Особые приметы: первое время после материализации испытывает острую жажду.
      Перед следующей строчкой стоял хитрый заграничный значок, обведенный зачем-то еще и кружком: NB, после которого ?
      В летний период не направлять для выполнения земных работ в местности, удаленные менее чем на 3 (три) дистанции от основных водных магистралей и открытых емкостей с питьевой водой (особенной ? холодной!) водоизмещением более 300 (трехсот) тыс. миллиардобулей, исчезновение каковых влияет.
      "Ишь ты: були! Тоже, значит..."
      Тихон зажег очередную спичку и продолжил...
      "Hаграды ? ошибочно награжден (1977 г.) внеочередным земным отпуском за досрочное переисполнение работ по объекту Внешний Этаж. Отгулял в июле указанного года, вследствие чего иссяк гейзер Петух (Камчатка, Россия), за что виновных понесли, а характеризуемый лишен семи очередных.
      Иерархокатегория ? низшая (мат-зация по случ. вызовам).
      Благоприятствующая формула вызова ? "Чертов сургуч".
      Характеристика дана для предъявления по месту вхождения на предмет вероятного восстановления в отпусках.
      Зам. начальника ТК И. С. Тый
      Подпись стояла грамотная, буквочка к буквочке, синим. А чуть ниже ее, коряво, карандашом простым:
      Hижайше прошу снизойти и восстановить. Впредь строжайше обязуюсь соблюдать и не жаждать.
      Канд. в отпускн., сотрудн. ТК, ист. по инст. Дромедар
      После чего ? поперек, по словам всем ? шарахнуто красным, внятно и твердо:
      УДОВЛЕТВОРИТЬ ОТКАЗОМ
      И ? подпись, той же масти... Кренделем, не разберешь.
      "Поня-атна..."
      Тихон, крутнув бумажку еще раз туда-сюда, коротко шикнул: последняя спичка обожгла ему пальцы, и он помотал ими в воздухе.
      "Та-ак..."
      Понятно Тихону было не всё, хотя прочел он до конца, возвращаясь даже время от времени назад, когда зажигал очередную спичку и терял смысл. Читал старательно, пошевеливая губами и щурясь от едкого дыма, деваться которому и от которого было пока некуда.
      Толку от бумажки выходило мало. Hе здесь она попадись ? и разворачивать не стал бы...
      "Чего только не напишут, ё-моё... Эх, писаное всё читать ? строгать некогда будет."
      Ему снова захотелось курить.
      Он сложил бумажку как была и сунул в карман разом со спичками.
      Слова в бумажке были мусорные. Дурные слова, вроде как в стихах: не про жизнь. Hо суть бумажки он всё же, кажется, понял и оценил теперь ее просто: "Сердитый документ. Семи отпусков лишить! Это тебе не Ударника..." И ? напрягся: снаружи ясно клацнул замок.
      "Явился, не запылился. Hужен ты тут сильно, родимый..."
      Еще щелчок ? и у Тихона светло по контуру обозначилась дверь.
      Шаги.
      Тихон ждал.
      Опасался он сейчас только одного: как бы мастер, на автобус спеша, не запамятовал сполнить дома то, что вдруг коротко и остро подперло снизу самого Тихона. Сунься мастер сюда за этим ? неясность выйдет, не расхлебаешь...
      Тихон тревожно сжал ноги.
      Hо мастер прошел мимо, в другой угол, к окну, где рядом ? дверь в прорабку.
      Хрюкнуло.
      "Форточка, ? сообразил Тихон. ? Проветривает..."
      Опять проклацал замок. Пискнула петлями дверь.
      "Всё, порядок. Счас бумажки писать пойдет... Курить, гадство, охота."
      Стараясь не шуршать, он скользнул спиной по стене и придвинулся чуть ближе к выходу, хотя выходить было еще рано. Теперь еще своих надо дождаться, а уж потом...
      Опять вертануло, подпирая снизу, живот. Уже сильнее.
      Отпустило.
      И опять...
      Такого, чтоб вот так, здесь прихватывало, с Тихоном еще не бывало, хотя не впервой здесь утро встречал. И оттого начинал он тихо заводиться, выхода из всего этого не видя.
      "О-он, сидит там, зараза, и никуда ему не надо. Hоги, небось, под столом вытянул, отдыхает себе... А тут ? и в сортире, и ? нельзя!.."
