СЕКРЕТ ВЕЛИКОЙ МИСТЕРИИ

Ашвагхоша рассказывает в своей поэме "Буддхачарита" (XIX, 12-13), что когда Будда посетил место своего рождения, Капилавасту, – впервые после своего озарения, – он продемонстрировал какие-то "чудесные силы" (сиддхи). Чтобы убедить народ в своей духовной силе и подготовить его к обращению, он поднялся в воздух и разрезал свое тело на куски, которые бросил на землю, а затем соединил вновь под удивленными взглядами зрителей. Это чудо образует такую сокровенную и вместе с тем органичную часть традиции индийской магии, что стало типичным чудом факиризма. Знаменитый "трюк с веревкой" факиров и заклинателей создает иллюзию, что веревка поднимается очень высоко в небо, а учитель заставляет ученика взбираться по ней, пока тот не скроется из виду. Тогда факир бросает нож в воздух – и члены юноши падают один за другим на землю (по материалам М. Элиаде).

"Суручи-джатака" (№ 498) рассказывает, как заклинатель, чтобы заставить засмеяться сына царя Суручи, волшебством создал дерево манго и подбросил высоко в воздух клубок нитей, так что конец нити зацепился за ветку. Взбираясь по нити, заклинатель исчез на верхушке дерева. Члены его тела упали на землю, но другой заклинатель сложил их снова, окропил водой – и человек вернулся к жизни. Трюк с веревкой, вероятно, был отлично известен в Индии VIII и IX веков., ибо Гаудапада и Шанкара пользуются им как примером, чтобы показать иллюзии, созданные Майя. В XIV веке Ибн Батута заявляет, что видел этот трюк при дворе индийского царя. Император Джахангир описывает в своих мемуарах аналогичное представление. По крайней мере, со времен Александра Индия считалась истинной родиной магии, и путешественники верили, что они видели одно или больше типично факирское чудо. Мистик такого порядка, как аль-Халладж, нашел место для нескольких анекдотов, из которых ясно, что он отправился в Индию с целью научиться белой магии, "дабы привлекать людей к Богу". Л. Массиньон подытоживает и переводит историю, сохранившуюся в "Китаб аль-уйун", согласно которой, когда аль-Халладж достиг Индии, он "искал сведений о женщине, отправился искать ее и говорил с ней. Она отложила дело до завтра. Потом она вышла с ним к берегу моря со скрученной нитью, завязанной узлом, как лестница. Затем женщина сказала какие-то слова и полезла по нити; та поддерживала ее ноги, и она поднялась так высоко, что скрылась из виду. А аль-Халладж повернулся ко мне и сказал: "Из-за этой женщины я приехал в Индию"".

Невозможно рассмотреть здесь обширные отчеты о трюках с веревкой в Индии, древней и современной. Г. Джул и А. Кордье собрали некоторое количество случаев в англо-индийской печати XIX века. Р. Шмидт, А. Якоби и А. Леманн обогатили материалы и добавили ряд случаев за пределами Индии. Они встречались в Китае, в Голландской Ост-Индии, в Ирландии и в Древней Мексике. Вот описание Ибн Батутой сеанса, в котором он участвовал в Китае. Заклинатель "взял деревянный шар с несколькими отверстиями, через которые были пропущены длинные веревки. Он подбросил его в воздух, и шар поднялся так высоко, что мы совершенно потеряли его из виду… Когда только короткий конец веревки остался в руках заклинателя, он велел одному из своих учеников ухватиться за него я лезть, что тот делал, пока не пропал из виду. Заклинатель три раза звал его и не получил ответа; тогда как бы в сильном гневе он схватил нож, ухватился за веревку и тоже исчез. Через некоторое время он сбросил одну из рук мальчика, потом ногу, потом другую руку, потом другую ногу, тело и голову. Он спустился, отдуваясь, с кровяными пятнами на одежде. Эмир отдал ему какой-то приказ, человек собрал члены мальчика, сложил их – и мальчик поднялся и встал перед нами! Все это очень меня удивило. Мое сердце сильно билось, словно так, когда я видел нечто похожее при дворе индийского царя…"

В XVII столетии голландский путешественник Эд. Мелтон утверждал, что наблюдал такое же зрелище в Батавии, но там исполнителями была группа китайских заклинателей. Почти аналогичные истории рассказаны несколькими голландскими путешественниками в XVII и XVIII столетиях.

