– Продолжайте.

Дженет закусила губу и задумалась, словно вспоминая.

– Лорд Уолдборо и его овдовевшая сестра, леди Диана Тримбл, за которой Генри ухаживал большую часть вечера. Ох, еще лорд и леди Пейс.

– Лорд Пейс? – Коул нахмурился. – Мне казалось, они с Генри постоянно спорили в парламенте.

Дженет презрительно усмехнулась:

– Генри всегда занимал ту позицию, которая была ему выгодна. По некоторым вопросам Пейсу удавалось склонить его на свою сторону.

Коул отметил про себя, что Дженет говорит бесстрастно, даже монотонно, как будто ей приходилось рассказывать обо всем этом сотню раз. А может, так оно и было.

– А кто еще?

– Сэр Рональд Хоулт с женой, это постоянный партнер Генри за карточным столом. – Дженет судорожно вздохнула. – Ну и, разумеется, мадам Ланье. – Ее голос дрогнул. – Думаю, вы знаете, кто она такая.

Коул помолчал несколько секунд.

– Да, я знаю, что она и ваш покойный муж... были близки, – деликатно произнес он.

– Очень близки, – горько усмехнулась Дженет. – Но Глорианна, похоже, безобидное существо.

Коул услышал некоторое напряжение в ее голосе.

– Похоже? У вас есть причины сомневаться в этом? Дженет пожала плечами.

– Эллен считает, что Глорианна могла убить Генри... но я не могу с ней согласиться. Он был ей нужен живой.

– Говорили, что в тот вечер вы поссорились с Генри... Прежде чем ответить, Дженет некоторое время молчала.

– Вообще-то мы часто ссорились, но в тот вечер обошлось без размолвок.

Коулу показалось, что она намеренно лукавит.

– Так все-таки была ссора?

Маркиза крепко стиснула губы, а затем с покорным видом посмотрела на Коула.

– Почти в конце вечера Генри с Дэвидом поспорили в библиотеке, – тихо сказала она.

Коул пристально посмотрел на нее.

– Что именно там произошло?

– Я была в коридоре и услышала начало их разговора, – неохотно призналась женщина. – Тогда я вошла в библиотеку и сказала, что их спор наверняка слышен другим через дверь в гостиную, которая обычно прикрыта неплотно, вы же знаете... – Внезапно Дженет почему-то осеклась и густо покраснела.

– Нет, я этого не знал, – сухо ответил Коул.

– Да, дверь прикрывается неплотно. – Дженет вскинула голову и продолжила: – Я сказала им об этом, и они закончили свой разговор уже на пониженных тонах.

Коул устремил на Дженет долгий, внимательный взгляд.

– Они спорили из-за вас? Дженет на мгновение закусила губу.

– Поймите... на самом деле Генри мало волновали мои отношения с Дэвидом, просто слухи все усиливались...

– Дженет, они спорили из-за вас? – повторил Коул более настойчиво.

Руки маркизы, лежавшие на коленях, нервно теребили покрывало.

– Да, – неохотно выдавила она. – Если хотите знать, Генри настаивал на том, чтобы мы с Дэвидом перестали видеться. Он и со мной пытался говорить об этом, но я послала его к черту. Поэтому Генри стал угрожать Дэвиду.

– Что это были за угрозы?

– Сначала Генри сказал, что потребует развода, поскольку весь свет считает нас любовниками и он не намерен больше терпеть подобное унижение. И еще Генри сказал... – голос Дженет дрогнул, – что в случае необходимости подкупит свидетелей, которые предоставят доказательства моей супружеской неверности.

Коул не верил в искренность Дженет, но ее последние слова поразили его как громом.

– Боже мой, вам ведь грозило бесчестье! Дженет наградила Коула презрительной усмешкой.

– А разве оно меня не настигло? Общество вовсе не считает меня образцом добродетели, не так ли?

Коул промолчал, поскольку в его голове зародились определенные смутные подозрения.

– И что ответил Делакорт на требование Мерсера?