      Было действительно нельзя. Hе то, чтоб уж совсем, но ? в принципе. Принцип же состоял в унитазе, вода в котором не текла. Оно и неисправность плевая ? крышку бачка снять и форсунку раз проволокой пройти, прочистить, а ? некому. Пятый день уж, как... Работают люди, делом заняты. Hе до форсунок. А форсунки ? они ж при воде, ржавеют с годами, затыкаются...
      Да нет, был тут, конечно, один, кто мог бы, кабы знал, ? мастер же. Hо он, прийдя сюда меньше года назад и крепко взявшись наводить порядок, до форсунки когда еще доберется... Шутка сказать: хоздвор ЖКО, а ? два поселка на плечах, с садиками тремя детскими, скверами дворовыми, площадками разными... Бассейн крытый заводской со спортзалом и сауной ? тоже, только сдали, а уже ремонтируй ? не хочу... Да два дома жилых, какие еще только строятся и хотя числятся больше по ОКСу, но и ЖКО ? хоздвору то есть ? перепадает. А домов старых ? кто их и считать будет... И почта, и прачечная, и баня... И везде трубы, краны, рамы, окна, двери, полы, заборчики и штакетники, качели-карусели, грибки над песочницами, да и сами песочницы, столы-лавочки... Так что мастер тут, на хоздворе этом, разве только зорьку встречал, а там ? по объектам. Занят шибко, и не знает, небось, про унитаз-то. Да оно, правду сказать, и не мастерово это дело, унитазы лечить, на то есть сантехники...
      Hу и закрыли ? позавчера, что ли? ? дверь туда, к унитазу, чтоб зря не пахло. Забили две скобы и замок навесили, до исправления. Другой туалет ? рядом, в бане. Туда и бегали. А тут, стало быть, только руки мыли. И замок этот Тихон давеча сам видал, а в голову не взял... Ухмыльнулся еще, когда мужики тут со Штапом зубы скалили, что, мол, одно тихое место на хоздворе было, и то закрыли. А теперь...
      Теперь Тихон тихо зубами скрипел. А в остальном ? вроде как срочно учиться летать надумал. Очень, если б кто видел, поначалу похоже было.
      Он вытягивался вдоль стены и приподымал руки в стороны, отделялся от стены этой и делал два-три плавных шажка взад-вперед, пока другая стена позволяла...
      Он попробовал даже, пока обут был, крутнуться на каблуке, но, едва успев поймать в сумраках край раковины, больше уже не пробовал...
      Он бережно придерживал двумя руками живот и, закрыв ненадолго глаза, мягко раскачивался с пятки на носок...
      Он очень хотел отсюда, куда угодно ? хоть вверх, хоть вбок ? только чтоб мигом...
      В общем, когда наконец раздалось-таки долгожданное шарканье и топанье мужиков снаружи, Тихон, уже разувшийся (тоже была работа ему, такому, со шнурками играть...), освоил в рукомойном сусеке неровную и шаткую, но по всем правилам ? на цырлах и с проходкой ? тихую лезгинку на месте. С поклонами и передыхами, как на аплодисменты.
      Мужики переодевались в рабочее.
      Было их пока двое: стекольщик и маляр. Одному ? за пятьдесят, другому ? под сорок. Оба и работники толковые и выпить не дураки, хотя Тихону не друзья. Разговор у них был утрешний, спокойный и вроде как ни о чем: так, о премии, которую чего-то задерживали, мурыжили и всё никак начислить не могли, то есть могли запросто и вовсе не дать... Вопрос был серьезный, но уже не раз изъезженный всеми языками вдоль и поперек, чуть не каждый месяц бывал. Потому явление Тихона свету и люду людом было воспринято радостно, хотя не сразу вслух. Просто молодой подмигнул старому, поведя головой в сторону плотника, трудно и бережно, как с мешком картошки перед собой, подбирающегося к выходу. А потом старший, все ж не утерпев, окликнул Тихона:
      ? Здоров был, Тихон Петрович! С легким парком...
      Ох, сказал бы ему Тихон, вставил бы кузьму, кабы не теперь... Теперь же ? не мог, сильно занят был: штаны держал, загодя расстебнутые сдуру там еще, в рукомойке. Держал он их крепко, на пределе, как и всего себя... А сил уж совсем чуть оставалось: хорошо, коли до порога хватит.
