Аласдэр сел рядом с другом.

– Ханиуэлл говорит, ты споткнулся и разбил голову. Это правда?

– Не совсем, – засмеялся Девеллин. – Прошлой ночью мне нанесли визит. Черный Ангел. Эта шишка, полагаю, могла быть маленьким любовным ударом.

– Дев, у тебя действительно контузия. Ты хочешь сказать, что Ангел позвонила в твою дверь и впорхнула к тебе, чтобы доставить удовольствие? Потом стукнула по голове канделябром и удрала? Что она похитила на этот раз?

«Мою душу», – подумал маркиз.

– Ничего, Аласдэр. Все происходило в моей спальне. Проснувшись, я увидел женщину, которая стояла у туалетного стола.

– Она вломилась в дом? Господи, что за наглая баба!

– Мягко сказано. – Девеллин начал быстро трезветь и очень сопротивлялся такому чуду.

– И что же ты сделал, когда поймал ее?

– Тебе лучше не знать, – ответил маркиз. – Налей мне, пожалуйста. И выпей сам, если для тебя не слишком рано.

– Конечно, рано, – сказал Аласдэр, подходя к графину. – Даже для меня.

– Значит, твоя голова не болит так, словно тебе раскроили череп, – ответил маркиз. – Иначе ты радовался бы всему, что успокоит боль.

– Просто расскажи мне, что случилось, – приказал Аласдэр, наполняя бокал.

Девеллин с большой осторожностью снова откинул голову на спинку кресла.

– Я не совсем уверен… – сказал он, дожидаясь, пока спальня перестанет кружиться, – но думаю… если честно, я ударился о спинку кровати.

– Боже мой, Дев! Что ты делал?

– Помнишь трех французских девиц?

– О Господи! – простонал Аласдэр. – И она… тебе позволила?

– Большой торговли не было.

– Господи Иисусе!

Пожав плечами, Девеллин взял шелковую сумку, лежащую рядом с пепельницей, и достал оттуда маленький серебряный молоток.

– Есть другая вероятность. – Он повертел его в руках, изучая странно вырезанный боек. – Она ударила меня этим. Так считает Фентон.

– Ты сказал ему про Черного Ангела?

– Не вижу необходимости всех просвещать. Я сказал, что это был вор. Фентон обнаружил на ковре сумку и молоток. Что-то вроде инструмента взломщика. Но я не верю, что меня стукнула она. Во всяком случае, не этим.

Аласдэр забрал у него молоток и сунул в шелковую сумку.

– Дев, – задумчиво произнес он, – вероятно, мне следует разыскать Сиска?

– Не беспокойся. Он теперь не нужен. Руби, все принесла.

– У тебя галлюцинации. Ее зовут не Руби. Полагаю, нам лучше позвать доктора, чтобы он взглянул на твою шишку.

– Я в твердом уме и памяти, Аласдэр, – сказал маркиз, сунув руку в карман халата. – Утром я проснулся и увидел свои вещи на туалетном столе. – Он ловко открыл медальон с миниатюрным портретом Грега.

– Дьявол побери! – воскликнул Аласдэр и вскочил с места. – Тенби должен это узнать.

Но маркиз схватил друга за воротник сюртука и заставил сесть.

– Ни слова, – грозно приказал он. – Ни писка. Ни шепота, ни ликования. Ни звука, Аласдэр, если тебе дорога твоя жизнь!

Тот сбросил его руку.

– Попробуй, Дев. Но я знаю, что ты всегда стреляешь, чтобы ранить.

– На этот раз я сделаю исключение.

– Почему? Какое значение имеет Тенби?

– Это личное.

– А наш вчерашний обед был тоже личным? – вызывающе осведомился Аласдэр. – Не могу понять, Дев, кем ты больше увлечен, мадам Сен-Годар или Руби Блэк?

Даже в пьяном состоянии Девеллина почему-то странно поразило утверждение друга. Ему было невыносимо слышать эти два имени вместе. Сидони – это свет. Руби – тьма. Она видела черную сторону мужчины. Она, словно дикое животное, чующее опасность, сумела почувствовать его жажду и отчаяние. Девеллин надеялся, что теперь, получив наконец эту женщину, он сможет забыть ее раз и навсегда.

