За Глеба я пока не беспокоюсь – уверена, что он сможет справиться с навьей.

Глеб и навья кружат по периметру ристалища. Трижды та пыталась зацепить его своей проволокой, и трижды он уворачивался, в свою очередь пытаясь достать юркую навью мечом.

На четвертый раз ему это удалось, и навья упала, разрубленная пополам.

Больше от Глеба ничего и не требовалось.

Парень по имени Андрей, также сражающийся с навьей, невысокий и худощавый, но невероятно стремительный и ловкий, прыгнул на ристалище с места, сделав в воздухе тройное сальто.

Навья, доставшаяся ему, оказалась высокой стройной девушкой в мини-юбке и топике, с высоким бюстом, длинными ногами и красивым личиком. Никакого оружия в ее руках не было. Она просто стояла – такая милая, испуганная девочка.

Я в тревоге посмотрела на Андрея – сможет ли он убить такую прелестную бэби, но заметила злобную усмешку седого.

– Андрей агрессивный голубой, – шепнул мне Глеб, как всегда находящийся в курсе дел. – Он не переносит полуобнаженных девок.

Оружием Андрея оказался шест, заканчивающийся с обеих сторон лезвиями.

Прозвучал гонг.

Навья стояла и хлопала глазами, строя испуганное личико. Надо признать, седой все продумал идеально – даже я не смогла бы спокойно убить красивую беззащитную девушку, а уж парни и подавно… Но Андрей, не мешкая, подпрыгнул и совершенно спокойно всадил ей лезвие в красивую грудь. После чего, вытащив его, одним ударом снес ей голову.

Аплодисменты с нашей стороны были неуверенными – и я понимала парней. Ради такой красотки многие, наверное, смогли бы предать христианство.

Снова звучит гонг – но на этот раз на ристалище стою я, уверенно сжимая Биту.

Мой противник – высоченный громила с ржавым топором в гигантской лапе. Впрочем, размером меня не напугать.

Гиганту-навью явно смешно – против него выставили девчонку с кинжалом… Да моя Вита для него вроде зубочистки…

Правда, про смех он быстро забывает… Бросается на меня, размахивая топором, но я уворачиваюсь и вонзаю Виту ему под лопатку – буквально на пару сантиметров – пустяковое ранение…

Но вот только навь так и не сумел встать, отдав мне всю свою силу.

Я улыбаюсь Арсу.

Наши ликуют.

Вот наконец-то и шестой бой. Григорий против Волха Всеславьича.

Григорий уже на ристалище, оглядывается – но противника нет.

С неба пикирует сокол с золотой головой и серебряным клювом, ударяется о землю и оборачивается статным молодцем с мечом и щитом в руках. У Григория тоже меч – довольно широкий, из-за чего кажется, что они с хозяином очень похожи.

Вот это настоящий бой!

Григорий и Волх, стремительно перемещаясь по всему ристалищу, бьются так, что только искры летят.

Вот удачным ударом Григорий лишает Волха его преимущества – выбивает щит у него из руки. Судя по ошарашенным лицам седого и Волха, от Григория они такого не ожидали.

Вихрь ударов захватывает еще пару кругов по периметру, и ненадолго бойцы замирают в центре. Но Григорий устает, а Волх – нет.

Волх ударяет мечом трижды, Григорий уже только парирует, не нападая. Он явно запыхался.

Я вижу, как седой умоляюще жестикулирует: сдавайся, мол!

И Григорий решается. Не зря все же седой именно его отправил на этот бой.

– Я сдаюсь, – его меч опускается.

Волх едва успел убрать свой меч, целящийся Григорию в голову.

– Ты проиграл бой. – Гулкий голос Волха звучит очень удивленно. Впрочем, я его понимаю. Только парень завелся, разыгрался – а его так обламывают. Я бы, кстати, будь я на месте Григория, вряд ли бы сдалась. Но зато он остался жив.

Бой седьмой – вновь бьет гонг.

Парень по имени Игорь и упырь.

