Хлеб для людей — или яйца Фаберже для олигархов

В результате реформы на наших глазах происходит важное изменение жизнеустройства России, но мы его не замечаем. Состоит оно в том, что в стране почти вдвое сократилось производство продовольствия и, соответственно, ухудшилось питание большинства населения — и в то же время из РФ начался экспорт зерна. 

Упор на экспорт заявлен в документе правительства «Основные направления социально-экономического развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу» (т.н. «программа Грефа»). В нем сказано: «Поддержание экспортной ориентации этих секторов производство зерна и картофеля будет одним из основных приоритетов в структурной политике в области АПК». 

Член Президентского совета при Ельцине О.Лацис, оценивая реформу, сказал: «И наконец, важнейший результат — впервые за 30 лет Россия приступает к экспорту зерна, радикальным образом сократив импорт зерна, одновременно сократив импорт мяса». 

Все мы учились в школе и можем свести в систему пару величин. Если производство сельского хозяйства упало почти вдвое и при этом прекращен импорт и начат экспорт зерна, то это значит, что население испытывает массовое недоедание. Хвастаться этим — признак патологии сознания. Об этом и речь. 

Во время перестройки нам капали на мозги, что «Амеpика нас коpмит» — и принимали этот нелепый тезис. Почему покупать продовольствие для своего населения ставится хозяйству в вину? В середине 80-х годов РСФСР собирала до 120 млн. т зерна в год — и при этом еще ввозила. Это было признаком благосостояния страны, мы могли за машины прикупать зерно для животноводства, чтобы люди лучше питались. Теперь РФ собирает в среднем 65-70 млн. т зерна в год — и его экспортирует. А у детей, согласно докладу Минздрава за 2000 г., массовая нехватка веса от недоедания. В этом докладе сказано: «Непосредственными причинами ранних смертей является плохое, несбалансированное питание, ведущее к физиологическим изменениям и потере иммунитета, тяжелый стресс и недоступность медицинской помощи». 

Так было в конце ХIХ века, что и привело к революции. Капитализм раскрыл границы России, а помещики и правительство арендными платежами и налогами заставляли крестьян продавать зерно скупщикам, и оно потекло за границу. А.Н.Энгельгардт в «Письмах из деревни» писал в 1880 г.: «Американец продает избыток, а мы продаем необходимый насущный хлеб… У нашего мужика-земледельца не хватает пшеничного хлеба на соску ребенку, пожует баба ржаную корку, что сама ест, положит в тряпку — соси. А они об путях сообщения, об удобствах доставки хлеба к портам толкуют, передовицы пишут! Ведь если нам жить, как американцы, так не то, чтобы возить хлеб за границу, а производить его вдвое против теперешнего, так и то только что в пору самим было бы. Толкуют о путях сообщения, а сути не видят… 

Тому, кто знает деревню, кто знает положение и быт крестьян, тому не нужны статистические данные и вычисления, чтобы знать, что мы продаем хлеб за границу не от избытка… Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не будут есть всякую дрянь. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает». 

Бедой для крестьян стал и прогресс. Специалист по хлебной торговле П.И.Лященко писал: «Железные дороги вместо того, чтобы служить клапаном, вывозящим избыток, стали постепенно служить способом для более легкого и полного выжимания из хозяйства последнего пуда хлеба, последней копейки». 

А сегодня наши либералы восхищаются тем, что крестьяне ели лебеду, а хлеб вывозили («недоедим, а вывезем», выразился тогда министр финансов Вышеградский). В 1911 г. был сильный голод, который затронул 32 млн. крестьян, а на экспорт отправили больше половины товарного зерна. 

Во время НЭПа доля экспорта в производстве зерна снизилась по сравнению с 1913 г. в 4,5 раза. Потом экспорт был еще сокращен (в 1932 г. всего 1,8 млн. т), а в 1934 г. вообще прекращен — лучше было продать, по крайней необходимости, яйца Фаберже. И вот, теперь Россия опять экспортер зерна (а олигархи за эти деньги покупают золотые яйца).

