Орсон Скотт КАРД
      СКАЗАНИЕ О МАСТЕРЕ ЭЛВИНЕ
      ЧЕЛОВЕК С УХМЫЛКОЙ НА ЛИЦЕ
      Анонс
      В книгах об Эльвине Созидателе Орсон Скотт Кард показывает нам, какой могла бы стать история Америки в том случае, если бы Американской революции не произошло, а чародеи существовали бы на самом деле.
      Америка у Скотта разделена на несколько провинций, а Испания и Франция сохраняют прочную позицию в Новом Свете. Научная революция, разворачивающаяся в Европе, побудила многих людей с магическим даром эмигрировать в Северную Америку. В книгах серии описывается жизнь Эльвина. Он седьмой сын седьмого сына, что само по себе наделяет его незаурядной силой. Эльвину предназначено стать Созидателем, адептом, который рождается лишь раз в тысячу лет. Но на каждого Созидателя есть свой Разрушитель, воплощение сил зла. Он противостоит Эльвину и использует против него его брата Кальвина.
      В своих странствиях Эльвин исследует окружающий его мир, где сталкивается с проблемами рабства, постоянной вражды между поселенцами и с коренными жителями Америки, удерживающими за собой западную половину континента. В последующих книгах Эльвин, очевидно, должен наконец сразиться с Разрушителем, и эта встреча решит судьбу всего континента, а быть может, и всего мира.
      Первая встреча Эльвина Созидателя с этим человеком произошла на лесистых взгорьях восточного Кенитука. Эльвин шел со своим учеником Артуром Стюартом, беседуя то ли о философии, то ли о наилучшем способе приготовления бобов - не помню уж хорошенько - и вышел на поляну, где сидел на корточках человек, глядя вверх, на дерево. Если не считать ненатуральной ухмылки у него на лице, в то время и в том месте он ничем особенным не выделялся. Одет в оленью кожу, на голове енотовая шапка, под рукой наготове лежит мушкет - тогда много таких молодых парней охотилось за дичью в незаселенных лесах.
      Впрочем, если подумать, восточный Кенитук в ту пору стал не столь уж диким, и многие мужчины сменили оленью кожу на хлопок, исключая разве что самых бедных. Поэтому, возможно, отчасти и одежда незнакомца побудила Эльвина остановиться и посмотреть на него. Артур же Стюарт, само собой, поступал так же, как Эльвин, если не имел веской причины поступить по-иному - поэтому он тоже остановился на краю луга и молча стал смотреть.
      Человек с ухмылкой не сводил глаз с ветвей старой корявой сосны, которую вскоре должны были заглушить лиственные деревья. Но свою ухмылку он адресовал вовсе не дереву, а медведю.
      Медведь медведю рознь, это всякий знает. Мелкие бурые мишки обычно не опаснее собак - иначе говоря, если ты стукнешь такого палкой, то получишь свое, а если не тронешь его, то и он тебя не тронет. Но есть такие черные медведи и гризли, у которых шерсть на спине щетинится наподобие игл дикобраза - это значит, что они напрашиваются на драку, и стоит сказать такому слово поперек, он сразу откусит тебе голову и высосет из тебя твой завтрак. Ни дать ни взять лодочник, который дует самогон из горлышка.
      Вот такой медведь и сидел на дереве. Он был пожалуй, малость староват, но щетина на нем топорщилась будь здоров, и на дерево он залез не потому, что боялся, а за медом - меда там было полно, и пчел тоже. Они, стараясь прокусить свалявшуюся медвежью шерсть, лишались жал и падали мертвыми, зато жужжали вовсю, словно прихожане, позабывшие слова гимна - только пчелы, видать, и мотив подзабыли.
      А человек все сидел и скалился на медведя - медведь же показывал зубы ему.
      Эльвин с Артуром стояли там уже с минуту, а картина все не менялась. Человек ухмылялся медведю, медведь человеку. При этом ни один и виду не показывал, что заметил Эльвина и Артура.
      Поэтому Эльвин заговорил первым:
      - Не знаю, кто из вас начал эту игру, зато знаю, кто победит.
