Словно устыдившись всплеска чувств, граф замолчал.

— Извини, — сказал он наконец, — что я поранил тебе палец.

Положив руку на стол, Хелен провела кончиком пальца по царапине.

— Может, я должна попросить еще десять фунтов за опасную работу?

Кэм взял ее за руку и повернул к свету, чтобы получше рассмотреть царапину.

— Думаю, жить будешь, — сухо произнес он, отпуская ее руку.

Хелен аккуратно сложила руки на коленях.

— Да, пожалуй. У меня были раны и посерьезнее.

Кэм никак не отреагировал на ее высказывание и снова замолчал.

— Значит, ты обещаешь остаться? — спросил он.

— Если ты этого хочешь, — ответила Хелен, понимая, сколь неразумно ее решение. — Я останусь по крайней мере на те шесть месяцев, за которые ты заплатил.

Вздохнув с явным облегчением, граф взглянул на пустой шкаф, дверца которого была по-прежнему открыта.

— Иногда я не могу не думать, что в этом и доля моей вины. То есть Ариана так замкнута, потому что я… Ну, ты наверняка знаешь, какой я.

Хелен откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на него.

— Когда-то я хорошо знала тебя, — тихо призналась она. — В молодости ты был достаточно молчаливым. И вообще чересчур серьезным.

— Это я и имею в виду.

— Вряд ли причина в этом, — сказала Хелен больше себе, нежели ему. — Хотя некоторые виды наследственных заболеваний переходят к детям, однако немота — крайне редко. У Арианы это скорее проявление внутреннего страха. Возможно, реакция на какую-то травму? Но совсем не то, что передается по наследству, вроде кривого носа или голубых глаз.

Кэм вдруг напрягся, и в его голосе зазвучали холодные нотки:

— Я говорю не о наследственной болезни. Я убежден, что дело не в этом. Возможно, страх, о котором ты говоришь, это страх вырасти такой же, как я, — чересчур серьезной, чересчур погруженной в себя. И теперь, когда ее мать умерла, перед ее глазами уже нет никого, кто мог бы служить ей примером обычного, нормального человека.

Хелен видела, что он говорит вполне серьезно.

— Ах, Кэм, это же совершенная ерунда! — успокаивающе засмеялась она. — Лучшего примера для подражания ребенку не найти, потому что с тобой все в порядке. А я, кстати, всегда считала тебя почти совершенством.

— Господи, Хелен! — Он был искренне поражен. — Надеюсь, ты так не считала.

Она даже не заметила, как они стали называть друг друга по имени, но сейчас это казалось вполне уместным.

— Да, ты был в моих глазах совершенством. Возможно, чересчур серьезным, но ведь на тебя всегда давило бремя семейных обязанностей. — Его брови удивленно приподнялись. — Господи, Кэм! Неужели ты считал, что я ничего не вижу? Пусть я была молода, но далеко не глупа. Однако теперь, когда ты повзрослел, я думаю… — Она замолчала.

— Ну, продолжай, Хелен! — проворчал он. — Скажи это.

Она покачала головой.

— Это было бы неприлично.

— Хелен, ты и приличия как-то не совмещаются в моей голове, — с полуулыбкой ответил Кэм. — Выскажись, и дело с концом!

— Извините, лорд Трейхерн, приличия я в себе выработала, и большой ценой. Теперь я стала невероятно скучной, но я все равно скажу. На мой взгляд, вы стали холодным и немного вспыльчивым, хотя я не понимаю, какое отношение это может иметь к проблеме Арианы. Вот! Я все сказала!

Кэм рассмеялся, и его глаза озорно прищурились. В отличие от большинства мужчин его возраста у него не было морщинок, образующихся от смеха в уголках глаз и вокруг рта, тем не менее его смех звучал искренне. Сердце Хелен неожиданно дрогнуло от этого милого знакомого смеха.

