Тихий, но настойчивый голос разбудил лорда Роберта Роуленда, спавшего крепким сном. Протерев кулачком глаза, мальчик сел на постели и уставился в темноту.

– Это ты, Стюарт? – пробормотал он. Роберт услышал, как старший брат прошлепал по ковру и остановился у его кровати.

– Эй, Робин, ты слышал шум? – прошептал Стюарт, явно испуганный. Роберт почувствовал, что брат присел на край постели. – Мне показалось, я слышал голоса. А потом шум. Похоже, они доносились с чердака. Ты ничего не слышал?

– Я слышал только твой разговор с кузеном Коулом, – сонно пробормотал Роберт и поудобнее устроился на подушке. – Стюарт, прошу тебя, иди спать. После папиной смерти тебе все время что-то мерещится по ночам.

Стюарт придвинулся к брату поближе.

– Нет, Роберт, честное слово, я слышал голоса. Думаю, кто-то прячется на чердаке, рядом с комнатой прислуги.

– Ну иди же спать, Стюарт. – Роберт натянул одеяло на голову. – Это просто гром.

– Робин, клянусь, что я слышал голоса, – не сдавался Стюарт. – А ты спишь как убитый. Да сюда бы могло заявиться стадо слонов и сожрать тебя живьем...

– Нет, слоны не...

– А ты бы ничего и не услышал, – продолжал Стюарт, не обращая внимания на слова брата. – Наверное, мне лучше спать здесь, с тобой. Так будет безопаснее, как ты считаешь?

– Не-ет, я так не считаю. Ты брыкаешься и тянешь на себя одеяло. Нет, иди к себе. Мы в безопасности, спальня кузена Коула рядом, а на него можно положиться. Он поймает любого, кто попытается сюда пробраться.

Скрип новых дверных петель вырвал Коула из объятий сна. Он еще полностью не проснулся, но смутно почувствовал: что-то не так. Сколько же он проспал? И где он, черт побери? Коул прислушался, пытаясь привести мысли в порядок.

Ну конечно, он в классной комнате. Снова заскрипели дверные петли, и Коул дернулся всем телом. Стюарт? Или кто-то пробрался мимо Дональдсона? По стеклу барабанил дождь, заглушая все звуки. Однако у Коула появилось ощущение, что в комнате кто-то есть.

Сначала он сел на кушетке, затем поднялся. В окне позади него сверкнула молния, и прогремел гром. Коул направился к двери, однако мощный удар в спину свалил его на пол ничком.

Уже полностью проснувшись, Коул попытался сбросить с себя нападавшего, однако острое лезвие, приставленное к горлу, заставило его прекратить сопротивление. Он почувствовал, что капля теплой крови скатилась по его шее. Коул осознал, что человек, прижимающий его к полу, решительный и сильный, но очень легкий. И слишком маленький, чтобы быть Дональдсоном или одним из швейцаров.

– Посмей только шевельнуться, сволочь, – прозвучал над ним гневный женский голос, – и, клянусь, я перережу тебе глотку от уха до уха! – И, словно в подтверждение своей угрозы, женщина прижала его лицо к полу.

– Боже мой, – прошептал Коул, – вы что, действительно с ума сошли?

Лежавшая на нем женщина скатилась на пол, и ее губы оказались возле его уха.

– Ох... проклятие, – услышал он дрожащий шепот. А затем нож со стуком упал на пол.

Коул медленно повернулся лицом к напавшей на него женщине и обнял ее. Ему не был нужен свет, чтобы узнать Дженет. Он ощутил сладкий запах ее духов, почувствовал прижатую к его телу полную грудь. На всякий случай Коул взял нож, чтобы она не смогла до него дотянуться.

– Дженет, – прошептал он, закрывая глаза, хотя в комнате и так было темно.

Коул всем телом почувствовал, что Дженет дрожит, как новобранец, переживший свою первую схватку со смертью.

– Что-о-о? – только и смогла вымолвить она.

– Дженет, где вы набрались таких отвратительных словечек?

– От... Чарли Дональдсона, наверное.

– Понятно. Но я бы не хотел слышать их от вас. Уж слишком они вульгарные.

– Отпустите меня, Коул, – попросила Дженет, но не сделала ни малейшей попытки отодвинуться.

