Через четверть часа помощник представителя Президента медленно ехал по направлению к комбинату. Он расположился на заднем сидении «рено» и бездумно смотрел на оживлённые городские улицы, любовался старинными зданиями и возрождёнными соборами и церквями. Рядом с водителем, он же — охранник, сидел парень с бычьей шеей — второй телохранитель.

Возле помпезного здания городской администрации — пикет. Худые, измождённые мужчины, плачущие женщины, играющие дети. Зорин приказал остановиться, внимательно прочитал самодельные плакаты. «Отдайте наши деньги!». Хорошо, даже отлично! Надо бы добавить несколько матерщинных словечек, но и без них пройдёт… «Алексей, пожалей детей!» Тоже неплохо. «Не отдадите заработанного — пожалеете!» Замечательный призыв пустить в ход дубины! Похоже, Андрею не придётся трудиться, и без его участия обстановка в городе накалена до предела. Тронешь — обожжешься.

Возле комбината — еще один пикет. Здесь не слышно ни плача, ни просьб, ни угроз. Угрюмые мужчины и женщины подставляют фотокинокамерам развёрнутые листы ватмана с написанными тушью либо фломастером лозунгами. Такими же, как у здания городской администрации. Отдать заработанные деньги! Перестать издеваться над народом! Не доводить его до крайней точки кипения! Куда смотрит Президент и его представители! Долой угнетателей и эксплуататоров!

Во время он приехал в Красносибирск! Плеснуть в костёр бензин, подложить охапку-другую сухого хвороста — взметнется пламя, пожирающее и городские власти, и правителей комбината. Тогда неизбежно подадут в отставку и те и другие…

В кабинет председателя совета директоров Зорин вошёл в приподнятом настроении. Если Рыков не глупец, он должен согласиться уступить кресло другому человеку, более знающему и ловкому. То есть, Зорину. Если не согласится — столкнуть другими методами.

Увидев посетителя, о приезде которого ему заблаговременно сообщили, Алексей Анатольевич поднялся из-за стола, заваленного бумагами. Всё же — помощник представителя Президента, фигура в регионе значительная, это не бесправные просители и не наглые рекетиры.

Рад познакомиться, уважаемый Виктор Петрович! Уверен, ваш приезд будет полезным и для города, в целом, и для комбината, в частности…

Постараюсь помочь, — высокомерно пообещал Зорин. Будто приготовился бросить утопающему спасательный круг. — Действительно, обстановка в городе накалена. Она напоминает события семнадцатого года, когда полетели головы не только тогдашних правителей России, но и богатых фабрикантов, и именитых политиков. Знаком по фильмам и книгам. Как бы сейчас не произошло такого же взрыва.

Закончил и злорадно поглядел на Рыкова. Сейчас тот растерянно заморгает, испуганно поглядит в окно, примется молить могущественного помощника представителя Президента о помощи. Ну, что ж, он готов помочь ему избавиться от страха расправы. Конечно, не безвозмездно — за передачу контрольного пакета акций, после чего — целым и невредимым вылететь в спасительную Москву. Или — в Лондон, под крылышко опального олигарха.

Умилительная получится картинка встречи двух олигархов: один сумел во время перебросить свои капиталы за рубеж, второго успели ощипать. Вот и пускай обменяются опытом, порадуются и погорюют.

Рыков не испугался и не растерялся.

Положим, до прогнозируемого вами взрыва ещё далеко. Согласен, обстановка в городе беспокойная, но не безвыходная. Мы принимаем некоторые меры по ликвидации полугодовой задолженности. Естественно, не сразу и не всей — для этого необходимо время и деньги. Я связался с зарубежными инвесторами, они согласны вложить в предприятие немалые средства. В обмен на передачу им части акций. Ничего не поделаешь, придется раскошелиться… На помощь из местного либо федерального бюджета — глупо, и тот, и другой уже распределены по многочисленным программам…

В голосе — твёрдая уверенность в своих силах, нет ни мольбы, ни растерянности. Зорин слушал и недоумевал. Можно подумать, что пикеты и лозунги с требованиями и угрозами, ему привиделись в сладком сне, обильно политом блаженной патокой.

