Тот судорожно перевел дыхание. Сесилия стояла рядом и смотрела на него в упор.

— Ты уже видел меня в этом наряде, да? — очень тихо спросила она.

Немного смутившись, он опустил глаза. Повисла долгая пауза.

— Зачем же ты солгал, сказав, что не заметил меня в Огдене? Я не обижаюсь — просто хочу знать.

Делакорт начал лепетать что-то в ответ, но, к счастью, из трудного положения его вывело появление в открытых дверях гостиной дворецкого Сесилии.

— К вам посетитель, миледи, — простуженным голосом просипел он. — Опять главный полицейский инспектор.

Де Рохан! Как раз тот человек, которого Дэвид искал. Секундой раньше он готов был улизнуть поскорей из этой гостиной, теперь же его не выгонит отсюда даже свора лютых собак!

Сесилия бросила на него взгляд, ясно говоривший о том, что выяснение подробностей того вечера еще не закончено, но тут вошел инспектор.

— Спасибо, Шоу, — сухо сказала она. — А теперь идите отдыхать. Это приказ. Скоро полночь, а вам нездоровится.

Шоу удалился, весьма довольный такой заботой со стороны хозяйки. Сесилия, обернувшись к гостям, представила их друг другу. Услышав имя Дела-корта, де Рохан поднял густые черные брови.

— Милорд, — холодно произнес он, отвесив на удивление изящный поклон, — надеюсь, мой ответ на ваш сегодняшний запрос удовлетворил вас?

— В сложившейся ситуации я пока не нахожу ничего удовлетворительного, — натянуто ответил Делакорт, оглядев простой сюртук из черного льна и начищенные черные ботинки полицейского. — Но это не ваша вина.

Полицейский посмотрел на Дэвида с легкой обидой.

— Вы также просили, милорд, чтобы мы постоянно следили за вашим знакомым из Гудвинс-Корта. Хочу вам сообщить, что для этого выделено несколько опытных агентов.

Дэвид поклонился.

— Благодарю вас.

Сесилия молча с любопытством, смотрела то на одного мужчину, то на другого.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Хотите бренди, мистер де Рохан? Или горячего пунша?

— Спасибо, нет. — Де Рохан присел на диван перед камином. — Я зашел всего на минутку.

Делакорт снова опустился в кресло и взял свою рюмку.

— Уже довольно поздно, мистер де Рохан, — сказал он, рассеянно вращая бокал с бренди. — Надеюсь, вы не имеете обыкновения ходить по домам в столь неподходящее время?

Лицо де Рохана еще больше потемнело.

— Леди Уолрафен просила, чтобы я немедленно сообщал ей все, что узнаю о Маргарет Макнамара. Я же не виноват, что ее обнаружили поздно вечером.

— Обнаружили? — сдавленно вскрикнула Сесилия, судорожно стиснув подлокотники кресла. — Мэг… она мертва?

Де Рохан обернулся к ней.

— Да, мэм. Мне хотелось бы принести вам более радостные вести, но — увы.

— Что произошло? — тихо спросила Сесилия.

— Я не находил себе места с того самого дня, как она пропала, — признался де Рохан, — и дал задание всем службам искать ее. А сегодня вечером в участок пришел патрульный и сообщил, что из реки выловили труп девушки.

Делакорт не мог видеть искаженного горем лица Сесилии.

— Может, это какая-то ошибка? — спросил он, хватаясь за последнюю надежду. Де Рохан горько усмехнулся:

— Вряд ли, милорд. Я лично был в морге. Сесилия на мгновение зажмурилась, но потом все же нашла в себе силы задать следующий вопрос:

— Она утонула?

— Нет, миледи, — мрачным тоном ответил полицейский.

— Тогда что же? — резко спросил Делакорт. Де Рохан покосился на Сесилию, как будто оценивая ее выдержку.

— Ей перерезали горло, — наконец ответил он, вновь взглянув на Делакорта, — а потом привязали труп к швартовой тумбе над лестницей «Пеликан» и спустили на воду, как лодку.

— О Боже, — прошептал Делакорт. — А кто ее нашел?

— Мальчишка-поваренок из трактира «Проспект Уитби». Он шел по переулку рядом с трактиром и увидел веревку.

— Зачем же убийце понадобилось ее привязывать? — задумчиво спросил Делакорт. — Неужели он не понимал, что ее найдут?

— Я уверен, что он сделал это нарочно, — мягко сказал де Рохан.

— Вы думаете, это предупреждение?

— Предупреждение? — прошептала Сесилия. — Кому?

