В данном случае грубо нарушено и другое элементарное требование: если сравниваются две разные системы, то прежде всего надо показать (или хотя бы сказать, взяв на себя ответственность), что эти системы выполняют критерии подобия. Ведь очевидно, что в Западной Европе почему-то со времен Средневековья сложилось «традиционное фермерское хозяйство», а в России, наоборот, сохранилось общинное крестьянское, а потом колхозное. И как ни бился Столыпин, превратить крестьян в фермеров не смог. В чем-то, значит, несоизмеримы две системы — так назови причины несоизмеримости, согласуй с ними возможности сравнения.

Наконец, нарушены нормы рациональности четвертого типа — сведение целей к другим целям. Ясно, что цель рассуждения А.С.Ципко — убедить читателя сделать еще шажок к тому, чтобы согласиться с ликвидацией колхозно-совхозной системы сельского хозяйства. Будут, мол, у нас фермеры, как в Западной Европе — нажремся колбасы. Но что стоит за этой частной целью? Ни из этого маленького пассажа с «наводнением страны тракторами», ни из всей статьи (по смыслу радикально социал-дарвинистской), читатель не может понять, каковы фундаментальные постулаты автора, каковы его высшие цели и нормативные представления о благой жизни, из которых выводится цель статьи. К чему вы клоните, профессор?

Во время перестройки майку чемпиона по внутренней противоречивости заявлений попеременно носили то М.С.Горбачев, то А.Н.Яковлев. Возьмем важнейшее утверждение, которое они оба высказали в обоснование перестройки. Горбачев сказал, перефразируя Андропова: «Мы не знаем общества, в котором живем» — и объявил о радикальной (революционной) перестройке этого общества. Это не просто некогерентность, а признак шизофренического сознания. Если ты не знаешь системы, ты просто не имеешь права ее «перестраивать», ибо это неминуемо кончится катастрофой. Разумным следствием первого утверждения Горбачева мог бы быть только призыв к срочному изучению нашего общества.

А.Н.Яковлев сказал в интервью, опубликованном в мае 1991 г.: «Серьезный, глубокий, по-настоящему научный анализ брежневизма — точнее, периода 60-х — середины 80-х годов — еще впереди, его даже не начинали»65. Если так, то какое же право имел академик Яковлев давать категорические оценки советскому обществу за целый исторический период и даже требовать его уничтожения! Здесь есть острая некогерентность, которой образованные люди не заметили. А главное, очень многие рассуждали так же, как Яковлев.

Но Горбачев хотя бы работал “под простого”, из комбайнеров, говорил неправильно, а Яковлев — академик, посол, чуть ли не в Принстоне учился. То ли у него некогерентность высказываний — профессиональный прием номенклатуры, то ли, наоборот, на высшие должности для перестройки подбирали таких самородков? Ведь у него это свойство нисколько не убавилось за 15 лет реформ.

Недавно его спрашивают, как “архитектора перестройки”, о ее программе (видимо, в связи с тем, что на вооружение этими деятелями взят совершенно нелепый тезис о том, что никакой программы не было, все как-то само собой покатилось, покатилось — и вот мы в яме). А.Н.Яковлев отвечает: “Интересно, как вы себе представляете “план перестройки”? Это что, перечень мероприятий, утвержденный на политбюро, согласованный с министерствами и ведомствами, включая КГБ? Такого плана действительно не было и быть не могло. Того, кто его предложил бы, тут же поставили бы к стенке”66.

А.Н.Яковлев не отвечает на простой вопрос, “ваньку валяет” — пытается превратить нормальный вопрос в глупость. Но сам не видит несвязности своей иронии. Почему же, если бы Горбачев предложил “перечень мероприятий, утвержденный на политбюро, согласованный с министерствами и ведомствами, включая КГБ”, то его “тут же поставили бы к стенке”? Кто бы его поставил к стенке, если КГБ и прочие ведомства этот перечень изучили и завизировали? С другой стороны, косвенно “архитектор” признает, что план был, причем ему хорошо известно главное содержание этого плана — оно таково, что если бы этот план стал достоянием гласности, то авторов его тут же следовало бы поставить к стенке, это кажется самому А.Н.Яковлеву естественным и правильным с точки зрения государства.

