Эрасти решил поговорить с бывшим побратимом, ставшим арцийским императором. В историю он вошел как Анхель Светлый, и его заря и впрямь была исполнена благих намерений. Увы, свергнув с трона тирана, Анхель поменял местами цель и средства, и главным для него стала власть. Старые соратники стали мешать новому императору, и первым из них был Эрасти Церна. Они поссорились. Эрасти покинул друга и решил начать все сначала, подняв восстание против жестокого короля соседней державы. Анхель, опасаясь влияния и удачливости Церны, тайно выдал его врагам.

В смерти Эрасти никто не сомневался, Анхель прилюдно оплакал друга и добился у Церкви причисления Церны к лику святых. Живой Эрасти был императору опасен, мертвый – полезен.

Ученик Ларэна не обольщался насчет Анхеля, но, как ему казалось, на нынешнем этапе их цели снова совпали. Он решился на еще одну встречу с Анхелем, но теперь пришел к нему не как к названому брату, а как к властелину, который хочет, чтобы его империя пережила века. Но предатель не пережил встречу с тем, кого послал на смерть. Анхель умер на месте. Позднее причислили к лику святых и его. Эрасти же понял, что принять и понять правду большинство его соплеменников или не могут, или не хотят. Он начал говорить с людьми на языке намеков и туманных пророчеств, подтверждая свои слова чудесами. У него появились сторонники.

Церковь прокляла новоявленного пророка и объявила против него Святой поход. Эрасти и Ларэн могли победить в этой войне или, по крайней мере, не проиграть ее, но у них были другие задачи. Они искали источник разъедающего Тарру зла и средства борьбы с ним. Мне кажется, они были близки к разгадке, но на пути Церны встала любовь. Странное чувство, оно касается лишь двоих, но случается, что его огонь губит или спасет миры и царства.

Эрасти Церна встретил молодую тарскийку по имени Циала и полюбил ее, но душа Циалы жаждала одного – власти. Отдавая себя проклятому Церковью магу, женщина надеялась стать повелительницей всех известных ей земель, но, готовый ради подруги на многое, Эрасти был тверд в одном. Он хотел спасти Тарру от грядущих бед, но не править ей. И тогда Циала предала Эрасти, обманом заточив в башне Адены, ключом к которой был артефакт богини. Трудно вообразить, сколько зла могла бы причинить предательница, пробудись в ней старая кровь и пойми она, какие возможности открывает магия, но женщина поторопилась, променяв вечность на мгновение.

Циала получила то, что хотела. Как победительница Проклятого (так стали называть Эрасти), она была возвеличена Церковью. Тарскийка основала орден своего имени, в который могли вступать только женщины, стала первой и последней в истории Тарры женщиной-Архипастырем, прожила до восьмидесяти двух лет и умерла. Разумеется, она была признана святой. Впрочем, в те годы «святые» были не более чем разрисованными досками, перед которыми горели лампады. До Войны Оленя Церковь и ее ордена не владели собственной магией.

После исчезновения Эрасти Ларэн и Залиэль вернулись к уцелевших Лунным и увели их за море. Эльфы нашли себе приют на островах в Сером море, и выбор этот был не случаен. Ларэн пришел к выводу, что в Сером море таится нечто или некто, постепенно, но неуклонно отравляющий Тарру. Он решил найти источник угрозы. Не знаю, надеялся ли Лунный король на победу или хотел узнать и запомнить дорогу, но он собрал тех, кому верил до конца, и четыре корабля ушли на поиски Места Силы. Назад не вернулся никто.

Залиэль не принимала участия в походе, так как ждала ребенка. Ее сын, мой единоутробный брат, родился на Лунных островах и получил имя Норгэрель, Норгэрель Вечерняя Волна. Душой и лицом он напоминал отца и брата, никогда им не виденных. Однажды к берегу острова эльфов прибило сломанную мачту, к которой был привязан потерявший сознание моряк, Норгэрель спас его, и этим спас Тарру.

