- Давно бы надо, а то ходите тут без толку, - ска-зала она и отложила для Габдуллы яиц и масла.
      Мать Якупа положила баночку меда и несколько лепешек. Курбанбика достала большой кусок пастилы, приготовленный из черной смородины.
      - Пусть пьет с чаем, смородина смягчает боль в костях, - сказала она.
      Айдар, временно принявший на себя обязанности вожака, уже с вечера дал своим товарищам разные приказания. Якупу, который по части одежды считался наиболее обеспеченным, он велел надеть двое штанов и две рубашки.
      - Жарко будет, - попробовал возразить тот.
      - Ладно, жар костей не ломит.
      - Да зачем мне двое штанов и две рубашки? - допытывался Якуп.
      - А может, пригодятся, - кратко ответил Айдар. На сей раз и Вазиру пришлось надеть свою желтую
      сатиновую рубашку. Неприлично же идти так далеко, в чужой аул, без рубашки. В каждом деле надо знать меру.
      Когда первые лучи солнца пробились из-за горизонта, три мальчика с узелками в руках были уже в пути. Вначале они шагали довольно бодро, а вниз по склонам гор даже бежали наперегонки. Но чем выше поднималось солнце, тем медленнее становились шаги наших путни-ков. Наконец возле студеного горного ручья они остановились, попили воды. Но вода не помогла, так как они очень проголодались.
      - Давайте, ребята, подкрепимся, - предложил Вазир.
      Никто не стал возражать против этого своевременного предложения.
      Мальчики уселись на берегу ручья и начали с аппетитом "подкрепляться", но никто и не заметил, как в один присест был уничтожен весь дневной запас пропитания.
      - Ничего, - сказал Айдар. - Пусть дневной запас пищи теперь хранится в наших желудках!
      Напившись еще раз воды, мальчики снова тронулись в путь. Дорога была пустынной, ни машины, пи лошади не обгоняли наших путешественников; пройдя через горн и лес, они вышли на шоссе, убегающее в степь. Вазир, который в прошлом году дважды ездил с отцом на Кул-табанский базар, хорошо помнил дорогу. Когда мальчики прошли уже половину пути, их нагнала первая гру зовая машина с прицепом, на котором лежали длинные бревна, крепко стянутые цепями.
      Все трое сразу подняли руки. Машина остановилась. Шофер, молодой парень, распахнул дверцу кабины.
      - Куда держите путь, джигиты?
      - На Култабан, - хором ответили мальчики.
      - А чего вам нужно в Култабане?
      - Наш товарищ лежит там в больнице. Бык его забодал. Идем навестить. Подвезите нас, агай!
      - Груз очень тяжелый, - пошутил шофер. - Хорошо, если машина потянет!
      - Да потянет. Дорога ровная, а мы совсем легонькие, - уверил его Якуп.
      - Что же делать, если уж вы легонькие, то садитесь! Только в кабину больше двоих не поместится, одному из вас придется лезть наверх!
      - Мы все сядем наверх, агай!
      - Ваше дело. Только глядите там не балуйтесь, а то вылетите! Беда окажется тяжелее вас самих! - строго сказал шофер.
      Мальчики в один миг забрались в кузов машины. Усталые, пыльные лица их порозовели, настроение сразу поднялось. Степная дорога была ровной и мягкой; машина, словно баюкая, тихо покачивалась на ходу. С обеих сторон поднимались густые хлеба. Мягкий ветер играл молодыми колосьями. А там, вдали, синея, виднелись горы. И Беркутный, скрывшись из глаз, затерялся среди гор, на склонах которых поднимаются высокие столбы дыма. Это пастухи на летнем пастбище жгут костры. А над всем этим самой высокой вершиной среди всех горных вершин возвышается сверкающий белизной Кирамет! Ведь недаром же в наших краях Кирамет называют царем гор!
      Ребята с интересом смотрели на новые, незнакомые им места. Айдар от полноты сердца запел свою любимую песню:
      Если ноги, устав, не послушаются меня,
      Хоть ползком в родвые края вернусь я...
