Неожиданная страсть Пухляка, с которой он не может совладать, требует все больше денежных средств. — Распродажа имущества

      Утром следующего дня Карлуша обнаружил, что в номере нет Пухляка. Не успел он удивиться по-настоящему, как дверь распахнулась и его приятель, нагруженный разноцветными коробками, ввалился в гостиную.
      — Вот, — сказал он, начиная сразу нетерпеливо распаковывать коробки, теперь хватит ещё на четыре станции. Потом будет депо, два моста, речка, рощица, овраг и переезд со шлагбаумом. Потом займусь городской застройкой и транспортом, на это пока что фертингов не хватило.
      — Чего-чего? Чего тебе не хватило?
      — Фертингов, фертингов.
      Карлуша поднялся с кровати и вышел в гостиную.
      — Так ты что же, все наши деньги потратил?
      — Да ну, какие там были деньги. Снесём обратно весь этот хлам, вот и будут деньги.
      Он небрежно махнул рукой, показывая на вчерашние покупки, которыми был заставлен весь номер.
      — Кто же возьмет обратно уже купленные вещи?
      — За полцены возьмут. Я когда обанкротился и распродавал имущество, не только за половину — за четверть цены многое возвращал.
      — Зачем же хорошие вещи возвращать за четверть цены? Надо найти покупателей и назначить правильную цену.
      — А кому охота с рук покупать? — отмахнулся Пухляк. — Да и где ты ещё таких дураков найдешь — кому нужна твоя искусственная пальма?
      Карлуша посмотрел на пальму и вздохнул.
      Утешала мысль о том, что изделие «велосипед» со дня на день поступит в продажу и денежки, как обещал господин Пудл, сами потекут в их карманы.
      По телевидению начался выпуск утренних новостей, и в нём опять прозвучало сенсационное сообщение.
      — Сегодня утром, — говорила взволнованная корреспондентка, — железный гном вошёл в город Паноптикум. На этой улице, где я сейчас стою, он учинил жестокую расправу над местными полицейскими. Обер-атаман Дригль тяжело ранен и сейчас находится в больнице; четверо рядовых жандармов отделались легкими травмами и после оказания первой помощи были отпущены домой. Берегитесь железного гнома! Сообщайте о его появлении незамедлительно, нам не нужны новые жертвы!
      Такова была информация в выпуске новостей, но в действительности всё обстояло по-другому.
      Не этим, а вчерашним ранним утром «Дружок» вошел в Паноптикум и начал расспрашивать немногочисленных встречных гномов о Карлуше и Пухляке, давая их словесное описание. Разумеется, прохожие от него в испуге шарахались, и вскоре к нему съехались все имевшиеся в этом маленьком городишке полицейские. Робота окружили плотным кольцом и по приказу обер-атамана Дригля начали палить в него в упор из ружей резиновыми пулями. Первая же пуля, отскочив мощным рикошетом, ударила Дригля в плечо, сбив его с ног и повредив ключицу. Ещё несколько полицейских отделались синяками. «Дружок» при этом не шелохнулся. Он только сказал сам себе: «Наблюдаю агрессивное поведение со стороны аборигенов, дальнейшие поиски считаю нецелесообразными», после чего двинулся через леса, поля и реки в обратном направлении.
      Поскольку поведение местных жителей не имело отношения к его выводам о химическом анализе окружающей среды, прибыв на исходную точку, он запустил в небо зеленую ракету.
      Но выданная телевидением информация звучала совсем по-другому.
      — Что это они врут! — подскочил Карлуша. — «Дружок» не мог никого покалечить! У него программа такая, чтобы гномов выручать, а не калечить! Вообще, пора тут всех вывести на чистую воду, задурили тут всем головы…
      — Ладно, ладно, ты, главное, не волнуйся, — сказал Пухляк. — Наши скоро что-нибудь придумают.
      — А сами мы на что? Мы вообще зачем сюда прилетели? Четвёртый день здесь околачиваемся, велосипед изобрели, а ничего полезного для экспедиции так и не узнали.
      — Ну знаешь, мы здесь тоже не одни четвёртый день. Тут поумнее нас есть профессора с академиками. Вот где они, интересно?
      — Да, правда. — Карлуша вспомнил про Злючкина и Ярилу, по вине которых они здесь вообще-то и оказались. — Странно, что о них ничего не слышно…
      — Вот то-то и оно, сиди и не рыпайся. Распорядись-ка лучше там насчёт завтрака.
      Карлуша вздохнул и набрал номер портье.
      Но вместо завтрака в номер явился он сам и, рассыпавшись в извинениях, попросил плату за три дня и по возможности на какое-то время вперёд. Пухляк выпроводил его, пообещав заплатить.
      — Вот ещё хамство! — начал он кипятиться после ухода портье. — Какое они имеют право требовать вперёд! Завтра же перееду в другую гостиницу, пусть только накормят сначала!..
      Устав кричать, он сел за телефон и начал обзванивать магазины, в которых изобретателями были куплены вчера громоздкие вещи, ни одна из которых не могла им пригодиться. С хозяевами магазинов Пухляк говорил тихо и вежливо, легко уступая.
      Вскоре от них начали приходить посыльные и забирать вещи обратно, рассчитываясь наличными.
      Выручить, однако, удалось не только не половину, но и не четверть, а только пятую часть от затраченных денег. Но, учитывая, что только одна приобретенная Пухляком шуба стоила сто двадцать фертингов, сложилась все-таки вполне приличная сумма, которой хватило, чтобы расплатиться за номер и дать задаток ещё на три дня вперед.
      После этого в гостиную как ни в чем не бывало вкатили завтрак, такой же большой и вкусный, как раньше.
      — Вот так! — сказал Пухляк, усаживаясь за стол и потирая руки. Фертинги делают здесь всё! Ты вот что, позвони ещё этому Пудлу, попроси ещё пару сотен в счет аванса. Мне, видишь ли, деньги очень нужны.
      Карлуша недовольно окинул взором разложенную на полу железную дорогу, которая требовала для себя все больше и больше затрат.
      — Звони, звони, — сказал Пухляк. — Теперь твоя очередь деньги искать.
      Карлуша вздохнул и взялся за телефон.
      К середине дня, к несказанной радости Пухляка, они получили ещё тысячу фертингов. Господин Пудл предупредил, что уже завтра начнется большая рекламная кампания по продаже велосипеда. Подготовка к ней велась в строжайшем секрете.