Я с облегчением вздыхаю – осталось три боя, и все три с обычными упырями. Семь побед из девяти – и мы победили.

Задумавшись, я взглянула на рыжика. Он с интересом наблюдал за боем. На его лице, четко очерченном высокими скулами и прямым подбородком, отражались все его эмоции.

Спокойный холодный интерес, некоторое удивление, изумление, испуг…

Я резко обернулась к ристалищу. Господи!.. Упырь умудрился перегрызть Игорю горло. Как такое могло произойти?

– Глеб, как это случилось? – шепотом спросила я.

– Упырь просто прыгнул на него, и вцепился в горло. Я и сам не понял, как это произошло…

Ну что ж… Шесть побед из девяти – не так уж и плохо.

К тому же еще не выступали Анджей и Роман.

Я тихонько прошла к Арсу.

– Ты молодец, – прошептал он. – Жаль Игоря. Нелепо погиб парень.

– Мы все равно выиграем.

– Ну, знаешь! О чем ты думаешь? Что, по-твоему, важнее, дурацкая победа или жизнь Игоря?

– Ничего себе «дурацкая»! Мы Землю спасаем, ты забыл?

– Нет, Керен! Нельзя так мыслить! Жизнь в любом случае священна, нельзя даже сравнивать – одна жизнь или миллионы! Когда на кону жизнь, ее количество не влияет на качество!

– То есть если бы тебе сейчас предложили – жизнь Игоря против всей Земли, ты бы согласился?!

– Керен, не перевирай мои слова! Это совсем разные понятия! Просто ты сначала должна думать о жизни тех, кто находится рядом с тобой, а уж потом о тех, кому в данный момент ты помочь не можешь!

Я не ответила. Может, в чем-то Арс и прав…

Я вернулась к Глебу.

Анджей как раз возвращался к нам.

Упырь валялся обезглавленный на ристалище. Нечисть расходилась.

– Они победили. И Рома, и Анджей, – сказал Глеб. – Ты что, с Арсом поссорилась?

– Да не то чтобы… Ну да.

– Из-за чего?

– Он считает, что жизнь Игоря важнее нашей победы!

– Ну и глупость!

– Ты тоже так думаешь?!

– Нет, я о вашем глупом споре. Во-первых, какая разница – жизнь вы ему все равно не спасете. А во-вторых, мы и так победили, вне зависимости от того, победил конкретно Игорь или нет. Ну так о чем говорить?

Я вздохнула.

– А как ты узнал, что мы поссорились?

– А у Арса всегда, когда он ссорится с друзьями, лицо становится как у святого мученика. Только ему не говори – он меня убьет за подобное сравнение. Только помирись с ним к вечеру, ладно? Нам ведь еще в твой скит идти.

– Ладушки.

Арс подошел к нам, и мы пошли обратно в корпус.

– Ладно, Керен, не сердись. Сойдемся на том, что мы оба в чем-то правы, хорошо?

– Хорошо.

– Ну не дуйся! – Арс чмокнул меня в щеку.

– Ну разве на тебя можно дуться, рыжик?

– Но-но, не задирайся, малявка! Рыжиком меня только мамочка называла!

– Рыжик, рыжик, где ты был?

– Ты рискуешь, девчонка!

– А ты догони сначала!

Ворвавшись в свою комнату, я, задыхаясь от бега, прижалась спиной к двери.

Когда же я в последний раз так играла? Наверное, когда была совсем маленькой, с папой… Парни редко ведут себя так непосредственно, как Арс. Поэтому с ними редко бывает настолько весело.

Дверь затрещала от могучего удара. На мгновение мне даже подумалось почему-то, что вот сейчас она распахнется, но ворвется не веселый рыжий Арс, а какой-нибудь огромный упырь…

Дверь и в самом деле распахнулась, но влетел все же Арс собственной персоной. За его спиной показался и Глеб.

– У тебя, видимо, в роду кролики были… – задумчиво произнес Глеб. – У Арса едва ноги узлом не завязались в попытке нагнать тебя.

