22

— Док? Джесси? Снова шум в канале.

— Мы ничего не слышим, солдатик.

— Ананиас? Я думал, что тебе запретили подходить к пультам.

— Все устроилось относительно легко, парень. Кажется мне, что что-то получилось, если Док выпил кофе, а Джесси рюмку виски. Поскольку ты в курсе дела, то мне думалось, что мы могли бы поговорить откровенно.

— Мы всегда были откровенны. Так вот — ты обычная свинья, избавленная от угрызений совести. Знай, что когда я доберусь до тебя, тогда…

— Хорошая память — это прекрасная вещь, Брон. Если мне не изменяет память, то было два парня, избавленных от совести и ты всегда был первым. Можно даже сказать, что я получил свое только благодаря твоему влиянию.

— Но я здесь не для того, чтобы обмениваться комплиментами. Я хотел бы предупредить тебя.

— Ха-ха! Что бы ты не говорил, изменить уже ничего нельзя!

— Как раз наоборот. Ты уже забыл, что за всей историей скрывается целый план? С помощью бога и моей дедукции тебе еще может быть удастся спастись. Но это будет невозможно, если ты будешь мне мешать.

— Ты часто об этом говорил.

— Это не со зла. Единственная надежда, что флот Службы прилетит с опозданием.

— Что ты хочешь, Ананиас? Ведь тебе же на руку победа Службы?

— О, Боже! — крикнул откровенно удивленный Ананиас. — Ты же высоко витаешь в облаках, и это смешно. Если бы ты не был таким сильным катализатором, я бы тут же уничтожил тебя. Предупреждаю, Брон. Позволь событиям идти своим чередом. Не добавляй к ним своего Хаоса. Если же ты будешь все усложнять дальше, я начну действовать против тебя. Даже если тебя придется раскрыть. Поскольку ты помнишь немного, то я позволю тебе кое-что рассказать, чтобы заставить тебя призадуматься. Ты знаешь, кто придумал эти фальшивые данные? Ты! Твой помутившийся рассудок выдумал это! Но зачем? На это есть только один ответ. Потому, что если эти два флота ударят друг друга, то уничтожат друг друга. Я что тогда мы сделаем?

Брон не ответил. Он боролся с фальшью услышанных слов и не мог связать их с действительностью.

Тем временем «Тантал» был охвачен движением. Был приготовлен шлюз для приема шлюпки. Он внимательно наблюдал за работой экипажа. Эти люди жили в Космосе и считали его своим врагом. Это были решительные и чрезвычайно тренированные люди. Это еще подтвердило мысль Брона, что если грозные Разрушители встретятся со Службой, то победителей не будет. Это будет борьба на смерть, в которой обе стороны будут уничтожены. Хотя кое-какие корабли могут и остаться, но, вернувшись на свои базы, они уже ничем не будут напоминать два прекраснейших флота в Галактике.

Точка зрения Ананиаса могла быть отброшена при допущении, что какой-то из флотов будет сильнее, хотя бы и Разрушителей.

Внезапное усиление шума в голове вырвало его из размышлений. Он вспомнил бомбу, попадающую на Онарис с расстояния 6000 парсеков. Неожиданность вывода из этого закружили его голову.

— Ананиас!

Ответа не последовало.

— Ананиас!

Тишина. Канал связи был чистым, и первый раз за время операции Брон остался один.

Потеря связи беспокоила его, так как совпадала с новыми событиями, происходящими на палубе корабля. Он с интересом подметил, что экипаж изменил обычное отношение к нему и понял, что они получили новый приказ считать его опасным преступником, а не опасным синкретистом. Однако он все же мог выходить в коридор. Наблюдая за подходом красивой шлюпки к шлюзу «Тантала», он задумался. С этого момента можно было уже не сомневаться, что его ждет. Китаец подошел к нему и приказал своим людям сковать его руки и ноги, чтобы он не мог быстро ходить. Потом брызнул в лицо Брона газом из баллончика, и сознание покинуло его.

Китаец в это время смотрел на Брона, и Брону показалось, что в тот момент, когда сознание покидало его, на лице Разрушителя промелькнула тень жалости.

