Рикардо Кадим сидел, развалясь на диване. Он уже переоделся в золотистый пикейный пиджак. Тина у буфета с большим стаканом в руке, увидев Джорджа и Николя, выпустила его, он упал на пол, забрызгав спиртным подол ее белого вечернего платья.

– Ничего, когда месье Мажик вернется, вы приготовите ему новый коктейль, – сказал Джордж. – Встаньте, месье.

Рикардо Кадим очень медленно поднялся, немного прищурился, а потом улыбнулся и тихо сказал:

– О, Господи… Я, кажется, понимаю, в чем дело.

– Вот и отлично, – отозвался Константайн. – Тогда перейдем к делу без обиняков. Пойдете с нами добровольно или придется применять силу?

– Нет, это ни к чему.

– Тина, повернитесь, – не очень уверенно потребовала Николя.

Девушка колебалась, но Кадим произнес:

– Делай, что приказывает мадемуазель. И тебя никто не обидит. Верно? – Он взглянул на Джорджа.

– Верно, – подтвердил тот.

Николя шагнула к растерявшейся от неожиданности Тине, повернула ее спиной к себе. В руке у Николя были два куска веревки, принесенные из лодки.

– Руки за спину, – приказала она. Тина повиновалась, и Николя стянула – во второй раз за этот вечер – ее запястья.

– Тина отлично умеет освобождаться от пут, – заметил Кадим.

– Возможно, – откликнулся Джордж. – Но нам нужно выиграть всего несколько минут. И еще придется сделать вам кляп. Надеюсь, вы понимаете, что это необходимо.

Рикардо Кадим пожал плечами.

– Вы напрасно теряете время. Но, вижу, мне вас в этом не убедить.

Джордж подхватил с дивана мужской шарф, под дулом пистолета повернул Рикардо лицом к двери и подождал, когда Николя закончит связывать Тине руки. Потом Николя затолкала шарф в рот Кадиму.

– А это – для Тины! – Джордж протянул Николя собственный шарф.

Николя сделала Тине кляп, потом легонько подтолкнула ее; девушка свалилась на диван и уставилась на остальных большими, ничего не понимающими глазами.

Джордж, подхватив Кадима под руку, миновал прихожую, крыльцо, сад, и они оказались на берегу. Была прекрасная звездная ночь, легкий ветерок колебал пунктирные отражения ночных светил в озере. Джордж шел, одной рукой поддерживая Кадима, а другой сжимая в кармане рукоять пистолета. Было уже поздно, пляж давно опустел. Справа, со стороны Аннеси, в небо то и дело устремлялся свет автомобильных фар, а из отеля за спиной у Джорджа доносился неумолчный гул танцевальной музыки.

Николя столкнула лодку в воду, придержала ее, пока туда перебирался Кадим. Потом Джордж передал ей пистолет, она села на корму, а Константайн взялся за весла.

Кадим, Николя и Джордж выходили из домика, когда Антонио Барди, не спеша шедший на свидание к Тине, заметил их в свете лампы над крыльцом. Лучше всего он разглядел золотистый пикейный пиджак Рикардо. Он машинально сошел с тропинки под раскидистый куст олеандра, проследил, как все трое спустились к озеру. Будь Барди вооружен, ему было бы проще решить, что делать. Но пистолет он с собой не захватил. Да и вообще Барди не принадлежал к тем, кто бросается в бой очертя голову. А потому он спокойно посмотрел, как лодка отчалила и поплыла к западному побережью.

Потом он покинул укрытие и через сад вернулся к парадному отеля. Его белый «Мерседес» стоял под тополями, окаймлявшими сад. Джан сидел за рулем, курил и слушал радио. Увидев Барди, он вышел из машины.

– Пойдем со мной, – бросил ему Антонио и повернул обратно. Джан следовал за ним. Они миновали сад, вышли на гостиничный пляж и там, остановившись у причала, Барди сказал:

– Мужчина и девушка, побывавшие в «Горных соснах», только что увезли Рикардо. Возьми лодку и поезжай за ними. Они направляются к западному берегу и далеко уйти еще не успели. Отправляйся вслед, но так, чтобы они тебя не заметили.

