Задумавшись, Бунлап рассеянно притронулся к шраму на лице. Этот жест уже вошел у него в привычку. Чтобы оплатить этот счет, не хватит никакого золота. За некоторые преступления можно отплатить только кровью.

А крови вскоре будет в избытке. Едва он покончит с кланом Сулдасков, все эльфы Тефира будут осаждать его новую крепость в надежде отомстить.

И он встретит их во всеоружии.

Дни стремительно пролетали один за другим, слишком многое надо было сделать. Эрилин обнаружила, что, несмотря на мастерскую способность стрелять из луков, эльфы имели весьма отдаленное представление о различных способах боя с мечом, принятых у людей.

Она проводила много времени, тренируя тех, у кого имелись стальные клинки, а также настояла на изготовлении новых видов оружия. Лесные жители с ужасом смотрели на арбалет, но Эрилин упрямо убеждала местных мастеров сделать несколько копий. По прошествии нескольких дней в Высокой Роще собрался значительный и разнообразный арсенал: копья, дротики, костяные кинжалы и метательные ножи – в ход шло все, что можно было использовать в качестве оружия.

Это обстоятельство очень тревожило Ротомира. Опытный эльф чувствовал приближение всеобщей войны, в которой его народ обречен на поражение.

– Не в наших обычаях толпой нападать на людей. Да и зачем? Глупо выступать против такой огромной армии.

– Мы еще не знаем, с кем придется сражаться, – уговаривал его Амарил. – Ты говоришь так, словно все люди одинаковы! Возможно, мы победим наших врагов. Если нет, то будем готовы защищать от них свой лес.

Несмотря на все споры, подготовка продолжалась. Эрилин предпочитала не вступать в пререкания, предоставив это право Амарилу. У нее было чем заняться, кроме попыток переубедить приверженца старых обычаев.

Но главной проблемой, как ни странно, она считала тех, кто был ее сторонниками. Многие эльфы, особенно молодежь, поддерживали ее. Здесь лидерами были Тамсин и Соколиное Крыло. Их неукротимость сильно беспокоила Эрилин. Овладевшая ими откровенная ненависть к людям могла принести беду не только людям, но и самим эльфам. Тефирский лес был просторным и обширным, но теперь, когда фермы, города и дороги подступили к самым его границам, территория неуклонно сокращалась. Лесной народ мог выиграть битву, но окончательно оградить лес от людей невозможно. Эрилин могла надеяться лишь на небольшую отсрочку, дать возможность эльфам насладиться красотой и спокойствием их древних обычаев, привыкнуть к переменам и научиться сосуществовать с человеческой расой. В этом вопросе Арфисты во главе с Хелбеном Арунсуном были правы. Невозможно остановить вмешательство людей в жизнь Тефирского леса, как невозможно повернуть вспять само время.

Беспокойство Эрилин возросло еще больше, когда она увидела, как большая группа молодежи собралась вокруг Тамсина. Их возбуждение явно достигло критической точки и требовало выхода. Завидев вернувшихся разведчиков, Эрилин облегченно вздохнула.

– Пригласи сюда Амарила и Ротомира, – попросила она одного из подростков.

Молодой эльф убежал и через пару минут вернулся со старшими.

Фауналин, молодая эльфийка с оленьими глазами и очень смуглой кожей, волнуясь, приступила к рассказу:

– Мы следили за людьми, как ты приказал. Они ушли на юг, мимо озера, и вышли из леса. Мы последовали за ними. – В ее голосе еще слышалось изумление при воспоминании об увиденных диковинах внешнего мира. – Там стоит огромная хижина из дерева и камня. Люди вошли внутрь.

– Крепость? – коротко переспросила Эрилин. – Она стоит на плоской скале над самой рекой?

Эльфийка кивнула и испуганно отпрянула, услышав энергичное проклятие, сорвавшееся с губ Эрилин.

– Тебе знакомо это место? – спросил Амарил, отведя ее в сторону.

