Вазир вернулся домой и быстро спрятал пряники в сарае, засунув их в солому между прутьями плетеной стены. Он решил, что, когда будет удобный момент, он намекнет товарищам, что у него есть какой-то секрет, и они втроем поднимутся на гору. Там он по одному вынет из кармана пряники и разложит их на траве, а товарищи будут стоять и удивленно переглядываться... Выложив на зеленую траву все восемь пряников, Вазир начнет их делить. Пусть Габдулле и Айдару достанется по три пряника, себе он оставит только два.
      Он даже согласен не брать себе ни одного, он знает, как надо угощать гостей!
      incho"'>Вазир так размечтался, что почувствовал себя на седьмом небе. В эти минуты не было человека счастливее и радостнее его!
      Важно шагая, он вышел на улицу, потом долго стоял у ворот, выпятив голый живот и держа руки за спиной. Вазир был очень доволен собой.
      Между тем со стороны горы из переулка неожиданно появился Якуп. На нем не было живого места, он был весь в синяках и ссадинах.
      - Эй, Примерный, откуда ты? - осведомился Вазир.
      - Я не Примерный, я - Якуп, - твердо ответил Якуп.
      - Похоже, что ты схватился с медведем, богатырь? Якуп хорошо помнил клятву, данную товарищам, но ему было как-то неудобно молча пройти мимо. Впрочем, ведь он клялся только руки не подавать Вазиру. А разговаривать и подавать руку - это вещи разные. Одним словом, Якуп не счел возможным гордо пройти мимо Вазира.
      - Я искал теленка, - на ходу соврал он.
      - Видно, тыкаясь лбом о камни, искал ты этого теленка?
      - Было такое дело, - вздохнул Якуп, не находя нужным вдаваться в подробности.
      - Ну и украсил ты себя... Однако это ничего! Скоро заживет! Заплатки класть не придется! - успокоил Вазир.
      У него сегодня было так хорошо на душе и хотелось сделать какоелибо доброе дело. Поэтому даже к Якупу, давно павшему в глазах ребят, он проявил дружеское внимание и, увидев его синяки, даже пожалел его. Но и этого ему показалось мало, захотелось еще чем-то обрадовать Якупа.
      Но Якуп в эту минуту думал совсем по-другому: ведь вместо того чтобы пройти мимо даже не здороваясь, он, не желая обидеть Вазира, стоит с ним и великодушно разговаривает...
      Если б Вазир догадался об этих тайных мыслях Якупа, то, бесспорно, на лбу Примерного добавилась бы еще пара шишек. Но Вазир ни о чем не догадывался: когда люди в хорошем настроении, они бывают как слепые. Он не только не догадывался, что думает о нем Якуп, наоборот, сердце его прониклось таким искренним, добрым чувством к Примерному, что, не долго думая, он вытащил из кармана свою драгоценную рогатку. Это была прославленная на всю улицу рогатка с красной рукояткой.
      - Нравится тебе? - спросил Вазир.
      - Почему же, конечно, нравится...
      - Надо тебе?
      - Надо, но... - растерялся Якуп.
      - Раз надо - бери! Дарю тебе насовсем!
      У Якупа закружилась голова, в глазах запрыгали красные и зеленые чертики. Вазир протянул ему рогатку.
      - Пока дают - бери! - решительно сказал он. Его голос немного отрезвил Якупа.
      - А я тебе дам резиновый мяч да еще велосипедный звонок, знаешь как звонит! - взволнованно прошептал Якуп.
      - Не надо. За подарок плату не берут. Рогаток у меня целый ящик...
      Якуп неуверенно протянул руку. Он все еще сомневался: не шутит ли Вазир, не издевается ли над ним? Но великодушный, щедрый Вазир был выше грубых шуток и издевательств. Якуп дрожащей рукой взял рогатку и сунул в карман штанов.
      - А я тебе.,. - снова начал он. Но Вазир резко оборвал его:
      - Не надо ничего. Иди домой и учись стрелять.
      - Ладно, - кивнул Якуп и, прижимая рукой оттопыренный карман, добежал домой.
      А перед Вазиром вдруг предстала Гульпур. Растянув рот до ушей, опа держала под мышкой свернутый в узелок красный ситец.