Джан кивнул и столкнул лодку в воду. Неожиданным приказам Барди он перестал удивляться уже давно.

– Проследи за ними как можно тщательнее, – добавил Антонио.

– А что делать, когда я узнаю, куда они направляются? – спросил Джан уже из лодки.

– Возвращайся. Я буду в домике у Кадима.

– А если что-нибудь случится?

– Исключено. Они тебя не заметят. Барди отвернулся, и Джан взялся за весла.

По тропинке Антонио прошел к дому. На стене в прихожей в углублении висел телефон. Барди снял трубку, назвал телефонистке отеля нужный ему номер и через несколько секунд уже разговаривал с Лоделем. Дав указания, он не спеша повесил трубку и только после этого вошел в гостиную.

Тина по-прежнему сидела на диване. От пут на руках она почти освободилась. Жестом приказав остановиться, Барди подошел к ней, сел рядом. Развязал Тине ноги, вынул изо рта шарф, при этом она застонала. Тогда он обнял ее, прижал к себе, чтобы успокоить, и нежно спросил:

– Их было двое – мужчина и девушка, так?

– Да, месье, – ответила она, поправляя растрепавшиеся волосы. – Они пришли с оружием.

– Не волнуйся. С маэстро ничего не случится. Ему на выручку я уже кое-кого послал. – Барди приготовил Тине большой стакан коньяка с содовой. Вернувшись от буфета, передал ей спиртное, скользнул взглядом по ее фигурке, ногам и предупредил:

– Выпей. И помни: о происшедшем здесь никто знать не должен. Маэстро, когда вернется, скажет тебе то же самое.

Тина отхлебнула глоток, поперхнулась коньяком, Барди положил на ее обнаженное плечо левую руку, а правой легонько похлопал девушку по спине.

Когда стакан опустел, он взял Тину за руку, заставил подняться, отступил, оглядел ее.

– Ты прекрасна, – сказал он, не сводя глаз с ее тела. – Вот только на платье у тебя пятно. Пойди в комнату маэстро, промокни его, и мы отправимся ужинать.

Он за руку проводил ее в прихожую, легонько поцеловал кончики пальцев и отпустил, проследив взглядом, как она вошла в спальню Рикардо. Оставшись в прихожей один, он поразмыслил сначала о Кадиме, а потом о тех, кто захватил его, и решил: язык Рикардо не развяжет ничто. Единственное, что ему удавалось скрывать, – это свою железную волю. Однажды во время войны его схватили и некоторое время продержали у себя немцы, но так ничего и не добились. В его высоком гибком теле за мягким женственным обхождением скрывалась стальная выдержка.

Барди подошел к двери спальни, чувствуя, как растет в нем возбуждение, ведь именно опасность давала ему возможность забывать о своем грязном ремесле, наполняла жаждой жизни.

Тина, сняв платье и положив его поперек кровати, промокала подол влажной тряпочкой. Волосы упали на ее склонившееся лицо, полные груди налились, заманчиво выпирали из бюстгальтера, бедра, едва прикрытые кружевными трусиками, были упругие, ладно скроенные, сильные. Почувствовав, что за нею наблюдают, она повернула голову к двери, и Барди вошел в спальню. Она раздвинула губы – полные, чувственные, – словно хотела сказать что-то, но слова оказались лишними – руки Барди обвили ее, его губы прикоснулись к ее губам, накрыли их; какой-то миг она еще сопротивлялась, но вскоре неуверенно ответила на его поцелуй. А он был страстный. Не прерывая его, Барди клонил Тину все ниже и ниже и наконец повалил на кровать. Потом отступил на шаг, улыбаясь. Тина подняла к нему смеющийся взгляд, и, медленно перевернувшись набок, расстегнула бюстгальтер.