Правящие круги РФ убеждены, что свобода торговать, в том числе зерном, есть одна из главных либеральных ценностей. В.В.Путин заявил: «Наша стратегическая линия такова: меньше администрирования, больше предпринимательской свободы — свободы производить, торговать, инвестировать». 

К «свободе производить» наши собственники холодны, а инвестировать они предпочитают на Западе. Больше всего им по душе свобода торговать, и прежде всего вывозить богатства страны за рубеж. Это касается и хлеба. Первым результатом такой свободы является дороговизна хлеба в самой России — цены тянутся к мировым. 

18 декабря В.В.Путину задали по телефону вопрос о росте цен на хлеб: «В хлебном Ставрополье один килограмм хлеба уже стоит почти 12 рублей». Люди не понимают, как такое может быть, а для либерального мышления в этом нет никакой проблемы. В.В.Путин отвечает: «Цены на зерно выросли. Они выросли на мировых рынках. И, разумеется, предприниматели, работающие в области сельского хозяйства, стараются извлечь максимальную прибыль». Здесь под «предпринимателями», понимаются именно торговцы, а не крестьяне. 

Так что подчинение хлеботорговли принципу максимальной прибыли В.В.Путин считает вещью вполне законной, само собой разумеющейся. Так же, видимо, считают и его советники. Это — никакой не либерализм. Хлеб как первое жизненное благо уже на исходе Средних веков даже на Западе был выведен из числа других товаров, и торговля им перестала быть свободной. Она стала строго регулироваться властью. А вне Запада так было всегда (о торговле хлебом в империи Чингис-хана можно прочитать у Марко Поло). 

Хлеботорговля — одна из самых драматических глав истории. Как писал один историк ХIХ века, «к хлебу приковано больше глаз, чем к тайнам инквизиции». Цена хлеба так сильно влияла на народ, что ее не повышали, а уменьшали вес буханки или булки. Это было общее правило всех европейских городов. 

О свободе экспорта не было и речи, лицензии на вывоз даже небольших партий зерна давались высшей властью, при этом таможенная пошлина была очень высокой — 50% цены зерна. Повсюду частыми были полные запреты на его вывоз. В августе 1557 г. инквизиторы Барселоны умоляли короля Филиппа II разрешить выслать им немного хлеба из другой области, хотя бы для их личного пользования. 

В ХVI веке в каждом крупном городе была Хлебная палата, которая контролировала движение зерна и муки. Дож Венеции ежедневно получал доклад о запасах зерна в городе. Если их оставалось лишь на 8 месяцев, выполнялась экстренная программа по закупке зерна за любую цену (или даже пиратскому захвату на море любого иностранного корабля с зерном — с оплатой груза). Историк пишет: «Как только возникает малейшая угроза снабжению Венеции, ни один корабль, груженый хлебом, не может чувствовать себя в безопасности в Адриатическом море». 

Если нехватка зерна становится угрожающей, под звуки труб объявляется запрет на вывоз хлеба, в городе производятся обыски и учитывается все зерно; из города изгоняются чужеземцы, университет закрывается, и студенты разъезжаются по домам. Понятно, что когда где-то в Европе была нехватка хлеба, отправлять туда зерно было выгодно — прибыль купцов была 300%. Так что получение лицензий было делом большой коррупции и бедой для населения. 

В 1585 г. был неурожай в Испании, и неапольские купцы сумели продать туда много зерна. В городе возникла нехватка, в хлеб стали добавлять каштаны и горох. Когда возмущенная толпа пришла к дому спекулянта-экспортера Джованни Сторачи, он ей нагло ответил: «Ешьте камни!» Его изуродованный труп протащили по всему городу и разрубили на куски. За это были повешены и четвертованы 37 человек и 100 отправлены на галеры. Зато и лицензии на экспорт, наверное, отобрали. В документах отражены тысячи подобных городских бунтов — и именно с такого бунта началась Французская революция (нечто похожее было и у нас в Феврале 1917). 

Так что вот первый вывод: наши реформаторы учатся у Запада только приватизации, захвату общинной собственности, но в упор не видят того, как на Западе богатые научились уживаться с народом. В.В.Путин не привержен очень важным либеральным ценностям — или не вник в их смысл. Ибо либерализм, как выразился сам Адам Смит, отвергает «подлую максиму хозяев», которая гласит: «Все для нас и ничего для других». 