      Песня заставляет забывать обо всем на свете. Вот и теперь Айдар забыл, что в руках у него узелок, что если размахивать этим узелком в такт песне, то недолго и стукнуть его обо что-нибудь твердое в кузове машины. А через белую тряпицу давно уже просачиваются яичные желтки... Видно, яйца, предназначенные для угощения Габдуллы, оказались очень хрупкими. Но ни Айдар, ни сто товарищи даже не заметили этого, а солнце и ветер быстро высушили желтые пятна, оставив это маленькое происшествие в полной тайне. Неподалеку от Култабана тофер остановил машину.
      - Я еду прямо, не заезжая в аул. Не обессудьте, ребята, чуть-чуть не довез! - сказал он, высунувшись из кабины, и, улыбнувшись, добавил: - Спасибо за пес-пю. Я даже не заметил, как доехали. Кто же это из вас так хорошо поет?
      - Вот он, - с гордостью ответил Якуп, ткнув пальцем в Айдара.
      - Молодец, парень! - похвалил шофер. Мальчики спрыгнули с машины.
      - Спасибо, агай! Спасибо вам! - наперебой начали благодарить они шофера.
      Айдар, расчувствовавшись, хотел дать ему на дорогу пару яиц из Габдуллиного узелка, но постеснялся. "Вдруг не возьмет, тогда стыдно будет", - подумал он и, спрятав за спину свой узелок, снова повторил;
      - Спасибо, агай!
      - Не стоит благодарности. Мне самому веселей было ехать. Прощайте, ребята! Идите прямо-прямо по главной улице, больница на том конце аула, - сказал шофер и, кивнув ребятам, поехал дальше.
      До больницы было недалеко. Дойдя до середины аула, мальчики остановились у ручья, стряхнули с одежды пыль, хорошенько умылись ведь и то сказать, не на скотный двор они идут, а в больницу. В каждом деле есть свой порядок.
      Больница помещалась в деревянном доме с широким крыльцом. На крыльце сидела пожилая женщина в белом халате и, держа на коленях клубок шерстяных ниток, вязала шаль. Подальше во дворе виднелся еще один деревянный дом; около него на скамье молодая женщина кормила грудью ребенка; под ветвистой сосной на траве сидели двое мужчин. Во дворе на веревке, протянутой от столба к столбу, висело постиранное белье. Женщина, сидящая на крыльце, не отрываясь от своего вязанья, изредка бросала взгляд на белье. Видимо, сторожила его от коз, которые паслись рядом. Козы очень любят пожевать белье.
      - Апай! - вежливо обратился Вазир к пожилой женщине. - Мы пришли навестить нашего товарища. Его зовут Габдулла Юламанов.
      - Юламанов пошел на поправку. Он лежит один в четвертой палате. Только сейчас туда нельзя - у больных в это время тихий час. После отдыха сам выйдет к вам. У нас такой порядок.
      Этот порядок не очень-то обрадовал ребят. Разве для того они проделали такую дорогу, чтобы сидеть здесь и ждать, пока у больных кончится тихий час!
      - Дорогая апай, пустите нас, - начал упрашивать Якуп, - мы тихотихо пройдем в палату, на цыпочках!
      - И на цыпочках нельзя, и на пятках нельзя! Ступайте, ступайте! Потом придете, - решительно сказала женщина.
      - Мы же издалека приехали, апай... Мы из аула Беркутного!
      - А какая разница, из Беркутного вы или из Вороньего? Раз нельзя, так нельзя!
      Мальчики вышли со двора и улеглись в тени большой березы.
      - Да, неважные дела! Даром день пропадет, - сказал Айдар.
      - Неудачной оказалась наша дорога! - вздохнул Якуп.
      - Если лежать да охать, так ни в чем удачи не будет. Надо чтонибудь придумать, - отозвался Вазир.
      Мальчики придвинулись поближе друг к другу, заговорщицки перешептываясь, о чем-то договорилась и снова пошли на больничный двор. Женщина попрежнему сидела на крыльце и быстро вязала свою шаль.
      - Уж очень медленно тянется время, - потягиваясь, сказал Вазир. Не привыкли мы сидеть без дела... Не найдется ли у вас тут, апай, какая-нибудь работенка? Чем зевать, мы бы лучше что-нибудь сделали.
      - Тому, кто работы не боится, ее всегда вдоволь, - не отрываясь от вязанья, ответила женщина.
      - А вы только скажите, что делать, уж мы как возьмемся втроем, так мигом.
