Шакти взобралась на диск и высоко вскинула голову, скользя на нем мимо караулов, охранявших резиденцию. Она не сомневалась, что не пройдет и часа, как Громф узнает о ее прибытии.

Она решительно выкинула из головы эту мысль. Ей понадобится весь ее ум, чтобы говорить с хитрой и коварной Триль. Любая невнимательность может стоить жизни.

Диск довез ее прямо до дверей зала для аудиенции Триль. Шакти сошла с него и отправилась в длинный путь к трону. Зал был огромен, с высокими сводчатыми перекрытиями и украшенными сложной резьбой стенами. Каждый ее шаг отдавался негромким эхом, звук которого напоминал стук камней, падающих в глубокий колодец. Все вместе и должно было внушать страх, но понимание этого ничуть не уменьшало общего воздействия.

Сузившиеся малиновые глаза Триль следили за ее приближением. Миниатюрная жрица дополнила трон Матери великолепной резной подставкой для ног. Шакти подумала, что более чем неприлично было сидящей на троне Матери Дома болтать ногами в воздухе, будто ребенку.

Она остановилась на почтительном расстоянии и присела в глубоком реверансе. Матрона Бэнр отреагировала на ее поклон спокойным, ничего не выражающим взглядом, который Шакти встретила так же бестрепетно. Глядя ей прямо в глаза, она объявила:

– Мать Триль, я потерпела неудачу.

В зале повисла долгая тишина, пока Триль соображала, что может стоять за этим странным заявлением.

– Ты не привела Лириэль, – наконец произнесла она.

– Нет, – подтвердила все еще коленопреклоненная Шакти. – У Ллос есть свои намерения насчет принцессы, и я не до конца понимаю их.

Темно-красные глаза Первой Матери опасно сузились.

– Ты смеешь говорить от имени Ллос?

Шакти склонила голову.

– Я лишь повторяю слова, сказанные мне ее прислужницей, йоклол.

Она была вознаграждена еще одним мгновением тишины, на этот раз более коротким, но все же впечатляющим.

– Где ты встретила эту прислужницу?

– В Абиссе.

Глаза Триль сверкнули. Она жестом предложила Шакти подняться с коленей и присесть.

– Рассказывай с самого начала.

Жрица опустилась в предложенное кресло.

– По вашему приказанию я собрала могущественных союзников и преследовала Лириэль. Она тоже окружила себя сторонниками, и наши силы сошлись в жестоком бою.

– Кто был на ее стороне?

– Многие. Люди с далекого острова Руафим и отряд морских эльфов.

Триль выпрямилась.

– Дочь Дома Бэнр в союзе со светлыми эльфами? Что за дурацкая ложь?

– Это не ложь, – твердо ответила Шакти. – Если бы я хотела обратить правду на пользу себе, разве я не сочинила бы что-нибудь более приятное для вашего слуха?

Первая Мать приняла это замечание коротким кивком и жестом велела ей продолжать.

– Лириэль пробилась в цитадель иллитида в развалинах древнего эльфийского города, опустившегося на дно моря. Она освободила морских эльфов – пленников иллитида – и повела их в бой. Я бы сама не поверила, что такой союз возможен, если бы не видела этого.

– Ты проиграла сражение с людьми и светлыми эльфами, – подвела итог Триль исполненным презрения голосом.

– Нет, – спокойно ответила Шакти. – Я проиграла силе Ллос.

Крошечные ручки матроны впились в подлокотники трона.

– Ты уже доказала свою некомпетентность. Не усугубляй свою вину богохульством!

– Я вызвала Лириэль на най'шедареф, – продолжала Шакти, произнося название ритуального поединка между двумя Жрицами, победа в котором означала высшую благосклонность Ллос.

Триль успокоилась, и губы ее скривились в сардонической усмешке.

– Смелый шаг, – насмешливо бросила она. – Ты верховная жрица, а она всего лишь прислужница.

– Она из Дома Бэнр, а я нет, – резко ответила Шакти. – Моя змееголовая плеть погибла, мои заклинания рассеяны.

