В самом же деле современная аппаратура - от спутникового телефона до новейшего компьютера с суперумной "башкой", была хитро вмонтирована в неброскую мебель: в тот же стол и пару скромных шкафов за спиной хозяина. И кондиционер был. Бесшумный и незаметный в оконных рамах с пуленепробиваемыми стёклами. И "жучков" в просто оштукатуренные стены, которые, кстати, выдерживали взрыв снаружи среднего класса авиационной бомбы, было столько понатыкано, что позавидовал бы директор ЦРУ. Подслушивающие устройства в кабинете были установлены по приказу самого Бронского. Для подстраховки в разных случаях. И даже несколько обычных деревянных стульев для посетителей таили в себе смертельные игрушки. Случалось, что пристраивался на одном из них какой-нибудь засланный казачок, наивно думающий, что надёжно законспирирован, и выносили его из кабинета Кирилла Андреевича санитары "неотложки" с внезапным сердечным приступом, от которого он, позже, не приходя в сознание, умирал в реанимации. Вот такой вот интерьерчик.
      Барон, одной рукой держа телефонную трубку у уха, ладонью другой слегка надавил на крышку малахитовой чернильницы, и по правый его локоть, словно гриб после хорошего дождя, вырос плоский жидкокристаллический монитор системы наружного видеонаблюдения. К тому времени на заинтересовавшего Бронского гостя, находящегося в холле, уже нацелились сразу несколько объективов скрытых камер.
      - Ба! - и обрадовался, и насторожился одновременно Кирилл Андреевич. Полы холла обтирали подошвы ботинок его давнего кореша по зоне Романа Липатова, Вора в Законе по кличке Лис. Обрадовался потому, что сто лет его не видел. А насторожился потому, как Лис просто так по гостям не шляется. Тревожно стало на сердце Барона. Но ведь не по понятиям это будет - увиливать от встречи с зоновским корешем.
      - Так что прикажете? - раздался в телефонной трубке голос охранника.
      - Распорядись проводить его в мой кабинет, - был дан ответ.
      Пока Лиса участливо препровождали в кабинет босса, тот по телефону приказал своей сексапильной очаровашке-секретарше следом за гостем внести бутылку французского коньяка и шоколад.
      Через некоторое время старые друзья, уже поприветствовавшие друг друга традиционными поцелуями в щёки и похлопываниями по плечам, потягивали из толстостенных стаканчиков маслянистый кофейного цвета напиток, для не гурмана пахнущий клопами.
      - Ничего ты себе секретаршу выписал, - похотливо улыбнулся Лис, большой ценитель женской сексуальности, кивнув в сторону приёмной, куда, флиртуя аппетитной попкой, минутой назад унесла пустой поднос улыбчивая фифочка.
      - Могу командировать её к тебе, если есть желание, - шутливо отозвался Барон.
      - Спасибо, - поблагодарил Роман. - Как-нибудь в следующий раз.
      - Занят очень? - вопросительно взглянул на него Бронский.
      - Есть немного, - покачал головой Липатов.
      - Хорошо, что нашёл время навестить меня. Но знаешь, казённая обстановка к задушевным разговорам как-то не располагает. Давай вечерком в кабаке посидим. Покалякаем.
      - Надо, надо кое о чём с тобой перетереть, - намекнул на серьёзную тему Лис. - В общем-то, я не против. Где встретимся?
      - Ресторан такой есть в нашем городе. "Русь" называется. Первоклассный кабак. Давай там.
      - Не вопрос.
      - Куда за тобой заехать?
      - Я не девка, чтобы мне такую услугу предлагать, - слегка обиделся Лис. Знаю я это заведение. В семь вечера буду там.
      - Ну-ну, не обижайся, - дружески хлопнул по плечу Липатова Барон. - Сам так сам. Ну, до вечера.
      Распрощались. Чувство тревоги Бронского не покидало. Чувствовал он спинным мозгом, что хитрый Лис вынюхивает здесь что-то. Работа у него такая. И о её специфике Кирилл Андреевич знал. Потому решил ни в коем случае в общении с корешем не расслабляться. Ему, Бронскому, есть, что от друга скрыть. Ради целостности собственной шкуры.
