Индиана Джонс и Храм Рока

      Оказалось, что стражники пришли не за ними. Им нужны были Индиана и Коротышка. Они освободили Джонса от наручников, вывели обоих из карцера и повели по вьющейся тропинке вдоль края карьера, а затем длинным темным туннелем, в конце которого располагалась массивная деревянная дверь. Дверь отворилась, и пленников втолкнули в какое-то помещение.
      Здесь размещались палаты Верховного жреца, Молы Рама. Зал, где они очутились, походил на комнату ужасов. Стены сплошь покрывали ритуальные статуэтки и зловещие иконы, смотрящие на пришельцев, точно стоокое зло. Камень, из которого были сложены стены, потолок и пол, казалось, был деформирован. Сквозь сеть мельчайших трещин в пещеру проникал красноватый зловонный пар. Инди задыхался.
      В углу над железным горшком, до краев наполненным тлеющими углями и странными благовониями, колдовало какое-то двуполое существо, тонкорукое, с накрашенными губами и безумным взглядом. Оно помешивало угли, напевая себе под нос какую-то унылую мелодию. Повернув голову, Индиана увидал самое фантастическое изваяние, какое ему довелось встречать в жизни.
      Судя по всему, это было олицетворение Смерти, порожденное чьей-то чудовищной фантазией. Статуя была вдвое выше человеческого роста. Голову ее заменял череп мертвеца, но череп деформированный, с уродливо вытянутым затылком и переразвитой нижней челюстью, отверстой в безумной усмешке. В глазницах и на темени изваяния играли свечи. Ниже головы, однако, был не скелет, а женская фигура, тоже непропорциональная, как у мутанта: без шеи, без рук, с асимметричной грудью и слоноподобными ногами, перераставшими в массивный пьедестал. Из глазниц статуи, сквозь носовое отверстие, вниз по отвисшей челюсти, стекая на плечи и грудь, струился воск свечей. Смешанный со свежей кровью - как только сейчас догадался Индиана.
      Рядом с отвратительной каменной фигурой стоял могучий бородатый стражник-Душитель, с безумной ухмылкой на лице, в плетенных браслетах из человеческих волос: тот самый, в которого Инди швырнул камень. Он поймал обидчика, как раньше поймал этот камень, и теперь намерен был поквитаться.
      В самом центре зала сидел Мола Рам, сложив ноги по-турецки и закрыв глаза. Впервые Индиане представилась возможность хорошенько рассмотреть его - зрелище оказалось не из приятных. Головной убор из бычьего черепа с рогами был надвинут на самые брови, и ссохшееся личико жреца почти терялось под ним. Лицо это было разрисовано какими-то магическими узорами. Все это дополнялось полным ртом гнилых зубов и запавшими глазами. От жреца исходил запах гниющего мяса.
      Глаза Молы Рама открылись, он улыбнулся и произнес:
      - Я Верховный жрец. Вы были пойманы при попытке похитить священные камни Санкары.
      - Кто без греха?.. - улыбнулся в ответ Инди.
      Камни начали сиять. Он не заметил их раньше. Оказывается, все три лежали у подножия каменной Смерти - и теперь лучились, видимо, под воздействием охватившего жреца возбуждения. Некоторое время Мола Рам не отрывал взгляда от пульсирующего, гипнотического свечения кристаллов, затем произнес:
      - Раньше их было пять. Но за многие века их разбросали войны и расхитили воры вроде вас...
      - Более удачливые, чем я, - скромно признал Инди. - Так значит, двух еще не хватает?
      - Нет, они тут! - вскинулся Мола Рам. - Где-то тут. Сто лет назад, когда англичане осквернили этот храм и перебили моих людей, один преданный мне священник спрятал два камня в этих катакомбах.
      - Значит, вот зачем вам понадобились для раскопок эти дети! - догадался Джонс и почувствовал, как гнев вновь наполняет его.
      - Они добывают драгоценные камни для нужд нашего дома, - кивнул Мола Рам, - и попутно ищут два утерянных камня. Скоро в наших руках будут все пять. И тогда культ Удушения станет непобедимым!
      - В избытке воображения вас не упрекнешь, - съязвил Инди.