Значит, временные трудности, которые будут разрешены в самое ближайшее время? Как бы не так, дорогой мечтатель, светлого будущего ты не увидишь!

— Вашими устами да мёд пить, — опомнился Зорин. — На самом деле, всё значительно серьёзней и… опасней. Насколько я осведомлён, комбинат находятся на грани банкротства. Введут внешнее управление, заморозят счета в банках. А это означает запрет на передачу акций, следовательно, отказ инвесторов. И множество других неприятностей.

Что же вы предлагаете? — с едва прослушиваемой насмешкой спросил Рыков. Будто приготовился препарировать собеседника, уже положенного на операционный стол. — Выслушаю с удовольствием и с благодарностью.

Виктор Петрович вздохнул, поглядел на пяти-рожковую люстру, украшающую потолок кабинета.

Знаете, советовать всегда труднее, чем самому работать, — прозрачно намекнул он на желание встать у руля обреченного комбината. — Все же попробую… Смена руководства, по моему опыту благотворно скажется на обстановке. Люди всегда верят обещаниям свежего, не замаранного грехами, руководителя. На вашем месте, я бы немедленно подал в отставку. С вашим опытом и знаниями, безработным вы не станете. А любимое своё детище спасёте…

Говорить о передаче новому руководителю контрольного пакета акций — преждевременно и опасно. Вот когда Рыков добровольно покинет свой пост, наступит время выжать из него неправедно нажитое богатство.

— Спасибо, дорогой Виктор Петрович, за дельный совет. Я подумаю.

Обещание подумать практически означает согласие. Воодушевленный одержанной бескровной победой, Зорин покинул кабинет. Впереди его ожидает безоблачное будущее, в котором нет места чиновничьим заботам, опасности наезда рэкетиров, надоевших связей с тупоголовыми бандитами. Он пошлёт к чёрту непонятную должность третьего помощника второго заместителя, сосредоточится на извлечении приличных бабок. Из карманов старателей и просителей.

Проводив советчика прищуренным взглядом, Рыков поднял телефонную трубку и попросил немедленно соединить его с представителем Президента…

В отеле Зорина ожидал не совсем приятный сюрприз. Заглянув в скромный номер, занимаемый секретарём-референтом, она же, по совместительству, любовница, он увидел там двух воркующих голубков: Веру и Андрея. По всему видно, что разговор шёл не о служебных проблемах и не о быстро меняющейся моде — лицо девушки залито румянцем, в глазах парня мелькают искры любовного желания.

Виктор Петрович не был ревнивцем, но он просто не выносил, когда прицениваются к его собственности. А Литвиненко именно этим и занимался.

— Пошли ко мне! — приказал хозяин жёстким тоном. — Не отвлекай Веру, не мешай ей работать!

Андрей нехотя поднялся с диванчика. Чёрт принёс Зорина! Они уже почти договорились: булочка согласилась поужинать с кавалером не в ресторане — в его комнате. Судя по лукавому взгляду и румянцу на щечках, она догадывалась, какой вкусный ужин её ожидает. Разве можно сравнить рыхлого, немолодого шефа с молодым сильным парнем?

Правда, рыхлость и недостаточная активность любовника компенсируется его богатством, от которого она умело и незаметно отщипывает лакомые кусочки. Сохранить первое и насладиться вторым — лучше не придумать. Ведь женская красота — такой же товар, как и продукты питания или одежда, она портится, прокисает, изнашивается…

В гостиной Зорин устроился в кресле, Андрей — напротив, возле журнального столика.

— Пострел везде поспел, — недовольно пробурчал Виктор Петрович. — Вместо доклада принялся охмурять невинную девочку.

Литвиненко пожал плечами. Дескать, не такая уж невинная, наверняка, её опробовали до того, как она попала в постель старого греховодника. Почему бы им не составить расписание и не потрудиться над её так называемой невинностью вдвоём? Выдержит, не рассыплется!