Коул задумался, в силах ли он выполнить ее просьбу. Ведь так приятно было держать ее в объятиях. Но эта женщина только что набросилась на него в темноте. Черт побери, она заслужила того, чтобы преподать ей хороший урок. Но в этот миг за окном снова сверкнула молния, осветившая комнату. Боже мой... Дженет была только в тонкой ночной рубашке!

– О Коул! – Наверное, вид его лица напугал женщину, потому что ее тело еще сильнее задрожало в его объятиях. – Я... сделала вам больно... простите!..

Коул не разжал объятий, он посчитал это неразумным, учитывая состояние маркизы.

– Дженет, – прошептал он, еще крепче прижимая ее к груди, – как вы решились на такой опрометчивый поступок? Господи, да вы вся дрожите...

Дженет ничего не ответила. Темнота не позволяла Коулу видеть ее лицо, но он чувствовал ее все еще взволнованное, прерывистое дыхание.

– Шум, – наконец пробормотала Дженет. – Я пошла проведать мальчиков, а потом... мне показалось, что я услышала шум в классной комнате. А вы? Вы ничего не слышали?

– Нет.

Дженет облегченно вздохнула, а вот напряжение во всем теле Коула только усилилось. Чувствуя, как в нем просыпается желание, он еще крепче сжал объятия. Коул взмолился, чтобы Дженет ничего не заметила, однако был не в силах отодвинуться.

– Дженет, это просто гроза, – тихо прошептал он. От нее одуряюще пахло яблоневым цветом, весенней травой, разогретой солнцем в безоблачный день. Любой мужчина посчитал бы за счастье обладать этой женщиной... но только не он. Коул поднял голову. – Погода внезапно испортилась, наверное, вас разбудили раскаты грома.

– Да, возможно... – неуверенно сказала Дженет. Постепенно ее страх прошел, и она легонько оттолкнула Коула. Он понимал, что джентльмен сейчас вскочил бы на ноги, помог женщине подняться с пола и предупредил бы ее впредь воздерживаться от таких легкомысленных поступков. Однако Коул не пошевелился, а Дженет, похоже, и не ждала от него никаких действий.

– Может, нам не стоит лежать на полу? – только и смог прошептать Коул. Снова сверкнула молния, и на этот раз он смог разглядеть лицо женщины. Широко раскрытые глаза Дженет сверкали, мягкие и полные губы манили к себе.

– Да, наверное, – ответила она. Ее длинные черные волосы рассыпались волнами по плечам. У Коула заныло внутри от близости их тел. Его влекло к Дженет так, как никогда не влекло ни к одной женщине.

Дженет попыталась разглядеть мужчину, под которым она лежала. Даже в темноте она чувствовала, какой он большой и сильный. И она испытала облегчение от того, что в объятиях ее сжимает именно Коул... Но облегчение тут же сменилось сильным, можно сказать, неистовым желанием. И хотя Дженет редко приходилось испытывать истинную страсть, она поняла, что именно это чувство охватило ее. И она устыдилась своего вожделения.

Губы Дженет скривились в горькой усмешке. Возможно, она и не из тех женщин, с которыми Коул обычно общался, но ей было вполне ясно, что плоть капитана одолела высокие моральные принципы. Дженет захотелось завладеть его плотью и сердцем. Она намеренно подалась вперед и коснулась губами губ Коула.

Казалось, кто-то швырнул на пол горящую лампу. Вспыхнувшее пламя охватило обоих, уничтожая сопротивление и недоверие. С тихим стоном Коул впился губами в рот Дженет, он целовал и целовал ее, не давая женщине возможности ни ответить на поцелуй, ни уклониться. Поначалу Дженет даже испугал этот вулкан страсти, но затем она с беззаботностью кинулась в его жерло.

Ее губы жадно раскрылись под губами Коула. С чувством удовлетворенного женского самолюбия Дженет услышала глубокий и надрывный стон, вырвавшийся из груди Коула. Ее руки скользнули вниз по его телу, гладя твердые ребра и крепкие мышцы. А потом она почувствовала, как руки Коула грубо ухватили ее за плечи и прижали к полу.

Одним плавным движением он уложил ее навзничь и накрыл своим телом, задрав при этом коленом подол ночной рубашки. Внезапно Дженет охватила паника, но она тут же исчезла. Ведь это был Коул, это он сжимал ее в объятиях, это его возбужденную плоть она ощущала. Он продолжал неистово целовать ее.

