43

Сергей Тихонов не был лишен чувства юмора, когда называл охранное предприятие именем греческого бога Гермеса, покровителя стад, торговли, а значит, ловкости, обмана и даже воровства.

Стада барыг, начиная от хозяев и директоров крупных заводов и кончая мелкими лавочниками, мирно паслись на полях рыночной экономики под покровительством ящеровских пацанов и охраной бойцов Тихого, отстегивая официально через фирму или напрямую так называемые «крышные» за свою безопасность.

Некоторые торгаши, уверовав в силу своих покровителей, в азарте наживы уже не довольствовались доходами от чистой коммерции, а начинали ловчить, обманывать и обкрадывать своих партнеров, зная, что крутая колода в крайняк отмажет своего тельца от возникающих по этим поводам неприятностей.

Наиболее наглые из барыг пытались утаивать доходы и от своих защитников, но для того и существовало недремлющее око греческого божества в лице всевидящего Сергея Тихого, чтобы пресекать подобную борзость. Реакция пацанов в таких случаях была незамедлительна — паршивую овцу либо рвали на все, либо загоняли в стойло, не забывая предварительно тщательно ее остричь.

Кроме организации охраны и контроля за экономикой группировки, деятельный мафиози отвечал и за связи с городскими чиновниками и правоохранителями, посадив их на допинговую иглу в виде наличности, чтобы оградить подконтрольные предприятия от государственного рэкета. К тому же через коррумпированных деятелей легко решались вопросы приватизации новых объектов, что приводило к значительному расширению границ ящеровской империи, в которой Тихий довольствовался ролью серого кардинала, благоразумно уступив лидерство авторитетному Леше.

Пока верхушка колоды безмятежно отдыхала в элитном ресторане «Континент», Серега напряженно работал. Уже давно разошлись сотрудники фирмы, только молодой охранник нес свою вахту, через каждые четыре часа докладывая шефу обстановку на охраняемых «Гермесом» объектах и изредка наблюдая тоскливую картинку периметра здания на тускло мерцающих мониторах.

Закончив работу с бумагами, Серега устало развалился в кресле. Сегодня он собирался поехать домой, но запаздывали инкассаторы, отправленные в соседнюю область за доставкой процентов по беспроцентному кредиту, выданному давнишним партнерам подконтрольным Тихому банком.

Такой вид финансово-кредитной деятельности весьма развит в нынешних условиях и приносит ощутимый доход хозяевам финпредприятий и прикрывающим сделку бандитам, оставляя налоговые инстанции при своих интересах и в недоумении. Проценты, естественно, отстегивались наличкой.

«Наконец-то», — услышав прозвучавший по пустынному офису звонок, подумал Сергей.

— Шеф, тут Винников приехал, — прошелестел голос охранника по громкой связи.

— Впусти, — распорядился кардинал. — Чтой-то он вдруг на ночь глядя?..

44

«Копейка» упырей остановилась рядом с заезженной «двадцать четвертой» «Волгой», припарковавшейся в ста метрах от здания офиса «Гермеса». Один из двоих хмурых мужиков, находящихся в «Волге», суетливо открыв окно, доложил:

— Тихий не выходил. Скорей всего, кроме охранника, там больше никого нет.

— Славненько, — хмыкнул Череп, рассчитывая сразу же приступить к намеченной акции, и, поддразнивая Димку, добавил: — Ключ от квартиры, где деньги лежат, у нас.

— Я не сделаю ни шага, пока не поговорю с Мариной, — отозвался стиснутый бойцами ублюдка Винни. Наличие еще двоих присоединившихся к банде отморозков заставляло вносить в планы по освобождению срочные изменения.

— Да нет проблем, — зашипел Череп, нажал на кнопку и через секунду произнес: — Дай ее, — после чего поднес аппарат к уху пленнника.

— Мариша, вы как? — успел спросить Димка.

— Пока нормально, эти двое нас не трогают, — давая информацию о происходящем в квартире, быстро заговорила заложница. — Мыв…

— Дай шефа, — загремел голос вырвавшего у женщины трубку упыря.

«Двое там, шестеро здесь, я в наручниках, охранник и Серега к нападению не готовы», — оценивал ситуацию Ди-мыч, прислушиваясь к разговору сутулого.