      - Вы мне не верите? - пронзил его взглядом жрец. - Ничего, еще поверите, доктор Джонс. Вы станете истинно верующим.
      Мола Рам сделал знак стражникам. Те надели Индиане металлический ошейник, подтащили к статуе Смерти и поставили к ней спиной, приковав руки и ошейник цепями, обвязанными вокруг постамента. В нос ему ударил запах воска и крови.
      Впервые за все время Инди всерьез испугался. В этой ненормальной обстановке, с этими маньяками могло произойти все что угодно. Однако он не показывал страха, чтобы не радовать своих противников, которые жили лишь за счет чужого страха и страданий. Он не станет потакать их прихоти и не даст отчаяться Коротышке, который стоял, дрожа всем телом, все так же у порога. Он будет служить своему маленькому товарищу примером того, как достоинство преобладает над обстоятельствами. Примером присутствия духа.
      Стражник-великан шагнул к Джонсу. Тот усмехнулся:
      - Привет. Терпеть не могу таких, как ты.
      Стражник тоже ухмыльнулся в ответ. Быть свидетелем подобной бравады ему было не впервой. Он знал ее тщетность.
      Дверь открылась, и в зал вошел юный махараджа в сопровождении Найнсукха, индийского мальчика, с которым они познакомились в карцере. Но теперь мальчика словно подменили. Он был спокоен, как дрейфующий корабль в штиль. В руках у него был человеческий череп
      - Ваше высочество воочию увидит обращение вора в истинную веру, произнес Мола Рам, обернувшись к Залиму Сингху.
      - Вам не придется страдать, - соболезнующе глядя на Джонса, заверил его махараджа. - Я сам недавно достиг совершеннолетия и причастился крови Кали.
      Однако Инди это не убедило. Череп в руках Найнсукха при ближайшем рассмотрении оказался мертвой головой, с еще не облезшей кожей, полусгившим носом полупустыми глазницами и свешенным набок черным языком. Мола Рам принял исковерканную голову из рук мальчика.
      Прежде чем Индиана успел что-либо сообразить, могучий стражник запрокинул ему голову, прижав ее к каменной груди Смерти, и силой раскрыл ему рот. Мола Рам подошел к нему с головой мертвеца в руках, наклонил ужасный сосуд - и из полусгнившего рта вниз по черному языку хлынула зловонная кровь. Прямо в рот Инди. В ушах у него зазвенел голос Коротышки.
      - Не пей, Инди! Выплюнь! - китайчонок истошно вопил, стараясь докричаться до Хуан Тьена, Верховного повелителя Темного Неба, до Тени, которой подвластны темные сердца, чтобы те вмешались; и просто потому что не мог не кричать.
      На какое-то мгновение Индиана растерялся. Он ожидал страшных пыток, колдовских заклинаний - но никак не этого... Когда он набрал полный рот омерзительной жидкости, то не проглотил ее, а выплюнул прямо в лицо Верховному жрецу. Мола Рам в гневе отпрянул Липкая кровь стекала по его лицу и губам. Жрец облизнул губы и обратился к махарадже на хинди.
      Залим Сингх кивнул и извлек из кармана небольшую куколку, одетую в штаны и шляпу, с лицом более светлым, чем кожа индийцев, и с более европейскими чертами лица. Словом, отдаленно напоминающую Индиану Джонса. Принц поднес ее к глазам Инди, чтобы тот ее мог рассмотреть, затем принялся тереть ее о тело Джонса, пропитывая его потом и жировыми выделениями.
      Покончив с этим, Залим Сингх подошел к стоящему в углу на огне горшку с углями благовониями и начал опускать туда куклу, и вынимать вновь... Вниз и тело Инди пронзала нестерпимая боль, сознание оставляло его, и он заходился в крике... Вверх - и пытка прерывалась...
      - Доктор Джонс! - плача, завизжал Коротышка.
      От зрелища этих мучений его друга у него замирало сердце. Выкрикнув что-то по-китайски, паренек метнулся вперед и толкнул Залима Сингха. Куколка выпала у принца из рук. Индиана обессиленно повис на цепях. Коротышка хотел схватить бич Инди, но один из стражей отшвырнул его в сторону. Китайчонок упал.