– Мне пришлось пройти мимо крепости. Только и всего. Я знаю, что хозяин ее – наемник по имени Бунлап. Отвратительный тип.

Амарил изумленно уставился на нее.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – подтвердила Эрилин. – Я провела немало времени, изучая крепость. Жаль, но в то время я думала только о том, чтобы проскочить мимо, а не брать крепость приступом.

– Приступ, – тихо повторил Амарил и покачал головой, пытаясь осмыслить услышанное. – Неужели мы сможем это сделать?

Арфистка вздохнула и затеребила прядь волос.

– Дай мне немного подумать, хорошо? В настоящий момент у меня нет готового плана.

– Если ты собираешься захватить крепость, ты должна узнать еще кое-что, – печально сказал Амарил. – Я встречался с этим Бунлапом. Он клялся, что добивается справедливости за причиненные эльфами неприятности, хотя, как мне кажется, сам постарался очернить наш народ в глазах других людей. Зачем ему это потребовалось, я не могу сказать. Но у него имеется личная причина ненавидеть меня – он носит на лице мою метку.

Эльф достал из колчана черную стрелу и показал Эрилин отметину – стилизованное изображение цветка, от которого он взял себе имя.

– Вот это я вырезал на его щеке.

Эрилин окинула его сердитым взглядом.

– Ты не мог рассказать об этом раньше?

Амарил пожал плечами, но выглядел при этом слегка смущенным.

– Едва люди покидают лес, они исчезают для нас. Мне никогда не приходило в голову выслеживать их дальше.

– Хм. Что еще тебе известно о нем?

Некоторое время Амарил нерешительно молчал, затем все же ответил:

– Тебе надо бы поговорить с Феррет. Она долго жила среди людей и пыталась отыскать ответы, которые ищем все мы. В клане не всем известно, где она была и как провела эти месяцы. Прошу, постарайся не выдать ее тайну. Среди нас много таких, кто не одобрил бы ее поступок, а есть и другие, кто готов последовать ее примеру.

Эрилин кивнула, поскольку лучше, чем Амарил, понимала эту проблему.

– Я сделаю это. Что еще?

– Эльфам понравились твои уроки боя. Они заготовили новое оружие и смогут применить его, защищая свои дома. Но я не знаю, пойдут ли они за тобой – или за мной – на штурм крепости. Это не в наших обычаях.

– И все же вашему народу уже приходилось совершать подобный подвиг, – пробормотала Эрилин. Кое-какие подробности рассказа Феррет всплыли в ее памяти и подсказали решение. – Я должна остаться в одиночестве и все обдумать, – заявила она. – Куда можно пойти, чтобы меня никто не отвлекал? Это очень важно.

– Если хочешь, я сам встану на страже под твоей хижиной. Никто не посмеет подняться к тебе, – предложил Амарил, явно удивленный ее просьбой.

Эрилин отметила его недоумение, но не стала тратить время и отвечать на невысказанные вопросы. Она подбежала к дереву и быстро забралась в маленькую хижину. Арфистка даже втащила за собой лесенку и опустила полог из оленьей шкуры, закрывавший вход, хотя это было явным проявлением грубости.

Относительное уединение было обеспечено, и Эрилин обнажила Лунный Клинок.

– Выходи, – негромко позвала она и напряглась, ожидая появления своего волшебного двойника.

Над лезвием поднялся призрачный туман, и вскоре перед Эрилин стояла ее точная копия.

– Что на этот раз ты собираешься сделать или переделать? – спросила тень с оттенком упрека в голосе.

– Я хочу вызвать тебя во время битвы, – ответила Эрилин, игнорируя вопрос. Нет сомнений, эльфийская тень прекрасно знала, что собралась предпринять Эрилин, ведь она была ее сущностью, разве что слегка облагороженной. – Вернее сказать, я бы хотела вызвать вас всех – всех эльфов, кто носил этот меч. Это возможно?