— Чокнутый святоша. Но очень твердый. Это точно. Я надеюсь, что тобой займется Кана, ведь Дауквист полный кретин, — буркнул он себе под нос и повернулся к своим людям. — Он неплохой парень. И неважно, на чьей он стороне. Помимо всего он наш гость. На чьей стороне находится человек, зависит от того, где этот человек родился. Этот наверняка здесь погибнет. — Он ткнул Брона носком сапога и добавил:

— Андер Галтерн! Негоже идти человеку в ад в наручниках. Но это необходимо. Корабль погибнет, и Кана должен быть уверен, что ты не исчезнешь вместе с «Танталом».

23

Брон пришел в себя в каком-то помещении. На нем не было кандалов и наручников, а также формы Разрушителей. Во время сна его одели в чистую тунику. В кармане он ощутил Библию. Кушетка, на которой он лежал, была явно не корабельная. Не было слышно и характерного для космического корабля шума.

Несколько секунд он собирался с мыслями, потом сорвался с постели, охваченный паникой.

— Джесси! Док! Ананиас!

Узкое окно-бойница позволяло видеть кусок серого коридора с каменным полом. Толстые двери закрывали выход.

— Джесси! Куда к дьяволу вы запропастились? Если вы слышите меня, отзовитесь! Дело чрезвычайной важности!

Охваченный паникой он старался привлечь к себе внимание. Дверь дрожала под градом его ударов, но она была настолько толстой, что в коридоре его вопли едва ли были слышны, толстое же стекло в окне также с успехом глушило его крики.

— Джесси, ради Бога!

Наконец, в его голове заработали обычные шумы связи.

— Что там опять происходит?

— Заткнись, Джесси. Я должен сейчас же связаться с Ананиасом.

— Ты хочешь говорить с Ананиасом? — удивилась девушка. — Брон, я тоже мечтаю о такой встрече, но как только я встречусь с ним, то от него полетят ошметки. Этот кретин всыпал мне что-то в стакан.

— Это меня не волнует. Делай то, что я тебе говорю. И срочно найди мне Дока. Скажи ему, чтобы он задержал флот. Мы совершили страшную ошибку.

— Ты должен предоставить более убедительные доказательства.

— Когда ты найдешь его, я приведу более веские аргументы. А пока что могу сказать, что если два флота вступят в битву, то погибнут оба.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Джесси, я уже почти труп. Но сейчас не это важно. Важно, что мы воюем не с тем, с кем надо!

— Что?

— То, что Кана не лгал, заявляя, что это не он уничтожил Онарис. У него, так же, как и у нас, нет такого сильного оружия. Это чужое оружие и выпущенное с ювелирной точностью, чтобы уничтожить планету, на которой жило 200 миллионов человек. Те существа, которые построили эту бомбу, уничтожили еще 35 планет, именно они являются нашими истинными врагами. Если мы атакуем Кану, то рискуем потерять оба флота, и тогда Галактика будет открыта для завоевания.

— Если эта штука Чужаков, то откуда ты знаешь, что они летят к нам?

— Во-первых, я слышу их передатчики в нашем канале связи. Во вторых, Кана создал свой флот именно поэтому.

— Я не верю этому, Брон! Кана создал свой флот, чтобы уничтожить Землю!

— Кане не нужна Земля. Поставь себя на его место. Если бы у него было такое оружие, как бомба, то он просто отправил бы его на Землю. А для этого не нужен такой флот, такой сильный флот, какой он имеет сейчас.

— Понимаю. Я объявляю красную тревогу для Дока и Ананиаса. Хотя я не верю, что ты сможешь убедить Веедера, но попытайся.

— Я прав, и ты, похоже, сама поняла это.

— Это решит Док. Во всяком случае, ты все еще подчиняешься нам. И не пытайся освободиться, я сразу же призову тебя к ответу!

— Я не могу ждать, Джесси. Я должен предупредить также и Разрушителей, чтобы они могли уйти. Мы не должны допустить уничтожения их флота. Это единственная сила, готовая сейчас противостоять Чужакам.

— Я не могу позволить тебе сделать это, пока не придет Док, и только он может решить, что предпринять дальше.

— Я не говорил об угрозе со стороны Флота Службы, я имел в виду тот маленький хаосик, который произвел еще на «Тантале», когда испугался, что флот службы прилетит вовремя.

— Что? Что ты сделал? — закричала Джесси.

— Что? Просто организовал уничтожение этой системы.