      - Ой, бесстыдник, даже рубашку не надел! - пронзительно затрещала она.
      - Иди, иди своей дорогой! - отмахнулся Вазир.
      - И пойду! Я несу к тете Ямлихе ситец, она сошьет мне красивое платье! - сообщила девочка и, кивнув головой куда-то в сторону, добавила: - А Айдар с Габ-дуллой пошли на дальний конец Кылыса, они не взяли меня с собой, но зато они словят мне жаворонков. Двух.
      Гульнур поболтала и пошла своей дорогой. Она не подозревала, как от ее слов Вазиру стало тоскливо и больно. Разве сытый разумеет голодного! Вазир, который только что чувствовал себя самым счастливым человеком, сразу поник головой. Опять его захватили вчерашние заботы и тревоги: значит, правда, что товарищи отвернулись от него! Неужели он, Вазир, оказался в положении отвергнутого всеми Якупа?
      Вазир еще не знал, что с сегодняшнего дня звезда Якупа начала восходить. Если бы знал, то, наверное, он не вручил бы ему свое оружие собственноручно...
      "Сегодня же вечером надо найти какой-нибудь подходящий предлог, угостить товарищей и попросить прощения. Иначе мне и свет не мил станет..." - озабоченно подумал Вазир.
      ПРИМЕРНЫЙ СТАНОВИТСЯ ПРОСТО ЯКУПОМ
      Когда Якуп показался в дверях своего дома, мать его в ужасе схватилась за голову и долго не могла произнести ни одного слова. Лицо ее то бледнело, то синело, в горле стоял комок. Наконец, взмахнув руками, она пронзительно закричала:
      - Убили сына моего, убили! Какая бешеная собака терзала тебя, мой родненький... Ох, умирает дитя мое, умирает!..
      Якуп, который и не думал умирать, спокойно пожал плечами и торжествующим голосом сказал:
      - Я играл и прыгал на скалах, мама! Это было очень весело, но я немного поскользнулся...
      Гульемеш-апай продолжала причитать:
      - Наверное, во всем виноват этот проклятый Вазир! Не я буду, если не схожу в правление и не заставлю их образумить этого хулигана!
      Якуп не мог спокойно слушать напраслину о человеке, который только что, проявив небывалую щедрость, подарил ему свою рогатку. У него даже что-то защемило внутри.
      - Ты, мама, Вазира не трогай. Он теперь мой друг. Я сам споткнулся и упал. А кто падает сам, тот не должен плакать! - серьезно сказал Якуп.
      Но мать еще пуще заволновалась:
      - Ты не мог сам упасть! Не болтай вздор! Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не дружил с Вазиром! Чтоб не водился с этим негодяем!..
      У Якупа, который никак не мог убедить мать в невинности Вазира, неожиданно явилась дерзкая мысль.
      - Раз так, - сказал он, - то ты, мама, сама увидишь, как я заберусь сейчас на вершину вон того вяза и спрыгну оттуда. Даже не ахну!
      Пригрозив так, Якуп тут же бросился к одинокому вязу, стоявшему возле забора. Но не успел он еще уцепиться за самую нижнюю ветку, как мать догнала его и схватила.
      Надо сказать, что до сих пор Якуп неоднократно пытался взобраться на дерево, но это ему ни разу еще не удавалось. Поэтому очень сомнительно, чтобы он мог сделать это теперь, но на мать такая неожиданная выходка произвела сильное впечатление.
      - Не глупи, деточка, - сказала она дрожащим голосом, обнимая сына и уводя его подальше от дерева.
      "Ребенок, видно, тронулся умом!" - с ужасом подумала мать Якупа.
      И в самом деле, выходка Якупа казалась очень странной. Ведь он до сих лор все делал только с разрешения матери.
      - Деточка!.. Деточка моя!.. - в страхе и смятении повторяла Гульемеш-апай.
      Но Якуп ничего не хотел слушать и рвался к вязу, пытаясь освободиться из объятий матери.
      - Пусти меня! Говорю же - пусти! Раз сказал, спрыгну!
      Гульемеш-апай совсем выбилась из сил, она была уверена, что с ее ребенком случилось что-то неладное, и говорила с ним тихим голосом, как говорят с больными, пытаясь успокоить.
