5

Начало недели предвещало множество забот. Еще утром Жора позвонил Макарычу и забил стрелку. В конце прошлой недели после бурной ночи, проведенной с наглым татарином, очаровательные адвокатессы Таня и Галя изловчились подать документы на одного из подельников Кротова и даже договорились в канцелярии суда об ускоренном рассмотрении этого дела.

Заседание было назначено на ближайшую пятницу. Крот торопился. До того как покинуть отечество, чтобы не предстать перед судом за содеянные ранее делишки, необходимо было кое о чем побеспокоиться. Самое главное — выдернуть из заточения парней, которые слишком много знали интересного даже для Интерпола и могли рассказать об этом кому следует, если б убедились, что босс бросил их на произвол судьбы. Ну и, конечно, позаботиться о наличных, от количества которых зависело безбедное существование вдали от родных берегов.

Ну что ж, понять этого авторитетного господина не сложно, кому ж хочется топтать российскую зону неизвестно сколько лет в самом расцвете сил, если в мире есть более интересные занятия…

Макарыч приехал вовремя. Жора сообщил ему о дате заседания и расспросил его о настроениях Репкина относительно исхода мероприятия. Андрей, как всегда, был в своих суждениях осторожен:

— На данный момент судья уже полностью запутался, но впереди еще несколько дней, за которые может произойти что-нибудь непредвиденное. Деньги подготовь к четвергу, если что-то пойдет не так, то под любым предлогом отменяйте рассмотрение дела.

— Что непредвиденное может случиться? — резонно спросил насторожившийся Крот. — Осечек быть не должно!

— Репкин непредсказуем! Тем более он не догадывается, кто я на самом деле. Я не доверяю твоим адвокатшам. Они своей болтовней могут все сорвать. Держи их под контролем! — Макарыч знал гораздо больше, чем Жора, и преследовал свои цели, расстроить которые могли обнаглевшие юристки и Чернявчик, и если Юрик находился под наблюдением Равиля, то за дамочками мог прислеживать только Крот.

— Хорошо! Я скажу им, чтоб держались подальше от судьи, — ответил заинтригованный Жора и подумал: «Что-то здесь не так, надо побеседовать с девочками». И неожиданно сменил тему: — Как насчет дела, которое я предложил?

Старикаша был готов к вопросу, но не к ответу, ведь Ящер еще не вернулся, а без его совета и, главное, поддержки ввязываться в кротовские аферы было бы безрассудно.

— Жора, давай сначала закроем вопрос с Репкиным, — уклонился от дальнейшего разговора Макарыч, — я должен сейчас же к нему ехать…

Последние дни Василий Иванович находился в удрученном состоянии. Пропажа непутевого зятька его особо не волновала, лучше бы было, если бы тот совсем не появлялся, но настроение убитой горем дочери отразилось на его самочувствии. К тому же никак не давал о себе знать новый друг.

Костров не появлялся со дня памятного откровенного разговора, и Репкин уже сожалел о своих признаниях хоть и симпатичному, но малознакомому человеку. Появление Андрея Дмитриевича в кабинете судьи было неожиданным, но приятным событием. Мужчины с теплотой пожали друг другу руки.

Кострову не пришлось долго уговаривать Репкина в нужном аспекте решить судьбу подельника Кротова. Для этого потребовалась всего пара аргументов.

— Василий Иванович! Было бы нелогичным изменить меру пресечения в отношении главного подозреваемого и не сделать этого по тому же делу для лица незначительного, второстепенного, — рассуждал авантюрист. — Кроме того, используя свои связи, я позабочусь о том, чтобы в прокуратуре не выражали свое недовольство. А деньги нам нужны как воздух, корпорация сделала ставку на вас, и отступать уже некуда.

— В таком случае, Андрей Дмитриевич, я вынужден предложить вам пятьдесят процентов от суммы, — сделал благородный жест Реп-кин. Его уже не мучили остатки совести, к деньгам он привык очень быстро, возможно, действительно они не воняют!

По понятным причинам партнеры не произносили слово «взятка», которое как бы резало слух солидных уважаемых людей. Друзья еще долго беседовали о политике, о карьере, прежде чем с теплотой распрощались.