– Ничего, – ответила Дженет после некоторого колебания. – Я остановила их спор, предложила вернуться в гостиную и вести себя так, словно ничего не произошло.

– А кто-нибудь из гостей обратил внимание на то, что вы вернулись в гостиную втроем?

– Думаю, да. А впоследствии этот ужасный судья Лайонз решил, что именно я затеяла ссору. Судя по его поведению, он даже был уверен в этом.

– Но вы сказали ему, что ссору начал лорд Делакорт, а не вы?

Дженет приподнялась и приняла надменный вид. Несмотря на распухший нос и свой странный наряд, сейчас она была похожа на настоящую леди.

– Нет. А он и не спрашивал. Просто намекнул о своих подозрениях. А скорее в аду наступит зима, чем я опущусь до того, чтобы оправдываться.

– Но как же, Дженет, разве вы не рассказали все следствию?

Лицо Дженет окаменело.

– А что я должна была сказать? Неужели мне следовало обсуждать с кем-то мою личную жизнь? И кроме того, тогда я была уверена, что Генри умер естественной смертью, а дознание велось так быстро...

Коул вздохнул и провел рукой по лицу. Похоже, он начал понимать, какую роль могла сыграть в этом деле гордость Дженет.

– Что ж, очень хорошо, – пробормотал он. – Давайте вернемся к ужину. Были на нем еще гости? Что произошло дальше?

– Нет, других гостей не было. Последним ушел лорд Пейс, где-то около двух часов ночи. Я отдавала распоряжения слугам, а Генри куда-то исчез, как это частенько бывало. Я предположила, что у него свидание с мадам Ланье. – Тень промелькнула по лицу Дженет. – Но я ошиблась. Похоже, он сразу отправился в свою комнату.

– А вы его видели? Заходили к нему?

Дженет покачала головой, по-прежнему глядя на свои сжатые в кулаки руки, лежащие у нее на коленях.

– Нет... мы не заходили в комнаты друг друга.

– Я не имел в виду... – Коул почувствовал, что краснеет. Слава Богу, Дженет в эту минуту на него не смотрела. – Я хотел сказать, может быть, вы зашли пожелать ему спокойной ночи?

Дженет вздрогнула всем телом.

– Нет, у нас и это было не принято.

– Да, я понимаю... – При свете лампы Коул долго разглядывал маркизу. Ему было очень жаль эту женщину. Судя по ее виду, ее на самом деле глубоко потрясла смерть мужа. Сейчас Дженет совсем не напоминала холодную, высокомерную аристократку, которую он встретил, впервые появившись в доме Мерсеров. Однако Коул не мог поверить, что эта женщина сегодня ночью едва не стала его любовницей. Перед ним сидел совсем другой человек.

Где-то в глубине его сознания всплыли слова дяди Джеймса, предупреждавшего его о дьявольских чарах леди Мерсер. Коул заставил себя забыть эти слова. Да, влекомый страстью, он едва не совершил ужасную ошибку. Но ведь не может же он ошибаться и в том, что горе Дженет искреннее?

Однако по тщательном рассуждении Коул осознал, что, похоже, все же не горе терзает Дженет, а глубокая непреходящая печаль. Нечто вроде давнего сожаления о том, что ее брак мог бы быть совсем другим. Ясно, что она не любила лорда Мерсера, и было бы глупо с ее стороны оплакивать смерть человека, за которого ее насильно выдали замуж и который не утруждал себя соблюдением супружеской верности. Поэтому вполне резонно было бы предположить, что Дженет ненавидела своего мужа. Джеймс, например, был твердо убежден в этом.

Однако ни ненависть, ни чувство вины, ни даже страсть не имели сейчас никакого отношения к намерению Коула откровенно поговорить с Дженет. Постепенно он все больше утверждался в мысли, что просто обязан докопаться до истинной причины смерти лорда Мерсера, и не только ради собственного душевного спокойствия. Он ощущал действия каких-то злых сил, хотя и пытался не обращать на это внимания. С самого начала смерть Мерсера являлась средоточием чего-то очень загадочного. Дженет что-то скрывала, хотя Коул все меньше и меньше верил в то, что ее тайна имеет какое-то отношение к смерти мужа. Но эта тайна вполне могла касаться лорда Делакорта. Может, она его защищает?

