Мальчик, небрежно нацарапавший «Им ничего не светит!» под фотографией выпускного класса, с гордым видом подписал свой блестящий комментарий и рассмеялся прямо в лицо Полли Кроу, возвращая ей альбом. Впрочем, что с него взять? В конце концов, у него не было причин бояться девушки, которая пришла ниоткуда и уйдет в никуда.
      Полли поплотнее запахнула белый кашемировый кардиган и сделала глубокий вдох. Сильный ветер, дувший с озера Вашингтон, казался горьковатым на вкус – так бывает на исходе лета. И такое же лето стояло в ту давнюю пору, когда она почти поверила, что Брэд Шпилька – Полли не могла вспомнить его фамилию – и его друзья, вероятно, правы. Ведь если ее однокашникам «ничего не светило», то она бы обязательно победила. Победила бы просто потому, что какую-либо другую награду она ни за что не смогла бы завоевать.
      По Брэд ошибался. Они все ошибались, как и сама Полли, и именно потому, что в ней действительно что-то было. И теперь, совсем как прежде, когда у нее все шло отлично, кто-то снова пытался отравить ей жизнь, напугав до смерти.
      Полли брела вдоль плавучих доков в южной части города, и районе порта Киркленд. Она любила гулять здесь после дневных съемок. Длинноногие, нетерпеливо вздрагивающие, сверкающие гвоздики – оранжевые, пурпурные, белые – склонялись над деревянными кадками цветочников. Из корзин, подвешенных на столбах, свисали выцветшие от долгого пребывания на солнце побеги герани. Еще немного, и наступит пора хризантем и поздних анютиных глазок.
      В воздухе распространялся пряный «вечерний» запах и слышался таинственный шелест сонных шелковых волн.
      Ноги девушки путались в длинной хлопчатобумажной юбке, но она этого не замечала. Как жаль, что нельзя было так же не замечать всего остального, например, ощущения опасности, с которым она жила все эти дни!
      «Ладно, ничего, – успокаивала себя Полли, – просто какие-то маньяки нашли себе развлечение: угрожают людям, появляющимся на телеэкране. Такое случалось во все времена. Иногда они добиваются своего».
      Но с ней подобный номер не пройдет. Она не изменит свой образ жизни, не станет затворницей и никому ничего не расскажет – кое-кто и так уже знает об угрозах.
      «Но ведь ничего пока и не случилось, – подумала Полли. – Просто кто-то оставляет сообщения на ее автоответчике».
      Она не знала кто: незнакомец говорил шепотом. Он утверждал, что она совершила одну ошибку в своей жизни, но это простительно, говорил, что раньше она была «хорошей», а теперь ей якобы нужен он, чтобы снова сделать ее «хорошей».
      Произнести это вслух Полли не решалась – тогда все стало бы слишком реальным, а ей этого не хотелось. У нее не было желания делать окончательный выбор – сказать: «Я хочу, чтобы ты был со мной» или – «… чтобы ты исчез». Если бы Полли так поступила, то ей пришлось бы признать, что она не выдумала эти звонки. А ведь по телефону прозвучала и прямая угроза. «Я знаю, ты сделаешь все, что я хочу, чего хотим мы оба, – шептал неведомый собеседник, – и я уберу любого, кто встанет у нас на пути. Или же ты сама это сделаешь».
      Каково? Она совершила только одну ошибку?
      Полли понимала, о чем, возможно, идет речь. В свои двадцать семь лет она успела побаловаться наркотиками, но сумела вовремя остановиться. Полли выросла без отца, никогда не была замужем и одна воспитывала семилетнего сына.
      В юности ее изнасиловал Сэм Додж, смазливый забияка, возжелавший ее из-за того, что она строила ему глазки. Сэм так грубо овладел Полли, что она потом едва не умерла. Но все-таки выжила. И теперь Полли брела по берегу и улыбалась ветру, улыбалась тому, что жгучие слезы застилали ей глаза, улыбалась своим беспорядочным воспоминаниям, одновременно грустным и радостным.
      Собственно, Бобби ее и спас. Беременность не только не стала обременительной для девятнадцатилетней девушки, но и остановила ее падение.
      Когда Полли рассказала Сэму о своей беременности, он только прорычал в ответ: «Никакой ребенок меня не удержит. Если хочешь остаться моей женщиной, избавься от него». А когда она отказалась, то услышала в ответ, что она жалкая дрянь и никогда ничего не добьется без него.
      Полли содрогнулась, вспомнив об этом, но продолжала улыбаться. Сэм поставил ее перед выбором между пьянками, наркотиками, половыми извращениями и Бобби, ее сыночком, самым дорогим, что было у нее в жизни. Впрочем, Полли не колебалась ни минуты и приняла решение с легкостью.
      И вот теперь гнусный тип, шепчущий по телефону, называл Бобби «ошибкой» и угрожал уничтожить его.
      Конечно, Полли не спрашивала у Бобби согласия, отправляя его к своей матери, Венере Кроу, жившей неподалеку от Беллвью. Мальчик поверил, что у мамы на работе проблемы, поэтому ему придется какое-то время пожить с бабушкой в колонии художников, где ему уже случалось жить. Венера была управляющей в Хоул-Пойнте, а Бобби любил это местечко.
      Впрочем, Полли нисколько не сомневалась в том, что Венере в любом случае придется принять мальчика.
      Некоторые из участников программы «Дом Полли» находились рядом с ней, когда она получила первое сообщение.
      Тогда она только рассмеялась и больше никогда не упоминала о том, что звонки продолжаются.
      Внезапно возникшее стеснение в груди заставило Полли остановиться и глубоко вздохнуть. Ее сердце билось тяжко и неровно. Конечно, ей следует попросить о помощи. Но ведь полиция ничего не станет предпринимать до тех пор, пока что-нибудь… не произойдет. В груди снова кольнуло. Пока не пострадает она сама или кто-нибудь из ее близких, полицейские будут твердить, что ничего нельзя поделать.
      Полли, продолжив прогулку, побрела вдоль причала, у которого теснились лодки и катера. Из кубриков и рубок доносились взрывы смеха. Было чудесное время, время ужина, и вечерний ветер разносил над заливом ароматные запахи и звуки веселых голосов лодочников.
      Однако Полли приходила сюда так часто вовсе не из-за этих людей. Истинной причиной вечерних прогулок было нечто иное, нечто запретное, извлеченное из длинного списка «нельзя» и «никогда больше». В этом ей еще предстояло как следует разобраться.
      «Но разве женщина не может просто взглянуть на мужчину? – спрашивала себя Полли. – Особенно если этим все и ограничивается – только взглянуть?»
      Она не спеша дошла до конца самого далекого от берега причала и осмотрелась. Увы, поблизости не было ничего похожего на знакомый черный ялик. И никого, кто походил бы на мужчину в мокрой ветровке, на мужчину, который обычно в это время занимался тут какими-то своими делами. Может, из-за наступления осени и приближения холодов он больше не станет приплывать к этому причалу?
      Полли была разочарована. Разочарована и раздосадована – ведь у нее, вероятно, не будет больше возможности украдкой наблюдать за незнакомцем в ветровке.
      Он никогда не обращал на нее внимания, а может, просто делал вид, что не замечает ее. Они не были знакомы. Более того: Полли никогда даже не слышала его голоса.
      Она остановилась и, прищурившись, стала разглядывать далекие вершины Олимпийских гор. Полли думала о рослом незнакомце с выгоревшими на солнце волосами и пытливыми карими глазами. Интересно, о чем он разговаривает со своей черной кошкой? Эта кошка всегда находилась вместе с ним на ялике, заваленном снаряжением для подводного плавания.
      Полли завораживали его блестящие карие глаза. Они казались ей какими-то… далекими и холодными. Иногда она случайно встречалась с ним взглядом и всегда первой отводила глаза.
      Впрочем, Полли гуляла у причала в разное время, а незнакомец, возможно, просто опаздывал.
      Она не сразу заметила ялик. Он выплыл из тени, окружавшей причал, выплыл бесшумно, с заглушённым двигателем. Лишь когда Полли повернула к парку, примыкавшему к порту, двигатель ожил и разорвал ревом умиротворяющую тишину осеннего вечера.
      Казалось, владелец ялика ждал прихода Полли, наблюдал за ней, притворяясь безразличным, и объявился, когда она вознамерилась уйти.
      Привязанные к причалу суденышки со скрипом терлись бортом о борт. Удерживающие их канаты также издавали тихий скрип, то натягиваясь струной, то опадая в набегавшую волну.
      У него были отличные зубы. Она увидела их, когда он чуть приоткрыл губы, стягивая маску со своего худого лица. И при этом незнакомец жевал резинку. Полли всегда испытывала неприязнь к людям, жующим жвачку, но сейчас это ее не раздражало.
      Гэвин Такер, актер, участвующий в программе Полли, говорил, что этот человек держит магазинчик для аквалангистов и любителей подводной охоты. Магазин назывался «Подводный мир». Правда, Гэвин удивился, узнав, что владелец магазина облюбовал эту отдаленную часть порта, находящуюся в миле от его заведения. Во всяком случае, по словам Гэвина, обучение начинающих аквалангистов, разрекламированное в «Подводном мире», проводилось в проливе Пьюджет, а не здесь, на озере Вашингтон.
      Феррито – так звучала фамилия хозяина магазина. Итак, Полли знала его фамилию. Знала, что ему нравилось жевать резинку, и что он любил кошек. А еще он хромал. Странно, что некоторые вещи сразу бросаются в глаза. Его хромота была заметна, даже когда он перемещался по своей лодке.
      Киркленд – городок небольшой, и телепрограмму «Дом Полли» знали и любили многие. Полли и все члены ее команды были дружелюбными и открытыми людьми. Собрать нужную информацию о них – вплоть до номеров телефонов – не составило бы труда. В этом молодая женщина уже успела убедиться.
      Изучить привычки человека, который тебя интересует, – также не проблема. Но Феррито не было сегодня в городе, к тому же он любил кошек. Нет, вряд ли телефонные угрозы могли исходить от него.
      Полли не представляла, чего от него ждать, – они даже улыбками ни разу не обменялись. Вконец рассердившись, упрекая себя за страх, за слабость, за бессмысленные поступки, Полли повернула обратно.
      Внезапно ей пришло в голову, что она никогда не слышала ни его голоса, ни его… шепота. Пораженная этой мыслью, Полли замерла, не в силах сдвинуться с места. Она так и не услышала шагов его босых ног.
      – Привет, – сказал Нэсти Феррито, подходя ближе. – Добрый вечер.
      Полли смотрела на него, широко раскрыв глаза. У нее были синие бездонные глаза, о чем, впрочем, Нэсти уже знал, поскольку не раз смотрел ее телепередачи. Женщина стояла неподвижно, стояла, безвольно опустив руки. Полли Кроу, искрометная поющая звезда «Дома Полли», самой популярной детской программы десятилетия, смотрела на Нэсти, приоткрыв рот, не в силах произнести ни слова. Она мысленно ругала себя: наверное, он думает, что она боится его…
      – Становится прохладнее, – наконец услышала Полли его голос.
      Итак, обычная болтовня о погоде. Он все же решил с ней познакомиться. И выбрал для этого столь банальную тему – разговор о погоде.
      Она коротко кивнула в ответ. Ее густые прямые волосы, казавшиеся на телеэкране довольно светлыми, в действительности были цвета темного меда. В этот вечер Полли собрала волосы на затылке, перевязав их лентой. Нэсти, наблюдавший за ней, подумал, что она гораздо стройнее и изящнее, чем на экране. Среднего роста, субтильная, очень бледная…
      Нет, Нэсти предпочитал более земных и крепких женщин. Или до сих пор у него просто не было других? Черт, похоже, он совсем запутался!
      Нэсти раздумывал: как бы наладить с ней достаточно близкие отношения? Но какие отношения можно считать достаточно близкими? Ему захотелось дотронуться до нее.
      – Вы не замерзли? – спросил он неожиданно.
      Вопрос прозвучал как-то слишком интимно.
      Полли отрицательно покачала головой. Нэсти обратил внимание на ее тонкую шею и хрупкие ключицы. Ему приходилось читать, что у некоторых людей заметно биение пульса на шее, но сам Нэсти заметил это впервые.
      Полли чуть наклонила голову и взглянула на него из-под длинных темных ресниц. Нэсти показалось, что сердце его остановилось. Он даже не представлял, что взгляд женщины может так на него подействовать. Нет, он никак не ожидал подобного. Человек не может чувствовать себя одновременно защитником и пленником. «Да неужто?» – мысленно усмехнулся Нэсти. Ведь он только что ощутил желание защитить ее от всех опасностей, и в то же время ему захотелось полностью раствориться в ней.
      К счастью, он почти никогда не расставался с ветровкой. Просторная длинная ветровка прекрасно скрывает эрекцию. В эти мгновения Нэсти ощущал такую твердость, такую мощь своей мужской плоти, что, казалось, мог пробить дыру в бетонной стене. Он присел на корточки и принялся гладить кошку Семерку, которая, как обычно, следовала за ним по пятам от самого дока, где был привязан его ялик.
      Нэсти гладил Семерку, поскольку не знал, что предпринять, как познакомиться поближе с эффектной женщиной, которая так ему понравилась. Собственно, у него не было в этом деле никакого опыта. Нэсти ни разу не влюблялся.
      – Наступает осень, – сказал он наконец, глядя исподлобья на Полли.
      Дьявольщина, о чем он говорит?
      – Да, – кивнула Полли.
      Ее голос совсем не походил на тот, что звучал из динамиков телевизора.
      – Чудесное время года.
      – Да.
      «Замечательно, – подумал Нэсти, – она отвечает».
      – Я не помешал вам? – спросил он, пытаясь улыбнуться.
      Полли пожала плечами и взялась рукой за одну из опор, которые поддерживали висящую корзину с цветами.
      Нэсти подхватил Семерку и поднялся на ноги.
      – Я не хотел бы навязываться, – начал он, усмехнувшись про себя: «Еще как хотел!» – Извините меня, если…
      – Нет-нет. – Полли энергично покачала головой. – Это вы извините меня, пожалуйста. Вы появились слишком неожиданно, вот и все. Здесь так тихо и спокойно…
      Болтливый компаньон Феррито, Дасти Миллер, многое мог бы порассказать об этом. Феррито попытался сделать вид, что смотрит «Дом Полли» для того, чтобы было о чем поговорить с Джулией, маленькой дочкой старого друга, навещавшей иногда Нэсти. Но разве Дасти проведешь?
      – Какая милая кошечка! – прервала его размышления Полли.
      Она сказала это таким непринужденным тоном, что Нэсти даже удивился. Он погладил гибкое тело и длинный хвост Семерки и заметил:
      – Говорят, черная кошка приносит несчастье. Но мы уживаемся.
      – Это тринадцать, – сказала Полли.
      Нэсти покосился на нее, не понимая, о чем речь, и возразил:
      – Семерка.
      – Да нет, число «тринадцать» приносит несчастье, а не черные кошки. Тем более не семерки, – пояснила Полли.
      Определенно, их беседа складывалась совсем не так, как ожидал Нэсти.
      – Вы не поняли, – сказал он, глянув ей в глаза. Он даже рискнул подойти поближе и показать Полли Кроу свою кошку. – Это ее зовут Семеркой.
      – Да, вот как? – засмеялась Полли, погладив кошку по голове.
      Ногти у нее были короткими и без маникюра.
      – А почему Семеркой?
      – Я всегда любил числа, – объяснил Нэсти. – Я нашел ее… Ладно, не царапайся. Вернее, это она нашла меня в воскресенье, в седьмой день недели. Но чего вы испугались? – спросил он неожиданно.
      Перехватив ее взгляд, Нэсти понял, что не совсем уместным вопросом поставил себя в неловкое положение.
      – Я вовсе не испугалась, – с некоторым вызовом ответила Полли. – С чего вы взяли, что я испугалась?
      Нэсти посадил Семерку себе на плечо, где она и разлеглась в своей излюбленной позе.
      – Черт, – пробормотал он, смутившись. – Сам не знаю. Я просто чувствую такие вещи. – Это действительно было какое-то шестое чувство, развившееся у него в те годы, когда ему приходилось жить, полагаясь в основном на инстинкты.
      Полли пристально смотрела на него. Она словно пригвоздила его к месту своим немигающим взглядом.
      – Почему вы появляетесь здесь каждый вечер? – резко спросила она.
      – Я появляюсь здесь каждый вечер? – с глупейшим видом переспросил Нэсти.
      – Да. И вы знаете это не хуже меня.
      – Может, я живу в одном из этих суденышек.
      – Да неужели? – В ее голосе послышалась издевка.
      Нэсти в душе ликовал: она обратила на него внимание, запомнила, в какое время он приходил на причал и как часто.
      – Я действительно живу на судне, – проговорил он миролюбиво. – Правда, не здесь, а напротив дома моего компаньона. – Он указал большим пальцем куда-то себе за плечо. – Там, дальше. Я приплываю сюда вечерами, потому что мне нравится здесь.
      – Почему?
      – Я только что ответил вам.
      – Это не ответ, – нахмурилась Полли.
      Она скрестила руки на груди.
      – В этом порту множество красивых мест, но вы почему-то приплываете именно сюда. – Полли указала на его ялик и снова скрестила руки.
      «Какая она миниатюрная и милая!» – подумал Нэсти.
      Помимо своей воли он смотрел на ее грудь.
      – А вы почему приходите сюда каждый вечер? – спросил он в свою очередь.
      – Почему?.. – Ее щеки и шея покраснели. – Здесь так тихо и спокойно. Мне нравится.
      – Разве этот причал спокойнее и тише, чем тот или вон тот? – Нэсти указал на юг, затем на север.
      – Мне нравится именно этот.
      – Знаете, что я думаю? – спросил он, вспомнив о Дасти, который при любых обстоятельствах выкладывал все прямо и считал, что судьбу не обманешь. – Мне кажется, что вы приходите сюда из-за меня. Я думаю, вы появляетесь здесь каждый вечер, надеясь снова увидеть меня.
      Глаза Полли округлились, и она выдохнула:
      – Ох!
      Самодовольство не красит мужчину, а Нэсти сейчас чувствовал себя самодовольным и надутым индюком. Но он никак не мог остановиться:
      – Вы прогуливались здесь сегодня вечером в надежде увидеть меня. Вы искали меня, когда я подошел к вам сзади.
      Полли переступила с ноги на ногу, ее босоножки без каблука показались вдруг ужасно неудобными. Она была в полнейшем смятении.
      – Бред какой-то! – выдохнула наконец Полли. – Знаете, я никогда еще не встречала человека с таким… гипертрофированным самомнением. Конечно же, я прихожу сюда вовсе не для того, чтобы увидеть вас. Просто получается, что мы появляемся здесь в одно и то же время, – вот и все. Это ровным счетом ничего не значит. По крайней мере для меня.
      Нэсти, казалось, не обратил внимания на то, что она назвала его догадку бредом.
      – Сколько вам лет? – спросил он неожиданно.
      – Двадцать семь, – машинально ответила Полли и снова охнула. – Действительно бред! Даже не верится. Вы появились… точно из-под земли выскочили. И утверждаете, что я прихожу сюда, чтобы полюбоваться на вас. А потом еще спрашиваете, сколько мне лет!
      Нэсти пересадил Семерку на другое плечо и расстегнул ветровку. Хотя дул свежий ветер, ему было жарко. Полли Кроу невольно взглянула на его грудь.
      – Я появился, точно из-под земли выскочил? – усмехнулся Нэсти. – Надо же, никто прежде мне такого не говорил. Замечательно звучит.
      – Ничего замечательного. – Полли пыталась отвести взгляд от его груди.
      Вскинув подбородок, она повторила:
      – Да и в вас тоже нет ничего замечательного!
      Нэсти мог бы поклясться, что Полли к нему неравнодушна.
      – Ну, хорошо, – примирительно произнес он. – Согласен, слово «замечательно» ко мне отношения не имеет. – Нэсти действительно был не в восторге от собственной внешности. – Но вы-то замечательная женщина. И очень привлекательная.
      – А вы нахальны, – заявила Полли. – Могу я поинтересоваться, сколько вам лет?
      – Понимаю ваше любопытство, – кивнул Нэсти. – Мне тридцать шесть. Это слишком много?
      – Слишком много для чего?
      – Для вас.
      Полли снова охнула и всплеснула руками.
      – Вы следите за мной, Полли Кроу, – продолжал Нэсти, глядя в ее зардевшееся лицо. – Вы приходите сюда и наблюдаете за мной почти каждый вечер.
      – Чушь, – возразила она, но уже менее уверенно. Полли была озадачена. – Откуда вы знаете мое имя?
      – Вы думаете, в Киркленде есть люди, которые не знают вашего имени?
      – Нет, наверное.
      Нэсти положил правую руку себе на грудь, туда, где билось сердце, и проговорил проникновенно:
      – Вы появляетесь на телеэкране каждый день. Спойте для меня песню. – Ответом ему был ее изумленный и сердитый взгляд. – Ну давайте же! – настаивал Нэсти. – Вот это: «Каждому нужен кто-то. Каждый является кем-то. Все мы нужны друг другу». Спойте для меня!
      – Нет! – Полли отступила на шаг назад. Было совершенно ясно, что его грудь притягивала ее. – Вы хотите сказать, что смотрите «Дом Полли»? Днем? Детскую передачу?
      – Да, да и еще раз да! – энергично закивал Нэсти. – И очень часто.
      – А потом вы приплываете сюда, чтобы увидеть меня?
      – Да, именно так.
      – Но взрослые люди обычно не смотрят детские передачи. Тем более днем.
      – Большинство взрослых, особенно мужчины, завели бы такую привычку, если бы знали, что увидят вас, – сказал Нэсти и тут же пожалел об этом.
      Но что сказано, то сказано, и он вернулся к прежней теме:
      – Вы ведь действительно надеялись увидеть меня, когда приходили сюда, разве не так?
      Ее щеки и шея снова заалели. Полли отвернулась и вскрикнула в испуге, увидев, как прямо перед ней, едва не задевая ее крыльями, на причал стремительно опустилась стая чаек.
      – Разве не так? – настойчиво вопрошал Нэсти.
      Он, казалось, не обратил никакого внимания на ее испуг.
      – Я приплыл сюда, чтобы увидеть вас, а вы пришли, чтобы увидеть меня.
      Чайки важно расхаживали по пристани. Семерка следила за ними, прищурив глаза, но не двигалась с места. Она знала, что ей не удастся поймать птицу.
      – Эй, – окликнул Нэсти, прервав затянувшееся молчание. – Я напугал вас? Черт возьми, извините, если так. Я не хотел этого. Не желаете ли осмотреть мое судно?
      Полли снова повернулась к собеседнику.
      – Вы, наверно, шутите? Не желаю ли я осмотреть вашу лодку? Это что, картина в музее? – Она усмехнулась.
      Нэсти не решился сообщить Полли, что у него на судне было несколько гравюр. Он опасался, что она поднимет его на смех.
      – Позвольте мне все же пригласить вас к себе, – настаивал он. – Там очень уютно.
      – Вы полагаете, я могу забраться в лодку с незнакомым мужчиной?
      Нэсти попытался улыбнуться.
      – А почему бы и нет? – спросил он. – Что в этом плохого?
      – Нет, благодарю вас, – сухо ответила Полли.
      – Я знаю толк в лодках, – сказал Нэсти. – Это совершенно безопасно. Я позабочусь о вас.
      Щеки Полли, только что пылавшие, внезапно побледнели.
      – Я не нуждаюсь в вашей заботе, – отрезала она. – И сама в состоянии обеспечить свою безопасность.
      Дело принимало скверный оборот. Полли отвергла предложение собеседника, но пока не делала попыток уйти.
      – Интересно, а что вы думаете об автоответчиках? – спросила она неожиданно.
      Стаю чаек внезапно охватила паника: они взлетели, громко крича и шумно хлопая крыльями, и заметались над пристанью, то и дело срываясь в пике.
      – Вы спросили, что я думаю об автоответчиках? – с рассеянным видом проговорил Нэсти, наблюдавший за птицами.
      – По-моему, вы поняли вопрос.
      – Да-да, конечно. Полагаю, что автоответчики – очень полезная вещь.
      – Особенно если хочешь сказать то, что не решаешься заявить в лицо?
      Нэсти не понимал, о чем речь. Он пожал плечами:
      – Да нет, просто автоответчик избавляет человека от необходимости все время торчать у телефона.
      – Ладно, мне пора, – пробормотала Полли.
      – Вам некуда торопиться, – возразил Нэсти. – Сегодня у вас нет никаких дел.
      Полли схватилась рукой за горло.
      – Откуда вы знаете? – спросила она, судорожно сглотнув.
      – Знаю. Если вы сейчас уйдете, то останетесь совсем одна. Ведь вашего мальчишки пока нет с вами.
      Из горла ее вырвался вздох, похожий на стон.
      – Доброй ночи, – пробормотала Полли и повернулась, собираясь уходить.
      Нэсти машинально уступил ей дорогу.
      – Да, конечно, – кивнул он.
      Поравнявшись с ним, Полли на мгновение остановилась и прошептала:
      – Пожалуйста, оставьте меня. Я не сделала вам ничего плохого.
      Когда Нэсти опомнился, Полли была уже в нескольких метрах от него, но он без труда догнал ее.
      – Полли! Послушайте, простите меня, если я обидел вас! Конечно, вы не сделали мне ничего дурного. Просто я подумал, что нам пора поговорить. Только и всего.
      Она остановилась и подняла на него глаза.
      – Пора поговорить? Но почему я должна разговаривать с вами?
      – Я неудачно выразился. Видите ли, у меня нет опыта в таких делах… – Он развел руками. – Ну, я имею в виду… мне не просто приударить за женщиной, не пригласив ее на танец или не заказав для начала выпить.
      – Прекрасно, – сквозь зубы проговорила Полли.
      Ее синие глаза полыхали огнем.
      – Если некоторые женщины настолько глупы, чтобы танцевать с вами или позволять вам заказывать для них напитки, то вы тут же считаете себя вправе приударить за ними.
      – Да нет же, все не так. Я хотел сказать…
      – Вы полагаете, они не понимают, что им придется улечься с вами в постель? Мужчины, подобные вам, представляют опасность для женщины.
      – Да я не…
      – Ладно, чего уж там! Мы с вами не танцевали, и вы не заказывали мне выпивку.
      – Разве вы не любите выпить? – в растерянности пробормотал Нэсти.
      Полли поморщилась:
      – Терпеть не могу!
      – Но вы же смотрели на мою грудь! – выкрикнул он в отчаянии, и молодая женщина уставилась на него в изумлении.
      Нэсти же подумал о том, что лучше ему было остаться на яхте.
      – Я хотел сказать, что считал, будто тоже нравлюсь вам, – пробормотал он, с мольбой глядя ей в глаза. – Я думал, что смогу… – «Осторожнее, Феррита». – Думал, что, возможно, у нас взаимные симпатии.
      – Вы совершенно невозможны, – холодно проговорила Полли. – Но если то, что я думаю о вас, верно, если это ваших рук дело, лучше остановитесь. У меня пока нет доказательств, но я их добуду.
      Нэсти вытаращил глаза, ошеломленный последними словами Полли.
      – О, я слышала о подобных фокусах, – продолжала Полли, не замечая замешательства Нэсти. – Для анонимности меняются телефонные номера. Но рано или поздно вы совершите ошибку и попадетесь.
      – Хорошо-хорошо, я согласен с каждым вашим словом, – пробормотал Нэсти – любого бы сбили с толку столь странные речи. Впрочем, Нэсти тоже знал о смене номеров и прочих хитростях, позволяющих сохранить анонимность. Но он не понимал, какое отношение все это имеет к нему. – Послушайте, Полли, – взмолился он, – мы неудачно качали.
      Ее резкий смех резанул его слух.
      – Мы ничего не начинали, понятно?! – заявила Полли и быстро зашагала прочь.
      Нэсти снова догнал ее и пошел рядом.
      – Полли, – сказал он, немного помолчав, – я понимаю, что все сделал неправильно. Но, может, вы дадите мне еще один шанс? Могу ли я увидеть вас снова?
      – Не имею ни малейшего желания встречаться с вами.
      – Но это всего лишь избитая фраза, – возразил Нэсти.
      Прихрамывая, он шагал следом за ней.
      – Вам лучше знать. – Полли была непреклонна. – Это единственная банальность, которую я еще не слышала от вас. – Она окинула его взглядом и опустила глаза – так же как и большинство людей, которые при встрече с ним не могли спокойно смотреть на его хромоту.
      – Полли, если бы вы узнали меня получше, я бы вам понравился, – не сдавался Нэсти.
      – Я должна ненавидеть вас. Я уже ненавижу вас. – Ожесточение, прозвучавшее в ее голосе, ошеломило Нэсти – он на мгновение остановился.
      К тому же он сбился с шага, когда Полли повернула к другому причалу, покачивавшемуся на волнах. Неловко прихрамывая, Нэсти зашел с другой стороны.
      – Я еще раз хочу выразить сожаление по поводу того, что все так вышло, – проговорил он упавшим голосом. – Я сейчас уйду.
      – Вот и прекрасно.
      – Вы знаете, что вы очень красивая?
      Полли отвернулась, но Нэсти мог бы поклясться, что заметил блеснувшие в ее глазах слезы. Не глядя в его сторону, она сказала:
      – Вы только что собирались уходить.
      – Да, я уйду. Но прежде я хотел сказать вам, как вы прекрасны.
      – Спасибо. Я расскажу об этом моему мужу.
      – Да нет у вас никакого мужа.
      – Кто вы? – повысила голос Полли. – Да кто же вы?
      – Феррито, – тихо ответил он. – Нэсти Феррито. Для друзей просто Нэсти.
      – Нэсти? – переспросила она.
      – Вы можете называть меня Нэсти Гнус.
      – Нэсти Гнус?
      – Совершенно верно. И не спрашивайте, откуда у меня такое имя. Все равно не скажу. – Он действительно никогда не задумывался о том, что у него такое странное прозвище. – Мы с Дасти Миллером – совладельцы «Подводного мира». Это магазин для аквалангистов. Мы с ним надежные люди, так что можете доверять мне.
      В этот момент какая-то женщина в красном выбралась из рейсового моторного катера и направилась к пристани. Увидев ее, Полли с облегчением вздохнула, и Нэсти, конечно же, заметил это.
      – Вы все же боитесь меня, правда? – спросил он.
      – Спокойной ночи, Нэсти Гнус.
      – Нет, скажите, боитесь? Впрочем, это не имеет значения. Я все равно узнаю почему.
      – Оставьте меня, пожалуйста, в покое. – Полли ускорила шаг, догоняя женщину в красном.
      – Если вы и боитесь чего-то, то не я в этом виноват, – упорствовал Нэсти. – Позвольте помочь вам.
      – Нет! – вскрикнула Полли и побежала.
      – Крепче запирайте двери, Полли! – крикнул ей вдогонку Нэсти.
      Господи, какой ужас он сумел ей внушить! Страх, казалось, разрывал ее на части. Они только встретились – а она уже пустилась наутек.
      – Вы меня слышите? – снова закричал Нэсти. – Закрывайтесь покрепче!
      Полли побежала быстрее, но он по-прежнему следовал за ней. Добежав до зеленой лужайки, начинавшейся сразу за деревянным настилом, Полли остановилась и оглянулась. Ее глаза были сухими, но в них застыл ужас.
      – Все в порядке, – сказал Нэсти, замедляя шаг. – Поговорите же со мной! Позвольте мне помочь вам. Расскажите, что у вас за проблемы, и я их разрешу – будьте уверены.
      Полли не ответила и снова побежала. Нэсти всплеснул руками и закричал ей вслед:
      – Ну хорошо, вы победили! По крайней мере сейчас. Но не забывайте запирать двери. Одинокая красивая женщина всегда уязвима.
      Он позволил ей убежать. Глядя, как Полли стремительно пересекает лужайку, Нэсти испытывал сожаление: все получилось совсем не так, как хотелось бы. Возможно, он вел себя глупо. Но не до такой же степени, чтобы она вот так, без оглядки, от него убежала! Она была в ужасе, но что ее так напугало? Что ж, в следующий раз нужно проявить настойчивость. Да, в следующий раз он добьется ответа.
      Длинная белая юбка развевалась на ветру, и мелькали тонкие точеные лодыжки. Даже издалека Нэсти видел, какие они прелестные, какие изящные. Иногда, как, например, сейчас, Нэсти Феррито сводили с ума именно женские ножки. Как хотелось ему расцеловать ноги Полли Кроу! Он начал бы с пальчиков, затем долго целовал бы лодыжки, потом поднимался бы все выше и выше…
      Черт возьми, все-таки ветровка – незаменимая вещь!
 
      «Полли, милая, привет! Не забудь включить чайник!» Это было ее послание самой себе, но лампочка автоответчика продолжала светиться. Затем раздался щелчок, и зашуршала перематывающаяся лента.
      Полли внезапно почувствовала такую слабость в ногах, что вынуждена была присесть. Судя по продолжительности перемотки, сообщение было довольно длинное. Она откинула со лба пряди волос и ощутила на пальцах влагу – капли пота. Впрочем, она и должна была вспотеть, убегая из порта, спасаясь от этого мускулистого ныряльщика с холодными глазами. Полли как будто снова услышала его голос: «… не забывайте запирать двери. Одинокая красивая женщина всегда уязвима».
      В автоответчике раздался еще один щелчок, и томный женский голос произнес:
      – Полли, ты где? Это твоя любимая сестренка-супермодель. Мне так надоело быть вещью, моя любовь. Ужасно надоели все эти настырные людишки, так и норовящие полапать. Не могли бы мы встретиться? По-о-жа-а-луйста! Позвони мне.
      Фабиола. Полли с облегчением улыбнулась, услышав милый знакомый голос. Дослушав до конца, потянулась к телефону. Но автоответчик щелкнул и снова стал перематывать ленту. Полли взглянула на счетчик сообщений. Их было шесть, а она пока прослушала только два.
      – Ох, Полли, милашка, – раздался из динамика вкрадчивый шепот, – ты все же не послушалась меня. Мне придется рассердиться, если ты и дальше не будешь подчиняться мне.
      Щелчок. Рука Полли упала на колено. Опять этот свистящий шепот. Но кто это? Таймер на автоответчике уже давно не работал. Почему она до сих пор не починила его или не купила новый?
      Перемотка, щелчок.
      – Мое божественное дитя, я чувствую, что нужна тебе. Приходи к нам с Фестусом. В «Потусторонней реальности» ты всегда найдешь умиротворение. Я заварю тебе свой новый чайный сбор. Он называется «Стремление к безмятежности», специально от Белинды. Жду тебя, прелестное дитя.
      И магические кристаллы, и фимиам, и карты Таро, и чай – то есть то, что можно было найти в лавке оккультных аксессуаров «Потусторонняя реальность», – все это давно уже полюбилось Полли и Бобби. И конечно, они были без ума от Белинды и Фестуса.
      Щелчок.
      – Теперь ты уже, наверное, дома, Полли, – снова раздался знакомый шепот. – У тебя было достаточно времени, чтобы покинуть студию и вернуться домой. Впрочем, я должен проявить к тебе снисходительность. Возможно, тебя задержал этот ужасный продюсер. Он слишком много берет на себя. Режиссура, запись, постановка, руководство. Будь поосторожнее с ним. Он хочет тебя, и ты знаешь это. Но он желает заполучить твое тело, а не душу. Мне же требуется и то и другое. Пока.
      Полли не сразу поняла, что жуткий вопль, который она услышала, был ее собственным. Похолодев от ужаса, она посмотрела на экран определителя номера, но определитель был заблокирован. Каждый раз он оказывался заблокированным.
      Но к кому обратиться за помощью? О Венере не может быть и речи. Фабиола, наверное, тоже запаниковала бы. Белинда и Фестус уже все знали и даже предложили в качестве помощи фимиам и фигурку богини.
      После очередной перемотки ленты снова последовал щелчок и снова послышался угрожающий вкрадчивый шепот:
      – Ты испытываешь мое терпение, красотка Полли. Почему ты не можешь понять, что я, и только я, должен смотреть на такую женщину, как ты? Эта тонкая белая юбка, просвечивающая на солнце… – Ее невидимый преследователь издал хриплый стон. – Как она вздымается при порывах ветра! Ты прекрасно знаешь, какое впечатление это производит, и делаешь все это специально. Ты хочешь как бы невзначай, с помощью света и ветра, продемонстрировать свои ножки. Ох, эти ножки!..
      На этом месте связь прервалась, и некоторое время ничто не нарушало мертвую тишину, воцарившуюся в комнате. Затем автоответчик снова ожил. Послышалось тяжелое дыхание, и прежний голос прошептал:
      – Видит Бог, я давал тебе шанс. Я говорил тебе, что между нами существует связь. Но ты пренебрегаешь мной. Тебя видели на пристани, ты бесстыдно флиртовала. Это отвратительно. Но будь уверена, красотка Полли: я спасу тебя от самой себя.

      – Ну и болван… – ворчал Дасти Миллер. – Идиот влюбленный. В твоем возрасте пора бы уже кое в чем разобраться. Если бы Роман был здесь, уж он-то тебе объяснил бы…
      – Мои отношения с женщинами, как и их отсутствие, – это мое личное дело, – заметил Нэсти.
      – Это твое дело до тех пор, пока все в порядке. А когда дела принимают скверный оборот, то они становятся и моими тоже – вот так-то, компаньон.
      Короткий ежик выгоревших волос и густые брови, казалось, делали лицо Дасти еще более красным – от многолетнего пребывания под палящим солнцем его кожа приобрела кирпичный оттенок. Также бывший подводник, он был инструктором Нэсти, когда тот впервые попал в отряд диверсантов-подводников. Роман Уайльд, лучший друг Нэсти, в то время тоже был проводником-новичком. Сейчас Роман работал у Дасти коммивояжером в отделе товаров для мужчин.
      У Нэсти и без язвительных упреков Миллера кошки на душе скребли.
      – Давай-ка лучше займемся работой, – проворчал он.
      – Для работы нужна ясная голова, – нахмурившись возразил Дасти. – А сейчас все твои мозги – в штанах. Такой ты мне не нужен. Роман бы сказал…
      – Роман бы сказал, что у тебя самого отношения с женщинами не лучше, – резко оборвал приятеля Нэсти и тут же пожалел об этом.
      Он проговорил примирительным тоном:
      – Не мешай мне сейчас, Дасти, хорошо?
      Дасти с рассеянным видом просматривал лежавшие на прилавке брошюры о подводных путешествиях. Магазин открывался в десять, и у них оставался целый час свободного времени.
      – У меня с женщинами отношения прекрасные, понял, болтун? – сказал он, не глядя на Нэсти. – Если бы какой-то сукин сын не бросил тогда гранату в школу, Сэмми была бы теперь здесь, со мной.
      Сэмми была вьетнамкой. Дасти всю жизнь любил ее.
      – Ну ладно, ладно! Мир, договорились? – произнес Нэсти. – Мне не следовало говорить об этом. Ты ведь ничем не мог помочь Сэмми.
      – Оставь, – поморщился Дасти. – Это было давно, а я говорю о том, что происходит с тобой сейчас. Тебе надо остановиться, пока не поздно.
      – Да ничего не происходит, – с нарочито равнодушным видом заметил Нэсти.
      Он вскрыл ящик с клапанами и начал выкладывать их на прилавок.
      – Может быть, в том-то и загвоздка.
      Дасти похрустел пальцами, разминая пораженные артритом суставы. Затем вышел из-за прилавка.
      – И что это значит? – спросил он.
      Расположенный на периферии торговых рядов, напротив парка «Марина» в северной части порта, шикарный «Подводный мир» был просторным и светлым. Желтый цвет, фирменный цвет Дасти, преобладал в торговом зале магазина. Желтыми были полки с товарами, прилавки, пластиковые стулья, на которых могли посидеть покупатели, примеряя водонепроницаемые ботинки и ласты или болтая с Дасти. На стенах висели желтые шторы в складочку, а пол был вымощен желтым кафелем.
      – Все желтое, – пробормотал Нэсти. – Это цвет ненависти.
      – Я спросил: что это значит? – повторил Дасти, подходя ближе.
      Ему шел шестой десяток, однако, несмотря на седину и резкие черты лица, он выглядел моложе своих лет. Впрочем, его лицо оживляли очень светлые голубые глаза.
      – В чем же загвоздка, если ничего не происходит? В какое дерьмо ты вляпался?
      – Я полагал, что ты хотя бы ради Джулии постараешься не сквернословить, – с укором заметил Нэсти.
      Джулия была маленькой дочкой Романа и любимицей Дасти.
      Старый подводник улыбнулся. Его худое лицо покрылось сетью мелких морщинок.
      – К моему великому сожалению, Джулии здесь нет. Я не так часто вижу ее, как хотелось бы. Но ответь все-таки на мой вопрос.
      – Да забудь ты об этом. Я и сам не знаю, что имел в виду. – Нэсти вдруг подумал о том, что лавочник из него никудышный, пусть даже он знает толк в товарах, которыми торгует.
      Дасти, прищурившись, наблюдал за приятелем.
      – Ты скучаешь по службе, – сказал он наконец.
      Нэсти плюхнулся на один из желтых стульев и вытянул свои длинные ноги.
      – Мы оба тоскуем по флоту, – ответил он, вскрывая пачку жевательной резинки.
      – Тебя беспокоит нога?
      Феррито равнодушно взглянул на рубцы шрамов, покрывавших его левую щиколотку.
      – Она никогда не беспокоила меня так сильно, чтобы я надолго засел за стол.
      Дасти хмыкнул:
      – Ничего, привыкнешь.
      – Я уже привык. Какие у нас возможности для дальнейших занятий?
      – Безграничные. Полным-полно постоянных и краткосрочных курсов. Кстати, поступили уже три заявки на курсы спасателей. – Он взял толстую книгу, лежавшую у кассового аппарата, и пролистал несколько страниц. – У тебя в запасе еще две недели. Но потом все твои шашни придётся отменить.
      – Да пошел ты!
      – Ты это мне говоришь? – Дасти придвинул к себе стул и уселся напротив Нэсти. – Хорошо, тогда займемся тобой прямо сейчас. И не вздумай махать руками, болван. Проклятие… – Он осекся, взглянув на своего непутевого компаньона. – У тебя такие холодные глаза…
      Нэсти рассмеялся:
      – С чего ты взял?
      – Сердцем чувствую, – ударил себя в грудь Миллер. – Я просто привык к тебе и иногда забываю, какой ты бесчувственный ублюдок. На твоей роже никаких эмоций.
      – Моей прежней работе это шло только на пользу, – пожал плечами Феррито. – А ты опять взялся за сигареты?
      – Это шло на пользу тому делу, которым ты привык заниматься, – возразил Дасти, проигнорировав замечание насчет сигарет. – А при нашем теперешнем бизнесе не мешает время от времени изображать улыбку.
      – Я не комик, – проворчал Нэсти. – Я должен внушать доверие, и я его внушаю.
      – Да-да, конечно, – с усмешкой кивнул Дасти.
      Его грудь тяжело вздымалась под плотной рубашкой цвета хаки.
      – Ты угрюмый тип, и сам только что подтвердил это. Я втянул тебя в это дело, потому что надеялся, что таким образом ты избавишься от безумной тоски по флоту и всему прочему. Но видно, тебя не переделаешь. Мне придется свыкнуться с твоим сумасбродством. В деньгах ты не нуждаешься и не нуждаешься в этом месте. Не припомню случая, когда бы ты потратил на что-нибудь хоть десять центов – разве что на свою проклятую яхту, в которой прячешься. Только на нее да еще на эту злющую кошку, с которой не расстаешься.
      Нэсти закинул руки за голову и уставился в потолок. Помолчав немного, он перекатил жвачку за щеку и сказал:
      – Мне нравятся моя яхта и моя кошка. – «Однако этого недостаточно», – добавил он про себя.
      – Мне, вероятно, придется сократить некоторые курсы, – задумчиво проговорил Дасти. – И нанять кого-нибудь приглядывать за магазином. Тогда я смог бы оставшиеся занятия проводить сам.
      – Что это значит? – спросил Нэсти, взглянув наконец на своего хмурого компаньона.
      – Это значит, что если ты хочешь уйти, то я тебя не удерживаю. Не собираюсь удерживать.
      Солнце было уже высоко. Бледное и не дающее тепла, оно висело над далекими вершинами гор, и через озеро к нему протянулась дорожка серебристых бликов.
      – Я вовсе не хочу уходить, – сказал Нэсти. – Дело в другом. Что-то во мне изменилось. Мне потребовалось… нечто большее, чем я всегда имел. Я всегда был предоставлен себе, ну, и у меня, конечно, был ты. Но теперь мне нужно больше. Ты понимаешь, что я имею в виду?
      Вздох Дасти прервался надрывным кашлем. Уже несколько лет он пытался бросить курить, но от сорокалетней привычки оказалось не так-то просто избавиться.
      – Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказал он, откашлявшись. – Просто ты озабочен, и твой петушок давно поднимает головку.
      Нэсти дернул головой и, поморщившись, спрятал лицо в ладонях.
      – Ты совсем ничего не понял, – глухо проговорил он, досадуя на приятеля.
      Впрочем, в словах Миллера была доля правды, и Нэсти пришлось это признать. Он насупился и проворчал:
      – Ну ладно, допустим… где-то в глубине души я с тобой согласен.
      – Заметь, ты сам это признаешь, – усмехнулся Дасти.
      – Что ты хочешь этим сказать? – Нэсти озадаченно посмотрел на компаньона, затем откинулся на спинку стула и неожиданно спросил: – Послушай, почему бы нам не добавить в интерьер какой-нибудь другой цвет? Например, черный…
      – Нет, ничего менять не нужно, – суховато ответил Дасти, он снова нахмурился.
      – Но меня уже тошнит от этого дьявольски веселенького цвета, – не унимался Нэсти.
      – Желтый – любимый цвет Джулии.
      – Причем тут Джулия? Она, что ли, твой компаньон? Да и приходит она раз в год. А желтый – не ее, а твой любимый цвет.
      – Да, верно. Желтый – мой любимый цвет. И Сэмми тоже, – тихо проговорил Дасти, и в голосе его прозвучала неизбывная боль утраты. – Мы с ней всегда хотели, чтобы в нашем доме было много детей и много желтого цвета.
      Нэсти понял, что пора закрыть эту тему.
      – Ну ладно, Даст, у нас ведь все о'кей. И дела идут неплохо.
      Дасти только вздохнул в ответ.
      – Поверь, я очень рад за нас обоих, – продолжал Нэсти. – Мне кажется, тебе следует пригласить в гости Розу. Можно было бы действительно нанять на время помощника – присмотреть за магазином, как ты сказал, а самим гульнуть, а?
      Эксцентричная Роза Смазерс, жившая отшельницей в соседнем городке Паст-Пик, у подножия Каскадных гор, уже несколько лет была их приятельницей. Одно время Нэсти заменял ей сторожевую собаку. Да и сейчас они с Дасти продолжали опекать ее.
      – Пригласить Розу – все равно что поджечь бочку с динамитом, – сказал Дасти. – Ты сам это знаешь. И потом… ты опять пытаешься что-то изменить?..
      – Ладно, кофе будешь? – Нэсти рывком поднялся на ноги и подошел к кофейнику, который всегда был горячим. – Мне нужно взбодриться с утра.
      – Я уже пил кофе, – ответил Дасти, барабаня узловатыми пальцами по костлявому колену. – Что произошло вчера вечером? Ты сказал, что поговорил с девушкой.
      – Полли Кроу – женщина, а не девушка. Женщины теперь не любят, когда их называют девушками. Ты отстал от жизни, приятель.
      – Черт, ну пусть будет женщина.
      – Можно уговорить Розу, чтобы она оставила свою лачугу, – снова ушел от ответа Нэсти. – Она могла бы получить теплое местечко у тебя. К тому же она способна уютно обустроить любое место. Пусть постарается для твоего магазина.
      – Вообще-то, – сказал Дасти, избегая пристального взгляда Феррито, – Роза была бы лучше всего. Она знает, что со мной не пропадет. Но я не могу… ну, понимаешь, сомневаюсь, что она согласится перебраться ко мне только потому, что я ее об этом попрошу.
      – Ну раз ты так считаешь… – пожал плечами Нэсти. – Но все же подумай об этом. Ты мог бы позвонить ей на днях и повернуть дело так, чтобы она считала себя обязанной приехать. Скажи ей, например, что обижаешься на нее из-за того, что она до сих пор не удосужилась посмотреть твой магазин. Дасти досадливо поморщился.
      – Может, и позвоню, – сказал он без особой уверенности. – Так ты видел эту женщину вчера вечером? Ее зовут Полли Кроу, так?
      – Я уже говорил…
      – Ну и?..
      – Нам нужна эта партия декомпрессионных таблиц? – Нэсти отодвинул от кофейника толстую пачку картонок с цифрами.
      – Да, черт возьми! Что у тебя произошло с той женщиной?
      – Ничего, – сказал Нэсти, стараясь подавить ощущение пустоты в душе, возникающее всякий раз при мысли о Полли.
      – Послушай, плесни-ка и мне кофе. – Дасти протянул руку, распрямляясь на стуле.
      – Пожалуйста. – Нэсти наполнил вторую чашку. – Этой бурды мне не жалко.
      – А мне нравится, – сказал Дасти, делая большой глоток и закрывая глаза от удовольствия. – Ты все испортил, не так ли? Небось попросил автограф, а больше не смог и двух слов связать.
      – Да брось ты, Даст! – Нэсти принужденно рассмеялся. – За кого ты меня принимаешь?
      – Ты не просил у нее автограф? И вы долго и мило беседовали?
      – Ну, поговорили…
      – Она вблизи так же хороша, как на телеэкране?
      – Куда лучше!
      – Ха! – Дасти вскинул вверх руку, расплескав кофе. – Отлично! Ты сражен. В твоих глазах сверкают звезды. И откуда ты только взялся, такой дурак? Я бы рассмотрел ее получше.
      – Думай лучше о своем деле. Во всяком случае, я ей не понравился.
      Дасти взял бумажное полотенце и наклонился, чтобы вытереть пролитый кофе.
      – Да они только и делают, что спят с кем попало, уж я-то знаю, – проговорил он с презрительной усмешкой.
      До Нэсти не сразу дошел смысл этих слов.
      – Ты что, думаешь, что Полли спит со всеми подряд? – пробормотал он. – Думай что говоришь, Даст.
      – А что? Я просто беспокоюсь за тебя, и все. Эти киношники все спят друг с другом, готов поспорить. Она окрутит тебя, а потом найдет себе другого. Уж я-то знаю.
      Нэсти охватило нервное возбуждение, на скулах его заходили желваки. Но все же ему удалось взять себя в руки. Он глубоко вздохнул и отпил из своей чашки.
      – Даст, что ты знаешь об этом? – спросил он несколько секунд спустя. – И откуда?
      – Я же читаю газеты. Статейки о том, как они, выскочив замуж за какого-нибудь олуха, заводят шашни со своим партнером по съемкам. Оженят его, а в следующем фильме крутят с новым партнером. – Дасти запнулся и оценивающе взглянул на друга. – Ты, Нэсти, красивый парень. Как раз то, что они называют плейбоем.
      Нэсти взглянул на часы.
      – Пора открывать.
      – Да-да! – Довольный удачно найденным словом, Дасти повернулся к Феррито и уперся ногой в его стул. – Именно плейбой. Женщины любят таких… красивых, мускулистых, высоких блондинов с холодными глазами.
      – Я не мускулистый…
      – Роман всегда говорил, что ты мог бы иметь любую женщину, какую захочешь.
      – К черту Романа!
      Дасти усмехнулся:
      – Так, ты начинаешь нервничать, значит, я тебя достал. Сегодня вечером ты снова собираешься глазеть на эту Полли?
      – Если она поступит по-своему, то нет.
      Белые брови Дасти приподнялись:
      – Так она сразу не клюнула, да? Девчонка не промах.
      – Она женщина.
      – Ну, хорошо, она умная женщина. Послушай… Умные не хотят казаться слишком доступными. Пора бы знать. Они сначала немного подразнят. Сразу отдаваться им неинтересно. Но она хочет тебя.
      «Лучше бы не было этого разговора», – подумал Нэсти. Неудача с Полли больно ранила его. Он находился так близко от нее и испытывал такое острое желание, но сумел лишь напугать ее до смерти.
      – Но она ведь была там, не так ли? – прервал его раздумья Дасти.
      – Да. – Феррито все никак не мог забыть ее глаза, полные безумного страха; тот же страх был в каждом ее слове, в каждом движении.
      – Ты ведь говорил, что она всегда приходит туда в одно время с тобой.
      – Может, это я прихожу, когда приходит она.
      – Ну хорошо. – Дасти вскочил и прошелся к двери и обратно, но это его не успокоило. – Вы оба приходите туда в одно и то же время. Вчера ты заявил, что считаешь такое совпадение неслучайным. Теперь ты так не думаешь?
      Нэсти, немного подумав, проворчал:
      – Не уверен.
      – А я уверен. Послушай меня, я знаю толк в таких делах. Я изучал людей всю свою жизнь. Вы оба хотите одного и того же и устраиваете выкрутасы, чтобы заполучить то, что вам хочется. Но время…
      – Не смей говорить так о Полли! – прервал приятеля Нэсти.
      – Ах, извините. – Отвесив шутовской поклон, Дасти отошел к прилавку, взял половую щетку и, размахнувшись, швырнул ее на баллоны со сжатым воздухом. – Это моя ошибка. Я не должен говорить о принцессе как об обычной самке.
      – Она не такая. В ней есть что-то еще.
      – Ах, не такая? И в чем же разница? Что у нее, титек, что ли, нет?
      – Да заткнись ты! – Нэсти отставил пустую кружку и поскреб пятерней подбородок. – Ну ладно, – сказал он, подавив вспышку гнева, – я потерпел неудачу с Полли и слишком близко к сердцу принимаю эти разговоры. Но, Даст, она… она действительно другая. Я не знаю, как это описать. Она не такая, как все, и я хочу ее.
      Дасти, прищурившись, взглянул на друга, однако промолчал.
      – Помнишь, ты говорил, что она слишком тощая? – Дасти по-прежнему молчал. – Так вот, ты прав. Она еще более худая, чем на телеэкране.
      – Значит, действительно тощая? – откликнулся Дасти.
      Нэсти стиснул зубы и пробурчал:
      – Да, худенькая.
      – Ты ведь не любишь стройных женщин.
      Крыть было нечем. Нэсти задумался. Наконец заговорил:
      – Знаю, я всегда говорил, что люблю женщин… Ну, возможно, я сказал…
      – Ты всегда говорил, что тебе нравятся женщины, у которых есть за что подержаться.
      – Спасибо, Дасти, – усмехнулся Феррито.
      Пожалуй, отыскать брод в незнакомом месте ему было бы легче, чем сформулировать свои мысли так же просто и ясно.
      – Да, я действительно люблю… в определенном смысле… более крепких женщин. Но Полли… Она…
      – Другая, – закончил за него Дасти, смахивая щеткой пыль с кассового аппарата.
      – Точно. – Нэсти вдруг словно обрел дар речи и заговорил быстро и сбивчиво: – Ты знаешь, ее волосы оказались не такими светлыми, как я думал. Они скорее золотистые. Но это все не важно. У нее удивительная фигура. А глаза такие синие, что просто ослепляют. Но знаешь…
      – Это все тоже не важно, – догадался Дасти.
      – Точно. А важно то, что я чувствую ее душу, ее внутренний мир…
      – Уверен, что чувствуешь. Она – та самая незнакомка, которую ты видишь в «ящике» и за которой украдкой следишь из ялика.
      Нэсти давно уже научился держать себя в руках – он слишком часто оказывался в ситуациях, когда несдержанность могла стоить ему жизни. «Терпение», – сказал он себе и на этот раз.
      – Полли Кроу сильная женщина, но ее что-то угнетает.
      – Черт возьми, значит, ты теперь и мысли читать умеешь?
      – Ты не собираешься заканчивать этот разговор? – спросил Нэсти, стараясь казаться спокойным. – Может, лучше проверим накладные?
      – Но почему ты решил, что ее что-то угнетает?
      Взглянув в окно, Нэсти заметил, что на стоянку перед магазином въехал бежевый «мерседес» с опущенным откидным верхом. Машина остановилась, и из нее вылез мужчина. Нэсти бессознательно наблюдал за ним, думая о своем.
      – Я почувствовал это, – сказал он. – Она очень напугана.
      Дасти кивнул. Они оба прекрасно знали, что такое интуиция.
      – Я думаю, – продолжал Нэсти, – что кто-то преследует ее. Она намекала на какую-то смену номеров.
      – Да? – В живых глазах Дасти промелькнул интерес. – Что за номера?
      – Я думаю, телефонные. Она говорила, что знает, как можно менять номер телефона, чтобы сохранить анонимность. Я не понял, что она имела в виду, но, видимо, кое-кто из таких анонимных абонентов блокирует ее определитель номера.
      – Но почему она говорила о номерах именно тебе?
      Нэсти и сам ломал над этим голову добрую часть ночи.
      – Вероятно, она решила, что это я звонил ей. И оставлял на автоответчике какие-то сообщения. По крайней мере, так я ее понял. Может, ей звонит какой-нибудь сумасшедший?
      Дасти долго разглядывал приятеля. Наконец сказал:
      – Может, ты и прав. Что-то у вас не заладилось. Видимо, это как раз тот случай, когда нужно отойти в сторону, пока ничего не случилось.
      – Так ведь не случилось же…
      – Ну и не стоит жалеть, даже если она умнейшая из женщин.
      – Она не умнейшая, Даст. Она чего-то боится.
      Дасти нахмурился:
      – Скорее всего, она просто шизофреничка. Послушай, если у тебя зудит, почешись. Найди себе лучше хорошенькую женщину и затащи в постель. Тогда забудешь свою маленькую певчую птичку.
      Мужчина, вылезший из «мерседеса», тем временем подошел к магазину и принялся изучать рекламные проспекты, выставленные в витрине.
      – Но я не собираюсь забывать ее. Впрочем, тебя это не касается. Это мое дело, и я сам с ним справлюсь.
      Дасти ухмыльнулся и тихонько пропел куплет из «Дома Полли»:
      – «Каждому нужен кто-то. Каждый является кем-то. Все мы нужны друг другу». – Голос у него был не сильным, но он верно передавал мелодию. – Знаешь, ты мог бы просто сказать ей, что тебе понравились ее песни, и ты решил, что она именно та женщина, которая тебе нужна.
      – Спасибо, Даст. Если я не придумаю что-нибудь получше, я так ей и скажу.
      Парню за окном, коренастому и крепкому, на вид было чуть за сорок. Его неторопливые, уверенные движения свидетельствовали о том, что он, если потребуется, сумеет пустить в ход кулаки.
      – Может, откроем магазин? – предложил Дасти, кивнув на посетителя.
      Незнакомец по-прежнему разглядывал витрину. У него была бритая голова и темно-карие, почти черные глаза. Читая рекламу, гость шевелил губами, обнажая при этом крепкие крупные зубы, сверкая многочисленными золотыми коронками.
      – Наверно, считает себя пупом земли, – усмехнулся Нэсти. – Сбить бы с него спесь.
      – Самодовольный индюк, – в тон приятелю заметил Дасти. – В форме, но не перенапрягается.
      Нэсти взглянул на руки гостя.
      – Да, ты прав. С чего бы это нормальному парню брить голову?
      – Может, он хочет показать, что не боится потерять золотые кудри.
      Нэсти едва заметно улыбнулся:
      – Похоже, он нам не нравится, да?
      – Похоже, – рассмеялся Дасти. – Привычка составлять мнение о любом незнакомце – это на всю жизнь.
      – Ладно, пусть войдет.
      Дасти медленно отодвинул засовы и снял замок.
      Посетитель тотчас же переступил порог и остановился посреди магазина. Резкий запах его одеколона заглушил ароматы прохладного утреннего воздуха, ворвавшегося в открытую дверь.
      – Доброе утро, – приветливо, но вместе с тем несколько суховато произнес Дасти.
      – Доброе, – буркнул гость, по-хозяйски осматривая интерьер.
      «Надутый ублюдок», – подумал Нэсти.
      – Можем чем-нибудь помочь? – обратился он к посетителю.
      – Возможно. – Темные глаза незнакомца оглядели Дасти.
      Затем уставились на Нэсти. Бритоголовый рассматривал его долго, без всякого стеснения.
      – Ты, что ли, ныряльщик? – спросил он наконец.
      Нэсти покоробило это «ты».
      – Да, я иногда ныряю, а вы? – спросил он, спокойно выдерживая тяжелый взгляд гостя.
      – Мое имя Спиннел, Джек Спиннел.
      Это было сказано таким тоном, словно посетитель не сомневался: на Нэсти – да и на любого другого – его имя произведет огромное впечатление.
      – Рад видеть вас, Джек, – довольно равнодушным тоном проговорил Нэсти, решивший, что в некоторых случаях ложь простительна.
      Джек Спиннел упругим шагом прошелся вдоль ряда масок, небрежно подцепив сначала одну, потом другую.
      – Как бизнес? – полюбопытствовал он.
      – Замечательно, – с вызовом в голосе ответил Дасти, неприязненно взглянув на посетителя.
      Он выразительно посмотрел на Нэсти и обратился к Спиннелу:
      – Вы ищете что-то конкретное?
      – И как давно вы здесь? – вопросом на вопрос ответил Спиннел.
      Нэсти насторожился. У него возникло знакомое ощущение – предчувствие опасности.
      – Второй год, – ответил он, следя за гостем.
      – Зимой, должно быть, торговли нет? – задал Спиннел очередной вопрос.
      – Некоторые ныряют и зимой.
      – Да? – Спиннел бросил маску в лоток с трубками для дыхания. – Я полагал, что зимой слишком холодно.
      – Мы рассказываем об аквалангах и водолазных костюмах, но, конечно, избегаем подледного плавания. – На лице Дасти не было и намека на улыбку. – Человек может пострадать, даже погибнуть, плавая подо льдом.
      Спиннел взглянул на озеро.
      – Дьявольщина, я даже не думал, что здесь может быть так холодно.
      Нэсти переместил резинку за другую щеку, однако промолчал.
      – Вы бывали здесь зимой? – спросил Дасти.
      – Да, последнюю зиму, – ответил Спиннел не очень уверенно. – По крайней мере, большую часть зимы.
      – Неужели? – Дасти подчеркнуто медленно вытащил маску из лотка с трубками и вернул на прежнее место. – И вы собираетесь заняться этой зимой подводным плаванием?
      – Нет, я продюсер.
      Нэсти проглотил остатки давно остывшего кофе. Он не стал спрашивать, что именно снимал Спиннел. Дасти тоже промолчал.
      Выдержав паузу, гость продолжил:
      – А также директор программы и автор сценария. Я из Лос-Анджелеса.
      – Впечатляет, – почмокал губами Дасти.
      Джек Спиннел нахмурился. Покопавшись в ящике с резиновыми прокладками, он заметил:
      – Возможно, мы в состоянии освоить это место. Вашему бизнесу это пошло бы на пользу.
      Нэсти почти не спал ночью, к тому же сказывалось напряжение вчерашнего вечера.
      – Будьте так любезны, объясните нам, кто вы и чего хотите? – сказал он, заметно нервничая. – Похоже, вы полагаете, что мы это знаем. Если так, то вы ошибаетесь, мистер Спиннел.
      – Зовите меня просто Джек. – Он снова ослепил их блеском золотых коронок. – Я продюсер, автор сценария и директор программы «Дом Полли». Извините, но мое имя в титрах – на первом месте, и я полагал, что вы меня узнаете.
      – Да, конечно. – Дасти, нахмурившись, смотрел, как прокладки рассыпаются в разные стороны. – Вероятно, это неплохая идея. Моя внучка смотрит вашу программу, когда приходит в гости. – Он выразительно посмотрел на Нэсти, предупреждая взглядом, чтобы тот держал рот на замке. Так как у Джулии не было деда, Дасти взял эту роль на себя.
      – У меня есть и соавтор, Мэри Риз. Некоторые программы мы делаем вместе, – снисходительно усмехнулся Спиннел. – Вы, возможно, видели ее имя в титрах. Но в целом это мое шоу и моя идея.
      Нэсти медленно опустился на стул и сцепил «замком» пальцы. «Этот парень, – подумал он, – кажется, подбирается к главному».
      – Я расспрашивал о тебе в городе, – сказал Спиннел, обращаясь к Нэсти. – Все тебя видели, но никто не знает.
      Нэсти медленно поднял глаза.
      – Да, – кивнул он, – согласен, я человек не очень общительный…
      – Говорят, ты тихоня, хотя я бы так не сказал.
      Нэсти сделал глубокий вздох – он пытался держать себя в руках.
      – Очень жаль, что я не произвел на вас благоприятного впечатления.
      – Мне сказали, у тебя дорогая яхта и ты живешь на ней.
      – Просто поразительно, как легко вам удается получать ответы на свои вопросы.
      – Я всегда получаю ответы на свои вопросы, – сказал Спиннел. – В этом городе любят меня и мое шоу. Люди рады, что мы выбрали именно это местечко; они считают, что шоу привлекает в Киркленд деньги.
      – Браво! – криво усмехнулся Нэсти. – А вы тоже так считаете?
      – Знаешь, возможно, не только я тобой интересуюсь.
      – Кому же еще я интересен?
      Спиннел скорчил гримасу и пожал плечами:
      – Не важно. Я, может быть, и не назову ни одного имени. Но если ты наживешь себе врагов в этом городишке, то это плохо отразится на вашем бизнесе.
      – Что, угроза? – вмешался в разговор Дасти. – Ты кто такой, чтобы вваливаться сюда и угрожать нам? Убирайся отсюда, дерьмо собачье!
      – Как мило, – с невозмутимым видом произнес Спиннел. Он взглянул на Дасти. – Я все-таки посоветовал бы вам не высовываться и стараться ладить с людьми.
      – Иначе вы не покажете нас в своем шоу? – спросил Нэсти, наслаждаясь изумлением, промелькнувшим в глазах посетителя.
      – Чтобы участвовать в «Доме Полли», нужно заслужить такое право, – принялся объяснять явно задетый за живое Спиннел. – Зато, например, в местной типографии говорят, что, после того как их показали в программе, оборот у них возрос в четыре раза. Да спросите хотя бы у психов, которые занимаются колдовством и предсказанием будущего. У Белинды с Фестусом. Ведь не так просто приучить людей к домашнему мылу и свечам, к якобы полезному для здоровья травяному чаю и прочим подобным вещам. Но у них никогда еще дела не шли так хорошо.
      – Очень рад за них, – сказал Нэсти. – Значит, именно так вы собираете материал для своих передач?
      – Ну, вы-то пока можете не рассчитывать на участие в шоу. Я просто хочу, чтобы вы задумались, не наживали себе врагов. Со мной лучше не враждовать. Но со мной очень легко ужиться, если есть желание.
      – А может, мне все равно, как мы с вами уживемся? – пожал плечами Нэсти.
      Ему уже надоел этот разговор.
      – Может, я по своему характеру не очень дружелюбен?
      – Но тебе нравятся красивые женщины.
      «Итак, все ясно, ситуация прояснилась», – подумал Нэсти.
      – Кому же они не нравятся? – спросил он, по-прежнему стараясь держать себя в руках.
      Спиннел рассмеялся:
      – Я не об этом. Я говорю именно о тебе. Потому что уже видел тебя… как и некоторые другие из нашей команды. Ты родился под счастливой звездой.
      Нэсти подумал, что последнее замечание Спиннела столь же уместно, как танк на кладбище.
      – У каждого своя звезда и своя судьба. И я не один такой в Киркленде, – ответил он невозмутимо.
      – Но только твоя звезда приводит тебя к пристани. – Карие глаза Спиннела пристально смотрели на Нэсти. – Она вечерами прогуливается у берега. И каждый вечер в то же самое время появляешься там ты, Феррито.
      – Эй, поосторожнее! – подал голос Дасти, поднимаясь со стула.
      – Не беспокойся, Даст, – остановил приятеля Нэсти. – Это наше с Джеком дело, и мы сами разберемся.
      – Она очень впечатлительная… – проговорил Спиннел примирительным тоном.
      Нэсти вопросительно посмотрел на Спиннела:
      – Действительно впечатлительная?
      – Я знаю ее очень хорошо.
      «Интересно, насколько хорошо?» – подумал Нэсти, однако промолчал.
      – То, что беспокоит ее, беспокоит и меня, – продолжал Спиннел. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
      – Конечно. Вы заботитесь о благополучии вашей телезвезды. Не будет Полли, не будет и шоу. Другими словами, вы хотите получить гарантию, что я не собираюсь однажды вечером пристукнуть ее у пристани и утопить.
      Нэсти заметил краем глаза, что Дасти едва удерживается от смеха.
      Спиннел приосанился и спросил:
      – Полагаешь, остроумно?
      – Не исключено. Впрочем, я никогда не слыл остряком.
      – Полли для меня не просто телезвезда, – сказал Джек, несколько смутившись. – Она для меня значит намного больше. И что мне теперь с тобой делать?
      Нэсти внимательно смотрел на стоявшего перед ним Спиннела, разглядывая продюсера с таким же любопытством, с каким тот несколько минут назад изучал его самого.
      – Послушайте, Джек, – сказал он наконец. – Я попытаюсь быть с вами откровенным. Я хочу понять, о чем вы говорите или, возможно, только пытаетесь сказать.
      Нэсти не мог представить себе Полли Кроу рядом с этим клоуном. А если бы и смог – подобное зрелище ему не понравилось бы.
      – Не напрягайся, со временем поймешь, – криво усмехнулся Джек, вертя массивное золотое кольцо на пальце левой руки. Он снова взглянул на Нэсти. – Я считаю своей обязанностью заботиться о том, чтобы ничто не расстраивало Полли. Она впечатлительна и темпераментна, как и большинство актрис. И она слишком много для меня значит. Я должен заботиться о том, чтобы никто не нарушал ее душевный покой.
      Этот продюсер, возможно, крепкий парень, подумал Нэсти. Но Спиннел никогда не смог бы стать достойным противником Феррито. Нэсти медленно поднялся со стула.
      – Именно это и заставило вас прийти сюда? – спросил он, добродушно глядя на Спиннела; тот был почти на голову ниже Нэсти.
      – Сейчас я задаю вопросы, – с вызовом ответил продюсер.
      – Вы уже задавали вопросы, – заметил Нэсти. – А теперь моя очередь. Нет закона, запрещающего гулять в порту.
      – Зато есть закон, запрещающий преследовать женщин.
      Нэсти подошел вплотную к Спиннелу, так что тому пришлось запрокинуть голову.
      – Вы не хотите взять свои слова обратно?
      – Ты меня не запугаешь! – закричал Спиннел предательски дрогнувшим голосом.
      Нэсти улыбнулся:
      – Ну конечно, не запугаю. Такого храбреца, как вы, ничем не испугаешь. Вы слишком важная персона, верно? Вы привыкли получать все, что захочется. Привыкли помыкать людьми и требовать от них благодарности за своё благородство.
      – Я пришел сюда не драться.
      Дасти, по-прежнему сидевший в углу, прыснул в кулак.
      – Вот и хорошо, – кивнул Нэсти. – Иначе вам пришлось бы испытать разочарование. Но я взял себе за правило не связываться с более слабым противником. Поэтому уходите и больше не возвращайтесь.
      – Ты что же… – начал было Спиннел, но тут же осекся.
      Нэсти повернулся и, открывая дверь, выпалил:
      – Вон!
      Незваный гость пытался сохранить достоинство, но это плохо у него получалось. Спрятав трясущиеся руки в карманы, он сказал:
      – Я уйду. Но потому, что я сам этого хочу. Я сказал вам все, что собирался сказать. И пеняйте на себя, если у вас начнутся неприятности. Запомните мои слова.
      – Кажется, я не совсем вас понимаю, – сказал Нэсти, окинув Спиннела презрительным взглядом.
      – Держись подальше от пристани, или мне придется предупредить Полли, чтобы она не гуляла там.
      – Это Полли просила вас прийти сюда?
      – Ты понял? Держись подальше от нее, – сказал продюсер, проигнорировав вопрос.
      – Значит, не просила, – сделал вывод Нэсти. – Вы лгали, когда говорили, что она расстраивается из-за меня. Но вы боитесь, что я раскрою вашу ложь. Так чего же вы боитесь?
      – Я не из тех, кого можно запугать, – снова приосанился Спиннел.
      Солнце нимбом сияло над его бритой макушкой. Повернувшись, он вышел из магазина. Прежде чем Нэсти закрыл за ним дверь, продюсер с угрозой в голосе добавил:
      – За тобой следят, имей в виду. Мне будет известен каждый твой шаг. И не крутись около Полли.
      Либо Полли рассказала о встрече с ним накануне вечером, размышлял Нэсти, либо ее босс действительно считал своей обязанностью следить за каждым шагом телезвезды. Джек Спиннел неожиданно обернулся – Нэсти по-прежнему стоял у порога – и совсем другим тоном проговорил:
      – Вот что, мой ассистент позвонит тебе… Договоришься с ним о своей доле. Идет? – Продюсер замер в ожидании ответа.
      Похоже, он действительно очень не хотел, чтобы кто-то увивался вокруг Полли.
      Нэсти никогда не отмахивался от деловых предложений. Он улыбнулся и сказал:
      – Был бы рад побеседовать с вашим помощником. Надеюсь, мы договоримся. – В этот момент Нэсти склонялся к мысли, что Полли по душе такой телохранитель, как Джек Спиннел.
      Джек облегченно вздохнул:
      – Отлично. Просто замечательно. Я знал, что ты правильно поймешь меня.
      – О да, теперь я прекрасно все понимаю, Джек, – снова улыбнулся Нэсти.
      Спиннел ухмыльнулся:
      – Очень… очень приятно было познакомиться. У меня ведь огромные возможности, Феррито, уж поверь.
      – Не сомневаюсь, что так и есть.
      – Люди всегда делают то, что я им говорю. – Размахивая на ходу руками, Спиннел направился к своей машине. – Они знают, что это лучше, чем связываться со мной! – крикнул он, обернувшись.
      Затем пнул ногой крыло «мерседеса», криво ухмыльнулся и уселся за руль.
      Нэсти закрыл дверь, заглушив рев ожившего автомобильного двигателя. Затем повернулся к Дасти. Тот сидел на стуле, с усмешкой глядя на приятеля.
      – Лучше не связываться с Джеком, – проговорил Дасти. – Он может напакостить тебе.

      Гэвин Такер нервно расхаживал по съемочной площадке. Время от времени он останавливался и бросал свирепые взгляды на дверь студии звукозаписи. В очередной раз остановившись, он в сердцах швырнул в угол кисть, которой раскрашивал декорации перед камерой.
      – Не могла бы ты его успокоить? – обратилась к Полли Мэри Риз. – Не понимаю, что на него нашло. Он всегда такой спокойный… Эй, Гэвин! Остынь, слышишь? – снова повернулась она к Такеру.
      – Мэри, дорогая, иди-ка ты… Сама знаешь куда, – проворчал Гэвин, продолжая метаться по площадке.
      – Только вместе с тобой, дорогой, – отозвалась Мэри. – Может, постараешься выбирать выражения? Если это, конечно, не слишком тебя затруднит.
      Возмущенный Гэвин завращал своими карими глазами. Повернувшись к Полли, он воскликнул:
      – Киска, заставь ее замолчать! Мои нервы с утра напряжены до предела. Я сегодня ночью глаз не сомкнул. Ни на миг!
      Вокруг Полли крутился гример, чуть поодаль рядом со своей аппаратурой сидели несколько операторов.
      – Где же Джек? – спросила Полли у Мэри. – Он никогда не опаздывал.
      – А сегодня опоздал, – процедила Мэри сквозь зубы. – А ведь знает, какой у нас плотный график.
      Полли не стала спрашивать, по какой причине мог задержаться любовник Мэри. Конечно, она догадывалась, что все давно уже знают об их связи, но о том, что Мэри и Джек живут вместе, вслух не говорили.
      Мэри взглянула на часы.
      – Что ж, время – деньги. – Щелкнув пальцами, она воскликнула: – Так, все по местам! По крайней мере приготовимся к съемкам. Давайте-ка быстренько пробежимся по сценарию еще раз.
      Довольный тем, что про него забыли, Гэвин немного успокоился: теперь он расхаживал по площадке уже не так стремительно. Полли заняла свое место рядом с садовой скамейкой и наклонила голову – чтобы парикмахеру было удобнее укладывать ее волосы. Гример нарумянил ей щеки, припудрил нос и отправился приводить в порядок Гэвина.
      – Итак, сегодня у нас передача об осени, – начала Мэри. – Мы поговорим о возвращении в школу и о расставании с родителями, к которым дети приезжали на лето. Ученики снова идут в школу. Как их там принимают? Поговорим об этом. Поговорим о том, как поддержать неудачников, а также об искусстве общения и о том, как измениться к лучшему. Поговорим о любви и дружбе.
      – Отвратительно, – буркнул Гэвин. – Слащаво до приторности.
      – Ты что-то сказал?! – крикнула Мэри.
      – Просто конфетка! – повысил голос Гэвин. – Я говорю, что это будет замечательный эпизод. Полли, поцелуй меня покрепче, дорогая. В духе любви и дружбы.
      Однажды Полли уже купилась на слова Гэвина о любви и дружбе. Вспоминая, как его язык касался ее неба, она чувствовала позывы тошноты.
      – Иди ко мне, киска, – не унимался между тем Гэвин, приближаясь к ней с распростертыми объятиями. – Ну давай проведем вместе время. Я та-а-к соскучился.
      – Прекрати! – отрезала Полли.
      Гэвин подошел к ней почти вплотную и прислонился бедром к спинке скамьи. Он был высокий и тощий, с притворной вялостью в движениях, однако острый, проницательный взгляд и дьявольская усмешка не позволяли назвать его вытянутое лицо заурядным.
      – Полли, ты сводишь меня с ума, – продолжал Гэвин. – Ну давай, давай прыгнем в постель!
      Полли промолчала.
      – Сама же знаешь, что хочешь меня, – упорствовал Гэвин. – Зачем сдерживаться?
      – Оставь свои шуточки для съемок, – неожиданно рассмеялась Полли.
      – Я сказал что-то смешное? – удивился Гэвин.
      – Сам прекрасно знаешь.
      Наклонившись, он коснулся губами ее щеки, и Полли вздрогнула.
      – Только ты и удерживаешь меня здесь, – с горечью проговорил Гэвин.
      – Спасибо, – ответила Полли; она почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.
      Когда Гэвин не приставал, он мог быть неплохим парнем.
      – Ты невероятно одаренный. Мне нравится с тобой работать, – сказала она, нисколько не покривив душой.
      – И мне с тобой, киска, – улыбнулся Гэвин. – Кстати, а не хочешь ли попробовать свои силы за пределами этого городка?
      – Нет, не хочу, – ответила Полли. – Это общенациональная передача, и мне не надо никуда уезжать. К тому же я люблю этот городок. И мне очень нравится наша программа, все в ней нравится.
      – Семейные, ценности?.. Любовь и истина? – усмехнулся Гэвин.
      Полли задумалась: как бы от него отделаться, не привлекая внимания остальных членов съемочной группы? Но ничего путного в голову не приходило.
      – Думаю, что все это очень важно для детей, ведь в детстве все и начинается…
      – Что начинается? Медленное умирание, – снова усмехнулся Такер.
      – Если тебе это так не нравится, почему же ты сам участвуешь в программе?
      Он коснулся ее подбородка тыльной стороной ладони.
      – Я уже говорил тебе. Мне нравится рисовать тебя, киска. Особенно обнаженной.
      – Не надо, – прошептала Полли. – Ты очень одаренный, самый талантливый в труппе. Ты нужен нам, и я надеюсь, что ты останешься с нами. Но я не хочу этого от тебя.
      – Этого? – Гэвин приподнял рыжеватую бровь. – Что ты имеешь в виду? Дружескую болтовню? Я уверен, ты не откажешь человеку в таком пустяке.
      Полли быстро провела ладонями по блузке – вдруг захотелось убедиться, что она не выбилась из-под пояса джинсов.
      – Поедем со мной в Лос-Анджелес, красотка Полли, – горячо зашептал ей в ухо Гэвин.
      По спине Полли пробежал холодок, на затылке зашевелились волосы.
      – Эй, эй! – Гэвин наклонился над скамейкой. – Ты в порядке? Плохо выглядишь. Или ты так возбудилась? Ведь я всего лишь предложил то, о чем ты всегда мечтала.
      «… красотка Полли»? Она взглянула на Гэвина, и ее глаза расширились от ужаса. Он взял ее за плечи:
      – Полли, что с тобой?
      Она тряхнула волосами, пытаясь сбросить с себя оцепенение.
      – Нет, нет, ничего. Пустяки.
      Эти слова – «красотка Полли» – преследовали ее всю жизнь. Кажется, везде начинают мерещиться призраки. С этим пора кончать!
      – Полли, тебя! – окликнул ее один из членов группы, подходя к скамейке с радиотелефоном в руке.
      Полли кивнула, улыбнулась и взяла аппарат:
      – Полли Кроу слушает.
      В трубке раздался странный звук – точно звонивший щелкнул языком и коротко хохотнул. Затем послышались короткие гудки. Полли молча ждала, глядя на аппарат. Наконец спросила:
      – Ты уверен, что спрашивали меня? – Она почувствовала знакомую пустоту в желудке.
      – Конечно, уверен, – нахмурился мужчина, передавший ей трубку.
      Полли пожала плечами:
      – Нас разъединили. – Она вернула аппарат, стараясь ничем не выдавать своих чувств. – Спасибо.
      На съемочной площадке появились Арт Лоудер и его сестра Дженнифер – оба в полосатых красно-желтых костюмах в обтяжку и лохматых рыжих масках. Они были наряжены как Прыг и Скок – добрые сказочные чудища, самые любимые персонажи из «Дома Полли».
      – О, конфетки! – проворчал Гэвин. – Явились наши остроумные австралийские близнецы. Пора начинать.
      – Вот-вот, займись делом, – сказала Полли, все еще продолжая думать о звонке.
      Она пыталась понять, кто ее мучает и почему этот человек проявляет такое упорство.
      Гэвин поцеловал ее в щеку и прошептал в ухо, обдавая жарким дыханием:
      – Держу пари, что ты не говорила этого своему аквалангисту, моя киска.
      Полли вздрогнула и в ужасе уставилась на Гэвина.
      – Эй, ребятки! – окликнул их Арт, прежде чем Полли успела спросить Гэвина, что он имеет в виду. – Что тут за суета? Можно подумать, у вас здесь вечеринка, черт возьми! Где Джекки?
      – Откуда нам знать, где твой дружок? – передразнил Арта Гэвин, подражая его акценту.
      Брат и сестра были примерно одного роста – выше среднего – и оба прекрасно сложены. Их квалификация не позволяла рассчитывать на блестящую карьеру – как в родной Австралии, так и в других частях света. Программа же обеспечивала постоянной работой: брат и сестра демонстрировали акробатические и танцевальные номера.
      Дженнифер улыбнулась, заметив Полли. Австралийка обладала тонким чувством юмора, и они стали подругами. Дженнифер находилась рядом с Полли, когда та впервые услышала шепот, записанный на пленку, и согласилась, что будет лучше, если об этом поменьше говорить.
      Полли снова – в который уже раз – принялась размышлять о странных звонках. И снова ей ничего не приходило в голову. Вернее, приходила в голову только явная нелепость: возможно, это звонит Нэсти Гнус.
      Ее размышления прервал грохот входной двери – в павильон вошел мрачный Джек Спиннел. Он прошел мимо вешалок с костюмами, мимо подставок и аппаратуры и опустился на свой стул. Не обращая внимания на членов съемочной группы, он уткнулся в сценарий дневной программы.
      Взоры всех присутствующих обратились к Мэри, которая отбросив за спину свои волнистые каштановые волосы, направилась к Джеку.
      – Ого, – вполголоса произнес Арт. – Может, нам, цыплятам, пойти прогуляться?
      – И пропустить такое зрелище? – спросила Дженнифер. – Ни за что на свете. Она же собирается прожевать этого мерзавца и проглотить с потрохами. У нее это получится гораздо лучше, чем у меня.
      Колоритная речь, фантастическая физическая сила и грация – все это придавало Лоудерам выразительность, но не более того. Кареглазые, с каштановыми волосами, с приятными, но вполне заурядными лицами – без своих красно-желтых костюмов они затерялись бы в толпе.
      Полли заставила себя на время забыть о звонках. «Слава Богу, – подумала она, – что сегодня нет «живых» съемок и у группы уже есть несколько готовых передач».
      – У меня было неотложное дело, – неожиданно заговорил Джек, чувствовавший на себе множество взглядов. – Я что, должен спрашивать у вас разрешения на каждый свой шаг?
      – Не повышай голос, Джек, – сказала Мэри.
      Тон ее не предвещал ничего хорошего, ее хрупкая изящная фигурка казалась воплощением ярости.
      – Этого от тебя следовало ожидать, даже если бы у тебя вообще не было никаких дел.
      – У меня было дело. Неотложное. И давай закончим на этом, – проворчал Спиннел и повернулся к артистам.
      Арт и Дженнифер надели свои маски и выполнили несколько акробатических трюков.
      – Довольно! – Мэри повернулась к группе. – Берем выходной.
      – По местам! – заорал Джек. – Немедленно по местам!
      – Оставьте эту проклятую студию! – повысила голос и Мэри. – Все свободны. Расходитесь. Джек вскочил со стула.
      – У нас нет времени на выходные! – заорал он. – И не устанавливай тут свои порядки, Мэри.
      – Ну уж если вы не хотите… – усмехнулась Мэри, сверкая бирюзовыми глазами.
      Но тут же смягчилась:
      – Ладно, Джек, не валяй дурака.
      Спиннел бросил сценарий на стул и прислонился к стене.
      – Терпеть не могу ревнивых сук, – пробурчал он.
      И уже громче добавил:
      – Это моя программа, понятно? Моя. Если не нравится, найду другого соавтора.
      – Только попробуй! – подбоченилась Мэри.
      Ее обычно бледное лицо раскраснелось, так что веснушки совсем исчезли.
      – Ты можешь быть продюсером и директором, Джек. Но сюжет-то мой. Я создаю канву передачи. Без меня ты как без рук.
      Дженнифер и Арт, сидевшие на полу, с интересом наблюдали за этой перепалкой. Группа операторов, обходя их, направлялась к дальней стене студии.
      – Ну прямо как дети, – улыбнулся Гэвин. – Почему бы нам всем вместе не показать пример? Может, продемонстрируем, как жить в мире и согласии? Мы же собираемся учить наших малюток любви и терпимости. Разве не так, Мэри, а, дорогая?
      Но Джек и Мэри, казалось, не обратили никакого внимания на реплику Гэвина.
      Полли затаила дыхание. Ей хотелось уйти из студии – тут все походили на сумасшедших.
      – Отстань от них, – сказала она Такеру, взяв себя в руки. – Возможно, нам сейчас действительно лучше уйти отсюда.
      Мэри подошла вплотную к Джеку и спросила:
      – Где же ты был? И с кем?
      – Тебе не… – Джек вскинул подбородок, но осекся под пронзительным взглядом своей любовницы. – Давай оставим это, Мэри.
      – Джек, почему? – не унималась Мэри. – У вас с ней что-то было, не так ли? Ты проигнорировал мои слова и пошел поговорить с ним о…
      – Заткнись! – Спиннел скрипнул зубами. – Я не нуждаюсь в твоей опеке и делаю то, что мне нравится.
      – Не нуждаешься? – прошипела Мэри. – Ты уверен, что не хочешь взять свои слова обратно? А ведь придется, если ты хочешь, чтобы все у тебя здесь шло гладко.
      – Ревность – мерзкая штука, – заметил Гэвин. – Она делает женщину сварливой и лишает разума.
      – Из-за чего она ревнует?
      Гэвин сел на скамейку и обнял Полли за плечи.
      – Ты действительно не знаешь? Поразительно! Это мне нравится в тебе больше всего. Ты так наивна!
      – Что-то я не улавливаю ход твоих мыслей, – сказала Полли, пытаясь отодвинуться.
      Он еще крепче обнял ее и заговорщически подмигнул:
      – Просто я говорю, что было бы неплохо, если бы мы с тобой показали Мэри, что у нее нет повода для ревности.
      Полли пристально взглянула сначала на Гэвина, затем на Джека и Мэри.
      – Да-да, – улыбнулся Гэвин. – Именно это я и хочу сказать. И точно так же думает Мэри.
      – Но я ведь здесь, в студии, – удивилась Полли. – И все утро была тут. Почему же она решила, что он был со мной?
      – Она так не думает. Во всяком случае, не про сегодняшнее утро. Но, кажется, я понял ход ее мыслей. Так, может, изменим ее мнение?
      – По-моему, нет ничего такого, о чем следовало бы изменить мнение Мэри, – решительно заявила Полли.
      – Ошибаешься, – усмехнулся Гэвин. – Она подозревает, что у тебя с Джеком любовная связь, а мы можем немного облегчить ей жизнь, если покажем, что без ума друг от друга.
      Возмущенная Полли резко повернулась к Такеру, но так ничего и не сказала, потому что Гэвин, воспользовавшись ее неосмотрительностью, закрыл ей рот продолжительным поцелуем.
 