«Странное дело! — думал Макарыч, прослушав запись. — Двадцать пять лет был кристально честным человеком, но поманили карьерой, и все идеалы рассыпались в пыль. А может, действительно избирательную кампанию организовать на пожертвования от взяткодателей? Забавная мысль, надо покумекать на досуге…»

6

Во вторник вернулся Ящер, черный от загара и довольный. Братки, конечно же, закатили банкет в «Континенте» и гуляли до утра. Только в среду к вечеру Макарычу и Равилю удалось застать босса трезвым.

Леша слушал парней внимательно, похихикал над рассказом татарина о проведенной ночи в обществе адвокатесс, серьезно воспринял информацию о стреле с чеченами и особенно заинтересовался предложением Крота о мошеннической сделке с торговым центром. Но для начала вызвал Леща и Клима для разбора попадалова в доме Лерочки.

Телохранители Ящера холодно поздоровались с татарином и старикашей, и ничего удивительного. Лешины бойцы работали в охранном предприятии, которым руководил двоюродный брат босса Сергей Тихонов или, как его называли бандиты, Тихий. Он осуществлял легальную охрану объектов ящеровской группировки, кроме того, занимался связями с властями и правоохранительными органами. От своих сотрудников Тихий требовал исключительной дисциплины и соблюдения законодательства, чтобы не подставить с трудом созданную и приносящую приличные доходы фирму.

Лещ и Клим находились под следствием, которое хотя и двигалось ни шатко ни валко, но вполне могло привести к негативным последствиям и по отношению к предприятию и их самих. Лишение лицензий и права ношения оружия было реально, и изначально виновниками происшедшего были татарин и старикаша, пригласившие парней на разводку Глеба.

Подогретый косарем баксов следователь был бы и не против закрыть дело, но для этого требовались нужные показания Лерочки, которая по глупости на допросе крутила задом, противоречила объяснениям парней и своим собственным. Кроме того, она не подала заявления на своего супруга, так жестоко ее избившего.

Не вдаваясь в подробности, Ящер тут же послал Равиля к очаровательной Лерочке, чтоб тот добился от нее необходимых действий.

— И смотри, без крайностей, только ласка и нежность! Веник не забудь купить! — с улыбочкой напутствовал отморозка Леша.

В дальнейших мероприятиях Макарыча лже-тамбовичи Лещ и Клим участвовать отказались и вскоре оставили старикашу и босса наедине.

— Андрей, не мне тебе объяснять, что «чехи» — отморозки конченые, — начал беседу озабоченный событиями последних дней Ящер. — Если за месяц ваш подопечный не вернет им лавэ, то на разбор они не пойдут, не будет также и прямого столкновения. Руслан просто втихую закажет тебя или выкрадет и отдаст только за выкуп. Последнее более очевидно. Я, конечно, выкуп отстегну, но в этом случае двенадцатью косарями не обойдешься. Чернявчик, судя по всему, урод еще тот, так что лучше отдать его, пусть «чехи» сами разбираются.

Макарыч, чуть подумав, согласился с доводами авторитета:

— Я так и поступлю, но сначала использую на все, что возможно. А что будем делать с предложением Кротова, тридцать процентов — это сто пятьдесят тысяч долларов, весьма заманчивая тема?

— На следующую стрелу поедем вместе, Крот такими бабками так просто не делится, тем более что собирается сваливать. В любом случае, без реальных гарантий мы в эту делюгу не полезем. — Ящер решил сам поучаствовать в теме, оно и понятно, работы немного, а выхлоп значительный. — Когда ты встречаешься с Жорой?

— Завтра он мне должен передать взятку для Репкина, — сообщил Макарыч.

7

Лерочку звонок Равиля взбудоражил, и она приготовилась встретить желанного гостя…

Татарин был ей весьма симпатичен, впрочем, наверное, они подходили друг другу. Оба были прекрасно сложены, обладали безупречным здоровьем и не касались в разговоре серьезных тем. Она просто щебетала без толку, а он молча и бездумно слушал, любуясь женскими прелестями, и ощупывал в кармане пачку презервативов, вспоминая первое бурное свидание и его побочные результаты.

