- До смерти!
      2879 год от В.И.
      19-й день месяца Лебедя.
      Мирия. Гвайларда. [Гвайларда - замок мирийских герцогов.]
      Было темно, страшно и больно, но Даро сдерживала слезы. Если матушка увидит, что она плакала, ее оставят здесь еще на ору. Нужно быть благодарной бланкиссиме [Второй после Предстоятельницы сан в циалианской иерархии. Бланкиссимы возглавляли сестринство в странах Благодатных земель. Кроме того, этот титул носила настоятельница Фей-Вэйи.] за науку, а плакать - это роптать на Бога. Это грех. Девочка слегка пошевелилась, и острые каменные крошки сразу же вцепились в голые коленки. Сколько времени прошло? Может, про нее забыли? Может, постучать в дверь? Нет, лучше не надо! Прошлый раз она решила, что срок наказания давно прошел, а до него оставалась еще десятинка. Вместо того чтобы смиренно ждать, когда ее отпустят, она проявила нетерпение, то есть согрешила даже больше, чем когда запуталась, отвечая урок. И ее оставили здесь еще на две оры. Ой, скорей бы! Коленки болят, но это не самое страшное.
      Маурита рассказывала, что в замке живет призрак Кровавого Педро. Когда его зря казнили, он стал привидением и ненавидит мирийских герцогов. Значит, и ее тоже, хотя она ему ничего плохого не сделала. Но все люди отвечают и за грехи своих родителей, и за все остальные грехи. Как только ты родился, ты уже во всем виноват. Мама это всегда говорит. Нужно молиться и просить прощения, и тогда, когда ты умрешь, тебя не накажут за то, что первый человек сорвал розы в саду у Бога, и за то, что Рене Сгинувший совратил избранницу святой Циалы и навлек проклятие на все Благодатные земли. Если короли и герцоги ведут себя плохо, небо наказывает всех, кто живет в их странах. Если она не будет слушаться, накажут всю Мирию. Мама так ей и сказала.
      Когда она вырастет, она пойдет в монастырь к бланкиссиме и будет молиться, чтобы искупить грехи родителей и братьев. Особенно Рито. Мама им очень недовольна, он не хочет молиться, а бланкиссиму просто ненавидит. Рито очень смелый и добрый. Он ничего не боится, но он грешник. Она не хочет, чтобы после смерти его закопали по шею в горячий песок в шаге от ручья, или чтоб его тысячу тысяч лет жалили пчелы, а только молитва безгрешной родной крови может искупить его грехи.
      Ой! Что это там, в углу? Даро вскочила, забыв, что должна стоять на коленях и повторять молитву святой Циале. Там, в пальнем углу, кто-то был. Педро! Но ведь она ему ничего плохого не сделала!
      - Даро! Тише ты! - Раздавшийся шепот показался ей прекрасней голосов божьих вестников, про которых так много говорила мама.
      - Рито!
      - Нет, дохлый Педро! Проклятая капустница! И чего она к тебе привязалась, ты всю эту дребедень талдычишь не хуже других.
      - Я должна знать лучше, иначе из-за меня грех падет на всю Мирию.
      - Бред какой! Убить эту камбалу мало. Я тебе тут кое-что принес. Ну и темнота тут, их бы сюда! Погоди!
      Вспыхнувший огонек свечи выхватил из темноты толстенные балки, заколоченное круглое окно, пол, на котором поблескивала рассыпанная каменная крошка.
      - Проклятый! - Державший свечу высокий юноша лет шестнадцати, чем-то похожий на изображение святого Эрасти, скрипнул зубами. - Они что, совсем сбесились!
      - Рито! - Девочка, в которой уже угадывалась будущая красавица, с ужасом уставилась на брата: - Не говори так! Это грех!
      - Грех - это то, что с тобой творят. Я скажу отцу!
      - Нет, - она вцепилась ему в руку, - обещай, что не будешь! Ну, Рито! Пожалуйста! Уходи! Они сейчас придут... Они...
      - Никуда они не придут, - юноша опустился на корточки и притянул сестренку к себе. - Прошло пол-оры, а тебя заперли на две. Так что кончай трястись, крольчонок. Поешь лучше. Они тебя еще и без ужина оставят.