В.В.Путин дает нам такой образ светлого будущего: «Россия должна быть и будет страной…, где экономические свободы позволяют людям… зарабатывать без страха и ограничений». Так вот, на хлебе насущном нельзя «зарабатывать без страха и ограничений» — пусть пошлют Гайдара за консультацией к Джованни Сторачи (заодно он там и погреется, попривыкнет). 

Вторая сторона этого дела — политика власти в отношении цен на хлеб. В.В.Путин считает, что если в Амстердаме цены на зерно подскочили, то, разумеется, и на Ставрополье торговцы имеют право вздуть цены. Откуда же это следует? Тут нет ни логики, ни исторических аналогий. Уже в ХVI веке в городах Европы цены жестко контролировала власть, и на это из казны выделялись огромные средства. Историк Ф.Бродель пишет: «Все это было чрезвычайно обременительно, но ни один город не мог избежать подобных тяжелых расходов. В Венеции огромные потери списывались со счетов хлебной палаты, которая должна была, с одной стороны, поощрять крупными выплатами купцов, а с другой — продавать приобретенные таким образом хлеб и муку ниже себестоимости». 

Если купцы запаздывали с поставками, вводился уравнительный минимум. В Венеции около собора Св. Марка каждый горожанин по хлебным карточкам получал в день два каравая хлеба. Если уж нашим реформаторам так нравится Запад, то почему же они этого не видят? Ведь это — один из важнейших его устоев и источник силы. Почему проклинали СССР за дотации на продукты питания? Эти проклятия были предельно глупыми и подлыми — должны мы наконец-то сказать это вслух! 

Что мы имеем сегодня? В.В.Путин сказал 18 декабря: «Все-таки мы вынуждены будем пойти на регулирование, во всяком случае, основных цен на основные продукты питания. Что здесь делается? Из федерального бюджета выделяются значительные финансовые ресурсы — 20 миллиардов на поддержку, из республиканских и краевых — 30 миллиардов. Так будем и действовать дальше». 

Итак, в РФ «значительные финансовые ресурсы» для сдерживания цен на основные продукты питания — 27 руб. 80 коп. в месяц на человека. Это около 2% средних месячных расходов на питание в РФ — наши люди питаются теперь скромно, на 45 долларов в месяц (это в среднем!). Могут ли бюджетные средства такого масштаба сдержать рост цен? Ни в коей мере, они служат лишь для имитации контроля за ценами. По словам Президента, «так будем и действовать дальше». 

Как же поступают на либеральном Западе? Там выделяют не субъективно названные «значительными» средства, а адекватные средства — то есть такие, которые реально воздействуют на ценообразование. А реально в среднем по 20 развитым странам (они входят в ОЭСР) это половина расходов населения на питание. В США в 2000 г. это составило около 100 млрд. долл. А в отдельных странах (например, Японии) дотации в иные годы составляют 80% расходов на питание. Только при таком участии государства и рынок может быть свободным, и рост цен под контролем. 

А если наши власть имущие на эти средства предпочитают покупать английские футбольные клубы и яйца Фаберже, то свобода торговцам «зарабатывать без страха и ограничений» неминуемо сопряжена с недоеданием и ранней смертью бедных. А они у нас добрые. До поры до времени…

Февраль 2004г.

Пенсионная реформа — очередное нашествие на Россию

Через десять лет в России будет мыкать горе поколение стариков, впавших уже не в бедность, а в нищету.

Раскручен маховик т.н. «пенсионной реформы» — резкого сокращения государственных пенсий с переходом к «накопительной» системе. Всемирный банк дал 1,5 млн. долл. на рекламную кампанию, 8 млн. долларов выделил госбюджет на «информацию», чиновники напечатали 40 миллионов уведомлений, почтальоны в поте лица своего разнесли их по квартирам, а граждане уставились на эти бумажки, написанные на птичьем канцелярском языке — так, чтобы нормальному человеку понять было ничего нельзя. Начата, похоже, одна из крупных афер ХХI века.