– Девчонка не настолько могущественна, – неуверенно произнесла Триль.

– Сама по себе – нет. Но она стала Зедринисет.

Тепло медленно схлынуло с лица Триль. Это слово, одно из самых священных в языке дроу, редко произносили вслух. Это была великая честь и сила, которую каждая жрица тайно мечтала заполучить для себя и боялась увидеть в других.

– Ты видела это.

– Многие видели. Сила Ллос проходила через дочь Дома Бэнр во время битвы за Руафим. Маленькая жрица переварила это.

– И все же ты бросила ей вызов.

Шакти склонила голову, изобразив, как она надеялась, смирение.

– За мою самонадеянность я была отправлена в Абисс.

Матрона долго обдумывала эти слова, ища в них скрытый смысл и недомолвки, столь характерные дроу. Но задала она самый очевидный из вопросов:

– И всё же ты здесь?

– Все же я здесь, – согласилась Шакти. – Я была наказана за нападение на Бэнр, но Паучья Королева читает в моем сердце. Жрицы Дома Хаицрин всегда поддерживали Дом Бэнр. Я ваша слуга. Наказать меня слишком жестоко значило бы пролить неприятно яркий свет на мирную тьму вашего пути. Прислужница Ллос испытала меня и убедилась в моей преданности. Я была возвращена из Абисса со знаками благоволения богини.

Шакти сунула руку в складки платья и вытащила свою пятиглавую змеиную плеть. Черепа приподнялись, потом склонились перед Первой Матерью.

– Это плеть, которую вы лично вручили мне, – объяснила Шакти. – Она погибла в сражении с Лириэль и была оживлена силой Ллос во время моего недолгого пребывания в Абиссе.

Триль скептически разглядывала воскресшее оружие.

– Это твои слова, но любая верховная жрица умеет оживлять мертвых. Тебе следовало бы быть более убедительной.

– Служанка Ллос тайно дала мне это, в знак высочайшего благоволения богини Дому Бэнр и ее желания возвысить этот Дом над всеми прочими.

Она протянула Триль пузырь души. Матрона заглянула в него, но зоркость ее глаз не могла соперничать со зрением Шакти.

Мать Бэнр отдала короткий приказ страже. Мужчины исчезли, вместо них через мгновение появились два десятка до зубов вооруженных женщин. Это была личная охрана Матери Триль, отобранная за свирепость и лично ею подвергнутая заклинанию преданности. Женщины заключили трон Триль в кольцо.

Триль кивнула, и стражницы вытащили из ножен каждая по два меча и скрестили их с мечами стоящих рядом. Защитная магия потекла по скрещенной стали, наполняя зал легким гудением. Никакая сила не могла бы пробиться ни в круг, ни из него.

Триль бросила шарик в сторону ближайшей из стражниц. Он разлетелся, еще не успев упасть на пол, и выпустил облако сияющего зеленоватого дыма. Дым поплыл прочь и остановился перед гудящими мечами. Хотя рассеяться он не мог, но начал медленно тускнеть. Когда же он окончательно исчез, все изумленно уставились на высокую женщину-дроу, стоящую внутри охранительного круга. Глаза ее были неподвижны, волосы растрепаны, но лицо было абсолютно узнаваемым.

– Квентл, – странным голосом произнесла Триль.

Это, без сомнения, была Квентл Бэнр, могущественная жрица, убитая годы назад. Никем другим женщина быть не могла, поскольку попытка любого дроу принять ее облик была бы обречена на неудачу в этом магическом круге. Квентл погибла в сражении, и тело ее принесли в город и сожгли в соответствии с принятым для жриц высочайшего ранга ритуалом. Менее важные трупы бальзамировали и хранили до случая, когда потребуются армии безымянных зомби.

Сожжена – и все-таки она стояла перед ними. Квентл была неоспоримо жива. Отрицать очевидный знак благорасположения Ллос было невозможно. Могущественную жрицу вернули Дому Бэнр!