      Верховный жрец отдал какое-то приказание. Начальник стражи взял в руки бич. Индиану на мгновение отвязали, повернули и снова заковали в цепи - так что теперь подбородок его упирался в каменные груди Смерти, заляпанные воском и кровью, а взгляд упирался в ее жуткий оскал. Внутри у пленника все похолодело.
      Найнсукх снова наполнил мертвую голову кровью. Мола Рам начал произносить какие-то заклинания. Коротышка собрался с силами, вскочил и бросился на ближнего стражника: однако тот при поддержке жрецов быстро усмирил его и приковал цепями к стене. Затем их высекли: сначала Индиану, затем Коротышку.
      - Оставьте его, ублюдки! - бормотал Джонс в полузабытьи, сознавая, что за подобную подлость следует выставить особый счет.
      Мучители оставили паренька и вновь принялись за Инди. Бич в клочья рвал на нем рубашку вместе с кожей. Вскоре вся спина его превратилась в кровавое месиво. Все это время Джонс усилием воли отключал свое сознание. Лишь грудь его судорожно вздымалась, и дыхание, с хрипом вырывающееся из нее, загасило свечи в глазницах Смерти. Это привело Молу Рама в еще пущее бешенство.
      - Как ты посмел! - крикнул жрец, вырывая из рук Найнсукха свеженаполненную голову с кровью.
      Инди опять перевернули и привязали спиной к изваянию. Страж-великан разжал его ослабевшие челюсти и зажал ему нос. Мола Рам вновь вылил кровавый эликсир в рот Джонсу со словами:
      - Мы вырежем всех англичан в Индии. Потом покорим мусульман и заставим их поклоняться Кали. Затем падет еврейский бог. Наконец, христианский бог тоже будет побежден и предан забвению...
      Кровь в мертвой голове иссякла. Стражник отпустил Инди. Тот попытался вздохнуть, захлебнулся, захрипел, попытался выплюнуть мерзкую жидкость и в конце концов проглотил-таки ее...
      - Очень скоро Кали-ма будет властвовать над всем миром! - провозгласил Мола Рам.
      Уилли, спотыкаясь, бегом добралась до выхода из туннеля. Она была вся облеплена насекомыми и на ходу пыталась сбросить их с себя, думая лишь о том, что должна спасти Инди. И себя. У нее еще будет достаточно времени потом, чтобы, вспоминая, хлопнуться в обморок. Сейчас нужно спешить. Уилли вбежала в спальню и прямиком устремилась к двери, ведущей в коридор, по бесконечным безлюдным переходам спящего дворца. Она неслась, освещая себе дорогу, в поисках помощи. Вскоре, вероятно, должен был заняться рассвет.
      Она выбежала из дворца во двор и остановилась, тяжело дыша. Уилли позвала на помощь. Никто не ответил. Она вернулась во дворец и свернула в первый попавшийся коридор. Это оказалась та самая портретная галерея, которой они шли накануне. Казалось, предки юного махараджи цепкими взглядами следили за тем, что она делает в их дворце в столь странный час. Уилли медленно прошла сквозь этот зловещий строй. Вдруг в самом конце галереи она краем глаза уловила какое-то движение, резко повернулась и чуть не вскрикнула... Но это было всего лишь зеркало и ее отражение в нем. Но не только ее. За спиной Уилли уловила чье-то движение и обернулась, готовая защищаться. Она увидела их провожатого, Чаттара Дала.
      - О, Господи, как вы меня напугали! - облегченно вздохнула девушка. Послушайте, вы должны мне помочь. Мы обнаружили туннель...
      В этот момент из-за угла показался капитан Бламбертт, кивнул Уилли и обратился к премьер-министру:
      - Джонса в его спальне нет, - затем к Уилли. - Мисс Скотт, мой отряд выступает на рассвете. Если желаете, мы могли бы сопроводить вас до Дели.
      - Нет! - побледнела девушка. - Не уезжайте! Произошла ужасная вещь. Коротышку и Инди схватили и...
      - Что?! - не поверил своим ушам англичанин.
      - Мы обнаружили туннель, который ведет в подземный храм, расположенный под дворцом! - возбужденно и сбивчиво заговорила Уилли. - Пожалуйста, пойдемте! Я вам покажу!