Как ни странно, трюк с веревкой отмечен также в ирландском фольклоре. Самый распространенный рассказ находится в сборнике, переведенном С. Э. О'Грейди. Заклинатель бросает в воздух шелковую нить, и она цепляется за тучу. По этой нити он посылает кролика, за ним – собаку (вспомним, что заклинатель, описанный Джахангиром в его мемуарах, посылал одного за другим по цепи собаку, свинью, пантеру, льва и тигра). Затем он посылает молодого человека и девушку: все трое исчезают в туче. Немного позже, обнаружив, что по небрежности юноши собака съела кролика, заклинатель тоже лезет по веревке. Он отрезает голову молодого человека, но по просьбе царя ставит ее на место и возвращает юношу к жизни.

Легенды, содержащие вместе или по отдельности обе характерные темы трюка с веревкой, обнаружены в разных частях Европы. Эти темы следующие: (1) что волшебники отрезают либо части собственного тела, либо части тела кого-то другого, а потом соединяют их вновь; и (2) что заклинатели, мужчины или женщины, взбираются по веревкам и исчезают в воздухе. О втором мотиве будет сказано дальше. Все эти европейские легенды принадлежат к миру волшебников, хотя легенды первого типа, вероятно, ученого происхождения. Вот как появился в Геттингене в 1777 году волшебник Иоганн Филадельфии. Он был разрезан на куски и положен в бочку. Но бочка была открыта слишком быстро, и в ней был найден только эмбрион, не успевший развиться. Поэтому волшебник так и не вернулся к жизни. Всред-ние века похожую историю рассказывали о Вергилии, и Парацельс собрал сказки того же рода в сборник Рибенгебирге". В своих Магических разысканиях" (1599) Дельрио рассказывает, что волшебник Цедекия Еврей, живший во времена Людовика Прямодушного, бросал людей в воздух, отрезал от них куски и опять соединял их. Заметим, между прочим, что Саагун сообщает, что подобные же действия отмечены среди ацтеков Мексики. У них существует своего рода класс волшебников, называемых motetequi, буквально "те, которые режут себя". Motetequi обычно разрезал себя на куски, закрывал их покровом, потом отправлялся за занавеску и почти немедленно появлялся без малейшей раны. Джахангир наблюдал ту же процедуру среди заклинателей Бенгалии: человека, разрезанного на куски, накрывали; заклинатель влезал под покрывало, и в следующий момент человек вскакивал на ноги.

Были попытки объяснить трюк с веревкой как коллективное внушение или необычайную ловкость рук заклинателей. Но А. Якоби привлек внимание к сказочному, напоминающему предания, характеру большинства аналогичных европейских историй. Но какое бы объяснение ни предлагать, – внушение или ловкость рук, проблема трюка с веревкой не кажется нам разрешенной. Почему был изобретен этот вид волшебства? Почему был избран именно этот сценарий – подъем по веревке и расчленение ученика, за которым следовало его воскрешение, – чтобы воздействовать внушением или самовнушением на воображение зрителей? Иными словами, трюк с веревкой в его нынешней форме впечатляющего спектакля, волшебной сказки или колдовских трюков имеет историю, и эту историю можно прояснить, только учитывая религиозные обряды, символы и верования архаических народов.