Дженет подалась ему навстречу. Боже, как же она желала его! Как стремилась забыть в его объятиях обо всем, что ее мучило долгое время! Это было просто неприличное, даже греховное желание. Завтра она наверняка будет сгорать от стыда. Но это завтра, а сегодня будь что будет. В эту минуту она отдала бы все за то, чтобы этот мужчина овладел ею. Желание буквально сжигало ее и вместе с тем пугало. Ничего подобного она никогда не испытывала.

– Дженет! – хрипло прошептал Коул и, снова застонав, припал губами к ее груди, прикрытой тонкой ночной рубашкой. Дженет гладила его по спине, с удовольствием ощущая, как он вздрагивает от ее прикосновений.

– О-о! – горячо выдохнула Дженет. – Коул, я так устала от одиночества! Отнеси меня в свою постель. Прошу тебя...

Не успела Дженет перевести дыхание, как Коул поднял ее на руки. Распахнув босой ногой дверь, он направился по темному коридору к своей спальне.

Коул со страхом ждал, что Дженет вот-вот возмутится, заявит, что он неправильно ее понял. Наваждение пройдет, и они отрезвеют. Толкнув дверь плечом, Коул внес Дженет в свою спальню и уложил на постель. Он понимал, Господи, он прекрасно понимал, что завтра пожалеет об этом. Однако ничего не мог поделать с собой.

Лампа, оставленная на ночном столике служанкой, горела ярко и, казалось, должна была хоть как-то вернуть Коула к действительности. Но этого не произошло. Такого искушения он просто не мог побороть. Эта женщина возбуждала его и мучила с той самой минуты, когда он впервые ее увидел. И если уж она сама хочет этого...

Внезапно Дженет поднялась на колени и стянула через голову ночную рубашку. Ее черные волосы рассыпались по плечам, а во взгляде, устремленном на Коула, читалось желание. Женщина его мечты... нагая, в его постели. Коул подумал, что Дженет – самое прекрасное творение Господа. От ее красоты у него просто захватило дух. На секунду плотское желание сменилось почти божественным благоговением, а затем вспыхнуло с новой силой. Грудь Дженет была высокой, белой и, несмотря на ее хрупкое телосложение, удивительно полной. Розовые соски набухли от желания, губы разомкнулись и манили к себе.

С нетерпеливым стоном он опустился на колени и опрокинул Дженет на спину.

– Ты меня хочешь? – спросила Дженет, тяжело дыша.

– С самой первой минуты, как только увидел тебя, – признался Коул, припадая губами к мягкой шее женщины.

Дженет почувствовала, как тяжелое тело Коула буквально вдавило ее в мягкую постель.

Неистовое желание пронзило ее, словно ножом. Их тела слились, но вдруг кто-то настойчиво постучал в дверь спальни.

Коул напрягся и вскинул голову, словно зверь, учуявший опасность.

– Кто там? – хрипло спросил он.

– Эт-то я, сэр, – прозвучал после небольшой паузы тихий, испуганный голос Стюарта. – Мне ка-а-жется, под моей кроватью кто-то есть.

Коул перекатился на спину, и Дженет интуитивно почувствовала, что его охватил стыд, а всякое желание пропало. Ей тоже стало стыдно, но стыд тут же сменился тревогой за Стюарта. Что делать? Ее ребенок один и напуган, а она лежит голая в постели его преподавателя, как заурядная шлюха. Боже, какой ужас! Закусив губу, Дженет снова уткнулась лицом в подушку и натянула на себя одеяло, прикрывая наготу.

– Иди... – прошептала она, подталкивая Коула.

Не глядя на Дженет, он сел на краю постели и, глубоко вздохнув, спрятал лицо в ладонях.

– Все в порядке, Стюарт, – произнес он, стараясь говорить как можно спокойнее. – Вы в безопасности. Сядьте пока за мой стол, я... я сейчас приду.

Дженет наблюдала, как одевается Коул. Его движения были резкими и нервными. Жгучее желание сменилось тлеющей злостью, которая сейчас явственно ощущалась в комнате. Но на кого он злится? На нее? Или на самого себя? Дженет не могла этого определить, но в данную минуту это ее не волновало.

Стюарт напуган, она слышала страх в его голосе. И только невероятным усилием воли Дженет не позволила себе выйти к сыну. Разве могла она допустить, чтобы он увидел ее в таком виде, выходящей из спальни Коула?

Коул оделся и шепотом через плечо, по-прежнему не глядя на Дженет, произнес:

– Возвращайся вниз в свою спальню.