Моряком был Рене Аррой, прозванный товарищами Счастливчиком, но сказочное везение маринера не было случайным. Никто из обитателей Тарры не знает, что спит в его крови, и никто не ответит, почему в некоторых поднимает голову Сила. В жилах третьего сына великого герцога Эланда сплелась кровь людей, Прежних и эльфов. Не знаю, кто дал жизнь одному из предков Рене – я или мой брат, но Великий Лебедь простер над ним свои крылья. Нет сомнений и в том, что в роду Рене был кто-то из детей Инты.

Залиэль сочла гостя опасным и хотела его уничтожить, но Норгэрель не позволил. Сын Ларэна и спасенный им человек стали друзьями, Аррой мог остаться на Лунном острове, но предпочел вернуться к людям, поклявшись молчать об увиденном. Клятву он сдержал.

Душа Счастливчика Рене принадлежала морю, но он знал, что такое долг. Странная болезнь уничтожила почти всех, в ком текла кровь Арроев – последних законных потомков Воля, величайшего из людских правителей. Рене пришлось забыть о свободе и стать некоронованным правителем Эланда.

Когда Нэо Рамиэрль понял, что ему нужен союзник из числа людских владык, он вспомнил о Рене Аррое. У Нэо был необычный талант – первый раз кого-то увидев, он чувствовал, друг это или враг, и никогда не ошибался. Бард Роман и герцог Рене поняли друг друга, их дружба пережила века и саму Смерть. Они встретились на вершине скалы в тот миг, когда первые камни уже катились вниз, увлекая за собой другие, и обвал этот грозил Тарре гибелью. Того, кто стронул камни с места, найти было легко, куда труднее было остановить начавшийся обвал, но я увлекся рассуждениями, а мое дело – правда об ушедшем и забытом.

Роман встретил герцога на пути в Таяну недалеко от Тахены, зачарованного места, все еще исполненного Силой Прежних. Эльф и смертный удостоились доверия Эаритэ, хозяйки Тахены, и были проведены в самое сердце болотного края, где взглянули в глаза ушедшему. Живущая прошлым Эаритэ не знала и не могла знать всего, но она была уверена как в том, что над миром нависла страшная угроза, так и в том, что ее гости избраны самой Таррой.

Рене и Роман очень быстро поняли, что их видимым врагом является Михай Годой, властелин небольшого горного княжества, союзного королевству Таяна. Михай Годой был умен, хитер и дальновиден, он не желал удовлетвориться своим положением и хотел обрести власть не только над Таяной, но и над Арцией. Еще в молодости тарскиец вступил в сговор с адептами Ройгу и овладел их магией, благо в его жилах, как и в жилах Рене, текла кровь Омма.

Ройгианцы и Годой решили, что Эстель Оскорой должна стать дочь Михая Герика. Отец с рождения лепил из нее покорное орудие. Он рассчитывал выдать девушку замуж за одного из сыновей таянского короля, телом которого завладеет дух Ройгу. С помощью яда, интриг и магии тарскийский господарь и его союзники намеревались устранить других претендентов и возвести на таянский престол сына Герики, регентом при котором стал бы Михай Годой. Таким образом, Ройгу до обретения божественной мощи (для чего требовалось время) получал власть над молодым и сильным королевством. Годой, несомненно, добился бы успеха, не появись в Таяне Рене и Роман.

Заговор был разоблачен, а Михай схвачен при попытке убийства Рене и заключен в одну из замковых башен. Это было неосторожно – таких врагов следует убивать немедля, но король Марко оставил пленнику жизнь, эта ошибка стала для династии Ямборов роковой и чуть не погубила Тарру.

Рене и Роману пришлось разделиться. Рене остался в Таяне. Мой племянник отправился в Кантиску, Святой город людей, чтобы встретиться с Архипастырем Филиппом. Перед отъездом Нэо, как мог, защитил наследника таянского престола принца Стефана, полагая, что главная охота ведется на него. Рамиэрль вызвал из леса и зачаровал огромную рысь, привязав ее нерасторжимыми узами к Стефану.