Тень явно не ожидала такого вопроса.

– Такое случилось лишь однажды, но это возможно.

– Хорошо, – оживилась Эрилин. – Я должна пробраться в крепость. Вас девять, и еще я, этого достаточно, чтобы затеять хорошую драку и заставить их открыть двери.

– Ты должна сознавать, что подвергаешь себя большому риску, – предупредила ее тень. – Вызов всех теней тяжело сказывается на том, кто прибегает к этому средству. Даже Зоастрия, которая наделила меч свойством удерживать эльфийские тени, всего несколько раз прибегала к помощи своего двойника.

– Ты напомнила мне еще об одной загадке, – всплеснула руками Эрилин. – Зоастрия и Соора Теа. Возможно ли, что эти два имени принадлежат одной личности?

– Я не знаю. Хочешь поговорить с ней самой?

Эрилин тяжело вздохнула. Этого момента она страстно желала и боялась с тех самых пор, как узнала секрет магии Лунного Клинка. Созерцание собственного двойника в качестве сущности меча само по себе было достаточно ошеломляющим. Возможность общаться с душой своего предка представлялась Эрилин и вовсе невероятной. К тому же не с каким-то далеким предком – в мече жила душа ее матери!

Как ни стремилась она снова увидеть З'Берил, Эрилин не могла предугадать реакцию матери на ее желание отказаться от предназначения, выбранного для нее мечом. Она с детства привыкла считать себя белой вороной, поскольку была полуэльфийкой в селении эльфов, но ни разу не замечала она в глазах матери разочарования. А теперь Эрилин опасалась, что увидит именно это.

И все же она сможет – и должна – встретиться лицом к лицу с Зоастрией.

– Как это делается? – спросила Эрилин.

– Точно так же, как ты вызываешь меня. Только учти, когда ты призовешь всех нас, могущество меча значительно уменьшится. Ты подвергнешь свою жизнь большому риску.

Эрилин отреагировала на это предупреждение коротким кивком и снова подняла меч.

– Выходи, та, кто когда-то была Зоастрией, – твердо произнесла девушка.

Снова над древним мечом поднялась струйка тумана и стала принимать очертания эльфийки. Сердце в груди Эрилин замерло. Перед ней стояла женщина из сокровищницы – спящая прародительница, которая так часто тревожила ее в беспокойных снах. Но, как ни странно, тень Зоастрии не казалась такой же плотной, как двойник Эрилин. Она была полупрозрачной, призрачной, совсем не той легендарной героиней, которая способна привести эльфов к победе.

– Чего ты хочешь от меня, полуэльфийка, и как случилось, что ты владеешь мечом Зоастрии? – спросила эльфийская тень тоном, который был так хорошо знаком Эрилин.

Она совсем не ожидала такой реакции от своей праматери, но и сдаваться не собиралась. Арфистка гордо расправила плечи и встала перед призрачной фигурой.

– Ты – Зоастрия, владевшая мечом до меня. Не была ли ты известна еще и под именем Соора Теа, лунная эльфийка, воительница?

– Однажды. Так называл меня народ лесных эльфов. Язык Эвермита оказался для них трудным.

– Ты снова нужна им, – негромко сказала Эрилин. – Их потомки ждут возвращения своей героини.

Но призрак Зоастрии покачал головой.

– Как мало ты знаешь о мече, который носишь. Я не могу, я способна появиться лишь в том облике, который ты видишь. Из всех свойств Лунного Клинка способность вызывать эльфийскую тень – самое простое и бесполезное. Жаль тебя огорчать, но это так, – неожиданно добавила она.

Щеки Эрилин вспыхнули, но она промолчала. До конца своей жизни не перестанет она сожалеть о зле, причиненном эльфийской тени ее бывшим наставником и другом. Золотой эльф Кимил Нимесин обманом добился контроля над мечом и заставил Эрилин вступить на путь наемных убийц.

– Почему ты не можешь? Чем ты отличаешься от остальных? – требовательно спросила полуэльфийка.