      "Русь" на сегодня самый элитный ресторан в городе. Сюда без толстого кошелька и модного прикида не пустят. Бронский считал себя небедным человеком. Хотя, если бы даже он решил погудеть в подобном заведении, скажем с десяток лет назад, то ему всё одно не отказали бы. Уголовный авторитет всё-таки. С ними в любом их положении требуется быть вежливыми и обходительными. Крутой они народ.
      И здесь Кирилла Андреевича завсегда рады были видеть. В любом состоянии прямо жаждали его бесплатно обслужить. Сейчас Барону на внешний вид и платёжеспособность своего кошелька грех было жаловаться. Бронский за себя и за своего тоже недурного прикинутого спутника платил из собственного кармана, и столько, сколько нужно. Администрация нисколько не возражала.
      Столик, за которым беседовали эти люди, особо от яств не ломился. Всё скромненько: водочка в графинчике, селёдочка, грибочки маринованные, картошечка, овощи да разная зелень. Ну, а икорочку и такую, и сякую теперь многие себе позволить могут. Просто, но ужасно дорого. На что Барону было наплевать.
      За конфиденциальность беседы и безопасность можно было не волноваться. Это забота доверенных лиц Барона. Эти быстро и незаметно очистили банкетный зал от всех посторонних.
      Лис после той встречи с ханыгой в пивнушке совершил ещё несколько вылазок, и каждый раз в новом маскараде. Наслушался о претенденте на воровскую корону и высокий пост Смотрящего за городом много чего нехорошего. Он и в мыслях не держал играть с Бароном втёмную. Он желал услышать его мнение ни от кого-то, а из первых уст.
      Сам Кирилл Андреевич уже догадался о ком пойдёт речь за рюмочкой под солёные огурчики. Потому сконцентрировался и собрался как никогда.
      - Кирилл, мне известно, что ты мазу тянешь за Стрельцова. По-твоему он достоин чина воровского генерала? - Рассматривая со всех сторон нанизанный на вилку гриб, будничным тоном спросил Лис.
      Барон аж куском селёдки поперхнулся. Театрально, конечно. Что сразу же просёк проницательный Вор. И внутреннее напряжение Бронского ему давно передалось. Чуял Лис неладное. Ох, неладное. Но внешне ничем себя не выдавал.
      - Ты хочешь сказать, что я за недостойного своё слово скажу! - наигранно вспылил Кирилл Андреевич.
      - Нет, что ты, - миротворчески скрестил руки на груди Липатов. - Твоё слово, сам знаешь, что значит. Просто говорят о нём многое. Не мне тебе говорить, что его не губернатором каким-нибудь выбирают. Кристально чист человек должен быть.
      - Рома, ты ведь знаешь, что я за свой базар всегда отвечаю?
      - Знаю.
      - Так вот, спросят - отвечу.
      - Ладно, давай закроем эту тему и выпьем ещё по маленькой, - предложил Лис.
      - Наливай.
      Хорошая водка, идеально очищенная. И закуска добротная, всё свежее. Но не шла еда и выпивка в горло Бронскому. Всё комом вставало. Загривком чуял он крадущуюся за ним погибель.
      - Ты долго ещё здесь пробудешь? - задал совсем неожиданный вопрос Кирилл Андреевич.
      - Побуду, - неопределённо ответил Лис.
      - Тогда ещё поболтаем в другой раз. Что-то разболелся я. - Барон помассировал пальцами свои виски.
      - Конечно. Звони, если понадоблюсь. - Роман Липатов выложил на стол визитную карточку гостиницы, которую в качестве "обязаловки" вручил ему вместе с ключами ещё в первый день портье.
      Бронский сунул закатанныё в пластик прямоугольник бумаги с красиво выполненным текстом в нагрудной карман своего пиджака.
      Вышли на улицу.
      - Тебя подкинуть, - Кирилл Андреевич кивнул на поджидающий у входа джип.
      - Я пешком прогуляюсь, - безобидно отказал Лис.
      На этом кореша и расстались.