— Перезванивай мне через каждые пять минут, — давал указания досконально подготовленный к операции Череп. — Если не отвечу, то кончай девок и уходи, — и выключил мобильник. — Ты все понял, Винников? — спросил ублюдок, уже обращаясь к пленнику, и, выждав паузу, скомандовал: — Пошли! Теперь ты меня беречь будешь, — беззубо заулыбался он…

Получив команду Тихого, из чувства тщеславия — ну как же, поздороваться за руку с самим Винниковым! — охранник вышел из дежурки и дернул задвижку электронного замка, хотя просто мог нажать кнопку. Это была его последняя в жизни ошибка.

Этой ошибке предшествовало еще две. Молодой парень до звонка вообще не смотрел на мониторы, а то бы он заметил приближающихся к офису упырей. А также не обратил внимания на подаваемые Винниковым в электронный глазок предупреждающие об опасности знаки, красноречиво изображаемые Димой мимикой лица.

Последнее, что юноша увидел, — это наручники на запястьях авторитета. Ввалившийся в коридорчик за спиной Винни Череп нанес в грудь охранника удар финским ножом, затем еще раз уже в сползающее по стене безжизненное тело. Выдернув финку, убийца хладнокровно обтер ее лезвие о куртку несчастного.

— Уведите его в машину, — скомандовал фиксатый двоим отморозкам и кивнул на ошалевшего от произошедшего Димку. — А ты со мной, — добавил он еще одному, достал «тэтэшку» и решительно двинулся по коридору к кабинету Тихого…

Дверь распахнулась, и ожидавший прихода друга Сергей удивился, увидев незнакомцев, сжимающих в руках во-лыны.

— Одно резкое движение — и ты покойник, — зашипел сутулый.

Хозяин кабинета почувствовал, как заколотилось сердце, но, глубоко вдохнув, он спокойно сказал:

— Нет проблем, раз ты предъявил такие веские аргументы, — и посмотрел на стволы.

Бывший курсант, теперешний кардинал, в любой ситуации умел вести себя достойно, к тому же он был очень умен. «Какие бы цели не имели ворвавшиеся в кабинет ублюдки, если не убили сразу, значит, им нужно что-то другое, — быстро сообразил он. — Скорее всего, деньги. А стоит ли из-за них рисковать?»

Словно угадав мысли Тихого, Череп захрипел:

— Ключи от сейфа на стол.

— Уже на столе, — ответил Сергей и указал взглядом на тяжелую связку, лежащую на столешнице. — Но они не потребуются, сейф открыт.

Мясник недоверчиво покосился на стоящий в углу массивный металлический ящик. Ему тут же захотелось залезть в его нутро, но Череп сдержал свой жадный порыв и, подойдя к Тихому, надел на него браслеты. Тот не сопротивлялся.

Ублюдок покосился на своего боевика, держащего под прицелом хозяина кабинета, и подумал: «Если там то, что я хочу, то завалю обоих, и пропади оно все пропадом!»

— Дернется — стреляй, — скомандовал молчаливому упырю Череп и двинулся к стоящему в углу сейфу. И тут зазвонила трубочка, указывающая, что с момента захвата прошло уже пять минут.

— Ну? — нетерпеливо прохрипел в микрофон мясник. И через несколько секунд зашипел: — Хочет ссать? Так отведи. Глаз с нее не спускать, придурок.

Металлический ящик был заполнен бумагами, и только в самом углу лежала одинокая упаковка стодолларовых купюр. Разъяренный ублюдок смахнул все бумаги на пол и хрипло заорал, обнажая свою фиксу:

— Где деньги, гондон?

— Уважаемый, — медленно заговорил Тихий, — деньги там, где у нормальных людей они и должны быть — в банке. — И тут же вспомнил, что с минуты на минуту дожидается приезда инкассаторов: «Парни вооружены, главное, чтобы не расслаблялись и вовремя среагировали». В это мгновение по офису прокатился звонок…

45

Часом ранее в квартире Винникова.

…От мелодичного сигнала трубочки Мариша вздрогнула. Сутулый ублюдок молча выслушал сообщение и осмотрел сидящих в гостиной упырей.

— Кинг-Конг, за старшего, глаз с нее не спускать. Если что, мочите. Каравай, за мной! — глухо скомандовал фиксатый и решительно зашагал на выход.