Приподнявшись на локте, Дженет с тревогой смотрела на Коула.

– Нет, я должна быть уверена, что ему ничто не угрожает, – прошептала она в ответ.

Стиснув зубы, Коул обернулся, в свете лампы лицо его выглядело суровым.

– Все в порядке, это просто бушует ветер. Если я обнаружу что-нибудь, то постучусь к тебе в спальню и все расскажу. – С ледяным спокойствием Коул взял лампу и вышел из комнаты.

Дженет внимательно прислушивалась к тому, что происходит в гостиной.

– Возможно, сэр, у меня просто разыгралось воображение, – объяснял Стюарт, и чувствовалось, что испуг его постепенно проходит. – Но вы сами говорили, сэр, что в случае чего я могу вас разбудить. Вот я и подумал, что лучше разбудить вас, чем маму или Нанну. Я... я правильно поступил?

– Разумеется, – успокоил мальчика Коул. Больше Дженет ничего не услышала, потому что Коул и Стюарт вышли в коридор.

Босиком, в рубашке с распахнутым воротом, Коул медленно шагал по коридору, держа лампу в левой руке. Правой он обнимал юного маркиза за плечи. В душе Коул ругал себя за свое идиотское поведение. А если бы, не дай Бог, перепуганный Стюарт ворвался в его спальню без стука? И увидел свою мать в объятиях учителя? Да, слава Богу, пронесло!

Если бы Коул мог, то выпорол бы самого себя за глупость. Стюарту девять лет, а мальчики в этом возрасте не так уж наивны. Он бы понял, что происходит в спальне, и наверняка посчитал бы это страшным грехом. При этой мысли Коулу стало ужасно стыдно. И о чем только он думал? Боже мой, а Дженет, она-то о чем думала? Эта женщина доставляет ему одни неприятности, и он понимал это с самой первой встречи. От стыда его желание исчезло без следа. Господи, похоже, он совершил ужасную ошибку.

Может, Дженет в классной комнате двигало вовсе не чувство страха, как он посчитал, а обыкновенная похоть? Может, она и впрямь распутница? Коул слишком плохо знал женщин, чтобы разобраться в этом. А вдруг она просто разозлилась на Делакорта и решила наставить ему рога? Или ее приход к нему объяснялся исключительно желанием плоти?

Да, разумеется, наверное, дело в том, что он неотразим, с сарказмом подумал о себе Коул. Другой на его месте возгордился бы от этой мысли, но он не чувствовал никакой гордости. Коул понял, что его просто использовали.

Дженет подождала немного, выбралась из постели, надела ночную рубашку, укуталась в покрывало и вышла в коридор. Дверь в комнату Стюарта была приоткрыта. Возможно, Коул был прав, когда советовал ей спуститься в свою спальню. Но Дженет просто не могла оставить сына, который явно напуган.

Сегодня после ужина она отправила Дэвида домой, чтобы посидеть с мальчиками в гостиной. Она старалась успокоить сыновей, волновавшихся из-за Жулика, пока не пришел Коул и не сообщил, что псу уже лучше. Тогда Дженет не сообразила, что случай с собакой не пройдет бесследно, особенно для Стюарта, который был достаточно чувствительным и уже взрослым мальчиком, чтобы всерьез воспринимать то, чего еще часто не понимал Роберт.

Дженет не упрекала себя за то, что воспылала желанием к Коулу Амхерсту, но порицала за то, что на какое-то время забыла о детях. Нельзя обниматься с мужчиной на полу в классной комнате и уж тем более в спальне, не подумав о том, чтобы запереть дверь.

Заглянув в комнату Стюарта, Дженет увидела Коула. Он стоял на коленях у постели и заглядывал под нее. Стюарт, свесившись с края кровати, тоже пытался заглянуть вниз. Лампа Коула, стоявшая на полу, освещала бледное и осунувшееся лицо мальчика.

От этой картины у Дженет защемило сердце, и она поспешила к сыну.

– О Стюарт! – воскликнула Дженет. При звуке ее голоса Коул вскинул голову и хорошенько приложился затылком о край кровати.

– Черт побери! – пробормотал он, потирая затылок, и посмотрел на Дженет, которая уже сидела на постели и обнимала сына.

Коулу явно не понравилось, что Дженет его ослушалась, но он благоразумно не подал вида и обратился к Стюарту:

– Там никого нет, так что можете спать спокойно. Что, впрочем, следует сделать и всем нам. – Коул бросил на Дженет многозначительный взгляд. – И чем быстрее, тем лучше.

