ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ

В восточно-азиатском регионе перед Америкой стоит иной стратегический выбор. В отличие от Европы, страны Восточной Азии никогда пользовались американским покровительством для осуществления региональной интеграции и стирания геополитических границ. В результате американские вооруженные силы и американская дипломатия до сих пор играют важнейшую роль в поддержании политической стабильности в данном регионе, тогда как Европа уже стремится отказаться от положения покровительствуемой (возможно, одна из причин этого – готовность Германии покончить со своим прошлым: «денацификация» шла рука об руку с региональным объединением). В азиатских же странах по-прежнему силен застарелый антагонизм: Китай и Корея не скрывают недовольства позицией Японии, которая медленно и неохотно расстается со своим прошлым. В 2001 году Германия открыла в Берлине Еврейский музей, напоминание об ужасах Холокоста и трагической судьбе немецких евреев. По контрасту, Мемориальный военный музей в храме Ясукуни в деловом районе Токио прославляет Вторую мировую войну: в экспозиции главного выставочного зала представлены печально известные торпеды и самолеты камикадзе. Иными словами, Восточная Азия пока не смогла объективно оценить свою историю.

Непредсказуемость долгосрочных планов Китая также способствует осложнению международных отношений в регионе. Америка может и должна усту пить Европе, поскольку уверена в том, что ЕС не превратится в хищника. Единая Европа лишь утвердится на новом месте в геополитической иерархии, но вряд ли когда-либо продемонстрирует имперские притязания. Соответствующей исторической аналогией является признание Великобританией возвышения Соединенных Штатов. Опираясь на допущение, что Америка не способна нанести ей урон, Великобритания стала проводить политику стратегического сдерживания, каковая, в сочетании с миролюбием Америки, привела к возникновению длительного партнерства.

В качестве же исторической аналогии взаимоотношений Америки с современным Китаем больше подойдет противостояние Великобритании с Германией императора Вильгельма. В десятилетие перед Первой мировой войной Британия воспринимала Германию не только как потенциального геополитического соперника, но и как страну, стремящуюся к доминированию в Европе. Приверженность кайзера национализму как «средству от демократии» привела к опасной комбинации военного могущества и геополитических амбиций. Уступить Германии в этих обстоятельствах означало бы поощрить агрессию – что и произошло в 1930-е годы вследствие проводившейся Лондоном политики умиротворения.

На сегодняшний день невозможно предугадать, чем обернется для региона и для мира в целом со– циально-политическое и экономическое развитие Китая и каким образом он будет строить свои отношения с США – по «удачному» образу и подобию англо-американского сотрудничества или по «неудачному» примеру англо-германской конфронтации. Соединенные Штаты пока не располагают достаточной информацией, чтобы решить, уступать ли Китаю или препятствовать усилению его амбиций. Принимать Китай в качестве «второго ЕС» по меньшей мере наивно – вполне вероятно, что Пекин лелеет далеко идущие геополитические планы. Но и считать Китай потенциальным противником со всеми вытекающими отсюда последствиями не следует – в противном случае возникает шанс, как говорится, накликать беду. В ведущихся ныне спорах о будущем Китая и оптимисты, и пессимисты слишком торопятся с выводами(28). Сегодня еще рано объявлять Китай как стратегическим партнером, так и заклятым врагом.

Вдобавок Америка вполне может позволить себе выжидательную позицию относительно Китая. Вопреки алармистским лозунгам пессимистов, Китай пока не обладает достаточным экономическим и военным могуществом, чтобы признать его основным конкурентом Америки. Китайский ВНП в 2001 году составил 1,3 триллиона долларов, в то время как американский – 10,2 триллиона, почти в восемь раз больше. Экономика одной Калифорнии превосходит экономику всего Китая(29). В конце 1990-х годов китайский оборонный бюджет составлял около 5% от бюджета американского и не выказывал тенденций к увеличению. Прирост американского военного бюджета в 48 миллиардов долларов, предложенный в 2002 году президентом Бушем, более чем вдвое превышает весь китайский оборонный бюджет(30). В составе американского ВМФ двенадцать авианосцев, скоро к ним прибавится тринадцатый. Китай же не располагает ни единым авианосцем. Если не случится ничего неожиданного, в ближайшее десятилетие Китай станет крепкой региональной державой, но Роль главного конкурента Америки ему все равно не по плечу. Вместо того чтобы спешить с выводами, Америке следует сосредоточить усилия на формировании китайских амбиций и «нацеливании» оных в подходящем направлении. Вашингтон должен разъяснить Пекину, что последний, умерив амбиции, сможет достичь большего и получит пространство для маневра. Это подразумевает вовлеченность Китая в американские международные программы и повышение международного статуса Пекина. Основная цель заключается в поощрении Китая к тесному сотрудничеству при одновременном сдерживании его геополитических устремлений. США должны «приручить» Китай, но при этом ни на миг не забывать о том, что Китай может отказаться «играть по правилам».