– Дженет, а почему вы так уверены, что именно лорд Джеймс виновен в происшествии с собакой?

Дженет вскинула голову, глаза ее снова сверкали.

– А почему вы так уверены, что он здесь ни при чем? У Коула не было никакого желания спорить.

– Лично я ни в чем не уверен. Просто считаю это маловероятным. Скажите, в тот праздничный вечер вы не заметили каких-либо подозрительных действий со стороны лорда Джеймса... или Эдмунда? Может, они поднимались наверх? Я хочу сказать... простите, что повторяю слухи, но, возможно, в вине лорда Мерсера был яд.

– Да, я это вполне допускаю. – Дженет нахмурила тонкие брови. – Графин был наполнен вином почти на четверть, а когда появился судья, он обратил внимание на то, что сосуд пуст. – Она покачала головой. – Как я уже говорила, поначалу я была уверена, что Генри умер естественной смертью.

– А теперь у вас нет такой уверенности? – с несвойственной ему резкостью спросил Коул.

Задумавшаяся Дженет, похоже, не обратила на это внимания.

– Мой отец умер точно так же. Говорили, что от сердечного приступа. И смерть Генри не вызывала подозрений. Я и представить себе не могла, что кто-то... Ох, Господи, мне страшно говорить об этом... – Она содрогнулась.

– Это было ваше вино? – осторожно поинтересовался Коул.

Дженет посмотрела на него, и в ее глазах Коул увидел ту же мольбу, что раньше заметил в глазах Жулика, тоску и надежду, что терзающая боль вот-вот закончится.

– Да, – призналась Дженет, – это было мое вино. Уже несколько лет я частенько выпивала бокал перед сном. А Генри редко пил вино, разве что с мясом, да и то в этом случае предпочитал белое.

– Однако незадолго до смерти он начал пить вино, не так ли?

На лице Дженет появилось холодное выражение.

– Вы на удивление хорошо осведомлены. Да, пить вино ему порекомендовал доктор. С тех пор я всегда держала в гостиной графин с вином, и у него вошло в привычку выпивать... я как-то не думала об этом.

– А когда вы последний раз пили из этого графина?

– Накануне вечером, наверное. – Дженет помолчала, обдумывая вопрос. – Но точно не помню.

– Что же произошло потом?

– Примерно через час после ухода лорда Пейса я поднялась наверх и позвонила, вызывая горничную. А через минуту услышала громкий крик, и Ханна – одна из служанок – пробежала через гостиную и ворвалась в мою спальню. – Дженет сжала лицо в ладонях, не отрывая глаз от ковра. – Ханна всхлипывала и судорожно дышала. Сначала я подумала, что она и Генри... – Дженет тяжело вздохнула. – Мой муж не всегда вел себя деликатно... со служанками... ну, вы понимаете.

Коул нахмурился. Нет, он этого не знал. Во всяком случае, никогда не думал о том, что чувствует жена, знающая о неверности мужа.

– Простите, – смутившись, промолвил он. – Мне не следовало заводить этот разговор.

– Ничего, все в порядке, – заверила Дженет, хотя весь ее вид говорил об обратном. Ее пальцы судорожно вцепились в покрывало. – Я хочу вам все рассказать и покончить с этим. – Она снова тяжело вздохнула и принялась медленно раскачиваться вперед и назад. – Я вошла в спальню Генри вместе с Ханной. Он лежал на полу в вечернем костюме. Я опустилась рядом с ним на колени, он был еще теплый, но пульса не было. Я сразу поняла, что он мертв. Я... мне кажется, я закричала.

Коул проглотил подступивший к горлу комок.

– Можете не продолжать.

Пальцы Дженет теребили покрывало, но голос звучал на удивление ровно.