Что ни говори, а Лерочка была хороша, и мужчин от нее отталкивало только одно качество — бешеная ненасытность похотливой самки, изматывающая любовников до полного изнеможения и даже больше. Природа немного переборщила, создавая уникальную секс-машину, и не позаботилась о достойном партнере. Впрочем, судьба, видимо, недаром свела ее с татарином, мужские силы которого могли вызвать зависть сразу у дюжины ловеласов.

Следуя напутствиям Ящера, Равиль не только преподнес чудесный букет роз провинциальной красавице, но и с удовольствием ласково и нежно тискал ее упругое смуглое тело. Лерочка, перехватывая инициативу, гладила, лизала, кусала мощное тело бывшего спортсмена и снова откидывалась на спину, шумно вздыхая и смеясь, губкой кокетливо прикрывая осколок сломанного Глебом зуба в день его последнего памятного появления в ее жизни.

Постепенно безудержные ласки в свете ночника перешли в бурную страсть. Любовники со звериным рыком терзали друг друга, с бешенством прижимаясь телами, катались по широкой постели, судорожно раздирали ногтями кожу, не чувствуя боли. Все это больше смахивало на смертельный поединок двух борцов, нежели на любовную сцену. Нераспечатанные упаковки гондонов разметались на полу вокруг натужно скрипящей кровати.

Тихо открылась дверь в комнату, и на пороге с отвисшей челюстью застыл Глеб. В этот вечер он в очередной раз поругался со своим отцом, отставным блюстителем порядка, и голодный болтался по городу, ища развлечений, и, не найдя их, приперся к законной супруге на предмет чего-нибудь пожрать и поспать, зная отзывчивый Лерочкин характер.

В голом мужике с искаженным от страсти лицом он не сразу узнал Равиля, но не бросился в порыве ревности на соблазнителя своей жены, оценив его физические данные. Борьба на ложе ожесточенно продолжалась еще несколько минут, пока разгоряченные любители секса не заметили незваного гостя. От неожиданности Лерочка с визгом прикрылась от ошеломленного взгляда родного муженька истерзанной подушкой. Равилю потребовалось всего мгновение, чтобы броситься на ненавистного должничка, но он настолько же и опоздал. До грабителя старушек дошло, кто перед ним, и он стартанул быстрее трепетной лани.

Одинокий прохожий видел, как по пустынным ночным улицам неслись два парня, причем догоняющий, похожий на древнегреческого олимпийца, был совершенно голый. Атлет достал свою дичь на гранитной набережной канала и точным ударом кулака в затылок свалил ее. Подойдя к безжизненному телу, он легко приподнял его и перебросил через чугунную решетку, обрамляющую медленно текущие воды. В тишине раздался всплеск, но гигант, даже не посмотрев на темный поток, засеменил в обратном направлении. Наблюдавший за редкой сценой прохожий поспешно скрылся в ближайшей подворотне…

— Где он? — с надеждой в глазах коротко спросила вернувшегося Равиля Лерочка.

— Да он, блин, убег! — довольно натураль но ответил татарин и развел руки.

Красавица облегченно вздохнула…

8

Лидеры преступных сообществ — Крот и Ящер — были знакомы давно, еще со времен процесса раздела территорий, прошедшего достаточно мирно, поэтому отношения оставались дружественными. Но встречались они нечасто: только для решения конфликтных вопросов, иногда возникающих между молодыми и излишне горячими пацанами. Или при разборе барыжных склок, когда быстро определяли виновного и грузили его на бабки, а затем по справедливости пилили изъятое.

Ящер и Макарыч зашли в «Гранд-Отель» в сопровождении Леща и Клима, Кротов сидел в ресторане с Вадимом и Вовиком. Произошла бурная встреча со всеми атрибутами выражения полного почтения, удивившая и умилившая присутствующих в зале интуристов. Быстрее забегали официанты, засуетились администраторы и попрятались путаны. Насторожились и зашевелили ушами стукачи различных спецслужб.

— Что привело уважаемого Ящера в наше скромное заведение? — на правах хозяина начал разговор Крот, хотя прекрасно понимал по присутствию Макарыча, о чем может идти речь.