Реализация данной стратегии подразумевает «растроение» американской внешней политики. Во-первых, США следует определить «уязвимые точки» Китая и подходить к ним с особой осторожностью. Вашингтон должен изменить широко распространенное среди китайцев представление о том, что американцы считают их людьми второго сорта. «Мы не ждем равноправия, – объяснял мне старший дипломатический чиновник во время недавнего разговора в кампусе Пекинского университета. – Нам нужно уважение. Мы можем согласиться с Америкой, которая относится к Китаю как богач к бедняку. Но мы отказываемся признавать себя лошадью, а Штаты – наездником».

Отказ от «политической снисходительности» потребует изменения тона американской дипломатии и применения тактики стратегического сдерживания. США могут и впредь поддерживать Тайвань без поставки на остров оружия последнего поколения и без резких заявлений со стороны Конгресса и Белого дома. Кроме того, Вашингтону следует соблюдать осторожность в разработке планов противоракетной обороны и консультироваться с Китаем по мере реализации этих планов. Если Китай сочтет, что американская противоракетная система в состоянии отразить атаку ядерных ракет, состоящих ныне на вооружении китайской армии, он незамедлительно начнет модернизировать свой арсенал. Игнорирование позиции Китая не просто ухудшит китайско-американские отношения, но и приведет к новому витку гонки ядерных вооружений.

Во-вторых, Соединенные Штаты должны четко определить, в каких вопросах они не пойдут на уступки Китаю. Цель – установить внешние пределы действий Пекина и сформулировать стандарты оценки этих действий. Факт нарушения Китаем этих границ будет служить доказательством агрессивных намерений и сигналом к изменению американской политики. Использование Китаем военной силы вне собственной территории, в том числе на Тайване, равно как и распространение оружия массового поражения (продажа последнего «странам-изгоям» или террористическим группировкам), должно расцениваться как нарушение договоренностей.

В-третьих, США должны расширять сотрудничество с Китаем в тех областях, где у обеих держав имеются общие интересы. Например, и США, и Китай заинтересованы в установлении мира на Корейском полуострове. Поэтому Вашингтону и Пекину следует углублять сотрудничество, причем Вашингтон будет действовать через Сеул, а Пекин окажет давление на Пхеньян. Торговля – еще одна очевидная сфера общих интересов. Ежегодная прибыль китайских компаний от продаж в США уже превышает 100 миллиардов долларов(31).

Свое слово, прежде всего в экономическом сотрудничестве, должна сказать и Европа. Военное влияние ЕС в ближайшем будущем будет ограничено европейским континентом, экономический же потенциал Европы гораздо более масштабен. В 1996 году ЕС и десять азиатских стран учредили Азиатско-европейскую конференцию (ASEM), цель которой – углубление сотрудничества в экономической, политической и культурной сферах. Поскольку ЕС не связан политическими обязательствами, проистекающими из доминирующего положения в мире, он вполне может содействовать вовлечению Китая в мировой рынок.

Возможные последствия значительно превышают экономические выгоды простого увеличения товарооборота. Экономическая либерализация, сопровождающая интеграцию Китая в мировой рынок, способна привести к либерализации политической. Этому способствует и растущее число китайских студентов, обучающихся в США; некоторые из них впоследствии возвращаются на родину и работают в крупнейших урбанистических центрах Китая. Неудивительно, что в процветающих городах наподобие Шанхая проводится наиболее либеральная экономическая политика. Конкуренция на мировом рынке и привлечение иностранных инвестиций необходимы не только для обеспечения «прозрачности» экономики, но и для создания благоприятной политической атмосферы. Коммунистическая партия Китая еще не готова ослабить хватку, экономическая либерализация сама по себе вовсе не гарантирует политических изменений. Тем не менее последовательная интеграция Китая в глобальную экономику сулит реформирование общества и постепенный переход к демократии.

Региональная интеграция создает дополнительный сектор китайско-американского сотрудничества. Как правило, президентские администрации США препятствовали созданию в Восточной Азии региональных форумов, которые не предусматривали участия Соединенных Штатов. В начале 1990-х годов Вашингтон вмешался в процесс подготовки Азиатского торгового пакта, заблокировал попытку Японии учредить Азиатский фонд для борьбы с региональным финансовым кризисом в 1997—1998 годах и регулярно противодействовал усилиям по созданию азиатской системы безопасности. США возвели громоздкую дипломатическую структуру, которая позиционировалась в качестве «центра» Восточной Азии и посредника между крупнейшими государствами региона. Данная стратегия максимизировала влияние США и способствовала поддержанию стабильности в регионе. Однако она замедляла региональную интеграцию и затрудняла процесс объединения, которое необходимо при условии, что Восточная Азия стремится к меньшей зависимости от Соединенных Штатов.