      - Оставят, - грустно подтвердила девочка. - Это мне наказание за нерадение.
      - Если тебя за что и нужно наказать, - прошипел Рито, - то это за глупость. А ну ешь давай!
      - Но ты отцу не расскажешь? Не расскажешь?
      - Слово Кэрна, хотя следовало бы. Жуй!
      - Шпашибо! Ой! Мои любимые! Откуда? И, - Даро в ужасе воззрилась на Рито, - как ты сюда залез? Тебя не видели?
      - Ты молчи и ешь. Меня если кто и видел, то голуби или кошки. Залез я через крышу. Ужин тебе собрала Кончита. Она эту бледную немочь любит не больше меня.
      - Рито!
      - Дарита! Я не буду ничего говорить отцу, но если бланкиссима с матерью не уймутся, я за себя не отвечаю.
      2879 год от В.И.
      24-й день месяца Лебедя.
      Тагэре.
      Олень склонил к неестественно голубой воде увенчанную золотыми рогами голову, по водной глади скользила чета лебедей с изогнутыми шеями, а с высокой башни дама в розовом смотрела вслед рыцарю на белом коне...
      - Матушка!
      Эстела подняла голову от вышивания:
      - Да, Филипп.
      - Я беру с собой Александра.
      - Что ж, я не возражаю...
      - Мы едем завтра.
      - Хорошо. Завтра, так завтра.
      - С тобой остается Жоффруа.
      - Мне было бы спокойнее, если б он был с тобой.
      - Александр мне будет лучшим помощником, матушка. Да и боец он отличный. Даже мне с ним трудно.
      - Сын, - голос Эстелы был абсолютно безмятежным, - а с Муланом ты бы справился?
      - Не знаю, - Филипп на мгновенье задумался, - может быть, и нет. Мулан мне цену знал, со мной он не стал бы играть. Александра он в расчет не принял, за что и поплатился. А братишка хорош! Они же с Дени каждую ночь до седьмого пота тренировались, и никому ни словечка! Вот характерец! Мы все виноваты перед ним...
      - Виноваты? - Эстела посмотрела в ясные глаза старшего сына. Возможно, и виноваты. Как Элеонора?
      - Она с матерью и сестрами...
      - Да, у нее много родственников, я бы даже сказала, слишком много.
      - Мы уже говорили об этом, матушка. Ну, ничего, я ее догоню. Со мной будет Сандер, а к осени я заберу в Мунт Жоффруа. Надеюсь, вы тоже приедете.
      - Я бы этого не хотела. Общество Вилльо приятным мне не кажется. Кстати, Рауль со мной согласен.
      - Да, кузен все еще злится. Он рассчитывал на меня, а я вот взял и влюбился, - Филипп улыбнулся своей знаменитой, чарующей улыбкой, перед которой ни одна женщина от десяти до восьмидесяти лет не могла устоять.
      - Короли дорого платят за любовь, - Эстела отложила шитье, - но дороже всех за королевскую любовь платят их подданные.
      - Я не Пьер Лумэн, матушка, - засмеялся Филипп, - и мне вовсе не нравилась моя кузина, к тому же Изо еще совсем ребенок.
      - Зато Элеонора старше тебя на пять лет. Ты на троне без году неделя, а сделал то, на что не отважился бы сам Анхель!
      - Матушка, мы же договорились...
      - Я не оспариваю достоинств твоей жены. Если единственным способом затащить ее в постель оказалась женитьба, то Элеонора Гризье, без сомнения, самая добродетельная дама из тех, которых я знаю. Но жениться на вдове сторонника Лу-мэнов, без гроша в кармане, но с двумя детьми и ордой родственников, нарушить негласные обязательства перед Раулем... - герцогиня поколебалась и добавила: - мой старший племянник совсем из другого теста, чем мой покойный брат. Тому были нужны Шарль и Справедливость, а этот живет для себя. Если ты перестанешь его устраивать, он подыщет другого короля, для него невозможного мало...
      - Я уже взрослый.