Рассчитывая то ли на жадность, то ли на глупость крыши Чернявенького, он не думал, что к намеченному кидку те подключат своего босса, тем самым отдавая последнему лучший кусок предполагаемой наживы. Кротова это подключение не устраивало, потому как в его планах было под каким-нибудь предлогом обмануть старикашу и татарина, а может, даже по-тихому уничтожить.

— Уважаемому Жоре должно быть известно, что меня интересует любая делюга, обещающая более ста баксов прибыли, — скромно заметил Ящер и уверенно продолжил: — Я в курсе твоего предложения и хотел бы уточнить детали, в частности, что будет с нашей овцой и какие гарантии, что мои парни без задержки получат свою долю.

Пока Ящер говорил, Жора обдумывал причины, которые позволили бы ему съехать от предложения или значительно уменьшить процент участия ящеровских бандитов. Отдавать сто пятьдесят тысяч душила жаба. Но таких причин не находилось.

«Чернявчик — их овца, а без ведома крыши использовать его может быть еще более накладно. Это наверняка приведет к широкомасштабному конфликту, гасить который будет воровской сход, а аргументы не в мою пользу», — мысленно просчитывал свою позицию хитрый Крот.

Менять исполнителя тоже не имело смысла. Во-первых, более подходящего, чем Юра, не было, а во-вторых, с таким трудом подготовленные фальшивки оформлялись на его имя. Кроме того, иногороднему потенциальному покупателю, обреченному на развод собственной крышей в доле с Кротом, уже успели сообщить имя продавца торгового центра. Сделку осталось только начать и кончить.

Отдав сто пятьдесят тысяч ящеровским и сто своим провинциальным дольщикам, у Жоры оставалось бы всего четверть миллиона с такой красиво задуманной операции, и Крот почувствовал себя ограбленным. Но серьезные люди слов на ветер не бросают, поэтому Жора продолжил беседу с таким расчетом, что ягде-ровские не пойдут на его условия, тем самым понизив свой процент от сделки.

— Я думаю, гарантией может послужить мое слово, — размеренно расставляя акценты на «мое» и «слово», заговорил авторитет. — Работу с Чернявчиком проведут твои люди от начала и до конца. Придурок должен навсегда исчезнуть, что, в свою очередь, уже вы должны мне гарантировать.

Отвечать за мокруху гуманный Ящер не хотел и покосился на Макарыча, который вспомнив Крапаля и чеченов, лишь едва заметно кивнул и повел плечами.

— Хорошо. Когда начнем? — спокойно спросил Леша.

— Документы вы получите в понедельник, а начнем сразу по выходу моих подельников, — ответил Жора и посмотрел на Макарыча.

— Репкин готов, сегодня нужно передать лавэ, — произнес Андрей, он уже созвонился с судьей и договорился на вечер.

— Лавэ готово, — сообщил Кротов, забрал у Вадима пакет и протянул его старикаше. — Пересчитай!

Не глядя, комбинатор кинул пакет в своей «дипломат».

9

Открыв своим ключом квартиру родственников жены, Чернявчик сразу прошел к спальне судьи и его супруги. Ну не хотелось ему ждать команды старших, не терпелось быстренько обнести ненавистного тестя и насладиться шелестом зеленых купюр, которых, по подсчетам мерзавца, должно составлять не менее тридцати тысяч долларов. Слямзить за один раз такую сумму ему еще не удавалось, можно сказать, он шел на личный рекорд.

От волнения сперло дыхание, бешено колотилось подленькое сердечко и неудержимо тряслись шаловливые ручки. Давненько Юрочка не наведывался в квартиру Репкиных, а между тем там произошли кое-какие изменения. В дверях судейской опочивальни предусмотрительным Василием Ивановичем был врезан английский замок. Разбогатевший взяточник как чувствовал задуманную коварным зятьком пакость.

Открывать замки без ключей воришка не умел, а взламывать не решился. Поковыряв в скважине булавкой, скрепкой и даже принесенной из кухни вилкой, Юрик погоревал над недостатками собственного профобразования и отступил, еще больше возненавидев догадливого тестя. Для успокоения совести он осмотрел доступные помещения квартиры, ничего не нашел и покинул ее до следующего раза.