      Капитан и премьер-министр обменялись взглядами, полными сомнения. Желая доказать, что говорит правду, Уилли схватила Бламбертта за руку и потащила к своей спальне. Чаттар Лал неохотно последовал за ними, сочувственно говоря на ходу:
      - Мисс Скотт, это какая-то бессмыслица...
      - Скорей! Я боюсь, они успеют убить их... Мы видели там, внизу, жуткие вещи. Как живого человека принесли в жертву! Его втащили, а один страшный тип запустил руку ему в грудь и вырвал сердце... - продолжала она говорить, не слушая премьер-министра, и при последних своих словах, не в силах выдержать вновь возникшего перед ее мысленным взором видения, закрыла лицо рукой.
      Двое мужчин переглянулись еще более скептически.
      - Кто у кого что вырвал? - как можно тактичнее переспросил капитан.
      - Священник! - выпалила она. - Коротышку схватили, а Инди ушел, не знаю, куда. Прямо под моей спальней - огромное подземелье, Храм смерти. Там кроются истоки этого культа, и там находятся священные камни, которые искал Инди...
      - Этот рассказ что-то попахивает опиумом, - снисходительно улыбнулся Чаттар Лал. - Быть может, мисс Скотт научилась этому в Шанхае?..
      - Да что это вы такое говорите! Я никакая не наркоманка! Я сама все видела, собственными глазами! - Она в ярости распахнула дверь своей спальни и, указывая на чернеющий в стене ход, торжествующе воскликнула: - Вот, пожалуйста! Сами убедитесь! Я же вам говорила!
      Бламбертт взял масляную лампу, и когда он подходил с нею к входу в туннель, оттуда появился Индиана Джонс.
      - Это что, игра в прятки? - улыбнулся Инди, стряхивая с себя жука.
      Замешательство, вызванное его внезапным появлением, рассеялось. Вместо отчаяния Уилли теперь испытывала чувство облегчения. Она бросилась Джонсу на грудь и, вся дрожа в его объятиях, залепетала:
      - Ах, Инди! Ты спасся! Расскажи им сам, что случилось, а то они мне не верят.
      - Все хорошо, - прошептал он, касаясь губами ее волос. - Все уже позади...
      - Они решили, что я свихнулась, - всхлипнула Уилли. - Скажи им, что это не так, Инди. Пожалуйста!
      Переживания минувшей ночи сделали свое дело: девушка беспомощно и безутешно разрыдалась на груди у Джонса. Он отвел ее к кровати, уложил и сел рядом. Уилли не сопротивлялась, опустошенная морально и физически. Индиана дотронулся до ее щеки, убрал с ее лица волосы, утер слезы и ободряюще произнес:
      - Ну-ну... А я-то думал, ты настоящая актриса...
      - Что? - переспросила она, сознавая лишь одно. Инди здесь, она в безопасности и может довериться ему
      - Теперь тебе нужно поспать.
      - Я хочу домой... - прошептала Уилли, смежая веки, успокоенная мягкостью матраса, спокойным голосом Инди, прикосновением его руки.
      - Не мудрено, - утешил он ее. - То, что я тебе устроил, трудно назвать приятным отпуском.
      Уилли улыбнулась, превозмогая усталость. Инди продолжал гладить ее щеку. Девушка начала скользить куда-то... в сон. Ее не покидало ощущение чуда и никогда прежде не изведанного, абсолютного благополучия и спокойствия от присутствия Джонса. Она, как дитя, распахнулась навстречу колдовству его голоса, плывя в его звуке. Она чувствовала себя в полной безопасности. Испытывала истинное блаженство. И покой...
      Индиана встал и выше к Бламбертту и Чаттару Лалу, ожидавшим его в коридоре. Премьер-министр повел обоих на веранду.
      Поверх горных пиков пробивались уже первые солнечные лучи. Низко нависшие облака были оранжевыми от этого света. В свежем воздухе разлито было ожидание чего-то... В долине за ними кавалерийский отряд готовился к выступлению: солдаты седлали лошадей или впрягали их в повозки. Индиана вздохнул всей грудью, затем покачал головой и произнес:
      - Всю свою жизнь я провел в пещерах и туннелях. А для девушки, вроде Уилли, это слишком трудное испытание. Мне не следовало брать ее с собой...
