Въехав в город, я нашел будку телефона-автомата и набрал номер. Вскоре услышал нежный женский голос. Я представился и прочел записку, суть которой сводилась к «люблю, тоскую, жди». Маша была не в курсе дел и никак не могла понять, где находится ее возлюбленный. Решив не раскрывать карт и не говорить, что Валентин в тюрьме, я придумал командировку, и что вскоре Валентин вернется, и так далее.
      – Хорошо, пускай он мне сам позвонит, – сказала Маша.
      – Непременно, я передам ему. Он позвонит, если у него будет возможность.
      На этом разговор закончился. Мне показалось, что Машу особо не интересовала судьба Валентина. Но я ничего не знал об их отношениях, поэтому не мог о чем-то судить.
      Вечером вернулся в пансионат. Как ни странно, ни Паша, ни Жанна в пансионат так и не вернулись. Напрасно я прождал их в ресторане за ужином. Потом немного прогулялся по аллеям парка. Вернувшись, набрал номер телефона Павла, потом – Жанны и снова убедился в том, что их номера пусты.
      Чувство тревоги охватило меня. Может быть, с ними что-то случилось?
      Я почувствовал, как устал за сегодняшний день. Очень быстро я уснул.
      Утром меня разбудил телефонный звонок. Это была Жанна.
      – Доброе утро. Как у вас дела?
      – Доброе утро. Жанна, куда ты пропала? – от волнения я даже перешел на «ты».
      – Я? – замешкалась с ответом Жанна. – Была в Москве, у меня было много дел.
      Я хотел было спросить, ночевала ли она в пансионате, но сдержался. В конце концов, какое мне дело до этого!
      – А где Страхов? – спросил я.
      – Паша уехал, будет через пару дней. Так какие у нас планы на сегодня? Мы поедем в изолятор?
      – Конечно, – ответил я.
      – Значит, минут через сорок вы будете готовы? – завершила разговор Жанна.
      – Да, этого мне вполне хватит.
      Через сорок минут мы уже мчались по шоссе в направлении Коломны.
      Всю дорогу Жанна молчала. Я тоже не стал расспрашивать, где она была вчера, как поздно вернулась. В ее глазах я заметил грусть. Только на подъезде к Коломне я все же спросил:
      – Жанна, у тебя все нормально?
      – Да, – кивнула она головой, – только немного устала.
      Наконец мы подъехали к воротам тюрьмы. Оставив машину на стоянке, я пошел выписывать пропуск для встречи со своим клиентом. Жанна же пошла организовывать дополнительную передачу.
      Мне повезло. На сей раз кабинеты были свободны, и Валентина привели спустя пятнадцать минут. Он тоже был немного грустный, какой-то помятый. Вчерашнего оптимизма я не заметил.
      – Что случилось? – спросил я сразу же.
      – Да вчера погуляли, – сказал он. – Вы сколько вчера водки передали?
      – Как заказывал, – сказал я, – две двухлитровые бутылки.
      – А почему же нам этот принес четыре?
      – Как четыре? – переспросил я. – Быть такого не может! Я лично видел, как Жанна передавала ему две бутылки в пакете! Может быть, они размножились по дороге? – пошутил я. – А что случилось?
      – А случилось то, что мы… Короче, мы так погуляли, что стали шуметь, а потом конвоиры ворвались. Естественно, Угрюмого не тронули, а нас дубинками пошугали и разбросали по разным камерам.
      – И где же ты теперь?
      – В одной камере, там шесть человек. Пока вроде все тихо и спокойно.
      – А Угрюмый?
      – А он остался в той камере. Кто ж его тронет? Он близкий друг погибшего известного вора в законе Шурика Устимовича. Был такой вор, в Электростали жил, может, знаете?
      – Слышал про него, – сказал я, – но видеться не довелось. И что теперь? Все твое прикрытие лопнуло?
      – Да, – махнул рукой Валентин. – Ну как, вы Маше вчера дозвонились?
      – Конечно. – И я коротко пересказал ему суть нашего телефонного разговора. – Но почему-то она не знает, что ты в тюрьме.