По дороге домой в переполненном трамвае ему на радость удалось дернуть кошелек из кошелки к будущему огорчению какой-то озабоченной домохозяйки. Но радовался пройдоха недолго, его навар составил всего восемьдесят два рубля пятьдесят копеек. А дома его ждал готовый к развлечениям Равиль, который только что вернулся от Ящера, где докладывал о проделанной творческой работе с незабываемой Лерочкой и ее мужем — несчастным Глебом, бывшим потрошителем старушек.

Обняв Чернявчика, который тут же втянул голову в плечи, татарин по-доброму спросил:

— Слышь, Юрсон! У тебя, типа, деньги есть? Скажи мамке, чтобы, типа, закусь готовила. А сам как бы за водкой дуй!

На этот раз желания бандита и овцы совпали, и захмелев, нашелся повод творчески пообщаться.

— Равильчик! Этот козел на свою комнату замки навесил, сволочь! — жаловался пьяный воришка-самоучка. — Родственникам не доверяет коммуняга долбанный.

— Не писай кипятком, паря! — бубнил еще более охмелевший отморозок. — Нам эти замки как бы до штепселя! Вместе пойдем! Я эти замки вот… — добавил боец и раздавил в ладони хрустальный стакан из сервиза Чернявеньких…

После встречи с судьей довольный дележом очередной взятки Макарыч заехал на огонек к подопечному Юрочке. Дверь открыла Катерина и провела в гостиную, где на диване, обнявшись, дрыхли будущие грабители судейских апартаментов…

10

В пятницу по плану в зале № 9 состоялось судебное слушание по вопросу изменения меры пресечения гражданину такому-то. Заседание прошло вовремя и без задержек. Заслушав стороны защиты и обвинения, судья Репкин быстренько зачитал заранее приготовленное ' постановление:

— Гуляйте, подследственный, пока не засыпались! — и чинно удалился в совещательную комнату, даже не удостоив взглядом очаровательных адвокатесс.

Между тем шикарные дамочки не смирились с судьбой, нанесенными татарином морально-материальными издержками и оскорблениями действием. Они, можно сказать, жутко горели жгучим желанием отомстить за поруганную честь и прямые убытки, выраженные в долларовом эквиваленте. Они даже спать не могли, не предъявив за испорченные сметаной постельные принадлежности и собственное унижение в голом виде в извращенной форме.

А также ни за что не собирались прощать затраты в коммерческом вендиспансере, на этот раз в рублях, на предмет выявления диагнозов каких-нибудь неприличных заболеваний и опять-таки морально-нравственные страдания и переживания в ожидании результатов от сданных анализов. Слава Богу, пронесло! Если б они знали, что ненавистный Равиль не так давно вылечился, то, может быть, не так волновались бы и убивались. И может, даже в лечебницу не пошли, а спокойно облизали бы губки и больше сметану в универсаме не покупали.

Но откуда они могли знать, если мерзкий отморозок не докладывался, а просто пришел, попользовался и «курицами» обозвал, что тоже извинять не хотелось. Впрочем, никто и не извинялся, и даже не пытался.

Но больше всего расстраивало замечательных юристок, что все остальные кротовские финансовые потоки проходят не через их ухоженные ручки, а совсем наоборот, через тех самых насильников и шантажистов, которые над ними так жестоко надругались. Татарина и Макарыча Таня-Галя полностью отождествляли, представляя их одним целым ящеровским чудовищем, которое следовало поразить какой-нибудь молнией или хотя бы штакетиной от забора, но обязательно насмерть.

Но, как назло, подходящей молнии не было, а штакетину слабыми, хоть и липучими, ручками не поднять, а попросить кого — денег жалко. Опять же обратно шантажу подвергнуться можно от оплаченных исполнителей. Из своей процессуальной практики они о таких случаях слышали и поражались наглости прохиндеев, которые гонорары брали и бежали к заказанному рассказывать, кто-чего-как, в надежде еще и премиальные получить.