Не видеть несвязности в утверждениях стало нормой. Вот два примера из сообщений СМИ одного дня, 24 октября 2003 г. Первый — инцидент со строительством дамбы в Керченском проливе. Неизвестно, что на самом деле стоит за этой историей и почему российским и украинским властям понадобилось устроить и раздуть эту провокацию и подогреть страсти с обеих сторон. К тому моменту уже прошло полтора месяца с начала строительства, построили 4 км дамбы — и вдруг такой сыр-бор, вооруженные пограничники и т.д. Мы здесь не о тайных пружинах говорим, мы их и не узнаем, мы — о представлении и объяснении этого спектакля нашей публике.

Итак, встретились премьер-министры с обеих сторон, радио дает кусочки из их выступлений и комментарии. Главная мысль М.Касьянова сводится к тому, что границы между РФ и Украиной в Керченском проливе не существует, поэтому на чьей стороне строится дамба, неизвестно, а значит, нечего Украине беспокоиться и присылать пограничников.

Не сочтите это за отсутствие патриотических чувств к РФ, но эти рассуждения мне кажутся абсурдными. Если границы нет (а Украина, кстати, считает, что такая граница есть и строители ее нарушают), то возникает неопределенность, заведомый источник конфликтов. Зачем же в этих условиях начинать строить эту дамбу, не договорившись сначала с соседями и даже не поставив их в известность? Ведь это значит специально нарываться на скандал и портить с ними отношения.

Дальше. Результат переговоров М.Касьянова нам представляют как победу российской дипломатии. Мол, Украина согласилась убрать пограничников, наша взяла! Ну и логика. Пограничников там и раньше не было, их прислали, чтобы добиться прекращения строительства дамбы. Касьянов обещал строительство остановить, и пограничников убрали. Кто же добился своего, чья взяла? В данном случае своего добился украинский премьер, а вовсе не Касьянов (хотя, повторяю, мы не знаем, что у этого премьера “свое” — мы говорим о логике спектакля).

Итак, строительство дамбы прекратили (строители ее “только укрепляют”), премьеры остались каждый при своем: Касьянов считает, что границы нет и место строительства неизвестно чье, а украинский премьер считает, что граница есть и проблема строительства носит характер пограничного инцидента. Казалось бы, исходя из позиций обоих премьеров, вопрос о дальнейшем строительстве дамбы должен решаться в ходе переговоров, устраняющих неопределенность именно в отношении границы, все остальное в таком деле несущественно. Но что же мы слышим дальше? Что решение о строительстве будет принято на совместном совещании российских и украинских… экологов. Но это же, господа-товарищи, просто бред. При чем здесь экология и кто такие вообще эти “экологи”? То устраивают пограничный конфликт и говорят чуть ли не о войне, то приглашают для его разрешения шарлатанов из “Гринписа”? С какой целью нам так дурят голову? Это плохой симптом.

Другой сюжет — из спектакля под названием “ЖКХ”. В 2002 г. в Карелии было заморожено несколько населенных пунктов, и люди до весны просидели без отопления. Было найдено небольшое стадо козлов отпущения в виде кочегаров и слесарей, и два десятка уголовных дел тянутся целый год — не могут найти виновных в таких сложных преступлениях.

Теперь в Карелии опять один город остался без отопления, хотя там уже зима. Произошел взрыв в котельной. Это бывает, но мы говорим не о взрыве, а об объяснении властей, а за ними радио и телевидения. Да, говорят, произошел взрыв в котельной, но котельная эта находилась в реконструкции и в эксплуатацию еще не была введена. Взрыв произошел при испытании оборудования. Мол, причин для беспокойства нет, взрыв при испытаниях — обычное дело.

Это несуразица, но ее как будто не замечают власти, редакторы радио, дикторы — и слушатели! Ведь если бы замечали и возмущались, то не могли бы власти говорить эти несуразицы. Посудите сами: если котельная еще не была введена в эксплуатацию, то почему из-за ее аварии прекращено теплоснабжение города? Город именно обогревался от этой котельной, другой нет. Потому-то, как сказано, в больницах и школах теперь включены электронагреватели.

