Часы шли, и вновь темный час опустился на Мензоберранзан. Именно тогда ее наконец потревожили: слуга попросил Лириэль одеться и ожидать архимага в его кабинете.

Неожиданно у Лириэль пропало желание увидеть отца. Что скажет Громф о ее неортодоксальном подходе к охоте и церемонии Первой Крови? За три дня приготовлений архимаг не раз высказывал обеспокоенность ее мудростью и амбициями, говоря что она слишком беззаботна и доверчива, указывая на странные черты в ее характере. Она подозревала, что все происшедшее ему не понравится.

Лириэль как ей указали поторопилась в отцовские покои. Ждать ей пришлось недолго, вскоре появился Громф, все в том же великолепном лоснящемся пивафви, хранящем арсенал магического оружия, который свидетельствовал о его могуществе и высоком статусе. Архимаг отреагировал на ее присутствие коротким кивком, и уселся за стол.

«Я слышал, что произошло на твоей церемонии», начал он.

«Ритуал был исполнен», честно — и немного защищающимся тоном — ответила Лириэль. «Пусть я и не пролила крови, но Матрона Хинкуте'нат одобрила мои действия!»

«Не просто одобрила», сухо сказал архимаг. «Матрона Шобалар немало впечатлена ими и тобой. Что более важно, и я тоже».

Лириэль молча поглощала это. Неожиданно она выпалила, «Да, но я хотела бы понять, почему!»

Громф задрал одну бровь. «Ты должна бы научится говорить с меньшей искренностью», посоветовал он. «Но на сей раз ничего страшного. Собственно, твои слова только подтвердили мои подозрения: ты действовала частично по плану, но частично ведомая инстинктом. Это очень неплохо».

«Значит, ты не сердишся?» уточнила Лириэль. Встретившись с вопросительным взглядом архимага, она добавила: «Я думала, ты будешь в ярости, когда узнаешь что я не убила человека».

Громф замолчал надолго. «Ты сделала нечто более важное: ты выполнила и букву и дух ритуала Первой Крови, на самых тонких уровнях, и это делает честь тебе и твоему дому. Маг-человек мертв — но это всего лишь необходимая формальность. Использовать Ксандру Шобалар как орудие было отличной находкой. Но обмыть руки в ее крови, это было поистине великолепно!»

«Благодарю», сказала Лириэль, столь мрачно, что это вызвало удивленное хмыкание архимага.

«Ты все еще не понимаешь. Ну что же, я объясню прямо. Человек-маг никогда не был твоим врагом; Ксандра Шобалар была твоим врагом! Ты поняла это, повернула ее же коварство против нее, и объявила победу по крови. И сделав это, ты доказала что понимаешь, что значит быть дроу».

«Но я не убила», задумчиво сказала Лириэль. «Почему же тогда, хоть я и не убивала, я чувствую себя как если бы сделала это?»

«Ты не пролила крови, но ритуал тем не менее закончился как и должен был», заметил архимаг.

Лириэль обдумала это, и неожиданно осознала что слова отца верны. Ее невинность ушла, но гордость и власть, предательство, интриги, выживание, победа — все это она знала теперь очень хорошо.

«Истинная дроу», повторила она, голосом на девять частей состоящем из триумфа а на одну из сожаления. Она глубоко вздохнула и посмотрела в глаза Громфа — как в зеркало.

На кратчайшее мгновение Лириэль заметила искорку острой печали в глазах архимага, как отблеск золота сверкнувший сквозь толстый слой льда. Она появилась и ушла столь быстро, что Лириэль сомневалась, ощутил ли ее сам Громф; в конце концов, семь столетий холодного и расчетливого зла лежали меж ним и его собственным ритуалом взросления. Даже если он еще помнил это чувство, он уже не мог дотянуться в свою душу, и испытать его. Лириэль поняла, и наконец смогла найти имя для этого последнего элемента, определявшего настоящую дроу.

Тоска.

«Поздравляю», сказал архимаг голосом, оттененным подсознательной иронией.

«Благодарю тебя», ответила ему дочь.