      – А я разве об этом не написал?
      – Нет. Я все прочел ей.
      – Так надо сказать ей, что я в тюрьме. Только если она захочет приехать, ты это проконтролируй, чтобы они с Жанной не пересеклись.
      – Хорошо. – Я специально промолчал, не стал говорить ему о том, что Жанна намекнула, что знает все про Машу. В конце концов, нечего мне вмешиваться в эти интриги, и так забот хватает!
      – Паша куда-то исчез. Где он? – спросил Валентин.
      – Не знаю. Жанна сказала, что уехал по каким-то делам.
      – Ну, если Жанна сказала, то это так и есть.
      Мы проговорили еще минут пятнадцать. Наконец я взглянул на часы. Сушков спросил:
      – Вы куда-то торопитесь?
      – Мы пообедать хотели, утром толком не поели в пансионате.
      – Хорошо. Вы завтра придете – еще поговорим, – сказал Сушков, определяя срок нашей следующей встречи. Я кивнул, соглашаясь.
 
      Вышел из тюрьмы. Пройдя несколько метров, я повернул на стоянку, где находился мой джип. Однако Жанны в машине не было. Я подошел к двери комнаты для передач, но она была закрыта. Куда же подевалась Жанна?
      Вдруг я заметил, что напротив стоит черный джип «Чероки» с тонированными стеклами. Мне эта машина показалась знакомой. По-моему, именно она сопровождала меня. Я присмотрелся внимательнее и заметил, что переднее стекло машины опустилось. Парень с короткой стрижкой, очень похожий на тех, кто ждал меня возле отделения милиции, махнул мне рукой – подойди, мол, есть разговор.
      Я пожал плечами и сделал вид, что ничего не понимаю. Тут же открылась задняя дверца. Я увидел, что на заднем сиденье в окружении двоих здоровых ребят сидит Жанна. Мне не оставалось ничего другого, как подойти к машине. Значит, нас уже заложили! А может быть, сами бандиты вычислили. В конце концов, нетрудно узнать, в каком изоляторе находится Сушков. А отследить нас вообще никаких проблем не составляет.
      Я медленно пошел к машине. Парень, сидевший впереди, медленно вышел из джипа и протянул мне руку.
      – Здорово, адвокат, – сказал он мне, будто давно был знаком со мной. Я нехотя протянул ему руку. – Ну что, где бы нам с тобой спокойно поговорить? – спросил парень.
      – А какая тема разговора? – спросил я.
      Парень удивленно на меня посмотрел.
      – Мы будем тебе вопросы задавать, а ты – на них отвечать. Есть какие-то другие предложения?
      Я посмотрел на машину и, улыбнувшись, сказал:
      – Вас так много, а я-то один. Силы неравные.
      – Так что, где говорить будем? – опять спросил парень.
      – Одну минуту, – сказал я. – Вы хоть представьтесь, с кем я разговариваю?
      Парень онемел от такой моей наглости.
      – Я? Меня Маркел зовут.
      – Маркел, а кто у тебя старший?
      – А в чем проблема? – насторожился Маркел.
      – Я хочу знать, под кем ты стоишь. Или ты сам по себе? Один на льдине?
      – А для чего старшие-то нужны?
      – Хочу поговорить. Может, он меня знает.
      – А что, ты многих среди наших знаешь? – спросил Маркел.
      – Конечно. Я же адвокат, многих защищал.
      – А кого ты знаешь?
      Я назвал несколько фамилий, причем большинство тех, о которых слышал, но лично знаком не был. Это были большие авторитеты, воры в законе. Услышав фамилии, Маркел переменился, как бы оценивая обстановку, думая, блефую я или нет.
      – Ну что, – спросил я, – не веришь? Давай позвоним кому-нибудь. – Достал телефон и начал набирать цифры.
      – Кому это ты звонишь, адвокат? – насторожился Маркел.
      – Человеку авторитетному, который знает законы и понятия, который может сказать, что просто так на адвокатов наезжать западло считается! – уверенно сказал я.