– Это что за намеки?! – возмутилась я.

– Ладно, Глеб, Керен! Хватит, а то у меня уже все мышцы лица от смеха болят. Лучше займемся делом.

– О'кей. Итак, что мы, собственно, имеем… Шесть побед из девяти, двое погибших. У Григория шансов не было, это очевидно. Мог ли выиграть Стас?

– Возможно, – отозвалась я, – если б двигался побыстрее.

– Обратили внимание, что Кощей колдовал левой рукой, а бил правой? – спросил Арс.

– Да, я даже читала о чем-то подобном, что для волшебства используются определенные жесты, пальцы. А чародейство – это магические действия с водой и различными отварами из трав, требующие специального сосуда – «чары». Для того чтоб стать чародеем, не обязательно иметь сверхъестественную силу, достаточно знать рецепты и уметь их приготовлять.

– Значит, в бою с Кощеем и ему подобными нам нужно быстро передвигаться и ранить его левую руку.

– Должно получиться, – кивнул Арс.

– Кстати, Керен, – словно спохватившись, спросил Глеб, – я едва не забыл спросить… Как получилось, что твой противник умер? Ведь ты ранила его не смертельно? Ты знаешь у упырей какие-то точки? Ночью ты тоже убила их больше всех, и многие умирали от одного касания клинка.

Так… Похоже, придется им рассказать. Жаль, конечно, но врать им мне не хочется.

– Это мой кинжал, Вита. Она пьет их энергию, или что-то в этом роде. Предупреждая ваши вопросы, могу сказать, что на Велимира она едва подействовала.

– И передает ее тебе? – спросил Арс.

– Да. А как ты догадался?

– Твоя кольчуга. Она была разорвана когтями и вся в крови. А кожа у тебя после боя оказалась неповрежденной. Ночью я не придал этому особого значения – кровь могла быть и не твоей, ну а сейчас просто сложил два и два.

– Да. Вита меня излечивает. Хотя, надо признать, это дьявольски неприятно.

– Благодари богов, а не критикуй! Ладно, Арс, пошли на обед.

– Ага. Да, Керен, а в каком году ты родилась? Я, например, в восемьдесят первом году. А ты?

– В восемьдесят… То есть, в девяностом. Все время цифры путаю. – Я улыбнулась и захлопнула дверь перед носом Арса.

Оставшись одна, я стала прибираться в комнате. Неработающий ноутбук убрала в сумку, переоделась в новую футболку, выстирав и повесив сушиться старую, зашила кольчугу – у меня были специальные металлические нитки, вроде лески, как раз для таких случаев, – это проще, чем таскать с собой несколько запасных. Латать ее мне приходилось много раз – пару лет я ходила в фехтовальный клуб, позже участвовала в битвах толкиенутых, куда меня привел очередной дружок, после чего я и возненавидела всю их братию, и нередко приходилось принимать участие в настоящих боях – там-то мне обычно кольчугу и рвали. Изначально у меня их было три – две посеребренных и одна стальная. Обе посеребренных я угробила намертво, осталась только эта.

Закончив, я вдруг поняла, что ужасно проголодалась, но почему-то никто не спешил ко мне с обедом. Неужели Рита с Иванушкой уже уехали? Быстро. Молодец, Рита. Женщина должна уметь принимать решения быстро. Тогда есть шанс, что никто не пострадает.

Я уже собралась было идти к седому и закатить ему грандиозный скандал, как в дверь постучали.

– Да.

– Ваш обед, – в комнату вошла одна из девушек с кухни. – Меня зовут Анна. Теперь я буду приносить вам еду.

– Рита уехала? – спросила я, принимая из рук Анны поднос.

– Нет, – девушка опустила глаза. – Рита умерла. Ночью ее разорвали упыри.

– О господи! Как это могло случиться? Они же не прорвались к корпусу?!

– Я не знаю. И никто не знает. Видимо, она зачем-то вышла на улицу, с черного хода – там тропинка к другому концу острова.

– Это там, где Никольский скит? – небрежно спросила я.