С другой стороны, отопительный сезон давно начался. Почему же, если верить власти, котельная находилась в состоянии реконструкции, так что ее испытание, закончившееся взрывом, пришлось проводить практически зимой? Ведь осенью мы слышали бодрые рапорты о готовности теплоснабжения к зиме. Почему власти в случае явных неполадок и аварий не придумывают версии попроще, чтобы в них вязались концы с концами? Почему некогерентность умозаключений стала едва ли не нормой в мышлении политической элиты? Вот это хотелось бы понять, это важный вопрос.

Положение у нас тяжелое — даже в среде специалистов из-за некогерентности рассуждений не возникает диалога, чтобы договориться хотя бы по немногим главным вопросам. Как же мы осознаем, чего мы хотим и что возможно? Вот, советник Путина по экономическим вопросам А.Илларионов говорит в интервью (в апреле 1999 г.): “Выбор, сделанный весной 1992 года, оказался выбором в пользу социализма… — социализма в общепринятом международном понимании этого слова. В эти годы были колебания в экономической политике, она сдвигалась то “вправо”, то “влево”. Но суть ее оставалась прежней — социалистической”.

Почти очевидно, что это — абсурд, если только не сознательное издевательство над публикой. Политика Гайдара и Чубайса — это социализм! Причем “в общепринятом международном понимании этого слова”.

Выдвинул Ю.М.Лужков лозунг: “Работать по-капиталистически, а распределять по-социалистически”. Конечно, тут есть примитивная популистская демагогия. Но даже она не требует такой некогерентности. Ведь производство и распределение составляют две стороны медали одного экономического уклада, это вещи неразрывно связанные. Не может самый добрый капиталист позволить “распределять по-социалистически”. Ведь он в этом случае сразу перестанет быть капиталистом (а значит, не сможет никого заставить “работать по-капиталистически”).

Замечательно, что наши антисоветские марксисты под воздействием магической силы слов настолько уверовали в рынок и капитализм, что с удивительной легкостью перешли в лагерь крайне правых буржуазных идеологов, проскочив даже социал-демократию. А.Ципко пишет: “Все прогнозы о грядущей социал-демократизации Восточной Европы не оправдали себя. Все эти страны идут от коммунизма к неоконсерватизму, неолиберализму, минуя социал-демократию. Тут есть своя логика. Когда приходится начинать сначала, а иногда и с нуля, то, конечно же, лучше идти от более старых, проверенных веками ценностей и принципов”67.

Тут профессор наворотил бессмыслицы. Что значит, например, что Польша в 1989 г. “начала сначала, а то и с нуля”? И почему неолиберализм, возникший в конце 60-х годов ХХ века, “проверен веками”? Уж если ты желаешь чего-нибудь старинного, то надо было бы брать за образец первобытно-общинный строй, он проверен двумястами веков. Или уж на худой конец рабство — тоже веков десять его проверяли. Читаешь и думаешь — да учился ли А.Ципко в средней школе? Ведь уже из ее программы известно, что капиталистическая частная собственность и частное предпринимательство — очень недавние и специфические явления.

Подобные гротескные утверждения могли бы быть полезны как тест на чувствительность читателя к несуразицам. Но получилось так, что читатель, которого с утра до вечера бомбардировали подобными несуразицами, потерял к ним иммунитет, сам “заразился” этой шизофренической логикой. И сейчас положение не улучшается. За короткий срок политики могут одной и той же причиной оправдать два противоположно направленных процесса — и не краснеют. Нет им необходимости краснеть, так как “приличные люди” это спокойно проглатывают. Возьмите цены на бензин в РФ. Упали мировые цены на нефть — нам говорят, что олигархи повышают цену на бензин в РФ потому, что, ведь, надо же им компенсировать потери. Подскочили мировые цены на нефть — нам говорят, что олигархи вынуждены повысить цену на бензин в РФ, ведь иначе им невыгодно продавать бензин на внутреннем рынке.

Академик Т.И.Заславская в конце 1995 г. на международном форуме “Россия в поисках будущего” делает главный, программный доклад. Читаешь, и охватывает тягостное чувство. Опять, конечно, поминается дефицит. Он якобы преодолен благодаря повышению цен. Вот какая дается трактовка: “Это — крупное социальное достижение… Но за насыщение потребительского рынка людям пришлось заплатить обесцениванием сбережений и резким падением реальных доходов. Сейчас средний доход российской семьи в три раза ниже уровня, позволяющего, согласно общественному мнению, жить нормально”68.