Изобретатели велосипеда на пороге славы, дальнейшее сохранение инкогнито невозможно. — Ночь перед началом рекламной кампании

      Вечером в дверь гостиничного номера, где жили изобретатели, громко постучали. Из коридора доносилась шумная возня и голоса. Пухляк открыл дверь, и в номер ворвалась шумная ватага гномов со свертками, чехлами, штативами, рулонами, проводами, осветительной и записывающей аппаратурой. Пухляк бросился на пол собирать железную дорогу, Карлуша вскочил с кресла.
      — Вы — Карлуша, — ткнула в него пальцем энергичная дамочка, судя по всему главная.
      Карлуша подумал, что всё раскрыто и теперь к ним приехали с телевидения, чтобы состряпать новый сенсационный репортаж о космических путешественниках. Пухляк, которому только что раздавили локомотив, повёл себя решительно.
      — А вы кто такие? — сказал он довольно угрожающе, наступая животом на дамочку.
      Та сделала шаг назад, но тут же бойко представилась, протянув руку:
      — Хлопушка, старший администратор рекламного бюро «Пудл-экспресс». Ведь господин Пудл вас предупредил?
      Подумав секунду, Пухляк растянул губы в улыбке и пожал протянутую руку. То же самое сделал, глядя на него, и Карлуша.
      Минуту спустя Хлопушка уже уверенно всеми командовала, и Пухляк едва успевал убирать из-под ног рекламщиков и прятать в коробки своё железнодорожное хозяйство.
      Рекламщики развернули белый экран, перед ним собрали и поставили на подножку новенький сверкающий велосипед — с ярко-красной рамой, кожаным седлом и хромированными деталями.
      Пока настраивали аппаратуру, Хлопушка велела изобретателям одеться как-нибудь эффектно и броско.
      — А это ещё зачем? — испугался Карлуша, вспомнив про инкогнито.
      — Как это «зачем»? Вся рекламная кампания построена на ваших образах. Представьте: два наивных мечтателя долгое время изобретают никому не нужные и не понятные вещи, все вокруг считают их безнадёжными неудачниками. И вдруг всё меняется! Деньги, успех, благодарные лица владельцев велосипедов и всё такое, вам понятно?
      Карлуша растерянно молчал, но Пухляк деловито сказал за него и за себя:
      — Нам всё понятно, госпожа Хлопушка. Делайте свою работу.
      В течение последующего часа Карлуша и Пухляк примеряли всевозможные яркие майки, рубашки, куртки и комбинезоны, извлекаемые из объёмистого чемодана. Но всякий раз Хлопушка морщилась, говорила «не то», и приятели снова переодевались.
      Наконец, когда весь реквизит был перемерен и отвергнут, она, помолчав немного, обратилась к изобретателям:
      — Слушайте, друзья, а что вы вообще-то по жизни носите?
      Едва они вышли в гостиную, переодевшись из гостиничных халатов в свои обычные вещи, раздались единодушные аплодисменты. Это было именно то, что нужно. Своими собственными нарядами Карлуша и Пухляк попадали, что называется, в десятку. Теперь они выглядели так, как надо — как чудаки-неудачники, которым неожиданно подфартило.
      Только после этого закипела настоящая работа.
      Изобретатели по очереди садились на велосипед, облокачивались о него в разных позах, стояли рядом и неслись на велосипеде с горы. Всё это происходило на фоне леса, морского побережья, в горах, в большом городе и в пустыне. Фоном служили закрепляемые поочередно на экране яркие фотоплакаты, а велосипед в необходимом положении удерживался при помощи специальной подставки и лежащих на полу ассистентов. Колеса раскручивались на валиках, в результате чего на снимках получались «смазанные» спицы, и это создавало полную иллюзию движения. Вентилятором гнали встречный ветер, из-за которого Карлуше приходилось хвататься одной рукой за козырёк, к полному восторгу присутствовавших.
      Постепенно друзья сами вошли во вкус Они раскраснелись, на лицах у них появились выражения волнения и азарта, а это и было нужно.
      Когда закончили с фотоснимками, принялись за съёмку телевизионных роликов. Изобретатели встали на белом фоне экрана, и, держась за велосипед, продекламировали два заготовленных для них четверостишия. Чтобы герои чувствовали себя увереннее, одна из ассистенток держала в руках развёрнутые листы ватмана с крупно намалёванным текстом.
      В первом ролике прозвучали такие слова:
 
Посторонись, лихой водитель,
На чудо рот не разевай,
Велосипед системы «нипель»
Беги скорее покупай!
 
      При этом первую строчку говорил Карлуша, и камера наплывала на него; вторую говорил Пухляк, и камера показывала его крупным планом. А две финальные строчки они говорили разом и тренькали велосипедным звонком.
      Слова второго ролика звучали так:
 
Не угара опьяненье,
Не источник разных бед
Всем несет оздоровленье
Верный друг велосипед!
 
      По счастливым лицам рекламщиков можно было догадаться, что всё прошло как нельзя лучше.
      — Отлично, снято! — сказала Хлопушка. — Все свободны.
      Рекламщики быстро свернули аппаратуру с реквизитом, и они распрощались.
      — Молодцы, — похвалила Хлопушка изобретателей. — Сегодня о вас узнает вся страна. Главное — не дрейфить!
      — А мы и не… — сказал Карлуша. — Как сегодня?
      Приятели посмотрели на часы: было уже утро.

Клюковка с радостью узнает, что она не одна против всех. — Страшный замысел господина Крысса, которому не суждено было осуществиться