Вместо того чтобы препятствовать региональной интеграции Азии, Вашингтону следует поощрять ее даже в ущерб собственным интересам. Америка не может брать на себя перманентные обязательства по поддержанию мира. Восточной Азии требуется свой внутренний порядок; преодоление политических и идеологических трений – задача, посильная только для самих региональных государств. В дополнение к углублению контактов со всеми восточноазиатскими странами США должны оказать давление на Китай и Японию, дабы устранить застарелые разногласия времен Второй мировой войны. Подобно тому как франко-германская коалиция стала основой мира в Европе, сотрудничество двух могущественнейших держав Восточной Азии способно обеспечить стабильность в этом регионе.

Конечно, сегодня как минимум преждевременно рассуждать о создании китайско-японской коалиции. Эти страны ни в коей мере не являются партнерами, они активно соперничают друг с другом, и только военное присутствие Америки удерживает их от открытой конфронтации. Но в 1945 году столь же немыслимым казалось примирение Франции и Германии. Современная франко-германская коалиция существует только благодаря тому, что нашлись лидеры, сумевшие добиться примирения, реализовавшие стратегию сдерживания и начавшие процесс интеграции.

Интеграция Восточной Азии «с нуля» потребует не только эффективного руководства, но и готовности Японии признать свои ошибки времен Второй мировой войны. В последнее время японцы начали публично выражать сожаление по поводу агрессивной политики своей страны в военные годы. Тем не менее осторожные сожаления и не слишком искреннее раскаяние зачастую сопровождаются действиями, которые лишь усугубляют давние противоречия.

В начале 2001 года японские официальные лица объявили о выпуске нового школьного учебника для старших классов; в этом учебнике оправдывалась японская агрессия и не упоминалось о тяготах военных лет, в том числе и о системе сексуального рабства, введенной японскими военными в Корее. В ответ китайское правительство отменило визит на высшем уровне в Японию и заклеймило учебник как «фактическое отрицание японской агрессии». Южная Корея временно отозвала своего посла из Токио, а министр иностранных дел Южной Кореи Хан Сын Су отметил, что «мы были близки к преодолению исторических разногласий», но этот учебник «остудил пыл», с которым страны Восточной Азии стремились к примирению и объединению(32). Посещение премьер-министром Коидзуми в августе 2001 года храма Ясукуни, памятника японского милитаризма времен Второй мировой войны, вызвало не менее болезненную реакцию соседей Японии. Южная Корея объявила, что ее президент Ким Де Джун не будет встречаться с Коидзуми до тех пор, пока последний не принесет официальных извинений за зверства японских военных, а также не признает неадекватности содержания нового учебника. Китайский президент Цзян Цземинь также отказался от встречи с Коидзуми(33).

Сотрудничество между Китаем и Японией требует признания японцами своего прошлого – в том числе переписывания учебников истории, широкого общественного обсуждения, соответствующего позиционирования ряда музеев, памятников и храмов. Как показывает послевоенная история Германии, внутренняя рефлексия – необходимое условие внешнего примирения. Вдобавок Японии следует искать способы увеличения объема инвестиций и товарооборота с Китаем, что позволит укрепить контакты между двумя странами. На данный момент Китай заинтересован в инвестициях в энергетику и транспорт.

Самому Китаю также необходимо стремиться к сотрудничеству с Японией для преодоления «холодного мира». Если Япония признает свое прошлое, Пекину следует проявить соответствующий энтузиазм. Особенно важно в данной ситуации воспользоваться публичным раскаянием соседа для формирования общественного мнения и приложить усилия по изменению отношения китайцев к Японии. Согласно социологическому опросу 1997 года, более 40% китайцев относятся к Японии плохо, 44% – удовлетворительно и лишь 14% – хорошо. Более 80% респондентов признали, что их представление о Японии в первую очередь связано с японским вторжением в Китай и поведением японских войск на китайской территории в годы Второй мировой войны. Ослабление общественного недовольства принципиально необходимо для государственного примирения(34).

Негативное отношение к Китаю среди японского населения, хотя и менее выраженное, чем антияпонские настроения китайцев, лишает Токио свободы маневра. С 1989 года, когда во время разгона антиправительственной демонстрации на пекинской площади Тяньаньмэнь погибли более 150 студентов, японское общественное мнение весьма остро реагирует на события внутриполитической жизни Китая. Поэтому готовность Пекина к дальнейшей либерализации политической системы государства и соблюдению прав человека будет способствовать исправлению образа Китая в глазах японцев. Как минимум, подобная позиция Пекина вызовет одобрение японских либералов, для которых ситуация с соблюдением прав человека в Китае остается важнейшим препятствием на пути к межгосударственному примирению.