На мой взгляд, перед нами острое расщепление сознания. Людей сбросили в бедность, они не могут покупать продукты и, таким образом, выброшены с рынка — и социолог называет это “крупным социальным достижением”!

И ведь все эти “назначенные в элиту” обществоведы замахивались ни много ни мало на радикальную смену социальной системы, то есть на переделку сложившегося за века жизнеустройства огромной массы людей. Послушайте рассуждения Л.И.Пияшевой в установочной книге на завершающей стадии перестройки. Вот ее доводы за то, чтобы сломать все привычные социальные структуры, которые вполне сносно работали при очень скромных ресурсах: “Инженер, проработавший много лет, не имеет сбережений, для того чтобы оплачивать учебу своих детей в одном из университетов мира; чтобы безбедно жить в старости, не пользуясь государственной системой пенсионного обеспечения… Да и самих возможностей дать “заграничное” образование детям, получить непредоставляемые медицинские услуги у нас нет”69.

Не знаю, как на взгляд читателя, а по мне, так это просто бред. Почему ради ничтожной кучки людей, желающих “дать заграничное образование детям”, нужно ломать систему образования в своей стране? Зачем инженеру копить деньги, “чтобы оплачивать учебу своих детей в одном из университетов мира”, если он может бесплатно послать своих детей учиться в прекрасных вузах? Где она откопала таких инженеров, как их фамилии? И зачем человеку мечтать “безбедно жить в старости, не пользуясь государственной системой пенсионного обеспечения”, если эта самая государственная система тебе без всяких проблем вполне безбедную старость обеспечивает? А если ты что-то хочешь на старость прикопить — так на здоровье! Зачем же ломать при этом государственную, вполне приличную систему? И что это за система здравоохранения, которая “предоставляет непредоставляемые медицинские услуги”? Где она такую видала?

И нечего тут ломать голову, искать какой-то смысл, какой-то либерализм. Это просто словесный понос, набор глупостей, который идеологическая машина Горбачева тиражировала в массовом масштабе, чтобы ошарашить людей, устроить в их сознании “апофеоз беспочвенности”, то есть полной утраты системы координат для разумных умозаключений.

Вчитайтесь еще в один пассаж из той же статьи Л.И.Пияшевой: “Система, делающая всех постоянно нуждающимися и зависимыми от “государственного”, прикрепленного к нему участкового врача, от парикмахера, учителя, продавца,… должна и может быть заменена системой, в которой человек сам способен решать большинство социальных проблем… Быть может, тогда медицинский персонал не будет столь груб, попасть в больницу тяжелобольному или пожилому человеку станет значительно проще, может быть, и уровень образования в школах резко поднимется, если родители будут иметь возможность выбрать и школу, и врача, и няню своим детям?” (там же).

Не буду подробно разбирать эти бессвязные фантазии. Все мы знаем, насколько проще теперь стало “попасть в больницу тяжелобольному человеку” или “выбрать и школу, и врача, и няню своим детям”. Отмечу только одно слегка запрятанное утверждение, подрывающее структуры рациональности: нам обещают установить такую систему жизнеустройства, “в которой человек сам способен решать большинство социальных проблем”. Что такое “сам” и что такое “социальный”? Что это за система, где человек “сам” (то есть без помощи общественных институтов) решает не личные, а именно общественные проблемы? Ведь тут за вроде бы очевидной глупостью проглядывает концептуальный смысл, слышна дудочка крысолова. Пойдемте туда, где не будет взрослых! Где каждый сам в силах решить проблемы всех! Где не будет ни государства, ни корпораций, где “персонал не будет столь груб”. И ведь масса людей за этой дудочкой побрела — и тонут, тонут…

Тонким интеллектуалом считается в среде нашей демократической интеллигенции писатель Фазиль Искандер. Его подпись непременно присутствует в громких письмах, в которых демократы учат народ жить, а власть править народом. Недавно страна праздновала его день рождения, и 5 марта 2004 г. “Известия” напечатали интервью с таким предисловием: “Фазилю Искандеру исполняется 75 лет. В канун юбилея он встретился с известным литературоведом Бенедиктом Сарновым, беседу двух литераторов “Известия” предлагают вниманию читателей”.