Именно так понял Зорин пожимание плечами.

— Кому докладывать? Вас же не было. Вот и решил немного позабавиться…

— Ладно, перетрем! Что произошло в тайге? Почему тебе не удалось выполнить задуманное?

Кто сказал, что не удалось? — возмутился Андрей. — Золото и самородки ваххабиты отдали. Они тянут на добрую сотню миллионов баксов. А вот Толян остался с носом — не успел загрести золотишко братков. Экспроприации помешали неожиданно прилетевшие менты. Кто их вызвал — пока неизвестно, но мы всё равно докопаемся…

Конечно, неплохо узнать имя предателя и ликвидировать его, подумал Зорин, но для этого нет времени. Вот если удастся заполучить комбинат, тогда можно заняться поисками человека, помешавшего Толяну выгрести карманы братков.

— Отставить! Пока отставить. Тебе придётся заняться комбинатовскими работягами. Если Рыков не согласится с моим предложением, сначала организовать мирную забастовку, потом — бунт, вооружённое восстание!

Литвиненко выслушал подробную инструкцию, не перебивал, но со многим не соглашался. Моральные аспекты не волновали его, быдло предназначено для удовлетворения богатых — это аксиома, не нуждающаяся в особых доказательствах. Но психологическое воздействие — не по его профилю, бывший старший лейтенант Федеральной Службы безопасности привык к силовым приёмам.

Но не отказываться же? Отказников не жалуют, их либо отстраняют от дел, либо ликвидируют.

Попробую…

— Пробуют вино и девок, — наставительно проговорил Зорин. — Нужно активно действовать… Дождись моего сигнала и — вперёд!…

Совещание прервало мурлыканье мобильника. Неужели Рыков уже принял решение и сейчас оповестит о полной, безоговорочной капитуляции? Тогда не грех чокнуться бокалами с шампанским, облобызаться с Андреем, не откладывая на вечер, завалить тёлку.

Звонил не олигарх. В трубке — раздражённый, командный бас представителя Президента, отставного генерала. Еще бы ему не раздражаться, когда, наконец, готовится указ о создании группы представителей. Из неофициальных источников Стрельников узнал о новом разделении регионов. Вместо одного, состоящего из Дальневосточного и Сибирского, создаются два. Кто возглавит их, не отправят ли отставного генерала на заслуженный отдых и нищенскую о нынешним временам пенсию — узнать не удалось.

— Ты что это раскомандовался? — по армейской привычке отставник обращался ко всем, исключая Президента и премьера, только на «ты». — Почему мешаешь работать? Кто тебя уполномочил рекомендовать и советовать? О каком банкротстве говорил? По моим данным комбинат на подъеме, финансовые трудности носят временный характер. Именно так я и доложил Президенту. И нынешнему, и будущему. Немедленно, слышишь — немедленно возвращайся в Благовещенск и сиди там! Понял или объяснить другими словами?

И объяснит же! Генеральский лексикон, состоящий из матерщины и пополненный чисто солдатскими выражениями, неистощим. Лучше не оправдываться и не возражать.

Кто настучал Стрельникову — не вопрос, конечно, хитрый очкарик. Ну, погоди, мысленно погрозил он пальцем, приползешь на коленях вымаливать пощаду!

Слушаюсь. Послезавтра вылетаю.

— Почему не сегодня? Если задумал рассчитаться с Рыковым — уничтожу, разотру в порошок!

— О чём вы говорите? — обиженно забормотал Зорин, — Какие расчёты? Просто приболел, сердце прихватило…

Виктор Петрович осторожно выключил мобильник. Будто взравпакет, который легко может взорваться.

Слышал? — повернулся он к Литвиненко. — Понял? — тот кивнул: всё понятно. — Тогда сегодня же свяжись со стачечным комитетом комбината. подтолкни его. Пусть переходят от просьб к требованиям, штурманут здание заводоуправления…

Проводив проинструктированного подельника, Зорин решил вызвать Тучкова и нацелить его на другое задание. Копаться во внутренностях Рыкова уже нет необходимости. Будто подслушав желание хозяина, в гостиную заглянула булочка.