Они вошли в небольшую гостиную дома у озера, усадили Кадима за обеденный стол. Рикардо положил руки на столешницу красного дерева, уставился на стеклянную вазу с букетом искусственных цветов, обиженно надул губы, словно эти грубо сделанные цветы его оскорбили. К счастью для его эстетического вкуса, он со своего места не видел картины над камином – озерный пейзаж кисти какого-то бездарного любителя.

Джордж стоял у занавешенного окна, Николя расположилась у Рикардо за спиной, рядом с узенькой дверцей в кухню.

– Все очень просто, – начал Константайн. – Миссис Пиннок попросила меня разыскать ее дочь, Элзи. И от вас я хочу лишь одного: ответов на несколько вопросов. Когда вы дадите их, я отпущу вас обратно в отель.

Кадим перевел взгляд с цветов на лицо Джорджа.

– Тогда почему вы не расспросили меня прямо там, зачем это нелепое похищение? Взгляните. – Он поднял правую руку, сверкнула золотистая ткань пиджака. – Я весь в грязи от вашей лодчонки.

Константайн пропустил жалобу Рикардо мимо ушей.

– В отеле вы, как я понимаю, откровенничать бы не стали.

– Так вы считаете, что я отвечу на ваши вопросы здесь, после всей этой мелодраматической чепухи?

– Я надеюсь на это.

– Тогда вынужден разочаровать вас. Никакой Элзи Пиннок я не знаю.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно. Джордж покачал головой.

– Это неправда.

Он кивнул Николя и, когда Кадим обернулся к ней, продолжил:

– Смотрите на меня и думайте о деле. Вы с Элзи – когда-то у нее был сценический псевдоним О'Нил – часто выступали вместе. Это было в Англии и за ее пределами. Верно?

– Нет. Это имя мне не известно.

За спиной у Кадима Николя скользнула в кухню, принесла и опустила на пол, поодаль от обеденного стола, большую черную кошку.

– Значит, вы и с матерью ее не встречались – с Грейс Пиннок? – продолжал задавать вопросы Джордж.

– Нет. Константайн улыбнулся.

– Любопытно. А она утверждает, что видела вас со своей дочерью дважды или трижды. О вас она почти ничего не помнит – кроме одной необычной подробности. Взгляните-ка назад.

Рикардо Кадим медленно повернулся, увидел Николя, а потом и кошку. Та подошла к камину и лениво терлась об одну из шишечек на решетке. Когда она проходила мимо Кадима, тот напрягся, отодвинулся от нее и произнес:

– Я вас не понимаю. – Ноздри его трепетали.

– Еще как понимаете. Грейс Пиннок вспомнила, что вы не выносите кошек. От них с вами случаются приступы тяжелейшей астмы. А это хорошая кошка, черная – на счастье. И в кухне бегают еще семь – всех форм, цветов и размеров. Мы будем выпускать их сюда одну за другой, пока ваша память не восстановится. А теперь вернемся к Элзи. Одно время вы работали вместе, и я не сомневаюсь, что она была хорошей ассистенткой – обладала лучшей внешностью и грацией, чем, например, эта пошловатая Тина. Однако случилось так, что Элзи вышла замуж за Тони Лонго. Вы его, конечно, помните.

Кадим все глубже вжимался в кресло, дышал он с трудом и с механическим присвистом.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Скоро поймете, – заверил его Джордж и опять кивнул Николя. Та принесла еще одну кошку – большую, пеструю. Кошка сначала неодобрительно мяукнула, пробежалась по комнате, вспрыгнула на спинку кресла к окну и начала сосредоточенно умываться. Кадим отвел от нее напряженный взгляд и вдруг так впился руками в подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев.

– Тони Лонго, – настойчиво произнес Джордж. – Так его тогда звали. Но есть у него и другие имена – Скорпион, Антонио Барди. Он женился на Элзи, но потом она ушла от него. Вы, конечно, знаете о том, что она бросила его. И понимаете, почему, верно?

Рикардо Кадим покачал головой, а потом, сдерживая себя, словно он решил больше не дышать, выдавил, стараясь не вдохнуть ни грамма зараженного кошачьими запахами воздуха:

– Пожалуйста, оставьте ваши глупости…

– Это не глупости. Элзи ушла от него с маленьким сыном. Где она теперь? И как звали в то время ее мужа?