— Вспыльчивый и холодный? Только два определения, Хелли? — возразил он, употребив придуманное им для нее старое прозвище. — Боюсь, ты лопнешь, если начнешь сдерживаться и не скажешь всего. — Глаза у него подобрели, и вдруг он показался ей таким молодым и таким нежным.

— Может, в другой раз, — с наигранной легкостью ответила Хелен, вскочив со стула. — Я… мне нужно распаковать вещи и подготовиться. Я начну работу с Арианой, как только она привыкнет ко мне.

— Конечно, — сказал Кэм, тоже вставая. Он задумчиво провел рукой по ее дорожному чемодану, и его пальцы нащупали порванный ремень. — В деревне есть отличный мастер, — рассеянно произнес он. — Отдай чемодан Милфорду, он с удовольствием отнесет его в починку.

Хелен смотрела, как он гладит старую кожу.

— Нет! — воскликнула она, приходя в Себя. — То есть… нет, благодарю. Пусть все останется так, как есть. Это напоминание о том, что мне… хотелось бы запомнить.

— Вроде нитки, завязанной вокруг пальца? — улыбнулся Кэм.

— Вот именно. — Чувствуя необходимость срочно занять себя чем-то, Хелен схватила первую попавшуюся на глаза стопку книг и понесла на другой конец длинного рабочего стола. — Вы сказали, что увидите Ариану за ленчем?

— Да, я стараюсь встречаться с нею за едой в полдень, если позволяет время. — Кэм неуверенно взглянул на нее. — А что? Ты бы хотела присоединиться к нам?

— Благодарю, не сегодня. Я уверена, что лучше всего дать ей постепенно привыкнуть к моему присутствию в доме.

— Конечно. — Тон Кэма стал несколько сдержанным.

Хелен начала вынимать из деревянного ящика крошечные музыкальные инструменты.

— Скажи, она была очень привязана к последней гувернантке?

— Нет. Более того, мисс Эггерз была лишь одной из нескольких гувернанток, которые так ничему и не смогли научить девочку. За последние двенадцать месяцев я нанял одну за другой трех гувернанток, и, должен признаться, мы все устали от их приездов и отъездов.

Хелен улыбнулась немного скованно.

— Дай мне знать, когда сочтешь, что она может остаться со мной наедине. А до того момента я понаблюдаю со стороны.

Кэм отвесил ей полупоклон.

— Разумеется, — учтиво произнес он и вышел из комнаты.

Хелен так увлеклась работой, что пропустила ленч. Она разобрала все ящики и сделала перестановку в классной комнате. Теперь, когда она наконец увидела Ариану Ратледж, ей не терпелось подружиться с девочкой, оценить ее возможности. Но столь же горячо она желала избегать встреч с темноволосым красавцем, отцом Арианы.

Проведя утро в спорах с Кэмом, а затем посмеявшись вместе с ним, она чувствовала странную настороженность и какое-то смущение. Он выглядел на удивление непредсказуемым, его настроение быстро менялось, что ему абсолютно несвойственно. Все это весьма тревожило Хелен, а поскольку день выдался хотя и прохладным, но солнечным, она решила отправиться на долгую прогулку по окрестностям, надеясь, что воздух поможет ей привести в порядок свои мысли.

Выйдя через заднюю дверь, Хелен на минуту остановилась, изучая тропинки, которые вели от Халкота к близлежащим деревням. Ей пока не хотелось знакомиться с новыми людьми, поэтому она пошла по аллее, которая огибала имение, сбегая к нижним пастбищам и поднимаясь на холмы. Оттуда можно полюбоваться и домом, и деревней.

После получаса энергичной ходьбы Хелен нашла прекрасное место, возвышавшееся над Халкотом, и присела на траву отдохнуть. Вдали виднелось трехэтажное главное здание имения, которое грациозно, но отнюдь не величаво возвышалось над окрестностями. На расстоянии дом с его резко очерченными линиями крыши, выступающими боковыми крыльями и глубокими окнами выглядел почти великолепным. Лужайки вокруг него были прелестными, хотя и небольшими, потому что за стенами сада тянулись мили плодородных земель и лесов.