      – Погоди, – сказал Маркел, положив руку на мой мобильник. – Мы тебе ничего плохого не сделаем, мы просто поговорить хотим.
      – Тогда слушай меня, Маркел, – сказал я, – давай так построим наш разговор. Жанну, жену этого человека, вы сейчас же отпускаете. А я поеду с вами на разговор. Договорились? Иначе я ни о чем говорить с вами не буду.
      – А что, у тебя есть о чем поговорить?
      – Все же я хожу к нему, каждый день общаемся.
      Маркел помолчал, обдумывая мое предложение.
      – Погоди, – он вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер.
      – Алло, Анатолий Иванович, – сказал он в трубку, – это я, Маркел. Мы это… с адвокатом тут забазарили, и он предлагает нам… – Маркел передал мое предложение. Вероятно, он тут же получил согласие. Он повернулся ко мне. – Хорошо, адвокат, будь по-твоему.
      Маркел подошел к машине и открыл заднюю дверь.
      – Братишка, отпусти бабу, – сказал он. Парень нехотя вылез из машины. Жанна вышла и удивленно посмотрела на меня. Глаза ее были наполнены страхом и одновременно восхищением моей смелостью.
      – Жанна, – я передал ей ключи от моей машины, – поезжай и жди меня. А я скоро вернусь. Все будет нормально. Да, возьми документы на машину, – и я передал ей бумаги.
      С моей стороны это был достаточно смелый поступок, но что-то подсказывало мне, что я поступаю правильно. В конце концов, я знал, что братва – тонкие психологи, и они внимательно смотрят на твою реакцию, на так называемую пробивку – как ты поведешь себя в той или иной ситуации.
      Жанна медленно села в машину, завела ее и отъехала. Я внимательно посмотрел, нет ли за ней «хвоста». Парень, перехватив мой взгляд, сказал:
      – Ты не волнуйся, адвокат, никакого «хвоста» за ней не будет. Мы сюда на одной тачке приехали. Ну что, где разговаривать будем?
      – Не знаю. В лес, что ли, поедем?
      – Ты даешь! Так сразу и в лес! – улыбнулся парень. – Я гляжу, ты не из пугливых!
      – А что бояться? – улыбнулся я. – Если в землю положите, то все равно все там будем, рано или поздно.
      Маркел улыбнулся в ответ.
      – Ладно, поехали, – сказал он. – Тут недалеко кафешка стеклянная есть, там и побазарим.
      – Поехали.
      Я сел в джип. Ехали молча, ни о чем не говорили. Вскоре мы оказались возле стекляшки. Маркел вошел туда как хозяин. За столиком сидела местная братва. Он приветливо кивнул им головой, но поздороваться не подошел. Видимо, его авторитет был круче, чем у местных.
      Мы расположились за столиком. С нами сел еще парень, который сидел в машине рядом с Жанной. Еще двое остались у входа в кафе.
      Маркел не торопился начинать разговор.
      – Ну что, может, сначала перекусим? – предложил он. – Хочешь – выпьем.
      – Если только кофе, – ответил я.
      – Что еще к кофе? Бутерброды, пирожные?
      Я пожал плечами. Маркел махнул рукой. Тут же к столику подошла официантка.
      – Приятного аппетита! – сказала она.
      – Зинулечка, принеси нам три кофе, пирожные и это… Утюг, – обратился Маркел к своему напарнику, – ты что будешь?
      – То же, что и ты, – ответил парень.
      – Значит, всем кофе и пирожные.
      Через несколько минут Зина вернулась с заказом. Поставив все на стол, она кокетливо улыбнулась Маркелу.
      – Ну что, как он там сидит, как себя чувствует? – спросил Маркел.
      – Да ничего. В камеру авторитетнейшую попал.
      – Да, мы слышали. С Угрюмым сидит?
      – В общем-то, уже не сидит.
      Скрывать эту информацию не имело смысла – все равно они владеют всей ситуацией в тюрьме.
      – Что, говорят, вчера они банкетик устроили?