Однако такая щедрость богини наводила Триль на размышления. Одна жрица Бэнр воскресла из мертвых, другая стала Зедринисет, Избранницей богини!

С такими могущественными союзниками у нее не будет недостатка в соперницах. А Шакти, удостоенная такой чести и доверия-богини?

Мать Бэнр скрыла эти мысли и коротким движением руки отослала стражу. Потом она повернулась к двум настороженным жрицам, переводя взгляд с одной заговорщицы на другую – а именно ими они, без сомнения, и были.

– Как ты отыскала путь из Абисса?

Воскресшая жрица уставилась на Триль.

– Я… я не помню, – призналась она и пошатнулась, словно была готова упасть в обморок. Отчаянным усилием воли она заставила себя стоять прямо.

На лице ее появилось надменное выражение, столь памятное Триль.

Мать Триль изобразила улыбку и произнесла то единственное, что ей оставалось:

– Добро пожаловать домой, сестры.

В ту ночь Бриндлор, заклинанием превращенный в человека, портового грузчика, плечами прокладывал себе дорогу в заполненной народом вонючей припортовой таверне. Он рассматривал толпу, выискивая загорелого норманна с рыжей бородой и тяжёлым подозрительным взглядом.

Когда он отыскал его, тот сидел в одиночестве за маленьким столиком у двери на кухню, взгромоздив ноги на единственный свободный стул и отгоняя свирепым взглядом всех, кто подбирался слишком близко в надежде заявить на него претензии.

Бриндлор протолкался поближе к капитану. Он прислонился к стене и схватил с подноса пробегавшей служанки кружку с пивом – ловкая кража, удостоившаяся одобрительного кивка рыжебородого пирата.

– Людно здесь сегодня, – заметил Бриндлор на примитивном языке, именуемом Общим, с грубовато-сердечным акцентом унылых северных стран. Он кивнул в сторону кухни: – Похоже, слишком людно, раз им приходится сажать морских капитанов рядом с уборной.

По лицу пирата скользнула довольная улыбка.

– Ты, похоже, хлебал их варево.

– Пытался. Пойло невероятное. – Бриндлор похлопал себя по обширному животу. – А, ладно. Мне не впервой подкрепляться элем. Да и есть охота! – Он позвенел монетами в кошельке и осклабился. Если пустишь меня присесть, я угощаю.

Пират заглянул в свою пустую кружку и скинул ноги со стула. Несомненно, он посчитал, что бесплатная выпивка важнее уединения.

– Ты знаешь, что я капитан, – заметил он. – Что ты еще знаешь?

– Немного, – беззаботно отозвался Бриндлор. – Я работал сегодня в порту, помогал разгружать «Нарвал». Видел тебя с начальником дока, слышал, что тебя называли Айбн. Меня зовут Вольфрих. – Он протянул массивную ручищу.

Айбн довольно кивнул, услышав норманнское имя, и пожал протянутую руку. Ни один из них не проронил больше ни слова, пока не принесли еще кувшин пива, потом еще один.

На самом деле Бриндлор знал про Айбна многое. Уроженец Руафима, хороший моряк, ужасно гордится своим происхождением и с такой же силой ненавидит эльфов. Всем известный молчун, не скажет и трех слов там, где другому надо тридцать. Есть одно исключение из этого правила: всякий раз, сходя на берег, Айбн позволяет себе кружечку-другую. И чем больше он пьет, тем разговорчивее становится.

– Встретил одного из твоих парней, – снова заговорил Бриндлор. – Лейгара. Славно рассказывает всякие истории.

Красное от выпитого эля лицо Айбна подозрительно насупилось.

– И что же он тебе такого порассказал?

Замаскированный дроу пожал плечами.

– Ничего, что я принял бы за чистую монету, просто славные красивые байки. Что-то о ковре с душами, о морском эльфе, что вас охранял.

Айбн помрачнел.

– Чистая правда, к сожалению.

– Вот оно как. – Бриндлор сделал долгий глоток из своей кружки. – Ты знаешь этого эльфа?