      - Я знаю, Филипп, - вдовствующая герцогиня вновь склонилась к пяльцам.
      2879 год от В.И.
      24-й день месяца Лебедя.
      Фей-Вэйа.
      Изящная женская рука дернула за витой серебристый шнур, и дверь распахнулась. Тоненькая фигурка в белом склонилась в поклоне.
      - Ваша Иносенсия!
      - Человек из Эльты прибыл?
      - Только что, Ваша Иносенсия.
      - Пусть войдет.
      Вошедший, толстяк с добродушным, незапоминающимся лицом, кряхтя, преклонил колено.
      - Встань, Гуго, эти упражнения не для твоего живота.
      - Благодарю Ее Иносенсию.
      - Рассказывай. То, что Мулан мертв, я знаю. Как он погиб?
      - Я был при этом. Все было очень просто. Он затеял ссору с младшими Тагэре. Жоффруа и Эдвар смолчали, Александр - нет.
      Горбун? Очень интересно. Что он сделал?
      - С позволения Ее Иносенсии, он выплеснул в лицо Мулану стакан красного вина.
      - Дальше.
      - Мулан чуть было не прибил его на месте, но было слишком людно. Граф сам хотел, чтобы были свидетели, он знал, что Ларрэн не очень смел, но на глазах горожан не сможет не вступиться за честь Тагэре. Мулану пришлось удовольствоваться младшим. Он не очень огорчился, надо вам сказать, Убить уродца казалось нетрудным, а потом Ларрэн, хочешь - не хочешь, должен продолжить бой, иначе он стал бы конченым человеком. Поединок назначили на утро, все, как положено. Мулан боялся, что горбуна запрут в замке и дело сорвется, но Жоффруа и Эдвар никому не сказали. Короче, бой состоялся, и Александр прикончил нашего славного графа. - Что?!
      - Я бы и сам не поверил, но все случилось у меня на глазах. Я не шибко разбираюсь во всех этих фехтовальных штучках, но горбун вовсе не книжный червь, о нет. Думаю, он тайком учился.
      - Тайком? Странно...
      - Младший Тагэре горд, как Проклятый, он не хотел, чтоб над ним смеялись. Кто-то во Фло наверняка взялся учить сынка покойного герцога и преуспел в этом. Мулан не ожидал, что нарвется на сопротивление. Я слушал, что говорили зрители. Александр дерется левой рукой, это делает его серьезным соперником для любого, и он, как многие горбуны, очень силен. Тагэре держал удары и не отступал, Мулана это взбесило, он ошибся и сам насадил себя на шпагу мальчишки.
      - Граф не пытался применить Силу?
      - Думаю, нет. Его разозлило, что соперник, которого он собрался прихлопнуть, как муху, оказался крепким орешком. Думаю, граф не хотел, чтобы Ее Иносенсия узнала, что сам он не в состоянии справиться.
      - Похоже на него. Больше ничего необычного не произошло?
      - Ничего, кроме того, что я проиграл двадцать ауров...
      - Тебе их возместят... Погоди, а кому ты их проиграл?
      - А кто его знает. Странный какой-то человек. По виду нобиль, но одет просто, консигны не видно. Лет что-то около сорока, может - больше, может меньше, сразу не разберешь. Волосы седые, а лицо молодое. Я его никогда не видел.
      - Ты уверен?
      - Как в том, что вижу вас. Такого не забудешь.
      - Тебе не показалось, что он как-то вмешался?
      - Нет, он не маг. Он, по-моему, из тех, кто всегда ставит на темную лошадку...
      - Хорошо, иди.
      2879 год от В.И.
      1-й день месяца Дракона.
      Арция. Эльта.
