Горе и радость ходят рядом – так всегда бывает в жизни, а страсть ослепляет и притупляет бдительность.
      Пока Полли давала волю своим чувствам, ее смутные страхи превратились в жуткую реальность. Слова Венеры словно оглушили ее, и она на время утратила способность воспринимать окружающий мир.
      – Полли, поторопись, – окликнула ее Венера.
      Сама она с помощью Дасти уже перебралась с яхты на причал.
      Подоспевший Нэсти предложил Полли руку, но она отрицательно покачала головой и подтолкнула к трапу Бобби.
      – С тобой все в порядке? – спросила Полли сына.
      – Да, мамочка, – весело ответил мальчик, чмокая ее в щеку. – Это его корабль? – Он указал на Нэсти.
      – Ты ведь и так знаешь, что яхта принадлежит мистеру Феррито, – поспешно ответила Полли. – Когда мистер Миллер привел тебя сюда, он сказал, что это яхта Нэсти Гнуса.
      У Бобби от этих слов волосы встали дыбом, в карих глазах застыл такой ужас, что Полли стало дурно.
      – Что случилось?! – воскликнула она. – Ты можешь сказать мамочке, что тебя так напугало?
      Мальчик засунул руки в карманы джинсов и отвернулся, избегая вопрошающего взгляда матери.
      – Ничего не случилось, – пробурчал он и покосился на Нэсти, который с невозмутимым видом стоял рядом, глядя куда-то в сторону; казалось, он не слышал ни слова. Немного помолчав, Бобби спросил: – А кто он, этот Гнус? Какое странное имя, мам!
      – Бобби, это невежливо, – одернула мальчика Полли. Перекатывая во рту жевательную резинку, без которой редко обходился, Нэсти с самым серьезным видом взглянул на мальчика.
      – Это не имя, а прозвище, – объяснил он. – Я получил его, когда был чуть старше тебя. А когда стал взрослым, то поступил на флот. Я был в одном из отрядов специального назначения, и мы все там имели прозвища. Так вот и привязалось.
      – Но, если прозвище нам не нравилось, вы могли бы выбрать другое, – возразил он по-взрослому рассудительно.
      – Ну и язычок! – воскликнул Дасти Миллер и рассмеялся. – Здорово ты осадил его, Бобби! А то Нэсти вообразил себя суперменом, который на всех наводит ужас. Думает, никто не посмеет связаться с ним. Знаете, что я скажу? – Дасти оглядел всех присутствующих, вовсе не ожидая от них ответа. – Я думаю, Нэсти нравится это имя, потому что на самом деле он слабак, но не хочет, чтобы об этом знали другие.
      Бобби внимательно выслушал Миллера и надолго задумался.
      – Ладно, хорошо, – кивнул Нэсти, многозначительно взглянув на своего седовласого приятеля. – Хорошо, пусть я буду слабак.
      Венера шла, опираясь на руку, галантно предложенную Дасти Миллером. Она очень спешила и поторапливала остальных. Женщина довольно крепкая, Венера тем не менее едва переводила дух – столь велико было ее волнение.
      – Полли, я хочу, чтобы ты сама позвонила в полицию, – заявила она. – И будь понастойчивее. Требуй от них немедленных действий.
      «Еще секунда-другая – и дорогая мамочка разболтает все об этих телефонных звонках», – подумала Полли.
      – Мы сейчас вернемся домой, и ничего страшного не случится, – сказала она, пытаясь говорить как можно убедительнее. – Не беспокойтесь ни о чем. Такое может произойти с каждым.
      – Только не со мной! – замедлила шаг Венера. – Только не с Венерой Кроу и ее дочерьми! И даже не думай оправдывать это… – она замялась, подыскивая нужное слово, – вздорное существование, моя девочка!
      – Я и не оправдываю, – сказала Полли.
      Она лихорадочно соображала. Венера уже готова была все выболтать. Как же ее остановить?
      – Я уверена, что мистеру Миллеру совершенно необходимо вернуться в магазин. Да и у Нэсти, по-видимому, есть дела, – Полли не решалась взглянуть на него.
      – Зовите меня просто Дасти, – сказал Дасти Миллер.
      Полли подумала, что из-за седины он, должно быть, выглядит гораздо старше своих лет. Во всех его движениях чувствовались энергия и сила.
