухляк, размазывая слёзы по щекам. — Это он испортил все механизмы на корабле! А когда той ночью я его застал за этим ужасным вредительством, он сунул мне в руки отвёртку, толкнул на тележку с посудой и убежал.
      — Ты ври, да не завирайся! — сказал Взломщик. — Где это ты его застал, что он толкнул тебя на тележку?..
      — Ах вот как? Я вру? Так спросите у него сами!
      — Почему же ты об этом никому не рассказал?
      — Как же я мог рассказать, если он обещал выбросить меня за борт!
      Все смотрели на Пухляка с недоверчивым изумлением.
      — Нет, всё он врет, на Карлушу это совсем не похоже, — уверенно заявила Зубрилка. — Карлуша, конечно фантазёр, но на такое он не способен.
      — Ах, не способен? — плаксиво закричал Пухляк. — А кто притащил меня сюда, то есть на «Стрекозу», воспользовавшись тем, что я во время болезни забылся сном? И на это он тоже не способен?!..
      — Прекрати орать! — приказал ему Взломщик. — От тебя уши болят. Допустим, что Карлуша из каких-то неведомых нам пока соображений испортил систему управления кораблём. Допустим, что он тебе угрожал и ты испугался. Но остаётся ещё катер. Его готовил к плаванию тоже Карлуша?
      — Нет, — неожиданно сказал Пухляк. — Это не он… Это Чек его готовил. Они ведь заодно!.. — оглядевшись по сторонам, зашептал Пухляк.
      Взломщик и Кроха стали смотреть на него очень внимательно. У них возникло подозрение, что Пухляк сошёл с ума.
      — Ах вот как, ещё и Чек, — недоверчиво протянула Зубрилка. — А о чём ты с ним так долго разговаривал тогда, перед аварией?
      — А вот об этом самом. Он пытался склонить меня к побегу. Они с Карлушей хотели бежать со «Стрекозы» на катере и хотели, чтобы я тоже был с ними заодно.
      — Для чего же они хотели бежать?
      — Не знаю, испугались, наверное…
      Этому никто не поверил. Не могли Карлуша и Чек испугаться приключений. Как раз за этим они и пустились в плаванье. Другое дело, что они могли попытаться добраться до острова раньше всех. Это, с натяжкой, можно было допустить.
      — Скажите, Пухляк, — негромко и вежливо поинтересовалась Кроха, — а что вы делали в тот вечер, перед ужином, в каюте доктора Глюка?..
      Пухляк похолодел. К этому вопросу он не был готов. Это был для него очень и очень неприятный вопрос. До сих пор он находился в полной уверенности, что никто не мог видеть, как он прокрался в каюту Глюка. Тогда он выкрал из докторского чемоданчика снотворные таблетки и за ужином подбросил их Карлуше…
      — В какой ещё каюте? — грубо огрызнулся Пухляк. — Не был я ни в какой каюте, кроме своей собственной.
      — А вот и врёте, — возразила Кроха. — Я сама видела, как вы туда прокрались. Я была под лестницей и примеряла спасательный жилет. Там было темно, и вы меня просто не заметили.
      — Сама вы врёте! Ничего я не знаю, никуда не ходил!
      Это была его ошибка. Поверили, конечно, Крохе. Если бы Пухляк был немного сообразительнее, он мог бы сказать, что искал себе таблетку от головной боли. Но он сам загнал себя в угол.
      — Теперь я понимаю, — задумчиво сказала Зубрилка, — почему Карлушу ни с того ни с сего сморил сон… Негодяй! Отравитель! — закричала она и бросилась на Пухляка с кулаками.
      Получив несколько затрещин, Пухляк опять заплакал.
      — Хватит! — приказал Взломщик. — Теперь ясно, что он всё врал. Когда выберемся, оставим его на острове. Пускай там его перевоспитывают.
      И Пухляк, окончательно потеряв голову, сдался. Обливаясь слезами, он рассказал всё как было. Он ползал на коленях и молил о пощаде. Но все от него отворачивались.
      Время шло, солнце перевалило за полдень.
      — А есть как хочется… — пожаловалась Зубрилка, — просто, кажется, сейчас в обморок хлопнусь.