      В последний момент Филипп все же взял с собой Жоффруа, и теперь братья Тагэре с эскортом в полторы сотни всадников, не очень спеша, но и не задерживаясь, ехали по Моркому тракту. Море осталось позади, местность повышалась, рябины и березы уступили место дубам и кленам, кое-где поднимались пока еще невысокие холмы, некоторые из них венчали замки из светло-серого камня. Александр никогда не забирался на юг дальше Фло, и ему все было внове. Мысли метались между оставленной Эльтой и столицей, в которой ему отныне предстоит жить. Случилось то, на что он никогда ненадеялся, - он едет рука об руку с братом-королем, он нужен, впереди настоящая жизнь, полная важных и неотложных дел. И все же сердце щемило. Младший из Тагэре и не думал, что так привязан к Эльте, к одинокой скале на берегу, где ему дважды встречались... Кто? Александр не был суеверным, но и золотоволосый Роман, и седой Аларик чем-то неуловимо отличались от людей. Даже таких, как его покойный отец или Рауль ре Фло. Причем, если Роман еще мог быть сном, то Аларика видело множество людей.
      Лесничий Колен принял его за странствующего авантюриста, одного из тех, кто с юности до старости скитается по миру в поисках приключений. Воины от бога, они не спешат продавать свои мечи сильным мира сего, свобода и дорога - вот их кредо. А Луиза заметила в седом нобиле нечто непонятное, но отличающее его от остальных. И еще она сказала, что и на нем самом лежит та же печать. Александр вздохнул: и ящерица может напоминать дракона, но лучше прожить свою жизнь хотя бы тигром. Младшего из Тагэре немного мучила совесть, он так и не простился со своей первой женщиной, было не до того, и, кроме того, он немножко боялся новой встречи.
      Со спины высокого серого коня, подаренного братом, Александр заметил в толпе красное платье. Проводить братьев Тагэре вышла вся Эльта, люди смеялись, махали руками и шляпами, девушки бросали под копыта королевскому коню цветы, но среди здравиц в адрес Филиппа Александр с удивлением уловил и свое имя. Осознание того, что Эльта его любит, поразило юношу, как громом, и одновременно он понял, что и ему небезразличны все эти ремесленники и купцы. Посмеявшись над собственными мыслями: не успел занять место в кавалькаде брата, и уже ощущает себя Проклятый знает кем, Александр постарался припомнить все, что знал о государственных делах.
      Увы, в Эльте питались в основном слухами. Матушка, без сомнения, знала больше, но она с младшим сыном говорила лишь по обязанности, а Филипп полагал, что в Мунте братишка во всем разберется сам. Может, и так, но в первый же день попасть впросак не хотелось. Покинув Фло, Сандер лишился не только друзей, но и новостей. Впрочем, слабоумный Пьер Шестой, кажется, по-прежнему сидит в Речном Замке [Замок в Мунте на острове посреди Льюфсры (построен в 2390 году при Этьене Красивом), являющийся одновременно тюрьмой и одной из императорских, а позднее королевских резиденций.] и призывает кузена Шарло. Зато его честолюбивую супругу вместе с объявленным бастардом сыном за двадцать тысяч ауров передали ифранскому королю Жозефу, который совершил эту покупку явно не из родственных чувств.
      Теперь Агнеса со своим отпрыском обитает при дворе известного своей скупостью Паука.[Презрительное прозвище короля Ифраны Жозефа.] Сумятица в Арции для хитрого южанина что море для кэргоры [Агрессивное крупное морское животное, обладающее природным костяным тараном.] - чем глубже, тем лучше. Когда продавали низложенную королеву, все были уверены, что ее преемницей станет дочь Рауля. Но пухленькой белокурой Изабелле придется искать другого мужа, королевой же стала Элеонора Гризье-Вилльо. Говорят, она чудо как хороша.
      Александр не сомневался, что избранница Филиппа - самая прекрасная женщина в мире, но то, что говорил про родичей королевы Рауль, настораживало. Кузен сетовал, что сыновья красавицы от первого бражка, отец, превратившийся из заштатного барона Вилльо в графа Реви, мать, трое братьев, пять или шесть сестер и невесть сколько кузенов и кузин обходятся Арции дороже, чем армия и флот. И все равно Сандер заранее прощал незнакомой невестке все за счастье, которое та подарила брату. Если Филипп ради этой женщины пошел против матери и Рауля, значит, она того достойна.