– Знаю? Чертовски хорошо. Зовут Кзорш. С того самого дня, как я нанялся к Буйному Хрольфу, этот эльф прицепился к нам, как репей. Все пытался защищать корабль, сам и со своими подручными – тоже эльфами. Хрольф канул на дно морское, и корабль его с ним, но проклятый эльф нашел себе другую причину таскаться за мной. Девку-дроу, это уж совсем ни в какие ворота.

– Точно. – Бриндлор подал знак, чтобы принесли еще кувшин, и налил обоим пива, – Что морскому эльфу может быть нужно от дроу?

– Магия, – коротко ответил моряк. – Этот дурак с перепонками на лапах спит и видит себя магом, видите ли. Дроу обещала найти ему учителя.

Бриндлор откинулся на спинку стула, поглаживая желтоватую бороду. После минутного размышления он искоса взглянул на Айбна.

– Этот Кзорш и теперь где-то рядом?

– Рукой подать, если руки длинные. Плавает в гавани с местными водяными, так я слышал.

– Хм. И много у него эльфов под началом?

– Сколько, не знаю точно, но хватает, чтобы не раз помочь нам выиграть в морских сражениях, – нехотя признал Айбн.

– Да, понимаю, в чем твоя проблема.

Айбн честно попытался сфокусировать на нем затуманившийся взгляд.

– Понимаешь?

– Рискованное это дело, доверять девчонке-дроу, – заметил Бриндлор. – Мне доводилось иметь кое-какие дела с темными эльфами. Все они паршивые, можешь быть уверен, но женщины хуже всего. Они ничего не делают просто так. Скорее всего, у нее свои виды на этого Кзорша и его приятелей.

Айбн продолжал непонимающе таращиться на него. Дроу подавил вздох. Наверно, он перестарался с элем.

– Если они вздумают заняться разбоем, ни один пират отсюда до Лантаны не сможет соперничать с морскими эльфами, владеющими магией, – объяснил он, – и ни один честный моряк не сможет победить их в бою, если до того дойдет.

Айбн долго обдумывал это.

– Я, конечно, понимаю, ты хочешь уберечь этого морского эльфа, Он твой друг.

Айбн вдруг совершенно протрезвел.

– Он не мой друг. У меня есть долг перед кораблем и командой.

– А Кзорш знает твой корабль, – со значением закончил Бриндлор.

Капитан разглядывал его, и глаза его были неожиданно ясными и проницательными.

– Ты очень стараешься быть полезным, особенно для человека, в котором плещется полбочонка пива. Имеешь какой-то свой интерес?

– Хотел бы иметь. – Дроу доверительно подался поближе. – Я ищу корабль, доставить груз на Северные Муншаезы. Мы оба получим на этом хорошие деньги, как только корабль прибудет в порт, без лишних вопросов. Было бы разумно свести, где можно, риски к минимуму, если ты понимаешь, о чем я.

Айбн допил остатки эля и сложил руки на груди.

– Если ты угощаешь, я слушаю.

Колокола храма Ильматера отбили второй час после полуночи, отпуская кающихся грешников по домам после изнурительных молитв. Они брели в ночи, неразличимые для тех, кто прокладывал извилистый путь к дому от какого-нибудь из множества портовых кабаков. Тихое позвякивание плыло над доками Глубоководья к морю, смешиваясь там с шепотом невидимых волн.

Айбн прогуливался вдоль дока подчеркнуто небрежной походкой, заложив руки за спину. Он кивнул часовому, пожилому моряку, почти такому же неразговорчивому, как он сам. Остановившись в нескольких шагах, он повернулся к морю и вынул трубку.

– Закуришь? – предложил он, доставая небольшую пачку сушеных водорослей.

Караульный взял ее, набил и раскурил собственную трубку. Двое мужчин дымили в дружелюбном молчании, глядя на отражающуюся в воде луну.

– Сыт городом по горло, – сообщил Айбн. – Человеку нужно, чтобы море было рядом.

– Да, – согласился часовой.

– Не могу спать в этих вонючих гостиницах, на плоских кроватях. Ты тоже морская душа. Спорю, что до сих пор спишь в гамаке.