      Человек, не переставая ухмыляться, процедил сквозь зубы:
      - Извините, что не подаю вам руки - я слишком занят. Эльвин вдумчиво кивнул и сказал:
      - Медведь, сдается мне, тоже занят.
      - Ничего, - сказал человек с ухмылкой. - Сейчас он слезет.
      Артур Стюарт по молодости лет был поражен.
      - Слезет? Из-за вашей улыбки?
      - Смотри, как бы я тебе не улыбнулся. Неохота платить твоему хозяину за такого умного черномазого - дорого, поди.
      Все, как правило, принимали Артура Стюарта за раба - ведь он был наполовину черный, а к югу от Хайо лежали рабовладельческие края, где черный человек непременно принадлежит, принадлежал или обязан принадлежать кому-то. Поэтому Эльвин во избежание осложнений никого не разубеждал. Пусть люди думают, что у Артура Стюарта уже есть хозяин, и не стремятся занять свободное место.
      - Сильная же, должно быть, у тебя улыбка, - сказал Эльвин. - Меня зовут Эльвин, и я странствующий кузнец.
      - Кузнец в этих краях не так уж нужен. На западе дела обстоят получше, там больше поселенцев - попытай счастья там. - Человек по-прежнему говорил сквозь зубы.
      - Может, и попытаю. А как зовут тебя?
      - Стойте, где стоите, - сказал человек с ухмылкой. - Не двигайтесь. Он слазит.
      Медведь зевнул, слез вниз по стволу и стал на четвереньки. Он мотал головой в такт какому-то неведомому медвежьему мотиву, морда у него блестела от меда и была утыкана дохлыми пчелами. Подумав о чем-то своем, он, видимо, пришел к какому-то выводу, потому что встал на задние лапы и разинул пасть, точно ребенок, показывающий маме, как хорошо он глотает.
      Человек с ухмылкой тоже встал, и растопырил руки, и раскрыл рот. Зубы у него были хороши для человека, но медвежьим все-таки уступали. Однако медведя это зрелище, как видно, убедило. Он снова спустился на четвереньки и закосолапил в лес.
      - Теперь это мое дерево, - сказал человек.
      - Не слишком завидное имущество, - заметил Эльвин.
      - А мед он весь съел, - добавил Артур Стюарт.
      - Дерево мое и вся земля вокруг тоже, - сказал человек.
      - Но что ты намерен с ней делать? На фермера ты не похож.
      - И намерен спать здесь, и чтобы никакие медведи при этом не тревожили мой сон. Я просто должен был показать ему, кто здесь хозяин.
      - Значит, ваш талант нужен только для того, чтобы заставить медведей убраться с дороги? - спросил Артур Стюарт.
      - Зимой я сплю под медвежьей шкурой. Я улыбаюсь медведю, а он скалит зубы на меня, пока я не сделаю с ним все, что захочу.
      - А ты не боишься, что когда-нибудь встретишь медведя под стать себе? мягко осведомился Эльвин.
      - Нет, приятель, не боюсь. Моя ухмылка - королева всех ухмылок.
      - Император ухмылок, - сказал Артур Стюарт. - Наполеон!
      Ирония Артура была недостаточно тонка, чтобы ускользнуть от человека с ухмылкой.
      - У твоего мальчишки слишком длинный язык, - сказал он.
      - Это помогает мне коротать время, - сказал Эльвин. - Ну, раз уж ты оказал нам услугу и прогнал медведя прочь, здесь, пожалуй, можно построить каноэ.
      Артур Стюарт посмотрел на него, как на безумного.
      - Зачем нам каноэ?
      - Я ленив и хочу спуститься вниз по течению в нем.
      - Мне все равно, что вы с ним будете делать, - сказал незнакомец. Плывите, тоните, несите его над головой, съешьте его на ужин - только здесь вы ничего строить не будете. - Ухмылка так и не сходила с его лица.
      - Ты только погляди, Артур, - сказал Эльвин. - Этот парень даже имени своего назвать не хочет и теперь скалит зубы на нас.
      - Ничего не выйдет, - сказал Артур Стюарт. - На нас скалились политиканы, проповедники, колдуны и крючкотворы - у тебя зубов не хватает, чтобы нас напугать.