      Юноша тайком взглянул на короля, чей белый иноходец горделиво выступал позади пажа, вздымавшего знамя с тремя белыми нарциссами. Герцог Эстре не завидовал ни красоте Филиппа, ни его короне, но при виде брата не мог не вспоминать о собственном уродстве. В Эльте к нему привыкли, да и во Фло сначала солдаты, а потом и все остальные стали относиться к горбуну с теплотой, а вот в Мунте...
      Да, он брат короля, но он - горбун, а значит, будут льстивые улыбки в глаза и шепоток в спину, будет ложное сочувствие или нарочитая бодрость при разговорах с мужчинами и невольное отвращение в глазах женщин.
      Что бы там ни говорила Луиза, вряд ли кто-то решится бескорыстно связать с ним свою жизнь. Что ж, против судьбы можно бороться лишь до известного предела. Люди, даже самые сильные, не могут летать или ходить по воде, так зачем об этом мечтать? Ему никогда не испытать то, что испытал Филипп, сражавшийся за свою любовь и победивший, ну так что же! Герцог Эстре будет верен своему брату, и эта верность поможет перенести все, что выпадет на его долю.
      2879 год от В.И.
      П-й день месяца Дракона.
      Мирия. Кер-Эрасти.
      Бык гневно взревел и бросился на врага, но гибкий байланте [Байланте (мирийск.) - дословно "танцор". Основное действующее лицо ритуальной мирийской Байлы - пляски с разъяренным быком.] в последний момент грациозно отскочил в сторону, и черная туша пролетела мимо. Зверь с трудом остановился, подняв тучу пыли и песка, и развернулся в поисках обидчика, который не заставил себя ждать. Высокий темноволосый юноша, пританцовывая, шел к быку, вызывающе размахивая ярко-алым полотнищем. Животное тупо уставилось на ненавистный предмет, роя землю огромными копытами, а затем кинулось вперед. На сей раз человек отступил совсем немного, алая ткань лихо проползла по спине взбешенного быка, который вновь не смог ничего поделать со своим вертким противником. Неудачной оказалось и следующая атака, во время которой юноша умудрился перескочить через зверя, использовав могучую спину как точку опоры. Он откровенно забавлялся, играя со смертью. Темные волосы взмокли, белая рубашка прилипла к спине. Не считая ножа на поясе, он был безоружен, но его ловкость могла поспорить с ловкостью мангуста, танцующего со змеей.
      Бык устал первым, бока заблестели от пота, а пена на губах стала розовой от крови. Напоследок человек заставил зверя дважды обернуться вокруг своей оси, упираясь мордой в наброшенный на палку алый плащ. Затем парень отскочил в сторону, с усмешкой дернул рогача за хвост и, в несколько прыжков достигнув ограды загона, скрылся за распахнувшейся перед ним дверцей, лязгнувшей перед носом противника, измученного, но все еще грозного.
      - Ну, Лючо, - веселое лицо обернулось к смуглому поджарому человеку, как я сегодня?
      Очень неплохо! Жаль, тебя не увидят в Кер-Эрасти.
      - И мне жаль, - засмеялся юноша, стаскивая промокшую Рубашку. - Только в танце и можно жить.
      Старик нежно любил своего ученика, несмотря на то, что тот был сыном и наследником мирийского герцога. В глазах любого байланте это было страшным недостатком, но Рито Кэрна сломал предубеждение Лючо, так же как и сопротивление собственной семьи, воспринявшей его увлечение как оскорбление родовой чести. Хосе Рафаэль Николас Мартинес Кэрна ре Вальдец маркиз Гаэтано был упрям, как стадо быков, и смел, как свой легендарный родич Эрасти. Он решил стать байланте и стал им вопреки всему и всем.
      - Ты стал бы великим байланте, Рито, - проворчал Лючо, - догадайся родиться в другой семье.
      - Да я б душу Проклятому заложил, чтоб так и было, знал бы ты, как меня тошнит от того, что творится в Гвайларде. Если б не отец и не Даро, только б меня здесь и видели.
      - Байла забыта по обе стороны Пролива, - покачал головой старик.