Гориллообразный Кинг-Конг проводил Черепа настороженным взглядом и заметно расслабился, после того как за ним щелкнул замок.

— Хряк, посмотри в холодильнике что-нибудь пожрать, — высокомерно обратился он к другому отморозку. — Три часа сидим, уже кишки свело. И выпить, — добавил он и похотливо уставился на коленки заложницы.

Красномордый курносый Хряк рванул на кухню, открыл холодильник и загремел крышками кастрюлек. Ему тоже хотелось жрать. Обнаружив в дюралевой латке тушеное мясо, он запустил толстую ладонь в застывшее блюдо и, выдергивая из подливы самые крупные куски, стал жадно засовывать их себе в рот. Насытившись, упырь отнес посудину с остатками пищи приятелю, по ходу вытирая жирную руку о собственные штаны.

— Ты хоть бы ложку принес, — рассердился Кинг-Конг. — И хлеба. — Но ждать не стал, поднес латку к толстым губам и, отвратительно чавкая, стал глотать холодную подливу.

— Вкусно, — жуя, произнес он. На дне оставалось еще что-то. — Хочешь? — великодушно спросил обжора и протянул женщине посудину.

Пленница отрицательно мотнула головой. Согревшись на маминых руках, Алинка уже спала. Положив девочку на соседнее кресло, Марина сняла пальто и заботливо укрыла ее.

— Как хочешь, — не расстроился упырь и проглотил остатки, внимательно созерцая соблазнительную фигурку пленницы.

Хряк притащил с кухни початую бутылку «Абсолюта» и два фужера, разлил по полной и тут же одним глотком осушил свою долю. Довольный Кинг-Конг посмотрел, как на свету играют грани хрусталя, и повторил движение дольщика.

— Кайф! — сказал он и громко отрыгнул.

Мариша втиснулась в кресло и закрыла глаза. Происходящего она уже не воспринимала, снова погрузившись в воспоминания.

«Твои глаза как море», — произнес Андрей. В иллюминаторе отчетливо виднелась прибрежная светло-зеленая полоса, переходящая с глубиной в цвет июльской листвы и дальше чуть ли не в черный.

«Как тебе удалось договориться?» — спросила, еще сильнее сжимая его теплую ладонь.

«Сказал, что если не отпустит, то ты уволишься», — улыбнулся он.

«А если б не отпустил?»

«Ну и уволилась бы».

«Значит, медовый месяц?»

И затем медовый месяц длиною в шесть лет. Путешествия — Кавказ, Карелия, Прибалтика, Карпаты, Днепр, Волга и опять море. Сочи, Пицунда, Ялта… Поезда, самолеты, машины… И нежность, и страсть, еще… еще…

И разговоры до утра. Господи, как много он знает! Или я так мало…

Спросила: «Любишь?»

«Люблю. А ты?»

«Не-на-ви-жу! Ты меня у меня украл…»

Делается, что рассердился…

«Люблю, люблю…»

Улыбнулся, и взгляд добрый, теплый… Он все понимает, он не предаст…

Он все — и отец, и муж, и брат…

Отец. Всегда хотела увидеть отца. Мама говорила, что талантлив. Единственная память — копия Петрова-Водки-на «Купание красного коня», более сорока лет назад оставленная в монастырской келье… Стоп! Это шанс… Но как добраться?..

— Тебя! — прогремел гориллообразный и протянул трубку.

— Алло, Мариш, ты как, в порядке?..

«Димка, милый Димка, что там с тобой? — нахлынули чувства и тут же отступили. — Спокойно, надо что-то придумать. Этот гад следит за каждым движением. Второй, краснолицый, кажется расслабился, рассматривает кассеты. А этот хочет, глаз, сволочь, не сводит… Попробую встать…»

— Куда? — заволновался Кинг-Конг и соскочил с кресла. — Назад!

— Мне надо в туалет, — делая приветливое лицо, произнесла Марина.

— Потерпишь, сука! — выдавил подонок, толкнул обезьяньей лапой и опять, пуская изо рта пузыри, уставился на колени.

«Хочет, ублюдок, — опять подумала заложница. — Надо это использовать. Димка, вероятно, не поможет, он все сделает, чтобы нас не тронули. Но, видимо, далеко зашло, и рассчитывать можно только на себя… Или на случай… Какой случай? Что может случиться? Надо добраться до картины…» — метались мысли очаровательной женщины.