      Тут незнакомец направил свой мушкет прямо в сердце Эльвину.
      - Ну, тогда я больше не буду улыбаться.
      - Я вижу, в этих краях не принято строить каноэ, - сказал Эльвин. Пойдем-ка отсюда, Артур.
      - Не спешите так, - сказал незнакомец. - Мне думается, что я окажу услугу всем своим соседям, не дав тебе сойти с этого места.
      - Начнем с того, что никаких соседей у тебя нет.
      - Каждый человек - мой сосед и ближний. Так сказал Иисус.
      - Мне помнится, он особо выделил самаритян - а самаритянам меня нечего опасаться.
      - Я вижу перед собой человека с котомкой, которую он прячет от меня.
      Это была правда, потому что Эльвин носил в котомке свой золотой лемех и старался прятать ее за спиной, чтобы люди не заметили, как лемех шевелится, что тот проделывал время от времени. Но в ответ на слова незнакомца Эльвин перенес мешок вперед.
      - От человека с ружьем мне нечего прятать.
      - Приходит человек с котомкой и говорит, что он кузнец. Но единственный его спутник - мальчишка, слишком тощий и хилый, чтобы обучаться такому ремеслу. Зато он как раз пролезет в чердачное окошко или в щель под кровлей. А взрослый поднимает мальчишку высоко своими сильными руками, чтобы тот пролез в дом и открыл вору дверь. Поэтому, пристрелив тебя на этом самом месте, я окажу большую услугу миру.
      - Было бы чем поживиться взломщику в этом лесу, - фыркнул Артур Стюарт.
      - Ну, дуракам закон не писан.
      - Ты лучше направь свое ружье в другую сторону, - посоветовал Артур Стюарт. - Если хочешь и дальше им пользоваться.
      Вместо ответа незнакомец нажал на курок. Дуло полыхнуло пламенем и взорвалось, разлетевшись на куски, словно ручка старой метлы. Пуля медленно выкатилась из него и шлепнулась в траву.
      - Посмотри, что ты сделал с моим ружьем, - сказал незнакомец.
      - Не я нажимал на курок, - сказал Эльвин. - И тебя предупреждали.
      - Но ухмыляться ты так и не перестал, - заметил Артур Стюарт.
      - Такой уж я веселый парень, - сказал незнакомец и достал большой нож.
      - Нравится тебе этот нож? - спросил Артур Стюарт.
      - Мне его дал мой друг Джим Бови. Я ободрал им шесть медведей, а бобров и не сосчитать.
      - Тогда посмотри сперва на дуло своего мушкета, а потом на нож, которым так гордишься, и подумай как следует. Человек с ухмылкой посмотрел на мушкет, потом на нож.
      - Ну и что?
      - Думай, думай. Авось дойдет потихоньку.
      - И ты позволяешь ему говорить с белыми таким образом?
      - С человеком, который целит в меня из ружья, Артур Стюарт может говорить, как ему угодно, - сказал Эльвин.
      Человек подумал еще, а потом ухмыльнулся еще шире, если это только возможно, убрал нож и протянул руку.
      - Ты большой умелец, - сказал он Эльвину.
      Эльвин сжал его руку в своей. Артур Стюарт уже знал, что будет дальше, поскольку видел это не раз. Хотя Эльвин объявил, что он кузнец, и всякому, у кого есть глаза, видно, какие у него сильные руки, этот улыбчивый сейчас попытается побороть его и повалить.
      Впрочем, Эльвин и сам был не прочь побороться. Он позволил человеку с ухмылкой дергать, тянуть и выкручивать ему руку, сколько душе угодно. Это могло сойти за настоящий поединок, если бы у Эльвина при этом не было такого вида, будто он вот-вот уснет.
      Наконец он стиснул пальцы, а человек с ухмылкой вскрикнул, упал на колени и стал просить отдать ему руку назад.
      - Не то чтобы она мне еще на что-то пригодилась, но надо же надевать куда-то вторую перчатку.
      - Мне твоя рука без надобности, - заверил Эльвин.
      - Я знаю, но вдруг тебе вздумается оставить ее тут, на лугу, а меня отправить в другое место.
      - Ты что, никогда не перестаешь ухмыляться?