Вам ничего не нужно, Виктор Петрович? — спросила она со сладкой улыбкой на губах. Мячики в декольте пугливо вдрогнули.

Ага, испугалась потерять выгодную работу, злорадно подумал Зорин, вот и смотрит, как кошка на сметану. Ну, нет, шлюшонка, я тебя не сразу прощу — вволю помучаю. Закаешься кривляться перед другими мужиками!

— Срочно разыщи Тучкова. Пусть мухой летит ко мне, — сухо, с оттенком недовольства, проскрипел он. — Иди к себе, не мешай работать!

Испуганная девчонка выскочила в коридор и тихо прикрыла дверь, ведущую в апартаменты шефа. Она решила, что её выгоняют, что причина неожиданного увольнения не фривольная беседа с Андреем, а её холодность в постели. «Дура, какая же я набитая дура! — рыдала она. — Ведь знала, как обращаться с вонючими козлами: иногда притворяться недоступной, даже отталкивать жадные мужские лапы, но значительно чаще — горячей, сексуальной бабой. Знала и где-то переусердствовала. Вот и результат — изгнание из самого настоящего рая»…

О поручении — отыскать Тучкова и доставить его в комнаты хозяина она забыла…

После вселения в отель, получив задание «вчитаться» в прошлое и настоящее владельца огромного предприятия, бывший подполковник милиции направился к заводоуправлению комбината, но по дороге передумал. Много ли он узнает от подчиненных олигарха. Строгий. А какой умный руководитель станет облизывать своих сотрудников?… Заботливый. Умело изобразить трогательную заботу — непременное качество любого предпринимателя. По принципу: слуга царю, отец солдатам… Добрый, внимательный, чуткий — арии из той же оперы.

Пойти на комбинат — потерять дорогое время. Имеется другой способ добыть желанную информацию — не раз опробованный на прежнем месте службы. Проститутки. Любой мужик, особенно зрелого возраста, не ограничивается одной женой, изученной от пят до головы. Бордели посещают единицы — боятся нарисоваться. Одни пользуют податливых сотрудниц, другие обзаводятся постоянными любовницами, подавляющее большинство навещает индивидуалок. Те, общаясь с клиентами, до того расслабляют их, что мужики выкладывают всё, что знают и о чём догадываются.

Вот именно эти путаны и нужны Тучкову. Нет не юные давалки, не отягощённые опытом, только супившие на путь торговли своим телом. Они думают только об одном — выпотрошить карманы клиента, Соответственно, ничем не интересуются, ничего не знают. А вот солидные дорогостоящие дамы, принимающие только у себя дома — вполне подходят для извлечения желанного компромата.

Таких оказалось не мало. Даже кандидат медицинских наук приглашала навестить её за мизерную плату. Знает он этих медичек — потребуют представить справку о состоянии здоровья, изменят артериальное давление — вдруг клиент увлечётся и подохнет на ней.

А вот описывает свои прелести и умение преподавательница немецкого языка, сорокалетняя одинокая женщина. Не старайся, не соблазнишь, решил Георгий Тимофеевич, он по-немецки ни «А», ни «Б», а немка в постели примется натаскивать клиента — умрёшь со скуки.

Наконец, он остановился на, обведенном рамкой, приглашении. Пятидесятипятилетняя пенсионерка горит желанием познакомиться с пожилым, солидным мужчиной. Гарантирует полное удовлетворение любых его потребностей. Юным, безгрешным мальчикам — просьба не беспокоить. Имя — Серафима Марковна. Адрес. Номер телефона.

Надежда на то, что магнат посещает старуху — минимальная, но старая карга должна знать, где Рыков проводит время, с кем из её подруг либо конкуренток общается. Красносибирск — не Москва и не Питер, здесь все обо всём знают.