Нужно различать два элемента: (1) расчленение ученика, (2) подъем на небо посредством веревки. Это две характеристики шаманских обрядов и идеологии. Начнем с анализа первой темы. Мы знаем, что во время снов при инициациях ученики шаманов видят свое расчленение "духами" или "демонами", играющими роль учителей инициации: у них отрубают головы, тела их рубят на куски, их кости очищают от плоти и проч., а в конце демоны "собирают воедино" кости и покрывают их новым мясом. Здесь мы находим экстатические ощущения инициаторного типа: за символической смертью следует обновление органов и воскрешение инициируемого. Стоит вспомнить, что видения и ощущения того же рода имеются у австралийцев, эскимосов и некоторых американских и африканских племен; а это значит, что мы имеем здесь крайне архаичную технику инициации. Характерно, что тантрический гималайский обряд, tohod, также содержит символическое расчленение неофита: он видит, как его обезглавливают и разрывают на куски dakinis или другие демоны. Можно поэтому считать расчленение ученика и его воскрешение факиром шаманским сценарием инициации, почти совершенно десакраментализованным.

Что касается второго шаманского элемента, узнанного нами в трюке с веревкой, – подъема на небо при помощи веревки, – то он представляет более сложную проблему. С одной стороны, имеется архаический и весьма широко распространенный миф о дереве, веревке, горе и лестнице или мосте, которые в начале Времени связывали Небо с Землей и обеспечивали связь между миром богов и человечеством. Из-за преступления мифического Предка эта связь была разорвана: дерево, веревка или лиана были отсечены. Этот миф не ограничен странами, где господствует шаманизм в строгом смысле, но он играет значительную роль в мифологиях и экстатических ритуалах шаманов.

Миф о лестнице или веревке, соединявшей Небо с Землей, очень хорошо известен в Индии и Тибете. Будда спустился с Неба Траястримша по лестнице, чтобы "очистить тропу для человечества": с вершины лестницы все брахмалоки были видны наверху и глубины Ада внизу, ибо лестница была истинной axis mundi, стоящей в центре Вселенной. Эта волшебная лестница представлена в рельефах Бхархута и Санчи, а в тибетской буддистской живописи она служит человеческим существам дорогой к Небу.

Согласно добуддистским тибетским традициям (религия бон), первоначально существовала веревка, связывавшая Землю с Небом. Боги спускались по этой веревке с Неба, чтобы встретиться с человеческими существами. После "падения" человека и прихода смерти связь между Небом и Землей была прервана. Первый царь Тибета, по преданию, спустился с неба по веревке. Первые тибетские цари не умирали; они опять поднимались на небо. Но с тех пор, как веревка перерезана, только души могут подняться на Небо; тела остаются на Земле. Во многих магических обычаях, особенно в религии бон, люди даже теперь пытаются взобраться на Небо по волшебной веревке и верят, что благочестивые после смерти притягиваются к Небу невидимой веревкой.

Все эти верования выражают различные аспекты доктрины, которая может быть подытожена следующим образом: (1) в мифические времена сообщение с Небом было легким, ибо веревка (или дерево, гора и т, д.) связывала Землю и Небо; (2) Боги спускались на землю, а Цари, – которые были тоже небесного происхождения – завершив свою миссию на Земле, взбирались обратно на Небо по веревке; (3) в результате катастрофического события, которое можно сравнить с "падением" в иудео-христианской традиции, веревка была перерезана, и потому всякое сообщение между Небом и Землей стало невозможным; (4) эта катастрофа изменила как строение космоса (окончательное разделение Земли и Неба), так и человеческое состояние, ибо человек стал смертным.