– Да.

– Мой корабль вон тот, и я бы хотел на ночь остаться на нем. Немножко не по правилам, я знаю. Понятно, что не бесплатно.

Часовой показал пустую трубку в знак того, что хотел бы получить в качестве платы. Айбн полез в карман и вытащил несколько маленьких пачек водорослей. Старик некоторое время изучал их, потом поднял вверх три пальца.

– Разумная цена за ночь на, корабле, – согласился Айбн.

Пачки сменили хозяина, и пират бесшумно зашагал к своему кораблю.

Он прошел на камбуз и, навалившись плечом, распахнул дверцу, расположенную над самой ватерлинией. Прямо под ней стоял деревянный сундук. Айбн открыл его и достал шарманку, необычный инструмент, напоминающий лютню, но, чтобы он зазвучал, надо было вращать ручку, заставлявшую вибрировать струны и нажимавшую на клавиши, дабы получилась мелодия. Он опустил инструмент в воду и извлек из него нечто напоминающее песенку «Лолинда, крепкая деваха», но сопровождаемое странными щелчками и скрипами, на взгляд Айбна, совершенно бессмысленными.

Это Хрольф придумал использовать мелодии и музыкальные ритмы как сигналы. Громкоголосый пират обожал слушать баллады. От его собственного пения, однако, слушатели страдали почти так же сильно, как от его меча. Вспомнив это, Айбн улыбнулся, что бывало с ним нечасто.

Потом поверхность воды пошла рябью и перед ним показалось хорошо знакомое лицо, Айбн отпихнул прочь шарманку и потянулся за трубкой.

Кзорш изумленно наблюдал за ним. Никогда прежде Айбн не пользовался этим инструментом, никогда не искал встречи ни с кем из Морского Народа. Он постарался скрыть, насколько мог, недоумение и вежливо ожидал, что скажет капитан.

Айбн выпустил в открытый люк колечко дыма.

– Я насчет этой девицы-дроу, – произнес он наконец.

Морской эльф кивнул и ждал продолжения. Айбн, казалось, нервничал, не мог на что-то решиться. Кзорш решил, что причина – его нелюбовь к эльфам и нежелание оказывать им услугу.

– Вот, – сказал Айбн в конце концов, кладя на ладонь Кзорша серебряный медальон. – Это насчет учителя. Это доставит тебя куда надо. Больше не спрашивай ни о чем, – раздраженно закончил он. – Что я знал, то сказал.

Морской эльф поблагодарил и повесил медальон на шею.

Сразу же знакомая морская прохлада исчезла, сменившись каменными стенами и слишком сухим воздухом. На пол стекала струйка воды, но она была тоненькой и какой-то грязной. Кзорш наклонился и с любопытством ответил пальцы в лужицу. Он попробовал воду на вкус, и глаза его округлились от восхищения.

– Свежая вода! – воскликнул он, потрясенный тем, что это чудо и в самом деле существует.

– Едва ли, – раздался веселый мелодичный голос за его спиной.

Кзорш поспешно вскочил и обернулся, оказавшись лицом к лицу с двумя мужчинами-дроу.

Его первым ощущением был страх и рука потянулась к поясу с оружием. Но он не стал обнажать сталь и беззвучно выругал себя за эту глупость. Конечно, это те самыеучителя, которых обещала найти Лириэль. Он не ожидал, что это будут дроу, но каких еще магов она могла знать?

Двое мужчин смотрели на него, и взгляд их холодных, невыразительных глаз напоминал акулий. Кзорш перестал улыбаться и остановился в нескольких шагах от них.

– Камни, – потребовал один из них.

Кзорш достал маленький сетчатый мешочек, отданный ему в залог, и передал им.

– Это принадлежит Лириэль. Поскольку вы знаете о них, я полагаю, что она предложила их в качестве платы за мое обучение. Это очень любезно с ее стороны, но я бы предпочел заплатить сам. Не могли бы вы вернуть ей эти камни и поверить моему слову, что их стоимость в монетах и драгоценностях будет возмещена вам при первой же возможности?