Предварительно не мешает прицениться. Георгий Тимофеевич не был жадным — обычная расчётливость. Обещание скромной платы еще ни о чём не говорит. Оно может означать и двести баксов и две тысячи. А у него в кармане, выданные Зориным, всего-навсего «червонец».

Естественно, в рекламной газетке умалчивается стоимость «интимных услуг». Она как бы остаётся «за кадром». Пришлось заглянуть в Интернет-клуб. Тучков не надеялся увидеть фотку будущей кратковременной сожительницы — старухи не позируют перед фото-кино камерами — это наносит вред их бизнесу. Зато он узнает цены. Конечно, не местные — московские и питерские.

Так, один час какой-то шестнадцатилетней Юли стоит сто баксов. Двадцатитрёхлетняя Лена — восемьдесят. Тридцатилетняя путана запрашивает всего пятьдесят.

Значит, старуха возьмет ещё меньше. За ночь получается — около трёхсот. Ничего себе заработки — впору самому заняться древним видом купли-продажи. Солидный, крепкий мужик прелагает свои услуги женщинам, желающим получить максимальное удовлетворение за смехотворную плату. Звучит?

Покинув Интернет-клуб, Тучков заглянул в ближайшее кафе. Заказал крабовый салат, жаркое, двести граммов водки. И набрал на мобильнике заученный номер.

Телефон старой путаны ответил сразу. Будто она сидела рядом с аппаратом и нетерпеливо ожидала звонка. Наверняка, у старухи проблемы с клиентами. Молодые предпочитают иметь дело со сверстницами, пожилые тоже тянутся к молодухам.

Мне нужна Серафима Марковна.

Минутное молчание, подчёркивающее гордость и самостоятельность индивидуалки. Дескать, до чего надоели звонки с предложениями — некогда заняться стиркой или уборкой.

Слушаю вас? — в трубке — обречённый вздох. Будто она сейчас услышит не деловое предложение, связанное с её профессией, а приказание взойти на эшафот. — Говорите, пожалуйста, я занята.

Тучков представил себе толстую, рыхлую бабу с отвисшими грудями и дряблым животом. Появилось желание отключить трубку и продумать другие пути для проникновения в биографию Рыкова.

Глупости лезут в голову! Искать подходы нет ни желания, ни возможности. Зорин предупредил — максимум, два-три дня, не больше. Да и чего бояться — во время службы в милиции пришлось заглядывать в бордели, пользовать проституток всех возрастов. Но тогда это не оплачивалось, или оплачивалось по нищему рублевому эквиваленту, а сейчас ему обещано немалое долларовое вознаграждение, ради которого можно закрыть глаза на высохшие груди и дряблый живот.

Решившись, он понизил голос до страстного шёпота.

— Я случайно прочитал в рекламной газете ваше заманчивое приглашение и решил им воспользоваться.

Очередной вздох, говорящий: до чего же мне надоели мужики, не успеваю принимать и провожать! Мне хватает уже знакомых клиентов, привычных и безопасных.

— Кто вы? Пожалуйста, представьтесь. Обычно я не имею дело с незнакомыми мужчинами…

— Познакомимся, — усмехнулся в трубку Тучков. — Мне — сорок пять. Звать — Георгий Тимофеевич, разрешаю — Гошей. Представительный мужчина с деньгами, не обременённый ни семьёй, ни службой. Рассчитываю на длительное… содружество.

Упоминание о деньгах и об отсутствии семьи, похоже, пришлись по вкусу старой бабе. Голос стал мягче, появилась понятная заинтересованность. Иметь одного богатого, постоянного клиента — об этом мечтают все путаны. Неужели постаревшей представительнице древнейшей профессии наконец улыбнулось счастье?

Ну, что же, приезжайте — обсудим некоторые аспекты…

Жила Серафима Марковна в центре города, на пятом этаже девятиэтажной башни. Лифт, конечно, не работал — будущему любовнику пришлось идти по лестнице, зря расходовать тек нужные ему4 сейчас силы.