      – У меня, конечно, есть дела в магазине, но сначала мы зайдем ко мне домой, чтобы убедиться, что нашим очаровательным дамам ничто не угрожает.
      Нэсти откашлялся. Полли взглянула на него, ожидая увидеть усмешку, однако Нэсти был серьезен.
      – Доверьтесь нам, – продолжал Дасти, покрепче прижимая к себе локоть Венеры своей костлявой загорелой рукой. – Мы с Нэсти не раз оказывались в подобных ситуациях. Так что, может, это судьба, что вы встретили именно нас.
      – Ха, судьба, – буркнул Нэсти, покосившись на Полли. – Ты, наверно, так не думаешь?
      Полли, однако, промолчала. Она нервно вертела в руках связку ключей.
      – Я звонила Фабиоле, – сказала Венера.
      Взглянув на мужчин, она пояснила:
      – Это моя вторая дочь, они с Полли двойняшки. Фабиола работает фотомоделью. Она так же беспокоится, как и я. – Венера снова повернулась к дочери: – Фабиола сказала, что ждет тебя сегодня вечером, как вы и договаривались. Я говорила ей, что тебе не следовало бы никуда ходить, пока тут бродит этот маньяк, но она…
      – Ну, пожалуйста, мама, – поморщилась Полли: она опасалась, что Бобби может что-то понять. – Поговорим об этом потом, ладно?
      Однако Венера не могла долго молчать. Не удержавшись, она продолжила:
      – Фабиола хочет во что бы то ни стало встретиться с тобой. В семь вечера в ресторане на Парковой площади. Она полагает, что в людных местах безопаснее. Я не совсем согласна с ней, но кого интересует мое мнение? Я просто мать, заботящаяся о своих детях.
      – И, между прочим, очень хорошая мать, – заметил Дасти, похлопывая ее по руке. – Я уверен, что ваши девочки вас обожают.
      Они покинули причал, у которого стояла на якоре яхта Нэсти, и вышли к садам, тянувшимся вдоль озера.
      – Мы теперь можем пойти домой, мама? – спросил Бобби. – Я хочу домой.
      Полли положила руку ему на плечо.
      – Поговорим об этом позже, – сказала она.
      – Невозможно придумать более неудачное время для того, чтобы оставить его здесь, – заявила Венера, с трудом переводя дух. – Слишком опасно. Я не сомкну глаз, если он останется здесь. Тебе нужно уехать отсюда, Полли. Возвращайся в Хоул-Пойнт. Блисс и Себастьян будут счастливы, если ты снова станешь помогать мне.
      – Так, мама, стоп, остановись, пожалуйста, – оборвала ее Полли. – Даже если я уеду, это не прекратится. Неужели ты не понимаешь? – Она побледнела. – Мне очень жаль, но нам не следует беспокоить посторонних своими проблемами.
      «Да и Бобби ни к чему об этом знать, малыш и так слишком много пережил», – добавила она мысленно.
      – А почему Бобби сейчас живет не с тобой? – словно прочитав ее мысли, спросил Нэсти.
      И тотчас же подумал, что ему, вероятно, не следовало задавать этот вопрос.
      Бобби насторожился, и Полли заметила это.
      – Не потому, что я плохая мать, – огрызнулась она. – Бобби нравится в Пойнте.
      – Так, сейчас мы все слишком взволнованы, – проговорил Нэсти с самым невозмутимым видом, и именно эта невозмутимость привела Полли в бешенство. – У тебя и у твоей матери какие-то неприятности, – продолжал он. – Судя по твоим словам, их причина… в ком-то из вашего окружения. С этим, по-моему, следует разобраться.
      К удивлению Полли, Нэсти очень серьезно отнесся к сложившейся ситуации, и это охладило ее пыл. Да ей, в сущности, нечего было возразить.
      Прильнув к Дасти, словно они были старыми друзьями, Венера с горечью проговорила:
      – Я всегда считала, что не стоит вам с Фабиолой так часто появляться на публике. Но разве вы меня слушали? Нет, конечно же, нет. Ведь я всего лишь ваша мать. Зачем меня слушать? Я слишком мало жила на этом свете – чему я могу вас научить?