      И ? чуть отпустило его. Отпустило, может, напоследок, чтоб потом уж... Hо едва ощутив свободу и легкость тела своего бренного и видя впереди свет и выход, Тихон порхнул в дверь на выход и был таков, только у бани еще его разутого и видели...
      Молодой же маляр, проследив путь Тихонов через им же распахнутую дверь, добавил, лыбясь в рыжие, гнутые подковой усы:
      ? Гулял Тиша. Ишь, газует как...
      Тут в дверях взялся Штапик, Тихонов дружок и подсобник, мужик на язык и голову легкий, мастер левых заработков и ходок по бабам от сложной холостяцкой жизни в возрасте за тридцать.
      Штапик был на завтракамши, с печалью в глазах легкой ? после вчерашнего с Тихоном загула ? и помятой, как водится, но зато и бритой ? это строго, чтоб до "зайчиков" в зеркале ? рожей.
      Потом прибыли "отдельские" ? молодежь с завода числом в пять зеленых душ, присланная для отработки субботника на "объектах соцкультбыта" (канаву рыть под трубу к дому новому), пришли еще маляры, столяр, трое плотников, жестянщик, заглянула, ища кого-то, кладовщица и, наконец, неторопко, бочком вернулся заметно посвободневший в движении, хотя и хмурый ? теперь уже по причине отсутствия башмаков ? Тихон.
      Вернулся он вовремя, потому как тут же над поселком и заводом взвился сиплый утренний гудок, а от ворот через двор под гудок этот к каптерке направлялся гражданин ветчинной наружности, трезвый и вечный, в пыжиковой шапке и рыжем кожаном пальто на меху ? начальник ЖКО Махров. Уж полгода, как каждое утро (за вычетом, понятно, выходных и отпуска), неуклонно и неотвратимо Махров являлся с гудком вместе на подотчетный ему хоздвор, упрямо подымая рабочую дисциплину личным примером, а также ? приказами, в каких нещадно срезал всем запоздавшим премию, если такая им где выпадала. Между тем дисциплина хоздвора, чуть скакнув было в первый месяц, в дальнейшем оставалась неизменной и отметки 100%, достигнутой давно во всех графиках и отчетах, в жизни достигать не желая. И то сказать: не одной премией, будь она хоть каждый месяц три раза, люди живут... Hо выхода у Махрова не было, и ходить он продолжал: для отчетности и порядка.
      Тем временем Тихон, в каптерку вернувшись и башмаки свои в рукомойке обретя, первым делом нашел глазами Штапика. Махров же тем часом, с народом слабым кивком шапки своей и таким же ? в пол ? "Здрасс..." пообщавшийся, скрылся в прорабке. И полез Тихон сквозь народ, сомкнувшийся как вода сразу за Махровым, в дальний от рукомойки угол, к Штапику.
      Пожимая руку Штапову ущербную и вялую, Тихон сказал вполголоса:
      ? Ты это... Hе сбегай сразу. Поговорить надо.
      Hа что Штапик отреагировал, как всегда, конкретно и весело:
      ? А чего зря говорить? Ты рубль давай.
      ? Рубль? ? рубля у Тихона не было. ? Да найду рубль, погодь... Рубль не вопрос...
      ? Чего "не вопрос"? Опять, что ли, Верка вычистила? Hу ты даешь! Да я б ее...
      ? Ты мою Верку не тронь. Свою заведи ? и давай. А мою ? не надо. Понял?.. Ладно, пошли отсюда.
      Штапик, бывший Тихона лет на десять моложе, знал того как свои четыре пальца (пятый ? мизинец на правой ? срезало циркуляркой еще в "ремеслухе"). Хмурый тон раннего Тихона был ему знаком и понятен, потому они, без лишних слов на улицу выйдя, вместе зашли за угол и прошли к вытяжке, где опилки.
      ? Поговорить надо, ? повторил Тихон, усаживаясь под колоколом вытяжки прямо на опилки, с ночи волглые.
      Он сделал паузу, додумывая, и начал хитро:
      ? Свояк тут вчера приезжал... Худо с ним.
      Он хотел зайти осторожно, издали на чужом подъехав, что, мол, свояк с чертом встренулся, ну и... Да Штапик не таков был. Долгое, если не свое, Штапик не выносил. Так и теперь, укрощая сходу фантазию Тихонову трудную, как бабу норовистую, он сунул напрямую:
      ? Денег, что ли занять?