      - Ладно, ладно, сынок, спрыгнешь, обязательно спрыгнешь. Только завтра, ладно? А теперь пойдем домой, я угощу тебя сливками и печенья сладкого дам...
      Услышав о таких вкусных вещах, проголодавшийся Якуп перестал ломаться. Он, конечно, не догадывался об опасениях матери и с торжеством подумал: "Заставил все-таки маму поверить, что спрыгну!"
      Не выпуская сына из объятий, Гульемеш-апай повела его домой.
      Усевшись за стол, Якуп быстренько расправился с чашкой сливок и порядочной горкой печенья. Он бы съел и еще, но постеснялся попросить.
      А Гульемеш-апай, не сводя с него глаз, с беспокойством думала: "Что же делать? Отец уехал и будто пропал, а тут такое горе..."
      - Не болят ли, сынок, ссадины твои? - спросила с тоской мать.
      - Нет, - ответил Якуп, пощупав синие шишки на лбу. Сердце матери снова екнуло. "Неужели он сошел с ума,
      если не чувствует даже боли?.." - подумала она.
      - Полежи, сынок, ты, наверное, очень устал, - сказала она, разбирая постель.
      Якуп, с самого раннего утра боровшийся со своей "примерностью", был порядочно утомлен, поэтому без сопротивления лег. Тут он почувствовал у бедра твердый предмет и ощупал в кармане штанов рогатку. Значит, рогатка на месте. Усталости Якупа как не бывало. Он уже хотел соскочить с места, но... притворился спящим, даже захрапел очень искусно.
      Убедившись, что сын уснул, Гульемеш-апай осторожно направилась к двери. Она решила сходить к леснику, который жил в километре от аула. Дочь этого лесника была врачом, и только вчера она со своими детьми приехала к отцу на отдых. Гульемеш-апай решила попросить ее осмотреть сына.
      Когда за матерью с тихим скрипом закрылись двери, а потом щелкнула калитка, Якуп вскочил и выбежал во двор, посмотрел в щель забора, стараясь определить, куда же пошла мать. В правление она не пошла, к дому Вазира тоже. Якуп увидел, что мать ушла куда-то на окраину аула, и, успокоившись, вытащил рогатку. Какие только вещи не попадают в руки джигитов! Якуп вертел рогатку в руках, с восхищением глядел на красную гладкую рукоятку. Теперь оставалось только взяться за дело.
      Земля у крыльца посыпана песком и мелкими камушками.
      Набрав в фуражку камушков, Якуп удобно расположился на крыльце. Теперь для стрельбы надо было выбрать цель. Но что ж тут долго думать! Не найдешь более подходящую мишень, чем зеленое ведро, опрокинутое на развилку столба возле кладовки.
      Зарядив круглым камушком свою рогатку, Якуп начал прицеливаться. Он долго щурил то один, то другой глаз, потом примеривался обоими, потом, растянув резину рогатки так, что она стала совсем узенькой, сразу отпустил се. Куда полетел камень, он даже не заметил, потому что резко отпущенная резина так больно ударила его пораненный палец, что в глазах заиграли красные круги. Если б ото случилось раньше, то Якуп выбросил бы рогатку и с плачем побежал к матери. Но те времена уже прошли. Неудача только раззадорила мальчика. Приложив к губам ушибленный палец, он раза два подул на него и снова занялся своим делом. Стрельнул второй раз, и третий, и пятый, однако ведро продолжало спокойно висеть на своем месте. И даже не звякнуло пи разу!
      Тогда Якуп спустился с крыльца и, приблизившись на два шага к кладовке, начал стрелять стоя. На шестом выстреле ведро гулко звякнуло, круглый камушек задел его зеленый бок и отскочил в траву.
      - Один блин намазали! - торжествующе сказал Якуп.
      Эту поговорку он часто слышал от Вазира и теперь с удовольствием повторил сам.
      Но второй "блин" долго не "намазывался". Якуп уже начал падать духом, как вдруг круглый камушек, выпущенный из рогатки, избрал себе другую мишень - зеленое ведро осталось на прежнем месте, а из верхней рамы окошка кладовой со звоном посыпались разбитые стекла. В этот момент с тихим скрипом открылась калитка. Но Якуп, охваченный азартом, ничего не слышал. Он снова спустил резину, упрямо метясь в ведро, и снова со звоном посыпались стекла, теперь уж из нижней рамы окна кладовой.