      «Конечно, мать ужасно волнуется, – говорила себе Полли, – и сейчас не время перечить ей. Но Венера всегда заботилась лишь о собственном благополучии…»
      Остановившись и крепко обняв Бобби за плечи, Полли повернулась к Нэсти.
      – Благодарю вас, – сказала она, – но не стоит из-за нас беспокоиться. Мы сами справимся.
      – С чем именно вы справитесь? – спросил Нэсти, пристально глядя ей в лицо.
      Его глаза вновь стали холодными.
      – Вам нужна помощь, – настойчиво повторил он, – и мы с Дасти в состоянии вам помочь.
      Венера, видимо, совсем выбилась из сил: они шли по причудливо выложенным ступеням, соединявшим террасы сада. Внезапно остановившись, едва переводя дух, она сказала:
      – Нужно все хорошенько обдумать. Ты, конечно, догадываешься, что за женщина мне звонила. Возможно, она подруга того человека, который…
      – Мама, не нужно догадок, – снова оборвала ее Полли, безуспешно пытаясь перехватить ее взгляд.
      Она хотела хоть как-то намекнуть матери, что не стоит рассказывать все. Однако Дасти, снова завладев рукой Венеры, что-то шепнул ей на ухо, и Полли оставалось лишь последовать за ними.
      Наконец, в лучах послеполуденного солнца засверкали окна кирпично-желтого двухэтажного дома Миллера. В ящиках, развешанных no периметру довольно широкого внутреннего дворика, все еще цвели герань и синяя лобелия.
      – Ну вот и домик! – с воодушевлением воскликнул Дасти. – Заходите пожалуйста. Сейчас мы отыщем газировку для Бобби и все, что пожелают дамы. – Он извлек из кармана ключи и открыл боковую дверь.
      Полли в замешательстве озиралась. Венера не задумываясь последовала за Дасти, а Нэсти шел последним – он пропустил вперед Бобби.
      Из комнаты, представляющей собой нечто среднее между передней и прачечной, открывался вид на большую, немыслимо желтую кухню. Увидев ее, Венера в восторге захлопала в ладоши.
      – Дасти, это великолепно! – воскликнула она. – Такое самовыражение! Вы просто солнечный человек в доме из солнечного света. Поистине великолепно!
      Дасти улыбался, довольный ее похвалой. Нэсти подтолкнул его легонько со словами:
      – Извини меня, солнечный человек, но сквозь тебя не пройдешь. – И подошел к холодильнику.
      Открыв его, сказал:
      – Бобби, иди сюда и выбирай, что тебе хочется.
      – Я ничего не хочу, – насупился мальчик, остановившись посреди кухни. – Мама, когда мы сможем забрать Спайка и пойти домой?
      – Он ничего не хочет, спасибо, – машинально проговорила Полли, глядя в пространство. – Очнувшись, осмотрелась и пояснила, не обращаясь ни к кому конкретно: – Спайк – наша собака. А тебе, Бобби, я уже говорила, что мы обсудим все это попозже. Мама, нам пора. Мы и так уже отняли слишком много времени у мистера Миллера и мистера Феррито.
      – Чепуха! – с горячностью заявил Дасти. – Я имею в виду, что это полнейшая ерунда. Такие прекрасные леди, как вы, никогда не могут быть нам в тягость, верно, Нэсти?
      – Конечно, никогда! – с энтузиазмом откликнулся тот, ставя на печь чайник и доставая чашки. – А где у тебя чай?
      – Чай? – Дасти наморщил свой крючковатый нос и изрек: – Да кто, черт возьми, пьет такое пойло? Нет, лично я собираюсь отметить это как следует.
      – Отметить что? – полюбопытствовал Нэсти.
      Его пожилой друг, сверкнув глазами, воскликнул:
      – Как что? У тебя нет никакого… – Он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь найти нужные слова. – Никакой перчинки в воображении, – закончил он с ухмылкой.
      – Это точно, – согласился Нэсти, открывая банку кока-колы. – Чего-чего, а перечного воображения у меня нет. Наверное, не тому в школах учили.
      – Я собираюсь поразить вас… «Дикой индюшкой», – заявил Дасти, вопросительно оглядывая присутствующих. – Разве вы не поддержите меня, леди?
      – Ну, я полагаю, что немножко выпить не повредило бы, – неопределенно взмахнула рукой Венера. – Для успокоения нервов.