      После торжественного ужина во дворце его сиятельства гости разошлись по комнатам, в каждой из которых имелся уже заботливо включённый телевизор, по совпадению показывавший ежевечернее наставление о послушании и любви к Верховному Правителю. Сытые, обласканные путешественники внимательно выслушали передачу и, ещё больше проникшись к Пупсу любовью и послушанием, заснули с чувством возвышенного восторга в сердцах, со слезинками на глазах и улыбками на губах.
      Но Огонёк не стала слушать; с негодованием она выключила телевизор и распахнула окно. В слабых отблесках от освещённых окон ей показалось, что в кустах шевельнулись тени. Так и есть! Повсюду — и внутри и снаружи выставлена охрана.
      В дверь тихонько постучались.
      — Открыто, — довольно мрачно отозвалась Клюковка, полагая, что это визит кого-нибудь из здешних притворщиков.
      Но это была корреспондентка Кроха, которая уже переоделась в пижаму и отчего-то не легла спать.
      — Вы одна здесь? — осторожно спросила Кроха.
      — Как видите… — развела руками Огонёк.
      — Вы тоже ничего не ели за ужином? — Кроха внезапно перешла на шёпот.
      — Тоже? — удивилась Огонёк.
      — Да, да. Не вы одна догадались о том, что еда отравлена.
      — Правда?
      Лицо у Клюковки просветлело, она шагнула к Крохе и заключила её в объятия.
      — Ладно, ладно, вы не очень-то радуйтесь. Вы вели себя крайне неосторожно.
      — Да, наверное, я вела себя глупо, — огорчилась Огонёк. — Они всё поняли?
      — Конечно поняли и теперь глаз с вас не спустят. Мы с Циркулем только делали вид, что едим и пьём, а сами только и делали, что переливали да перекладывали.
      — Но как же они сами…
      — Я вижу, дорогая профессор, вы совсем растерялись. Ведь это так просто: для каждого яда можно найти противоядие, какое-нибудь нейтрализующее вещество.
      — Да, конечно…
      — Дорогая, постарайтесь взять себя в руки, теперь мы должны действовать решительно и сообща.
      — А вы уже что-нибудь придумали?
      — Для начала необходимо хорошенько осмотреться, чтобы не наделать ошибок; враг хитёр и опасен. А сейчас нужно хорошенько выспаться.
      — Есть очень хочется…
      — Ах да, держите. — Кроха вынула из-под пижамы свёрток. — Это Циркуль только что принес из ракеты. Постарайтесь, чтобы никто не видел.
      — Соображу.
      — Ну, до завтра. — И Кроха бесшумно выскользнула из комнаты.
      Огонёк достала из пакета тюбики, брикеты и пластиковые бутылочки с космическим провиантом. Она поела манной каши с вареньем из двуполостного тюбика, похрустела галетами из брикета и выпила бутылочку лимонада. Остатки она спрятала под каминную решетку и присыпала пеплом. После этого она умылась, легла в кровать и моментально заснула.
      На следующий день дорогих гостей повезли на экскурсию по городу с посещением музеев, кондитерской фабрики и музыкального театра. Крысс сам выступал в роли экскурсовода, всё показывал и объяснял, а позади, за автобусом, следовала вереница чёрных автомобилей с затемнёнными стёклами. То ли это был почётный эскорт, как объяснял Крысс, то ли охранники, которые следили за тем, чтобы никто из дорогих гостей не сбежал.
      Один раз Клюковка не удержалась и предложила всем разойтись, чтобы свободно погулять по городу. Ей было интересно, как на это отреагирует господин Крысс.