      Я внимательно посмотрел на Маркела. Теперь мне стало ясно, что две лишние бутылки водки скорее всего были от них.
      – А ты откуда про банкет знаешь? – спросил я.
      – Банкетик-то спонсировали мы! – и он ехидно посмотрел на Утюга. Тот заулыбался. – Говорят, они там здорово побузили! Главное, мы Угрюмого выбили. Теперь он и авторитет свой сохранил, и из ситуации вышел правильно.
      Теперь я был полностью уверен, что лишние две бутылки водки были скорее всего подношением авторитету Угрюмому от местной братвы как бы в знак уважения. Вот в камере и перебрали норму, а потом устроили бузу. А конвоиры, естественно, после нарушения порядка всю камеру расформировали. Таким образом, примитивным приемом братва выбила Валентина из-под опеки Угрюмого. Ловко придумали!
      – И что, как он дальше жить-то думает? – спросил Маркел.
      Я пожал плечами.
      – Чужая душа – потемки.
      – А ты, адвокат, какие у тебя планы? Можешь его нам вытащить?
      – Могу только сказать, что пока ситуация не в его пользу.
      – А мы тебя за это бабками забашляем, – продолжил Маркел. – Сколько хочешь, чтобы его вытащить?
      Я усмехнулся. Впервые складывается такая ситуация – друзья потерпевшего предлагают мне большие деньги, чтобы я вытащил потенциального убийцу их друга!
      – Я думаю, что пока вопроса об освобождении даже и за большие бабки не решить, – сказал я.
      – Это верно. Там экспертиза должна быть какая-то. А сам-то он что говорит, завалил он Кузьму или нет?
      – А у тебя что, сомнения какие-то есть?
      – Да, особой информации у тебя не получишь, – усмехнулся Маркел.
      – Какая тебе информация нужна? Ты же понимаешь, что я немногим владею. Единственное – что я с ним разговариваю.
      – Да это не проблемы, – махнул рукой Маркел. – Если нам что нужно от него будет, мы его сами навестим. У нас тут все схвачено! Ты погоди секундочку, а я пойду позвоню.
      Маркел взял свой мобильный телефон и отошел к окну. Вероятно, он не хотел, чтобы мы слышали разговор. Говорил он минут пять-семь. Я понял, что он излагал ситуацию. Наконец Маркел вернулся к столику. Он улыбался.
      – Ну вот что, адвокат, ты сегодня к нему пойдешь?
      – Должен пойти.
      – Передай ему всю сложившуюся ситуацию. Скажи, что мы видели его бабу, что она у нас в тачке сидела, что мы с тобой разговаривали. И скажи ему конкретно, в натуре, что у нас к нему две предъявы – Кузя и наше лавэ, что он получил накануне. Поэтому спроси, как он жить дальше думает. Кузьму, конечно, нам не вернуть, мы его похоронили. А с лавэ еще можно что-то придумать. Он парень неглупый, и ты ему скажи, что дальнейшее зависит от него. Короче, он сам все поймет.
      Конечно, наш разговор со стороны мог показаться совершенно несвязным – какие-то отдельные фразы. Но в принципе мне все было понятно.
      – И что дальше?
      – Пусть черкнет пару строк, ты малявочку принесешь?
      – Без проблем. Как я вас найду?
      – Мы сами тебя найдем.
      – Что, каждый день у тюрьмы пасти будете?
      Маркел улыбнулся.
      – Мы можем найти тебя и поглубже. Ты что, думаешь, у нас разведки нет? – Он посмотрел на Утюга. Тот кивнул головой.
      – Ясно, – сказал я. – А как мне все-таки со старшим встретиться?
      – С каким старшим?
      – Ну, с Анатолием Ивановичем, которому ты звонил.
      – С Анатолием Ивановичем? А что, есть тема для разговора?
      – Пока ничего конкретного. Но в любой момент может появиться.
      Маркел, видимо, посчитал, что у меня есть серьезные основания для такой просьбы.