– Я ничего не знаю, – сказал Кадим. Джордж кивнул Николя.

В гостиной появилась третья кошка, вернее кот – здоровенный, белый, с бесформенными серыми пятнами зверь с драными ушами. Он подобрался к камину, поддал хорошенько лапой черной кошке, завалился на спину и стал тереться о ковер, урча и мурлыча.

Кадим уже не мог сдерживаться. Хрипло застонав, он вдохнул, и лицо его покрылось смертельной бледностью.

– Об Элзи вы знаете все, – напирал Джордж. Это занятие ему не нравилось. Но иного выхода не было, да и воспоминания о Лаборде, наполняющем рюмку коньяком в подвале парижского кафе, придавали ему злой решимости. – Я хочу знать, где она. И как отыскать Барди. Вы знакомы с ними обоими. Ее вы знали уже тогда, когда она ездила к Аболеру в Швейцарию. А его – когда он привозил к Аболеру свою любовницу, некую Марию Вендес. Так что не надо глупых отговорок.

Кадим рывком ослабил галстук, заплетающимися пальцами расстегнул рубашку и вдруг уронил голову на грудь и с долгим ужасным стоном попытался наполнить легкие воздухом. Потом в отчаянии он сделал попытку подняться, но Джордж с силой вернул его обратно в кресло.

– Сидите. И начинайте говорить.

Кадим откинул голову, приоткрыл рот и прохрипел: «Будьте вы прокляты…»

– Начните говорить, и мы переправим вас в другую комнату, – пообещал Джордж и неумолимо кивнул Николя. Та заколебалась, но Константайн взглядом заставил ее пойти в кухню.

В гостиной появилась четвертая кошка – тощая, голодная, с дикими глазами. Она беспокойно заметалась, потом юркнула под стол и затаилась там.

– Элзи, – повторил Джордж. – Элзи и ее сын. Где они? Где найти Барди, он же Лонго? Если вы уже не в состоянии говорить, стукните кулаком по столу, и я выведу вас отсюда.

Плечи Кадима ходили ходуном, словно стали частью насоса, пытавшегося качать воздух, которого в комнате, как ему, наверное, казалось, уже не было. Его голова снова упала на грудь, он пытался дышать, но из горла вырывались лишь короткие, похожие на храп звуки.

– Он сейчас умрет, – испуганно пробормотала Николя. – Хватит, Джордж.

– Не умрет. Мне случалось видеть приступы астмы. – Он тряхнул Кадима за плечо. – Дайте знак, что будете говорить, и все кончится.

Кадим с трудом поднял голову и попытался шире открыть глаза. Вдруг он слабо дернул шеей и плюнул в Джорджа.

– Ну, как хотите. – Лицо Джорджа внезапно напряглось от гнева. Он нагнулся, поднял черную кошку и поставил ее перед Кадимом на столешницу полированного красного дерева. Сначала кошка пыталась вырваться, уронила вазу, потом затихла под большой ладонью Джорджа и села, повернув мордочку к Кадиму.

Взглянув на нее, Рикардо с трудом отвернулся, разинул рот и задышал со свистом.

– Элзи Пиннок – где она? – воскликнул Джордж, приподняв голову Кадима и вглядываясь в его полузакрытые глаза. – Слышите? Где она? Дайте знак, что станете говорить, и все будет в порядке.

Он отпустил голову Рикардо, и та безвольно упала на грудь, веки сомкнулись, в горле у него захрипело. Тело Кадима дернулось, Джордж поддержал его и уже решил, что пытку придется прекратить: Рикардо потеряет сознание, так и не успев ничего сказать. Но тут Кадим открыл глаза и едва заметно кивнул. Джордж мгновенно обернулся к Николя:

– Помоги мне.

Они бросились к креслу, подхватили фокусника под руки. Вдвоем вытащили его в коридор и опустили на шезлонг. Джордж прикрыл дверь в гостиную и попросил Николя отворить входную.