      — Как вы можете говорить такое! — воскликнул тот в сердца'х. — Мы продумали каждый шаг, каждую минуту вашего пребывания на нашей многострадальной, но гостеприимной земле! Мы только хотели доставить вам немного удовольствия; неужели наша забота и наше гостеприимство вам настолько неприятны?..
      И все посмотрели на Клюковку с укоризной. Она махнула рукой и загрустила. К ней приблизилась Кроха и шепнула, прикрываясь носовым платочком:
      — Дорогая, вы ведете себя просто глупо. Время для решительных действий ещё не наступило, дождитесь вечера.
      Повсюду путешественников принимали торжественно, тепло и радушно. На улицах Крысс останавливал прохожих и расспрашивал. Разумеется, что все как один говорили о своей распрекрасной жизни, через каждое слово рассыпаясь благодарностями по адресу возлюбленного Верховного Правителя. Огонёк внимательно смотрела в их глаза, похожие на пуговицы, и ей становилось страшно.
      Поздно вечером, после просмотра модного в этом сезоне музыкального спектакля «Похождения Глупышкина», когда все вернулись во дворец, Кроха опять появилась в комнате Клюковки. На этот раз сверток под ее пижамой топорщился заметнее.
      — Вот, — сказала она и выложила на стол небольшой рюкзак. В нем оказалась космическая провизия, перчатки и моток веревки с узлами. — Обувь у вас удобная?
      — Обувь? Да я в кедах.
      — Сумеете спуститься с крыши второго этажа по веревке?
      — Пожалуй… конечно сумею.
      — Если вам удастся сбежать отсюда, что вы предпримете первым делом?
      Клюковка думала об этом постоянно, поэтому ответила не задумываясь:
      — Первым делом я разыщу «Дружка» и с его помощью проведу анализ здешних продуктов питания. Вы знаете, ведь это настоящая ходячая лаборатория.
      Кроха кивнула.
      — Потом он будет искать противоядие, это самое нейтрализующее вещество.
      Кроха кивнула.
      — После этого я отправлюсь на радио или на телевидение и расскажу всем о полученных результатах.
      Кроха решительно помотала головой:
      — А вот это никуда не годится, профессор, вас немедленно арестуют.
      — Как же быть?
      — Прежде всего необходимо привести в чувство этих экскурсантов, пока они окончательно не свихнулись. Все вместе мы сможем вернуться в ракету, а благодаря защитному полю она совершенно неприступна. Находясь в безопасности, зная источник заразы и противоядие от него, мы все вместе что-нибудь придумаем.
      — Годится! — сказала Клюковка, и новые подруги ударили по рукам.
      В это время Крысс докладывал повелителю о проделанной за день работе. Повелитель до его появления уже почти засыпал и поэтому теперь без стеснения зевал во всю пасть. Он был в кровати, под одеялом.
      — Ну что ж, — добродушно заметил Пупс, выслушав министра. — Мне кажется, пока всё идет неплохо. Ещё пару дней, и земляне отправятся в обратный путь, унося с собой наиприятнейшие воспоминания.
      Крысс согласно закивал и захихикал.
      — Они больше не настаивали на встрече с этими… космическими строителями?
      — Даже ни разу не вспомнили, ваше сиятельство.
      — Это хорошо. А найти их вообще-то удалось?
      — Ищем, ваше сиятельство. Напомню вам, что, поскольку господин Фокс вплотную занят розысками банды Ханаконды, вы поручили розыск этих личностей министру Пропаганды и связи.
      — Но он мне давно ничего не докладывал.