— У тебя же нет соответствующего оборудования.

— Да, это так. Но у меня были ракеты типа «Немезида», и я выпустил их еще когда «Тантал» был в подпространстве. Я рассчитал курс их полета и ввел координаты цели. Вскоре вы узнаете, что я не вру.

— Ты глупец, Брон. Четыре ракеты даже такого типа, как «Немезида», не могут угрожать целому флоту и планетной системе. Самое большее, что они могут сделать, это сжечь пару континентов.

— Они все могут, если знать как их применить. Не только континенты, но и все планеты системы будут уничтожены.

— Не преувеличивай, Брон. Я, конечно, знаю, что ты порождение ада, но даже ты не в состоянии сделать что-то такое всего с четырьмя ракетами. Разрушители их сразу же обнаружат, стоит им только вынырнуть из подпространства.

— Но не там, куда я послал их. При обычной траектории, — я с тобой согласен, их сразу же обнаружили бы охранные детекторы любого крейсера. Но они полетят не к флоту.

— Куда же ты их послал, Брон? На солнце?

— Нет. В этом не было нужды. Разве ты еще не догадалась? Самая близкая к их солнцу планета имеет очень малую плотность — это почти плазма, которая едва держится, образуя единое целое. Вот в нее я и нацелился.

— Но они же дезинтегрируют…

Джесси замолчала на полуслове, не в состоянии постичь все подробности его плана.

— Хотя, — наконец подала она голос, — если эта плазма вырвется на волю, то излучение может простерилизовать всю систему…

— Если я не ошибся в расчетах, то вся масса этой планетки будет притянута солнцем, и тогда возникнет Новая. Я должен предупредить Разрушителей. Поэтому вам необходимо сейчас же попросить Антарес передать сообщение на их волне. Соедини меня с Антаресом.

— Ты с ума сошел? Я не могу сделать этого без согласия Дока. Но даже он должен будет согласовать это с Генштабом!

— Времени нет, Джесси! Пока Штаб примет решение все будет кончено.

Брон опять бросился к двери и застучал по ней кулаками. Безрезультатно…

— К черту все это, Джесси… Если вы сейчас же не предупредите Разрушителей, то я найду способ сделать это сам, но тогда…

— Не делай этого, Брон. Мы подчиняемся приказам, а они определяют Разрушителей, как наших врагов. Если ты предупредишь их, это будет считаться предательством. Знай, я буду мешать тебе, как только смогу.

— Отстань!

Он ощупал дверь и засунул пальцы в щель под ней. Удовлетворенный осмотром, он огляделся вокруг в поисках чего-то, что могла бы пригодиться.

— Брон, брось это. Ты уже один раз не послушался нас, и тебя забили почти до смерти. Разве это тебя ничему не научило?

— Сделай мне одолжение, Джесси, испарись!

Маленький фонарь под потолком привлек его внимание. Он достал Библию и полистал ее. Листы были из бумаги. Затем он взялся за кушетку, которая, к счастью, не была привинчена к полу, и сдвинул ее.

— Предупреждаю тебя, Брон! Я убью тебя, как только ты начнешь переговоры с нашими врагами!

— Оставь меня в покое! Ты не осмелишься этого сделать, а ничто другое меня не остановит!

Брон поднял кушетку и сбил колпак со светильника. Свет задрожал, но не погас.

— Я не знаю, что ты намереваешься сделать, но прошу тебя, перестань! Предупреждаю тебя, Брон, что я очень раздражена и поэтому могу применить карающие воздействия!

— Это принесет тебе удовлетворение?

Джесси промолчала.

Брон погасил лампу, и камера теперь была освещена только слабым светом, сочившимся через маленькое окно.

— Удовлетворение? Ты даже не представляешь, с какой радостью я нажала бы сейчас на кнопку смерти. И только из-за…

— Злости?

Брон встал на стоящую торчком кровать и дотянулся до проводов.

— Злость… месть… ненависть… Не знаю уже, что ты еще возбудил во мне…

Он взял два провода в руку и вложил между оголенными концами сложенный лист бумаги, вырванный из Библии. Потом соединил контакты проводов. Сверкнула искра, и бумага загорелась. Брон начал рвать Библию, добавляя все новые и новые листы. Затем носком сапога подтолкнул горящую кучу под дверь.

