— Прекрасный выбор, — без тени юмора в голосе проговорила девушка. — Я меж тем подготовлю остальных к наземному вторжению. — Одним плавным движением она поднялась на ноги.

Джаг кивнул и зашагал к кораблю.

— Лейтенант Фел, — строго окликнула она.

Он оглянулся. Уголок её рта ехидно подёрнулся — почти неразличимый знак её одобрения.

— Противник должен почувствовать, что внизу его ждёт лёгкая добыча. Не пытайся разубедить его в этом, летая слишком хорошо.

На этот раз он позволил себе улыбнуться. Улыбкой, исполненной высокомерием и чувством собственного достоинства. Улыбкой, достойной Трауна.

— Фиаско — самый быстрый путь к обману.

Джаг влетел в ремонтный док и окинул профессиональным взглядом «когтекрыл». После одной из последних аварий механикам пришлось нанести на него свежий слой металлической серебристо-голубой краски. Это помогло скрыть некоторые царапины, зато все до единой вмятины стали прекрасно различимы с новым окрасом. Джаг разблокировал запирающие механизмы кокпита. Ему пришлось несколько раз с силой толкнуть полукруглый колпак, прежде чем тот соизволил отойти в сторону и пропустить его внутрь.

Забравшись в кабину, он принялся разогревать репульсоры. Двигатели зажглись, после чего корабль взбрыкнул и со всей грацией пьяного гаморреанца вознёсся над доком; но по крайней мере, он взлетел, да и приборы показывали, что все орудия полностью заряжены и готовы к действию.

Джаг проложил трассу сквозь широкий проход и осторожно вывел корабль из ангара.

Окружающий пейзаж лежал в руинах; обнадёживало лишь то, что кораблей захватчиков вокруг не наблюдалось. Небеса над порушенным куполом по-прежнему подсвечивались алыми отблесками лазерного огня, но теперь враг, по всей видимости, выцеливал совсем другие сектора купола.

«Когтекрыл» Джага стремительно понёсся к пролому в потолке: выяснилось, что дыра гораздо больше, чем казалось с земли. Громоздкие секции тонкого отражающего транспаристила свешивались с краёв пролома. Когда Джаг пролетал мимо, одна из них сорвалась с креплений и начала медленно опадать вниз, словно осенний лист на прохладном ветру. Любой грохот от её соприкосновения с землёй был заглушён завываниями двигателя «когтекрыла» и гулом от продолжающегося артобстрела.

Джаг прорвался в чистое небо и щёлкнул нужными тумблерами, переводя все четыре орудийные лапы своего истребителя в позицию для ведения огня. Лапы обрамили кокпит и стали до боли напоминать парные крылья «крестокрыла». Джаг запустил истребитель в плотный вираж, одновременно удивляясь и радуясь тому, что такой ненадёжный и не заслуживающий доверия корабль сохранил свою былую маневренность.

Все три луны находились в редкой фазе летней сходимости. Край лесной луны чуть заслонял силуэт главной, самой крупной луны. Маленькая и наиболее удалённая от них луна также приближалась к своим сёстрам, подсвечивая бледно-голубым сиянием туманность, сквозь которую она проходила.

Как результат, небо было ярким, как во время сумерек. Даже с погашенными ходовыми огнями его очень скоро заметят.

Пролетавший мимо «крестокрыл» внезапно изменил курс и рванул прямо за ним. Пиратский корабль был размалёван кричаще яркими красно-чёрными цветами. Джаг врубил атмосферный двигатель на полную мощность. Его «когтекрыл» метнулся в сторону, едва успев уклониться от смертельной дозы алого лазерного огня.

Противник, шатко переваливаясь с плоскости на плоскость, сел ему на пятки, и Джаг попытался оторваться от преследования.

Он рванул прямо навстречу главным силам: потрёпанному корвету, окружённому пятью древними «крестокрылами». Пираты уже видели флот чиссов в руинах и, по всей видимости, постановили, что раз по ним не было выпущено ни единой ракеты класса «земля-воздух», то таковых у обороняющейся стороны и не имеется.