      – Нет-нет, это не для меня, благодарю вас, – поспешила возразить Полли, лихорадочно пытавшаяся разобраться в своих мыслях.
      «Если уж забирать Бобби обратно в Киркленд, то за ним нужен глаз да глаз, – размышляла Полли. – А тут еще какая-то женщина, угрожавшая Венере по телефону… Мать упомянула о ком-то, возражавшем против ее «новых друзей». Имелся ли в виду Нэсти? И означает ли это, что неизвестный преследователь ревнует из-за того, что они с Нэсти вместе?»
      Положительный ответ напрашивался сам собой. И это, несомненно, означало, что Нэсти не имел к звонкам никакого отношения.
      Венера подняла высокий бокал с бурбоном и сказала:
      – О, это был ужасный день! Я так испугалась, что даже не помню, как пришла сюда и…
      – Тебе совершенно незачем пугаться, – перебила ее Полли, она ни на минуту не забывала о Бобби. – Мало ли психов на свете?
      – Они вовсе не психи. Даже в полиции мне сказали, чтобы при первых же признаках опасности мы немедленно позвонили им.
      – Идиоты… – вполголоса пробормотал Дасти.
      Полли подошла к Бобби и положила руку ему на плечо. Она с благодарностью взглянула на сына: он не отстранился, как частенько бывало, а обнял мать за талию.
      – Все в порядке, Боб, – улыбнулась она. – Мы с тобой вместе, и так будет всегда. У нас все будет хорошо.
      – Значит, я смогу вернуться к тебе? – поднял голову мальчик.
      Полли со страдальческим видом вздохнула:
      – Да, со временем. Я тоже по тебе ужасно соскучилась.
      – Ему нельзя здесь оставаться, – заявила Венера, причмокивая губами. – По крайней мере сейчас.
      Во время этого разговора Нэсти молча сидел безмолвной тенью на высоком табурете, поставив согнутую в колене ногу на перекладину и вытянув другую – ту, что была покрыта ужасными шрамами.
      Он не хотел, чтобы Полли заметила его пристальный вопрошающий взгляд. Но не смотреть на него было невозможно. Хотя они знали друг друга всего несколько дней, казалось, будто они знакомы целую вечность.
      Полли вспомнила, как они целовались. Ах, как они целовались! Она была права, сожалея об этом. Ей не следовало давать волю страстям. Ведь она почти ничего не знала о нем.
      Но черт возьми, как они целовались!
      А ведь он сказал ей, что мог бы полюбить ее. Полли почувствовала, как краска вновь залила ее лицо, почувствовала томление в теле – такие приятные, но и опасные ощущения.
      Венера тихо беседовала с Дасти. Полли слышала их голоса, но не улавливала ни слова. Бобби, стоявший рядом с матерью, тоже, казалось, был вполне доволен жизнью.
      «Если бы Нэсти Феррито был ее врагом, – подумала Полли, – это было бы ужасно во всех отношениях. Тем более ужасно, что он волновал ее так, как никто другой».
      Внезапно она почувствовала, что он наблюдает за ней.
      До чего же все вокруг было желтым! Желтые кафельные плитки на стенах, желтые кухонные приборы, желтые ситцевые занавески на окнах и такие же желтые подушки на стульях. Даже пол был покрыт желтым кафелем. Пытаясь не встречаться взглядом с Нэсти, Полли изучала каждый миллиметр этой желтизны.
      И все-таки их взгляды встретились. Его глаза показались ей холодными… и какими-то ужасно далекими. Нэсти щелкнул жевательной резинкой, приклеенной к зубам; он даже глазом не моргнул: просто сидел на табурете, скрестив руки на груди – на груди, столь для нее притягательной. Полли подумала о том, что с его грудью она знакома даже слишком хорошо: волосы на ней имели совершенно различную структуру в зависимости от того, где…
      Она вдруг поняла, что не может отвести от него глаз. Нэсти гипнотизировал ее, как бы втягивая в себя своим неподвижным, холодным взглядом, обжигающим, словно мороз.
      Как ни странно, но ей показалось, что она чувствует, как в нем нарастает возбуждение, как твердеет его мужская плоть. Не в силах сопротивляться этому необычному ощущению, Полли опустила глаза.
      От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. Мягкая ткань его джинсов вздыбилась в паху – это было заметно с первого взгляда.