Но вряд ли забудет, верно? Он знал ответ и уже боялся его. Не физическую боль он пытается заглушить алкоголем. Свое ненасытное желание. Он снова хотел ее. Он может взять Руби Блэк тысячу раз, но что-то темное в ней все равно будет звать его.

Аласдэр тихо кашлянул. Маркиз поднял голову и лишь теперь понял, что друг принес конверт. Хороший повод закончить с ним разговор о женщинах.

– Что это у тебя, старина?

– В общем-то, причина моего столь раннего визита. Я нашел это вчера на своем письменном столе.

Девеллин насторожился:

– Что же это?

– Письмо. Твоей матери, – с некоторым смущением признался Аласдэр.

– Моей матери?

– Помнишь, у твоего отца был римский динарий? Монета с головой Веспасиана?

– Из старой коллекции деда? Его хлам, да?

– Ты просто не имеешь обыкновения слушать, Дев. Возможно, это считалось хламом когда-то очень давно. Но уже в то время, когда твой дед путешествовал по Европе, собирая коллекцию, я думаю, он совсем не случайно приобрел несколько прекрасных вещей. И динарий с изображением Веспасиана, к счастью, лучшая из них.

– Неужели? – спросил Девеллин.

– Известно о существовании всего трех таких монет.

– Знаешь, Аласдэр, у меня почему-то возникло ощущение, что впереди поцелуй Иуды. Но ведь мы говорим только о кусочке металла.

Аласдэр поморщился.

– Уподоблять себя Христу – большая натяжка, Дев.

– Натяжка? – Маркиз возмущенно отодвинул бокал. – Ладно, продолжай. Что мать пообещала тебе?

Аласдэр опустил голову.

– Она собирается открыть дом на Гросвенор-сквер. И дает праздничный бал.

– Ну и что?

– Ну… в честь семидесятилетия герцога.

– Я знаю!

– Герцогиня считает, что пришло время избавиться от коллекции монет.

– И?

– И если я приду на бал, она пообещала дать мне преимущество.

– И?.. – все громче понукал Девеллин.

– И если я сумею уговорить тебя прийти, ее светлость желает отдать мне Веспасиана. Как знак ее высокой оценки…

– …твоей мелкой, корыстной души, – закончил маркиз.

– Дев, ты не понимаешь! За эту монету я готов продать свою душу.

– И мою тоже, как я понимаю.

– Нет, Дев. Кроме того, что нам стоит пойти на бал и всего раз доставить удовольствие друзьям твоей матери? Твой отец что, возьмет нас за уши и выкинет оттуда?

Девеллин швырнул бокал с виски в камин. Осколки стекла и золотистые брызги дождем рассыпались внутри. Аласдэр вскочил.

– Хорошо, – сказал он, торопливо засовывая письмо в карман. – Полагаю, мне лучше уйти.

– Да, – ответил лорд Девеллин. – Полагаю, так будет лучше.

Сидони встала поздно и час бродила по комнате, не находя себе места. Она провела лишние полчаса в горячей ванне, чтобы успокоить все больные места. Потом все же занялась подготовкой к урокам и домашними хлопотами, стараясь избежать встречи с Джулией. Она боялась, что о вчерашнем недостойном поведении та может узнать по ее глазам. В одиннадцать она учила мисс Лесли держать себя, вслед за нею приехала мисс Брустер, чтобы подготовиться к своему первому официальному приему. Вконец обессиленная после уроков, она вошла в гостиную и увидела Джулию, которая пила чай.

– Дорогая, присоединяйся ко мне, – сказала та, быстро наливая вторую чашку.

Выбора не было. К тому же Сидони не могла вечно избегать общения с подругой. Да и слово «идиотка» не отпечатано у нее на лбу, поскольку Джулия вела себя так, как будто ничего дурного не произошло.

– Спасибо. Чай мне очень кстати. – Сев на привычное место у окна, Сидони недрогнувшей рукой положила в чашку три ложки сахара. – Извини, я поздно встала.

– Замечательный был вечер, правда?