Нэо благополучно добрался до Кантиски и успел переговорить с Архипастырем, показавшим гостю прижизненные изображения Эрасти Церны, святой Циалы и так называемое «Пророчество», гравюру, где в аллегорической форме изображались события, предшествующие гибели Тарры. Сопоставив новые сведения с тем, что он уже знал, Рамиэрль пришел к выводу, что великомученик Эрасти и заточенный равноапостольной святой Циалой Проклятый, которым Церковь пугает паству, один и тот же человек или, вернее, маг. Первый и пока единственный из истинных магов Тарры.

В ночь приезда Рамиэрля в Кантиску Архипастырь Филипп был убит одним из кардиналов, метившим на его место. В качестве платы за помощь убийца обещал ройгианцам церковную реликвию – перстень Святого Эрасти, заменив его копией. Воры наказали сами себя, Проклятый надежно защитил артефакт – взять его мог лишь избранный, которым стал Нэо Рамиэрль, оказавшийся свидетелем того, как «Святой Эрасти покарал святотатцев».

Уходя в свой последний поход, Церна оставил будущему наследнику послание, в котором разъяснялось многое из того, что я уже рассказал. Вооруженный знанием и Черным кольцом, Рамиэрль решил пройти путем Эрасти и, если удастся, освободить того из заточения. К сожалению, мой племянник сначала заехал в Убежище.

Привезенное Нэо кольцо стало искрой, упавшей в иссохшую траву. Сестра разведчика Эанке Аутондиэль возжелала заполучить артефакт, полагая, что с его помощью можно покинуть Тарру и воссоединиться со Светозарными. Примеро, вожак пришедших к нам магов, хотел из первого стать единственным, а кольцо Проклятого давало ему такую возможность. Кроме того, Нэо терял драгоценное время – его своевременное появление в Таяне избавило бы нас от многих бед, но произошло то, что произошло.

Мир в Убежище был нарушен, и уцелевшие Лебеди раскололись на тех, кто считал своим долгом встать в грядущей войне рядом с людьми, сторонников уединения и желающих во что бы то ни стало вернуться к Престолу Света. Маги же, кроме Уанна, заявили о своем намерении сопровождать Нэо в его путешествии.

Уанн, бывший искренним другом Нэо и моему брату, но не доверявший Примеро, решил опередить магов, которых Рамиэрль обещал задержать. Нэо выжидал, но его сердце болело за оставшихся в Таяне. Мой племянник рискнул подчинить себе водное зеркало и увидел герцога Рене, отбивавшегося от множества убийц. Подобные зеркала показывают как прошлое и настоящее, так и будущее, которое, однако, можно изменить – ведь предсказания не более чем возможность, а возможность не обязательно становится реальностью.

Роман понял, что его место рядом с друзьями, и, рассорившись с Примеро, бросился на северо-восток. Он нашел Рене у Эаритэ. То, что Рамиэрль видел в зачарованном пруду, было правдой, но не всей. Рене удалось вырваться из западни и перебить своих врагов, хотя сам он был тяжело ранен. Герцог добрался до Тахены, где нашел приют и помощь. От Рене Нэо узнал, что Марко, повинуясь странным видениям, женился на Герике Годое, хотя знал, что она любит его наследника Стефана, а тот любит ее.

Герика была покорна своему страшному отцу, и только любовь к принцу Ямбору была сильнее воли Михая. Этим обстоятельством воспользовались сторонники тарскийского господаря, расставляя ловушку, в которую попались Стефан и его друг Шандер Гардани. Это стало началом конца. Все дети короля Марко, кроме принцессы Иланы, погибли, а сам Марко обезумел, разорвал давнишний союз с Эландом, выпустил из темницы Годоя и выдал за него свою дочь.