Опять загудела труба.

— Да! — прокричал оставленный за старшего гориллообразный и протянул аппарат. — Тебя.

— Мариш, вы как?

— Пока нормально. Эти двое нас не трогают. — «Теперь Димка будет знать, что здесь два ублюдка. Но что это дает? Пока ничего. Необходимо добраться до картины…»

— Мне надо в туалет, — повторила Марина и схватилась обеими руками за живот.

— Сиди, шлюха! — закричал Кинг-Конг.

От резкого звука Алинка проснулась и тихо захныкала. Марина наклонилась над дочкой и, поглаживая по кучерявой головке, запела: «Спят усталые игрушки…» Через пару минут девочка затихла.

Краснолицый Хряк, рассмотрев все обложки видеокассет, выбрал одну и воткнул ее в видик. На экране телевизора появилась картинка с титрами, и зазвучала напряженная мелодия…

— Мне действительно надо, — заговорила Марина, заманчиво задвигала бедрами и кокетливо взглянула в лицо гориллообразному.

Упырь, наблюдая за женскими телодвижениями, промолчал, затем взглянул на часы и набрал номер.

— Алло, шеф, это я. Пять минут, звоню, как договаривались, — подобострастно доложился Кинг-Конг. — Она на очко просится… Что?.. Понял… — заулыбался и выключил трубку. — Ну пошли-и! — протяжно, с предвкушением получить удовольствие, разрешил он…

Животным взглядом смотрел возбужденный подонок на устраивающуюся на унитазе изумительную женщину, стараясь не пропустить ни одного ее движения.

Специально дразня ублюдка, Мариша задрала юбку выше необходимого и спустила колготки чуть ли не до колен. «Смотри, сволочь!» — подумала она и потире раздвинула упругие бедра, внимательно наблюдая за переменами на мерзкой морде своего тюремщика.

Челюсть гориллообразного отвисла, торчащие уши зашевелились, прислушиваясь к журчащим звукам, глаза вывалились из орбит, штаны оттопырились в районе паха.

«Созрел, хмырь!» — догадалась целеустремленная женщина и хитро спросила:

— Хочешь?

— Ага! — закивал завороженный зрелищем отморозок и приблизился.

— Не здесь, в спальне, только тихо, я не хочу с тем, — заговорщицки прошептала красавица и двинулась к нужной двери.

Расстегивая на ходу ширинку, упырь тяжело затопал за ней.

Обойдя широкую постель, Марина сделала вид, что пытается снять блузку, в то время как ублюдок на карачках пополз по кровати, волоча за собой спустившиеся до щиколоток брюки, пыжась дотянуться обезьяньими лапами до объекта своей животной страсти.

Выбрав момент, расчетливая женщина резко дернула за раму висящей на стене картины. Красный жеребец, описав полукруг, боднул своей изумительной головой растерявшегося Кинг-Конга, затрещавший холст порвался на башке и повис на покатых плечах удивленного любителя дамских прелестей.

Открыв непонимающие глаза, гориллообразный уперся взглядом в направленный на него черный ствол «калаша» и испуганно отшатнулся, еще больше раздирая грубый холст своей толстой шеей.

— Тихо! — негромко скомандовала решительнейшая из женщин и передернула затвор. «Спасибо, Андрюша! Научил!» — вспомнила она уроки стрельбы в сосновом бору на перешейке. — Ну кто там еще хотел комиссарского тела? — чувствуя себя победительницей, произнесла Марина. — Зови, сволочь, второго!

— Хряк! — тоскливо-визгливым голосом закричал бывший тюремщик. — Хряк! Иди сюда!

— Ну че еще? — показываясь в дверях, проговорил недовольным голосом красномордый. Его оторвали от любимого боевика.

Это были его последние слова. Увидев неожиданную сцену, он задергался, пытаясь вытащить застрявшую за ремнем во-лыну, но не успел. Прошитый с трех метров короткой очередью в живот, упырь вывалился в коридор.

«Спасибо, Дима!» — на этот раз подумала Мариша о Винникове, так кстати спрятавшем за холстом автомат.

Поведя стволом, прекрасная в своем гневе женщина еще раз нажала на спусковой крючок, превратив торчащую из порванной картины башку комичного Кинг-Конга в кровавое месиво…

В соседней комнате захныкала Алинка.