      - Она запаниковала? - понимающе спросил Бламбертт, словно того и ожидал.
      - Стоило ей увидеть подземных насекомых, как она потеряла сознание, пожал плечами Инди. - Я отнес ее в спальню и, когда убедился, что она крепко спит, вернулся в туннель...
      - А во сне ей, очевидно, привиделось нечто кошмарное, - подхватил Чаттар Лал.
      - Да, просто кошмарный сон... - взглянув на премьер-министра, кивнул Джонс.
      - Бедняжка, - посочувствовал тот.
      - А затем она, должно быть, очнулась, - продолжал Индиана, - и, не поняв, что ей все привиделось, кинулась взывать о помощи. Тут вы ее и встретили.
      - Ну, а туннель? - спросил Бламбертт, щурясь на солнце, поднимающееся над этим вверенным ему клочком Британской империи. - Удалось что-нибудь обнаружить?
      - Нет, ничего, - ответил Инди, тоже глядя на поднимающееся солнце, но уже совсем иными глазами. - Там тупик, завал. Этим туннелем уже много лет никто не пользовался.
      Снизу, из долины, старший сержант громогласно доложил капитану, что отряд готов к выступлению. Бламбертт знаком показал, что услышал, и обернулся к Чаттару Лалу:
      - Что ж, господин премьер-министр, в своем рапорте я укажу, что ничего необычного в Панкоте не обнаружено.
      - Я уверен, махараджа будет признателен вам за это, капитан, - склонил голову Чаттар Лал, отдавая должное мудрости представителя британской короны.
      Бламбертт повернулся к Индиане:
      - Как я уже имел случай заметить, доктор Джонс, мы были бы счастливы сопроводить вас до Дели.
      - Благодарю, - вежливо улыбнулся тот, - но вряд ли Уилли готова к такому путешествию.
      Над долиной поднялось облако пыли: британский отряд направлялся в обратный путь. Пехотинцы, кавалерия, повозки маркитантов, и впереди капитан Бламбертт в открытой коляске. Колонну замыкал взвод шотландских музыкантом, игравших на волынках и барабанах утреннюю зарю. Вскоре отряд обогнул подножие горы и скрылся из глаз, предоставив событиям в Панкотском дворце развиваться своим чередом.
      Уилли проснулась от звука играющих где-то вдалеке волынок и некоторое время не могла сообразить, спит она еще или бодрствует: столь странным и нереальным казался здесь этот звук. Сквозь противомоскитную сетку, со всех сторон окружающую ее ложе, она заметила, что дверь в спальню открылась. В комнате с занавешенным окном было полутемно, тем не менее она узнала Индиану, который тихо приближался к ней. Уилли улыбнулась, радуясь, что тот наконец-то пришел к ней, и подвинулась, чтобы он мог сесть на край матраса. Индиана присел, повернувшись к ней спиной, с поникшими плечами. "Должно быть, он очень устал. Бедняга!" - подумала она, глядя на него сзади сквозь сетку, и спросила:
      - Инди, ты говорил с ними?
      - Да, - отозвался он.
      - И теперь они мне верят?
      - Да, верят, - словно эхо, повторил Инди монотонным голосом.
      "Видимо, он вымотался больше, чем я думала. Теперь моя очередь проявить внимание", - подумала девушка, а вслух произнесла:
      - Так значит, они отправили солдат вниз, в храм?
      Инди ничего не ответил. Уилли надеялась, что он не уснул, - однако случилось с ним такое, она бы поняла. И уложила бы на его законное место.
      - Ночью я испугалась до смерти, - снова заговорила она, - когда думала, что они убью тебя...
      - Нет, они не убьют меня...
      Она положила ему руку на спину. Спина была влажная - даже сквозь противомоскитную сетку и рубашку.
      - Знаешь, - с нежным упреком призналась она, - с самой первой нашей встречи ты доставлял мне одно беспокойство. Но, признаюсь, мне бы тебя не хватало, потеряй я тебя.