      " Эх, надо было Лису устроить внезапный сердечный приступ, - уже в машине мелькнула в голове Кирилла Андреевича запоздалая мысль. - Мало ли какая болезнь к людям прицепиться может..." " А может, и не надо было.... А, чёрт с ним! Чему быть, того не миновать".
      Глава 20.
      После "ареста" Кочанова атмосфера вокруг нового гробовых дел мастера (за неимением лучшего специалиста вакансию заполнил ученик повязанного "органами" "преступника", оставив своё место свободным) накалилась. Братья Салкины, неизвестно по каким причинам вдруг проникшиеся глубоким уважением к Кочанову, хотя ранее этого так ярко не выражали, стали наперебой недвусмысленно намекать Громову, что, дескать, не свяжись с ним Виктор, работал бы он сейчас у верстака, а не парился на вонючих нарах. Может, слыхали что краем уха, может, о чём догадывались, а может, просто накопившееся зло своей неудавшейся жизни на нём срывали. Стас не обращал на эти тяжелобольные существа никакого внимания. Иван Григорьевич Пухляков ужесточил надзор над своим новым гробовщиком через молчаливого, но от этого не менее опасного в плане стукачества Титу. Госпожа Блюхтер разблокировалась и при, будто нарочно участившихся встречах со Стасом просто хамила ему и безбожно сквернословила. Одним словом, чехарда вокруг сплошная, да и только.
      Надо отдать должное нервной системе Стаса. Он думал только о деле. Всегда и при любых обстоятельствах. Следующий опасный этап - персональный визит к самому Барону - решил не откладывать. И пошёл бы. Вот только случай расконсервировал законсервированную той ночью на кладбище мысль. Тоже небезопасную...
      Ранним утром выбранного Стасом дня посещения офиса господина Бронского ещё запертые изнутри ворота похоронной конторы облепили шумные цыгане. Утро для Громова было концом ночного дежурства по охране территории фирмы. Ему и пришлось сдерживать натиск возбуждённой до предела вольной орды. Представителей свободолюбивой и беспредельной нации было не меньше двадцати. В большинстве своём закутанное в разноцветные тряпки визгливое бабьё, от разноголосия которого Стас едва не оглох. Он неоднократно пытался выяснить, что конкретно им нужно. Но на все его вопросы бабы всегда выкрикивали одно и тоже:
      - Открывай ворота, скотина паршивая!
      Вероятнее всего - это было единственное, что они хорошо знали на русском языке. В конце концов, не выдержал и уставший за ночь Стас.
      - Валите на хрен отсюда! - голодным тигром зарычал он.
      Нет, не от его грозного рыка цыганок как ветром сдуло. Властный мужской голос был тому причиной. На сцене цыганского театра появился седовласый цыган лет сорока пяти-сорока семи, облачённый в кожаную жилетку поверх красной шёлковой рубашки с широким воротником, кожаные штаны и свободные сандалии на босу ногу. Смуглую шею украшала массивная золотая цепь. На волосатых запястьях бренчали "рыжие" браслеты.
      - Ты извини наших женщин, - располагающе улыбнулся он, позволяя яркому летнему солнышку поиграть светом со всеми тридцатью двумя его золотыми коронками. - Женщины, они всегда шумные.
      Стас хорошо помнил его ещё со времён своего бандитского лихолетья. Это был барон местного осёдлого цыганского табора Ян Прайда. В памяти Громова оживились даже адрес цыганского барона, на котором он почему-то жил отдельно от своего табора, марка и цвет его автомобиля - "Тойота Карина" цвета "Снежная Королева" (точно, вон она поджидает его на обочине дороги). И как раз в этот момент и произошла расконсервация того самого коварного замысла. Перед глазами Громова встало лицо задушенного цыгана. "Сделали это, скорее всего парни Василия, иначе за каким хреном сам цыганский барон пожалует к Пухлякову? Пораспращать кое о чём хочет, - складывалось в мозгу Стаса. - Надо проверить..."
      - Меня зовут Ян Прайда, - выдержав минутную паузу, представился цыганский барон.
      Стас сделал безразличное лицо.
      - А я здесь причём?
      - Мне нужен твой хозяин.