Фазиль Искандер говорит: “Судя по прессе, в дальних районах страны, на Дальнем Востоке, на Севере, людям как будто совсем плохо. И это не прибавляет оптимизма. Меня удивляет, что, когда Ленин вводил НЭП, страна, безусловно, была в более тяжелом положении с точки зрения внешней разрушенности. Наверное, тогда были люди, которые тоньше поняли момент и лучше его использовали. За два-три года холодную, голодную страну они накормили и создали нормальные условия жизни. Почему сейчас это не получилось, я не совсем понимаю… Сочетание экономической свободы с общей диктатурой на несколько лет, возможно, было бы полезней.

С другой стороны, в годы советской власти мы закупали хлеб, а сейчас продаем его за границу, значит, мы не совсем точно знаем, что делается в селе. Значит, где-то нормально и производительно работают крестьяне”.

Когда слышишь такие вещи от взрослого человека, всегда недоумеваешь: он притворяется наивным или действительно не понимает, что лепечет. При чем здесь Дальний Восток, Север, если “людям как будто совсем плохо” по всей стране? И неужели он это только из прессы узнал? Он что, не видит нищих в метро? Он не видит, как люди копаются в мусорном баке у подъезда его дома? В это просто невозможно поверить — чтобы их не видеть, надо иметь уникальное зрение. А ведь это писатель, в среде наших демократов он один из кандидатов на звание “совесть нации” 3-й степени.

И что значит, что во времена НЭПа “страна была в более тяжелом положении с точки зрения внешней разрушенности”? Ну и слог у этого литератора (о смысле вообще помолчим). И можно ли поверить, что он не знает, в чем суть рыночной реформы, которую он так прославлял? Какое может быть сравнение с НЭПом, если нынешняя реформа представляет из себя нечто абсолютно противоположное НЭПу? Тогда крестьянам дали землю, а теперь отобрали — можно ли в 75 лет не понимать разницы? И какой “общей диктатуры на несколько лет” требуется этому демократу, как она помогла бы “голодную страну накормить и создать нормальные условия жизни”? Разве недостаток диктатуры помешал Чубайсу провести приватизацию, а Гайдару украсть сбережения населения размером 400 млрд. долларов? Как этот Искандер представляет себе благотворное влияние диктатуры на доходы бедняков? Диктатуру вводят, когда надо у людей что-то отнять, а они упираются.

Наконец, обратите внимание на логику последнего абзаца. Раз мы “продаем хлеб за границу, значит, мы не совсем точно знаем, что делается в селе”! Что это такое? Что за обрывки мыслей бродят в голове этого интеллектуала? Какая связь между продажей хлеба и выводом, что “где-то нормально и производительно работают крестьяне”? Говорят, когда-то существовало т.н. пралогическое мышление — человек не обладал навыками выявлять причинно-следственные связи. Но как-то не ожидаешь встретить сегодня людей, сумевших полностью утратить навыки логики и откатиться на несколько тысяч лет назад.

И этот бред “Известия” печатают с важным видом — “беседа двух литераторов”!

Невозможность увязать концы с концами часто видна и в попытках объяснить порожденные реформой общественные проблемы “наследием проклятого прошлого”. Поскольку читатель или телезритель не имеет возможности анализировать каждое некогерентное рассуждение, а поток их нескончаем, он и сам начинает мыслить по этому шаблону и выпадает из рациональности.

Вот, видный социолог В.Н.Шубкин рассуждает о проблемах молодежи в условиях кризиса: “Все более усиливается беспросветность в оценках молодежи. Этому в немалой степени способствует и дифференциация в системе образования, ибо плюрализм образования ведет к тому, что в наших условиях лишь богатые получают право на качественное образование. Бедные сегодня уже такого права не имеют…

В целом, если экстраполировать современные тенденции в существенные черты будущего, учитывая, что молодежь через некоторое время будет главным действующим лицом на исторической арене, то можно отметить такие перемены: общий рост безнадежности, неверие в возможность решения социально-экономических вопросов, отчуждение от труда, разочарование в демократии, популярность “крутых” методов решения социально-политических вопросов…

Судя по результатам указанных мною исследований, молодежь расходится с основной массой граждан почти по всем существенным пунктам. Этот разрыв как бы характеризует тот социальный и моральный климат, с которым придется иметь дело нашей стране, когда нынешние студенты станут элитой общества. Общество будет более прагматичным, более жестоким и циничным, более лживым и беспощадным к слабым”.