      При свете дня Полли чувствовала себя в большей безопасности. Дневной свет и окружавшие люди придавали ей уверенности и силы. Она пересекла Лэйквью-драйв и неторопливо пошла по тротуару, разглядывая витрины магазинов. Узкая улочка была запружена автомобилями. По сравнению с минувшей неделей заметно потеплело. На улицах снова можно было увидеть обнаженные загорелые руки и ноги. В толпе на тротуарах слышался веселый смех молодежи. В Киркленде причудливо сочетались самые последние направления моды и стили, что вызывало неодобрение консервативной части населения из соседних городков.
      Полли заставила себя расслабиться и сосредоточилась на дыхании животом. Бестолковая утренняя съемка представлялась сплошным кошмаром. Только декорации Гэвина оказались довольно удачными. Пока Прыг и Скок делали вид, что ничего особенного не произошло, он раскрасил деревья, служившие фоном, так что листва приобрела золотистый оттенок. Потом Мэри с Джеком снова сцепились.
      Полли извинилась и ушла. Ей не давал покоя последний телефонный звонок.
      Из пиццерии напротив доносились ароматы свежеиспеченных булочек и кофе. Полли даже зажмурилась от удовольствия. Почему естественные человеческие эмоции, самые обычные маленькие радости – такая редкость в ее жизни? Она должна покончить с этим, забыть о своих страхах. Ведь именно этого добивается невидимый мучитель: пытается запугать ее.
      В витрине художественной галереи, мимо которой проходила Полли, были выставлены новые картины, и она остановилась, чтобы рассмотреть их. В основном здесь были морские пейзажи. Но больше всего Полли поразили картины с волками. Она долго и внимательно рассматривала волчью стаю на снегу среди голых стволов деревьев – прекрасный и одновременно печальный пейзаж. У Полли, очарованной этой необычной красотой, комок подкатил к горлу, и сжалось сердце. За спиной у нее остановился какой-то прохожий, он тоже стал молча разглядывать картины. Полли не видела его, но наслаждалась гармонией их совместного молчаливого созерцания.
      Над картиной с волчьей стаей висела другая, на которой один-единственный зверь выглядывал из укрытия в скале. Полли с трудом оторвала взгляд от светлых, пронзительных глаз волка и встретилась взглядом со стоявшим рядом мужчиной. Это был Нэсти.
      – Гнус? – в растерянности спросила она. – Вы появились так внезапно…
      Полли опустила глаза: она была почти уверена, что Нэсти разгуливает босиком. Однако на сей раз он был в кроссовках.
      – Я шел за вами, – сказал он без тени смущения, глядя на Полли своими холодными глазами. – Вы настолько были поглощены своими мыслями, что не заметили меня.
      – Это вы оставляли сообщения на моем автоответчике? – выпалила Полли. – Вы звонили мне сегодня утром и бросили трубку?
      – Нет, – покачал головой Нэсти.
      – Так я вам и поверила. – Полли резко повернулась и зашагала прочь.
      Нэсти Феррито, как-то удивительно трогательно прихрамывая, пристроился рядом. Он шел, засунув руки в карманы узких застиранных джинсов. Полли, покосившись на него, почему-то подумала о его хромоте, вернее, о том, что хромота эта почти незаметна.
      – Я должен извиниться перед вами, Полли, – немного помолчав, сказал Нэсти.
      – Вы должны оставить меня в покое.
      – Конечно, каждый имеет право на уединение. И мне совсем не хочется надоедать вам. – В его интонации чувствовалась какая-то недосказанность: возможно, он надеялся на продолжение разговора.
      Проклятие, досадовала Полли, ведь нетрудно было догадаться, что он следит за ней. Следит даже здесь, на залитой солнечным светом многолюдной улице. А может, именно это и помешало ей заметить его? Ведь он был таким же незнакомцем, как и многие другие.
      Да, но какой незнакомец! Какой мужчина! Полли поймала себя на том, что восхищается им, и рассердилась.
      – Тем не менее вы надоели мне, мистер Феррито. Спасибо за извинения, я их приняла. До свидания.
      – Мне не часто приходилось извиняться. Она остановилась. Остановился и Феррито.
      – Вы мне мешаете, – сказала Полли. – Вы, возможно, очень неплохой человек, но я вас боюсь. – Господи, что она делает? Почему говорит то, чего вовсе не хочет говорить, мысленно ужаснулась Полли.
      – Простите меня, Полли. – Страдание, промелькнувшее в глазах Нэсти, смягчило их холодный блеск.
      Его большая теплая рука скользнула по ее плечу.
      – Пожалуйста, простите меня. И все же… позвольте угостить вас чашечкой кофе.
      – Я не пью кофе. – От его прикосновения по телу Полли пробежала приятная дрожь.
      Это было какое-то безумие.
      Он улыбнулся. Ни одного мужчину улыбка не делала таким привлекательным.
      – Тогда, может быть, пиво? – предложил Нэсти. – Мартини? Вино? Коктейль?
      Полли поморщилась.
      – Лимонад?
      – Нет, благодарю вас.
      – Да не бойтесь вы, – с мольбой произнес Нэсти. – Я безобидный, как котенок. Честное слово. Спросите любого, хотя бы моего напарника, Дасти.
      «Ничего себе котенок! – усмехнулась про себя Полли. – Под два метра ростом, кареглазый, загорелый, мускулистый блондин. Котенок?..»
      – Не очень-то вы похожи на котенка, – сказала Полли.
      – Так что же вы пьете?
      – Чай, – не раздумывая ответила Полли.
      – Чай так чай, – согласился Нэсти.
      И снова улыбнулся. И опять повторилась та же история: сбитая с толку Полли открыла рот, но никак не могла сообразить, что же сказать. Она чувствовала, что Нэсти никак не мог быть тем человеком, который звонил ей и нашептывал непонятные угрозы. Совершенно растерянная, Полли позволила взять себя под руку.
      – Я знаю одно местечко на углу, там превосходный чай, – сказал Нэсти.
      – Но я собиралась зайти в «Потустороннюю реальность», – попыталась возразить Полли.
      Ей никак не удавалось стать прежней – осторожной и благоразумной женщиной.
      . – А… Торговля фигурками для колдовства и предсказание будущего, – усмехнулся Нэсти. – Я знаю это заведение.
      – Белинда и Фестус не продают фигурки, – возразила Полли, защищая своих друзей.
      Он слегка прижал к себе ее руку.
      – Уверен, что они этого не делают. Я только повторил то, что мне довелось услышать от какого-то идиота.
      Его замечание немного успокоило Полли. Если бы он был опасен, если бы от него исходила угроза, она бы почувствовала это. А все, что она ощущала… это было тепло.
      Нэсти еще крепче прижал к себе ее руку.
      – Они еще и чаем увлекаются, – усмехнулся он. – Почему я не слышал об этом?
      – Да, у них прекрасный чай, – ответила Полли. – Но вы же его не любите.
      – Откуда вы знаете? Я очень люблю чай. – Нэсти старался говорить как можно убедительнее.
      Разговаривая, они свернули на Киркленд-авеню и направились в сторону магазинчиков, расположенных на берегу озера.
      – А вот и «Потусторонняя реальность». – Нэсти указал в сторону ближайшей витрины. – Мой партнер Дасти вам бы понравился. Правда, его иногда трудновато понять.
      – Он плохо говорит по-английски?
      – Говорить-то говорит, но только речь у него очень уж колоритная, если вы понимаете, что я имею в виду.
      Что бы подумал Нэсти Феррито, считавший своим долгом предупредить Полли о «колоритном» английском своего компаньона, если бы узнал, как она сама когда-то выражалась? В детстве Полли немного заикалась и глотала слова. Но никто не должен знать об этом, по крайней мере здесь. Родители вряд ли захотят, чтобы их дети смотрели передачу, ведущая которой хоть чем-то их не устраивает. А этот тип с автоответчика?.. Что бы он сделал, если бы обнаружил этот ее недостаток? Оставил бы Полли в покое? Или решил бы, что ее тем более необходимо спасти?
      – Вы о чем-то задумались, Полли? – прервал ее размышления Нэсти.
      Она внезапно остановилась.
      – Послушайте, я вовсе не говорила, что собираюсь куда-либо с вами идти. Надеюсь, вы меня простите?
      – Я действительно настолько неприятен вам? – с горечью спросил Нэсти.
      – Нет-нет, что вы…
      – Значит, настолько безобразен?
      «Он не собирается отступать», – подумала Полли.
      – Нет, почему же?.. – Вопреки здравому смыслу она была рада его настойчивости.
      – Может, у вас встреча с другом? – Он пристально посмотрел ей в глаза.
      – Нет, никакой встречи, – ответила Полли.
      – Так почему нам не посидеть в уютном кафе и не выпить по чашке чаю? Что в этом страшного?
      – Полагаю… ничего, – ответила Полли, немного подумав.
      И снова ее очаровала улыбка Нэсти.
      – Вот и хорошо. – Он подошел к двери и распахнул ее перед своей спутницей. – Прошу вас.
      Полли и не заметила, как они подошли к «Потусторонней реальности», витрины которой были завалены сонниками, магическими кристаллами и пыльными фолиантами. Действительно, ничего страшного в заведении Белинды и Фестуса с ней случиться не могло. Полли решительно переступила порог.
      Ее оглушил грохот динамиков, висевших на стенах помещения, и ослепили яркие вспышки света – казалось, здесь сверкали молнии и ревели стаи койотов. Отовсюду поднимался к потолку дым ладана, заволакивающий зал едкой синевой.
      – Кошмар, – сказал Нэсти без всякого выражения. – Может быть, они действительно торгуют фигурками для колдовства?
      – Полли! – Белинда, совладелица заведения – ее компаньоном был Фестус, – бежала им навстречу.
      Настоящий подвиг для такой солидной дамы, каковой являлась Белинда.
      – Вы как раз вовремя. Еще минута, и я отправила бы Фестуса разыскивать вас. Где наш милый Бобби? Он еще не вернулся в свою школу?
      – Нет еще. – Полли пришлось повысить голос, чтобы перекричать грохот динамиков. – Он у моей матери, в Хоул-Пойнте.
      – А, у нашей дорогой Венеры… Как ее курсы танца живота?
      – Прекрасно, – ответила Полли, стараясь не смотреть на Нэсти. – Просила передать вам привет.
      – Фестус наверху. Я сейчас его позову. Он как ребенок со своим новым астрономическим прибором. Совсем рехнулся: не спит ночи напролет, все рассматривает свои любимые звезды.
      Полли не знала фамилий Белинды и Фестуса и, следовательно, не знала, кем они приходятся друг другу. Они занимали жилые помещения над «Потусторонней реальностью», включая чердак, где Фестус без устали предавался своему излюбленному занятию – изучал свод небесный.
      Белинда взмахнула полами своей широкой и длинной, почти до пола, оранжевой плиссированной юбки и как-то странно посмотрела на Полли. Затем принялась оправлять столь же широкую, с глухим верхом блузку. Полли вопросительно подняла брови, не понимая перемен в поведении хозяйки.
      – Я полагаю, вы оба любите чай? – многозначительным тоном спросила Белинда; голос у нее был низкий, с хрипотцой.
      – О… – Сконфуженная тем, что не представила своего спутника, Полли тронула Нэсти за плечо, ощутив его упругие мускулы. – Это Нэсти Феррито.
      – Знаю, – ответила Белинда. – У него магазин со всякими такими штуками… чтобы плавать под водой.
      – Магазин для любителей подводного плавания, – вежливо поправил Нэсти. – А у вас здесь интересно.
      – Да, нам тоже нравится, – сказала Белинда со снисходительной улыбкой, окидывая Нэсти цепким взглядом узких зеленых глаз. Было совершенно очевидно, что она запомнит каждый дюйм его фигуры.
      Чмокнув полными губами, она вытащила из складок юбки небольшой мешочек гашиша, перевязанный зеленым шпагатом, и вложила его в руку Полли.
      – Держи это все время при себе.
      Полли незачем было спрашивать, что это такое.
      – Повышает сексуальную выносливость, – подмигнула ей Белинда. Она повернулась, собираясь уйти.
      Глянув через плечо, добавила:
      – Уж это я гарантирую. А вам, очевидно, не помешает…
      Выражение, промелькнувшее на лице ворожеи, оказалось для Полли столь неожиданным, что она уронила мешочек, и это еще более усугубило неловкость ситуации.
      Нэсти молча поднял мешочек и передал своей спутнице. То, что он не сказал ни слова и даже не усмехнулся, понравилось Полли.
      – Садитесь, присаживайтесь, – проговорила Белинда, указав в сторону трех покосившихся карточных столиков, стоявших у пузатой печки в центре зала. – А я пока займусь своей «Безмятежностью».
      Нэсти пододвинул к Полли металлический стул. Сам же уселся на соседний.
      – Безмятежность? Что это такое? – Он вопросительно взглянул на Полли.
      – Чай, – ответила она. – Называется «Стремление к безмятежности».
      – Давайте попробуем начать еще раз, – сказал Нэсти без тени улыбки. – Вчера вечером все вышло очень скверно.
      – Но мы ничего и не начинали…
      – Но ведь хотели же, верно?
      Хотела ли она? Да, вероятно. Да, черт возьми, конечно, хотела. Полли, не выдержав его пристального взгляда, опустила глаза – теперь она смотрела на его губы. Нижняя губа была заметно полнее верхней, но обе – четко очерченные, уголки же чуть приподняты. Странно… такие губы у человека, столь неулыбчивого. Но зато, когда он все же улыбался, на его щеках появлялись совершенно неожиданные и очаровательные ямочки.
      – Но ведь хотели же начать, а, Полли? – повторил свой вопрос Нэсти.
      На нем очень ладно сидела мягкая хлопчатобумажная рубашка. Впрочем, такому мужчине, с его-то фигурой, все было бы к лицу. И даже вовсе… ничего.
      Полли промурлыкала какой-то мотивчик и подбросила на ладони мешочек с гашишем.
      – А вы любите петь, – заметил Нэсти.
      – Вы так считаете?
      – Да, любите петь. Вы даже в своей программе то и дело тихонько напеваете. И думаю… думаю, вы совсем не прочь познакомиться со мной поближе.
      – Вы редкостный наглец.
      – Только в тех случаях, когда мне это выгодно. – Нэсти скрестил на груди руки. – И когда мне очень хочется чего-то добиться.
      «Почему-то многие полагают, что мужская грудь не может привлечь женщину, – подумала Полли. – Мужчины и сами говорят, что женщины не «заводятся» при виде мужского тела».
      Она фыркнула и пробормотала себе под нос:
      – Как будто они что-то знают об этом.
      Нэсти глянул по сторонам:
      – Кто?
      – Так, никто, – ответила Полли, невольно усмехнувшись.
      Каким бы ни был привлекательным ее спутник, он всего лишь один из многих, один из армии мужчин. На нем были линялые джинсы, плотно облегавшие его мускулистые ноги.
      Нэсти с улыбкой посмотрел на Полли. Она смутилась.
      – Так чего же вам очень хочется? – спросила она, чтобы скрыть свое замешательство.
      – Снимать фильмы, – ответил Нэсти без тени иронии. – И говорить именно то, что следует говорить. Например, комплименты женщине. И выполнять все ее желания, если, конечно, хочешь хоть что-то значить для нее. Ну… и так далее.
      Вообще-то Полли была не прочь поболтать. Но сейчас ей совершенно ничего не приходило в голову. Но непосредственность и откровенность Нэсти произвели на нее впечатление.
      – Прошлым вечером у меня, пожалуй, не было шансов, – сказал он, немного помолчав.
      Нэсти посмотрел на палочку ладана, дымившуюся на подставке в центре стола. Полли взяла ее и, вдохнув сизый дымок, закашлялась.
      – Но вовсе не потому, что я такой болван, – продолжил он, не глядя на Полли. – Просто у меня маловато опыта в таких делах.
      – Я верю вам.
      – Полагаю, я заслужил ваше доверие.
      От приторного запаха ладана Полли сделалось дурно. Она переставила подставку на другой стол и повернулась к Нэсти.
      – Подобные вещи раньше не имели для меня значения, – сказал он, глядя ей в глаза.
      Полли вопросительно приподняла брови. Нэсти откинулся на спинку стула и качнулся на задних ножках.
      – Но сейчас, – продолжал он, – это имеет для меня огромное значение, и мне все равно… даже если вы считаете меня круглым дураком.
      – Но ведь вы меня совершенно не знаете.
      Нэсти усмехнулся и прищелкнул языком. Полли взглянула на него – и у нее перехватило дыхание.
      – Когда-нибудь я объясню вам, почему знаю вас, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – Не сказал бы, что очень хорошо знаю, но все же… У всех есть какие-то… особые пристрастия. А моя страсть – психология. Я неплохо разбираюсь в людях.
      – К тому же вы на редкость скромный…
      – Просто я честен. А вы особенная женщина. Поэтому не следовало подходить к вам так, как подошел я.
      – Но почему вы… подошли именно так?
      – Я не прочувствовал вас. Но и не навязывался. Просто не хотел, чтобы вы ушли. Но, к сожалению, не вполне владел ситуацией. Теперь же у нас все будет иначе.
      У нас. Он практически ничего о ней не знал, но говорил так, будто у них общее будущее. Полли тряхнула волосами и решительно заявила:
      – Итак, вы выбрали меня. По крайней мере, я поняла ваши слова именно так. Вы выбрали меня и полагаете, что я автоматически выберу вас. Интересная у вас теория.
      Нэсти резко подался вперед. Полли вздрогнула и отпрянула. Но он все же завладел ее руками, положив их на стол, накрыл своими ладонями.
      – Безумная теория, – глухо проговорил Нэсти, глядя ей в глаза. – Вот уж не думал, что могу влюбиться.
      Полли вдруг почувствовала такой озноб, будто ее окатили ледяной водой. Ее била дрожь, руки и ноги покрылись гусиной кожей.
      – Вы не можете… так говорить, – прошептала она. – Не можете…
      – Я уже сказал.
      – Но вам не следовало так говорить.
      – И тем не менее это так.
      – Неужели вы думаете, что полюбили меня? Нэсти, вы с ума сошли…
      – Нет. Уверяю вас.
      – Но как же так? Мы ведь совсем незнакомы.
      – Я наблюдал за вами несколько недель…
      – Но вы не знаете меня.
      – Вот теперь и узнаю.
      Полли смотрела на своего собеседника во все глаза, смотрела, совершенно ничего не понимая. Все это походило скорее на кино, а не на реальную жизнь Полли Кроу. У нее вдруг промелькнула мысль, что Феррите ведет себя как сумасшедший. Она в ужасе отпрянула.
      – Мне надо идти.
      Полли вскочила со стула, но Нэсти удержал ее:
      – Я снова напугал вас.
      – Пожалуйста, позвольте мне уйти.
      – Если я вас отпущу, то потом буду проклинать себя. Вы уже никогда не позволите поговорить с вами как сегодня.
      – Да, не позволю, – кивнула Полли.
      Ей вдруг пришло в голову, что Нэсти прав: она действительно не позволит. К сожалению, не позволит. Но чего же, собственно, она хотела? Конечно, Нэсти очень привлекательный мужчина, но факт остается фактом: они друг другу чужие. Он же вел себя так, будто уже обладал ею. И точно так же вел себя тот… постоянно звонивший ей незнакомец.
      – Полли, пожалуйста, забудьте все, что я вам наговорил! Я вел себя как последний идиот. Как смел я надеяться, что вы примете меня всерьез? Пообещайте только, что мы снова увидимся. Снова и снова.
      – Я…
      – Пожалуйста. – Нэсти смотрел на нее с мольбой в глазах.
      Полли пришла в замешательство. Она отвела взгляд и сказала:
      – У меня есть сын.
      – Знаю. И даже видел вас с ним вместе. Очень симпатичный ребенок.
      – Он… самый лучший. Ему пришлось несладко, когда он был совсем маленьким. Теперь вся моя жизнь в нем, и я хотела бы, чтобы он не сомневался в этом. Для меня никогда не будет никого важнее Бобби.
      – Дети вырастают и становятся взрослыми. И тогда их мамам лучше полюбить кого-то другого.
      – Я привыкла к одиночеству.
      Нэсти провел кончиками пальцев по ее руке – от локтя к запястью.
      – Я тоже привык к одиночеству, – сказал он вполголоса. – И доволен своей жизнью. Извините, видимо, я ошибался, полагая, что вы не замужем. Просто я его не видел.
      – Но я действительно не замужем, – пробормотала Полли, пытаясь унять дрожь в руках.
      – Скажите, а что вы имели в виду, когда говорили о телефонных номерах? Вы упоминали о ком-то. О человеке, который постоянно вам звонит, не так ли? Ведь это мужчина?
      Нэсти пытался говорить как можно убедительнее – так, чтобы она не сомневалась в его искренности.
      – Не имеет значения, что я имела в виду. Просто неприятности. Мелкие неприятности, – поспешно добавила Полли, решившая, что иногда ложь простительна.
      – Вы считаете, что я настолько глуп, чтобы вам поверить? – Нэсти нахмурился. – Вы ужасно нервничали. Да вы и сейчас не в себе. Стоило мне упомянуть об этих звонках…
      – Я никогда не нервничаю, – отрезала Полли, она уже начинала сердиться. – Вы просто застали меня врасплох. Только что вас не было – и вдруг вы появились. Все это так неожиданно…
      – Прошу прощения. Впредь буду сначала свистеть. Или еще что-нибудь придумаю.
      – Нет уж, не надо!
      – Вам не нравится, когда свистят? – искренне удивился Нэсти.
      Казалось, ему доставляло удовольствие узнавать о ней все новые, даже самые незначительные, подробности.
      – Меня от свиста в дрожь бросает.
      – Да? А плавать вы любите? – еще более воодушевился Нэсти.
      – Конечно. – Полли не умела плавать, но постеснялась в этом признаться.
      – А как насчет подводного плавания?
      – Нет.
      – Хотите научиться?
      – Не знаю. – Даже если глаза Нэсти и были холодными, сейчас он смотрел на нее так, словно она – центр мироздания.
      – Сюда идет Белинда. Да еще с подносом.
      – Если вам звонит какой-то ненормальный, мне хотелось бы об этом знать, Полли. – В его интонации вновь послышались собственнические нотки, словно он имел на нее какие-то права.
      – Со мной не происходит ничего такого, о чем вам следовало бы знать, – отрезала Полли.
      Подумать только, он действительно сказал ей, женщине, с которой разговаривал всего лишь второй раз, что мог бы полюбить ее!
      – Белинда! Ты что, и поесть нам принесла?
      – Конечно, принесла, дитя мое.
      Если бы Полли узнала, что Белинде всего сорок пять с маленьким хвостиком, она изумилась бы. Но Белинда частенько обращалась с ней как с внучкой, и Полли привыкла к этому.
      – Пожалуйста, попробуйте это, – приятным грудным голосом проговорила хозяйка.
      Она расставила на столе чашки и принялась разливать в них розоватый чай из черного горшочка, расписанного серебристыми звездами и лунами.
      Полли, прихлебывая сладкий, с цветочным ароматом напиток, поглядывала на Нэсти. В такие моменты она была даже рада его невозмутимости, его бесстрастному взгляду.
      – Как вам чай? – спросила Белинда, она забросила за спину свою черную длинную косу. – Будьте откровенны, я ведь изрядно потрудилась.
      – Недурно… – ответил Нэсти не очень уверенно.
      Полли поджала губы, пытаясь сдержать улыбку.
      – Вы первые пробуете этот чай, – с гордостью заявила Белинда.
      – Мы польщены, – сказал Нэсти, по-прежнему невозмутимый.
      Белинда поставила на стол тарелку с темно-красным печеньем.
      – В нем те же компоненты. При выпечке цвет становится насыщеннее.
      Пришлось отведать и это изделие Белинды. У печенья был тот же привкус, что и у чая, только еще более резкий.
      – Ничего, – похвалила Полли.
      «В общем-то есть можно», – добавила она про себя, решив, что в некоторых случаях лучше сделать комплимент, чем сказать правду.
      – Из чего они? – Она затаила дыхание и почувствовала, что Нэсти сделал то же самое.
      – Вишня, – ответила Белинда. – Сама сушила. И мед, много меда.
      Полли сдержала вздох облегчения.
      – А также женьшень и измельченный олений рог, – продолжала Белинда. – Для поддержания либидо необходимо искать новые источники энергии. Вы потом скажите мне, правильно ли я подобрала пропорции, хорошо?
      – Да, конечно, – поспешно ответил Нэсти. – Не так ли, Полли?
      Белинда приосанилась.
      – Я назову этот чай «Всегда готов».
      Полли и Нэсти дружно рассмеялись – уж очень забавный вид был у Белинды. Давясь от смеха, Полли сунула в рот сразу целое печенье.
      Белинда, похоже, обиделась. Ее объемистая грудь заколыхалась.
      – Не понимаю, что вас так рассмешило, – сказала она. – Я вовсе не собиралась вас забавлять. Да, Нэсти, у меня для вас маленький подарок. Какое, однако, странное имя! Нэсти…
      – Очень ему подходит, – прыснула Полли, сама не ожидавшая от себя такой смелости.
      Она старалась забыть все, что Нэсти ей наговорил.
      – Он любит шокировать окружающих, любит привлекать к себе внимание. Настоящий Нэсти Гнус.
      – В самом деле? Очень любопытно… Нэсти взглянул на свою спутницу.
      – Ну раз уж вы так говорите, пусть так и будет, – покорно кивнул он. – А все-таки как насчет уроков подводного плавания? Мы начали бы в прекрасном теплом бассейне.
      – Я подумаю.
      Белинда порылась в потайном кармане, вытащила еще один мешочек гашиша и осторожно положила его на колени Нэсти. Тот с недоумением посмотрел на мешочек. Потом взглянул на Белинду.
      – В подарок, – пояснила хозяйка заведения. – Я не каждому это даю, но вам – с удовольствием.
      – Очень мило с вашей стороны, – пробормотал Нэсти.
      – Потому что вы связаны с Полли.
      – Белинда! – Полли задохнулась от гнева и закашлялась.
      – Спасибо, – сказал Нэсти, всем своим видом выражая благодарность.
      Мешочек все еще лежал у него на коленях.
      – Это мне совершенно необходимо. Для сексуальной выносливости.
      – Нет-нет, – возразила Белинда. – У вас другой талисман. Называется «Вдохновение». Некоторые любовники совершенно лишены воображения. Я, конечно, не имею в виду вас. Но на всякий случай спрячьте этот пакетик себе под подушку и запомните магические слова… – Белинда замолчала.
      Нэсти и Полли с интересом ждали, когда она снова заговорит.
      – Предварительные игры, – нараспев проговорила Белинда.
      Воцарилась тишина. Никто не произносил ни слова. Полли снова потянулась к печенью и откусила кусочек. Затем опять взглянула на мешочек, по-прежнему лежавший на коленях у Нэсти. И чуть не поперхнулась, увидев, как он дернулся и отклонился в сторону.
      Нэсти наконец убрал мешочек и придвинул свой стул поближе к столу. Затем принялся пить чай; причем пил с таким видом, словно это был его любимый напиток.
      И тут что-то привлекло внимание Полли, что-то в дальнем углу магазина, где находилась винтовая металлическая лестница, ведущая на второй этаж. В следующее мгновение она увидела стройного седовласого Фестуса – он, как оказалось, сидел на ступеньках лестницы, а теперь поднялся и спускался вниз.
      К счастью, сегодня Фестус не надел свой любимый наряд – костюм мага, которым он себя воображал. На сей раз Фестус был в серой шелковой рубашке и в серых же вельветовых брюках, слишком широких для него, складками свисавших к полу. Фестус с мрачным видом приблизился к компании, сидевшей у печки, и проговорил:
      – Рад видеть тебя, Полли.
      – Привет, Фестус, – ответила молодая женщина, несколько обеспокоенная тревожным выражением смотревших на нее голубых глаз. – Белинда рассказывала, что ты забавляешься с новым астрономическим прибором.
      – Забавляюсь? – Его тонкие ноздри раздулись. – Это дилетанты забавляются, а я изучаю звезды. Это, знаешь ли, совсем другое дело.
      – Да, конечно, – согласилась Полли. – Знакомься, это Нэсти Феррито.
      Фестус вытащил из кармана рубахи очки в роговой оправе, водрузил их на кончик своего длинного носа и внимательно осмотрел Нэсти.
      – Сложение атлетическое, – заметил он. – Ты что, один из этих, что ли? Бейсболист или что-нибудь в этом роде?
      – Да нет же, Фестус, – перебила его Белинда. – Он из магазина водных принадлежностей, который называется «Подводный мир».
      – Да-да, что-то в этом роде, – с рассеянным видом пробормотал Фестус, словно не слышал слов своей приятельницы.
      Он неожиданно повернулся к Полли и проворчал:
      – Если бы я знал, что ты придешь, я бы так и сказал ему.
      – А кто обо мне спрашивал? – спросила она.
      – Он так и не встретился с тобой?
      Белинда нахмурилась.
      – Ради Бога, Фестус! – воскликнула она. – Ты мог бы и подождать с этим. Извини, Полли. Мне следовало сразу тебе сказать… Но мне так понравился твой новый кавалер… И вообще я не понимаю, почему какие-то условности должны мешать женщине, желающей получить удовольствие.
      – Он сказал, что не застал тебя дома, – снова вмешался Фестус. – Он искал тебя в Хоул-Пойнте, но и там не нашел. В телестудии ему посоветовали поискать тебя в «Потусторонней реальности».
      Полли почувствовала легкое головокружение. Она не сомневалась, что Нэсти внимательно наблюдает за ней.
      – Он был довольно любезен. Очевидно, ему не терпится снова прибрать тебя к рукам.
      – Фестус! – вскричала взбешенная Белинда, заглушив прерывистое дыхание Полли.
      – Вы что, ничего не понимаете? – Нэсти взглянул на Фестуса. – Вы-то, возможно, таким образом забавляетесь, но для Полли это очень серьезно, как, впрочем, и для меня.
      – И для меня тоже, – сказала Белинда.
      – Какие страсти… – пробормотал Фестус. – Напрасно беспокоитесь. Ну кто еще будет искать тебя? Кто хочет возобновить отношения? И кому же не терпится встретиться с Бобби? Ну конечно, это Сэм, твой бывший муж.
      Полли закрыла глаза.
      – Он сказал, что ты допустила ошибку. Но кто хоть раз в жизни не ошибается? Он просто хочет помочь тебе забыть об этом.

      «Конечно, сотовые телефоны – великое благо, – размышлял Нэсти, лежа с трубкой в руке на подвесной койке в каюте своей сорокапятифутовой двухмачтовой яхты. – Благо-то благо, но иногда они становятся сущим бедствием». Нэсти догадывался, что Роман Уайльд учинит ему допрос, и уже примирился с этим.
      – Ну, давай, выкладывай. Рассказывай все, – раздался в трубке голос Романа.
      Значит, Дасти все же проболтался, черт бы его побрал.
      – Но это же ты позвонил мне, – ответил Нэсти. – Значит, это тебе есть о чем рассказать.
      – Не валяй дурака! – вспылил Роман. – Дасти уже звонил мне.
      – Ты меня удивляешь. Он звонил тебе? С какой стати? Ах, черт, наверное, он хотел поговорить о Джулии. Как же я сразу не сообразил? – ухмыльнулся Нэсти.
      «Ну, погоди, старый пень, – мысленно обратился он к Дасти, – дойдут у меня руки и до тебя».
      – Ты прав, од действительно хотел спросить о Джулии. Он звонит каждую неделю и справляется о ней и о Марте. Прямо-таки как дедушка…
      У Романа и его жены Финикс были две девочки – младшей, Марте, недавно исполнилось восемнадцать месяцев, – но Дасти проводил большую часть времени с Джулией. Порой он пытался скрыть свое пристрастие, но это не очень-то ему удавалось.
      – Как там, в Монтане? – Нэсти попытался сменить тему. – Ты знаешь, я с трудом представляю тебя в роли владельца бройлерного ранчо.
      – А я не могу представить тебя в роли продавца подводного снаряжения, но ты же им стал. Расскажи-ка мне об этой…
      – Как поживает та глупышка, что женила тебя на себе?
      Нэсти услышал тяжкий вздох.
      – Финикс просто замечательная женщина. Она очень любит детей. Я недостоин ее.
      – Вот в этом ты прав, старик. Никогда не мог понять, что она в тебе нашла.
      – Я тоже, – произнес Роман с каким-то подозрительным дружелюбием в голосе. – И никак не добьешься от нее внятного ответа.
      Все еще мокрый после душа и совершенно голый, Нэсти пододвинулся к изножию койки и, упершись ногами в спинку, согнул колени. Он старался не смотреть на свою левую лодыжку.
      – Ты ведь знаешь, что это – дорогое удовольствие, не так ли?
      – Что? – не понял Роман.
      – Разговор на таком расстоянии.
      – Но ведь это я позвонил тебе, дружище.
      – Верно, ты, но на мой сотовый. Так что платить придется и мне, если ты еще не забыл об этом.
      – Послушай, дай же мне… Черт, с тобой невозможно разговаривать! Тебе ведь все равно, сколько ты заплатишь за этот звонок. А для меня чрезвычайно важно расспросить тебя о женщине, в которую ты влюбился. Дасти говорит, ты чахнешь на глазах, а из-за чего – не признаешься.
      – Дасти слишком много болтает.
      – Дасти говорит, что беспокоится за тебя. Ты избегаешь его уже третий день.
      Нэсти закинул руку за голову и поправил подушку.
      – Все не так просто, Роман. Дай мне время подумать.
      Три дня прошло с тех пор, как он покинул Полли и ее друзей в «Потусторонней реальности». И все эти дни Нэсти гадал: почему же она скрыла от него свое замужество? Как ни крути, а ответ мог быть только один: он, Нэсти, ей нравился. Вероятно, Полли опасалась, что он откажется от нее, узнав, что у нее есть муж. Когда он проявил настойчивость во время их первой встречи, она вскользь упомянула о своем муже. Он сказал ей, что уверен: нет у нее никакого мужа, и она не стала возражать. Однако его беспокоило одно обстоятельство: допущенная им небрежность при «сборе информации» – прежде с ним такого не случалось. Иначе его бы уже давным-давно не было в живых.
      Капельки влаги еще поблескивали на его коже. Вода была холодная, и душ в это прохладное утро не доставил никакого удовольствия.
      – Мне нужно одеться, – сказал Нэсти Роману. – Позже поговорим. Дасти всегда беспокоится из-за пустяков. И ты тоже.
      – Думаешь, я поверю, что дело не в женщине? Да ведь ты превратился в фаната этой телезвезды из «Дома Полли».
      Нэсти старался не думать о том, что передача транслируется на всю страну. Он даже предпочел бы совсем забыть об этом. Ему почему-то неприятно было сознавать, что на Полли смотрит множество людей.
      – Ты не очень-то разговорчив, – сказал Роман, не дождавшись ответа.
      «Самостоятельная женщина не порвала бы с ним», – думал Нэсти.
      – Эй, Нэсти! – раздался из трубки голос Романа.
      – Да, я здесь, – нехотя отозвался Нэсти. – Итак, если тебя это интересует, то сообщаю: я не прокладывал себе путь через горы трупов, пытаясь добраться до нее. И не посыпал голову пеплом с криками и плачем. И еще: я не посылал ей свое нижнее белье.
      Это заявление на несколько секунд лишило Романа дара речи.
      – О чем ты? – проговорил он наконец. – О каком нижнем белье ты говоришь?
      – А разве фанаты так не делают?
      Роман откашлялся, он явно пребывал в замешательстве.
      – Я никогда не был фанатом, – пробурчал он. – Понятия не имею, что они вытворяют.
      – Я тоже не был. Привет Финикс и девочкам.
      – Постой-постой, погоди! – закричал Роман, – Так что все-таки у тебя с этой женщиной?
      – Ты никогда не знал меры, – вздохнул Нэсти.
      – Нэсти, ты должен мне ответить, – настаивал Роман.
      – Хорошо. Так что же ты хотел узнать?
      – Что это за женщина?
      Нэсти запустил пятерню в свои жесткие волосы.
      – Во всяком случае, она не из тех пустоголовых красоток, за которыми бегал ты, – сказал он, думая о том, что Полли действительно «не из тех».
      – Что?.. Что ты сказал?
      Нэсти усмехнулся. Глядя в потолок, он пробормотал:
      – Похоже, я и впрямь проигрываю… – Стоп! Что он городит? – Нет-нет, забудь, что я сказал. Со мной все в порядке.
      Сверху раздалось цоканье каблуков.
      – Послушай, приятель, – настаивал Роман, – я считаю, что нам все-таки надо поговорить по душам.
      Шаги приближались. Нэсти прикрыл трубку ладонью и крикнул:
      – Эй, кто там?
      Дверь приоткрылась, и в каюту проскользнула Семерка. Она по-хозяйски прошлась по половицам и, изящно выгнув спину, прыгнула Нэсти на живот, вонзив в него два десятка острых коготков.
      – Эй, что там у тебя? – раздалось из трубки.
      – Да так, ничего, – ответил Нэсти, поморщившись: кошка, казалось, взбесилась; она была чем-то очень встревожена.
      Семерка тем временем перебралась на грудь хозяина. Нэсти протянул руку, собираясь погладить свою любимицу, но в следующее мгновение замер, услышав за стеной каюты женский голос.
      – Эй, Нэсти! – снова позвал Роман.
      – Да заткнись ты, – прошипел Феррито, напряженно прислушиваясь.
      – Нэсти, вы здесь? – услышал он знакомый женский голос. – Нэсти, отзовитесь!
      Нэсти уже бросил свою одежду в корзину для грязного белья, а мокрое полотенце висело прямо у приоткрытой двери.
      – Черт, – пробормотал он сквозь зубы, свирепо глядя на трубку. – Ну и ситуация…
      – Нэсти? – проговорила гостья чуть хрипловатым голосом, отчетливо прозвучавшим в тишине, царившей на яхте. Единственным звуком, нарушавшим эту тишину, был тихий плеск воды за бортом.
      – Да ответь же мне! – закричал Роман, уже начинавший нервничать. – У тебя что-то случилось? Я позвоню Дасти.
      – Нет-нет, – поспешно прошептал Нэсти в трубку, – подожди. Просто помолчи минуту.
      Нэсти лихорадочно соображал, как поступить. Полли проговорила:
      – Я так и знала… Мне не следовало приходить сюда.
      Несколько секунд спустя он услышал, как она шагает по дорожке кают-компании. Полли уходила.
      – Полли! Эй, Полли, не уходите! – закричал он в отчаянии.
      – Хм, значит, Полли, – усмехнулась трубка. – И что же она собой представляет?
      – Помолчи, – отрезал Нэсти. – Не звони мне пока. Я сам тебе потом перезвоню.
      – Но почему?..
      – Потом, Роман, потом. Пожалуйста, дружище. Не звони мне пока, хорошо?
      – Ладно, пусть будет по-твоему.
      Нэсти прервал связь и снова закричал:
      – Полли, я здесь! Прошу вас, не уходите, пожалуйста!
      – А я не ухожу. Я просто подумала, что пришла не вовремя, – сказала Полли, появляясь в дверях.
      Увидев Нэсти, она замерла с открытым ртом.
      – Я решила, что… – Она замолчала, смущенно потупившись.
      – О, прошу прощения! Я только что принял душ.
      – А-а-а…, – в растерянности протянула Полли, теперь она смотрела прямо ему в глаза, чтобы не видеть его наготы.
      – Мне звонили по срочному делу, – объяснил Нэсти. – Вот я и не успел одеться.
      Полли кивнула.
      Он улыбнулся и прикрыл пах.
      – Это Роман Уайльд, мой старый друг. Мы вместе служили.
      Нэсти ухмыльнулся, наконец оценив комизм ситуации. Теперь этой красотке все же придется на него полюбоваться, хотя, похоже, она несколько шокирована происходящим.
      – Служили? – дрогнувшим голосом переспросила Полли и посмотрела на световой люк. – Служили… в армии?
      – Да, во флоте.
      – Что ж, извините. Я, должно быть, смущаю вас. Мне показалось, что вы пригласили меня войти. Ну, я пойду, пожалуй.
      Нэсти рассмеялся и тут же досадливо поморщился: слишком уж неискренним был его смех.
      – Смущаете? Меня? Нисколько!
      – Да, понимаю, – кивнула Полли, по-прежнему избегая смотреть на его обнаженное тело. – Но я просто… Я приду в другое время.
      В этот момент Семерка потянулась, неспешно прошлась по груди и животу хозяина и обосновалась на его колене. Нэсти закрыл глаза.
      – Ладно, пойду, – пробормотала Полли, поворачиваясь к выходу двери.
      – Пожалуйста, не уходите, – сказал Нэсти. – Нам надо поговорить. Может, вы посидите пару минут в кают-компании? Я мигом оденусь.
      – Наверное, сейчас не самое подходящее время для беседы, – проговорила Полли.
      Нэсти приподнялся на локтях и положил ладонь на спину Семерки. Кошка не замедлила снова выпустить коготки. Нэсти тихонько вскрикнул и поморщился от боли.
      – Что с вами? – повернулась к нему Полли. – Вам больно?
      – Нет-нет, все в порядке.
      Полли взглянула на Семерку, выглядывавшую из-за бедра хозяина.
      – Очень милая кошечка, – пробормотала она.
      Нэсти откинул подушку и, прикрыв ладонью глаза, громко рассмеялся, спугнув Семерку. Отсмеявшись наконец, он отдышался и утер слезы.
      Полли пристально посмотрела ему в лицо. Махнув рукой в сторону выхода, она сказала:
      – Я… Я подожду там, если вы уверены, что все в порядке. Нэсти перевел дыхание:
      – Да, прошу вас.
      Полли повернулась к двери, собираясь выйти, и наткнулась на переборку. Тихонько охнув, она выскочила из каюты.
      Нэсти приподнялся и, усевшись на койке, прислушался: он опасался, что она все же покинет яхту. Если Полли собиралась уйти, пришлось бы бежать за ней – пусть даже без одежды. Но ее шагов не было слышно. «Итак, – подумал Нэсти, – она сама нашла его. Отыскала его судно и пришла к нему. Хороший признак…»
      В ближайшем шкафчике обнаружились мятые джинсовые шорты. Нэсти схватил их и поспешно надел. Болезненно поморщился, неаккуратно застегнув молнию. Он стиснул зубы и, наклонив голову, прошел в дверной проем. Полли стояла в центре кают-компании. Семерка терлась о ее ноги.
      – Салют! – Вскинув руку, Полли пошевелила кончиками пальцев. – Это ваш приятель объяснил мне, как вас найти. Конечно, следовало бы сначала позвонить, но я не знала, что у вас тут есть телефон.
      – У меня сотовый, – сказал Нэсти. – Имеется и радиосвязь. Так что можно связаться с телефонной станцией, когда яхта стоит у причала.
      – Да, понимаю… – Полли окинула его взглядом и покраснела. – Я плохо разбираюсь в яхтах.
      – А моя вам нравится?
      – Да, очень. Я не думала, что здесь есть даже печь и… все это. – Она указала на обшивку из тикового дерева, кожаные кресла и восточные ковры. – Очень уютно. У вас неплохой вкус.
      – Спасибо.
      На Полли было разрисованное желтыми бабочками белое платье с высокой талией. Лиф при каждом движении соблазнительно обтягивал ее грудь. Нэсти очень хотелось увидеть эту грудь, коснуться ее, заставить Полли откликнуться на его ласки.
      – Прошу прощения, – пробормотал он. – Когда живешь один, не очень-то заботишься о своем внешнем виде.
      – О, не стоит извиняться, – улыбнулась Полли.
      – Нет-нет, почему же? Я уверен, вы были шокированы…
      – Вовсе нет. Нисколько.
      Нэсти вскинул брови:
      – Неужели? Я-то полагал, что вы, возможно, оказавшись в подобной ситуации…
      – Нет-нет, не беспокойтесь! Честное слово, вы выглядели очень мило.
      Нэсти внимательно посмотрел на нее, но все же не заметил в ее взгляде ни намека на смущение. Немного помолчав, он спросил:
      – Это что, насмешка?
      – Нет, ошибаетесь. – Полли невесело усмехнулась. – Возможно, мне не следовало так говорить, но вы действительно смотритесь очень мило. Разве я не современная женщина?
      – Вы именно такая, какой я вас представлял. Вы из тех женщин, которые всегда говорят то, что думают.
      – И вы утверждаете это после того, что произошло в «Потусторонней реальности»?
      Нэсти взглянул на старинные корабельные часы, висевшие над книжными полками.
      – Уже полдень. Мы могли бы… Впрочем, вы же не пьете ничего, кроме чая, не так ли? Я мог бы заварить чай, если хотите.
      – Я люблю белое вино.
      – У меня есть вино.
      – Полагаю, это судьба, – улыбнулась Полли. Она взглянула на темно-зеленую кожаную банкетку, стоявшую рядом со столом тикового дерева. – Здесь так красиво… Вы давно живете на яхте?
      – Нет. С прошлого года.
      – Значительно дольше, чем я в Киркленде.
      – Вы прожили здесь почти год.
      Она вздернула подбородок:
      – Вы обо мне кое-что узнали…
      – Старался. Поверьте, я действительно умею добывать нужную мне информацию. К тому же я человек весьма предусмотрительный. В некоторых случаях.
      – В каких же? – с искренним любопытством спросила Полли.
      Нэсти тем временем вытаскивал пробку из бутылки «Шардонэ». Он не был знатоком вин, но Дасти, хорошо разбиравшийся в винах, никогда не упускал случая просветить его.
      – Ну, скажем так: я никогда не иду на риск в серьезных делах. Например, когда знакомлюсь с женщинами.
      Нэсти разлил вино по бокалам и один из них протянул Полли.
      – Почему ваша яхта называется «Эйприл»?
      – Так звали приятельницу моего друга. Она была очень смелой женщиной. Она умерла. Я не был с ней знаком, но назвал яхту так ради тех, кто знал ее.
      Полли внимательно посмотрела на него, однако промолчала. Она лишь пригубила из своего бокала.
      – Я старалась убедить себя, что не следует приходить к вам, – проговорила она, немного помолчав.
      – Очень рад, что вам это не удалось, – улыбнулся Нэсти; он снова подумал о том, что Полли, возможно, все-таки симпатизирует ему. – Если бы вы не пришли… то не знаю, как долго я бы еще выдержал.
      – Несмотря на заявление Фестуса? Ведь я вас с тех пор не видела.
      Вино почти не подействовало на Нэсти. Он наклонился над банкеткой и открыл иллюминатор.
      – Но вы же не хотели, чтобы я появлялся, не так ли, Полли?
      Она промолчала. Нэсти тоже молчал.
      – Помнится, вы тогда заявили, что у вас какое-то важное дело, – сказал он, нарушив молчание.
      – Пока Фестус не бросил эту свою… маленькую бомбу, ничто не могло заставить вас уйти. По крайней мере, так мне казалось, – густо покраснев, сказала Полли. – А потом, когда я сказала, что мне пора домой, вас как ветром сдуло. Хотя могли бы и подождать…
      Она права, подумал Нэсти. Ему не следовало исчезать.
      – Но вы же не попросили меня остаться.
      – А как я могла попросить об этом? Я почти не знала вас. Вернее, почти не знаю, – пробормотала Полли.
      – Но у вас такое ощущение, будто вы знаете меня давным-давно, разве не так? – спросил он с улыбкой. – Во всяком случае, мне так кажется… кажется, что я знаю вас уже целую вечность. Но ваши дела – это ваши дела, и вы не обязаны передо мной отчитываться.
      – Говорите, не обязана? Это что, ваш способ получать дополнительные сведения о женщинах? Таким образом, вы пытаетесь выяснить, свободны ли они?
      Нэсти не приходило в голову, что можно взглянуть на дело и с такой стороны.
      – Нет-нет, – поспешно возразил он, – я всего лишь хотел сказать, что не хочу принуждать вас. Если у нас что-нибудь и получится, так только в том случае, если вы не против. И я вовсе не думал, что вы относитесь к женщинам, которые позволяют себе… Черт, я и сам не знаю, что я думал.
      – Я не замужем, – обронила Полли.
      Нэсти шумно выдохнул.
      – Вы верите мне?
      Он пристально смотрел в ее бездонные голубые глаза.
      – Да, верю. Но что все это значит? Что за звонки? И что имел в виду ваш друг Фестус? Он ведь, кажется, говорил о вашем бывшем муже, не так ли?
      Полли смутилась:
      – Что это значит?.. Сама не знаю. Когда работаешь на телевидении, иногда происходят очень странные вещи. У людей возникают разные навязчивые идеи. В общем, издержки профессии.
      – Мне это не нравится.
      – Мне тоже. Но я все-таки люблю свою работу. Если не считать Бобби, это моя единственная радость. Телевидение изменило мою жизнь. Вот только… – Она умолкла и отвернулась. – Ладно, не будем…
      – Речь идет о том парне, что звонит вам все время и оставляет сообщения на автоответчике?
      Полли поднялась и прошлась по кают-компании, поглаживая ладонью деревянные панели и рассматривая гравюры, которые Нэсти собирал долгие годы. Она переходила от одной гравюры к другой и что-то тихонько напевала.
      – Вы были здесь? – спросила она, указывая на одну из картин.
      Нэсти решил, что не стоит настаивать – он еще успеет расспросить Полли о странных звонках.
      – Да, был.
      – Ив Париже? И в Сиднее? – Полли указала на другие картины.
      – А также в Амстердаме, Гонконге, Веллингтоне, Боготе, Мадриде и в Лондоне, конечно.
      – Вы много путешествовали.
      – Это было связано со службой.
      – Со службой на флоте?
      – Да, – кивнул Нэсти, он избегал говорить на эту тему.
      Она взглянула на его левую лодыжку, покрытую шрамами, однако промолчала. Не стала упоминать и о хромоте.
      – Безобразно, да? – спросил Нэсти, поймав ее взгляд.
      – Нет, нисколько, – ответила Полли, не покривив душой. – Наверное… было больно?
      – Теперь это уже в прошлом, – отмахнулся Нэсти.
      Он вспомнил, как когда-то был счастлив, что остался в живых и сравнительно легко отделался.
      – Вам угрожали по телефону, я не ошибаюсь? – Она рассмеялась в ответ, но Нэсти упорствовал: – Так да или нет?
      – Нет-нет, что вы? Все это просто глупости. – Она подошла к столику и взяла свой бокал. – Тот парень, который назвался моим мужем, – это Сэм Додж, отец Бобби. – Полли поморщилась.
      – Но вы никогда не были замужем?
      Она промолчала. Глаза ее превратились в узкие щелочки, губы – в тонкую прямую линию.
      – Вы могли бы сказать мне об этом раньше.
      – Я не должна перед вами отчитываться. Я вообще вам ничего не должна.
      – Разумеется, – кивнул Нэсти.
      Впрочем, он прекрасно понимал: она неравнодушна к нему – иначе не пришла бы на яхту.
      Полли стояла, поддерживая одной рукой локоть другой и касаясь губами бокала. Он чувствовал ее: чувствовал тепло ее тела, чувствовал ее напряженность, – и он знал: она видит его насквозь.
      Нэсти поднялся и подошел к Полли почти вплотную.
      Она сжала в руке бокал. Губы ее задрожали.
      Уверенный в том, что сейчас она сбежит, Нэсти коснулся кончиками пальцев пульсирующей жилки во впадинке рядом с ее ключицей. Полли замерла, едва дыша.
      – Я не враг вам, – проговорил Нэсти.
      Она глубоко вздохнула.
      Он взял ее бокал и поставил рядом со своим.
      – Вы не верите мне? В тот первый вечер, в доках… Вы решили, что это я вам звонил, так?
      Полли подняла глаза, и он увидел в них противоречивые чувства – недоверие и готовность поверить.
      – Я никогда не звонил вам. Когда это произойдет, вы сразу узнаете меня.
      Сердце ее бешено колотилось. Его пальцы, казалось, обжигали ее кожу. Полли вдруг подумала о том, что она сама пришла к нему…
      – Вас пугают телефонные звонки? Стало быть, это серьезно?
      Полли медлила с ответом. Она пыталась понять, что ей подсказывает интуиция.
      – Вы пришли ко мне одна, – продолжал убеждать ее Нэсти, – Если бы я захотел, то сделал бы с вами все что угодно. Но вы все же пришли… Значит, либо вы на редкость глупы, либо стараетесь убедить себя, что я заслуживаю доверия.
      Взгляд голубых глаз, брошенный на Нэсти, отражал сомнение и гнев, смятение и желание довериться ему. Да, она хотела поверить ему, очень хотела. Нэсти взял Полли за руку, и она не стала сопротивляться. Он был ей нужен! Нужен был друг! Полли встречала в своей жизни множество людей, но никто из них не заполнил эту нишу. Может, поэтому она и пришла сюда?
      Нэсти опустился на край банкетки и осторожно потянул Полли за руку. Она оказалась между его ногами.
      Сегодня она не укладывала волосы. Прямые и шелковистые, они струились по ее плечам. Черные длинные ресницы резко контрастировали с золотистыми волосами. Рука ее дрожала, и она еще крепче сжала его руку.
      – Полли, мы должны быть вместе, – проговорил Нэсти с уверенностью в голосе.
      Она подняла голову и взглянула ему в лицо. Ее глаза были такими пронзительно синими и ясными, что он едва не отвел взгляд.
      – Что ж, дружба была бы хорошим началом, – тихо ответила Полли.
      Но одна лишь дружба Нэсти не устраивала, и он решил во что бы то ни стало добиться своего. Она нуждалась в нем, иначе не пришла бы к нему.
      – Вам нужен друг, Полли?
      – У меня есть друзья, – сказала она после продолжительного молчания.
      – Но они другие друзья.
      Она облизала пересохшие губы.
      – Я давно уже не думаю о таком друге. Во всяком случае, мне так казалось.
      – Не совсем вас понимаю, – быстро сказал Нэсти. – Что вы имеете в виду?
      Полли подняла свободную руку как бы для того, чтобы отбросить за спину волосы, и вдруг, сжав кулачок, легонько ткнула им в обнаженное плечо Нэсти. Она не отводила взгляда от его лица, и он тоже смотрел на нее.
      – Так о чем вы давно уже не думаете? – спросил он.
      – Даже не знаю, как объяснить…
      – Ты ведь не боишься меня, правда? – Нэсти неожиданно даже для самого себя перешел на ты.
      В свое время он мог нагнать страху на многих и многих мог поставить на место, но Полли к таким людям не относилась.
      – Я боюсь себя, боюсь своих чувств, – сказала она, словно не заметив нового обращения. – Я не позволяю себе… не хочу думать о себе. Просто потому, что так легче жить.
      – Полли…
      – Я не жалею себя. – В ее голосе послышался вызов. – Все идет именно так, как надо. Я должна сама создать свое будущее. Свое и Бобби. Мне очень везло. Я встречала по-настоящему хороших людей.
      Нэсти осторожно один за другим погладил ее пальцы. Руки у Полли были тонкие, с коротко подстриженными ногтями, изящные, и… они могли бы подарить ему так много радости. Нэсти провел большим пальцем по ее ладони.
      – Мне ведь не надо тебя бояться? – тихо спросила она, и это «тебя» прозвучало в ее устах так естественно и трогательно, что у Нэсти перехватило дыхание.
      – Думаю, ты знаешь, что не надо. – Чувства, которые Нэсти испытывал к Полли, были для него совершенно новыми; он даже представить не мог, что способен ощущать нечто подобное. – Во всяком случае, я для тебя не более опасен, чем ты для меня.
      Полли провела ладонью по его плечу. Легонько коснулась его мускулистой спины и шеи. Нэсти тотчас же почувствовал возбуждение. Ему захотелось сжать Полли в объятиях, захотелось прижать ее к груди. Желание и нежность переполняли его. С ним еще никогда не происходило ничего подобного, и он не знал, как себя вести. Борьба за выживание требовала от него совсем других навыков. Но и этому нужно когда-то научиться, подумал Нэсти.
      Если бы Полли знала, как сильно его влечет к ней, она бы, наверное, сбежала с яхты. Но она, похоже, не догадывалась о его чувствах.
      – Этот Сэм Додж, отец твоего ребенка… – Нэсти не хотелось называть Сэма «бывшим мужем». – Вы с ним поддерживаете отношения?
      – Нет, я не видела его уже несколько лет.
      – Очень рад. – Нэсти не скрывал своих мыслей – ведь он, в сущности, уже признался ей в любви.
      – Мне так удобнее, – пожала плечами Полли. – Хотя Бобби все еще вспоминает о нем. Я знаю это. Детям нужны родители. И мать, и отец.
      – Иногда один из родителей стоит двоих, – заметил Нэсти. Ему не хотелось говорить об отце Бобби, но он все же – спросил: – Сэм дозвонился до тебя?
      – Да, мы беседовали, – немного помолчав, ответила Полли.
      Пытаясь не думать о Сэме Додже, не думать о том, что одно лишь упоминание о нем заставляет его ревновать, Нэсти наклонился и, коснувшись губами ладони Полли, закрыл глаза. Если она снова замкнется, придется все начинать сначала, промелькнула у него мысль.
      Но Полли не замкнулась. Нэсти почувствовал, как она затаила дыхание.
      Она пахла розами, пронизанными солнечными лучами дикими розами, которые образуют живые изгороди в старых садах.
      Когда он поцеловал ее ладонь, Полли невольно вздрогнула и глубоко вздохнула. Как бы отвечая на его поцелуй, она провела ладонью по его волосам. Нэсти пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не потерять самообладание. Но прерывистое дыхание все же выдавало его.
      – Ты встречалась с Сэмом? – спросил он, понимая, что не имеет права вмешиваться в ее личную жизнь.
      – Пока нет.
      «Пока», – отметил про себя Нэсти.
      – Если он не дурак, то, конечно же, горит желанием заполучить тебя обратно, – пробормотал он сквозь зубы.
      – Мы с Сэмом никогда и не жили вместе. Как-то не получалось. Он обосновался во Флориде, а я не приглашала его приехать сюда.
      Нэсти услышал именно тот ответ, который и хотел услышать.
      – Я очень рад, что ты решила прийти ко мне.
      – Правда? – улыбнулась Полли. – Мы ведь почти не знаем друг друга. Мне, например, совсем ничего про тебя неизвестно.
      – Ну, кое-что уже известно, – возразил Нэсти, поднимая голову.
      Он взглянул на глубокий вырез ее платья, потом на шею. Наконец посмотрел в лицо.
      – Я уже говорил тебе, что мне тридцать шесть, что я бывший моряк, совладелец «Подводного мира» и этого судна. Есть еще и машина. Вот, пожалуй, и все. Я всегда был безразличен к собственности.
      – Чем ты занимался на флоте?
      Нэсти замялся. Об этом он никогда не сможет рассказать ей. Не сможет рассказать всего, даже если бы захотел.
      – Я служил в специальном отряде.
      Полли нахмурилась. Потом лицо ее прояснилось.
      – Понимаю. Ты был аквалангистом, да?
      – Верно, аквалангистом, – кивнул Нэсти, мысленно усмехнувшись.
      Кем он только не был!
      – А я в основном была поварихой.
      Теперь уже Нэсти взглянул на нее недоверчиво. Затем рассмеялся:
      – Ты? Поварихой?
      – И очень даже неплохой, – оживилась Полли. – В колонии художников, в Беллвью. Сейчас там заправляет моя мама. А хозяйка там – моя подруга детства, Блисс Винтере. Теперь она Блисс Плэйтоу. Блисс была очень добра ко мне – именно тогда, когда никто не хотел мне помочь.
      – Не могу представить человека, который отказался бы помочь тебе.
      Она улыбнулась:
      – Ты же знаешь, что я могу принять твою лесть за чистую монету.
      – Большинство людей так обычно и делают, – задумчиво проговорил Нэсти. – Чего хотел Сэм?
      Улыбка тотчас же исчезла с ее лица.
      – Говорит, хочет только пообщаться. Вспомнить былое. – Она хмыкнула. – Как будто мне приятно вспоминать о прошлом!
      – Неужто совсем нечего вспомнить? – спросил Нэсти, глядя ей прямо в глаза.
      – Совсем нечего, – ответила Полли, не отводя взгляда. – Нас с ним ничто не связывало. Он не был моим мужем.
      Итак, его информация оказалась неверной. Нельзя сказать, что он ошалел от счастья. Но все же Нэсти был доволен, главным образом потому, что тот парень, Сэм Додж, никогда не имел законных прав на Полли.
      – Это тебя коробит? – спросила она с вызовом.
      – Коробит ли меня то, что ты ложилась в постель с кем-то, кто не являлся твоим мужем? Ты об этом спрашиваешь? Отвечаю: нисколько. Я никогда не придерживался двойной морали. И никогда не был женат, однако, не девственник.
      Полли улыбнулась:
      – Знаешь, меня это не удивляет.
      – Да на меня ведь достаточно взглянуть – и сразу становится ясно, что я за тип, – в тон ей ответил Нэсти.
      Она снова улыбнулась:
      – Я до сих пор не знаю, что ты за тип, но, кажется, горю желанием узнать.
      Нэсти прекрасно понял, что она имела в виду.
      – Ну, в этом отношении мы друг друга стоим, – сказал Нэсти.
      Он отбросил с ее лба волосы и осторожно взял в ладони ее лицо. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
      – Откуда такое странное прозвище – Нэсти Гнус? – неожиданно спросила Полли.
      – Не странное, а мерзкое, – поморщился Нэсти. – Так меня звали в детстве, и, вероятно, тогда я заслуживал это имя. С тех пор и прилепилось.
      Когда он не выбирает выражений, все получается проще и естественнее и слова его не вызывают у Полли недоверия, неожиданно сообразил Нэсти.
      Он посмотрел на ее губы, мягкие, чуть припухлые и чувственные.
      Полли положила руки ему на плечи. Конечно же, она понимала, что ему хочется поцеловать ее. Может, она таким образом пыталась охладить его пыл? Нэсти придвинулся к ней поближе.
      Полли, закрыв глаза, обвила руками его шею и уткнулась лицом в плечо. Несколько секунд он колебался, затем осторожно привлек ее к себе. В следующее мгновение его ладонь легла ей на спину, и Нэсти наконец-то обнял Полли, обнял так крепко, как давно мечтал.
      Когда он почувствовал, как ее пальцы скользят по его волосам, шее, спине, его бросило в дрожь. Нэсти мысленно порадовался, что не надел рубашку. Ему хотелось взять Полли на руки и унести в каюту, хотелось раздеть ее и крепко прижаться к ней. Нэсти едва не задохнулся от волнения, представив, как сжимает в объятиях ее обнаженное тело. Случись такое, он был бы счастлив. Черт, он, наверное, рехнулся бы от счастья. Это было пределом его мечтаний.
      Ее нежные пальчики вновь начали свою игру, и снова Нэсти охватила дрожь. «Раздеться и лечь вместе в постель – какое это было бы наслаждение, какое блаженство!» – думал он.
      Полли со вздохом отстранилась от него и снова взглянула ему в лицо. Нэсти, не сводя с нее глаз, проговорил:
      – Я хочу тебя, Полли.
      – Знаю, – ответила она, нисколько не смутившись.
      – А ты?
      – Я не уверена… не знаю.
      Это был не совсем тот ответ, который он надеялся услышать.
      – И как же мне вселить в тебя уверенность? – Нэсти был немного озадачен.
      Полли молчала. Молчала, как-то странно глядя на него. При этом она теребила пальчиками волоски на его груди, и это ужасно возбуждало Нэсти. Он стиснул зубы, пытаясь держать себя в руках. Полли же по-прежнему водила кончиками пальцев по его груди, касаясь время от времени большими пальцами сосков.
      Конечно же, она прекрасно знала, что делает. Еще бы ей не знать! Но выражение ее лица привело Нэсти в замешательство. Создавалось впечатление, словно она внимательно наблюдает за ним и пытается понять, как он реагирует на ее прикосновения. Нэсти уже не в силах был сдерживаться. Он наклонился и поцеловал прелестную ложбинку над глубоким вырезом ее платья. Полли трепетала, ощутив прикосновение его губ.
      Теперь влечение стало взаимным, Нэсти почувствовал это.
      – Мы могли бы… не торопиться, – сказал он, снова целуя ложбинку под ее ключицей и пульсирующую жилку над ней.
      Затем принялся покрывать поцелуями ее шею, щеки, мочку уха.
      Полли судорожно впилась пальцами в его плечо. Нэсти на мгновение отстранился от нее. Отстранился лишь для того, чтобы прошептать:
      – Я хочу целовать тебя. – И он снова припал губами к ее шее.
      Потом он целовал ее чуть приоткрытые губы, касаясь кончиком языка ее зубов и неба. Полли не оставалась безучастной. Она отвечала на его поцелуи и ласкала своими тонкими пальчиками. Желание проснулось и в ней, она хотела его.
      Нэсти понимал: если он намерен добиться своего, то должен сделать так, чтобы Полли никогда не раскаялась в том, что уступила ему. Не следует торопиться. Нэсти частенько получал пинки от жизни. Это закалило его физически, однако хитрить он так и не научился.
      – Мы… – Теперь и он дышал прерывисто. – Все слова, что приходят мне в голову, звучат словно реплики из старого фильма. – Нэсти поцеловал ее закрытые глаза.
      Он по-прежнему медлил, надеясь, что Полли оценит его сдержанность.
      – Может, ты выражаешься немного старомодно? – предположила Полли.
      – Возможно. Но я и думаю так. Мы не должны торопиться. Я умею ждать. – Нэсти мысленно усмехнулся, подумав о том, что становится обычным лгуном.
      Он ощущал своей грудью тепло ее груди, своими бедрами – ее бедра. Полли не могла не чувствовать, что с ним происходит. Нэсти в этом почти не сомневался. Проследив за ее взглядом – она смотрела вниз, – он затаил дыхание.
      – Я не слишком задумывалась перед тем, как прийти сюда, – сказала она. – И не знала, почему иду… Знала только, что хочу видеть тебя. И еще мне хотелось сказать тебе, что я говорила правду.
      – Спасибо тебе. А я все время думал лишь о том, как увидеть тебя.
      – Я не слепая и вижу, что происходит. Ты ужасно возбужден.
      Нэсти усмехнулся:
      – Порядочные женщины стараются не замечать подобных вещей. Во всяком случае, не говорят об этом.
      – Я не имела в виду… – возмутилась Полли, но тут же успокоилась и ткнула Нэсти кулачком в плечо.
      – Может, проверим, как у нас получится? – спросил он, решив воспользоваться благоприятным моментом. – Я имею в виду… позволишь ли ты мне?.. Может, мы могли бы иногда проводить вместе время?
      – У меня сумасшедшая жизнь. И я не смогу приходить одна.
      – Мне совершенно все равно, с кем ты придешь, лишь бы пришла – пришла ко мне, – тихо проговорил Нэсти.
      Полли поскребла ноготками по его джинсам, там, где они обтягивали бедро. Каждое ее движение словно отпечатывалось в его мозгу. Он хотел, чтобы она продолжила свои ласки.
      – Мы действительно не будем торопиться, Полли. Не будем сразу забираться в постель.
      Черт возьми! Его слова как-то странно подействовали на Полли. Она отстранилась и вскочила на ноги. Нахмурилась и скрестила на груди руки. Вероятно, он каким-то образом обидел ее.
      – Но так оно и есть… – в растерянности пробормотал Нэсти. – Я не из тех, кто торопится с этим.
      – Ты не торопишься? – Полли отступила на шаг. – Ты, наверное, шутишь?
      Ох уж эти женщины! Никогда не знаешь заранее, как они отреагируют на искреннее желание мужчины проявить такт.
      «Что ж, – подумал Нэсти, – во всяком случае, в этом ему нельзя отказать – он действительно проявил деликатность».
      Нэсти проговорил:
      – Может, я неправильно тебя понял? Я чем-то обидел тебя? Ты хочешь в постель?.. Хочешь? Мы можем, конечно, заняться этим.
      Полли резко повернулась и направилась к лестнице, ведущей на палубу. Ее смех сначала озадачил Нэсти. Более того, показался обидным.
      И тут с палубы донесся какой-то глухой звук и послышались торопливые шаги.
      – Этого мне еще не хватало, – проворчал Нэсти.
      – Сегодня нам не везет. – Полли продолжала смеяться, впрочем, уже не так громко.
      Наверху постучали по крышке люка. Нэсти стиснул зубы. В следующее мгновение раздался низкий женский голос:
      – Мистер Феррито! Мистер Миллер посоветовал мне прийти сюда. Он был очень любезен.
      – Венера? – изумилась Полли.
      – Что ты сказала? – повернулся к ней Нэсти.
      – Это Венера, моя мама. Ее голос.
      Дверь отворилась, и на пол легла полоса солнечного света. На ступенях трапа сначала появились украшенные позолоченным бисером сандалии, затем ноги, обтянутые шифоновым трико леопардовой расцветки и прикрытые лоскутами черно-желтой юбки, и наконец они увидели Венеру всю целиком, во всей красе.
      Ее талию украшал пояс из монет и колокольчиков. Еще больше побрякушек висело у нее на шее, поверх золотистого шелкового платья с огромным вырезом, и все это шелестело, бренчало и звенело. Лицо Венеры обрамлял шиньон – ярко-рыжие вьющиеся пряди.
      – Мама… – проговорила Полли упавшим голосом.
      Грациозно покачивая бедрами, Венера приблизилась к дочери.
      – Значит, вот ты где, – сказала она. – Один очень симпатичный мужчина сообщил мне, что ты, возможно, здесь. Он даже проводил меня сюда, хотя я его об этом не просила.
      Итак, эта яркая дама в костюме исполнительницы танца живота находила Дасти симпатичным. Нэсти мысленно отметил, что Дасти предпочел остаться на палубе, что, несомненно, являлось дурным знаком.
      – Как ты здесь оказалась, мама?
      Было совершенно очевидно, что Полли не в восторге от появления матери.
      – Я сделала всё, чтобы найти тебя, – ответила Венера. – Я не всегда была образцовой матерью, но, к счастью, исправляюсь. Поэтому и нашла тебя.
      – Но, мама…
      – И я хорошая бабушка.
      – Да-да, ты замечательная бабушка, – поморщившись, закивала Полли.
      – Ты даже не представляешь, что я почувствовала, когда увидела мешок… какой-то гнили и две кассеты!
      – О чем ты, мама?
      – Мне дали два часа, чтобы убраться вместе с тобой, моя девочка.
      Нэсти стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Венера, чуть склонив голову, внимательно посмотрела на него.
      – Полагаю, именно из-за него ты так поступаешь, Полли. В нем, конечно, что-то есть, но все-таки нужно еще и соображать.
      – Да объясни же, в чем дело! – закричала Полли.
      Ее мать невольно вздрогнула. Однако тут же нахмурилась и проговорила обиженным тоном:
      – Здесь много разных яхт. Но только одна Венера Кроу. И ты, доченька, только потому что познакомилась с одним из этих… – она указала в сторону Нэсти, – этих твоих киношных красавцев, владельцев шикарных яхт, уже забыла об уважении к собственной матери.
      Нэсти искренне сочувствовал Полли.
      – Ладно, – произнесла Венера, глубоко вздохнув. – Ничего другого я от тебя и не ожидала. Дети никогда не ценят своих родителей.
      Полли пристально посмотрела ей в лицо:
      – Мама, скажи, пожалуйста, что я должна сделать, чтобы ты изменила свое мнение по этому поводу?
      – О, не думай больше об этом. – Венера махнула рукой. – Я сейчас должна быть выше этого. Но ты могла бы спросить себя, хорошо ли поступаешь: ведь ты пользуешься моей помощью и при этом держишь в секрете наиболее значительные события твоей личной жизни.
      – Где Бобби? – неожиданно спросила Полли с дрожью в голосе. – Этот мешок и кассеты предназначались тебе и Бобби?
      – А кому же еще?
      Полли шагнула к трапу:
      – С Бобби хотят… что-то сделать? С ним что-то случилось?
      – Ничего с ним не случилось, – резко ответила Венера, но в ее глазах, как заметил Нэсти, промелькнула тревога. – Бобби здесь, в обществе любезнейшего мистера Миллера. Он никогда раньше не бывал на больших яхтах. Вы его отсюда можете услышать.
      Сверху донесся топот ног, и Полли немного успокоилась. Однако Венера по-прежнему смотрела настороженно. Между ее тонкими бровями залегли морщинки.
      – Мне позвонили по телефону, – сказала она. – Так странно все устроено в этом мире… Для таких, как я, эти эксцентричные киношники – сплошная загадка.
      Полли молчала. Нэсти тоже воздерживался от вопросов, чувствуя, что ничего не добьется.
      – А полиция… Ох, эта полиция… – продолжала Венера. – Мы же знаем, чего ожидать от копов в таких случаях. Они сказали, что помочь нам не в силах. Пока. Пока все мы живы.
      Лицо Полли мгновенно побелело.
      – Мама! – воскликнула она, распахнув свои синие глаза.
      – Все это как-то связано с твоим новым приятелем. – Венера Кроу снова указала на Нэсти.
      – Миссис Кроу, – проговорил он, беря ее под руку, – вас что-то беспокоит?
      Она фыркнула и высвободила руку.
      – Должна признаться: да, беспокоит, Полиция говорит, что, пока нет трупа, нет и преступления, а угрозы их не волнуют.
      Полли похолодела. Нэсти взглянул на нее и подмигнул, но она никак не отреагировала.
      – Но скоро эти шутки превратятся в реальность! – От волнения у Венеры перехватило дыхание, она беспомощно развела руками. – По телефону, – пробормотала она наконец, прерывисто дыша, – так мне и сказали. Я сняла трубку и услышала эти слова. И еще добавили: передайте Полли, что ее новые друзья ей не на пользу. Если она от них не избавится, то ее, то есть тебя, ждут серьезные неприятности.
      Полли поднесла ладони к губам.
      – Кто тебе это сказал? – прошептала она.
      – Не знаю, – ответила Венера. – Но ты же знаешь, какая у меня память. Я помню каждое слово. Эта женщина сказала, что если ты не проявишь осторожность, то твои новые друзья тебя убьют. А потом она повесила трубку.