Хелен знала, что Халкот являлся значительной сельскохозяйственной областью еще со времен завоевания Англии норманнами, однако сам дом был выстроен позднее, где-то в 1620 году, одним из предков Кэма по материнской линии. Она вздрогнула при мысли о том, какое разорение земле нанесло безрассудство Рэндольфа Ратледжа, и с радостью увидела, что дом сумел избежать плачевной участи.

С западной стороны открывался прекрасный вид на Честон. Существовавшая с незапамятных времен извилистая дорога сбегала с холма, пробираясь между крошечными, аккуратными садами и деревьями, недавно шелестевшими зеленой листвой, а теперь осыпавшими землю красно-золотистыми листьями. Деревушка имела только улочку с магазинами, одну скромную гостиницу, дом пастора и около десятка коттеджей разной величины, построенных из того же светло-коричневого камня, что и Халкот-Корт.

В детстве Хелен много переезжала с места на место, причем не по своей воле. Но единственным графством Англии, куда она всегда возвращалась с удовольствием, был Глостершир. Возможно, из-за Кэма. Но никто бы не смог отрицать красоту и совершенную умиротворенность Котсуолдса, этого сельского уголка. В садах еще пестрели поздние осенние цветы, часто спускаясь с древних стен на выложенные камнем дорожки.

Впереди, как и девятьсот лет назад, возвышалась церковь Святого Михаила с ее приземистой саксонской башней. Несмотря на то что Хелен неоднократно бывала в Халкоте, она только раз заглянула туда — и то ради проделки с псалтырем. Святое причастие в местной церкви не относилось к развлечениям, которые любил Рэндольф Ратледж.

Церковь Хелен посещала ребенком в тех редких случаях, когда ее водила туда няня. Однако теперь она почувствовала совершенно необъяснимую тягу войти в храм. А почему нет? Ведь она тоже прихожанка, хотя и не постоянная, но имеет право заходить в церковь, как любой верующий.

Издалека древняя каменная церквушка, залитая осенним солнцем, манила к себе умиротворенностью, и Хелен инстинктивно почувствовала, что там успокоятся ее хаотические мысли.

А сейчас ей это необходимо — хотя бы небольшая доля умиротворения. Возможно, в храме удастся спокойно посидеть, обдумать и понять, что ей во благо. Возможно, она сосредоточится на том, что действительно важно, сумеет помолиться за облегчение страданий няни от ревматизма.

Приняв решение, Хелен направилась к развилке, где одна тропа вела назад, к особняку, а другая — вниз, к деревушке. Но тут ее взгляд наткнулся на обгоревшие руины. Хелен тут же узнала бывший дом старого егеря, который опустел еще до ее появления в Халкоте, вероятно, когда безрассудство Рэнди Ратледжа достигло предела и он уже не мог позволить себе держать егеря.

Потом Ратледж принимал довольно вялые попытки заколотить окна дома, чтобы туда не проникали странствующие цыгане и жаждущие уединения влюбленные, но безуспешно. Судя по всему, какие-то озорники положили конец существованию домика, остались только стены, грустно возвышавшиеся над заросшими сорняками руинами. В местах, где можно было добраться до травы, мирно пощипывали траву упитанные овцы Кэма.

Одна старая овца вопросительно заблеяла, глядя на Хелен, которая, приподняв юбки, устремилась к церквушке. Ей было невыносимо смотреть на руины дома, они казались ей символом того, что осталось от ее мечтаний в Халкоте: стены вроде целы, но внутри все изменилось до неузнаваемости.

Однако, войдя в тихий, ухоженный дворик церкви, Хелен успокоилась. Низкая каменная стена поднималась, казалось, из земли, словно держа в объятиях и баюкая церквушку. Хелен была увлечена изучением тихого дворика, когда вдали мелькнуло яркое пятно. Через лужайку быстро шагала молодая девушка в зеленой накидке, пробираясь между памятниками на кладбище и направляясь к калитке, выходящей на главную улицу деревушки.