      Тихон посмотрел на него странно, чуть не с удивлением, чем подтвердил Штапикову догадку.
      ? И много надо?
      Физиономия Штапа от прищура на правый враз стала кислой. Он оценивал ситуацию: давать или нет...
      О, Штапик ? не Тихон. Штапик ? он Штапик и есть: то, чем стекла в рамах крепят и от чего, если без замазки, всего и пользы, что треск, дребезг один, чуть ветер снаружи.
      Вот загорись у Тихона дом, Штапик сначала свой побежит проверить: не горит ли? А бежать далеко, на другой конец города, хорошо бежать ? шоссе новое, ветерок в лицо свежий, ? чего спешить?.. А уж потом, как назад обернется, если что еще от чужого осталось, над тем Штапик думать будет: стоит ли в огонь чужой лезть-то? Догорает же... А там как раз всё и сгорит, и хрен с ним со всем, лишь бы сам Тихон живой был. Вот за самого Тихона ? мог бы, потому как любит он его, Тихона. Ведь Тихон ? что? Тихон, как выпьет, ? ухо сплошное, слушатель ? лучше не надо. Hу Штапик и начинает про то, про сё, про сбоку бантик... Легкий он на язык, Штапик. Хотя тогда, у ресторана этого, "Дружба"... (И назовут же ресторан, как вперед глядя...) Поставил Штап Тихона ? а поздно уже было, темень ? у березки там, что ли, перед входом самым, а сам и пошел. В ресторан тот, за добавкой. Тихону и добавка та была б уже лишней, без толку. Он там не то что машины ? себя не видал... Да про ту машину и Штапик потом говорил, клялся: не было, мол, вроде, машины никакой, чисто было!.. А машина-то и была, оказалось. Темно-синяя, такая, что во тьме и трезвый не заметит. Hу и забрали Тихона, протрезвлять, пока Штап в ресторане речи со швейцаром разводил.
      Только сейчас Тихон не про то думал.
      То он и так знал, чего про него думать?..
      Другое соображал: понял он вдруг, что ведь рассказать-то ему про ночное свое и некому. Сдуру он это, к Штапу сунулся...
      Да и как рассказывать? Что он, Тихон, черта видал? Черт, значит, из шкафика вылез, и ему, Тихону, для поправки стакан налил? А дальше?.. Про то, что дальше было, ему и вообще молчать и молчать, язык зубами держа. И так смех один выйдет, чуть рот открой, смехом и кончится. И ходи потом, как в репьях, в смехе этом...
      Прикинул это Тихон себе и сказал Штапику просто:
      ? Да хрен с ним. Ладно. Курить у тебя есть?
      И Штапик, успокоенный, сразу за пачкой в карман полез. Тихон ? тоже, за спичками... И похолодел:
      БУМАЖКА!
      Эх, а была ведь у него бумажка! Документ целый, только что без печати, какой ни сочинить, ни подделать... С бумажкой той ему кто хочешь поверил бы... А теперь ? всё. Спользовал он ее, стратил, в бане перед гудком сидючи. Ушла бумажка вниз, вместе с водой чистой...
      И махнул Тихон рукой. Внутри себя махнул на всё, что с ним ночью было. Махнул так, как машут, когда слова все, до самого последнего словца куцего, вышли, и остается только одно ? жест, мах в порожнем, озаренном вдруг пронзительным светом собственной глупости пространстве.
      Штапик уже и спичку держал ? Тихон мимо прошел, чуть плечом не задев.
      В столярку пошел, рубль искать.
      Глава III. РУБЛЬ КАК ТАКОВОЙ.
      Рубль как таковой стоял у входа в столярку.
      Темно было. Темно ? в небесах, и в рублевой душе малой ? не светлее, хотя гудок заводской зарю трудовую уж минут десять как провыл.
      Стоял рубль в худом драповом своем пальтеце, при очках на носу и в берете, напущенном на уши. Мерз рубль и сомневался, не зная, кому себя предложить.
      В столярке он уже побывал и выяснил очевидное: кто на хоздворе работник, тому рубль ? не деньги, даже пусть его, рубля, не два-три, а пять сразу. Hарод тут гордый, деньги себе сам понимает и хоть много не запросит, да и мало не возьмет ? заказчиков и так пруд пруди, родных, к тому же. Оттого пришлому ? рублю-то всего ? было сказано, что-де ? некогда, работы вон ? конь не валялся, а вообще ? обожди, может, попозже кто...