      Когда она медленно и неохотно вновь подняла глаза, на Лице Нэсти по-прежнему было отсутствующее выражение, словно его совершенно не интересовало, что думает Полли о его страстном желании. Она судорожно сглотнула. Он смотрел на нее все так же, смотрел, совершенно не стесняясь того, что с ним происходило.
      – Дасти прав, Полли, – громко сказала Венера. – Нам необходимо предпринять какие-нибудь меры предосторожности.
      Все внимание Полли было приковано к Нэсти.
      – Да-да, конечно, – откликнулась она машинально, не в силах отвести глаз от джинсов сидевшего напротив мужчины. – Да, необходимо что-то предпринять.
      – Ты подрабатываешь где-нибудь, Бобби? – спросил Дасти мальчика.
      – Нет.
      Почему никто, кроме нее, не чувствовал этого сгущавшегося энергетического поля, от которого, казалось, искрилось все вокруг? Полли отчетливо ощущала покалывание во всем теле – словно электрические разряды пробегали по ее груди, самым интимным местам. Ее щеки залились ярким румянцем.
      – Сколько тебе осталось до школы? – Дасти продолжал беседу с мальчиком.
      – Две недели.
      Дасти подлил Венере еще бурбона.
      – А что бы ты сказал, если бы я предложил тебе поработать это время у меня? – спросил у Бобби седовласый ветеран. – Если, конечно, твои мама и бабушка позволят.
      Бобби ничего не ответил.
      – Я думаю, ты бы смог здорово помочь мне. Мы с Нэсти держим магазин для аквалангистов. Ты умеешь плавать?
      – Да, мне нравится…
      – Он умеет плавать, – поспешно ответила Полли, по-прежнему не отрывая взгляда от Нэсти. – Но нырять ему еще рановато.
      – Научится, – уверенно произнес Дасти. – Так как, Бобби? Поможешь мне навести порядок на полках с товаром. Я тебе буду хорошо платить, да к тому же у меня в магазине много интересных вещей.
      – Ему еще рановато, – не очень уверенно повторила Полли.
      Дасти звонко ударил ладонью по колену.
      – Ерунда! – воскликнул он. – Правда, Бобби? Это была бы для тебя неплохая наука. – Он подмигнул Полли, которой наконец удалось взглянуть на него. – По-моему, прекрасное предложение. Ты мог бы оставаться у меня, пока твоя мама занята на телестудии. А если дело у нас с тобой пойдет, то после окончания школы у тебя уже была бы какая-никакая специальность.
      – Да, это неплохо. – Бобби, похоже, очень серьезно отнесся к предложению. – Мама, ты разрешишь? – спросил он, убирая руку с талии Полли.
      – Посмотрим, – ответила она с сомнением в голосе.
      Что она знала об этих людях, чтобы вот так просто доверить им ребенка?
      – Ну, мама… – заканючил Бобби.
      – Можно мне воспользоваться вашей ванной? – Полли повернулась к Дасти.
      Ей нужно было избавиться от влияния Нэсти, от этого нелепого ощущения… будто он мог заниматься с ней любовью, сидя в другом углу комнаты.
      – Конечно, – поспешил ответить Нэсти, его приятель и рта не успел раскрыть. – Это там. – Он указал рукой. – Повернешь направо и найдешь первую дверь по правой стороне – там и будет ванная.
      – Минуточку, – остановила ее Венера.
      Спиртное расслабило ее и развязало язык.
      – Та женщина говорила, что нужно опасаться твоих новых друзей. Что это за друзья?
      Полли срочно нужно было в ванную.
      – Потом, мама, ладно? – сказала она с досадой.
      – Нет, не ладно. Как давно вы знакомы? – Венера указала своим бокалом в сторону Нэсти.
      – Мама, пожалуйста…
      – Как давно? – В голосе Венеры прозвучали металлические нотки.
      – Венера, погодите, – вмешался Дасти, все еще весело улыбаясь. – Мы с Полли впервые встретились сегодня утром, когда она зашла в магазин. Ее направили к нам Белинда и Фестус. Вы же знаете Белинду и Фестуса, хозяев колдовской лавки?
      – Это все… новые веяния, – насупилась Венера. – Раньше Фестус никогда бы не потерпел колдовства в своем доме, как, впрочем, и Белинда.