Дроу с короткими волосами неприятно улыбнулся.

– Она получит все, что ей причитается. Это я тебе обещаю.

Ошибиться в толковании его слов было невозможно. Равно как и его личности, теперь Кзорш понял это. Зло окутывало дроу, будто чернильная жидкость – кальмара, насыщая разреженный воздух почти осязаемыми миазмами.

Слишком поздно Кзорш понял, что совершил страшную ошибку. Он увидел нож в черной руке дроу, заметил резкий взмах руки и вращающуюся на лету полоску стали. Его будто ударили кулаком, и он уставился на торчащую между ребер рукоять.

Эльф поднял меркнущие глаза на лица дроу.

– Правда то, что говорят про вас.

– Да, и даже более того, – прошипел коротковолосый.

Он приблизился, ухватился за рукоять и начал поворачивать нож.

Второй дроу шагнул вперед и перехватил руку напарника. Он посмотрел Кзоршу в лицо, и в легкой улыбке морскому эльфу почудилась симпатия, возможно, даже теплота.

– Я думаю, ты и о ней слышал всякие гадости, – произнес дроу приятным мелодичным голосом.

Кзорш кивнул, он ждал, что этот добрый дроу опровергнет клевету, снимет незаслуженную мантию зла с плеч Лириэль.

Бриндлор мягко улыбнулся в лицо умирающему эльфу.

– Все эти ужасные вещи, о которых ты слышал, – правда.

Певец смерти удовлетворенно смотрел, как глаза морского эльфа наполнились отчаянием, прежде чем закрыться навсегда. Он взглянул на Горлиста и подмигнул.

– Есть разные способы повернуть нож, – заметил он.

Шарларра соскочила с «взятой на время» лошади и повела ее в поводу. Она достаточно хорошо знала этот лес и своим собственным ногам доверяла больше, чем конским.

Она шла вдоль реки. Встающая над лесом луна кокетливо смотрела сквозь лиственную вуаль. Аппетитный аромат жарящегося кролика привел ее к лагерю, разбитому чуть в стороне от реки.

Лириэль сидела у костра, при свете пляшущих языков пламени изучая маленькую книжечку. Она подняла глаза на эльфийку, и они полыхнули вдруг темным огнем, впрочем, быстро угасшим. Шарларра понимала. Она и сама испытывала нечто подобное к дроу, пока не познакомилась с компанией Квили.

– А где твой друг? – спросила Шарларра, входя в освещенный круг.

– Охотится. Пошел на разведку. Устраивает ночлег. – Дроу пожала плечами, выбрасывая из головы этот не интересующий ее вопрос.

Шарларра взяла ее книгу и скользнула взглядом по замысловатым знакам. Она тут же отдала ее обратно, совершенно не собираясь долго таращиться на магические руны.

– Незнакомое заклинание.

– Я думаю! Оно же темных эльфов!

– А шрифт похож на магическую каллиграфию Тэя. – заметила эльфийка.

По лицу Лириэль скользнула мимолетная тень.

– Расскажи мне о Красных Чародеях.

– Ну, они лысые…

Дроу воздела глаза к небу.

– Да уж, рассказчица из тебя…

– Что-то мне подсказывает, что тебе самой есть о чем рассказать, – заявила Шарларра.

Помолчав немного, дроу кивнула. Она начала говорить о первой своей встрече с магом-человеком. Это был раб, намеченная жертва, которую она должна была выследить в туннелях Подземья и убить кинжалом или заклинанием. В конце концов, учитель должен был научить ее сражаться с людьми. Закончив рассказ, Лириэль безразлично пожала плечами, словно это не имело никакого значения. Шарларра ясно почувствовала, что эта история произвела на дроу куда более сильное впечатление, чем следовало из ее слов.

– Это ритуал боевого крещения, – сказала в заключение Лириэль. – В Глубоководье такое тоже есть.