      Гульемеш-апай и врач, которые только что вошли во двор, в изумлении остановились. Мать с пронзительным криком бросилась к Якупу и схватила его за руку.
      - Сын мой!
      Якуп едва успел спрятать в карман свою рогатку. Матери его было не до рогатки.
      - Это и есть ваш больной ребенок? - спросила врач у Гульемеш-апай.
      - Да, да, он самый, мой единственный!..
      Якупа ввели в дом. Врач осмотрела его горло и глаза. Потом уложила в постель, пощупала живот. Вставив в свои уши резиновые трубки, послушала грудь и спину мальчика, затем еще раз посмотрела глаза.
      - Ваш ребенок совершенно здоров, - сказала она матери.
      - Как? Разве здоровый ребенок бывает таким? На нем же нет живого места!
      - Если бы он был больным - не прыгал бы, если бы не прыгал - не падал. Не так ли, джигит? - улыбнулась врач.
      "Джигит" согласно кивнул головой. А мать продолжала свое:
      - Каким же лекарством смазать эти раны?
      - Не надо никакого лекарства. Так пройдет...
      "У этого доктора, наверное, нет сердца", - подумала Гульемеш-апай. Но у доктора было сердце, и даже очень доброе, только она терпеть не могла тех, кто поднимал крик по пустякам. Она собрала свои инструменты в чемоданчик и, попрощавшись, ушла.
      "Ну, что же делать? Видно, так надо", - думала напуганная Гульемешапай. Она весь день караулила своего сына и не выпускала его даже во двор. Но перед заходом солнца, когда возвратилось с пастбища стадо, Гульемеш-апай увидела, что теленок ее где-то замешкался, и пошла искать его. Перед уходом она строго предупредила сына:
      - Не смей выходить во двор!
      Не очень веря в силу воздействия своих слов и боясь, что мальчик все-таки ослушается, Гульемеш-апай заперла его еще снаружи. Если бы она не сделала этого, то Якуп, может быть, послушался бы и сидел дома. Но кто же будет спокойно сидеть запертый, как козленок в сарае! Якуп выпрыгнул из окна во двор. Один из трех дней, данных ему вожаком, уже подходил к концу, и Якуп беспокоился, что не успеет как следует напрактиковаться. Поэтому он снова принялся за свое дело и до возвращения матери успел сбить жестяной ободок на верху трубы бани и разбить глиняный горшок, лежащий на завалинке дома соседки справа, сделать вмятину на боку медного кувшина другой соседки, старой Кюнбики...
      Старушка Кюнбика ничего не видела и не слышала, во другая соседка начала ругать Якупа:
      - Ты что, превратился во второго Вазира? И родится же у хороших людей такой дрянной сын! Он будто не знает, как нужно себя вести! Вот подожди, пусть только вернется мать! Негодный мальчишка!..
      Якуп, которого первый раз в жизни назвали "негодным", кажется, не очень огорчился. "Негодного" или "дрянного" мальчишку никто ставить в пример не будет, а это значит, что отныне мальчики из аула перестанут дразнить Якупа Примерным.
      В ОЗЕРЕ ИГРАЕТ РЫБА...
      Солнце клонилось к закату. Мелкие быстрые волны весь день играли с ветром, то отбегая от берегов, то шаловливо прижимаясь к ним, но к вечеру они вдруг притихли, словно устали. А может, веселый ветер, главный зачинщик игр, решил дать им отдохнуть, а сам умчался в горы пошататься меж ветвями густых сосен, сдувая с них колючие длинные иголки. Ведь для ветра в любом месте и в любой час найдется работа.
      А вот птицы всегда поют, зная свое время. Они не очень-то любят петь в жаркий полдень, но зато в вечерних сумерках, когда легкий холодок освежит землю, каждый кустик на берегу Кылыса поет свои песни. Только сиди и слушай!
      Рыбы тоже любят резвиться до утрам и вечерам; плескаясь в прозрачной воде, они оставляют на поверхности большие и маленькие круги, а некоторые, самые шаловливые, выпрыгивают наверх и, поблескивая серебряной чешуей, как будто хвалятся: смотрите-ка, любуйтесь, какие мы красивые!