В этой афере несколько слоев лжи. Их тоже перемешивают так, чтобы трудно было уловить суть, отделить ее от жгучих мелочей. Например, пресса осерчала на то, что к уведомлению не приложен список тех 50 частных компаний, куда доверчивые граждане могли бы со спокойной душой отправлять свои накопления. Да, безобразие! Как приятно было бы посидеть у камина, глядя на этот список, как баран на новые ворота. А может, даже объехать эти компании, побеседовать с президентами, взглянуть в их честные глаза. Вот Сергей Мавроди из АО МММ никогда не избегал прямого контакта с вкладчиками, и люди ему за это благодарны.

И все же это — мелочь. Ну, вместо пятидесяти новых мавроди соберет наши денежки (по оценкам, 5-8 млрд. долларов в год) государственная финансовая компания со странным названием «Внешэкономбанк СССР». Разница небольшая. Гайдар изъял наши деньги из государственного Сбербанка, какой-то будущий премьер изымет из Внешэкономбанка. Рука в это деле у демократов набита, могут даже не так грубо действовать, как Гайдар. Снова назначат на пару месяцев Кириенко, и он проведет «дефолт». Только таскать эти деньги придется уже не в коробках от ксерокса, а целыми вагонами. Вряд ли кто-нибудь сомневается, что именно так и произойдет.

Но и это грядущее воровство — не главное. Риск потерять перед выходом на пенсию все накопленное существует везде, даже на самом цивилизованном Западе. Да, там есть государственный контроль за частными пенсионными фондами, там есть страховые фонды и все такое прочее. И все равно аферы с деньгами пенсионеров — самое обычное явление. Когда эти обманутые пенсионеры из среднего класса собираются в красивом актовом зале выслушать постановление суда о возмещении им трети потерянных денег, то сердце разрывается смотреть на их лица в телеэкране или на больших фотографиях в газетах. Мы, однако, народ более привычный, да и водка в таких случаях помогает намного лучше, чем виски, так что переживем.

Страшнее тот факт, что о главном смысле изменений пенсионной системы люди совсем не думают — их удалось от этого смысла увести. А ведь речь идет о важной стороне жизни — о том, как в нашей стране будут получать свой хлеб старики. И стариком может стать каждый из нас. Речь идет о типе общества и, если говорить высоким стилем, о типе цивилизации. Вопрос о том, как кормятся старики, определяется всей культурой народа и корнями уходит в религиозные представления. Прямо скажу: переход к накопительной пенсионной системе означает подрубание одной из основ той России, что сложилась за тысячелетие как самобытная цивилизация.

Вспомним доводы политиков за ликвидацию государственной системы пенсий. Вот что сказал В.В. Путин в первом Послании Федеральному собранию РФ 8 июля 2000 г.: «Важнейшей национальной задачей является обеспечение финансовой устойчивости пенсионной системы. Государство обязано предотвратить ее кризис, вызываемый быстрым старением населения России. Для этого необходимо внедрять механизмы накопительного финансирования пенсий».

Вдумаемся в эти слова. В них три тезиса:

— В РФ назревает кризис пенсионной системы. Он настолько глубок, что спасение от него является важнейшей национальной задачей.

— Причиной кризиса является быстрое старение населения России.

— Единственный выход — в отказе государства от финансирования пенсий и возложении этой обязанности на самих будущих пенсионеров, накопительное финансирования пенсий.

Если говорить прямо, пенсионеров ликвидируют, как объект государственного обеспечения. Государство берется только следить за тем, чтобы человек сам откладывал деньги на старость, сколько сможет, — и отсылал их для использования в какую-нибудь компанию. Сказать, что это пенсия, есть эвфемизм, то есть «более мягкое слово или выражение вместо грубого или непристойного». Никакая это не пенсия. Копить деньги на старость люди могли без всякого государства испокон веку. На деле государство РФ при президенте В.В. Путине просто отказывается от обязанности выплачивать пенсию старикам. В этом суть реформы. Печально то, что вот уже пятнадцать лет на людей безотказно воздействует абсолютно ложная установка, опирающаяся на несколько грубых подтасовок — а ее отторжения не возникает. Рассмотрим эту установку.