«Ты не знаешь и половины», – думала Сидони, размешивая сахар.

– Лорд Девеллин оказался более джентльменом, чем я полагала раньше, – продолжала Джулия. – И маркиз явно не догадывается, кто ты.

– Нет. И я собираюсь держать это в тайне.

– Похвальное намерение. – Подруга отставила чашку и развернула газету. – Посмотри! Завтра в «Хеймаркете» дают «Гамлета».

– Ужасно мрачная пьеса.

– Я попрошу сходить со мной Генриетту Уилер, – фыркнула Джулия. – Ее брат Эдвард имеет там ложу.

– Надеюсь, ты получишь удовольствие.

Но Джулия вернулась к прерванному разговору:

– Честно говоря, Сидони, я очень сомневаюсь, что тебе удастся обмануть кого-либо с этим Ангелом. Хотя Девеллина ты вполне убедила.

Пока да. Но сколько еще она сможет выигрывать это состязание? Она боялась, и страх разоблачения был не главным. К этому страху она привыкла, даже наслаждалась своей охотой. Сейчас ее приводили в замешательство другие чувства, мучительные, причиняющие боль.

Сколько еще? Недолго. Ведь кое-что не может скрыть даже лучший в мире имитатор. Рост. Запах. Она уже достаточно знала, чтобы выбрать Девеллина из толпы в совершенно темной комнате. Сидони отставила чашку и закрыла глаза. Боже, что она сделала!

Торопливый стук в дверь избавил ее от дальнейшего самобичевания. Девеллин? С бьющимся в горле сердцем она подлетела к окну, но увидела только мисс Хеннеди со служанкой.

– Господи, ты подскакиваешь, как бедный Томас, – заметила Джулия, спокойно вставая из-за стола.

Вскоре они угощали мисс Хеннеди чаем. Желтая шляпа без полей и платье в сине-желтую полоску очень ей шли. Глаза у девушки сияли.

– Я, правда не могу остаться. Извините, что зашла, когда у меня нет урока, я просто хотела сказать… сказать вам… наверное, я кажусь такой дурочкой!

– Счастливой дурочкой, – успокоила ее Джулия, подавая тарелку с бисквитом. – Дорогая мисс Хеннеди, расскажите нам свои новости.

– Завтра! – выпалила девушка. – Можете поверить? Чарльз все организовал. Но я должна поблагодарить вас, мадам Сен-Годар.

Лицо мисс Хеннеди раскраснелось от возбуждения.

– Завтра? – повторила Джулия.

– Мы сбежим в полночь. Мистер Жиру одолжил нам свою карету, и мы собираемся прямо в Гретна-Грин, где нас обвенчают. Разве это не восхитительно?

Сидони почувствовала тревогу.

– Значит, Чарльз согласился на предложение мистера Жиру? Вам хватит на жизнь?

– Мистер Жиру добрейший человек, – с воодушевлением ответила девушка. – Вы знаете, Чарльз пытался сделать все как положено. Он попросил у отца моей руки. Конечно, папа отказал. Чарльз умолял дать ему время, чтобы показать себя достойным, умолял папу не выдавать меня за этого дегенерата Бодли, но папа тут же уволил его за подобную наглость.

– Дорогая, – пробормотала Джулия.

– Но все это к лучшему. Чарльз уже три дня как перешел на другую работу. Мистер Жиру говорит, Чарльз просто гений в ведении счетов. И это правда, – гордо прибавила раскрасневшаяся невеста.

Джулия улыбнулась, словно кот при виде горшка со сливками.

– Клянусь, хотела бы я увидеть лицо вашего папы, когда он узнает, что вы сбежали.

– А я хотела бы взглянуть на Бодли, – мрачно заметила Сидони.

– Вскоре я не увижу ни того, ни другого, – с некоторой печалью ответила мисс Хеннеди. Но ее лицо тут же просветлело. – Я счастливейшая девушка на свете, мадам Сен-Годар, и все благодаря вам.

– Вы очень добры, моя дорогая. Мисс Хеннеди отодвинула чашку.