      — Господин Буравчик утверждает, что его поиски пока ни к чему не привели.
      — Он утверждает? У вас, что же, есть какие-то сомнения на этот счёт?
      — Ни в коем случае, ваше сиятельство, на этот счёт у меня нет никаких фактов.
      — Но вы всё-таки не уверены?
      — Только интуиция, ваше сиятельство, ничего больше.
      — Так что же подсказывает ваша интуиция? Не бойтесь, Крысс, это останется между нами.
      — У меня есть ощущение, — Крысс оглянулся и заговорил шёпотом, — что господин Буравчик в последнее время недостаточно предан вашему сиятельству.
      — А! — воскликнул Пупс. — Вот это уже серьёзное преступление.
      — Стало быть, ваше сиятельство не будет упрекать меня за излишнее рвение? Дело в том, что со вчерашнего дня я установил слежку за господином министром.
      — Ну… — Пупс опустил глаза, — если это необходимо в целях государственной безопасности… Хотя, кстати говоря, ведь это ваш выдвиженец?
      Не ожидавший такого выпада, Крысс растерялся.
      — Вот вы и разбирайтесь. А не то я буду разбираться с вами, господин Крысс, не правда ли?
      — Абсолютно справедливо, ваше сиятельство.
      Пупс протяжно зевнул и стал смотреть на министра, дожидаясь окончания его доклада.
      — Ваше сиятельство… — нерешительно сказал тот.
      — Говорите, Крысс, говорите.
      — Эта дамочка, которая догадалась.
      — Так что же?
      — Вернувшись на Большую Землю, она всё расскажет.
      — Увы.
      — Нужно сделать так, чтобы она не вернулась.
      — Что?! — Пупс подскочил на перине. — Вы отдаете себе отчёт?..
      — Ваше сиятельство не так меня поняли. Я вовсе не имею в виду самые крайние меры. Я только думаю, что господин Кротик смог бы найти такой состав, от которого бы она навсегда лишилась памяти. Я даже осмелюсь доложить вашему сиятельству, что такой состав уже найден. Этой же ночью мы могли бы слегка придушить дамочку, пока она спит, и сделать ей укол.
      Пупс взволнованно потер лицо руками:
      — Да, но ведь при этом она забудет не только то, что нам бы хотелось, но и вообще всё. А такой гном и гномом-то быть перестанет…
      — Конечно, ваше сиятельство, это ужасно. Но вопрос о государственной безопасности ставится иногда именно так.
      — Послушайте, Крысс, вы меня пугаете.
      Крысс собирался ответить, но тут его длинный нос зашевелился, он стал мелко принюхиваться и тревожно озираться. В следующее мгновение и сам Пупс почувствовал запах дыма.
      — Пожар… — шепнул он неуверенно.
      — Пожар! — крикнул Крысс.
      — Пожар! Пожар! — подхватили со всех сторон.
      Крысс метнулся к дверям, выбежал, но вернулся и, упав перед кроватью на колени, надрывно воскликнул:
      — Я не дам погибнуть в огне вашему сиятельству! Лучше я погибну вместе с вами!..
      У Пупса отлегло от сердца: он понял, что крики и запах дыма ещё не означают пожар. И действительно, дым скоро проветрился, а в одной из кладовок нашли подброшенную кем-то консервную банку с перегоревшей внутри «дымовухой» — плотного мотка фото- или видеоплёнки.
      Кратковременная паника прекратилась, повылезавшие откуда-то в огромном количестве, словно тараканы, гномы в серых трико снова растворились. Слуги прошли по комнатам и успокоили каждого из проснувшихся, вскоре снова стало совсем тихо. Но Клюковки во дворце уже не было.