– Я... я действительно плохо помню, что было дальше. Кто-то, должно быть, дворецкий, вызвал охранников. Тогда мне и в голову не пришло, что кто-то мог убить Генри. Все мысли были заняты только тем, что его больше нет. Я даже не могла сообразить, что же скажу детям. – Взгляд Дженет нервно перебегал с одного темного угла комнаты на другой.

– Дженет, не надо... – робко попросил Коул.

Но она, похоже, уже не слышала его, полностью уйдя в себя.

– Меня терзала ужасная мысль: наступит утро, и мне придется сказать мальчикам, что их отец мертв. Я отправила посыльного за Дэвидом, в ту минуту я просто не знала, к кому еще обратиться. Вскоре пришел судья, за ним доктор. Тогда я еще не знала, что кошмар только начинается.

Коул наклонился к Дженет и заботливо укутал покрывалом ее узкие плечи, которые сейчас выглядели хрупкими и поникшими.

– Дженет, вы не ответили на мой первый вопрос. Почему вы теперь считаете, что вашего мужа убили?

Маркиза вскинула голову, ее глаза потемнели и сузились.

– Потому что кто-то пытается убить моих детей, – ответила она спокойно и холодно. – Кому-то нужна их смерть, а только у одного человека имеется причина убрать с дороги и моего мужа, и детей.

Коул почувствовал, как его сердце замерло и почти остановилось.

– И этот человек Джеймс?

– Да.

Коул взял руки Дженет в свои и слегка сжал их.

– Я понимаю, тот случай на озере Серпентайн очень напугал вас, миледи, да и история с собакой расстроила. Но не думаю, что это свидетельствует о том, что кто-то пытается убить ваших детей, – сказал Коул и сам же почувствовал прозвучавшую в его голосе неуверенность.

А Дженет слегка дрожащим голосом произнесла именно те слова, которые Коул так боялся услышать:

– Таких происшествий можно насчитать с полдюжины, они не могут быть случайными, хотя мне очень хотелось бы так думать. Вот уже несколько месяцев я живу в постоянном страхе.

– Что это за происшествия? – Коул сильнее сжал ладони Дженет. – Почему вы мне ничего не рассказывали?

– А почему я сейчас говорю о них? По-моему, это более резонный вопрос.

– Потому что, как бы вы ни относились ко мне, в душе вы уверены – я никогда не причиню зла вашим детям, – тихо ответил Коул. – Я никогда не стану на сторону Джеймса против вас. Дженет, скажите, что верите мне.

– Да, верю. – Маркиза тяжело вздохнула. – И если хотите, я все вам расскажу. Расскажу, что за жизнь была у моих детей в этом доме после смерти их отца. Но, боюсь, вы посчитаете меня сумасшедшей. Самым ужасным был случай, когда кто-то пытался застрелить Стюарта.

– Кто-то стрелял в Стюарта? – изумился Коул, чувствуя, как ледяной страх сковывает его сердце.

– Да, – прошептала Дженет. – Это случилось по моей вине, я решила спрятать их в моем доме, в Килдерморе. В Лондоне все время происходило что-то странное, и я подумала, что в Шотландии нам ничто не будет угрожать. А теперь я понимаю, что дети всю дорогу подвергались опасности, пока не укрылись за стенами замка.

Коул почувствовал, что кровь отхлынула от его лица.

– Что-то я не понимаю вас, Дженет. Вы хотите сказать, что Стюарта пытались застрелить по пути в Шотландию?

– Нет. – Дженет помотала головой, словно хотела привести в порядок свои мысли. – В него стреляли через две недели после нашего приезда. Мы с мальчиками отправились на верховую прогулку, а когда доехали до леса, Стюарт попросил у меня мою лошадь. Ему надоело все время ездить на пони, а моя старушка Хитер очень послушная, поэтому я и уступила ее Стюарту. А через четверть мили прогремел выстрел. С меня слетела шляпа, и я свалилась на землю. Слава Богу, с пони падать невысоко, я повредила только лодыжку.

– Может, это стрелял браконьер, – предположил Коул, – на охоте всякое бывает.