– Да.

– А что с ее сыном?

– Сыном?! У Риты не было сына! – с жаром воскликнула моя собеседница.

– Странно… Ну, может быть, я ошиблась… А как ты думаешь, что могло понадобиться Рите ночью, в лесу?

– И даже никаких предположений нету! Все удобства в корпусе, да и дверь задняя на ночь запирается.

– Кем?

– Так сам Антон Михайлович и запирает! Или Георгий Юрьевич.

– Георгий Юрьевич – это кто?

– Это такой, – девушка показала руками шарик, – у вас в трапезной сидел.

Колобок! Ладно, это мне не важно.

– А третьего знаешь? Который в плаще и полумаске?

– Страшный он! Иной раз как зыркнет из-под маски-то своей! И не ест никогда ничего! Боюся я его.

– Ладно, спасибо за информацию, Анна. А у Риты были родственники?

– Мама и папа умерли у нее три года назад, а больше ничего не знаю. Ну я тодысь пойду? Я вам еще ужин принесу.

– Хорошо, Анна. Спасибо.

Выходя, девушка столкнулась в дверях с Глебом и Арсом.

– Слушайте, что я узнала! – воскликнула я, едва дверь закрылась. – Ночью упыри разорвали Риту! Она зачем-то вышла в лес, но через черный ход. Оттуда идет тропинка прямиком до Никольского!

– Вряд ли, – покачал головой Глеб, угадывая мою мысль. – Это просто совпадение. Может, она на свиданку к кому побежала. Мало ли тут парней?

– Логичней было бы прийти в комнату!

– Это только ты живешь в комнате одна! А остальные – минимум по двое. Кстати, насчет комнаты, – я предлагаю перенести сюда наши кровати.

– Чтобы окончательно меня скомпрометировать?! – возмутилась я.

– Ты уже и так скомпрометирована дальше некуда, Керен. А ты в опасности. Если тебя средь бела дня пытается загипнотизировать леший… К тому же, судя по его словам, в ту ночь, когда мы сражались с Велимиром, к тебе в комнату наведывались. А мне не улыбается как-то утром прийти будить тебя и обнаружить в гробу твой хладный трупик.

Хм. Трезво рассуждая, он прав. Вита не от всего сможет меня уберечь.

– Ну ладно, несите. Но ты не дал мне договорить. Рита причастна, да еще как!

Я рассказала ребятам о пророчестве Иванушки и своих предположениях на его счет.

– А теперь Анна говорит, что у Риты не было сына! Что-то здесь явно не так. Рита была в прошлый раз в полной панике, когда я спросила об Иванушке.

– А почему ты нам этого раньше не рассказала? – поинтересовался Глеб.

Пожала плечами.

– Не сочла важным. Да и вообще, это пророчество касается меня, мне и разгадывать.

– Керен, если ты в команде, то брось свои эгоистические замашки! Или ты с нами, или ты одна! Про пророчество ты нам не сказала, про Биту не сказала… О чем еще ты решила, что нам знать не обязательно?!

Не дав мне ответить, Арса перебил Глеб:

– Арс, конечно, выразился резковато, но в целом, Керен, он прав. Хочешь сражаться в одиночку – пожалуйста. Но если нет, то рассказывай нам все. Оставим эту тему, будем считать инцидент исчерпанным. У меня вот мысль появилась – может, Иванушка – любовник Риты?

– Неужели ты думаешь, что подобную связь можно утаить? – уверенно ответила я, про себя решив, что раз уж я свыклась с тем, что Глеб – старший, то бросать ребят бессмысленно. Лучше и в самом деле быть с ними. – Нет, я не знаю, что и думать, но уверена – в тот раз Рита была искренней, возможно, она солгала по поводу того, кем именно ей приходится Иванушка, но она действительно боялась за него и за себя. Я велела ей уезжать с острова, немедленно, но, видимо, она не успела.