      Горе и радость ходят рядом – так всегда бывает в жизни, а страсть ослепляет и притупляет бдительность.
      Пока Полли давала волю своим чувствам, ее смутные страхи превратились в жуткую реальность. Слова Венеры словно оглушили ее, и она на время утратила способность воспринимать окружающий мир.
      – Полли, поторопись, – окликнула ее Венера.
      Сама она с помощью Дасти уже перебралась с яхты на причал.
      Подоспевший Нэсти предложил Полли руку, но она отрицательно покачала головой и подтолкнула к трапу Бобби.
      – С тобой все в порядке? – спросила Полли сына.
      – Да, мамочка, – весело ответил мальчик, чмокая ее в щеку. – Это его корабль? – Он указал на Нэсти.
      – Ты ведь и так знаешь, что яхта принадлежит мистеру Феррито, – поспешно ответила Полли. – Когда мистер Миллер привел тебя сюда, он сказал, что это яхта Нэсти Гнуса.
      У Бобби от этих слов волосы встали дыбом, в карих глазах застыл такой ужас, что Полли стало дурно.
      – Что случилось?! – воскликнула она. – Ты можешь сказать мамочке, что тебя так напугало?
      Мальчик засунул руки в карманы джинсов и отвернулся, избегая вопрошающего взгляда матери.
      – Ничего не случилось, – пробурчал он и покосился на Нэсти, который с невозмутимым видом стоял рядом, глядя куда-то в сторону; казалось, он не слышал ни слова. Немного помолчав, Бобби спросил: – А кто он, этот Гнус? Какое странное имя, мам!
      – Бобби, это невежливо, – одернула мальчика Полли. Перекатывая во рту жевательную резинку, без которой редко обходился, Нэсти с самым серьезным видом взглянул на мальчика.
      – Это не имя, а прозвище, – объяснил он. – Я получил его, когда был чуть старше тебя. А когда стал взрослым, то поступил на флот. Я был в одном из отрядов специального назначения, и мы все там имели прозвища. Так вот и привязалось.
      – Но, если прозвище нам не нравилось, вы могли бы выбрать другое, – возразил он по-взрослому рассудительно.
      – Ну и язычок! – воскликнул Дасти Миллер и рассмеялся. – Здорово ты осадил его, Бобби! А то Нэсти вообразил себя суперменом, который на всех наводит ужас. Думает, никто не посмеет связаться с ним. Знаете, что я скажу? – Дасти оглядел всех присутствующих, вовсе не ожидая от них ответа. – Я думаю, Нэсти нравится это имя, потому что на самом деле он слабак, но не хочет, чтобы об этом знали другие.
      Бобби внимательно выслушал Миллера и надолго задумался.
      – Ладно, хорошо, – кивнул Нэсти, многозначительно взглянув на своего седовласого приятеля. – Хорошо, пусть я буду слабак.
      Венера шла, опираясь на руку, галантно предложенную Дасти Миллером. Она очень спешила и поторапливала остальных. Женщина довольно крепкая, Венера тем не менее едва переводила дух – столь велико было ее волнение.
      – Полли, я хочу, чтобы ты сама позвонила в полицию, – заявила она. – И будь понастойчивее. Требуй от них немедленных действий.
      «Еще секунда-другая – и дорогая мамочка разболтает все об этих телефонных звонках», – подумала Полли.
      – Мы сейчас вернемся домой, и ничего страшного не случится, – сказала она, пытаясь говорить как можно убедительнее. – Не беспокойтесь ни о чем. Такое может произойти с каждым.
      – Только не со мной! – замедлила шаг Венера. – Только не с Венерой Кроу и ее дочерьми! И даже не думай оправдывать это… – она замялась, подыскивая нужное слово, – вздорное существование, моя девочка!
      – Я и не оправдываю, – сказала Полли.
      Она лихорадочно соображала. Венера уже готова была все выболтать. Как же ее остановить?
      – Я уверена, что мистеру Миллеру совершенно необходимо вернуться в магазин. Да и у Нэсти, по-видимому, есть дела, – Полли не решалась взглянуть на него.
      – Зовите меня просто Дасти, – сказал Дасти Миллер.
      Полли подумала, что из-за седины он, должно быть, выглядит гораздо старше своих лет. Во всех его движениях чувствовались энергия и сила.
      – У меня, конечно, есть дела в магазине, но сначала мы зайдем ко мне домой, чтобы убедиться, что нашим очаровательным дамам ничто не угрожает.
      Нэсти откашлялся. Полли взглянула на него, ожидая увидеть усмешку, однако Нэсти был серьезен.
      – Доверьтесь нам, – продолжал Дасти, покрепче прижимая к себе локоть Венеры своей костлявой загорелой рукой. – Мы с Нэсти не раз оказывались в подобных ситуациях. Так что, может, это судьба, что вы встретили именно нас.
      – Ха, судьба, – буркнул Нэсти, покосившись на Полли. – Ты, наверно, так не думаешь?
      Полли, однако, промолчала. Она нервно вертела в руках связку ключей.
      – Я звонила Фабиоле, – сказала Венера.
      Взглянув на мужчин, она пояснила:
      – Это моя вторая дочь, они с Полли двойняшки. Фабиола работает фотомоделью. Она так же беспокоится, как и я. – Венера снова повернулась к дочери: – Фабиола сказала, что ждет тебя сегодня вечером, как вы и договаривались. Я говорила ей, что тебе не следовало бы никуда ходить, пока тут бродит этот маньяк, но она…
      – Ну, пожалуйста, мама, – поморщилась Полли: она опасалась, что Бобби может что-то понять. – Поговорим об этом потом, ладно?
      Однако Венера не могла долго молчать. Не удержавшись, она продолжила:
      – Фабиола хочет во что бы то ни стало встретиться с тобой. В семь вечера в ресторане на Парковой площади. Она полагает, что в людных местах безопаснее. Я не совсем согласна с ней, но кого интересует мое мнение? Я просто мать, заботящаяся о своих детях.
      – И, между прочим, очень хорошая мать, – заметил Дасти, похлопывая ее по руке. – Я уверен, что ваши девочки вас обожают.
      Они покинули причал, у которого стояла на якоре яхта Нэсти, и вышли к садам, тянувшимся вдоль озера.
      – Мы теперь можем пойти домой, мама? – спросил Бобби. – Я хочу домой.
      Полли положила руку ему на плечо.
      – Поговорим об этом позже, – сказала она.
      – Невозможно придумать более неудачное время для того, чтобы оставить его здесь, – заявила Венера, с трудом переводя дух. – Слишком опасно. Я не сомкну глаз, если он останется здесь. Тебе нужно уехать отсюда, Полли. Возвращайся в Хоул-Пойнт. Блисс и Себастьян будут счастливы, если ты снова станешь помогать мне.
      – Так, мама, стоп, остановись, пожалуйста, – оборвала ее Полли. – Даже если я уеду, это не прекратится. Неужели ты не понимаешь? – Она побледнела. – Мне очень жаль, но нам не следует беспокоить посторонних своими проблемами.
      «Да и Бобби ни к чему об этом знать, малыш и так слишком много пережил», – добавила она мысленно.
      – А почему Бобби сейчас живет не с тобой? – словно прочитав ее мысли, спросил Нэсти.
      И тотчас же подумал, что ему, вероятно, не следовало задавать этот вопрос.
      Бобби насторожился, и Полли заметила это.
      – Не потому, что я плохая мать, – огрызнулась она. – Бобби нравится в Пойнте.
      – Так, сейчас мы все слишком взволнованы, – проговорил Нэсти с самым невозмутимым видом, и именно эта невозмутимость привела Полли в бешенство. – У тебя и у твоей матери какие-то неприятности, – продолжал он. – Судя по твоим словам, их причина… в ком-то из вашего окружения. С этим, по-моему, следует разобраться.
      К удивлению Полли, Нэсти очень серьезно отнесся к сложившейся ситуации, и это охладило ее пыл. Да ей, в сущности, нечего было возразить.
      Прильнув к Дасти, словно они были старыми друзьями, Венера с горечью проговорила:
      – Я всегда считала, что не стоит вам с Фабиолой так часто появляться на публике. Но разве вы меня слушали? Нет, конечно же, нет. Ведь я всего лишь ваша мать. Зачем меня слушать? Я слишком мало жила на этом свете – чему я могу вас научить?
      «Конечно, мать ужасно волнуется, – говорила себе Полли, – и сейчас не время перечить ей. Но Венера всегда заботилась лишь о собственном благополучии…»
      Остановившись и крепко обняв Бобби за плечи, Полли повернулась к Нэсти.
      – Благодарю вас, – сказала она, – но не стоит из-за нас беспокоиться. Мы сами справимся.
      – С чем именно вы справитесь? – спросил Нэсти, пристально глядя ей в лицо.
      Его глаза вновь стали холодными.
      – Вам нужна помощь, – настойчиво повторил он, – и мы с Дасти в состоянии вам помочь.
      Венера, видимо, совсем выбилась из сил: они шли по причудливо выложенным ступеням, соединявшим террасы сада. Внезапно остановившись, едва переводя дух, она сказала:
      – Нужно все хорошенько обдумать. Ты, конечно, догадываешься, что за женщина мне звонила. Возможно, она подруга того человека, который…
      – Мама, не нужно догадок, – снова оборвала ее Полли, безуспешно пытаясь перехватить ее взгляд.
      Она хотела хоть как-то намекнуть матери, что не стоит рассказывать все. Однако Дасти, снова завладев рукой Венеры, что-то шепнул ей на ухо, и Полли оставалось лишь последовать за ними.
      Наконец, в лучах послеполуденного солнца засверкали окна кирпично-желтого двухэтажного дома Миллера. В ящиках, развешанных no периметру довольно широкого внутреннего дворика, все еще цвели герань и синяя лобелия.
      – Ну вот и домик! – с воодушевлением воскликнул Дасти. – Заходите пожалуйста. Сейчас мы отыщем газировку для Бобби и все, что пожелают дамы. – Он извлек из кармана ключи и открыл боковую дверь.
      Полли в замешательстве озиралась. Венера не задумываясь последовала за Дасти, а Нэсти шел последним – он пропустил вперед Бобби.
      Из комнаты, представляющей собой нечто среднее между передней и прачечной, открывался вид на большую, немыслимо желтую кухню. Увидев ее, Венера в восторге захлопала в ладоши.
      – Дасти, это великолепно! – воскликнула она. – Такое самовыражение! Вы просто солнечный человек в доме из солнечного света. Поистине великолепно!
      Дасти улыбался, довольный ее похвалой. Нэсти подтолкнул его легонько со словами:
      – Извини меня, солнечный человек, но сквозь тебя не пройдешь. – И подошел к холодильнику.
      Открыв его, сказал:
      – Бобби, иди сюда и выбирай, что тебе хочется.
      – Я ничего не хочу, – насупился мальчик, остановившись посреди кухни. – Мама, когда мы сможем забрать Спайка и пойти домой?
      – Он ничего не хочет, спасибо, – машинально проговорила Полли, глядя в пространство. – Очнувшись, осмотрелась и пояснила, не обращаясь ни к кому конкретно: – Спайк – наша собака. А тебе, Бобби, я уже говорила, что мы обсудим все это попозже. Мама, нам пора. Мы и так уже отняли слишком много времени у мистера Миллера и мистера Феррито.
      – Чепуха! – с горячностью заявил Дасти. – Я имею в виду, что это полнейшая ерунда. Такие прекрасные леди, как вы, никогда не могут быть нам в тягость, верно, Нэсти?
      – Конечно, никогда! – с энтузиазмом откликнулся тот, ставя на печь чайник и доставая чашки. – А где у тебя чай?
      – Чай? – Дасти наморщил свой крючковатый нос и изрек: – Да кто, черт возьми, пьет такое пойло? Нет, лично я собираюсь отметить это как следует.
      – Отметить что? – полюбопытствовал Нэсти.
      Его пожилой друг, сверкнув глазами, воскликнул:
      – Как что? У тебя нет никакого… – Он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь найти нужные слова. – Никакой перчинки в воображении, – закончил он с ухмылкой.
      – Это точно, – согласился Нэсти, открывая банку кока-колы. – Чего-чего, а перечного воображения у меня нет. Наверное, не тому в школах учили.
      – Я собираюсь поразить вас… «Дикой индюшкой», – заявил Дасти, вопросительно оглядывая присутствующих. – Разве вы не поддержите меня, леди?
      – Ну, я полагаю, что немножко выпить не повредило бы, – неопределенно взмахнула рукой Венера. – Для успокоения нервов.
      – Нет-нет, это не для меня, благодарю вас, – поспешила возразить Полли, лихорадочно пытавшаяся разобраться в своих мыслях.
      «Если уж забирать Бобби обратно в Киркленд, то за ним нужен глаз да глаз, – размышляла Полли. – А тут еще какая-то женщина, угрожавшая Венере по телефону… Мать упомянула о ком-то, возражавшем против ее «новых друзей». Имелся ли в виду Нэсти? И означает ли это, что неизвестный преследователь ревнует из-за того, что они с Нэсти вместе?»
      Положительный ответ напрашивался сам собой. И это, несомненно, означало, что Нэсти не имел к звонкам никакого отношения.
      Венера подняла высокий бокал с бурбоном и сказала:
      – О, это был ужасный день! Я так испугалась, что даже не помню, как пришла сюда и…
      – Тебе совершенно незачем пугаться, – перебила ее Полли, она ни на минуту не забывала о Бобби. – Мало ли психов на свете?
      – Они вовсе не психи. Даже в полиции мне сказали, чтобы при первых же признаках опасности мы немедленно позвонили им.
      – Идиоты… – вполголоса пробормотал Дасти.
      Полли подошла к Бобби и положила руку ему на плечо. Она с благодарностью взглянула на сына: он не отстранился, как частенько бывало, а обнял мать за талию.
      – Все в порядке, Боб, – улыбнулась она. – Мы с тобой вместе, и так будет всегда. У нас все будет хорошо.
      – Значит, я смогу вернуться к тебе? – поднял голову мальчик.
      Полли со страдальческим видом вздохнула:
      – Да, со временем. Я тоже по тебе ужасно соскучилась.
      – Ему нельзя здесь оставаться, – заявила Венера, причмокивая губами. – По крайней мере сейчас.
      Во время этого разговора Нэсти молча сидел безмолвной тенью на высоком табурете, поставив согнутую в колене ногу на перекладину и вытянув другую – ту, что была покрыта ужасными шрамами.
      Он не хотел, чтобы Полли заметила его пристальный вопрошающий взгляд. Но не смотреть на него было невозможно. Хотя они знали друг друга всего несколько дней, казалось, будто они знакомы целую вечность.
      Полли вспомнила, как они целовались. Ах, как они целовались! Она была права, сожалея об этом. Ей не следовало давать волю страстям. Ведь она почти ничего не знала о нем.
      Но черт возьми, как они целовались!
      А ведь он сказал ей, что мог бы полюбить ее. Полли почувствовала, как краска вновь залила ее лицо, почувствовала томление в теле – такие приятные, но и опасные ощущения.
      Венера тихо беседовала с Дасти. Полли слышала их голоса, но не улавливала ни слова. Бобби, стоявший рядом с матерью, тоже, казалось, был вполне доволен жизнью.
      «Если бы Нэсти Феррито был ее врагом, – подумала Полли, – это было бы ужасно во всех отношениях. Тем более ужасно, что он волновал ее так, как никто другой».
      Внезапно она почувствовала, что он наблюдает за ней.
      До чего же все вокруг было желтым! Желтые кафельные плитки на стенах, желтые кухонные приборы, желтые ситцевые занавески на окнах и такие же желтые подушки на стульях. Даже пол был покрыт желтым кафелем. Пытаясь не встречаться взглядом с Нэсти, Полли изучала каждый миллиметр этой желтизны.
      И все-таки их взгляды встретились. Его глаза показались ей холодными… и какими-то ужасно далекими. Нэсти щелкнул жевательной резинкой, приклеенной к зубам; он даже глазом не моргнул: просто сидел на табурете, скрестив руки на груди – на груди, столь для нее притягательной. Полли подумала о том, что с его грудью она знакома даже слишком хорошо: волосы на ней имели совершенно различную структуру в зависимости от того, где…
      Она вдруг поняла, что не может отвести от него глаз. Нэсти гипнотизировал ее, как бы втягивая в себя своим неподвижным, холодным взглядом, обжигающим, словно мороз.
      Как ни странно, но ей показалось, что она чувствует, как в нем нарастает возбуждение, как твердеет его мужская плоть. Не в силах сопротивляться этому необычному ощущению, Полли опустила глаза.
      От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание. Мягкая ткань его джинсов вздыбилась в паху – это было заметно с первого взгляда.
      Когда она медленно и неохотно вновь подняла глаза, на Лице Нэсти по-прежнему было отсутствующее выражение, словно его совершенно не интересовало, что думает Полли о его страстном желании. Она судорожно сглотнула. Он смотрел на нее все так же, смотрел, совершенно не стесняясь того, что с ним происходило.
      – Дасти прав, Полли, – громко сказала Венера. – Нам необходимо предпринять какие-нибудь меры предосторожности.
      Все внимание Полли было приковано к Нэсти.
      – Да-да, конечно, – откликнулась она машинально, не в силах отвести глаз от джинсов сидевшего напротив мужчины. – Да, необходимо что-то предпринять.
      – Ты подрабатываешь где-нибудь, Бобби? – спросил Дасти мальчика.
      – Нет.
      Почему никто, кроме нее, не чувствовал этого сгущавшегося энергетического поля, от которого, казалось, искрилось все вокруг? Полли отчетливо ощущала покалывание во всем теле – словно электрические разряды пробегали по ее груди, самым интимным местам. Ее щеки залились ярким румянцем.
      – Сколько тебе осталось до школы? – Дасти продолжал беседу с мальчиком.
      – Две недели.
      Дасти подлил Венере еще бурбона.
      – А что бы ты сказал, если бы я предложил тебе поработать это время у меня? – спросил у Бобби седовласый ветеран. – Если, конечно, твои мама и бабушка позволят.
      Бобби ничего не ответил.
      – Я думаю, ты бы смог здорово помочь мне. Мы с Нэсти держим магазин для аквалангистов. Ты умеешь плавать?
      – Да, мне нравится…
      – Он умеет плавать, – поспешно ответила Полли, по-прежнему не отрывая взгляда от Нэсти. – Но нырять ему еще рановато.
      – Научится, – уверенно произнес Дасти. – Так как, Бобби? Поможешь мне навести порядок на полках с товаром. Я тебе буду хорошо платить, да к тому же у меня в магазине много интересных вещей.
      – Ему еще рановато, – не очень уверенно повторила Полли.
      Дасти звонко ударил ладонью по колену.
      – Ерунда! – воскликнул он. – Правда, Бобби? Это была бы для тебя неплохая наука. – Он подмигнул Полли, которой наконец удалось взглянуть на него. – По-моему, прекрасное предложение. Ты мог бы оставаться у меня, пока твоя мама занята на телестудии. А если дело у нас с тобой пойдет, то после окончания школы у тебя уже была бы какая-никакая специальность.
      – Да, это неплохо. – Бобби, похоже, очень серьезно отнесся к предложению. – Мама, ты разрешишь? – спросил он, убирая руку с талии Полли.
      – Посмотрим, – ответила она с сомнением в голосе.
      Что она знала об этих людях, чтобы вот так просто доверить им ребенка?
      – Ну, мама… – заканючил Бобби.
      – Можно мне воспользоваться вашей ванной? – Полли повернулась к Дасти.
      Ей нужно было избавиться от влияния Нэсти, от этого нелепого ощущения… будто он мог заниматься с ней любовью, сидя в другом углу комнаты.
      – Конечно, – поспешил ответить Нэсти, его приятель и рта не успел раскрыть. – Это там. – Он указал рукой. – Повернешь направо и найдешь первую дверь по правой стороне – там и будет ванная.
      – Минуточку, – остановила ее Венера.
      Спиртное расслабило ее и развязало язык.
      – Та женщина говорила, что нужно опасаться твоих новых друзей. Что это за друзья?
      Полли срочно нужно было в ванную.
      – Потом, мама, ладно? – сказала она с досадой.
      – Нет, не ладно. Как давно вы знакомы? – Венера указала своим бокалом в сторону Нэсти.
      – Мама, пожалуйста…
      – Как давно? – В голосе Венеры прозвучали металлические нотки.
      – Венера, погодите, – вмешался Дасти, все еще весело улыбаясь. – Мы с Полли впервые встретились сегодня утром, когда она зашла в магазин. Ее направили к нам Белинда и Фестус. Вы же знаете Белинду и Фестуса, хозяев колдовской лавки?
      – Это все… новые веяния, – насупилась Венера. – Раньше Фестус никогда бы не потерпел колдовства в своем доме, как, впрочем, и Белинда.
      – Да нет там никакого колдовства, только несколько… стимулирующих пакетиков, – проговорил Нэсти с невиннейшим видом.
      Полли вдруг подумала о том, что прежде он был осторожнее в высказываниях.
      Но к счастью, Венера была слишком занята своими мыслями и не придала значения его словам.
      – Да, Белинда с Фестусом, они наши добрые друзья, – подтвердила она.
      – Вот и я так говорю, – подхватил Дасти. – Вы же их знаете. Это они послали Полли ко мне.
      Венера одарила Дасти улыбкой:
      – Но я надеюсь, что вы никак не связаны с миром кино?
      Полли, тяжко вздохнув, повернулась к матери:
      – Я не работаю в кино, мама.
      – И вы не кинозвезда? – Венера взглянула на Нэсти. – А я-то подумала…
      – Благодарю вас. – Нэсти был явно польщен ее словами. – Тем не менее я никак не связан с кино.
      – Значит, у вас с Дасти магазин принадлежностей для подводного плавания, – без особого энтузиазма констатировала Венера.
      – А вам было бы больше по душе, если бы я продавал пакетики с ладаном? – осведомился Нэсти с сарказмом.
      Но Венера не приняла шутки.
      – Согласитесь, было бы странно, если бы я не беспокоилась за дочь, – заявила она.
      – Ну хорошо, мы с Полли познакомились, совсем недавно, – уже более миролюбивым тоном проговорил Нэсти. – Но как ни странно, у меня такое ощущение, будто я знаю ее очень давно.
      – Мама, ну можно я поработаю у Дасти? – снова заныл Бобби.
      Было очевидно: эта идея так увлекла мальчика, что он теперь не мог думать ни о чем другом.
      – Ведь Дасти – друг дяди Фестуса и тети Белинды.
      – Я же сказала: посмотрим, – ответила Полли, все еще сомневаясь: разумно ли доверять незнакомым, в сущности, людям?
      – Что именно вы хотите этим сказать? – обратилась Венера к Нэсти; она выпрямилась и вздернула подбородок, словно старалась казаться выше. – Либо вы знаете ее давно, либо нет – одно из двух.
      – Мама, ты можешь верить Нэсти, – услышала Полли собственный голос.
      Как отчаянно ей самой хотелось верить ему!
      – Я же верю. – Сердце подсказывало ей, что она честна перед собой; рассудок же предостерегал от скоропалительных выводов.
      Нэсти хотел было что-то сказать, но лишь открыл и тотчас же закрыл рот. Полли следила за каждым его движением. Она чувствовала: даже если бы ей очень захотелось, она не смогла бы не смотреть на него. Но Полли и не собиралась отводить глаза от Нэсти.
      Нэсти Феррито действительно обладал какой-то мистической способностью… способностью заниматься с ней любовью, сидя в нескольких метрах от нее. Полли вспомнилось: она как-то читала в романах о некой призрачной улыбке – должно быть, имелась в виду именно такая неуловимая улыбка, та, что играла сейчас на губах Нэсти. Улыбка эта потрясала ее до глубины души, ей хотелось всегда видеть его улыбку – вот так, как сейчас.
      – Но я никогда не слышала такого странного имени – Нэсти Гнус, – заявила Венера, явно давая понять, что она твердо решила выяснить все до конца. – Это просто глупость какая-то. Что у вас за имя, молодой человек?
      Полли вздохнула.
      Улыбка Нэсти сделалась более заметной.
      – Феррито, – усмехнулся он. – Ксавье Феррито, мадам.
      Полли в растерянности заморгала:
      – Ксавье?
      «Да как же ему верить?» – думала Полли. Теперь ей придется взять свои слова о доверии обратно, забыть о них, пока она не сдалась и не впустила его в свою жизнь.
      Нэсти все же «освободил» ее на несколько минут, предоставив Дасти очаровывать Венеру и Бобби. Он ушел в кабинет, в свою любимую комнату в доме Дасти, и закрыл за собой дверь. У Нэсти имелись и ключи от дома, и Дасти разрешил ему считать эту уютную комнату своей собственной. Нависавшее над карнизом окно загораживали усыпанные красной листвой тополя, так что видны были лишь далекие горные вершины.
      Ксавье Феррито. Надо же было родителям наградить его таким именем!
      Нэсти подошел к полкам, уставленным книгами. Почти все они принадлежали ему. Он взял сначала один, затем другой том. Книги всегда были для него отдушиной, его тайной радостью. Даже в то время когда возникала острая нужда в деньгах, Нэсти не допускал мысли о том, чтобы избавиться от книги-другой.
      В ванной за стеной послышался шум воды и голос что-то напевающей Полли. Нэсти улыбнулся. Какой необычной, непредсказуемой женщиной была эта голубоглазая красавица! Сплошные сюрпризы… Нэсти ни разу не удалось предугадать ее реакцию. Что она напевала? Похоже, что-то из классики: Баха или Бетховена, в общем, что-то в этом роде. Нэсти плохо разбирался в музыке, но голос Полли ему безумно нравился.
      Дверь ванной открылась – Нэсти столкнулся с Полли лицом к лицу: он как раз выходил– из кабинета. Она никак не ожидала увидеть его в этот момент и не сумела скрыть замешательства.
      – Извини, – сказал он, – я не хотел тебя испугать.
      Вымученная улыбка Полли привела Нэсти в ярость. Много бы он дал, чтобы расквитаться с тем типом, который сделал ее такой нервной, запуганной, подозрительной.
      – Я лучше соберу свое семейство и пойду домой, – сказала Полли, взглянув через его плечо на закрытую дверь прихожей. – Мы действительно испортили вам весь день.
      – Напротив, ты сделала этот день незабываемым для меня, – произнес Нэсти, не шелохнувшись.
      Прикосновение к ней могло бы оказаться ошибкой.
      – Любой день, проведенный с тобой, становится лучшим днем в моей жизни.
      Полли глубоко вздохнула и медленно закрыла глаза.
      – Ты не должен так говорить, – прошептала она.
      – Но я же сказал. И думаю, так будет всегда.
      – Нэсти, не надо… – еще тише сказала она. – Напрасно ты связываешься со мной, Нэсти. Я не та женщина, которая тебе нужна. И никогда такой не была.
      Нэсти, конечно, не думал, что она тотчас же бросится в его объятия. Но и такого ответа тоже не ожидал.
      – Еще одна израненная душа, – покачал он головой. – И кто это говорит? Сама Полли из «Дома Полли», любимица всей страны, незаменимая помощница всех мам и пап. И говорит она такое не в самый худший свой день, следует заметить.
      Полли нахмурилась. Ее глаза потемнели.
      – Я не просила тебя проводить со мной сеанс психоанализа, – отчеканила она.
      – Да это и не психоанализ вовсе. Я просто сказал то, что думал. Я, может быть, не слишком сообразительный, но я не глуп и вижу, что происходит.
      Глаза Полли вдруг снова стали ясными и прозрачными. Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, разглядывая ветки с трепетавшими на них красными листьями.
      – Ксавье… Такое замечательное имя! И необычное.
      – Благодарю, – обронил Нэсти; ему подумалось: чем меньше на эту тему говорить, тем лучше. – Нэсти Гнус мне подходит гораздо больше.
      – Должна заметить, что ты не прав, – решительно заявила Полли. – И в то же время каким-то странным образом… получается, что ты как бы и прав… – Она смутилась, и ее быстрый взгляд – так, во всяком случае, показалось Нэсти – приобрел оттенок кокетства. – Это довольно остроумно, – продолжала она. – Хотя ты и сказал, что якобы не слишком сообразительный. Я думаю, это не так. Нэсти Гнус – грубовато, но остроумно. И о-очень… сексуально.
      Хотя Нэсти и не считался болтуном, ему, как правило, удавалось поддерживать любую беседу. Но сейчас он не находил слов. Стоял и беспомощно хлопал глазами.
      – Так, кажется, пришло время сказать «До свидания, Нэсти Гнус», – с очаровательной улыбкой пропела Полли.
      – Ни за что на свете, – пробормотал Нэсти, удивляясь своему осипшему голосу.
      – Да нет, придется попрощаться, – сказала Полли, с озабоченным видом направляясь к двери.
      Нэсти преградил ей дорогу.
      – Ты, должно быть, пошутила? Я поставил себя в идиотское положение, сказал такое… а ты еще насмехаешься. Я ведь теперь… вроде как самоубийца.
      – Но ты же не покончил с собой?
      – Тем не менее, я думал именно так. И продолжаю так думать. А ты, очевидно, считаешь это шуткой.
      Полли наклонила голову и чуть прикрыла глаза. Теперь она казалась Нэсти еще более притягательной.
      Ему стоило неимоверных усилий удержаться, чтобы не заключить ее в объятия, покрывая поцелуями. Он перевел дыхание и заявил:
      – Пока ты не сумеешь убедить меня в обратном, я не отстану от тебя. И буду о тебе заботиться.
      Ее губы сжались, превратившись в тонкую прямую линию.
      – Я очень ценю твое рыцарское благородство. – Полли нахмурилась, однако в голосе ее звучала искренняя благодарность. – Но должна тебе сообщить: я уже давно забочусь о себе сама. И не вижу причин перекладывать на кого-либо эту обязанность.
      Нэсти подошел к ней поближе.
      – Ты очень много значишь для меня, Полли, – сказал он, пристально глядя ей в глаза. – Какой-то псих преследует тебя. Но он или она – они не приняли во внимание меня.
      «Должно быть, это заявление о том, что тайные угрозы ей напрямую касаются и его, покажется Полли странным», – подумал Нэсти.
      – Со мной трудно сладить, – продолжал он. – Кое-кто мог бы даже сказать, что когда Господь Бог создавал меня, то он забыл снабдить меня кровью и нервами, а возможно, и сердцем.
      – О нет, это не так. Особенно… что касается сердца.
      Нэсти усмехнулся:
      – Я догадываюсь об этом. Но ты должна проявлять осторожность, понятно? Будь осторожна, но ничего не бойся. Пока будешь поступать так, как я тебе скажу, ничего страшного не случится. – Нэсти знал, что говорил.
      Он оказывался в ситуациях, когда никто, кроме него, не выжил бы, – тогда ему противостояли профессиональные убийцы, и многие из них полагали, что его давно уже нет в живых, а уж террористов-дилетантов он ни в грош не ставил.
      – Но ведь ничего не случится, правда? – с недоумением взглянула на него Полли.
      Нэсти решил, что должен быть с ней предельно откровенным.
      – Возможно, не случится, – кивнул он. – Но в нашем положении важно обдумать все заранее. Ты не была в скаутах? У нас теперь что-то вроде этого. Мы обязаны предвидеть любой поворот, чтобы сохранить головы на плечах.
      – Я не знаю, как себя вести с тобой, – дрогнувшим голосом проговорила Полли. – Я иногда боюсь тебя. И ты заставляешь меня… заставляешь испытывать чувства, которых я не должна себе позволять. Ведь мы почти не знаем друг друга.
      Ликование, охватившее Нэсти, переполнило его душу, и ему стоило немалого труда сохранять видимость спокойствия.
      – Заметь, – сказал он, улыбаясь, – что, во-первых, в этом ты не одинока. Я и сам иногда боюсь себя. – Он тихонько рассмеялся. – И, во-вторых: кто, черт возьми, решает, что люди должны или не должны чувствовать? Полиция нравов, что ли? Полли, – он взял ее за руку и привлек к себе, – те чувства, которые я испытываю к тебе, пугают меня не меньше, чем твои ощущения – тебя.
      Полли почти не сопротивлялась.
      – Я как раз и говорю об этом, – пробормотала она. – Это… безумие. Во всяком случае, так мне кажется.
      Нэсти привлек ее еще ближе к себе.
      – А ты думаешь, для меня все ясно? Но если ты решила, что мои слова – пустая болтовня, тогда прошу: забудь о них. Я считал, что в моей жизни все просто и ясно. И я никогда не ожидал… такого. Я всегда был убежденным холостяком, Полли. Дасти и Роман в каком-то смысле заменили мне семью.
      – Это слишком много для меня. – Она снова закрыла глаза. – Столько всего… сразу.
      – Привыкнешь. Только не запрещай мне охранять тебя, пока все это не закончится. Во всяком случае, я собираюсь позаботиться о твоей безопасности.
      – Но ты же не можешь…
      – Это ты не можешь помешать мне, – перебил Нэсти.
      Он задумался на несколько секунд, пытаясь подыскать точные и достаточно убедительные слова.
      – Нет закона, запрещающего человеку быть рядом с другим человеком. Вот я и собираюсь просто находиться рядом. Ты даже не увидишь меня. Но я все время буду около тебя.
      Полли высвободилась, отступила на шаг и, скрестив руки, обхватила плечи. Нэсти смотрел на нее во все глаза: у нее была необыкновенно изящная талия, даже платье ее не скрывало.
      – Но я буду все время искать тебя, – сказала она.
      С огромной неохотой Нэсти отвел свой взгляд от талии Полли Кроу.
      – Хорошо, – кивнул он. – Иногда я буду позволять тебе видеть меня, просто для того, чтобы ты не забывала, что я рядом.
      Полли нахмурилась:
      – Не кажется ли тебе, что это тоже своего рода беспокойство? – Несмотря на все свои старания сохранить серьезность, она через секунду-другую все же усмехнулась. – Ты знаешь, я, кажется, теперь только тем и занимаюсь, что беспокоюсь – то по одному поводу, то по-другому.
      – А я, похоже, также постоянно беспокоюсь, и все время за тебя, – сказал Нэсти, пристально глядя ей в глаза.
      Она промолчала. В какой-то момент ему показалось, что время и пространство как бы замкнулись вокруг них, и даже воздух стал недвижим. Нэсти протянул руку и коснулся кончиками пальцев щеки Полли. Кожа ее была удивительно гладкой и нежной. Хрупкие ключицы, казалось, можно было переломить двумя пальцами. От его прикосновения Полли затрепетала.
      – Как ты оказалась там? – спросил Нэсти. – Как ты попала на «Эйприл»?
      – Я гуляла. Я вообще люблю гулять.
      – Я не отпущу тебя теперь.
      Глаза Полли медленно приоткрылись.
      – Моя мать откажется от меня.
      – Зато я буду с тобой. Почему бы тебе не оставить Бобби здесь? Он будет в полной безопасности, Полли. Наверное, даже в большей безопасности, чем с твоей мамой. Не думай, он не первый ребенок, которого опекает Дасти. Бобби здесь будет хорошо.
      В глазах Полли промелькнуло что-то, похожее на страх.
      – Но Бобби не нуждается в опеке, – проговорила она неуверенно.
      – Может, и не нуждается. Дай-то Бог, чтобы так и было.
      – Который час? – неожиданно спросила Полли.
      – Не хочу отрывать от тебя взгляд, поэтому не могу посмотреть на часы.
      Она тяжко вздохнула, подумав, что мужчина всегда остается мужчиной. Нэсти как завороженный смотрел на ее грудь.
      – Не смотри на меня так, – сказала Полли.
      – Буду смотреть. Я собираюсь всегда смотреть на тебя именно так.
      – Меня будет ждать Фабиола, мне надо идти.
      Ее губы точно магнит притягивали Нэсти.
      – Я пойду с тобой. Ты просто представишь ей меня, вот и все.
      – Но она… Нэсти, у нас с Фаб нет секретов друг от друга, но я ничего ей не говорила о том, что в моей жизни появился мужчина.
      Нэсти положил руки ей на плечи и наклонился.
      – Ну вот и скажешь обо мне сегодня вечером, – улыбнулся он и поцеловал ее в губы.
      Полли обмякла в его объятиях. Она вцепилась в его рубашку и прильнула к нему. Из её груди вырвался стон, и она впилась губами в его губы – впилась так, словно хотела заглушить этим поцелуем все свои страхи, набраться от него сил.
      Наконец, отстранившись, Полли уткнулась лицом в его грудь.
      – Мы должны остановиться, – выдохнула она, не поднимая глаз. – Нам нужно держаться подальше друг от друга.
      – Но почему? – удивился Нэсти. – Мы же хотим одного и того же.
      – Нет…
      – Да. – Нэсти закрыл ей рот ладонью. – Мне было так тяжело эти дни без тебя.
      – Ну, пожалуйста… – Полли смотрела на него с мольбой.
      – Послушай… – Нэсти намеренно сменил тему. – А ведь я могу в любое время закрыть дверь, и мы будем принадлежать только друг другу. Прямо здесь и сейчас. Но это будет только начало. Ты для меня… как наркотик. Мне тебя всегда не хватало, и так будет всегда.
      – Со мной такого никогда не случалось, – прошептала Полли, упираясь ладонями в его грудь и глядя на него снизу вверх. – И мне… мне страшно. Я знаю, я уже была беременной…
      – Тебе ни к чему вспоминать об этом, – перебил ее Нэсти.
      – Нет, я должна сказать, – заупрямилась Полли. – Если ты считаешь, что хочешь меня, ты должен знать, кто я такая. Какой я была. Я занималась черт знает чем – хотела перепробовать все. Беременность оказалась для меня лучшим подарком, который только можно было придумать. Я дошла бы до предела, если бы не Бобби. Но я не была распутной. Просто Сэм оказался на моем пути, когда у меня не осталось больше ничего. Он заставил меня почувствовать то, чего я не знала раньше. Так я стала взрослой. Хотя суть не в этом. Нет ни одного мужчины на свете, которому бы я не показалась холодной, Нэсти. Дело в том, что я не чувствую вожделения, не испытываю оргазма после… этого. – Она умолкла, и губы ее остались чуть приоткрытыми.
      – Но со мной, – возразил Нэсти, – со мной ты чувствуешь желание, не так ли?
      Полли сжала кулачки.
      – Возможно, я выгляжу смешным, – продолжал Нэсти, – но я просто сгораю от страсти к тебе. Мне стоит только подумать о тебе, и я весь пылаю. Я страдаю, глядя на тебя. А когда касаюсь тебя, – он взял в ладони ее лицо, – то это для меня самая сладостная пытка, какую только можно придумать. Мне хочется сорвать с тебя одежду.
      Полли громко вскрикнула и, прикрыв рот рукой, оглянулась на дверь.
      – Не бойся. Они слишком заняты своими собственными планами, чтобы вспомнить о нас, – успокоил ее Нэсти.
      Полли отрицательно покачала головой.
      – Я люблю, люблю тебя, – пробормотал он, прижимая ладони к ее бедрам.
      Нэсти был намного выше Полли, и ему пришлось чуть приподнять ее, чтобы прижать к себе так, как он хотел.
      – Ты всегда будешь видеть меня. И всякий раз, когда ты увидишь меня, ты будешь знать о моем желании. Я буду представлять, как мои руки скользят между твоими ногами, как я проникаю в тебя…
      – Замолчи, остановись! – почти выкрикнула Полли.
      – Но ты же хочешь этого.
      Она прикусила язык и промолчала.
      – Ты хочешь, чтобы я остановился? – спросил Нэсти.
      Вместо ответа Полли расстегнула его рубашку.
      – Мы должны вернуться на кухню, – прошептала она, припадая губами к его груди.
      Она целовала его, легонько покусывая, а руки ее тем временем опускались все ниже, нащупывая напряженную мужскую плоть, возбужденную ее ласками.
      – Целуй меня, целуй, – говорил Нэсти, положив ладонь ей на затылок.
      И он тотчас же впился страстным поцелуем в ее губы.
      Полли отстранилась.
      – Это безумие, – выдохнула она, по-прежнему обнимая его. – Полнейшее безумие.
      – Да, полнейшее, – согласился Нэсти. Он взял ее руки и положил их себе на плечи. – Да, ты права. Нам нужно остыть.
      Ее глаза тут же наполнились слезами.
      – Эй! – наклонился к ней Нэсти. – Что с тобой, любимая?
      – Ничего, – ответила она, шмыгая носом.
      Слезы медленно струились по ее щекам.
      – Я ничего не понимаю. Кто-то угрожает мне, грозится убить меня. Я боюсь. Но все, что мне приходит в голову…
      Нэсти затаил дыхание.
      – Но я думаю лишь об одном – о любви к тебе, – закончила она, задыхаясь.
      – И я! – воскликнул Нэсти. – Именно так. И я тоже думаю о том, как мы с тобой будем заниматься любовью. Мы измучаем друг друга в постели.
      – Нэсти…
      Всего один поцелуй, который он позволил себе еще раз, был таким страстным и долгим, что они едва не задохнулись.
      – А теперь, – сказал Нэсти, снова поднимая голову, – теперь мы благополучно доставим домой твою матушку. А затем Дасти возьмет Бобби к себе в магазин. Мы же с тобой отправимся на встречу с твоей сестрой. Я очень хочу познакомиться с ней.
      – Постой, погоди минуту, пожалуйста. Ты решаешь все так быстро.
      – Увы, это не может быть слишком быстро. А после того как мы посидим с твоей сестрой в ресторане, я собираюсь отвести тебя домой.
      – Ты не можешь планировать мою жизнь.
      – Посмотрим.
      – Но Бобби…
      – Я не забыл о Бобби. Я человек достаточно ответственный. Даже когда мне приходится обдумывать несколько дел сразу, – с самоуверенным видом заявил Нэсти, рассудив, что атака – лучшее лекарство от сомнений.
      Ее руки соскользнули с его плеч и снова легли ему на грудь.
      – Мне нравится прикасаться к тебе, – сказала Полли, словно разговаривая сама с собой. – Мне нравится… чувствовать тебя.
      Нэсти подумал, что о некоторых вещах следует позаботиться заранее, пока не поздно.
      – Полли, – сказал он, – я собираюсь отправиться к тебе после встречи с твоей сестрой.
      – Ммм… – только и ответила она.
      – Ты видела, где я живу, так что будет справедливо, если и ты покажешь мне свой дом.
      – Хорошо, согласна.
      – Отлично. А когда мы придем к тебе, тогда и возьмем свое. Будем любить друг друга…

      Черный старенький «порше» был явно тесен для Нэсти. Полли забавлялась, глядя на его ноги, согнутые в коленях на уровне руля.
      Итак, он сделал все, как запланировал. Венера возвратилась в Беллвью, в свою колонию Хоул-Пойнт, она уехала даже с удовольствием, приняв приглашение Дасти «почаще навещать старых друзей». А Бобби пока остался с Дасти – учиться управлять магазином.
      Полли сидела рядом с Нэсти; он ехал по узким улочкам, примыкающим к Парковой площади, мимо шумного Торгового центра и кинокомплекса на Центральном проспекте. Вечер складывался просто чудесно.
      – А теперь – встреча с Фабиолой, – сказал Нэсти, словно читая мысли Полли.
      Она улыбнулась и кивнула. Затем тщательно разгладила на коленях складки тонкого хлопчатобумажного платья. Нэсти повернул голову и посмотрел на нее. В лучах заходящего солнца его глаза сверкнули янтарем.
      – Она похожа на тебя? – спросил он.
      – Она повыше. И симпатичнее.
      – Это невозможно.
      Полли усмехнулась:
      – Почему же она не может быть выше меня?
      – Не умничай, – отрезал Нэсти. – Ты знаешь, о чем я говорю.
      Полли пожала плечами и, глядя сквозь стекло автомобиля, провозгласила:
      – Мне очень нравится этот район. Он напоминает Сан-Франциско.
      Дома по обеим сторонам улицы были увиты цветами. Яркие витрины лавчонок и магазинов перемежались с открытыми площадками, на которых били фонтаны, а рядом располагались столики для любителей кофе.
      Нэсти утвердительно кивнул:
      – Да, кругом такие же… кофеманы и любители наркотического зелья, читатели газет и рекламные агенты, шальные мотоциклисты и рыбаки. Урбанизированные отщепенцы. Или, возможно, цивилизованные бродяги. Люди здесь напоминают мне первых поселенцев, обретших наконец счастье. Да, я тоже люблю эти места.
      – Ты отсюда родом? – спросила Полли.
      Нэсти подумал, что ее, наверное, насторожило бы, если бы он стал скрывать факты своей биографии.
      – Не-а, – сказал он, наблюдая за ее реакцией.
      Еще одно такое «не-а», и Полли снова заподозрит его в скрытности, тотчас же промелькнула у Нэсти мысль.
      – Значит, ты жил где-то недалеко до того, как переехал в Киркленд?
      Нэсти отыскал для парковки укромное местечко недалеко от очереди ожидающих своего сеанса киноманов.
      – Не-а, – снова сказал он, поворачиваясь к ней.
      В его глазах была насмешка.
      «Ну, хорошо», – мысленно вздохнула Полли.
      – А я родилась в Мэрисвилле. Это маленький городок…
      – К северу отсюда, на другой стороне Эверетта, – перебил ее Нэсти. – Приятное местечко. Типичная глубинка.
      – А ты хорошо знаешь окрестности озера Вашингтон.
      – Неплохо. – Нэсти потянул на себя рычаг тормоза и заглушил мотор. – Одно время мы с Дасти жили в Иссакве. Это было, когда у моего друга, у Романа, еще имелись деловые связи с… ну, в общем, там своего рода оздоровительный пансионат, у подножия Каскадных гор. Это местечко называется Паст-Пик. Ты не бывала там?
      – Конечно, была. – Полли повернулась к нему. – Я люблю кататься на лыжах, и зимой мы с Бобби часто поднимаемся на Сноукволми. Это совсем недалеко от Паст-Пика. А ты катаешься на лыжах?
      Нэсти отвернулся.
      – Катался, – буркнул он.
      «Господи, у него же больная нога!» – подумала Полли.
      – Ох, извини, я просто не подумала…
      – Ничего, мы еще покатаемся вместе. Я уже чувствую себя значительно лучше.
      – Как было бы прекрасно! – облегченно вздохнула Полли, она порадовалась его оптимизму. – А давно с тобой случилось это несчастье?
      – Года полтора назад, я точно не помню. – Нэсти снова повернулся к Полли.
      Его глаза, отсвечивающие золотом в последних лучах заката, казались такими загадочными и притягательными, что у Полли по спине мурашки пробежали.
      – Это произошло во время катания на лыжах? – спросила она, робея.
      Едва заметная улыбка, игравшая на губах Нэсти, мигом исчезла.
      – Нет, Полли, не на лыжах, – ответил он. – Ну, что ты скажешь о кружечке пива в шумной компании?
      Полли поняла, что задела Нэсти за живое.
      – У нас еще есть несколько минут, – пробормотала она.
      Ей хотелось самой решить, когда выбраться из машины. А еще она надеялась побольше узнать о своем спутнике.
      – Ты так говоришь, как будто не раз бывал в этом заведении, – проговорила она с некоторым подозрением – во всяком случае, так показалось Нэсти.
      – Да, – кивнул он, разглядывая балкон второго этажа и красно-белые, в полоску, маркизы над окнами. – Веселенькое местечко.
      – Зато здесь нормально кормят. По-американски, – словно оправдываясь в чем-то, проговорила Полли. – Я неприхотлива.
      – Ну, в этом мы с тобой похожи, – сказал Нэсти. – Я имею в виду пищу, конечно, не женщин.
      От его слов у Полли кровь застыла в жилах.
      – Как это понимать? – спросила она почти шепотом.
      – Это значит, – ответил Нэсти с серьезнейшим видом, – что у меня довольно высокие требования к женщинам. Поэтому до сих пор мне приходилось трудновато. Но теперь я сделал выбор, и женщина, которую я выбрал, совсем не простая. Ты чудесная, Полли.
      «Если бы все выходило так гладко!» – подумал Нэсти. Он видел, что от его слов и пристального взгляда Полли буквально таяла.
      – У тебя есть родственники? – спросила она наконец.
      – У всех есть родственники.
      – Ну, ты же понял, что я имею в виду.
      – Да, разумеется. Твои слова означают, что ты заинтересовалась мной. Я польщен.
      Полли снова принялась теребить юбку.
      – Ты можешь подумать, что я любопытна, – сказала она, немного нервничая. – Это не соответствует твоим требованиям к женщинам?
      – Но я тоже хочу узнать о тебе побольше. И это вовсе не любопытство, Полли. А раз так, то и я, естественно, хочу, чтобы и ты узнала обо мне кое-что. Ведь любовь предполагает взаимную заботу и интерес друг к другу. А что касается родственников… Я родился в Монтане, на ранчо.
      Полли наморщила носик:
      – Ты шутишь?
      – Почему? Разве я не похож на парня, который чувствует себя в седле как рыба в воде?
      Полли ненадолго задумалась. Затем заявила:
      – Полагаю, что в роли ковбоя ты бы разбил не одно сердце. Представь себя в надвинутой на глаза широкополой шляпе, в потертых джинсах… Ты идешь вразвалочку, на тебе клеенчатый пыльник, и ты выглядишь так, словно сам черт тебе не брат. Да, я…
      – У тебя богатое воображение, – усмехнулся Нэсти, он протянул руку и коснулся пальцем носа. – Я уехал из Монтаны много лет назад, когда мне было семнадцать, и никогда больше там не появлялся.
      – Почему?
      – Знаешь, а ты бы подружилась с Семеркой, – ушел от ответа Нэсти.
      – А это как понимать? – в недоумении спросила Полли.
      – Да просто вы обе хотите обо всех все знать. У меня не было причин возвращаться туда. А вот сейчас, когда там живет мой друг Роман со своей женой, неплохо было бы и съездить. Но может, пойдем?
      Полли в растерянности заморгала и, наклонив голову, сказала:
      – Ты просто дурачишься. Ну стань же серьезным.
      – Я никогда в жизни не был так серьезен, как сейчас, – ответил Нэсти. – И давай оставим эту тему. – Он положил руку ей на бедро. – Я не собираюсь тащить тебя сегодня вечером ни в Монтану, ни куда-либо еще. Только в постель.
      – Нэсти! – воскликнула Полли, чувствуя, как бешено забилось ее сердце; казалось, оно вот-вот выскочит из груди. – Ты же знаешь, что ты… не такой.
      – Ну хорошо, не такой, – усмехнулся он.
      Его теплая сильная рука погладила ее бедро, потом колено. Наконец подобралась к паху. Нэсти не шевельнул ни пальцем, на его ладонь находилась там, где ей не следовало находиться, и они оба об этом знали.
      – Но я же действительно этого хочу, – сказал он с самым бесхитростным выражением лица и легонько сдавил ее ногу.
      – Знаешь, моя Фаб ужасно любит подурачиться. – Полли попыталась перевести разговор в безопасное русло. – Она может сказать первое, что придет ей в голову.
      – А у меня в голове только одна мысль.
      – Неужели? – Она насмешливо взглянула на Нэсти.
      – Да, я сейчас в состоянии думать только о тебе. А все остальное буду делать чисто машинально.
      Полли поняла, что отступать уже поздновато. С каждой секундой ее все больше увлекало в пропасть: ей хотелось раствориться в его объятиях, снова почувствовать дрожь во всем теле, испытать с ним все, что только можно, – и будь что будет.
      – Как это было? – неожиданно спросил Нэсти, и Полли невольно вздрогнула.
      – Нам пора в ресторан, – сказала она, не совсем еще очнувшись от наваждения и не сообразив, о чем ее спрашивают.
      – Я спрашиваю, не объяснил ли тот тип, что так бодро шептался с твоим автоответчиком, чем опасны твои новые друзья?
      Полли пожала плечами, давая понять, что ее все это не интересует. Отвернувшись к окну, она уставилась невидящим взглядом в витрину книжного магазина.
      – А все же любопытно… – пробормотал Нэсти, словно разговаривая сам с собой. – Слушай, как ты думаешь, кого эти люди имели в виду, говоря о новых друзьях?
      Конечно, Полли не знала ответов на все вопросы. Но когда шептун отчитывал ее за тонкую юбку, просвечивающую на солнце, он, несомненно, говорил о ее прогулке по пристани и встрече с Нэсти. Он просто ревновал ее к Нэсти, это стало теперь совершенно ясно. Поэтому Полли больше не верила в реальную угрозу с его стороны, во всяком случае, она немного успокоилась.
      – Ну, а меня ты больше не боишься, правда? – спросил Нэсти.
      – Не так чтобы уж… – пробормотала она, но тут же решительно заявила: – Нет.
      Нэсти невесело рассмеялся:
      – Ты боишься меня, но по-другому, не так, как раньше. Может, объяснишь мне хоть что-нибудь?
      – Мне нужно идти встречать сестру. – Полли потянулась к ручке, чтобы открыть дверь, но Нэсти опередил ее; он протянул руку ладонью вверх, как бы предлагая Полли опереться на нее.
      Немного помедлив, она вложила свою руку в его.
      – Тебе не надо ничего мне объяснять, – сказал Нэсти, пристально глядя на нее. – Я думаю, что и так все понимаю. Ты боишься этого типа. Того, что звонит. А он ревнует тебя.
      – Да, в общем, все так и есть, – со вздохом ответила Полли, не понимая, почему она боится посмотреть правде в глаза.
      – И как ты думаешь, что может случиться в такой ситуации?
      – Я не знаю.
      – Зато я знаю. Если я исчезну, этот твой говорун начнет ревновать тебя к любому другому мужчине, который только посмотрит на тебя, и снова начнет угрожать, пока ты не избавишься и от него тоже. И так будет продолжаться до тех пор, пока этот слизняк не заполучит тебя.
      – Не говори так!
      – Нет никакого смысла обманывать себя. Он просто так не отстанет. Сейчас самое время проучить его, с моей помощью, конечно. Но ты должна быть осмотрительной.
      – Я думала, что если останусь одна, то он оставит меня в покое, – пробормотала Полли.
      – Ты совсем не слушаешь меня. Это же не я. Но это может быть любой из твоих знакомых. Разве ты не понимаешь?
      – Я догадываюсь, но чувствую себя… такой беспомощной. И ты не можешь драться с врагом, которого не знаешь.
      Нэсти поднес ее руку к губам и поцеловал. Потом закрыл глаза и принялся целовать каждый ее пальчик, каждую косточку на тыльной стороне ладони.
      Полли погладила его по волосам. Она не могла рассчитывать только на свои силы. Нэсти наконец оторвался от ее руки и посмотрел ей в глаза.
      – Я сумею отыскать врага, – сказал он. – Может, не увижу его лицо, но мне это и ни к чему. Я просто почувствую его. Меня именно этому и учили. Чтобы получить тебя, ему придется иметь дело со мной. Этот парень – трус, подлый трус. Он не рискнет встретиться со мной лицом к лицу. А я не собираюсь отдаляться от тебя, где бы ты ни находилась.
      – Но ведь у тебя же работа.
      – Я веду курсы подводного плавания, и сейчас у нас перерыв между занятиями. А в качестве торговца я Дасти не очень-то устраиваю, так что возражений не будет.
      – Значит, ты сможешь заниматься моими проблемами, пока не будут снова открыты курсы? – проговорила она со странной обидой в голосе.
      Нэсти снова взял ее за руку и сказал:
      – Я собираюсь охранять тебя столько времени, сколько мне потребуется, чтобы добраться до этого клоуна. Я разделаю его в пух и прах, так что он костей не соберет.
      Теперь Полли встревожилась.
      – Но насилие никогда ничего не решает, – попыталась она возразить.
      – Нет, решает, – заявил Нэсти.
      Полли в ужасе смотрела на его исказившееся от гнева лицо.
      – Насилие зачастую решает очень многое. Может, не лучшим образом, но решает. Только ты об этом не беспокойся. Я вообще-то не собираюсь убивать этого сопляка, только проучу его как следует.
      – Нэсти…
      – Мне приходится поддерживать свою репутацию, и тут не обойтись без практики. Ты знаешь, что выдергивание ногтей – это целое искусство? Вот я и попрактикуюсь. А еще нужно будет получше заточить свой кастет.
      Глаза Полли округлились.
      – Кастет? – спросила она.
      – Вот именно, – ухмыльнулся Нэсти. – Это наиболее удобный инструмент для обрезания.
      Полли в ужасе вскрикнула. Когда же она наконец немного пришла в себя, Нэсти, сверкая глазами, сказал:
      – Я уже говорил, что тебе нечего бояться, пока с тобой Нэсти и Дасти. Пусть этому гнусному выродку поможет Бог! – И он издал воинственный клич.
      Раскрасневшись, Нэсти сделался еще более привлекательным.
      – Ладно, – добавил он уже спокойнее, – извини за всплеск эмоций. Пойдем, ты представишь меня Фабиоле.
      Они выбрались из машины. Легкий ветерок раскачивал цветочные корзины с душистыми гибридными петуниями и стелющимися папоротниками. Полли полюбовалась их расцветкой и насладилась опьяняющим ароматом, но остановилась лишь у двери, когда Нэсти, обогнав ее, взялся за массивную медную дверную ручку.
      Они сразу же погрузились в шумную, непринужденную атмосферу. Здесь было тепло и пахло чем-то вкусным. Пока они шли через фойе к следующему ряду дверей, Полли успела сориентироваться. Она поняла, где искать Фабиолу, – у углового столика, именно там толпились мужчины. Мужчины всегда толпились там, где находилась Фаб, хотя и без толку: ей до сих пор не попался ни один, с кем она захотела бы встретиться еще раз.
      – Нэсти, иди за мной, – сказала Полли, пробираясь между столиками с висящими над ними лампами от Тиффани, из которых сквозь разноцветные стекла лился неяркий, приглушенный свет.
      На высоких стульях вокруг расположенного на возвышении бара сидели завсегдатаи, поглядывавшие на экраны подвешенных к потолку телевизоров. Напротив бара мерцали красные блики – циферблат огромных часов.
      – Эй, Полли! – раздался совсем рядом чей-то голос. – Присоединяйся к нам.
      Она обернулась и увидела улыбающегося Арта Лоудера, сидевшего за соседним столиком. Рядом с ним были Дженнифер, Джек Спиннел и еще кое-кто из их команды.
      – Ничего не выйдет, – ответила Полли, касаясь плеча Арта. – Привет, ребята. Знакомьтесь, это Нэсти Феррита. У него здесь магазин для аквалангистов. Нэсти, это Арт и Дженнифер, наши чудища. А вот – Джек Спиннел, он у нас сценарист, директор и продюсер. Чуть подальше сидит Вилли Вонка – это не настоящее его имя, я тебе потом расскажу об этом, если захочешь. Вилли – настоящий волшебник по части макияжа. За ним – Симус и Кэролайн, они отвечают соответственно за гардероб и камеру. – Полли снова повернулась к столику: – Мы подойдем к вам попозже. У нас сейчас встреча с моей сестрой Фаб.
      – С этой прелестной девушкой? – спросил улыбаясь Арт. – Приводи и ее сюда.
      – Не слушай его, Полли, – вмешалась Дженнифер. – Он пытался привлечь ее внимание с той минуты, как она вошла сюда.
      Полли заметила, с какой неприязнью Джек взглянул на Нэсти.
      – Ладно, поговорим позже, – кивнула она Арту. – Сначала дела, потом развлечения. Увидимся, Дженни, – помахала она подруге и направилась дальше.
      Нэсти молча последовал за ней.
      Звонкий голос Фаб доносился из самого центра толпы поклонников. Полли попыталась пробраться между ними, но вдруг почувствовала, что ее ноги оторвались от пола.
      Она не успела опомниться, как Нэсти снова опустил ее на пол. Он по-прежнему оставался невозмутимым. Когда же взбешенная Полли повернулась к нему, ее встретил холодный взгляд Нэсти Гнуса, жующего резинку.
      – Что ты себе позволяешь? – прошипела она. – Никогда больше не делай так.
      – И ты никогда больше не делай так, – отозвался Нэсти.
      – Как?..
      – Тебя ведь кто-то грозился убить сегодня, или ты забыла?
      Полли обожгла его взглядом, однако промолчала. Она и сама не ожидала от себя такой реакции. Слишком много новых впечатлений, как наводящих ужас, так и вызывающих совсем иные чувства, обрушилось на нее в последнее время.
      – Я ничего не забыла, – проговорила она, наконец, сквозь зубы. – С тобой забудешь – ведь ты напоминаешь мне об этом чуть ли не каждую секунду!
      – А ты не подумала, что в толпе совсем нетрудно пырнуть кого-либо ножом?
      Полли испуганно вздрогнула – такое ей не приходило в голову.
      – Полли, детка, ты как младенец в лесу. С тобой пока ничего не случилось, но это пока. И я не собираюсь дожидаться, когда что-нибудь произойдет, потому что тогда будет уже поздно. Поняла?
      – Да-да, конечно. – Она заморгала и сглотнула. – Просто в отличие от некоторых я не думаю о том, что кто-то может разгуливать с ножом в кармане.
      – Полли, ты поняла меня? – отчетливо выговаривая каждое слово, спросил Нэсти.
      – Только больше не называй меня деткой.
      – Ты поняла?..
      – Да! – почти выкрикнула она. – Да, я поняла. Но я хочу поговорить со своей сестрой, а вокруг ее столика куча народу. И как же мне добраться до нее? Что ты предлагаешь?
      Нэсти смотрел на нее, перекатывая за щекой свою неизменную жвачку.
      – Держись поближе ко мне, – сказал он наконец.
      Затем обнял Полли за талию, наверное, крепче, чем требовалось, и, повернувшись к группе смеющихся и оживленно беседующих мужчин, крикнул отрывисто и громко:
      – Тихо!
      Полли замерла от удивления. Замолчали не только поклонники Фабиолы, но и почти все, кто был в ресторане. Почувствовав, как лицо ее заливается краской, Полли опустила голову.
      – Эта дама пытается пробраться к своей сестре, – объявил Нэсти обернувшимся к нему мужчинам. – Ее сестра сидит за столиком, к которому из-за вас не подступишься. У кого-то есть возражения? Кто-то не желает ее пропустить?
      По толпе прокатился глухой ропот, но тут же стих. Полли же по-прежнему не смела поднять голову. Перед ее глазами лишь мелькали джинсы и голые волосатые ноги, прикрытые шортами, – обожатели Фабиолы расходились кто куда. Ресторан вскоре снова наполнился привычным гулом.
      – Полли, где ты пропадала?! – воскликнула Фаб.
      Полли подняла, наконец, голову и взглянула в бездонные голубые глаза сестры.
      – Я пыталась пробиться сквозь толпу твоих поклонников, – ответила она.
      Фабиола, склонив набок голову, с интересом посмотрела на Нэсти.
      – Хм… – Она откинула со лба прядь прямых белокурых волос. – Очень недурен. А ты, сестричка, оказывается, шустрая девочка. Нет ли у тебя еще одного такого, а, красавчик?
      – Но, Фаб… – попыталась возмутиться Полли. – Познакомься, это Нэсти Феррито, Нэсти Гнус. Я попросила его проводить меня.
      – Умница, – кивнула Фабиола, продолжая разглядывать Нэсти.
      – Может, позволишь нам присесть? – спросила Полли, сообразив наконец, что приглашения можно и не дождаться. – Как я понимаю, ты уже поговорила с мамой?
      Фаб наклонилась над столом и, бросая многозначительные взгляды в сторону Нэсти, прошептала:
      – Попридержи язык.
      – Нэсти все знает, – успокоила сестру Полли. – Я думаю, мама подозревает, что именно он нам и угрожает.
      Фаб снова откинулась на спинку стула и, взглянув на Нэсти, спросила:
      – Так это ты нас преследуешь?
      – Почему бы и нет, мадам, – ответил Нэсти. – Конечно, преследую.
      – Да, с этим все в порядке, – констатировала Фаб. – Мама, как всегда, не в себе. Как тебе мое платье?
      – Какое? – спросила Полли.
      Фаб поправила бретельки миниатюрного лифа, на ней было красное платье с глубоким вырезом.
      – Видишь, как скромно? – спросила она, оглаживая свою стройную фигуру.
      Ее длинные пальцы – ногти были покрыты красным лаком – обвели разрез, открывавший изящные бедра.
      – Видишь, все прикрыто.
      Полли улыбнулась, с обожанием глядя на сестру.
      – Замечательно, моя дорогая, – сказала она. – Разве можно обвинить хоть в чем-нибудь увлекающихся тобой мужчин?
      – Да я и не обвиняю их, – отмахнулась Фаб. – Так кто же ты, Нэсти Феррито? Кроме того, конечно, что ты Нэсти Гнус Феррито… Нам с мамой твое имя кажется странным.
      – Я совладелец магазина для аквалангистов, – с невозмутимым видом ответил Нэсти.
      – И это все?
      – Бывший подводник особого отряда военно-морских сил, – начал перечислять Нэсти. – Уроженец Монтаны, холостяк, а еще опасный тип и, – он многозначительно приподнял брови, – человек с планами на будущее.
      – В общем, жуть какая-то, как деликатно выражается моя сестренка. Убийца-виртуоз. Безжалостный убийца. Это таких, как ты, называют бесчеловечными? Черт бы тебя побрал, и что же ты собираешься делать с моей сестричкой?
      – Прекрати, Фаб! – не выдержала Полли. – Я все-таки старшая сестра. Нэсти раньше был моряком, а теперь он ведет курсы, обучает подводному плаванию.
      – Да, конечно, – усмехнулась Фаб.
      Снова откинувшись на спинку стула, она осмотрела Нэсти с ног до головы и присвистнула.
      – Точно! Когда говорят о двухметровых громилах, то имеют в виду таких, как ты, Капитан Смерть.
      Нэсти захохотал так неожиданно и так громко, что Полли в испуге вздрогнула. Этот мужчина постоянно пугал ее своими выходками.
      – Капитан Смерть? – переспросил Нэсти сквозь смех. – Замечательно! Великолепно! Надо рассказать об этом Роману, он с ума сойдет от радости. Да, было очень приятно встретиться с вами, Фабиола Кроу. Вы прекрасны, хотя и не настолько, как ваша сестра. Вы умны, хотя я сомневаюсь, что вы дотягиваете до уровня Полли. Вы сексуальны, но ваша сестра определенно сексуальнее. Только в одном вы превзошли ее, миссис Кроу, – в семейной дипломатии, и, я думаю, вы мне понравитесь.
      Теперь уже Фаб в изумлении раскрыла рот. Пока она приходила в себя, за спиной Полли возник Арт Лоудер.
      – Познакомь меня со своей сестрой, – попросил он. – Она просто чудо.
      – Эй, Фаб, – охотно откликнулась Полли, – это Арт Лоудер. Он и его сестра Дженнифер играют наших сказочных чудищ.
      – Действительно? – Фаб повернулась к Арту с той живостью и искренним интересом во взгляде, которые больше всего нравились Полли в сестре. – Арт, вы гений! Вы мой Бог, и я бы многое отдала, чтобы двигаться, как вы с сестрой!
      – Премного благодарен, – церемонно поклонился Арт. – А я бы предпочел наблюдать, как двигаетесь вы. – Они оба рассмеялись.
      – Возвращайся, Арти! – позвала брата Дженнифер. – Мы не можем завершить наш спор без тебя.
      Внезапно Полли почувствовала на себе взгляд Джека Спиннела. Она повернулась и посмотрела на него, ожидая какой-нибудь насмешливой реплики. Но Джек был серьезен; он что-то пытался сказать ей взглядом, однако Полли не поняла, чего хочет ее шеф. Немного помедлив, она отвернулась, решив не придавать значения этому эпизоду.
      – Мы делаем ставки, – снова раздался голос Дженнифер. – Сколько спортивных сооружений будет в Сиэтле к 3000 году? Вы не хотите присоединиться?
      Нэсти провел ладонью по подбородку.
      – Боюсь, у меня не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать их, – проговорил он задумчиво.
      – Браво, приятель! – хлопнул его по плечу Арт и с удивлением посмотрел на свою ладонь: плечо у Нэсти было точно стальное. – Ты что, шпинат кушаешь, что ли? Мне мои руки еще пригодятся.
      – Арти!
      – Иду, сестричка, – откликнулся тот. – Раз надо, значит, надо. Только скажите мне, – он снова повернулся к Фаб, – когда вы соберетесь заняться акробатикой. Или лучше танцами. Да, как насчет уроков танцев? Я сумею найти время для частных уроков.
      – Не сомневаюсь! – крикнула Фаб в спину удаляющемуся акробату. – Нахальный пердун, – пробормотала она.
      – Фаб! – возмутилась Полли.
      – Да, похоже, Арт вас не очаровал, – с рассеянным видом заметил Нэсти.
      Он окинул взглядом зал.
      – Но он способный малый.
      – Полли, это их ты называла цирковыми исполнителями международного класса? – спросила Фаб. – Возможно, у этого парня под элегантным красным костюмом имеются кое-какие мускулы. И, наверное, кое-что еще найдется. Вот только оружие он скрытно пронести не может.
      – Фаб!
      – Ну что Фаб да Фаб? – усмехнулась Фабиола.
      Нэсти нахмурился и тихо проговорил:
      – Полли, что это с Круглоголовым? Ну, с твоим другом-продюсером? Он взглядом всю спину тебе просверлил.
      Полли была уверена, что Нэсти ни разу не посмотрел в сторону Джека. Как же он узнал, что Джек смотрит на нее?
      – Может быть, ты мне не все успела рассказать о Джеке Спиннеле? – спросил Нэсти. – Ведь его так зовут?
      – Да, его именно так и зовут, – вздохнула Полли. – Может, я и не рассказала тебе о каких-то его особых качествах, поскольку сама знаю о нем маловато. Что же касается профессиональной деятельности… У него был ряд удачных детских сериалов. Кроме того, он сделал несколько программ о природе. Что-то о гориллах, кажется, об их изучении в Штатах и об аборигенах в резервациях. И еще на его счету несколько одобренных критиками документальных фильмов о Южной Америке.
      Фаб поджала губки.
      – Хм, огромные достижения. Плохо только, что он сам такая сволочь.
      – Но ты же совсем не знаешь этого человека, – возразила Полли.
      – А зачем мне его знать? И так видно, что он клеится к тебе.
      – Это просто глупо, – вспылила Полли, подумав, что Джек действительно приставал к ней не раз, черт бы его побрал, и Фаб, по-видимому, права.
      К ее облегчению, к столику подошел официант. Полли заказала пиво и картофель в мундире, а Нэсти ограничился колой и жареными кальмарами.
      – Джекки-бой не хочет делить тебя с кем бы то ни было, любовь моя, – сказал Нэсти, когда официант отошел, получив заказ. – Будь его воля, он забрал бы тебя отсюда и увел с собой.
      – Ему это и в голову бы не пришло, – услышала Полли свой голос. – Ты всегда видишь то, чего нет, – сказала она.
      И тотчас же вспомнила, что Гэвин тоже говорил ей, будто Мэри подозревает их с Джеком в любовной связи.
      – И вы так думаете, Фаб? – спросил Нэсти.
      Фабиола повернулась к столику Джека. Подняв бокал с вином, она пристально посмотрела через стекло на Спиннела и негромко проговорила:
      – Должна заметить, что Капитан Смерть имеет отменное чутье. Этот парень – Круглоголовый – просто тошнотворный тип. Он прямо-таки пожирает тебя глазами. – Фаб передернула плечами и опустошила свой бокал.
      – Ты рассказывала ему о том, что происходит? – спросил Нэсти.
      – Я никому ничего не рассказывала, – ответила Полли.
      – Может, Венера что-то выболтала?
      – Полагаю, у нее не было возможности рассказать о женщине, которая ей звонила. Но если даже она и сообщила ему об этих угрозах на автоответчике… – Полли осеклась, подумав, что Нэсти пытается хитростью заставить ее все рассказать. – Нет никаких причин обращаться к Джеку, – сказала она с уверенностью в голосе.
      – А вы, Фабиола, все знаете о том, что происходит? – спросил Нэсти.
      – Да, все. У нас с Полли нет секретов друг от друга.
      – Как вы думаете, есть ли причины опасаться за безопасность Бобби здесь, в Киркленде?
      – Тот тип, что звонил, угрожал и ему, по крайней мере, мы с Полли поняли именно так. Он сказал, что простит Полли одну ее ошибку, если она избавится от Бобби… или что-то в этом роде…
      Полли невидящим взглядом уставилась на кружку с пивом, которую поставил перед ней официант. «Нэсти все же выудил у Фаб то, что хотел», – подумала она.
      – Значит, вы с Полли решили, что этот человек имел в виду Бобби?
      Нет, это невыносимо – ей нужно немедленно выйти на свежий воздух.
      – А что еще он мог иметь в виду? Вот только одного я не понимаю: кто была та женщина, что звонила сегодня маме? Очень странный звонок. Я думаю, этот парень просто запугал какую-нибудь бедняжку, и она теперь делает все, что он скажет. О таких случаях писали в газетах. Такие мерзавцы заставляют жену или подружку проделывать подобные штучки – помогать им шантажировать другую женщину. А подружка – или кем там она ему приходится – боится перечить и слушается. Иногда такие типы используют в своих целях даже подружку собственного сына. Представляете, какие негодяи?
      – Я все прекрасно представляю, – ответил Нэсти.
      Полли посмотрела на него. В его голосе, казалось бы, не изменившемся, прозвучали какие-то стариковские нотки, словно он прожил долгую-долгую жизнь и повидал столько разных мерзавцев, что уже не удивлялся ничему, лишь испытывал отвращение к подобным типам.
      – Может, мне стоит получше расспросить тебя о почтенном продюсере? – спросил Нэсти, повернувшись к Полли. – Я уже знаю, что он считает, будто обладает тобой.
      Полли насторожилась:
      – Откуда тебе это известно?
      – Потом расскажу. В свое время. Пока тебе лучше знать поменьше. А за Бобби не беспокойся, он в безопасности. – Нэсти снова посмотрела на Фаб. – Мой компаньон – эксперт по части охраны. Так что вам не о чем беспокоиться.
      – О, я и не беспокоюсь за Бобби, – сказала Фаб, взглянув на Полли из-под густых темных ресниц. – Я боюсь за сестру…
      – И с Полли ничего не случится. Я собираюсь охранять ее круглосуточно. Глаз с нее не спущу.
      – Но моей сестре, – вполголоса проговорила Полли, – тоже, наверное, грозит опасность.

      Мэри Риз выключила почти все лампочки вокруг трюмо, у которого она обычно делала макияж. Джек сказал, что для экрана она слишком жирная, но она совсем не была жирной. Разгладив на груди подпоясанный белый атласный халат, Мэри увидела в зеркале, как напряглись соски под ее руками, и выгнула спину.
      Нет, она совсем не толстая. Именно такие женщины, как она, больше всего нравятся мужчинам.
      В студии никого не было, и Мэри решила, что услышит шаги, когда тот, кого она ждала, подойдет к ее гримерной.
      Она протянула руку и взяла с туалетного столика часы. Он опаздывал.
      «Чертов ублюдок, – подумала Мэри, – ему нравится заставлять ее ждать. Его, наверное, возбуждала мысль о том, что она торчит здесь, уже готовая… и расстроенная. Он всегда говорил, что ожидание делает ее более изобретательной».
      Но сегодня ему придется выслушать все. Либо он выслушает ее и поможет что-нибудь придумать, либо она не отпустит его. Конечно, он достаточно силен, чтобы позаботиться о… Мэри прижала ладонь к промежности и закрыла глаза.
      Она почувствовала его руку на своей спине, прежде чем поняла, что дверь открыта.
      – Мэри, Мэри, – произнес поздний гость, – очень мило с твоей стороны: ты заблаговременно подготовилась к моему приходу, намазалась как следует.
      Мэри взглянула на его отражение в зеркале, откинула за спину волосы и скорчила гримасу.
      – Как следует намазалась? К твоему приходу? – Она усмехнулась. – Да кому ты нужен? Мне и без тебя хорошо.
      Мужчина закрыл за собой дверь.
      – Ну что еще скажешь? – произнес он.
      – Я не слышала, как ты вошел.
      – Ты была слишком занята собой.
      – Уходи.
      – Может, и уйду, – произнес он задумчиво. – Да, я, наверное, действительно уйду и поищу себе более сговорчивую подругу.
      Она надула губы. Он продолжил:
      – Хотя с другой стороны, мне хочется посмотреть, как это у тебя получится.
      Идея пришлась ей по душе.
      – А потом мы сделаем это друг другу? – с надеждой в голосе спросила Мэри.
      – Посмотрим.
      – Нет, не посмотрим. – Она потуже затянула пояс халата. – Я не хочу делать только то, что мне говорят. Мы будем заниматься этим, по крайней мере, я. И ты будешь делать то, что я захочу.
      Он подошел поближе и положил руки ей на плечи.
      – Я тоже не люблю делать только то, что мне говорят.
      – Ублюдок, скотина!
      – Мэри, успокойся. Ты получишь свое. Но сначала я хочу посмотреть, как ты делаешь это, именно ты. Давай же, приступай. – Похоже, он просил ее об этом – просил, а не приказывал.
      Глядя прямо в его глаза, отраженные в зеркале, Мэри потянула за пояс и распахнула халат, под которым носила черную шнурованную грацию с атласными лентами над грудью.
      – Ты словно ягодка, – сказал он. – Такая сочная! Как мороженое с огромными темными вишнями. А эти волосы…
      Он пропустил сквозь пальцы огненные локоны, раскинувшиеся но ее белым плечам.
      – Мне нравятся твои волосы. Все в тебе нравится. Давай же, Мэри. Я готов, но сначала хочу посмотреть на тебя.
      – Почему бы нам…
      – Сделай это. – Он схватил ее за волосы, в его голосе звучала угроза. – Давай же!
      Его настойчивость возбудила Мэри. Ее дыхание сделалось неровным, прерывистым. Наклонив голову, она медленно раздвинула ноги. Из-под грации, внизу, показались такие же рыжие волосы, как и те, что так нравились ему.
      – Бог мой, как ты прекрасна! – простонал он.
      Мэри сунула палец под ажурную ткань и закрыла глаза.
      – Давай же, давай, – торопил гость. – Войди в себя.
      – Нет. – Мэри покачала головой и густо покраснела. – Давай вместе.
      – Не перечь мне!
      Когда он так говорил, когда он выглядел таким диким – это и возбуждало, и пугало Мэри. Она вскочила со стульчика и отбежала к стене.
      – Ты не можешь заставить меня сделать это.
      – Я сегодня не в настроении шутить, – сказал он, не двигаясь с места. – Иди сюда.
      – Сам подойди и возьми меня.
      – Ты глупа, Мэри, – поморщился он. – Не понимаешь, когда тебе пора заткнуться и делать то, что велели.
      – Почему же ты не учишь меня? – спросила Мэри бархатным голосом, хотя сердце ее бешено колотилось и пот ручьями струился по спине.
      Она чувствовала себя совершенно разбитой.
      – Ну, подойди же, поучи меня.
      Гость внезапно повернулся и подошел к Мэри. В следующее мгновение он с силой ударил ее о стену. Мэри закричала.
      – Заткнись, – сказал он ей на ухо. – Замолчи, Мэри.
      – Поцелуй меня, – прошептала она.
      – Терпеть не могу прикасаться к губам, – поморщился он. – Никогда не знаешь, что ими делали раньше.
      – Ты просто несносен.
      – Как и ты.
      Мэри толкнула его в грудь. Он ответил тем же, и из глаз ее брызнули слезы.
      – Ты готова делать то, что тебе сказали?
      Она кивнула.
      – Очень хорошо, – произнес он, легонько ущипнув ее за щеку. – Вернись на стульчик. Мне нравится наблюдать за тобой в зеркале. – Он выпрямился и отступил в сторону, пропуская ее к трюмо.
      По спине Мэри пробежал холодок. Она вернулась к стульчику и послушно уселась на него, вытянув ноги. Затем расстегнула грацию между ног и принялась стимулировать себя. Она делала это плавными, ловкими движениями, покачивая в такт бедрами.
      – Прекрасно, – прошептал гость, подходя к ней сзади.
      Он наклонился и развязал атласные ленты, удерживавшие грацию на груди Мэри. Затем, резко откинув ажурную ткань, обнажил тяжелую красивую грудь.
      У Мэри все поплыло перед глазами, и она опустила голову.
      Но он, приподняв пальцами ее подбородок, посмотрел ей в глаза и спросил:
      – Ты говорила мне, что хотела быть актрисой?
      Мэри кивнула, все энергичнее двигая рукой.
      – А для актрисы важно знать, как накладывать грим, – сказал он, по-прежнему удерживая ее подбородок. – Необходимо подчеркнуть свои самые привлекательные черты, привлечь к ним внимание.
      – Не мешай мне, – попросила Мэри.
      Гость взял палочку фиолетового грима и обвел ее соски, сначала один, потом другой, нарисовав на белой коже, испещренной синими прожилками вен, яркие круги.
      – Перестань, – попросила Мэри с мольбой в голосе. – Потом трудно будет смыть.
      Но он, словно не слыша ее, взял другую палочку и к фиолетовым линиям добавил еще и бирюзовые.
      – Вот так совсем хорошо, – ухмыльнулся он. И добавил: – Давай, Мэри, поживее. – Он склонился к ее бедрам и накрыл ее руку своей, ускоряя движения.
      – Мне так не нравится, – запротестовала Мэри.
      – Зато мне нравится, – ответил мужчина.
      Свободной рукой он принялся пощипывать ее правый сосок.
      – Ты знаешь, что это такое? Это мишени. Заканчивай поскорее, я уже приготовился к стрельбе по мишеням.
      Внезапно у Мэри скрутило желудок, и она почувствовала кислый привкус во рту. Она попыталась отстранить его руку, но он сжал ее еще крепче, продолжая круговые движения. Мэри заплакала.
      – Хорошо, – прошептал он ей на ухо, – очень хорошо. Давай же, Мэри, давай!
      Из горла ее вырвался пронзительный крик – Мэри замерла. Слезы застилали ей глаза: она остро чувствовала свое унижение.
      Но, взглянув в зеркало, она тотчас приободрилась. Мэри поняла, что ей удалось расшевелить его. Увлечь настолько, что он не мог оторвать глаз от ее тела. Правда, круги на груди ей очень не понравились.
      – Теперь лучше? – спросил гость.
      Она молча кивнула, и он добавил:
      – Но этого маловато. Этого всегда будет недостаточно для таких людей, как мы с тобой. Поднимись.
      Мэри взглянула на него затуманенными глазами. Ее уже охватила блаженная слабость.
      – Встань, – приказал он.
      Не желая дожидаться, когда она поднимется, он обхватил ее за талию и усадил на туалетный столик. Мэри ухватилась за его рубашку.
      – Приди, – прошептала она, – возьми меня.
      Он осторожно оторвал руки Мэри от своей рубашки и завел их ей за спину. Потом стал внимательно разглядывать ее грудь.
      – Надеюсь, ты усвоишь этот урок, – сказал он, потянувшись еще за одной палочкой грима. И нарисовал третий круг, на сей раз желтый. – Когда тебе захочется привлечь мое внимание, любовь моя, просто разукрась свою грудь.
      Мэри попыталась освободиться, но он держал ее слишком крепко. Затем ее мучитель, бросив палочку на пол, взял со столика жесткую щеточку для бровей.
      – Это для остроты ощущений, – пояснил он, с сосредоточенным видом обмакивая щеточку в красный блеск для губ.
      – У меня на руке останутся синяки, – сказала Мэри, снова попытавшись освободиться.
      Тут он прикоснулся щеточкой к ее груди – Мэри тотчас же забыла о боли. Она выгнулась дугой, затем прижалась к нему.
      – Да, – то шептала, то кричала она, – да, да! – Каждое прикосновение вызывало в ней восхитительный взрыв чувств.
      – Глаза быка! – воскликнул гость, полюбовавшись своей работой. Потом впился в ее грудь зубами.
      У Мэри перехватило дыхание, она вскрикнула. Затем со стоном обвила его ногами, прислонившись спиной к зеркалу. Он ласкал ее грудь долго и жестоко. Лампочки над трюмо обжигали Мэри плечи, но она не смела отодвинуться.
      Наконец он оторвался от ее груди и взглянул на нее:
      – Ну как, понравилось? – Зубы его сверкнули.
      – Ты видел его сегодня вечером? – спросила Мэри.
      Он поморщился, точно от зубной боли.
      – Заткнись! – И с силой ткнул ее двумя пальцами в щеку, так что у нее потемнело в глазах. – Это мое дело.
      Давить на него было очень опасно, но Мэри все же не могла удержаться от расспросов. Ей хотелось удостовериться, что у них все получится.
      – Он был с ней? – спросила Мэри.
      – Ты дура, женщина. Глупая, эгоистичная сучка! – Он разразился ругательствами, брызжа слюной.
      Затем размазал пальцем вокруг ее губ белый грим, изобразив овал.
      Почувствовав, как его ноготь царапает ей щеку, Мэри поморщилась.
      – Не надо. Нам следует поговорить… Ты защищаешь ее. А я скорее увижу их обоих в аду, чем позволю…
      Что-то черное заткнуло ей рот. Широкая черная полоса материи, промелькнув перед глазами, плотно прижалась к ее губам. Сверкая глазами, мучитель запихивал кляп в рот своей жертвы. Страх сдавил ее грудь, возникло ощущение тяжести под ложечкой. Но Мэри не сдавалась.
      – Эта тварь мешает мне, – пробормотала она задыхаясь.
      – Она – наименьшая из наших проблем. Даже не проблема, а так, неприятность.
      Одним движением он пересадил ее обратно на стульчик. Затем зашел со спины и повернул Мэри к зеркалу, чтобы она увидела, что он сделал с ее лицом. Она в ужасе смотрела на свое отражение: перед ней сидел ярко раскрашенный клоун с печальными, опущенными вниз уголками губ. Вокруг сосков расплывались разноцветные круги, присыпанные красным блеском.
      Мэри слышала, как он шуршит одеждой, раздеваясь, но не могла оторваться от своего жуткого отражения.
      Потом он подошел к ней, и Мэри, словно со стороны, увидела в зеркале, как он раскрыл ей рот, ввел туда свой член, затем извлек его, но лишь для того, чтобы втолкнуть еще глубже. Его ягодицы напряглись.
      – Ну, потрудись же, любовь моя, помоги мне, – сказал он с нетерпением.
      Мэри закрыла глаза и стала делать то, о чем он просил. Она обливалась потом, все больше напрягаясь; он же стонал и похрюкивал от удовольствия. Его тело все-таки возбуждало ее. Когда он, содрогаясь, изверг свое семя и отстранился от нее, тяжело дыша, Мэри, словно вслепую, потрогала пальцами его гениталии и ощупала твердые мышцы бедер.
      – Умница, – сказал он, отдышавшись. – Ты хорошая и очень послушная девочка.
      – Я тебе не служанка. – Мэри отвернулась и вытерла губы. – Ты позабавился, теперь моя очередь. И я хочу знать, что происходит… – Для Мэри игра закончилась.
      Она решила, что пора заняться делом.
      – Послушай, – в его голосе отчетливо прозвучало раздражение, – оставь это мне. Теперь тебе не о чем беспокоиться, я все держу под контролем.
      – Ну, уж нет, – прошипела Мэри. – У меня своя голова на плечах. Ты, наверное, полагаешь, что будешь сам все решать, а мне предстоит лишь выполнять твои приказы? Нет, решать буду я. До тебя дошло?
      Он рывком поднял ее со стульчика и встряхнул, схватив за плечи:
      – До меня все давно дошло. Ты не будешь путаться у меня под ногами и отдавать мне приказы. И тебе придется делать все, что я захочу, даже если ты будешь только догадываться об этом.
      – Дьявольщина…
      Он снова встряхнул ее, встряхнул так, что она больно ударилась ногой о ножку стульчика.
      – Ты все сказала? – спросил он с угрозой.
      Но Мэри, охваченная гневом, не заметила этой угрозы.
      – Отделайся от нее! – воскликнула она, дерзко глядя ему в глаза.
      – Не будь дурой. Ты думаешь, нам нужна полиция со своим расследованием?
      – Все, что от тебя требуется, – это убедиться, что она пропала без вести и никогда не вернется.
      – Только после того, как я закончу здесь свои дела.
      – Я хочу, чтобы эта женщина убралась куда-нибудь подальше, – настаивала Мэри, не желая отступать.
      – И это все из-за ревности? Да мне плевать на твою ревность. Сначала я сделаю то, что нужно мне.
      – А потом она исчезнет?
      – Предоставь это мне.
      – Будь ты проклят! Ты должен действовать, пока не поздно. Я так хочу!
      – Только когда наступит время.
      – Но я хочу…
      – Да заткнись же!
      Он обхватил ее за талию и уложил лицом вниз на сиденье стульчика.
      Она отчаянно сопротивлялась, пыталась вырваться, но ее мучитель был гораздо сильнее. Он придавил Мэри коленом к сиденью, не давая ей пошевелиться.
      Обхватив ее рукой за шею и удерживая в таком положении, он принялся разрисовывать гримом ее ягодицы. На сей раз Мэри не видела цвет, которым он воспользовался.
      – Не надо, – прохрипела она. – Я тебя ненавижу. Ты пожалеешь об этом.
      – Разве ты забыла, как говорила мне, что я могу делать все, что захочу, если это будет необычно? – Палочка грима ударилась о туалетный столик. – И не ты ли утверждала, что с тобой можно делать все?
      – Пусти!
      – Ты – мишень, детка. Будь уверена, я знаю, как попасть в нее.
      – Ну, хоть используй какой-нибудь крем. Я не хочу, чтобы была кровь.
      Он засмеялся:
      – Как ты думаешь, он делает это с ней?
      – Она не перенесла бы столько, сколько я, – заявила Мэри, упираясь руками в пол. Ее грудь колыхалась, свисая вниз. – Но запомни: все еще впереди. Впрочем, если мы не доберемся до них, то пострадаю не только я.
      – Я доберусь до них, Мэри, поверь мне.
      – Меня тошнит, – пожаловалась она, уловив запах косметического молочка для снятия грима; он еще даже не открыл пузырек. – Ты собираешься нюхать эту дрянь?
      – Зачем же нюхать? Я даже думаю, что мне понравится. Держу пари: он считает, что с ней приятнее заниматься этим, чем с тобой. Забавнее.
      Крем почти не притупил боли от его первого толчка.
      – Осторожнее! – вскрикнула Мэри.
      – Но тебе же нравится. – Он начал ритмично вращать бедрами.
      И напевал фальцетом в такт своим движениям:
      – Позволь мне это, детка…
      Мэри задержала дыхание и стиснула зубы. «Ничего, – думала она, – еще придет мое время, и тогда посмотрим, что ты запоешь».
      – Мне кажется, я возношусь на небеса, моя сексуальная Мэри.
      – Да, конечно, – прошептала она, – трахни-ка небо, Арт.