– Нет, – решительно возразила Дженет. – Кто-то стрелял прямо в пони Стюарта... И вот тогда я вспомнила, как у кареты сломалось колесо. Это произошло милях в десяти от деревни. Дэвид, скакавший на лошади позади кареты, вовремя заметил, что колесо вот-вот отлетит. Он тогда еще сказал, что нам повезло, последствия могли бы быть трагическими.

– Значит, кто-то намеренно испортил колесо? – спросил Коул, стараясь не обращать внимания на то, что Дженет упомянула имя Делакорта.

Дженет пожала плечами.

– Сейчас я думаю, что так оно и было. Кузнец сказал, что болты были развинчены, но тогда мне так хотелось поскорее добраться до Килдермора, что я не стала подробно его расспрашивать.

– Вы рассказали кому-нибудь об этом?

– Нет. Я просто не знала, кому доверять. Ведь семейство покойного мужа жаждало отправить меня на виселицу за убийство. Но вот сейчас я рассказываю вам обо всем. Наверное, у меня действительно что-то с головой...

Коул почувствовал, что Дженет на грани очередной истерики.

– Уже очень поздно, – успокаивающим голосом сказал он. – Мы все равно не решим сегодня эту ужасную проблему. Вам надо отдохнуть. А завтра вы прикажете Дональдсону нанять охранников. Сейчас много безработных солдат, и Дональдсон сумеет отобрать среди них надежных людей.

– Очень хорошо, – прошептала Дженет, – я скажу ему. – В ее голосе звучали истерические нотки, и Коулу стало стыдно за то, что он устроил ей этот допрос.

В наступившей тишине Коул помог женщине подняться на ноги, при этом покрывало соскользнуло с ее плеч. Коул не стал его поднимать, ему хотелось продлить удовольствие от прикосновения к Дженет.

– Я сожалею о том, что произошло здесь раньше между нами, – прошептал Коул.

– А я... я не знаю, сожалею я или нет, – призналась Дженет тоже шепотом.

Коул сделал вид, что не расслышал ее слов.

– Мое поведение было недопустимым. Но я благодарен вам за то, что вы откровенно рассказали мне о своих несчастьях. Уверяю вас, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.

– Значит, вы мне поверили? – с надеждой в голосе спросила Дженет.

– Да, поверил. И прошу вас не сомневаться, я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить безопасность ваших детей.

– Спасибо. И вот еще что, Коул...

– Да?

– Простите меня за то, что я... напала на вас. Коул успокаивающе улыбнулся:

– О, мне приходилось оказываться в ситуациях похлеще!

Дженет кивнула и повернулась, чтобы уйти.

– Дженет!

Возглас Коула заставил ее обернуться.

– Да?

– А вы когда-нибудь любили своего мужа? – Вовсе не этот вопрос хотел задать Коул, он вырвался у него непроизвольно.

Дженет покачала головой:

– Нет.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже.

Коул осторожно вывел Дженет из комнаты. А затем, стоя на пороге, наблюдал, как бледное пятно ее ночной рубашки движется по слабо освещенному коридору и дальше вниз по лестнице. Тут часы в нижнем холле пробили три часа ночи, а Коул все стоял и стоял, устремив взгляд туда, где скрылась Дженет. Он понимал, что после этой странной ночи, проведенной вместе с маркизой Мерсер, его жизнь уже никогда не будет прежней.

Дженет поднялась очень рано. В семь часов она уже расхаживала по кухне, разливала чай и поджаривала хлеб. Расставив фаянсовые тарелки, Дженет отряхнула крошки с рук и, нахмурившись, посмотрела под кухонный стол.

– Достаточно, Роберт! – предупредила она. – Нанна говорит, что Жулика надо кормить часто, но понемногу.

Роберт, склонившийся над собакой, посмотрел на мать.

– Но, мама, он такой голодный. Взгляни на его печальные глаза! Мне кажется, он ужасно проголодался. – В подтверждение этих слов Жулик два раза слабо вильнул хвостом.

Дженет, упершись руками в бока, тяжело вздохнула. Стюарт наклонился к брату, забрал у него миску с жидкой овсянкой и поставил ее на полку.