      Увы! Затерянным в океане оставалось лишь уповать на волю случая. Разговоры давно стихли. Гномы лежали в креслах, глядя в небо и надеясь на то, что ракета вдруг появится и спасёт их от неминуемой гибели.
      Тягостные минуты складывались в часы, но ничего не менялось. Положение становилось всё более угрожающим и мучительным. Когда тишина в катере затянулась и стала невыносимой, Кренделёк заговорил:
      — В одной книжке я читал, что когда потерпевшим кораблекрушение становится нечего есть, они выбирают кого-то из своих спутников…
      Пухляк открыл глаза.
      — Есть такое морское правило, — подтвердил Перец. — Я даже могу сказать, кого в таких случаях выбирают для цели съедания.
      Пухляк шевельнулся.
      — Ну, это же всем известно, — сказал Кренделёк. — Съедают… — он выдержал паузу, — самого толстенького!
      Пухляк подскочил:
      — Прекратите! Что за дурацкие шуточки! Я не позволю над собой так издеваться! Я нездоров… Вы не имеете права, вы отве…
      И тут он увидел нечто действительно страшное. Навстречу катеру стремительно резал воду острый акулий плавник. Судя по его внушительному размеру, такой ничего не стоило опрокинуть катер и растерзать пассажиров.
      Акула сделала плавный вираж перед самым бортом, и через мгновение катер ощутимо качнуло.
      — Крупный экземпляр, — пробормотал Кренделёк.
      — Не к добру мы собирались съесть гнома, — вторил ему Перец.
      Акула сделала ещё один круг, и катер качнуло так, что пассажиры, ухватившись кто за что, с трудом удержались.
      — С третьего захода она нас перевернет, — сказал Взломщик. — Придётся опять лезть в трюм. Корпус ей не по зубам, а кувыркаться внутри нам не привыкать…
      — Час от часу не легче, — выдохнул Перец, указывая в противоположную от акулы сторону.
      На поверхности воды появилась подводная лодка с чёрным пиратским полотнищем на флагштоке…

Неожиданный поворот событий. — Снова вместе. — Вернуться и освободить всех

      С утробным бульканьем подводная лодка поднялась до уровня ватерлинии. На несколько секунд наступила полная тишина, а затем послышался медленный, зловещий звук отвинчиваемой изнутри железной крышки люка.
      И тут, нарушив тягостное молчание, кто-то в катере неуверенно прошептал:
      — Ракета…
      Гномы подняли глаза к небу. Прямо над ними, быстро и плавно снижаясь, сверкала на солнце огромная, как дирижабль, великолепная серебристая ракета с крупными ярко-красными буквами на обшивке: «ЛУНА-4».
      И в этот же момент с громким металлическим лязгом откинулась тяжёлая крышка люка подводной лодки и из отверстия высунулась голова Студента.
      Студент поправил очки на переносице и приветливо помахал рукой:
      — Здорово, братцы!
      Слёзы брызнули из глаз терявших надежду на спасение гномов. А на железной палубе начали появляться Шестерёнка, Скрипка, Глюк, Немой, Зануда, Бантик, Мазила, Ловкач, Растеряшка, Вихор, Хитрюга и Сахарок.
      Ракета снизилась, и акула, кружившая вокруг катера, попала в зону невесомости. Дрожащие как студень клочья воды взлетели вместе с ней в воздух. В ужасе она стала трепыхаться и извиваться так, будто её бросили на раскалённую сковородку.
      Ракета плавно опустилась, легла на воду и поднялась торчком. Прибор невесомости был выключен.
      Акула шлёпнулась в море и, ударив мощным хвостом по воде, моментально скользнула в глубину.
      Тут следует добавить пару слов. Под впечатлением неожиданного и никогда доселе не испытанного ощущения полёта, акула сошла с ума. Она долго мчалась со скоростью торпеды куда глаза глядят, пока силы её не оставили. Некоторое время она лежала на дне в совершенном забытьи. Очнувшись же, она вообразила себя птицей и с тех пор постоянно норовила выпрыгнуть из воды и воспарить к облакам. Стая дельфинов из жалости взяла её под свою опеку. Сумасшедшая акула дожила до глубокой старости, и посмотреть на неё собирались морские жители из самых отдаленных уголков морского царства.