      - Даже и пробовать не хочу. Со мной всегда случается что-то худое, когда я не улыбаюсь.
      - Было бы куда лучше, если б ты хмурился, зато ружье держал дулом вниз, а руки в карманах.
      - Ты сделал из четырех моих пальцев один, а большой вот-вот отвалится. Я готов сдаться.
      - Готов - так сдавайся.
      - Сдаюсь, - сказал человек с ухмылкой.
      - Ну нет, так не пойдет. Мне нужны от тебя две вещи.
      - Денег у меня нет, а если ты заберешь мои капканы, я покойник.
      - Все, что мне нужно - это твое имя и разрешение построить здесь каноэ.
      - Мне сдается, скоро меня станут звать Однорукий Дэви, но пока что я Крокетт, как и мой отец. Кажется, я ошибался насчет этого дерева. Оно твое. И я, и тот медведь - мы ушли далеко от дома, и нам еще немало надо пройти, пока не стемнело.
      - Можешь остаться, - сказал Эльвин. - Места всем хватит.
      - Только не для меня, - сказал Дэви Крокетт. - Моя рука, если я получу ее назад, здорово увеличится в объеме - не думаю, что она поместится на этой поляне.
      - Мне будет жаль, если ты уйдешь. Новый друг - большая ценность в этих краях. - Эльвин разжал руку, и Дэви со слезами на глазах принялся ощупывать свою ладонь и пальцы, словно проверяя, не отвалилось ли что.
      - Рад был познакомиться с вами, мистер странствующий кузнец. И с тобой тоже мальчик. - Дэви покивал головой, ухмыляясь, как трактирщик. - Мне сдается, вы и правда не взломщик. И не тот кузнечный подмастерье, что украл золотой лемех у своего хозяина и сбежал.
      - Я в жизни ничего не крал, - сказал Эльвин. - Но у тебя больше нет ружья, а стало быть, не твое дело, что лежит у меня в котомке.
      - Вручаю тебе все права на эту землю, на минералы, что лежат под ней, на дождь и на солнце, на лес и на все шкуры, которые в нем есть.
      - Ты не законник ли, часом? - подозрительно спросил Артур Стюарт.
      Дэви вместо ответа повернулся и побрел с поляны, как прежде медведь - в ту же сторону. Он шел тихо, хотя, похоже, хотел бы побежать - но бег причинил бы боль его пострадавшей руке.
      - Я думаю, мы никогда больше его не увидим, - сказал Артур Стюарт.
      - А я думаю, увидим еще, - сказал Эльвин.
      - Почему?
      - Потому что я изменил кое-что у него внутри, чтобы он стал чуть больше похож на медведя. И медведя тоже изменил, чтобы он стал чуть больше похож на Дэви.
      - Нельзя вмешиваться в чужое нутро.
      - Что поделаешь - черт попутал.
      - Ты же в него не веришь.
      - Нет, верю. Только, мне кажется, он выглядит не так, как все думают.
      - Да ну? А как же тогда?
      - Он как я, только умнее.
      И Эльвин с Артуром принялись строить каноэ. Они срубили дерево нужной величины - на два дюйма шире, чем Эльвин в бедрах - и стали выжигать древесину, выгребая золу и вгрызаясь все глубже. Это была медленная, потогонная работа, и чем дольше они трудились, тем больше недоумевал Артур Стюарт.
      - Я вижу, ты это умеешь, - сказал он Эльвину, - только каной нам ни к чему.
      - Каноэ, - поправил Эльвин. - Мисс Ларнер была бы недовольна тем, как ты выражаешься.
      - Начнем с того, что Тенква-Тава научил тебя бегать по лесу, как краснокожий - быстрее всякого каноэ, да и работать не надо.
      - Я не чувствую охоты бежать.
      - Во-вторых, вода использует каждый удобный случай, чтобы разделаться с тобой. По словам мисс Ларнер, ты чуть не утонул шестнадцать раз еще до того, как тебе исполнилось десять.
      - Дело не в воде, а в Разрушителе. И теперь он, похоже, отказался от воды. Теперь он вознамерился уморить меня при помощи дурацких вопросов.