      – Может, ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил Нэсти.
      Держа в руке ключи от квартиры, Полли смотрела себе под ноги и пыталась разобраться в своих чувствах. Вообще-то Нэсти за весь вечер ни разу даже не прикоснулся к ней, и она была благодарна ему за это. Ему ничего не стоило бы обхватить ее своими ручищами.
      – Так мне уйти? – снова спросил он.
      Полли отрицательно покачала головой. Он довольно долго размышлял, прежде чем задать этот вопрос, и она поняла, что он не совсем уверен в себе.
      – Хорошо, – сказал Нэсти. – Знай: я бы ушел, если бы ты захотела этого. Но сначала я бы все вокруг проверил.
      – Ты пугаешь меня, когда говоришь так.
      – Пренебрегая осторожностью, нельзя устранить опасность.
      – Может быть, никакой опасности и нет. Говорят, телефонные хулиганы никогда не приводят в исполнение свои угрозы.
      Нэсти взял у Полли ключи и открыл парадную дверь ее трехэтажного дома.
      – Это в тех случаях, – сказал он, – когда номера выбираются из телефонной книги наугад.
      – Но…
      – А твой хулиган знает о тебе все.
      Полли промолчала. Она уже хотела войти в дом, но Нэсти придержал ее. Он подошел к двери первым и, переступив порог, сказал:
      – Если бы этот тип не знал тебя, то он или его подруга – в общем, они не стали бы звонить твоей матери в Беллвью.
      Полли снова охватил страх.
      – Но ведь полиция, кажется, не беспокоится, – возразила она, следуя за Нэсти.
      – Полицейские не влюблены в тебя.
      На это возразить было нечего. Полли, остановившись в холле, обшитом панелями под красное дерево, с недоумением посмотрела на Нэсти. Он говорил страшные вещи, первым открыл дверь, чтобы войти и осмотреться, и делал все это с таким видом, словно рассуждал о погоде.
      – А что, если я не хочу, чтобы ты влюблялся в меня? – спросила она, наконец.
      – Скажи мне об этом сейчас, – ответил он, обходя ее и открывая дверь в спальню.
      Немного помедлив, Полли последовала за ним. Нэсти прошелся по дорогому непальскому ковру голубых и зеленых тонов – ковер лежал на темных половицах – и остановился у кровати. У Полли была широкая кровать с балдахином из дорогой шелковой ткани – под старину. Ей показалось, что Нэсти слишком долго задерживается здесь.
      – Так ты не хочешь, чтобы я влюбился в тебя, Полли? – спросил он дрогнувшим голосом.
      – Не знаю. Я не думала об этом. – Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела, как он проверяет ванную комнату.
      – Я доверяю тебе и считаю тебя исключительно порядочной женщиной, – донесся из ванной голос Нэсти.
      – Благодарю…
      – Полагаю, у тебя было время подумать о нас с тобой.
      Полли нахмурилась.
      Нэсти раздвинул прозрачные стеклянные двери огромной душевой.
      – Так или иначе, но ты хочешь, чтобы я влюбился в тебя, и ты думала об этом, – заявил он.
      – Зачем открывать двери, сквозь которые и так все видно?
      – Чтобы увидеть все, нужно открывать все двери, – ответил он без тени улыбки. – Так ты ответишь когда-нибудь на мой вопрос?
      – Сомневаюсь. Я не готова к этому. Я сама отвечаю за все, что со мной происходит. Сама строю свою жизнь, по крайней мере, насколько это возможно. И я не думаю, что смогу отказаться от этого.
      – Ты полагаешь, любовь к мужчине должна означать отказ от собственной независимости?
      – Почему мы говорим об этом?
      – Потому, что мне так хочется. Я ведь сам начал, этот разговор. А у тебя прекрасный дом.
      Нэсти продолжил осмотр комнат, Полли же его сопровождала. Исследовав ее гардероб, он вернулся в фойе и наконец прошел на кухню. Кухня была очень удобно обставлена и отделана хромированными деталями и черными панелями; было очевидно: Полли любит повозиться здесь, когда у нее есть время.
      – Я пока не знаю никого, кто действительно умеет хорошо готовить, – сказал Нэсти.
      – Ну уж, наверное, твоя мама умела готовить.
      Нэсти быстро взглянул на нее и отвел глаза, ничего не ответив.
      Затем проверке подверглись «красная», «белая» и «голубая» комнаты – царство Бобби. Нэсти внимательно осматривал каждый шкаф.
      – Ничего нет, – сказал он, наконец, возвращаясь в гостиную, окна которой выходили на озеро Вашингтон. – Швейцара там, внизу, тоже, кажется, нет.
      – Нет. Но без ключа сюда не войти.
      – Я думаю, мне нужно остаться здесь, с тобой.
      Полли взглянула на него. Лицо Нэсти выражало решимость.
      – Я живу с сыном, – проговорила она твердым голосом.
      – Комнат здесь хватит на всех.
      – Но у нас только две спальни.
      Он пристально посмотрел на нее. Полли, прочитавшая в его взгляде непреклонность, подумала о том, что лицо Нэсти трудно было бы назвать добрым.
      – Спасибо, что проводил меня, – сказала она, не в силах более выносить его молчание. – Пойдем, я все здесь закрою. Мне нужно взять машину и съездить за Бобби.
      – Я сам привезу его.
      – Но я думаю…
      – Не надо.
      У Полли перехватило дыхание.
      – Что не надо?
      – Не надо думать. По крайней мере, об этом. Возможно, мы перестраховываемся. Я очень надеюсь, что так и есть. Но сегодня вечером уж разреши мне самому привезти Бобби домой и убедиться, что вы оба в безопасности.
      Полли поняла, что спорить с таким человеком, как Нэсти Феррито, бесполезно.
      – Хорошо, спасибо.
      – Твоя кровать слишком велика для такой маленькой женщины, – проговорил он все с тем же бесстрастным выражением.
      Полли взяла у него ключи и бросила их на туалетный столик у трюмо.
      – Если ты предлагаешь то, что я подумала… в общем, сразу ясно, что у тебя нет детей.
      – Верно, нет, – кивнул Нэсти.
      – А у меня семилетний сын, и я не делю свою постель с мужчинами, – заявила Полли.
      – Даже когда Бобби нет дома?
      – Нет. – Она с усталым видом опустилась на серый диванчик. – Я не сплю с мужчинами, вот и все.
      Нэсти пожевал передними зубами резинку. Затем присел рядом с Полли.
      – Это хорошо, – сказал он. – Я именно это и надеялся услышать.
      – А если бы я сказала иначе, тебе бы не понравилось? – в раздражении бросила Полли.
      И тотчас же подумала: «с какой стати он интересуется подобными вещами?»
      Нэсти, однако, промолчал. Он сидел рядом с ней, свесив к полу свои длинные огромные ручищи, и смотрел куда-то в сторону. От него исходили энергия и сила.
      – У тебя есть кто-то еще, Полли? – спросил он, наконец.
      – Нет, – растерялась Полли, не ожидавшая такого вопроса.
      – Значит, ты совсем не хочешь, чтобы в твоей жизни появился мужчина?
      Его вопросы были слишком трудными для Полли, потому что ей не хотелось задумываться над ответами на них.
      – Знаешь, – проговорила она вполголоса, – у меня по-прежнему такое чувство, что я должна вырваться из этого круга.
      – Из какого?
      Полли передернула плечами и зябко потерла ладони – ей стало холодно в тоненьком платье из хлопка.
      – Видишь ли, многие дети пытаются самоутвердиться, Протестуя против привычного уклада жизни, – стала она объяснять, немного нервничая. – Одни больше, другие меньше. Я была такой же… и разбила свою жизнь.
      – Ты не разбила свою жизнь, ты добилась успеха, – возразил Нэсти.
      – А ты сам разве считаешь, что твоя жизнь зависит только от тебя?
      Он поджал губы и ответил, чуть помедлив:
      – Я думаю, что сам строю свою жизнь, но умею принимать неизбежное. Разве это не одно и то же?
      – Не знаю, – пожала плечами Полли, – я не психолог. Я знаю только, что не уверена в своей готовности к тем отношениям, которые ты мне предлагаешь.
      – А ты уверена, что знаешь, какие отношения я предлагаю тебе?
      Нет, она не была в этом уверена.
      – Ну, возможно, я могу судить об этом по твоим словам и поступкам.
      – В самом деле? Нельзя понимать мои слова однозначно. У меня никогда не было… опыта в таких делах. Когда я находился на службе, служба отнимала все мое время. А до этого… до этого я не знал, что мне надо, знал только одно: мне нужно было покончить со своей прежней жизнью. Нет, я не говорю, что у меня не было женщин, – были, конечно, но не такие, как ты, Полли.
      Она забралась на диванчик с ногами и прикрыла их юбкой.
      – Ну, хорошо… – сказала она. – Мы с тобой не маленькие дети, чтобы стыдиться друг друга. Конечно, я думаю о тебе, и очень часто думаю. Мне интересны твои мысли и твои поступки. Я вижу твое лицо и испытываю к тебе…. определенные чувства.
      Нэсти повернулся к ней, положив руку на спинку дивана, и внимательно посмотрел ей в глаза.
      – Теплые чувства, я надеюсь? – спросил он.
      – Противоречивые, – ответила Полли, не покривив душой. – Я не уверена, что когда-либо ощущала что-то подобное. Но это могут быть такие чувства, которые я не могу позволить себе сейчас, независимо от того, кто их вызывает. Я не сделаю ничего, что может повредить Бобби. Я не хочу, чтобы кто-то случайный вошел в его жизнь, а если кто-то появится в моей жизни, то, значит, и в его тоже. Я не могу рисковать.
      – Возможно, ты боишься рисковать и из-за меня тоже?
      – Я уже поняла, что ты предпочитаешь идти напролом. Но ты можешь так, а я нет. Я не готова…
      Нэсти провел пальцем по ее плечу.
      – Может быть, вернемся к чувствам, которые ты испытываешь, думая обо мне? – с улыбкой предложил он.
      – Я не вижу здесь ничего смешного, – серьезным тоном ответила Полли. – Я достаточно сексуальна, и когда думаю о тебе, то испытываю соответствующие чувства, но не только… Вот это и сбивает меня с толку, этого я и боюсь.
      – Но почему?
      – Я не могу сейчас совладать с собой, не могу объяснить… поэтому ты собираешься оставить меня? – с грустью спросил Нэсти. – И потом ты будешь уверять себя в том, что ничего не потеряла?
      – Нет, конечно, – улыбнулась Полли, она взяла его за руку. – Я не собираюсь утешать себя тем, что не много потеряю, расставшись с тобой. Но я не могу вступать в случайные – даже приятные, но все же случайные – отношения, по крайней мере, сейчас. А может быть, никогда не смогу. Однажды это произошло, но я с тех пор изменилась.
      – Мне нравится, какой ты стала.
      – И ты мне нравишься, – сказала Полли. – Действительно… Я никогда не верила в любовь с первого взгляда. Вероятно, и сейчас не верю в подобное, но что-то возникло между нами. Хотя все это очень сложно…
      – Да, сложно, – согласился Нэсти, наблюдая, как она переворачивает его руку ладонью вниз и проводит по ней пальцами. – Если бы дело обстояло иначе, то и со всем прочим не возникало бы таких проблем, верно?
      Проблемы действительно накапливались. Полли чувствовала, что совсем запуталась, а ведь ей хотелось лишь одного – покоя. Она со вздохом проговорила:
      – Уже поздно, Бобби пора спать.
      – Да, конечно. – Нэсти взял телефон с небольшого столика у дивана и набрал номер.
      Несколько секунд спустя он сказал в трубку:
      – Даст? Это Нэсти. Как там Бобби? Да, я собираюсь привезти его домой. Нет, не надо, не буди его пока. Я сам разбужу, когда приеду. – Он положил трубку на рычаг и о чем-то задумался, глядя прямо перед собой.
      – Ты больше не должен тратить на нас свое время, – сказала Полли.
      – Было бы лучше, если бы ты в дальнейшем воздержалась от подобных высказываний.
      Его слова огорчили ее.
      – Я не хотела показаться неблагодарной, – пробормотала Полли.
      – А я и не жду от тебя благодарности. Я просто пытаюсь установить между нами определенные отношения.
      – А я не могу… Ты уже предоставил мне подробный перечень событий сегодняшнего вечера. Более того, ты уже сделал все, что запланировал, осталось только затащить меня в постель.
      – В твоих устах это звучит пошло, – поморщился Нэсти.
      – Пошловат и способ, которым ты этого добиваешься.
      – Черт побери! – воскликнул Нэсти, сверкая глазами.
      Полли поежилась, по телу ее словно электрический разряд пробежал.
      – Я не умею говорить красиво. Но я, по крайней мере, честен. Да, я действительно этого хочу. Хочу лечь с тобой в постель. Я думаю, мы подошли бы друг другу.
      Полли вспыхнула:
      – Подошли бы друг другу? Ну и выражения ты подбираешь… Что ты хотел этим сказать? Вероятно, имел в виду, что некоторые части твоего тела подошли бы к соответствующим частям моего? Так? И тогда ты бы почувствовал себя действительно подходящим для меня?
      Не говоря ни слова, Нэсти усадил Полли к себе на колени. Она попыталась освободиться, но он еще крепче прижал ее к себе.
      – Я ненавижу насилие, – сказала Полли, перестав сопротивляться.
      – И я тоже, пока оно не становится необходимостью.
      – Разве сейчас это необходимо?
      – А я и не прибегаю к насилию.
      – Не уверена.
      Его бедра были могучими и крепкими, и Полли почувствовала, что таковы не только его бедра. Нэсти обхватил ее за талию, коснулся кончиками пальцев ее спины.
      – Я не прибегаю к насилию и никогда бы не применил его по отношению к тебе. Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо, чтобы ты была счастлива. Конечно, я желаю тебя, и в этом смысле я эгоист. Но ты, вероятно, полагаешь, что я только об этом и думаю. А я хочу смотреть на тебя, разговаривать с тобой, находиться с тобой рядом. Бобби же… Ему сейчас хорошо у Даста. Он сладко спит, и рядом с ним лучший в мире телохранитель.
      – И ты хочешь, чтобы я легла с тобой в постель?
      Нэсти бережно взял ее лицо и привлек к себе.
      – Если бы ты захотела лечь со мной в постель – это было бы замечательно. Я бы отнес тебя туда прямо сейчас. Но если бы ты захотела остаться со мной навсегда, я был бы на седьмом небе от счастья, любовь моя. Ты сказала, что часто обо мне и я тебе нравлюсь. Не хочешь ли узнать, что я думаю о тебе?
      Полли не была уверена, что хочет узнать об этом, но уже не пыталась освободиться.
      – Если мы проявим деликатность, – продолжал, не дождавшись ответа, Нэсти, – если не травмируем Бобби и не станем раздражать друг друга, то, возможно, мы будем счастливы вместе, как ты думаешь?
      Полли чувствовала, как он возбужден. И тут что-то произошло с ней: желание вспыхнуло в ней огнем, она ощутила теплую влагу между ног и поняла, что уже не сможет остановиться.
      – Мы доставили бы друг другу удовольствие, Ксавье, – проговорила она со страстью, глядя прямо в его вспыхнувшие глаза. – Могу я называть тебя этим именем? Мне оно нравится.
      – Мне все равно, – ответил Нэсти таким тоном, словно ему было совсем не все равно. Полли решила, что обязательно узнает о нем побольше.
      У нее уже накопился целый список вопросов, ответы на которые следовало бы получить.
      – Мы могли бы наслаждаться друг другом целую вечность, – продолжала Полли. – Даже на расстоянии мы чувствовали это. Именно это приводило тебя на пристань всякий раз, когда ты знал, что там появлюсь я. Именно это заставляло меня приходить туда и искать тебя. Можешь назвать это чувство страстью… или любовью с первого взгляда, но мы приходили, смотрели друг на друга и желали друг друга.
      – Ты умеешь красиво говорить, – пробормотал Нэсти. – А для меня всегда проблема – выразить словами свои мысли.
      – Я как-то не замечала.
      – Да, кажется, с тобой все мои проблемы исчезают. – Нэсти прижал ее к себе покрепче и стал гладить ладонью по спине. – Поцелуй меня, Полли, – сказал он, с минуту помолчав.
      «Поцелуй меня, Полли». Такая простая просьба, а так трудно выполнить!
      Полли уткнулась носом в его шею и ощутила, как по телу Нэсти пробежала дрожь. Она обняла его за плечи и снова взглянула на него. Он закрыл глаза, и она молча разглядывала его мужественное, суровое лицо – лицо сильного и решительного человека. Но сейчас его глаза были закрыты, они не сверкали, как янтарь в лучах солнца; он ждал, он не давил на нее, предоставив ей самой сделать выбор.
      Полли прикоснулась губами к его губам. И услышала его вздох, почувствовала вкус мяты.
      – Жвачка? – спросила она, отстранившись. – Я целую мужчину, у которого во рту жевательная резинка?
      Нэсти рассмеялся. Он замечательно смеется, подумала Полли, радуясь в душе, что Нэсти не часто это делает в присутствии посторонних. Она тут же разозлилась на себя за эти мысли, потому что теперь стало ясно: она желает его, он нужен ей.
      – Я проглотил ее, – сказал Нэсти и коснулся кончиком пальца ее носа.
      – Жвачку?
      – Ага.
      – Но у тебя же внутри все слипнется.
      Он снова рассмеялся и произнес сквозь смех:
      – Молчи и целуй меня, пока у меня есть настроение.
      Полли многозначительно взглянула на его джинсы и заметила:
      – Я бы сказала, что ты уже давно в настроении.
      Нэсти перестал смеяться и проговорил нравоучительным тоном:
      – Кажется, я как-то раз сказал тебе, что порядочные женщины не замечают подобных вещей.
      – Имеется в виду, что они все замечают, но помалкивают? Еще хорошо, что мы оба одеты.
      – Ты так думаешь? – проговорил он бархатным голосом.
      Она закрыла глаза и запустила пальцы в его волосы. Затем прижалась губами к его губам.
      Полли никогда раньше так не целовалась. Последовав примеру Нэсти, она воспользовалась не только губами, но также и языком. Ее наполняла чарующая музыка, которая, казалось, лилась прямо из сердца. Полли могла бы поклясться, что слышит ритмичную мелодию, от которой вибрировала каждая клеточка ее тела.
      Когда она, наконец, отстранилась от него, чтобы перевести дух, Нэсти осторожно взял ее за подбородок и, приподняв его, уткнулся лицом ей в шею. Бережно, словно опасаясь причинить боль своими огромными руками, он обнял ее за плечи.
      – Это было восхитительно, – проговорила Полли грудным голосом. – Мне нравится целоваться с тобой. Ты… словно зажигаешь меня.
      Нэсти усмехнулся:
      – Зажигаю? Моя милая Полли, да я и сам весь в огне. А некоторые части моего тело прямо-таки готовы взорваться.
      Полли покраснела от удовольствия.
      – Ты считаешь, что нам следует притушить наши костры? – спросила она.
      – Но ты ведь понимаешь, что мы горим не оттого, что в доме слишком жарко, – ответил Нэсти, прижимаясь носом к ямке над ее ключицей. – Тебе не кажется, что причина стара как мир? По-моему, это называется страстью.
      – Может быть, это только ее пробуждение? – предположила Полли.
      – Да ты, оказывается, скромница. А я-то уже хотел разоблачиться.
      – Даже не верится, что мы сейчас могли бы раздеться, – усмехнулась Полли. – Как все странно…
      – Милая, ты и представить себе не можешь, как я счастлив…
      – А тебе не кажется, что мы слишком много говорим?
      – Такое бывает иногда. От волнения.
      Она глубоко вздохнула, так что ее бюстгальтер плотно обтянул набухшие соски.
      – Я заставила тебя поволноваться? Прости…
      – Но это очень приятное волнение. Во всяком случае, я так считаю. И все же… хотелось бы снять рубашку, прежде чем я заживо сгорю.
      – Да, конечно. Но ты, наверное, хотел бы пойти в спальню?
      Нэсти пристально посмотрел на нее:
      – Очень хотел бы.
      Полли затаила дыхание.
      – Знаешь что, – сказала она, наблюдая за его реакцией, – ты сними ее прямо здесь. Мне кажется, будет не хуже.
      – А почему бы тебе самой не снять ее с меня?
      – Ну, если ты этого хочешь…
      – Я очень этого хочу.
      Полли стала медленно и осторожно расстегивать пуговицы на его рубашке: казалось, она внимательно разглядывает каждую из них. Когда ее пальцы оказались уже у пояса его джинсов, она замешкалась, не зная, как поступить.
      – Вытащи ее, – предложил Нэсти.
      Она взглянула на него с сомнением.
      – Не бойся, просто вытащи рубашку из джинсов.
      – Да, конечно…
      Полли поспешно выполнила его просьбу. Манжеты на его рубашке были завернуты. Она отвернула их, затем распахнула на нем рубаху… и снова замерла. Полли никогда не задумывалась над тем, что именно заводило ее в мужчинах. Она слышала, что некоторым женщинам нравятся мужские ноги или грудь, как многим мужчинам, например, нравятся пышные женщины. Но теперь она поняла: ее, Полли Кроу, сводила с ума именно мужская грудь.
      – Какие проблемы? – спросил Нэсти.
      – Проблема – твоя грудь.
      Нэсти в недоумении сдвинул брови и взглянул на свою грудь.
      – Твоя грудь заставляет меня чувствовать… О, это ужасно! Она заводит меня, даже если я просто гляжу на нее. Нам лучше остановиться.
      – Нет-нет, не надо. – Он чуть наклонился, стащил с себя рубашку и швырнул ее в угол. – Мужчина должен максимально использовать свои преимущества. Если моя грудь является таким пунктиком для тебя, я всегда буду ходить без рубашки.
      Потрясенная своими ощущениями, Полли уткнулась лицом в его плечо.
      – Эй, – позвал Нэсти; поглаживая ее по волосам. – Полли, что с тобой?
      – Ничего.
      – Ничего? Ты полагаешь, я не вижу, что с тобой происходит?
      – Я смущаюсь.
      – Ну, хорошо, я попробую помочь тебе. Станет ли тебе лучше, если я скажу, что в тебе нет ничего, что не возбуждали бы меня?
      Она не ответила, еще крепче прижимаясь к его груди.
      – Если ты обещаешь не кричать, Полли, я помогу тебе немного поостыть. Я мог бы снять с тебя платье, ну… и все прочее, и тебе стало бы не так жарко.
      Полли завизжала в ответ. При этом она чувствовала себя круглой дурой.
      – Это значит «нет»? – спросил Нэсти.
      – Да, – ответила она, уткнувшись в его обнаженную грудь.
      – Да? То есть ты хочешь, чтобы я раздел тебя?
      – Нет.
      – Этого я и боялся, – вздохнул Нэсти. – Полли, ты можешь просто прижаться к моей груди и думать о чем-нибудь сексуальном. Это будет прекрасно: как если бы я говорил тебе о сексе.
      Он не понимал, какая это ужасная пытка, пытка, которую Полли, однако, не желала прерывать: она привязалась к своему «мучителю».
      – Я согласен на все твои условия, – продолжал Нэсти. – Я привык выполнять свои обещания. Я говорил тебе, что собираюсь лечь с тобой в постель. Знаешь, я и сейчас не отказался от этой идеи, но только если ты не против. Если же ты не захочешь, я не стану настаивать.
      Ничего подобного с Полли Кроу прежде не случалось. Она сумела выбиться в люди, и теперь новая Полли Кроу пела песни детям всей страны и олицетворяла материнство, теплые пирожки, холодное молоко и многие другие вещи, то есть то, что связано с представлением о счастливом детстве.
      – А тебе известно, – прервал ее размышления Нэсти, – что прямо под твоей круглой попкой, там, где твои трусики прикрывают наиболее интересное местечко, находятся мои джинсы, и только они мешают мне забраться под твои трусики и пробраться дальше, в тебя?
      Полли вздрогнула, почувствовав, как интересное местечко между ее ногами дрогнуло; сладкая истома распространилась по всему ее телу.
      – Но твоя подруга Белинда, – продолжал он, – поделилась со мной мешочком «Вдохновения». Помнишь ее заветные слова? «Предварительные игры». Я собираюсь поиграть с тобой, Полли. Как ты к этому относишься?
      Полли, казалось, не подавала признаков жизни.
      – Ты не против, да? – спросил Нэсти.
      Она не ответила.
      – Я бы хотел расстегнуть твой корсаж. Можно?
      На сей раз он не стал дожидаться ответа. Чуть отстранив Полли, Нэсти опустил ее руки себе на бедра и стал расстегивать ряд маленьких кнопок на ее груди.
      – Белый, – пробормотал он, глядя на ее скромный бюстгальтер. – Красиво. Но уверен: ты чувствуешь себя более комфортно без него. Твои груди словно просят, чтобы их поддерживали мои руки. Ты не думаешь, что им так будет приятнее?
      «Когда Нэсти сказал, что будет говорить о сексе, он, наверное, имел в виду именно такие слова», – подумала Полли.
      – Где он расстегивается?
      – На спине, – услышала она свой голос и не узнала его.
      Нэсти призадумался: что же делать дальше? После минутной заминки он приспустил рукава ее платья, так что Полли едва могла шевельнуть руками, и попытался на ощупь расстегнуть бюстгальтер.
      – Должен признаться, – заявил он, когда ему наконец это удалось, – что мне пришлось потрудиться. – Его руки скользнули под бюстгальтер и легли на ее груди.
      Полли невольно отметила контраст – его загорелые руки на фоне ее белой кожи. Она попыталась высвободить руки и скинуть с себя платье. Нэсти помог ей опустить его пониже, затем стащил с нее бюстгальтер и бросил его на свою рубашку.
      По-прежнему держа Полли на коленях, Нэсти посмотрел на ее грудь и сказал:
      – Мои мечты сбываются. У тебя превосходная грудь, как раз для меня. В тебе все как раз для меня.
      Как бы подтверждая свои слова, он принялся ласкать ее, поглаживая по плечам и спине. Затем свел ее груди вместе и прижался к ним лицом. Вдохнув восхитительный аромат ее плоти, Нэсти стал покрывать ее грудь поцелуями.
      Полли выгнула спину и откинула назад голову. Нэсти, целовавший ее грудь, соски, однако же, не трогал. Он видел, что сводит ее с ума, но хотел еще раз в этом убедиться.
      – Ляг, – неожиданно сказала Полли; ее глаза открылись, но по-прежнему были подернуты поволокой.
      Нэсти послушно улегся на диван и вытянулся во весь рост.
      Скинуть расстегнутое платье было несложно – несколько секунд спустя оно упало на смятую рубашку и бюстгальтер. Полли, оставшаяся в одних белых трусиках, снова забралась на Нэсти, усевшись верхом ему на живот.
      Нэсти Феррито расплылся в блаженной улыбке, изобразив нечто такое, что запомнилось Полли навсегда, – однако словами этого не описать. Пресекая попытку Нэсти обнять ее, она сцепила свои пальцы с его пальцами и подняла руки высоко над головой.
      – Полли… – простонал он.
      – Молчи, – сказала она. – Слушайся меня, доверься мне, тебе это понравится.
      Подтянув колени к подбородку, она принялась покачиваться из стороны в сторону, так чтобы он не смог дотянуться губами до ее колышущейся груди. Нэсти пытался ухватить то один, то другой сосок, но они каждый раз ускользали от его губ.
      – Ах ты, маленький дьявол! – воскликнул он. – Ну, дай же мне их.
      – У тебя был шанс заполучить их, – ответила Полли. – Я полагала, что ты просто не хотел этого.
      – Я хочу все, что есть в тебе, постоянно хочу. Позволь же мне добраться до тебя, я изголодался…
      Полли тоже истосковалась по мужчине – она только сейчас это поняла. Что ж, она не ребенок и не невинная девушка. Она была женщиной, остро нуждавшейся в мужчине, именно в этом мужчине.
      – Полли!.. – в нетерпении вскрикнул Нэсти.
      Она улыбнулась и чуть наклонилась над ним, так чтобы он сумел дотянуться кончиком языка до ее твёрдых, как галька, сосков.
      Полли раз за разом подвергала себя и Нэсти этому сладкому мучению, настолько сладкому, что прервать его было невозможно. Но в какой-то момент она утратила инициативу. Нэсти расцепил пальцы и приподнялся, добравшись, наконец, до ее грудей так, как ему хотелось. Он ласкал ее, пока она не закричала, то ли требуя продолжить ласки, то ли умоляя сжалиться над ней.
      – Что-то джинсы жмут, – заявил Нэсти. – Ужасно жмут.
      – Ну так сними их! – воскликнула Полли. – Сними немедленно.
      Он поднялся с дивана. Полли смотрела в его янтарные глаза, смотрела на мускулистую грудь, покрытую темно-каштановыми волосами с золотистым отливом. Точно такие же волосы она увидела чуть пониже его живота, когда он освободился от джинсов.
      И увидела огромный, налившийся кровью и покрытый синими прожилками пенис.
      – Что-то не так? – осипшим голосом проговорил Нэсти.
      – Просто я вижу такое… – пробормотала Полли. – И вообще мы слишком много говорим.
      – Ты полагаешь, что нужно только делать это, а не говорить об этом?
      – Я говорю, что хочу тебя, Ксавье. – Она не могла отвести взгляд от его плоти. – Но то, что мы хотим, и то, что может получиться, не обязательно одно и то же.
      – Иди ко мне, – сказал он.
      Полли протянула к нему руки, и Нэсти поднял ее с дивана.
      – Ты можешь сказать мне, что еще, кроме Бобби, удерживает тебя?
      Но Полли не находила слов для своих смутных ощущений. Тряхнув волосами, она сказала:
      – Лучше поцелуй меня. И не заставляй меня думать.
      Нежность его объятий удивила ее – теперь ее еще сильнее влекло к нему. Его поцелуй был сладким и неистовым одновременно. Полли приподнялась на цыпочки и обхватила руками его шею. Они стояли у дивана, чуть покачиваясь, легонько касаясь друг друга губами. Волосы на его груди касались ее набухших сосков.
      Полли чувствовала давление на свой живот, но она могла только догадываться, каких усилий ему стоит просто стоять и обнимать ее.
      – Со мной ничего подобного не случалось, – сказал Нэсти. – Я не искал тебя. Я даже не догадывался, что могут существовать такие женщины. Но ты, оказывается, жила совсем рядом.
      Нежность и страсть, звучавшие в его голосе, воспламенили Полли.
      – Да вот же мы, рядом, посмотри! – воскликнула она, еще крепче прижимаясь к нему.
      Он едва заметно улыбнулся и поцеловал ее.
      – Это замечательная идея. По крайней мере, на тебя стоит посмотреть. Но ты ведь еще не готова заняться Любовью, верно?
      «Как я могла быть не готова?» – удивилась Полли.
      – Ты хочешь секса, но не хочешь соития, – пояснил Нэсти.
      – Как это ужасно звучит! – воскликнула она.
      – Я пытаюсь понять тебя, Полли. И ты должна знать, что я хочу понять. – Он вздохнул. – Господи, как все сложно! Я даже не представлял, что окажусь в такой ситуации.
      Нэсти положил руки ей на плечи. Потом осторожно коснулся большими пальцами ее сосков. Полли вздрогнула.
      – Мы просто мучаем друг друга, – простонала она.
      – Ты можешь предложить что-нибудь другое?
      – Нет. – Полли провела ладонями по его широким плечам.
      И снова прижалась к нему.
      – И ведь тебе это нравится.
      Нэсти рассмеялся:
      – Так чего же ты хочешь?
      – Я просто дразню тебя.
      – И я тоже. – Он погладил ее по спине, потом пальцы его коснулись ее ягодиц. – Я самый обычный мужчина.
      – Самый обычный? – эхом отозвалась Полли.
      Она медленно опустилась на колени.
      – Ты какой угодно, но только не самый обычный.
      Она взяла в руки его пенис.
      – Я думаю, лучше не делать этого, – с трудом выдохнул Нэсти.
      – Я хотела бы, чтобы ты мне позволил, – сказала Полли.
      С ощущением нереальности происходящего она прижалась грудью к его мужской плоти.
      – Полли! Пожалуйста, Полли! – Нэсти не мог удержаться от крика.
      Она поднесла его плоть к своему соску. Нэсти покачнулся, с трудом устояв на ногах.
      – Все в порядке, Ксавье? Можно мне сделать это? – спросила Полли, поднимая на него глаза.
      – Потому что тебе кажется, что ты в долгу передо мной, или по другой причине?
      – Потому, что я так хочу. – Она едва дышала от волнения. – Впрочем, я хочу не только этого.
      – Но ты, с твоей-то силой воли, ты не позволишь себе зайти слишком далеко.
      – Возможно. Но я хотела бы доставить тебе удовольствие.
      Руки Нэсти легли ей на голову, и Полли поднесла к губам его восставшую плоть, поглаживая другой рукой его набухшую мошонку. Сладострастный стон, вырвавшийся из горла Нэсти, еще больше возбудил ее.
      Она хотела чувствовать его в себе. Но если бы это произошло, то какая-то частица ее «я» стала бы принадлежать ему, а она не желала этого.
      Нэсти качнул несколько раз бедрами, и Полли закрыла глаза, почувствовав солоноватый привкус во рту, когда он достиг пика. Ей прежде никогда не хотелось сделать то, что она делала сейчас.
      – Еще! – крикнул он. – Давай же!
      Она, казалось, стала вместилищем его страсти и его силы. Его энергия перетекала в нее, и она с готовностью принимала ее, и слышала его страстные крики, и чувствовала содрогания его тела. И она довела его до изнеможения. Нэсти медленно опустился на колени рядом с ней.
      Потом они улеглись на пол, Нэсти приподнял ее и уложил на себя. Его грудь тяжело вздымалась.
      Казалось, что им совершенно нечего сказать друг другу.
      Их руки и ноги переплелись; они долго лежали на мягком сером ковре, отдыхая и чувствуя, как сливается воедино их пот, как переливается тепло из одного тела в другое. Наконец Нэсти пошевелился.
      Быстрым уверенным движением он перевернул ее на спину и заглянул ей в глаза:
      – Я хочу тебя всю, и ты знаешь это.
      Полли ничего не ответила. Она не могла отвести от него глаз.
      – Не сегодня вечером, – продолжал Нэсти, – но скоро. Ты будешь моей.
      Она по-прежнему не находила слов.
      Ему не составило труда сдернуть с нее крохотные белые трусики. Нэсти приподнял ее ноги, словно они были невесомы, и забросил их себе на плечи.
      Полли по-прежнему молча смотрела в потемневшие глаза.
      – Восхитительнейшее зрелище, – сказал Нэсти, оглядев ее.
      Он принялся ласкать языком ее груди, доводя до безумия.
      Затем его большой палец коснулся влажных складок между ногами Полли – он нежно массировал ее плоть, приближая наступление оргазма, которого так жаждало ее тело.
      Полли выгнулась дугой, всецело отдаваясь наслаждению. Она наконец почувствовала себя женщиной, стать которой всегда боялась. Бессмысленный детский протест в те годы, когда она еще была почти ребенком, – это было не в счет. Это означало лишь одно: не очень-то она себя тогда уважала.
      – Я ждал тебя, – глухим грудным смехом рассмеялся Нэсти. – Ждал именно такую. Хотя даже не знал, что ты существуешь.
      – Я счастлива, что все так произошло, – пробормотала она, вконец обессилев, чувствуя, что находится за гранью реальности. – И я рада тебе…
      Она осеклась и судорожно забилась, затрепетала, приподняла бедра, не в силах укротить свое извивающееся тело. Нэсти отвел палец от ее трепещущей плоти. Затем припал к ее женскому естеству губами. И тотчас же услышал крик, вырвавшийся даже не из горла Полли, а откуда-то из глубины ее тела. В этом крике наслаждение выразилось столь откровенно, что Полли с ног до головы, казалось, залилась краской смущения.
      Конечно, языком Нэсти сумел сделать гораздо меньше, чем сделал бы своей еще твердой мужской плотью. Однако сейчас Полли испытывала такое наслаждение, которого прежде не знала: ей казалось, что она умирает, растворяясь в блаженстве.
      – Хочу тебя… – прошептала она, наконец. – Пожалуйста, возьми меня, давай займемся любовью!
      – Этим мы с тобой и занимаемся.
      – Ты знаешь, что я имею в виду, чего хочу.
      – Да, знаю. – Он дождался, когда она успокоится, затихнет.
      Потом сказал:
      – И я хочу того же, но не сегодня, любовь моя.
      – Почему, Ксавье?
      – Не сегодня. Не предлагай мне заняться с тобой любовью, пока я не заставлю тебя забыть о том, что ты не хотела этого делать.

      «Не предлагай мне заняться с тобой любовью, пока я не заставлю тебя забыть о том, что ты не хотела этого делать».
      Он ушел. Хотя в квартире установилась уютная и привычная для Полли тишина, воздух все еще был насыщен его запахом.
      Когда Нэсти вернется, он привезет с собой Бобби и убедится, что им ничто не угрожает. По крайней мере он так сказал. Нэсти, конечно, захочет остаться здесь вместе с ними, но, к сожалению, это невозможно.
      Полли медленно прошла из прихожей обратно в гостиную. Что произойдет, если она свяжет свою жизнь с человеком, которого полюбила? Любовь? Она мысленно повторила это слово, небрежно роняемое людьми по малейшему поводу и вовсе без повода. Часто бессмысленное, иногда разрушительное и лишь изредка самое драгоценное слово из всех слов. Самое дорогое слово из всех.
      Полли влюбилась в человека-загадку – в Ксавье Нэсти Феррито, бывшего военного моряка из спецотряда. Она ужаснулась при мысли о том, что могла бы никогда его не встретить.
      Нэсти пообещал, что даст ей время подумать о будущем их отношений. Если бы Полли имела это время, возможно, она поняла бы, что ждала этого чувства всю жизнь, совсем не подозревая об этом.
      Только бы он дал ей это время, только бы ожидание прихода большой любви не сменилось горьким разочарованием!
      Зазвонил телефон. Полли поспешно сняла трубку и спросила:
      – Нэсти?
      Сквозь треск помех на линии она едва разобрала его слова:
      – Да, это я. Представляешь, забыл у тебя ключи от машины.
      – Жду тебя, – сказала Полли.
      Хорошо, что никто не знал, как бешено забилось ее сердце и вспотели ладони, когда она взяла трубку.
      Полли с трудом поборола возникшее у нее желание выбежать из комнаты и встретить Нэсти на пороге. Вместо этого она лишь открыла замок парадной двери, а сама отправилась в комнату искать ключи. Взглянув на диван, Полли испытала легкое волнение. Она все еще чувствовала, что в доме недавно побывал Нэсти, и заново переживала их встречу.
      Наконец хлопнула входная дверь, а Полли так и не смогла найти его ключи.
      – А ты точно вынимал их из кармана? Я что-то их нигде не вижу! – прокричала Полли.
      В прихожей погас свет.
      – Нэсти? – Она медленно направилась к двери, пробираясь ощупью вдоль стены, разделяющей комнату и прихожую. – Нэсти? – снова позвала Полли и, не услышав ответа, решила, что дверь, по-видимому, открылась, а потом захлопнулась, возможно, от ветра.
      Она подошла к выключателю, но свет ей включить не удалось.
      Кто-то высокий внезапно обхватил ее сзади за талию и прижал к себе, обдав несвежим дыханием. От резкого толчка Полли потеряла равновесие и повисла на руках незнакомца. Его пальцы надавили ей на живот, прямо под грудью, и давили все сильнее и сильнее.
      – Кто вы? – прохрипела она. – Отпустите меня, пожалуйста!
      Незнакомец потащил Полли в комнату, попутно выключая повсюду свет.
      Она попыталась вырваться и ударила его локтем в живот. В ответ тот схватил Полли за волосы и, еще крепче обхватив ее, толкнул в спину. От этого толчка Полли больно ударилась подбородком о грудь и почувствовала на губах горьковатый привкус желчи.
      Единственным источником света в комнате оставался торшер, стоявший между фортепиано и окном. Полли старалась повернуться, чтобы разглядеть незнакомца, но тот был гораздо сильнее. По-прежнему держа ее за волосы, он, ни говоря ни слова, стал отклонять ее голову в сторону, и Полли почувствовала, что мучитель вот-вот свернет ей шею.
      Она закричала от боли.
      Незнакомец зажал ей рот свободной рукой, обтянутой тонкой черной резиновой перчаткой. Полли вдохнула отвратительный запах резины и поперхнулась.
      И тут он дернул ее за волосы с такой силой, что Полли потеряла равновесие, однако незнакомец не дал ей упасть, сдавив рукой ее грудную клетку и едва не сломав ребра, – у Полли даже перехватило дыхание.
      Предплечье незнакомца тоже было обтянуто какой-то тонкой, похожей на резину материей. Наверное, костюм для подводного плавания, догадалась Полли. Да, точно, на мужчине был черный костюм для подводного плавания, похожий на костюм Нэсти, но все же это был не его костюм. Другой фасон и другой запах. Этот человек явно был не Нэсти, да и не мог им быть. Зачем Нэсти так издеваться над ней?
      Полли издала нечленораздельный звук – рот ей зажимала ладонь. Незнакомец немного ослабил давление на ее губы.
      – Кто вы? Почему напали на меня? – спросила она, наконец.
      Внезапно ноги Полли оторвались от пола: мужчина с размаху швырнул ее на ковер. Падая, она ударилась головой обо что-то твердое, а удар спиной об пол оказался таким сильным, что Полли на мгновение показалось, будто она сломала позвоночник.
      – Если ты еще раз закричишь, то этот крик будет последним в твоей жизни, – прошептал он.
      Она узнала этот шепот, его шепот – именно этот человек следил за ней и оставлял сообщения на автоответчике.
      Полли зажмурилась от боли в голове. Открыв глаза, она увидела ослепительный луч фонаря, закрепленного на лбу незнакомца, – такими фонарями пользуются шахтеры, а также водолазы.
      Свет торшера позволял различить лишь нечеткие контуры мощной фигуры незнакомца. Затем он выключил и торшер, и Полли оказалась в абсолютной темноте, прорезаемой лишь ярким лучом фонаря.
      – Почему вы так обращаетесь со мной? – спросила она.
      Луч тут же нацелился прямо ей в глаза.
      – Что я тебе такого сделал? – в свою очередь, спросил незнакомец, приближаясь к ней.
      Он подходил все ближе.
      Полли отпрянула, спрятавшись за столом, стоявшим рядом с диваном, и зацепила при этом торшер. Наклонившись, торшер стал падать. Она услышала, как разбился о стену ее хрустальный дракон, и в тот же миг металлический край светильника ударил ее по голове.
      Полли зажала рот рукой, чтобы не закричать от боли.
      – Вам нужны деньги? – спросила она.
      Незнакомец ударил ее ногой в живот.
      Задыхаясь от удара и обезумев от страха, Полли вся съежилась. Луч фонаря по-прежнему был направлен ей прямо в лицо.
      – Скажите, чего вы от меня хотите?
      В ответ – ни звука. Полли не могла даже предположить, что собирается делать насильник. Тем более не могла сопротивляться. В следующее мгновение он ударил ее в лицо и, когда она упала, наступил ногой ей на спину.
      Полли зарыдала и уже не могла остановиться. Ее легкие были сдавлены ребрами, а грудь прижимала к ковру нога незнакомца.
      Мучитель слышал лишь невнятные всхлипывания, вырывавшиеся из груди жертвы. Он терзал ее медленно и методично, со знанием дела, как настоящий садист. Заломив руки ей за спину, он резко дернул их вверх. При этом лицо Полли прижималось к ковру, который заглушал ее рыдания. Она пыталась приподнять голову, из глаз потоком лились слезы.
      Незнакомец ломал ей кости.
      Внезапно он отпустил ее руки, и они, отяжелев, упали на ковер.
      Схватив Полли за платье, незнакомец рывком поднял ее на ноги. Кнопки затрещали, отрываясь, и она почувствовала прилив воздуха в легкие.
      У Полли сильно кружилась голова, все плыло у нее перед глазами. Ее руки, точно плети, свисали вдоль туловища. Незнакомец подтолкнул ее к спальне, куда указывал яркий луч его фонаря. Когда она спотыкалась, удар кулака подталкивал ее. Когда же у нее подкашивались ноги, щипок за ягодицу заставлял ее снова, спотыкаясь, идти вперед. Каждый очередной щипок оказывался все более болезненным. Она беззвучно рыдала, молча давясь слезами и слюной. «Он изнасилует и убьет меня», – решила Полли. Поскольку она приготовилась к насилию и смерти, ей нечего было терять. Полли рывком повернулась, вздрогнув при звуке рвущегося платья.
      – Хорошо! – закричала она. – Делай свое дело, ублюдок! Делай прямо сейчас! Ты уже достаточно надо мной поиздевался. Я сошла с ума от страха. Ты удовлетворен?
      Несколько резких ударов ребром ладони по горлу отбросили Полли метра на три, и она влетела в спальню. Ее тошнило. Очередной удар пришелся в грудь.
      Ее бил садист, знающий, как причинить боль.
      Каждый хриплый вздох давался Полли с огромным трудом. Она пошатнулась и наткнулась на спинку кровати. Открыла рот, но так и не смогла сказать ни слова.
      Дверь спальни с грохотом захлопнулась. Луч фонаря метался от стены к стене.
      «Он обыскивает комнату, – подумала Полли. – Что он ищет? Почему надо мной издевается?»
      – Чтобы удостовериться, что ты не забудешь, – услышала она знакомый ей ужасный шепот.
      Полли не ожидала ответа на свой немой вопрос. – Не забуду что?
      – Что тебе было сказано.
      Нэсти должен скоро вернуться. Как давно он ушел? Казалось, с тех пор прошло несколько часов. Однако она понимала, что, возможно, прошло всего несколько минут. Кто бы ни был с ней сейчас, он, по-видимому, решил дождаться прихода Нэсти.
      Нэсти должен привести Бобби, ужаснулась Полли. Только не Бобби. Бобби не должен видеть ее в таком состоянии. И у Бобби нет ключа. Они должны позвонить.
      – Я жду друга, – сказала Полли. – Он будет здесь с минуты на минуту.
      Луч приблизился к ней.
      – Если он увидит тебя здесь, то убьет, – добавила она. Луч слепил ее.
      Все тело Полли было покрыто синяками, руки ужасно болели. Кроме того, она ощущала острую боль в голове, в том месте, куда ее ударили лампой.
      Незнакомец был теперь так близко, что Полли чувствовала исходивший от его тела жар, чувствовала тепло луча на своем лице. Она закрыла глаза в ожидании побоев.
      – Ты не сделала того, что тебе сказали?
      Полли попыталась закрыть лицо руками. Он отбросил ее руки и прошептал:
      – Да или нет?
      – Я не понимаю; что ты имеешь в виду. – Обрывки платья висели на ее локтях. – Я ничего не знаю. Я не знаю, кто ты такой.
      – Я говорил тебе, что ты должна делать. Ты должна быть хорошей. Но ты была с этим мужчиной.
      Полли понимала: отрицать то, что Нэсти был у нее, совершенно бессмысленно.
      – Ты имеешь в виду Нэсти? – Она попыталась улыбнуться. – Так он просто друг.
      – Он трахал тебя?
      Полли невольно вздрогнула: грубое слово резануло слух.
      – Как я должен наказать тебя?
      – Убей. Прямо сейчас.
      – Может, изуродовать тебя? Если ты станешь безобразной, то он не захочет тебя больше видеть.
      Несмотря на дрожь в ногах, Полли выпрямилась и, как смогла, прикрыла платьем тело.
      Что-то сверкнуло во тьме. Серебристый блеск исходил от предмета, который мужчина держал в руках. Полли догадалась, что это нож.
      Нэсти, наверное, будет винить во всем себя.
      Внезапно к ней вернулось самообладание, она перестала плакать. Нэсти, по-видимому, будет убеждать себя в том, что не должен был оставлять ее одну, хотя они, в сущности, почти чужие.
      Эта… тварь… он в костюме для подводного плавания, такие же есть и у Нэсти. Он, наверное, намеревается свалить вину на Нэсти? Или рассчитывает, убив ее, смыть кровь, нырнув в озеро.
      – Если ты не будешь держаться от него подальше, то он умрет.
      Полли содрогнулась. Что бы это значило?
      – Слушай.
      Она зажала руками уши, но не могла заглушить ужасный крик, который, казалось, проникал ей прямо в мозг.
      – Вот видишь, никто тебя не услышит.
      Полли по-прежнему прижимала руки к ушам.
      – Так в каком месте мне тебя резать?
      Она упала на колени.
      – Ты умрешь из-за него. Но он тоже умрет – из-за тебя. Вы принесете смерть друг другу.
      Что-то холодное прикоснулось к ее спине. Это могло быть только лезвие ножа – оно скользнуло под застежку ее бюстгальтера.
      – Ребенок умрет тоже. Из-за тебя и твоего аквалангиста.
      «Бедный Бобби», – подумала Полли. Она спросила:
      – Я что, больше не увижу Нэсти?
      – Нет. – Несмотря на то, что незнакомец говорил, по-прежнему шепотом, голос его стал более внятным. – Конечно, ты его не увидишь.
      Одно движение его руки – и бюстгальтер упал на пол. Надрез, еще надрез на платье – и материя распалась на части. Прижав ее лоб к полу, садист приступил к работе: уверенными движениями разрезал платье до тех пор, пока сжавшаяся в комочек Полли не оказалась обнаженной, вернее, прикрытой лишь полосками материи.
      Стальной нож, такой гладкий и холодный, теперь лежал у нее на спине.
      – Я могу прийти к тебе, когда захочу. Когда пожелаю.
      «Должно же это, наконец, закончиться», – подумала Полли.
      – Но я могу убить тебя сейчас. Так будет проще. Да, наверное, проще убить тебя сейчас. Ты говорила, что твой друг скоро вернется? Хорошо, я подожду его. Ведь кто-то должен впустить его, если ты не сможешь этого сделать.
      Полли не хотела умирать, но если она умрет, то Бобби должен находиться под чьим-то присмотром, чтобы это чудовище не добралось до него.
      – Убей меня и уходи. Никто никогда тебя не найдет. Нэсти умный человек. Если ты дождешься его, то, возможно, не уйдешь отсюда. Он отомстит тебе. Нэсти никого не боится.
      – Нет человека, которому нельзя было бы пустить кровь.
      Полли думала о том, что должна убедить этого зверя убраться из ее дома до того, как Нэсти привезет Бобби.
      – Нэсти догадается о том, что здесь что-то случилось, догадается до того, как войдет сюда. Убей меня и…
      – Заткни свою вонючую глотку! – Шепот внезапно перешел в пронзительный крик. – Заткнись, – повторил он, но уже шепотом. – Я уже решил, что сделать.
      – Пожалуйста…
      – Заткнись – или я выколю тебе глаза.
      Полли сглотнула подступивший к горлу ком.
      – Закрой свою вонючую пасть! – Носок ботинка врезался ей в ребра.
      Он дважды ударил ее ногой.
      Полли приготовилась к удару ножом. Слезы снова брызнули из ее глаз, она уже не могла сдерживаться. Сжавшись в комочек, прикрыв уши руками, чтобы ничего не слышать, и плотно закрыв глаза, чтобы не видеть ужасной реальности, Полли приготовилась к смерти.
      Она слышала, как колотится ее сердце, видела красные пятна на своих опущенных веках. Кровь гулко пульсировала у нее в голове и в ушах.
      Зазвонил телефон.
      – Нет, – пробормотала она. – Нет, нет, нет. Не приходите сюда.
      Снова раздался звонок.
      – Нет. – Судороги волнами прокатывались по ее телу.
      Руки все еще болели, сильно ломило в боку, куда негодяй ударил носком ботинка. Да и все тело ее было избито, на ней не осталось живого места.
      Еще один звонок.
      Полли пошевелилась и застонала. Темнота угнетала ее – темнота и страх, а также уверенность в том, что мучитель выжидает, приготовив нож, чтобы убить ее, убить Бобби и, если Нэсти не будет готов к нападению, убить и его тоже.
      Звонок. Еще звонок. Наконец телефон замолчал.
      В тишине раздался мужской голос. Чтобы не звонить еще раз, Нэсти, видимо, решил продиктовать сообщение на автоответчик. Полли громко застонала, пытаясь стоном заглушить записывающееся на магнитофон сообщение. Сейчас незнакомец, наверное, открыл дверь и ждет, когда придут Нэсти с Бобби.
      Однако в доме по-прежнему царила тишина. Полли напряженно прислушивалась. Ни звука.
      Пробегали секунды.
      Убийца, должно быть, выжидал.
      Полли догадалась: мерзавец задумал использовать ее, Нэсти и Бобби для достижения своей цели. Он поставит каждого из них в безвыходное положение под угрозой смерти другого – и убьет всех троих, по очереди. Последней умрет она, Полли.
      Первым же негодяй задумал убить Нэсти, иначе ему – после смерти Полли и ее сына – предстоял бы смертельный бой с бывшим подводником.
      Полли в отчаянии принялась молотить кулаками по ковру.
      Почему так случилось?
      Холодный ветерок потянул по полу, обдувая мокрое от слез лицо Полли.
      Убийца открыл входную дверь точно так же, как это раньше сделала она, решив, что возвращается Нэсти.
      Но как же он открыл дверь? Ведь он находится рядом с ней… Полли задержала дыхание и прислушалась. Затем открыла глаза.
      Лучик света проникал в темноту комнаты. Но это был не яркий свет фонаря незнакомца, свет явно исходил из другого источника.
      Она осторожно подняла голову. Дверь в спальню была приоткрыта. Свет, который видела Полли, проникал в гостиную из прихожей. С того места, где она лежала, входную дверь нельзя было увидеть, но Полли могла посмотреть в зеркало на стене прихожей. Она приподнялась и села на ковер. Тень – или что-то похожее на тень – виднелась на краю зеркала. Полли протерла воспаленные глаза и посмотрела еще раз. На сей раз она ничего не увидела.
      – Уходи отсюда! – Сама она не могла ничего предпринять, но пыталась спасти Бобби и Нэсти. – Беги, в доме убийца, у него нож.
      Полли задохнулась, ожидая, что негодяй сейчас набросится на нее.
      Никто ей не ответил.
      – Нэсти! Уводи Бобби отсюда. Пожалуйста!
      Дверь распахнулась, ударившись о стену, и на пороге возникла массивная мужская фигура.
      Рядом с кроватью зажглась лампа, и Полли, глядя сквозь спутанные волосы, увидела Нэсти. В правой руке он держал пистолет и внимательно осматривал комнату. Да, перед ней стоял Нэсти, но не тот Нэсти, которого она знала. Его лицо было совершенно неузнаваемым: оно стало не просто холодным – все его черты словно застыли, только глаза превратились в кусочки пылающего янтаря.
      – У него нож, – прошептала Полли. – Он хочет убить нас всех.
      – Оставайся на месте.
      Мельком взглянув на Полли, Нэсти осторожно пересек комнату. Он зашел в ванную, затем осмотрел туалет.
      – Где Бобби? – спросила Полли.
      Нэсти не ответил. Подобно всесильному духу он пронесся по комнате и исчез. Полли поднялась на колени. Сквозь лоскутья платья просвечивало ее избитое тело.
      Она слышала громкое хлопанье дверей в других комнатах. И вздрогнула, когда Нэсти заорал:
      – Дерьмо!
      Когда он снова появился в комнате, Полли уже немного успокоилась. Нэсти поднял ее на руки и усадил на кровать. Затем скинул то, что осталось от платья. Его руки были ласковыми, но настойчивыми – он осматривал ее тело.
      – Пожалуйста, – попросила она, – не надо.
      – Он не порезал тебя?
      – Я не знаю. Бобби…
      – Бобби сейчас с Дасти. Я не должен был оставлять тебя.
      – Ты же собирался забрать его. – Полли плотно сжала зубы.
      Нэсти посмотрел ей в лицо:
      – Я вернулся. Раз сорок я собирался это сделать – и сделал. Инстинкт. Ты меня понимаешь?
      Полли отрицательно покачала головой. Она не поняла ничего, поняла только, что он зол.
      – Я чувствовал. – Нэсти откинул пряди волос с ее лица.
      Выражение его лица смягчилось.
      – Я чувствовал, что нужен тебе. Но допустил ошибку: пытался бороться с этим чувством и в результате не смог тебя защитить.
      – Он был в костюме ныряльщика.
      Нэсти завернул ее в стеганое одеяло.
      – Он бил тебя?
      Полли наклонилась к нему.
      – Твоя голова – кровь все еще идет.
      – На меня упала лампа, – всхлипнула Полли. – Из-за него разбился мой дракон.
      – Все хорошо, любимая. Все будет хорошо. Она снова всхлипнула и икнула.
      – И… и он разрезал мое платье. Еще он сказал, что убьет Бобби, и… – Слова застряли у нее в горле.
      Полли уткнулась лицом в грудь Нэсти и застонала.
      – И? Что еще он сказал? Ты видела его лицо?
      – Нет.
      – Ты узнала его голос?
      – Да.
      – Полли, ты знаешь его?
      – Я думаю, что это голос человека, шептавшего сообщения на мой автоответчик.
      – Почему он ушел?
      – Зазвонил телефон. Ты позвонил, чтобы я впустила тебя в дом.
      – Я не звонил.
      Полли взглянула в его лицо.
      – Дверь внизу была открыта. Я только что вошел.
      – Но телефон звонил. – Она снова задрожала. – Ладно, не важно, главное, что это остановило его.
      – Слава Богу, – сказал Нэсти. – Теперь уж ему не добраться до тебя.
      Полли подумала, что не должна подвергать Нэсти опасности. Он присел на кровать, по-прежнему глядя на нее.
      – Дорогая, – проговорил Нэсти, – я никогда не был так напуган… и так зол. – Он привлек Полли к себе и стал гладить ее по волосам. – Тебе станет лучше. Теперь я всегда буду с тобой.
      Она почти поверила его словам и уткнулась лицом в грудь.
      – Мы должны позвонить в полицию.
      Полли кивнула.
      – Они начнут задавать вопросы. И непременно захотят допросить тебя.
      Она отрицательно покачала головой.
      – Я все пойму и останусь с тобой, если ты этого захочешь.
      – Не беспокойся, он не насиловал меня.
      Полли услышала его глубокий вдох.
      – За это я всегда буду благодарен Богу, – произнес Нэсти. – Я не вынес бы мысли о том, что ты испытала подобное унижение. Не знаю, как бы я дальше жил с такой ненавистью в душе.
      – Мне кажется, что я сейчас заплачу, – сказала Полли сдавленным голосом. – Я хочу надеть халат.
      Нэсти остановил ее, когда она попыталась встать с кровати, и принес из ванной синий махровый халат. Он осторожно снял с Полли одеяло и закутал ее в халат. Затем принялся расхаживать по комнате, время от времени останавливаясь и внимательно поглядывая на Полли.
      – Мне уже лучше, – сказала она, все еще дрожа. – Теперь я в состоянии рассказать полиции все. Ты можешь уйти.
      – Я останусь.
      – Я хочу, чтобы Бобби был здесь. Иначе он начнет волноваться.
      – Еще ни один ребенок не скучал с Дасти. Он прекрасный дедушка – мечта каждого ребенка.
      – Ты и так уже сделал для меня слишком много.
      – Я даже и не начинал ничего для тебя делать. Забота о тебе станет делом всей моей жизни, Полли Кроу.
      Полли подумала, что если она уступит своему желанию и примет это замечательное предложение, то погубит их обоих.
      – Не глупи. У тебя твоя работа, а разбираться с тем, что произошло здесь, – это дело полиции.
      – Они, конечно, что-то предпримут. Но тебе станет спокойнее, если ты будешь знать, что я никогда не отлучусь надолго и всегда услышу твой самый тихий зов.
      – Ксавье…
      – Это означает, что я буду находиться поблизости. Постоянно.
      Полли внезапно пришло в голову, что именно близость Нэсти погубит ее.
      – Этот мерзавец сказал, что я должна делать только то, что он мне скажет.
      Нэсти подошел к кровати и внимательно посмотрел на Полли. Губы его искривились. Он сказал:
      – Ты должна делать только то, что ты хочешь делать. Что еще этот сукин сын сказал тебе?
      – Он… – Полли хотела поверить в любовь, поверить в любовь именно этого мужчины.
      Если она прогонит его сейчас, то потеряет вместе с ним часть своей души.
      – Он хочет меня. Это все, что он сказал. Он просто сам хочет меня. Он сумасшедший.
      – Подонок, – процедил Нэсти, ласково касаясь ее щеки. – Ну, ничего, все будет хорошо. Теперь я не оставлю тебя в одиночестве.
      Полли улыбнулась. При этом у нее скрутило желудок, и она снова почувствовала боль.
      – Нэсти, ты позволишь объяснить тебе положение вещей? Только не перебивай.
      Он нахмурился, но все же утвердительно кивнул.
      – Я боюсь позволить тебе остаться.
      – Но я не собираюсь уходить.
      – Ты обещал меня не перебивать. В то же время я боюсь отпускать тебя. – Она полностью завладела его вниманием. – Я хочу, чтобы ты стал частью моей жизни. Но я так напугана, что не могу принять правильное решение. Мне кажется, правильного решения просто не существует. Что бы я ни решила – в результате убьют либо одного из нас, либо обоих.
      – Не могла бы ты объяснить мне, в чем дело?
      – Когда ты сказал, что человек, который звонил, вовсе не маньяк, ты был прав. Мы знаем, зачем он приходил сюда сегодня вечером, и я думаю, что он собирался зарезать меня. Он ясно дал мне понять, что если я не буду держаться от тебя подальше, то он придет и убьет меня. И тебя и Бобби.
      – Сукин сын, – громко проговорил Нэсти.
      – Но он хочет меня. Я думаю, что он ищет способ овладеть мной. – Лицо ее снова исказилось от страха. – Если это так, то мне в любом случае придется умереть.
      Нэсти решил действовать.
      – Он не получит тебя. Сначала я вызову полицию. Уже давно следовало позвонить туда.
      – Не оставляй меня одну!
      Ярость исказила лицо Нэсти. Он с трудом овладел собой.
      – Полли, сейчас тебе ничто не грозит. – Но все же он взял ее за руку и провел в гостиную. – Посиди здесь, пока я позвоню. Потом ты объяснишь мне, как заваривается твой любимый чай. Говорят, что он хорошо успокаивает, не так ли?
      Полли улыбнулась. Она снова почувствовала себя лучше.
      – Ну-ну… И еще говорят, что англичане во время Второй мировой войны только его и пили.
      Нэсти поднял ее на руки, и она почувствовала, что руки его дрожат.
      – Чай все-таки будет. Хотя нашему приятелю потребуется нечто более существенное, чем чай, для той войны, которую я собираюсь объявить ему. На твоем автоответчике, кажется, есть сообщение.
      Полли взглянула на телефон и увидела мигающую красную лампочку.
      Нэсти нажал кнопку «Воспроизведение».
      – Дорогая, – раздался шепот. – Я надеялся, что ты поймешь: я не потерплю такого твоего поведения. Но ты снова пренебрегла моими словами. Хорошо. Я, конечно, великодушный поклонник, моя любимая, но не поступай со мной так жестоко. Держись подальше от него. Это уже второе предупреждение, ты будешь наказана.
      – Это был не он, – пробормотала Полли, рухнув на стул.
      Она указала на автоответчик. – Он оставил сообщение, пока… Этот человек находился здесь, когда раздался звонок.
      – Успокойся, Полли, – сказал Нэсти. – Я сейчас вызову полицию.
      – Сколько же людей грозятся убить меня?

