– Погоди-ка, командир, – возмутился Брюс, – по поводу эмоции ты неправ. Мне было просто хорошо тогда. Приятная, как это… вот… – охренительная… истома, у меня всегда так бывает после хорошо выполненного дела. Да, пожалуй, и желание все-таки было. Правда, очень глубоко. Желание приразвлечься. А развлечение у меня одно – погонять компьютер в экстремальных режимах. Вот оно и случилось, просто в другом виде.

– Тогда всё укладывается в предложенную схему, – Кобыш скупо улыбнулся, – без исключений. Второй пункт резюме – существует ли возможность перенять друг у друга наши умения? Пусть каждый подумает на эту тему. Наверняка есть какие-то ходы, но мы о них пока ничего не знаем. А чтобы узнать, надо, парни, поднапрячь голову. Но только прошу вас – никаких из ряда вон выходящих экспериментов! Либо, если совсем уж невмоготу и захочется проверить свои предположения – только с гарантированной подстраховкой. А еще лучше будет, если тут же оповестите остальных. Жаль, что среди нас не появилось телепатов. Задача могла бы упроститься.

Третий пункт. Может быть, не все еще знают о том, что «папка» совершил еще один рейс, причем с полным экипажем. Пилотировала Вивьен, а экипаж состоял из Славы Ли, Василия Терехова и Андрея Бородина. Надеюсь, все знают, кто они. Так что, парни, у нас скоро появятся компаньоны. Если уже не появились. Советую над этим тоже поразмыслить. Сотрудничество обещает быть очень плодотворным, тем более, что все они большие специалисты в своих областях знаний. Мне кажется, с ними мы получим ответы на многие вопросы, беспокоящие каждого из нас.

И, наконец, последнее. Когда прибудет высокая инспекция и начнет задавать каверзные вопросы, следите за собой. Мы не должны предоставить им ни малейшего намека на то, что мы изменились. Вполне возможно, что они уже догадываются о происходящих здесь неординарных событиях, тем более, что информация о Сфере в Бернский центр была предоставлена. Мы выполняли обычные полеты. Не более того. Если же ситуация начнет выходить из-под нашего контроля, придется принимать адекватные меры. Какие именно, покажет будущий расклад. Все согласны с предложенным резюме?

Пилоты синхронно кивнули. Общую подспудную мысль выразил Клеменс:

– Все понятно, командир. Мы сейчас – лакомый кусок для спецслужб и всевозможных закулисных воротил. В лучшем случае нас упекут куда-нибудь в секретный институт для исследований с целью массового производства суперсолдат, в худшем – просто уничтожат для гарантированного сокрытия важной информации и серьезно возьмутся за это дело сами. Так что дураков среди нас нет.

– Я рад, что вы независимо пришли к такому выводу, – сказал Кобыш. – А теперь, парни, по местам. Переходим в режим ожидания, но размышлений о наших обстоятельствах не прекращаем. Всем быть на связи.

Ли щелкнул клавишей, и экранная анимация, подмигнув, показала, что отчет ушел к Штейнбергу. Слава с облегчением вздохнул и посмотрел на ученых. Терехов по-прежнему сосредоточенно возился с компьютером, а Бородин сидел, вытянув ноги и уставившись в пространство отсутствующим взглядом. Тогда Слава скосил глаза, чтобы увидеть, чем занимается Тараоки, и обомлел. Вивьен смотрела на Бородина, и лицо ее было белым, как свежевыпавший снег, а зрачки и без того темных глаз медленно расширялись. В следующее мгновение она судорожно вздохнула и стала неуклюже заваливаться набок. Ли рванулся из-за стола, стараясь в едином стремительном движении дотянуться до Тараоки и не дать ей упасть на пол. Он почти успел и подхватил ее в тот самый момент, когда голова ее уже коснулась коврового покрытия. Следующим среагировал Терехов, довольно быстро выбравшийся из-за терминала и сделавший даже несколько семенящих шагов в направлении Вивьен. И только Бородин продолжал неподвижно взирать в никуда, но через несколько ударов сердца он тоже вернулся в реальность и растерянно приподнялся, опираясь на подлокотники кресла.

– Что с ней?! – оторопело спросил Ли у приблизившегося биолога. Тот нагнулся, взял женщину за кисть и, нахмурившись, начал определять пульс. Наконец он выпрямился и неуверенно произнес:

– Очень похоже на шок. Только непонятно от чего.

– Помоги-ка, Вася, – пробормотал Ли, и вдвоем они осторожно уложили Вивьен рядом с диванчиком, после чего руководитель полетов метнулся к холодильнику и, открыв дверцу, буквально вырвал из гнезда литровую пластиковую бутыль с родниковой водой. В один миг оказавшись рядом с распростертым на полу телом, он сорвал колпачок, набрал в рот воды и прыснул в лицо Тараоки. Потерявшая сознание женщина застонала и неуверенно шевельнулась…

Рушились и создавались миры. Колоссальной мощи взрывы раздирали гигантские звезды и рождали океаны немыслимых энергий, уничтожавших все вещество в пределах досягаемости. Сжимались в невидимые точки гигантские области пространства, перетекая в другие невообразимые измерения. Расслаивалась, вырождалась и преобразовывалась в нечто совершенно запредельное межгалактическая материя. Атомы вырастали до размеров Вселенной и принимали конфигурации, смысл которых разум уже не мог воспринимать, отчаянно цепляясь за остатки приобретенных на протяжении жизни знаний, тонувших во всем этом многообразии. Пересекались, переливаясь друг в друга, бесчисленные призрачные структуры Мироздания, пронизываемые бесплотными нитями, связывающими всё и вся. И множество живых, источающих доброжелательность душ (именно душ, или сутей, или как их еще можно определить – в человеческом сознании не существовало подобных понятий) следило за этими процессами, вмешивалось в них, принимало активное участие в актах всеобщего творения и посылало ощутимые совсем уж на грани восприятия импульсы куда-то в бесконечность и вместе с тем вовнутрь себя, общаясь с тем, что было везде и всегда. А это самое «везде и всегда» бесстрастно принимало информацию, перетасовывало ее в соответствии с какими-то своими представлениями и вносило соответствующие коррективы в ткань Мироздания. Никакие слова и образы не годились для описания внезапно затопившей разум лавины ощущений.

Это было как шокирующий удар наотмашь по незащищенному и неподготовленному человеческому сознанию, и мозг Вивьен мгновенно закуклился и сорвался в спасительное небытие.

Изнуряющий процесс поднимания налитых свинцом век, казалось, растянулся на целую вечность. Потом в узкой щели поля зрения появились две смутные, склонившиеся над ней фигуры. Постепенно, по мере возвращения чувствительности, фигуры начали обретать объем и четкость, и Вивьен узнала растерянно и пристально ее рассматривающих Терехова и Ли. Взгляд ее, наконец, окончательно сфокусировался, и она увидела приближающегося, уходящего головой в невиданные выси Бородина. Зрачки опять стали расширяться, и она еле слышно прошептала, пытаясь поднять руку и указать на физика пальцем:

– Это он… Он разговаривал с Богом…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.