– Потому что в отличие от остальных лунных воинов я не умерла, – сказала Зоастрия. – Для того чтобы передать Лунный Клинок своему наследнику, не обязательно отведать вкус смерти. Это дано не каждому, но я дала обет вернуться и не могла оставить меч без хозяина. Так поступали и другие. Ты наверняка слышала легенды.

Полуэльфийка кивнула. Истории о спящих героях, которые возвращались в минуту великих испытаний, рассказывались повсюду, от Муншаезов до Рашемена. И теперь она поняла, почему в каждой легенде обязательно говорилось о древнем волшебном мече.

– Мой обет может быть выполнен, – продолжала Зоастрия. – Эльфийская тень и ее хозяйка должны стать единым целым. Но этого не произойдет, пока та, которой я когда-то была, спит в сокровищнице разбогатевшего убийцы. Соедини две части, и я стану такой же, как прежде.

Полуэльфийка задумчиво кивнула.

– Таково твое желание?

– Какой смысл спрашивать о желаниях? Лучше спроси, каков мой долг. Если у тебя не будет другого выхода, позови, и я приду.

С этими словами призрачная фигура исчезла в мече. Вместе с ней пропал и двойник Эрилин.

Арфистка убрала меч в ножны и задумалась. Выкрасть спящую Зоастрию из сокровищницы нелегко, да и подготовка займет слишком много времени. Придется послушаться совета прародительницы и поискать другой выход.

Хашет оставил коня в городской конюшне и пешком отправился к докам порта Кир. Этот район славился дурной репутацией, но Хашет отправился один и не испытывал при этом никаких колебаний. Не зря же он провел столько времени учеником в гильдии наемных убийц Зазеспура! Хотя обучение и не принесло заметных успехов, он узнал достаточно, чтобы заслужить пояс цвета песка. На его оружии еще не было зарубок, отмечающих удачные убийства, но даже не запятнанный кровью кинжал он мог бросить метко и далеко.

Кроме того, у него было еще одно оружие, гораздо более острое, которое он ежедневно оттачивал и полировал. Хашет ни капли не сомневался, что в доках порта Кир не найдется ни одного человека, способного противостоять остроте его ума.

Чем ближе к морю, тем неприветливее становились окрестности. Небольшие магазины, предлагавшие диковины со всех концов света, уступили место низкосортным тавернам. Деревянные тротуары становились все уже, и между досками плескалась темная вода залива, наступавшего на берег. По мере приближения к цели запах рыбы усиливался. В открытых складах по обе стороны улицы мужчины и женщины разбирали сегодняшний улов, ничуть не беспокоясь о кучах чешуи, отрезанных рыбьих голов и потрохов, валявшихся под ногами.

Хашет прикрыл нос ладонью и ускорил шаг. В конце этого причала находилась мастерская Берринджера. Именно туда направлялся Хашет. Много дней он штудировал учетные книги и журналы лорда Хьюна, собирая мельчайшие крохи информации и даже косвенные намеки, и расшифровывал найденные записи. Работа представлялась ему увлекательнейшей головоломкой, и наконец, он собрал ее. Теперь Хашету оставалось только разгадать конечную цель и найти способ получить из этого выгоду.

Мастерская Берринджера оказалась захламленным, шумным и дурно пахнущим местом. Совсем не такой представлял ее Хашет. В воротах он предъявил копию доверенности, которую лорд Хьюн выдавал представителям торговых компаний, покупавших для него корабли, и беспрепятственно вошел во двор.

Там он внимательно огляделся. Десятки рабочих, потея и ворча, скатывали с плоских телег громадные бревна. Затем со стволов срезали наружный слой древесины, из которой изготавливали доски и брусья, а середина превращалась в гладко оструганную высокую и крепкую мачту. Некоторые доски, нарезанные по размерам, вымачивали в огромных чанах с морской водой, смешанной с каким-то отвратительно пахнувшим зельем. Древесина в этой жидкости становилась мягче, и после придания нужной формы высыхала и твердела, сохраняя изгибы. На эстакаде возвышался недостроенный корабль, всем своим видом напоминавший тщательно обглоданный скелет. В сухом доке стояло три готовых судна.