– Мне пора. Я не должна вызвать у папы подозрений. Кроме того, у меня странное предчувствие, что я заболею диспепсией и в полседьмого лягу в постель. Но прежде надо еще закончить сборы. – Она улыбнулась, подмигнула дамам и впервые стала похожа на молодую женщину, собирающуюся замуж.

Дамы засмеялись. Сидони позвала ее служанку и проводила мисс Хеннеди до двери. Махнув ей на прощание, Сидони уже повернулась, чтобы войти в дом, но тут из-за угла появилась элегантная карета маркиза. Видимо, Девеллин ждал ее, потому что сразу вышел. Увидев Сидони, он приподнял шляпу, неуверенно улыбнулся и направился к ней. Притворившись, что не заметила его, она быстро закрыла за собой дверь.

Все, твердо приказала она себе, пора вернуться к делам. Как только Эми Хеннеди будет на пути в Шотландию, она займется Бодли. Самое время забыть про маркиза Девеллина. Попытка некоей дружбы с ним не только безрассудна.

Теперь это в высшей степени опасно. Может, он и негодяй, однако совсем не глуп, как она думала сначала. Она даже готова поспорить с кем угодно, что за всем его самоуничижением и упадочничеством кроется острый, как наточенная бритва, ум.

Подготовка к следующему ночному приключению, жертвой которого должен стать маркиз Бодли, заняла у Сидони три дня, ибо свой план она разрабатывала с особой тщательностью. В прошлый раз она сделала недопустимую оплошность, не проверив, действительно ли Девеллина нет дома. Теперь отсутствие полной информации может оказаться роковым.

Она выяснила, что маркиз Бодли живет в городском доме на углу Чарльз-стрит рядом с Сент-Джеймс-парком.

Что он старше, чем она предполагала, высокий, худой, с темными густыми волосами, жестким ртом и тонким, слегка крючковатым носом. При ходьбе он задирал его под каким-то странным углом, имел старомодную привычку носить при себе очки, зажав их между пальцами. Сидони чуть не стошнило, когда она представила, как эти тонкие птичьи лапки сжимают талию мисс Хеннеди.

По словам Джорджа, Бодли выбирал себе партнеров мужского пола, а также девушек значительно моложе, чем его невеста Хеннеди. Он сделал исключение для ее «преклонного» семнадцатилетнего возраста единственно из расчета на выгодный брачный контракт. Поэтому Сидони не чувствовала ни жалости, ни раскаяния от того, что намеревалась сделать с Бодли.

Определившись со следующей жертвой Черного Ангела, она каждый вечер после наступления темноты следила за маркизом, изучая места, куда он часто наведывался, и его привычки.

Во вторник Бодли отправился в клуб «Уайте», где провел целый вечер. Сидони прекратила наблюдение в два часа ночи, а вернувшись домой, обнаружила, что заходил лорд Девеллин. Поскольку Джулия обедала со старыми друзьями по театру, маркиз оставил только визитную карточку.

В среду Бодли вызвал свою карету и поехал на бал на Портленд-плейс, где пробыл до глубокой ночи. Дома Сидони ждала Джулия. Девеллин снова заходил в отсутствие Сидони, якобы для того, чтобы передать Джулии подарок – бутылку выдержанного бордо из собственного подвала, которым так восхищалась миссис Кросби во время их званого обеда. Но Джулию это не обмануло, и она немилосердно поддразнивала Сидони. Та даже слегка позавидовала, что подруга наслаждалась у камина бокалом вина с лордом Девеллином, пока она кралась по мокрым переулкам.

В четверг Сидони повезло. Уже поздним вечером Бодли отпустил карету с прислугой, за исключением одного слуги, и двинулся в сторону Сент-Джеймс-парка. Неожиданное везение. Она последовала за ним, стараясь по возможности оставаться в тени. Мужская одежда – сегодня она была мальчиком, разносчиком газет – предохраняла ее от слишком наглых приставаний. Вскоре Бодлижестом приказал слуге остановиться. Они были уже в глубине парка, и Сидони начала тревожиться. Бодли замедлил шаг, проходя мимо компании денди, которые передавали по кругу фляжку и курили тонкие сигары. Затем он повернул к учебному манежу, находившемуся в темной и безлюдной части парка. Сидони решила, что идти туда неблагоразумно.