Захват телевизионной башни откладывается из-за последствий стрельбы картофельного фермера в… вдогонку дикому гному

      Банда Ханаконды давно не давала о себе знать, и на то были причины. После того как картофельный фермер засадил в мягкую часть тела Росомахи заряд крупной соли, с этим полугномом начали происходить непонятные вещи. Он вдруг стал податливым и уступчивым, не огрызался на шуточки, которые любили отпускать по его адресу Хорёк и Губошлёп. А если ему поручали какую-нибудь работу — заготовку дров или сбор грибов, — он безропотно подчинялся, хотя сам не боялся холода и в рот не брал растительной пищи.
      Всё остальное время, за исключением сна, Росомаха сидел в наполненной водой деревянной кадке и со стонами вымачивал из пострадавшего участка тела соль. Он ужасно страдал и постоянно грозил какому-то Ослику, ставшему якобы причиной всего того, что с ним произошло.
      Росомаха был нужен Ханаконде для нападения на телецентр, откуда он смог бы объявить всем, кто на самом деле является хозяином и Верховным Правителем подлунного мира. Но вся звериная озлобленность Росомахи внезапно куда-то подевалась, а с вялым и покладистым, хотя все ещё чрезвычайно сильным и ловким сообщником на такое дело идти было нельзя.
      Ханаконда подолгу дотошно выспрашивал Росомаху, что тот делал и что ел в последние дни. Но ничего, кроме мелких лесных и полевых грызунов, тот совершенно точно не ел, а воду пил прямо из лужи.
      Однажды, когда Ханаконда за обедом в очередной раз ломал голову над этой неразрешимой загадкой, Кролл между прочим пожаловался на отсутствие соли. С тех пор как банда обосновалась в лесном домике, питаться приходилось одними варёными козленками — все понимали, что в любом, самом захудалом продовольственном распределителе их подстерегает засада.
      И Ханаконду вдруг осенило.
      — Повтори, что ты сказал! — прошипел он, подскочив с места.
      — Я? — испугался Кролл, застыв с поднятой ложкой. — А я ничего такого не сказал. Я только думаю, шеф, что если бы можно было посолить грибы, есть их было бы не так противно.
      — Соль! — сказал Ханаконда. — Все дело в соли…
      — Конечно, шеф, — не понял его Кролл. — Росомаха наворовал бы для нас картошки, и мы бы сварили вполне приличную похлёбку.
      — Болван, при чём тут похлебка… Они травят всю пищу через соль. Все дело только в ней и в водопроводной воде!
      Обдумывая сказанное, все перестали есть и притихли.
      — А ведь верно, шеф, — догадался Хорёк. — Росомаха сделался придурковатым после того, как у него в заду засела порция соли. Теперь выходит, что пока он её до конца не вымочит, для нашей работы он не годится. Хорошо ещё, что у нас здесь нет радио, а то бы наслушался всякой дребедени и прямиком отправился сдавать нас властям.
      — Ладно, всем — цыц. Будем ждать, когда он очухается, а потом и дело. План у меня верный, и теперь, с этой солью, всё тютелька в тютельку сошлось.
      И Ханаконда посвятил своих сообщников в план захвата телевизионной башни.