На всех стадиях постройки судов было заметно качество, прославившее корабельщиков Тефира. Суда казались стройными и гладкими, что обещало впоследствии отличные скоростные качества. Но Хашета больше всего удивили и заинтересовали металлические детали.

Он задержался у трех готовых кораблей, на которых сразу несколько кузнецов устанавливали и закрепляли вооружение. И это был внушительный арсенал: баллисты и катапульты обеспечивали значительную огневую мощь. Рядом с каждой баллистой рядами выстроились окованные железом дротики, возле катапульт лежали груды крупной картечи, причем каждое ядро было снабжено острыми шипами. Выстрелы из подобных орудий представляли нешуточную угрозу.

Так вот где крылся ответ на главный вопрос. Три построенных корабля, несомненно, предназначались владельцу большого частного флота. Эти вооруженные суда без труда могли обеспечить безопасность любого торгового каравана в пиратских водах или блокировать вход в гавань.

Хашет искренне восхищался кораблями. Он понимал, что лорд Хьюн, будучи главой гильдии морских торговцев, нуждался в защите своих судов, а может, и не только. Жаль, конечно, что придется пожертвовать одним из этих красавцев, но за амбиции приходится платить. Только сознание, что за корабли заплачено чужими деньгами, облегчало задачу Хашета.

Теперь Хашет знал все, здесь ему делать больше нечего, и он заторопился обратно в гостиницу. Из дорожной сумки принц достал новый костюм. Он воспользовался услугами портного, у которого заказывал костюмы лорд Хьюн, а также его льстивый старший писец Акниб.

Хашет приклеил над верхней губой густые усы и зачесал назад темные волосы, не забыв смазать их ароматическим маслом. Он даже привязал себе накладной живот, чтобы сымитировать заметно выступающее брюшко Акниба, и заложил за щеки резиновые подушечки, заметно округлив лицо. Покончив с переодеванием, принц выскользнул из гостиницы и снова направился в район доков.

Таверна, куда он пришел, полностью соответствовала своему назначению. Грубо намалеванная вывеска гласила: «Гонки», название было взято у пролива, ведущего в Залив Огненного Дракона, который славился свирепыми ветрами и опасными течениями. Кроме того, на суда, идущие в порт Кир, нередко нападали нелантарские пираты. Некоторые из них настолько осмелели, что сошли на берег. Ходили слухи, что именно в этот притон заходили морские разбойники, чтобы пропустить стаканчик.

Хашет занял угловой столик неподалеку от двух подходящих по виду бродяг. Лицо одного закрывала густая борода, разделенная пробором, а второй был более или менее выбрит. Служанка в залитом пивом корсаже, с уставшими глазами, подошла, чтобы принять заказ.

– Вина, пожалуйста, – произнес Хашет, подражая ворчливому и резкому голосу Акниба. Потом немного понизил голос и добавил: – И еще мне надо добраться до Лантана, если это возможно.

Посетители за соседним столиком переглянулись. Один из них закинул нога в грязных ботинках на пустой стул за столиком Хашета.

– Не мог не услышать вашу просьбу. Не исключено, что мы можем вам помочь.

Хашет беспокойно взглянул направо, потом налево и наклонился вперед.

– Из Зазеспура? Я был бы очень благодарен, если бы вы мне помогли.

– Ну, хорошо, из Зазеспура, – довольно саркастически усмехнулся второй клиент. – Это довольно просто. Вот если бы вы собрались отправляться с Эвермита, тогда другое дело.

– У меня есть одно дельце в этом городе, – чопорно продолжал Хашет. – Я закончу его дней через десять и сразу же хотел бы уехать. Это возможно?