Нажимая кнопку звонка, он ожидал увидеть разжиревшую женщину с поредевшей причёской, слуховым аппаратом и зубным протезом. Увидел, открывшую дверь, моложавую изящную даму в халате, расписанном драконами и русалками, и обалдел.

Не удивляйтесь, — понимающе улыбнулась красавица. — Я слежу за своей внешностью — профессия обязывает… Проходите в гостиную — поговорим, выпьем по чашечке кофе…Извините, у меня не убрано — отвлекают телефонные звонки, приходится отвечать. Клиенты не жалуют необязательность…

Квартира напоминает будуар богатой, ни в чём не отказывающей себе, дамы. На полу шикарный ковёр, у окна — старинный секретер на гнутых ножках. диван, мягкие кресла, кинотеатр «Самсунг», дорогой видеомагнитофон. В приоткрытую дверь видна двух спальная кровать, трюмо с пуфиками.

Выпив чашечку кофе и аккуратно промокнув губки кружевным платочком. Серафима Марковна приступила к бесстыдным переговорам.

Мои расценки вам должны быть известны. Сорок долларов за час, тристо — за ночь. Смею заверить, они значительно скромней, чем у моих конкуренток. Они берут за молодость и упругость, я за умение и значительный опыт. Понимающие мужчины обращаются ко мне. И не ошибаются… Вы согласны со мной или намерены торговаться? Заранее предупреждаю — торг не состоится, я не уступлю.

Тучков изобразил возмущение. Во первых, с любимыми — уже любимыми! — не торгуются, во вторых, тристо баксов за ночь с такой красавицей — действительно, мизерная цена. Только — за ночь, ибо для того, чтобы выразить своё уважение и признательность, часа ему не хватит.

Женщина скептически улыбнулась, но отвергать горячие признания не стала.

— Обычно, меня авансируют. Вас не затруднит, скажем, тридцать процентов?

Новый клиент не стал мелочиться — выложил всю сумму, пообещал, при удачном развитии событий, выплатить премиальные. Дама благодарно улыбнулась.

— С деньгами покончено… Теперь — о главном. Первое и, пожалуй, единственное условие — никаких извращений, только освящённый веками традиционный секс. Вы, надеюсь, понимаете, что я имею в виду?

— Понимаю и принимаю, — усмехнулся про себя Гоша. Дойдёт до дела — чистоплюйка сама захочет испробовать так называемые «извращения». Юлька из подмосковного борделя тоже поначалу брезгливо отворачивалась, потом вошла во вкус и показала клиенту на что она способна. — Действительно, в нашем возрасте заниматься… этим не только стыдно, но и опасно.

— Рада вашей солидарности…Тогда приступим. Приглашаю вас в спальню… На ложе любви…

Через десять минут дама, удивлённая необычной активностью клиента, запросила повторения. Дескать, она не успела разобраться в его деловых качествах и поэтому вынуждена согласиться на некоторые, так нелюбимые ею, отступления от установленных правил поведения в постели. И тут же бесстыдно осведомилась, как Георгий Тимофеевич относится к оральному сексу?

Тучков охотно признался в своей приверженности к этому способу. Он, мол. при первом же взгляде на симпатичную дамочку почувствовал незнакомое раньше желание отдаться ей. Именно, отдаться.

Бабёнка, не теряя времени, заставила клиента разогреться самому и разогреть её. Даже показала какие копки нажимать, на каких клавишах играть. Сама тоже приступила к делу. С такой ловкостью и умением, что Тучков понял, что она занимается извращениями не впервые — успела научиться, общаясь с другими мужиками.

Подобного блаженства он никогда раньше не испытывал. Юлькины ласки по сравнению с теми, которыми его одаривала Серафима Марковна — детский лепет. Она играла на его теле, как опытный пианист на рояле.

К полуночи, когда весь мужской боезапас был израсходован, пылкий любовник превратился в милицейского следователя.

— Рыков? — удивилась тоже утомленная дама. — Вы имеете в виду владельца алюминиевого комбината?