– Мама права, Робин. Вспомни, как ему было плохо вчера вечером. У него еще очень слабый желудок.

– Совершенно верно. А теперь давайте завтракать. – Дженет поставила в центр стола тарелку с тостами. В эту минуту в дверях кухни появился Коул в костюме для верховой езды.

У Дженет перехватило дыхание. Он стоял на пороге, стройный, широкоплечий, с черным кожаным хлыстом в руке. На нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи, эротические и стыдные. Всего четыре часа назад Дженет, закутанная в покрывало с постели Коула, изливала ему свою душу. А перед этим... Господи, как ей стыдно!

Коул некоторое время просто стоял, переводя взгляд с мальчиков на Дженет и обратно. От него явно не ускользнуло, что на Дженет был кухонный фартук, но если Коула и удивило то, что знатная дама, хозяйка дома Мерсеров сама готовит завтрак, то он не подал вида. Коул улыбнулся, но Дженет не понравилась его улыбка, слишком уж она вышла официальной.

– Доброе утро, мадам, – произнес Коул так тихо, что мальчики, наверное, его не услышали. – Вы так рано встали.

До Дженет дошло, что она, должно быть, выглядит испуганной. Нервным движением она поправила прическу. Однако взгляд Коула не был неодобрительным, а скорее смущенным.

– А я всегда встаю рано, – взяв себя в руки, ответила Дженет и через силу улыбнулась. – Позавтракаете с нами?

– Кузен Коул! Кузен Коул! – Роберт вскочил и подбежал к Коулу, за ним последовал и Стюарт. – Посмотрите на Жулика! Он почти поправился!

Лицо мальчугана светилось счастьем. Стюарт поддержал брата:

– Да, сэр, ему гораздо лучше. Нанна приготовила ему овсянку, мы даем ему понемногу каждый час.

– Я очень рад. – Коул еще раз взглянул на Дженет, как бы проверяя, действительно ли ему тут рады, и шагнул в комнату. Обняв мальчиков за плечи, Коул вместе с ними подошел к собаке и опустился возле нее на колени. Каким красивым и печальным он выглядит сегодня, подумала Дженет. Ясно, что он до сих пор злится на себя, а может, и на нее, за все, что произошло между ними прошлой ночью. Дженет не рассчитывала так рано встретиться с ним лицом к лицу в это утро. Насколько она знала, обычно утром в воскресенье Коул ходил в церковь. Возможно, он испугался того, что тень лицемерия будет преследовать его до самых дверей храма. Внезапно Дженет поймала себя на том, что не в силах больше вспоминать интимные подробности минувшей ночи.

Боже, она лежала нагишом в его постели! А он желал ее, страстно желал, в этом не было никакого сомнения. Однако он поборол свое желание, и не только из чувства вины. Причиной тому было нечто большее. И Дженет напугало, что это нечто всегда будет стоять между ними. Наблюдая за тем, как Коул гладит пса по спине, Дженет почувствовала, что у нее пересохло во рту. Господи, какими ласковыми и успокаивающими были прикосновения Коула. Но впредь ей уже не суждено их ощутить.

Коул просто не даст ей такой возможности. Прошлой ночью, охваченный желанием, он не совладал со своими инстинктами. Но у него сильный характер. Такие мужчины не идут на поводу у своих желаний, если разум и сердце диктуют им обратное.

Дженет пугало, что после этой ночи мнение Коула о ней мало изменилось, и было глупо с ее стороны надеяться, что у него могло возникнуть к ней искреннее чувство. Но может, ей удастся сохранить хотя бы слабые ростки дружеских отношений, зародившиеся между ними после того, что произошло?

Коул поддержал ее в очень сложном положении, многие мужчины в подобных обстоятельствах предпочли бы ретироваться. Безусловно, она вела себя отвратительно, но Коул, похоже, понял ее состояние. Дженет посмотрела на три головы, склонившиеся над псом. На мгновение у нее создалось впечатление, что Коул и ее мальчики как бы составляют одно целое, несмотря на очевидное различие во внешности и цвете волос.