Она повернулась, чтобы поднять засов, и вдруг заметила Хелен. Облако светло-рыжих волос затрепетало на ветру, глаза расширились, как от испуга. На миг их взгляды скрестились. Хелен приветственно подняла руку, но девушка стремительно развернулась, и железная калитка с грохотом захлопнулась за ней.

Сначала Хелен подумала, что девушка узнала ее и решила сторониться, но затем пришла к выводу, что та слишком молода, чтобы помнить беспутную Хелен Мидлтон. Возможно, девушка искала уединения, чтобы помолиться или оплакать кого-то. И все же какое-то неприятное ощущение долго не оставляло Хелен.

Наконец, отмахнувшись от тревожных предчувствий, она пошла по тропе, огибавшей внутреннюю стену. Словно притягиваемая неведомой силой, она двигалась к уголку, увитому плющом. Пусть Рэндольф Ратледж уже в могиле, но Хелен все равно до конца не поверит в это, пока сама не увидит ее своими глазами. И она знала, куда смотреть.

И она нашла то, что искала. Значит, это правда. Рэндольф мертв. Она вдохнула запах сырой, недавно вскопанной земли. Резчик еще не успел закончить работу — могила пока оставалась безымянной среди рядов надгробий Ратледжей и Кэмде-нов. Но это, без сомнения, могила Рэндольфа.

Она улыбнулась. Видимо, не удается найти подходящую эпитафию для покойного графа Трейхерна. И правда, что можно написать на могиле такого человека? Ешь, пей и веселись?..

Хелен пожала плечами и отошла. Прошлое лучше забыть. Рэндольф не хотел испортить ей жизнь, он хотел только защитить единственное оставшееся у него богатство — сына. Бедняга, да упокоит Господь его душу, уже мертв, но мысль об этом не грела Хелен душу. По правде говоря, она ничего не чувствовала, глядя на квадрат оголенной земли. Потом ее взгляд упал на соседнюю могилу.

КАССАНДРА РАТЛЕДЖ, ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ.

Там лежал маленький, но изысканный букет свежих цветов, перевитый бело-желтой лентой. Кто-то, судя по всему, очень постарался, потому что цветы были не осенними, а дорогими и явно из теплицы. Взгляд Хелен скользнул к дате, высеченной на камне, потом к калитке, за которой скрылась девушка. Не она ли оставила цветы?

После долгих раздумий Хелен решила, что вряд ли, поскольку девушка появилась далеко от участка Ратледжей, скорее всего из двери самой церквушки. Но кто-то с большой любовью вспоминал покойную миссис Кэмден Ратледж.

Это, без сомнения, Кэм. Проглотив комок в горле, Хелен отвела взгляд от букета. По слухам, Кассандра Ратледж была потрясающе красива, и он наверняка был предан жене, хотя что-то сделало его холодным и ожесточенным. Но ее это не должно касаться, решила Хелен.

А вот Ариана — другое дело. Как трудно маленькой девочке расти без матери! И дата смерти миссис Ратледж — весьма тревожный симптом. Ариана потеряла мать в очень сложный период своего развития. Отчаянно надеясь, что сумеет помочь девочке, Хелен погрузилась в размышления.

Пройдя несколько ярдов по кладбищу, она остановилась полюбоваться розой, которая вилась по стене, несколько уцелевших бутонов уже поникли от холода. Внезапно порыв холодного ветра поднял юбки Хелен и осыпал ее дождем из розовых лепестков. Не удержавшись на ее накидке или в лентах шляпы, они упали на разбитый надгробный камень у ее ног.

— О, столь прекрасную картину, я не надеялся увидеть, — раздался из тени веселый голос. — По крайней мере не во дворе моей церкви.