      - В-третьих - на случай, если ты считаешь - у нас назначена встреча с Майком Финком и Верили Купером, а из-за твоего каноэ мы вряд ли поспеем туда вовремя.
      - Этим двоим не помешает научиться терпению, - спокойно ответил Эльвин.
      - В-четвертых, - Артур Стюарт становился все привередливее с каждым ответом Эльвина, - в-четвертых и в-последних, ты Созидатель, разрази меня гром! Стоит тебе приказать этому дереву стать полым, и оно поплывет по воде, как перышко. Если уж тебе так приспичило построить каноэ, хотя оно тебе ни к чему, и есть где плыть на нем без опаски, хотя это вовсе не так, ты не должен был заставлять меня делать эту работу руками!
      - Ты что, так сильно утомился? - спросил Эльвин.
      - Лишняя работа всегда лишняя.
      - Лишняя для кого? Ты прав: я строю это каноэ не для того, чтобы плыть вниз по реке и не для того, чтобы ускорить наш путь.
      - Для чего же тогда? Или у тебя уже вошло в привычку делать все без причины?
      - Я вообще не строю каноэ.
      Артур Стюарт зарылся по локти в выжженное дерево.
      - Что же это, по-твоему - дом?
      - Это ты строишь каноэ. И мы поплывем в нем вниз по реке. Но я его не строю. Артур Стюарт снова приналег на работу и через пару минут сказал:
      - Я знаю, что ты делаешь.
      - Вот как?
      - Ты заставляешь меня делать то, что нужно тебе.
      - Тепло.
      - Ты используешь меня, чтобы превратить это дерево в нечто другое, и в то же время используешь дерево, чтобы превратить в нечто другое меня.
      - И во что же я хочу тебя превратить?
      - Я думаю, что ты думаешь, будто превращаешь меня в созидателя. Но строитель каноэ - не то же самое, что всесторонний созидатель вроде тебя.
      - Надо же с чего-то начинать.
      - Ты-то ни с чего не начинал. Ты от рождения все умеешь - Да, я родился с талантом. Но я не знал, как, куда и зачем его приложить. Я научился любить созидание ради него самого. Я научился любить камень и дерево, с которыми работал, а через это научился видеть их изнутри, чувствовать, как они, понимать, как они устроены, что держит их вместе и как расщепить их наилучшим образом.
      - Что-то я ничему такому не научаюсь.
      - Пока.
      - Нет, сэр. Я ничегошеныси не вижу изнутри. Ничего не чувствую, кроме боли в спине и пота, который льет с меня градом, и мне все досаднее выполнять работу, которую ты можешь сделать, стоит тебе только глазом моргнуть.
      - Ну вот, это уже что-то. Ты учишься видеть изнутри себя. Артур Стюарт поскреб дерево еще немного, весь кипя от возмущения.
      - Когда-нибудь мне надоест твоя заносчивость, и я не буду больше сопровождать тебя.
      - Артур Стюарт, в этот раз я не хотел брать тебя с собой, если помнишь.
      - Вот, значит, в чем дело? Ты наказываешь меня за то, что я пошел с тобой вопреки твоей воле?
      - Ты сам сказал, что хочешь научиться всему, что умеет созидатель. А когда я пытаюсь тебя научить, то слышу в ответ нытье и стоны.
      - Я еще и работаю. Работаю не переставая, пока мы говорим.
      - И то правда.
      - И есть еще кое-что, о чем ты не подумал. Строя каноэ, мы в то же время уничтожаем дерево.
      - Так всегда бывает, - кивнул Эльвин. - Нельзя сделать что-то из ничего. Что-то всегда создается из чего-то другого. Новая вещь всегда перестает быть тем, чем была раньше.
      - Значит, каждый раз, когда ты создаешь что-то, ты также и разрушаешь.
      - Вот почему Разрушитель всегда знает, где я и что я делаю. Потому что, делая свое дело, я всегда немного работаю и за него.
      Артуру Стюарту это не показалось правильным, но он не мог придумать нужного ответа и потому продолжал выжигать и долбить, пока - гляди-ка! - не получилось каноэ. Они дотащили его до ручья, спустили на воду, сели в него, и оно сразу перевернулось. Искупавшись три раза, Эльвин наконец сдался и поправил каноэ так, чтобы оно держалось на воде.