Как Карлуша и Пухляк проснулись знаменитыми. — Первый визит, который навеял воспоминания

      Карлуше приснилось, что господин Пудл раскатывает вокруг него на маленьком трёхколёсном велосипеде и без устали хохочет. Он смеётся потому, что, оказывается, велосипед на Луне такое же привычное дело, как и на Земле, и Карлушу все разыгрывали только для того, чтобы посмеяться над ним. Карлуша смотрит по сторонам и видит, что на улицах полным-полно велосипедов — новых и уже совсем старых, поскрипывающих; дорожных и спортивных, и даже двухместных, — и совершенно непонятно, почему он их раньше не замечал.
      Появляется Студент и все другие гномы с Земли и начинают над ним смеяться. Карлуше так стыдно, что он не знает, куда деваться от стыда. Закрыв лицо руками, он бежит прочь, налетает на какой-то столб, и это оказывается телебашня, которая вдруг окутывается клубами дыма и стартует в небо. «Стойте! — кричит Карлуша. — Стойте! Туда нельзя! Там ничего нет!..» Но башня-ракета уже скрылась из глаз, а вокруг него снова начал раскатывать на маленьком трёхколёсном велосипеде господин Пудл, смеяться и звонить в звонок. Звонок звенит громче и громче, Карлуша вдруг понимает, что это сон, и заставляет себя проснуться.
      Замолкший на время телефон снова зазвенел, и Карлуша схватил трубку:
      — Да!
      — Господин Пухляк? Ах нет, простите, я уже понял: это господин Карлуша.
      — Да, это я.
      — Вас беспокоит господин Пудл. Портье сказал, что вы в номере, поэтому я решил проявить настойчивость.
      Карлуша вспомнил свой сон и испугался.
      — Да, господин Пудл, — пролепетал он поникшим голосом.
      — Вы уже видели?
      — Что?..
      — Ах, значит, вы всё проспали. Включайте же скорее телевизор: это началось!
      — Да?.. А что именно?
      — Как это «что»! И он ещё спрашивает! Рекламная кампания, что же! Час назад велосипед поступил в продажу, и от желающих купить его нет отбоя. У магазинов выстраиваются очереди; это небывалый, невиданный успех!
      У Карлуши отлегло от сердца.
      — В таком случае я очень рад.
      — Разбудите своего коллегу и поздравьте от моего имени. Если будут какие-то вопросы, звоните, до свидания!
      — До свидания, господин Пудл. Спасибо, что позвонили.
      Карлуша повесил трубку и некоторое время сидел, мечтательно глядя в окно. Быстрый и легкий успех кружил голову, о плохом думать не хотелось.
      Внезапно в ушах у него зазвучал его собственный голос: «Посторонись, лихой водитель…», и так далее — тот самый стишок, который они начитывали минувшей ночью для рекламного ролика.
      Выскочив из спальни, Карлуша увидел себя на экране телевизора. Это Пухляк (а он подслушивал разговор с параллельного телефона) поднялся с кровати и включил телевизор. После рекламы в новостях показали большой репортаж с центральной улицы Давилона, где перед фирменным салоном «Пудл» действительно выстроилась очередь из желающих приобрести велосипед. В перспективе улицы виднелись несколько гигантских щитов: на первом был изображён Карлуша, несущийся на велосипеде с горы; на другом — Пухляк, горделиво восседающий на велосипеде перед бурлящим водопадом. Остальные, расположенные ещё дальше, разобрать в подробностях было трудно.