      - Ну что ж, - неожиданно смягчилась женщина. - Если вам не лень, так вон выстиранное белье совсем пересыхает, а я со своим вязаньем тороплюсь. Если б вы белье сняли да занесли в сарай, сказала бы вам спасибо... - Женщина улыбнулась. - Знаете поговорку? Одно спасибо от тысячи бед спасает! Вот и поработайте, коль в охотку. Только не уроните белье, не испачкайте!
      - Мы, апай, осторожненько...
      Мальчики тут же взялись за дело. Желая угодить строгой тете, они очень осторожно и аккуратно снимали с веревки белье и переносили его в сарай.
      "Бывают же хорошие дети, - глядя на них, думала женщина. - Мой-то сын не делает и того, что ему полагается, упрямится, а эти сами к работе рвутся".
      cho"'>- Вот спасибо вам! Вот какие вы старательные мальчики! громко похвалила она их, когда веревка опустела. - Вот спасибо, ребята!
      - Ваше спасибо мы уже слышали, апай, только пусть оно нас еще от одной беды спасет! Нам все же надо пройти к товарищу! - сказал Айдар.
      - Ах вы хитрецы этакие! А мне и невдомек! - засмеялась женщина. Ну, что с вами делать? Если увидит врач, попадет нам всем!
      - Попадет не попадет, а мы, апай, этого не боимся!
      - Нет, нельзя. Всех троих я никак не могу пустить...
      - Да вы пустите только двоих. Вот этот, - Айдар потянул за рукав Вазира, - постоит во дворе.
      - Ну ладно. Только смотрите, чтоб вас не слышно было! - Женщина оглянулась и шепотом добавила: - Четвертая палата, как войдете, направо вторая дверь...
      Айдар с Якупом на цыпочках прошли в дверь и, стараясь не шуметь, осторожно прикрыли ее за собой.
      Вазир присел на крыльцо рядом с тетей-вязальщицей.
      - Для кого же это вы вяжете такую красивую шаль?- лукаво спросил он.
      - Да вот дочка моя просила, у самой времени нет: с телятами она возится, целый день занята, - охотно пояснила женщина.
      - А моя мать работает на куриной ферме, - старательно поддерживал разговор Вазир.
      - Что ж, куры-то ее несутся?
      - Еще как! Одна другую перегоняет! Так и катят, даже не успеваем собирать! - хвастал Вазир.
      - Ишь ты! - удивилась женщина.
      Она оказалась очень разговорчивой, и, по мере тою как беседа все более оживлялась, женщина совсем разоткровенничалась и начала перечислять все, что она когда-либо в своей жизни делала: и вязала шали, и складывала печи, и шила платья, и катала валенки, и в театре играла, а когда была молодая, так на сабантуе наравне с джигитами участвовала в состязаниях как наездница... И такой отчаянной, бедовой девушкой она была! Вазир только удивлялся да задавал вопросы, изо всех сил поддерживая интересную беседу.
      НЕОЖИДАННЫЕ ГОСТИ
      Когда Якуп и Айдар вошли в палату, Габдулла лежал на своей кровати и от нечего делать считал на потолке мух. Увидев товарищей, он вздрогнул от неожиданности и протер глаза. Те тоже немного растерялись и, как вошли, так и застыли у дверей, точно вкопанные.
      - Пришли, что ли? - спросил Габдулла, не найдя других слов.
      - Пришли. А ты уже выздоровел?
      - Выздоровел.
      - И рука не болит?
      - Уже нет.
      Мальчики по очереди поздоровались с больным.
      - Здравствуй, ГабдуллаГ
      - Здравствуйте.
      - А почему Вазир не пришел? - пожимая им руки, спросил Габдулла.
      - Пришел, но его не впустили. Остался во дворе.
      - Мы тебе привезли гостинцы. Пастила от Вазира, - передавая Габдулле узелок, сказал Айдар.
      - За гостинцы спасибо, да никакая еда не идет в горло. Хочется домой. Здорова ли моя бабушка? А как рыбы? Живы ли они?
      - Еще как живы! Плещутся вовсю! Когда тебя отпустят?
      - Говорят, еще через десять дней. Через неделю снимут глину.
      - Ого-го!