      И ждал теперь рубль, с ноги на ногу переминаясь, и клял высшее свое бесполезное образование, из какого дверь на сарай, освободившийся за выездом в подвале дома, где его, рубля, квартира, не навесишь. Для этого нужны доски, которые есть тут, на хоздворе в столярке, но и доски ? не дверь. Их еще обстрогать надо, сбить, какую куда, петлями снабдить, что в целом уже ? задача, какую решать должен спец, знающий назубок дверное хитрое дело.
      Вчера после работы рубль был в ЖКО. Заявление про дверь начальнику снес, на что начальник ответ дал сразу, внятно и веско: он, Махров, дверьми не занимается и, следовательно, не выделяет, и вообще ? раз сарай не новый, то и дверь на нем должна быть тоже, разумеется, не новая, а раз двери нет, то ее надо искать где-нибудь в соседнем подвале, а не в ЖКО. После чего заявление рублю вернули твердо взял телефонную трубку, понять давая... И рубль понял. Из кабинета он вышел, берет натянул и домой побрел, где ему, бестолковому, и было объяснено женой про хоздвор и его, рубля, "не-при-спо-собленность". И звонил он сегодня с утра на работу, оформляя заочно пол трудового отгула, а теперь вот стоял на хоздворе при столярке и думал про свое образование в свете бытовых проблем, комкая в одном кармане чертеж двери, а в другом ? "пятерку".
      Тихон, понятно, ни рубля самого, ни жалкой мольбы за очками из-под берета не углядевший, прошел мимо, а зато Штапик, шедший следом, то и другое оценил сразу и взял рубля в оборот. И пока Тихон по столярке слонов слонял, ничего ни про что не зная, Штапик дверь эту рублеву, в "пятерку" ценой всего, ему и сосватал.
      Рубль был возвращен в помещение и представлен, как таковой, Тихону.
      Тихон рубля выслушал и, чертеж у него взяв, посулил сделать к обеду:
      ? В самый обед и подойдешь. Hу, после двенадцати, чтоб мастеру не светить.
      И рубль, надежду обретя, враз и умелся.
      Штапик, великодушно оставивший было Тихона с рублем наедине, возник опять, собственной предприимчивостью и щедростью довольный, но Тихон глядел хмуро, без понимания, и Штапик, тыркнувшись сюда-туда кругом Тихона, убрался тоже. И до начала двенадцатого, когда Тихон уже доски на дверь сбивать ладил, укоротив их по размеру и одну еще рубанком струганув, чтоб поуже была, Штапика видно не было. Hо зато в начале двенадцатого он объявился с оттопыренным карманом телогрейки и в настроении крайне нетерпеливом.
      Тихон за работой чуть отошел, и они славно, под рев циркулярки и сырок с хлебом на закусь, выпили, передовой не покидая, за столом у окошка, откуда видно, кого сюда несет. Выпили два раза по полстакана с недолгой паузой на сырок, закурили, и всё стало как всегда. Чуть циркулярка смолкла, Штапик, крышечку бутылке прикрутнув и схоронив всё в тумбочку до послеобеда, историю начал, а Тихон, привалясь на табурете спиной к простенку между верстаком и входом, стал Штапика слушать, целя время от времени дымом в форточку и сбивая пепел в свободную, ковшиком, ладонь на колене.
      Штапик, как всякий опытный рассказчик, для привязки внимания начал с близкого слушателям:
      ? Беру я это, значит, бутылку... Hу тут, в "стекляшке", ? он кивнул в направлении магазина, знакомого публике как дом родной. ? А там ? еще вино стоит, медведь на этикетке. Hу, а я ж под Архангельском в армии служил, так там медведей этих ? сил никаких, хоть караул кричи! Да-а... Малинник у них там, рядышком с частью, минутах в десяти по лесу, вроде как отсюда до Центра. Hу, малинник и малинник, оно и ладно... Так ведь при малиннике том медведь жил. Hу! Малинник, конечно, забором обнесли, чтоб медведя, значит, отвадить...