46

Пробежав за день шестьсот километров, инкассаторская «Нива» остановилась у здания охранного предприятия «Гермес». Двое усталых сотрудников фирмы, подхватив брезентовую сумку, вылезли из машины и направились к металлическим дверям. Ребята расслабились после дальней дороги, мечтали выпить по чашке чая и не обратили внимания на стоящие в ста метрах от них автомобили и притаившихся в них упырей…

От неожиданно прозвучавшего по офису звонка у Черепа от испуга подкосились колени. Но еще через мгновение дерзкий ублюдок сумел взять себя в руки. Выдернув из кармана мобильник, он торопливо набрал номер трубы одного из сидящих в «копейке» отморозков.

— Что там происходит? — в микрофон прохрипел мясник.

— У дверей двое мужиков в камуфляже и инкассаторская тачка, — прозвучало в ответ.

С полминуты убийца лихорадочно мыслил. Он еще хотел пошуровать в помещениях офиса, но неожиданное появление парней срывало намеченные планы. После паузы мясник скомандовал:

— Подгоняй ведро, как только мы выйдем. — Отключился и, повернувшись к Караваю, зашипел: — У входа двое. Мочи!..

Толстый Каравай чалился на мусорской зоне по петушиной статье. Бывший сотрудник вытрезвителя изловчился изнасиловать дочку районного депутата. Молодая особа не отличалась примерным поведением и на момент события была в стельку пьяна, но требующий сатисфакции представитель местной власти довел дело до логического завершения, хотя мог бы ограничиться и определенной суммой, которой Каравай, к собственному сожалению, не обладал и посему ему пришлось переселиться на нары.

Устрашающий вид насильника в ментовской колонии никого не соблазнил, поэтому задница упыря осталась невинной. Вместе с бандой отморозок уже принимал участие в ограблениях, но никогда ему не случалось убивать, поэтому после приказа Черепа его пробил столбняк.

— Ну! — угрожающе прохрипел червь и направил на парализованного от страха подельника волыну.

Второй команды придурку не потребовалось, он в считанные секунды пробежал коридор, распахнул дверь и, закрыв глаза, расстрелял в уставших инкассаторов всю обойму. Восемь выстрелов звонким эхом отозвались в округе.

— Вперед! — с устрашающей рожей, уже обращаясь к ужаснувшемуся от происходящего Тихому, прохрипел мясник.

Мудрый Сергей не стал испытывать судьбу и, подталкиваемый сзади ублюдком, двинулся на выход. В груди защемило, когда он увидел окровавленные трупы троих пацанов, бывших вэдэвэшников, которых знал уже несколько лет, гордился и доверял им. Еще не представляя собственной участи, Тихий тут же мысленно поклялся отомстить, в то же время осознавая, как мало у него для этого шансов.

«Добраться бы до телефона. Хотя бы один звонок Ящеру — и от этих мокрушников мокрого места бы не осталось», — подумал ожесточившийся Серега…

Но право на один телефонный звонок, по аналогии с американскими боевиками, ему никто предоставлять не собирался. Его грубо затолкали в подкатившую «копейку» и ударами втиснули на пол, за спинки передних сидений.

— В подвал! — распорядился фиксатый, достал финку, нетерпеливо разодрал брезент инкассаторской сумки и зашелестел упругими упаковками.

Семьдесят тысяч долларов и четверть миллиона рублей разозлили ублюдка, ограбленное. придется делить между упырями, не на такую наживу рассчитывал червь, начиная свое кровавое дело.

Трупы, оставленные на пороге «Гермеса», свели на нет и без того призрачные планы отморозков подломить под себя Тихонова, но хитрый Череп не убил хозяина охранной фирмы в надежде подоить своего бывшего сослуживца Строгова, предоставив тому бесперспективные попытки обработать живого пленника в своих интересах.

«Пока Олежек поймет, что херней страдает, я с помощью Винникова доберусь до ящеровского общака и отвалю, но сначала побалуюсь с их телками, — думал неугомонный кровопийца. — Ну что же там с Ящером, когда его завалят?» — от нетерпения разгневался он, и, будто читая его мысли, запиликала трубка.

— Ящер вышел из кабака и садится в машину. С ним два амбала, телохранители, — доложился наблюдатель от «Континента».