      – Конечно, можно, – сказал он. – Запиши номерок, это мой пейджер. Отзвонишь мне, сообщишь номер телефона, я перезвоню тебе, и мы решим вопрос, назначим стрелку. Встретишься с Анатолием Ивановичем, если будет нужда. В принципе он о тебе много слышал.
      «Это уже лучше», – подумал я.
      – Говорят, ты личность легендарная.
      – А кто говорит?
      – Да разные люди в наших кругах.
      – Это лучшая реклама для адвоката – разговор в вашем кругу, – улыбнулся я. – И что, хвалили?
      – По крайней мере не ругали. Многим, говорят, ты помог. Но ты знаешь наши порядки и законы?
      Я кивнул головой.
      – Тут каждый за себя. Ты можешь кого угодно вытащить. Но если проблемы с другим возникнут, то ты будешь за них отвечать по полной программе.
      – Погоди, Маркел, – сказал я, – почему ты опять стрелки на эту тему переводишь? Я что, кому-то должен?
      – Нет, я так сказал, в общих чертах. Конкретно ты никому не должен, – Маркел хотел добавить слово «братан», но, вспомнив, что я адвокат, промолчал. – Давай так договоримся. Завтра ты нам информацию на пейджер скинешь про разговор с Сушковым, что он скажет. Главное, чтобы было что-то конкретное.
      – Нет, что-то конкретное будет – это сто процентов, – сказал я с улыбкой.
      – Ну что, адвокат, тебя довезти? – спросил Маркел, как бы проверяя, покажу ли я ему место своего нынешнего обитания.
      – Нет, я лучше сам доберусь, такси поймаю.
      – Вроде тут такси не ходят, – улыбнулся Маркел.
      – Тогда частника…
      – Да ладно, мы довезем тебя. Все нормально будет! У тебя, наверное, дел много.
      – Я сам доберусь.
      – Ладно, держи! – И Маркел снова протянул мне руку. – Ты не обижайся, адвокат, если что не так. Но мне кажется, что все правильно.
      – Все нормально, – кивнул я головой, пожимая ему руку.
      – Никаких претензий к нам нет?
      – Нет, никаких. Мы мило попили кофе, съели пирожные – все в норме!
      Я попрощался и вышел из кафе. Пройдя по небольшой площади, спустился вниз и оказался на трассе, которая вела в Москву. Я стал на обочине и поднял руку. Остановилась машина, водитель которой согласился довезти меня до пансионата.
      Вскоре я был на месте. Жанна бросилась ко мне.
      – Ну что, как дела? Они ничего плохого с тобой не сделали? – От волнения она перешла на «ты».
      – Нет, просто поговорить хотели. – И я вкратце передал ей суть нашего разговора.
      – Конечно, – сказала она, – этого нужно было ждать. Ведь проще простого вычислить место, где находится Валентин.
      – Без проблем! – сказал я.
      – Что будешь делать?
      – Как что? Пойду завтра в тюрьму.
      Мы проговорили еще минут тридцать, затем Жанна пошла к себе в номер.
      Я сел на диван и стал размышлять. Вот она, участь адвоката! Действительно, находишься меж двух огней – между врагами и своим доверителем, и каждый может тебя достать, хотя адвокат – человек совершенно нейтральный и выполняет свои профессиональные обязанности, не встревая в разборки, кто кому должен, а кто не должен. В моем случае ситуация сложилась достаточно непростая. Самое главное – не пасовать. Из любого положения можно найти выход. Конечно, должна быть и капелька везения. А сегодня мне повезло.
      Вскоре в дверь постучали. Вошла Жанна.
      – Слушай, только что мне звонил Гриша Семенов, – сказала он.
      – Кто такой Гриша?
      – Тот конвоир, помнишь?
      – Да, вспомнил. А как же он тебе позвонил?
      – Я ему номер своего мобильного оставила. Кстати, вот тебе новый мобильный телефон, – и она протянула мне аппарат.
      – И что хочет от тебя Гриша Семенов? – спросил я.
      – Он в камеру заходил к Валентину. Он просит, чтобы ты срочно приехал к нему.
      – Сейчас? А который час? Уже шесть часов, а они работают до семи.