      Ведь многим из этих сорожек и красноперок, которые так привольно играют сейчас, скоро-скоро придется расстаться со своим озером и перейти в чужое озеро на вершине Кирамета. И никогда уже не вернуться им в родные воды Кылыса!
      Обо всем этом рыбы ничего не знали; если бы они хоть чуточку догадывались, то не резвились бы так беспечно.
      Вот птицы - это совсем другое дело. Птиц можно отнести далеко, в самые глухие леса, но они все равно найдут дорогу в свои гнездовья. Вот как хорошо жить на земле! Это совсем не то, что жить в воде. Ну ладно, пусть рыбы плавают, птицы поют, а мы заглянем дока в кусты тальника на берегу озера. Сначала мы увидим там одну смолисто-черную голову, потом рядом с ней покажется другая голова - рыжая. И хотя в густых зарослях камыша трудно разглядеть, кому принадлежат эти головы, но мы сразу догадаемся, что вожак Габдулла привел сюда своего верного товарища Айдара и что оба занимаются важным делом. Да это так и есть, потому что две опоры "Таганка" молча и сосредоточенно плетут морду* (М орда - плетенка из ивовых прутьев для ловли рыбы). При этом Айдар отличается такой ловкостью и искусством, что Габдулла, хотя и вожак, охотно берет на себя самую простую, заготовительную работу. Он разыскивает в зарослях камышей самую гибкую лозу, срезает ее бабушкиным ножом, очищает от ростков и подает Айдару.
      - Ну и мастер же ты, брат! - говорит Габдулла, и в голосе его звучат такие почтительные нотки, что можно подумать, он даже немного заискивает перед товарищем. Что ж, когда в своих руках нет умения, приходится только помогать другому и завидовать ему.
      И в самом деле, на Айдара любо было смотреть. Его быстрые обветренные руки неутомимо двигались. Длинные гибкие лозы, как шелковые ленты, так и играли в его ловких пальцах, словно он плел не морду, а топкое, дорогое кружево. При этом он ни разу не похвалился своим умением. На его лице не было и тени самодовольства. Изредка шмыгая носом, он сосредоточенно делал свое дело.
      Такими и бывают настоящие мастера!
      Рыбы резвились, птицы пели, мальчики плели, и никто не обращал внимания на мальчика без рубашки, который крадучись шел по берегу. Правда, тонкие ветви ивы, касаясь его голых плеч, пытались что-то шепнуть, во никто не прислушивался к их шепоту. Пройдя немного, мальчишка лег в зарослях на живот и стал внимательно наблюдать за двумя товарищами, погруженными в свое занятие. Глаза мальчика беспрерывно моргали, будто яркий свет бил ему в лицо, но острый взгляд его был зорок, он все видел, все примечал... и, придя к какому-то заключению, он схватил пучок осоки и, не вырывая ее из земли, связал узлом, как хвост коня. У нас в лесной стороне люди часто оставляют такие метки, чтоб не потерять след или заприметить место. Видимо, и этот мальчик решил оставить метки. Ведь берега Кылыса обширны: куда ни глянь, всюду непроходимые заросли камышей - немудрено и заблудиться.
      Летом нередко встретишь мальчиков, которые, закаляясь, ходят без рубашек, но таких проворных и одновременно осторожных в Беркутном не часто встретишь. Кто видел хоть один раз это круглое лицо, моргающие ресницы и быстрые кошачьи движения, сразу скажет, что это Вазир.
      Проверив все, что ему было нужно, Вазир осторожно отполз подальше в лесную гущу и, нырнув, как перепел, в густую траву, исчез...
      Габдулла и Айдар закончили свое плетение и, отдыхая, любовались делом своих рук. Добрая и красивая вещь получилась! Айдар, как настоящий мастер, тщательно проверил свою работу: он несколько раз открыл и закрыл крышку морды и оглядел ее со всех сторон. После этого мальчики скинули брюки и подошли к воде.