– А тебе не приходило в голову, что нападение упырей могло быть только для того, чтобы замаскировать смерть Риты, выболтавшей тебе слишком много? Потому что я уверен – мимо нас, назад, не прорвалась ни одна тварь.

– Не знаю. С каждым часом все непонятнее и непонятнее…

– Все страньше и страньше, – засмеялся Арс.

– Нет, – я поморщилась, – не люблю «Алису в стране чудес».

– Что насчет пророчества? – спросил Арс.

– Я думаю, не стоит заморачиваться. Конца мы все равно не знаем, как толковать то, что известно, – тоже не ясно. Я думаю, это все чушь, рассчитанная как раз на то, что ты забеспокоишься и начнешь вздрагивать по пустякам. Ладно, тогда мы пошли за кроватями и вещами, а ты подумай, куда что поставить. Хорошо, что здесь нет окна.

Парни вышли, а я проводила их ленивым взглядом – какая разница, как расставить мебель? Ходить можно – и ладно.

Пойду-ка я лучше пока приму душ.

Взяв полотенце, я вышла в коридор. Около моей двери стоял монах – невысокий, толстенький и почему-то очень грустный.

– Age quod agis,[1] Керен, – произнес он. – Ne cede malis.[2] Ты победишь, я верю в тебя. Прими мой дар и используй его верно. И помни: он – mors animae.[3] – Монах протянул мне крошечный арбалетик с одним-единственным болтом. – Он уничтожает чары. Пробивает любое колдовство. Потому что fas est et ab hoste doceri.[4]

И монах просто-напросто растаял в воздухе прямо передо мной. Единственное доказательство того, что он был, – арбалет, оставшийся у меня на ладони. Раздумав идти в душ, я растерянно сунула подарок за пазуху и вернулась к себе. Нет, парням я ничего не скажу, сколько бы там они не распинались по поводу команды. Они решат, что я сумасшедшая…

Расставив вещи, мы пошли в трапезную. На этот раз мы были первыми.

Минут через пятнадцать подтянулись и все остальные.

Одиноко стояли четыре пустых стула.

Кроме Стаса и Игоря, не было мастера упырей и Данилы.

Последний пришел минут через семь, утирая слезы. Видимо, со Стасом они сильно дружны были.

– Сегодня мы понесли первые потери, – начал седой, – но, несмотря на это, первый цикл наш. Очередные бои пройдут послезавтра, причем двух видов: поединки, как сегодня, и групповые. На поединки я выставляю Григория, Инга, Глеба, Анджея и Романа. Керен и Андрей в запасных. Групповых боев будет три. Первый – кулачный, пять на пять, без оружия. Противник, скорее всего, выставит богатырей и упырей, но могут быть и лешие – их не отличить от людей, если они этого не хотят, выглядят как обычные парни среднего телосложения. Им ни в коем случае нельзя смотреть в глаза – иначе они вас мгновенно заколдуют, и вы потерпите поражение. Заканчивается бой, когда четверо из пяти в команде лежат без сознания или убиты. Второй бой – с холодным оружием. Любые длинные клинки. Так же, пять на пять. Это, пожалуй, самый опасный для нас бой – даже победители редко уходят своими ногами. Правила аналогичны – четверо в недееспособном состоянии – проигрыш. Наш шанс в том, что рана, нанесенная серебряным оружием, у большинства видов нечисти не заживает, а наоборот, ухудшается. Сдаться можно, но только командой, а не одним человеком, что, понятное дело, почти невозможно. И, наконец, третий бой – дистанционный. Он, в свою очередь, состоит из двух частей – поражение мишеней, причем наши противники скорее всего, будут пользоваться не луком, а колдовством, и дуэль – три выстрела в команду противника, не больше и не меньше. Очки первого и второго состязания суммируются. Судьи высчитывают общий процент.

– А кто судьи? – спросил Инг громовым голосом. – И почему их не было в прошлый раз?