Минут через десять Бодли вернулся, подозвал слугу и отправился прямиком к гостинице «Золотой крест» в конце Стрэнда. Пока Сидони раздумывала, пойти ли за ним, красивый парень в форме второго лейтенанта приветствовал слугу, оставшегося на улице, и тот ему что-то передал. То ли деньги, то ли клочок бумаги.

Морской офицер почти с отвращением взглянул на это и вошел в гостиницу. Все стало ясно: назначено свидание, и молодой человек не в восторге от него.

Увы, сейчас она бессильна, ему помочь. Растворившись в потоке пешеходов, Сидони незаметно исчезла.

Джордж был прав. Бодли действительно покупал себе любовников или чем-то принуждал их к этому. Ну что ж, у нее в шкафу давно висит форма гардемарина, пора ею воспользоваться. Лорд Бодли горько пожалеет о следующей прогулке в парке.

Сегодня она возвращалась домой раньше обычного, поэтому незаметно проскользнула через конюшни к задней двери. Не следовало в такой одежде попадаться на глаза слишком разговорчивой Мег. Она хотела дождаться, пока внизу погаснет свет, но увидела в окне силуэт Джулии. Бесшумно поднявшись по черной лестнице, Сидони легонько поцарапалась в окно. Джулия тут же распахнула дверь и втянула ее в комнату.

– Тихо! – прошептала она. – Мег еще не легла. Идем, я кое-что тебе покажу.

Сидони почти надеялась, что снова приходил Девеллин, но потом мысленно отругала себя за глупость. Она бросила пустой мешок на кровать, сорвала шляпу и тут же направилась к бутылке хереса. После того как она увидела лорда Бодли в деле, ей требовалось подкрепиться. Но едва она протянула компаньонке стакан, та выхватила что-то из кармана и торжествующе подняла над головой.

– Что это? – удивилась Сидони, падая в кресло.

– Это, моя дорогая, приглашение на одно из важнейших событий сезона. Ежегодный благотворительный бал лорда Уолрейфена! Прости, я узнала печать и только что вскрыла конверт.

– Но я не знаю лорда Уолрейфена, – возразила Сидони. – То есть знаю о нем, кто же этого не знает… но почему он приглашает меня на свой бал?

– Полагаю, вот это срочное послание имеет отношение к предыдущему, – сказала Джулия, обмахиваясь вторым конвертом. – Миссис Арбакл сообщает, что они приглашены, и она просит, чтобы ты сопровождала мисс Арбакл, которой очень хочется там присутствовать. Арбаклы? Ну конечно.

– Да, лорд Уолрейфен патронирует общество «Назарет», – сказала Сидони. – Как и леди Кертон.

– Возможно, и что с того?

– После музыкального вечера у леди Кертон, я помню, мисс Арбакл говорила, что собирается попросить отца пожертвовать обществу значительную сумму.

– Должно быть, сумма огромная, – заметила Джулия. – Ведь этого события с нетерпением дожидаются все такие общества. Ты пойдешь?

– Почему бы и нет? – подумав, ответила Сидони. – Прекрасная возможность для мисс Арбакл. Да и лорд Уолрейфен кто-то вроде реформиста. К тому же Джордж считает его хорошим человеком.

– Разве он знает лорда? – удивилась Джулия.

– Кого только Джордж не знает. Помнишь его поездки в Шотландию и Сомерсет в прошлом году? Это было нечто вроде тайного поручения Уолрейфена.

– У твоего брата масса таинственных поручений, не так ли? Он тоже приглашен на бал?

– Возможно. Говорят, Уолрейфен довольно либерален в выборе друзей. Но Джордж не пойдет.

Лицо у Джулии вытянулось.

– Не пойдет?

Сидони отставила бокал с вином и зевнула.

– Когда этот бал?

– Через неделю. Дорогая, мы должны подумать, что ты наденешь. Возможно, я переделаю шелковое, винного цвета платье твоей матери. Или зеленое атласное? У тебя есть к нему подходящие туфли? Да, я уверена. Потом нужно подобрать что-нибудь из драгоценностей Клер.