      Мальчики выбрали тяжелый камень, доложили его на дно норды и потащили ее в воду. Морда не сразу опустилась на дно, пришлось привязать ее к камышам. Боясь, что к рыбкам могут залезть раки, мальчики крепко-накрепко закрыли крышку, даже закрепили ее ивовой корой. Рыбаки - народ опытный, они знают толк в рыболовстве. Они знают также, что в эту пору лета было бы просто непростительной наивностью сидеть и ждать, когда в морду забредет какая-нибудь рыба. Если ждать, пока попадутся такие заблудившиеся рыбки, может и все лето пройти. Нет уж! Завтра же с четырьмя удочками придется взяться за дело. Только надо подсекать быстрей, чтобы рыба совсем не проглотила крючок, иначе она может умереть.
      Вон сколько рыбок играет на воде! Кажется, что все озеро поблескивает и отливает серебром чешуи. Мальчикам казалось, что веселые играющие рыбки только и мечтают о том, как бы скорей попасть на крючки и перейти в новое озеро. Кто же не любит путешествовать, кому не интересно побывать в других краях?
      - Играйте, играйте! - покровительственно сказал Габдулла. Наступят дни, когда вы будете играть еще веселее!
      И мальчику закончив свое важное дело, поспешили в аул.
      УТРО БЫЛО ДОЖДЛИВОЕ
      В наших краях даже летние дожди затягиваются надолго. Коли уж начнется такой дождь, так он идет себе и идет целые сутки и шуршит монотонно. Потому и говорят, что дождь идет без передышки. Зато уж в эту пору земля пьет вволю и наслаждается; мокрая черная земля блестит, как губы мальчика, который только что ел кашу с маслом.
      Дождь начался в полночь, он не переставая шел и утром, но четыре мальчика в четырех домах не сидели сложа руки. Сразу же после того, как отвел безрогую буренку в стадо, Габдулла зашел к Айдару. Товарищи сделали четыре очень хорошие прочные удочки, смастерили мешок из старой рыболовной сети, накопали за амбаром целую консервную банку червей.
      - А дождь все идет да идет, на нашу беду, - огорчался Габдулла. Нашел время! Подвел он нас здорово!
      Айдар, привыкший видеть во всем хорошее, пытался успокоить своего друга:
      - Пусть льет. Польет, польет, да и перестанет, зато хлеба вырастут хорошие. Завтрашний день от нас тоже не уйдет, и после дождя рыба лучше клевать будет!
      - Тебе все хорошо! Ничего ты не придумаешь своей головой! рассердился Габдулла. - А где найти лодку? Думал ли ты об этом?
      - А зачем лодку? Рыба и около берега бойко клюет!
      - Нет уж! Не к лицу нам топтаться на берегу, как малышам, которые гоняются за малькамп, - сказал Габдулла и важно добавил: - Те времена уже миновали!
      Па самом деле, кто считает себя рыбаком и рыбачит на нашем озере Кылыс, тот не станет сидеть на берегу с удочкой. Крупная рыба плавает в глубине, и настоящий рыбак сидит в лодке на середине озера.
      - Ну что ж! Придумаем какой-нибудь способ достать лодку, согласился Айдар. - Кстати, дедушка Примерного уехал в город, в гости. Только лодку свою он запер большущим замком. Если бы подобрать ключ...
      Вожак Габдулла объявил свой новый приказ:
      - Поручить Примерному Якупу достать лодку.
      В это время в доме Вазира шел такой приятный разговор.
      - С ранней зари поставила я тесто для блинов, - говорила Курбанбика-апай, - дай-ка, думаю, угощу детей своих. Сейчас разожгу печку, накалю ее докрасна...
      - А какую сторону ты будешь мазать, мама, гладкую или шершавую? спросил Насип.
      - Буду мазать и гладкую и шершавую, сынок! Беги-ка скорей притащи мне сухих дров!
      - Эх, и блины будут вкусные! - причмокнул Насип и принес со двора целую охапку сухих дров.
      Мать нашла дело и для Вазира.
      - А ну-ка, Вазир, сбегай быстренько к бабушке Ям-легуль и попроси у нее сковородку. На двух сковородках дело пойдет куда быстрее. Только гляди, Вазир, чтоб одна нога твоя была здесь, другая там!
      Поручение было приятное, иначе Вазпр обязательно заупрямился бы и заворчал: "Пусть идет твой Наспп". Но тут он не стал спорить, надел на босу ногу отцовские сапоги и выбежал во двор.