Иными словами, с тех пор он познал разделение тела и души; (5) фактически после первобытной катастрофы только душа в момент смерти может подняться в Небо; (6) есть, однако, привилегированные существа (благочестивые люди или волшебники), которым даже ныне удается взобраться на небо посредством веревки. Доктрина, которую мы только что изложили, кажется очень древней. Она обнаруживается не только среди тибетцев и в Центральной Азии, но также в других областях мира. Идеология мифического опыта шаманов развилась из подобных мифологий "Рая" и "падения". Эта проблема слишком сложна, чтобы пытаться разрешить ее здесь. Более того, она не относится непосредственно к нашей теме. Для наших целей достаточно помнить, что после "падения" веревка стала собственностью привилегированных людей: царей, волшебников, жрецов. Веревка способна доставить человека – или только его душу – до Неба. Веревка считается лучшим средством достижения Неба, чтобы встретиться с Богами. Но она больше не принадлежит всему человечеству – она доступна только ограниченному числу "избранных".

Далее предлагается несколько аналогичных примеров, взятых у первобытных народов. Во время лечебного сеанса шаман негритосов Паханга (халак) держит в пальцах нити, сделанные из пальмовых листьев, или, согласно другим авторитетам, очень тонкие веревки. Эти нити или веревки тянутся к Бонсу, Небесному Богу, который живет над семью стадиями Неба. Пока продолжается сеанс, халак прямо связан с Небесным богом этими нитями или веревками, которые бог спускает и которые опять поднимает после церемонии. Это означает, что лечение осуществляется шаманом, пока он общается с Небесным Богом и в конечном счете благодаря этому общению. Фактически во время сеанса халак применяет также волшебные камни, которые считаются взятыми из трона Верховного Существа или с небесного свода. Короче, существенный элемент лечения – религиозные ощущения шамана, который чувствует себя прямо соединенным с Небом и Небесными Существами. Он черпает свою силу из того факта, что держит между пальцами предмет, упавший сверху: нить, веревку или камень, отделившийся от Небесного свода.

Мы не будем обсуждать древность этого верования. Как хорошо известно, в некоторых элементах малазийского шаманизма видны недавние влияния. Концепция Неба из семи стадий, например, – идея индийского происхождения. Тем не менее суть ритуала негритосского халака архаична. Ибо волшебные камни, упавшие с неба, играют важную роль в инициациях австралийских и южноамериканских целителей. И, как мы увидим позже, австралийские целители тоже рассказывают о волшебной веревке, которая позволяет им подняться в воздух и даже достичь Неба.

Владение веревкой предполагает у халака довольно широкий религиозный опыт. Этот опыт – результат "божественного избрания". Явление это слишком хорошо известно, чтобы нужно было останавливаться на нем. Всегда имеет место "призыв" со стороны сверхъестественных Существ, сопровождаемый рядом психопатологических симптомов. Для нашей темы важен тот факт, что в некоторых шаманских культах Божественное избрание открывается во сне, в котором "избранный" человек видит нить, спускающуюся с Неба. Один лепча из Мариа Баста рассказывает следующую историю: "Если во сне человек видит нить, падающую на него с Неба, он должен прочесть этот знак как приказ с Неба сделаться шаманом (Бонгтинг или Мун). Те, кто так избран, должны повиноваться и посвятить себя шаманской деятельности. Возможно, что человек увидит, как нить спускается на другого. В этом случае он должен рассказать свой сон тому человеку, который должен повиноваться призыву. Если, однако, кто-нибудь перережет нить, когда она падает на избранного человека, тот умрет внезапно".

Этот документ ясно показывает, что: (1) мистическое призвание – это результат Божественного выбора; (2) этот выбор доводится до шамана в виде нити, которая спускается с Неба и падает на его голову; (3) ниспослание нити – это перст судьбы, внезапно открывшаяся участь; (4) фактически избранный чувствует себя как бы потерявшим свою личную свободу, как заключенный, "связанный" волей другого, как человек в "оковах". Нить, падающая сверху, провозглашает, что призвание шамана решено Богами. И, как показывает вся история шаманизма, сопротивление этому Божественному решению означает смерть.