      – Да нет там никакого колдовства, только несколько… стимулирующих пакетиков, – проговорил Нэсти с невиннейшим видом.
      Полли вдруг подумала о том, что прежде он был осторожнее в высказываниях.
      Но к счастью, Венера была слишком занята своими мыслями и не придала значения его словам.
      – Да, Белинда с Фестусом, они наши добрые друзья, – подтвердила она.
      – Вот и я так говорю, – подхватил Дасти. – Вы же их знаете. Это они послали Полли ко мне.
      Венера одарила Дасти улыбкой:
      – Но я надеюсь, что вы никак не связаны с миром кино?
      Полли, тяжко вздохнув, повернулась к матери:
      – Я не работаю в кино, мама.
      – И вы не кинозвезда? – Венера взглянула на Нэсти. – А я-то подумала…
      – Благодарю вас. – Нэсти был явно польщен ее словами. – Тем не менее я никак не связан с кино.
      – Значит, у вас с Дасти магазин принадлежностей для подводного плавания, – без особого энтузиазма констатировала Венера.
      – А вам было бы больше по душе, если бы я продавал пакетики с ладаном? – осведомился Нэсти с сарказмом.
      Но Венера не приняла шутки.
      – Согласитесь, было бы странно, если бы я не беспокоилась за дочь, – заявила она.
      – Ну хорошо, мы с Полли познакомились, совсем недавно, – уже более миролюбивым тоном проговорил Нэсти. – Но как ни странно, у меня такое ощущение, будто я знаю ее очень давно.
      – Мама, ну можно я поработаю у Дасти? – снова заныл Бобби.
      Было очевидно: эта идея так увлекла мальчика, что он теперь не мог думать ни о чем другом.
      – Ведь Дасти – друг дяди Фестуса и тети Белинды.
      – Я же сказала: посмотрим, – ответила Полли, все еще сомневаясь: разумно ли доверять незнакомым, в сущности, людям?
      – Что именно вы хотите этим сказать? – обратилась Венера к Нэсти; она выпрямилась и вздернула подбородок, словно старалась казаться выше. – Либо вы знаете ее давно, либо нет – одно из двух.
      – Мама, ты можешь верить Нэсти, – услышала Полли собственный голос.
      Как отчаянно ей самой хотелось верить ему!
      – Я же верю. – Сердце подсказывало ей, что она честна перед собой; рассудок же предостерегал от скоропалительных выводов.
      Нэсти хотел было что-то сказать, но лишь открыл и тотчас же закрыл рот. Полли следила за каждым его движением. Она чувствовала: даже если бы ей очень захотелось, она не смогла бы не смотреть на него. Но Полли и не собиралась отводить глаза от Нэсти.
      Нэсти Феррито действительно обладал какой-то мистической способностью… способностью заниматься с ней любовью, сидя в нескольких метрах от нее. Полли вспомнилось: она как-то читала в романах о некой призрачной улыбке – должно быть, имелась в виду именно такая неуловимая улыбка, та, что играла сейчас на губах Нэсти. Улыбка эта потрясала ее до глубины души, ей хотелось всегда видеть его улыбку – вот так, как сейчас.
      – Но я никогда не слышала такого странного имени – Нэсти Гнус, – заявила Венера, явно давая понять, что она твердо решила выяснить все до конца. – Это просто глупость какая-то. Что у вас за имя, молодой человек?
      Полли вздохнула.
      Улыбка Нэсти сделалась более заметной.
      – Феррито, – усмехнулся он. – Ксавье Феррито, мадам.
      Полли в растерянности заморгала:
      – Ксавье?
      «Да как же ему верить?» – думала Полли. Теперь ей придется взять свои слова о доверии обратно, забыть о них, пока она не сдалась и не впустила его в свою жизнь.
      Нэсти все же «освободил» ее на несколько минут, предоставив Дасти очаровывать Венеру и Бобби. Он ушел в кабинет, в свою любимую комнату в доме Дасти, и закрыл за собой дверь. У Нэсти имелись и ключи от дома, и Дасти разрешил ему считать эту уютную комнату своей собственной. Нависавшее над карнизом окно загораживали усыпанные красной листвой тополя, так что видны были лишь далекие горные вершины.
      Ксавье Феррито. Надо же было родителям наградить его таким именем!