      Мэри Риз была редкостной стервой. Нэсти прислушивался к ее брюзжанию, когда осматривал полки в книжном магазине «Тотем».
      – Имейте в виду: мы оказали вам любезность, приехав сюда, – говорила Мэри хозяйке. – Это мы нужны вам, а не вы нам.
      В это время Кэролайн – ее на студию пригласила Полли – вместе со своим помощником по освещению работала с камерой: они хотели отснять небольшой сюжет о «чудесах книжных магазинов».
      – У нас сегодня очень плотное расписание, – сказала Мэри Риз. – Давайте придерживаться его. Полли, попросите вашего друга подождать на улице. Он нам мешает.
      – Остынь, детка, – сказал Джек Спиннел, заговорщически подмигнув Нэсти. – Здесь всем хватит места.
      Нэсти не поверил показному добродушию Джека.
      – Нет, здесь не всем хватит места, – возразила «Мэри. – И вообще как так получается: когда нам нужно, этих засранцев не вытащишь на съемочную площадку, а когда они не нужны, то путаются под ногами?
      – Выбирай выражения, моя прелесть, – улыбнулся Джек, кивнув на детей, которых привели для участия в сцене.
      Как понял Нэсти, только один из телевизионщиков, Гэвин Такер, совершенно не реагировал на колкости Мэри. Он словно приклеился к Полли, и Нэсти стало не по себе. При этом у Такера постоянно находились какие-то основания, чтобы дотрагиваться до Полли.
      Рядом со стульчиками, приготовленными для детей, застыли в немыслимых позах два акробата – мужчина и женщина. Каждый из них стоял на одной руке без особых, казалось бы, усилий – прижимая колени и голени к коленям и голеням партнера. В таком положении они перелистывали книжные страницы.
      Усевшись на стул, Полли приготовилась прочитать текст перед камерой. Одетая в яркое розовое платье, она улыбнулась, улыбнулась так, словно прекрасно выспалась прошедшей ночью. Словно не было этого ужасного нападения и она не провела несколько часов в полиции, прежде чем вернулась, наконец, домой.
      Нэсти пристально смотрел на нее, пока Полли не оглянулась. Ее улыбка погасла, сменившись таким откровенным взглядом, от которого Нэсти возликовал.
      И тут Гэвин Такер, заслонив Полли, наклонился к ней и что-то тихо сказал. Нэсти не уловил, что именно.
      – Убери свою чертову…
      – Мэри… – с упреком произнес Джек и одарил печальной улыбкой хозяйку магазина – красивую блондинку. – Мы все немного нервничаем сегодня утром, Дороти, – сказал он ей. – Вы должны простить нас. А вы, Гэвин, сможете обнять Полли попозже.
      – Она вообще не должна была появляться здесь, – сказал Гэвин, поворачиваясь к Джеку. Лицо его выражало апатию. – После всего того, что она вынесла…
      – Хватит, – процедил Джек сквозь зубы. – Мы здесь все вместе и представляем одну сплоченную команду. Поэтому чем меньше слов, тем лучше. – И он многозначительно поклонился хозяйке магазина.
      Гэвин, казалось, готов был возразить. Но видимо, раздумал. Откинув со лба прядь каштановых волос, он легкой походкой удалился из рабочей зоны, что-то ворча себе под нос. Подойдя к Нэсти, Гэвин остановился.
      – Вы были у Полли. Следовательно, – проговорил он с интонациями драматического актера, – вы появились там после случившегося?
      То, что Полли решила рассказать участникам шоу о событиях минувшей ночи, не вызвало у Нэсти беспокойства.
      – Да, – ответил он.
      – Говорите потише. – Гэвин оперся плечом о полку и стал рассматривать книгу в руках у Нэсти. – Интересуетесь Южной Америкой?
      – Пытаюсь.
      – Вы бывали там?
      – Угу. – На этом тема была исчерпана. – Полли рассказывала, что с вами интересно работать, – сказал Нэсти, а мысленно добавил: «Когда ты не надоедаешь ей».
      Художник не стал скрывать, что ему приятно это слышать.
      – Полли берет все лучшее у каждого из нас. Она так естественна… Думаю, что вы и сами об этом знаете.
      – Да, – кивнул Нэсти, хотя совсем не был уверен в том, что знает, о чем говорит Гэвин.
      – Что же действительно произошло вчера вечером?
      Нэсти посмотрел мимо Гэвина в окно магазина. Солнечные лучи отражались от крыш автомобилей, стоявших за домом рядом с тенистой аллеей.
      – Все, что Полли рассказала вам, произошло на самом деле, – ответил он.
      – Молодой человек. – Гэвин подошел к Нэсти гораздо ближе, чем позволяли приличия, что Нэсти, разумеется, не понравилось. – А вы, случайно, не видели этого мерзавца?
      Их разговор прервали крики. Мэри Риз хлопнула папкой себя по лбу.
      – Проснитесь, Дженнифер, дорогая. Вы должны сейчас изображать «проклятую меланхолию», а не «гарцующую лошадь». Или вы пытаетесь привлечь к себе внимание столь необычным способом чтения?
      – Меланхолию? – донесся сиплый женский голос – то заговорила одна из голов сотворенного акробатами чудища. – Все, что вам угодно, красотка Мэри. – Казалось, что акробатка готова растаять.
      Она опустилась на пол и развалилась в расслабленной позе.
      – Так лучше?
      – Тишина! – в раздражении воскликнула Мэри. – И не спи, детка, не спи.
      – Обстановка здесь меняется от плохого к худшему, – проворчал Гэвин. – Я не боюсь за себя, поскольку привык к этому. Но Полли – восходящая звезда, хрупкая восходящая звезда, и она не умеет так защищаться, как я. То, что здесь происходит, может сломить ее дух. – Его карие глаза серьезно смотрели на Нэсти.
      Нэсти почему-то разозлился. Разозлился не потому, что беседовал с человеком, к которому испытывал неприязнь, а по совершенно непонятной причине. Казалось, воздух вокруг стал гуще, а жара – просто тропической.
      «Тропической?» – спросил он себя.
      – Вы понимаете, о чем я толкую? – продолжал Гэвин.
      – Что вы сказали?
      – Я о Полли. На нее оказывают слишком большое давление, и далеко не все желают ей успеха. Вы поняли меня?
      «Понял ли я?» – подумал Нэсти.
      Вслух же сказал:
      – Может, объясните, что вы имеете в виду?
      – Кое-кто полагает, что лучше справится с ролью ведущего, чем она.
      Нэсти нахмурился:
      – Это кто же? На сцене, кроме Полли, только одна женщина.
      – Вы правы.
      Женщина-акробат продолжала валяться на полу.
      – Это Дженнифер Лоудер, правильно? Полли говорила, что она – хорошая подруга.
      – Полли слишком доверчива.
      Нэсти не мог опровергнуть это утверждение.
      – Мэри придирается ко мне, Apт, – жеманничала Дженнифер. – Я думаю, она больше нас не любит.
      Брат лукаво подмигнул ей:
      – Разве кто-то может не любить нас, сестренка? Мы же неотразимы.
      – Ты слышала, Мэри? – спросила Дженнифер. – Ты должна любить нас.
      – Это вы надоумили Полли рассказать всем на свете, что случилось ночью? – спросил Гэвин.
      Спина Нэсти стала липкой от пота. Пришлось расстегнуть еще одну кнопку на рубашке. Проклятие, думал Нэсти, сейчас совсем не время болеть.
      Гэвин слегка подтолкнул его:
      – Я думаю, что рассказывать о случившемся всем и каждому довольно опасно. Тогда этот сумасшедший может совершить нечто еще более ужасное, чем вчера.
      Старина Гэвин кое-что соображает, подумал Нэсти и ответил:
      – Это не моя идея. Я думал, что она рассказала все только участникам шоу, а не всем на свете.
      – На месте Полли я бы не стал доверять даже тем, кто обещает молчать.
      – Она решила, что ей нужна ваша поддержка, и не хочет объяснить мне почему.
      – Вы решили охранять ее дом?
      Нэсти не смог посмотреть Гэвину в глаза.
      – Я поступлю так, как сочту нужным. – Перед мысленным взором Нэсти возник смутный образ: он пытается что-то разглядеть в темноте и слышит, как кто-то зовет его.
      – Как вам удалось из любителя подглядывать в окно превратиться в приятеля Полли?
      Нэсти удивленно посмотрел на Такера:
      – Любителя подглядывать?
      Гэвин засмеялся:
      – Я назвал вас так, потому что не мне одному известно, что вы проводите время, наблюдая за Полли с вашей резиновой лодочки. Может быть, вы были уверены, что никто не спросит вас о причинах такого поведения?
      – Я друг Полли.
      – Новый друг.
      – Хороший друг.
      Какое-то неопределенное выражение промелькнуло в глазах Гэвина, и это выражение нельзя было назвать дружелюбным.
      – Ну ладно, пусть будет «хороший друг». И все же, как сильно досталось Полли вчера вечером, а, хороший друг?
      – Все, что Полли считала нужным вам рассказать, она рассказала.
      – Он избил ее?
      – Можно сказать, что так.
      – Почему вы так говорите? Хотите сказать, что он не только избил ее, а сделал что-то еще?
      Нэсти хотелось верить, что этот человек беспокоится за Полли. Но инстинкт подсказывал ему, что в словах Гэвина – не забота, а нечто другое, нечто из области сексуального, интереса.
      – Он не пытался ее изнасиловать, – сказал Нэсти. – И даже не домогался. – Второе утверждение не совсем соответствовало истине, но Полли наверняка предпочтет, чтобы все думали, что дело обстояло именно так.
      – Так записано в протоколе?
      – Нет, так рассказала Полли, – ответил Нэсти, уже выбравший для себя стратегию поведения на людях в это первое после нападения утро.
      Суть стратегии заключалась в следующем: чем меньше он будет говорить, тем лучше.
      – Вы не участвуете в этой сцене?
      – Нет. Я здесь только ради Полли, как и вы.
      Вывод напрашивался сам собой: Гэвин Такер намеревается стать одним из телохранителей Полли. Нэсти сказал ему:
      – Я уверен, что она благодарна вам за поддержку.
      Внезапно дети, усевшиеся рядом с Полли, громко рассмеялись. Оказалось, что она изобразила перед ними «скучную черепаху» в розовых одеждах.
      – Разве она не великолепна? – спросил Нэсти. Гэвин усмехнулся:
      . – Вы, наверное, можете так сказать, а я не могу – пока.
      – Что вы имеете в виду?
      Такер поспешил рассмеяться – театрально рассмеяться.
      – Черт возьми, – сказал он, слегка подтолкнув Нэсти локтем. – Вы знаете, что я имею в виду. Я буду лжецом, если скажу, что не хочу кое-что поиметь от Полли.
      – В данном случае вы могли бы очень вырасти в собственных глазах, если бы сказали: «Полли не та женщина, которая вешается на шею первому встречному», – сухо заметил Нэсти.
      – Кроме вас, естественно? Она уже успела вас порадовать, не так ли?
      – Хотите, чтобы я дал вам по физиономии?
      – Я не боюсь тебя, засранец.
      – А следовало бы. Только прикоснись к Полли – и сразу поймешь, почему тебе следует быть поосторожнее.
      Дети снова рассмеялись, а Полли начала петь. Дети стали подпевать ей, постепенно их нестройные голоса слились, и они стали ритмично раскачиваться в такт мелодии, сидя рядом с Полли.
      – Все, время вышло, – сказала Дженнифер Лоудер, дирижируя перед этой небольшой аудиторией. – Детки, можно заняться своими делами.
      Полли собрала детей вокруг себя, и под ее руководством они поаплодировали.
      Нэсти почувствовал, что лоб его покрылся испариной. Он вытащил из кармана пластинку жевательной резинки, развернул и сунул в рот.
      Гэвин источал уже не просто злобу, а откровенную ненависть.
      «Что ж, – подумал Нэсти, – с Гэвином, конечно, проблем не возникнет». Нэсти понимал этих слабых, неврастеничных людей. Они были рабами своих непомерных претензий и эксцентричных желаний.
      У Нэсти вдруг ужасно разболелся шрам на щиколотке, который почти не болел уже несколько месяцев. Он перенес вес на другую ногу. Что же с ним происходит?
      – Я могу надеяться, что вы больше к нам не придете? – деликатно осведомился Гэвин.
      Нэсти промолчал. Боль усилилась, и теперь он просто обливался потом. Нэсти даже заморгал, поскольку пот начал разъедать ему глаза.
      В отношениях людей, собравшихся здесь, явно было что-то странное, и он должен постараться установить, что именно.
      – Время, – объявил Джек Спиннел. – Заканчиваем, ребята. Благодарю за отличную работу.
      Ко всем прочим болячкам Нэсти присоединилась еще и тошнота. Он поставил книгу обратно на полку.
      Темно и жарко.
      Нэсти потерял свое ружье, но у него остался нож.
      Он вспомнил, когда это случилось! Это произошло ночью в Колумбии, когда кто-то пытался убить его. В конце концов, Нэсти притворился мертвым и сыграл свою роль так хорошо, что его оставили в покое. А потом он вынужден был с разбитой лодыжкой тащиться обратно к вертолету.
      – Вы поняли смысл того, что я сказал? – спросил Гэвин Такер.
      – Что? – Нэсти смотрел на него отсутствующим взглядом.
      – Полли не желает ничего предпринимать, чтобы обезопасить себя от домогательств. Видно, она хочет, чтобы все оставалось по-прежнему. А вы мешаете и поэтому должны исчезнуть.
      – Ты безмозглый сукин сын, – процедил Нэсти. – Держись подальше от меня, пока еще в состоянии это делать.
      Он клюнул на приманку. У цели ничего не вызывало подозрений. Потом в подлеске показалась манящая его фигура. И Нэсти вынужден был сделать выбор, как оказалось, неправильный. Это стоило ему простреленной щиколотки и карьеры.
      Стрелявшему в него ублюдку это стоило дырки в спине и разорванного пулей плеча. В результате этот мерзавец, вероятно, не сможет больше петь в церковном хоре. Нэсти был почти уверен, что тот парень истек кровью и умер.
      Полли поднялась со стула. Она нагнулась, чтобы обнять сначала одного ребенка, потом другого. Хозяйка книжного магазина беседовала с Джеком и Мэри.
      – Теперь можно поиграть! – воскликнула Дженнифер и стащила маску.
      Через несколько секунд дети стали по очереди превращаться в сказочное чудище.
      – Полли не для тебя, – прошептал Гэвин. – И ты не подходишь для нее.
      Что же он не мог вспомнить? Основные события той ночи словно заволокло туманом.
      – Она артистка, исполнительница, – продолжал Гэвин. – Ты, может, и сумеешь залезть к ней под юбку, но тебе никогда не удастся завладеть ее мыслями.
      Нэсти выпрямился и посмотрел Такеру в лицо. Незаметно он нашел правую артистическую руку Гэвина и сделал легкий замок на запястье.
      – Убирайся из магазина, – сказал Нэсти. – Сейчас же.
      – Моя рука! – зашипел Гэвин. – Ты повредил ее.
      Замок крепче зажал руку Гэвина.
      – Прочь отсюда.
      Бледный как смерть Гэвин ретировался. Когда Нэсти отпустил его, он откинул волосы со лба и поспешно вышел из магазина.
      Нэсти последовал за ним.
      – Ты бандит! – закричал Гэвин, хлопая себя по карманам в поисках ключей от автомобиля. – Негодяй… Я расскажу все Полли, пусть она знает, что я думаю о тебе.
      – Ты уверен, что хочешь это сделать? – Нэсти с угрожающим видом приблизился. – Или думаешь, я исчезну, когда ты ей это расскажешь?
      – Мужчины, подобные тебе, только и могут кичиться своей силой, не так ли? Чтобы пробиться туда, куда вас не пускают, вы используете свои мускулы. Женщины от вас без ума, но не мужчины. Придет время, и кто-нибудь тебя остановит.
      Нэсти обернулся и посмотрел на книжный магазин, потом снова на Гэвина. На него опять нахлынули воспоминания о той роковой ночи. Доктора рассказывали ему о способности мозга блокировать подобные воспоминания; они уверяли, что он, вероятно, никогда больше не вспомнит о том, что произошло, поскольку сам не хочет этого.
      Гэвин в последний раз враждебно и пристально посмотрел на Нэсти и забрался в старый красный «моргай».
      Полли подошла к Нэсти и спросила:
      – Все в порядке?
      – Надеюсь, что так.
      – Вы с Гэвином поссорились? – Теперь она совершенно не походила на ту энергичную женщину, какой была во время съемки. – Вы выглядели в магазине как два петуха.
      – Спасибо за комплимент.
      Она обиженно посмотрела на Нэсти, и он возненавидел себя за то, что сказал.
      – Давай я отвезу тебя домой. Ты просто валишься с ног. Так же как и я. – Вконец ослабевший, Нэсти был убежден, что сейчас должен как можно внимательнее прислушиваться к своим инстинктам.
      – Нэсти…
      – Да?
      – Я боюсь.
      Нэсти обнял Полли за плечи.
      – Почему? Ты же говорила, что уже совсем успокоилась.
      – Я обманула тебя. У меня остался этот… страх. Он никак не проходит. Я чувствую: за мной продолжают следить.
      – Ты же не одна. – Нэсти снова обливался потом. – Теперь я буду с тобой.
      – Они будут выжидать. Для них не имеет значения, сколько им придется ждать. Как только они решат, что пришло время, то найдут способ убить меня. И с этим ничего нельзя поделать. – Полли стояла, прислонившись к Нэсти плечом. – Я не должна просить, чтобы ты ушел. Ты сам этого захочешь. Или я уже совсем тронулась, или мне скоро придется столкнуться с настоящим злом.
      Нэсти уже довольно долго искал повод, чтобы находиться поближе к Полли, и теперь молил Бога, чтобы она не прогнала его.
      – Тебе трудно оправиться после того, что случилось вчера вечером. Позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? Тогда я буду уверен, что с тобой ничего не случится.
      У Полли возникло странное чувство. Ей показалось, что нечто, еще не вставшее у них на пути, уже появилось рядом с ними. Это можно было назвать присутствием зла.
      – Полли, ты должна поступить так, как говорили тебе мы с Фестусом. – Волосы Белинды очаровали Нэсти.
      Сегодня они были завиты в пышные кудрявые локоны, которые образовывали черный ореол вокруг ее раскрасневшегося лица.
      – И вы тоже, Нэсти. Очень впечатляющее у вас имя. Нэсти Гнус. Человека с таким именем нельзя не заметить. Я позабочусь о вас с Полли. Ваша встреча была предопределена. Венера позвонила мне, слава Богу. Хотя она не должна так волноваться, я с трудом поняла, что она говорила. Но я позвонила этому славному Дасти Миллеру. Он заедет за ней и привезет сюда.
      Нэсти решил забрать Бобби у Дасти и увезти их с Полли куда-нибудь подальше. Но он знал, что бежать некуда. Здесь все началось, здесь все должно и закончиться.
      – Я пришла только потому, что твой голос по телефону звучал слишком расстроено, – сказала Полли Белинде. – Мы не собирались здесь оставаться.
      – Но вы должны остаться, – настаивала Белинда.
      Одетая в кисейное черное платье с люрексом, она прошествовала через магазин и стала подниматься по винтовой лестнице.
      – Вы оба выглядите слишком… измотанными. Фестус! Иди сюда, Фестус. Спускайся со своей дурацкой башни. Помоги нам с Полли и Нэсти. Магазин я закрыла. Мы расположимся в оранжерее на крыше. Венера догадается позвонить, когда увидит, что магазин закрыт.
      Пытаясь избавиться от ощущения нереальности происходящего, Нэсти крепко держал Полли за руку, а она сжимала его пальцы. Нэсти должен был задать ей несколько вопросов, но боялся, что услышит в ответ совсем не то, что хотел бы услышать.
      Они прошли за Белиндой через несколько темных комнат, в которых мебели почти не было, и выбрались на крышу. В небольшой оранжерее на крыше «Потусторонней реальности» преобладали кактусы. Собственно, сад из них только и состоял. Здесь росли сотни кактусов. Разновидностей этих растений тут было даже больше, чем, по мнению Нэсти, могло существовать на свете. Многие кактусы цвели, их сказочные цветы были великолепны.
      Полли едва заметно улыбнулась Нэсти и отвернулась.
      Он еще крепче сжал ее пальцы.
      – Ты сядешь здесь, Полли, – сказала Белинда, решительно разъединяя их руки. – А вы – там, Нэсти. Вы оба должны прилечь и почувствовать животворное воздействие моего сада.
      Нэсти не хотел, чтобы их с Полли разделяло даже несколько метров, и внезапно почувствовал, что вот-вот выйдет из равновесия. Он решил, что теперь вообще никогда не разлучится с Полли.
      Но Полли послушно следовала указаниям своей властной подруги и позволила усадить себя на циновку. Нэсти плюхнулся на другую циновку, прямо на пурпурно-золотые полосатые подушки, лежавшие на ней.
      Белинда, сложив руки чуть пониже груди, сделала несколько глубоких вздохов. Затем закрыла глаза и сказала:
      – Очистите себя. Нам надо набраться энергии, необходимой для того, чтобы бороться с тем, чего не понимаем.
      – Мама не должна была вам звонить, – сказала Полли жалобным голосом.
      – Гм-м… – промычала, покачиваясь, Белинда. – Нужно понять эту тварь, которая звонила тебе и пыталась покорить, а не бояться ее.
      Нэсти, подавшись вперед, на край циновки, внимательно рассматривал стоявшую перед ним женщину.
      – Он уступил своей страсти, и эта страсть лишила его разума.
      – Белинда…
      – Погоди. – Ворожея прервала Полли властным жестом и подошла, чтобы уложить ее.
      Она откинула назад волосы Полли, пригладила их и поцеловала ее в лоб.
      – Ты не будешь больше расстраиваться по этому поводу. Фестус и я – мы знаем толк в таких делах. В данном случае речь идет о направленном наваждении. Мы сконцентрируем нашу энергию и подавим его желание, не нанося вреда тебе.
      Нэсти с трудом воспринимал заумно-витиеватые рассуждения и профессиональный сленг магов и чародеев. Но ему показалось, что он правильно понял суть сказанного: дама в черном платье говорила не о придурках с ножами в костюмах для подводного плавания. Она, по-видимому, имела в виду телефонные угрозы, исходившие от кого-то другого.
      – Разве мама Полли не объяснила подробно, что случилось вчера вечером? – Нэсти привык собирать точную информацию.
      В этот момент перед ними возникла долговязая фигура седовласого Фестуса, тоже одетого в черное.
      – Пожалуйста, успокой Нэсти, – сказала ему Белинда. – Он волнуется. Венера рассказала мне о большой беде, случившейся вчера вечером. Я не удивлюсь, если Полли после того, что произошло, все-таки потеряет объективность.
      – Нет, – сказал Нэсти, взглядом призывая Полли молчать. – Полли вполне объективна. Она уже успокоилась, и теперь все в порядке. – Нэсти не хотел, чтобы Полли еще больше запаниковала.
      – Конечно, все в порядке. – Белинда села рядом с Полли на лежак. – Простите меня, если я слишком утомляю вас своей заботой, но Полли стала мне близка, как дочь. В ней столько душевного благородства…
      Белинда словно прочитала мысли Нэсти.
      – Да, в ней действительно есть благородство, – согласился он, посмотрев в добрые глаза Полли, в которых угадывалось беспокойство.
      – Этот человек, звонивший Полли, совершенно безвреден, – сказала Белинда. – Он, возможно, просто ее поклонник. Такое случается. Он, может быть, переживает за твою добродетель, Полли, и полагает, что его задача – помочь тебе оставаться целомудренной.
      Такой оборот разговора заставил Нэсти перебраться на самый край циновки.
      – Когда Дасти приедет сюда с Венерой и Бобби, мы уложим тебя в постель, – сказал он Полли. – Так будет лучше, ты совсем измотана.
      Фестус стоял у открытой двери. Нэсти перевел взгляд с Фестуса на большой стеклянный купол, расположенный, как оказалось, над единственной комнатой третьего этажа.
      – Это ваша обсерватория? – спросил он, указывая на купол. – Надежная конструкция. – Мысленно же Нэсти отметил, что городские огни наверняка должны мешать наблюдениям.
      – Да, неплохая, – согласился Фестус и обратился к Полли:
      – Полли, разве ты не рассказала обо всем своему мужу?
      Немного подумав, Полли ответила:
      – Сэм Додж мне не муж, Фестус, и никогда им не был.
      – Помолчи, – громко сказала Белинда. – И ты помолчи, Фестус. О некоторых вещах лучше сейчас не вспоминать.
      – Мы не были женаты с отцом Бобби, – упорно продолжала Полли. – Сэм никогда не хотел иметь детей. Когда я забеременела, Сэм предложил мне выбирать – или он, или ребенок. Естественно, я выбрала моего ребенка. – Полли бросила на Нэсти вызывающий взгляд.
      – Так и следовало поступить, – сказал он, прекрасно понимая, что Полли напомнила ему: на первом месте для нее остается Бобби.
      Белинда сжала пальцы в кулак и тотчас же разжала. Затем провела ладонями по своей юбке, словно вытирая с них пот. Ее щеки еще больше покраснели.
      – Ты не должен был этого говорить, Фестус, – сказала она. – Я предупреждала, чтобы ты не вмешивался, но ты не послушал. Ты заставил Полли рассказывать о тех вещах, о которых никогда не нужно вспоминать; Ты унизил Полли перед ее новым другом. Ты…
      – Я уже знал, что Сэм Додж не был мужем Полли, – проговорил Нэсти, стараясь сохранить вежливый тон. – В этом нет ничего постыдного для нее. Кстати, мы услышим отсюда звонок?
      – Я пойду вниз и подожду, – сказал Фестус и поспешно удалился, явно довольный, что избежал гнева Белинды.
      – Если не для твоего собственного блага, – Белинда повернула руки ладонями вверх, – то ради Бобби было бы лучше не говорить о… э-э… обстоятельствах, при которых он появился на свет.
      – Вы рассматриваете факт рождения Бобби как неизлечимую болезнь, – заметил Нэсти, не сожалея о своих словах. – Но ведь это не смертельно. Во всяком случае, по истечении какого-то времени все забудут об этом. Мой отец тоже был случайным гостем у матери. Его настоящее имя совсем не Феррите.
      – Ох, мой дорогой, – сказала Белинда уже спокойным голосом. – Как великодушно с вашей стороны, что вы пытаетесь смягчить боль Полли!
      Нэсти решил, что Белинда никогда не войдет в круг его друзей.
      – Я думаю, что Полли – самая замечательная женщина, которую я когда-либо встречал. Она смогла бы справиться и без моей помощи.
      Белинда рассматривала Нэсти из-под полуопущенных ресниц.
      – Вы, конечно, правы. Но я очень переживаю за Полли. Вы поможете мне? Необходимо убедить ее: в том, что этот человек наговорил ей на автоответчик, можно увидеть и нечто положительное. Я искренне верю, опираясь на рассказ Венеры об этих сообщениях, что он не намеревается причинить Полли никакого вреда.
      – Ради Бога! – Нэсти провел ладонью по подбородку. – Извините, я, должно быть, тоже устал. Но вы еще не знаете, что на Полли напали вчера вечером и избили ее, не так ли?
      Белинда озадаченно посмотрела сначала на Нэсти, затем на Полли.
      – Напали? Кто напал на тебя? Мужчина?
      – Да, мужчина, – ответил Нэсти. – Кто же еще мог на нее напасть?
      – Какой мужчина? – Белинда ни на секунду не отрывала глаз от Полли. – Расскажи мне все. Кто этот человек? Знаешь ли ты его?
      – Я не знаю его.
      – Он проник в ее дом. Бил ее. Покажи Белинде рану на голове, – сказал Нэсти.
      – Не хочу. Я не хочу вспоминать об этом. Он схватил меня сзади и выключил везде свет, чтобы я не могла его разглядеть.
      – И? – спросила Белинда, выпучив свои фиолетовые глаза. – Что он с тобой сделал? Ох, пожалуйста, скажи, что он сделал?
      – Прекратите этот допрос, – сказал Нэсти, вставая. – Не делайте ей больно. Пойдем, Полли. Мы подождем Дасти и Венеру на улице.
      Белинда вскочила. Она была в бешенстве.
      – Как вы смеете вмешиваться в наш разговор, если не можете понять, зачем я ее расспрашиваю! Для вас это сердечная проблема, а для меня – духовная. Связь между мной и Полли в корне отличается от любой, на какую можете претендовать вы. Я встретила Полли на астральном уровне, на том, который она осознает. Поэтому мне поручено заботиться о ее безопасности.
      – Очень плохо, что вы не смогли позаботиться о ней вчера вечером, – сказал Нэсти, стараясь сохранять спокойствие.
      Он должен был увести Полли отсюда, но так, чтобы не оскорбить эту сумасбродную даму.
      – Извините, если я был немного резок. У нас была трудная ночь, а сегодня тяжелый день, который еще не закончился. Так что извините нас.
      Белинда, переведя дух, выпрямилась во весь свой немалый рост. Лицо ее подобрело.
      – Милая Полли, конечно, я беспокоилась, но… О да, я старалась, но слабая земная часть моего «я» пыталась заглушить предупреждения моего духа. Когда я почувствовала, что у тебя неприятности, то ошиблась, решив, что они связаны с этим телефонным хулиганом. О, мне будет трудно простить себя за это. Я должна не только слышать, но и быть достаточно чувствительной, чтобы понять, откуда исходит боль, которую я ощущаю, – из твоего тела или из твоей души.
      Боль, которую почувствовал Нэсти, возникла где-то в другом месте.
      – Да-да, все хорошо, мы очень благодарны вам за свежий воздух и сочувствие.
      – Давайте выпьем чаю. Я думаю, вам надо обязательно попить чаю, – сказала Белинда.
      Нэсти с беспокойством взглянул на бледное лицо Полли.
      – Поедем домой, – сказал он, обращаясь к ней. – Я отвезу тебя.
      – Подождите! – воскликнула Белинда, показывая на него пальцем.
      Ее длинный указательный палец заканчивался широким тупым ногтем. Она перевела палец на Полли.
      – Там имел место секс, не так ли? Ты была… тебя изнасиловали.
      – Нет, – тихо ответила Полли.
      Она подошла к Нэсти. Он заметил, как вздымается и опускается ее грудь.
      – Ты не должна обманывать меня. Я не смогу тебе помочь, если ты будешь скрывать свое унижение.
      – Прекратите, – процедил Нэсти, стиснув зубы и подумав о том, что Белинда, будь она проклята, определенно хочет вывести его из себя. – Оставим эту тему. Пригласите для участия в ваших фокусах кого-нибудь другого.
      – В фокусах?! – Указующий перст Белинды снова уперся в Нэсти. – Я вижу, что вы совершенно ничего не понимаете. Я вижу вас насквозь. А что касается Полли… На нее напал мужчина, которого она не могла разглядеть. Этот мужчина ее изнасиловал.
      – Меня не насиловали. – Полли протиснулась мимо Белинды и направилась к двери. – Я не сумела разглядеть, кто напал на меня, но он меня не насиловал.
      – Ты сама хотела заняться сексом? – Вихрь черной кисеи возник между Нэсти и Полли. – О, моя бедная девочка. Как же я не смогла понять это сразу?! Ну конечно. Ты сделала то, что приказывала тебе твоя плоть, но потом тебе стало стыдно. А этот рассказ – твоя отчаянная попытка отречься от собственной страсти. Но мы твои друзья. Мы принимаем тебя такой, какая ты есть. Расскажи нам всю правду.
      Нэсти подхватил Полли на руки и поспешно направился к двери.
      – Не слушай ее, дорогая. Она сама не понимает, что говорит.
      – Полли, прости меня, – говорила Белинда, шагая следом, – И Нэсти простит тебя. Я знаю о Бобби, конечно, знаю. И я знаю о твоих желаниях, которые все еще требуют удовлетворения. Только не надо было ничего придумывать.

      – Она считает, что я выдумала всю эту историю, – рассказывала Полли. – Если и не всю, то уж сцену о внезапном нападении – это точно. – Полли и Нэсти вместе с Венерой сидели в гостиной у Дасти.
      Бобби, которому привезли его собаку, Спайка, устроился вместе с псом перед телевизором в спальне Дасти.
      Венера, великолепная в своем желтом трико, в огромном лимонно-зеленом спортивном свитере, с лентой того же цвета на голове, расположилась рядом с хозяином.
      Нэсти стоял у окна, обозревая террасу и газон, спускающийся к озеру.
      – Что, если все думают так же, как Белинда? И члены нашей съемочной группы тоже? – Полли подошла к Нэсти. – Ты говорил с Гэвином. Что он сказал?
      – Он просто осел.
      Полли прислонилась лбом к спине Нэсти.
      – Он считает, что я сама подговорила какого-то незнакомца избить меня? Где же здесь логика?
      – Правильно! – воскликнула Венера, вскинув руки. – Я сама разберусь с этими людьми.
      – Нет, ты этого не сделаешь, – сказал Дасти. – Садись. Я налью что-нибудь выпить.
      – Спасибо тебе, – поблагодарила Венера. – Но меня не отговоришь. Я мать, и только я могу правильно оценить положение. Клянусь распятием, нельзя такую добрую и кроткую женщину, как моя дочь, обвинять в таком возмутительном обмане.
      – Ты права, – согласился Дасти.
      Он наполнил несколько стаканов бурбоном «Дикая индюшка» и подал один из них Венере, предварительно усадив ее в мягкое кресло, обтянутое желтым ситцем с нарциссами.
      – Ты абсолютно права, но иногда надо позволить дуракам раскрыть карты, так, Нэсти?
      – Конечно.
      У Полли сложилось впечатление, что Нэсти не слышал большую часть сказанного.
      – Мы понимаем, что столкнулись с серьезной проблемой, правильно, Нэсти?
      – Да, Даст.
      – Но у нас твердая почва под ногами. Бобби уже большой мальчик и может побыть со мной. Если же он останется с кем-нибудь, кому мы не сможем доверять полностью, то за ним придется присматривать.
      – Ты замечательный человек, – сказала Венера, с восхищением глядя на Дасти. – Мы должны всегда отмечать тот день, когда ты вошел в нашу жизнь.
      – Я тоже буду отмечать это событие вместе с вами, – проговорил Дасти хриплым голосом.
      Каждый раз, когда он смотрел на Венеру, его глаза затуманивались, а рот слегка приоткрывался.
      Если бы Полли не была так напугана, то, может быть, начала бы беспокоиться по поводу явной влюбленности своей матери в ее нового друга и очевидной взаимной симпатии к ней со стороны Дасти.
      – Мы не можем позволить себе отвлекаться, – сказал Нэсти.
      Он скрестил руки на груди. Мускулы на его спине, в том месте, где ее касался лоб Полли, напряглись.
      – Либо мы столкнулись с действием нескольких группировок, Либо одна очень серьезная команда пытается убедить нас в том, что действуют несколько групп.
      – Но чего они добиваются? – Полли подняла голову и отказалась от выпивки, предложенной Дасти. – Чего хотят именно от меня?
      Нэсти взял свой стакан.
      – Ты с этим никогда не сталкивалась. Позволь мне разобраться во всем самому, – сказал он.
      – Но…
      – Нет, – перебил Нэсти. – Я все сделаю сам.
      Полли хотела многое узнать о нем. Нэсти был очень зол – это чувствовалось. Но она не удержалась от вопроса:
      – Я полагаю, когда ты служил в спецотряде, тебе приходилось сталкиваться с ужасными людьми?
      Дасти и Нэсти разом расхохотались.
      – Я принимаю ваш смех за утвердительный ответ, – с обидой сказала Полли. – Разве люди, которые никогда не сталкивались с подобными вещами, могут знать, чем ты там занимался?
      – Тебе и не надо ничего об этом знать, – ответил Нэсти.
      Он отвернулся от окна и посмотрел на Полли.
      – Но тебе хочется узнать кое-что обо мне, не так ли?
      Нэсти мог возбудить Полли одним взглядом.
      – А ты разве не хочешь узнать побольше обо мне? – спросила она. – Больше, чем знаешь сейчас?
      – Я уже знаю все, что мне нужно знать в данный момент, – ответил Нэсти. – А остальное узнаю потом.
      Венера кашлянула, но Полли не обратила на нее внимания.
      – Ты слишком самонадеян.
      – Да, верно. Но я руководствуюсь…
      – Инстинктом, – закончила за него Полли. – Тобой руководит инстинкт. У меня же инстинкты не так развиты.
      – Нэсти действительно сильный человек, – заметил Дасти. – Он до сих пор занимался бы своим делом, если бы не ошибся в Колумбии.
      – Теперь это в прошлом, – сказал Нэсти, присаживаясь на высокий стул и задирая рукой одну штанину. – Я сделал неверный ход и получил пулю. Вот и все.
      Полли хотела узнать больше – она хотела знать о нем все. И хотела убедить себя в том, что, впуская его в свою жизнь, руководствуется не только тем чувством, которое Белинда довольно точно назвала, страстью. Может, ей нужна поддержка сильного бесстрашного мужчины именно сейчас, когда ей угрожали?
      – Ты знаешь, Белинда считает, что это я был тем мужчиной… ну, вчера вечером, – сказал Нэсти, покачивая ногой. – Она выдумала небылицу о том, что я прокрался к тебе, а потом ты решила представить дело так, будто тебя изнасиловали.
      – Какой ужас! – воскликнула Венера, делая изрядный глоток виски. – Вы, наверное, ошибаетесь. Белинда очень необычная и проницательная женщина.
      Полли не могла отвести взгляд от глаз Нэсти.
      – Если она настолько проницательна, то ты должна поверить в то, во что верит она. Нэсти прав, мама. Белинда намекала, что вчера вечером это, возможно, был он.
      «Белинда не знает, – думала Полли, – что чувствуешь, оказавшись в объятиях Нэсти, не знает, что чувствуешь, когда он прикасается к тебе, а ты прикасаешься к нему. Если бы было какое-то насилие в близости с ним, то оно было бы страстным и нежным».
      – Мы должны разработать план, должны разоблачить их, – откашлявшись, сказал Дасти. – Никогда нельзя ждать, нельзя позволить противнику сделать очередной ход. Как-то раз это дорого обошлось Нэсти. Все же у него был выбор, хотя…
      – Об этом после, – перебил Нэсти. – У меня есть несколько идей относительно наших действий. Мне нужно немного времени, чтобы обдумать их. Пока я буду думать, Полли и Бобби не должны оставаться одни.
      – Бобби побудет со мной, – сказал Дасти. – А ты как, Венера? Может, ты тоже останешься здесь?
      – Мне надо проводить занятия, – вспомнила Венера, улыбнувшись.
      «Она улыбается, как маленькая девочка», – подумала Полли.
      – И присматривать за Хоул-Пойнтом. Я не могу бросить Блисс и Себастьяна в беде. Если почувствую малейший намек на опасность, то сразу позову вас на помощь. Кроме того, полиция будет проводить регулярные осмотры дома.
      – Они будут регулярно осматривать и мой дом тоже, – вставила Полли. – Мне будет спокойнее.
      – При условии, что к тебе не зайдут «гости», когда патрульной машины рядом не будет, – заметил Нэсти, вставая. – Дасти, мне нужно на «Эйприл», кое-что сделать.
      Дасти прокашлялся и кивнул:
      – Конечно, поезжай. Кстати, как вы смотрите на то, чтобы пригласить Романа? Вдруг он сможет приехать из Монтаны? Думаю, лишняя пара глаз нам не помешает.
      – У меня тоже есть глаза, – сказала Венера, широко их раскрывая.
      Нэсти щелкнул жевательной резинкой.
      – Но только не глаза Романа Уайльда. Может быть, Дасти, мы и обратимся к нему, но не сейчас. Не раньше чем я придумаю, где взять деньги. Пусть никто никуда не выходит, пока я не вернусь.
      И он быстро удалился, не сказав ни слова Полли. Она сразу почувствовала его отсутствие – у нее участились дыхание и сердцебиение.
      – Он рискует из-за меня! – воскликнула Полли. – Вы должны пойти с ним, Дасти.
      В ответ она снова услышала резкий неприятный смешок.
      – Нэсти не ребенок и не нуждается в няньках.
      – Я имела в виду, что вы должны пойти в качестве телохранителя, а не няньки.
      – Телохранитель для лучшего профессионального телохранителя – одного из лучших профессионалов в этом деле? Нет уж, увольте. Но я хотел бы видеть здесь Романа. Им вместе с Нэсти сам черт не страшен.
      Стемнело. На фоне серовато-синего вечернего неба отчетливо выделялся силуэт качавшейся над берегом ивы. Полли вглядывалась в темноту, пока не рассмотрела Нэсти – он размашисто шагал вдоль плавучего дока, направляясь к своей яхте.
      Нэсти рисковал ради нее жизнью. Полли должна была признаться ему в своих чувствах, но боялась. И все же она обязана сказать ему правду. Конечно, все шло к тому, что Полли тоже должна была влюбиться в него. Но все же этого, возможно, не произошло бы, если бы он не оказался рядом, когда она попала в беду.
      Полли прежде не испытывала потребность в мужчине: ни в мужчине вообще как таковом, ни в каком-либо конкретном человеке.
      Совершенно неожиданно в ее жизни появился Ксавье, Нэсти Феррито, предложивший ей дружбу, страсть, защиту и, возможно, любовь. Он стал нужен ей. Но она не должна использовать его в своих целях.
      Нэсти ясно дал понять, что хочет, чтобы она оставалась здесь с Венерой и Бобби. В это время он сам пытается разобраться, кто покушается на ее жизнь. А как насчет его собственной жизни?
      Полли не могла больше сидеть, ничего не делая.
      – Пойду заварю чай. Хотите чаю, Дасти?
      – Это же пойло, а не напиток, – пробормотал тот в ответ. – Но если ты сумеешь найти его, то я, конечно, попью с тобой.
      Полли вышла из гостиной и поспешила на кухню, но чайник доставать не стала. Конечно, она не должна пренебрегать указаниями Нэсти, иначе он обвинит ее в глупости. Но если для него не опасно выходить отсюда, то и для нее это не опасно. Если же опасность существует, то Полли хотела бы в этом убедиться, хотела бы оказаться там вместо него. Покинув дом через черный ход, она, пригнувшись, пробежала вдоль края террасы. Нэсти, наверное, придет в ярость, подумала Полли, но ее это не очень беспокоило. Она должна была сделать это, несмотря ни на что.
      Сбежав по ступеням лестницы, ведущей к пристани, Полли остановилась, осмотрелась. Теперь следовало внимательно смотреть под ноги, чтобы не упасть. Звук ее шагов по неровному деревянному настилу пристани казался просто оглушительным, но Полли бежала, не обращая на это никакого внимания. Смутное предчувствие подгоняло ее. Полицейские не способны ничего сделать, не задавая бесчисленных вопросов и не составляя своих бесконечных протоколов. Конечно, Полли не могла винить их в этом. Что еще она могла сообщить им такого, что дало бы ключ к разгадке? Кто хочет сделать ее своей жертвой? Копы, конечно, взяли ленту с автоответчика, но сказали Полли, что эта лента им вряд ли поможет.
      В порту горели огни. Из кают судов, пришвартованных к южным причалам, из открытых окон кафе и ресторанов доносилась музыка.
      На палубе «Эйприл» не было ни огонька.
      Полли остановилась, подойдя к борту яхты. Было слышно, как у гладких бортов плескалась вода. Вверху вибрировали на ветру мачты и скрипели снасти. Бриз доносил запахи смолы, лака, отполированной меди и приподнимал юбку Полли. В этих звуках ночи и моря была заключена такая безмятежность, какой она никогда прежде не ощущала. На палубе – ни малейшего движения: Нэсти явно не хотел привлекать к себе внимание. Корпус яхты находился выше уровня причала. Полли нашла трап, приставленный к борту, и поднялась на палубу. Она шла на цыпочках, чувствуя себя при этом довольно глупо, однако не могла заставить себя ступать по-другому. Люк в салон судна был закрыт. Полли нащупала ручку и потянула на себя. Люк открылся, и она, быстро спустившись вниз, увидела свет, проникавший из каюты. Все иллюминаторы Нэсти прикрыл плотными шторами, чтобы скрыть свое присутствие на судне.
      Полли слышала, как Нэсти переходил с места на место, слышала звон металла о металл, словно он перебирал какие-то металлические предметы и бросал их в кучу. Собравшись с духом, она прошептала:
      – Нэсти? Это я, Полли.
      Звон прекратился. Нэсти показался в дверях своей каюты. Свет падал на него сзади, и она не могла разглядеть выражение его лица. Но ей этого и не требовалось: она и так почувствовала его раздражение.
      – Мне надо поговорить с тобой.
      – Почему ты вышла из дома? Ты, наверное, еще маленькая и глупенькая.
      Полли замерла. Она ожидала подобных слов, но все равно обиделась.
      – Полли, ты что, сошла с ума? – Нэсти подошел к ней так быстро, что она даже не успела отступить назад. – Это опрометчиво, а ты не должна сейчас поступать так, понимаешь меня?
      – Но я уже пришла.
      Пальцы Нэсти сомкнулись на ее запястье, и он поспешно втащил Полли в каюту. Затем вышел, закрыл и задраил люк и снова возвратился в каюту. Теперь Полли разглядела его лицо. Темные тени пролегали у него под глазами. Он словно сверлил ее взглядом.
      – Я, конечно, не права, – проговорила отчетливо Полли, выпрямившись во весь рост. – Но я не должна перед тобой отчитываться за свои поступки. С твоей стороны бестактно упрекать меня.
      – При чем здесь такт, если твоей жизни угрожает какая-то подлая тварь? Мы с Дасти пытаемся тебя защитить.
      – Но почему меня? – Полли приставила палец к своей груди. – Меня и мою семью. Почему? Ты же нам ничем не обязан. Мы встретились совсем недавно. А теперь ты подвергаешь себя опасности ради меня. Я не могу этого допустить.
      – Но ты не сможешь заставить меня отказаться от моего решения. Я и сам не в силах остановиться. Если я тебе совсем не нужен, то ты должна сказать мне об этом сейчас. Я ведь неравнодушен к тебе, Полли. Вот ты сейчас здесь, со мной, и мои чувства разгораются.
      – Ты ничего не понял. – Полли отвернулась от него и догадалась, что за звуки она только что слышала. – У тебя же был пистолет! – воскликнула она, вспомнив, как выглядел Нэсти у нее дома прошлой ночью.
      – А об этом тебе вообще не стоит беспокоиться, – заметил он.
      На кровати у Нэсти, как оказалось, был разложен целый арсенал: несколько пистолетов, патроны, нож в ножнах и еще какие-то вещи, назначение которых было Полли неизвестно. А посередине этой кучи металла лежала кошка Семерка.
      – Это… неотъемлемые атрибуты твоей прежней профессии, не так ли? – спросила Полли.
      Нэсти не ответил.
      – Ты же бросил это ремесло. Что, теперь считаешь, что пора взяться за старое из-за меня?
      – Ты способна сама справиться с теми, кто тебе угрожает? На тебя напал вооруженный человек. Ты хочешь снова оказаться в той же ситуации?
      Полли, как зачарованная, смотрела в его немигающие глаза.
      – Подготовка к бою меня не возбуждает, – продолжал Нэсти. – И никогда не возбуждала. Поэтому действия, которые я предпринимаю, чтобы защитить твою жизнь, являются простой необходимостью. Ты это понимаешь?
      – Да, – прошептала Полли. – Да, понимаю.
      – Хорошо. А это, – Нэсти указал на оружие, разложенное на кровати, – часть меня, и она всегда будет со мной. Я долгие годы, используя все свои инстинкты и рефлексы, напряженно тренировался – и теперь я должен выбросить все это, как старую машину на свалку?
      – Ты воин, – улыбнулась Полли. – Человек, обученный воевать и убивать.
      – Я, прежде всего, человек, – отчеканил Нэсти. – Просто человек. Да, обученный воевать и убивать, но не тот человек, которому просто хочется воевать и убивать. Я сначала должен убедиться, что использую свои навыки для защиты тех, кто не может сам себя защитить.
      – Ты занимался этим, когда служил в спецотряде? Нэсти наклонил голову так, что Полли не смогла увидеть его лицо.
      – На флоте я делал то, что мне приказывали. И я жду того же от тебя – делай только то, что тебе сказали.
      – Ну уж нет, – возразила Полли. – Я не какой-нибудь… новобранец в вашем отряде.
      Нэсти усмехнулся:
      – Конечно, ты не можешь быть новобранцем, дорогая. Но и не обманывай себя: ты находишься в самом центре боя. Я все еще надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам, и тогда я выиграю этот бой.
      – Ты пугаешь меня.
      – Ты уже говорила об этом, и мне не нравятся твои опасения. Но если это заставит тебя понять, что все происходящее весьма серьезно, тогда лучше тебе потревожиться.
      Полли неожиданно разозлилась:
      – Вчера вечером какой-то сумасшедший бил меня, издевался надо мной… и даже чуть не изрезал меня. А ты считаешь, что я до сих пор не понимаю, в какую беду попала?
      – Может, ты и понимаешь, что тебе грозит опасность, однако в темноте пришла сюда одна. Это же самоубийство. А Дасти, наверное, думает, что ты все еще дома, не так ли?
      – Так.
      – Через несколько минут зазвонит мой телефон. Если ты считаешь, что мое раздражение связано с тем, что я испугался, то подожди немного и поговоришь с Дасти.
      – Я должна вернуться.
      – Ты должна поступать только так, как в настоящий момент разумно поступать. – Нэсти взялся руками за верхнюю планку дверного косяка. – Я ничем не отличаюсь от любого человека, который… словом, от любого другого человека, который будет действовать так, как сочтет нужным, чтобы защитить того, кого он охраняет.
      Полли присела на кровать, посмотрела на кучу лежащих там орудий убийства и изменила свое решение.
      – Об этом я и собиралась поговорить. Могли бы мы сблизиться так быстро, если бы мне не угрожала опасность?
      – Когда мы встретились в первый раз, я не знал, что тебе угрожают.
      – А я знала.
      Нэсти нахмурился и подался вперед, согнув в локтях сильные руки.
      – Я не согласен с тобой.
      – Эти телефонные звонки продолжались в течение нескольких недель. А затем появился ты. Ты был сильным, решительным и уверенным в себе. Ты никого не боялся и не боишься. Ты ведешь себя так, словно ненормальные люди, которые совершают ненормальные поступки, – часть твоей повседневной жизни. Ты просто делаешь то, что считаешь нужным делать в такой ситуации. И…
      – Погоди! – Нэсти положил руки на плечи Полли. – Помедленнее. Не спеши и попробуй повторить мне все это, только покороче.
      Как рассказать Нэсти в нескольких словах – а он считает, что подобного резюме будет вполне достаточно, – что ее обуревает желание закрыть дверь каюты и броситься в его объятия?
      Сила этого ее желания ошеломила Полли.
      – Полли? – Нэсти тихонько встряхнул ее, по-прежнему держа за плечи. – Ты, конечно, права, когда говоришь, что я веду себя так, словно в этом нет для меня ничего необычного. Ты об этом говорила, не так ли?
      Она утвердительно кивнула.
      – Да, конечно, так и есть. Некоторые привычки никогда не исчезают полностью. Я не пугаюсь, потому что часто попадал в такие ситуации раньше. Однако я переживаю за тебя. Не думай только, будто я абсолютно уверен, что с тобой произойдет что-нибудь ужасное, – этого не случится, так как я внимательно за тобой присматриваю. Дело в том, что мне неприятна сама мысль о том, что тебе угрожает опасность. Поэтому позволь мне позаботиться о тебе, Полли.
      – Именно поэтому я пришла сюда и разговариваю с тобой! – воскликнула Полли.
      Она похлопала его ладонью по груди.
      – Я не буду использовать тебя в своих интересах. Вернее, я не хочу этого делать, но думаю, что, возможно, мне придется принять твою помощь.
      – Э-э-э… – Нэсти пристально уставился на ее губы. – Продолжай, пожалуйста. – Он снова легонько встряхнул ее.
      – Ты самый красивый из всех мужчин, которых я когда-либо встречала.
      Он откашлялся.
      – Подожди, ты смущаешь меня. Что еще ты хочешь сказать?
      Полли едва заметно улыбнулась:
      – Ты же можешь не обращать внимания на такие мелочи, не так ли? Ты мужественный и нежный, ты возбуждаешь меня.
      – О, черт! Извини, дорогая…
      – Будь серьезным.
      – Ни за что на свете! Вдруг ты перестанешь говорить мне то, что я хочу слышать.
      Это было гораздо труднее для нее, чем думал Нэсти, и момент оказался совсем неподходящим, но Полли, кажется, осталось лишь одно – продолжать.
      – У меня нет опыта: я никогда не признавалась мужчинам в своих чувствах. Для Сэма я была… его частной собственностью. Когда он не смог заставить меня сделать то, чего хотел добиться, то просто расстался со мной.
      Улыбка исчезла с лица Нэсти, его взгляд стал жестким.
      – Это его потеря, но твое и мое обретение.
      – У меня потом появлялись другие мужчины, но с ними не было ничего серьезного. Они никогда ничего для меня не значили.
      – А я что-нибудь для тебя значу?
      Полли расстегнула кнопку на рубашке Нэсти и погладила волосы на его груди.
      – Да, – ответила она, чувствуя слабость в йогах и тепло внизу живота.
      Это ощущение, которое Полли не могла подавить, затуманило ее рассудок.
      – Все так запутанно… Я думаю, что чувствую…
      Ладони Нэсти соскользнули с плеч Полли на шею, и его большие пальцы стали поглаживать ее нежную кожу…
      – Что ты чувствуешь?
      – Я чувствую… – Полли казалось, что она совершенно ничего не соображает.
      Слишком много событий произошло за такое короткое время.
      – Чувствую волнение.
      – Любовь?
      Задержав дыхание, Полли посмотрела Нэсти в глаза:
      – Это нечестно.
      – Почему? Я ведь уже сказал тебе о своих чувствах.
      – А я ответила тебе, что прошло еще слишком мало времени, чтобы говорить об этом.
      Губы Нэсти неудержимо притягивали ее. И она, наконец, прижалась губами к его губам. Он поцеловал ее страстно и нежно. И от этого поцелуя Полли совершенно растаяла.
      – Ты очаровала меня, – сказал Нэсти. – Ты стала частью моей души… И я любуюсь тобой. Так что позволь мне быть с тобой до конца откровенным, хорошо? Позволь мне позаботиться о тебе, потому что я могу, а ты, наверное, не можешь этого сделать.
      Полли снова приникла к его губам. Она испытала облегчение, когда Нэсти перестал расспрашивать ее о чувствах по отношению к нему. А ему было с ней хорошо и уютно.
      – Мне, наверное, лучше позвонить Дасти и сообщить ему, что ты со мной, – сказал Нэсти, отрываясь от ее губ и переводя дух. – Не думаю, что смогу скоро вернуться.
      Полли покраснела:
      – Пока еще не время.
      – Для чего?
      – Не прикидывайся, что не понимаешь для чего, – сказала она, удивившись собственной смелости.
      Взглянув на Нэсти, Полли чуть отступила от него.
      – Разве не может женщина считать мужчину неотразимым, если он нужен ей?
      К Нэсти вернулась его обычная невозмутимость.
      – Может.
      – Разве я могла бы пожелать тебя только потому, что безумно напугана и знаю, что ты позаботишься обо мне?
      – Полагаю, что дело не в этом; – Нэсти смотрел на нее не мигая. – Ты, во всяком случае, привлекаешь меня сама по себе. А тот факт, что я могу остановить сумасшедших, угрожающих тебе, – просто сопутствующее обстоятельство. Разве это не похоже на правду?
      «Конечно, похоже», – подумала Полли, но полной уверенности в этом у нее не было.
      – Я не уверена, что могу доверять своим чувствам, и хотела признаться тебе в этом. Пока мы не повстречались, я была убеждена, что навсегда останусь независимой. Мне казалось, я сумею позаботиться о себе и Бобби без посторонней помощи. Это важно для меня.
      – Я тебя понимаю. – Нэсти снова посмотрел на ее губы. – Но разве это означает, что ты решила остаться одинокой?
      Полли дотронулась кончиками пальцев до его губ.
      – Я не думала об этом, пока не появился ты. До того как мы познакомились, мне нравилось просто смотреть на тебя. Я испытывала при этом приятные чувства.
      Нэсти подул на ее пальцы.
      – Это было, так сексуально, Нэсти, это была страсть. Так бывает, когда ты не знаешь другого человека, – призналась она.
      Он кивнул:
      – Рефлекс грудей и задницы.
      Полли уставилась на него, онемев от изумления.
      – Метафора, – пояснил он с усмешкой. – Я имел в виду, что мужчина сначала смотрит на тело женщины. Он реагирует на ее внешность прежде, чем начинает задумываться, что у нее, возможно, еще и прекрасная душа. Ты поступила так же – только как женщина, рассматривающая мужчину.
      Полли прищурилась.
      – У тебя привлекательная задница. – Она фыркнула. – Неужели это я произнесла такое? Поверишь ты или нет, но я довольно строга в вопросах нравственности, или, возможно, следует сказать, была строга.
      – Думаю, в это можно поверить, – рассмеялся Нэсти и прижал ее к себе. – Я развращаю тебя. Но у меня тоже есть что сообщить тебе. В конце концов, я тоже наблюдал за тобой до того, как мы встретились, и мне очень хотелось, чтобы в твоей красивой головке имелся еще и ум.
      – Да, – вздохнула Полли, прижавшись к нему. – О да… Мне тоже нравится, что у тебя в голове кое-что есть. Но я продолжаю спрашивать себя: стремилась бы я связать свою жизнь с тобой, если бы не была доведена до отчаяния?
      – Полли…
      – Нет. – Она снова коснулась кончиками пальцев губ Нэсти. – Нет, пожалуйста, не спорь со мной. Ты же не можешь знать о моих чувствах лучше, чем я. Хотя это и несправедливо, поскольку мы должны выяснить, могут ли между нами возникнуть особенные отношения.
      – Мы уже это делаем. – Нэсти сосредоточился на чувственном аспекте их отношений. – Между нами уже установились особенные отношения. Сначала они прошли подготовительный этап – разные мелочи, потом наступил другой – мы сами.
      – Я приняла решение, – сказала Полли, отстраняя руки Нэсти.
      Чуть отступив от него, она продолжила:
      – Я сама разберусь с моими проблемами. В конце концов, полиция для того и существует. Они помогут мне найти способ остановить человека, который преследует меня. Не думаю, что такого ни с кем раньше не случалось.
      – Ты права.
      – А когда все закончится… Если ты к тому времени еще не передумаешь, тогда, возможно, и попытаемся сблизиться.
      – Нет.
      – Конечно, если ты…
      Нэсти взял пригоршню пуль и бросил их в одно из отделений кожаного чемодана, лежавшего на кровати.
      – Нет, ты не разберешься с этим делом сама, даже с помощью полиции. – Пистолет, изготовленный из какого-то очень светлого металла, лег в обшитое бархатом отделение, которое, похоже, специально предназначалось для него. – С твоего разрешения или без него, но я буду заниматься этим делом, поскольку никогда не останавливаюсь, если за что-то взялся.
      – Но ты еще не брался.
      – Не уверен.
      Нэсти под рукавом чуть пониже локтя прикрепил нож, который исчез, когда он снова застегнул манжету.
      – Когда начались эти странные звонки? – Он говорил совершенно бесстрастным голосом. – Постарайся посчитать, сколько недель прошло с тех пор.
      Полли задумалась.
      – Несколько недель, – с удивлением ответила она.
      – Сколько? Пять? Семь?
      – Ну, нет, поменьше. Три, возможно, четыре недели.
      – Подумай хорошенько. Например, вспомни: когда ты впервые заметила меня рядом с причалами?
      Отрицать тот факт, что она довольно давно обратила внимание на Нэсти, было сейчас бессмысленно.
      – Четыре недели назад, в пятницу.
      – Совершенно точно.
      Полли фыркнула, упершись кулачками в бедра:
      – Ты не можешь с такой уверенностью говорить, что это совершенно точно.
      Брови Нэсти поползли вверх.
      – Не могу? Думаю, что могу, любовь моя. Во вторник я весь день старался поймать твой взгляд. Этим же я занимался в среду и в четверг. Я был в парке, когда ты выходила к причалу. На следующий день, в пятницу, я встал около яхты «Зодиак» и торчал рядом с причалом, пока не появилась ты. Тогда ты впервые посмотрела на меня. Смотрела секунд десять. Никогда не забуду, что я чувствовал в эти мгновения.
      «И я тоже», – подумала Полли.
      – Ты не боишься рассказывать об этом? – спросила она. – Предполагаю, что многие-мужчины скрывают свои чувства, поскольку считают, что такие признания делают их менее мужественными.
      Нэсти засмеялся:
      – Если мужчина знает, что он мужчина, он не должен стыдиться своих чувств. Полли, звонки начались после того, как ты в первый раз увидела меня около «Зодиака»?
      – Да.
      «Как ему удалось это выяснить?» – удивилась Полли.
      – Через несколько дней.
      – Этого я и боялся. Возможно, я и являюсь причиной твоих неприятностей.
      – Нет! Почему именно ты?
      «Неужели дело в чьей-то ревности?» – подумала Полли.
      Нэсти прислонился к стене.
      – Если я причина, – сказал он, – то потребуется слишком много времени, чтобы все выяснить. Я думал об отъезде – отъезде из города. Если я поставил тебя в столь опасное положение…
      – Нет, не ты! – Полли замерла с полуоткрытыми губами и пристально посмотрела на него. – Не уезжай.
      Нэсти недоуменно посмотрел на нее:
      – Несмотря на то, что кто-то не хочет, чтобы я обращал на тебя внимание?
      – Это не из-за тебя.
      – Ты должна определиться. Чего же ты хочешь? – спросил Нэсти. – Сначала ты уверяешь, что можешь и сама разобраться с этим делом. А потом просишь, чтобы я не уезжал. Как это понимать, Полли? Чего же ты, собственно, хочешь?
      – Я запуталась.
      «Запуталась гораздо больше, чем Нэсти мог бы предположить», – добавила она мысленно.
      – Я просто хочу, чтобы ты знал: я не уверена в своих чувствах.
      – Точно подмечено.
      – Я должна вернуться. Дасти, может, и не заметит, что я уходила, если я потороплюсь. Он любезничает с моей матерью.
      – Он заметит.
      Полли затрепетала под пристальным взглядом Нэсти.
      – Я вернусь…
      – Ты никуда без меня не пойдешь. Я поставил на стол фонарь, в салоне. Возьми его и ящик рядом с ним. А я пока упакую все это.
      Полли направилась к двери. На мгновение остановилась. Нэсти погладил ее по щеке. Когда он опустил руку, она поспешила в салон. Фонарь и тяжелый черный пластмассовый ящик находились там, где он сказал.
      Полли нервничала, беспокоясь о том, как на ее отсутствие отреагирует Дасти. Кроме того, ей снова хотелось оказаться рядом с Бобби. Она ждала внизу около лестницы и слышала, как Нэсти открывает скрипящие дверцы шкафчиков над своей койкой.
      Затем Полли поднялась по ступенькам и открыла люк. Ночь была довольно ветреной, но теплой. Звезды мигали в небе, по которому плыла стайка облаков.
      Шум от трения корпуса какой-то лодки о бамперы причала заметно усилился, значит, усилился и ветер, догадалась Полли.
      С тяжелым фонарем в руке, покрытым черной резиной, она спустилась на причал и засмотрелась на светящиеся оранжевые бамперы, зажатые между «Эйприл» и деревянным причалом.
      – Полли! – донесся снизу голос Нэсти.
      У нее засосало под ложечкой. Он же наверняка рассердится, подумала Полли.
      – Я здесь! – крикнула она в ответ. – Я здесь, Нэсти.
      В следующее мгновение Полли услышала шорох у себя за спиной. У нее совсем не было времени, чтобы закричать. Чья-то рука, словно стальной трос, обхватила ее талию. Очевидно, кто-то поджидал в темноте, когда Полли допустит какую-нибудь ошибку, – и она допустила ее, спустившись с «Эйприл» одна.
      Через секунду Полли вместе с человеком, который схватил ее, упали в озеро и стали погружаться в темную и холодную воду. Незнакомец увлекал ее вниз – все глубже и глубже. Пузырящаяся чернота кружилась вокруг Полли. Чувствовалось, как вода давит на барабанные перепонки.
      Полли попыталась освободиться от удерживающей ее руки и принялась бить ногой по ногам незнакомца. В ее легких, казалось, пылало пламя, кололо в глазах и носу. Вода сдавила грудь Полли и хлынула ей в рот. Она попыталась вздохнуть и поперхнулась, успев подумать о том, что она никогда, никогда уже не сможет дышать…

      «Фонарь!» – удивился Нэсти, выпрямившись и рассмотрев, обо что же он споткнулся. Встревожившись, Нэсти склонился к воде.
      «Полли, находясь на причале, почему-то бросила фонарь. Это произошло всего несколько секунд назад», – подумал Нэсти.
      И тут он услышал удар о поверхность воды. Даже сейчас легкие волны раскачивали судно. Нэсти, напряженно вглядываясь в воду, увидел пузыри. Задержавшись на мгновение, чтобы скинуть туфли, он нырнул в озеро и стрелой устремился вниз. Проклятая темнота… Будь проклята его неосторожность! Как же он такое допустил? Почему выпустил ее из поля зрения?
      Сколько прошло времени? Минута? Может, минута, но никак не больше. Точно, с того времени, когда он услышал всплеск, прошло не больше минуты. Нэсти работал ногами и крутился волчком, осматривая черную глубину. Столбы причала отбрасывали в воду темные тени. Он слышал тихий плеск воды о днище «Эйприл» и глухой скрип бамперов. Мимо проплыла какая-то рыба. Потом другая. Потом еще одна.
      Слава Богу, что Нэсти мог довольно долго обходиться в воде без воздуха. Он снова поджал ноги, одновременно выбрасывая вперед руки. Закончив движение в одну сторону, Нэсти осматривался и поворачивал. В холодной воде он, как обычно, сосредоточился, и это успокоило его. Его глаза уловили какое-то бледное мерцание внизу. Потом мерцание исчезло. Вскоре Нэсти увидел его снова, на сей раз ближе. Какой-то светлый колеблющийся комок плыл по течению. Нэсти направился к нему и содрогнулся, когда комок приобрел очертания. Даже когда он стал погружаться, глядя по сторонам, он все еще в душе надеялся, что ничего страшного не произошло. Но светлый комок оказался платьем Полли, которое то раздувалось, то снова сжималось. Волосы Полли тоже то развевались в воде, то прилипали к ее голове. Нэсти показалось, что она дернулась, потом ее руки и ноги неестественно распрямились, как у потерявшего сознание и идущего ко дну пловца.
      Он рванулся вперед и схватил Полли за щиколотку. Второй рукой обхватил ее талию и рванулся к поверхности. Полли не оказывала ему ни сопротивления, ни помощи. Нэсти овладело чувство безнадежности и отчаяния, его сердце бешено колотилось.
      Вынырнув, он глотнул воздуха и помотал головой, поморгал, восстанавливая зрение. Сориентировавшись, ухватился одной рукой за причал и неимоверным усилием закинул Полли наверх. Несколько секунд спустя, услышав ее кашель и затрудненное дыхание, он почувствовал облегчение.
      Нэсти ухватился обеими руками за край причала и уже собрался подтянуться и выбраться из воды, но тут чьи-то сильные пальцы обхватили его щиколотки, и Нэсти почувствовал, что погружается в воду. В последний момент, услышав топот ног на причале, он успел крикнуть:
      – Дасти! Сюда! – У него едва хватило времени, чтобы набрать воздуха в легкие, как вода сомкнулась над его головой.
      Оказавшись под водой, Нэсти быстро сгруппировался для борьбы с противником, имевшим определенное преимущество перед ним. Петля тонкого линя – нападающий связал им щиколотки Нэсти – захлестнулась и вокруг его правого запястья.
      Изогнувшись, Нэсти увидел противника. На нем был черный, с капюшоном и перчатками костюм аквалангиста, на спине – баллон с воздухом. Подобное снаряжение предназначалось для быстрого передвижения под водой, а не для долгой, трудоемкой работы. Сквозь маску невозможно было разглядеть лицо нападавшего.
      Нэсти хладнокровно выжидал. Когда противник, приблизившись, попытался захватить его свободную руку, Нэсти, подтянув колени к груди, ударил его ногами.
      Удар в горло заставил человека в маске схватиться за шею и отбросил его назад. Нэсти, работая свободной рукой, начал медленно, но неуклонно подниматься к поверхности.
      Наконец его рука высунулась из воды. Легкие, казалось, разрывались от нехватки воздуха. Нэсти уже собрался вынырнуть, но тут проклятый линь натянулся и остановил его. Изнурительный подъем оказался лишь отсрочкой смертного приговора.
      Ярость мешала Нэсти сохранять хладнокровие – ведь до поверхности оставалось совсем немного…
      Вращаясь в воде и напрягая все мышцы, он попытался разорвать врезавшийся в Тело линь. Раз, два, три – три попытки, но все тщетно. Нэсти собрал остатки сил и приготовился к последней попытке.
      Его грудная клетка сжалась – в ней больше не оставалось воздуха. Прижав локти к бокам, Нэсти рванулся к поверхности. Как ни странно, но веревка не натянулась, и Нэсти удалось вынырнуть и высунуть из воды голову. Он вдохнул прозрачного, чистого воздуха, вновь наполняя жизнью легкие.
      Нэсти охватило ликование, кровь застучала у него в висках. Он нанес противнику достаточно сильный удар, удар, позволивший ему вырваться на свободу. В этот момент он увидел «Эйприл», увидел причал и два силуэта на нем.
      – Получилось! – крикнул он. – Все в порядке.
      Линь снова натянулся.
      Нэсти машинально вобрал в легкие побольше воздуха. На сей раз он не видел противника. Все произошло так быстро, что Нэсти не успел что-либо предпринять. Теперь линь был почти у поверхности воды.
      «Меня взяли на буксир», – догадался Нэсти, услышав глухой рокот навесного мотора. Его прицепили к быстроходной моторной лодке.
      Некоторое ослабление линя свидетельствовало о том, что они сделали поворот. Нэсти почувствовал свежий ветерок на своем лице. Затем скорость лодки снова увеличилась.
      Чокнутый сукин сын. Он намеревается утопить свою жертву, правда, не сразу.
      Нож Нэсти был прикреплен к левой руке, что являлось единственным шансом, который можно было легко потерять. Пальцы на правой руке уже онемели.
      Согнув в локте связанную руку, Нэсти попытался расположить тело таким образом, чтобы можно было достать нож.
      Внезапно что-то оцарапало его спину. Нэсти оглянулся и увидел, что сзади промелькнула какая-то тень и сразу же исчезла из поля зрения.
      Рыболовная сеть! Этого он никак не ожидал. Его быстро накрыли сетью плывшие под ним два аквалангиста. Завершив свою работу, они уплыли.
      Нэсти всплыл наверх и расслабился. Он стал глубоко дышать, заставляя сердце биться помедленнее. И тут его осенило: ему показалось, он понял, в чем причина произошедшего. Впрочем, если рассуждать здраво, в его положении не стоило ломать голову над вопросом «почему?». Он должен был во что бы то ни стало выбраться из сети.
      «Они уплыли обратно, к своей лодке», – подумал Нэсти.
      А значит, у него еще было время на то, чтобы освободиться. Он понимал: единственная возможность спастись – действовать так, как он собирался действовать до того, как оказался в сети. То есть веревку надо было разрезать до того, как неизвестные увеличат скорость и снова помчатся по озеру, играя в свою жуткую игру, таская его за собой на буксире.
      Подтянув колени к груди, Нэсти прижал левое запястье к своей правой руке и порвал манжету рубашки. Пальцы связанной руки совершенно утратили чувствительность.
      Далеко ли уплыли пловцы? Какова длина линя? Когда веревка снова натянется?
      Вдох за вдохом Нэсти продолжал восстанавливать дыхание. Он накрыл рукоять ножа ладонью. Одно движение левого локтя – и нож вышел из ножен. Теперь главное – не уронить его.
      Как далеко? Какова длина? Когда? Эти вопросы не давали Нэсти покоя.
      Его снова охватила ярость, но Нэсти сжал зубы и постарался сосредоточиться. Он должен успокоиться. Главная задача – переложить нож в левую руку.
      Изменился или нет шум мотора? Увеличилось ли число оборотов?
      Стараясь сохранять хладнокровие, Нэсти взялся за нож левой рукой и медленно разжал пальцы правой. Он держался за лезвие! Большой палец левой руки пронзила острая боль. В воде образовалось темное облачко крови.
      Двигатель прибавил обороты.
      Разрезать петлю на ногах, перерезать линь. Раз, два…
      Внезапный толчок отозвался дрожью во всем его теле. Слишком поздно, он проиграл. Его снова буксировали.
      Но лезвие ножа уже коснулось сети. Нэсти перерезал одну нить, проделав достаточно большую дыру, чтобы в нее пролезла рука. И тут же нейлоновая сеть ударила его по лицу. Он преодолел первый барьер. Еще немного боли, еще одно отчаянное усилие – и он освободится.

      Полли по-прежнему направляла луч фонаря на то место, где она в последний раз видела Дасти.
      Она мысленно отметила, что пробирающий до костей холод сменяется болью и полнейшей апатией. Полли была словно в тумане; мысли ее путались, и этих мыслей оставалось в голове все меньше.
      «Ксавье спас меня», – думала Полли, смутно припоминая, что когда она сидела на причале, давясь от кашля, то видела, как он старался выбраться на поверхность. А затем снова ушел под воду. Это было как раз тогда, когда Дасти бежал вдоль причала. Он двигался почти бесшумно и очень быстро для человека его возраста. Полли начала рассказывать ему, что случилось, но он остановил ее и стал снимать туфли и рубашку.
      Потом Нэсти крикнул Дасти, что с ним все в порядке.
      Полли стала водить лучом по воде, пытаясь заметить хоть кого-нибудь из мужчин. Она старалась не думать о том, что снова причинила людям беспокойство своими необдуманными поступками. Когда Нэсти показался на поверхности и не смог подплыть к причалу, Полли испугалась за него и прыгнула в воду.
      Глупая, глупая, глупая… Как бы она спасла его? Как она могла забыть, что сама даже не умеет плавать? Но Полли забыла. И второй раз в течение получаса была спасена, только на этот раз ее спас Дасти.
      Полли обхватила плечи руками, пытаясь согреться. Томительно тянулись секунды. Они казались невероятно долгими, но все равно проходили, и каждое следующее мгновение уменьшало ее надежду вновь увидеть Нэсти и Дасти.
      Она еще раз посветила на то место, где заметила Дасти перед тем, как он скрылся во тьме. На самом краю размытого светового пятна Полли заметила какое-то движение. Она снова поводила фонарем и схватилась от волнения за ворот своего платья.
      Двое пловцов, двое опытных пловцов, приближались к причалу.
      Полли отступила на шаг, стараясь получше разглядеть их. Далеко или близко, но где-то находился человек, который столкнул ее в воду и пытался утопить, – ей следовало проявить осторожность.
      Пловцы подплыли ближе, и она заметила, что один из них гораздо выше второго. Руки высокого мужчины легко разрезали воду. Полли опустилась на колени. Перед ней были Нэсти и Дасти, живые и невредимые.
      И тут она услышала голос Нэсти:
      – Не двигайся, Полли, просто посиди на месте.
      Дасти, по-видимому, рассказал ему, как она прыгнула в воду и как ему пришлось снова спасать ее. Возможно, теперь Нэсти откажется охранять ее. И не только потому, что Полли попала в чей-то «черный список». У него теперь не было никакой уверенности в том, что она не поддастся панике в сложной ситуации.
      Дасти вылез первым и присел рядом с Полли на деревянный настил. Нэсти, с трудом выбравшись из воды, растянулся на спине во весь рост и прикрыл ладонями глаза.
      – Слышишь что-нибудь? – спросил Нэсти.
      – Ничего, – ответил Дасти, легонько похлопав по ноге своего приятеля. – Они, наверное, все еще плывут, хотя кто знает? Но двигатель резко не выключался; впрочем, возможно, мы просто оказались вне зоны слышимости. Только что-то очень быстро.
      – С тобой все в порядке, Полли? – Нэсти повернул голову и взглянул на нее. – Мы должны высушить тебя и согреть.
      Хотя Полли била дрожь, она ответила:
      – Нас всех необходимо просушить и обогреть. Потом мы поговорим и поедем в полицию.
      – Может быть, и поедем, – сказал Нэсти. Дасти положил руку ей на плечо:
      – Мы сделаем все, что нужно, не беспокойся об этом. – Может, этот человек утонул, – предположила Полли с явной надеждой в голосе, даже в душе не раскаиваясь за такие слова.
      Глаза Нэсти закрылись.
      – Он не утонул, а направился туда, куда хотел.
      Абсолютное спокойствие. Полли посмотрела на опущенные веки лежавшего рядом с ней мужчины, и ей стало страшно, очень страшно. Она полюбила его. Это было так же очевидно, как и то, что сейчас она сидела, дрожа от холода и потрясения, в городском порту. Полли вдруг ясно осознала, что, наконец, получила шанс стать счастливой, полюбив Ксавье Феррито. А он был очень опасным человеком. Опасным, но только не для нее, и никогда таким для нее не станет.
      – Ящик, который я просил тебя взять с собой, упал в море?
      Прошло некоторое время, прежде чем Полли поняла, что Нэсти обращается к ней.
      – Нет. – Она поднялась, нашла ящик и принесла его.
      Когда Полли падала, ящик выскользнул у нее из рук и опустился около трапа.
      – Он здесь.
      – Хорошо. Там запасы на крайний случай, Дасти. То же – и в чемодане.
      – Понял. А где он?
      – На борту. Полли покажет где. Я все оставил там.
      Полли все еще держала фонарь в руках. Она навела его на Нэсти и резко отдернула, когда тот вздрогнул и прикрыл глаза рукой.
      – У тебя кровь! – Полли присела рядом с Нэсти и положила его левую руку к себе на колено.
      Кровь капала на ее мокрую юбку.
      – Дасти, мы должны отвезти его в больницу.
      Дасти приподнял руку Нэсти и засмеялся:
      – Конечно, в мой кабинет неотложной помощи. Прошло совсем немного времени с тех пор, как я проводил хирургические операции прямо на кухонном столе, не так ли, приятель? Мы сделаем все даже лучше, чем в больнице.
      – Мне нужно подумать кое о чем.
      – Ты можешь думать, пока я займусь штопкой твоей раны. Истекать кровью вполне можно и дома.
      – Мы должны разработать план.
      – Да, конечно, – усмехнулся Дасти. – Самое время разрабатывать планы. Беседуя ночью на берегу…
      Полли не оценила юмора Дасти. Она поднялась на ноги и потянула за собой Ксавье:
      – Пошли. Ну пожалуйста, пошли.
      Нэсти рывком усадил ее к себе на живот. Не обращая внимания на кровь, которая капала на лицо и волосы Полли, он взял ее лицо в свои большие ладони и, пристально глядя ей в глаза, сказал:
      – Я порезал руку о лезвие своего собственного ножа и совсем не собираюсь умирать от этого пореза. Ты видела мой нож, когда я прикреплял его к руке.
      – Ну ладно, влюбленные голубки, – напомнил о себе Дасти, – я должен прервать вас на этом. Разреши-ка мне взглянуть на рану, приятель.
      Продолжая удерживать Полли одной рукой, Нэсти протянул раненую руку Дасти, и тот забинтовал ее полоской материи, которую оторвал от своей футболки.
      – Ну как, все в порядке? – спросил Нэсти, снова прикасаясь к щекам Полли. – Может, теперь мы прекратим эту суету по поводу царапины?
      Дасти ухмыльнулся.
      – А ты можешь разрешить мне заботиться о тебе? Хотя бы раз? – спросила Полли.
      Нэсти никак не отреагировал на ее вопрос – ни взглядом, ни словом.
      – Отпусти меня, – прошептала она.
      Дасти взял черный ящик и фонарь и отошел от них.
      – Как ты не понимаешь? – спросил Нэсти, хотя Полли хотелось, чтобы он помолчал. – Ты рассматриваешь происходящее фрагментарно, по эпизодам. Одно маленькое событие за другим.
      – Нет, я…
      – Да-да, ты смотришь на дело именно так, потому что по-другому не можешь. Я еще не составил полной картины происходящего, но уже сложил воедино гораздо больше событий, чем ты.
      – У нас что, соревнование?
      Нэсти неожиданно улыбнулся, обнажая крепкие, ровные зубы. Однако взгляд его не смягчился.
      – У тебя есть характер, милая Полли, и мне это нравится. Но сейчас он может только навредить тебе, если ты не будешь себя контролировать.
      Тепло его тела медленно перетекало к Полли. Она прижала руки Нэсти к своим щекам.
      – Я не собираюсь рассказывать тебе снова, как переживала за тебя. Но и не хочу казаться беспомощной девчонкой, которая не может позаботиться о себе.
      – Ты не можешь сама позаботиться о себе. По крайней мере, в этой ситуации, крошка.
      – Не смей называть меня так!
      Улыбка исчезла с лица Нэсти.
      – Хорошо, хорошо, извини, больше не буду. Но ты не сможешь обеспечить свою безопасность в данной ситуации. И не потому, что ты слабая, а потому, что самой с этим негодяем тебе не справиться.
      – А ты полагаешь, что тебе это удастся? Ты сказал, что он не утонул…
      – Да, не утонул, сейчас он ушел от меня, но в следующий раз не уйдет.
      Полли похолодела:
      – Ты хочешь сказать, что убьешь его?
      Хохот Дасти заставил ее вздрогнуть.
      – Но можно же преодолеть зло, не прибегая к насилию, – сказала Полли.
      Она вдруг почувствовала, что ее клонит в сон.
      Нэсти приподнялся, сел и так крепко обнял ее, что она с трудом могла вздохнуть.
      – Мы столкнулись с ребятами не из твоего «Дома Полли» и не с героями детских рассказов со счастливым концом.
      – Ты говорил, что не любишь… причинять боль людям.
      Нэсти встал, помог подняться Полли.
      – Это не совсем то, что я говорил, хотя и соответствует истине. Я сказал, что мне не нравится убивать людей.
      – Но ты можешь это сделать, если потребуется? – Слезы внезапно навернулись на глаза Полли. – В этом случае ты станешь убийцей.
      – Нэсти…
      – Все в порядке, Даст. Я сумею объяснить ей все. Иди вперед, а мы догоним тебя.
      Когда они остались одни, Нэсти легонько зажал подбородок Полли между указательным и большим пальцами и приподнял ее голову.
      – Ты боишься меня?
      Полли сглотнула:
      – Не знаю.
      – В чем дело? – Нэсти приподнял одну бровь. – Ты действительно не знаешь, боишься ли ты меня?
      У Полли от волнения перехватило дыхание. Она помолчала, потом очень тихо проговорила:
      – Ты все-таки убьешь его?
      – Когда это кончится, я все объясню тебе, и ты поймешь. Сейчас я пока не могу этого сделать. Но знаю, что я что-то для тебя значу, возможно, даже дорог тебе. Это намного больше, чем я когда-либо раньше получал от женщины, от желанной женщины.
      – Ты говоришь слишком… расчетливо.
      – Может быть. – Нэсти посмотрел на небо. – Будем считать это привычкой. Ты как раз и должна помочь мне сгладить острые края, стать мягче. Ты бы могла поработать над этим, хотя бы немного. Займись Нэсти Феррито.
      – Ты промок, да и твоя рука требует внимания.
      – Ты тоже промокла. Мы должны позаботиться друг о друге. Я собираюсь обдумать, как следует действовать, чтобы у нас появились реальные шансы остаться в живых. Ты не сказала мне о том, что не умеешь плавать.
      Полли ждала, что он заговорит об этом.
      – Но ты не спрашивал…
      – Нет, спрашивал. Я даже спрашивал тебя, не хотела бы ты научиться подводному плаванию.
      – Ответ был отрицательным, – рассмеялась Полли, и это можно было посчитать добрым знаком.
      – Однако ты попыталась нырнуть за мной.
      – Я понимаю, что это было довольно глупо.
      – Да, таким поступком нельзя меня поразить. Я считаю, что человек должен трезво оценить ситуацию, прежде чем пытаться спасти того, кто, по его мнению, тонет, особенно если сам спасатель не умеет плавать.
      Полли улыбнулась:
      – Я догадывалась, что ты так скажешь.
      – Спасибо, – сказал Нэсти, шутливо толкая ее в плечо. – Спасибо, ты настоящий друг.
      Она не могла позволить себе отвлечься.
      – Нэсти, я должна знать, о чем ты думаешь. Тебя волнует что-то другое.
      Он взял ее руку и прижал к ширинке своих джинсов.
      – Еще вопросы будут?
      Пальцы Полли судорожно сжались.
      – Секс – это не проблема. Это не та проблема. Вернее, не та проблема, о которой я спрашивала, и ты это прекрасно знаешь.
      – Ты спросила, о чем я думаю.
      Полли почувствовала, как напряглись мышцы ее живота.
      – На самом деле ты думаешь, – она обхватила его пенис прямо через ткань и сжала так сильно, что он застонал, – не об этом.
      – Так, кажется, я попал в большую беду, – усмехнулся Нэсти. – Творчество в этом вопросе, конечно, поощряется, но не всегда. – Она еще сильнее сдавила его плоть. – Черт возьми, Полли, ты же убьешь меня.
      Однако когда она попыталась убрать руку, Нэсти удержал ее на том же месте.
      – Это была не моя идея, – сказала Полли. – Мне в руку просто попала ореховая скорлупка. А ты поднимаешь такой ужасный шум по этому поводу! Вот я и хочу выяснить, насколько это серьезно.
      Нэсти отпустил ее руку и рывком привлек Полли к себе.
      – Ты спрашиваешь, серьезен ли я? После всего, что недавно произошло?
      – Это было ужасно.
      – Ужасно? Милочка, да у тебя просто неадекватный словарь. Это было смертельно.
      – Пусть будет так.
      – О, извини меня, крошка! – воскликнул Нэсти с сарказмом. – Но это действительно была игра со смертью.
      – Не насмехайся надо мной.
      – Тогда не говори мне вещи, которые заставляют меня смеяться.
      Полли оттолкнула его.
      – Отпусти меня. Я не просила, чтобы ты защищал меня. Пожалуйста, отпусти меня.
      Нэсти не отпускал.
      – Я пойду в полицию и заставлю их принять меры. Я скажу им, что все это очень серьезно, и они не будут больше ждать.
      – Полли, полиция не может помочь.
      У нее стало саднить в горле.
      – Они должны помочь.
      – Они не могут. – Крепко обнимая Полли, Нэсти направился к трапу «Эйприл». – Я соберу свои вещи и провожу тебя к Дасти.
      Полли овладело отчаяние.
      – Скажи мне, ты не собираешься никого убивать?
      – Венера теперь надоест тебе своей духовной Заботой.
      – Ксавье, обещай мне: если поймаешь этого человека или если узнаешь, кто он, то не станешь наносить ему серьезных ран. Он же не ранил меня.
      – Да, конечно.
      – Да? – Полли схватила Нэсти за запястья и заставила остановиться. – Даже если ты придерживаешься принципа жизнь за жизнь, то учти: он не убил меня вчера ночью. А сегодня вечером я не утонула. Он не стал убивать меня.
      Лунный свет отразился в глазах Нэсти.
      – Ты, безусловно, права. И если ему представится еще один шанс убить тебя, то он и в этом случае тебя не прикончит.
      Сердце Полли бешено колотилось, зубы ее застучали.
      – Так почему ты должен убивать его? Ты не должен этого делать. Обещай не убивать его.
      – Послушай, Полли, если я еще не разучился правильно оценивать поступки людей, то он действительно не убил тебя вчера ночью, потому что не хотел этого.
      Полли смотрела в глаза Нэсти.
      – Но он не знает, утонула ты сегодня или нет, и его совсем не волнует, каким образом ты умрешь.
      – Я бы утонула, если бы ты не спас меня?
      – Возможно. Но я тебе говорил, что для него не имеет значения, каким способом убить тебя.
      – Подожди! Объясни попроще, что ты имеешь в виду.
      – Я уже объяснил. – Нэсти, обняв Полли за талию, провел ее на борт судна. – Если я правильно рассуждаю, то он должен быть уверен: тот из нас, кто ему нужен, не умрет раньше времени. Я не умер. Теперь я почти убежден, что он охотится не за тобой. Я думаю, что этому парню нужен я. И он хочет взять меня живым.