Рене Аррой намеревался вернуться в Эланд и звал Романа с собой, но мой племянник решил побывать в Таяне и понять, что там происходит. Друзья вновь расстались. Рене отправился к морю на спине Водяного Коня. Эти древние создания некогда были спутниками и слугами Прежних и сгинули после Трагайской битвы. Уцелел лишь один, по имени Гиб. Гиб узнал в Аррое потомка Омма и покорился ему. Они появились в Эланде как раз вовремя, чтобы остановить ройгианцев, обманом и магией замысливших подчинить маринеров. Колдуны нашли смерть под копытами Водяного Коня, а Рене пришлось принять столь ненавистную ему корону. Он стал правителем Эланда взамен смещенного Советом Паладинов никчемного Рикареда, опустившегося до предательства и сговора с адептами Ройгу и Михаем Годоем.

Это о Рене. Роман же тайно пробрался в столицу Таяны Гелань, где распоряжался Михай Годой, самочинно объявивший себя регентом королевства. Годоя окружали ройгианские колдуны, и к тому же он сумел заручиться поддержкой гоблинов, которым обещал вернуть из небытия Прежних. Это было ложью, но честные по натуре орки приняли туман над болотом за цветущие сады.

Одержимый Ройгу, король Марко погиб, убитый рысью Стефана. Герика, полубезумная и беременная, ускользнула из рук отца, и рысь привела ее в дом лекаря Симона, где ее отыскал Нэо. Связав воедино все имеющиеся у него нити, он понял, что Герика и есть Эстель Оскора, а ее ребенок должен стать воплощением Ройгу. С помощью кольца Проклятого и эльфийской магии разведчику удалось уничтожить чудовищного младенца сразу после рождения и спасти мать. Так Герика Годоя стала Эстель Оскорой, обладавшей той же силой, что и ее «супруг».

Вернувшись от самой Черты, Герика разительно изменилась. Ни я, ни мой племянник не нашли объяснений тому, как безвольная и забитая дочь тарского господаря превратилась в гордую, сильную и решительную женщину, достойную соперницу своему отцу и его союзникам.

Нэо Рамиэрль решил укрыть Эстель Оскору в Убежище. Ройгианцы пустили по их следу Белого Оленя – созданный ими смертный фантом Ройгу. Гибель казалась неминуемой, но Герика разбудила всадников Горды, и каменные исполины уничтожили смертную оболочку чудовища. Нэо оставил Эстель Оскору на попечение своего отца и вместе с возглавляемыми Примеро магами отправился на поиски Эрасти Церны, завершившиеся неудачей.

Примеро и его сторонники предали, Уанн уничтожил отступников, но это вычерпало его силы до дна, и маг-одиночка умер на Трагайском поле, которое вернее было бы назвать Седым из-за покрывавшей его странно серебристой травы. Мой племянник сумел пересечь горы, в чем ему помогли гоблины-изгои. Рамиэрль нашел башню Адены, но не смог к ней приблизиться из-за наложенного на ее окрестности заклятия, сплетенного высшими адептами Ройгу. И все же поход Нэо не был бессмысленным. Он и его друзья-орки не только предотвратили союз между находившимися под влиянием ройгианцев северными гоблинами и продолжавшими почитать Омма южанами, но и привели последних на помощь арцийским и фронтерским повстанцам, что, безусловно, повлияло на исход войны. Но я несколько забежал вперед.

Эстель Оскора недолго находилась на нашем попечении. Эанке и ее сторонники предприняли на нее несколько покушений. Вряд ли они догадывались о том, кто она, скорее это было вызвано ненавистью Эанке к брату и отцу. Герику спас Астени, но смерть в Убежище все же пришла. Убийцы ошиблись, и их невольной жертвой стала другая. Мы с Астени поняли, что не можем поручиться за жизнь Эстель Оскоры, если она останется среди эльфов, и брат взялся проводить Герику в Кантиску к Архипастырю Феликсу, другу и союзнику Рамиэрля.