Но даже в таких условиях грядущая битва подразумевала собой противостояние единственного, отнюдь не быстрого чисского корабля и нескольких крепких пиратских кораблей с профессионалами за штурвалом. Противник имел все причины надеяться на разгромную победу.

Джаг бросил «Голубое пламя» в чудаковатый зигзагообразный вираж, открыв беспорядочный огонь: почти все его выстрелы уходили в «молоко». Он понадеялся, что это усыпит бдительность пиратов, и они пропустят запуск двух протонных торпед.

Оба снаряда настигли свои цели, и космическое пространство осветилось двумя скоротечными, но яркими вспышками. Джаг направил свою машину прямиком в образовавшееся осколочное облако, нарвавшись на несколько жёстких столкновений с фрагментами истребителей. Преследовавший его «крестокрыл» предпочёл поберечься и по широкой дуге ушёл на безопасную дистанцию.

На консоли Джага замигали предупредительные огоньки: гипердрайв был повреждён в ходе полёта и дал течь. Пилот решил, что будет волноваться об этом позже, когда переход на сверхсветовую скорость станет для него необходимостью… или хотя бы одним из возможных вариантов. У его потрёпанного корабля не было ни шанса сбежать в гиперпространстве.

Однако ему пришло в голову, что возникшая ситуация подходит как нельзя лучше для реализации его замысла с обманчивым фиаско. Его пальцы заплясали на консоли, перебрасывая излишки энергии на системы повреждённого гипердвигателя и вводя команды для перехода на сверхсветовую скорость. В то же самое мгновение он взвёл механизм для сброса гипердвигателя, которым были оборудованы все до единого чисские корабли: немногие могли посостязаться с «когтекрылами» в чистой манёвренности, зато гипердрайвы этих истребителей нередко давали сбои.

«Голубое пламя» завибрировало, набирая скорость. Джаг наблюдал за тем, как стрелка неуклонно ползёт вверх по шкале: перенасыщенность систем гипердрайва приближалась к критической отметке.

— Будет жарко, — пробормотал пилот, увиливая от стрел лазерного огня, которым его поливал надвигающийся спереди Зет-95.

В последний момент Джаг резко вильнул в сторону, выстреливая перегретым гипердвигателем прямо на путь следования вражеского истребителя.

«Когтекрыл» ударило взрывной волной, бросив его в неостановимое вращение. Джаг ослабил хватку ручек управления, позволив «Пламени» передвигаться по собственному разумению: он прекрасно понимал, что с такого рода силами его древней скрипящей конструкции просто не совладать. Когда «когтекрыл» плавно выпорхнул из зоны боевых действий, Джаг принялся медленно расширять спираль траектории движения и в конечном счёте сумел вернуть управление в свои руки без вреда для здоровья машины.

Трёх истребителей как не бывало, невозмутимо отметил он. Остался лишь корвет и два «крестокрыла».

Красно-чёрный корабль описывал витки вокруг поля обломков, словно океанский хищник, изучающий останки потерпевшего кораблекрушение судна. Похоже, для его пилота притворная непрофпригодность Джага выглядела не слишком убедительно.

Джаг поправил на лице защитную маску и расправил плечи. Ему было необходимо убедить этих людей, что он — лучшее, что могут выставить на кон чиссы, но даже это лучшее не тянет ни на какие стандарты.

Предупредительные огоньки вновь вспыхнули. В этот раз дали о себе знать маневровые движки: они также были близки к перегреванию. Время было настроено решительно против него.

— Фиаско — самый быстрый путь к обману, — бормотал Джаг, бросая «когтекрыл» в стремительное пике.

Он понёсся прямиком на купол и, прорвавшись сквозь гущу пиратских кораблей, врубил все до единого репульсоры на полную мощность.

«Голубое пламя» резко затормозило. Насколько убедительным это всё казалось кораблям на высокой орбите, Джаг определить не мог. Как и просчитать.

«Когтекрыл» нырнул в пролом, мимоходом выбив из креплений ещё несколько секций отражающего транспаристила.

Джаг закружился в потоке гигантских серебристых листов.

И приземлился с такой силой, что его корабль вновь подскочил в воздух.

Репульсоры вырубились, так что второе приземление вышло гораздо жёстче, отдавшись болью в каждом нерве его тела. Небеса над головой как и прежде полыхали огнём: даже в темноте ангара они казались будто бы залитыми кровью.