Пока Джулия говорила о чулках, ожерельях и прическе, Сидони думала о своем. Да, она будет сопровождать мисс Арбакл, только пока не готова этим заниматься. Она еще не забыла выражение лица того лейтенанта, и, видимо, оно будет преследовать ее всю ночь.

Утром в пятницу маркиз Девеллин удивил себя – и напугал прислугу – тем, что встал в девять и спустился к завтраку.

– Завтрак, – объяснил маркиз двум слугам, с изумлением, взиравшим на хозяина, который спускался по лестнице полностью одетым и держался совершенно прямо. – Утренняя трапеза из яиц, бекона и тоста. Полагаю, вы слышали об этом?

Первый слуга бросился к кухонной лестнице:

– Я скажу повару.

Лорд Девеллин сел у окна, выходящего на Бедфорд-плейс. День был солнечным, даже теплым, и раздвинутые портьеры давали возможность любоваться его великолепием. Из дома напротив вышли миссис Кросби и мадам Сен-Годар, совершенно очаровательная в бледно-желтом муслиновом платье, которое превосходно контрастировало с ее черными волосами.

– Подойди сюда! – Маркиз повернулся к слуге у двери. – Генри Полк, не так ли?

Полк влетел в комнату:

– Сэр?

Девеллин указал пальцем на улицу. Дамы как раз проходили мимо окна.

– Знаешь, куда они направляются в столь ранний час? Кажется, Полка удивил его вопрос.

– Понятия не имею, сэр.

– Нет? – рявкнул маркиз.

– Полагаю, за покупками, сэр, – быстро нашелся Полк. – Дамы любят ходить утром по магазинам.

– А та девушка, Мег. Она когда-нибудь упоминает об их i шанах?

– Только если я спрошу, милорд.

– Так спроси! – приказал Девеллин. – И спрашивай почаще. Ты понял меня?

Ему стало надоедать, что он не знает о времяпрепровождении Сидони Сен-Годар, хотя это и не его дело. Выходит, не успев избавиться от безрассудной одержимости Черным Ангелом, он уже переключился на другую. За эту неделю он дважды приходил с визитом в дом № 14 и ни разу не застал Сидони. У него возникло подозрение, что ежедневные визиты тоже будут напрасными. То ли ему оказывают холодный прием, то ли мадам Сен-Годар вдруг стала в этом сезоне очень востребованной женщиной.

Дамы уже поворачивали за угол, и Генри Полк громко кашлянул.

– Возможно, сэр, для пользы дела мне понадобятся свободные полдня.

– Ты что, лицо, ведущее переговоры? – осведомился Девеллин.

– Я пытаюсь, милорд, – признался слуга.

– Когда Мег свободна полдня?

– Во второй половине среды и субботы, милорд.

– Хорошо, будь, по-твоему. Но предупреждаю тебя, Полк, я хочу получить кое-что взамен.

– Я понял. Вы можете рассчитывать на меня.

– Завтра суббота, – ответил маркиз. – Куй железо, пока горячо.

Увы, следующие несколько дней солнце больше не показывалось, а три дня, к огорчению Сидони, лил дождь. Никто в такую погоду не отважится идти в парк, а она уже поняла, что Бодли превыше всего ценил собственные удобства.

Лорд Девеллин прекратил свои визиты. Чего бы маркиз ни хотел, его это, похоже, теперь не интересует. Сидони пыталась избавиться от некоего разочарования, твердо напомнив себе, что ее цель вообще забыть об этом человеке… и эпизоде на ковре в его спальне. Но по ночам ее неудержимо влекло к окну. Интересно, дома ли он? С другой женщиной? Вспоминаетли о ней, Руби Блэк? В общем, зачастую импульсивная, но отнюдь не глупая Сидони превращалась в жалкую дурочку.

Тем временем Джулия, пользуясь скверной погодой, готовила ее туалет для бала у лорда Уолрейфена. После того как Сидони чуть ли не все утро простояла на стуле полуобнаженной, Джулия, наконец, приступила к работе: скалывала, шила, иногда что-то со злостью распарывала. Но Сидони не сомневалась, что на балу она будет, одной из самых нарядных дам. В театре Джулия прошла все ступени, начиная с костюмерши, поэтому, кроме актерского таланта, обладала многими навыками, которые не забыла до сих пор. А еще у нее были собственные идеи. Вроде того, как должен быть скроен лиф платья.