Астени и Герика покинули наш остров в первую зимнюю ночь. Больше я своего брата не видел. Эанке Аутондиэль и ее сообщники из дома Лилии пошли по следу ушедших, а дочь всегда может найти отца. Они встретились на лесной поляне, Астени был сильным воином и умелым магом, но не хотел убивать сородичей, даже тех, чье сердце выжгла ненависть. Мой брат вызвал спутника Эанке на поединок и победил его малой кровью. И тогда дочь нанесла удар в спину. Астени погиб на месте, убийцы пережили его на несколько мгновений.

Эстель Оскора была привязана к моему брату, возможно, они начинали любить друг друга. Горе, вызванное смертью Астени, пробудило в Герике спавшую в ней Силу. Дикий Ветер уничтожил Эанке и ее спутников, а Геро, похоронив спутника, повернула в Эланд навстречу своей судьбе и своей великой любви. Она прошла половину Арции в сопровождении разыскавшей ее рыси Стефана. Эаритэ предсказала Рене Аррою, что его любовь спасет Тарру, и этой любовью стала Эстель Оскора.

Я не стану подробно пересказывать события Войны Оленя, это заняло бы слишком много времени. Война бушевала на всем пространстве между Корбутскими горами и Канном. Обманом, магией и мечом Годою удалось захватить Арцию и объявить себя императором. Непокорные частью ушли в Эланд, частью в Кантиску. Положение противников Годоя было близким к безнадежному, и тогда Архипастырь Феликс послал за помощью к нам и получил ее. Я заставил своих соплеменников вспомнить, кем мы были, и взяться за мечи. Заставил, потому что этого же хотели Ангес и Адена. Заставил, потому что этого требовала память Астени и Ларэна. Заставил, потому что в том, что Тарра оказалась накануне гибели, был виновен Свет, уничтоживший создателей и защитников этого мира и бросивший его на произвол судьбы. Мы, дети Света, должны искупить эту вину или погибнуть, сражаясь плечом к плечу со смертными. Не скрою, зажечь погасшие сердца было непросто, но мне это удалось. Лебеди приняли участие в Войне Оленя на стороне герцога Рене Арроя и Архипастыря Феликса.

Два года люди, гоблины и эльфы убивали друг друга, и наконец под стенами Кантиски произошло решающее сражение, которому предшествовала схватка Эстель Оскоры и Белого Оленя. Герика разрушила ройгианские чары. Годой был разбит, бежал при помощи магии в Таяну и нашел бесславный конец от кинжала своей жены Иланы Ямборы. На опустевший арцийский престол взошел Рене Аррой, провозглашенный Церковью императором Арции, королем Таяны, господарем Тарски и Великим Герцогом Эланда. Казалось, все кончено и на Арцию и сопредельные государства снизошел вечный мир, но наши сердца сжимались от дурных предчувствий.

Мне не давали покоя мысли о таящемся в Сером море Зле. Пропал и главный талисман ройгианцев, с помощью которого они создавали фантомы Ройгу, но главной опасностью стала Варха, крепость на границе Таяны и Эланда, захваченная адептами Оленя, где творились непонятные и чудовищные вещи. Были и иные вопросы, требующие ответов, и дела, ждущие свершения.

Нэо был готов пройти путем Ларэна, но для этого требовалось отыскать уединившихся на дальних островах Лунных. У нас не было своих кораблей, и мы обратились за помощью к маринерам. Дорогу знал лишь Рене Аррой, и он решил выйти в море сам. Наша просьба стала ветром, сорвавшим с клена алый лист, но виновен в его падении не ветер, а осень. Осень не может ошибаться. Рене должен был пройти своей дорогой до конца, иначе все утрачивало смысл.

Они ушли вместе – адмирал и его Звезда. Аррой обещал вернуться осенью, но все, у кого было сердце, попрощались с ним навсегда. Корабли Рене «Созвездие Рыси» и «Осенний ветер» нашли Лунные острова, где их встретила Залиэль. Она рассказала Рене одну правду, а Рамиэрлю – другую. Возможно, была и третья. Душа моей матери была глубже глубочайшего из озер. Лунный свет некогда достиг его дна, но он угас, а другого Залиэль не знала.