В.Н.Шубкин делает важный вывод о молодежи, выросшей в годы перестройки и реформы: “Все большую популярность приобретает насилие”. А потом дает нелепое объяснение со своим обычным антисоветским припевом: “К нему [насилию] молодежь толкают не только особенности подросткового сознания, но и традиции большевизма, радикализма, милитаризации и гулагизации сознания”70.

Вот вам логика академического социолога. Почему же “особенности подросткового сознания”, которые он считает все же главным фактором в росте насилия, не проявлялись в советское время? Не было в СССР подростков — или социальные и культурные условия компенсировали эти “особенности”? И почему “традиции большевизма и гулагизации” не проявлялись именно при большевизме и ГУЛАГе и вдруг вспыхнули через 60 лет? К чему это нагромождение сложных домыслов, когда он сам же только что говорил о главном факторе — сломе трудовых отношений и системы образования, безнадежности положения молодежи? Бессмысленно лягнул ушедшую в историю эпоху — но зато нанес удар по способности людей выстраивать в сознании причинно-следственные связи.

Во многих случаях некогерентность рассуждений вызвана гротескным, грубым преувеличением исходных тезисов, которое нарушает рациональность последующих шагов. “Иного не дано”, “Так жить нельзя”, “Конституционный порядок в Чечне должен быть установлен любой ценой”! Вдумались бы в смысл этих тоталитарных утверждений! Ведь они определили сам тип мыслительного аппарата последних пятнадцати лет. Но они же иррациональны. Как это любой ценой? Как это иного не дано?

Конечно, это сильно действовало на массовое сознание — ведь всех этих людей нам представляли как цвет интеллектуальной элиты. Вот, известный автор А.С. Ципко заявляет: “Не было в истоpии человечества более патологической ситуации для человека, занимающегося умственным тpудом, чем у советской интеллигенции. Судите сами. Заниматься умственным тpудом и не обладать ни одним условием, необходимым для постижения истины”71. Представляете, в СССР люди не обладали ни одним условием для постижения истины. Ни одним! Не имели ни глаз, ни слуха, ни языка, ни безмена. Как же они вообще могли жить, не говоря уж о том, чтобы в космос Гагарина снарядить? Ну разве это умозаключение человека с нормальной логикой и здравым смыслом?

А вот рассуждение будущего министра Б.Федорова, тонко подводящего читателя к мысли отказаться от планового хозяйства (“Известия”, 18 сент. 1989): “Очевидно, что эффективным может быть только подлинно независимое предприятие, не связанное идущими сверху нормативами распределения прибыли и планами-госзаказами”. Что за чертовщина, как может быть очевидным умозаключение, в котором не просто неочевидны, а даже бессмысленны главные понятия — “эффективность” и “подлинная независимость”? Где существуют “подлинно независимые предприятия”? Был ли неэффективным Челябинский завод, где благодаря автоматической сварке брони производительность в поточном производстве танков была в 5 раз выше, чем в Германии? При чем здесь прибыль, госзаказ? У любого предприятия, включенного в крупную капиталистическую корпорацию, “идущие сверху” нормативы являются гораздо более жесткими, чем в советских министерствах — они тоже неэффективны с точки зрения крутого рыночника Б.Федорова?

А вот столь же бредовое утверждение Г.Лисичкина, экономиста и, кажется, будущего народного депутата: “Подоходный налог с зарплаты — это ведь очевидно — не только лишен смысла, но он… вреден и опасен”72. Все у этих постмодернистов “очевидно”! Вот уж, действительно, стиль, в котором “все дозволено”. Почему же подоходный налог с дохода лишен смысла? И что здесь очевидного? Ведь сам себе экономист противоречит — не может быть лишено смысла то, что “вредно и опасно”. Разве вред и опасность лишены смысла? И чем же, интересно, опасен подоходный налог?