      - Ты меня не потеряешь, Уилли, - медленно проговорил он и так же медленно начал поворачиваться к ней.
      Она сняла руку у него со спины. Рука оказалась липкой от крови. Его лицо теперь было обращено к ней. И даже сквозь сетку она различила что-то новое в его глазах. Обычно такие глубокие, прозрачные, с золотистыми прожилками - теперь они стали иными. В глазах этих появилось что-то темное, тусклое, от чего у нее мороз пробежал по телу. Внутри у нее заныло, она содрогнулась. Ибо поняла, что потеряла его.
      В Храме смерти началась утренняя служба. Море зловещих лиц колыхалось в порывах не утихавшего в подземелье ветра. Жертвенные песнопения набирали силу, питаемые собственным ритмом и звуком. Среди молящихся на невысоком подиуме у конца расселины сидел юный махараджа. Взор его был прикован к алтарю Ка-лима, где у ног демонического божества вновь магически сияли три камня Санкары. Из дыма, окуривающего алтарь, возник Мола Рам. Он тоже пел
      - Джай ма Кали, джай ма Кали!..
      Из боковых приделов вынырнули женщины-служки в красных туниках и двинулись вдоль ряда мрачных жрецов, проводя на лбу каждому из них по линии, в то время как Мола Рам обратился к присутствующим. Он говорил на санскрите. Чаттар Лал, сменивший свой европейский костюм на традиционное одеяние, стоял рядом с Индианой, слева с алтаря. Подошедшая девушка в красном провела у него на лбу линию. Индиана тупо смотрел на жидкое кипящее пламя на дне шахты. Ему грезился кошмар.
      ...Пламя взметнулось, достигло поверхности, выплеснулось - и обратилось в темных птиц, которые стали ошалело летать, ища, где бы сесть. Они взмывали все выше, налетая друг на друга и на каменные стены шахты, с шумом вырвались оттуда... и устремились прямо в голову Инди. В черепе у него теперь не было мозга. Эти огромные черные птицы кружили в нем, хлопая крыльями, словно в пустой мрачной пещере. Сесть они не могли и продолжали биться о стенки его черепа. В беспокойной ночи шептались тени. Где-то звучали басовые аккорды колыбельной, неузнаваемые, фальшивые. Еще где-то мерцала, оплывая, свеча...
      Индиана перемесился во времени и в пространстве. Ночной час, подземелье, кровь, темное пение. Через туннель, сверкающий отблесками смерти и боли, Инди проходит в комнату Уилли, возникая из черной раны в стене. Это что, игра в прятки? Уилли. Колдунья, обвивающая его щупальцами. Ее пальцы раскаленные когти, терзающие его плоть. "Ах, Инди, ты спасся... Расскажи им, что случилось, а то они мне не верят". Волосы ее представляют собой пылающий костер, рот - предательскую бездну, язык - саламандру, глаза - ледяные зеркала, отражающие лицо его собственной сумрачной души... Он прошел к кровати. Волосы Уилли обожгли ему щеку... Птицы у него в голове по-прежнему били крыльями и царапали стенки своими кривыми клювами... "Все в порядке, уже все прошло... Они думают, я свихнулась. Скажи им, Инди, пожалуйста..." Уилли припала к его груди, саламандра выскочила у нее изо рта и впилась в его плоть, отгрызая целые куски, раздирая ему грудную клетку. Инди уложил ее в постель. "Я-то думал, ты настоящая актриса, Уилли". По ее щекам текут слезы - кровавые. Он прикасается к ним, и они обращаются в лаву, прожигают ему пальцы до кости.
      Белые кости, зияющие на ветру... "Что?" - шепчет она. "Теперь тебе нужно поспать". Саламандра снова высовывается. Она обглодала дочиста грудь и подбирается к ребрам...
      "Я хочу домой", - говорит Уилли. Не мудрено: путешествие трудно было назвать приятным. Саламандра скользнула к нему в грудь, свернулась там и заснула. Колдунья спит. Птицы летают, бьют крыльями...