Залиэль открыла Нэо то, о чем он почти догадался. Когда Герика и Рене Аррой обретут вечный покой, Ройгу вновь зашевелится. Его адепты найдут своему богу новую невесту и постараются избежать прежних ошибок. Нужно было отправить Герику за пределы Тарры. Даже если она там погибнет, Ройгу не сможет обрести новое воплощение, ведь тело его предыдущей избранницы упокоится за пределами породившего ее мира. Знала Залиэль и способ покинуть запечатанный Светозарными мир. Жестокий способ. Из двоих, подошедших к Вратам, один должен был умереть, открывая дорогу второму.

Рамиэрль согласился отдать свою жизнь, дело было за Герикой, которая вряд ли бы решилась пожертвовать своей любовью и жизнью друга. К тому же Эстель Оскора должна была исчезнуть бесследно, и следы волшбы Залиэли следовало укрыть в магической буре. Моя мать предложила план, построенный на двойном обмане, вернее, на двойной полуправде, и Нэо, хоть и скрепя сердце, его принял. Залиэль рассказала Рене о последнем походе Ларэна и о Зле, по мнению Лунного короля, скрывавшемся в Сером море. Она полагала, что можно попытаться его уничтожить, и объяснила как. Это не было ложью, Залиэль намеревалась сама принять участие в походе и дать бой обитателю Серого моря.

Герика, как и рассчитывала моя мать, услышала разговор и решила пожертвовать собой ради Рене. Рене решил пожертвовать собой ради будущего Тарры. Жертва же Нэо оказалась не нужна – его опередила рысь Герики. Нэо видел гибель рыси и уход Эстель Оскоры. Бессильный что-либо изменить, он смотрел, как мечется пламя Залиэли. Затем оно угасло, и разведчик понял, что бой закончен. Хозяин Серого моря победил.

«Осенний ветер» вернулся в Идакону с дурной вестью. Маринеры долго не хотели верить в смерть Счастливчика Рене, но годы унесли надежду. Сын императора принял корону и стал править Арцией. Люди считали эти годы золотым веком, и мало кто разглядел в зеленой листве желтые листья. Одним из таких был старый Эрик, некогда учивший Рене Арроя ходить под парусом. Он добровольно выпил агва закта, яд, наделяющий умирающего пророческим даром, и архипастырь Феликс записал его слова:

«Нужно ждать, ждать, даже когда это будет казаться безумием. Ждать и помнить. В землю упали зерна. Им нужно время. Придет год Трех Звезд, и поднимет меч Последний из Королей. Голубая Звезда канет в море, Алая вернется на небо, Темная не погаснет. Она зажжена Избранным, но озарит путь Последнему, предвещая победу. Не бойтесь Ночи, не бойтесь Дня. Тьма защитит от Тьмы, Свет от Света. Не плачьте об уходящих в бой. Созвездие Рыси… Темная Звезда… Им не сойтись, но сияние их вечно…»

Рене вернулся, когда его перестали ждать и оплакивать. Он был один – его спутники обрели вечный покой, но адмирал вырвался из рук Той, что не отпускает никого.

Мы, Лебеди Тарры, к тому времени окончательно покинули Убежище. Некоторые, не желая иметь ничего общего с внешним миром, уплыли на Лунные острова. Оставшиеся сочли своим долгом встать на страже здесь, у Вархи, чтоб заключенное в цитадели Зло не вырвалось наружу. К нам присоединились несколько Лунных, вернувшихся из невольного изгнания. Я был рад им, особенно Норгэрелю, сердцем и лицом напоминавшим Астени. Вместе с ним и Рамиэрлем мы окружили Варху огненным Кольцом. Оно будет пылать, пока жив хотя бы один из Лебедей, – это наш долг перед Таррой, оставленной Светом без защиты.

Рядом с нами несут стражу орки и люди, стерегущие наши спины от мечей и копий ройгианцев. Бледное Зло вновь подняло голову на севере Корбута и в Тарске, но их страшный бог мертв и не вернется, пока Эстель Оскора жива и свободна. Южные орки хранят верность принесенной клятве, не забыли о прошлом и в Таяне. В здешних краях рождаются и умирают с мечом в руках. Здесь все просто – рядом плечо друга, а впереди – враг, которого нужно убить. Судьба стран, оставшихся за Гордой, была куда более печальной.