      – Ты опоздала, – сказал Джек.
      Он задремал, пока ждал ее.
      – Проходи.
      Дверь комнаты закрылась.
      – Между прочим, это ты пригласил меня сюда, в какую-то лачугу в горах, где я никогда раньше не была. Так чего же ты ноешь, что я опоздала?
      – Включи свет, – попросил Джек. – Мы должны сначала решить несколько вопросов.
      – Сначала?
      – Включи свет!
      – Обойдемся без этого, – сказала Дженнифер Лоудер. – Я лучше побуду в темноте.
      Если бы он был джентльменом, он бы согласился. Но Джек не был джентльменом.
      – Может быть, мне нравится смотреть на твое прекрасное тело.
      Она усмехнулась:
      – Но только не на мое лицо?
      Джек не ответил. За исключением одной девушки, с которой он когда-то тайком встречался в – школьных душевых, Дженнифер была самой некрасивой женщиной, с которой Джек занимался любовью. Но у нее было прямо-таки фантастическое тело. Гибкое и горячее, невероятно горячее. Она обвивалась вокруг него, словно длинная змея, страдающая нимфоманией.
      – Почему ты выбрал этот дешевый мотель?
      «Дженнифер ни в коем случае не должна догадаться об истинных причинах», – подумал Джек.
      – Просто я давно уже не был с женщиной в мотеле.
      – Если этого вполне достаточно, чтобы возбудить тебя, то, может быть, я напрасно трачу свой талант.
      На самом деле все объяснялось довольно просто: Джек ужасно боялся. Вот почему они встретились в неприметном мотеле без названия, расположенном рядом с горной дорогой, посреди пустынной местности.
      – Я уверен: ты всегда будешь считать, что напрасно растрачиваешь свои силы.
      – Расстегивай брюки.
      Он поднял руки и взялся за изголовье кровати. Дженнифер всегда была такой. Она предлагала игру, задавала темп. Иногда медленный, когда каждая поза повторялась дважды, иногда быстрый: разделись, трахнулись – и дело с концом.
      – Ты слышал, что я сказала, Джек?
      С самого начала Дженнифер дала понять: если Джек хочет ее, хочет, чтобы они обслужили друг друга с фанатичной, животной страстью, в чем оба нуждались, то он должен принимать ее условия.
      – Я сделал что-то не так или я тебе уже не босс? – спросил он довольно миролюбиво.
      – Заткнись и раздевайся.
      Джек был явно не в настроении.
      – Сядь, Дженнифер.
      – Я не для того ехала целый час по этим жутким дорогам, чтобы рассиживаться. Вот если я сяду на тебя, то это будет замечательно, дружок. А иначе я пожелаю тебе спокойной ночи.
      – Ты просто сучка, Дженнифер. Ты же знаешь, что у нас возникла проблема.
      – Это у тебя проблема, а у меня все в порядке, Джек, – засмеялась она.
      Шутка Дженнифер не показалась Джеку забавной. Опираясь на локоть, он поискал пилюли, которые рассыпал на ночном столике, когда обжегся сигаретой. Потом проглотил одну пилюлю, запил ее водкой и закрыл глаза в ожидании священного момента. Почти мгновенно Джек почувствовал прилив энергии и возбуждение.
      – Немного коктейля, Дженни? Это поможет тебе поддержать мою страсть.
      – Мне не нужно никаких стимуляторов.
      «Действительно, – подумал он, – никаких стимуляторов ей не требуется».
      – Позволь мне прикоснуться к тебе.
      – Я хочу, чтобы ты избавился от нее.
      Дженнифер думала только о себе. Она рассматривала неприятное положение, в котором они оказались, только с одной точки зрения – со своей собственной. Ей было совершенно наплевать, если все, что он создал, пойдет прахом. Джек поморщился от этих мыслей и буркнул:
      – Это не так просто.
      – Она стоит у нас на пути, от нее можно ожидать неприятностей. Она теперь не та безобидная простушка, какой была прежде. Достаточно причин или нет?
      – Что же прикажешь мне делать? Спросить ее, не думает ли она взять длительный отпуск?
      – Да, я имела в виду нечто подобное.
      Джек в замешательстве поднялся с кровати. Дженнифер бродила по убогой комнатенке. Он разглядел ее тень на стене, потом на стекле картины, потом отражение в зеркале.
      – Я хочу трахнуть тебя, Джен.
      – А не ты ли сказал, что мы должны поговорить?
      – Мы можем это совместить.
      Джек увидел, как она прошла в ванную. Дожидаясь ее, он проглотил еще одну пилюлю, которую запил изрядным глотком водки.
      – Джен! Заканчивай.
      Вода в душе била со страшной силой.
      – Сумасшедшая корова, – пробормотал Джек, разбирая кровать.
      Пошатываясь, он сбросил с себя одежду и направился в ванную.
      – Ты сумасшедшая! – прокричал Джек.
      Когда он дотронулся до Дженнифер, резкий удар по запястью заставил его отпрянуть, схватиться за руку и завыть. Занавеска душа отъехала в сторону.
      – Присоединяйся, – пригласила Дженнифер.
      Джек выполнил ее просьбу и снова заскулил:
      – Чертовски горячо, ты садистка… А-а-а!
      Она чуть отвернула кран горячей воды.
      – Я люблю, чтобы было горячо, – Дженнифер передала ему кусок мыла, – и скользко. Намылься.
      Веки у Джека отяжелели и закрывались. Он споткнулся и еле удержался на ногах, опершись об изразцовую стенку.
      – Подойди ко мне, Джен. Я хочу тебя. Заодно намылишь мне тело, сделай это для меня.
      – Когда ты пообещаешь мне то, что хочу я, тогда получишь то, что хочешь ты.
      – Я не могу сейчас думать об этом.
      – Подумай о том, что потеряешь все то, ради чего работал.
      – Подожди. – Джек услышал какой-то треск, но не мог понять, что это за звук. – Что ты делаешь, Джен?
      – Уговариваю тебя, дружок. – Она крепко схватила член Джека и протащила его через дырку в занавеске душа.
      Джек испугался.
      – Это твое главное достояние, мальчик Джекки, самое большое. Разве я не говорила тебе, что волосатые яички не возбуждают меня?
      – Женщины считают, что они сексуальны. – Он уловил неуверенность в собственном голосе. – Да, сексуальны.
      – Может быть, некоторые женщины так и считают, но только не я. Если бы ты не обладал такими большими возможностями, я бы не стала с тобой даже здороваться.
      Джеку не понравилось поведение Дженнифер.
      – Залезай сюда, Джен, – попросил он. – Позволь мне прижать тебя к себе, моя куколка.
      – Ты будешь заниматься любовью со мной именно таким способом, Джекки. Это ультиматум. Все, что ты хочешь, но не касаясь меня.
      – Но это не все, чего я хочу, – жалобно проговорил Джек. – Я люблю многое из того, что ты проделываешь. Кроме этого, я, например, люблю целовать твои груди.
      – Джек, у тебя же грязный рот. Теперь мы должны поработать над этим. – И Дженнифер принялась за его второе яичко.
      Если бы Джек не знал, что может пораниться, он бы встал на колени – в ванной и отдохнул.
      – У нас вся ночь впереди для шуток и игр, любимый, – сказала Дженнифер. – Я только-только начала, но ты должен пообещать, что она уйдет.
      Джек попытался сосредоточиться.
      – Полезай сюда, меня раздражает эта проклятая занавеска.
      – Занавеска только возбуждает, Джек, успокойся. – Она еще крепче сдавила его член. – Но что Джекки хочет, то Джекки и получит. Ты хочешь, чтобы я пришла к тебе сюда, и вот я тут.
      Дженнифер шагнула в ванну. Она по-прежнему сжимала пенис Джека и удерживала занавеску в нужном положении между их телами. Занавеска натянулась, и дешевые кольца со звоном слетели с перекладины.
      – Ты больна, – пробормотал Джек, его бедра устремились навстречу Дженнифер. – Ты просто ненормальная.
      – Да, и тебе это нравится. Отделайся от нее, Джек, поскорее. – Дженнифер, раздвинув ноги, прижалась всем телом к мягкой клеенке.
      Джек почувствовал, как член его входит во влажную плоть.
      – Она разрушит все наши планы, если останется.
      – Мне нужна она.
      – Ты можешь справиться и без нее. Шоу держится на тебе, Джек. Это ты все делаешь, и так было всегда.
      – Джен… – Колени Джека подогнулись. – Дерьмо! Джен, я так не могу.
      Ее груди уперлись в его тело.
      – Ты говорил, что они тебе нравятся. Так прикоснись к ним, сожми их. Да, вот так. Да, да. Попробуй зубами.
      – Проклятая занавеска…
      – Забудь о занавеске. Это же прекрасно, Джек. Ты совсем не должен видеть меня, ты даже не должен прикасаться к моему телу.
      – Я хочу прикоснуться к тебе, – пробормотал он сквозь зубы.
      Джек прикусил ее сосок и услышал, как Дженнифер завизжала от удовольствия.
      Она устремлялась ему навстречу, тяжело дыша и налегая грудью на его тело. Каждый раз когда он находил место, к которому хотел прикоснуться, Дженнифер замирала на секунду, чтобы Джек почувствовал ее тело, а затем отталкивала его своей огнедышащей грудью, заботясь прежде всего о собственном удовольствии.
      Потом она прижала Джека к стене. Ее натиск был так силен, что оторвались еще несколько колец занавески.
      Из горла Дженнифер вырвался пронзительный стон, и она подалась назад так резко, что Джек закричал. Опустившись на колени, она взяла его пенис губами. Просунув руки под занавеску, Дженнифер завела их за ноги Джека и сжала его ягодицы. Несмотря на отчаянные крики любовника, она крепко держала его.
      – Ты совершенно больная! – кричал Джек. – Прекрати!
      Дженнифер снова поднялась на ноги, готовясь получить очередную порцию удовольствий.
      – Ты большой человек, Джек. Она не нужна тебе. Ты же директор, и это твоя идея.
      – Но на ее стороне будет закон, если она обратится в профсоюзный комитет. – Джек застонал. – Я готов, Джен, я хочу проникнуть в тебя.
      – Сейчас. – Если бы не несколько оставшихся колец, то занавеска сорвалась бы и упала между их соприкасающимися животами. – Будь уверен, она тоже многое потеряет, Джек.
      – Каким образом?
      Дженнифер наклонила его голову. Она водила грудями по лицу Джека, так что соски то и дело попадали ему в рот.
      – Все, что бы она ни сделала, в большей степени, несомненно, повредит ей самой. Объясни ей, что она потеряет, если останется.
      – Она очень честолюбива, – возразил Джек.
      Дженнифер задрожала, затрепетала, крепко обхватив руками бедра Джека, – она получила наконец то, что хотела.
      – Теперь моя очередь, – сказал он.
      – Попробуй убедить ее: пусть попытается добиться успеха где-нибудь в другом месте. Иначе у нее возникнет конфликт с коллективом. А это будет работать против нее, если она вдруг решит бороться. Сделай так, Джек, поговори с ней.
      – Ты кое-что упускаешь из виду. Я думаю, у нас возникла проблема, о которой мы пока даже не догадываемся.
      – А теперь – то, что ты хотел, – сказала Дженнифер, направив его член так, что он глубоко ушел в ее плоть. – Желаю приятно провести время, Джек.
      Джек хрюкнул от удовольствия. Холодные струи воды смыли с него пот.
      – Гэвин…
      – Только не сейчас, – пробормотал он. – Гэвин слаб. Если бы он начал задавать вопросы, то получил бы в ответ какую-нибудь историю о переезде.
      – Если бы ты позволил мне договорить, то услышал бы, что я собиралась предложить тебе оставить Гэвина мне.
      Давление Джека усилилось. Дженнифер забралась на край ванны, оперлась о стену рядом с ними развела в стороны свои великолепные колени.
      – Потянись за мной, Джек. Это всегда лучше, если хочешь что-то получить.
      Занавеска все еще мешала Джеку. Он привстал на цыпочки. Чтобы удержать равновесие, Джек крепко обхватил скользкое от мыла тело Дженнифер.
      – Да, да, – промолвила она, используя свое гибкое тело гимнастки в качестве орудия сексуальной пытки. – С Гэвином проблемы не будет.
      – Давай отложим этот разговор ненадолго.
      – Я прекрасно справляюсь с несколькими делами одновременно, Джек, и могу позаботиться о том, чтобы немного помучить художника. Это не составит мне никакого труда.
      – Я не хочу неприятностей.
      – Доверься мне, Джек, и их не будет. Если где-нибудь произойдет какой-то срыв, то я сама справлюсь с этим.
      Джек вытащил пенис из влажной плоти любовницы. Он тоже забрался на край ванны, присев так, что его бедра оказались рядом с бедрами Дженнифер, и схватился за перекладину занавески. Руки Джека сжали ржавый металл, и он попытался снова проникнуть в Дженнифер.
      Дженнифер рассмеялась.
      – Неунывающий оптимист, – сказала она, когда поняла, что Джек уже выдохся.
      И тут перекладина сорвалась вниз, и они грохнулись на пол ванной, запутавшись в занавеске.

      Нэсти дождался звонка от Романа.
      – Иногда Дасти ведет себя как старая дама, – сообщил он другу. – Он тебе все объяснит.
      – Мы всегда говорили, что тебе нужна хорошая женщина.
      – Пока вы с Дасти играете в сватов, я по уши увяз в дерьме.
      – После позапрошлой ночи случилось что-нибудь еще?
      – Нет, – фыркнул Нэсти. – Просто я никак не могу восстановить дыхание.
      – Как рука?
      Нэсти попытался согнуть забинтованный одеревеневший большой палец на левой руке.
      – Дасти еще не утратил свою квалификацию, палец не отвалится.
      – Думаешь, это проделка колумбийца?
      – Подобное вообще не должно было произойти.
      – Я не о том спрашиваю.
      Нэсти оторвался от листа, на котором рисовал портрет Дасти, и взглянул в открытую дверь студии. Полли работала над сценой о скульптурах на улицах. Сегодня Джек Спиннел отвел Нэсти в сторону и заявил, что не выпустит ее из поля зрения, так что средь бела дня, во всяком случае, он всегда будет рядом с ней, поэтому они могут ничего не бояться.
      – Нэсти, слышишь?
      – Да. Я не уверен, что это дело рук колумбийца, но все может быть. Чувствуется, что на этот раз история должна была закончиться печально, не так ли?
      – Месть?
      – Похоже на то. Я мешаю им, ведь они считали, что меня уже нет в живых.
      Роман прищелкнул языком.
      – Тебе надо получше присматривать за тылом.
      – Я и так все время начеку. – Нэсти вспомнил, что обещал Бобби забрать его из магазина Дасти до того, как зайдет за Полли. – Она понравится тебе, Роман, так же как и Финикс.
      – Если ты любишь эту женщину, то мы ее тоже полюбим. Думаешь, ее используют для того, чтобы выйти на тебя?
      – Она не понимает этого.
      – Я о ней и не говорю.
      Нэсти задумался.
      – Да, я полагаю, что они поступают именно так. Возможно, мне придется спрятать ее.
      – А она согласится на это?
      – Согласится ли она бросить шоу? Скорее всего, нет, хотя она и опасается за Бобби. Это обстоятельство может повлиять на ее решение.
      – Возможно, ты ошибаешься, Наст. – Роман никогда не был оптимистом. – Кроме того, если это люди из Боготы, то у нас возникла серьезная проблема.
      – И на сей раз мы не имеем официальной санкции на ответные действия, – заметил Нэсти, прежде чем осознал, что Роман сказал «мы». – Это у меня нет официальной санкции на какие-то действия. А ты уже готов приехать как заботливый опекун, мой старый друг. Но все же это моя проблема, а не твоя.
      – Я что-то не припомню, чтобы ты не совал свой нос в мои дела, когда понимал, что мне нужна помощь.
      Нэсти переставил на столе зеленого стеклянного дельфина. Подарок от Финикс заставил его вспомнить о ней и улыбнуться.
      – «Нужна» – это слишком серьезно. Я пока не уверен, что мне нужна чья-нибудь помощь. Если она понадобится, то я тебя позову.
      «Дасти считает, что уже давно пора это сделать», – заметил он мысленно.
      – Этот старый перестраховщик, наверное, рассказал Роману слишком много. Он может ошибаться, потому что недавно влюбился в преподавательницу танцев живота.
      Последовало молчание.
      Нэсти ухмыльнулся, когда представил себе удивленный взгляд прищуренных и проницательных синих глаз друга.
      – В преподавательницу танцев живота? – переспросил наконец Роман. – Я тебя правильно понял?
      – Да, правильно. Венера, богиня есть такая. Она считает Дасти солнечным человеком, который живет в светлом, солнечном доме, а он жадно ловит каждое ее слово.
      Роман хмыкнул и, не сдержавшись, рассмеялся. Нэсти тоже.
      – Венера Кроу – презанятная женщина, если хочешь знать. И мать моей Полли.
      – Твоей Полли? – произнес Роман таким тоном, словно только что не смеялся. – Твоя Полли? Не слишком ли фамильярно?
      – Прекрати насмешки, я люблю ее.
      – Дасти говорил по-другому.
      – Ну хорошо. – Они с Романом никогда ничего не скрывали друг от друга. – Могу же я полюбить эту женщину. Так вот, я, возможно, и полюбил ее, если правильно понимаю значение этого слова. Хотя не думаю, что смогу сделать ее счастливой. Более того, я почти уверен, что доставлю ей много неприятностей. Теперь вот я должен придумать, как уберечь Полли, не лишая ее при этом любимой работы. И мне самому тоже хотелось бы остаться в живых.
      – Я буду у вас через несколько часов.
      Нэсти проклинал себя за откровенность.
      – Нет, не приезжай, пока неотвратимой угрозы нет, – солгал он. – Я несколько преувеличил опасность.
      – Ты никогда ничего не преувеличивал, мистер Феррито. Ты самый непрошибаемый ублюдок, которого я знаю.
      – Я и не догадывался, что мы, оказывается, обсуждаем мое происхождение.
      – Не увиливай, Нэсти. Ты можешь привезти их к Розе на несколько дней. Она любит гостей.
      Нэсти совсем не подумал о том, что можно отвезти Полли и Бобби в Паст-Пик. Поразмыслив, он ответил:
      – Неплохая идея.
      – Только будь осторожен. Постарайся убедиться, что никто не знает, где они находятся. И тогда о них забудут. Кто-нибудь знает об этом месте?
      – Из тех, кто прибыл из Колумбии, никто, – сказал Нэсти. – Спасибо за блестящую идею. Мне это и в голову не пришло.
      – С каких пор ты стал таким забывчивым? – спросил Роман. – Не кажется ли тебе, что все это последствия твоего ранения?
      – Возможно. Знаешь, я снова мысленно пережил все, что случилось тогда в Колумбии. Что со мной произошло, почему я не вспоминал об этом раньше? До сих пор не могу понять, вернулись бы ко мне эти воспоминания, если бы я не рассматривал картинки с пейзажами Южной Америки. Забыть бы об этом навсегда.
      – Если бы я был с тобой, я бы мог…
      – Черт! – воскликнул Нэсти, взглянув на свои часы. – Я должен ехать в магазин. Дасти, наверное, заждался меня, да и Бобби тоже.
      – Нэсти…
      – Если ты понадобишься, я обязательно позвоню тебе. Не приезжай, пока я не позову, хорошо? – И он повесил трубку, не дожидаясь ответа Романа.
      Телефон зазвонил, когда он поднимался со стула. Ну и пусть звонит, подумал Нэсти. Он положил ключи в карман и достал из-под стола свои туфли.
      Телефон продолжал звонить.
      Бобби оставил ему своего большого серого пса, Спайка. Хотя Нэсти больше любил кошек, этот пес ему тоже нравился. Он посвистел, и Спайк вывалился из кухни, скользя своими огромными лапами по кафелю холла.
      Телефон все еще звонил.
      – Все нормально, мальчик, – сказал Нэсти и взглянул на издававший резкие звуки телефонный аппарат.
      Роман был не из тех, кто легко сдается.
      – Пойдем, поищем твоего хозяина, – обратился Нэсти к псу.
      Он вышел в холл, и Спайк последовал за ним.
      Телефон снова зазвонил.
      – Будь ты проклят, Роман Уайльд! – воскликнул Нэсти, возвращаясь и хватая трубку. – Да? Я уже сказал тебе; когда ты понадобишься, я позвоню.
      – Ты безмозглый сукин… Это Дасти.
      – Серьезно?
      – Приезжай на Парковую площадь, к кинотеатру. Бобби пропал.
      Свет погас. Столы и стулья вокруг фонтана были пустыми. Люди, входящие в кинотеатр, видели Дасти и Фаб, разговаривающих с двумя полицейскими.
      Нэсти припарковался у трейлера Дасти – ни один трейлер на свете не был так хорошо оснащен. Нэсти вылез из машины. Перепрыгивая через лужи, он побежал к подножию эскалатора, ведущего на второй этаж магазина. Фабиола Кроу стояла рядом с эскалатором. У нее был такой вид, словно она хотела запрыгнуть на ступеньки и скрыться.
      Нэсти прервал полицейского на полуслове:
      – Что он здесь делал, Даст?
      – Направлялся в кино. А ты что подумал?
      – Я думал, что он находится с тобой в магазине. Если бы ты сказал мне, что может возникнуть какая-нибудь проблема с Бобби, то бумажная работа могла бы и подождать. Я бы сам присмотрел за ним.
      Дасти поджал губы и прищурился. Он нервно покрутил несколько раз головой. Нэсти нахмурился и сказал:
      – Что, что с тобой случилось?
      – Вы, наверное, друг семьи, сэр? – спросил один из полицейских.
      – Да, – насупившись, ответил Дасти. – Бобби пошел в кино. Нельзя же держать ребенка постоянно взаперти. Он хотел посмотреть фильм…
      – Я это уже слышал! – воскликнул Нэсти, перебивая друга. – Я уже знаю, что Бобби пошел в кино. Спасибо. Что произошло потом?
      – У вас есть какие-то официальные полномочия, сэр? – спросил второй полицейский.
      У этого копа было брюшко, и его кожаный ремень скрипел при каждом движении упитанного тела.
      Нэсти заставил себя успокоиться.
      – Извините, – почти миролюбиво произнес он. – Просто немного нервничаю. Этот, мальчик – сын моей подруги.
      – Ваше имя, сэр?
      Нэсти, стиснув зубы, мысленно прикинул, сколько они потеряют времени, и ответил на стандартные вопросы.
      – Очень хорошо, – вздыхая, сказал Дасти, когда полицейские отошли от них. – Тебе надо было приколоть какую-нибудь внушительную эмблему на грудь для этого представления.
      Нэсти повернулся к Фабиоле. В джинсах и синей футболке, со стянутыми в хвостик волосами, без всякой косметики на лице, она выглядела четырнадцатилетней. Четырнадцатилетней перепуганной девочкой.
      – Хорошо, что Дасти позвонил тебе, – произнес Нэсти, отметив при этом, что Фабиола, конечно, напугана, но все же не так сильно, как можно было бы ожидать. – Полли и так уже изрядно досталось. Сейчас ей понадобится твоя поддержка.
      – Это я позвонила Дасти, – нерешительно проговорила Фабиола. – Бобби был со мной. Я спросила его, не хочет ли он сходить в кино. Это же совсем безопасно. Что могло случиться в заполненном зрителями кинотеатре средь бела дня?
      «Черт возьми, как тяжело иметь дело с людьми, которые, возможно, еще верят в Санта-Клауса!» – подумал Нэсти.
      – Ты взяла Бобби в кино? А ты не подумал, что может что-нибудь случиться, Даст?
      – Нет, не подумал, – ответил Дасти, многозначительно уставившись на Нэсти. – Ты же знаешь, как мы рассуждали. Вроде бы неплохая идея. Нельзя же чрезмерно запугивать ребенка. Я считал, что никаких оснований для беспокойства не было.
      – И ты по-прежнему так считаешь?
      Дасти отвел глаза.
      – Мне кажется, что мы должны снова подумать о многом, в твоей теории полно дыр, приятель.
      Глаза Фаб становились все шире.
      – О чем вы говорите? Вы обсуждаете что-то такое, чего я не знаю, не так ли?
      Оба в один голос солгали:
      – Нет-нет.
      Полли согласилась не говорить никому, кроме полицейских, о том, что ее пытались утопить. Венера думала, что ее дочь просто упала в воду, а мы вытащили ее.
      Нэсти продолжил:
      – Я полагал, что мы, вероятно, больше ничего не услышим о том парне, который избил Полли. Я решил, что на этом он остановится. Но сегодняшнее происшествие перечеркивает мою теорию.
      – Но ты же присматривал за Бобби. Если ты думал, что никакой опасности нет, то почему занимался этим?
      – Потому что я не люблю рисковать, – отрезал Нэсти. – Но и ты не отрицаешь, что знал о необходимости соблюдать осторожность. Почему же сам поступил так опрометчиво?
      – Нэсти…
      Нэсти жестом заставил друга замолчать.
      – Хорошо, хорошо. Произошло похищение. Мы все переживаем за Бобби, поэтому давайте прекратим споры и найдем его.
      – Я не должна была брать его! – воскликнула Фаб, и ее глаза наполнились слезами.
      Она побледнела и задрожала.
      – Как глупо с моей стороны… Я просто не представляла, насколько все это серьезно. Я думаю, Полли никогда не делала никому ничего плохого. Многие помыкали ею, но она никогда не переставала быть… Полли. А Бобби совсем еще ребенок.
      – Да. – Нэсти положил руку ей на плечо и отвел под навес. – Перестань обвинять себя во всем. Лучше помоги нам и расскажи, как это произошло.
      – Полиция найдет его, правда? – Фаб смотрела на Нэсти с мольбой и надеждой. – Он не мог уйти очень далеко.
      – Вы действительно пошли в кинотеатр?
      – Да. Он хотел сходить. Как только я позвонила ему, Бобби загорелся и стал дожидаться, когда я приду в магазин. Мы купили билеты, немного конфет и вошли в кинотеатр.
      Дасти отшвырнул в сторону окурок.
      – Бобби ушел в туалет, – сказал он, – и не вернулся.
      – Я не обращала внимания на его долгое отсутствие, пока кто-то не захотел занять его место. Но и потом я все-таки осталась в зале, потому что боялась с ним разминуться. Бобби растерялся бы, если бы не нашел меня.
      – Наконец она вышла, а администратор обыскал весь кинотеатр. Бобби нигде не было, закончил рассказ Дасти. – Он пропал где-то час назад. Полиция собирается прочесать окрестности и выпустить бюллетень.
      – Зайдем в кинотеатр, – предложил Нэсти. – Я хочу взглянуть на мужской туалет.
      – Он, возможно, вообще не заходил в туалет, – заметила Фаб.
      Нэсти взглянул на друга:
      – А ты пока поговори с детьми у кассы.
      – Уже поговорил.
      – Поговори с ними еще раз. Я хочу найти Бобби до того, как поеду за Полли.
      – Она умрет, – сказала Фаб, тяжело вздохнув. – И все из-за меня…
      Нэсти неловко похлопал девушку по плечу, но не нашел слов утешения.
      – Это безнадежно… – Голос Фаб сорвался. – Где вы будете его искать? Его же украли, не так ли? Тот человек украл его. Он хочет заставить Полли повиноваться ему.
      Нэсти кивнул:
      – Возможно. – Он прошел в кинотеатр, проигнорировав протянутую руку контролера.
      Нэсти чувствовал, что Фаб идет следом за ним, но направился прямо в мужской туалет. Ударом кулака он распахивал настежь дверь каждой из кабинок. Таким же способом он открыл и кабинку, в которой находился какой-то мужчина. Двое мужчин у писсуаров взглянули на Нэсти и быстро застегнули ширинки.
      – Ничего? – спросила Фаб, когда он вышел в фойе.
      – Э-э, – пробормотал билетный контролер, мальчишка в белой рубашке с очень большим воротником.
      – Когда ты приступил к дежурству? – спросил мальчика Нэсти.
      Мальчик судорожно сглотнул.
      – В час.
      – Он был здесь, когда мы вошли, – заметила Фаб. – Ты ведь помнишь меня?
      – Да, помню. – Покрасневшие щеки мальчика и смущенная улыбка свидетельствовали о том, что он запомнил Фабиолу, но вряд ли он обратил внимание на семилетнего ребенка. – Ты выглядишь как девушка с пивной банки.
      Фаб отвернулась.
      – Ничего мы здесь не найдем. Полиция уже все осмотрела.
      – Это еще один твой телохранитель? – спросил мальчик.
      Нэсти с любопытством посмотрел на него:
      – А что, если так и есть?
      – Ничего, просто удивительно. Я подумал… может, вы сменили другого парня.
      Нэсти знаком дал понять Фаб, чтобы она помолчала.
      – Почему ты так подумал? – спросил он мальчика.
      – Эй, я не хочу, чтобы у меня появились неприятности, особенно с такими парнями, как вы.
      – У тебя не будет никаких неприятностей.
      – Я только хотел взять билеты, – сказал мальчик уже более миролюбиво. – Но мне не платят за то, чтобы я что-то замечал.
      – Правильно, – сказал Нэсти, легонько дотрагиваясь до локтя мальчика. – Может, лучше, если вопросы тебе будет задавать администратор? Как тебя зовут?
      – Брэд. – Щеки мальчика еще гуще покраснели. – Не надо ничего говорить шефу. Тот парень опоздал и сказал, что он должен находиться рядом с ней. – И Брэд показал на Фаб.
      – Давай помедленнее, – произнес Нэсти. – Этот мужчина пришел сюда и сказал, что он должен находиться рядом с этой девушкой?
      Брэд уставился на свои поношенные черные теннисные туфли.
      – Я не должен был ничего принимать от него, но все вроде было в порядке. Он хотел только посидеть и подождать внутри.
      Фаб невольно вскрикнула, и Нэсти понял, что у него вскоре может возникнуть еще одна проблема.
      – Ты пока присядь там, – предложил он девушке, указывая на скамейку у стены. – Я могу и сам все выяснить.
      Когда она отошла, Брэд быстро вытащил из кармана два доллара.
      – Тот парень дал мне деньги и сказал, что он телохранитель и слишком поздно догнал женщину, которую должен охранять. Он еще сказал, что все будет нормально, и попросил разрешения побыть здесь до тех пор, пока она не выйдет отсюда.
      – Он мог бы купить билет, – заметил Нэсти.
      – Фильм заканчивался. Этот парень сказал, что не хочет рисковать, ведь он мог разминуться с ней.
      Нэсти взъерошил пятерней волосы мальчика.
      – А теперь давай проверим, правильно ли я все понял. – Он отошел в сторону, пока Брэд брал у посетителей билеты и возвращал их, отрывая от них половинку, потом снова подошел к мальчику. – Значит, этот мужчина дал тебе деньги, чтобы ты разрешил ему посидеть и подождать в фойе.
      – Он не должен был давать мне деньги, – сказал мальчик, оправдываясь. – Я не просил его это делать.
      – Забудь про деньги. Парень сказал, что он телохранитель этой девушки. – Нэсти кивнул в сторону Фаб.
      – Он ничего не сказал о том, кого именно охраняет, но когда вышел маленький мальчик, парень заговорил с ним. По-моему, этот мальчик пришел с ней.
      Нэсти энергично жевал резинку, размышляя о том, что услышал.
      – Полицейские уже говорили с тобой?
      – Нет, я знал, что они приехали, но у меня был перерыв.
      – Что случилось потом?
      Брэд пожал плечами:
      – Парень сказал, что они с мальчиком должны выйти кое-что купить. Он добавил, что они успеют вернуться до конца фильма.
 
      Полли нервничала. Мама сказала, что Фаб взяла Бобби в кино, но куда девались Дасти и Ксавье?
      – Очень мило с твоей стороны, что ты хочешь подвезти меня, – сказала она Дженни Лоудер, которая остановила свою старомодную темно-синюю «БМВ», собираясь влиться в поток машин, растянувшийся по Озерному проезду. – Но я могу пройтись и пешком.
      – Мне все равно нужен был предлог, чтобы поговорить с тобой. Но после всего того, что ты пережила, я никак не могла выбрать подходящее время.
      – Ты всегда можешь поговорить со мной, – сказала Полли.
      Хотя Дженни и находилась в резерве, она проявила себя как очень толковая помощница в подготовке шоу, и Полли она нравилась.
      – Что ты думаешь о Мэри Риз?
      Полли удивилась вопросу.
      – Думаю, она самая обыкновенная женщина.
      – А я думаю, что она сука.
      Полли рассмеялась:
      – Она настолько тебе несимпатична, да?
      – Ты права, – хохотнула Дженни. – Хотя, если серьезно, мы с Артом думаем, что она нам мешает. Участие в шоу слишком много значит для большинства из нас. Мы уже рассматривали эту проблему со всех сторон, надеясь найти решение. Мэри же может провалить все дело.
      Полли думала только о Бобби. Она собралась сразу после окончания работы в студии отправиться в кинотеатр.
      – Ты не должна беспокоиться по этому поводу. Шоу имеет огромный успех. Мы так популярны, что мне иногда хочется даже ущипнуть себя, чтобы убедиться – все это не сон.
      – Он велик, потому что есть постоянное движение вперед. Если остановиться, то все развалится.
      – Никто не собирается портить дело, Дженни. Успокойся.
      «Пешком было бы быстрее», – подумала Полли.
      Деловой центр Киркленда стал местом детского паломничества. Небольшой дождь не испугал оживленные группки детей, которые сходили с тротуаров и медленно двигались дальше.
      – У тебя что-то с этим аквалангистом, правда, Полли?
      Австралийский акцент Дженнифер заставил Полли весело улыбнуться.
      – Я об этом не рассказываю, Джен, – ответила она, стараясь в точности воспроизвести акцент подруги.
      Дженни засмеялась:
      – Хорошо, можешь мне ничего не говорить. Я посчитаю это за утвердительный ответ. Ты знаешь, а ведь Мэри не любит тебя.
      – Что? – Полли повернулась на сиденье. – Мэри не любит меня? С чего ты взяла?
      – Ты знаешь, что они с Джеком не женаты?
      – Да, знаю.
      – Могу я доверить тебе один секрет? – посмотрела на Полли Дженни.
      – Да. Ты же знаешь, что можешь.
      Дженни прищурилась.
      – Мне, наверное, нравится Джек, и, возможно, я смогу полюбить его.
      Полли тут же заинтересовалась:
      – Ты же всегда говорила, что терпеть его не можешь.
      – Защитная реакция. Я пыталась возненавидеть его, потому и не говорила о своих истинных чувствах.
      – Хорошо, – медленно произнесла Полли. – Ты влюбилась в Джека Спиннела, а он как к этому относится?
      Дженни пожала плечами:
      – Веришь или нет, но я думаю, что он тоже влюблен в меня.
      – Вот это да! – Разговор становился все более интересным. – Как все запуталось… Неудивительно, что тебе совсем не нравится Мэри.
      – Она и Джек не уживутся. Мэри хочет его всего целиком, не позволяет ему иметь ничего личного. Кроме того, она помешана на сексе.
      Полли вспотела от смущения.
      – Я считаю, что люди иногда должны давать выход своим чувствам, если речь идет о любви.
      – Любовь! – громко засмеялась Дженни. – В этом нет никакой любви. Любовь – только слово, красотка. Она хочет поиметь то, что у Джека в штанах, а он ей это предоставляет.
      – Но интерес может быть взаимным, – тихо проговорила Полли.
      Дженни снова пожала плечами:
      – Да, наверное. Ты, конечно, права. Я никогда раньше не вступала в легкомысленные отношения с мужчинами и проявляла известную строгость в таких вопросах.
      – Да, – произнесла Полли, не придумав, что еще можно было бы сказать в такой ситуации.
      – Думаю, проблема состоит в том, что я влюбилась в Джека. Что ты на это скажешь?
      Сочувствие к подруге вытеснило все другие мысли Полли по данному поводу.
      – Ох, Джен, это… Пусть это звучит грубо, но я собиралась сказать, что любовь не должна быть в тягость. Ты попала в беду, не так ли?
      Когда Дженни посмотрела на Полли, ее глаза были полны слез.
      – Я совсем потеряла голову, правда? Продолжаю убеждать себя в том, что я больна. Если это действительно так, то пусть так и будет. Но я говорила вполне серьезно о том, что Мэри хочет все изменить. Это касается и тебя, Полли.
      – Меня? Каким образом?
      – Она хочет тебя выгнать. Мэри считает, что Джек увлекся тобой. По ее мнению, Джек спит с каждой женщиной, ведущей в любом шоу, которое устраивает сам. Это, конечно, не так, но она верит в это.
      У Полли в душе все перевернулось.
      – Гэвин тоже говорил что-то подобное.
      – Поверь ему. Гэвин, конечно, дурак, но на этот раз он прав.
      – Что же я могу сделать? Она же правая рука Джека.
      – Хозяин положения все-таки Джек, он король шоу. Но я не хочу, чтобы это выглядело так, будто я специально принижаю роль Мэри, потому что желаю вычеркнуть ее из жизни Джека. Не думаю, что в данный момент требуется что-нибудь предпринимать, надо только быть начеку. Наверное, Джек отошлет ее в Китай, если она будет чересчур досаждать ему.
      – Мне нужно выйти на Парковой, у кинотеатра, – сказала Полли, когда впереди показалась площадь. – Это там, на углу.
      – Я знаю. Полли, если у тебя возникнет какая-нибудь проблема или заметишь что-нибудь подозрительное, скажи мне и Арту, хорошо?
      – Только этого мне сейчас и не хватает.
      – В каком смысле? – Дженни повернула к стоянке и посмотрела на Полли. – О, извини! Конечно, у тебя полно своих забот. Ты больше ничего не слышала о том подонке, который вломился к тебе?
      – Нет.
      – Ты уверена?
      Нэсти заставил Полли поклясться, что она ни с кем не будет обсуждать последнее происшествие.
      – Уверена. Спасибо тебе за откровенность, Джен. Если Мэри будет вредить, я скажу об этом тебе и Арту. Хотя не знаю, что вы сможете с ней поделать.
      – Мы уволимся, – сказала Дженни. – Если она попытается выгнать тебя, мы уволимся. Могу поспорить, что Гэвин тоже уйдет. Гэвин просто без ума от тебя.
      Полли это не волновало.
      – От твоих слов мне хочется заплакать. Ты хорошая подруга, Джен. Наше шоу изменило мою жизнь, а работа с такими людьми, как ты, приносит мне огромное удовольствие и напоминает торт-мороженое.
      Дженни снова посмотрела на Полли, в ее глазах все еще стояли слезы.
      – У меня такое же чувство. Я просто хотела предупредить тебя, чтобы ты была начеку. Но пусть этот разговор останется между нами, хорошо, Полли? Не надо никому ничего говорить, пока что-нибудь не произойдет.
      – Ничего не скажу, пока что-нибудь не произойдет, – кивнула Полли.
      – Я волновалась и долго не решалась поговорить с тобой, но теперь рада, что сделала это. Приобретать новых друзей всегда нелегко. Годы, прошедшие с тех пор, когда мы были детьми, не позволяют нам в каждом человеке видеть друга. У меня близкие отношения сохранились только с Артом.
      Однажды Полли пыталась расспросить подругу о ее семействе, но реакция на эти расспросы заставила ее впредь избегать таких тем.
      – Тебе нравится аквалангист, не так ли? – улыбнулась Дженни, словно ожидая, что Полли снова воздержится от ответа.
      «Какого черта она спрашивает?» – подумала Полли.
      – Да, мне он нравится.
      – Наверное, не только нравится?
      – Мне нравится он, – повторила Полли. – Он не такой, как другие.
      – Я согласна с тобой. Он чертовски привлекателен. Никогда в жизни не видела парня с таким невозмутимым лицом. Но в тихом омуте черти водятся, хотя мало ли что говорят люди.
      – Я тоже так считаю.
      – Каков он в постели?
      Полли выпрямилась.
      – Откуда я знаю?
      – Хорошо-хорошо! – засмеявшись, воскликнула Дженни. – Это твое личное дело. Но я могу поспорить, что он не холоден, когда…
      – Джен! – Полли положила руку на плечо Дженни. – Вон там, рядом со зданием книжной компании, стоят Фаб и Нэсти.
      – И вся полиция Киркленда, – добавила Дженни, заезжая на стоянку. – Только бы сегодня не произошло какое-нибудь ограбление банка.
      – С ними нет Бобби! – воскликнула Полли, рывком открывая дверцу.
      Она побежала через дорогу и пронзительно закричала, когда прямо перед ней резко затормозил автомобиль. Не обращая внимания на ругань и крики водителя, Полли бросилась вперед.
      – Фаб! Нэсти! Где Бобби?
      Фаб закрыла лицо руками.
      – Успокойся, – сказал Нэсти сквозь зубы. – Ситуация под контролем.
      Полицейские, которых заметила Дженни, расселись по патрульным автомобилям и мотоциклам.
      – Где Бобби? – снова спросила Полли.
      У нее перехватило дыхание. «Нет, только не Бобби!»
      Нэсти взял Полли за плечи и притянул к себе так резко, что она потеряла равновесие. Он поддержал ее.
      – У нас снова небольшие неприятности, дорогая, но мы все уладим.
      Полли оттолкнула его. Подтвердились ее самые худшие опасения: что-то случилось с Бобби.
      – Что произошло? – спросила у Нэсти Дженни, подойдя к ним. – Что-нибудь серьезное?
      Фаб заплакала.
      – Вы Дженнифер? – спросил Нэсти.
      – Да, это я.
      – Вы не могли бы оказать нам небольшую услугу и отвезти Фабиолу домой? Я думаю, она не способна сейчас вести машину, а я не могу уйти. Мы сами потом пригоним ее машину.
      – Я не оставлю Полли, – рыдала Фаб. – Я нужна ей.
      – Ей нужно прежде всего успокоиться, – возразил Нэсти. – Так как, Дженнифер? Я буду очень признателен вам за это.
      – Конечно, – сказала Дженни. – Пойдем, Фабиола.
      Но тут все-таки потребовалось вмешательство Дасти, вышедшего из кинотеатра: пришлось уговаривать Фаб сесть в «БМВ». Он что-то сказал Дженни, бросившей тревожный взгляд на Полли, прежде чем сесть за руль. Нэсти еще крепче прижал к себе Полли. Она почувствовала, что он напряжен, но не могла думать ни о чем другом, только о своей беде.
      – Так, – сказал Дасти, ступая на тротуар. – Выслушаем полицейских и подождем у меня дома?
      Полли толкнула Нэсти, толкнула изо всех сил.
      – Где Бобби? Отпусти меня! Где Бобби?
      Он тут же отпустил ее.
      – Бобби пошел в кино с Фабиолой, вышел из зала в туалет и не вернулся. Видели, как он выходил из кинотеатра с каким-то мужчиной.
      Это правда, подумала Полли. Этот человек, кто бы он ни был, увел Бобби. У нее подкосились ноги, и она почувствовала, что падает.
      Нэсти подхватил ее, поднес к одному из столиков, стоявших у фонтана, и усадил на стул.
      Полли опустила голову:
      – Это все из-за меня. Он хочет добраться до меня и поэтому увел Бобби. Мне очень плохо…
      – Мы тебя понимаем, – сказал Дасти. – Я знаю, что тебе не хочется много разговаривать на эту тему, но мы постараемся его найти. Пожалуйста, доверься нам.
      Мужчины сидели рядом с Полли, пытаясь ее успокоить.
      – Я должна сейчас ехать домой, вдруг он позвонит туда.
      – Ты права, – сказал Нэсти. – Но сначала надо подумать, что говорить.
      – Спросим у полицейских.
      – Они ничего не скажут. У них имеются серьезные основания полагать, что ничего страшного не произошло.
      – Ничего страшного в том, что моего сына похитили? – Полли подняла голову.
      Кровь бешено стучала у нее в висках.
      – Бобби похищен, они должны принять меры.
      – Они хотели, чтобы мы пошли к Дасти, – сказал Нэсти. – Но я считаю, что Даст должен отправляться домой, а я останусь с тобой.
      Полли откинулась на спинку стула и осмотрелась. Ее вдруг охватило возбуждение. Она увидела, как ярко-желтое пятно отделилось от толпы у кинотеатра, и судорожно ухватилась за край столика.
      – Мама! – Помахивая рожком мороженого в одной руке и объемистым пакетом в другой, Бобби бросился к ней. – Эй, мама, ты никогда не угадаешь, что случилось!

      – Сэм Додж не имел права похищать моего сына.
      Нэсти посмотрел Бобби в глаза. Мальчик отвел взгляд, уткнулся лицом в собачью шерсть и обнял Спайка за шею.
      После происшествия с Бобби Полли никак не могла успокоиться. Она расхаживала по гостиной Дасти, время от времени усаживаясь на один стул, потом на другой.
      – Не хочешь ли прогуляться? – спросил ее Нэсти, пытаясь интонацией предупредить Полли о том, что она может невольно оттолкнуть ребенка от себя.
      – Я не оставлю его одного. Теперь куда пойду я, туда пойдет и он.
      – То, что случилось, – моя ошибка, – сказал Дасти. – Я не должен был отпускать его.
      – Интересно, как бы вы смогли остановить мою сестру и запретить ей повести Бобби в кино? – резко спросила Полли. – Я вам, конечно, благодарна за участие, Дасти, но все это наши семейные ошибки и наши семейные заботы. Наши и полиции.
      Нэсти не стал напоминать ей о том, что они сообщили в полицию. И полиция зафиксировала, что Бобби был со своим отцом, что они вышли просто купить мороженого и вернулись назад. А поэтому в следующий раз, когда Полли позвонит, полицейские уже не станут реагировать так быстро.
      – Я ходил с моим папой? – Голос Бобби приглушался густой шерстью Спайка, к шее которого он прижимался. – Он сказал, что скучает по мне.
      Полли сжала кулаки:
      – Он скучает по тебе? Он…
      – Полли! – воскликнул Нэсти, тут же оказавшийся с ней рядом. – Тебе надо о многом поговорить с Бобби. Кстати, ты обещала проконсультировать меня по одному вопросу. Не могли бы мы сначала заняться этим?
      Полли дрожащей рукой убрала прядь волос со лба. Нэсти понимал: ее гнев был вызван тем, что она никак не может оправиться– от удара.
      Он приподнял брови:
      – Бумаги, о которых я тебе говорил, находятся в моем кабинете.
      Не сказав ни слова, Полли вышла из гостиной и, шагая впереди Нэсти, направилась в его кабинет. Переступив порог, Нэсти закрыл за собой дверь.
      – Он никогда не заботился о нем, – сказала Полли и снова принялась расхаживать по комнате. – Когда я сказала ему, что беременна, он посоветовал мне сделать аборт. Один только раз, всего лишь раз за все это время, он видел Бобби, года четыре назад.
      – Сэм приходил в твой дом в Киркленде?
      – Нет, я работала тогда в Хоул-Пойнте, где сейчас работает моя мать. Я даже не знаю, как он нашел меня.
      Если бы Полли поняла, что чувствовал сейчас Нэсти, то она либо смутилась бы, либо, как уже случалось не раз благодаря его стараниям, испугалась бы. Он ненавидел Сэма Доджа. Нэсти ненавидел Сэма за то, что тот являлся частью жизни этой женщины. Он ненавидел его так, что не хотел дышать с ним одним воздухом. Ненавидел так сильно, что желал Сэму Доджу смерти.
      Он презирал людей, которые помыкали более слабыми, людей, которые жаждали победы любой ценой, не обращая внимания на чужие страдания. Нэсти стало жарко, его тело покрылось липким потом, снова заболела рана на щиколотке. На него опять нахлынули воспоминания, промелькнувшие днем, когда он пытался решить, где искать Бобби. Он явственно слышал шелест пальмовых листьев и чей-то голос, зовущий его. Потом Нэсти заметил вспышку ружейного выстрела – чуть раньше, чем сам метнул нож, и увидел, как кровь хлынула из спины убегающего человека. Затем он погрузился во тьму…
      – Что с тобой? – спросила Полли.
      Нэсти вздрогнул.
      – Ничего, – солгал он. – Я просто подумал, что хотел бы оказаться тем человеком, который встретил тебя, когда ты пожелала иметь ребенка.
      Губы Полли задрожали. Она опустила глаза…
      – Когда он приехал в Хоул-Пойнт, – негромко проговорила она, – ему нужны были деньги. У меня было отложено немного на черный день. Наша квартирка почти ничего не стоила нам. Я сама готовила, и мы ели дома. Блисс тоже давала мне денег. Она всегда была очень добра к нам с Бобби. Но все равно много откладывать мы не могли.
      – Да будь он проклят! – пробормотал Нэсти.
      Полли вскинула голову.
      – Он не потревожит тебя больше, – добавил Нэсти.
      – Он уже тревожит нас. Знаешь, что он сказал моему маленькому сыну, когда увидел его в первый раз?
      – Не надо об этом, Полли, пожалуйста!
      – Он сказал ему, что не любит белокурых мальчиков. Бобби был тогда светлее его. Когда Сэм уходил, Бобби пошел проводить его, и Сэм дал ему конфету и доллар из тех денег, которые получил от меня. И это все, что он дал своему сыну за эти годы. У Бобби все еще хранится тот доллар. Я это знаю, потому что нашла место, где мальчик прячет его.
      Нэсти все-таки решил успокоить Полли и обнял ее.
      – Я сдержу свое слово, – сказал он. – Обещаю, что Сэм Додж никогда больше не сможет причинить тебе боль.
      – Но Бобби хочет иметь отца.
      Нэсти улыбнулся, и в этой улыбке была вся горечь, которая терзала его душу уже много лет.
      – Каждый мальчик хочет иметь отца, и каждая девочка тоже.
      – Сэм сказал Бобби, что хочет быть его отцом и жить вместе с нами. Что я могу ответить Бобби? Как я могу заставить его понять все, не признаваясь в том, что Сэм не хотел его?
      От волос Полли исходил едва уловимый аромат духов. Нэсти потерся щекой о ее голову.
      – Я хочу увезти тебя с Бобби на несколько дней.
      – А как же шоу?
      – Предоставь мне об этом позаботиться. Я поговорю с Джеком. Хотя мне он и не нравится, но думаю, что Джек – сговорчивый парень. – Нэсти не был уверен до конца ни в одном из пунктов разработанного им плана. – Я не буду раскрывать ему, куда отвезу вас, а просто скажу, что тебе нужно немного отдохнуть. Это же в порядке вещей. Если бы ты заболела, а на студии записывали в это время программу, то наверняка они смогли бы обойтись без тебя, не так ли?
      Полли крепче прижалась к Нэсти.
      – Да, я думаю, ты прав. – Затем ее руки обхватили его талию. – Бобби не захочет ехать. Сэм сказал ему, что собирается позвонить мне и договориться о том, чтобы прийти к нам в гости.
      Сделав над собой усилие, Нэсти спросил:
      – Как ты думаешь, мог он измениться? Может, он понял, что потерял, и пытается восстановить хорошие отношения?
      – Он увидел меня по телевизору и понял, что теперь у меня появились настоящие деньги. Сэм ничего не понимает в любви, ему вообще не нужны люди. Для Сэма важно только то, что он хочет получить от них.
      Нэсти нахмурился:
      – Хорошо, дорогая, теперь я понял, что должен сделать.
      Полли замерла. Он продолжил:
      – У нас с Дасти есть знакомая, которая живет не так далеко отсюда, у подножия Каскадных гор. Она очень хорошая наша подруга, правда, со странностями, но на нее можно положиться. Вы с Бобби отдохнете у нее. Вы будете в безопасности, потому что мы с Дасти сможем лучше контролировать там ситуацию.
      Нэсти не был полностью уверен в том, что говорил. Вряд ли у Розы он смог бы позаботиться о безопасности Полли лучше, чем в любом другом месте. Но, по крайней мере, у него появлялся реальный шанс увезти Полли из Киркленда, чтобы никто не узнал, куда они направятся. Это могло оказаться чрезвычайно важным.
      – Я никак не могу успокоиться, – сказала Полли.
      Кончики ее пальцев впились в спину Нэсти.
      – Да, конечно, это трудно. Но как только я увезу тебя отсюда, ты придешь в себя. А мы тем временем подумаем, что можно предпринять, чтобы найти этого парня.
      – Сэма?
      – Сэма или кого-нибудь другого – того, кто полагает, что имеет право отравлять тебе жизнь.
      – Нэсти, Сэм не опасен, он… жалок.
      – Но он угрожает тебе.
      Полли взглянула на Нэсти и нахмурилась.
      Он закрыл глаза и поцеловал ее в лоб. Затем взъерошил ее волосы. Она все больше очаровывала его. Никогда еще он не был так увлечен женщиной, как сейчас.
      – Почему ты не такой, как все, не похож на других мужчин?
      – М-м… – Полли была теплой, мягкой и душистой, и все, о чем она говорила, совпадало с мыслями и желаниями Нэсти. – Мы все разные.
      Она запрокинула голову, и он прижался губами к ее шее.
      – Мне не нравится, чем ты занимался в прошлом, Ксавье. Ты же… профессиональный убийца.
      По-прежнему прижимаясь губами к ее шее, Нэсти открыл глаза и прищурился. Легонько целуя Полли, он прислушивался к ее дыханию и ждал, что она еще скажет.
      – Ты убивал людей.
      – Не помню, чтобы я говорил тебе об этом.
      Нэсти ожидал от нее подобных слов. Никто раньше не был так близок к нему, чтобы спросить, как может человек убить другого человека и что он при этом чувствует независимо от причины убийства.
      – Но ты это делал. – Полли не сомневалась в том, что так оно и было.
      – Скажем так: я делал то, что обязан был делать по долгу службы.
      – Но теперь ты не на службе.
      – Вероятно, ты меня просто не понимаешь. Я привык серьезно относиться к своим обязанностям. – Когда Нэсти произнес эту фразу, он понял, что слишком торопится – Полли сейчас нервничала.
      Если он не проявит осторожность, то потеряет ее прежде, чем сможет назвать своей. А Нэсти очень не хотел с ней расставаться.
      – Я миролюбивый человек.
      – Я тоже.
      Их щеки соприкоснулись. Он посмотрел Полли в глаза, потом на ее губы. Подбородок Полли медленно поднимался, их дыхание смешалось. Он снова поцеловал ее в губы, потом еще раз. Затем глаза его закрылись.
      Нэсти возбудился, его переполняло чувство нежности. И одновременно он чувствовал себя собственником и защитником. Нечеловеческим усилием воли Нэсти погасил свое желание. Грудь Полли дразнила его, он ощущал ее тело сквозь тонкое платье и свою рубашку. Легкое прикосновение ее бедер – и из горла Нэсти вырвался глухой стон. Полли проверяла свои собственные чувства к нему и думала: кто же он на самом деле?
      Убийца?
      Нэсти оторвался от губ любимой и уткнулся лицом в ее шею.
      Она обняла его и погладила по волосам.
      – Я хочу… Ксавье, я хочу быть с тобой. Я хочу тебя, хотя и не уверена, что должна пойти навстречу своим желаниям.
      – Тише, – прошептал он, прижимая палец к ее губам. – Я понимаю, что ты пытаешься сказать. Могу заверить тебя лишь в одном: я честный человек.
      – Честный человек, который может оправдать убийство?..
      Впервые с тех пор, когда Нэсти был еще мальчиком и с надеждой вглядывался в будущее, боясь ничего не увидеть там, он решил не поддаваться своим чувствам.
      – Я могу оправдать это в том случае, когда необходимо защищать тех, кто нуждается в защите.
      – И ты хочешь защищать меня?
      – Я должен защищать тебя, и я нужен тебе.
      Полли привлекла его к себе и еще раз поцеловала. Поцелуй был долгим и страстным.
      – Да, ты нужен мне, – сказала она, наконец. – Но что будет, если ты покинешь меня, хотя бы на день? Или если в результате пострадает Бобби?
      – Я никому не позволю причинить вред Бобби.
      – Но ты не можешь обещать, что… Я еще не могу сказать, что согласна принять все, что ты можешь мне дать. Но если я потеряю тебя, то не переживу этого.
      Нэсти испытал чувство горькой радости от печальных слов Полли о перспективе собственной смерти.
      – Никто не застрахован от этого.
      Полли провела пальцами по подбородку Нэсти. От переживаний и недосыпания у нее под глазами образовались темные круги. Нэсти не был уверен в правильности своей догадки, но у него имелись серьезные основания предполагать, что Полли расплачивается за его желание быть рядом с ней.
      – Я мог бы стать страховым агентом или лавочником. В некотором смысле… я и сейчас лавочник, но ты все равно бы не смогла утверждать, что я нахожусь в полной безопасности.
      – Но ты же не лавочник. Ты просто убиваешь время, пока не найдешь себе какое-нибудь другое занятие, которое позволит тебе отказаться от этого.
      «Так ли это на самом деле?» – подумал Нэсти, но вслух сказал:
      – Разве так уж плохо жить одним днем? Хотя бы в течение некоторого времени… Ты могла бы так жить?
      Полли отрицательно покачала головой и опустила глаза.
      – Я не знаю. Я должна что-нибудь сделать, чтобы пережить трудные времена.
      – Но я не исчезну из твоей жизни, – произнес Нэсти. – Независимо от того, насколько точно ты предсказала мою смерть, я все равно не исчезну.
      – А вдруг мы поймем, что все это просто слепая страсть?
      – Для тебя, возможно, и так, а для меня нет.
      Полли подняла скатившуюся со стола ручку и сказала:
      – Если я соглашусь покинуть Киркленд, об этом надо будет сказать моей маме и Фаб, по крайней мере о том, что мы с Бобби уезжаем.
      – Разумеется.
      Истинное положение дел понемногу начало проясняться для Нэсти. Те люди, что нападали у причала, конечно же, профессионалы. Сэм Додж никак не вписывался в это уравнение. Но он вполне мог оказаться тем негодяем, который звонил по телефону.
      – Бобби очень хочет иметь отца.
      – Ты прекрасно понимаешь, что Сэма нет рядом с тобой потому, что он не захотел быть отцом для Бобби.
      Полли сняла колпачок с ручки и поставила несколько точек на своей левой ладони.
      – Иногда и ребенок должен знать правду, – сказал Нэсти.
      – Но как сказать семилетнему мальчику, что его отец, человек, о котором он мечтает, даже и пальцем не пошевелил ради него? Как сказать, что он лгал и сегодня, когда говорил, что скучает по нему? Буду ли я права, если признаюсь Бобби, что Сэм использует всех нас, чтобы получить деньги, которые, возможно, нужны ему для удовлетворения тяги к наркотикам?
      Нэсти повернулся на носках, чтобы проверить свою левую щиколотку.
      – В жизни существует много способов скатиться вниз. Разреши мне поговорить с Бобби.
      – Но ты едва знаком с ним!
      – Я собираюсь узнать о нем побольше.
      Полли бросила ручку на стол и потерла пальцем синие точки на ладони.
      – Ты так уверен, что сможешь добиться желаемого? И что же ты задумал?
      – Я знаю, чего хочу.
      – Посмотри на меня. – Полли сжала пальцами виски. – Проклятие, но, это же ужасно… Что я должна делать?
      Нэсти понимал: Полли задает ему этот вопрос не только потому, что ей не к кому больше обратиться.
      – Доверься мне, мне и Дасти. Мы отвезем вас с Бобби в безопасное место. Затем найдем способ проучить того, кто издевался над тобой.
      Нахмуренный лоб свидетельствовал о том, что Полли еще не решила, принять это предложение или сразу отвергнуть его. Нэсти понял, что следует поторопить ее.
      – И позволь мне поговорить с Бобби. Если хочешь, в твоем присутствии. Я считаю, что смогу рассказать Бобби историю, которая поможет ему кое-что понять.
      – Я не могу согласиться на это, пока не узнаю, что ты собираешься рассказать ему.
      Нэсти протянул ей руку. Полли вложила в нее свою, и он крепко сжал ее.
      – Я собираюсь рассказать ему о том, как я получил прозвище Нэсти.

      – Ну, расскажи сначала мне, – попросила Полли.
      Нэсти едва заметно улыбнулся, глядя в ветровое стекло «порше».
      Полли уткнулась подбородком ему в плечо, и он взглянул на нее.
      – Расскажи, почему тебя так прозвали. Ты же собирался поговорить с Бобби.
      Нэсти, жевавший резинку, ненадолго задумался. Наконец сказал:
      – Да, ты права, я собираюсь поговорить с Бобби, но попозже. Сможешь потерпеть недельку?
      – Ты сказал, что мы уедем только на несколько дней.
      – Да, верно. – Нэсти остановился у обочины перед домом Полли. – Но может случиться, что мы решим оставить вас там и на более длительный срок, чтобы у нас была возможность маневра.
      – Устраните обузу, чтобы развязать себе руки? Не пытайся говорить со мной свысока, Нэсти.
      Нэсти вытащил ключ из замка зажигания и повернулся к Полли:
      – Неужели это плохо – стремиться сберечь тех, кто дорог тебе? Ты действительно так считаешь? В таком случае, где еще есть безопасное место?
      Полли взялась за ручку дверцы.
      – Ты все сказал?
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ты скова разговариваешь со мной свысока.
      – Потому что спрашиваю, что ты имеешь в виду?
      «Карильон-Пойнт», отель и жилой комплекс, расположенный в соседнем квартале, мерцал огнями, отражавшимися в водах озера. Полли прищурилась, и мерцание исчезло.
      – Я же просила тебя ничего от меня не скрывать, – сказала она.
      Нэсти долго молчал, потом произнес:
      – Нет, подождем, я решил быть осторожным. Отложим этот разговор до сборов.
      Руки Полли покрылись мурашками.
      – Хорошо. – Она решила не соглашаться на предложения Нэсти до тех пор, пока он не станет с ней откровенным. – Я забегу кое-что возьму, а потом хочу поехать обратно к Бобби.
      – Я пойду с тобой.
      Сказать Нэсти, что она не хочет оставаться с ним наедине, а затем отвечать на его неизбежный вопрос «почему?». Нет, после этого разговора она еще больше на него обидится. Полли вылезла из машины. «Если я полюбила мужчину, то почему он непременно должен оказаться бродягой-донкихотом со стальными нервами? – спрашивала она себя. – Почему Ксавье Феррито должен иметь дело с ружьями и ножами, когда другие мужчины имеют дело с отвертками? Почему он должен быть на ты со смертью?»
      От этих мыслей у Полли перехватило дыхание.
      Нэсти шагнул на тротуар и взял у нее из рук ключи.
      В этот момент они услышали чьи-то шаги и одновременно повернулись.
      Полли почувствовала неуловимое движение Нэсти и поняла, что он приготовился использовать какое-то оружие, которое носил при себе.
      – Тебя совсем не просто найти, малышка, – сказал Сэм Додж, выходя из тени. – Я ждал тебя несколько часов.
      – Сэм, только не сейчас! – воскликнула Полли.
      Сэм оказался крупным мужчиной, правда, не таким высоким, как Нэсти. К тому же его тело выглядело довольно дряблым.
      – Извини за вторжение, – произнес он, как всегда, изобразив дежурную улыбку. – Твой друг тебя поймет, если ты скажешь ему, что нам надо обсудить одно важное дело.
      Полли напряглась, ожидая, что ответит Нэсти. Но тот так ничего и не сказал. Сердце у Полли учащенно забилось.
      – Я думаю, ты хочешь извиниться за то, что напугал меня, забрав Бобби сегодня днем. Принимаю твои извинения.
      Сэм достал пачку «Кэмела» из внутреннего кармана светлой льняной куртки. Затем вытащил сигарету и принялся искать в карманах темных шелковых брюк зажигалку.
      В этот момент звякнули ключи, подброшенные Нэсти на ладони.
      Вспыхнул яркий огонек зажигалки, осветивший одутловатое лицо Сэма. Он посмотрел своими карими глазами в глаза Полли:
      – Мы можем поговорить? – Ключи звякнули еще раз. – Это очень важно, малышка.
      Если бы Полли сказала Сэму, что она ударит его, если он еще раз назовет ее малышкой, то у Нэсти появился бы повод вмешаться. Полли не хотела давать ему этот повод.
      – Бобби, – произнес Сэм и затянулся сигаретой.
      Его волосы были такими же черными и кудрявыми, как и раньше, когда Полли была еще подростком.
      – Мы должны поговорить о Бобби.
      И тут снова зазвенели ключи.
      – Не могли бы мы войти в дом? – спросил Сэм. – Не будем же мы обсуждать дела нашего сына на улице, правда?
      Полли быстро приняла решение и сказала:
      – Хорошо, но у меня в запасе только несколько минут.
      – Почему? – Сэм вел себя так, словно она была одна. – Ты опаздываешь на поезд?
      – Давай покончим с этим поскорее. – Полли подошла к Нэсти, чтобы взять ключи.
      Но он уже сам отпер и распахнул дверь и теперь стоял, пристально вглядываясь в небо.
      Сэм и Полли прошли в дом. Сэм остановился в фойе. Он стряхнул пепел на темно-красный ковер и растер его носком лакированного ботинка.
      – Мы ведь не будем решать нашу семейную проблему в присутствии посторонних, не так ли, малышка?
      Полли стиснула зубы.
      – Мы с тобой не семья. Это Ксавье Феррито, мой друг, и он поднимется вместе с нами. – С этими словами она вошла в открытый лифт и нажала кнопку своего этажа.
      Нэсти, по-прежнему невозмутимый, присоединился к Полли. Сэм распахнул свою куртку и просунул большой палец в петлю для ремня на поясе брюк. Затем он медленно вошел в лифт и повернулся лицом к закрывающимся дверям.
      Оказавшись у Полли в квартире, Сэм попытался скрыть свое любопытство. Он осмотрелся. Потрогав небольшую бронзовую фигурку зебры, перевернул ее, очевидно, рассчитывая увидеть ярлык с ценой.
      Нэсти, уперев руки в бока, наблюдал за происходящим. Джинсовая куртка прекрасно смотрелась на его широких плечах. Полли взглянула на левую сторону груди Нэсти и удивилась, не заметив там пистолета. Из-под расстегнутого воротника его белой рубашки виднелась загорелая шея. Подвернутые манжеты куртки плотно облегали запястья Нэсти.
      «Сама беззаботность, – подумала Полли. – Обманчивая беззаботность».
      Полли было любопытно: что должен сделать Сэм, чтобы дать Нэсти повод перейти к активным действиям?
      – Здесь душно, – сказал Нэсти, впервые заговоривший с тех пор, как явился Сэм. – Я, пожалуй, выйду на балкон, немного подышу воздухом, ты не возражаешь?
      – Конечно, – сказал Сэм, прежде чем Полли успела открыть рот.
      Если даже у Нэсти в это время возникло какое-нибудь чувство, оно никак не отразилось на его лице. Он вышел и сел на стул, упершись ногами в решетку балкона.
      – Парень прихрамывает, – заметил Сэм.
      Полли проигнорировала его замечание.
      – Когда заводишь детей, нужно быть осторожным. – Он многозначительно посмотрел в сторону Нэсти. – Понимаешь, что я имею в виду?
      – Нет.
      – Уверен, что понимаешь. У тебя много странностей, но ты никогда не была дурой.
      – Благодарю. Хочешь поговорить о моих странностях?
      Сэм затянулся сигаретой и прищурился, вдыхая дым.
      – Ты не могла этого знать. – Он снова неприязненно посмотрел в сторону Нэсти. – Но ты всегда была уверена, что я вернусь.
      Полли в изумлении уставилась на Сэма.
      – Не пытайся прикидываться, что ты удивлена, малышка. С самого начала тебе было ясно, что мы должны жить вместе. Вот почему у тебя никогда никого не было после того, как мы расстались. Ты пытаешься заставить меня ревновать. Я могу решить этот вопрос. Считай, что я тебя простил.
      – Простил? – То, что молоденькой девушке когда-то казалось очаровательной самонадеянностью, самостоятельной женщине, какой стала Полли, представлялось несуразной чушью, глупостью.
      – Я всегда прощал тебя, – продолжал Сэм, повысив голос, явно желая, чтобы его слова услышал сидевший на балконе Нэсти – он оставил двери открытыми. – Ты была слишком молодой, но всегда возвращалась ко мне.
      Рассуждения Сэма не отличались оригинальностью.
      – Знаешь что… – тихо проговорила Полли. – Если ты не совсем глуп, то должен понять: лучше тебе отвязаться от меня прямо сейчас.
      – Парни в молодости всегда бесятся. А вот большинство девушек в отличие от тебя не испытывают желания. – Он пожал плечами. – Я на многое закрывал глаза. Мне было нелегко, но я решил, что ты стоишь этого. Когда-то ты была уверена, что никто другой не может дать тебе всего того, что ты испытывала со мной, а теперь отказываешься от своих слов.
      Полли посмотрела на Нэсти. Он был неподвижен, словно статуя.
      Сэм хохотнул:
      – Ты была истинным наказанием. Все парни хотели заглянуть тебе под юбку. Взрослые мужчины и те хотели того же, даже тогда, когда ты давала им понять, что для тебя существую только я.
      От этих слов кровь закипела у Полли в жилах.
      – Ты была почти всегда… словно чем-то одурманена. – Сэм пожал плечами и снова затянулся сигаретой. – Ты была страстной. Ты хотела испытать все, что можно было испытать. Ну и что? Это свойственно молодости. Но теперь ты стала взрослой.
      – Спасибо тебе, – процедила Полли сквозь зубы. – Я не хочу продолжать этот разговор. Больше никогда не подходи к Бобби.
      Сэм улыбнулся:
      – Я простил тебя и за то, что ты вычеркнула меня из жизни моего сына. Я должен сказать, что ты относишься к ребенку не так, как следовало бы. Ты же понимаешь, как он нуждается в обоих родителях. Ты хочешь этого для Бобби?
      – Я хочу для Бобби лучшего, и он этого заслуживает.
      – Конечно, заслуживает. Я знаю, что он мой сын, и ты об этом знаешь. Я посчитал, по времени сходится.
      Полли слишком рассердилась, чтобы дать волю слезам, которые жгли ей глаза.
      – Тебе нужны деньги, не так ли? Тебе всегда были нужны деньги. Все, что ты делал, ты делал только потому, что старался чем-нибудь поживиться. Ты уже приезжал ко мне один раз в Хоул-Пойнт за деньгами. Ты находился в отчаянном положении, впрочем, как всегда. Но ты никогда не хотел иметь ничего общего с Бобби. Я предпочла бы, чтобы он не был твоим сыном, но мы оба знаем, что он твой. И я не собираюсь волноваться, опровергая отвратительные обвинения, которые ты только что высказал. Даже если бы я захотела еще кого-нибудь… Ты причинил мне столько боли, что я не стала бы торопиться с удовлетворением своих желаний.
      С озера донесся гудок судна. Сэм посмотрел в окно.
      – Это все в прошлом.
      – Ты не хотел Бобби и заставлял меня сделать аборт.
      – Говори потише. О некоторых вещах должны знать только двое. Если это услышит Бобби, он очень огорчится. Несмотря на то, что это ложь.
      – Это не ложь.
      – Если ты хочешь так думать, пожалуйста. Если это дает тебе возможность оправдать наш разрыв, прекрасно. Все превосходно, малышка, все, что тебе нужно. Но Бобби – мой сын, и я хочу с ним встречаться. Я и так пропустил слишком многое в его жизни. Это важные годы – годы детства. Ты знаешь, что он тоже хочет общаться со мной. Ты бы видела его лицо, когда я появился в кинотеатре!
      Полли не нравилось, что Нэсти слышит все это, но в то же время она была ему благодарна за то, что он не оставил ее наедине с Сэмом Доджем.
      – Ты потерял его, Сэм. Ты так и не стал взрослым и ничего не узнал о жизни.
      – А ты узнала? Ты, такая модная и искушенная?
      – Бобби – маленький мальчик. Ты был прав, когда говорил, что это важные годы. У него никогда не было отца, и он мечтает о том, чтобы отец у него появился. Это естественно, но он не знает тебя. А если узнает, то разве сможет полюбить тебя надолго?
      Челюсть у Сэма отвисла.
      – Я хочу стать отцом для моего сына, я хочу быть вместе с тобой, если ты согласна.
      Все происходящее казалось Полли ночным кошмаром, жутким ночным кошмаром. Она находила и тут же отбрасывала варианты ответа.
      – Мне не нравятся другие парни в твоей жизни, малышка. Я не представляю угрозы для преуспевающих женщин. Но если ты хочешь сохранить свою карьеру, то должна поладить со мной.
      – Ты невозможен.
      Сэм бросил свою сигарету в горшок с африканской фиалкой.
      – Если тебя устраивает этот небольшой городок, то я могу пережить это. Я способен работать везде.
      – Работа… – Полли произнесла это слово и мысленно попыталась примерить его к Сэму.
      Ничего не получилось.
      – С работой могут возникнуть затруднения. Боюсь, что все места для бездельников, которые имеются в Киркленде, уже заняты.
      – У тебя по-прежнему довольно странное чувство юмора, – заметил Сэм.
      – Ты хочешь сказать, что сменил работу? Чем же ты занимаешься сейчас?
      «Что ты умеешь? Только выискивать способы получить желаемое даром», – подумала Полли.
      Сэм вытащил из кармана перочинный ножичек, щелчком раскрыл его и принялся чистить ногти.
      – Я организую кампании.
      Полли задумалась над его словами.
      – Бандиты тоже устраивают выборы в наши дни?
      – Очень смешно, – сказал Сэм. – Благотворительные кампании, солидное дело.
      «Мошенничество», – подумала Полли, но промолчала.
      – Понимаешь, малышка, я совсем не надеюсь, что верну все обратно за одни сутки. Но постепенно все наладится. Ради Бобби мы сможем сделать это. Просто поверь в меня на этот раз.
      – Слишком поздно, – подвела итог Полли, хотя ей хотелось сказать, что было уже слишком поздно, когда они встретились впервые.
      Все у них было ошибкой, все, кроме Бобби.
      – Нет, это не так! – воскликнул Сэм. – Ты просто должна дать нам время. Время и надежду. Нам было хорошо вместе. Нам снова будет хорошо. Ну, вспомни! Вспомни, когда…
      – Достаточно.
      Сэм развел руками и покачал головой.
      – Хорошо, хорошо. Я пришел не вовремя, ты еще не свыклась с этой мыслью. Но ты согласишься со мной. Я сказал Бобби…
      – Держись подальше от Бобби.
      – Я сказал ему, что мы с тобой собираемся подумать об этом. Ты бы видела его лицо. Ты не можешь отнять это у него, Полли.
      Полли услышала, как Нэсти постукивает ногой о решетку балкона.
      – Я стал совсем другим человеком, – продолжал Сэм. – Твой приятель может вернуться в комнату, скажи ему, чтобы он уходил. Мы должны побыть вдвоем – ты и я. У меня есть, что сказать тебе, я должен был поговорить с тобой раньше, но так никогда и не выбрал подходящий момент. Поэтому я хочу поговорить с тобой сейчас, малышка.
      Полли очень хотелось, чтобы он наконец ушел.
      – Ты стала такой желанной и интересной. Я так долго не мог сказать тебе, что считаю тебя самой лучшей из всех, но я тоже взрослею, поверь. – Сэм повысил голос: – Зайди сюда, приятель, Полли хочет тебе кое-что сказать.
      Если бы Полли знала, как отделаться от Сэма, она бы незамедлительно его выставила. Нэсти поднялся и прошел в гостиную.
      – Что у тебя с ногой, приятель? – спросил Сэм.
      Он снял свою куртку и бродил на подлокотник дивана.
      – Заехал лыжами в заячью нору? Ты здорово похож на лыжника.
      Нэсти по-прежнему сохранял спокойствие, его руки были опущены. Он смотрел поверх головы Сэма и жевал резинку, мерно двигая челюстями.
      – Ты не привык много говорить, не так ли? – произнес Сэм.
      Он откашлялся, прочищая горло. Полли заметно занервничала.
      Нэсти пристально посмотрел Сэму в глаза, и тот отвел свой взгляд. Глядя в сторону, Сэм сказал:
      – Полли хотела бы, чтобы ты ушел. Мы должны кое о чем поговорить.
      Нести не проронил ни звука. Челюсти его двигались по-прежнему. Полли же находилась на пределе, все нервы ее были напряжены.
      – Ты слышишь меня? – спросил Сэм.
      – Нэсти останется, – громко сказала Полли.
      В этот момент ей показалось, что драки не избежать.
      – Это отец Бобби – Сэм, – представила она Сэма, закусив нижнюю губу.
      Самообладание вот-вот могло покинуть ее.
      – Да, отец, – кивнул Сэм, – Ты только посмотришь на мальчика и сразу поймешь это. Я решил, что пришло время подумать и о нас с Полли. Ради Бобби. И конечно, ради нас с Полли.
      Полли хотела предупредить Сэма. Разве он мог знать, с кем столкнулся? Разве Сэм понимал, что говорит с профессиональным убийцей?
      Полли содрогнулась.
      – Сэм…
      Он оборвал ее:
      – Ты ждала меня, я знаю, что это так. Черт возьми, я не должен был так долго ждать, чтобы сделать то, что давно намеревался сделать.
      – Ну, пожалуйста, Сэм! – Разве он не видит лед в глазах Нэсти?
      Разве он не видит, что за его невозмутимостью кроется готовность к молниеносной атаке?
      – Ну что ты?! – воскликнул Сэм. – Все нормально, малышка. Не перебивай меня. Я понимаю, что почти потерял свое счастье. Ты ведь могла найти кого-нибудь другого.
      – Она действительно нашла другого, – вдруг произнес Нэсти.
      Полли вздрогнула. Слова Нэсти резанули слух, как свист сабли, рассекающей воздух.
      Он поднял правую руку и коснулся кончиками пальцев своей груди.
      Готовится вытащить пистолет, подумала Полли.
      Ей захотелось сказать ему, что Сэм безобиден, вернее, может обидеть только тех, кто слабее его.
      – Что с ним такое? – спросил Сэм, потирая руки.
      – Забери свою куртку, – сказал Нэсти. – Возьми ее с собой, мне не нравится ее фасон.
      – Ах ты, наглец, подонок…
      Сэм совсем не чувствовал опасности, исходящей от людей, похожих на Ксавье Феррито. Полли сделала несколько осторожных шагов и встала между мужчинами.
      – Ты что, не понимаешь? – спросил Сэм. – Ты мне мешаешь.
      – Нет, – ответил Нэсти, обходя вокруг Полли и направляясь в прихожую. – Я не понимаю этого. Спокойной ночи, приятель. Попробуй поискать деньги где-нибудь в другом месте.
      Лицо Сэма покрылось красными пятнами.
      – Что за намеки? Где ты научился так разговаривать?
      – Разве ты гоняешься за Полли не потому, что тебе нужны деньги? Я только что понял это, догадался – все говорят, что у меня хорошая интуиция.
      Сэм нахмурился. Он сжимал и разжимал кулаки.
      – Кто он тебе, малышка?
      – Ее зовут Полли, мы с ней друзья, очень хорошие друзья.
      – Насколько хорошие?
      – Достаточно хорошие. Давай, Сэмми, начистоту. Ты попал в беду, не так ли? Кто-то собирается отшлепать тебя, если ты не заплатишь?
      Полли зажала ладонью рот.
      – Не слушай его. – Краснота исчезла с лица Сэма, оно стало серым. – Ты нужна ему только для одной цели. Он в любой момент может бросить тебя.
      Нэсти рассмеялся. Его смех прозвучал как угроза.
      – Да, я хочу кое-что получить от Полли, – сказал Нэсти, снова касаясь пальцами своей груди. – Но я хочу и отдать ей то же самое. Вот это и отличает меня от тебя. Позволь, я открою тебе дверь.
      Сэм обратился к Полли:
      – Скажи ему, чтобы он ушел, малышка. Скажи, что мы созданы друг для друга. Он не понимает этого.
      – Вон! – сказал Нэсти.
      Сэм подошел к Полли:
      – Скажи ему, что он не смеет мне приказывать.
      Как она могла когда-то настолько увлечься этим человеком, что делала все, о чем бы он ни попросил? Вот только от их общего ребенка не захотела избавиться…
      Не дождавшись ответа Полли, Сэм повернулся к Нэсти:
      – Ты не смеешь мне приказывать.
      – Я только советую. А ты можешь решать сам: либо ты сразу поймешь меня, либо я помогу тебе понять мои слова.
      – Я не боюсь тебя.
      – Убирайся отсюда и никогда не возвращайся. И будь уверен, я заставлю тебя держаться от Полли подальше.
      Сэм шагнул к Полли, но потом, взглянув на Нэсти, двинулся в противоположном направлении.
      – Угрозы? Ты угрожаешь мне? Ради Бога, Полли, разве ты не видишь, чего он хочет? Такие парни, как он, не проводят время с женщинами вроде тебя.
      Полли промолчала. Судорожно сглотнула. И этот человек был отцом Бобби, человек, с которым Бобби хотел жить и которого уважал! Что бы она ни сделала, что бы ни произошло, в любом случае ее мальчик будет разочарован, по крайней мере, когда станет достаточно взрослым, чтобы понять, что собой представляет Сэм Додж на самом деле. А что потом? Поймет ли Бобби потом, что, будь у него такой никчемный отец, он и сам вырос бы таким же?
      – Ты слышала, что я сказал, Полли?
      – Она слышала, – ответил за нее Нэсти. – Полли может распознать дерьмо, когда чувствует его запах. Она понимает, что я хочу проводить с ней время, потому что она милая, искренняя, забавная и умная. Кроме того, она еще и прекрасна.
      Сэм провел ладонью по волосам.
      – Да, да, я знаю все это. Я собирался сказать ей об этом, но не в присутствии такого придурка, как ты. Настоящие мужчины никогда не рассказывают об этом перед аудиторией.
      Нэсти шагнул к дивану, чтобы взять льняную куртку. Он швырнул куртку в грудь Сэму, и тот успел подхватить ее.
      – Ты хромой, – сказал Сэм. – У тебя нога бездельника. Я могу проучить тебя.
      – Хочешь попробовать?
      – Сэм, – воскликнула Полли, – я думаю, ты должен уйти!
      – И оставить тебя с ним? Это же все равно, что обречь на смерть. У этих красавцев свой способ завоевывать женщин. Где ты получил огнестрельную рану, приятель? Окунул в помои какого-то несчастного? Хотел убежать и сам упал с обрыва?
      Полли закрыла глаза.
      – Хватит, – сказал Нэсти так тихо, что она едва услышала его голос. – Ты не будешь говорить об этом в присутствии Полли. С этого момента ты ничего не будешь говорить в ее присутствии.
      – Что, правда глаза колет?
      – Сэм, прекрати! – Полли повернулась к мужчинам. – Разве ты не чувствуешь опасности, когда у тебя уже опалены ресницы?
      – Вон! – произнес Нэсти. – Это твой последний шанс.
      Полли услышала шаги по ковру, потом по изразцовому полу прихожей.
      – А что будет, если я скажу, что не уйду?
      – Ты уже пытался сделать это. Не забудь свою куртку: мы выбрасываем мусор.
      Опять шаги. Неторопливые, но все-таки по направлению к двери. Полли мысленно послала Всевышнему благодарственную молитву.
      – Думаю, ты еще услышишь обо мне, – сказал Сэм. – Никто еще безнаказанно не оскорблял Сэма Доджа. Присматривай за этим парнем, Полли. Он осыпает тебя похвалами, но он ненормальный. Не переживай, малышка, я буду поблизости.
      Когда Полли обернулась, то увидела, как Нэсти открыл дверь, а неугомонный Сэм остановился на пороге.
      – Я буду поблизости, – повторил он. – Если с тобой что-то случится, я сумею помочь. Ты не должна беспокоиться. Я не трогаю изуродованных лыжников-бездельников.
      – Послушай, красавец, – сказал Нэсти, краем двери прижимая Сэма к косяку. – Я всегда стараюсь быть честным. В том числе и в разговорах с глазу на глаз. Я получил пулю в щиколотку, когда служил на флоте в спецотряде.
      – Думаешь, это производит на меня впечатление?
      – Нет, просто хочу, чтобы ты знал: парень, который стрелял в меня, пустился наутек. Хотя это было нелегко, но я побежал за ним, прыгая на одной ноге и волоча то, что осталось от второй.
      – Я сейчас пожалею тебя и заплачу.
      – Да, я знаю это. Тот парень тоже плакал, он бежал, пока не истек кровью. Я потерял свое ружье, но зато привык всегда держать наготове нож.