      Он с Чаттаром Лалом и Бламберттом на веранде. У Бламбертта вместо лица пустое место. Солнце над вершинами: кровавый туман. Слова Лала выходят изо рта Инди, как дыхание. "Я всю свою жизнь ползал по пещерам и туннелям, а Уилли брать с собой не стоило". Капитан без лица. Кивает. "При виде насекомых Уилли упала, я отнес ее... она крепко уснула, я вернулся в туннель..." Саламандра в груди шевельнулась, перевернулась, снова улеглась...
      Во сне Уилли привиделся кошмар. Да, кошмар. Бедняжка... Две темные мечущиеся птицы с размаху врезались в его череп, упали и забились, раненые, в смертельном ужасе... "Что там в туннеле, доктор Джонс?" - "Ничего. Тупик, завал. Им давно не пользовались..." Пустота в его голове откликнулась эхом. Сломанные крылья, когти, скребущие камень. Пустота, мрак. Птицы улетели... Вряд ли Уилли готова к такому путешествию. Снова в ее комнате. Колдунья спит, свернувшись в постели. Саламандра в его груди шевельнулась. Колдунья пробудилась от сна. Инди сел рядом. Спиной. Чтобы та не увидела обглоданную грудь и дыру, сквозь которую пробралась внутрь саламандра, чтобы свить там гнездо. Инди? Да. Теперь они верят? Да, верят. Теперь сомнений нет. Колдунья с пылающими волосами: я убью тебя прежде, чем ты разбудишь скользкую тварь у меня в груди... Думала, они убьют меня. Не убьют... Когтями по спине, сдирая кожу, чтобы хлынула кровь. Ты меня не потеряешь. Поворачивается, глядит в ее глаза-зеркала, видит себя: дымный призрак, пронизанный ужасом, истекающий кровью, старающийся усмирить саламандру, прислушивающийся к эху во мраке, в ожидании душераздирающего крика... Саламандра шевельнулась... Издалека донеслось хлопанье крыльев...
      Индиана продолжал смотреть на жидкое пламя, бушующее в глубине шахты. Верховный жрец говорил, а Чаттар Лал переводил его слова:
      - Мола Рам сообщает верующим о нашей победе. Англичане покинули дворец, что свидетельствует о том, что могущество Кали-ма усилилось.
      - Да, понимаю, - как загипнотизированный, кивнул Джонс.
      Мола Рам закончил проповедь. Песнопения возобновились. Поднявшийся ветер взвил и рассеял серный дым. Индиана, раскачиваясь на каблуках, перевел взгляд на божественное изваяние.
      Под храмом, в темноте шахты малолетние рабы кровоточащими пальцами рыли землю. Дородные надсмотрщики погоняли лентяев или тех, кто был слишком болен, чтобы продолжать работу, сыромятными плетьми. Время от времени слышался грохот: стенки шахт обваливались, погребая под собой, увеча или унося жизни детей. Оставшиеся в живых продолжали разгребать каменные обломки в поисках двух утерянных камней Сан-кары. Прикованные за щиколотку, они работали обреченно, моля судьбу о смерти.
      Теперь с ними работал и Коротышка. Они вшестером приступили к разработке нового туннеля, как вдруг тупиковость, безнадежность ситуации начала доходить до Коротышки. Тяжесть этого внезапного прозрения - осознания того, что остаток его короткой жизни будет непрерывной агонией, - была такова, что китайчонок опустился на землю, словно от удара. Как объяснить случившееся? Неужели он оскорбил какое-либо божество или дух предка? Как собирается выкручиваться из этого положения Инди? Однако на Инди рассчитывать дальше нельзя. Он выпил дьявольское зелье, которое превратило его из доктора Джонса в мистера Хайда. Теперь Инди потерян для него. Коротышка обратился к Небесному правителю времени, умоляя сократить отпущенный ему срок мучений. Сидя на земле, с глазами, полными слез, паренек набрал горсть пыли и, просеивая ее сквозь пальцы, шептал:
      - Как песок сквозь пальцы...
      Однако долго так сидеть ему не пришлось. Плеть надсмотрщика ожгла ему спину. Боль была такой нестерпимой, что крик застрял у него в горле. Надсмотрщик двинулся дальше. Коротышка поднялся и опять принялся за работу.