      Когда друзья наобнимались, накричались, насмеялись, выплакались и успокоились, Студент велел всем перебраться в ракету. Рассевшись в маленькой круглой кают-компании, постепенно притихли. Снятых с катера накормили. Один только Колобок никак не мог успокоиться. Он радостно скулил и терся мордой о колени своего хозяина.
      — Итак, — объявил Студент, — мы снова вместе.
      — Ура-а… — жиденько затянул чей-то голосок, но его не поддержали.
      — Но! — строго поднял вверх указательный палец Студент. — На острове остались пленники, а потому радоваться ещё не время. Мы должны вернуться, освободить гномов и уничтожить все эти опасные механизмы.
      — Ну, совсем-то уничтожать не стоит, — заметил Взломщик. — Можно и не совсем…
      Он рассказал о захваченных роботах, которых впоследствии можно было обратить на пользу гномов. Обрадованный таким поворотом дел, Студент приказал немедленно взять курс на остров.
      — Да где же, в конце концов, этот ваш остров?!! — разом воскликнули Звёздочкин и Торопыга. — Тысячу раз мы облетали этот участок шаг за шагом и не нашли никакого острова!
      Гномы понимающе захихикали, а Студент спокойно рассказал двум растерянным навигаторам о секрете оптической сферы.
      Шестерёнка вернулся на «Медузу» и начал неспешную буксировку ракеты в сторону острова. А Взломщик остался в ракете и начал рассказывать всё по порядку. О том, как они сначала преследовали подводную лодку, а потом увидели остров; как ходили в заброшенную деревню и как лазали в кратер; как их смыло дождевым потоком в пещере и как они попали в шторм, отправившись за пределы оптической сферы на катере.
      Услышав об аппарате, расположенном в кратере вулкана, Студент так и подскочил.
      — Грандиозно! Без сомнения, это космический летательный аппарат! Находящиеся в нём гномы защищаются от роботов силовым полем. Стало быть, они наши союзники и нам необходимо немедленно туда отправиться!
      — Сегодня прибудут ещё четыре ракеты из Центральной директории, — вяло сообщил Звёздочкин. — Они там, наверное, думают, что мы с Торопыгой спим или в шахматы играем… Я думаю, не надо им рассказывать о существовании оптической сферы. Пускай тоже полетают кругами. А мы тем временем всех освободим.
      Студент на мгновение задумался. С одной стороны, не предупредить спасателей было бы, мягко говоря, неправильно. С другой стороны, он хотел дать себе шанс всё исправить.
      — Да, — согласился он неуверенно, — мы сами должны разобраться в этом деле.
      Вскоре собравшиеся на побережье острова дикари смогли наблюдать странную картину: ракета и катер парили над водой в зоне невесомости, привязанные тросом к буксировавшей их подводной лодке.
      Путешественники рассчитывали таким образом зайти в акваторию западной части острова, под прикрытием высокого скалистого берега продвинуться южнее и укрыться в гроте.
      В пути Студент рассказал друзьям о том, как пленникам удалось завладеть «Медузой» и бежать с острова.
      Вот как было дело.

План побега. — Почти получилось. — Тот, кто мешает, поможет?..

      Разразившаяся днём раньше буря нарушила обычный распорядок в стане врага. Работавших в котловане гномов с началом проливного дождя согнали в спальный сарай, где они впервые за время пленения смогли хорошенько выспаться и отдохнуть. Струйки тёплой воды текли изо всех щелей кое-как сработанной крыши, но никто не обращал на это внимания. Многие только удивлялись, почему с началом ливня работы в котловане были прекращены. Вряд ли кто-нибудь заботился о том, чтобы пленники не промокли. Скорее всего, директор беспокоился о своих роботах. Стражники столпились под специальными навесами, и пленные человечки были предоставлены самим себе. Поболтав немного, они улеглись спать. Студент сделал очередную запись в своём дневнике и тоже с удовольствием растянулся на травяном матрасе. Дождь был такой тёплый, что от земли поднимались клубы пара.