Дженет прижалась губами ко лбу сына.

– Мне показалось, что я услышала какой-то шум... вот и пришла проверить, – пробормотала она.

Стюарт отстранился от матери и посмотрел на Коула.

– Вот видите! – Его глаза снова испуганно раскрылись. – Мама тоже что-то слышала.

Коул нахмурился и торопливо заправил рубашку в брюки.

– Я думаю, Стюарт, ваша мама услышала шум, который подняли мы с вами. Не так ли, мадам?

– Да, да, конечно, именно так. – Дженет нервно облизнула губы. – Но я забеспокоилась, вдруг ты заболел или тебя что-то напугало?

Стюарт кивнул и крепко обнял мать.

– Да, я немного испугался, – признался он, – но я не хотел тебя тревожить. Кузен Коул принес лампу и заглянул под кровать, а там никого нет. Может, мне просто приснилось что-то плохое, а я подумал, что это на самом деле? – Стюарт посмотрел на мать, ища у нее поддержки.

Дженет осторожно уложила его в постель и укрыла одеялом.

– Не сомневаюсь, Стюарт, все так и было. Честно говоря, и мне сегодня приснился дурацкий сон. – Она поцеловала сына в бледный лоб. – А теперь спи спокойно, дорогой. Ты правильно сделал, что позвал кузена Коула.

Коул и Дженет вместе вышли из спальни Стюарта. Она плотно прикрыла дверь. Возникла неловкая пауза, а затем Коул схватил ее за руку и потащил к классной комнате.

– Нет, – прошептала Дженет, когда они подошли к двери, – ради Бога, только не здесь. Давай вернемся к тебе.

Коул поднял лампу, ее пламя осветило его каменное лицо.

– Вы неверно истолковали мои намерения, мадам, – холодно произнес он. – Эта комната вполне подойдет. – С этими словами он втолкнул Дженет в класс и захлопнул дверь.

– Думаю, и вы неправильно поняли меня, сэр! – возмутилась Дженет.

Не обращая внимания на ее слова, Коул резко обернулся к Дженет. Выражение его лица было бесстрастным.

– Я посчитал своим долгом принести вам свои извинения, мадам, – почти официально произнес Коул, склонив голову. – Боюсь, на меня что-то нашло, поэтому почтительно прошу меня извинить. Это все, что я хотел сказать.

Едва сдерживая негодование, Дженет придвинулась к нему.

– Что ж, прекрасная речь, – с горечью в голосе сказала она. – Значит, сами вы себя простили, а теперь хотите, чтобы простила и я. Вы истинный джентльмен, не так ли?

– Хотелось бы, чтобы это было так, но мои поступки свидетельствуют об обратном. – Коул положил руки на плечи Дженет и слегка отстранил ее от себя. – Мне очень жаль, Дженет, – прошептал он, закрывая глаза.

– Ты сожалеешь?.. – пробормотала Дженет, отступая назад. – Понятно, значит, ты прогоняешь меня? Как будто и я ребенок, не умеющий отличить реальность от сна? – При последних словах ее голос дрогнул.

Коул отвернулся и отошел от Дженет. Потом нагнулся, пошарил по полу и вернулся к столу, положив рядом с лампой нож.

– Возвращайтесь к себе, Дженет, и захватите ваш нож, если считаете, что он вам необходим. – Помолчав, он перевел дыхание и добавил: – Только, ради Бога, используйте его исключительно для обороны. Не нападайте больше на людей, хорошо?

Коул увидел, что Дженет опустила голову и, похоже, не слушала его. Господи, она злится на него, а он старается все уладить ради ее же пользы. Поведение Дженет возмутило Коула, он снова взял ее за плечи и легонько тряхнул.

– Прошу вас, выслушайте меня, – прошептал он. – Дом полон людей, готовых прийти вам на помощь. Вам стоит только крикнуть. Поэтому впредь кричите. Но никогда больше не делайте глупостей, не нападайте на мужчин в темноте.

К своему огромному неудовольствию, Коул осознал, что его раздражает то, что он говорит. Не хотелось признаваться в том, что всего несколько минут назад он отчаянно желал эту женщину. Но сейчас с его губ слетали совсем другие слова.

Дженет посмотрела на Коула с таким видом, будто он только что признался ей, что пожирает на завтрак младенцев.