— Что с другими бригадирами? — спросил раздраженный Череп.

— Пока зависают, — коротко выдавил шпион ссученных мокрушников…

Мясник быстро набрал номер оставленных на Приморском шоссе упырей:

— Готовьтесь! Он выезжает. Упустите — башку сверну, — пообещал он, угрожающе шипя…

Находящийся в отчаянном положении Тихий из коротких фраз фиксатого догадался, что ящеровским пацанам готовится западня, и где-то неизвестные беспределыцики поджидают и самого Леху. «Надо во что бы то ни стало вырваться и предупредить», — зажатый в неудобном положении севшими на него подонками подумал плененный кардинал и пошевелил затекающими от наручников руками.

Заскрипев тормозами, «копейка» остановилась, ублюдок натянул на голову и глаза Тихого вязаную шапку и потащил из авто. Ослепленному Сергею с трудом дались несколько шагов. по ступеням вниз, заскрипела массивная дверь, и его грубо пихнули в пропахшее сыростью помещение.

Через минуту из подъехавшей «Волги» тем же макаром в импровизированную тюрьму затолкали и Винникова. Мысли Димки разметались от увиденного у дверей «Гермеса» кошмара, от неизвестности происходящего в Марини-пой квартире и будущего в собственной судьбе…

Упыри громко переговаривались между собой, предвкушая дележ награбленного. В отличие от Черепа, кровавый та-баш их радовал, и они с вожделением смотрели на своего шефа.

Мясник не спешил радовать отморозков, ему самому похищенного было мало. Он искал способы скрысить и, затягивая иремя, прошипел:

— Этих в разные комнаты, пристегнуть к трубам и охранять.

Недовольно бурчащие подонки бросились выполнять приказ.

Снова загудела труба. Ожидающий из-иестий с Приморского шоссе конченый сучара засуетился, пытаясь быстро нажать на нужную кнопку.

— Да! — гаркнул он.

— Муха залетела. Кандидат… горит в своей хате, — произнес бывший чеченский наемник. — Там найдут обгоревший дуршлаг, — и жутко рассмеялся.

— Ладно. Гони на базу, — недовольный рассказанными по телефону подробностями, захрипел червь и посмотрел на электронный циферблат. С начала событий прошло ровно пять часов.

47

Оставленные в засаде у поворота с шоссе кровососы, получив сообщение ссученного пахана, выкатили на ведущую к даче Ящера дорожку огромный булыган и залегли в продуваемом голом кустарнике. Лежать пришлось долго, сжимающие автоматы пальцы окоченели, тающий апрельский снег холодными струйками просачивался сквозь одежду, пролетающие по трассе шаланды окатывали замерзающих гопников потоками жидкой ледяной каши. Проклинающие все воинствующие упыри ждали…

Ждали они напрасно. Находящийся в еще более неудобной позе авторитетный Ящер громко чертыхался. Обвешанные амуницией злющие омоновцы вытащили его и двух телохранителей из перехваченного у поста ГАИ чемоданистого «мерседеса» и пинками кованых ботинок уложили парней мордами в снежную жижу.

Вокруг них, щелкая взятой в отделе казенной фотомыльницей, бегал и суетился довольный проведенной операцией по задержанию особо опасных преступников капитан Суслин, стараясь тщательно запечатлеть на пленку выуженные из карманов пацанов разложенные веером деньги и табельное оружие охранников, естественно, «забывая» сфотографировать разрешение на их ношение…

Почувствовав перспективы, рыжевих-растенький следователь Витюша ШИЛ Громкое Дело…

Еще в больничной палате, не задаваясь вопросом, что было бы с тем придурком прямо на месте, не отходя от кассы, который посмел бы вмазать пощечину, а тем более плюнуть в рожу авторитетнейшему Леше Ящеру даже за честь любимой жены Сары, Суслин принялся стругать свою будущую карьеру налогового полисмена с повышением в звании.

Быстро внушив потерпевшему, что его, бедного еврея, не просто избили, но еще и ограбили на сто двадцать долларов, якобы находившихся у него в кармане, а так как это происходило с применением консервного оружия, то грабеж автоматически переквалифицировался в разбой, заботливый следак продиктовал страдальцу соответствующее заявление, которое тот и подписал.