А кого же ещё? Навещал он тебя или не навещал?

— Почему вы обращаетесь ко мне на «ты». Разве я давала вам повод для оскорблений?

Не проститутка — светская дама! Придётся либо извиниться, либо распрощаться. Тучков выбрал первое — промолвил несколько извинительных слов. Он, дескать, посчитал, что постельная близость даёт право перейти на «ты». Без брудершафтов и невинных поцелуев. Серафима Марковна решительно не согласилась: для неё секс — нелёгкая работа, требующая полной отдачи сил и максимальной сосредоточенности. Грубость отвлекает, заставляет волноваться…

В конце концов успокоилась.

— Нет, Рыков никогда меня не навещал… Подождите, кажется, я смогу помочь вам. Близкая подруга жены олигарха, Верка, иногда подрабатывает девушкой по вызову. Конечно, не совсем удобно куда-то ехать, отмываться в чужой ванной, но замужняя женщина не имеет возможности принимать клиентов в своей квартире. Как это делаю я. Однажды, она призналась: во время какого-то банкета отдалась Рыкову. Получилось это спонтанно, в одном из кабинетов городской администрации. Алексей Анатольевич просто пожалел плачущую девушку — погладил по головке. А она подумала другое и ухватила его за гениталии. Какой мужик выдержит? Рыков, естественно, не остался равнодушным. Господи, какая мерзость: в одежде, на полу, без предварительных ласк. Будто грязные бомжи… Поговорите с ней — вдруг узнаете что-нибудь полезное.

— Как только что разговаривал с вами?

Серафима Марковна не покраснела, не опустила блудливые глазки. Наоборот, усмехнулась.

— По вашему желанию! Таких, как вы женщины любят — ни одна не устоит. А Верочка — поклонница свободного секса, большая любительница экзотики. Это то, что в приличном обществе называют извращениями. Вы с ней найдёте общий язык, не только за столом, но и в постели. Запишите номер телефона и адрес. Скажете: по рекомендации тёти Симы. Она поймёт и приедет.

Подниматься с постели не хотелось. Тучков нахально использовал страницу, вырванную из лежащей на тумбочке книги. Записал.

— Кстати, Георгий Тимофеевич, мы с вами живём в мире бизнеса, где любая услуга требует вознаграждения…Нет, я не имею в виду секс, он сам по себе — вознаграждение. Вы упоминали о премиальных. Неужели, я не заработала? Если вы недовольны моей излишней горячностью или, не дай Бог, холодностью — могу попробовать ещё раз.

Испуганный Тучков заверил — всё было прекрасно, его обслужили по самому высокому разряду! Пришлось подняться с постели. Халат хозяйки аккуратно сложен на пуфике, мужская одежда разбросана по полу. Мелких денег в бумажнике не оказалось, пришлось вручить вымогательнице сто баксов. Получить за пару сеансов секса почти пятьсот баксов — неплохой барыш!

Серафима Марковна равнодушно спрятала купюру под подушку.

— Спасибо… Знаете, уважаемый друг, я удивительно слабовольна, не умею торговаться, поэтому работаю себе в убыток. Ну, что такое сегодня — какие-нибудь полтысячи долларов? Три раза посетишь рынок — пустой кошелёк. А мне и одеться нужно, и приобрести разные дорогостоящие кремы и притирания. Профессия заставляет всегда быть в форме. Особенно, учитывая мой возраст. Сейчас на рынке любви — страшная конкуренция. Мужики оценивают нас по внешнему виду, умение и страсть познаётся позже, в постели. Сопливые девчонки, не умеющие ни возбудить клиента, ни доставить ему наслаждение, стараются отстранить пожилых конкуренток, заставить покинуть рестораны и казино. Слава Богу, у меня есть своя немногочисленная клиентура, обслуживание которой помогает быть на плаву… Кстати, вы не забыли, что у вас остаётся неиспользованным уже оплаченное время? Обидно — оплатить и не воспользоваться. Конечно, я понимаю, вы устали, насытились моим телом, но постараюсь помочь…

И помогла! С таким жаром и умением, что мужская «обойма» наполнилась новыми «патронами», которые он тут же пустил в ход.