      – Гриша сказал, что все будет в порядке. Нужно только к тюрьме подъехать и вызвать его. Остальное он берет на себя. Какой-то разговор есть.
      – Может, что случилось?
      – Я не знаю, больше он ничего не сказал.
      – Хорошо, я поеду.
      – Я поеду с тобой, – сказала Жанна.
      – Нет, – остановил я ее, – не стоит тебе рисковать. Черт его знает, что там задумали. Давай-ка лучше я сам съезжу. Оттуда сразу тебе позвоню.
      – Кстати, твой телефон полностью заряжен, – сказала Жанна.
      – Спасибо.
      Я взял мобильный телефон, спустился вниз, сел в машину и направился в сторону Коломны. Какое-то неприятное чувство не покидало меня всю дорогу. «Странная ситуация, – думал я. – Может, действительно что-то случилось? Может, в камере его избили? Скорее всего причина в этом. Ведь братва говорила, что у них в тюрьме все схвачено, значит, они дали установку слегка поколотить Сушкова». Я готовился к худшему.
      Наконец подъехал к тюрьме. Уже было около семи. Тюрьма должна была закрыться для посетителей через пятнадцать минут. Я подошел к дежурному и протянул свое удостоверение. Конвоир, который пропускал меня к Валентину утром, внимательно взглянул на меня.
      – Вы что-то забыли? – спросил он.
      – Мне бы Гришу Семенова.
      – Все, вспомнил, – сказал конвоир. – Одну минуту! – Он взял микрофон и громко произнес: – Семенов, Гриша! На КПП!
      Минут через десять появился Гриша. Он был все в том же солдатском бушлате, с красной повязкой на рукаве. Я всмотрелся. На повязке было написано: «Помощник дежурного». Правда, было непонятно, какого дежурного. Он протянул мне руку.
      – Вы адвокат Сушкова? – уточнил он, назвав меня по имени-отчеству.
      – Да, я.
      – Пойдемте, – и он кивнул конвоиру, чтобы тот пропустил меня. Конвоир нажал на кнопку зуммера, и железные ворота, которые закрывались на автоматический замок, медленно открылись. Я прошел по знакомому коридору.
      – Куда мы идем? – спросил я у Семенова.
      – В кабинет. Он уже там.
      – А что случилось?
      – Да ничего особенного. Он сейчас сам все расскажет. Мое дело – тебя провести и вывести обратно. Минут пятнадцать вам на разговор хватит?
      – Я не знаю, смотря какой разговор, – сказал я.
      – Скоро проверка будет, – предупредил Гриша. – Так что у вас всего пятнадцать минут.
      Я подошел к двери кабинета. Семенов открыл ее. Я вошел внутрь. На скамье сидел Сушков. Семенов тут же вышел и еще раз сказал:
      – Через пятнадцать минут я к вам захожу, будьте готовы.
      Я подошел к Сушкову.
      – Что случилось, Валентин?
      – Да что случилось… То, что и должно было случиться, – ответил Валентин. – Приходили ко мне.
      – Кто приходил?
      – Братва.
      – Погоди, не Маркел с Утюгом случайно?
      – Точно, они. А вы откуда знаете? – удивленно спросил Валентин.
      И я рассказал ему о том, что произошло сегодня днем со мной.
      – Теперь мне все понятно, – сказал Валентин. – Значит, после разговора с вами они пришли ко мне. Видимо, деньги забашляли Семенычу, он и сделал им свидание со мной.
      – Какое свидание? Они что, в камеру к тебе пришли?
      – Нет, все было по-другому. Пришли в комнату посетителей, как будто они мои родственники.
      – И что? Они тебя хоть не били?
      – Нет, что вы! Между нами стекло было, а говорили мы по телефону. Как будто они мои двоюродные братья. Представляешь, какая наглость! – Валентин снова перешел на «ты».
      – И что?
      – Поговорили минут пятнадцать-двадцать. Суть разговора в следующем. Из-за этого я вас и вызвал. Они говорят – Кузю не вернешь, а бабки, которые ты заныкал, нужно отдавать, потому что за этими деньгами стоят очень серьезные люди. В принципе никакого блефа тут нет, это так и есть.