Китаю также следует углублять контакты на высшем уровне с японскими политиками, представителями военного ведомства. Дипломатические отношения между двумя странами были установлены в 1972 году, но впервые глава Китая посетил Японию в 1998 году. Визит президента Цзян Цзэминя в итоге принес больше вреда, чем пользы, поскольку японское правительство отказалось принести извинения за прошлое в совместном коммюнике. Цзян Цзэминь неоднократно упоминал об этом в своих выступлениях. Тем не менее встречи на высшем уровне продолжались, но не оказали существенного влияния на улучшение отношений.

Контакты между японскими и китайскими военными, хотя и осуществляются все чаще, остаются сравнительно слабыми, что тоже способствует отчуждению Пекина от Токио. После долгих лет самоизоляции Народно-освободительная армия Китая лишь недавно согласилась на регулярный обмен информацией и партнерские программы. Если Китай действительно стремится преодолеть последствия десятилетий взаимных подозрений, ему необходимо продемонстрировать готовность к участию в двусторонних действиях, в том числе в совместных военных учениях. Обе страны должны использовать возможности регулярного участия в региональных форумах, организуемых Ассоциацией стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), для развития двусторонних отношений.

На пути сближения этих стран стоят многочисленные препятствия. Китайско-японское отчуждение – столь же неотъемлемая часть жизни Китая и Японии, сколь соперничество между Западом и Востоком было частью жизни Америки и России во времена «холодной войны». К тому же политические системы Японии и Китая никак нельзя назвать гибкими. Традиционная патронажная система Японии требует радикальных реформ. Именно она – одна из главных причин застоя в японской экономике последнего десятилетия. Китайское правительство также не расположено к переменам, несмотря на угрозу со стороны глобализации, предполагающей либерализацию всех аспектов жизни общества, и несмотря на падение коммунистических режимов в большинстве регионов мира. Китаю не хватает уверенности в себе, чтобы пойти на сотрудничество с Японией. Вдобавок Пекин достаточно благодушен к националистическим призывам, что не может не вызывать опасений. Эти препятствия не являются непреодолимыми, но они ясно показывают, насколько важно содействие США для «принуждения» Японии и Китая к преодолению важнейшего политического разрыва в Восточной Азии.

Японо-китайское примирение, региональная интеграция и окончательное завершение геополитического противостояния в Восточной Азии – перспективы отдаленные. Тем не менее они представляют собой единственную альтернативу региональному порядку, основанному на зависимости от американского присутствия в регионе. Вряд ли Америка покинет Восточную Азию в ближайшее время; ставки не менее велики, чем угроза американским интересам. Поэтому изменение доктрины международного присутствия Америки окажет на Азию меньшее влияние, чем на Европу.

Однако не стоит тешить себя иллюзиями относительно того, что status quo в Восточной Азии сохранится неопределенно долго. В случае примирения Северной и Южной Кореи это событие окажет прямое и существенное воздействие на американскую политику в регионе. Хотя Северная Корея в целом одобрила присутствие американских войск на корейской территории даже после объединения, стирание геополитической разграничительной линии на полуострове устранит важнейшее обоснование присутствия американского военного контингента в Восточной Азии. Если американцы сочтут свою миссию выполненной, нынешняя стратегия лишится поддержки как в самих США, так и среди региональных союзников Америки—например, Японии. Начало серьезного диалога между США и крупнейшими державами Восточной Азии относительно установления в регионе стабильного мира будет способствовать достижению этой цели.

Если Восточная Азия вступит на путь примирения и интеграции, мировая система претерпит изменения, в результате которых на геополитической карте мира появятся три блока – Северная Америка, Европа и Восточная Азия. На первый взгляд, такая ситуация чревата столкновениями между региональными Левиафанами и не может привести к упрочению стабильности. Но в действительности интеграция на региональной основе есть наилучший сценарий мирного возвращения многополюсного мира. Ведь войны начинаются и завершаются локально, а не глобально. Если соседи живут в мире друг с другом, они смогут установить стабильные и дружеские отношения и с географически удаленными странами. Только после того как Германия и Япония в 1930-е годы завоевали своих соседей, могущество и амбиции этих держав выросли настолько, что они начали угрожать всему миру. Реалистический план построения мира в глобальном масштабе должен начинаться, в терминологии профессора Гарвардского университета Джозефа Ная, с обеспечения «частичного мира»(35).

Процессы регионального примирения и региональной интеграции, именно по причине того, что они происходят в рамках доктрины взаимного стратегического сдерживания, ведут к появлению региональных блоков с ограниченными геополитическими устремлениями.