      Артур Стюарт тогда посмеялся над ним.
      - Ну и чему же я в итоге научился? Как строить плохие каноэ?
      - Заткнись и греби, - сказал Эльвин.
      - Мы плывем по течению, и грести мне не обязательно. Притом все, что у меня есть - это палка, которая ничуть не похожа на весло.
      - Тогда используй ее, чтобы не врезаться в берег, а это непременно случится, если ты будешь болтать.
      Артур Стюарт отвел каноэ от берега, и так они доплыли до ручья покрупнее, а там и до реки. Все это время Артур думал о том, что сказал ему Эльвин и о том, чему тот пытался его научить - и, как всегда, ничего не мог понять. Но ему невольно казалось, что он все-таки чему-то научился, хотя и не понимает пока, чему.
      Люди всегда селятся на берегах рек, и если ты плывешь по течению, то рано или поздно увидишь какой-нибудь городок - это и произошло с нашими путниками однажды утром, когда туман еще висел над рекой, а глаза не хотели открываться. Городок был так себе, но и река тоже была не из важных, да и лодка оставляла желать лучшего. Они причалили, вытащили каноэ на берег, Эльвин вскинул мешок с лемехом на плечо, и они зашагали в город, жители которого как раз пробуждались для дневных трудов.
      Им хотелось найти постоялый двор, но городок был слишком мал и слишком нов для этого. Дюжина домиков и дорога, которой так мало пользовались, что трава росла от одной парадной двери до другой. Но это не означало, что здесь нельзя надеяться на завтрак. Если рассвело, кто-то наверняка уже встал и принялся за дела. Проходя мимо одного дома с хлевом позади, они услышали журчание - это доили корову в жестяное ведро. В другом доме женщина выходила из курятника с только что собранными яйцами, и это выглядело многообещающе.
      - Не найдется ли чего-нибудь для прохожих людей? - спросил Эльвин.
      Женщина смерила их взглядом и молча ушла в дом.
      - Не будь ты таким страшным, она пригласила бы нас войти, - сказал Артур Стюарт.
      - Зато ты у нас ангел.
      Тут они услышали, как открывается парадная дверь.
      - Может, она просто хотела поскорее сварить нам яиц, - сказал Артур Стюарт.
      Но вместо женщины из дому вышел мужчина, который явно не успел одеться как следует. Штаны у него, во всяком случае, падали, и путники уж верно поспорили бы, как скоро они упадут на крыльцо, если бы он не целил в них из весьма внушительного ружья.
      - Проваливайте, - сказал мужчина.
      - Уже идем. - Эльвин закинул котомку за спину и зашагал мимо крыльца. Дуло ружья следовало за ними. Как только они поравнялись с хозяином дома, штаны, само собой, упали. Хозяин, злой и сконфуженный, опустил ружье, и дробь градом посыпалась на крыльцо. Мужчина растерялся.
      - Надо быть внимательней, когда заряжаешь такое большествольное ружье, сказал Эльвин. - Я всегда в таких случаях кладу бумажный пыж.
      - Я положил, - сердито бросил хозяин.
      - Я знаю, - сказал Эльвин. Дробь на крыльце противоречила его словам, но Эльвин говорил чистую правду. Пыж так и остался в стволе, но Эльвин велел бумаге прорваться, и дробь высыпалась.
      - У вас штаны упали, - сказал Артур Стюарт.
      - Проваливайте, - побагровел хозяин. Его жена наблюдала за происходящим с порога.
      - Мы уже уходим - но, раз уж в ближайшее время вы нас наверняка не убьете, могу я задать вам пару вопросов?
      - Нет. - Хозяин поставил ружье и подтянул штаны.
      - Для начала я хотел бы узнать, как называется этот город. Мне думается, его именуют Радушным или Приветным.
      - Нет, не так.
      - Значит, не угадал. Отгадывать дальше или вы откроете мне эту тайну?
      - Может, "Спущенные Штаны"? - предположил Артур Стюарт.
      - Это Вествилль в Кенитуке, - сказал мужчина. - А теперь проваливайте.