Николя направилась к выходу, а Джордж – на кухню, откуда вернулся со стаканом воды.

Рикардо медленно приходил в себя. Ему словно дали вдохнуть эфедрина. Хрипы уменьшились, плечи перестали колебаться. Кадим затих и как будто уснул – глаза закрыты, голова откинулась, мышцы шеи напряглись. Джордж нагнулся, взял его за подбородок и влил ему в рот немного холодной воды. Кадим поперхнулся, вода выплеснулась на подбородок, – потом он медленно поднял руку и оттолкнул стакан.

Через пятнадцать минут он уже сидел, положив локти на стол и дыша нормально. С улицы через открытую входную дверь доносилась песня соловья, нашедшего приют в ветвях деревьев у озера, потоком лился прохладный, свежий воздух.

Джордж и Николя ждали, что будет дальше. Наконец Кадим с трудом поднял голову, не говоря ни слова, вынул из нагрудного кармана платок, отер воду со рта, подбородка и шеи.

– Кошки все еще в гостиной, – предупредил его Джордж. – Если начнете упорствовать – вернетесь туда. Понятно? Я миндальничать не могу.

– Верю, – откликнулся Кадим голосом тихим, напряженным, но чувствовалось – Рикардо сломлен.

– Итак, – продолжил Джордж, – вернемся к Элзи. Вы знали ее?

– Да, – угрюмо ответил Кадим, – я знал ее. До ее замужества мы время от времени работали вместе.

– Она вышла замуж за Лонго? – Да.

– Которого теперь зовут Барди?

После едва заметного колебания Рикардо Кадим ответил:

– Да.

– А потом она бросила его – почему?

– Потому что он ей изменял.

– И все, других причин не было?

– Нет.

– Не верю. Помните – перетащить вас в гостиную труда не составляет. И чтобы освежить вашу память, скажу: мне о «Бьянери» тоже все известно.

Кадим вскинул глаза на Джорджа, облизал губы кончиком языка, сказал:

– Вы необыкновенный человек, не так ли? Но, по-моему, вас подстерегает беда.

– Не отвлекайтесь. Почему Элзи ушла от Барди?

– Из-за его измен, но, главное, потому, что узнала, как он зарабатывает деньги, к тому же, – в словах Рикардо вдруг зазвучала неподдельная искренность, – она была слишком благородна и честна, чтобы терпеть такого мужа. Она поставила его перед выбором: либо он бросает шантаж и как-то возмещает причиненный жертвам ущерб, либо теряет ее.

– Понятно. И первый путь для Барди оказался неприемлем?

– Да. Аитонио уже ничто не могло изменить.

– Так куда девались Элзи и ее сын?

Кадим помолчал немного, а потом, легонько потирая длинные ладони, сказал, не глядя на Джорджа и Николя:

– Барди оказался не готов потерять сына. Не считайте его совсем уж бессердечным. Сын ему дороже всего на свете. Да и Элзи он любил. И любит по-прежнему. Но сына он хотел оставить себе во что бы то ни стало. Он отобрал его у нее. Давно это было. Сейчас парню уже лет четырнадцать.

– И Элзи позволила ему взять мальчика?

– Она просто не смогла бы этому помешать. Барди не был уверен, что она не разоблачит его, а потому расправился с ней.

– Как?

Кадим застегнул рубашку, завязал галстук – искусно, быстро, так что Джордж вдруг невольно вспомнил, что перед ним месье Мажик, знаменитый фокусник. Покончив с галстуком, Рикардо легонько отряхнул лацканы пиджака. Хотя было ясно, что Кадим связан с «Бьянери», Барди и вымогательством, Джордж испытывал к нему противоречивые чувства. Что-то – возможно, лишь интонация, с которой он рассказывал об Элзи, – вызывало уважение к нему.

– Как? – повторил Константайн.

– Значит, вы не просто ищете Элзи по поручению миссис Пиннок, правда? – поинтересовался Кадим. – Вас занимает другое – Бьянери и шантаж.