      - Его нет. А ворота до его прихода открыть не имею права.
      - Хорошо, брат. Я подожду его в машине, - не стал спорить Ян и с ленцой направился к своей машине.
      Конечно, Ян Прайда приехал сюда не один - точно парочку смуглых крепышей для охраны прихватил. "Значит, будут между собой тереть. Возможно, на интересующую меня тему", - перепрыгнув через забор и притаившись за деревом неподалёку от авто Прайды, прикинул Громов. Стёкла со стороны Стаса были полностью опущены, так что звукоизоляции в салоне никакой. И вправду, цыганский барон находился под охраной двух своих верных соплеменников. Они громко, абсолютно никого и ничего не опасаясь, перетирали злободневную для них тему. Без всяких там обвиняли зажравшихся "беркутовцев" в смертоубийстве любимого и обожаемого всем табором Паши Лебедева. Обвинения подкреплялись показаниями цыганок-торговок, которые были свидетелями разговора Павла с четверыми сотрудниками "Беркута". Те навязывали цыганскому бизнесу свою "крышу". Потом между цыганками и парнями вышла склока, после которой, через короткий промежуток времени Лебедев бесследно исчез. "Так, так, - размышлял Стас, перебрасывая своё тело обратно через забор. - Моё предположение подтверждается. Во всяком случае, цыгане убеждены, что в трагедии виновен "Беркут". Это хорошо. Что ж, остаётся от лица этой фирмочки на все сто процентов заверить их в этом..." План операции "Цыганская буря" был утверждён. Но до воплощения его в жизнь Стасу Громову пришлось подзаработать немного, спихивая готовую продукцию на сторону. Вырученные средства были потрачены на приобретение дешёвенького спортивного костюма тёмного цвета, чёрных дамских чулков, упаковки сильнейшего снотворного и трёхлитровой банки самогона. Без сивухи об успехе операции можно было забыть - слишком старательно выполнял своё секретное задание Тита.
      Итак, поздним вечером ближайшего же выходного дня Стас выставил на общий стол банку с гремучим коктейлем - "сивач" плюс два десятка таблеток снотворного, и со словами: "давайте жить дружно" разбулькал мутную жидкость по стаканам. Мужики оттаяли и врезали по паре стаканов каждый. Потом ещё, ещё и так пока не выдули всю эту гадость до самого дна. Стас незаметно вылил свою первую порцию на пол, а от последующих деликатно отказался. Собутыльники не воспротивились. Часа в три утра работяги капитально вырубились, чего и добивался Стас. Переодевшись в спортивный костюм и рассовав по карманам стамеску и чулки, Громов отправился в путь.
      На его удачу Ян Прайда никуда не переехал - жил на прежнем адресе. И тачку свою у подъезда оставил. Вообще шик! Теперь зайти к нему в "гости" - раз плюнуть. Стасу было немного жаль уродовать японскую красавицу. Но чего не сделаешь ради благого дела? Хорошо он её отмудохал прихваченным на помойке арматурным прутом...
      Субботним вечером в цыганском таборе состоялось экстренное совещание, на котором решался вопрос разборки с "Беркутом". Хотя Ян Прайда и переговорил с глазу на глаз с Пухляковым, используя в беседе все дозволенные и недозволенные методы дознания, ничего толкового от него не добился. Но это большого значения не имело. Всё одно "Беркут" стал кровным врагом цыганского народа. Присутствовали практически все. Мнения разделились. Восемьдесят процентов присутствующих настаивали на немедленной кровной мести. Остальные двадцать, в которые входили сам барон и ещё несколько уважаемых людей - старшин, тоже против не были. Просили только немного повременить, чтобы тщательно подготовиться к акту возмездия. "Беркут" всё-таки не шайка отморозков, а мощная организация. И всё-таки мнение меньшинства перевесило. Победившая сторона решила отпраздновать свою победу и накрыла по-цыгански щедрый стол. Хорошо гульнули. С песнями и танцами. Ян даже не помнил, как добрался до своей берлоги. На этот час даже во сне он страдал с глубокого похмелья. К колокольному перезвону в его голове добавился ещё какой-то прямо леденящий кровь вой. Ян с трудом смог разлепить веки и помотал головой. Колокола переговариваться между собой стали тише, а этот проклятый вой наоборот стал ещё громче. Наконец-то цыганский барон допетрил, что воет-то не в его голове, а где-то на улице. Он с трудом поднялся с дивана и нетвёрдым шагом подошёл к окну. Раздвинув занавески, обомлел от ужаса. Даже густая поросль на всём его теле ощетинилась как шерсть разъярённой собаки. Прайда готов был выпрыгнуть в окно с третьего этажа. Настолько велико было его горе. Собрав всю свою волю в единый кулак, Ян отлепился от подоконника и в одних "семейниках", не запирая квартиры на ключ, выпульнулся на лестничную клетку. По фигу ему был человек, притаившийся за стояком мусоропровода.