– Может, и возможно. Но не бесплатно. Сколько вы собираетесь заплатить?

– Я заплачу вам полезными сведениями, – тихим, доверительным тоном ответил Хашет. – Скажите, какой груз вы предпочитаете, и я подберу подходящий корабль, расскажу о его маршруте и численности команды. Обычно купеческие суда ходят под охраной, но я выясню, какой корабль будет его охранять, и вы сможете устроить туда своих людей. Захватите сопровождающий корабль, и купец вместе с товаром будет у вас в руках.

Первый из пиратов принялся ковырять в зубах грязным пальцем, обдумывая заманчивое предложение.

– А откуда ты все так хорошо знаешь? А вдруг информация, которую ты продаешь, не стоит и ломаного гроша?

Хашет вытащил из сумки, висевшей на пополневшей талии, клочок пергамента и огрызок угольного карандаша. Он написал имя и звание, а потом протянул пергамент пиратам. Оба бродяги посмотрели на Хашета, а потом разразились грубым хохотом.

– Ты за кого нас принимаешь? За пару жрецов? Кто умеет читать, кроме обутых в сандалии священников да толстозадых писцов? – прохрипел бородатый пират.

Тем не менее, он взял со стола обрывок пергамента и спрятал в карман, как и рассчитывал Хашет.

– Меня зовут Акниб, – сказал он с напыщенным достоинством, присущим тому человеку, которого изображал. – И я служу старшим писцом у лорда Хьюна из Зазеспура.

– Хм. – Эта информация, казалось, произвела на пиратов должное впечатление. – Но почему тебе требуется отплыть через десять дней?

– Мой хозяин уехал по делам. А мне надо уехать до его возвращения.

Пират понимающе усмехнулся.

– Снял слишком толстый слой сливок, не так ли? Что ж, в Лантане с удовольствием примут твои денежки. Там требуются средства для выпуска нового вида оружия. Предложишь свои услуги местным воротилам и скоро поднимешься.

– Мне нужен транспорт, а не советы по вложению средств, – высокомерно бросил Хашет и привстал со своего места. – Так вы беретесь за дело или мне поискать кого-то другого?

– Приспусти паруса, парень, – холодно произнес бородач. – Ты хочешь добраться до Лантана. Расскажи, что тебе известно. Если твои сведения чего-нибудь стоят, мы подумаем, как тебя туда доставить.

Как раз на это Хашет и рассчитывал. Пусть как можно больше узнают об Акнибе.

Когда все переговоры закончились, ликующий Хашет поспешил обратно в гостиницу, чтобы избавиться от маскировки. Но все же он заметил двух подозрительных личностей, притаившихся за углом у стены магазина. Они тотчас направились вслед за ним, полагая, что хорошо одетый полный молодой человек будет легкой добычей.

Хашет презрительно скривил губы. Эти оборванцы шумели, как стадо быков. Он не замедлил шага и сделал вид, что не заметил слежки, пока не услышал за спиной торопливый стук башмаков по деревянному настилу. Тогда Хашет развернулся и броском снизу метнул свой кинжал. Лезвие перевернулось в полете и звучно вонзилось в живот одного из преследователей.

У второго бандита не было ни достаточного ума, ни быстрой реакции, чтобы остановиться. Хашет подпустил его ближе, шагнул в сторону и в последний момент вытянул руку на уровне пояса. Удар пришелся как раз в солнечное сплетение, и неудачливый грабитель согнулся пополам, почти повиснув на руке Хашета. Рука опустилась, и бандит ткнулся в тротуар, звонко лязгнув зубами.

Не давая противнику возможности опомниться, Хашет нагнулся и вытащил у него из-за пояса зазубренный нож. Затем он схватил одной рукой сальные волосы, рывком запрокинул голову пирата и приставил к горлу лезвие. Но после этого Хашета охватили сомнения.