Хелен увидела непринужденно шагавшего ей навстречу молодого мужчину в одежде священника. На фоне заходящего солнца она видела только его силуэт в темном пальто, отметив лишь белокурые волосы, широкие плечи и явно дружелюбный тон.

— Добрый день, — произнес он, подходя к ней и протягивая руку. Сияющая улыбка отразилась в его бездонных голубых глазах. — Разрешите представиться. Томас Лоу, настоятель этой церкви, к вашим услугам.

Хелен пожала его руку:

— Вы очень добры, мистер Лоу. А я — Хелен де Северз, гувернантка леди Арианы Ратледж.

Томас Лоу вдруг заговорщицки подмигнул ей:

— Да полно вам, мисс де Северз! Это я уже знаю. Нет, расскажите мне о себе какой-нибудь потрясающий секрет, чтобы я мог передать его за чаем миссис Уимли. Сплетни здесь ценятся очень высоко.

— Боже! — засмеялась Хелен, снимая шляпку, чтобы стряхнуть с нее лепестки. — Надеюсь, я пока не стала предметом сплетен?

— Конечно, нет, — покраснел священник. — Я просто хотел сказать, как мы рады появлению нового лица в Халкот-Корт. Позвольте, мадам. — Он взял ее шляпку и начал осторожно стряхивать засохшие лепестки с темно-коричневого бархата.

Хелен встряхнула накидку, потом забрала у священника шляпку.

— Благодарю, сэр. Вы чрезвычайно учтивы.

— Не стоит благодарности! — Томас Лоу снова ослепительно улыбнулся ей. — А теперь, мисс де Северз… кстати, моя дорогая, это слишком французское имя! — Он поднял изящные светлые брови. — Надеюсь, вы не католичка!

— А это имеет какое-то значение?

Томас Лоу усмехнулся и широко развел руки.

— По правде говоря, небольшое. Я хотел поддразнить вас. Но если вы исповедуете добрую старую англиканскую веру…

— Да, — сухо перебила его Хелен.

— Тогда разрешите мне первым пригласить вас в церковь Святого Михаила и сделать вас членом нашей маленькой общины.

— Благодарю. — Внезапно его одежда всколыхнула какие-то воспоминания. — Сэр, не вы ли шли вчера по тропинке у Халкота?

— Вчера? — нахмурился священник. — Нет, мисс де Северз. Хотя я часто хожу тем путем. Мы все так ходим. Это значительно сокращает дорогу к соседней деревушке.

— Да, я знаю, — рассеянно ответила Хелен. — Но я видела кого-то в черном…

— Правда? — задумчиво осведомился Лоу, и его лицо вдруг просветлело. — Это, видимо, был мой викарий Роудз. Теперь припоминаю. Кажется, он собирался навестить кого-то недалеко от соседней деревушки. — Лоу пожал плечами и снова ослепительно улыбнулся Хелен. — Но это мог быть кто угодно, если учесть необычно хорошую погоду. Мне думается, что вы, мисс де Северз, принесли с собой в Глостершир дыхание весны! Так как насчет моего приглашения? Хелен изучала лицо красивого молодого джентльмена. По правде говоря, он был значительно моложе и, уж конечно, непринужденнее, чем все другие священники, с которыми ей доводилось встречаться.

— Я буду рада посещать вашу церковь, мистер Лоу. И вы фактически первый, кто меня пригласил, потому что я только вчера приехала в Глостершир.

— Превосходно, — сказал он, предлагая ей руку. — Разрешите показать вам церковь и окрестности? Мы по праву гордимся ею. Колокольня и алтарь — саксонские, а северный и южный приделы — норманнские…

Следующие полчаса Хелен провела с Томасом Лоу. Настоятель был весел, но в рамках приличий, и она нашла его общество приятным. Несмотря на молодость, он был фанатично предан своей работе.