      - Вазир! - закричала ему вслед Курбанбика. - Куда ты бежишь без рубашки, людям на смех? Что это ты бестолковый какой! Надень хоть отцовскую стеганку, ведь дождь льет как из ведра!
      Но Вазир даже не оглянулся. За него ответил Насип:
      - Что ты, мама! Зачем ему стеганка! Ведь он же закаляет свое тело. Наш Вазир станет сильным, как богатырь. Вот увидишь! Если ему встретится бодливый бык, то Вазир опрокинет его на землю одним мизинцем!
      - "Опрокинет, опрокинет"!.. А вот как простудится да начнет кашлять... тогда будет дело.
      - Богатыри не простужаются!
      - Вот еще второй дурачок выискался! Этого еще не хватало! Болтун ты!
      У Курбанбики сегодня было очень хорошее настроение: сам приехавший из Уфы очкастый уполномоченный вчера расхвалил ее работу.
      - Работенка у тебя ладится! Ты, Курбанбика, уже выходишь в передовые, в ряды лучших работниц района, - сказал он.
      - Спасибо, спасибо! - с радостью ответила ему Курбанбика. - Хорошее слово - услада для души.
      Таким образом, закваска сегодняшних блинов была заложена еще вчера: услышав похвалу своей работе, мать решила порадовать детей, угостив их блинами. Печка быстро разгорелась, на сковородке шипели и румянились блины, а Вазир ушел и словно в воду канул.
      УЧУ ЛОДКУ ПЛАВАТЬ...
      Все дома расположились вдоль улицы ровными рядами. Только маленький домик бабушки Ямлегуль, как козленок, отбившийся от стада, одиноко стоит на дальнем конце Приозерного переулка. Или, обидевшись на чтото, этот домик отвернулся от аула? Только вряд ли? Весь аул Беркутный не чает души в бабушке Ямлегуль! Соседи всегда встречают ее радушно, приглашают в гости.
      Этот домик имеет свою историю, свою судьбу. Когда-то его хозяин Мырзабай был отменным рыбаком. Он был глубоко убежден, что "место рыбака возле воды", и построил свой дом на берегу озера. Жили они с Ямлегуль дружно, растили сыновей. Но однажды, когда озеро спокойно катило свои волны, в доме Мырзабая поселилось горе - двое сыновей бабушки Ямлегуль ушли на войну.
      Пи один не вернулся домой. Перед самой победой умер и Мырзабай. Когда война кончилась и дела в ауле пошли на лад, правление колхоза вынесло решение перенести домик Мырзабая в центр аула, где было свободное место. Но бабушка не согласилась. "Не стану трогать дом, где росли мои сыновья", - сказала она.
      Если бы в ту пору бабушка Ямлегуль согласилась, то от ее дома до Курбанбики было бы рукой подать и Ва-зир, который пошел за сковородкой, уже давно возвратился бы, а теперь он ушел и пропал...
      Вазир, шлепая по грязи, добежал до копна переулка Около самой калитки бабушки Ямлегуль он остановился, чтобы взглянуть на озеро. Па берегу сидели поникшие гуси, низко клонился к земле камыш, а немного подальше от берега, кренясь то в одну, то в другую сторону, плавала одинокая лодка. Сквозь сетку дождя зоркие глаза Вазира разглядели знакомую фигуру человека, неумело орудующего веслом.
      - Ба! Да ведь это же Якуп!
      И блины и сковородка сразу вылетели из головы Вазира. Не побежать и не поглядеть на плавающего в лодке Якупа - это было свыше его сил! Да виданное ли это дело, чтобы Примерный Якуп и проливной дождь бороз дал на лодке озеро?
      Вазир побежал на берег и из за камышей стал молча наблюдать за ним.
      Якуп не глядел па берег и не видел Вазира: он изо всех сил работал неслом, пытаясь справиться с лодкой Но лодка ые слушалась его, она то беспомощно кружилась па одном месте, то вырывалась вперед или, поворачиваясь боком, сильно кренилась к поде; ветер, дующий с берега, медленно гнал ее на середину озера.
      Вазшр не стерпел.
      - Эй, Примерный, что ты там делаешь? - закричал он.
      Якуп растерянно оглянулся, по тут же взял себя и руки.