      - Но со смертью можно играть и там. - Рито задумался, нахмурив темные брови. - Лючо, друг мой, моя жизнь - это моя жизнь, и я ее потрачу так, как хочу. Берег Бивней не худшее место в мире, а братец Тието сможет ползать на пузе перед капустницами куда лучше, чем я.
      2879 год от В.И.
      27-й день месяца Дракона.
      Арция. Мунт.
      Александр изо всех сил скрывал волнение: он был в Мунте, и он ехал вместе с братом, хоть и не рядом. У городских ворот к ним присоединился кортеж королевы, выехавшей навстречу мужу. Блестящие сигноры окружили Филиппа, и если Жоффруа умудрился остаться рядом с братом, то Александр, хоть и был куда лучшим наездником, чем большинство присоединившихся, а может быть, именно поэтому, не стал оттирать конем придворных дам и кавалеров, стремившихся пробиться поближе к Его Величеству. Сам же Филипп, похоже, видел только Элеонору, и она была именно такой, какой ее Александр и представлял.
      Воистину, Элеонора Гризье была рождена для трона. Другое дело, что далеко не всем женщинам, отмеченным печатью небывалой красоты, удается взлететь так высоко, многие оканчивают свою жизнь женами купцов или мелких баронов, а то и становятся куртизанками... Красота это не все, нужен и соответствующий норов, и удача. Элеоноре повезло встретить Филиппа, но как же она была прекрасна!
      Большие фиалковые глаза мельком скользнули по лицу Александра, и королева уже улыбалась супругу, а сзади и с боков напирало десятка полтора всадников. Александр придержал коня, толкаться среди чужаков ему не хотелось, пусть Филипп сначала расскажет своей королеве о братьях...
      Между Александром и Его Величеством набивалось все больше народа, но младшего Тагэре это не огорчало. Более того, ему хотелось как можно дольше оттянуть знакомство с двором и неизбежные сочувственно-ироничные взгляды. Пока это ему удавалось: когда он был верхом и в плотном темном плаще, его уродство почти не бросалось в глаза.
      - Сигнор в первый раз в столице?
      Александр удивленно поднял глаза. С ним заговорил высокий молодой человек на пару лет старше его самого. У незнакомца было правильное лицо, которое могло показаться высокомерным и холодным, если б не открытая улыбка и живые темно-синие глаза. Сандер поймал себя на мысли, что слишком пристально разглядывает незнакомца, а это неприлично, и торопливо пробормотал:
      - Да, я здесь впервые. Я из Эльты...
      - И почему же вы не отстаивали права на место рядом с королем?
      - Не знаю, - Александр пожал изуродованным плечом и по взгляду собеседника понял, что тот заметил его горб, - не хотелось толкаться...
      - Вот и мне не хочется. Меня зовут Сезар. Сезар Малве.
      - А я Александр.
      - Вы надолго в Мунт?
      - Не знаю, как получится...
      - Это зависит от вас, - Сезар улыбнулся с неприкрытой теплотой, и Александр расплылся в ответной улыбке, - главное, не давайте тем "пуделям", которые топчутся впереди, поднимать на вас хвост. Уверяю вас, они весьма далеки от совершенства, хотя придерживаются о себе чрезвычайно высокого мнения.
      Это я уже понял, - кивнул Александр.
      - Вы уже знаете, где будете жить?
      - И да, и нет... Я приехал к брату, но где он меня устроит, не знаю...
      - Я сейчас покину сию блистательную процессию, - улыбнулся Сезар, - у меня есть более важные дела, чем подсчитывать, сколько драгоценных камней нашили себе на воротники милейшие Вилльо, но мне хотелось бы продолжить наше знакомство. По вечерам я тренируюсь на Охотничьем дворе, это не так далеко от королевской резиденции. Вам каждый покажет, я там бываю с седьмой по девятую ору.
      - Я обязательно приду, - кивнул Александр.
      2879 год от В.И.
      27-й день месяца Дракона.
      Арция. Мунт.
      - Филипп, зачем ты притащил сюда этого несчастного? - на прелестном личике королевы застыло самое искреннее недоумение.
      - Элла, я же не спрашиваю, почему вокруг тебя столько родни.