      Пробудившиеся от дикой песни сигнализации в этот предутренний час жильцы дома вначале со злостью таращились в окна, а потом до колик в животе ухахатывались. Ещё бы! Не каждое утро увидишь полуобнажённого цыганского барона, носящегося вокруг своей изуродованной кем-то машины, да так, будто ему очко скипидаром натёрли. Ян действительно нарезал круги вокруг своей верещащей сигнализацией убитой ласточки и, не надолго останавливаясь, что было сил, трескался башкой об измятый капот. Продолжался этот ритуальный танец индейца из племени "Скорбь По Разбитой Машине" что-то около четверти часа. Наконец Прайда выбился из сел, отключил сигнализацию и присел на скамеечку. Вцепившись в волосы, он выдал длинную гневно-обличительную тираду на цыганском с русскими матерными вставками в адрес козлов-беспредельщиков. Да уж, его можно было понять. "Японку" легче было сдать в металлолом, нежели загнать в автосервис. А он её так любил!
      Удручённый цыганский барон поднялся в свою квартиру. Лишь только он перешагнул порог, как кто-то сзади приставил к его горлу нож.
      - Т-ш, - зашипели за спиной. - Продвинься ещё немного вперёд.
      Ян повиновался. А куда денешься? Захлопнулась дверь, щёлкнули замки, и прихожая погрузилась в полумрак.
      - Пройдём в комнату, только не делай резких движений, - попросил тот же голос, и холод стали, стал ещё ощутимее.
      Ян Прайда натужено сглотнул и просеменил в обвешанную коврами комнату. Хорошо он жил. Богато. Точно, грабить его пришли.
      - У тебя есть оружие? - спросил бандит.
      Страх настолько овладел всем существом цыганского барона, что он, не задумываясь, выдал месторасположение своего схрона, в котором хранился "Пистолет Макарова" с полной обоймой. И не только раскололся, но ещё сам лично в руки передал оружие бандиту.
      - Великолепно! - воодушевлённо произнёс бандит и, воткнув ствол в затылок цыгана, щёлкнул предохранителем.
      Стамеска исчезла в кармане "олимпийки". Ян в первый раз за всё это время смог слегка повернуть голову, но лица бандита не разглядел. Чёрный женский чулок предавал ему сходство с огородным чучелом.
      - Не верти башкой, а то мне придётся её отстрелить, - вполне серьезно предупредил налётчик. - А теперь садись в кресло спиной ко мне.
      Прайда исполнил всё, как было приказано.
      - Молодец, - Стас старался говорить низким голосом с хрипотцой, чтоб не приведи господь, Ян не вычислил его по голосу. - Просто умничка.
      Впрочем, цыганскому барону было не до вычислений. Он еле-еле сдерживал мочеотделение. Но проклятый простатит выдавил-таки несколько жёлтых капель, которые не преминули тут же расползтись по светлой ткани трусов позорным жёлтым пятном.
      - Слушай внимательно, - продолжал бандит. - Я так понимаю, что твой народ решил отомстить "Беркуту". Это не правильно. Твои беспредельные бабы-шлюхи первыми отделали наших ребят...
      - Они не шлюхи! - воспротивился такому оскорблению Ян. Снести такое настоящему цыгану было не легко.
      - Слушай молча! - ствол больно ковырнул в затылке Прайды.