– Их трое. Георгий Юрьевич, – седой кивнул на колобка, – с нашей стороны, навья Амелфа со стороны нечисти, и мастер Иан, которого вы могли видеть на предыдущих собраниях. Он участвовал в прошлых соревнованиях, в десятом веке, на стороне язычества. Он был человеком, монахом, пока его не сделали упырем. После соревнований он долго метался из одной крайности в другую и, в итоге, стал нейтральным. Он выжил среди людей без колдовства, и ему все равно, кто победит. Судить в любом случае будут честно, вы не беспокойтесь – эти бои не просто так придумывались. На судей накладываются определенные чары, пересилить которые и судить нечестно никто не может. В прошлый раз я вам их просто не представил, они так же, как и все вы, находились у ристалища, просто не было необходимости в их решениях – и так было очевидно, кто победил. Если у вас есть еще какие-то вопросы, задавайте.

– Кто именно будет участвовать в групповых боях?

– Да, об этом я сейчас расскажу. Другие вопросы?

Молчание.

– Хорошо. Я предлагаю для начала всем желающим записаться. После чего будем решать.

И вновь по ряду отправились листочки.

Я так никуда и не вписала свое имя – в кулачных боях мне делать было нечего, длинным клинком я владею не так хорошо, как кинжалом, не говоря о том, что своего оружия у меня с собой нет, а к чужому нужно привыкать. Идти в бой с непослушным клинком – уж лучше сразу самой им себе вены перерезать. Из лука я стрелять не умею вообще. Вот если б из снайперской винтовки… Кстати…

– Простите, у меня вопрос!

– Да, Керен?

– Дистанционные соревнования – тут не написано, что стрелять нужно обязательно из лука или арбалета. Можно ли использовать огнестрельное оружие?

– Хороший вопрос. Отвечаю: да, можно. Но это мир волшебства и колдовства. У нас есть умельцы среди монахов, что зачаруют для вас стрелы и лук, стрелы будут лететь точно в цель и на огромные расстояния. Сделать же то же самое с огнестрельным оружием невозможно, а никакая пуля не попадет, например, в заговоренную мишень.

Я кивнула и отправила листок дальше, так и не вписав никуда своего имени. Глеб тоже.

Наконец листки дошли до седого. Минуту он читал, а потом объявил:

– Стрелков набралось всего четверо, значит, прямо сейчас возьмите луки и пойдите на улицу. Вы все люди взрослые, решите между собой, кто стреляет лучше, а потом принесите мне список. Участвуют всего трое, а четвертый – запасной.

Стрелки встали. К моему удивлению, Арс тоже поднялся и, подмигнув мне, вышел.

– Арс классно стреляет, – шепнул мне Глеб. – Уверен, он будет в основном составе.

Седой стал разбираться дальше, а я перестала слушать, задумавшись о предсказании и странном поведении Риты.

…Руны лягут вдоль груди…

Может быть, имеется в виду одежда? Какой-нибудь балахон для обрядов… Или татуировка? Но у меня нет татуировок. В свое время папа запретил. Тогда я, конечно, долго возмущалась, но теперь, как ни странно, благодарна ему. Я ведь хотела наколоть черную пантеру. На скуле.

Неплохо бы поговорить с мастером Ианом. Особенно, если прикинуться, что я и в самом деле загипнотизирована и ничего не знаю.

Еще можно порасспрашивать Анну, даже зайти к ней на кухню и поговорить с ее напарницей. О! Как же я сразу не подумала! Нужно найти Иванушку! Пусть Глеб или Арс его отыщут и поговорят с ним ненароком. О Рите. О предсказании. Обо мне.

– Керен! – От неожиданности я вздрогнула. – Все уже решили. Очнись! Мы можем идти в комнату.

– А Арс вернулся?

– Еще нет. Пойдем!

Я поднялась со своего стула и поспешила вслед за размашисто шагающим Глебом. Из заднего кармана его джинсов торчала бумажка. Не раздумывая, я протянула руку и вытащила ее. Глеб ничего не заметил.

Я ее развернула – обычный листочек в клеточку. А внутри – картинка, шариковой ручкой нарисованная. Квадратик, внутри пара прямоугольников, на одном – крестик. И подпись на латыни: Exitus Letalis Cornu.