– Вопросы задаю я, – напомнил Джордж. – Итак, куда делась Элзи? Только не говорите, что Барди ее убил.

– Не будьте идиотом, – резко оборвал его Кадим. – Барди любил Элзи. Но ему хотелось обезопасить себя от нее. Потому он упек ее в лечебницу… Бедная Элзи.

– Вы хотите сказать, он заточил ее… в лечебницу, откуда не вырваться?

– Вот именно.

– И вы допустили это? Ведь вы тоже были к ней неравнодушны, не так ли?

– Разумеется. – Кадим сказал это почти с гордостью. – Я был против. Но поскольку Элзи отказалась нам что-либо обещать, другого выхода не оставалось. Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, месье. Как мог я это сделать? Этот вопрос я часто задавал и себе самому. Как я мог? Но я сделал это, а причина тому самая прозаическая. Я должен был защищать самого себя – точно так же, как и Барди. Моя любовь к ней, совсем не похожая на чувство Барди, оказалась слишком слаба, чтобы из-за нее я стал рисковать собственной шкурой. А сейчас я ненавижу вас за то, что вы заставляете меня вспоминать все это.

– Тогда вам придется ненавидеть меня еще больше. Я хочу знать, где найти Элзи и Барди.

– Я не могу вам этого сказать.

– Не дурите. – Джордж покачал головой. – Вам что, обратно к кошкам захотелось?

– Но я не могу. Господи, неужели вам мало того, что вы уже узнали? – Кадим заговорил громче, в его голосе зазвучало отчаяние.

– Мне нужно это знать – и вы скажете!

– Ради Бога, месье… Вы же требуете, чтобы я уничтожил себя.

– На вашу судьбу мне плевать, – жестко бросил Джордж. – Элзи вот уже больше десяти лет держат где-то взаперти. А вы со своим дружком Барди шантажируете людей, разоряете, отравляете их души. Чего же вы ждете от меня? Слез жалости к вам и Барди? Мне плевать, что он с вами сделает. Любая кара будет заслуженной. А теперь или вы быстренько рассказываете мне обо всем, или возвращаетесь к кошкам, и на сей раз я не стану торопиться вытаскивать вас на свежий воздух!

– Джордж, пожалуйста! – Николя взяла его за руку. Он грубо стряхнул ее ладонь.

– Не раскисай. Он же ничем не лучше Скорпиона. И заговорит. – С этими словами Константайн шагнул к Кадиму, схватил его за локти и рывком поставил на ноги. – Даю вам на размышление пять секунд!

Они оказались лицом к лицу, и в это самое мгновение из открытой двери раздался голос:

– Отпустите Рикардо и медленно повернитесь.

От облегчения Кадим даже зажмурился. Джордж не спеша оставил его и повернулся.

– Вот так, – сказал тот же голос. – Поднимите руки. Рикардо, обыщи его.

Константайн услышал у себя за спиной шаги Кадима, тот послушно обшарил его карманы и вытащил из пиджака «вальтер».

– Хорошо.

Это сказал человек, стоявший на пороге. Джордж видел его впервые. Он был высоким, хорошо сложенным, лет пятидесяти, в белом смокинге и алом кушаке, повязанном поверх черных брюк. У него было красивое волевое лицо, которое покрывал загар, и голубые глаза, в которых таились искорки смеха, его светлые волосы прикрывали уши. За мужчиной, по обе стороны от него, стояли еще двое. Их Джордж узнал сразу. Это были Джан в шоферской униформе и Лодель.

Джордж опустил руки. Быстро оценил положение: позади – Кадим с пистолетом, впереди – Николя, поставленная к стене коридора, Джан и остальные с оружием в руках.

– Вы, видимо, Барди? – спросил Джордж. Мужчина улыбнулся и, кивнув, ответил:.

– Теперь вам уже можно сказать об этом. Да, я Барди. А сейчас станьте рядом с мадемуазель, повернитесь вместе с ней лицом к стене и держите руки за спиной.

Джордж медленно подошел к Николя и, когда они отворачивались от Барди, ободряюще тронул ее за руку.