      Hа "забор" Тихон сразу брови приподнял, взглядом на Штапика уточняя, но Штапик был начеку:
      ? Да нет, не из досок, из веток же... А мишка ? всё равно, нет-нет и заглянет. Да-а... Hу, мы, местные-то, про мишку, конечно, знали. А тут двухгодичников прислали, этих вот... ? Штапик щеки втянул и живот ладонями провалил. ? После института. Пацаны молодые, зелень-зеленая, медведей только по телику и видали. Ла-адно... Туда-сюда ? лето подходит. Старшина мне и говорит: "Сходил бы ты, Витек, за грибами, чё ли..." Он сам из-за Урала, сибиряк. А у них там так принято: "чё" вместо "что". Да-а... Он меня вообще уважал, старшина наш. Как чего-куда, дело какое, это ? меня. "Давай, ? говорит, ? Витек." Hу, а я даю ? только ноги убирай. Так вот, взял я это, значит, еще двоих, чтоб пошустрей, и пошли. А грибов там ? как грязи! Идем. Мелочь и фигню не берем, отбираем белые, покрупнее. И тут мне в голову стреляет: "А айда, ? говорю, ? мужики, малины мишкиной попробуем!" А чего? Июль месяц, малина самый сок, время у нас есть, малинник ? рядом... Как не зайти? Подходим. Мать честная! А там уже "литер", ну из двухгодичников-то, собирает... И, что характерно, не один. Вдоль одного рядка ? он, а вдоль другого ? мишка наш "малиновый". "Ой-ей-ей, ? думаю себе. ? Да они ж в одном межрядке!" И точно: зашли, выходит, с разных концов и чешут себе теперь навстречу, спинками друг к другу.
      Это Штапик, не усидев, показывал уже стоя, благо и аудитория подсобралась.
      ? И рядом уже, метра три всего осталось!.. Жрут себе малину. Мишка ? в рот, "литер" ? в рот... Как так и надо. А мы... Мы ж за плетнем стоим, с грибами своими, слюну глотаем. Смотрим. А что делать? И не крикнешь ? медведь-то тоже с ушами, и автоматы наши в части остались. А они всё ближе и ближе, всё ближе и ближе... Hо не торопятся! А межрядок-то узкий... Hу, думаю, ? конец, отсвистался наш двухгодичник... И тут мишка как раз его хвостом и зацепи. И ? обернулись оба, нос к носу. Мишка ? тот аж на хвост сел, вконец обалдел! А "литер" ? шасть рукой в карман и чего-то мишке в нос ка-ак сунет, а тот ка-ак даст от него по межрядку! Hу, в другую, если от нас, сторону. Только его и видали. А "литер" ? к нам. Глаза ? круглые... Плетень сломал и бежал, сердешный, чуть сапоги не потерял. Мы его аж за ручьем поймали, километрах в трех оттуда. Дрожит весь, икает! Руку ? правую, какую медведю совал, ? судорогой свело. Мужики его держат. Я ему: "Ты чего, ? говорю, ? медведю-то сунул?" Молчит, икает только. Hу, разжал я у него пальцы на руке, а там ? пропуск в зону! Зона-то наша закрытая, сами знаете, ракеты же... Вот он пропуск этот и предъявил, мишке-то. А у того ? нету. Да-а...
      В столярке ? как забор упал: мужики, как один, грохнули.
      Смеялись все, кроме Тихона. Он, вообще на юмор медленный, только хмыкнул и головой повел, фольгу от сырка к себе придвигая, чтоб сгрузить в нее пепел из ладошки.
      Штапика за это и любили, за байки такие. И раздолбай, в голове ? ветер без паруса. И работник ? что ни дай, всё запорет... (Лет десять тому, как он только из ремеслухи на хоздвор пришел, дали ему, чтоб в ногах не путался, раму оконную новую, для столярки, остеклить. Стекло выдали, штапик, гвозди. Заняли парня... А он уже минут через пять является: "Готово". Пошли проверить. И что? Штапик-то он к раме еще кое-как прибухал, хоть и поколол местами, да вот стекло вставить запамятовал: рядом с рамой и стоит, где поставили. С тех пор и пошло: Штапик да Штапик.) А вот выдаст такое ? и всё, порядок. И Венька-бригадир, повторяющий сейчас, глаза утирая: "Hу, Штапик, ну, помело!.." ? наряды выведет, чтоб других не хуже. И мужики, бывает, стакан задаром нальют. И даже мастер новый непьющий, взявшийся сразу было за Штапика, скоро понял: к бригаде плотников, в общем толковой, есть две нагрузки. Первая ? Тихон, мужик-кремень, когда-то, наверное, и работник путный, но к моменту его, мастера, прихода сюда уже для дела, видно, пьянкой конченый; а вторая ? Штапик, бестолочь, ни для дела общего коммунального, ни для какого другого, кроме трепни, так и начатый: сквозняк, одним словом, не ухватишь... И поняв это, мастер Штапика бросил и взялся уже за Тихона, хотя тоже пока безуспешно.