      Цыганский барон на какое-то время потерял дар речи.
      - Это, дорогой ты мой, вызов нашей компании. Короче так: от своей глупой затеи немедленно отказываетесь, сородича своего не ищете, и два дня думаете о нашей опеке над вами.
      - Значит, ты из "Беркута"? - клещами вытянул из себя Ян.
      - А ты думал от Иисуса Христа?
      - Это вы убили моего племянника, - прозвучало скорее утвердительно, чем вопросительно.
      - Ничего, родственников у тебя до херовой тучи. Одним больше одним меньше, "утешил" Громов. - А теперь, прошу меня извинить, но мне пора. Ты же сиди, как сидишь. И не дёргайся.
      Стас спиной попятился к выходу из комнаты и ненароком поддел пяткой край расстеленного на полу шикарного ковра. Тот задрался и обнажил лежащий на паркете плотный рулончик баксов. Разве деньги могут быть лишними? Никогда.
      Громов выбрался на лестничную клетку и орлом взмыл по лестнице на чердак. Пробежал по пыльному, загаженному голубями и затянутому паутиной чердачному коридору до его противоположного конца, вылез на крышу, погремел железом до чердачного люка крайнего подъезда, нырнул в него, сбежал вниз до первого этажа и попросил Господа придать ему сил для долгого марафона.
      Оставалось ждать результатов этой операции...
      Немного оклемавшись, Ян Прайда привёл себя в порядок, дерябнул для полного успокоения стакан водки, вызвал по телефону такси и уже через полчаса был в своём таборе. Ему нужен был дельный совет, чтоб не спороть горячку. И дать его мог только самый старый и самый уважаемый старшина Кика Золотарёв. К нему он и пошёл.
      Кика выслушал всю приключившуюся с бароном сегодня утром историю от начала и самого конца, помолчал немного, потом прошмякал синими губами:
      - Вот видишь, Янок, что случается с цыганами, которые живут отдельно от табора. Это тебе урок на будущее.
      Ян промолчал. Жил он отдельно только потому, что уже много лет имел в любовницах русскую женщину. А это у цыганского народа не приветствуется. Ну, не встречаться же с зазнобой где-нибудь в гостиничном номере, а ещё хуже на глазах у всего табора, в самом деле. Прознают, не миновать позорного изгнания.
      Кика перешёл на тему дня.
      - Понимаю тебя, сынок. И знаю, зачем ко мне пришёл. Прямо сейчас отомстить хочешь? Ненависть в тебе кипит. Не делай этого, послушай меня старого цыгана. Вчера на совете ты правильно говорил. Этого и придерживайся. - Он выдержал паузу, потом спросил: - А это проверенно, что Стрельцов скоро коронуется?
      - Нет сомнений, - ответил Прайда.
      - Тогда присаживайся, - Кика указал высохшей рукой с жёлтой кожей на мягкий диванчик напротив себя. - Идея у меня одна появилась. Долгим разговор будет.
      Не менее трёх часов продлилась их беседа. Результатами Ян Прайда остался доволен.
      Глава 21.
      Со дня проведения операции "Цыганская буря" прошло порядочно времени, но ожидаемых от неё разрушений нигде не было видно. Всё оставалось на своих местах. Стрельцов жив - здоров, и бизнес его идёт только в гору. Стас пришёл к неутешительному для себя выводу, что "буря" зачахла в зародыше. Ждать не имело смысла. Время, оно до обалдения интересное. Его так много, когда чего-то ждёшь, и так не хватает, когда куда-то торопишься.
      Громов принялся обмозговывать, как лучше подобраться к господину Бронскому. Позвонить по телефону? Глупости. Барон его просто на хер отошлёт и все дела. Тогда что? Ничего. Кроме как идти к нему "на приём". Опасно.... С этого "приёма" могут отправить на приём к патологоанатому. Но иначе никак. "А была, не была!" махнул на всё Стас и в ближайший же выходной день собрался на рискованную "стрелку". И в этот раз пришлось подстраховаться. Слава богу, бабки имелись, и Стас прикупил для дела пять литров хорошей водки и жирную закусь. Выставил всю эту халяву перед работягами и широко улыбнулся.