      - Теперь второй вопрос: раз уж вы так бедны, что вам нечем поделиться с путником, нет ли тут кого побогаче, который уделил бы нам немного еды в обмен на серебро?
      - Тут вам никто ничего не продаст.
      - Теперь я понимаю, почему ваша улица заросла травой. Зато ваше кладбище, должно быть, переполнено путешественниками, которые умерли от голода, так и не получив завтрака.
      Хозяин не ответил - он стоял на коленях и собирал дробь, зато хозяйка высунула голову в дверь и доказала, что все-таки умеет говорить.
      - Мы соблюдаем гостеприимство не хуже других, вот только взломщиков да вороватых подмастерьев не принимаем. Артур Стюарт тихо присвистнул.
      - Спорим, что здесь прошел Дэви Крокетт.
      - Я в жизни ничего не украл, - сказал Эльвин.
      - А в котомке у тебя что? - спросила женщина.
      - Хотел бы я, чтобы там лежала голова человека, который наставлял на меня ружье в прошлый раз - но, к несчастью, я оставил эту голову на шее, и теперь она клевещет на меня.
      - Стыдно небось показать золотой лемех, который ты украл?
      - Я кузнец, мэм, и в мешке у меня инструмент. Можете посмотреть, если хотите. - Эльвин обратился к другим горожанам, которые тем временем собрались на улице, кое-кто при оружии. - Не знаю, что вам обо мне наговорили, но подходите и смотрите все. - Он раскрыл мешок, и все увидели молоток, клещи, меха и гвозди. Никакого лемеха не было.
      Горожане смотрели во все глаза, точно опись составляли.
      - Может, ты и не тот, о ком нам говорили, - сказала женщина.
      - Нет, мэм, тот самый, если вам говорил обо мне некий траппер в енотовой шапке по имени Дэви Крокетт.
      - Значит, ты признаешь, что и есть тот самый подмастерье, который украл лемех? И вор-домушник при этом?
      - Нет, мэм, я признаю только, что встретился с траппером, способным оболгать человека за глаза. - Эльвин завязал свой мешок. - А теперь, если хотите меня прогнать - гоните, но не думайте, что прогоняете вора, потому что это не так. Вы угрожали мне ружьем и не дали поесть ни мне, ни этому голодному мальчику - без суда и следствия, на основе одних только слов человека, который здесь такой же чужой, как и я.
      Эта обвинительная речь застала горожан врасплох, но одна старушка нашлась сразу:
      - Ну, Дэви-то мы знаем. А вот тебя видим впервые.
      - И больше не увидите, уверяю вас. Теперь везде, где ни придется побывать, я буду рассказывать о городе Вествилле, где человеку отказывают в еде и считают его виновным без суда.
      - Если это не правда, откуда ты тогда знаешь, что это Дэви Крокетт говорил нам о тебе? - спросила старушка. Прочие закивали и загудели, как будто этот вопрос был решающим.
      - Потому что Дэви Крокетт высказал свое обвинение мне в лицо, и только ему одному пришло в голову, что мы с мальчиком - воры. Я скажу вам то же самое, что сказал ему.
      Если мы воры, почему мы тогда не промышляем в большом городе, где много богатых домов? Да в таком нищем городишке, как у вас, взломщик с голоду помрет.
      - Мы не нищие, - сказал мужчина на крыльце.
      - У вас даже еды лишней нет. И двери в домах не запираются.
      - Вот видите! - вскричала старушка. - Он уже попробовал наши двери, чтобы прикинуть, легко ли их будет взломать!
      - Есть люди, которые видят грех в ласточках и злой умысел в ивах, покачал головой Эльвин. Он взял Артура Стюарта за плечо и повернул в ту сторону, откуда они пришли.
      - Постой, незнакомец! - крикнул кто-то сзади. Они обернулись и увидели всадника, который медленно ехал по дороге. Горожане расступались перед ним.
      - Ну-ка, Артур - кто это такой? - шепнул Эльвин.
      - Мельник, - ответил Артур.
      - Доброе утро, мистер мельник! - крикнул тогда Эльвин.
      - Откуда ты знаешь, кто я?
      - Это мальчик отгадал.