Молодой человек был рад, что приобретенные в гильдии наемных убийц навыки так хорошо помогли ему. Но он был молод и не решался убить человека. Хашет скосил глаза в сторону и заметил на губах раненого кровавую пену. Этот продержится не долее нескольких минут. Но второй выживет. Стоит ли убивать и его?

Думал он недолго. Хашет был одет как Акниб, изображал человека, слишком мягкого и медлительного для подобных подвигов. Если кто-нибудь из пиратов проболтается, о чем они говорили, его планам может грозить крах. Такая возможность была маловероятной, но она все же существовала. И этого оказалось достаточно.

Хашет решительно описал кинжалом полукруг, доведя лезвие до самого позвоночника, как его учили. Пульсирующий гейзер крови вырвался из широкой раны, но Хашет вовремя убрал руки. Потом он выпрямился и посмотрел на свою работу. Время, проведенное в гильдии наемных убийц, не пропало даром – даже обладатель Пояса Тени не мог бы лучше справиться с задачей. Самое время вспомнить наставления учителей из родительского дворца: все полученные знания когда-нибудь пригодятся.

Молодой человек подошел к первому из бандитов и выдернул свой кинжал. Он вытер лезвие о рубашку убитого и снова заткнул оружие за пояс.

Позже, когда он доберется до гостиницы и останется один, то непременно вырежет на рукоятке две метки. Первые из многих, как считал Хашет.

Всю ночь и весь следующий день Эрилин думала только о разговоре с эльфийской тенью. Если эльфам придется сражаться, разве не должна она найти для них достойного предводителя?

В атмосфере Высокой Рощи было нечто такое, что действовало как целебный бальзам на ее уставший мозг. Каждый наступающий день был длиннее предыдущего – приближался момент летнего солнцестояния. Этот переломный день был праздником для всех эльфов, но Эрилин никогда не приходилось наблюдать такого радостного оживления, как в этом эльфийском селении.

Наконец наступили сумерки знаменательного дня, поздние и мягкие, напоенные золотисто-зелеными лучами заходящего солнца. К этому времени на поляне появились и другие обитатели леса, которые отмечали праздник вместе с эльфами. Здесь были фавны – низкорослые дикие существа с лохматыми головами и обросшими шерстью ногами, заканчивающимися изящными раздвоенными копытцами. Пришли и сатиры – более крупные и грубые родственники фавнов. Эти создания уже успели напиться хмельного меда и постоянно сквернословили. Несколько кентавров, мрачных и высокомерных, принесли в подарок хозяевам фрукты и цветы.

Были феи и лесные духи, а также другие сказочные существа, которых Эрилин никогда не видела прежде. Кое-кто появлялся только на мгновение, а потом исчезал. Она поняла, что в канун солнцестояния граница между мирами становится настолько тонкой, что сквозь нее может заглянуть даже полуэльфийка.

Под вечер все уселись в круг и передавали по кругу летний мед, удивительный хмельной напиток из цветов и ягод. Лесные эльфы не держат ульев, но выслеживают диких пчел, забирают часть собранного в дуплах деревьев меда, добавляют экстракт лесной земляники и эльфийскую магию. Результат получается восхитительным. Эрилин, попробовав напиток, поставила его в один ряд с лучшими эльфийскими винами, которые она когда-либо пробовала.

В определенное время – когда эльфы развеселились, а сатиры еще не совсем распоясались, – наступила самая торжественная часть праздника, к небу вознеслись благодарственные молитвы и песнопения. Эльфы поклонялись богу Селдарину, верховному покровителю лесов, но и остальным богам, почитаемым гостями праздника, тоже было оказано уважение.

А потом зазвучала музыка. Сладкозвучная свирель пригласила танцевать желающих. Как только в круг вошли заядлые танцоры, мелодию подхватили другие инструменты: флейты, бубны и рокочущие барабаны.