      - Сегодня мой День Рожденья, мужики. Так что пируйте.
      - Не фига себе! - хором удивились братья Салкины. - Откудова такая роскошь?
      - Заработал, отмахнулся Стас. - Давайте, гужбаньте.
      - А ты? - непонимающе скосился в его сторону Тита. - С нами, не будешь что ли?
      - Да мне в город надо. Бабу, - Громов мечтательно закатил глаза к потолку, стра-асть как хочется.
      - А-а! Ну-у! - в три рта разулыбались работяги и тут же забыли про "именинника".
      Путь к офису, адрес которого Громову был известен ещё со времён бандитского прошлого, пролегал через городское кладбище. И не заглянуть туда Стас просто не имел права. Сторожка пустовала. Видно Егорыч пошлёпал на свой повседневный "обход". Громов дошёл до могилы Татьяны. Долго стоял подле надгробья, сдерживая слёзы. Нельзя сейчас расслабляться. И вдруг почувствовал прилив свежих жизненных сил, страх перед неизвестностью отступил. Он был готов с прежней яростью продолжать невидимую войну с реальным врагом. Попрощавшись, Стас пошёл к сторожке. Егорыч был уже на месте, и как обычно под хмельком. Старик ужасно обрадовался гостю, усадил за стол и плеснул в стакан спирта.
      - Вижу, - он сверху вниз оглядел "парадно-выходной" гардероб Стаса, - не по работе ко мне зашёл. Это хорошо. Тебе всегда рад. Никак на танцы собрался?
      Стас лишь загадочно пожал плечами.
      - Понял, - добродушно усмехнулся Егорыч. - На "дырку" потянуло. И это тоже надо. Дело-то молодое. Давай-ка, приголубь стаканчик, чтоб перед бабой не опрофаниться.
      На стрелку с Бароном стоило идти трезвым, как стёклышко. Но Егорыч-то ведь даже и не догадывался, куда именно собрался Стас - по-своему его вид оценил, и переубеждать его не стоит. Пусть будет так, как он предположил. Ладно, от стаканчика худо не будет. Да и погибать пьяным веселее...
      Громов влил себя обжигающую всё нутро жидкость. Поморщился, крякнул, хлебцем закусил. В голове тот час же обозначился приятный шум и.... смелости прибавилось.
      - Так, повторим. - Семён Егорович, не секунды не медля, до краёв наполнил опустевший стакан Стаса. - Силы мужской прибавится. Поверь мне. Я ведь тоже молодым был.
      - Не, Егорыч, мне хорош, - Громов накрыл стакан ладонью. - Переберёшь и чего доброго, - он с намёком заглянул под стол, - точно опростоволосишься. Я себя знаю.
      - Ну, каждый сам себе хозяин. - Подкидышев, не морщась, опрокинул в свой рот порцию Стаса. - Давай. Желаю тебе удачи на "махровом фронте".
      Немного погодя вышли наружу. Егорыч проводил Громова до ворот и, уже заметно пошатываясь, вернулся в сторожку.
      Чувство внутреннего дискомфорта и необъяснимого беспокойства не покидало Барона с того самого времени, как он встретился с Лисом. Бронский строго настрого запретил охране свободно пропускать клиентов через ворота. И даже те, кто заранее предупреждали о своём визите по телефону, были вынуждены топтаться у ворот в ожидании решения Бронского. Кирилл Андреевич приказал установить на воротах две дополнительные камеры слежения и выставил туда же круглосуточный вооружённый пост. И каждый час сам, без докладов охранника, обозревал по монитору обстановку за воротами. Словно, это могло спасти его от невидимого врага, который, Барон позвоночником чувствовал, где-то уже совсем близко.
      Стас остановился у высоченных цельнометаллических наглухо закрытых ворот охранной фирмы Бронского, вдоль которых мерно прохаживался взад вперёд великовозрастный детина в летней камуфляжной форме со свирепо закатанными по самые плечи рукавами и "АКМ-ом" на перевес. Заметив подозрительного типа, охранник снял оружие с плеча и, держа его в правой руке стволом вниз, приблизился к нему.