Я едва не упала, неожиданно споткнувшись о порог. Глеб, резко повернувшись, поймал меня за локоть.

– Что случилось… – Он выхватил взглядом листок в моей руке и вздохнул: – Да. Я не хотел тебе говорить… Именно поэтому я настоял на том, чтобы мы спали у тебя. Это план твоей комнаты. Не знаю уж, кто его начертил…

– А что здесь написано, ты перевел?

– Почти. Первые два слова – смертельный исход.

– Cornu – это мое имя на латыни. Керен – рог.

– Эй, вы чего на пороге стоите? – спросил Арс, подходя. – Можете меня поздравить… Или нет – как посмотреть. Но я стреляюсь.

Глеб выразительно зыркнул на меня, и я понятливо промолчала.

– Не стоит его зря волновать, – шепнул Глеб. – Я и тебе говорить-то не хотел.

– Ага, – в ответ шепнула я. – А на меня нападал, что я, мол, не все рассказываю!

– Это другое… – он улыбнулся. – Ладно, черт побери, ты права. Прости. Но Арсу все равно не говори.

– Ладушки.

Арс плюхнулся на свою кровать.

– Да, и еще я договорился, что мы сможем сходить за ужином и принести его сюда. Эта девушка, Анна, была очень довольна, что я освободил ее от лишней работы. Так довольна, что даже познакомила со своей подружкой, Катей.

– И?.. – спросили мы с Глебом хором.

– Она думает, что Рита шла к Никольскому на встречу со своим другом, который там живет. Как его зовут, она не знает, но Рита бегала туда каждую ночь.

– И?..

– Пока все. Больше они ничего не знают.

– Ну и ладно! Меня уже достали все эти загадки и непонятности! Идем в скит?

– Идем. После ужина, как стемнеет. А пока можно отдохнуть и расслабиться.

Глеб тоже лег на свою кровать. Подумав, я забралась в гроб.

Признаться, в ту минуту, которая Наине потребовалась для преодоления небольшого расстояния от поляны Амелфы до Гранитного Окоема, ей не пришло в голову, что раньше она ни разу сама не управляла лодкой. И только когда она остановилась у берега, то осознала, что не сможет справиться с управлением. Что ж… все когда-нибудь бывает в первый раз.

Впрочем, оказалось, что время для обучения навигации еще не пришло. Позади послышались грозные голоса, мимо нее просвистела пара стрел… ясно, ее решили убить… «Так не доставайся же ты никому!» – презрительно хмыкнула Наина и побежала по тонкому льду.

Лед трещал у нее под ногами, и ей приходилось использовать все свое колдовство, чтобы оставаться на поверхности. Рядом с ней взметнулось чешуйчатое тело… Наина едва успела увернуться и послать в нападающую мавку десятка три ледяных глыб. Сумасшедший бег… Не успеет, не выдержит…

Она вылетела на скользкий берег Оборонного острова и упала в кучу сухих листьев. Здесь была ранняя осень… Успела. Спасла себя… и, может быть, несколько других жизней.

За ее спиной вода вскипела, освобождаясь от оков чародейского льда. Назад пути нет.

– Должен здесь быть какой-нибудь скит! – сердито пробормотала Наина, шагая по пыльной тропинке в лесу. Совсем ставший уже привычным языческий лес – никакого чувства опасности, которое преследует, даже если знаешь, что никто не тронет, никакого странного скрипа, никаких стонов…

– Стой! – приказал чей-то голос из ниоткуда, и Наина послушно остановилась.

Из кучи сухих листьев выпрыгнул парень в черной рясе и приставил к ее груди меч.

– Мне нужен ваш князь… то есть – главный, понимаете? – быстро произнесла Наина. – Я сбежала с языческой стороны, меня заставили сражаться, но я смогла…

– Язычница? А почему это я должен тебе верить? – хмыкнул парень. – Вдруг ты какая… эта… ведьма?

Наина сухо рассмеялась.