Судьба распорядилась так, что Коул, скромный и честный, появился в ее жизни тогда, когда она меньше всего ожидала увидеть кого-либо рядом. Дженет не была уверена, заслуживает ли она хотя бы дружбы такого человека, как Коул. Однако она всю жизнь шла на уступки, поэтому с радостью пойдет на все ради сохранения его дружбы. Дженет громко кашлянула.

– Мальчики, к столу. Коул, вы будете с нами завтракать?

Капитан посмотрел на Дженет, выражение его лица ей ни о чем не сказало.

– Вообще-то я не собирался мешать вам, мадам. Я просто зашел сюда после верховой прогулки проведать Жулика. – Он замолчал и оглядел кухню. – А где все? Кухарка... и слуги?

Дженет наградила его лукавой улыбкой.

– Так вам нужны кухарка и слуги?

– Мама отпустила слуг на утреннюю службу, – пояснил Стюарт.

Внезапно Коул насторожился и прищурился.

– Надеюсь, не всех?

– Нет, Дональдсон и Стайлз остались в доме, – призналась Дженет.

– У нас на завтрак будет овсянка, тосты, ветчина и вареные яйца, – объявил Роберт, не заметивший настороженности Коула. – А еще молоко и чай. Еды много, мама любит готовить. Садитесь, сэр. – Мальчик подтащил к столу массивный дубовый стул, который весил, наверное, столько же, сколько и он сам. Этот жест лишил Коула возможности вежливо отказаться. Он с явным смущением оглядел свой костюм для верховой езды.

Дженет радушно улыбнулась и поставила в центр стола кувшин с молоком.

– Чтобы позавтракать с нами на кухне, вам вовсе не обязательно переодеваться, сэр, – заверила она беззаботно. – Боюсь, выбор у вас небольшой. Либо рискнуть и попробовать мою стряпню, либо подождать, пока кухарка не вернется из церкви. – Дженет подошла к своему стулу и жестом пригласила всех рассаживаться.

– Тогда с удовольствием составлю вам компанию, – согласился Коул, усаживаясь рядом с Робертом. Внезапно на его лице вновь появилось озабоченное выражение. – Мадам, а вы не забыли поговорить с Дональдсоном, чтобы он нанял дополнительную охрану?

– Нет, я уже с ним поговорила. Коксу дано задание нанять кого-нибудь из своих сослуживцев, – ответила Дженет и принялась разливать молоко. Тут в комнату вошла Эллен. От удивления она едва не споткнулась о порог.

– Доброе утро! Капитан Амхерст, очень хорошо, что вы решили позавтракать с нами.

– Эллен, а я и не знала, что ты проснулась, – сказала Дженет, продолжая разливать молоко.

– Да, проснулась. – Взгляд Эллен наткнулся на Жулика, лежавшего у плиты, и она опустилась возле него на колени. – О, бедное животное. Но сегодня он выглядит получше. Уверена, капитан Амхерст и Нанна вчера вечером сотворили настоящее чудо.

– Именно так, – согласилась Дженет. – Садись к столу, Эллен, и попробуй ветчину. Надеюсь, сегодня я приготовила ее так, как тебе нравится.

Эллен послушно села за стол. Дженет молча наблюдала за тем, как присутствующие едят и весело болтают. Сегодня утром, когда их псу уже не грозила опасность, мальчики выглядели совсем по-другому. А вчера вечером от их рыданий у нее буквально разрывалось сердце. Дженет просто не знала, что делать, казалось, несчастья преследуют ее детей. Сначала смерть отца, затем череда так называемых несчастных случаев, и все это усугублялось отвратительным поведением их матери, которая – и Дженет признавала это – была малость не в себе. А теперь еще ко всему едва не умер их любимый пес. Но, слава Богу, все позади, и благодарить за это, несомненно, следует Коула. Своими усилиями помочь Жулику он поразил даже Нанну, и старая няня сегодня с утра громко расхваливала его.