– Ради Бога, не смотрите на меня так, – прошептал Коул. – Вы в безопасности у себя дома.

Честно говоря, мне иногда кажется, что вы чересчур склонны к мелодраматизму.

Коул не успел увернуться, и Дженет влепила ему увесистую пощечину, от которой он даже пошатнулся. С вытаращенными глазами и окаменевшим лицом он уставился на Дженет. Она закусила губу, ее глаза были полны слез.

– Вы просто заносчивый, самовлюбленный наглец! Как вы смеете мне указывать, что я должна, а чего не должна делать в собственном доме ради защиты своих детей? Да вы ничего не знаете! – В голосе Дженет уже звучали истерические нотки. – Слышите? Вы ни черта не знаете!

Разъяренной тигрицей Дженет бросилась на Коула. Не зная, что делать, он обхватил Дженет за талию и прижал ее руки к бокам. Дергаясь и брыкаясь, Дженет рычала, словно загнанное в угол дикое животное, а затем впилась зубами в плечо Коула. Уже не в силах сдерживаться, Коул оторвал ее от пола, положил на диван и сел рядом, так, что ее голова оказалась у него на коленях. Поначалу Дженет еще продолжала брыкаться, а затем внезапно затихла.

В комнате воцарилась гнетущая тишина, которая вскоре сменилась разрывавшими душу рыданиями. Дженет Роуленд уткнулась лицом в грудь Коула и рыдала так, словно наступил конец света. Что же теперь делать? Коул осторожно погладил Дженет по спине.

– Успокойтесь, – прошептал он, – все будет хорошо. Поверьте, Дженет, все будет хорошо.

Коул посмотрел вверх в ожидании божественного наставления, но его не последовало. Он увидел только высокий, затененный потолок классной комнаты, нависший над его головой. Боже, что за ужасная ночь! Сначала ужин, потом ссора с Делакортом, затем несчастье с собакой. А теперь еще ко всему примешалось чувство неутоленного желания, и, похоже, этому не будет конца. Чертовски ныла шишка на затылке... и вдобавок ко всему ему чуть было не перерезали глотку шотландским кинжалом. И наконец, женщина, рыдающая у него на коленях!

Коул ласково погладил Дженет по спине, слегка покачивая ее на своих коленях, как бы баюкая. Как же ее успокоить? Ему еще не приходилось видеть женщину, рыдающую так безутешно. Мать Коула была сияющим, жизнерадостным человеком, а тетушка слишком гордой, чтобы плакать в открытую. Что же до его жены... Рейчел никогда не выражала свои эмоции подобным образом.

А вот Дженет явно дала волю своим чувствам. Коул даже засомневался, умеет ли эта женщина владеть собой. Дженет с несчастным видом обмякла у него на руках, глубокие рыдания сотрясали ее тело. Но как же сладко от нее пахло! До Коула смутно дошло, что ему все еще грозит опасность. И возможно, посерьезнее, чем тогда, когда Дженет лежала голая в его постели.

При этом воспоминании он опять возбудился. И в эту минуту – только этого еще не хватало! – дверь классной комнаты со скрипом отворилась. В темном дверном проеме стоял Чарлз Дональдсон. Минувшая ночь была такой суматошной, что Коул ничуть не удивился – этого и следовало ожидать. В тусклом свете лампы дворецкий выглядел смущенным и растерянным, кадык на его шее лихорадочно дергался.

Коул посмотрел на дворецкого, понимая, что выглядит сейчас довольно жалко. Но что он мог поделать? Уложить Дженет на кушетку? Вверить ее заботам Дональдсона? Нет... вряд ли это будет разумно.

Но дворецкий сам принял решение. Успокаивать женщину в состоянии истерики явно не входило в его обязанности, поэтому он пожал плечами и торопливо закрыл дверь. Его жест был понятен – сам разбирайся.

Рыдания Дженет немного утихли, и Коул снова попытался ее успокоить.

– Дженет, в чем дело? Перестаньте плакать и расскажите мне обо всем. – Он погладил ее по спине.

– Не-ет, – пробормотала маркиза, – оставьте меня одну.

Коул не знал, что делать. Дженет сейчас явно не в себе, но надо признать, она выходила из себя, можно сказать, даже теряла рассудок только тогда, когда ее детям грозила опасность. Коул тяжело вздохнул. Кто знает, может, в ее поведении и есть определенная логика.