— Брон! Прекрати!

— Что же ты не нажимаешь кнопку, если это доставит тебе удовольствие?

От тлеющего дерева начал идти дым.

— Ну, нажимай скорее! Это может быть интересно для нас обоих.

Он приготовился к боли, но то, что он почувствовал, было гораздо страшнее, чем обычная боль. Все его нервы разом были поражены дикой ноющей судорогой. Даже когда она прекратилась, ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Голос застрял в горле. Истерическое бешенство Джесси иссякло. Он подумал, что эти тридцать секунд были страшными не только для него, но и для нее тоже.

— Ты свинья, свинья, грязная вонючая свинья — повторяла она шепотом.

Его охватила новая волна сумасшедшей боли, и он понял, что на этот раз она подержит кнопку подольше. К счастью, она слишком возбуждена, чтобы подумать о поддержании его в сознании с помощью семантического кода. С этой мыслью он потерял ощущение времени и пространства.

24

Брон пришел в себя от холодной воды, которую лили ему на голову. Он уже не был в той камере, а лежал в каком-то помещении под завязку набитой аппаратурой. Дауквист с выражением ярости на лице склонился над ним. Кана стоял рядом. Брон удивленно переводил взгляд с одного на другого.

— К черту! — загремел Дауквист.

— Ну ты и даешь, синкретист! Должен признать, что этот твой номер меня удивил больше всего. Но это твое последнее представление, парень!

— Не понимаю…

Брон продолжал играть свою роль, хотя инстинкт подсказывал ему, что сейчас он переигрывает. Но почему? Скорее всего подозрения Дауквиста сменились неуверенностью, хотя Брон пока что не понимал причин этого.

— Что случилось, Джесси?

— Ананиас предал тебя, Брон.

Голос был усталым и измученным. Она еще что-то говорила, но Брон уже ничего не слышал. Он все понял. Голос Джесси раздавался из всех динамиков, расположенных на пультах в этой лаборатории.

Улыбка Дауквиста была полна триумфа и ненависти.

— Ну, что, синкретист? Все еще не понимаешь? Ты и твоя девка из Службы? Мы уже с полчаса слушаем вас. Она хочет причинить тебе боль? Ты получишь возможность удовлетворить ее. Будешь мучиться, как никто другой до сих пор не мучился. А когда мы все закончим, то вряд ли Служба осмелится забросить нам нового агента.

— Если вы слушали нас, то должно быть узнали, что я старался обратить ваше внимание на свою особу. Те ракеты, которые я отправил с «Тантала»… у вас всего несколько часов для бегства.

— Судя по твоим хитрым шуткам, это скорее всего еще одна глупая выходка. Служба только и мечтает, чтобы мы оставили линию обороны и рассредоточили свой флот.

— Нет, это не подлость. Я ведь не знал, что вы подслушиваете нас.

— Это не они, Брон. Ананиас сейчас находится на палубе корабля транслятора. Он перехватывает нашу связь и транслирует разговор Разрушителям на обычных волнах.

Кана посмотрел на техника, обслуживающего аппаратуру.

— Это правда?

— Да, сэр. Сверхсветовая связь.

— Помимо всего прочего, это могло быть запланировано. Это, вероятно, ловушка, — буркнул Дауквист. — Отдай мне его, — он повернулся к Кане. — Думаю, что он у меня быстро заговорит.

Кана поднял руку.

— Нет. Если это ловушка, то флот Службы по крайней мере не захватит нас. Мы можем покинуть систему в боевом порядке. Но мое чутье подсказывает, что это не ловушка.

— А что же?

— Схемы Хаоса подсказали гибель «Тантала». Я знаю сейчас, что он выпустил ракеты. Но вот не знаю, где сейчас «Тантал».

— На высокой орбите вокруг первой планеты.

Выражение лица Дауквиста свидетельствовало о нерешительности.

— Нет… я считаю, что лучше будет…

— Разве ты не понимаешь, — крикнул Кана с той силой, с которой держал в подчинении всю Федерацию пиратских планет, — что если синкретист говорит правду, то мы все погибнем, пока будет идти допрос.

— Поэтому позволь мне просто прибить его. Я не хотел бы иметь под боком шпиона. Что бы там ни говорили диаграммы, я считаю, что мы достаточно уже нарисковались.