      Нэсти подошел к полкам, уставленным книгами. Почти все они принадлежали ему. Он взял сначала один, затем другой том. Книги всегда были для него отдушиной, его тайной радостью. Даже в то время когда возникала острая нужда в деньгах, Нэсти не допускал мысли о том, чтобы избавиться от книги-другой.
      В ванной за стеной послышался шум воды и голос что-то напевающей Полли. Нэсти улыбнулся. Какой необычной, непредсказуемой женщиной была эта голубоглазая красавица! Сплошные сюрпризы… Нэсти ни разу не удалось предугадать ее реакцию. Что она напевала? Похоже, что-то из классики: Баха или Бетховена, в общем, что-то в этом роде. Нэсти плохо разбирался в музыке, но голос Полли ему безумно нравился.
      Дверь ванной открылась – Нэсти столкнулся с Полли лицом к лицу: он как раз выходил– из кабинета. Она никак не ожидала увидеть его в этот момент и не сумела скрыть замешательства.
      – Извини, – сказал он, – я не хотел тебя испугать.
      Вымученная улыбка Полли привела Нэсти в ярость. Много бы он дал, чтобы расквитаться с тем типом, который сделал ее такой нервной, запуганной, подозрительной.
      – Я лучше соберу свое семейство и пойду домой, – сказала Полли, взглянув через его плечо на закрытую дверь прихожей. – Мы действительно испортили вам весь день.
      – Напротив, ты сделала этот день незабываемым для меня, – произнес Нэсти, не шелохнувшись.
      Прикосновение к ней могло бы оказаться ошибкой.
      – Любой день, проведенный с тобой, становится лучшим днем в моей жизни.
      Полли глубоко вздохнула и медленно закрыла глаза.
      – Ты не должен так говорить, – прошептала она.
      – Но я же сказал. И думаю, так будет всегда.
      – Нэсти, не надо… – еще тише сказала она. – Напрасно ты связываешься со мной, Нэсти. Я не та женщина, которая тебе нужна. И никогда такой не была.
      Нэсти, конечно, не думал, что она тотчас же бросится в его объятия. Но и такого ответа тоже не ожидал.
      – Еще одна израненная душа, – покачал он головой. – И кто это говорит? Сама Полли из «Дома Полли», любимица всей страны, незаменимая помощница всех мам и пап. И говорит она такое не в самый худший свой день, следует заметить.
      Полли нахмурилась. Ее глаза потемнели.
      – Я не просила тебя проводить со мной сеанс психоанализа, – отчеканила она.
      – Да это и не психоанализ вовсе. Я просто сказал то, что думал. Я, может быть, не слишком сообразительный, но я не глуп и вижу, что происходит.
      Глаза Полли вдруг снова стали ясными и прозрачными. Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, разглядывая ветки с трепетавшими на них красными листьями.
      – Ксавье… Такое замечательное имя! И необычное.
      – Благодарю, – обронил Нэсти; ему подумалось: чем меньше на эту тему говорить, тем лучше. – Нэсти Гнус мне подходит гораздо больше.
      – Должна заметить, что ты не прав, – решительно заявила Полли. – И в то же время каким-то странным образом… получается, что ты как бы и прав… – Она смутилась, и ее быстрый взгляд – так, во всяком случае, показалось Нэсти – приобрел оттенок кокетства. – Это довольно остроумно, – продолжала она. – Хотя ты и сказал, что якобы не слишком сообразительный. Я думаю, это не так. Нэсти Гнус – грубовато, но остроумно. И о-очень… сексуально.
      Хотя Нэсти и не считался болтуном, ему, как правило, удавалось поддерживать любую беседу. Но сейчас он не находил слов. Стоял и беспомощно хлопал глазами.
      – Так, кажется, пришло время сказать «До свидания, Нэсти Гнус», – с очаровательной улыбкой пропела Полли.
      – Ни за что на свете, – пробормотал Нэсти, удивляясь своему осипшему голосу.
      – Да нет, придется попрощаться, – сказала Полли, с озабоченным видом направляясь к двери.
      Нэсти преградил ей дорогу.
      – Ты, должно быть, пошутила? Я поставил себя в идиотское положение, сказал такое… а ты еще насмехаешься. Я ведь теперь… вроде как самоубийца.