А вот его же рассуждение, в котором он буквально призывает ликвидировать общество и государство: “Неосталинисты заинтересованы в сохранении граждан в бедности, терпеливо, послушно стоящих в очередях перед их кабинетами в ожидании благодеяний в виде полубесплатных квартир, путевок в санаторий, места для ребенка в детсаде и т.д. Таким гражданином легко управлять, поскольку он со своей семьей находится в кабальной зависимости от властей… Тот же, кто понял, что все бесплатные блага, которыми бережно осыпают его власти, на самом деле лишь часть неоплаченного его же труда, требует вернуть эти средства, хочет распоряжаться ими по собственному разумению как свободный гражданин” (там же). Забирай, мужики, все себе! Зачем вам квартиры, санатории, детсады — не давайте на них ни копейки, пусть “коммуняки” попрыгают! Надо было мужикам на момент стать полными идиотами, чтобы на такую дешевку клюнуть.

Заглянем, чтобы расширить набор примеров, на самый верх.

Вспомним начало войны в Ираке весной 2003 г. Понятно, что риторика США вынужденно была антирациональной. Как выразился один политолог, “говорить, что нужно бомбить иракских женщин и детей, протестуя против нарушения их же прав человека, есть полнейшая бессмыслица”. Не лучше выглядели и наши демократы, плывущие в фарватере США, которые были вынуждены выступить в их поддержку. Белла Ахмадуллина в интервью “Независимой газете” заявила, что решение Буша является “роковым”, а война “ужасна” и “омерзительна”, но… она надеется, что Буш имел основания для такого решения, а протесты европейской общественности уж слишком экзальтированы.

Но по каким-то причинам отступить от рациональности пришлось и официальным лицам РФ. 3 апреля 2003 г. газеты в РФ и на Западе пестрели заголовками: “Путин не желает поражения США”73. Прежде всего, зачем вообще было делать такое заявление президенту страны, которая официально заявила о своем несогласии с войной, что разожгли США в Ираке, а в самом военном конфликте заняла позицию нейтралитета? Ведь президент нейтральной страны должен воздерживаться от того, чтобы выражать свои пожелания об исходе войны. Подобных заявлений не делали Китай, Индия, другие державы, занявшие позицию нейтралитета.

Возьмем формальную сторону дела. Если принять, что РФ — это государство “всех нас, россиян”, то Президент — высшее должностное лицо этого государства. Он не может делать личных заявлений, он представляет систему. Понятно, что это заявление далось В.В.Путину трудно. Ему пришлось противопоставить себя практически всему населению РФ — он ведь знал, что 80% (иногда говорили, что 85-90%) именно желали Америке поражения в той войне. Не имело смысла и сделанное В.В.Путиным добавление о том, что РФ “заинтересована в переносе решения иракской проблемы на площадку ООН” — ведь это как раз и было бы поражением США.

Но не будем обсуждать политический смысл этого заявления, здесь для нас важна некогерентность совокупности заявлений о войне, сделанных почти одновременно руководством РФ — при том, что не могли они сделать это без согласования. Глава МИДа РФ И.Иванов в докладе Совету Федерации сказал: “Никаких правовых оснований для осуществления военной операции в отношении Ирака у США и Великобритании нет”. В переводе на обычный язык это значит, что США совершили преступное нападение на суверенную страну. Верхняя палата представительной власти страны, Совет Федерации Федерального Собрания РФ, 26 марта приняла Заявление, первая фраза которого гласит: “Соединенные Штаты Америки с 20 марта 2003 года осуществляют агрессию против Республики Ирак”.

Агрессию ! Это слово сразу наложило определенные рамки на последующие заявления должностных лиц, включая президента. Не может же он говорить, что мы “не заинтересованы в поражении агрессора”, это означало бы символический отказ от принципов международного права. Как можно не быть заинтересованными в поражении агрессора! Не желать его поражения — значит потакать ему. Верховная власть государства, разные ветви которой делают столь разноречивые заявления, отступает от рациональности.

Что значит “поражение США в этой войне”? Наверняка В.В.Путин не полагал, что поражением США стала бы их оккупация иракской армией, суд над Бушем и водружение иракского флага над Капитолием! Что это за война, ради чего они ее начали? Всем было ясно, что это война грабительская, война за контроль над крупным нефтеносным районом. Видный западный политолог и писатель Джон Ле Карре сказал: “Если бы у Хусейна не было нефти, он мог бы истязать своих граждан в свое удовольствие”.