      - Чего тебе? - грубо спросил он.
      - Мне надо попасть к твоему хозяину, - нагло ответил Стас.
      В принципе, ему был по барабану устрашающий вид узколобого быка. При случае Стас мог легко заставить его сожрать несколько десятков "маслин" из этой же волыны.
      - А ты кто такой? - нахмурил брови детина.
      - Клиент.
      - Кто? - офигенно удивился охранник.
      - Слышь ты, - Громов нахально подпёр кулаками бока. - Мне некогда с тобой пустые тёрки тереть. Открывай, давай.
      Охранник удивился не просто так. Он привык видеть здесь или важных, надутых до нельзя господ в жутко дорогих костюмах, или блатных с фиолетовыми "пропусками" на пальцах. А этот - какой-то спившийся замухрышка. Но нахал, надо признать. "А что, сейчас с шефом свяжусь, и если скажет отмочить, то здорово поприкалываюсь. Давно с грушей не занимался" - мелькнула в черепе детины забавная мысль. Он снял с пояса портативную рацию и напрямую связался с Бронским.
      Кирилл Андреевич включил монитор, выключенный полчаса назад, и уставился на голубое мерцание жидких кристаллов устройства. Объектив камеры наконец выхватил фигуру ожидающего за воротами, потом его лицо в анфас, и Бронского чуть не парализовало от изумления. Он, верно, удивился бы много меньше, увидев на своём мониторе Бабу Ягу или Змея Горыныча. Но там стоял не сказочный герой. Хотя, как сказать. Воскресшие из мёртвых тоже мистические персонажи. Громова Барон просто не мог не знать. Бандиты, какого бы окраса они не были, знают друг друга если не в лицо, то заочно обязательно. Бронскому, естественно, было известно и то, что произошло с его бригадой и с ним самим лично прошлой осенью. И с тем, кто за всем этим стоял, Кирилл Андреевич состоял почти, что в родстве. Очень любопытно стало Барону, с чем же к нему пришёл "мертвяк", потому и распорядился его впустить. Охранник, недоумённо пожав плечами, повесил рацию на пояс и, вынув из кармана пульт дистанционного управления воротами, нажал на зелёную кнопочку. Створки приоткрылись ровно на столько, чтобы сквозь образовавшуюся щель смог пройти взрослый человек нормального телосложения.
      За воротами Громова встретил другой охранник в строгой форме милицейского покроя, при галстуке, фуражке с кокардой и кобурой на поясе. Он и проводил Стаса до дверей кабинета Кирилла Андреевича Бронского. Лишь Стас переступил порог, как понял, что играть придётся в открытую. Его узнали...
      - Садись, - Кирилл Андреевич кивнул на стул с секретом. - Щупать тебя не буду. Верю, что живой. И спрашивать тебя не стану, Гром, кажется, твоё погоняло, как тебе удалось остаться на этом свете. Не интересно мне это. А вот за каким ко мне пришёл - любопытство разбирает, аж не в моготу.
      Громов присаживаться не стал, ибо был наслышан ещё в своё время об опасных заморочках в кабинете уголовного авторитета.
      - Я постою.
      - Тебе виднее. Так, что нужно-то?
      - Историю хочу тебе одну рассказать, и на вопрос тебя давно мучающий ответ дать.
      - Да что ты? - Барон сел за свой стол и, подперев подбородок кулаками, вперил в Стаса напущено внимательный взгляд. - Ну, слушаю.
      Громов рассказал всё, о чём слышал от покойного Виктора Кочанова. По ходу повествования Кирилл Андреевич несколько раз менялся в лице. По окончанию хрипло выдавил из себя:
      - От кого тебе это известно?
      - От того, которого ты до сих пор ищешь. Мужика, который тем утром в камышах сидел. А звали его Виктор Кочанов. Погоняло Кочан, - прямо ответил Стас. Сейчас он уже ничем не рисковал.
      Бронский с силой отёр побледневшее лицо ладонями.
      - Ты же мужик не глупый, прекрасно понимаешь, что я могу тебе и не поверить. Мало ли сейчас разных прохиндеев.