Некоторое время Эрилин только наблюдала. От матери она слышала о летних празднествах в Эвереске, но была в то время слишком мала, чтобы принимать участие в торжествах. Да ее не очень-то и хотели там видеть. Для эльфов это было сокровенное и священное событие, и они не хотели делиться им ни с кем из посторонних. Но сейчас Эрилин вдруг захотелось танцевать, и она невольно подошла ближе к танцующим.

Эрилин никогда не могла понять мистического очарования эльфийского танца, кроме того, девушка не очень хорошо танцевала. Но по настоянию Соколиного Крыла, ставшей ее менторшей на время праздника, Эрилин надела полупрозрачное зеленое платье, сшитое специально для танцев в теплую летнюю ночь. Это была самая красивая одежда, которую полукровка видела в своей жизни. Шелковистая легкая ткань разлеталась при каждом движении и переливалась всеми оттенками зеленого цвета, под стать летней листве. И в то же время наряд был весьма откровенным: короткая юбка едва доходила до коленей, а руки и ноги оставались обнаженными. Та же маленькая эльфийка убедила Эрилин украсить волосы венком из крошечных белых цветков и остаться босой. Как ни странно, все эльфы в тот вечер были одеты одинаково. Не было видно ни оленьих шкур, ни украшений из перьев и кости. Казалось, что лесной народ на одну ночь погрузился в сказку.

Соколиное Крыло уже присоединилась к танцующим и с гордостью демонстрировала изумруд, подаренный ей Эрилин в честь солнцестояния. Большинство эльфов обменивались более простыми подарками – цветами или фруктами, но воспоминание о чисто женской радости, загоревшейся в глазах маленькой эльфийки при виде изумруда, до сих пор согревало сердце Арфистки. Она очень беспокоилась за девочку. Соколиное Крыло была слишком молода, чтобы так страстно ненавидеть и так легко убивать. Зато сейчас она кружилась в объятиях Тамсина и заливалась веселым смехом, совсем как беззаботная девчонка, какой ей и надлежало быть. Такое зрелище стоило изумруда – еще одного подношения Данилы. Любуясь счастьем девочки, Эрилин не сомневалась, что Данила одобрил бы ее поступок.

Соколиное Крыло встретилась взглядом с Эрилин, и ее лицо вспыхнуло улыбкой. Раскинув руки, девочка подбежала к полуэльфийке и увлекла за собой в круг. Начинался хоровод – последний танец в праздновании летнего солнцестояния. Эрилин двигалась, вместе со всеми остальными и не беспокоилась, что ее шаги были не так искусны и ловки, как у окружающих. Для сегодняшнего вечера это не имело значения.

Эрилин позволила себе беззаботно наслаждаться миром и радостью танца, зная, что праздник скоро закончится.

По эльфийской традиции в день летнего солнцестояния было принято заключать брачные союзы и выбирать себе пару. Дети, зачатые этой ночью, получали особое благословение богов. Даже те, кто не выбрал себе постоянного партнера, часто объединялись в пары, чтобы разделить волшебство летней ночи.

Невозможно н поддаться ее очарованию. Как циклы луны вызывают приливы и отливы, неизбежный поворот колеса времени заставлял почти каждого участвовать в заключительной части торжества. Фавны парами постепенно удалились в темноту. Феи и духи, тоже по двое, разлетались подобно лесным светлячкам.

Эрилин не спеша покинула круг танцующих. Ей тоже не хотелось лишаться удивительного ощущения единства с природой, которое она впервые познала этой ночью. Легкое прикосновение – такое непривычное на обнаженном плече – заставило ее резко повернуться и схватиться рукой за рукоять меча, с которым она не расставалась даже в этот вечер. Обернувшись, она оказалась в кольце рук Амарила. Он ничего не сказал, но в темных глазах эльфа светилось откровенное приглашение.

Инстинкт и привычка взяли верх, Эрилин напряглась и попыталась отодвинуться.

Амарил ласково обнял ее за шею и остановил.

– Ночь коротка, – тихо произнес он традиционную фразу любовников или друзей, собиравшихся разделить дар летней ночи.