— Я не могу этого позволить, ты знаешь, почему. — Кана посмотрел на Брона. — Я не доверяю тебе, синкретист, не доверяю. Если ты пока еще жив, то только благодаря тому, что умеешь читать диаграммы Хаоса, а кроме того, ты являешься катализатором, который вызывает сильные — самые сильное в истории человечества изменения энтропии. Поэтому, скажи мне, Брон, или как там тебя зовут, каким образом ты хочешь поймать космос за хвост?

Вдруг возле одного из пультов возникло замешательство и один из техников крикнул:

— "Тантал" замолчал!

Кана повернулся к Дауквисту.

— Ты еще сомневаешься в правильности диаграмм, Мартин: это результат взрыва тех ракет. Через несколько часов обломки долетят до центрального светила, но излучение дойдет до нас быстрее. Я объявляю немедленную эвакуацию!

— А я говорю, что это ловушка.

— Ловушка это или нет, но, мне кажется, что ты уже не можешь сомневаться в его способностях влиять на события в космосе.

Дауквист закипел от бешенства.

— Послушай, Кана. Почему ты не хочешь прикончить этого типа? Что станет со всеми этими диаграммами, когда он получит пулю в лоб?

— Интересный вопрос. Но поскольку его участие уже запланировано Хаосом, то ты, или просто не попадешь в его лоб, или мы станем свидетелями интересного явления бессмертия. И то, и другое противоречит моей этике. Вот поэтому я и запрещаю тебе делать то, чего ты так добиваешься. Мы потеряем системы, но сохраним весь флот. Нет смысла играть с огнем.

Дауквист неохотно обернулся к радиооператору.

— Объявляй тревогу. Всем немедленно вернуться на корабли. Наземному персоналу подготовиться к эвакуации. Всем кораблям после старта занять позиции на расстоянии шестнадцати диаметров системы, считая от крайней планеты системы. Этот приказ не обсуждается. Выполнение немедленное!

Дауквист двинулся дальше, отдавая новые приказания. Кана молча наблюдал за Броном.

— Послушай, синкретист, — через несколько минут раздался его голос. — Ты даешь слово не вредить нам? А кроме того, я хотел бы знать твое истинное звание, которое тебе присвоила Служба.

— Я не могу дать ответа ни на первый, ни на второй вопросы. Во-первых, я все еще на службе и подчиняюсь приказам и поэтому не могу дать слова. Во-вторых, я забыл большинство подробностей из своей жизни.

— Так может быть твой ментор сможет ответить мне?

— Это агент Брон из Центрального Разведывательного Бюро Службы Безопасности, — объяснил голос Джесси из динамиков. — Его звание — коммодор.

— Ага, так. Я так и думал. Скажи мне, коммодор, она слышит твоими ушами?

— Не только слышит моими ушами, но и видит моими глазами.

— Интересно, — буркнул Кана и внимательно осмотрел голову Брона, однако электродов не заметил. — Пожалуй, я недооценил Службу. Ни ее технику, ни ее людей, которые ее создали. Однако я буду продолжать называть тебя Галтерном-синкретистом, как бы там ни было, ты продолжаешь оставаться катализатором Хаоса. Пошли.

Сопровождаемые адъютантами, они вышли но двор. Вокруг простиралась пустыня. Атмосфера была влажной и холодной, насыщенной одиночеством. Полная противоположность представлению о Базе Разрушителей. Единственное, что свидетельствовало о присутствии людей, — это втиснутые в скалистые расщелины домики и металлические бараки-лаборатории.

Он с интересом рассматривал раскинувшуюся панораму. Только когда Брон сориентировался, на какой высоте они находились, его оценка бледно-серого солнца изменилась. Он понял, что это пародия на зиму соответствовала в действительности полудню. Никому не пришло бы в голову построить свою Базу в таком не гостеприимном месте. И чем сильнее он задумывался над этим, тем более полно понимал всю историю. Корабли Разрушителей не были на своей базе. Сначала они решили оставить рабочих на планете, которую решили колонизировать. Это была обычная колония — лагерь для тысяч рабочих, которые должны были работать под этим серым солнцем. Люди были более выгодны, чем машины, особенно в первый период колонизации чужой планеты. Да и легче их было добыть. Кроме того, они сами себя воспроизводили, и людей было легче обучить разным специальностям, чем машины. Было неважно, что многие из них гибли во время адски трудной работы. Таким образом, в самом широком смысле слова, человечество восторжествовало над машинами.