      - Это и твоя родня, и самые преданные твои слуги, но уверяю, если бы мой брат или сестра родились такими, как бедный Александр, я бы скрыла этот позор.
      - Человек, победивший Мулана, не может быть позором, душа моя, - в голосе Филиппа послышалось раздражение, и Элеонора это поняла.
      - Ну, что ж, ты поступил, как хороший брат, но вряд ли Александру здесь лучше, чем дома, где к его уродству привыкли. Если он такой замечательный воин, отправь его на эскотскую границу.
      - Почему ты хочешь, чтобы я отослал Александра?
      - Я боюсь...
      - Чего?!
      - Когда я на него смотрю, мне страшно, что наш сын родится таким же.
      - Глупости. Всем известно, что матушка, когда была беременной, упала с лошади. Ей советовали избавиться от ребенка, но отец запретил... Александр родился таким из-за несчастного случая, но ты ведь не станешь скакать на лошади в грозу?
      - Не стану. Но герцогиня Тагэре не любит младшего сына и стыдится его. Это знают все.
      - Ты ошибаешься. Ей тяжело смотреть на Сандера, это правда, но только потому, что она винит в его несчастье себя и не может ему помочь.
      - А, теперь я понимаю, почему ты забрал его. Но мой тебе совет: чем раньше он окажется при деле и среди воинов, тем будет лучше для всех.
      - Я так и так собирался взять его с собой, в Эстре опять беспорядки, а он все же эстрийский герцог. Когда Сандер наберется опыта, я наверняка поручу ему какой-нибудь гарнизон, У него получится.
      - Я вовсе не имела в виду давать ему армию, - королева раздраженно отбросила за спину роскошную золотую косу, - у тебя достаточно преданных слуг. Фернан хоть сейчас готов привести в покорность любого мятежника. Уверена, он не откажется приглядеть и за твоим братом.
      - Нет, дорогая, - Филипп ласково коснулся щеки жены, но голос его не допускал возражений, - пока Сандер останется со мной, а потом... Проклятый! Ставлю коня против дохлой кошки, что лет через пять малыш сам за кем хочешь приглядит!
      2879 год от В.И.
      27-й день месяца Дракона.
      Арция. Мунт.
      Им с Жоффруа отвели комнаты в восточном крыле. Апартаменты были большими и пышными, но Сандеру они показались чужими и ужасно неуютными. Вышколенные слуги предоставили королевским братьям все, что нужно, и исчезли. Жоффруа старательно приоделся и куда-то ушел, даже не взглянув на младшего брата. Александр остался один. Он просидел у окна несколько ор, но, за исключением лакеев, подававших обед, о нем никто не вспомнил. Разумеется, у Филиппа было множество важных дел.
      Александр и не надеялся, что брат все бросит и будет с ним нянчиться, но отчего-то было грустно. Когда перевалило за шестую ору, Сандер решился. Одевшись как можно более неприметно - привлекать к себе внимание он никогда не любил, - младший из Тагэре вышел из своих комнат и спросил слугу, как пройти к Охотничьему двору. Это действительно оказалось рядом. Лакей предложил проводить монсигнора [Обращение к особе королевской крови или главе независимого герцогства, в остальных случаях - лесть.], но Александр, чувствовавший себя рядом с рослым красавцем, одетым в роскошную расшитую золотом ливрею, уродливым заморышем, отказался. Слуга принял отказ с королевской невозмутимостью и сообщил пароли и отзывы для выхода и входа во дворец. Александр, мысленно себя обругав (мог бы догадаться и сам, но в Эльте и Фло все знают всех в лицо), выскользнул на лестницу.
      Вокруг толпились разряженные люди, никто из них даже не взглянул на молоденького горбуна, и младший из Тагэре, так никем и не узнанный, покинул дворец своего брата. В глубине души Сандер боялся, что Сезара не будет или он постарается побыстрее отделаться от гостя из провинции. Брат короля догадывался, что Мунт жесток и равнодушен, но увидеть брезгливую жалость в глазах так понравившегося ему молодого нобиля было бы особенно больно.