Хелен по опыту знала, что слишком много англичан становились служителями церкви, но не в силу своей веры, а из экономических соображений. Она почему-то была рада убедиться, что Томас Лоу, судя по всему, не принадлежал к этой категории, и он, конечно, не допустил, чтобы сан подавил его природную живость. Они медленно шли по прохладным, пропахшим ладаном приделам, где сквозь витражи готических окон пробивались лучи солнца.

Лоу обратил ее внимание на необыкновенно красивые средневековые фрески в южном приделе, подробно рассказал историю каждого витража. Его энтузиазм был заразителен, и впервые за последние две недели Хелен по-настоящему успокоилась.

Показав ей весь храм, Лоу проводил Хелен через дворик к тяжелой двери в толстой каменной стене, которая отделяла церковное кладбище от яблоневого сада Халкота. Дверь угрожающе заскрипела ржавыми петлями, когда он навалился на нее.

— Вот так. — С довольным смешком он совершенно неподобающим его сану жестом ударил ногой по двери и указал на тропинку, ведущую к яблоневому саду. — Итак, мисс де Северз, эта извилистая тропка огибает холм и в конечном итоге приведет вас к огороду позади особняка имения. Оттуда вы найдете дорогу?

Хелен посмотрела в сад, затем повернулась, чтобы взглянуть на священника, пытаясь скрыть грустную улыбку. Она знала сад настолько хорошо, что могла бы дойти до Халкота в кромешной тьме. Но едва ли сможет признаться мистеру Лоу, что значительная часть ее бурной юности прошла в лазаний на самые высокие фруктовые деревья в саду Халкота, откуда они забрасывали незрелыми яблоками могилы на церковном кладбище.

В глупом юношеском соперничестве они часто влезали на яблони, чтобы бросить вызов друг другу, и каждый из них выбирал самую дальнюю или недосягаемую могилу.

Почти во всех играх Хелен был зачинщицей, а Кэм — победителем. Но шли годы, и они с Кэмом все чаше прятались среди ветвей, делясь секретами и гадая, хватятся ли их слуги, которым поручено было придавать некую пристойность странной обстановке, окружающей молодых людей.

Однажды, в великолепный летний день, Хелен, слезая с дерева, неожиданно сорвалась и, закричав от ужаса, упала в протянутые руки Кэма. Сила удара была такова, что оба рухнули на нагретую солнцем траву в облаке муслина и белого кружева.

Хотя она не могла даже вздохнуть, Хелен навсегда запомнила, как он тревожно склонился над нею; его длинные ноги запутались в ее юбках, лицо побледнело от страха. Убирая с ее лица волосы, Кэм отчаянно молил произнести что-нибудь, вздохнуть, закричать, все, что угодно… Наконец воздух заполнил ее легкие, и она судорожно вздохнула.

Побелевшее лицо Кэма постепенно обрело нормальный цвет, а затем покраснело, когда он понял, где находятся его руки. Но все еще испуганная и, как обычно, совершенно глупея рядом с Кэмом, она позволила себе прижаться к нему, и его губы приникли к ее губам. Руки у него дрожали, длинные черные ресницы застенчиво опустились. Несмотря на свою неопытность, они целовались так, словно всю жизнь были возлюбленными.

Кэм целовал ее долго и пылко, обхватив ее затылок рукой, уже тогда широкой и сильной от тяжелой работы. Хелен никогда не забудет, как бесстыдно она выгибалась навстречу, как он касался пальцами волос на ее виске, как его губы скользили по ее щеке и лбу. И все время ноздри Кэма нетерпеливо раздувались, словно он задыхался от желания и не мог насытиться ею. Даже в том юном возрасте, лежа под яблоней, Хелен с абсолютной уверенностью поняла, что влюбилась.

С безрассудным отчаянием она притянула Кэма к себе и провела языком по его нижней губе. Так ее мать целовала Рэндольфа, когда оба были немного пьяны и думали, что никто их не видит.