Арцию словно бы разъедает ржавчина. Люди перестали понимать друг друга, думая только о себе и сиюминутной выгоде. Каждый тянет драгоценную ткань на себя, и она не выдерживает. Уже сейчас вместо единой и сильной империи возникло несколько стран, стоящих на грани войны, но это еще не все. С памятью обитателей бывшей Арции творится что-то малопонятное. Они стремительно забывают правду и начинают верить лжи.

Зло крепнет и набирает силу, подтачивая мир изнутри. Все по отдельности можно было бы отнести за счет случайностей и совпадений, сведенное же воедино вызывает отчаяние. Можно бороться с самым страшным чудовищем, но не с приходящей осенью и не с чумой, а грозящая Тарре опасность неотвратима, как приближение холодов в месяце вереска, и безлика, отвратительна и тлетворна, как моровое поветрие.

Я убежден, что началом беды стал наш собственный обман. Нам показалось мудрым объяснить простонародью некоторые события Войны Оленя вмешательством божественных сил. Этим воспользовалась Церковь, постепенно присвоившая победу, одержанную другими. Более того, она обрела свою собственную магию, чем-то напоминавшую магию Ройгу, но питавшуюся из других источников. Церковные ордена, прежде всего антонианцы и циалианки, обрели или создали новые артефакты, направленные в первую очередь на подчинение чужой воли.

Потомки Рене и те восстали друг на друга. Арция оказалась под властью узурпаторов и временщиков, озабоченных лишь тем, как удержать власть. К счастью, даже самые темные времена порождают не только змей и крыс. Устоявших перед искушениями было мало, но каждое несвершенное предательство становилось победой.

Мы могли лишь следить за происходящим, иногда подставляя плечо, но сражались смертные – потомки тех, кто выстоял в Войну Оленя. Надеждой раздираемого смутой королевства стал дом Тагэре ^[4] ветви Арроев, ведущий начало от младшего сына короля Филиппа Третьего.

Именно в семье Тагэре, по мнению Рамиэрля, и должен был родиться Последний из Королей. Сначала мы решили, что избранником судьбы станет Шарль Тагэре. Я не знал этого человека, но Рамиэрль утверждает, что Шарль был достойным наследником Рене Арроя.

Известно, что чем выше дерево, тем чаще бьют по нему молнии. За Шарлем шла настоящая охота. Нэо, как мог, старался его защитить, но он не был всесилен, а в наводненной церковными прознатчиками стране приходилось соблюдать осторожность.

Нам бы очень пригодилось Кольцо Эрасти, но его взяла Герика, которой Роман внушил, что талисман необходим ей для исполнения задуманного. Нэо надеялся, что рано или поздно Черное кольцо откроет Эстель Оскоре, обретшей в своих странствиях силу истинного мага, путь домой. Мой племянник оказался прав – Темная Звезда вернулась, но ее пребывание на таррской земле оказалось кратким. Нэо уверен, что именно Герика спасла от позора и смерти герцога Тагэре и разрушила два сильнейших артефакта, принадлежащих антонианскому ордену. Затем она отыскала Водяного Коня и отправилась на поиски Эрасти. Известно, что Эстель Оскора разрушила заклятие, делавшее Башню Адены недоступной, и вошла внутрь. С тех пор из обители Девы не выходил никто. Остается лишь гадать, нашла ли Темная Звезда Проклятого, поняли ли они друг друга и что с ними стало. Мы не обрели Герику и потеряли Нэо. Странная болезнь, поразившая Норгэреля, заставила предположить, что спасти его можно, лишь покинув Тарру, и Рамиэрль увел больного в Башню Ангеса. С тех пор о них ничего не известно, хотя мое сердце твердит, что оба живы.