      Сезар оказался на месте. Он о чем-то разговаривал с четырьмя рослыми красавцами, трое из которых были белокурыми, а один - темно-русым. Больше на утоптанной площадке никого не было. Александр хотел было незаметно уйти, так как знакомство со столь блистательными кавалерами отнюдь не входило в его планы, но Сезар увидел его и приветственно замахал рукой. Отступать было поздно, пришлось подойти.
      Когда Сандер под насмешливыми взглядами четырех незнакомцев пересекал площадь, он готов был провалиться сквозь землю, но дрессировка, которой подвергал его Дени, взяла свое. Юноша шел спокойно, слегка приподняв подбородок, и лицо его оставалось совершенно невозмутимым. Того, что над ним сейчас будут подтрунивать, он не боялся, но думать, что Сезар найдет эту травлю забавной и с легкостью к ней присоединится, было очень больно. Александр лихорадочно придумывал фразы, которые должны показать, что он относится к себе не более серьезно, чем его веселые собеседники, но этого не понадобилось.
      - Рад тебя видеть, Александр, - улыбка Сезара была такой же теплой, как и утром, - а я уж начал бояться, что ты не придешь...
      - Кажется, виконт Малве наконец-то нашел себе друга, - лениво заметил белокурый красавец в синем, богато украшенном платье.
      - Надеюсь, что так, - улыбнулся в ответ Сезар, но что-то в его тоне заставило Александра насторожиться. - Вы же знаете, как трудно нынче встретить благородного человека.
      - Да, Мальвани слишком значительные персоны, чтобы искать общества при дворе. Им нужно нечто совершенно особенное, - вступил в разговор темно-русый. - И откуда же прибыл твой новый знакомый?
      - Насколько мне известно, из Эльты, - невозмутимо ответил Сезар, сдувая пушинку с рукава своей темно-серой куртки.
      - Значит, наш молодой и красивый гость - земляк короля? Уж не означает ли это, что Сезар Малве сменил наконец гнев на милость и решил добиваться расположения Его Величества?
      - Отнюдь нет, Мальвани никогда не нуждались ни в чьем расположении, а вот королям расположение Мальвани бывало весьма полезным. Особенно в военное время...
      - Да, но теперь войны не предвидится, - заверил еще один блондин, одетый в зеленое с черным и оранжевым.
      - Действительно, - задумчиво согласился Сезар, - судя по тому, какими воинами окружает себя король, воевать он в ближайшие сто лет не намерен. Другое дело, если кто-то вздумает воевать с ним... При взгляде на таких молодцов, как вы, у Жозефа или Джакомо вполне может возникнуть такое желание.
      - Жозеф - трус, - усмехнулся первый из вступивших в разговор.
      - Да ведь и я о том же, - не стал спорить Мальвани. Александр уже понял, что Сезар и четверка разряженных красавцев отнюдь не были друзьями, скорее наоборот. Он слушал малопонятный разговор, не имея возможности вмешаться и досадуя на свою провинциальность. Евтихий недаром ел свой хлеб, вколачивая в ученика азы риторики и диалектики, но Сандер слишком мало знал придворную жизнь, чтобы оценить всю иронию и уловить все намеки. Однако было очевидно, что разряженная четверка Сезара Мальвани ненавидела, а он их презирал и не скрывал этого. Во дворе по-прежнему не было ни души, и Эстре понял, что исход у этого дикого разговора может быть только один.
      - Все знают, что Мальвани горды, как Проклятый, - ввернул русый, - но и на Проклятого нашлась управа.
      - Из того, что вы сказали, видимо, следует, что найти управу на меня вы можете лишь с помощью женщины? - невинно осведомился Сезар.
      - Это переходит уже всякие границы, - взорвался зелено-черно-оранжевый.
      - Какие именно? - изысканно улыбнулся Мальвани. - Есть ли в этом королевстве границы, которые я мог бы переступить и которые еще не переступило ваше многочисленное семейство?
      - Это оскорбление, - тут уже загомонили все трое, а четвертый, в черно-розовом, старательно сделал вид, что его тут нет.
      - Разве? - поднял бровь Сезар. - А мне кажется, дорогие виконты и бароны, что оскорбить вас невозможно.