– Смотря что под этим понимать. В Глубоководье молодые мужчины группами по трое-четверо отправляются в увеселительные заведения, которых полно, упиваются в стельку и мочатся в общественные фонтаны. Должна сказать, что ваш обряд в целом выглядит более достойно.

Губы Лириэль дрогнули в знак того, что она оценила мрачную иронию, но взгляд ее не изменился.

– Я не об этом, а про вас, светлых эльфов. Чем у вас знаменуется окончание детства?

Эльфийка отвела взгляд.

– Не могу тебе сказать. У каждого рода или селения свои обычаи.

– Но наверняка…

– Банда работорговцев из Тэя поймала меня, когда я была еще ребенком. Меня уволокли в Гавань Черепа и продали. – Она передернула плечами. – Трудно прощаться с детством, которого у тебя не было. Они помолчали.

– А теперь ты маг, – начала Лириэль.

– Я знаю несколько заклинаний, но это не основное мое ремесло. – Вместо объяснения Шарларра протянула Лириэль один из метательных «крабов».

Глаза дроу округлились от изумления, потом угрожающе сузились. Этот миг быстро прошел, и она запрокинула голову и восхищенно расхохоталась.

Здорово! Хотела бы я научиться этому фокусу!

Шарларра достала из сумки плоскую серебряную флягу и протянула дроу. Та сделала осторожный глоток, и ее янтарные глаза расширились от удивления и удовольствия.

– Это же квиловестуальт! Как ты ухитрилась раздобыть наше вино?

Эльфийка скромно развела руками.

– В Глубоководье можно найти все, что угодно, при условии, конечно, что у тебя глубокие карманы, ловкие пальцы или же сомнительные знакомства. Не надо, оставь себе, – отказалась она, когда Лириэль попыталась вернуть ей флягу.

Взгляд дроу мгновенно сделался подозрительным. Мало кто – неважно, живет он под небом или под толщей камня – отдает что-либо за просто так. Шарларра легонько улыбнулась, понимая ход её мыслей.

– Расскажи мне про дроу, и будем считать, что мы в расчете.

Лириэль вскинула снежно-белую бровь.

– Что ты хочешь знать?

– Что угодно. Все!

Губы дроу скривились в улыбке. Она протянула Шарларре бутыль и жестом предложила отхлебнуть из нее. В точно рассчитанный момент она произнесла:

– Ну, начнем с того, что это вино готовится из перебродивших грибов.

Эльфийка от неожиданности поперхнулась, закашлялась, крепкое вино потекло у нее обратно носом. Откашлявшись и отплевавшись, она обратила на Лириэль страдальческие слезящиеся глаза.

– Юмор дроу?

– Очень слабый его образчик, – ухмыльнулась Лириэль. – В Мензоберранзане не так уж много возможностей повеселиться. Сыграть с кем-нибудь злую шутку – самый жестокий, самый лучший способ.

– Но ведь это же ведет к хаосу, разве нет?

– Конечно! А как еще можно поддерживать весь общественный порядок?

Эльфийка наморщила лоб.

– Вы поддерживаете порядок через хаос?

– А что, есть другие способы?

Шарларра коротко рассмеялась неподдельному недоумению Лириэль.

– Расскажи, как это выглядит.

– На первый взгляд, все очень просто. Все и вся занимают определенное положение. Сначала идут Дома – ты бы, наверно, назвала их семьями или кланами. Они располагаются по порядку в зависимости от их силы, и Матери самых могущественных Домов входят в правящий Совет Восьми. Внутри каждого Дома вдет постоянная борьба за место и положение. То же самое в школах, на аренах, в гильдиях мастеров, на рынках, даже в домах для празднований.

– Кажется, я начинаю понимать, – сказала Шарларра. – Постоянное соперничество в рамках довольно жесткой структуры. Вот откуда замечательное оружие дроу и ваша знаменитая магия.

– Отчасти, – согласилась Лириэль. – но имей а виду, что кузнец, кующий мечи, может выдвинуться двумя способами. Во-первых, он может очень постараться и достичь высот мастерства. А во-вторых, может просто убить того кузнеца, который лучше него. – Она снова улыбнулась, но на этот раз улыбка не коснулась ее глаз. – Для этого тоже нужны хорошее оружие и сильная магия.