      Дасти даже не поднял голову, когда они вошли. Сидя за кухонным столом в очках, едва не падающих с его носа, он сортировал детали разобранного игрушечного автомобиля.
      – Где Бобби? – спросил Нэсти.
      Полли, казалось, ничего не слышала и не видела. Она была не в себе с тех пор, как они вышли из ее квартиры с двумя сумками – одна для нее, вторая для Бобби.
      – Даст?
      – Сейчас полночь, – сказал Дасти. – Если ты этого не знаешь, то я могу сказать тебе, что дети в такое время находятся в постели. Кстати, он спрашивал, почему ложится спать здесь.
      Нэсти подумал, что такой вопрос можно было предвидеть.
      – Что ты ему ответил?
      – Я сказал, что кто-то хочет его убить и поджидает в квартире. – Он перевел взгляд на Полли и произнес: – Ну, правильно я ответил? Послушайте, что случилось?
      – Потом, – отмахнулся Нэсти.
      Дасти кивнул. Взяв маленькую отвертку, он приступил к ремонту моторчика радиоуправляемой игрушки.
      – Я сказал Бобби, что поработаю его няней, пока вас нет. Еще я сказал ему, чтобы он приготовился уехать на несколько дней.
      – Черт возьми, Даст! Почему ты не подождал меня, прежде чем сообщить ему об этом? Он ведь еще ребенок и может рассказать кому-нибудь, что уезжает. В результате затея, на которую мы так надеялись, станет бесполезной.
      – Я сказал ему, чтобы он снова собирался в Хоул-Пойнт, к Венере. – Дасти направил конец отвертки на Нэсти. – Ты не забывай, что готовил тебя я. А я еще не совсем старый.
      – Мы тоже понемногу теряем преимущество в возрасте, – неожиданно заговорила Полли.
      Она надела джинсы и желтую футболку и собрала волосы в хвост на затылке, стянув резинкой.
      – Вы оба, конечно, молодцы, но все, что произошло… это слишком серьезно.
      – Я поселю тебя в комнате напротив Бобби, – сказал Дасти, снова принимаясь за микродвигатель. – Надо подняться по лестнице и пройти до конца коридора. Справа комната Бобби, его уже пушкой не разбудишь. А твоя – слева.
      Полли взглянула на Нэсти, потом уставившись на пол.
      – Правда, что полиция должна наблюдать за нами? Что, если я поеду домой и заберу с собой Бобби?
      – Думаю, что они должны наблюдать, – ответил Нэсти.
      – Но полиция может и не предотвратить возможные неприятности.
      – Может и не предотвратить.
      – Мне неловко, что я доставляю вам неудобства.
      – Скажи ей, что мы очень любим такие неудобства! – воскликнул Дасти. – И с удовольствием помогаем ей, потому что она избавляет нас от дурацкой работы, которую мы вынуждены выполнять, чтобы хоть чем-то занять себя.
      Полли едва заметно улыбнулась:
      – От дурацкой работы? От какой, например?
      Заметив ее улыбку, Нэсти почувствовал себя по-настоящему счастливым человеком.
      – Ну, например, от раздумий. – Он подождал, когда Полли посмотрит в его сторону. – Мыслительный процесс может стать опасным, если у человека живое воображение.
      – Да, – согласился Дасти. – Ты вряд ли поверишь тому, что мы можем навыдумывать.
      – Вы сказали Бобби, чтобы он снова собирался к моей маме?
      – На всякий случай. Вдруг Бобби расскажет об этом кому-нибудь, кто может передать другим. Пока не узнаем, кто замешан в этой игре, мы не должны оставлять следов. Вот почему надо спрятать вас на некоторое время. В этом случае у нас появятся реальные шансы обнаружить того, кто начнет искать вас. Поэтому мы и хотим быть уверенными, что никто не обнаружит вас, пока мы не решим, что подходящий момент наступил.
      Нэсти почувствовал беспокойство Полли:
      – Бобби ничего не знает о телефонных звонках и о человеке, напавшем на тебя. Я считаю, что так лучше.
      Растерявшись, Полли прикоснулась к тому месту на своей голове, где оставила отметины лампа.
      – Да, конечно, лучше. Но как долго это может продолжаться? Ведь он все равно, так или иначе, все узнает… Я чувствую себя совершенно беспомощной. Впервые в жизни я не уверена, что ему ничто не угрожает.
      – Нет, это не так, – сказал Дасти.
      Он снял очки и бросил их рядом с деталями от машинки.
      – Вы оба будете с нами в безопасности. Ты должна немного поспать, чтобы мы смогли пораньше уехать. Я открою магазин чуть позже, но я обязательно должен вернуться и открыть его.
      – Бобби потом спросит, почему мы не едем в Хоул-Пойнт, – заметила Полли.
      Умудренный жизненным опытом, Дасти с усмешкой сказал:
      – Я хочу, чтобы ты перестала волноваться. Мы возьмем две машины, Бобби поедет со мной. Когда приедем в Паст-Пик, ему ужасно захочется покататься на канатной дороге для лыжников и половить рыбу, так что он едва ли поинтересуется, почему мы изменили планы.
      Нэсти с нескрываемым уважением посмотрел на Дасти, у которого был особый способ общения с детьми и женщинами. Когда-то он учил Нэсти не унижать тех, кто слабее. Присматривать за ними, но позволять им делать то, что они могут. И это помогало им в дальнейшем.
      – Тише, – сказал Дасти и взял трубку телефона, прежде чем затих первый звонок. – Миллер, – произнес он и стал ждать.
      Затем выразительно посмотрел на Нэсти, давая понять, что возникла новая проблема.
      – Вы уверены? – спросил Дасти. – Может быть, он просто решил побродить подольше. – Дасти немного помолчал, потом сказал: – Хорошо. Да, я понял. Если что-нибудь узнаю от нее, то передам вам. Постарайтесь успокоиться, хорошо?
      Пока Дасти разговаривал по телефону, Полли, опершись о край стола, пристально смотрела на него.
      Закончив разговаривать, Дасти усмехнулся и взглянул на Полли. Нэсти же едва удержался от стона. Эта усмешка могла означать только одно: возникшая проблема имела отношение и к Полли.
      – Речь о твоей подруге, о Белинде, – сказал Дасти. – Кажется, у нее произошла ссора с этим Божьим посланником, и он ушел.
      Полли выпрямилась.
      – Фестус? Белинда сказала, что Фестус пропал?
      Дасти отвел глаза.
      – Просто Белинда говорит, что не знает, где он. Я думаю, Фестус вскоре объявится, такие вещи случаются. Тебе лучше немного поспать, а то будешь утром тереть глаза, у тебя был тяжелый день.
      Скрестив на груди руки, Нэсти ожидал неизбежной реакции Полли. Она не заставила себя долго ждать.
      – Терпеть не могу, когда со мной разговаривают свысока, – заявила Полли.
      – Да, действительно, терпеть не может, – кивнул Нэсти.
      Полли гневно сверкнула глазами.
      – Я не ребенок! Да, у меня беда, да, мне тяжело, но становится еще тяжелее, когда люди, которым хочется доверять, единственные люди, к которым можно обратиться, обманывают меня.
      Нэсти взглянул на друга:
      – Тебе не следует ничего скрывать от Полли.
      – Помолчи, дай мне закончить. Белинда позвонила сюда, потому что искала меня?
      Дасти поморщился, точно от зубной боли.
      – Ты не должна обвинять старого человека из-за того, что он, как может, старается присмотреть за молодыми птенцами.
      Пытаясь скрыть улыбку, Нэсти принялся рыться в карманах в поисках жевательной резинки.
      – Недавно я слышал, – продолжал Дасти, – что эта колдунья заставила вас пережить несколько неприятных минут. Теперь она считает, что попала в беду, и собирается бежать к тебе за помощью.
      – Что именно она сказала? – спросила Полли. – Что Фестус вышел погулять и не вернулся?
      – Что-то вроде этого.
      – Я хочу знать поточнее, – настаивала Полли.
      Дасти приподнял брови и вопросительно посмотрел на Нэсти.
      – Не надо спрашивать у Нэсти, стоит ли говорить мне об этом. – Полли отошла от стола. – Белинда всегда была добра ко мне, а ее поведение в тот день совершенно не соответствовало ее характеру.
      – Она вела себя по-хамски, – проворчал Нэсти, стиснув зубы.
      Заметив, что Полли поморщилась, он добавил:
      – Я хотел сказать, что Белинда поступила не очень хорошо. Не забывай, что она предположила.
      – Я собираюсь забыть об этом, если смогу, и пойду к Белинде.
      – Будь готов, Даст, – сказал Нэсти, выходя из кухни следом за Полли.
      Он нагнал ее, когда она выходила из дома.
      – Подожди, дорогая, я подвезу тебя.
      – Я могу дойти пешком.
      Нэсти взял Полли за локоть.
      – Если ты не хочешь, чтобы с тобой разговаривали свысока, не делай глупостей. – Он проводил Полли к «порше» и открыл дверцу.
      Через несколько минут они подъехали к «Потусторонней реальности». Нэсти не успел вытащить ключ зажигания, а Полли уже звонила в дверь. Дверь тут же открылась, словно Белинда ждала их у порога. Нэсти пришлось поторопиться, чтобы не остаться на улице.
      Белинда, не обратив на него внимания, посмотрела на Полли:
      – Я знала, что ты придешь. Ты слишком добра, чтобы обижаться на меня. Я была не в себе, когда вы приходили в последний раз. Полли, дорогая, у нас куча неприятностей. В последнее время у нас с Фестусом дела идут не слишком хорошо.
      – Я думаю, что скоро все наладится, – сказала Полли, поднимаясь по лестнице впереди Белинды.
      Белинда обернулась к Нэсти:
      – Спасибо вам за то, что привезли Полли. Я сама отвезу ее домой.
      – Это, конечно, хорошо, – поспешно ответил Нэсти. – Но я не помешаю вам. Кто знает, возможно, мое присутствие будет даже полезным. Лишняя пара глаз может пригодиться, если вы кого-то ищете.
      Сегодня вечером волосы у Белинды были зачесаны назад и стянуты в узел на макушке.
      – Это очень личное дело, и трудно рассказывать о нем подробно в присутствии посторонних.
      Дважды за один вечер его просили уйти – и оба раза по одной и той же причине.
      – Принимайте меня за стену, мадам, – сказал Нэсти. – Я ничего не увижу и ничего не услышу до тех пор, пока вы не обратитесь ко мне. У меня большой опыт в подобных делах.
      Полли остановилась. Она подарила ему такой интимный взгляд, что у Нэсти напрягся живот и некоторые другие части тела. Он не охладел к этой женщине, совсем нет. С каждым часом его чувство к Полли Кроу становилось все сильнее.
      Они втроем поднялись наверх, в комнату отдыха, где почти не было мебели. Зато та мебель, которая все же имелась, была довольно дорогая. Каждый предмет, наверное, подбирался без оглядки на цену, при этом, похоже, не принимали во внимание соображения удобства. Более всего бросались в глаза изделия из темной древесины с едва заметными изображениями животных на обивке.
      – Когда ушел Фестус? – спросила Полли. – Он должен вернуться, как только остынет, Белинда. Откровенно говоря, не могу представить себе… Я считаю, что такое поведение нехарактерно для него.
      На удивление стройная в черных джинсах и черной льняной тунике, Белинда прижала к щекам ладони.
      – Ты хочешь сказать, что не можешь представить себе, как у него хватило сил, чтобы уйти от меня.
      – Нет! Не это.
      Белинда, закрыв глаза, проговорила:
      – Возможно, он и не хотел уходить. Но людей обманывало его спокойствие, обманывала его сдержанность. Я так расстроена, даже не знаю, что теперь делать.
      Нэсти встретился взглядом с Полли. Она пожала плечами.
      – Я должна была давно поговорить с тобой об этом, но продолжала надеяться, что он, наконец, обратит внимание на мои предупреждения и перестанет.
      – Перестанет? – сразу же встревожился Нэсти. – Что перестанет?
      Белинда намеренно повернулась к нему спиной.
      – Я хотела бы объяснить кое-что тебе, Полли, но боюсь, что об этом узнает еще кто-нибудь.
      – Нэсти не из тех, кто сплетничает, – сказала Полли.
      – Хотя, возможно, это сейчас не так уж и важно. Все произошло так давно, что я единственная, кто помнит об этом. И еще Фестус. Как он мог оказаться таким глупцом? Мы попытались начать здесь жизнь заново, а теперь он послал все это к черту.
      – Сядь, – предложила Полли Белинде. – Ты очень расстроена. Разреши, я поухаживаю за тобой. Может, немного чаю?
      – Ненавижу чай!
      Нэсти ухмыльнулся, в отличие от Полли, которая, напротив, была потрясена этими словами.
      – Тогда, может, чего-нибудь покрепче? – предложил он.
      В ответ Белинда открыла шкаф, достала бутылку бренди и три стакана, в которые налила по изрядной порции напитка.
      – Неплохо, – сказал Нэсти после первого глотка. – Вас не утомляет работа?
      – Там, внизу? – спросила Белинда, указывая на магазин. – Вы попали прямо в точку. Мне давно до смерти опротивел этот ладан с магическими кристаллами. Магазин служил хорошим прикрытием для Фестуса. Он мог самозабвенно заниматься этой чепухой, которая ему всегда нравилась. Но я ненавижу эту работу и теперь заброшу ее. Тем более что уверена: скоро у меня не останется ничего, о чем следовало бы беспокоиться.
      – Нельзя ли говорить немного помедленнее? – попросил Нэсти.
      Белинда отхлебнула немного бренди.
      – Я считала, что вы действительно будете присутствовать здесь в качестве стены, как вы изволили выразиться.
      – Но я не обещал молчать. – За эти слова Нэсти удостоился презрительного взгляда Белинды.
      – Фестус – мой муж. Ты знала об этом, Полли?
      – Нет, но догадывалась.
      – Так вот, он действительно мой муж. И я любила его. Вернее, он казался мне привлекательным, когда я была молодой и еще не знала точно, чего хочу от жизни. Так продолжалось до тех пор, пока у него не появились проблемы.
      Приторный запах наполнял комнату. Нэсти догадался, что это запах ладана, который Белинде «до смерти опротивел».
      – Нам пришлось уехать из Нью-Йорка, ты знаешь.
      Полли покачала головой:
      – Нет, я не знала. Я даже не знала, что вы приехали из Нью-Йорка.
      – У нас там было процветающее дело – мы занимались импортом вин. Но вынуждены были все бросить.
      Нэсти выбрал себе стул в темном углу и присел на него. Закинув ногу за ногу, он воспользовался своим бесценным даром: тело его застыло, словно окаменело. На сей раз это у него получилось настолько хорошо, что женщины вскоре забыли о его присутствии.
      – Пропала девушка, – продолжала Белинда.
      Она потянула носом воздух и вздрогнула.
      – Ее так и не нашли.
      Полли сделала первый глоток бренди. Без косметики она выглядела на удивление молодо.
      – А кто она такая? Одна из тех, кто… Белинда, эта девушка была дорога вам?
      – Она у нас работала, – невыразительным голосом проговорила Белинда. – Очень красивая, ее звали Адель. Если бы она была новенькой, то этому не придали бы значения. Во всяком случае, такого.
      – Я понимаю… Потерять кого-нибудь – всегда потрясение, – кивнула Полли.
      Белинда, согнув руку в локте, легонько постукивала по зубам оправой своих очков. В этот момент ее мысли, казалось, витали где-то очень далеко. Наконец она сказала:
      – Полицейские ошиблись, когда пришли к выводу, что Фестус что-то знал об этом деле. – «Тук-тук», – раздавался стук оправы о крепкие зубы Белинды. – Хотя… не исключено, что они были правы. Я не знаю…
      Полли поправила выбившуюся из прически прядь волос. Она избегала смотреть на Нэсти, поскольку хотела, чтобы Белинда подольше не обращала на него внимания.
      – Его осудили за сексуальное преступление.
      – Ох!.. – Полли замерла с открытым ртом.
      – Конечно, обвинение было подстроено, но случившееся оказало влияние на все наши дела. Он же ничего не сделал ни одной из работавших у нас девушек. – Белинда глотнула бренди. – Фестус был просто любезен с людьми, особенно с молодежью, а девицы сказали, что он приставал к ним. Эти потаскушки нашли легкий заработок, все как одна. Они тянулись к нему, потому что чувствовали его доброту и любезность. Фестус старался во всем помогать им – и словом, и делом. А они потом выдумали эту историю, якобы Фестус принуждал их заниматься с ним сексом.
      Нэсти боролся с желанием схватить Полли и увести из дома Белинды. Но она была взрослым человеком и в данный момент находилась там, где желала находиться, – прямо перед Белиндой, рассказывавшей о своей жизни.
      – Они говорили про него ужасные вещи. – Полные губы придавали удивительную решительность волевому лицу Белинды. – И где только такие молодые девушки могли узнать о подобной мерзости?
      – Сколько же им было лет? – прохрипела Полли: у нее пересохло во рту.
      Белинда взмахнула рукой и сделала еще глоток бренди.
      – Достаточно, чтобы отличить приличное от неприличного, во всяком случае, больше пятнадцати.
      В горле у Нэсти запершило.
      – На основании их показаний Фестус попал в тюрьму. Но даже это не помогло ему. То есть Фестус не избавился от подозрений в преступлении, которого не совершал, даже после того как вышел из тюрьмы.
      – Можно ли кому-нибудь позвонить, кто бы позаботился о вас? – спросила Полли. – У вас где-нибудь есть родственники?
      Взгляд узких зеленых глаз Белинды, направленный куда-то в пространство, переместился на Полли.
      – Я не желаю никаких родственников, я хочу видеть только Фестуса. Он единственный близкий мне человек. – Морщины на ее лице стали заметнее. – Мы вынуждены были уехать из Нью-Йорка, потому что полиция продолжала вынюхивать и крутиться поблизости. Это было подло с их стороны. Адель, возможно, уехала из Нью-Йорка или сошлась с каким-нибудь мужчиной, который мог обеспечить ее. Девушки иногда бывают так неблагодарны. А ведь мы столько сделали для нее. Она была мне почти как дочь, а потом исчезла, и в ее исчезновении обвинили нас.
      – Белинда…
      – Независимо от того, что с ней случилось, Фестус не имел к этому никакого отношения. Она, возможно, спокойно живет теперь где-нибудь и посмеивается над такими дураками, какими оказались мы. Ты знаешь, ведь Адель украла у нас деньги.
      – Неужели?
      – О, да, да… да. – Белинда опустилась на диван и прикрыла лицо рукой.
      Бесполезные сейчас очки покачивались в другой руке.
      – Я боюсь за него, боюсь за тебя, Полли.
      Нэсти замер в полной неподвижности. Настоящие мужчины могут и не дышать. Он слышал глухой стук своего сердца и чувствовал застывшую энергию в своих мышцах.
      – Извини меня, Полли. Я очень долго старалась убедить себя в том, что все эти обвинения – ложь. Я долго тренировалась, пока не смогла воспроизвести все слово в слово.
      – Что воспроизвести слово в слово? – прошептала Полли.
      Стакан в ее руке подрагивал.
      – Рассказ о Фестусе. Я не знаю, был ли он виновен в развратных действиях или нет. Фестус, возможно, и был виновен, но он решительно настаивал на том, что я обязана помочь ему начать новую жизнь. Поэтому мы решили считать случившееся ложью.
      Полли взглянула на Нэсти. Он едва заметно кивнул ей, а она нерешительно улыбнулась ему.
      – Я не знаю что случилось с Адель, действительно не знаю. – Белинда зарыдала, по щекам ее покатились слезы. – Он был очень добр ко мне, это правда. Фестус заботился обо мне, я ведь всегда чувствовала себя… не совсем уверенно. В детстве и отрочестве я страдала психическим заболеванием, а Фестус присматривал за мной.
      «Ну и дела!» – подумал Нэсти, медленно вбирая в легкие воздух. Возможно, это было тем недостающим звеном в цепи причин, звеном, которое он никак не мог восстановить.
      Белинда встала. Она всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной ладони. Проглотив остатки бренди, налила себе еще.
      – Он, возможно, и убил Адель, – проговорила Белинда отрывисто. – Я раньше никому не говорила об этом, но тебя должна предупредить. – Белинда подошла к двери и рывком отворила ее. – Я должна показать вам купол и все остальное.
      Взглянув на Нэсти, Полли последовала за Белиндой. Нэсти пошел прямо за ней, крепко держа молодую женщину за руку.
      Полли оглянулась, чтобы посмотреть на него. Он поцеловал ее в щеку и прошептал на ухо:
      – Держись рядом со мной, дорогая, мы должны выдержать это. Ничего плохого с тобой не случится. – На Нэсти тоже начало сказываться длительное напряжение: он чувствовал усиленный выброс адреналина.
      Белинда поднялась по лестнице в круглую комнату со стеклянным потолком в форме купола. Она щелкнула выключателем, и скрытые лампы частично осветили узкими синими лучами пространство комнаты. В ее центре к широкому сиденью поднималась лестница. Над сиденьем возвышался телескоп впечатляющих размеров.
      – Вот это да! – пробормотала Полли.
      – Фестус мог поворачивать телескоп в любом направлении, – пояснила Белинда. – Но он этого не делал.
      Нэсти нахмурился, услышав ее слова. Белинда медленно поднялась по лестнице.
      – Пожалуйста, постарайся простить Фестуса, – сказала она Полли. – Ты поймешь за что, когда я покажу тебе все.
      Покачиваясь на каждой ступеньке, Полли последовала за Белиндой. Поднявшись наверх, она присела рядом с Белиндой на сиденье, обитое зеленым бархатом, и с беспокойством посмотрела вниз, на Нэсти.
      Он закрыл дверь, повернул ключ, оставшийся в замке, и положил ключ к себе в карман. Потом направился к Белинде и Полли. Нэсти не стал садиться, а остался стоять: одной ногой на лестнице, а второй – на платформе, приготовившись в любой момент выхватить пистолет.
      – Посмотри сюда, – обратилась Белинда к Полли и добавила: – Только не передвигай ничего. Телескоп установлен в любимом положении Фестуса.
      Полли припала глазом к окуляру и глубоко вдохнула. Затем отодвинулась и замерла, зажав ладони между коленями.
      Нэсти осторожно отстранил ее и взглянул в окуляр. Увиденное не явилось для него сюрпризом. Добрый и любезный старина Фестус имел привычку наблюдать за квартирой Полли. Если сказать точнее – подглядывать через верхнее прозрачное окно ее душевой.
      – А я-то не мог понять, почему он установил телескоп в этом месте, – пробормотал Нэсти. – Астрономы обычно избегают цивилизации.
      – Самое лучшее в этом случае – считать Фестуса немного чокнутым, – сказала Белинда. – Он же не причинил вам вреда, не так ли?
      – Нет, – ответил Нэсти. – И думаю, не собирается причинять.
      – Уверена, – кивнула Белинда, – Фестус не причинит вам вреда. Вот почему я и решила рассказать вам обо всем, как только он ушел. Я не знаю, где мой муж сейчас. Думаю, что, возможно, он уедет отсюда навсегда. Фестус может так поступить. Он просто собирается и убегает, если что-то беспокоит его. Я думаю, он влюбился в тебя, Полли.
      Нэсти почувствовал, что Полли замерла.
      – Если я покажу вам еще кое-что, то вы поймете: Фестус просто хотел окружить себя красивыми вещами. Он вообще любит все красивое.
      Белинда встала и, спустившись, подождала, когда спустятся Нэсти и Полли. Ее движения сделались быстрыми и порывистыми. Она улыбнулась жутковатой улыбкой – сначала Нэсти, затем Полли.
      На бледном лице Полли появилось строгое выражение, но она уже не казалась испуганной.
      – Здесь, – сказала Белинда, отодвигая скользящие панели, за которыми оказалось довольно просторное помещение.
      Когда она начала закрывать панели, Нэсти остановил ее:
      – Это не обязательно, мы же не собираемся проявлять здесь пленки, не так ли? – В помещении было темно.
      Белинда промолчала. Она достала из папки пачку фотографий и разложила их в ряд, одну за другой.
      – Ксавье!.. – воскликнула Полли, поворачиваясь к нему. – Это ужасно! О нет, не может быть!
      На всех фотографиях была Полли в своем душе.
      – Ты видишь? – сказала Белинда дрожащим от возбуждения голосом. – Разве ты не понимаешь теперь, что он любил красоту? Да, Фестус наблюдал за тобой и фотографировал. Фестус делал это, чтобы любоваться тобой, когда тебя не было дома и он не мог наблюдать в телескоп.
      – Действительно больной, – заметил Нэсти.
      Он отвел взгляд от фотографий.
      – Полли, пойдем отсюда, надо сообщить в полицию.
      – Я не хочу, чтобы кто-то увидел эти снимки, – сказала Полли.
      Она споткнулась, проходя мимо Нэсти, и оттолкнула его в сторону, торопясь выйти из темной комнаты.
      Нэсти тоже не хотел, чтобы снимки попали в полицию, но выбора не было.
      – Для копов это просто работа, – солгал он.
      Нэсти не удивился, когда Полли повернулась к нему и сказала:
      – Не разговаривай со мной свысока, я уже говорила тебе, что терпеть этого не могу.
      – Я показала тебе все, чтобы ты поняла, – проговорила Белинда виноватым голосом. – Я думаю, ты должна понять и простить его. Он не собирался причинять тебе вред.
      – Так что же она должна понять? – спросил Нэсти, наконец взглянув на Белинду.
      Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть посильнее.
      – Что вы хотели прояснить сегодня вечером? Вы действительно полагаете, что ваш муж ушел от вас навсегда?
      – Я не знаю, – запричитала Белинда. – Но я хотела, чтобы Полли все поняла и перестала беспокоиться.
      – Вам следовало бы быть более откровенной, – сказал ей Нэсти.
      – Разве я могу быть еще более откровенной? – Белинда взяла телефонный аппарат. – Теперь вы понимаете? Это Фестус звонил. Он звонил Полли к оставлял свои сообщения на автоответчике. Это точно был Фестус, но теперь он исчез, значит, больше ничего и не случится.
      – Да, но, кажется, это довольно резкий переход, – заметил Нэсти. – От телескопа и фотографий – к телефонным звонкам.
      Белинда снова направилась в комнату.
      – Нет, – заплакала она. – Я говорю вам правду. Он звонил и раньше и всегда говорил приблизительно одно и то же. И я слышала его!
      – Вы слышали, как он звонил Полли?
      Ее голова резко поднялась и опустилась в утвердительном кивке.
      – А как же женщина, позвонившая Венере и задававшая вопросы?
      На лице Белинды появилось страдальческое выражение.
      – Это была я, – прошептала она. – Он заставил меня сделать это. Но ведь он ушел, и вы не должны больше беспокоиться и сообщать в полицию, потому что все закончилось.
      Нэсти заметил, что Полли нахмурилась: она по-прежнему чего-то боялась.
      – Ну что ж, – сказал он Белинде, взглядом призывая Полли помолчать, – это большое облегчение для нас.
      – Да, – сказала Белинда. – Полли снова может наслаждаться жизнью.
      Нэсти наконец удалось отвлечь Полли от болтовни Белинды и увести из ее дома. Когда они подошли к его машине, он привлек Полли к себе. Она обняла его и уткнулась лицом в его грудь, в то место, где была расстегнута рубашка.
      Нэсти улыбнулся:
      – Да, у тебя прекрасная головка, которую можно класть мужчинам на грудь, правда?
      – На твою грудь, – пробормотала Полли и поцеловала то место, где только что покоилась ее голова.
      Его бедра напряглись.
      – Дорогая, у меня есть несколько основательных поводов желать, чтобы все это поскорее закончилось. – Нэсти совсем не собирался шутить.
      Полли тоже не улыбнулась.
      – Ты понимаешь, о чем я говорю?
      – Да. Нам все равно нужно уехать из города.
      – Да, вы должны уехать. – Нэсти не стал говорить ей, что теперь знал это наверняка. – Нам необходимо убедиться, что вы с Бобби находитесь там, где я смогу контролировать ситуацию. А здесь ты слишком много времени проводишь вне дома.
      – Если Фестус ушел из «Потусторонней реальности», это означает только то, что его там нет. Нэсти, разве такой решительный шаг, как уход из дома не означает, что он сейчас еще более опасен, чем раньше?
      – Возможно, – ответил Нэсти. – Также не исключено, что Белинда стала угрожать ему, требуя, чтобы он перестал заниматься своими грязными делишками. Это могло взбесить его настолько, что он решил уйти.
      – Разве он мог бы решиться уехать навсегда?
      – Да, мог. Но мы в любом случае устроим вам небольшой отпуск. Роза уже готовится, чтобы встретить тебя с Бобби.
      Полли села в «порше».
      Нэсти возился с ключами, одновременно изучая темный фасад «Потусторонней реальности». У него было такое чувство, словно он только что нанюхался какой-то гадости. И еще ему казалось, что Белинда ждет возвращения Фестуса. В таком случае ее рассказ – искусная ловушка: возможно, они хотели заставить Полли вернуться туда, где она была бы одна и вновь стала беззащитной, – в ее квартиру. А может, эти догадки – всего лишь плод больного воображения? В любом случае надо известить полицию о новых фактах. К сожалению, нет смысла рассказывать о подозрениях Белинды, поскольку она не знает, верны они или нет. Но несомненно одно: кто-то намерен убить их обоих – и Нэсти, и Полли.

      – Мне это не нравится, – сказал Арт. – У нас же с тобой соглашение.
      Мэри села на скрипучее сиденье рядом с ним и откинула голову на подголовник.
      – Оно все еще действует, поэтому мы и здесь. Нужно, наконец, заставить тебя понять, в чем оно заключается.
      Утренний ветер задувал в открытые окна «мерседеса» Джека. Мэри без спроса позаимствовала его автомобиль. Она специально настояла, чтобы Арт сел за руль. Мысль о том, что Джек, узнав об этом, придет в бешенство, доставляла ей неописуемое удовольствие, и устоять перед соблазном было просто невозможно. Когда начало припекать, они подняли верх. Так же они вернутся обратно, к студии, и удостоверятся, что Джек увидел их.
      – Джек обидится, если узнает, что я брал его любимый автомобиль.
      Мэри рассмеялась и повернула голову так, чтобы ветер растрепал ее волосы.
      – Я знаю, поэтому ты и сидишь на этом месте. Поезжай на север. Сейчас еще слишком рано, и у нас не возникнет проблем. Когда доберемся до Эверетта, то будем по-прежнему впереди основного потока.
      Арт переключил передачу и сильнее надавил на газ.
      – Итак, все, что нужно было сказать, уже сказано, да? Можно разыгрывать представление?
      – Но у нас в запасе мало сцен, которыми можно заштопать ту дыру, где должна была выступать Полли.
      Арт молчал довольно долго. Наконец сказал:
      – Что это значит? А куда подевалась Полли? Она заболела или с ней что-то случилось?
      – Скорее второе. И мы должны это выяснить – найти причину, по которой она сбежала на несколько дней. Джек знает, но ничего не говорит.
      – Почему ты думаешь, что Джек знает об этом?
      – Ему позвонили сегодня примерно в три часа утра.
      – И прервали твой прекрасный сон, да?
      Мэри подтянула к груди колени и развернулась к Арту.
      – Мы были в постели, – сказала она, – но мы не спали.
      – Это ужасно.
      – Согласна с тобой. Но мы еще сумеем наверстать упущенное.
      – Уверен, что наверстаем. – Арт взглянул на Мэри, потом вниз, на ее коротенькую юбку, едва прикрывавшую бедра.
      Он похлопал Мэри по колену, и рука его заблудилась между ее ногами.
      – Девушка, да ты так можешь простудиться и разорить производителей нижнего белья, если эта тенденция станет модной.
      Мэри усмехнулась и перехватила его руку.
      – Я, по-видимому, забыла надеть трусики. Это просто доказывает, как много мне надо держать в памяти в эти дни.
      – И что же это был за звонок? – спросил Арт, убирая руку.
      Мэри не стала поправлять юбку. Ненасытное желание Арта было ее первым союзником; она поняла это, как только обнаружила, что лояльность Джека проблематична.
      Арт нахмурился:
      – Кто звонил?
      – Наш симпатичный аквалангист.
      – Феррито?
      – А скольких симпатичных аквалангистов мы знаем?
      – Лично я – ни одного. Ну и чего он хотел?
      – Сообщить Джеку, что уезжает из города вместе с нашей телезвездой.
      Арт резко затормозил. Мэри, сильно ударившись коленями о панель автомобиля, застыла в ожидании.
      – Дерьмо! – заорала она, приходя в себя. – Если ты не уберешь ногу с тормоза, то нам сомнут задницу.
      – Ты еще в состоянии шутить?! – воскликнул Арт, быстро моргая и дыша через рот.
      Спустя некоторое время он медленно увеличил скорость.
      – Это совсем не смешно…
      Мэри с нескрываемым интересом взглянула на него:
      – Я не знала, что ты так сильно любишь Полли Кроу.
      – Я не хочу осуждать ее поступки или поступки других людей.
      – Ты всегда так говоришь, но, похоже, думаешь по-другому.
      Арт быстро переключил скорость, и автомобиль рванул вперед с такой скоростью, что Мэри вжало в кресло.
      – Ты ошеломила меня этой новостью. Разве я не имею права удивляться? И к тому же не похоже, чтобы у нас в запасе имелась смазливая дублерша.
      – Мы можем это уладить, если нужно.
      – Неужели? Не хочешь ли просветить меня? Как мы это сделаем?
      Мэри начала расстегивать блузку.
      – Прекрати, – резко сказал Арт. – Да что с тобой в самом деле? Мы сможем заняться этим в Киркленде.
      – Можно и там. Но сейчас мне скучно и обидно, и я хочу немного позабавиться. Так тяжело возвращаться туда. Я присмотрела местечко, куда мы направимся. Увидишь, оно тебе понравится. Кроме того, я хочу кое-что получить от тебя немедленно, Арт.
      Он проигнорировал ее слова и догнал грузовик.
      – Она поехала с ним только для того, чтобы заставить Джека ревновать.
      – Почему ты так считаешь? – спросил Арт, выезжая на свободную полосу перед грузовиком.
      – Сам подумай. Могла ли в три часа утра в ее глупую голову прийти мысль позвонить Джеку, если бы она заранее не задумала сделать это?
      – Куда они отправились?
      Все шло так, как Мэри и планировала. Арт захотел расспросить ее. Мужчины всегда легко клюют на немудреную наживку.
      – Я не знаю, куда они поехали.
      – Джек должен был сказать тебе об этом. Ведь ты можешь выудить из него все, что захочешь.
      Мэри понравилось, что Арт так думает.
      – Он сказал, что Феррито умолчал об их планах. Просто сказал, что они с Полли собираются уехать вместе на несколько дней.
      Арт молчал.
      Мэри дала ему время подумать. Затем занялась тем, чем ей хотелось заняться.
      Трава на широких обочинах рядом с шоссе была покрыта пылью и казалась выкрашенной в коричневый цвет. Утренний туман неподвижно висел над долинами и скрывал горные пейзажи. Боже, как ей захотелось вернуться обратно в Калифорнию вместе с Джеком и их потрясающе успешным шоу!
      – Я выхожу из игры на следующей развязке дороги, – заявил Арт. – Мы поедем домой. Нам повезет, если Джек еще не обратил внимания на то, что мы взяли его проклятый автомобиль.
      – Мы не будем выходить из игры.
      – Что за черт, почему нет, девушка?
      – Если ты это сделаешь, я все расскажу Джеку.
      Арт снова начал тормозить.
      – Убери ногу с тормоза, – сказала Мэри. – И прекрати паниковать, мы справимся с этим. Когда доведем начатое до конца, у нас будет все, чего мы захотим.
      Глаз его задергался в нервном тике.
      – Я считаю, что мы должны вернуться в Киркленд. Наши поклонники придут в ужас от того дерьма, которое мы им приготовим. Мы должны находиться там, чтобы защитить наши интересы.
      – Мои интересы в полном порядке, – ответила Мэри, ей очень хотелось бы верить в это. – И если ты останешься со мной, твои тоже будут в порядке.
      – Брось это дело, Мэри. Я не игрок, ты же знаешь.
      Она вытащила блузку из-под юбки и распахнула одну полу.
      Потом заправила мягкую ткань свободной полы за спину.
      Арт посмотрел на нее, потом снова на дорогу. Сделал глотательное движение.
      – Прикройся, – сказал он хриплым голосом. – А то проклятые водители грузовиков захотят насладиться таким зрелищем.
      Она погладила свою обнаженную грудь.
      – Эти несчастные мужчины, должно быть, такие скучные. Я просто даю небольшое благотворительное представление.
      Руки Арта с такой силой сжали руль, что костяшки его пальцев побелели.
      – Чего ты хочешь? – спросил он.
      – Я хочу, чтобы ты делал все так, как я тебе говорю. Все, о чем бы я ни попросила.
      Арт скова взглянул на ее грудь и заерзал в кресле. Потом посмотрел в зеркало заднего вида.
      – Застегнись, Мэри, ради Бога.
      В ответ она откинула другую полу своей блузки. Потом снова положила голову на подголовник, а вытянутую правую руку – вдоль окна.
      – Этот парень догоняет нас.
      – Он не догонит, если, ты поедешь быстрее, любимый.
      Арт перебрался на скоростную полосу.
      – Черт возьми, ты поставишь меня в положение, из которого нет выхода.
      – Я уже сделала это, – ухмыльнулась Мэри и обняла его левой рукой. – О… о, может быть, мы не будем заниматься любовью в том месте, о котором я тебе говорила?
      – Застегни блузку.
      – Возьми меня.
      – Я же за рулем этого проклятого автомобиля.
      – Трахомобиля, – сострила Мэри и громко засмеялась.
      Она прекратила смеяться так же внезапно, как и начала. Сначала дело, потом потеха.
      – Мы с Джеком много раз трахались в этой машине. Я скоро покажу тебе, как мы это делали.
      На спуске с горы с ними поравнялся грузовик, и Мэри взглянула на водителя. Тот пристально смотрел на дорогу прямо перед собой.
      – Ты больная, – с чувством произнес Арт. – Разве ты не можешь остановиться?
      – А ты маленький мальчик из церковного хора, – ласково проговорила она. – Мальчик, который получает, между прочим, наслаждение от подобной практики.
      Водитель грузовика посмотрел вниз. Мэри улыбнулась и помахала ему рукой. Поскольку все это происходило на дороге, его голова задергалась вперед-назад – бедняга разрывался между необходимостью смотреть на дорогу и желанием лицезреть женскую грудь. Похоже, несчастный даже прикусил язык.
      – Боже! – воскликнул Арт. – Ну и ситуация! Ведь он сейчас откусит свой длинный язык. Ты этого хочешь? Это что, удовлетворит тебя?
      Мэри усмехнулась:
      – Сейчас, Арт, ты сам окажешься в затруднительной ситуации. – Ее рука проворно скользнула под локоть Арта и расстегнула его брюки.
      А в следующее мгновение уже оказалась в брюках, прежде чем Арт успел перехватить ее.
      – Рули, детка, и радуйся, что ты находишься в этом автомобиле, а не он.
      – Мэри, прекрати! Я же не могу управлять машиной.
      – Помнишь, о чем, кроме любви, мы беседовали с тобой в последний раз, когда были вместе?
      Арт застонал, его бедра оторвались от кресла.
      Водитель грузовика не отставал, и не нужно было заглядывать к нему в кабину, чтобы узнать, что он делал второй рукой, которой не было на рулевом колесе. Мэри задрожала, ее пронизывала сексуальная энергия. Она научилась получать удовольствие, используя эту энергию, и могла длительное время поддерживать себя в состоянии возбуждения.
      Наконец Мэри сделала перерыв в своей работе над Артом: ей не хотелось закончить эту прекрасную утреннюю поездку в канаве.
      – Я задала тебе вопрос, – напомнила она.
      Бедра Арта снова задвигались.
      – Терпение, – сказала Мэри. – Я сделаю тебя счастливым, но сперва мы должны прояснить несколько моментов. Я говорила тебе, что нужно сделать?
      – Да. – Арт искоса посмотрел на водителя грузовика, который буквально пожирал грудь Мэри глазами.
      Парень облизывал языком пересохшие губы.
      – Посмотри на этого сосунка. Он готов перебраться к нам сюда, если мы пригласим его.
      Мэри высунулась из окна и закричала:
      – Привет! Эй, ты!
      – Прекрати! – В голосе Арта на сей раз прозвучала угроза, а Мэри прекрасно знала, какой он, когда разозлится.
      Окно грузовика опустилось, сидевший в кабине мужчина сдвинул на затылок бейсболку.
      – Хочешь присоединиться к нам? – прокричала Мэри.
      Мужчина засмеялся.
      Она вытащила руку из брюк Арта и приподняла свои груди, чтобы доставить водителю удовольствие.
      – Ты заходишь слишком далеко, – проворчал Арт. – Ты уже зашла слишком далеко, и если к нам прицепится полицейский, то он нас задержит.
      – Не задержит, если я предложу и ему присоединиться к нашей небольшой компании.
      – Это твой неотразимый довод, правда? Твой эксгибиционизм, я хочу сказать…
      – Как ты догадался? – спросила Мэри и покачала грудью, наблюдая при этом, как побледнел водитель грузовика.
      Ей казалось, она видит испарину у него на лбу.
      – Арт, нам с тобой очень легко работать в одной команде. Мы оба гетеросексуальны.
      – Я забыл, о чем ты меня просила, – сказал он, пытаясь схватить ее за блузку.
      Вместо блузки его пальцы ухватили грудь Мэри. Арт тут же отдернул руку.
      – Я запомнил все, кроме одной детали. А ты преуспела, возбудив меня так быстро, я просто поражен. Наверное, ты получишь все, что хочешь, получишь раньше, чем мы поедем обратно. Все и даже больше. Ну а теперь мы можем, наконец, остановить этого безумца?
      – Нет проблем. Я просто хочу убедиться, что ты не передумаешь. – И Мэри сомкнула пальцы на возбужденном пенисе Арта.
      – Мэри! Предупреждаю, мы попадем в аварию.
      – Хочу, чтобы ты забыл, что я говорила насчет Дженнифер. С этим проблем не будет. Я поговорила с Джеком о ней, и он сказал, что она слишком безобразная. Джек поворачивает ее лицом к себе только в темноте.
      – Парень в грузовике кончает.
      – Неужели?
      – Как он может одновременно мастурбировать и управлять этой махиной?
      – Я полагаю, он талантливый или отчаянный. Не обращай внимания на то, чем я занимаюсь. Я только хочу убедиться, что нам не придется терять время, когда доберемся до того места, куда мы направляемся.
      – У тебя нет никаких доказательств, что Джек спит с Джен.
      – У меня есть доказательства. Я говорила тебе об этом несколько недель назад. Тогда это имело значение, а сейчас уже нет.
      – Я думал, ты боялась, что это каким-то образом повредит шоу.
      – Что ж, я ошиблась на сей счет. Но я не ошиблась, переживая относительно его страстного увлечения Полли. Вот кто представляет реальную угрозу. Джек из-за нее старается выжить меня. Он тоже спит с ней, но помалкивает об этом. Ты бы видел его после этого звонка! Джек был в бешенстве.
      – Ты все-таки довела парня из грузовика до оргазма, он отстает.
      Мэри снова помахала водителю ручкой и послала воздушный поцелуй.
      – Мое первое доброе дело за этот день. Надо было видеть, как преобразился Джек после их звонка сегодня утром. Он стал похож на кролика. Мне не жалко сил, потраченных на это бесцветное ничтожество. Но я не хочу, чтобы Полли вынудила его выгнать меня из шоу.
      – Зачем ей это?
      – Затем, что она хочет все прибрать к рукам. Джек говорил ей, что я ему не нужна, что в основе шоу лежат его ум и талант, а также его деньги.
      – Это шоу и для меня дело чрезвычайной важности, – сказал Арт.
      Он накрыл ладонью руку Мэри, сжал ее и содрогнулся при этом.
      – Нам с Джен дорог «Дом Полли». Нам никогда раньше не было так хорошо.
      – Ты имеешь б виду, что тебе никогда не было так хорошо до того, как появилась я, – заметила Мэри; она снова сжала в кулак руку, находящуюся в штанах Арта. – Когда я сказала тебе, что надо избавиться от Дженнифер, ты пообещал, что сделаешь это.
      «Мерседес» постепенно снижал скорость. Арт плавно повернул на низкоскоростную полосу. Грузовик теперь ехал сзади по широкой обочине.
      – Я согласился, поскольку ты пригрозила, что расскажешь о нас Джеку, если я этого не сделаю.
      – А ты подумал, как ты будешь играть без своей безобразной партнерши?
      – Нет, не подумал. – Арт прижал локти к бокам. – Я намеревался сказать Джен, чтобы она держалась подальше от Джека. Потом собирался убедить тебя, что заставлю ее держаться подальше. Я ведь смогу это сделать, Мэри. Джен не стала бы ничего предпринимать, лишь бы не упустить такую благоприятную возможность.
      Мэри изо всех сил сдавила плоть Арта.
      – Ты неисправимый лгун! Я не могу доверять тебе.
      Арт с трудом оторвал ее руку. Он выламывал ей пальцы, пока она не закричала от боли.
      – Разве ты забыла? Я уже говорил тебе, что последнее слово останется за мной. И я уже показал тебе, на что способен. О Джен не стоит беспокоиться, говорю тебе. Неужели ты даже не подумала о том, что я могу как-то повлиять на свою сестру? Что я могу заставить ее? Неужели ты не понимаешь, что можно предоставить это дело мне?
      От боли у Мэри потекли слезы.
      – Я ни на кого ничего не перекладываю. Это большая ошибка – перекладывать важные дела на других. Мне тяжело достался этот урок, ценой больших потерь.
      Арт отпустил ее пальцы и свернул с шоссе на дорогу, проходящую через ровную пахотную землю.
      – Будем считать это новым уроком, хорошо? Забудь про Джен. Отныне она не будет нам мешать. Если у тебя есть какое-то чувство к Джеку, ты должна перебороть его и разрешить ему трахать Джен. Тем больше твоей любви достанется мне.
      Лицо Мэри просияло от удовольствия. Арт никогда раньше не говорил ни слова о том, что по-настоящему хочет ее.
      – Хорошо. Все будет так, как ты скажешь. По отношению к ней. Но остальное должно быть сделано по моему плану.
      – Выбросим старую навязчивую идею, получим новую? Теперь ты будешь переживать по поводу Полли.
      – Я не переживаю.
      Арт осторожно вел автомобиль между высоким кустарником, окаймляющим грязную дорогу. Он ехал очень медленно.
      – Куда мы направляемся? – спросила Мэри.
      – Не важно. Договаривай до конца. Что мне делать?
      – Мы ни в чем не уступаем Полли. Люди приходят и продвигаются вверх по служебной лестнице. Так происходит всегда.
      – Только не в том случае, когда шоу специально делается для одного человека.
      – Но она не так уж и хороша.
      Арт фыркнул в ответ:
      – Каждый ребенок знает, что она великолепна.
      – Полли собралась отдохнуть от шоу. Мы, конечно, все будем этим очень огорчены, но зато приобретем некоторый опыт, узнаем, как поступать в тех случаях, когда нам говорят «до свидания».
      – Разве мы с тобой не сделали то же самое?
      – Но не таким способом. – Мэри осмотрелась. – Мы доехали до конца дороги.
      Низкорослые деревья своими ветвями образовали свод над автомобилем, а впереди дорога переходила в узкую тропинку.
      – Разве здесь плохо? Мне нравятся такие места, как это. Ты оказываешься как бы отрезанным от остального мира. – Арт остановился и выключил зажигание. – Чертовски сексуальная обстановка.
      Мэри наклонилась и отстегнула ремень безопасности.
      – Обещай мне, Арт… – Она выгнула спину и сняла блузку.
      Арт впился зубами в ее грудь, и Мэри пронзительно вскрикнула в непритворном сексуальном экстазе.
      – А ты склонен к насилию, – заметила она.
      – Да, склонен, насилие возбуждает меня. Поэтому мы и составляем прекрасную пару, нам нравятся такие вещи. Что я должен пообещать тебе? – Арт приподнял юбчонку Мэри до уровня талии и крепко шлепнул ее по заднице.
      Мэри безуспешно пыталась схватить руку Арта, одновременно упираясь грудями ему в лицо.
      – Ты должен помочь мне получить то, чего я хочу. После этого я позабочусь о тебе, Арчи. Я буду всегда заботиться о тебе, давай снимай брюки.
      Арту потребовалось довольно много времени, чтобы расстегнуть ремень и спустить брюки ниже колен.
      – Красавец, – заметила Мэри, имея в виду его огромный член.
      Это было еще одним обстоятельством, надолго привязавшим ее к Арту. «Обстоятельство» было огромным и широким на конце. Мэри перекинула ногу через бедра Арта и начала покачиваться, позволяя его «озорнику» тереться о ее плоть, пока она не стала совсем влажной.
      – Однажды, когда Полли отправилась погулять, и мы все очень огорчились, тетушка Мэри собралась вписать свое имя в историю и помочь детям понять, как устроен мир.
      Арт криво усмехнулся:
      – Ты не подумала, что у спонсоров, возможно, найдется, что сказать по этому поводу оставленным на произвол судьбы малышам?
      – Давай! – Мэри приняла удобную позу и стала опускаться вниз – так, чтобы пенис Арта проник в ее плоть.
      Их волосы на интимных местах соприкоснулись, и Арт издал страстный крик. Мэри же принялась подниматься и опускаться, снова и снова.
      – Я собираюсь позаботиться о нас с тобой, оставаясь с Джеком. А Джек пусть продолжает игры с твоей сестрой, если хочет. Это даст мне дополнительные козыри: я смогу держать его под контролем. Он не рискнет пожертвовать мной, зная, что кое-какая информация может просочиться в газеты. Информация о том, что он трахает женщину, на которую боится взглянуть при свете. Думаю, эти сведения будут скверно восприняты некоторыми родителями. Хотя, конечно, не всеми…
      – Помолчи, – пробормотал Арт, удерживая зубами ее груди.
      – Просто дай мне слово, и я замолчу, – сказала Мэри с довольным выражением на лице. – Ты должен выяснить, куда она уехала, и убедиться, что она не вернется обратно.
      Глаза Арта расширились.
      – Что… Что это значит?
      Мэри улыбнулась:
      – Мы должны поведать детям Америки о смерти. А ты просто убедишься, что с Полли произошел несчастный случай со смертельным исходом.
      – Сумасшедшая, – пробормотал Арт и вскрикнул в экстазе. – Ты проклятая сумасбродка. А кого тогда по твоему желанию я должен убить на следующей неделе? Свою мать?
      Мэри в оргазме раскинула руки и затрепетала, ее груди подпрыгивали перед глазами Арта.
      – Не будь ослом, любимый, – промолвила она, испустив стон облегчения. – Только одна Полли стоит у меня на пути, и ты знаешь, что у тебя никогда не было матери.

      Нэсти не разгонял свой «порше», он следовал за блестящим серебристым трейлером, в котором ехали Дасти и Бобби; все они направлялись в небольшой городок Паст-Пик, расположенный в предгорьях Каскадных гор. Полли, сидевшая в «порше», только изредка бросала взгляды на красивые пейзажи. Все остальное время она смотрела на кативший впереди трейлер. Нэсти такое положение устраивало, поскольку он мог постоянно держать машину Дасти в поле зрения. Он по-прежнему считал, что на каждом километре пути их подстерегала опасность.
      – Здесь ничего не изменилось, – сказал Нэсти, когда они проезжали через центр города.
      Заброшенная железнодорожная станция находилась по левую сторону дороги, а ряд специализированных магазинов и деловых контор – по правую.
      – Уютный городок, в котором живут прекрасные люди, и все здесь самое лучшее. Тебе с Бобби надо приехать сюда, когда вам можно будет свободно побродить по улицам.
      Сердце Полли скова сжалось. Ее жизнь стала похожа на серию коротких счастливых мгновений на фоне одного бесконечно растянутого и ужасного эпизода.
      – Вон там работала Финикс. – Нэсти указал на фасады магазинов. – Самый известный бар и ресторанчик на Западе – «За поворотом».
      Когда они проезжали мимо, Полли заметила вывеску.
      – Финикс – это жена Романа? Я думала, она юрист.
      – Да, юрист, но без практики. Она должна была как-то жить, а здесь юристы почти не нужны.
      – А почему она поселилась в месте, где так трудно найти работу?
      Нэсти посмотрел в зеркало заднего вида, он сделал это в тысячу первый раз с того момента, как они покинули Киркленд.
      – Это целая история. Ей нужно было отдохнуть. Трейлер Дасти проезжал около этого ресторана и загорелся. – Нэсти улыбнулся. – К счастью, я успел потушить огонь раньше, чем мы взлетели на воздух.
      – Как…
      – Это другая история, – перебил Нэсти. – Я расскажу тебе ее позже. До «Красавицы Розы» – коттеджа Розы Смазерс – осталось около трех миль.
      – Роман и Финикс вроде бы обязаны Дасти больше чем жизнью, правда? – спросила Полли.
      – Он своего рода живая легенда для них.
      Нэсти снова засмеялся:
      – Дасти выглядит очень мужественно, как настоящий жестокий великан-людоед. Но он до безумия любит детей. У Романа и Финикс две девочки, Джулия и Марта. Роман и Финикс очень довольны, что Дасти является приемным дедушкой их дочурок.
      – Бобби тоже очень любит Дасти.
      – Да – Мне кажется, тебя он немного побаивается.
      – Перестанет, когда поймет, что я приятный… как зефир.
      Полли невольно рассмеялась:
      – Зефир? – Настроение ее заметно улучшилось.
      – Расспроси кого-нибудь, кто долго меня знает, – притворно обиделся Нэсти. – Они скажут тебе, что Нэсти Гнус звучит, конечно, резковато, но не соответствует действительности. А на самом деле я как зефир. Спроси, например, у Дасти.
      – Может быть, мне лучше спросить еще у кого-нибудь, кто тоже давно знаком с тобой, но так и не стал твоим компаньоном?
      – Может быть. – Серебристый трейлер свернул направо, на узкую дорогу.
      Нэсти повернул за ним следом.
      – Я все-таки собираюсь поговорить с Бобби, я твердо решил это сделать после всего, что произошло вчера ночью.
      Полли зевнула.
      – Зефир и король молчания. Думаю, что Бобби единственный среди нас, кто вчера всю ночь проспал. Я все еще переживаю за Белинду и Фестуса. Бедная Белинда, она действительно страдает.
      – Вполне вероятно, что меня столкнул в озеро Фестус, – предположила Полли. – Он может быть тем человеком, который напал на меня. Хоть Фестус внешне и не производит угрожающего впечатления, но он, возможно, из тех высоких и жилистых мужчин, которые иногда отличаются большой физической силой.
      – Да, возможно.
      Трейлер въехал в открытые белые ворота, за которыми начинался широкий проезд. Когда «порше» заезжал в те же ворота, Полли прочитала надпись на железной створке: «Красавица Роза».
      – Название – как у какого-нибудь особняка на Юге, – заметила она.
      – Или соответствует внешности хозяйки, – с улыбкой сказал Нэсти. – Роза действительно родом из южных штатов. Юг стал отцом для нее – папой, как она его называет. Роза настоящее дитя Юга, он дал ей все, кроме уверенности в себе. Она очень красивая и очень одинокая женщина. Но Роза любит людей, она будет заботиться о тебе. Не подумай, что я шучу, она действительно будет о вас заботиться.
      Полли не очень-то хотелось, чтобы кто-нибудь о ней заботился, даже если эту заботу проявит очень красивая и великодушная женщина.
      – Может, мы перестраховались? Если все это – дело рук Фестуса, то полиция должна выследить его и поймать. Может, все закончилось?
      – Дорогая, мне хотелось бы верить, что я и впрямь перестраховался. Но до тех пор, пока я в этом не уверен, позволь мне действовать по моему плану. Хорошо?
      Доводы Полли никак не поколебали решения Нэсти.
      – Хорошо, – согласилась она. – Но я не смогу отсутствовать слишком долго, и еще я должна позвонить Джеку и предупредить его, а также мою маму и Фаб.
      – Я позвонил Джеку сегодня утром, когда мы приехали из полицейского участка.
      Полли вздрогнула.
      – Ты позвонил ему?
      – Да. И сказал, что мы вместе уедем из города на несколько дней.
      – Ксавье!
      Нэсти щелкнул жевательной резинкой, и Полли услышала стук его зубов.
      – Мы приехали, – сказал он.
      Полли взглянула на чудесный двухэтажный белый дом, полностью выстроенный в стиле южных особняков – от колонн до экстравагантной веранды, – и снова переключила внимание на Нэсти. С яростью в голосе она спросила:
      – Ты сказал Джеку Спиннелу, что мы с тобой уезжаем вместе. Ты так и сказал – «уезжаем вместе»?
      – Он, может быть, и предположил что-нибудь… непристойное. Я сказал ему, что у тебя возникли кое-какие проблемы, в которых нам надо разобраться. Если он предположил что-то другое, то ты не можешь обвинять в этом меня. Не моя вина, если у него мозги так устроены.
      Полли прищурилась. Иногда Нэсти был настолько проницателен, что, казалось, читал ее мысли.
      – Давай войдем в дом. Роза, наверное, уже протерла дыры в своих бесценных коврах, ожидая нас.
      – Конечно, Джек сделал определенный вывод из того, что ты сказал ему. Все в нашей группе теперь подумают, что я… Хорошо, пусть думают.
      – Подумают, что ты живешь со мной? – спросил Нэсти с улыбкой. – Что ж, возможно, это удобное прикрытие. Я все еще полагаю, что кто-то постарается разыскать нас. Когда они объявятся, я буду наготове, а потом мы оба сможем спать спокойно. – Улыбка словно порхала на его удивительном лице.
      «Даже если сказать Нэсти, что он поступает недальновидно, вряд ли это заставит его изменить решение», – подумала Полли.
      – Как только устроюсь, позвоню маме, – сказала она.
      – Не стоит.
      – Я позвоню маме и Фаб, если ты не хочешь, чтобы они побежали в полицию и сообщили о моем исчезновении. Если я попрошу их молчать, чтобы не навредить мне и Бобби, то они будут молчать. Нэсти, они никому ничего не расскажут, даже если у них будут выдирать ногти.
      Нэсти наклонился, вытащил ключи и сунул их в карман своих джинсов.
      – Необходимо держать свой нос подальше от тех дешевых триллеров, которые ты, очевидно, читаешь. Выдирание ногтей? Надо купить тебе несколько хороших романов. – Очередная улыбка Нэсти была самой блестящей из всех его улыбок, которые она видела за время их знакомства. – Хорошие романы помогут тебе понять, что в твоей жизни обязательно должен присутствовать настоящий мужчина. Ты, конечно, права насчет Венеры и Фабиолы. Позвони им, но сначала давай подумаем, что ты им скажешь.
      Полли вылезла из машины и сразу же увидела невысокую женщину с пышной грудью и кудрявыми белокурыми волосами, стянутыми в хвост. Женщина поспешно спускалась по ступенькам парадной лестницы. Бобби стоял в стороне и держал за ошейник Спайка, Дасти же с явным наслаждением погрузился в распростертые объятия.
      – Это Роза? – смутившись, спросила Полли.
      – О Боже, конечно, нет, – ответил Нэсти. – Это Нелли, замечательная женщина. Содержит «Дешевые стрижки» в Паст-Пике. Как я догадываюсь, это салон красоты.
      – Ей нравится Дасти?
      – Она нравится Дасти. Пойдем.
      Нэсти взял Полли за руку. Поравнявшись с Бобби, он положил ему ладонь на затылок и сказал:
      – Тебе будет очень весело, Бобби, здесь есть даже ветряная мельница.
      – Дасти сказал, что мы будем ловить рыбу! – воскликнул Бобби. – Он еще говорил, что здесь можно поймать вот такую рыбину. – И Бобби развел свои руки так широко, как только мог.
      – Да ну? – Улыбка Нэсти сменилась деланной озабоченностью. – Он, случайно, не сказал, что научит тебя бороться с гризли?
      – Нэсти! – воскликнула Полли, толкая его в бок.
      Бобби посмотрел на нее и сказал:
      – Все нормально, мама. Я понимаю, когда со мной шутят.
      Дасти и Нелли ждали их на веранде. Нелли вздохнула, посмотрев на Нэсти:
      – Все та же старая история. Лучших всегда разбирают раньше, чем они добираются до меня. – Недовольная гримаса на лице Нелли невольно внушила Полли симпатию к этой женщине.
      Но крепкие объятия, в которые она заключила Нэсти, вызвали у Полли противоречивые чувства. Неохотно отпустив его, Нелли сказала:
      – Роза сейчас… Впрочем, Роза – это Роза. Она щебечет с тех пор, как позвонил Дасти и сказал, что вы приедете. Я провожу с ней все свое свободное время, особенно когда здесь нет, Трейси. Ты помнишь Трейси? Пурпурный ротик? Носик пуговкой? Дочь дока Мартенса? Мне она напоминает девушку с этикетки шампуня.
      – Я плохо помню ее, – проговорил Нэсти таким вежливым тоном, что Полли вытянула шею, чтобы увидеть его лицо.
      – Роза платит ей больше и считает, что у Трейси богатая фантазия. Ты знаешь, что Роза любит наблюдать мир как бы со стороны. Трейси обычно живет здесь, но сейчас она в Сиэтле, уехала на недельку навестить свою маму, поэтому я и остаюсь тут на ночь, чтобы составить Розе компанию.
      Дасти уже прошел в дом. Оставив Спайка на веранде, они тоже последовали за ним.
      – Как Морт и Зельда? – спросил Нэсти и пояснил для Полли: – Они хозяева той закусочной, которую я тебе показывал.
      – Прекрасно, – ответила Нелли. Она провела их в просторную гостиную, наполненную ароматом прекрасных роз, стоявших во всех вазах и кувшинах. – Роза, вот они. Как, по-твоему, разве Нэсти не выглядит так, что его хочется съесть?
      Полли, заметив, как покраснел Нэсти, удержалась от улыбки.
      Хозяйка, красивая белокурая женщина, поднялась с мягкого дивана, обитого парчой с розами. Такая же парча украшала кушетку, три стула и кресло перед окном, расположенным в глубокой нише. Маленькие розы буйствовали и на роскошных портьерах, они взбирались к потолку и по плотным обоям.
      Зрелище было захватывающим… и изящно-напыщенным. Эпитет «изящная пышность» давал довольно точное представление как о самой Розе Смазерс, так и о ее доме.
      Роза прижимала к груди журнал.
      – Вот вы и приехали, – сказала она. – Я точно знала, что вы приедете. Слово джентльмена есть слово джентльмена, а вы оба, конечно же, джентльмены. Мой отец научил меня, как распознать джентльмена, если я увижу его. И даму тоже. – Роза ласково улыбнулась Полли.
      – Роза, ты прекрасно выглядишь! – воскликнул Нэсти, вновь удивив Полли своей изысканной учтивостью. – Тебе так идет этот синий цвет.
      – Ты так думаешь? – Роза чуть наклонилась, и от этого движения всколыхнулась ее длинная шифоновая юбка, разукрашенная в синий цвет двух различных оттенков.
      Атласная тесьма обрамляла воротничок хорошо подогнанного по фигуре шелкового жакета. На ногах у нее были атласные туфли, тоже синего цвета, а в ушах – огромные серьги с синими камнями.
      Полли почувствовала некоторую неловкость. Хотя она и не смотрела на часы, но знала, что сейчас не больше половины девятого утра. Роза же выглядела так, словно готовилась пойти на званый вечер, или в театр, или на президентский бал.
      – Она выглядит как картинка, правда? – спросила Нелли, она, очевидно, привыкла к непринужденной манере общения.
      – Да, как картинка, – согласился Дасти, уставившись на Розу с нескрываемым восхищением. – Она всегда так выглядит.
      – И все же это совсем не так, – сказала Роза, передавая журнал Полли. – Может, вы сможете помочь мне выбрать что-нибудь по-настоящему модное, пока будете гостить здесь. Вы знаете, я совсем в этом не разбираюсь.
      Полли взяла журнал и увидела, что это каталог товаров. Она нашла в нем точно такую же модель с доминирующим синим цветом, какая сейчас была на Розе. Даже серьги и туфли были такими же. И белокурые волосы модели были перевязаны тонкой синей ленточкой точно так же, как у Розы.
      Роза купила весь ансамбль и скопировала даже прическу. Полли вернула каталог.
      – Вы выглядите лучше, чем модель, – сказала она, отчетливо выговаривая каждое слово. Стопка каталогов была сложена рядом с диваном, еще одна стопка возвышалась до подлокотника на одном из стульев.
      – Нам же нужно разместить гостей, – засуетилась Нелли. – Что же я стою и не показываю им их комнаты?
      Тревога парикмахерши не нуждалась в объяснении. Она боялась, что Полли обратит внимание на очевидные вещи: Роза Смазерс была, конечно, очаровательной женщиной, но со странностями, и она жила в своем собственном замкнутом мирке.
      – Зачем, Нелли? – сказала Роза. – Я знаю, они устали, дорогая, но ничего не хочу слышать, пока они не присядут и не выпьют со мной чаю. Потом они смогут заняться делами. Рассаживайтесь, пожалуйста. Как зовут вашего мальчика, а, Полли?
      Бобби, который ничем не проявил себя при этом знакомстве, разве что продемонстрировал свою привычную робость, вытерпел поцелуй Розы в щеку. При этом он ограничился только тем, что наморщил нос.
      – Мой пес остался на улице, – заявил он. – Его зовут Спайк.
      – Пожалуйста, пусть заходит, – сказала Роза. – Нелли, дорогая, позаботься, чтобы Спайк тоже получил все, что он захочет.
      Нэсти, как всегда, застыл без движения; в его неподвижной позе чувствовалась настороженность. Он пристально посмотрел на Розу, и печаль, которую, как показалось Полли, она заметила в его глазах, передалась и ей. Он беспокоился о Розе Смазерс так, как одни добрые люди должны беспокоиться о других добрых людях. Нэсти, очевидно, сожалел о том, что такая красивая и обаятельная женщина так плохо приспособлена к жизни.
      – Я должен вернуться, – излишне громко заявил Дасти. – Надо открыть наш с Нэсти магазин, Роза. Тот, который ты никак не приедешь посмотреть.
      Роза взмахнула рукой:
      – Я обязательно приеду на днях. В последнее время я была так занята! Ты же знаешь, как я занята, Дасти. Каждый день звонит Финикс, спасибо ей за доброе сердце. И я разговариваю с девочками.
      – Эй, Даст! – Возглас Нэсти заставил Полли вздрогнуть. – Забери к себе Семерку, хорошо? Покорми ее. Она плохо себя чувствует, когда меня нет рядом.
      – Хорошо, я накормлю ее.
      – Семерка – это кошка Нэсти, – сказала Роза, усаживаясь на скамейку перед белым роялем. – Кошки любят Нэсти. Если кошки любят кого-то, то это означает, что он хороший человек. Кошки и все остальные животные. Ты поскорее возвращайся, Дасти. Ты слышишь меня?
      – Я слышу тебя, Роза, – ответил Дасти. – Не провожай меня, Нелли. Я присмотрю за Семеркой. Надеюсь, ты не захочешь, чтобы я приглядывал также за твоей проклятой… Я хочу сказать, твоим судном, Нэсти.
      – Это было бы очень мило с твоей стороны.
      – Да уж, мило, – усмехнулся Дасти. – Не беспокойся об этой проклятой… Я хочу сказать, не переживай за свое огромное и ужасно дорогое судно. Сколько раз говорил ему: «Ты не должен думать ни о чем, кроме как об интересах правительства Соединенных Штатов да об Ай-би-эс – предмете этих интересов»! Так нет же, он все равно переживает за свою глупую… я хотел сказать, за эту облезлую и неблагодарную кошку.
      – Не торопись, когда поедешь домой, – сказал Нэсти.
      Он приблизился к Полли и тихо сказал:
      – Дасти своими речами всегда производит впечатление на детей и на Розу.
      Дасти задержался у порога. Обернувшись, он пристально посмотрел на Полли:
      – Я кое-что приготовил для твоей мамочки. Потому что она выручила меня однажды. Ты должна взглянуть на этот подарок до моего отъезда и честно сказать мне, понравится он ей или нет. У меня нет большого опыта в выборе подарков.
      – Кроме подарков для детей, – пробормотал Нэсти, взглянув на Полли. – Прошу тебя, заглядывай иногда в детскую комнату.
      Полли едва заметно улыбнулась и, извинившись, с чувством облегчения вышла из дома на веранду, где ярко светило солнце.
      – Это не ее вина, – сказал Дасти, остановившись внизу, у лестницы. – Отец прятал Розу. Как мы поняли, ее мать связалась с каким-то мужчиной, когда Роза была еще совсем ребенком, а ее отец так и не смог этого пережить. У него, возможно, было какое-то старомодное представление о том, что детям передаются дурные черты характера их родителей.
      – Некоторые точно передаются.
      – Да, но не всегда. Поэтому надо предоставлять людям возможность жить своей собственной жизнью.
      – Роза еще молодая. Может быть, она изменится.
      Дасти нахмурился:
      – Роза не так молода, как кажется. По крайней мере, я так считаю. Кроме того, она счастлива. Может быть, ей надо позволить жить так, как она живет сейчас. Многие соседи думают так же. Роза готова все сделать для друга. Возможно, нам надо молиться, чтобы больше встречалось таких людей, как Роза Смазерс. Во всяком случае, я не специалист в таких вопросах.
      – Вы уверены, что это не слишком тяжело для нее? Принять меня с Бобби?
      – Посмотри на ее лицо, посмотри, как улыбаются ее карие глаза. Роза не захочет, чтобы вы уезжали насовсем. Она заставит тебя дать обещание возвращаться сюда и навещать ее, и ты будешь это делать. Запомни, что я говорю тебе: ты вернешься и навестишь Розу. Все так поступают.
      Все еще испытывая неловкость, Полли пожала плечами. Она направилась к трейлеру, но Дасти остановил ее, положив свою пораженную артритом руку ей на локоть.
      – Это был только предлог, – сказал он. – То, что я сказал тебе о подарке для Венеры.
      Полли повернула обратно.
      – То-то я удивилась этому подарку. Особенно когда вы сказали, что мама что-то сделала для вас. Я не могла сообразить, что именно она сделала.
      – Я попросил ее кое-что сделать для меня в скором времени. – Полли никак не ожидала, что Дасти будет защищать ее мать. – Она хорошая женщина, твоя мама, великодушная, непосредственная. Многие люди тратят кучу времени на раздумья, прежде чем что-нибудь сделают для других. А некоторые никогда ничего не делают. Думаю, что когда вернусь в Киркленд, то сразу подыщу что-нибудь для Венеры. Такая женщина, как она, заслуживает некоторого внимания к себе.
      Второй раз за это утро Полли почувствовала, что она ничего не понимает.
      – Я уверена, мама будет очень вам признательна. Так зачем все же вы вытащили меня из дома?
      Дасти нахмурился.
      – Конечно, на то есть причина. Разве стал бы я обманывать всех, если бы не было причины?
      – Конечно, нет. – Полли ждала ответа. Но Дасти упорно молчал. Тогда Полли спросила: – А что такое Ай-би-эс?
      Дасти снова нахмурился.
      – Почему ты задаешь такой глупый вопрос? Чтобы посмеяться?
      – Нет, потому что вы упомянули эту аббревиатуру, – сказала Полли. – Ай-би-эс – предмет интересов правительства Соединенных Штатов. Вы сказали…
      – Все правильно, я так сказал. Я просто хотел убедиться, что ты услышала именно то, что я сказал. Это термин военно-морского флота. Ай-би-эс – надувная лодка малая. Обычное сокращение у десантников.
      – Понимаю… – протянула Полли, хотя так ничего и не поняла.
      – Г-м-м.
      Полли откашлялась и заметила:
      – Хороший трейлер.
      – Г-м-м.
      – Нэсти говорил, что однажды он горел.
      – Глупо, – сказал Дасти, продолжая хмуриться. – Глупая шутка. Хорошо, что Нэсти не замешкался. Он всегда был проворным. Нэсти и Роман – лучшие парни из всех, кого я подготовил за все время службы.
      Полли вопросительно подняла брови. Дасти чуть покраснел.
      – Я тренировал их. Офицеры-десантники всегда готовятся военнослужащими рядового и сержантского состава. Это незыблемое правило для всех специальных подразделений.
      Дружба этих мужчин вызывала у Полли странную ревность. Сколько же доброты и сердечности было у каждого из них, если этих чувств хватало еще и на женщин! По старой привычке, чтобы скрыть свои эмоции, Полли уставилась на свои теннисные туфли.
      – Мне пора ехать.
      – Да, конечно. Спасибо, что помогли отвезти нас. Очень хорошо, что Бобби ехал с вами. Он бы замучил меня вопросами.
      – Хороший мальчик, – сказал Дасти. – Ему нужно, чтобы рядом был мужчина.
      – Детям нужен отец, – машинально кивнула Полли.
      – Извините за нескромность, но я думаю, что его отец поступил непорядочно.
      – Не надо извиняться, – сказала Полли. – Сэм просто неудачник, он всегда был неудачником. Я даже не хочу его видеть рядом с Бобби.
      – Нэсти уж точно не даст ему такой возможности, – произнес Дасти. – Вот о чем я и хотел поговорить с тобой.
      Полли внимательно посмотрела на него:
      – О Бобби?
      – О Нэсти, он очень дорог мне.
      – Я понимаю.
      – Разве? – Дасти словно сверлил ее своими прищуренными глазами. – Я удивлен, что ты это понимаешь. Кто он для тебя?
      Полли судорожно сглотнула.
      – Просто мужчина? Или нечто большее? – допытывался Дасти.
      – Мы… – Она не ожидала ничего подобного от Дасти Миллера. – Прошло слишком мало времени, чтобы узнать друг друга получше…
      – Думаю, что времени у вас было достаточно. Я доверяю инстинктам в минуты опасности. Так же поступает и Нэсти, он полагается на собственные силы. Уверен, что этого он тебе не говорил.
      – Нет.
      – Нет? И не должен был говорить. Но я это знаю. Теперь он чувствует себя превосходно. Я даже скажу тебе: он – из элиты флота. Он и Роман – лучшие из лучших. Наша страна должна гордиться такими мужчинами.
      Полли посмотрела на Дасти и сказала:
      – И такими, как вы.
      Дасти отмахнулся:
      – Речь не обо мне. Я спросил, кем Нэсти является для тебя!
      Полли прижала пальцы к вискам, но даже свежий утренний воздух не помог ей собраться с мыслями.
      – Я еще не поняла этого до конца.
      – Ты все уже поняла. Либо он нужен тебе, либо нет.
      – Это он попросил вас переговорить со мной?
      – Он убьет меня, если узнает, о чем я говорю с тобой. Убьет.
      Полли удивилась: как она вообще может говорить с Дасти о своих опасениях, зная о том, что Нэсти убивал людей? Сможет ли Дасти понять, почему она боится связывать свою жизнь и жизнь своего сына с таким человеком?
      – Я все-таки хочу знать, – настаивал Дасти.
      – Почему? Мы оба взрослые люди. И вы должны позволить нам самим решать, как нам быть, Дасти.
      Дасти переступил с ноги на ногу.
      – Я поклялся себе, что буду всегда заботиться о Нэсти и Романе, если им потребуется моя помощь.
      – Вы очень преданный друг.
      – Так же, как и они. Так же, как и Нэсти. Поэтому он и закончил свою карьеру в южноамериканских джунглях, валяясь при смерти с простреленной щиколоткой.
      – Я не собираюсь делать ничего такого, что может повредить Нэсти. Я… я очень переживаю за него.
      Дасти снова пристально посмотрел на Полли:
      – Переживаешь?
      – Да. Да, я переживаю за Нэсти.
      Прошло несколько секунд, прежде чем Дасти сказал:
      – Я ожидал услышать от тебя больше. Нэсти рассказал мне по секрету, как он признался тебе в том, что мог бы… ну да ладно, в том, что любит тебя.
      Полли почувствовала, что обливается потом. Она испытывала неловкость и вместе с тем была возбуждена.
      – Да, он сказал мне об этом. Нэсти также сказал впоследствии, что он поторопился. Я думаю…
      – Я не считаю, что Нэсти поторопился. Он только попытался немножко отступить, поскольку боялся, что может испугать тебя таким напором. Нэсти рассказал мне и об этом тоже.
      – Дасти, я думаю, что если Нэсти узнает о нашем разговоре, то ему это вряд ли понравится.
      – В любом случае нам надо было поговорить. И еще. Прежде чем уехать, я скажу тебе о том, что он пытается скрыть. У меня, конечно, небольшой опыт в делах такого рода, но чувствую, что я прав. Не обижай его.
      Полли взглянула на дом.
      – Я не могу обидеть его. Таких мужчин, как Ксавье Феррите, трудно обидеть.
      – Но можно. Особенно когда они о чем-то молчат. Например, о своей любви к женщине, которая не отвечает взаимностью.
      – Дасти…
      Он пристально посмотрел на нее, взглядом заставив замолчать.
      – Нет, сначала выслушай, что я скажу тебе. Такого мужчину, как Нэсти, можно обидеть надолго, особенно если это сделает женщина. Единственная, в которую он позволил себе влюбиться. Не позволяй ему зайти еще дальше, если ты не готова к тому, о чем я говорил. У таких мужчин, как Нэсти Феррито, в жизни только один принцип – «все или ничего». Он привык открыто ненавидеть – так его учили, к тому же это у него в крови. Нэсти так же будет поступать и в любви.
      Полли захотелось присесть – она почувствовала слабость в ногах.
      – Если ты не сможешь это принять, – продолжал Дасти, – то лучше сейчас скажи ему, чтобы он оставил тебя.