      Мельник подъехал поближе, глядя на Артура Стюарта.
      - Но как он сумел отгадать?
      - Говорите вы важно, ездите верхом, и люди перед вами расступаются, сказал Артур. - В таком маленьком городишке это означает, что вы мельник.
      - А если бы город был побольше?
      - Тогда вы были бы стряпчим или политиком.
      - Умный мальчишка, - заметил мельник.
      - Да нет, просто у него язык длинный, - сказал Эльвин. - Я уж и бил его, да все без толку. Его можно заткнуть, только набив ему рот чем-нибудь, предпочтительно оладьями, но сойдут и яйца - всмятку, вкрутую или поджаренные.
      - Пошли ко мне, засмеялся мельник. - Дом в той стороне, где река - ярдах в пятнадцати за выгоном.
      - Между прочим, мой отец тоже мельник, - сказал Эльвин.
      - Почему же тогда ты не занялся его ремеслом?
      - Я далеко не первый из восьми сыновей. Мы не могли все сделаться мельниками, вот я и пошел в кузнецы. Но я и с мельничным снаряжением обращаться умею, если вы дадите мне случай отработать свой завтрак.
      - Поглядим, на что ты способен, - сказал мельник. - А на этих людишек ты не смотри. Если какой-нибудь прохожий скажет им, что солнце сделано из масла, они попытаются намазать его себе на хлеб. - Горожане не оценили его шутки, но мельника это не смутило. - У меня кузня есть, так что, если не возражаешь, сможешь подковывать лошадей.
      Эльвин кивнул в знак согласия.
      - Тогда ступайте ко мне домой и ждите меня. Я тут долго не задержусь - вот только белье заберу из стирки. - Он посмотрел на жену мужчины с дробовиком, и она тут же скрылась в доме, чтобы принести белье.
      Отойдя подальше от горожан, Эльвин стал смеяться.
      - Чего ты? - спросил Артур.
      - Да вспомнил этого малого - как он стоит со спущенными штанами, и дробь сыплется у него из ружья.
      - Не нравится мне этот мельник, - сказал Артур Стюарт.
      - Он хочет покормить нас завтраком - значит, не так уж плох.
      - Он просто выставляется перед горожанами.
      - Ты извини, но я не думаю, чтобы это повлияло на вкус оладий.
      - Мне его голос не нравится, - сказал Артур. Это заставило Эльвина насторожиться. Артур имел талант по части голосов.
      - С ним что-то неладно?
      - Он способен на подлость.
      - Очень может быть. Но лучше уж потерпеть немного подлеца, чем кормиться орехами да ягодами или высматривать белку на дереве.
      - Или рыбу ловить, - скорчил гримасу Артур.
      - Мельники всегда слывут негодяями. Людям надо где-то молоть свое зерно, но они всегда думают, что мельник запрашивает слишком много. Мельники уже привыкли к тому, что на них смотрят косо - может, это самое ты и услышал в его голосе.
      - Может быть. - И Артур сменил разговор:
      - А как ты сумел спрятать лемех, когда открыл котомку?
      - Я проделал дыру в земле под котомкой, и лемех ушел туда.
      - Ты и меня научишь делать такие штуки?
      - Постараюсь, если будешь прилежным учеником.
      - А как ты заставил дробь высыпаться из ружья?
      - Я прорвал бумагу, но дуло опустил он сам, когда потерял штаны.
      - А штаны не по твоей вине упали?
      - Если бы он надел подтяжки, его штаны остались бы на месте.
      - Но ведь это все разрушительные дела? Высыпать дробь, уронить штаны, заставить людей устыдиться того, что не приняли тебя.
      - Было бы лучше, если бы они прогнали нас прочь без завтрака?
      - Мне и раньше случалось обходиться без завтрака.
      - Ну, на тебя не угодишь. С чего это ты вдруг начал придираться ко мне?
      - Ты заставил меня построить каноэ собственными руками, чтобы научить меня Созиданию. Вот я и хочу посмотреть, как будешь созидать ты - а ты только и знаешь, что разрушать.
      Эльвин принял это близко к сердцу. Он не разозлился, но впал в задумчивость и не говорил почти ничего до самой мельницы.