– Верно, – согласилась эльфийка. – Не в обиду тебе будь сказано, но, судя по тому, что я слышала о дроу из Подземья, можно предположить, что второй способ у них более популярен.

Лириэль больше не улыбалась, ее янтарные глаза погрустнели.

– Когда дело касается дроу, ничего нельзя предполагать заранее.

– Я учту.

Они несколько раз передавали друг другу флягу с вином темных эльфов. Подошедший Фиодор взял предложенную флягу и, не вздрогнув и даже не поморщившись, отхлебнул горький напиток.

А как ты вообще узнала о дроу из Подземья? – поинтересовалась Лириэль.

Шарларра жестом отказалась от предложенной Фиодором фляги с его собственным напитком. У нее остались самые неприятные воспоминания об утре после первого знакомства с крепчайшим рашемаарским джуилдом.

– Маг из рода Гаркл – экстравагантная семейка, даже для человеческих магов – имел долгую беседу со странствующим дроу из твоего родного города. Гаркл написал трактат, имевший хождение среди городских властей и главных магов.

Лириэль хмыкнула.

– А ты к кому из них относишься?

– И к тем, и к другим, и еще много к кому, – с деланной важностью парировала Шарларра.

Они дружно расхохотались и снова приложились к фляге.

– Мне представился случай поговорить с Квили. Она рассказала мне кое-что о дроу.

– Откуда ты ее знаешь?

– Через ее сестру, Лаэрель Серебряную Руку, супругу – и, возможно, это его единственное, но все искупающее достоинство – моего прежнего хозяина Архимага Глубоководья.

Лириэль мгновение обдумывала это. Она перевела взгляд на Фиодора, и в ее удивительных глазах светилась надежда. Шарларра мимоходом подивилась, что такого особенного услышала дроу в ее словах. С уколом сожаления она поняла, что выяснять некогда.

Эльфийка поднялась и скинула с себя одежду.

– Если хочешь, я могу создать портал, который перенесет вас в Высоколесье и сократит ваш путь.

Лицо Лириэль сделалось тревожным. Она рассказала Шарларре, что произошло в Гавани Черепа. Пока эльфийка слушала, у нее было время подумать о возможных последствиях оказания помощи беглецам. Но где она была бы сейчас, не протяни ей Лаэрель руку тогда, когда она сидела по уши в сточной канаве? Пришло время выполнять данное самой себе тогда же обещание: точно так же протянуть руку помощи кому-то, кто будет нуждаться в ней, как она нуждалась тогда в помощи Лаэрель.

Шарларра лишь пожала плечами на все предостережения Лириэль.

– Я не боюсь Ллос. Дроу сверкнула глазами.

– Значит, ты дура!

– Да, я уже это слышала, – коротко ответила эльфийка, – но, по крайней мере, я дура, знающая кое – какие полезные заклинания.

Лириэль поджала губы, задумавшись.

– Может быть, ты сможешь помочь мне с этим.

Она развернула гобелен и объяснила, что это такое. Шарларра сомневалась в успехе, но решила попробовать. Несколько заклинаний ничего не дали, но несколько упрощенное заклинание легенды дало бесценную крупицу информации.

Она покачала головой.

– Это эльфийская магия. По иронии судьбы это именно та школа магии, о которой я не знаю ничего.

– Светлые эльфы. – В устах Лириэль эти слова прозвучали ругательством.

– Никогда про них не слышала, – легко ответила Шарларра. – Мы изучали лунных эльфов – они всегда готовы к развлечениям, золотых эльфов – про которых чем меньше говоришь, тем лучше, лесных эльфов и диких эльфов – их пути немножко туманны, и морских эльфов. Легенды говорят, что когда-то были еще авариэль, крылатые эльфы. Может, где-нибудь они и сейчас еще есть. В конце концов, литари, эльфы, способные превращаться в волков. Но светлые эльфы?