      - Если были б штаны, давно удрал бы через ок-по. Только вот штанов не дают, - с сожалением сказал Габдулла и подошел к окну. Окно выходило в сторону леса и было завешено марлей. - Ни одна собака не заметила бы... Снять эту марлю - и поминай как знали!
      - Одежды-то у нас хватит, - живо сказал Айдар. - На Якупе все двойное.
      Мальчики не стали тратить попусту слова: сняли с Габдуллы больничное белье и помогли ему натянуть штаны. Рубашка Якупа оказалась узковатой, рука в гипсе никак но влезала в рукав, но мальчики не растерялись - Якуп с треском разорвал рукав от плеча до манжеты.
      - Когда придем домой, мать зашьет, - сказал он. Лакомства Габдуллы, собранные им для бабушки,
      затолкали в узелок с гостинцами. Айдар осторожно снял с окна марлю. Когда уже совсем приготовились выпрыгнуть, Габдулла остановил товарищей:
      - Уйти, даже не попрощавшись, нехорошо. Выпув из ящика тумбочки карандаш и бумагу, он написал маленькую записочку:
      "Дорогой дядя доктор! Большое-большое вам спасибо. Я уже совсем выздоровел. Теперь ухожу домой в свой аул. Ребята принесли мне одежду. Через неделю, когда нужно будет снимать глину, приеду сам. Не сердитесь, пожалуйста.
      Габдулла Юламанов".
      Окно было невысоко над землей. Первым выпрыгнул Айдар. Потом осторожно спустился Габдулла. Айдар, обняв его обеими руками, помог стать па землю. Последним прыгнул Якуп. Упав, он ударился коленкой о твердый корень сосны. Это было очень больно, но Якуп даже не охнул.
      Оглянувшись вокруг, мальчики побежали в лес, Скрывшись подальше от людских глаз, они остановились, и Айдар, подражая пению птицы, протяжно свистнул. Для чутких ушей Вазира этот свист прозвучал как самая красивая музыка. Но тем не менее он не сразу сорвался с места на сигнал товарищей.
      - Схожу-ка я за тот кустик, - спокойно сказал он. Но женщина, сидевшая рядом, как раз в это время с увлечением рассказывала о последпем спектакле, который они сами ставили в своем клубе.
      - Подожди, - сказала она, - сейчас я доскажу.
      - Да я уже видел этот спектакль. Его показывали и в нашем ауле, нетерпеливо сказал Вазир.
      - А раз видел, так надо было сказать сразу. Я бы тебе о другом рассказала. Вот ты послушай про тот спектакль, где байский парень...
      Из леса снова донесся крик птицы.
      - До чего хорошая эта летняя пора, - вздохнула, женщина. - Просто сердце млеет, когда поют птицы!
      - Ох, ох, живот мой! - застонал вдруг Вазир.
      - Ну ладно, иди тогда, - сказала недовольным тоном женщина.
      Вазир, согнувшись и хватаясь за живот, побежал в сторону леса...
      На обратном пути мальчиков не обгоняли ни машины, ни лошади. Они шли пешком, но за разговором время бежало незаметно, и никто не чувствовал усталости.
      Габдулла рассказывал, как он скучал в больнице.
      - А уж как я был рад, когда получил письмо от бабушки! - припомнил он.
      - Это я писал, - похвалился Вазир.
      - Хороший почерк, - солидно кивнул Габдулла.
      - В письме было написано, что бабушка Нагима даст тебе отцовскую медаль и ты будешь целый день носить ее на груди, - сказал Айдар.
      - Так было написано, - подтвердил Габдулла. - Спасибо бабушке. Только я не надену эту медаль, - серьезно добавил он.
      - Почему? Зачем тебе отказываться от такой чести? - удивились мальчики.
      Габдулла покачал головой.
      - Слава отца не переходит к сыну даже и на один день. Слава - это не шапка, - твердо сказал он.
      Мальчики замолкли, с уважением глядя на своего вожака.
      - Может, и так, - подумав, сказал Айдар. - Слава не переходит, но мужество отцов переходит к их сыновьям. Так сказал сам Шарифулла!
      - Мужество переходит! - приложив руку к груди, уверенно подтвердил Вазир.
      - К Габдулле оно уже перешло, - с восторгом сказал Якуп.