      - Учу плавать новую лодку дедушки! - громко ответил он.
      - Эх ты, учитель-мучитель! Разве сидя гребут одним веслом? Надо грести стоя. Встань сейчас же! - приказал Вазир.
      Якуп, наклонившись за борт, с опаской посмотрел на воду.
      - Так тут же очень глубоко, а лодку качает...
      - Не бойся, бестолковый, здесь совсем не глубоко, даже по горло тебе не будет...
      - Да я-то ае боюсь...
      Якуп нерешительно поднялся и встал лосредине лодки.
      - Переходи на корму! Кто гребет, стоя на середине, а? - снова закрпчал Вазир.
      Якуп осторожно отступил к корме.
      - Вот так, - одобрил Вазир, - теперь начинай грести! Сначала начинай с правой стороны! Говорю же - с правой! Ты что, не знаешь, где правая, где левая! Вот правая, смотри!
      Вазир поднял руку, но так как он стоял к Якупу лицом, то правая рука товарища показалась ему левой. Увидев свою ошибку, Вазир не показал и виду, только поспешно добавил:
      - Эй, ты, Якуп! Греби как знаешь! Я говорю, ладно, греби как знаешь!
      Якуп старательно греб то правой, то левой. Вазир, размахивая руками и шлепая по грязи, бегал по берегу, нетерпелив о командуя:
      - Греби с той стороны! Теперь с этой! Вот так! С той! С этой! Теперь опять с той!
      Лодка, кружась и качаясь, медленно приближалась к берегу, но этого Вазиру было мало, он не мог равнодушно смотреть на человека, который не умеет управиться с таким простым делом, как гребля.
      - Весло не топи, куда ты его всадил так глубоко в воду, ты же не картошку копаешь! Шире размахнись! Пошире, говорю! Да не качайся, как маятник! Стой прямо! Вот так! - яростно командовал Вазпр.
      Якуп старательно выполнял приказы с берега; но как раз в тот момент, когда он считал, что уже кой-чему научился, пришла неожиданная беда.
      - Пошире размахнись! - снова крикнул Вазир. - Ну, пошире!
      Расхрабрившись, Якуп размахнулся, глубоко загреб воду, лодка сильно качнулась, и мальчик, потеряв равновесие, бултыхнулся в воду.
      - Садись! - заорал было Вазир, но садиться было уже некому...
      На волнах плавала только клетчатая кепка Якупа. Вазир, раскрыв от изумления рот и уставившись неподвижным взглядом на эту кепку, замер на берегу.
      Когда же промокшая до ниточки кепка стала погружаться в воду, неподалеку от нее вынырнула голова Яку-па. Вазир пришел в себя и, как пущенный из рогатки камень, плюхнулся в воду. Сапоги его сразу завязли на илистом дне и сами собой сползли с ног, но Вазир даже не заметил этого, стремясь скорее достигнуть лодки, где, то всплывая наверх, то вгювь погружаясь, виднелась голова Якупа. На этом месте было не так уж глубоко, вода" доходила Якупу до ушей, но человеку, не умеющему плавать, не так уж много надо воды, чтобы утонуть...
      Вазир подплыл к незадачливому гребцу и, схватив его за воротник, потащил к берегу. Когда они оба выбрались на твердую землю, лицо Якупа было белым-бело.
      Вазпр крепко поставил его на ноги и, облизывая посиневшие от холода губы, пошутил:
      - Вкусна ли вода в озере?
      Но Якуп только покачал головой. Видно, вода была не так-то вкусна.
      - Ну, иди! - сказал Вазир. - А я еще разок нырну и поищу твою кепку!
      - Не надо, - с усилием сказал Якуп. Зубы его стучали от озноба, голос дрожал. - Не надо. Была бы цела голова, а кепка найдется.
      Вазиру и самому не очень-то хотелось лезть опять в холодную воду.
      - Кепка-то кепка, - задумчиво сказал он, но, огля-вувшись на озеро, вдруг всплеснул руками. - Лодка уходит... Лодка и весло!.. - крикнул он уже на бегу и, бросившись в воду, крупными саженками поплыл к лодке. Выловив качающееся на волнах весло, он ухватился за лодку и одним рывком перекинулся через борт. Вскоре он уже уверенно греб к берегу.