      – А деньги-то большие? – поинтересовался я.
      – Большие. Но не о них сейчас разговор. И вот какой ультиматум они мне поставили. Тогда, на стрелке с Кузей, когда все это в кафе произошло, они находились на улице. Теперь они поставили условие: если я им деньги не верну, то завтра, на допросе у следователя, они скажут, что видели, как я «пику» воткнул.
      Я был ошарашен.
      – А это так и было?
      – Конечно, нет, – раздраженно ответил Сушков. – Это далеко не так. Они мне просто ультиматум поставили.
      – А что же от меня требуется?
      – Я хочу спросить вас, как адвоката, как мне из этой ситуации выкрутиться?
      Я помолчал.
      – Возвращай деньги или соглашайся на их ультиматум. Ведь еще не было следственного эксперимента. А следственный эксперимент может расставить многое по своим местам. И, самое главное, какая все же сумма?
      – Большая, – повторил Сушков.
      – Если сумма большая, то пока можно подождать. Скажи им, что подумаешь, прежде чем дать ответ. Это будет выглядеть вполне естественно.
      – А что это даст?
      – Мы время выиграем. А следовательно, будем лучше подготовлены.
      – К чему?
      – К этому самому главному ответу.
      – Хорошо, я так и сделаю, – кивнул головой Валентин.
      Через несколько минут в дверях появился все тот же работник изолятора Семенов. Он проводил меня до выхода. Я хотел уже попрощаться с ним, но неожиданно он произнес:
      – Да, чуть не забыл. Вас следователь Филиппов разыскивал.
      – А что он хотел?
      – Просил ему позвонить.
      «Странно, – подумал я, – какой-то рядовой сотрудник передает мне о звонке следователя. Этот Семенов играет все большую роль в этом деле – все вокруг него кружится. Тут тебе и связи с братвой, и банкет, а теперь и следователь!»
      Вскоре я вернулся в пансионат. Я посмотрел на часы. Было около восьми вечера. Но я знал, что в это время работники прокуратуры еще могут быть на рабочем месте – рабочий день у них ненормированный. Я подошел к телефону и хотел поднять трубку, но вспомнил, что если уж мы живем на «конспиративной квартире», то мне нет смысла звонить отсюда. Наверняка у следователя стоит определитель номера. Поэтому я взял мобильный телефон и набрал номер.
      Я не ошибся. После соединения послышались знакомые звуки – сигналы определителя номера.
      – Филиппов слушает, – услышал я.
      – Алло, это говорит… – и я представился.
      – Очень хорошо, что позвонили. А я вас разыскивал.
      – Хотел поинтересоваться – как это вы определили, что я в тюрьме?
      – Это дело нехитрое, – ответил Филиппов. – Наверняка вы к нему ходите каждый день.
      «Значит, меня уже контролируют», – подумал я и спросил:
      – Чему обязан таким вниманием?
      – Дело, в общем, пустяковое. Хотим следственный эксперимент провести. Вы как адвокат можете на этом эксперименте присутствовать. Впрочем, – Филиппов сделал паузу, – вы можете и не присутствовать при этом. Это ваше право.
      – Нет уж, лучше я поприсутствую, – сказал я. – Тем более у меня клиент очень требовательный. Наверняка он будет недоволен, если меня не увидит.
      – Это уже ваше дело, – повторил Филиппов. – Да, еще что хотел вам сказать. Вы оставили мне номер вашего мобильного телефона, а он не отвечает.
      – Так его отключили, наверное.
      – А почему отключили?
      – Да за долги, – соврал я на ходу.
      – Что значит за долги?
      – Деньги должен внести, счета не оплатил.
      – Так оплатите, – сказал Филиппов.
      – Я бы оплатил давно, да у меня денег нет.
      На другом конце провода послышался смешок. Видимо, Филиппова очень развеселило это мое высказывание.
      – Поэтому вы подключили второй телефон? – спросил Филиппов.