Джаг стряхнул с себя оцепенение и двинул ладонью по фонарю пилотской кабины. Он сорвал с себя лётный шлем и, не обращая внимания на пульсирующую во лбу боль, задрал голову кверху.

Прямо над ним на фоне бледно-зелёной луны вырисовывался силуэт красно-чёрного «крестокрыла». «Крестокрыл» отрубил двигатели и был определённо намерен проследовать за «Пламенем» в пролом.

Джаг перемахнул через бортик кокпита и сгруппировался для приземления. Поднявшись на ноги, он смахнул осколки транспаристила со своей униформы. Пульсирующая боль в голове только усилилась, порез на лбу обильно кровоточил.

Корабль, как выяснилось, был в ещё худшем состоянии, чем он сам. Две «лапы» были безнадёжно сломаны, синяя краска на бортах потрескалась после столкновения с транспаристиловыми осколками. Разрушения выглядели фатальными. Джаг ощутил внезапный приступ раскаяния, обводя взглядом ангар в поисках последнего элемента, которому суждено было дополнить мрачную картину.

В двух шагах от него лежало тело кадета, обезображенное до неузнаваемости: по нему невозможно было даже определить, юноша это или девушка, человек или чисс. Джаг подтянул тело к лежащему в руинах «Пламени» и перевалил его через борт пилотской кабины. Стиснув зубы, он принялся оценивать убедительность пейзажа.

Кивнув сам себе, он развернулся и заковылял в сторону леса.

Он скрылся в чаще, после чего отыскал нужную тропу, которая для любого постороннего была тайной за семью печатями. Но даже в этом случае он так и не нашёл бы Шаункир, не выступи она сама ему навстречу из тени увитого лозами дерева.

— Они придут?

— Скоро, — только и смог вымолвить он, после чего осел, уткнувшись лицом в холодную землю.

Он едва понимал, что происходит, когда Шаункир затаскивала его в толщу лиан.

Почти всё его тело онемело, так что он не слишком возражал, когда девушка не очень-то бережно перевернула его на спину. Несколько мгновений её мрачный испытующий взгляд цеплялся за его лицо. Затем она коснулась его лба и запустила пальцы в короткие чёрные волосы, исследуя рану.

Как только она это сделала, чувства разом вернулись к пилоту.

Джаг стиснул зубы и усилием воли подавил вскрик.

— На сегодня бой для тебя окончен, — заявила она. — У тебя ранение головы, очень серьёзное. Удивляюсь, как ты вообще смог зайти так далеко.

Джаг поднёс дрожащие пальцы ко лбу. Он ощутил влажную кромку глубокого пореза, тянущегося от правой брови к волосам.

Шаункир достала из ботинка нож и ловко соскребла им волосяной покров по обеим сторонам от раны. Затем она вытащила из кармана небольшой моток ленты, вроде той, что используют механики для краткосрочного склеивания поломанных деталей. Оторвав зубами кусочек необходимой длины, она сомкнула пальцами края пореза и приложила к ним импровизированный пластырь.

— Временно послужит, — сообщила она в ответ на его недоверчивый взгляд. — Ты мне нужен. Кто-то должен планировать нашу тактику.

Мягкое потрескивание чаррика разнеслось по лесу. Шаункир взметнула своё оружие, пригибаясь.

— Сколько их? — спросила она почти шёпотом.

— Два одноместных истребителя. Оба уже должны приземлиться. Есть ещё один корабль, корвет. Там могут быть от двух до пятидесяти человек.

— Слишком много, — буркнула она.

Её внимание привлёк посвист, похожий на птичий.

— Оба пилота уже на земле. Нам нужно подготовить кадетов к более масштабному вторжению.

— А сколько нас? — спросил он в ответ.

Её лицо помрачнело.

— Семь боеспособных кадетов, включая меня. Даже владея преимуществом местности, мы всё равно окажемся в проигрыше.

Джаг заставил себя сосредоточиться, усмиряя бунтующее сознание. Буквально тут же в его мозгу всплыл образ опадающих на землю транспаристиловых пластин, и это навело его на мысль об обмане, уловке, достойной Трауна.