— По-вашему, оно предназначено Китти ОТэвин, не так ли? — вмешался Делакорт, обращаясь к де Рохану.

— Да, — отозвался полицейский. — Эти женщины чего-то боялись. Вот почему они искали убежища в миссии.

— Вы хотите сказать… что они от кого-то прятались? — спросила Сесилия. — Бедная Китти! Де Рохан пожал плечами.

— Китти сильно нервничает. А Мэг Макнамара вела себя поначалу почти, враждебно. Сперва я списал это на счет врожденного презрения к полиции, но вскоре заподозрил нечто более серьезное.

— Достаточно серьезное, чтобы стать причиной убийства, — добавил Делакорт. Поднявшись с кресла, он принялся мерить шагами комнату. — И что же теперь, инспектор?

Де Рохан тоже встал.

— Теперь я пойду домой и немного посплю, — сказал он, устало, проводя рукой по волосам, — а утром вернусь в «Проспект», поговорю с поваренком и прислугой. А заодно поищу свидетелей на берегу реки.

— Я пойду с вами, — заявил Делакорт, возвращаясь к камину.

Взгляд де Рохана на мгновение выразил неудовольствие, но потом инспектор покорно кивнул.

— Возможно, так будет лучше. Низшие классы боятся гнева знати куда больше, чем власти полиции. Тем более что у нас этой власти не так уж и много.

Делакорт мысленно согласился с этим. Да, к сожалению, де Рохан прав. И Сесилия тоже была права, когда жаловалась на необходимость реформирования полиции. Пожалуй, ему следует почаще бывать на заседаниях министерства, чтобы знать, почему, черт возьми, ничего не делается.

— Я заеду за вами в Уэппинг в девять, если не возражаете, — предложил он полицейскому. — А если мы ничего не узнаем, что вы будете делать?

— Вернусь на Пеннингтон-стрит, — уверенно ответил де Рохан, — и добьюсь правды у Китти ОТэвин.

— Я тоже там буду, — сказал Делакорт серьезным тоном. — Может быть, что-то и прояснится.

— Не надо давить на Китти! — вскричала Сесилия, вскакивая с кресла. — Я опасаюсь за ее здоровье — она очень больна.

Де Рохан слегка приподнял брови.

— Простите, миледи, но если мы сейчас на нее не надавим, то из больной она может превратиться в мертвую.

— И все-таки я согласен с леди Сесилией, — задумчиво проговорил Делакорт. — Китти действительно должна отдохнуть. Как сказал сэр Джеймс, ей нужен свежий воздух и хорошее питание. А еще ей нужна безопасность. Я найму людей для охраны миссии, а через пару дней мы с ней поговорим.

Сесилия хотела возразить, но Делакорт поднял руку.

— У нас нет другого выхода, Сесилия. Как только Китти немного окрепнет, я отправлю ее в мое дербиширское имение. А когда она окончательно поправится, моя экономка найдет ей какую-нибудь работу по дому.

Сесилия уставилась на Делакорта, как будто у него вдруг выросла вторая голова.

— Да, — задумчиво сказал де Рохан, — по-моему, это неплохое решение. К тому же, если вы предоставите ей убежище, она охотнее согласится на разговор.

— Я хочу при этом присутствовать, — вмешалась Сесилия, тряхнув своими огненно-золотыми кудрями. — И учтите, я не позволю вам напугать ее, даже ради пользы дела, — ведь она беременна.

Де Рохан, сцепив руки за спиной, молча кивнул.

Выслушав все это, Делакорт встревожился. Ему совсем не нравилось то, что Сесилия собиралась и дальше участвовать в этом опасном деле. Но разве она прислушается к его советам? Осторожно кашлянув, он обратился к инспектору:

— Вы не могли бы подсказать, как нам вести себя при встрече с Китти?

Де Рохан покачал головой.

— Если бы я знал, милорд! Прежде всего, нам надо выяснить имена их постоянных клиентов. И, кроме того, где они работали — в публичном доме или где-нибудь еще?

— Может, в этом деле замешаны торговцы белыми рабами? — предположил Делакорт, вспомнив самые мрачные теории Кембла. — Или контрабандисты? Или скупщики краденого?

Де Рохан долго смотрел на него оценивающим взглядом.

— Нет, контрабандисты вряд ли, — ответил он, наконец. — Я тоже думал про воров и скупщиков краденого, но, по правде говоря, эти девушки похожи на обычных небогатых проституток.

— Но зачем убивать обычных проституток? — в замешательстве спросил Делакорт. — Если только убийцы не сумасшедшие. А если сумасшедшие, значит, они очень опасны.