– Нет! – запротестовала Сидони во время одной слишком утомительной примерки. – Я должна быть сопровождающей, а не дебютанткой.

– Никакая дебютантка не сможет удержать этот лиф, – засмеялась Джулия. – И все сделано с большим вкусом. Не говоря уже о том, что это последний крик моды.

В результате спора лиф был поднят на полдюйма. Сидони не хотела сдаваться, но тут в комнату вошла Мег. Лицо угрюмое, глаза опущены.

– В чем дело, Мег?

– У кухарки насморк перешел в какое-то воспаление, она говорит, – мрачно доложила служанка. – Все из-за сырости, говорит. Она собирается лечь в пост" елъ с горчичными припарками. Она послала сказать, что готовить обед не из чего и нужно идти на рынок.

Джулия и Сидони переглянулись. Скорее всего, миссис Таттл опять злоупотребила хересом. Повернувшись к служанке, Джулия издала вздох глубокой озабоченности.

– Ты можешь об этом позаботиться? – спросила она Мег.

– Да, мэм. – Девушка уныло глядела в пол. Сидони тут же спрыгнула с ненавистного стула.

– Я могу это сделать. Утро, в общем-то, прошло, а Мег по средам полдня свободна.

Та сразу оживилась.

– А твой бальный туалет? – недовольно произнесла Джулия.

– Завтра. – Сидони уже выскользнула из платья. – Мег, принеси список и корзинку. Потом заканчивай свои дела и уходи. Я могу приготовить омлет.

Великодушное предложение, о котором она вскоре пожалеет.

Едва Сидони в легком плаще и с корзинкой на руке спустилась по ступенькам на тротуар, кто-то грубо схватил ее сзади. Она резко повернулась и увидела прищуренные, горящие злобой глаза.

– Стойте! Ей-богу, я должен поговорить с вами. Сидони попыталась освободиться:

– Мистер Хеннеди! Будьте любезны, уберите свою руку. Но тот еще крепче ухватил ее.

– Вы подбили на это мою Эми, – прошипел он. – Вы со своей попустительской французской глупостью! Видите, сколько у меня теперь хлопот из-за вас.

– Мистер Хеннеди, прошу меня извинить. – Сидони отступила, но торговец последовал за ней. – Я хочу, чтобы вы убрали руку, сэр. Тогда мы, как разумные люди, сможем поговорить о ваших неприятностях.

– Ты признаешь, что знала! – рявкнул он. – Мерзавка, сующаяся не в свое дело!

Внезапно большая рука с такой силой ухватила запястье мистера Хеннеди, что оно хрустнуло.

– Кажется, – произнес маркиз Девеллин, – леди попросила вас убрать руку, сэр. Теперь вы можете это сделать. Или я это сделаю. Но уже надолго.

Хеннеди отпрянул, потирая запястье.

– Кто вы такой?

– Действительно, – отозвался маркиз. – Давайте скажем, что я просто заботливый сосед.

– А вот эта ваша соседка чрезмерно заботится о делах моей семьи, – визгливо закричал мистер Хеннеди. – Она вбила бесстыдные, непокорные мысли в голову моей дочери. Но я уверен, что это не ваше дело.

Лорд Девеллин заглянул Сидони в глаза, как будто хотел убедиться, что у нее все в порядке.

– Теперь это и мое дело. Ибо вы не джентльмен, сэр, раз пристаете на улице к леди.

Хеннеди отпрянул, словно его ударили. Очевидно, для человека, упорно карабкающегося вверх по социальной лестнице, это был худший вид оскорбления.

– Ей-богу, я должен вас за это вызвать, сэр. Эта женщина лгунья, склочница, лезущая не в свое дело, и не ваша забота…

– Теперь я могу избавить вас от заботы вызывать меня, – ответил Девеллин и, стянув перчатку, без малейшего колебания ударил ею Хеннеди по лицу.