К ее ужасу, Кэм застонал, словно от боли, просунул язык в ее рот, овладевая ею с неистовой, жаркой страстью. Он снова и снова вонзал язык во влажные глубины ее рта, пока она по глупости все сильнее прижималась к нему, и в итоге он уже накрыл ее своим телом. Хелен вспомнила странное тепло, разлившееся в ее животе, а потом, к неимоверному стыду, почувствовала влагу своего желания.

О, эта глупость! Ей и в голову не пришло оттолкнуть его. Только сейчас Хелен стала понимать, как рисковала, не говоря уже о той муке, которой она подвергла Кэма, так бесстыдно отвечая на его поцелуи. Да, сейчас-то она понимала, что подталкивала его, позволяя своим жадным рукам коснуться его плеч, обхватить его узкую талию, скользить дальше в поисках чего-то неведомого и необыкновенно желанного…

— Мисс де Северз? — Голос Томаса Лоу донесся до нее словно издалека. — Мисс де Северз? Вы хорошо себя чувствуете? — Наконец Хелен осознала, что устремила невидящий взгляд в сад Халкота. Она тут же повернулась к настоятелю, ощущая, как вспыхнуло ее лицо.

— Конечно, — пробормотала она. — Я прекрасно себя чувствую. Извините, мистер Лоу. Я просто вспомнила нечто… важное.

Тот с сомнением посмотрел на нее, затем прижал ладонь к ее пылающей щеке.

— Дорогая, вы горите! Наверняка вы переутомились на этой прогулке. Мой викарий сейчас работает в ризнице, могу я послать его за каретой?

— О нет. Прошу вас не делать этого, — возразила Хелен, быстро выходя на тропинку у стены. — Я правда чувствую себя хорошо. Просто задумалась. Сейчас мне о стольком нужно подумать…

— Разумеется, — непринужденно ответил Лоу, как будто принимая ее оправдания. — Я уверен, что у вас много забот. Взять хотя бы нашу дорогую Ариану и ее… недомогание.

— Да, признаться, я все время о ней думаю, — неохотно сказала Хелен. — Я полна решимости помочь Ариане. И полагаю, что смогу.

Лоу посмотрел на нее, удивленно подняв красивые светлые брови.

— Правда? Вы думаете, что ребенка можно научить говорить? Какое счастье!

Хелен неохотно покачала головой.

— Пока еще рано говорить что-то определенное. Но я точно не сумею помочь, если дольше задержусь тут. — Заставив себя улыбнуться, она протянула руку. — Сэр, благодарю вас. Рада была познакомиться с вами.

Стоя на верхней ступени церковной лестницы, Томас Лоу наклонился, чтобы пожать ей руку, и вдруг почему-то накрыл ее ладонью.

— Мисс де Северз, — произнес он, слегка запинаясь, — могу ли я навестить вас завтра в Халкоте… чтобы справиться о вашем здоровье?

Хелен приподняла край шляпки, чтобы получше рассмотреть настоятеля. Его теплые руки, горящие глаза и странная напряженность в лице сбивали ее с толку, она даже растерялась, не понимая, чего он хочет.

— Сэр, я не думаю… видите ли, мы с лордом Трейхерном еще не обсуждали… то есть я ведь только приехала.

— Лорд Трейхерн — мой хороший друг, он не станет возражать. И, как настоятель в Халкоте, я буду считать, что возмутительно обделил вниманием своих прихожан, если не получу возможности убедиться, что вы действительно оправились от переутомления.

Слишком поглощенная собственными противоречивыми чувствами, Хелен пробормотала согласие и покинула настоятеля. Но все мысли о красивом молодом священнике улетучились, когда она стала подниматься на холм.

Посещение церкви не только пробудило у нее прежние мечты. Этот визит усилил ее обеспокоенность состоянием Арианы Ратледж, и она надеялась увидеть девочку после обеда, хотя бы на несколько минут. Если она действительно намерена остаться в Халкоте, то все внимание необходимо уделить ребенку. Хелен не терпелось сделать это, и она ускорила шаг.