Год Трех Звезд приближается, таящееся в Вархе Зло рвется наружу. Рене узнал в нем то, с чем столкнулся в Сером море, а я вижу, что оно черпает силу не только из странного радужного безумия, но и из Света. Не знаю, надолго ли хватит наших сил, но Лебеди будут сражаться до последнего. Мы в долгу перед Таррой, мы любим ее, но главная тяжесть войны вновь падет на плечи смертных.

У Шарля Тагэре было четверо сыновей. Эдмон Рунский погиб, не дожив до семнадцати. Старший, Филипп, был возведен друзьями Шарля на арцийский престол, но оказался заурядным правителем и слабым человеком. Средний, Жоффруа, герцог Ларэн, стал позором дома Тагэре и принял унизительную смерть от руки старшего брата. Младший, Александр Эстре, родился калекой, но в его груди билось сердце Арции, и он смог укротить судьбу и побороть свое несчастье. Именно Александр стал истинным наследником своего отца, помнящим, что не Арция для Тагэре, а Тагэре для Арции.

Младший из братьев Тагэре не искал ни богатства, ни славы, ни власти, но судьба увенчала его арцийской короной ^[5]. Круг замкнулся. Александр обещает стать лучшим из королей, которых знала Арция, но ему досталась худшая из эпох. Да смилуется Великий Лебедь над Таррой и над всеми нами…»

Башня Ярости.

Книга 1. Черные маки.

Это тоже образ мирозданья,

Организм, сплетенный из лучей,

Битвы неоконченной пыланье,

Полыханье поднятых мечей.

Это башня ярости и славы,

Где к копью приставлено копье,

Где пучки цветов, кровавоглавы,

Прямо в сердце врезаны мое.

Н. Заболоцкий

Снова нам жить, меж собою мучительно ссорясь,

Спорить о том, что такое свобода и честь.

Мир поделен на подонков, утративших совесть,

И на людей, у которых она еще есть.

А. Городницкий

ПРОЛОГ

– Я не ожидал этого.

– Я тоже, но я рад ему. Хотя что нам остается делать.

– Еще бы, над ним сейчас не властно ничто.

– А вот здесь ты ошибаешься, брат. Над ним властен он сам. Ему решать, что избрать.

– Любой на его месте выбрал бы Силу, Власть, Вечность.

– Ты представляешь кого-то на его месте? Я – нет. Он стал тем, кем стал, и я рад, что мы помогли ему вернуться. Да, соблазн велик, но он не первый в его жизни.

– Но может стать последним.

– Может. Но есть еще и Она.

– Этого я и боюсь. Смогут ли они еще раз потерять друг друга?

– Время меняет не только миры, но и сердца. Те, кто вернулся, вернулись иными. Он это знает, она еще нет…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ANGUIS IN HERBA^[6]

Позже, друзья, позже,

Кончим навек с болью,

Пой же, труба, пой же,

Пой и зови к бою.

А. Галич

2895 год от В.И. 11-й день месяца Дракона

ОБИТЕЛЬ СВ. ЭРАСТИ ГИДАЛСКОГО

Случилось немыслимое! Настоятель обители Святого Великомученика Эрасти забыл молитву. И не какую-нибудь, а для обитателей гидалского монастыря самую важную. Ту, с которой вот уже шесть сотен лет иноки каждый вечер обращались к небесному покровителю.

Конечно, владыка был немолод: с тех пор, как после смерти Никодима иеромонах Иоанн по завещанию усопшего и с согласия братии получил Вечноцветущий Посох, пустыня двадцать пять раз видела весну. Уже не первый год Иоанна по ночам мучили боли в сердце, случалось, проклятый шарк ^[7] укладывал его в постель на кварту, а то и на две, но памятью своей настоятель гордился по праву, а тут – такая беда! К счастью, до вечерней службы оставалось больше оры, и владыка поспешно уединился, дабы перечесть молитву и попросить Святого Эрасти сохранить ему память, пока он не передаст Посох, а с ним и власть своему преемнику, которого он никак не мог найти.