— Да, они очень опасны, — согласился де Рохан. — Мы это уже установили. Теперь нам осталось только выяснить, кто они. — С этими словами, по-военному четко развернувшись на каблуках, он поклонился Сесилии. — Простите, леди Уолрафен, что потревожил вас так поздно. Мне пора. Если можно, я заеду к вам в пятницу на Пеннингтон-стрит.

Делакорт рассчитывал, что она передумает, но его надежды оказались напрасными. Сесилия, с готовностью кивнув, вышла вслед за полицейским из гостиной.

В полном молчании они прошли по коридору. Сесилия подала ему пальто, шляпу и открыла дверь. С коврика у порога, отлично выспавшись, поднялся Люцифер. Сесилия сказала псу несколько ласковых слов, и полусонная собачья морда расплылась в довольной ухмылке.

Инспектор слегка улыбнулся, подозвал мастифа и вышел на крыльцо, но на второй ступеньке остановился и поднял голову. Густые тучи над Риджент-парком внезапно разошлись, и в просвете появился сказочно яркий осколок луны.

Несколько мгновений де Рохан смотрел в ночное небо.

— La lima crescente, — благоговейно прошептал он.

— Что, простите?

Де Рохан повернулся к ней, слегка смущенный.

— Полумесяц, — перевел он. — Просто мне вспомнилась старая поговорка моей бабушки.

Сесилия улыбнулась. Этот полицейский определенно начинал ей нравиться.

— Вы итальянец, мистер де Рохан?

— Не только, но моя бабушка из Милана. — Он молча смотрел на нее, словно ожидая какого-нибудь презрительного жеста или возгласа, однако Сесилия вовсе не собиралась делать что-либо подобное.

— И что же говорила ваша бабушка? — ласково спросила она. — Я обожаю старые поговорки.

Он удивленно взглянул на нее, думая, что она смеется над ним, но это было не так.

— Если облачной зимней ночью увидишь на небе полумесяц, — сказал он, ступив на тротуар, — то скоро сбудется твоя самая сокровенная мечта. — У подножия лестницы он обернулся. Лицо его превратилось в мрачную маску. — Но мечты Мэг Макнамара уже никогда не сбудутся, верно?

Сесилия отрицательно покачала головой.

Де Рохан долго смотрел ей в глаза.

— Впрочем, будем надеяться, что сегодняшняя ночь принесет счастье вам, bella signora, — мягко сказал он. — Желаю вам buona notte.

С этими словами он резко развернулся, быстрым изящным движением надел шляпу и исчез во мгле.

Совершенно забыв свое смущение по поводу зеленого платья, Делакорт сидел в гостиной, размышляя о страшных известиях, которые принес де Рохан. Делакорт всегда был смелым, решительным человеком, даже, пожалуй, часто себе же во вред, но, когда он думал об убийствах Мэри и Мэг, по спине его пробегал холодок страха. Он чувствовал себя ответственным за происходящее. Коул за городом, и, значит, он сам должен — нет, просто обязан — позаботиться о том, чтобы убийца был отдан в руки правосудия. И это еще не все. Он должен обеспечить безопасность Сесилии, и невозможно угадать, какая из этих задач была потруднее.

Черт бы побрал де Рохана! Он словно намеренно втянул Сесилию в это проклятое дело. А между тем ему, как никому другому, должна быть понятна вся опасность работы в Ист-Энде, тем более после таких событий. Что, если убийца проник в саму миссию? Что, если он… или они… думают, что Сесилия знает больше, чем есть на самом деле? Что, если, не дай Бог, она действительно узнает от Китти что-либо опасное?

А де Рохану только это и нужно. Расследовать преступления — его работа.

Дэвид допил бренди и небрежно отставил рюмку. Уличные часы пробили полночь. Было слышно, как Сесилия на крыльце разговаривает с де Роханом. Как защитить самого себя, Делакорт знал. Больше того, через несколько недель он опять вернется к прежней праздной жизни — будет играть в карты, ходить в клуб и к портному. Но Сесилия была чужда развлечений, три раза в неделю усердно трудясь, словно обычная продавщица. В сознании Дэвида возникло кошмарное видение: в темном безлюдном переулке Сесилию выталкивают из ее кареты, а он в этот момент далеко и не может помочь!

Чтобы отвлечься; Дэвид взял ведерко с углем и кочергу и принялся поправлять огонь в остывающем камине, но воображение его по-прежнему продолжало работать. Когда Сесилия вернулась в гостиную, Делакорт уже успел утратить и благие намерения, и сдержанность.