      Он проснулся, когда вечером вернулись барышни, работавшие на фабрике. Студент и Огонёк тотчас уединились в уголке барака и стали обсуждать план побега.
      — Прежде всего необходимо решить, кто будет участвовать в побеге, сказал Студент. — Достаточно одного-двух гномов для того, чтобы выйти на плоту в море и быть замеченным ракетой.
      — Однако вы забываете об опасности, угрожающей беглецам со стороны аборигенов, — возразила Огонёк. — Этим дикарям ничего не стоит расправиться с несколькими гномами. Но если в побеге будет участвовать целая группа, отряд, вооруженный камнями и дубинками…
      — Согласен с вами, уважаемая коллега (Студент стеснялся называть свою знакомую по имени и обращался к ней не иначе как «уважаемая коллега»), однако заметьте, что если один-два гнома могут под покровом ночи пробраться незамеченными, то отряд, скорее всего, привлечёт к себе внимание.
      — А вы, уважаемый коллега, упускаете из виду другое важнейшее обстоятельство: десять-пятнадцать гномов могут быстро связать достаточно большой плот. Маленький же просто затеряется в океане, и ракета его не заметит.
      — Хорошо, вы меня убедили, — согласился Студент.
      — Теперь выбирайте себе надёжных спутников.
      — Вы остаётесь?!
      — Давайте просчитаем на несколько ходов вперёд. Допустим, что всё идет по плану и ракета высаживается на острове. Поскольку она практически неуязвима, директор сгоняет всех внутрь горы и блокирует входы. Начинается осада, переговоры…
      — Да, я понял. Ваше присутствие там будет чрезвычайно полезным. Я также попрошу остаться инженера Циркуля из Земляного города. Это очень смышлёный и решительный гном, вот увидите, он ещё себя проявит.
      — Думаю, что изнутри нам будет легче подорвать надежность обороны противника.
      — Вы рассуждаете как опытный стратег.
      — Это упрёк? Или комплимент?
      Студент покраснел.
      — Итак, решайте, кто отправится с вами.
      — Здесь со мной ещё двенадцать гномов из Песочного города. Наверное, они и отправятся.
      — Прекрасно. Ветер, кажется, совсем стихает, но в темноте вы всё равно не найдете дороги в зарослях. Дождитесь рассвета и отправляйтесь, посоветовала Огонёк. — Прощайте.
      По рассеянности Студент тряс руку уважаемой коллеги немного дольше, чем того требовала простая вежливость.
      За час до рассвета, когда звёзды ещё не погасли, но восток уже начинал чуть-чуть светлеть, Студент тихонько растолкал своих друзей и собрал их вокруг себя. Проспав подряд не менее четырнадцати часов, все чувствовали себя бодро и уверенно. Известие о предстоящем побеге было встречено с радостью.
      — Так что же мы стоим! — запрыгал на месте Ловкач. — Бежим, бежим скорее вязать плот!
      — Погоди, — осадил его Глюк. — В такую темень нельзя бежать через заросли. Кто-нибудь может свалиться в обрыв или выколоть себе глаз сучком.
      — Ты, Ловкач, всё куда-то спешишь, — проворчал Зануда. — Вот поймают голопузые, будешь тогда плакать и обратно проситься.
      — Против голопузых мы вооружимся крепкими палками, — сказал Студент. И будем передвигаться по возможности скрытно. Нас тринадцать гномов, и мы в случае чего сможем за себя постоять.
      Он разбудил Циркуля и рассказал ему о побеге. Тот поначалу хотел обидеться, что его не берут, но Студент объяснил, насколько важно именно сейчас остаться в тылу врага. И Циркуль согласился, пообещав не терять связи с Клюковкой.
      Небольшая проблема возникла из-за ушибленной ноги Сахарка. Бедняга всё ещё прихрамывал, и Глюк настаивал на том, чтобы больной оставался лежать. Однако сам больной заявил, что пойдет вместе со всеми чего бы это ему ни стоило. Он сказал, что поползёт ужом, цепляясь за ноги бросивших его товарищей.