В эту минуту Коул рассмеялся над шуткой Роберта, и Дженет внимательно посмотрела на него. Как же он добр с ее мальчиками! Здорово было бы проводить вот так каждое утро... Дженет мысленно одернула себя за то, что снова думает о запретном. Печальная правда заключалась в том, что Дженет никогда не стремилась к титулам или роскошной жизни. Ей нужна была только крепкая семья, дети и мужчина, которого бы она любила. Боже! Неужели она влюбилась?

Эта мысль буквально пронзила сердце Дженет, наблюдавшей за тем, как Коул помогает Роберту намазывать тост маслом. Как обычно, тот весь перемазался, а Коул аккуратно собрал масло со стола и вытер салфеткой лицо мальчика. Чашка Дженет, которую она подносила к губам, замерла в воздухе. Еще ни один мужчина не был для нее столь желанным. Да, сомнений нет, она влюбилась в этого человека.

За очень короткий промежуток времени Коулу Амхерсту каким-то образом – и уж точно ненамеренно – удалось смягчить ее холодное каменное сердце и расстроить привычный жизненный уклад. И то, что Коул не собирался этого делать, отнюдь не уменьшало ее полной несостоятельности. Ее решительность, недоверие, тщательный расчет – все рухнуло за считанные дни их знакомства. А прошлой ночью рассыпалась в прах и ее гордость.

Вопрос Эллен вернул Дженет к действительности.

– У кого какие планы на сегодня?

С трудом оторвав взгляд от лица Коула, Дженет посмотрела на кузину и ответила, стараясь не заикаться:

– Мы с мальчиками собирались попозже в церковь, а потом домой. Надеюсь, ты составишь нам компанию? – Она снова посмотрела на Коула. – И вы тоже, кузен, разумеется.

Коул смутился.

– Я... нет, благодарю вас, мадам. Я хожу в храм рядом с Хай-Холбурн, и...

– Но это же, по-моему, очень далеко, – вмешалась Эллен. – Вам надо ходить вместе с нами в церковь Святого Георгия.

Дженет заметила, что Коул чувствует себя очень неловко, и пришла ему на помощь.

– Эллен, у кузена Коула могут быть свои предпочтения, их надо уважать.

Эллен вытерла губы салфеткой и пожала плечами:

– Что ж, каждому свое. Лично я намерена после церкви поработать в саду у тетушки. – На ее лице появилось озабоченное выражение. – Знаешь, Дженет, после смерти старого Маннинга ее сад пришел в упадок.

– Неужели?

– Да, и это очень печально. Я не раз советовала тете уволить этого противного молодого садовника, которого ей порекомендовала леди Пейс. Да он не может отличить сорняк от петрушки. И что только тетушка думает, хотелось бы мне знать!

Дженет, ничего не понимавшая в садоводстве, пробормотала в ответ что-то вежливое.

– Если я верно понял, мисс Камерон, – вмешался в их разговор Коул, – вы увлекаетесь садоводством?

Эллен, всегда скрывавшая свои таланты, внезапно смутилась.

– Да, мне нравится это занятие. У нас, женщин, так мало увлечений. – Она весело улыбнулась. – А что вы, капитан Амхерст, будете делать после обеда? У вас уже есть план?

Дженет заметила, что Коул потупился.

– Да, разумеется, – тихо промолвил он. – Я собираюсь навестить очень хорошего друга.

Поработав немного после обеда, Коул отложил в сторону ручку, отодвинул книги и неохотно поднялся из-за стола. Работа отвлекала его от постоянных мыслей о Дженет. Бросив взгляд на свой стол, Коул тяжело вздохнул.

Он прекрасно понимал, что делает. Уже не впервые Коул использовал изучение работ Декарта по естествознанию как средство избежать выяснения отношений, в которых не мог разобраться. Но даже глубоким философским идеям Декарта не удавалось полностью затмить мысли о Дженет. Но, как бы там ни было, вечер у него свободен, и ему необходимо развеяться и получить хороший совет. Поэтому он облачился в мундир, почистил шляпу и спустился вниз.