Тот схватился за щеку. Потом рука опустилась, и он взглянул на свои пальцы, как будто ожидал увидеть кровь.

– Сэр, я должен спросить ваше имя, – с отвращением сказал маркиз.

– Томас Хеннеди, – глухо произнес торговец. – А кто вы?

– Маркиз Девеллин. – Он слегка поклонился. – Ноте, с кем я встречаюсь на дуэли, именуют меня Дьяволом с Дьюк-стрит. Я известен тем, что стреляю, чтобы ранить. Однако в нашем случае я бы не советовал вам рассчитывать на снисхождение.

Очевидно, Хеннеди знал его имя.

– Вы сумасшедший!

– Так говорят. А теперь назовите вашего секунданта.

– Но… но… мой секундант?

– Вы приставали на улице к женщине, словесно запятнали ее доброе имя, сэр, – напомнил ему Девеллин. – Вам еще повезло, что я не спустил с вас шкуру прямо здесь и сейчас.

– Но у меня есть дело к мадам Сен-Годар! – возопил торговец. – Она подговорила мою дочь бежать из Дома! Тайное бегство. В Гретна-Грин с каким-то ничтожным бухгалтером! Она бы никогда так не поступила, если б кто-то не вбил ей в голову эту глупую мысль.

На Девеллина его слова не произвели впечатления.

– Имя вашего секунданта или ваше извинение, сэр.

– Но моя Эми должна выйти за маркиза Бодли! – взвизгнул Хеннеди.

– Ну и ну, – скривился Девеллин. – Не уверен, что за это достаточно извинения.

Хеннеди вдруг решил отказаться от перечисления своих потерь. Он закрыл рот и отвесил небрежный поклон в сторону Сидони:

– Я говорил необдуманно. Извините, мадам Сен-Годар. Торговец повернулся, однако Девеллин схватил его за локоть и пошел рядом.

– Предупреждаю вас, Хеннеди, – тихо, чтобы не услышала Сидони, прошептал он. – Если вы еще раз позволите себе открыто произнести имя этой леди, я убью вас на месте. Вам понятно?

Глаза Хеннеди превратились в щелочки. Маркиз криво усмехнулся.

– Вы же мне верите, не так ли? Хеннеди быстро кивнул:

– Я все про вас знаю.

– Тогда до свидания, мистер Хеннеди.

Отпустив его локоть, маркиз поклонился и вернулся к Сидони. Она стояла у нижней ступеньки лестницы, вцепившись в железные перила.

– Все в порядке? – спросил он.

– Благодарю вас. Какой ужасный человек!

– Он действительно собирался выдать свою девочку за старика Бодли?

– Да.

– Господи, а я думал, что только мой отец не любит меня. Значит, вам известно, кто он?

Сидони молча кивнула, глядя вслед удаляющемуся торговцу. Хеннеди застал ее врасплох, чуть не погубил ее репутацию. А это ужасно. Несколько его слов в нужные уши, и можно гарантировать, что она лишится будущих учеников и доступа на любой общественный прием, даже самый незначительный. Спасибо маркизу. Теперь Хеннеди не посмеет ничего сделать. Она была уверена. И признательна Девеллину.

– Идемте, Сидони. – Он предложил ей руку.

– Куда?

Он улыбнулся.

– Куда вы собирались, когда этот грубый человек наложил на вас руку. Полагаю, это рынок Ковент-Гарден, поскольку вы идете с корзинкой.

Да, она надеялась, что там еще можно что-нибудь купить. Но мысль идти за покупками с маркизом Девеллином была просто нелепой. Она с любопытством взглянула на него:

– Вы же обычно не ходите в Ковент-Гарден, не так ли?

– По крайней мере в дневное время.

Сидони лишь покачала головой и приняла его руку. Почти забыв о мистере Хеннеди, они пошли к рынку. Маркиз шагал быстро, но все же иногда с извиняющейся улыбкой замедлял ход. Она улыбалась в ответ. Господи, ей нельзя быть с ним. Это опасно… и волнующе. Не замечая, где они идут, Сидони чуть не сбила с ног мальчишку-разносчика, выскочившего из-за угла. Девеллин притянул ее к себе и остановился.