      Сахарок также рассказал, как ему являлся Карлуша в образе аборигена несомненный знак того, что побег будет удачным. В конце концов Глюк махнул рукой и пробормотал: «Делайте что хотите».
      Как только начало светать, Студент и его друзья нырнули в густые заросли. Роботы и малые шары наблюдения в этот момент развернулись в противоположную сторону: инженер Циркуль затеял шумную перебранку с одним из своих знакомых.
      Сначала беглецы отошли как можно дальше от барака. Потом они изготовили длинные бамбуковые копья, которые одновременно могли служить как оружием, так и шестами для прыжков через небольшие речки и овраги. Шест под Сахарком подломился после первого же прыжка, и бедняга шлёпнулся прямо в ледяной ручей, подвернув здоровую ногу. Стуча зубами, он продолжил путь, хромая теперь на обе ноги. Пришлось спешно соорудить для него носилки.
      — Ничего, ничего, — подбадривал Сахарок обливавшихся потом товарищей. Вы за меня не волнуйтесь, я уж как-нибудь…
      Когда беглецы выбрались на берег моря, из лагеря послышался сигнал подъёма. Гномы столпились на песчаном пляже, смотрели на бескрайний морской простор, и сердца у них учащенно бились. Солнце уже высунулся из-за горизонта, и фигуры стали отбрасывать на песок длинные тени.
      — Теперь — за работу! — приказал Студент. — Тащите из леса всё большое!
      Вскоре громоздкий и ненадежный плот был составлен, перетянут бесчисленным количеством сухих травинок и общими усилиями спущен на воду. Студент с минуту скептически разглядывал плот, а потом попросил ловкого Ловкача залезть на пальму и оглядеться: спокойно ли море.
      Ловкач быстро вскарабкался на дерево и с самой верхушки начал докладывать о том, что видит.
      — Вижу на горизонте точку!
      — Куда она движется?
      — Сюда, в нашу строну!
      — Надо отчаливать. Как там море?
      — На море спокойно. Тишь да гладь!
      — Ну, спускайся быстрее.
      — Погодите! Там что-то всплывает! Это «Медуза»… Да, это точно она! Подходит к причалу!
      — Ах, как некстати! — Студент готов был рвать на себе волосы от досады. — Они нас заметят, слишком близко!..
      — Ой! Ещё хуже!
      — Что ещё такое?
      — Нас заметили, сюда бегут. Цирики встречали «Медузу».
      Ловкач мигом спустился с дерева и запрыгнул на плот. Все взяли вёсла наизготовку.
      — Отставить! — твердо скомандовал Студент.
      Теперь, на глазах у пиратов, плот не мог уйти далеко от берега. И Студент сходу придумал столь дерзкую комбинацию, от которой у него самого голова пошла кругом.
      Роботы стремительно приближались, взметая из-под железных ног тучи песка. Дрожа от страха, гномы сбились в кучку и ожидали жестокой расправы. Им были знакомы и крепкие, как клещи, захваты металлических пальцев, и рубцы от тонких тугих верёвок, стянутых на запястьях.
      И вот, когда до гномов оставалось всего десяток-другой шагов, Студент выступил вперёд и крикнул:
      — Эй, вы! Вас всего трое, а нас больше, поэтому вы должны нас слушаться! Замрите и стойте!
      Последующие мгновения показалось ему вечностью.
      Роботы послушно остановились.
      Произошло то, на что Студент и рассчитывал: не подлежащая сомнению информация о том, что роботов трое, а гномов больше, не ставила под сомнение информацию последующую, якобы вытекающую из предыдущей, но на самом деле ложную.
      Подобные опыты Студент раньше успешно проводил и раньше. Сейчас же главное заключалось в словах «вы должны нас слушаться». Если эта установка сработала, то отныне роботы должны были выполнять команды любого из зафиксированных их зрением тринадцати гномов.
      — Прикажи им сесть, — шепнул Студент Глюку.
      — А ну-ка, присядьте, голубчики, — ласково приказал тот.
      Роботы послушно сели на песок.
      — Скажите «гав», — потребовал Шестерёнка.
      — Гав! — хором сказали цирики, которым до сих пор было строжайше запрещено разговаривать с пленными.