      – А с чего вы это взяли? И если даже подключил, то что?
      – Так дайте следователю номер, чтобы я мог вас разыскать!
      Теперь мне стало ясно, что определитель номера не определил.
      – Я дал бы с удовольствием, да телефон не мой.
      – А чей же?
      – Одной знакомой.
      – Любовницы, что ли?
      – Я не понимаю, я что – подозреваемый?
      Филиппов вновь засмеялся.
      – Боже упаси! Но все же, как мне вас искать?
      – Вы же номер пейджера знаете, – напомнил я.
      – Да, точно, я записывал.
      – Так звоните на пейджер, и я вам сразу же перезвоню.
      – Хорошо, – сказал Филиппов. – А теперь записывайте адрес, где будет проходить следственный эксперимент.
      – Диктуйте.
      – Эксперимент будет проходить на месте убийства, – сказал Филиппов. – Вы знаете это место?
      – Нет, не знаю. Кафе какое-то…
      – Записывайте.
      Я записал точный адрес.
      – А во сколько, примерно, привезут Валентина? – спросил я.
      – Это уж не от меня зависит. Когда у них машина будет свободная, когда караул. Ориентировочно – с двенадцати до пяти.
      – А мне как быть?
      – Приезжайте к часу, думаю, не ошибетесь. А если опоздаете, то уж не обессудьте.
      – Да, я все понимаю.
      – Или оставьте свой телефон, – снова сказал Филиппов, – я позвоню вам, когда более конкретно буду знать время.
      – Как только оплачу счета, так сразу вам сообщу об этом, и вы сможете звонить мне.
      – Хорошо, – Филиппов снова засмеялся. – Значит, мы договорились?
      – Конечно.
      После разговора я сразу пошел к Жанне. Ее я нашел сидящей в номере в кресле и читающей какие-то бумаги.
      – Не помешаю?
      – Нет, что вы! Я только что вам звонила.
      «Странно, – подумал я, – почему она все время называет меня по-разному – то на „вы“, то на „ты“? Наверное, еще не сформировалось отношение ко мне. А может, считает, что на брудершафт еще не пили?»
      Я коротко рассказал Жанне обо всех своих приключениях – о разговоре с братвой, о последующем визите к Валентину, о звонке следователя.
      – Что же делать? – спросила Жанна, выслушав меня.
      – Нужно прежде всего готовиться к следственному эксперименту.
      – А как это – готовиться?
      – Сейчас нужно немедленно ехать в это злополучное кафе и обследовать его внимательно. Нужно быть готовыми к тому, какие вопросы задавать, какие требования включить в протокол этого следственного эксперимента. Да, самое главное – там есть Верка, официантка. Она – свидетель, как мне сказал твой супруг.
      – Ну и что?
      – Ребятишки-братишки, конечно, могут разобраться с Верочкой, поговорить с ней, чтобы она давала нужные им показания. Хорошо бы предварительно с ней на эту тему тоже поговорить.
      – Понимаю, – сказала Жанна.
      – Но я этого сделать не могу.
      – Почему? Вы же адвокат.
      – Вот именно. Если я буду говорить со свидетелем, это будет расценено как давление на него. Я могу общаться со свидетелями только на суде или, с разрешения следователя, с составлением протокола. А неофициально я не имею права это делать. Это может повлечь за собой даже уголовное наказание. Но, как ты понимаешь, уголовного наказания я не боюсь. Я боюсь другого – из дела меня могут вывести. Будет хороший повод.
      – А из этого следует, что говорить должен кто-то другой? – спросила Жанна.
      Я сделал паузу. Жанна поняла, что я имею в виду.
      – Хорошо, – сказала она и кивнула головой, – я поговорю с ней сама.
      – Я тоже поеду. Но нужно взять еще кого-нибудь.
      – Может, Пашу возьмем? – предложила Жанна.
      – А он уже появился?
      – Да, он приехал, закончил свои дела. Правда, он сейчас спит, очень сильно устал, но ничего, я его разбужу.
      – Это было бы отлично! – сказал я.
      – Ну что, через час выезжаем?