ФРИДЬЕШ КАРИНТИ
      ТРИУМФ АБРАКАДАБРЫ
      Я уже рассказывал вам о языке абракадабры и жаловался на то, как один тип совсем сбил меня с толку, болтая глупости вроде следующей: "Прошу тебя, будь добр кисера мера бегесарт пятью кронами". Я ни бельмеса не понял из того, что он мне говорил, решил, что, наверно, я свихнулся, и в растерянности сунул ему эти пять крон.
      Этот мой рассказ, к моему величайшему удивлению, вызвал у широкой публики настоящий фурор. Я стал получать пачки писем, в которых мои читатели просили меня срочно дать пояснения, вышел ли уже из печати словарь и учебник абракадабрского языка и где их можно приобрести. Меня почтила своим вниманием даже Академия наук, направившая мне длинное послание, в котором развивалась мысль о том, что такие слова, как "кисера", "мера" и "бегесарт" не являются, собственно говоря, бессмыслицей, как, грешным делом, думал я, а безусловно имеют значение, которое вполне доступно пониманию академиков. Поэтому на предстоящей сессии Академии наук мне даже предлагалось сделать обстоятельный доклад. И впервые в жизни я оказался вознесенным на вершину славы.
      Что же мне было делать? Не отказываться же от собственного счастья! Поразмыслив, я решительно заявил, ссылаясь на авторитет Маринетти[I Маринетти Филиппе Томмазо (1886-1944) - итальянский поэт-футурист.] и других футуристов, что язык абракадабры действительно имеет смысл и более того-является языком будущего, который оставит далеко позади эсперанто, воляпюк и прочие отжившие жаргоны и арго.
      Две недели подряд я усиленно изучал своеобразную грамматику абракадабры, упражнялся в произношении и наконец в пятницу утром пришел к выводу, что могу довольно свободно изъясняться на новом языке.
      Я немедленно позвонил в полицию:
      - Алло! Полиция? Говорит секоберодес. Прошу немедленно прислать ко мне двух полицейских для дрегебесовой фечевари, конечно, по всем правилам.
      - Алло! Алло! Плохо слышно. Что? Неясно! Повторите, пожалуйста.
      Я повелительно и раздраженно закричал в телефон:
      - Вы что, разучились людей понимать? Немедленно направить двух полицейских дрегебедесоти тербон.
      - С... с... слушаюсь, будет исполнено,-испуганно пролепетал кто-то на другом конце провода.
      Через четверть часа два полицейских, взяв под козырек, дожидались моих дальнейших приказов.
      - Вот так-то лучше,-сказал я.-Пойдем дальше.
      Сопровождаемый блюстителями порядка, я направился в Главное управление Соляного треста.
      - Здравствуйте,- сказал я,- мне очень некогда, приставьте ко мне лепшерзо трех, отправиться.
      - Простите?-извиняющимся тоном переспросил меня чиновник.
      - А, бросьте валять дурака,-со скучающим видом ответил ему я.- Вы крупно ошибаетесь, если думаете, что меге сед. Прошу выделить в мое распоряжение бедеверсемелагипадисаду.
      - А-а-а,-произнес он.- Восемь хватит?
      - Хватит.
      И действительно, вскоре я уже шагал с двумя полицейскими и восемью чиновниками к площади Ракоци. Там как раз проходил какой-то митинг.
      - Эльен! Эльен![ Эльен (венг.)-Да здравствует!] - возбужденно кричала толпа молодых людей.
      Эффект был неописуемый. Как пламенного трибуна меня сняли с помоста, усадили на плечи и в сопровождении двух полицейских, восьми чиновников и ликующей толпы студентов понесли к университету,
      - Студенческая молодежь! - кричал я, сидя на чьихто дюжих плечах.-Деспотизм мадасемифера повсюду! Вставай, вставай, киседера мора!
      - Ура-а! Ура-а! - гремело в ответ стоустое молодое эхо.-Он правильно говорит! Он выражает наши чаяния.
      Весь город жил как в лихорадке. Никто не знал причины, но всех лихорадило. Войска нельзя было использовать, потому что никто не понимал, против кого их следует направлять и что, собственно говоря, происходит.
      После обеда меня вызвали в министерство иностранных дел. Меня ждали отечественные и иностранные дипломаты с хмурыми и кислыми лицами.
      - Вы единственный человек, который может нам помочь. Скажите, профессор, какой ответ мы должны дать турецкому султану?
      - Сообщите ему,-сказал я решительно, ни минуты не размышляя,-что в последний раз мы заявляем о своей готовности к мипела ниваса.
      - Вы правы, это резонно!
      Ответ был немедля направлен туркам.
      Как я впоследствии узнал, турецкий султан был наповал сражен им и прекратил свои военные приготовления.
      Могу сказать без ложной скромности, что я сыграл тут главную роль. Это позволяет мне, дорогой читатель, просить тебя об одном: в другой раз видява сабере весекоре даже для меня,-уж будь так любезен!