Его губы искривились в кровожадной ухмылке, и это не укрылось от взора Шаункир.

— Говори, — потребовала она.

Позднее выжившие кадеты принялись прокладывать свой путь к совершившему посадку корвету с намерением воспользоваться его системой связи и оповестить ближайший аванпост чиссов о произошедшем. Двигаясь по коридорам, они были вынуждены продираться сквозь груды поваленных тел их собственных друзей-кадетов — накиданных в кучу, чтобы в последний раз послужить родной академии. Убитые чиссы покоились на легковесных пластинах из транпаристила, тех самых, что ещё совсем недавно отражали свет с небес, создавая иллюзию, будто купол — это бескрайнее озеро.

Поверхность слегка пульсировала, будто ходила рябью, создавая ещё одну иллюзию — глубины и реальности.

Джаг устремил свой взгляд под потолок. Несколько верёвок по-прежнему свешивалось вниз, некоторые из них всё ещё покачивались.

Под потолком верёвки крепились к металлическому каркасу здания. Ещё буквально несколько мгновений назад они держали вес чиссов: каждый боеспособный кадет был обвязан верёвками вокруг груди и лодыжек, так что его руки оставались свободными для стрельбы.

Отражения в транспаристиле устроивших засаду кадетов смешивались с силуэтами убитых чиссов на полу. Проникнувшим в коридор пиратам пол казался просто усеянным трупами.

Открыв огонь, студенты посеяли панику в рядах захватчиков. Те тут же принялись палить в ответ, но они стреляли параллельно полу, так и не осознав, откуда пришла действительная угроза. Кровавая бойня завершилась в долю секунды.

— Необычная тактика, — признал один из выживших чиссов, то и дело поглядывая под потолок. Его алые глаза одобрительно сверкнули.

Шаункир взметнула бровь.

— Не такая уж и необычная, — парировала она. — Фиаско — самый быстрый путь к обману, а обман ведёт к победе. Эта истина известна всем великим тактикам. Разве не так, лейтенант?

Прошло несколько добрых секунд, прежде чем Джаг осознал, что обращаются к нему. Чиссы почтительно разглядывали его, ожидая реакции. Прежде ни один кадет даже не думал обращаться к нему по званию. В хорошем настроении они просто называли его по имени, в дурном — их стандартным обращением было «человек».

Он заговорил, осторожно подбирая слова, понимая всю важность момента:

— Мы все здесь — ученики Гранд адмирала Трауна, — медленно произнёс он. — Говорят, что слухи о его возвращении были уловкой, что он мёртв. Я же говорю вам, что это ложь.

В долю секунды самообладание всех окружавших его чиссов дало трещину: на лице каждого из них было написано неподдельное изумление. Траун — словно табу, он никогда не обсуждался! Но, тем не менее, все терпеливо ждали, пока он закончит.

— Он всегда будет с нами, пока мы учимся и следуем его примеру.

Чиссы переглянулись.

— Я всегда мечтала служить Трауну, — осторожно произнесла Шаункир. — Этой мечте уже не суждено сбыться. Но я тоже могу следовать примеру и учиться на ошибках. Прошло слишком много времени, прежде чем чиссы смогли наконец признать в Трауне лидера и последовали за ним. Повторять эту ошибку мы не имеем права.

Повернувшись к Джагу, она протянула ему свой отличительный знак командира взвода кадетов и по-уставному отдала честь. После секундного замешательства её примеру последовали и остальные.

Переполняемый чувствами, Джаг вытянулся в струнку и отсалютовал в ответ. Это потребовало от него слишком больших усилий, а потому мир вновь поплыл перед его глазами. Он опустил взгляд, стараясь не потерять равновесие.

Шаункир осторожно помогла ему устоять на ногах и, положив его руку себе на плечо, медленно потянула новоиспечённого командира взвода за собой к корвету.

— Я возлагаю на тебя большие надежды, лейтенант, — негромко произнесла она. — Не стоит разочаровывать меня бездумным геройством.

— Солдат вооружённых сил чиссов, мечтающий стать героем? — с притворным неверием в голосе промолвил он. — Да что только Траун сказал бы об этом?