Так и пошло. Отстреляется — получасовая беседа на разные темы. И политические, и экономические, и культурные. Однажды часа в три ночи они поговорили даже об уровне современного образования и падении нравов. Потом, после кратковременного отдыха, старуха снова оказывает активную помощь. С применением ненавистных извращений. Очередной «залп», с удачным попаданием в яблочко. Ещё один раунд невинной беседы. Оказание очередной «помощи»…

Похоже, старая баба вошла во вкус — с упоением возбуждает клиента, не без удовольствия гасит возбуждение. После бессонной ночи она не снизила активности. Разве только «разрешила» Гошеньке позавтракать бутербродами с чёрной икрой. Потом снова увела в постель…

— За ночь вы уже рассчитались, за день платы я не возьму. Ночь — ваша, день — мой. Признаюсь, я давно так не блаженствовала. Если вы тоже остались довольны — мы составим удивительно гармоничную пару. Я откажу своим постоянным клиентам, ограничусь только вами…

Только к вечеру следующего дня Тучков на подгибающихся ногах добрёл до автобусной остановки и поехал в гостиницу. Единственный трофей — номер телефона и адрес Верки, любительницы экзотического секса и случайной любовницы Рыкова…

Увидела Вера Тучкова и ужаснулась.

Да, на вас лица нет! Заболели, да? Присядьте, сейчас выпьёте чашечку чёрного кофе с лимоном — сразу полегчает. По себе знаю.

Ничего ты не знаешь, глупая трясогузка, подумал он, послушно усевшись в полумягкое кресло. Прокрутили бы тебя в барабане стиральной машины, обработали щипками и укусами, подёргали каждые полчаса за «вымя» — вот тогда ты поняла бы причину моего «больного» вида.

— Шеф у себя? — осведомился Георгий Тимофеевич, принимая из ручек девушки чашку с горячим напитком.

— Нетерпеливо ожидает вашего появления. Только что отпустил Андрея. Поминутно спрашивает: нашли ли Тучкова. Мы просто с ног сбились, все рестораны и казино обзвонили. Нигде нет. Виктор Петрович разволновался — не попали ли вы в какую-нибудь бандитскую разборку. Велел узнать в больницах и поликлиниках…

Вера безостановочно трещала, то снижая голос до таинственного шёпота, то повышая его до торжествующего дисканта. Она радовалась не появлению пропавшего Тучкова, что он для неё — посторонний человек, подневольная шестёрка Зорина. Ей удалось выполнить задание. Виктор Петрович… Витенька… поймёт: без её помощи ему ни за что не справиться с множеством проблем. И всё возвратится на круги свои. Она займётся почтой, исходящими и входящими документами, компьютером, приготовлением кофе, подготовкой к ночному приёму горячего Зорина. Теперь она не будет наивной дурой, обрушит на хозяина лавину самых изощрённых ласк, покажет ему настоящий секс!

Эксподполковник не слушал её причитаний — вслушивался в реакции своего организма. Кофе помогло — дыхание утихомирилось, ноги-руки окрепли, в пустой голове появились свежие мысли. Похоже, почти суточные постельные упражнения не особенно повлияли на работу внутренних органов. Обошлось. Впредь он будет умней: отработает пару раз и — ноги в руки!

Пора идти на Голгофу, подставлять не раз битую спину.

— Наконец соизволил объявиться! — облегчённо вздохнул Зорин, когда Тучков вошёл в гостиную. — Ну и видок же у тебя — не позавидуешь! В борделе побывал?

— Хуже — в стиральной машине.

Усмехнувшись, он бесцеремонно открыл дверцу бара, вдумчиво обследовал содержимое. Зарубежное пойло не признавал, родимую водочку подвального разлива побаивался. Если и пил — только смирновскую. Она и помягче, и не насыщена отравой.