– Ты ведьм, наверное, еще не видел… они не такие. И велхвы – тоже… Что, нелегко признать, что и у язычников попадаются неплохие люди? Ну или хотя бы просто люди?

Монах смутился и опустил меч.

– Ладно… идем. Там, во Всесвятском скиту, настоятель разберется. Идем, чего стоишь?

Он быстро пошел в лес. Наина подумала, что у христианства довольно тупая охрана. Да, глубокие корни пустило в ней язычество. А с ним еще придется сражаться…

Наина неожиданно представила на ристалище себя – и Велимира. «Нет, стоп, он же говорил, что никто с оружием ближнего боя с ней сражаться не будет. С другой стороны, Почему бы Велимиру не использовать колдовство? Наверное, он выиграет… Надо просить настоятеля, чтобы он сразу отправил меня домой – или хотя бы спрятал до конца боев». Наина задумчиво потерла лоб, размышляя о своем спасении.

В несколько приподнятом настроении она ступила на землю скита. Вот и убежище.

– Я тебя отведу в келью… Конечно, нам не положено, монастырь мужской, но там ты будешь в безопасности, если ты и взаправду сбежала с острова язычников, тебе потребуется безопасное убежище.

Монах отвел Наину в крохотную, но довольно уютную келью в братском корпусе на самом краю скита и побежал докладывать о ней начальству, а девушка присела на узкую койку и попыталась представить себе, какие еще трудности у нее возникнут.

В этот момент в двери деликатно постучали, сбивая Наину с мыслей, и ока, не задумываясь, открыла.

На пороге стоял Велимир. Наина отшатнулась и пронзительно закричала, но Велимир закрыл ей рот ладонью. Она немедленно укусила его, и сама пожалела об этом – все равно что грызть глыбу льда, валяющуюся в морге. Впрочем, даже сплюнуть она не смогла…

Велимир ловко связал ей руки и, подхватив девушку как какой-то мешок, выпрыгнул в окно.

Видимо, ее крики даже не услышали – в скиту было по-прежнему спокойно. А Велимир с легкостью перемахнул через невысокий забор и быстрым шагом направился к берегу. Сопротивляться надо было, но – не получалось. У берега их уже ждала лодочка. Еще три минуты – и они на Гранитном Окоеме.

Здесь Наине было позволено говорить. Правда, слова как-то не находились – какие уж тут могут быть гневные речи, если она попалась и все настолько плохо…

– Почему Амелфа тебя не остановила? – резко спросил Велимир, направляясь к княжескому терему.

– Она мертва, – затаенной гордостью произнесла Наина.

Велимир остановился и задумчиво на нее посмотрел. А затем – резко ударил под ребра. Девушка рухнула на землю, захлебываясь морозным воздухом.

– Я всех вас ненавижу! – воскликнула она. – Все вы – гнилье, отродье, твари… Ну так чего же ты не убьешь меня? Чего медлишь?

Если бы в таком состоянии ее убили – Наина не была бы слишком расстроена. Но… Велимир легко поднял ее с земли и внес в терем. Уже второй раз она прибывала в свои покои именно на руках у Велимира.

– Зачем ты ее убила? – спросил он, невежливо швыряя Наину на кровать – хорошо, что не на пол…

– Она… нет, просто я хотела сбежать… я не хочу, Велимир, не хочу убивать людей!

– Амелфу ты убила… легко. Очень легко. Впрочем, – Велимир холодно на нее посмотрел, – все ясно. Мы ведь не люди… тебе было все равно.

Он отвернулся к окну, а Наина закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Действительно… он прав. Он прав…

– Приветик, ребята! Вы Инга не видели? – В открытую дверь моей комнаты заглянул Андрей. Он никогда не обращался ко мне напрямую – либо вместе с Арсом и Глебом называл нас «ребята», либо напрочь игнорировал. Правда, его безразличие ко мне было куда более приятным, чем безразличие Инга – Андрей был просто голубым, а Инг по какой-то причине терпеть меня не мог.