— Сесилия, — начал он, глядя на огонь в камине, — мне не нравится, что ты вместе с инспектором собираешься разговаривать с Китти. Я полагаю, нам надо пересмотреть штат миссии.

Атмосфера в комнате опять стала напряженной. Сесилия прошла по ковру к камину, шурша шелковыми юбками. Чувствовалось, что она раздражена.

— Что вы сказали, Делакорт? — переспросила она натянутым тоном.

Дэвид выпрямился и повернулся к ней.

— Доки и их окрестности — опасное место, и здание миссии не может считаться надежным убежищем. Двоих женщин уже убили, и нет никакой уверенности, что бандиты на этом остановятся.

— Но при чем здесь штат миссии?

Делакорт чувствовал недовольство в ее голосе, но вопрос был слишком серьезным, чтобы оставить его без внимания.

— Меня восхищает твоя преданность делу, но тебе больше не стоит работать с этими несчастными женщинами. Это становиться слишком рискованным.

Сесилия усмехнулась. Делакорт увидел в ее голубых глазах ледяные искры и понял, как бестактно прозвучали его слова.

— Рискованно? — переспросила она. — По-вашему, милорд, если я богата и имею титул, значит, меня надо беречь больше, чем Мэри и Китти?

— Я этого не говорил, Сесилия, — буркнул он и, отвернувшись, сердито ткнул кочергой в горящие угли.

— Не говорили, — голос ее дрожал от гнева, — но подразумевали. Значит, вы считаете мою жизнь более ценной, чем жизнь этих женщин?

«Конечно, глупенькая! — хотел крикнуть Делакорт. — Ты для меня дороже всех сокровищ мира!»

Но он не мог ей этого сказать, выразив словами те чувства, что комом подступали к горлу.

Безмолвно стоя словно истукан, он смотрел в пылающий огонь, так сильно сжимая в руке кочергу, что ногти впивались в ладонь. Сесилия тем временем взволнованно расхаживала по гостиной.

— Ты больше не должна ходить на Пеннингтон-стрит, — тихо проговорил Дэвид. — Я сейчас возглавляю миссию, и это мой приказ.

— Но почему? Ты ищешь предлог, чтобы отделаться от меня?

Отделаться от нее? Боже правый! Делакорт был уверен, что ему уже никогда от нее не отделаться — с тех самых пор, как их губы впервые слились в поцелуе.

— Отвечай же, Делакорт! Отвечать? Хорошо, он ответит!

— Ты дочь знатных родителей, у тебя благородное воспитание, Сесилия. Не будь же такой упрямой, послушайся меня!

— Благородное воспитание? — удивленно переспросила Сесилия.

Он обернулся и увидел, что она стоит рядом с ним, решительно скрестив руки на груди.

— Именно так.

— Пожалуй, милорд, я расскажу вам историю большинства женщин, попадающих в миссию. — Грудь Сесилии взволнованно вздымалась от волнения. — Вы не хотите узнать, как они воспитаны? Да, у кого-то из них происхождение ниже, у кого-то выше, но поверьте мне — все они потеряли невинность не по своей воле.

— Я сейчас не настроен, выслушивать нравоучения, Сесилия, — произнес он угрожающим шепотом. Но Сесилия не собиралась умолкать.

— А мне безразлично, как вы настроены! Многие из этих девушек сначала работали служанками, горничными и продавщицами, иногда даже гувернантками. А потом их совратил мужчина — несомненно, считавший себя благородным джентльменом…

— Замолчи, Сесилия! — Дэвид вновь так сильно стиснул кочергу, что онемели пальцы. — Я не желаю этого слушать!

— Да, джентльменом, — повторила она, повысив голос, — который полагал, что имеет право брать все, что ему захочется. Вам, милорд, знаком этот сценарий, не так ли?

В висках Дэвида бешено застучала кровь.

— Не надо, Сесилия! — хрипло выдавил он, машинально взмахнув кочергой. — Ради Бога, не надо!

— Нет, скажите мне, Делакорт… — прошептала она. Глаза ее налились слезами. — Скажите! Как женщине сохранить свое доброе имя, если у нее нет заступников? Кто ее защитит? И кто поможет ей растить детей — разумеется, незаконнорожденных?

Безудержная ярость ослепила Дэвида. Он уже не понимал, что делает.

— Черт бы тебя побрал, Сесилия! — исступленно вскрикнул он. Кочерга, взметнувшись кверху, со звоном обрушилась на письменный стол. Изящный фарфоровый кувшинчик разлетелся на множество безобразных осколков.