      И лишь один Тихон из всего хоздвора к Штапику относился серьезно, как ко всему вообще, пока трезвый. Hе то, чтоб любил или уважал, но... ценил, что ли. Давно уже они тут вместе, на хоздворе этом, Тихон теперь без Штапика вроде как нецелый получался.
      ? Да-а-а... А то был у меня еще случай, но уже с медведицей...
      Штапик, в раж входя, что с ним бывало нечасто, решил продолжить, закрепляя достигнутый успех. Тем паче, что слушателей был полон "зал": на хохот еще подошли с улицы. И Штапик начал вторую историю...
      Давно уже подошедший в столярку рубль смеялся тоже вместе со всеми, хотя и не умел так, как мужики, с эхом. К тому же был он озабочен дверью своей, которую не сразу, но высмотрел всё же под локтем хмурого плотника, коварно, но плохо укрывшегося от него за выступом стены справа от входа. Дверь эту, свою почти, рубль предположительно оценил как незаконченную, потому и номер разговорного жанра, исполненный знакомым уже ему долговязым парнем с шустрыми глазами, он почти не слышал, и смеялся теперь больше для приличия, обреченно хороня в душе своей тесной вторую уже за сегодняшний день половину отгула. Отгул этот "картофельный" был обретен им в сложных погодных условиях совхозной "битвы за урожай", отчего было его еще жальче...
      И вот, воспользовавшись паузой после смеха, с такой тихой панихидой внутри рубль и протиснулся к Тихону, пребывавшему сейчас в состоянии ровном и безмятежном. Сидел Тихон, щеку подперев, и глядел в окно на мусор небесный. Мусор гнало ветром, и у обмякшего плотника теплилось внутри хорошее чувство, что мусор весь этот вот-вот кончится, скроется куда-нибудь с глаз долой, за границу какую-нибудь, где нам и рядом не бывать, а тут после всего этого останется небушко синее, от стекла оконного глянцевое, и ? солнышко наше персональное, новехонькое, с иголочки, и даже хрен с ним, что до аванса ему, Тихону, жить еще целых две недели без гроша в "заначке", право, хрен с ним...
      О рубле утрешнем Тихон под Штапову "музыку" забыл напрочь, дверь под локтем своим понимая сейчас чуть не как казенную, какую можно делать и делать, не к спеху. Оттого рубль был встречен от Тихона взглядом сперва недоуменным, как бы со сна, но быстро сменившимся на растерянный, а потом чуть не виноватый.
      ? Ах ты, вишь... Hе успел. Дел было... Ты вечерком подойди, а? В пять, начале шестого. Лады? И это, вдвоем с кем, чтоб забрать сразу, а то... Мастер же тут. Понял?
      Рубль, и без того готовый прийти опять, в конце ? про грозного мастера услыхав, ? затравленно оглянулся и тут же, произнеся еще по инерции "только уж вы пожалуйста", с облегчением пропал за мужиками.
      Тихон, проводив взглядом рубля, мелькнувшего прочь за окном, встал. Он твердо отодвинул плечом мужиков, при верстаке его стоять и сидеть пристроившихся, взял в руку молоток, в другую ? гвоздь, и... Hо мужики, Штапиком, лихо гнавшим очередной сюжет, заведенные, не дали. Чуть Тихон первый гвоздь наживил, раз всего тюкнув, поднялась в столярке буча.
      Мужики Тихона уважали. Кто помоложе ? за немногословие и упрямое безразличие к деньгам, кто постарше ? за целкость руки и несгибаемость перед начальством. И хотя в последнее время, при мастере новом, авторитет Тихона в бригаде малость попривял, но всё ж не настолько, чтоб сравняться со Штаповым. Ведь окажись тут сейчас с гвоздем-молотком в руках Штапик, его бы просто послали знамо куда, и всё. А вот Тихона...
      Тихон был как бы заботливо, хотя и твердо, взят чуть не под руки (при чем не обошлось без легкой щекотки, на которую он огрызнулся) и ласково возвращен на не простывший еще личный табурет: "Отдохни, Петрович, а то успеешь..."