– Дженет, дорогая, – прошептал он, сам едва слыша свои ласковые слова, – это из-за Стюарта? Из-за Роберта? Из-за собаки? В чем дело?

– Да-а...

– Но бедняга Жулик прекрасно себя чувствует, мальчики спят. Это был просто несчастный случай, собака съела что-то, чего не должна была есть.

– Вот именно, – с горечью сказала Дженет, отстраняясь от груди Коула. – Что-то, чего не должна была есть. Что-то, что предназначалось Роберту. Вот что она съела!

Слова Дженет потрясли Коула. Ему очень не понравилось, что его худшие опасения подтверждаются.

– Дженет, расскажите мне о своих подозрениях. – Помолчав, он добавил: – Честно говоря, мне кажется, что вы многое должны мне рассказать.

Дженет медленно поднялась с колен Коула и села с ним рядом, крепко сцепив руки на груди. Сейчас она совсем не походила на высокомерную леди, которая с откровенным презрением встретила его в этом доме всего несколько недель назад: вся в слезах, волосы растрепаны, покрывало свалилось с плеча и увлекло за собой тонкую ткань ночной рубашки.

От греха подальше Коул поправил на Дженет ее одеяние и тщательно укутал покрывалом. Она молчала, но уже не всхлипывала.

– Ну, рассказывайте, – подбодрил ее Коул. Дженет судорожно вздохнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Что рассказывать, тут и так все ясно. Кто-то подсыпал отраву в еду Роберту.

Коул не стал ее разубеждать, ведь, если честно, подобная мысль приходила и ему в голову.

– Я допускаю такую возможность, – признался он. – На самом деле я подробно расспросил всех, кто работал на кухне.

При этих словах Дженет вскинула голову.

– Правда? – На ее лице появилось выражение облегчения. Сейчас она походила на женщину, сбросившую тяжелую ношу, которую она долго несла на своих плечах в одиночку.

– Да, это так. Но я ничего не выяснил... – Коул постарался говорить как можно спокойнее. – Собака съела только несколько кусочков пирога. Кухарка лично покупала мясо и готовила его. И не было никого... – Коул осекся, понимая, что говорит неправду.

– Что?.. – встрепенулась Дженет.

– Я хотел сказать, что никто из посторонних не входил...

– Джеймс! – прошипела Дженет. – Его слуги... Где они ждали своего хозяина?

– На кухне, – неохотно признался Коул. – Но, дорогая, кухарка наверняка заметила бы, если бы двое незнакомцев попытались даже приблизиться к ее стряпне.

Коул поморщился от собственных слов. Он опять назвал Дженет «дорогая». С этим надо кончать. Просто не думать о Дженет Роуленд, маркизе Мерсер, как о дорогой и любимой, его любимой... потому что она не была и никогда не будет принадлежать ему. Коул заставил себя вернуться от мрачных мыслей о будущем к тревожным мыслям о настоящем.

– И такие вещи происходят постоянно, – продолжала Дженет. – Я уже боюсь на самом деле сойти с ума, если произойдет еще хоть один так называемый несчастный случай. А что будет с моими мальчиками, если меня признают сумасшедшей?!

Коул посмотрел на Дженет и взял ее руки в свои.

– Возможно, я не имею права задавать вопросы... но, учитывая то, что едва не произошло... – Коул запутался в словах, шумно вздохнул и начал сызнова: – Я хочу сказать, что вы можете мне доверять, поэтому расскажите мне все.

– Все? – устало переспросила Дженет. Коул кивнул:

– Да. Начните с вашего мужа... со смерти Генри. Простите, что спрашиваю вас об этом, но мне кажется, вам следует выговориться.

Дженет робко пожала плечами:

– А для чего? Последние полгода я постоянно думала об этом, и вывод напрашивался один.

– Какой же?

– Я сама отравила собственного мужа, – с безучастным видом ответила Дженет.

Коул в изумлении уставился на нее.

– Вот видите, и у вас такие же подозрения, – тихо произнесла Дженет. – Все меня обвиняют. Но я этого не делала.

Коул почувствовал огромное облегчение. Ему так хотелось ей верить. А ведь на какое-то мгновение Дженет здорово напугала его.

– Тогда расскажите мне подробно, что произошло в тот вечер, когда умер ваш муж.

Дженет согласно кивнула.

– Кому это выгодно? – задала она риторический вопрос и начала свое повествование на удивление спокойным и бесстрастным голосом.