Нет, Таня-Галя не простачки какие-нибудь, они сами решили что-то придумать и воплотить. И придумали ведь, все предыдущие банальные идеи с молниями там и штакетинами, обсудив и благоразумно отказавшись. Дамочки наши шикарные чудовище его же оружием поразить намерились. Шантажом наказать собрались.

«Если и не изведем чудище, — думали, — то на бабки опустим, тем и отомстимся».

Но для поставленной цели информацией разжиться надо было, зная, что кто ею владеет, тот и мир перевернуть сможет. Или нет? Это о рьиаге сказано было! Или о точке опоры. То ли Архи-мадрид, то ли Архи — какой-то — мед, а может, еще кто-то философствовал. В общем, с миром чудеса творить можно при помощи информации.

Вот и сговорились пострадавшие дамочки это самое у Чернявенького выведать, а конкретно, сколько Макарыч до судьи Репкина из взятки не донес. С такими сведениями можно Макарыча с Равилем к голой стенке прижать и сметаной или еще чем похуже вымазать, заодно и долларовый эквивалент вернуть. С тем к Юрику и направились.

Прохиндей, конечно, их выслушал, уразумел и прикинул что к чему, и за треть согласился.

— Только, — говорит, — вы с Андрей Дмитричем мое участие и не упоминайте даже, имя мое забудьте! Андрей Дмитриевич, знаете, какой, он в сердцах и пристрелить может! — И поведал случай с Крапалем — наемным убийцей незадачливым, о том, как Макарыч того по башке «Макаровым» тюкнул. — Знаете, — говорит, — какая дырка в черепушке была, тот, одуревши, все признал, раскололся и даже сотку не выпил. И с Равилем помалкивайте, тот еще хуже!

Дамочки-адвокатши о чем-то о своем перекрестились и «слава Богу!» сказали, пообещали Юрику молчать как рыба об лед:

— Побыстрей только выведай!

А сами собрались и думают: «Может, ну его к лешему, с бандитами связываться? Вон они с пистолетами шляются, еще шлепнут, не разобравшись, что мы из интересов справедливости стараемся потрясти их отморозков неправильных».

Разумно было подумали, но чувство мести победило, мозги вместе с честью поруганной, видимо, напрочь отсутствовали.

А Юрочке, прохиндею конченому, эта идея юристок-авантюристок очень даже понравилась, как это «бантиков» собственных адвокатскими ручками в долях подоить. «Забавно даже получиться может», — думает.

Тут же Наташку вызвонил: приезжай, мол, «птичка», а то полюбить тебя соскучился.

Она, конечно, на «десяточке» тут же и подскочила. Маме Кате «здрасте» сказала и в опочивальню с Юриком затискалась, Катерина даже «здрасте» ответить не успела.

И вот там промеж любовных мероприятий и сговорились, что доченька у своего папеньки сама или с помощью маменьки нужные цифры и раздобудет, а то как же Таня-Галя к Андрею Дмитриевичу подъедут и что-нибудь недостоверное ляпнут, он тогда их быстро на чистую воду из грязной выведет, еще, не дай Бог, по башкам надает или еще чего выдаст…

Но это уже Чернявенький думал, Наташку в тонкости не посвящая. И опять любовными игрищами занялся, благо татарин на предмет развлечений где-то запаздывал.

«И чего он вокруг меня сидит?» — спрашивал самого себя обласканный женушкой Юрочка.

Однако пора было Наташку к Репкину за шпионскими сведениями посылать.

— Вон кто-то в дверь ломится, никак Равиль приперся? Давай, давай, птичка ненаглядная, быстрее блузочку в юбочку тыкай, дай-ка я тебе лифчик застегну, а то оттопыривается, — засуетился потенциальный грабитель судейской квартирки.

Ну тут, конечно, дочка вершителя судеб людских к себе домой оплодотворенная поскакала, из страха с татарином беседовать и только «здрасте» на бегу ляпнула.