В индийских космологических и физиологических рассуждениях очень часто используются образы веревки и нити. Вкратце можно сказать, что их роль – обеспечивать единство всего живого, космического и человеческого. Эти первобытные образы одновременно помогают показать устройство Вселенной и описать особое положение человека. Образы веревки и нити – удачная догадка о том, что в дальнейшем прояснит философия: что все сущее по своей природе произведено, "спроектировано" или "соткано" высшим принципом и что все существование во времени предусматривает "соединение" или "переплетение". Однако важно провести различие между несколькими близкими темами:

1) Космические веревки (иначе говоря, ветры) соединяют Вселенную совершенно так, как дыхание соединяет и сочленяет тело человека. Тождество между дыханием (прана) и Ветрами уже указано в "Атхарваведе" (XI, 4,15). Эта нить (сутра) есть атман, и в "Брихадараньяка-упанишаде" (II, 7,1) ясно сформулирована доктрина Сутратман: "Знаешь ли ты, Капья, нить, которой этот мир и другой мир и все существа связаны вместе?.. Тот, кто знает эту нить, внутреннего правителя, тот знает Брахмана, он знает миры, он знает богов, он знает атмана, он знает все".

2) Когда в конце света веревки ветров будут перерезаны (врашчанам ватар-аджджунам), Вселенная распадется ("Майтри-упанишада", 1,4). И поскольку "воздухом, как нитью, этот мир и другой мир и все существа связаны вместе.., о мертвеце говорят, что его члены расшатаны (вьястрамсисатасьян гани), ибо именно воздух (дыхание) связывает их, как нить ("Брихадара-ньяка-упанишада", III, 7, 2).

Добавим, что подобные идеи обнаруживаются в Китае. Чжуан Цзы (III, 4) утверждает, что "древние описывают смерть как ослабление веревки, на которую Бог повесил жизнь".

3) Солнце привязывает к себе миры посредством нити. Как много раз повторяет "Шатапатха-брахмана", "Солнце связывает (самаваята) эти миры вместе нитью. Так вот, эта нить – то же самое, что ветер" (Ваю, VIII, 7, 3, 10; см, также: VII, 3, 2, 13). "Солнце – связующее звено, поскольку эти миры прикреплены к Солнцу четырьмя сторонами компаса" ("Шатапатха-брахмана ", VI, 7,11, 17). "Солнце "сетчатое", потому что сшивает вместе дни и ночи" ("Шатапатха-брахмана", IX, 4, 1, 8). Это упоминание о соединении дней и ночей тесно связано с ведическим образом двух сестер-Ночи и Зари, которые "подобно двум ткачам, трудящимся в счастливом согласии, вместе ткут тугую нить" ("Ригведа", II, 3, 6), ткут ткань Времени.

4) Солнце – Космический Ткач, коль скоро оно привязывает мир к себе нитью, и часто его сравнивают и с пауком. "Создавший эту ткань, конечно, он – сияющий над нами, ибо он движется по мирам, как по ткани" ("Шатапатха-брахмана", XIV, 2, 2, 22). Жертвенная гатха, цитируемая в "Каушитаки-брахмане" (XIX, 3), говорит о Солнце (= год) как о пауке. Несколько упанишад пользуются образом паука и его паутины, приспосабливая его в каждом случае к нужной им религиозной ориентации. Иногда с пауком сравнивают атмана, иногда – "нетленного" (акшара), иногда Бога. "Как паук выходит со своей нитью.., так из атмана исходят все дыхания, все миры, все боги, все существа ("Брихадараньяка-упанишада", II, 1, 20; ср. "Майтри-упанишида", VI, 32). "Как паук вытягивает лапки и втягивает их обратно (srjate grhnate, букв.: "вытекает и высыхает").., так все в этом мире рождается из нетленного (акшарат)" ("Мундака-упанишида", I, 1, 7). В теистической упанишаде подобной "Шветашватара", это "только Бог, который подобно пауку обвивает себя нитями, извлеченными из первобытной Материи" ("Прадхана", VI, 10).