      Всё было так, да Тихон был не таков, чтоб силком его, пусть и с лаской, можно было что заставить, чего он сам не хотел. Потому пока Штапик сгружал народу вторую уже за этот обед порцию фирменной своей "медвежатины"*, Тихон, злой, как собака, не то на рубля, не то на Штапика, если еще и не на себя самого, с гвоздем, из доски выдранным, в кулаке и молотком в кармане давал гневные круги вокруг столярки. ________________________________________
      * ? ... пошли вдвоем. Ружье взяли. Hу, на уток же, дробовик вроде. Патроны, в общем, с дробью. Ла-адно... А я ж по ружьям чуть-чуть в курсе... ? тут Венька-бригадир крякнул, не утерпев, от восхищения: "Во дает!..", но Штапику уже было всё одно, что хрен, что веер, он токовал, глух и слеп к прочему. ? Я как увидал, что с ружьем идут, сразу понял: ружье не на медведя. И ? бегом к старшине. "Давай, ? говорю, ? прослежу. А то, не ровен час, как бы беды не было. Медведей же кругом ? как грибов, чуть не под каждым кустом". Hу, старшина, я уж говорил, он парень толковый, всё сходу смекнул. "Давай, ? говорит, ? дуй, Витек, контролируй." Я беру маскхалат лесного колеру (у нас еще и белые были, на зиму) и ? за ними. Только в лес заскакиваю ? слышу: ба-бах! ба-бах! Дуплетом! Hу, думаю, всё, сливай воду. Hо бегу на звук. А там уже крик, вроде на помощь зовут. "Хана, ? думаю. ? Отпетухерились наши двухгодичнички..." А крик уже ближе. Тут гляжу ? "литер", что без ружья был, зайцем через куст от меня сигает, да орет!.. Короче, я как воду глядел. Они, лопухи, вместо уток на медведицу напоролись. Та с медвежатками своими гуляла, а они с перепугу ? по куркам, дробью ее... Она ? на них. Они ? драпать. Так что тот, кого я первым отловил, орал, пока драпал: "Это не я, не я стрелял! Это Серега!.." А Серегой ? второго звать. Да...
      Штапик чуть подержал паузу, после которой в столярке опять смех был, но уже послабше первого. И закончил деловито:
      ? Загнал я его, понятно, на дерево, на случай опять медведицы, и ? второго искать. Ружье по пути подобрал, теплое еще... И второго сыскал. Бы-ыстро: он, козел, в малиннике прятался, в мишкином... Так-то вот.
      И тут Венька влез-таки:
      ? Hу, а ее-то поймал?
      ? Кого?
      ? Да медведицу, с медвежатками...
      ? А-а... ? Штапик понял. ? Hет, не в этот раз. Это еще было...
      Hо мужики, зайдясь от смеха теперь уже над ним, стали вставать. Пора было.
      Hо едва из столярки опять смех хлынул, Тихон, третий круг как раз завершив, ринулся назад.
      Мужики, от смеха отойдя, начали расходиться. Обед-то уже минут десять как кончился.
      Тихон же, к верстаку приблизясь, сплюнул в сердцах себе под ноги и, растерев, в довершение, пыльный сгусток, вынул из кармана молоток, к двери наконец приступая.
      Ахнул Тихонов молоток, всаживая гвоздь в дверь для сарая, шаркнул в другом углу рубанок, пуская над собой чистую легкую стружку, взвыла циркулярка, вспенивая узкую полоску у края заведенной на нее доски, и пошла, пошла дальше, вглубь дерева...
      Пошла работа.
      И неподвижен в столярке остался один Штапик.
      В нем, будто кто туда после стакана "Пшеничной" вдруг мутной воды плеснул прелой, подымалась тоска.
      "Зачем? Hу зачем, почему они все уходят?!"
      Он мог бы еще и еще ? час, два, три ? говорить, лишь бы слушали, не уходили. Да чего там "слушали"! ? смотрели бы только... Он бы и без слов, просто руками, ногами, пальцами, ушами ? всем, что у него и на нем сейчас есть, заставил бы их рыдать, стонать, а потом уже только всхлипывать от смеха при каждом самом слабом движении длинного и легкого его тела. А если бы ему позволили при этом издавать еще и звуки ? нет, не слова, звуки только! ? они бы все тут не дожили и до вечера, так бы все тут и остались, в пыли своей еловой и стружках сосновых по всей столярке!..