      Вместе с двумя другими пленниками он пытался сдвинуть крупную глыбу, торчавшую из стены туннеля и преграждавшую им дальнейший путь. Они толкали ее изо всех сил, поддевали и расшатывали рычагами. Наконец глыба поддалась, скатилась на дно туннеля, и Коротышка едва не вскрикнул от испуга: они вскрыли жилу расплавленной лавы. Набухшая, шевелящаяся, она шипела, точно огромная красная змея. Пленники не удержались и завопили. На их крик явился надсмотрщик и жестоко высек их за устроенный ими шум. В глазах его при этом отражался лишь красный отблеск лавы.
      Вдруг из глубины раскаленной жилы вырвался пузырь газа, выплюнув струйку магмы на ноги стражника. Тот закричал, упал на землю и попытался содрать с кожи вьевшуюся жгучую жидкость. В туннеле распространился запах паленого мяса. И тут на глазах испуганных ребятишек произошло чудесное превращение. Лицо надмотрщика расслабилось, утратив выражение жестокости. В глазах, где секунду назад лишь отражалась раскаленная лава, появилось человеческое, живое. Некое воспоминание. Он перестал стонать. Взгляд его остановился на Коротышке. На лице его появилось какое-то благодарное выражение. Он словно готов был вот-вот расплакаться от радости, как ребенок, очнувшийся от кошмара. Стражник заговорил, прося у Коротышки прощения сначала на хинди, потом по-английски...
      Внезапно на месте происшествия появились другие надсмотрщики, схватили своего товарища и поволокли прочь из туннеля. Тот отбиваясь, пытался вырваться. Он хотел сохранить эту новообретенную ясность сознания и боялся опять погрузиться в кошмар Кали.
      Коротышка, наблюдавший эту сцену, пытался сформулировать посетившую его смутную догадку и, провожая взглядом увлекаемого прочь несчастного надсмотрщика, прошептал:
      - Огонь... Он очнулся от огня! Значит, и Инди... - и, не докончив, поднял с пола туннеля увесистый камень.
      Его товарищи по несчастью в страхе обратили к нему взгляды, полагая, что он хочет метнуть этот снаряд в спину удаляющимся церберам, что привело бы лишь к новым побоям. Однако ничего подобного не последовало. Вместо того, чтобы бросить камень, Коротышка с размаху обрушил его на цепь, которая связывала китайчонка с остальными невольниками.
      Кандалы на ногах от долгого употребления наверняка проржавели, рассудил он. Надсмотрщики никогда всерьез не опасались, что их подопечные могут убежать: в конечном счете, куда им было бежать? Коротышка усмехнулся, радуясь своему открытию. Знание - сила, всегда говорил ему доктор Джонс. Теперь, обладая этим знанием, он сможет освободить самого Джонса.
      Коротышка раз за разом под взглядами встревоженных сотоварищей опускал камень на непрочные звенья цепи, в твердой решимости вырваться. Он знал, куда ему нужно иди.
      Ветер выл под сводами храма, вторя песнопениям собравшейся внизу толпы. Контрапунктом, не заглушаемый ими, звучал голос Молы Рама. Махараджа сидел на своем подиуме, завороженный курениями, звуками, экстатическим жаром службы. Чаттар Лал, стоящий бок о бок с Индианой, обратился к новообращенному:
      - Вы понимаете, что говорит Верховный жрец?
      - Да, - тупо кивнул тот. - Кали-ма оберегает нас. Мы ее дети. Мы подтверждаем свою верность ей, поклоняясь и принося в жертву ей человеческую плоть и кровь.
      Чаттар Лал остался доволен. Ученик явно делал успехи. Он хотел было похвалить Джонса, но тут раздался леденящий кровь испуганный крик. Индиана повернулся на звук - и увидел, как из курящегося дыма выносят Уилли. На ней были одеты юбка и лифчик, какие носят раджпутские служанки. Она была украшена драгоценностями и цветами. Уилли билась, плакала, визжала в крепких руках двух жрецов, ибо знала, какая судьба ей уготована. Чаттар Лал вновь обратился к Джонсу:
      - Ваша подруга видела и слышала. Но сказать она теперь ничего не сможет.
      - Инди! - крикнула девушка, заметив Джонса, когда ее волокли мимо статуи Кали. - Спаси меня! Господи, что с тобой?!