      - Уж это верно! - с гордостью подтвердили мальчики.
      Габдулла обнял за плечи своих товарищей.
      - Смотрите, вон Кирамет!
      Четыре путника остановились на холме. На самую вершину Кирамет огромным огненным шаром опустилось солнце. Освещенная этим солнцем, гора казалась вулканом, извергающим багровое, бушующее пламя. Мальчики с восхищением смотрели на свой Кирамет. Айдар невольно запел:
      Издалека, сверкая, виднеются
      Белоснежные камни Кирамета...
      Где только не побывают,
      Чего только не повидают
      Храбрый джигит и его верный конь!
      подхватили мальчики.
      Впереди Кирамет! Через несколько дней "Таганок", твердо стоящий на своих четырех подпорках, отправится в поход, чтобы вдохнуть жизнь в его озеро! Ведь настоящий человек, однажды отправившийся в путьдорогу, не побоится никаких трудностей и не повернет назад, не достигнув своей цели. "Таганок" тоже не повернет назад, а поднимется не только на высокую, но и великую вершину!
      Пройдут годы. Эти мальчики вырастут и станут джигитами. Они будут подниматься на новые вершины, более высокие, чем гора Кирамет, они оживят не одно озеро и украсят не только землю, но и небо!
      Вы верите этому? Я верю.
      СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ
      Пришла пора, и я расстаюсь с моими маленькими друзьями из горного аула Беркутный. Перевернув последнюю страницу этой книжки, и ты, читатель, простился с ними. Разлука с друзьями всегда грустна. Поэтому я немного загрустил. А ты?
      В книге ничего необычного не произошло. Ведь герои остались живыздоровы, с ними ничего не случилось, если не считать, что попал в беду Габдулла. Но и раны вскоре зажили. Мои друзья пока еще не успели совершить особых подвигов, ничем особенно не прославили ни свой родной аул, ни себя. Но все же с ними случилось нечто важное. За несколько летних недель ребята многое передумали, во многом изменились к лучшему, показали себя готовыми на мужественные поступки, к подвигу. Если потребуется, они непременно совершат их.
      Кстати, о подвиге. Мне кажется, никто не совершает его преднамеренно: вот, мол, сейчас я совершу подвиг и удивлю людей, прославлю себя. Человек с полной отдачей сил выполняет свой долг перед страной и народом - будь это в труде, будь в бою - без расчета. Героизм проявляют там, где он нужен. Отвага нужна не только в героических поступках, в исключительных обстоятельствах, как, например, подвиги Александра Матросова или Зои Космодемьянской, а в любом, на первый взгляд самом обыкновенном деле. Я считаю, главное иметь отважное сердце, с юных лет воспитывать в себе мужественный характер, проявляя честность и бесстрашие в повседневных делах и поступках.
      Мне помнится случай из фронтовой жизни. На маленьком плацдарме за Днестром весной 1944 года один наш артиллерийский расчет под сильным огнем противника прямой наводкой бил по наступающим фашистским танкам. Кругом свистели пули, рвались снаряды. Я как-то обратил внимание на заряжающего. Он с таким спокойствием заряжал пушку, словно бросал поленья в горящую печь у себя дома. Он не думал ни о подвиге, ни о славе, а сосредоточенно и уверенно выполнял свою обязанность воинаартиллериста. В то же время он совершал героический подвиг.
      Я немного отвлекся, но не забыл о своих друзьях. Когда я писал эту книгу, со мной тоже кое-что случилось. Я полюбил моих мальчиков и подружился с ними. Очень. А ведь это не так уж и мало.
      Был бы бесконечно рад, если бы и ты, читатель подружился с ними. Я знаю, на дружбу не напрашиваются. Она возникает помимо нашей воли, сама собой.
      Ты меня можешь спросить: "А все-таки, они пошли на гору Кирамет, оживили высыхающее озеро?" Я-то наверняка знаю, что они исполнили все, что задумали. А иначе я с ними и дружить-то не стал бы. Не люблю болтливых бездельников и ленивых мечтателей. На таких не стал бы тратить столько бумаги и чернил.
      Мне нравятся такие люди, которые задумывают то, что могут совершить, и совершают то, что задумали.
      Вот и все. До новой встречи, друзья!
      1962