В.В. Путин сказал, что причина кризиса — быстрое старение населения России. Это утверждение абсолютно нелогично. При государственной системе выплата пенсий — это отдельный раздел бюджета, ничем в принципе не отличающийся от любого другого раздела. Ничего чрезвычайного в старении населения нет, этот процесс надежно прогнозируется, реагировать на него и госбюджет, и хозяйство должны как целое. Ведь не скажет В.В. Путин, что в РФ кризис теплоснабжения вследствие быстрого старения населения России. Каждый бы удивился: какая, мол, связь? Но ведь деньги на ремонт теплосетей и на выплату пенсий берутся из одного и того же котла и между собой ничем не отличаются.

Если же говорить о хозяйстве как источнике средств для пенсий и для ремонта водопроводов, тут видеть причину кризиса в старении людей вообще абсурдно. На покупку в массовом масштабе недвижимости на Французской Ривьере деньги в РФ есть, а на пенсии старикам нет? Это же явная чушь.

Какие же аргументы придумали идеологи, чтобы оправдать отказ государства от продолжения выплаты нормальных пенсий? Первый аргумент — стариков становится якобы слишком много по сравнению с молодыми, а деньги для пенсий берутся из зарплаты молодых.

Этот аргумент — чистейшая демагогия, и тот факт, что его принимают всерьез, говорит о глубоком поражении сознания. Деньги на пенсии берутся из производимого общественного продукта, а в его производстве «работают» ресурсы, созданные трудом большого числа поколений — и предыдущих, и нынешнего. Пенсию себе нынешние старики заработали сами, создавая производственные мощности, выплавляя сталь, прокладывая дороги, обучая детей и т.д. Более того, в их пенсии — труд их отцов и дедов. Причем здесь зарплата нынешних работников?

Братская ГЭС строилась в 1955-1967 гг. и сегодня исправно дает электроэнергию, принося доход и государству, и «алюминиевым королям». Почему пенсия строителя Братской ГЭС или учителя его детей должна зависеть от зарплаты какого-то балбеса, служащего сегодня охранником в казино? При советском строе пенсии были государственными и выплачивались из госбюджета. Иными словами, на обеспечение пенсий шли все обобщенные доходы и все достояние государства. Поэтому никакой связи не имел размер пенсий с тем, сколько сегодня заработал этот балбес. То, что в 1990 г. учредили Пенсионный фонд и незаметно прекратили финансирование пенсий непосредственно из госбюджета, есть просто социальное мошенничество политиков, промежуточный шаг в уходе государства от ответственности. И сделано это было для того, чтобы просто снизить пенсии («сократить дефицит госбюджета»), но при этом снять ответственность с правительства. Извините, мол, собираемость низкая!

Причина кризиса пенсионной системы всем прекрасно известна, она заключается в глубоком обеднении государства вследствие передачи почти всей его собственности и источников дохода в руки ничтожного меньшинства, которое к тому же оказалось несостоятельным как управляющий хозяйством. Так что весь бюджет государства сократился настолько, что стал несовместим с воспроизводством жизни страны.

А если уж говорить о связи между пенсией стариков и числом нынешних работников, то катастрофой для Пенсионного фонда является как раз не увеличение числа стариков, а выведение из сферы производства миллионов молодых людей (на 9 миллионов работников сократился только промышленный персонал, на 5 млн. — число работников сельскохозяйственных предприятий). Безработные, торговцы и охранники не производят материальных ценностей, которые можно обратить в пенсии для стариков.

Второй аргумент в пользу перехода к накопительным «пенсиям» — ссылка на Запад. В ФРГ переходят от государственной системы к накопительной — значит, и нам надо! Это демагогия тупая, ибо никакой аналогии в данном вопросе между ФРГ и Россией нет. Как получают свой кусок хлеба старики — интимный вопрос каждой культуры. Где-то в Японии, если верить их фильму «Легенда о Нараяме», в ХIХ веке старика-отца или старуху-мать любимый сын был обязан отнести на закорках на священную гору и оставить там умирать. Любопытная вещь, но к нам никакого отношения не имеет, у нас так не принято было поступать.