Бандит тоже «здрасте» как бы выдавил и удивленным взглядом проводил, чего это, мол, она ласточкой порхает, с друзьями семьи даже развлечься не думает? А то бы щас водочки по стаканчику, как бы за компанию! Равиль ее сам по дороге выторговал за бесплатно, в ларе жути навел на азербота какого-то. Время от времени он такой услугой у барыг пользовался или просто в долг брал без отдачи. И далеко не он один, пацанов нуждающихся и без него, татарина, хватает…

Пока отморозок с мерзавчиком Юриком спивались и насчет коварных планов относительно очистки квартиры Репкиных от зеленых купюр договаривались, как там с замочком негаданным сладить, Наташка уже в квартирку эту запорхнула и к мамочке чего и как с вопросами о купюрах этих самых зеленых информацию выведывает.

Но мамочке чего от своей дочки стесняться, ну и ляпнула все как есть, мол, в этот раз всего двадцать тысяч нажили совместными усилиями, пожаловалась даже, что так мало взяли. Можно подумать, это она, Нина Петровна, приемами взяток заведует. Бывают же наглые дамочки!

Впрочем, совместно нажитое пополам между супругами делится, но это по закону и при разводе. Разводиться же Репкины не собирались, потому как впереди ждала их зажиточная сказочная жизнь, благодаря подношениям попавшихся граждан, кому послабуха от Уголовного кодекса требуется с помощью судебного служителя, конечно, и согласно количеству зелени, а не правосознания, как когда-то, во времена развитого социалистического беспредела.

В демократическом обществе уже беспредела не обнаруживается, а наоборот, называется конкретное число тех же долларов, или условных единиц по-грамотному, то есть предельная сумма для решения тех или иных надобностей. Иногда даже поторговаться можно, опять же в определенных пределах. Так что о временах теперешних можно говорить, как о временах капиталистического предела. Или, может быть, передела, но тогда беспередела. В общем, запутаться нетрудно.

Только девочки Репкины в рассуждения эти особо не вдавались, главное, что жить хорошо, и можно на выходные на дачку на бежевой тачке рвануть. Давненько, уже две недельки, там не были. На том и порешили, и Наташка намылилась Юрочке звонить, так и так, поехали вместе прокатимся, в лесу, наверное, уж и грибы пошли, ягоды опять-таки. А нет, так в лес подстил очку возьмем и покувыркаемся, если сухо будет,

Юрочка тут же обрадовался и сказал, что в субботу, к сожалению, не сможет, а в воскресенье с утречка пораньше подскочет к «птичке» своей ласковой и поцелует нежно:

— А пока сообщи, что там и сколько папочке за труды праведные перепало.

«Птичка» без всяких стеснений, так и так:

— Двадцать тысяч прибыли обломилось, не густо, в общем. Если ставки такими темпами падать будут, то скоро по миру пойдем.

Юрик еще больше обрадовался и воздушно-телефонными поцелуями по проводам расплевался:

— До воскресенья, пташка моя ненаглядная, а мне тут делами с Равилем заниматься наскучило. — А сам барыши будущие, не успевши трубку повесить, уже подсчитывал: «Пятьдесят с хвостиком с татарином на двоих и треть, сколько там адвокатши с Макарыча вытащат».

Хорошо получалось, только хвостик с третью ну никак не определялся. Как уравнения с двумя неизвестными, которые в школе еще не нравились и тоску навевали.

«Пойду-ка, татарина обрадую, что завтра у Решенных хоть весь день шуровать без оглядки можно, лишь бы отмычки подошли», — подумал мерзавчик, пошел и с «бантиком» чокнулся.

— Как бы за успех нашего, типа, безнадежного мероприятия! — провозгласил тост отморозок и одним глотком опрокинул содержимое стакана в горящее нутро, не закусил и только поморщился. Ему в это время не до закуси было, свою арифметику прикидывал, с уравнениями Чернявчика несрастающуюся.

Так и пили — каждый за свое…

Кротовские братки в этот вечер тоже зря времени не теряли, в «Гранд-Отеле» освобождение очередного подследственного отмечали и тосты всякие произносили за свободу там, пили за тех, кого с нами нет, или за босса, за своего, мудрого и справедливого, ну и за братство, конечно. И музыку лабухам наперегонки заказывали, благо, что бесплатно. «Мурку» и про «Владимирский централ», и опять «Мурку»…