25

Брон ощутил вдруг себя так, что это он приговорил этот мир к смерти.

Вокруг было множество десантных ботов и ракетных шлюпок. На орбите флот Разрушителей строился для встречи с флотом Мстителей. Он был уверен, что тех рабов, которых они успели захватить на Онарисе, поспешно бросили на произвол судьбы.

Он почувствовал на себе пронизывающий взгляд Каны и подумал, а не может ли этот выдающийся интеллект читать его мысли. Однако по его виду трудно было догадаться, о чем он думает.

Каплевидные корабли, обеспечивающие непрерывное сообщение с кораблями на орбите, находились на дальних подступах к базе. Возле них непрерывно сновали многочисленные транспортные машины, перевозящие оборудование и людей. Все время в воздухе раздавались сигналы сирен. Группы ошалевших невольников с различных планет гнали через поле, как скот. Разрушители старались быстрее добраться до остального флота на орбите.

Множество беспокойных взглядов было направлено в сторону серого солнца, словно оно могло в один прекрасный момент покраснеть и взорваться. Через какое-то время этот тусклый мир познает самое горячее лето за все времена своего существования, но вместе с теплом и светом придет излучение, которое сделает невозможным жизнь на этой планете. Это был бесспорный факт, хотя никто не мог предсказать время катастрофы.

Брон сам начал ощущать нарастающее беспокойство. Словно катастрофическая натура событий сдавила своей тяжестью человеческую боязнь смерти. Внезапно его внимание привлекли новые события. Рядом с ними приземлился десантный бот. Семь транспортов приземлились немного дальше.

Кана подал знак, чтобы он сел в одну из машин, и обернулся, ища взглядом Дауквиста. Он подождал несколько минут, поглядывая то на солнце, то на свои часы, в то время как пилот бота пытался по радио вызвать полковника. Вокруг усиливался круговорот эвакуирующихся Разрушителей. Как только транспортник заполнялся до отказа, Кана давал разрешение на старт.

Поскольку Брон занял уже место в одной из машин, он должен был улететь раньше Каны.

Все также одетый в свою белую тунику, он думал, что Разрушители будут с угрозой относиться к нему, так как видели в нем причину настоящего кризиса. С удивлением он отметил, что они оказывают ему уважение, как обычному офицеру. Они помогли ему удобно разместиться в одной из трех кают экипажа и даже принесли бутылку виски.

Спустя несколько бесконечно тянувшихся минут, бот, наконец, стартовал, пронзая атмосферу обреченной планеты.

Стыковка с кораблем на орбите была очень точной, и Брон отметил, что еще никогда не видел такого совершенства даже среди экипажей Службы.

Его уже ждал вестовой, который провел его на командирский мостик. Немного позже прилетел Кана. Почти тотчас же заработали гравиприводы. Большая мощность, посланная сразу в генераторы, говорила о том, что со стартом очень спешили. Кана подтолкнул Брона к контрольному экрану, чтобы он увидел причину спешки.

У него перехватило дыхание. Камеры смотрели на солнце, которое теперь уже не имело ничего общего со старым светилом этой системы. В его недрах бушевала солнечная буря таких размеров, что даже с расстояния 100 миллионов километров, казалось, угрожает кораблям. Гигантские языки огня вылетали с поверхности солнца со скоростью одной десятой скорости света. Перед глазами людей солнце начало сжиматься, покрываться морщинами, выбрасывать протуберанцы, его яркость увеличилась настолько, что автоматика не справлялась с яркостью изображения. Вместе с нарастающей радиацией языки огня расходились все дальше и дальше в космос.

Брон был не в состоянии оценить мощность взрыва, но объективы камер переключались на все больший угол зрения, чтобы охватить все происходящее целиком. Сильное излучение уже почти наверняка пробило атмосферу обитаемых планет. Вторая планета уже должна была превратиться в сплошное пекло. Третью, которую они покинули, скоро постигнет та же участь. Ее уже начало бомбардировать излучение, и жизнь на ее поверхности погибла. Быстрота и размеры катаклизма превышали все, что мог представить себе Брон.