      – Никаких новых хозяек! – воскликнул Джек.
      Это был самый простой способ поставить Мэри на место, не привлекая к себе излишнего внимания.
      Но Мэри начала танцевать, что-то напевая себе под нос и вращая головой, так что ее волосы развевались за плечами. Она плавно покачивала бедрами и с видом телезвезды прохаживалась между выключенными камерами. Съемочная группа в полдень была отправлена по домам после скандала, который устроили Арт и Дженнифер Лоудер, отказавшись продолжать работу.
      Гэвин хлопал в ладоши в такт движениям Мэри и смеялся.
      – Вы должны заметить, что она талантлива, Джек! – воскликнул он.
      – Ты, возможно, и будешь иметь успех в ресторанах Лос-Анджелеса, – сказал Джек, приготовившись к тому, что Мэри придет в ярость от его слов, но не слишком переживая по этому поводу. – Но если ты попытаешься использовать свои таланта у нас, то поймешь: от тебя потребуется не только умение танцевать. В свое время ты, наверное, много танцевала в ресторанах, не правда ли, милая Мэри?
      Она погрозила ему пальцем, продолжая танцевать. Вскоре к ней присоединился и Арт, приехавший через два часа после ссоры с Джен в «мерседесе» Джека. Однако Мэри извинилась перед пришедшим к ней на помощь Артом, сказав, что ей пора уезжать.
      – Разве мы не можем потанцевать здесь вместе? – Арт ударил кулаком по козлам, на которых стояли подставки. – Послушайте, мы же должны отработать свое время.
      Мэри покраснела и остановилась.
      – Мы не можем тратить время впустую, дорогой. Я повторяю: завтра у нас должна быть новая ведущая – это я. Полли же больна. А мы всегда так гордимся своими жизненными темами, вот давайте и подкинем им настоящую жизненную тему. Полли заболела, мы все переживаем за нее, но продолжаем дело.
      – Ни за что, – сказал Джек.
      Мэри уже не в первый раз заявляла о своих амбициях, о праве позировать перед камерой.
      – Забудь об этом и больше не вспоминай. А теперь вернемся к нашим делам, дорогая, нам нужно поработать над перспективными темами.
      Переодевшись в свой обычный наряд, Арт подошел к Джеку со стороны раздевалок.
      – Извини за то, что случилось, – пробормотал он, досадуя на самого себя за то, что его угораздило появиться на студии вместе с Мэри.
      – Хорошо, – сказал Джек.
      Теперь он точно знал, что Мэри спит с этим парнем. Если у него оставались какие-то сомнения, то их утреннее появление, явно обдуманное заранее, развеяло эти сомнения.
      – У нас маленькая команда, я специально создал ее такой.
      – Ты создал? А тебе никто не помогал?
      Джек проигнорировал это замечание подошедшей Мэри:
      – Я хотел создать команду близких друзей.
      – О, мы близкие друзья, – сказал Гэвин, ни на кого не взглянув. – Мы близкие друзья? Да, да, мы такие близкие друзья… – пропел он, дирижируя кисточкой.
      – Полли выбрала неудачное время для отъезда, – продолжал Джек. – Мы должны отложить то, что запланировали, и поработать над темами, к которым сможем подключить ее впоследствии.
      Тут к ним присоединилась Дженнифер.
      – Хотя Полли и моя подруга, – решительно заявила она, – я вовсе не думаю, что она имела право вот так покинуть нас, связав всех по рукам и ногам.
      – Заткнись, Джен! – закричал Арт.
      – Иди к черту, – огрызнулась Дженнифер. – Отстань от меня, понял? Мне не нужно твое жалкое разрешение, чтобы говорить то, что я хочу.
      – Дети, дети! – воскликнул Гэвин, протягивая вперед руки, словно пытаясь развести в стороны ссорящихся Арта и Джен. – У меня есть отличная идея. Я так понимаю, Джек и Мэри готовы не задумываясь запинать друг друга. – Он выдержал паузу, чтобы убедиться, что все взоры обращены на него. – Давайте сделаем сюжет на тему «Поездка в цирк»! Что вы думаете об этом?
      – Гэвин, – покачала головой Мэри, – разве нельзя быть серьезным?
      – Я вполне серьезно, – ответил Гэвин, глядя на Мэри невинными глазами. – Полли заболела, и мы все собрались в цирк, чтобы не переживать по поводу ее болезни. Или… Да-да, мне вот это даже больше нравится. Полли не заболела. Мы собрались в цирк и, чтобы сделать ей сюрприз, берем ее с собой. Мы можем поступить и так и так…
      – Заткнись, Гэвин, – процедила Мэри сквозь зубы.
      В следующее мгновение открылась дверь и в студию ворвался яркий полуденный свет. Затем дверь закрылась, и вновь воцарился полумрак. Вошедший остался стоять у двери. Джек, как ни старался, не смог его рассмотреть.
      – Это киностудия, приятель, – объявил Арт.
      – Ну вот, – сказала Дженнифер. – Надо бы сначала поинтересоваться, может, человек зашел по какому-нибудь важному делу.
      – Здравствуйте, – произнес Джек. – Чем мы можем помочь вам?
      Держа руки в карманах, незнакомец прошелся между разбросанными по полу стульями и кучами кабелей.
      – Я ищу Полли Кроу, – ответил он.
      – А разве мы все не ищем ее?! – воскликнула Мэри.
      Джек прищурился, стараясь получше разглядеть вошедшего. Перед ним был высокий мужчина с черными вьющимися волосами, лет тридцати на вид. Незнакомец нахмурился, он явно был раздосадован.
      – Разве Полли не здесь? – спросил он.
      И тут же хлопнул себя ладонью по лбу.
      – Черт возьми, как я не подумал? Она же говорила что-то о том, что еще не знает точно, что будет делать сегодня утром.
      Неприятное предчувствие охватило Джека.
      – Это вам сама Полли сказала?
      – Да-да, я совсем забыл. А Джен Лоудер здесь? – На незнакомце был шикарный костюм, которым, как было заметно, он нисколько не дорожил.
      Дженнифер скрестила на груди руки.
      – Я Дженнифер Лоудер. Зачем я вам понадобилась?
      Парень, казалось, не замечал, что ему не очень-то рады. Джек, взглянув на членов своей группы, попытался улыбнуться. Они, конечно, конфликтовали друг с другом, но все же принадлежали к одному племени. Когда племя чувствовало угрозу, оно отделяло себя от посторонних невидимой стеной.
      – Я Сэм Додж, – сказал мужчина улыбаясь.
      Его наглая улыбка вызвала отвращение у Джека. Она свидетельствовала о том, что визитер не сомневается: он получит все, что ему требуется.
      – Мы с Полли уже давно разошлись.
      – Да ну? – воскликнул Гэвин. – Очень давно? Можно подумать, лет сто назад, если не раньше, правда?
      В ответ Сэм еще раз улыбнулся и уставился на Гэвина.
      – Вы правильно меня поняли, именно тогда. Не могли бы мы поговорить, Дженнифер? Полли рассказывала о вас много хорошего.
      Мэри подошла к Джеку и прошептала:
      – Полли когда-нибудь рассказывала тебе про этого клоуна?
      – Я так и знал! – воскликнул Гэвин. – Тебе понравилась моя идея насчет цирка, не так ли, дорогая Мэри?
      – Заткнись! – крикнула Мэри, закипая от гнева. – Я что-то не припоминаю, чтобы Полли рассказывала про вас, мистер Додж. Ее сейчас здесь нет. Не хотите ли оставить записку для нее?
      Сэм Додж разговаривал с Дженнифер и не обратил внимания на Мэри, словно ее и не существовало вовсе.
      – Вы приехали из Австралии? – спросил он.
      – Зачем вы сюда пришли? – растягивая слова, проговорил Арт. – Здесь съемочная площадка, приятель, телестудия, а не место для прогулок.
      Сэм снял свою серую шелковую куртку и перебросил ее через плечо. Затем осмотрелся:
      – Кажется, сейчас здесь нет никаких съемок. Я понял это, когда увидел, что снаружи не горит свет.
      – Вы были на студиях компании «Юниверсал»? – спросил Гэвин с неуловимой улыбкой. – Думаю, что там вы увидели порхающих вокруг призраков. Они и рассказали вам все о небольших огоньках у павильонов. Поразительно, не правда ли?
      Джек подумал, что на месте Гэвина он, наверное, помолчал бы. Сэм Додж, возможно, не такой супермен, каким хотел казаться, но все же он не походил на человека, с которым можно пошутить в темноте, тем более что появился он неожиданно.
      – Мы с Полли решили встретиться и позавтракать вместе сегодня утром, – сказал Сэм, холодно взглянув на Гэвина. – Возможно, она что-нибудь мне и говорила. Я должен был запомнить ее слова, но не запомнил.
      – Вы отец Бобби, – произнесла Джен.
      Ее руки по-прежнему были скрещены на груди; Джек заметил, как она еще и сжала кулаки.
      – Вы увели Бобби вчера, когда он был в кино с Фабиолой.
      Додж пожал плечами и улыбнулся:
      – Я догадываюсь, что Полли сообщила вам об этом. Честно говоря, я думал привести его обратно, прежде чем его хватятся. Вы знаете, нет, вы, вероятно, не знаете, как это тяжело, когда у вас такой замечательный ребенок, а вы не можете с ним видеться, когда вам хочется.
      Джен пристально посмотрела на Сэма.
      – Конечно, вы этого не знаете. Но я и Полли, мы собираемся изменить свою жизнь. Мы снова будем вместе. Для начала главным образом ради Бобби. – Его очередная улыбка была такой же неискренней, как и предыдущая. – Но и для себя тоже. Мы просто должны наладить наши отношения.
      – Вы всегда рассказываете о своей личной жизни незнакомым людям? – вежливым тоном осведомился Арт. – Я не думаю, чтобы это пришлось по вкусу нашей Полли, она не любит такие вещи.
      – Дело не в этом. Она так разволновалась, когда я появился. Мы проговорили всю ночь. Бедный ребенок, наверное, устал.
      «Парень выдумал всю эту историю, пока шел сюда», – догадался Джек.
      – Вы не пытались узнать, где она находится, прежде чем прийти сюда? – спросил он Сэма.
      Додж, задумался, потом ответил:
      – Мы намеревались встретиться здесь, но я все же хотел дозвониться до нее сначала. Никто не ответил. Поэтому я решил, что она здесь.
      – Но ее здесь нет, – сказала Мэри.
      Джек дотянулся до руки Мэри и крепко сжал ее. Они договорились не говорить членам группы о том, что Полли нет в Киркленде. Об ее отъезде знали лишь Джек и Мэри. Феррите сказал только, что они с Полли уедут на несколько дней. Он дал понять, что не намерен говорить о том, куда они направляются. Джек не хотел огласки, которая произошла бы в том случае, если бы пресса зацепилась за какую-нибудь сплетню о любимой ведущей детского шоу. У Полли была кристально чистая репутация, и он хотел, чтобы она такой и осталась.
      Додж продолжал стоять на своем, словно был уверен, что, в конце концов, добьется чего хотел.
      – Когда Полли появится, мы расскажем ей о том, что вы заходили, – сказал Джек.
      Телефонный звонок заставил всех вскинуть головы. Сэм Додж снял с плеча куртку и стал шарить по карманам. Наконец вытащил свой сотовый телефон. Он нажал на кнопку и сказал.
      – Да. – После небольшой паузы добавил: – Привет, Бобби. Как ты себя чувствуешь? – Ухмыляясь, он оглядывал присутствующих.
      Потом посмотрел прямо в глаза Джеку.
      – Подожди минутку, сынок. Я выйду к моей машине, и мы сможем поговорить.
      Джек едва удержался: ему хотелось вырвать телефон из рук Сэма.
      – Почему? – Сэм нахмурился, едва повернувшись к выходу. – Нет-нет, не вешай трубку.
      Свободной рукой Мэри взяла Джека за руку. Он еще крепче сжал ее пальцы.
      – В горах? Замечательно. Ты не беспокойся, мы разговаривали с твоей мамочкой, но не говори ей, что я приеду. Я хочу удивить ее. – Додж взял ручку со стола.
      Тайна Феррито сейчас раскроется, понял Джек.
      – Не важно, Боб. Я тоже плохо запоминаю номера. Розы, правильно? – Сэм повернулся спиной и стал записывать адрес на отвороте конверта. – Что-то вроде этого? Дом красавицы Розы? Ты в этом уверен? Хорошо, хорошо. Все прекрасно. Это будет великолепно. Никому ни слова. Обещаешь? Прекрасно. Где, Бобби?.. Да-да, я знаю этот город. Это мне подходит. Железнодорожная станция… Старые вагоны. Да. Около местечка под названием «Поворот»? Может быть, «Северный поворот»? Бобби? Бобби? – Он оторвал трубку от уха и посмотрел на нее.
      – Он лжет, – пробормотала Мэри. – Он не мог провести с Полли всю ночь.
      – Конечно, лжет, – сказал Джек. – Не переживай по этому поводу. Он просто ищет способ присосаться к деньгам Полли, но ничего не получит от нее. Она слишком умна для него.
      – Так, – произнес Додж, засовывая телефон в карман своей куртки и забирая без спроса конверт. – Я отнял у вас слишком много времени и счастлив, что повидался с вами. Полли много рассказывала о вас. Когда она появится, скажите ей, что я был здесь, хорошо? Так, на всякий случай, если я не найду ее раньше.
      Парень действительно был уверен, что никто не разгадал его игру.
      – Да, конечно, – сказал Арт, – мы скажем Полли о вас. – Но смотрел он не на Доджа, а на Джен, которая весело улыбнулась ему.
      Сэм Додж вышел гораздо быстрее, чем заходил в павильон. Джек не стал дожидаться, пока за Доджем закроется дверь, и объявил:
      – Хорошо, давайте продолжим работу. – Он не мог сейчас рисковать, обсуждая визит Доджа.
      – Джек, – сказала Мэри, – этот парень солгал о своей…
      – Это не наше дело, – ответил Джек и на мгновение обнял ее.
      Он понимал: чтобы все осталось по-прежнему, нужно сохранить мир.
      Гэвин взял в руки по кисточке и принялся выбивать ими, как барабанными палочками, дробь на подставке.
      – Отправляемся в цирк, я сказал.
      – Разве это то, что нам нужно, когда мы рассказываем детям о жизни? – резко спросила Мэри.
      – Некоторым из нас, – ответил Гэвин. – Жизнь – это цирк, моя дорогая. Все свидетельствует об этом.
      – Чертовски мудро, – прокомментировал Арт.
      Гэвин взмахнул кисточками.
      – Клоунада, акробатика, канатоходцы, трапеция. Подумайте, как все это символично.
      – Неужели ты хочешь ввести к нам в шоу весь этот искрометный мир? – спросила Мэри.
      «Конечно, никакого циркового отделения не будет, – подумал Джек, – но дискуссия поможет отвлечь присутствующих от Доджа и Полли».
      – Цирк открывает интересные возможности, – проговорил он задумчиво, словно всерьез размышляя над этой идеей.
      – Нам не надо вводить цирк, – произнес Гэвин. – Наше австралийское чудо умеет делать все, что нам нужно.
      – Мне это по душе! – воскликнула Мэри, как всегда, переходя на сторону вероятного победителя. – Мы проповедуем одни и те же ценности независимо от того, чем занимаемся.
      – О да, – промолвил Арт. – Честь и порядочность всегда преодолевают трудности, не так ли, Мэри?
      Джек не упустил случая свирепо взглянуть на Мэри – ей еще рано торжествовать.
      – И доверие тоже, – добавил Гэвин. – Мне нравится это человеческое качество. Когда я думаю о нем, у меня улучшается настроение. Доверие должно расти. Арт и Джен могут сделать сцену с метанием ножей.
      Арт помотал головой.
      – Я говорю вполне серьезно, – продолжал Гэвин. – Что еще требует большего доверия по сравнению с готовностью встать вон туда и позволить кому-нибудь метать в вас ножи?
      – Оставь это, – резко сказал Арт. – Мы могли бы придумать что-нибудь еще, Джек. Может, трапеция подойдет?
      – Ножи, – настаивал Гэвин. – Я по-прежнему утверждаю, что мы сделаем сцену с ножами.
      Джен выхватила одну из его кисточек.
      – Почему ты ухватился за ножи? Мы не сможем сделать сцену с ножами, мы никогда не делали этого.
      – Мы должны импровизировать. – Гэвин попытался выхватить из руки Джен свою кисть, но не сумел. – Мы все точно рассчитаем. Тебе необходимо бросать ножи, Джен. – Он ткнул оставшейся у него кисточкой в сторону Арта.
      Арт вскрикнул и резко взмахнул рукой над головой Гэвина.
      – О Боже! – отступил на шаг Гэвин. – Что это с ним?
      Дженнифер Лоудер подошла к брату:
      – Все нормально, Арт. – Она ухватила его за рукав и повернулась к Гэвину: – Выбрось это из головы, дурак.
      – Я только…
      – Я сказала тебе: выбрось это из головы. Мы потеряли одного хорошего друга, понял? Его зарезали.
      – Разве я мог об этом знать?
      Джек почувствовал, что если сейчас он снова не перехватит инициативу, то развалится все, что он создал и без устали совершенствовал.
      Арт опустил руки. И тотчас же исполнил серию сальто, которую закончил переворотом вперед, перепрыгивая через козлы.
      – Настоящее чудо! Вот так мы это сыграем, Джен.
      Дженнифер рассмеялась. Она бросила кисточку в Гэвина и, последовав примеру брата, принялась кувыркаться и делать сальто. «Случилось то, что должно было случиться, – подумал Джек. – И случилось очень быстро». Внешний лоск группы не обманывал его. Трещины уже появились. Он не может позволить, чтобы шоу «Дом Полли» развалилось и погибло, – еще не пришло время для этого. Вскоре, конечно, это уже не будет иметь значения, но сейчас он полон замыслов, которые надо воплотить в жизнь.
      – Почему бы нам не устроить перерыв? – сказала Мэри, наклонившись к Джеку и заглянув ему в лицо. – Давай, Джек. Пойдем домой и позабавимся. Мы оба с тобой такие заведенные…
      Он немного подумал, потом сказал:
      – Мы с Мэри решили сделать перерыв, ребятки. Прервемся на несколько часов, а потом вернемся сюда.
      – Ох, Джек и Мэри решили прерваться на несколько часов, ребятки, – усмехнулся Гэвин.
      Он посмотрел Джеку в глаза и добавил:
      – Неплохая идея, правда? Увидимся позже.
      Джек усадил Мэри в «мерседес» до того, как она начала расстегивать его ширинку. Он вел машину, а тем временем голова Мэри находилась у него на коленях. И припарковался на стоянке перед их домом прежде, чем она закончила начатое.
      Мэри всегда была хороша и предсказуема в любви. Очень хорошо предсказуема. И Джек должен был добиться того, чтобы сегодня она очень устала, чтобы спала потом долго и крепко. И он должен лежать рядом с ней, когда она проснется.
 
      Из небольшой комнатки наверху малопривлекательной ветряной мельницы в поместье «Красавица Роза» Нэсти мог держать под наблюдением почти всю усадьбу. Полли с Розой листали каталоги и, судя по всему, испытывали при этом огромное наслаждение. В общем, женщины были при деле.
      Переходя от одного незастекленного окна к другому, Нэсти осматривал в бинокль округу. Нигде он не заметил никакого движения, только листья деревьев и кустов чуть трепетали от утреннего ветерка. Цель наблюдения – «обнаружение врага на открытом пространстве», такую задачу поставил перед собой Нэсти. А враг обязательно должен появиться. Но сколько их будет, кто знает?
      Нэсти допустил ошибку – непростительную ошибку.
      Сотовый телефон лежал в открытом «дипломате», который он привез с собой. Нэсти мог использовать его как радиотелефон и не бояться, что его подслушают. Он набрал номер. Не успел еще отзвучать первый звонок, как Дасти на другом конце линии поднял трубку:
      – «Подводный мир».
      – Я вызываю огонь на себя, Даст.
      Последовала короткая пауза.
      – Да, неплохая идея.
      – Но со мной гражданские лица, для них это чревато неприятностями.
      – Ты тоже теперь гражданский.
      – Следи за мыслью, Даст. Если бы мы удостоверились в том, что единственная мишень – это Полли, а старая дубина Фестус – единственный наш враг, то все было бы прекрасно. Но в ту ночь на нас напали двое аквалангистов, двое чертовски опытных аквалангистов, а не рахитичные псевдоколдуны. Эти люди явно охотились за мной и пытались…
      – Поймать сетью тебя, – закончил за него Дасти. – И использовать потом в качестве дичи для последующей дневной охоты. Да, я знаю.
      – Но мы об этом не говорили. Может, это ребята из Южной Америки – они обещали убить меня.
      Дасти хмыкнул:
      – Думаешь, ты все же слышал, как колумбиец сказал, что найдет способ вернуть тебя назад? Ты же очень неважно себя чувствовал в то время, с простреленной-то щиколоткой. Откуда же знаешь, что это был он? Может, ты действительно слышишь все на свете? И откуда тебе известно, что недавние происшествия связаны с событиями в Боготе?
      – Я узнал в ту ночь Эмилио. Хоть я никогда и не встречался с ним, но слышал и запомнил его голос. Слава Богу, он подумал, что я уже далеко. Но он сказал, что найдет способ вернуть меня назад. Думаю, как раз этим он сейчас и занимается.
      – А ты не слышал звуков арфы, когда этот парень пообещал тебе обратный билет в Южную Америку на большую плантацию?
      – Не шути так. Если это проделка Эмилио, то я должен на время исчезнуть, оставив ему след, чтобы он понял, где меня искать.
      – Что заставило тебя изменить решение? Я думал…
      – Может быть, я соображаю уже не так хорошо, как следовало бы. Мне нужно присматривать за Полли, пока я не буду уверен, что она в безопасности. Но я не смогу помочь ни ей, ни Бобби с Розой, если вслед за мной здесь появится парочка стрелков-профессионалов.
      – Подожди. – В трубке послышались глухие звуки, словно Дасти передвигал на столе какие-то предметы.
      Потом Нэсти услышал, как он закрыл дверь «Подводного мира» на ключ.
      – Все нормально. Просто мне захотелось убедиться, что нам не помешают. Теперь ты послушай, что я скажу. Готов?
      Бобби Кроу вышел из дверей кухни. Спайк вылетел следом за ним и стал носиться по двору кругами.
      – Готов, – пробормотал Нэсти, поглядывая на мальчика. – Бобби – славный малыш.
      – Ты о чем?
      – Не обращай внимания.
      Мальчик бродил между овощными грядками. Он набрал в карманы камней, а потом стал бросать их по одному, целясь в небо.
      – Нэсти?
      – Да.
      – Я собираюсь пригласить того парня, который вел наши дела, когда мы уезжали в Монтану на уик-энд посмотреть на новорожденную Марту.
      Бобби перешел с торцевой стороны дома на ближайшую к Нэсти сторону и присел, чтобы снять кроссовки. Пес перестал бегать и уселся на задние лапы рядом с хозяином.
      – Чем он занимается? – пробормотал Нэсти, глядя на мальчика.
      Взяв кроссовки за шнурки и покачивая ими из стороны в сторону, Бобби встал и снова пошел по тропинке между низкорослыми деревцами к ветряной мельнице.
      – Неужели ты действительно задумал исчезнуть? – спросил Дасти.
      Нэсти следил в бинокль за Бобби и Спайком.
      – Возможно, мне придется исчезнуть. Но сначала я должен подумать, как спрятать Полли и Бобби. Он как раз направляется к моему наблюдательному пункту.
      – Мальчик?
      – Да. Мне нужно убраться отсюда до того, как он придет. Незачем пугать его.
      – Хорошо. Только пообещай мне одну вещь. Не предпринимай решительных шагов, пока я не позвоню тебе.
      – Даст…
      – Позволь на этот раз подумать и другим. Тем, кому тесные брюки не нарушают кровообращение.
      – Дасти…
      – Будь с Бобби поласковее, он хороший мальчик. Я позвоню тебе до темноты.
      Дасти повесил трубку, а Нэсти понял, что лучше отложить следующий звонок. Если предчувствие беды не пройдет за день и если он не услышит каких-нибудь ценных советов от Дасти, то ему придется где-нибудь укрыть Полли с Бобби и подготовиться к дальнейшим действиям.
      Точными движениями, которые свидетельствовали о длительной практике, он уложил бинокль и телефон в «дипломат». Затем посмотрел на разобранную винтовку, лежащую на самом дне. Ему не надо было брать ее в руки, чтобы ощутить плечом ее вес и почувствовать холодное прикосновение стали к щеке. Дай-то Бог, чтобы ему не пришлось воспользоваться его в усадьбе «Красавица Роза». Он выпрямился и сразу заметил внизу Бобби.
      Жизнь без сюрпризов, без необходимости шевелить мозгами не входила в планы Нэсти, пока флотское начальство не предложило ему перейти на канцелярскую работу. Это заставило его попытаться взглянуть в лицо будущему и подумать о том, как провести оставшиеся годы своей жизни.
      Нэсти так и не увидел будущего. Даже сейчас он еще не решил, чем будет заниматься. Обучение начинающих аквалангистов в подогретом бассейне совершенно не привлекало его.
      В этот момент у входа в мельницу раздались тихие нерешительные шага – мальчик взбирался по деревянным ступеням. Установленная на невысоком холме и выкрашенная синей краской мельница являлась лишь украшением усадьбы, не более того. Роза как-то сказала отцу, что ей очень нравятся ветряные мельницы, и он построил эту мельницу. Белые цветы и зеленая виноградная лоза цеплялись за недавно покрашенные лопасти крыльев.
      Спайк первым преодолел лестницу. Когда пес увидел Нэсти, то остановился. Спайк обнюхал пол, потом подошел к Нэсти, чтобы обнюхать его ноги.
      – Эй там, внизу! – крикнул Нэсти, поскольку не хотел, чтобы Бобби испугался, внезапно обнаружив, что на мельнице кто-то есть. – Это ты, Бобби?
      Шаги стихли.
      – Поднимайся. Посмотришь, какой вид открывается отсюда.
      – Что это такое? – спросил Бобби, тут же зашагав быстрее. – Это ветряная мельница, о которой рассказывал Дасти?
      – Да. – Нэсти наблюдал, как появилась сначала голова Бобби с растрепанными светлыми волосами, а потом и сам мальчик.
      Бобби был худеньким, но довольно высоким для своего возраста, как успел заметить Нэсти.
      – Это просто домик с отличной смотровой площадкой, который ни на что больше не годится. Отец Розы любил делать ей приятные сюрпризы.
      Бобби подергал воротник своей мешковатой полосатой футболки.
      – Она захотела ветряную мельницу? – Футболка все время соскальзывала то с одного его плеча, то с другого. – Странная причуда.
      Нэсти улыбнулся:
      – Я думаю, ты хотел сказать «прекрасная причуда».
      – Да.
      Семилетний ребенок не должен быть таким серьезным. А если он несчастлив?
      – Давай сходим на рыбалку, как обещал тебе Дасти. – Какое-то непонятное чувство заставило Нэсти сказать то, чего он не должен был говорить.
      Но Нэсти очень хотелось, чтобы ребенок порадовался.
      – Может быть, завтра?
      – А мама тоже может пойти?
      Маленький мальчик не должен говорить таким унылым голосом и выглядеть таким испуганным.
      – Конечно, и твоя мама пойдет. Она не сможет остаться в стороне. Ты же знаешь, какая она.
      – Да.
      Нэсти тщательно осмотрел окрестности усадьбы. Если бы он для этого воспользовался биноклем, то напугал бы Бобби. – Ты что-то задумал?
      – Нет.
      Удивительно, одно очень короткое, очень понятное слово могло выражать совершенно противоположные мысли.
      – Так что ты скажешь по поводу этой идеи?
      Футболка опять сползла с плеча Бобби, и он поправил ее, схватив за воротник.
      – Я хочу, чтобы моя мама была счастлива.
      Нэсти с трудом перевел дыхание.
      – Ты, наверное, очень сильно любишь маму. – Это были первые слова, которые пришли ему на ум.
      – Она переживает.
      – Разве?
      – Вы ее друг. – Бобби взглянул на Нэсти, зажмурившись от солнечного света, проникавшего через открытое окно. – Она любит вас.
      – Ты так думаешь? – Выспрашивать у ребенка, подумал с сожалением Нэсти, довольно подло.
      – Мама любит многих людей.
      «Ты заслужил это, Феррито», – сказал себе Нэсти.
      – Но только не так, как она любит тебя. Полли никогда не разговаривает ни с кем так, как она разговаривает с тобой. – Нэсти хотелось верить, что он выглядит увереннее и говорит спокойнее, чем это было на самом деле. – Я тоже люблю ее.
      – Она всегда обо всех заботится. Когда мы жили в Пойнте, она готовила еду, а тетя Фаб была за хозяйку. Бабушка иногда помогала, но мама все равно ухаживала за всеми нами.
      Нэсти подумал о том, что за словами мальчика кроется что-то еще.
      – Таких людей очень мало. Немногие заботятся о других людях.
      Бобби был без кроссовок, вероятно, он оставил их внизу, у лестницы. Наклонив голову, мальчик спросил:
      – А у вас есть дети?
      – Нет.
      – Почему?
      За исключением встреч с двумя дочками Романа и Финикс, одна из которых была еще совсем крошкой, у Нэсти совсем не было опыта общения с детьми.
      – Я никогда не был женат, – ответил он.
      – Мои мама и папа тоже не были женаты.
      Сначала Нэсти был озадачен этими словами, но потом нашел что сказать:
      – Думаю, что я захотел бы… захотел бы сначала жениться, если бы собирался завести детей.
      Ну вот… Теперь он действительно молодец. Сумел объяснить родившемуся вне брака ребенку, что иметь внебрачных детей плохо.
      Мальчик поднял свой остренький подбородок:
      – Я бы тоже так поступил. Когда у меня будут дети, я должен буду жениться. – Пес снова оказался рядом с ним.
      Нэсти заметил, что на тропинке, ведущей к ветряной мельнице, мелькает что-то красное. Он внимательно пригляделся и увидел Полли, направляющуюся к мельнице. В руке она держала кроссовки Бобби. Очевидно, мальчик оставил их не на лестнице, а где-то по пути сюда, раз Полли догадалась, куда он направился.
      – Вы знаете, мой папа сейчас в Киркленде. Он говорит, что хочет вернуться ко мне с мамой.
      – Он хочет? – Нэсти внимательно посмотрел на Бобби. – А ты хочешь этого?
      Два тонких плечика поднялись вверх.
      – У многих детей мамы и папы не живут вместе.
      – Но ты хочешь, чтобы у тебя были и папа и мама?
      – Да, конечно. Но мой папа раньше не хотел меня.
      Перед Нэсти промелькнула нагловатая ухмылка Сэма Доджа.
      – Конечно, так и было. – А что еще он мог сказать? Нэсти вспомнил рассказ Полли о предыдущем визите этого человека.
      – Да, он не хотел, – сказал Бобби. – Я думаю, мама не любит его. Она чуть не сошла с ума, когда он приезжал раньше. Мама, наверное, хочет, чтобы он снова уехал.
      – Она сделает так, чтобы было лучше для тебя. – Если бы Нэсти мог поверить, что он сам больше подходит Полли, то сейчас почувствовал бы себя намного лучше.
      Бобби оторвал воротник от своей футболки.
      Красное хлопковое платье замелькало в окне, как только Полли подошла поближе.
      С одной стороны, Нэсти хотелось, чтобы Полли развернулась и ушла в дом. С другой стороны, он с нетерпением ждал ее, чтобы побыстрее закончить разговор с ее сыном.
      – Мама сказала мне, что вы хотели рассказать забавную историю про ваше имя.
      – Гмм? – Нэсти пытливо посмотрел на мальчика. – Забавную? Ну да, действительно забавную. Так получилось, что я как бы сам выбрал его.
      – Ваше собственное имя? – В глазах Бобби зажглись огоньки, что было добрым знаком. – Правда? Вы выбрали свое имя? Я не знал, что это можно сделать.
      – Я тоже не делал этого в действительности. По крайней мере, тем способом, о котором ты подумал. Оно было моим прозвищем, когда я был мальчиком, и прилипло ко мне.
      – Вам нравилось оно?
      Нэсти задумался: сказать правду или солгать?
      – Я всегда хотел всем что-то доказать. Глупо, конечно. Один мальчик услышал, как кто-то из мужчин называет меня… противным, гнусным. Этот мальчишка подумал, что будет очень смешно, если он тоже станет называть меня противным, в общем, Гнусом. Ну, например, так: «Вот идет Гнус». Или: «Фу, Гнус здесь, я чувствую, как от него воняет». Ты, наверное, знаешь такие шутки?
      Бобби нахмурился. Заметив, как он напрягся, Нэсти понял, что мальчик очень хорошо знает, какими жестокими могут быть дети.
      Полли вошла в мельницу и исчезла из поля зрения.
      – Вы, наверное, тогда уже были большим мальчиком, – сказал Бобби.
      – Да, довольно большим.
      – Вы могли бы заставить других детей называть вас так, как вам бы хотелось.
      Нэсти немного подумал и улыбнулся:
      – Да, наверное, мог. – Он представил, как Полли, остановившись внизу у лестницы, слушает их разговор. – Если бы такое случилось снова, я поступил бы по-другому.
      – Мне кажется, Нэсти – прекрасное имя.
      Нэсти взъерошил волосы мальчика.
      – Думаю, что ты уже взрослый мальчик.
      «Этот ребенок испытал горечь невзгод и научился не желать того же другим», – подумал он.
      – А почему кто-то назвал вас противным?
      – Я думаю, потому, что он на самом деле так считал.
      – А почему вы захотели оставить это имя?
      Нэсти взглянул на лестницу. Полли стояла внизу, она слышала каждое слово… Он провел ладонью по волосам Бобби. Это было испытанием. Полли теперь будет знать, как он устанавливает отношения с ее мальчиком.
      – Я не задумывался об этом. Наверное, потому, что был нерешительным, а хотел что-то представлять собой. Прозвище дало мне такую возможность. Они называли меня Гнусом, поэтому я им стал. Ты сказал, что я был уже большим, а мне только предстояло стать большим. Но это потребовало некоторого времени, потому что, когда меня впервые так назвали, я был совсем маленьким. Наверное, не старше, чем ты. Сначала я переживал, потом привык. – Нэсти больше не оглядывался на лестницу. – Я заслужил свое имя. Я стал дерзким забиякой, никто не рисковал вставать на пути Гнуса.
      – Разве ваша мама не ругала вас?
      Нэсти молчал. Впрочем, несколько слов едва не сорвалось с его языка.
      – Я не знаю, о чем думала моя мама. Она или работала, или спала. А если не занималась ни тем, ни другим, то проводила время со своими друзьями.
      «Мужчины и вино – вот какие у нее были друзья», – мысленно добавил Нэсти.
      Мальчик наморщил нос:
      – Это было тяжело, да?
      – Да, сначала. – Нэсти до сегодняшнего дня никогда не позволял себе вспоминать о своей матери. – Не у каждого ребенка есть такая мама, как у тебя.
      – Моя мама точно бы набросилась на того мальчика, который дал вам такое прозвище.
      – Это был не мальчик, это был мой отец.
      Он и Бобби посмотрели друг на друга. Нэсти сунул за щеку жвачку.
      – Вы, наверное, сделали что-нибудь такое, что сильно разозлило его. – Довольно меткое замечание.
      Очень плохо, что в мире мало людей, способных мыслить так здраво, как Бобби Кроу.
      – Он, возможно, и не сказал бы этого, если бы подумал, что кто-нибудь может его услышать.
      – Я разозлил его тем, что родился. – Нэсти невесело рассмеялся. – Мой отец… О, это отдельная история.
      Мальчик внимательно смотрел Нэсти прямо в глаза:
      – Он не хотел, чтобы вы родились?
      – Он сбежал до того, как я родился. Он ничего не знал обо мне, пока не появился через несколько лет, разыскивая мою мать. Мы уехали с ранчо, где я родился. Я играл на тротуаре с детьми, когда он пришел, и слышал, как громко они с мамой кричали в нашей квартире. Затем он вышел и посмотрел прямо на меня. Он сказал… да, добрый старый папочка сказал очень много такого, что я не могу повторить здесь сейчас. Но он сумел, взглянув на стайку мальчишек, узнать меня.
      – Как? – Бобби решил снять футболку и стянул ее через голову.
      Потом обмотал вокруг бедер.
      – Как он смог узнать вас?
      – К несчастью, я был очень похож на него. – Совсем не желая этого, Нэсти вновь увидел того мужчину, своего отца, глазами мальчика Нэсти Феррита. – Он с первого же взгляда возненавидел меня. Он спросил, как меня зовут.
      На лице Бобби появилось недоверчивое выражение.
      – Он не знал вашего имени?
      – Нет. И когда я ответил ему, он переспросил: «Ксавье»? И рассмеялся. Потом он сказал: «Что за чудное имя у такого противного маленького ублюдка!» Я пережил этот период, когда мне хотелось…
      Черт возьми, о чем он собирается рассказать семилетнему ребенку? О человеке, с которым он разговаривал один раз в жизни. О том, как зол был тот человек, если позволил всему свету называть своего сына ублюдком.
      – Мы с вами оба ублюдки, – сказал Бобби и плотно сжал губы. – Я знаю, что значит это слово, – добавил он, помолчав.
      В эти напряженные мгновения Нэсти даже забыл о Полли: он засмотрелся на небо.
      – Зато мы оба что-то представляем собой, – сказал он. – Ты замечательный. Твоя мама считает, что ты самый замечательный мальчик в мире, она сама мне об этом сказала. Но я понимаю, что ты иногда чувствуешь. Я сам прошел через это. Ты можешь поговорить со мной о своих чувствах, и все, что ты расскажешь мне, я пойму.
      Нэсти раньше не собирался говорить об этом с ребенком, но получалось, что такой разговор неизбежен. Если и была какая-нибудь надежда на возникновение близких отношений между ним и Бобби – между ним и Полли с Бобби, – то это могло произойти только на основе их полного взаимного доверия.
      Бобби молчал. Он сложил руки на груди и наморщил лоб.
      – О чем ты задумался? – спросил Нэсти.
      Он взглянул в окно, ожидая увидеть Полли, медленно идущую обратно, но не увидел.
      Бобби надул щеки и шумно выдохнул:
      – Я боюсь.
      Этого Нэсти не ожидал. Он фальшиво улыбнулся:
      – Почему ты боишься? Ты путешествуешь. Мы с тобой увидим много необычного…
      – Я уже не маленький. Я понимаю, когда люди чего-то недоговаривают. Ведь что-то случилось, не так ли?
      Но для того, чтобы узнать все, Бобби все-таки был еще слишком маленьким.
      – Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться.
      – Но вы и Дасти почему-то увезли нас с мамой. Вы привезли нас сюда не для того, чтобы мы здесь отдохнули. Моя мама должна участвовать в шоу. Она ничего не говорила мне об отпуске, пока я не проснулся сегодня утром.
      – Твоя мама действительно устала. Она очень много работает, а тут подвернулась возможность уехать. Кроме того, она сказала, что ей хочется поехать со мной и познакомиться с Розой.
      Беспокойное выражение не исчезло с лица Бобби.
      – Почему вы с мамой не взяли меня в свою машину?
      Нэсти решил, что никогда больше не будет недооценивать этого молодого человека. Он указал на Спайка:
      – Заднее сиденье в «порше» маловато для тебя и этого зверя, тебе было бы неудобно. А тут Дасти захотел поехать и навестить Розу. Они старые друзья.
      – Он же совсем недолго пробыл здесь.
      – Да, конечно. – Откуда у мальчика такая наблюдательность? – Но он так и собирался поступить. Ему надо было вернуться и найти кого-нибудь, кто присмотрит за магазином.
      – Ну-ну.
      Бобби был таким же, как и его мать. Они оба чувствовали, когда с ними разговаривали как с маленькими.
      – Ты же уехал, теперь Дасти придется все делать самому. Но мы нашли человека, который может присмотреть за магазином.
      – Дасти сказал, что вы никудышный лавочник.
      Нэсти изобразил усмешку:
      – Я знаю. Кажется, я просто не смогу этому научиться. Пойдем лучше в дом, пока тебя не хватилась мама.
      – Она боится, что со мной может что-нибудь случиться?
      Нэсти внимательно посмотрел на Бобби:
      – Ты большой фантазер, Бобби. Пойдем, Спайк. Погуляем, дружище?
      Одно из этих слов вызвало громкий лай. Пес помчался к лестнице. Когда Нэсти и Бобби вышли во двор, Полли стояла неподалеку с кроссовками в руках.
      – Привет, мама.
      – Привет, Бобби. – Она не улыбнулась. – Я нашла твои кроссовки. – Полли протянула их сыну.
      – Мы любовались прекрасным видом, – сказал Нэсти, глядя ей в глаза.
      Он покачал своим «дипломатом».
      – Я собирался сделать несколько фотографий, но освещение неподходящее. Бобби с нетерпением ждет завтрашнего дня, когда мы отправимся ловить рыбу.
      – И не может дождаться? – спросила Полли.
      Потом взглянула на Бобби:
      – Нелли и Роза ждут тебя – они приготовили сюрприз.
      – Ну да, конечно, – промолвил Бобби; похоже, он не очень-то обрадовался. – Ты хочешь, чтобы я ушел, потому что тебе самой нужно поговорить с Нэсти.
      – Бобби, – сказала Полли с суровыми нотками в голосе.
      Мальчик пробормотал:
      – Ладно… – И направился к дому.
      Его пес бежал рядом с ним.
      – Бобби – чудесный ребенок.
      Слезы навернулись на глаза Полли.
      – Самый лучший. Я слышала, о чем вы разговаривали.
      – Я знаю, что ты подслушивала.
      – Ты рассказал ему все это, чтобы он чувствовал себя поувереннее?
      – Он задавал вопросы. Я отвечал и говорил правду. Сначала я не мог понять, как это, оказывается, важно для меня самого, чтобы он был счастлив.
      Полли запрокинула голову и потянула носом.
      – Это потому, что ты стараешься сделать счастливым ребенка в самом себе. Того ребенка, которым ты был когда-то.
      – Я не разбираюсь в бреде сумасшедших, – сказал Нэсти и пожалел, что иногда может говорить такие непростительные глупости. – Не плачь, Полли.
      – Я не могу не плакать. Мой сын несчастлив, и это моя вина. Родители должны уметь делать своих детей счастливыми.
      Нэсти поднял ее на руки. Полли дрожала всем телом. Она попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
      – Когда ты говорила, что Бобби – самое ценное в твоей жизни, ты именно так и думала. И ты была права.
      – Ну-ну. Но я не самое ценное в его жизни. Я дала ему только половину того, что ему положено иметь.
      Нэсти еще крепче прижал ее к себе и принялся покачивать как ребенка.
      – Он заслуживает лучшего, и ему будет лучше. Ты попадешь в очень затруднительное положение, если не разберешься с этим сама. Одна хорошая мать – гораздо лучше, чем двое родителей, которые не могут ужиться вместе. Полли, это такие вещи, ради которых многие люди устраивают целые представления, пытаясь что-то объяснить детям.
      – Так почему я сама не имею всего этого?
      – Ты прекрасно работаешь. Нам лучше уйти отсюда, пока Бобби не вернулся.
      Полли взглянула на него своими ясными синими глазами, блестящими от слез. Нэсти поцеловал ее в переносицу. Когда он посмотрел ей в лицо, глаза Полли были закрыты.
      – Эй, – прошептал он. – Ты знаешь, это происходит само собой.
      – М-м-м?
      – Это произошло с нами помимо воли.
      – О чем ты, не понимаю.
      – О том, как мы полюбили друг друга. Ее глаза тут же открылись.
      – Все очень просто, малыш. Я это к тому, что и дальше все должно быть просто.
      Полли закусила нижнюю губу:
      – Сейчас не время думать об этом.
      – Да, конечно, но мы не выбираем время. Это одно из тех чувств, которые приходят внезапно. Мы почти ничего не делаем для этого, а оно просто приходит.
      – Ксавье… – Она умолкла с полуоткрытым ртом.
      Нэсти засмеялся:
      – Мне не нравилось мое имя, пока я не услышал, как ты произносишь его. Когда ты чувствуешь настоящую близость со мной, ты называешь меня Ксавье. Это звучит прекрасно.
      – Ты выбрал себе ужасную участь, Ксавье Феррито.
      – Я выбрал? Да, я думаю, что выбрал. Но я предполагаю, что ты тоже любишь меня.
      – В наше время люди этого не делают.
      Нэсти заглянул ей в глаза.
      – Чего не делают люди в наше время? – спросил он.
      – Сейчас нет целомудренной любви. Несколько поцелуев, случайные прикосновения, а потом любовники в постели.
      – Если я правильно понимаю, прикосновения все-таки не случайные, – заметил Нэсти. – Но ты показываешь и свое невежество, любимая. Очевидно, и ты безнадежно устарела. Мы целомудренно, более или менее целомудренно, влюбились друг в друга, правда?
      – Ты оказываешь на меня давление.
      – Так да или нет?
      Полли расстегнула несколько кнопок на его рубашке, и ее руки скользнули под тонкую ткань. Она стала поглаживать его торс, затем прикоснулась губами к его груди.
      Склонив голову, Нэсти сказал:
      – Ответь мне. Мы любим друг друга. Ты знаешь об этом, и я знаю об этом. Так это или нет?
      – Да, – прошептала она, целуя его в один из сосков.
      Потом лизнула его грудь кончиком языка.
      – О да…
      Нэсти обвил руками ее шею. Он с трудом сдерживался, ему хотелось еще крепче прижать ее к себе. Нэсти провел пальцами по ее затылку:
      – Ты замечательная женщина, дорогая Полли. И я люблю тебя.
      Она замерла.
      – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. Нам будет хорошо вместе.
      Ее руки медленно опустились на его бедра.
      – Я думаю, что мне понравилось бы это. Но сначала надо решить некоторые проблемы.
      – Все, что касается тебя, касается и меня.
      Это было правдой. Все в жизни Нэсти могло опираться на непрочный, зыбкий фундамент, но только не это.
      – Фестус мог сбежать. Мы, может быть, о нем больше ничего не услышим. Но если услышим, то я буду поблизости.
      – Нэсти, я не считаю, что это Фестус напал на меня в доме. И не думаю, что это он хотел меня утопить.
      – Предоставь мне возможность подумать об этом.
      – Нет! – Полли отклонилась, и он увидел в ее глазах гнев. – Думаю, на тебя что-то нашло, потому что ты снова стал относиться ко мне как к ребенку. Ты не отвечаешь за меня, и нечего сглаживать то, что ты хочешь сказать, пытаясь успокоить меня. Я должна думать о Бобби.
      – Мы оба будем думать о Бобби. – Нэсти осторожно опустил ее на землю.
      Полли покачала головой:
      – Я хочу быть с тобой, очень хочу. Но я буду делать то, что мне кажется правильным в данной ситуации. Это означает, что, если мне надо будет уехать, я уеду.
      – Полли…
      – Я не стану совершать ничего театрального и не собираюсь исчезать, не предупредив тебя. Я сообщу тебе о своем отъезде. Но ты не должен удерживать меня.
      – Черт возьми, я не позволю… – Нэсти взял ее за руку, – Нет. Ты понимаешь меня? Нет. Ты не должна даже думать о том, чтобы уехать куда-нибудь без меня. Понимаешь?
      – Я собираюсь вернуться домой. Эти две добрые женщины, вероятно, удивлены нашим поведением. Двое совершенно посторонних людей, а ведут себя здесь… – Она внезапно умолкла.
      Нэсти встревожился:
      – Но Роза – наш друг. И она во все посвящена.
      Полли высвободила свою руку и направилась к дому. Нэсти старался идти рядом с ней.
      – Обещай, что ты ничего не станешь предпринимать, не посоветовавшись со мной.
      – Я поступлю так, как сочту нужным. Я не могу оставаться здесь. Это неправильно.
      – Пожалуйста, Полли. Мне не хочется говорить об этом, но… Ты не права. Если ты уедешь, Роза подумает, что она чем-то обидела тебя, ведь Дасти сказал ей, что ты очень напряженно работала и тебе нужен отдых. Она делает все возможное, чтобы угодить тебе и чтобы тебе было хорошо здесь. И ей это нравится.
      Казалось, что Полли не слушает его.
      – Бобби будет в безопасности, если я уеду.
      Нэсти не на шутку встревожился. Его охватила паника.
      – Безопасность в толпе?! Помнишь его исчезновение из кинотеатра? Ты не сможешь успокоиться, если его не будет рядом с тобой.
      – Ты можешь сделать кое-что для меня?
      – Все что угодно.
      – Охраняй его. Но только до тех пор, пока все это не закончится. Я знаю, что ты можешь обеспечить его безопасность, пока я как магнит притягиваю опасность.
      Магнит? Полли думает, что она притягивает опасность? Нэсти едва не рассмеялся.
      – Скоро возвратится Дасти. Я не думаю, что существует серьезная опасность, но понимаю тебя. Давай подождем Дасти и тогда что-нибудь решим.
      – Потому что ты знаешь, что все это опаснее, чем мы предполагали, не так ли?
      Нэсти был в этом уверен.
      – Нет. Я думаю, что все пройдет мимо. Но ты же не поверишь, пока этого не произойдет. Вон Нелли, она машет нам. Я не хочу, чтобы она что-нибудь почувствовала. Нелли не такая сильная, как Роза.
      – Роза сильная?! – воскликнула Полли.
      Она посмотрела на Нэсти так, словно решила, что он сошел с ума.
      – Роза – замечательная женщина. Некоторые знают, что она много пила раньше, но сумела избавиться от этой привычки. – Нэсти было известно, чего ей стоило противостоять соблазну. – Помаши Нелли.
      Полли послушно помахала рукой стоявшей на веранде Нелли.
      – Вы были там?! – воскликнула Нелли, когда они подошли поближе. – Бобби сказал, что вы возвращаетесь с мельницы.
      Нэсти прищурился и улыбнулся ей:
      – Я догадываюсь, что Роза приготовила чай и потеряла нас. – И прошептал на ухо Полли: – У вас с ней есть кое-что общее. Вы обе обожаете чай.
      – Кто-то звонит вам, – сказала Нелли. – Он сказал, что подождет, пока я найду вас.
      Нэсти посмотрел на Полли:
      – Готов поклясться, что это Дасти. – Они поспешили вслед за Нелли в дом.
      Нэсти взял трубку, лежавшую на изящном столике в прихожей.
      – Привет. – Никто не ответил.
      – Это Дасти? – спросила Полли.
      – Не знаю. – Нэсти положил трубку. – Что он говорил, Нелли?
      – Почти ничего, – ответила та. – Но он спрашивал не тебя, он хотел поговорить с Полли.

      Итак, Полли обманула его. Или, может, ему кажется, что обманула. Но когда она говорила, что не станет ничего предпринимать, пока не посоветуется с ним, то уже задумала это. Вечер тянулся в томительном ожидании, но ничего особенного не произошло. Когда позвонил Дасти, Нэсти был один. Он ни словом не обмолвился Полли об этом звонке.
      «Вы делайте то, что вам нужно делать, а мне необходимо уехать от Бобби» – вот как она, вероятно, рассуждала, думал Нэсти. Полли доверила ему сделать то, о чем не могла попросить свою мать. Он должен был обеспечить безопасность ее сына.
      «Черт возьми, Нэсти придет в бешенство, когда поймет, что я сделала, – думала Полли в эти же самые минуты. – Он просто должен взбеситься».
      Слава Богу, вечер прошел незаметно. Роза играла на своем белом рояле. Нелли слушала и улыбалась. Нэсти украдкой корчил забавные рожи Бобби, над которыми тот смеялся взахлеб.
      В доме было совсем тихо. Роза предоставила Полли милую комнатку с двойными окнами, выходящими на внешнюю сторону поместья. Легкое стеганое пуховое одеяло и источавшее аромат роз льняное белье были великолепны. Так обидно, что Полли не могла расслабиться и насладиться ощущением комфорта.
      Бобби спал этажом ниже, в комнате по соседству с комнатой Нэсти. Апартаменты Розы находились в противоположном крыле дома, а Нелли занимала комнату рядом со своей старой подругой.
      Переодевшись в джинсы и футболку, Полли скользнула под одеяло. Она выжидала. Необходимые вещи – деньги, кредитные карточки, водительские права – лежали в кармане ее ветровки, висевшей на стуле перед дверью. Она больше ничего не собиралась брать с собой. Если повезет, то ее отсутствие утром обнаружат не сразу. Если кто-то придет за ней, то подумает, что она вышла погулять.
      Решив наконец, что пора действовать, Полли скинула с себя одеяло, смяла постель, включила фонарь, загодя оставленный на прикроватном столике, и надела кроссовки. Потом, решив, что нужно беречь батарейки, выключила фонарь и завязала шнурки в темноте, на ощупь.
      Осторожно ступая, Полли подошла к ближайшему окну и выглянула из-за легких занавесок с цветочками. Она невольно вздрогнула – так темно было за окном. Полли решила пойти в Паст-Пик и зайти в закусочную, чтобы вызвать по телефону такси. Нэсти говорил, что до дома Розы от города около трех миль. После утренней поездки она знала, что ей нужно выйти на дорогу за поместьем, повернуть направо, дойти до отметки «202», а затем повернуть налево.
      Очень просто.
      Ужасно просто, будь оно все проклято! Полли даже не знала, куда ей ехать на такси. Возвратиться в Киркленд? Поехать в Хоул-Пойнт к матери? Или, может, к Фаб?
      Полли прижалась щекой к стене. Что скажет полиция, если она попросит их о помощи? В полиции захотят узнать, что изменилось со времени их последнего разговора. Она не сможет сообщить ничего конкретного.
      Возможно, Белинда ей поможет. По крайней мере она могла бы сообщить Полли, появлялся ли Фестус.
      – Вперед, – прошептала Полли. – Это нужно сделать.
      Она оттолкнулась от стены и обернулась. В следующее мгновение чья-то широкая ладонь зажала ей рот, заглушая крик. Колени у Полли подогнулись, но тут же сильная рука обхватила ее талию, не позволяя упасть.
      – Значит, я сделал правильный вывод, – прошептал Нэсти ей на ухо. – Все твои мысли отражались на твоем красивом личике. А я очень хорошо умею их читать.
      Полли помотала головой.
      Нэсти прижался подбородком к ее виску.
      – Да, Полли, да. Я профессионал, вернее, был профессионалом. Меня учили распознавать опасность по запаху в воздухе, различать ее в едва заметных движениях, в дрожании век. Когда ты пожелала Бобби спокойной ночи, твои веки не просто дрожали, малышка, ты очень быстро моргала. Я даже не был уверен, что ты сможешь разглядеть дорогу.
      Полли что-то пробормотала в его ладонь. Она кожей чувствовала его горячее дыхание.
      – Кричать бессмысленно. Ты среди друзей, моих друзей. Надеюсь, мы понимаем друг друга?
      Ей хотелось заплакать. Но сейчас это было бы действительно глупо. Она утвердительно кивнула, и Нэсти сразу убрал руку с ее губ, но по-прежнему держал ее за талию.
      Полли стояла неподвижно. Стояла так близко от Нэсти, что почувствовала тепло его тела.
      – Я очень на вас обижен, леди.
      Полли поморщилась.
      – Что это за выходки?.. Что ты собиралась делать, сбежав отсюда?
      – Ничего, – ответила она очень тихо. – Я просто выглянула из окна.
      – Ты отвратительная лгунья.
      – Нет, я никогда не обманываю.
      – Ну-ну. – Нэсти встряхнул ее и так сильно сжал ее плечи, что она с трудом перевела дух. – Ты отвратительная лгунья. И как тебе не стыдно обманывать? На женщине, которая встает с постели, чтобы выглянуть в окно, обычно уже нет одежды. Кроме того, она при этом не надевает кроссовки и не завязывает так аккуратно шнурки.
      Полли задрожала.
      – Как ты узнал об этом?
      – Ты вывела меня из дремоты.
      – Из дремоты?
      – Да, я дремал, когда ты сбросила одеяло.
      – Ты не мог знать об этом, – сказала Полли. – Не обманывай меня. Где… Где ты был?
      – Ты встала с кровати и включила фонарь, потом выключила его и завязала в темноте шнурки. Не имеет значения, откуда я это знаю и где я находился. Я ждал, что ты это сделаешь, поскольку был уверен, что ты должна это сделать. Я наблюдал, как ты воплощаешь свои планы в жизнь.
      Полли охватил гнев.
      – Поздравляю! Приятно узнать, что настоящих профессионалов готовят для того, чтобы они нападали на беззащитных людей. А ты не подумал о том, что я имею право в любое время вставать с кровати и смотреть?..
      – Тише, – попросил Нэсти. – Не говори громко. Ты сказала мне, что не будешь ничего предпринимать, не поговорив сначала со мной.
      – Я знала, что ты именно это скажешь.
      – Ты обманула меня.
      – И этот упрек я тоже предвидела, но ситуация изменилась. Когда я говорила о своих намерениях, то еще не знала, что этот сумасшедший уже нашел меня.
      Полли услышала, как Нэсти скрипнул зубами и тяжело выдохнул:
      – Черт возьми, Полли…
      – Я должна иметь собственное мнение о…
      – Нет, не должна. – Нэсти взял ее за плечи. – О, дьявол, ты думаешь, что такими вещами можно шутить? Что это – безобидные чудовища из твоего шоу? Это же все всерьез, пойми.
      – Я знаю…
      – Ничего ты не знаешь. Если бы знала, то не пыталась бы разыгрывать из себя мученицу.
      Полли расправила плечи.
      – Я не мученица.
      – Ты стала бы ею, если бы ушла, и все бы закончилось твоей смертью. Ты подумала о нас? О Бобби и обо мне? Или мы для тебя ничего не значим?
      Полли убедила себя, что не должна плакать.
      – Я собиралась уйти, потому что… Ну, хорошо, это было глупо с моей стороны.
      Нэсти кивнул:
      – Да, действительно глупо.
      – Прости меня.
      – Хорошо. – Он погладил ее по спине. – Ладно, покончим с этим, ты же вся дрожишь. Замерзла?
      – Замерзла?! – воскликнула Полли, но тут же прикрыла губы ладонью и тихо повторила: – Замерзла? Господи! Да я просто ужасно испугалась! Поэтому я и дрожу. Если кто-то подкрадется и схватит тебя в темноте, то хочешь, не хочешь задрожишь.
      – Я всегда считал, что это очень вредно.
      Полли почувствовала, что вот-вот расхохочется.
      – Ты похож на героя кинофильма. На героя одного из тех фильмов, где мужчины с боевой раскраской на лицах пробираются сквозь джунгли. Только прокладывая путь через вязкую грязь с огромным ружьем наперевес, ты можешь остаться в живых. Дрожь очень вредна? – И она все-таки засмеялась.
      – Ну, хорошо, – сказал Нэсти. – Успокойся. Все нормально, дорогая, будем считать, что это полезное упражнение, не так ли? Пойдем, присядешь на кровать.
      – Мы будем считать, что это полезное упражнение? – Полли снова засмеялась. – Ты… ты совершенно невозможен.
      Нэсти поднял ее на руки и прыгнул в сторону кровати. После короткого ощущения полета Полли оказалась на постели. Нэсти лежал под ней.
      Они лежали тихо какое-то время, каждый из них прислушивался к дыханию другого.
      – Как ты это сделал? – спросила Полли, не в силах дольше хранить молчание.
      – Не помню.
      Ее лицо находилось в нескольких сантиметрах от лица Нэсти, но она едва могла разглядеть блеск его глаз, а также выступающий подбородок.
      – Твоя щиколотка снова в полном порядке, не так ли?
      – Да, наверное.
      Снова тишина.
      – Ты красивый, Ксавье. – Откуда она взяла эти слова?
      – Никто раньше не называл меня красивым.
      – Почему?
      – Потому что никто никогда не любил меня так, как ты.
      У Полли от этих слов замерло сердце – действительно замерло, и не было никакой надежды на то, что оно снова забьется.
      – Полли, разве ты еще не поняла этого? Просто скажи первое, что придет тебе в голову.
      – Когда я решу, я буду с тобой. Получается, что ты… как бы хочешь дать мне лекарство, но не желаешь, чтобы я видела, какое это лекарство.
      Полли почувствовала его смешок, почувствовала по колебанию его груди.
      – Сыворотку правды, – сказал Нэсти. – Черт побери, вот уж не думал, что ты когда-нибудь подловишь меня.
      – Сыворотка правды? Ты вбил себе в голову, что я люблю тебя. Но ты же этого не знаешь, Ксавье.
      – Тебе удобно? – неожиданно спросил Нэсти. – А то мне немного жестковато на этой кровати.
      Полли уткнулась лицом в его шею.
      – Ты полагаешь, что лежать на жестком мужчине неудобно?
      Тело Нэсти дернулось под ней.
      – Что такое? – Она подняла голову. – Над чем ты смеешься?
      – Да так, просто над той наивностью, с которой ты подходишь к некоторым вопросам. Извини, что я такой… неудобный для тебя. Мы это исправим.
      Не обращая внимания на ее возражения, Нэсти снова пошевелился. В результате Полли мягко опустилась на кровать между ним и стенкой.
      – Ты никуда не пойдешь, – сказал он. – Ни сегодня ночью, ни в дальнейшем. Пока я с тобой, этого не случится.
      Полли постаралась собраться с мыслями.
      – У меня другие планы.
      – Естественно.
      – Я собираюсь уехать от Бобби и считаю, что это правильно. Он будет в безопасности, находясь подальше от меня.
      – Весьма логично. Если взглянуть на дело с этой точки зрения, то можно сделать вывод: Бобби грозит опасность в любом случае, независимо от того, находишься ты рядом или нет. Но я думаю, что ему ничего не грозит.
      Полли замерла.
      – Я лучше схожу вниз и проверю, как он.
      – Сейчас с ним дежурит Дасти.
      Полли пристально вглядывалась в лицо Нэсти:
      – Он снова здесь?
      – Да. Мы будем спать по очереди.
      – Сейчас твоя очередь.
      – Была. Но не думаю, что мне придется спать.
      Полли покраснела:
      – Теперь все будет нормально. Я обещаю больше не делать глупостей.
      – Ты думаешь, я тебе поверю после фокуса, который ты только что выкинула?
      – Я была в замешательстве, теперь во всем разобралась. То, что я пыталась сделать, действительно было бы весьма глупым поступком.
      – Допустим, ты любишь меня.
      – Надо снять кроссовки, чтобы не испортить одеяло.
      – Я тоже в ботинках и не волнуюсь за одеяло. Не уходи от темы.
      – Ты стал слишком боек на язык, что весьма странно для такого молчаливого человека.
      – Очень мило. Минуту назад ты говорила, что любишь меня, а теперь ворчишь.
      – Я не говорила, что люблю тебя.
      Его рука оказалась на шее Полли. Он провел большим пальцем но ее щеке.
      – Но я не говорила, – повторила Полли слабеющим шепотом. – Не говорила.
      – Скажешь потом.
      – Ты не хотел увольняться со службы?
      – Нет, – вздохнул Нэсти. – Но я не хотел заниматься канцелярской работой, которую мне предложили после ранения. Теперь я привыкаю к этой мысли.
      – Почему?
      – Ты подталкиваешь меня к этому. – Полли почувствовала теплое дыхание Нэсти.
      Затем ощутила тепло его губ. Он поцеловал ее в подбородок, в уголок рта, в щеку, в ушко. Нэсти крепко обнял Полли, когда она вздрогнула.
      – Но мне кое-что надо от тебя получить, поэтому я продолжу отвечать на твои вопросы, пока не добьюсь своего. Из-за этого я и готов свыкнуться с тихой гражданской жизнью на все оставшееся время. Из-за тебя. Я хочу тебя, хочу быть рядом с тобой. Я буду любить тебя и Бобби. Ты не пожалеешь, что полюбила меня.
      – Кто-то пытался убить тебя, когда ты получил свое ранение?
      Нэсти что-то проворчал себе под нос.
      – Это не очень интересно. Да, кто-то пытался убить меня.
      – И ты убил их?
      – Одного из них. Его мне удалось достать ножом. Но остальные остались в живых. Эти люди зарабатывают очень много денег, торгуя наркотиками. И не только в Боготе или где-то еще в Южной Америке. В любой другой стране, которую ты назовешь. Поэтому я и выполнял свой долг. Мои друзья и сейчас продолжают выполнять его. А я теперь должен посвятить свою жизнь заботе о женщине, которая любит меня.
      Полли кончиком пальца нащупала его губы.
      – Женщина, которая любит тебя? Почему ты не добавил, что ты тоже любишь эту женщину?
      – О, я тоже люблю ее, я уже ей об этом говорил.
      – У тебя прекрасное тело, – сказала Полли, поглаживая его плечи.
      – У тебя тоже, – ответил Нэсти. – Заметь, я сказал тебе, что не собираюсь спать, так?
      – Ты самонадеян.
      – Каким же мне быть? Ты только что сказала мне, что любишь меня.
      – Я этого не говорила.
      – Ну, теперь ты не сможешь отвертеться. Ты захотела, чтобы я сказал, что люблю тебя тоже, и я сказал это.
      – Я… – Почему-то его заключение не показалось ей забавным. – Это очень серьезный вопрос.
      Нэсти потерся носом о плечо Полли.
      – Очень серьезный. Полагаю, мы должны обсудить мое предложение вместе.
      Полли глубоко вдохнула:
      – И что это означает?
      – Мы больше не будем… пассивными. Я собираюсь подумать и решить, как наилучшим образом устроить свою семью. Ты никогда не мечтала о жизни на ранчо?
      Он слишком торопится. Или умышленно пытается сбить ее с толку.
      – У тебя же есть магазин для любителей подводного плавания.
      – Магазин останется Дасти. У меня есть доля от прибыли, и я только мешаю ему. Но во мне вдруг пробудились амбиции.
      – Ты убивал людей. – Нэсти осторожно приподнялся.
      Затем повернул Полли таким образом, что она снова оказалась на его груди.
      – Я был солдатом. Ты можешь это понять? Солдат подчиняется приказам, это его долг. Если ты солдат и не подчиняешься приказам, то можешь навредить своим товарищам.
      Полли распирало от переполнявших ее чувств. Эти чувства вот-вот грозили перейти в слезы.
      – Я ненавижу насилие. А как же Бобби? Я переживаю…
      – Бобби будет самостоятельным человеком. Он хочет, чтобы ты гордилась им. Бобби, вероятно, попытается каким-нибудь способом убедить тебя, чтобы ты ему не мешала, независимо от того, буду я с вами или нет. Впрочем, он скоро узнает, что человек, которого любит его мать, честен и хочет, чтобы другие тоже были честными.
      – Политика, – сказала Полли.
      – А?..
      – Тебе надо заняться политикой, ты такой искренний. Ты смог бы сам раздавать наркотики, а папа римский поверил бы, что это прекрасно для человечества.
      – Я говорю правду, любовь моя.
      Полли почувствовала: еще немного – и она забудет о своих опасениях, полностью доверятся этому человеку.
      – Ты такой деятельный, а я скучная женщина.
      Губы Нэсти коснулись ее шеи.
      – Такой мужчина, как ты, добивается любви слабой и пугливой, словно кролик, женщины. Женщины, которая… – Полли собралась духом, – которая даже не умеет плавать, потому что всегда боялась воды. Мне кажется, что там, на глубине, кишат разные твари.
      – Ну что ж, давай обсудим все это – пункт за пунктом. Только поскорее.
      Полли покраснела:
      – Конечно, тебе все это кажется скучным, я вообще для тебя как обуза.
      Грудь Нэсти снова заходила ходуном.
      – Что?!
      – Ты просто невозможна, хотя и имеешь полное право капризничать. Ты совсем не скучная, а одаренная и невероятно талантливая певица. А также выдающаяся личность. Да, я думаю, это самое подходящее слово. Я не привык к высокопарным речам, но женщина, которая меня любит, наверняка поймет, что я хотел сказать.
      Нэсти неизменно превращал решение Полли – любое ее решение – в чепуху.
      – Нам надо разуться, иначе мы испортим одеяло.
      – Мы уже его испортили. Ты такая славная на экране… Неудивительно, что многие люди поражаются, глядя на тебя. Они не смогут поверить, что есть еще кто-нибудь, достойный составить тебе конкуренцию. Кругом одно дерьмо.
      – Мне жарко.
      – Мне тоже, дорогая. Ох, и мне тоже!
      Нэсти явно дразнил ее.
      – Нет, я пошутила, просто сказала это, чтобы сменить тему.
      – Но это такая интересная тема, сладкая моя. Полли гадала: то ли засмеяться, то ли ударить его?
      – Никогда не называй меня так, если тебе дорога жизнь.
      – А я думал, что это я здесь ужасный убийца. Какие же еще твари могут быть там, внизу?
      – Твари? Ах, там, в воде? Там их множество. Я всегда чувствую, как они подплывают и застывают в ожидании жертвы. Гнусные твари.
      – Такие, как я?
      – Ты не гнусный, ты красивый.
      – Спасибо. Ты тоже красивая. Но в плавательных бассейнах обычно нет никаких тварей.
      – У нас поблизости не было никаких бассейнов, там, где я росла. – Полли предпочла бы не вспоминать свое детство.
      – Ну что ж, достаточно честно. Я помогу тебе справиться с этим. Ты должна научиться плавать.
      – Не должна. И я не собираюсь учиться. Давай закончим этот разговор.
      – Сейчас. Только скажи мне, что любишь меня.
      Полли стало жарко, так жарко, что, казалось, она вот-вот растает.
      – Надо снять обувь…
      – Забудь про обувь, – сказал Нэсти, касаясь пальцами ее щеки. – Мужчинам не часто приходится слышать, как женщины называют их прекрасными или красивыми.
      – Любая женщина, которая бы тебя увидела…
      «Надо научиться сначала думать, а потом говорить», – решила Полли, замолчав на полуслове.
      Ксавье коснулся губами ее шеи, потом поцеловал в плечо.
      – Так что случилось бы с любой женщиной, которая бы увидела меня?
      Полли была обыкновенной женщиной, не более того. Но она испытывала непреодолимое влечение к этому человеку – влечение, выходившее за пределы разумного.
      – Если бы она увидела тебя голым… – пробормотала Полли.
      – Ах, вот оно что… А я думал, ты не заметила.
      – На тебе же тогда ничего не было, – пропищала Полли, тотчас почувствовав себя идиоткой. – Я не знала, что и делать: то ли остаться, то ли уйти?
      – Но ты же осталась.
      Ей не надо было смотреть в его лицо, чтобы понять: он молча смеется над нею.
      – Ты бы тоже остался.
      – Ты действительно подсматривала, значит, ты грешная женщина. Я был бы рад, если бы Семерка прикрыла все неприличные части моего тела.
      Полли зажала рот ладонью, сдерживая смех. Уткнувшись лицом в ее плечо, Нэсти запустил руку ей под футболку и начал гладить по спине.
      – Неприличные части? – прыснула Полли. – Она не смогла бы ничего закрыть… достаточно быстро.
      – Неудивительно, что ты едва дождалась, когда можно будет прикоснуться ко мне. Довольно впечатляющий вид, да?
      Полли молчала. Ей нужна была тишина, тишина, вселявшая уверенность и усиливавшая желание.
      – Что ты имеешь в виду? – спросила она, наконец.
      – Что я люблю тебя и собираюсь отныне быть с тобой. Я имел в виду это. А ты?
      – Да, но…
      – Нет-нет, Полли. Ни слова больше. Я не могу больше сдерживаться.
      – Я тоже не могу. – Резко приподнявшись, Полли оперлась на локти, прижав свой лоб к его лбу. – Я люблю тебя.
      Рука Нэсти замерла у нее на спине.
      – Я никогда до этого не любила мужчину. Я поняла это, поскольку никогда не чувствовала раньше того, что я чувствую сейчас с тобой.
      – Полли… – пробормотал он.
      – Ты можешь перебить меня, если я говорю что-то… очень сентиментальное.
      – Пожалуйста, продолжай. От твоих сантиментов я схожу с ума.
      Его желание выслушать до конца поразило Полли.
      – Хорошо. Так вот, я никогда не любила раньше мужчину, потому что не встретила тебя. Я просто не могла полюбить, понимаешь?
      – Мы прекрасно понимаем друг друга. Что ты думаешь насчет ранчо?
      Полли страстно поцеловала его. Потом поцеловала снова, уже не так неистово, чуть, приоткрыв его рот и легонько касаясь его языка своим язычком, а затем она рухнула на грудь Нэсти и услышала сгон, вырвавшийся из его горла. Задыхаясь, Полли медленно приподнялась.
      – Не пытайся заставить себя принять решение, которое ты не должен принимать в спешке.
      – О-о! Так сложно… И так долго… Но мне ужасно жарко в одежде…
      – Прекрати!
      – Извини. Я имел в виду… Ладно, забудем про это. Хотя нет, не забудем, я уже готов.
      Полли улеглась на него и крепко обняла.
      – Ты смущаешь меня, – пробормотала она.
      – Я себя иногда смущаю. Но мне показалось, что ты хотела узнать другое. С тех пор как я понял, что ты полюбила меня, я был к этому готов.
      – Не повторяйся, – прошептала Полли.
      – Ты хочешь завести еще детей?
      Полли закрыла глаза и крепко зажмурилась.
      – Ты должен узнать об этом прямо сейчас?
      – Ты любишь меня?
      – Да.
      – Этого сейчас достаточно.
      – Поцелуй меня.
      Нэсти некоторое время лежал совершенно неподвижно. Затем поднял Полли, уложил на спину и сел рядом ней. Она увидела, как белая футболка обтягивает рельефные мышцы Нэсти. Потом заметила, как эта футболка промелькнула в воздухе. Ее глаза привыкли к темноте, и она заметила, как поблескивает кожа Нэсти.
      – Жарко, – сказал он, поворачиваясь и наклоняясь к ней. – Так немного лучше, кроме того, я знаю, что тебе нравится мужская грудь.
      – Только твоя грудь, – ответила Полли, чувствуя, что задыхается.
      Прикосновение его губ было ласковым и как бы пощипывающим. Он оставался неподвижным, а желание его между тем разгоралось. Полли почувствовала, как увеличивается напряжение во всем ее теле, и догадалась, что Нэсти испытывает нечто подобное. Она осторожно пошевелилась, и тотчас же из груди Нэсти вновь вырвался сдавленный стон.
      Она ощущала под своими ладонями его гладкую кожу. Спина Нэсти вздымалась под ее руками. Его грудь прижималась к ее груди. Полли захотелось обнажиться, чтобы его кожа касалась ее кожи.
      Взяв в ладони ее лицо, Нэсти страстно поцеловал Полли в губы. Он целовал ее снова и снова и шептал слова любви, разжигавшие в ней страсть, слова, имевшие для нее гораздо большее значение, чем все, что она когда-либо слышала.
      – Ты плачешь? – прошептал Нэсти.
      – Нет, не плачу.
      Губы и язык Нэсти прикоснулись к ее левому виску.
      – Плачешь, любимая, я попробовал твои слезы.
      – Я счастлива, я так счастлива, что боюсь этого.
      – Не бойся, это чувство не исчезнет. – Нэсти снова приник к губам Полли и снова поцеловал ее. – Наша любовь не оборвется, Полли. Я знаю это.
      – Благодаря твоим замечательным инстинктам?
      – М-м-м… Да.
      – Мне тоже жарко.
      – И что ты хочешь сделать в связи с этим?
      – Снять футболку.
      Упав на подушку, Нэсти вздохнул:
      – Если все прямо сейчас прекратится, то это будет самым страшным наказанием для меня.
      – Ты не хочешь, чтобы я сняла футболку?
      Полли услышала его смех.
      – Я имел в виду… что хочу, чтобы ты сняла все. И будет прекрасно, если мы никогда больше не выйдем из этой комнаты.
      Ксавье снял с Полли футболку и бюстгальтер.
      В комнате было довольно прохладно, но они не чувствовали этого. Он ласкал ее груди кончиками пальцев, затем принялся целовать их.
      Когда он отстранился, Полли уперлась локтями в мягкий матрас. Запрокинув голову, она пыталась поглубже проникнуть языком в рот Нэсти.
      Он не стал торопиться. Приподнявшись, он опустился рядом с ней на колени. Затем снова приник к ней губами и начал покрывать поцелуями все ее тело. Его ладони скользили по ее плечам, по груди.
      – Ксавье, я люблю тебя. – Сейчас она с легкостью произнесла эти слова. – Ты собираешься… Нет, я не могу этого представить. Я люблю тебя.
      – Ты и я – мы любим друг друга. А я ведь и не знал, чего ждать от жизни, пока не встретил тебя.
      Полли почувствовала влагу и тяжесть между ног, а также сладостную истому в груди.
      Ксавье свел ее груди вместе и уткнулся в них лицом. Потом поцеловал сначала один ее сосок, затем другой, снова заставив Полли затрепетать.
      Навязчивая мысль не оставляла Полли. Она взглянула на дверь.
      – Заперто, – успокоил ее Нэсти и снова своими ласками начал сводить ее с ума.
      Энергия должна в конце концов получить выход. Полли расстегнула джинсы Нэсти и глубоко вздохнула. Нэсти хмыкнул и затих.
      – Такой твердый, – пробормотала Полли. – Благодаря тебе я узнала новое значение этого слова. Тебе, наверное, больно.
      – Теперь уже меньше. Такая боль мне нужна. Постоянно.
      – Ты убьешь нас обоих. – Полли взяла в руки его пенис. – Я хочу тебя.
      Нэсти расстегнул джинсы Полли и начал стягивать их вместе с трусиками.
      Он уже почти снял с нее джинсы, когда Полли принялась раздевать его. Ей не терпелось увидеть Нэсти обнаженным.
      Процесс раздевания затянулся.
      Полли едва сдерживалась, пока Нэсти надевал презерватив.
      Потом они потянулись друг к другу, но Ксавье осторожно отвел ее руки.
      Полли напряглась, разводя ноги, приготовившись принять его. Но Нэсти лишь коснулся своей отвердевшей плотью ее женского естества. Он снова принялся целовать ее груди, склоняясь над ней и выжидая. Полли понимала, как трудно ему сейчас удержаться – так же трудно, как и ей. Именно эта способность и нравилась ей в Нэсти: она восхищалась его выдержкой.
      Подушечка его большого пальца проникла между ее влажными складками и задвигалась внутри.
      – Ксавье! – воскликнула Полли, сдерживая рыдания. – Ну, пожалуйста, Ксавье…
      – Тише, любимая. Хорошо, все хорошо. – И он вошел в нее.
      Полли приняла его, приподняв бедра. Она приняла его еще и еще раз. И стиснула зубы, затрепетав в экстазе.
      Она ощущала его каждой частичкой своего тела, и продолжала ощущать, пока не достигла пика наслаждения. Ксавье же раз за разом устремлялся ей навстречу; в какой-то момент он проник в нее так глубоко, что она резко вздрогнула и вскрикнула.
      – Все хорошо? – тихо спросил он, остановившись, терпеливо ожидая, чего не смог бы сделать в его состоянии ни один мужчина.
      – Все в порядке, – прошептала Полли и снова приподняла бедра. – Люби меня, Ксавье.
      Нэсти издал короткий стон и вновь устремился ей навстречу. Он что-то невнятно пробормотал, но она не поняла, что именно. Когда же он затих, лежа на ней, Полли почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы.
      – Черт возьми, слишком быстро, – пробормотал Нэсти, тяжело дыша.
      – В этот раз да, – сказала Полли. – Подожди немножко, и мы сделаем это еще раз, помедленнее.
      – О Полли, дорогая…
      Проходили секунды и минуты. Нэсти ласкал ее грудь, сначала чуть лениво, потом со страстью.
      Полли почувствовала, как его плоть начала твердеть в ее лоне.
      – Это волшебство. Я же сказала тебе, что все получится.
      – Да, конечно. Может, останемся в таком положении навсегда? – спросил Нэсти. – Мы могли бы заниматься этим снова и скова.
      – Да, бесконечно, – согласилась Полли.
      Она свела ноги вместе.
      – Пощади! Я прошу пощадить меня, любовь моя. У нас еще есть время, если ты помнишь.
      – Думаю, что это не в наших силах. Не переживай, нам просто нужно побольше практики. Рано или поздно у нас это будет прекрасно получаться. Я думаю, что все дело в кроссовках.
      – А?..
      – Кроссовки. В этом что-то есть. В занятии любовью с джинсами вокруг щиколоток. Очень сексуально. Делает процесс жестким, ограничивая движения.
      – Ах да… – Нэсти тяжело задышал и вошел в ритм, который она предложила. – Сексуально, сексуально. Так сексуально…
      – Чувствуешь, что занимаешься чем-то запретным.
      – Да. Полли, меня сейчас разорвет на части.
      – Ох! Да, да. Вечно эти кроссовки. Ты, наверное, не можешь снять свои джинсы вместе с ними.

      Нэсти перевернулся и сел.
      Ничего. Только безмятежная тишина повсюду. Почему же тогда он внезапно проснулся? Он проспал совсем недолго, но сразу не мог определить, когда отключился.
      Нэсти нахмурился. Прислушался. Потом включил подсветку циферблата своих часов. Получилось, что они заснули где-то полчаса назад. Полли, лежавшая рядом, дышала тихо и ровно.
      Нэсти улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в плечо.
      Его, похоже, разбудил звук. Звук и чье-то присутствие. Не здесь, не в доме, а на улице.
      Осторожно, чтобы не разбудить Полли, он встал с кровати, подошел к окну и услышал, как дождь стучит по стеклу. Нэсти поморщился. Шум дождя – редкое явление в последнее время. Настолько редкое, что он не проспал его вопреки обыкновению.
      В ту ночь в Боготе тоже шел дождь, теплый дождь. От земли поднимался пар, и с поблескивающих в темноте листьев капало на одежду, когда Нэсти проползал под деревьями.
      По привычке соблюдая осторожность, он встал рядом с окном, прижавшись к стене. Затем приподнял шторы так, чтобы с улицы нельзя было заметить ни одного его движения.
      Установленные вокруг дома фонари прорезали тьму лучами света, но не рассеивали сплошную стену мрака.
      По оконному стеклу струились потоки воды.
      Нэсти отвернулся от окна. Фонари были самым последним новшеством Розы. Она очень гордилась ими. Они горели всю ночь, но не для безопасности, хотя Дасти убедил Розу приобрести их именно с этой целью, а потому, что окруженный фонарями дом выглядел солидно.
      Проклятие! Нэсти ни за что не позволит себе ослабить бдительность, зная, что им угрожает опасность. Сейчас он чувствовал опасность. Она витала в воздухе, хотя и была вызвана какими-то новыми обстоятельствами, которых они не предусмотрели. Если бы не столкновение с аквалангистами, Нэсти бы решил, что все это – дело рук непрофессиональных злоумышленников. Но ведь у причала работали профессионалы.
      Он заметил, что Полли шевельнулась. Заметил, прежде чем она спросила:
      – Что случилось?
      – Возможно, ничего. – Ему было трудно обманывать Полли, но Нэсти не знал, как она поведет себя, столкнувшись с невидимым врагом.
      Полли и так едва не утонула. И подверглась избиению в своей квартире.
      – Мне нужно поговорить с Дасти. Пожалуйста, оденься побыстрее, чтобы я мог оставить тебя с Бобби.
      Зашуршали простыни. Потом Нэсти увидел, как Полли одевается. Он же сначала натянул джинсы, потом футболку.
      Его нож и ножны лежали рядом с черной нейлоновой курткой у двери, а пистолет – под кроватью.
      – В доме кто-то есть? – прошептала Полли.
      – Не думаю. Хотя, возможно, нам придется кое-что предпринять.
      – Я пойду к Бобби.
      – Да, конечно. Розу и Нелли я отправлю к вам.
      – Мне понадобится пистолет? Я думаю, у тебя есть…
      – Нет, ты же не умеешь им пользоваться. И тебе он не потребуется. – Нэсти молил Бога, чтобы так и оказалось. – Готова?
      Полли дотронулась до его спины и сказала:
      – Да. Говори, что делать.
      Нэсти открыл дверь и увидел, как гаснет фонарь. Дасти стоял у лестницы, ведущей к двум комнатам третьего этажа, располагавшимся над центральной галереей второго.
      Нэсти обогнал Полли и подбежал к другу.
      – Вроде ничего, – сказал Дасти.
      – Ты не разбудил меня, когда была моя очередь дежурить.
      – Я не знал, что сигнальные звонки теперь вошли в моду.
      Нэсти заслужил этот упрек.
      – Я что-то слышал до того, как погасли фонари, – сказал Дасти.
      – Я тоже.
      – Кто-то оборвал цепь. Распределительная коробка в прачечной… Я это упустил.
      Нэсти кивнул:
      – Хороший ход.
      – Хотя явных доказательств нет, мне кажется, что кто-то вошел. И сразу же вышел, я уверен.
      – Чтобы выманить нас из дома, – сказал Нэсти. – Полли, иди к Бобби, и потише там, постарайся не разбудить его. Даст, я останусь здесь, пока ты не поднимешь Розу и Нелли.
      Дасти уходил, пригнувшись, по дальнему краю галереи – она хорошо просматривалась из расположенной этажом ниже прихожей.
      – Собака не залает? – спросил Нэсти у Полли.
      – Залает, как обычно, если придет кто-то незнакомый.
      Нэсти пробормотал, словно размышляя вслух:
      – Но пес все-таки не дома. Я полагаю, его реакция могла измениться.
      – Думаю, он все равно должен был залаять, если бы кто-то незнакомый вошел в дом. – Полли казалась спокойной, и Нэсти надеялся, что она не впадет в панику.
      – Хорошо. Теперь заходи. – Он осторожно повернул ручку двери и приоткрыл ее ровно настолько, чтобы Полли смогла проскользнуть внутрь.
      Поймав ее руку, он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы.
      – Возможно, это ложная тревога.
      – Я люблю тебя, Ксавье.
      Нэсти улыбнулся:
      – Я знаю это и тоже люблю тебя. Так будет всегда.
      – Пожалуйста, не выходи на улицу.
      Еще одно незнакомое Нэсти проявление чувств. Кто-то беспокоился о нем по причинам, не связанным с его работой.
      – Спайк же не лаял, – сказал он с беспечным видом. – Не волнуйся. Я просто пройдусь вокруг, чтобы удостовериться, что все в порядке.
      – Но кто-то выключил фонари.
      – Может быть, они и не включались вовсе.
      – Черт возьми, Ксавье, я не ребенок. Вы с Дасти только что говорили о погасших фонарях и оборванной цепи.
      Нэсти понял, что Полли не так-то легко провести.
      – Хорошо, извини меня. Где они? – спросил он у Дасти, который возвращался без Розы и Нелли.
      – Не шевелятся, – ответил тот раздраженно. – Глупые женщины, их нельзя убедить. Роза сказала, что они с Нелли останутся в ее комнатах. А мы должны сообщить им, когда все эти глупости закончатся.
      – Дело дерьмо, – с чувством произнес Нэсти. – Ты остаешься за главного. Я постараюсь вернуться побыстрее. Полли, зайди в комнату и закрой дверь.
      – Нет. – В ее голосе послышалась тревога. – Ты не должен выходить из дома. Ты же не знаешь, что там?
      – Он и не пойдет, – ответил за него Дасти. – Это только предосторожность. Надо проверить все двери и окна в доме, чтобы убедиться, что никто не проник внутрь…
      – Нет необходимости вдаваться в детали, – поспешно проговорил Нэсти, испугавшись, что Полли закапризничает.
      – Такая необходимость есть, ведь Дасти уже установил, что кто-то входил в дом, Ксавье.
      Дасти даже и не пытался сдержать смешок. Нэсти заметил:
      – Мы зря теряем время.
      – Он просто обойдет вокруг дома, – сказал Дасти. – И никто его не заметит. Разве не так, Ксавье?
      – А его щиколотка? – сказала Полли. – Он же не может больше заниматься такими вещами.
      Нэсти тихонько выругался.
      – Все, довольно, Даст, оставим шутки на потом. Вспомни про мягкую посадку, Полли. И про кроссовки. Я еще не совсем калека. – Нэсти не стал представлять, какое у Полли сейчас выражение лица, поскольку прекрасно знал, что щеки ее залились румянцем, а глаза сверкают.
      Он быстро проверил дом изнутри. Вместо двери для выхода из дома он воспользовался окном кладовой. Вероятность того, что Нэсти имеет дело с профессионалами, была больше пятидесяти процентов. Поэтому он рассудил, что ничего не потеряет, если перестрахуется, то есть выйдет не через дверь, а выскользнет в окно.
      Нэсти мягко приземлился рядом с кустарником на клумбу, располагавшуюся у заднего фасада дома. Он натянул на голову капюшон куртки, скрывавший верхнюю часть лица. Кроме того, поднял воротник и застегнул его так, что теперь его невозможно было узнать. На сей раз Нэсти был рад дождю, превратившему землю под ногами в жидкую грязь. Прижавшись к стене дома, он окунул свои белые кроссовки в эту вязкую жижу.
      Нэсти не слышал ни одного постороннего звука – только настойчивую барабанную дробь дождя по стеклянной крыше соседней теплицы, шелест листьев, скрип веток, а также звуки, которые издавали обитатели сада, живущие на деревьях и в кустарнике.
      Если враг и поджидал его, чтобы сделать очередной ход, то поджидал, притаившись в засаде. У Нэсти не имелось никаких догадок и предположений. Поэтому он поступил так, как учили его поступать в подобных ситуациях, – пригнулся и быстро двинулся вперед, напряженно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому шороху.
      Дождь усилился, капли стали еще крупнее.
      Сверкнувшая вдалеке молния ненадолго озарила серебряную дымку облаков и быстро погасла. Через довольно продолжительное время раздался удар грома.
      Нэсти добрался до дальнего угла, где деревья подступали к дому вплотную. Ароматы мокрых сосновых стволов и хвои наполняли воздух.
      Он споткнулся и остановился, его сердце учащенно забилось. Земля здесь была чем-то взрыхлена, но чем? Использовать даже специальный узконаправленный фонарь Нэсти не рискнул. Присев на корточки, он ощупал землю. Опыт позволил ему обнаружить то, что он и ожидал обнаружить: следы. Но эти следы принадлежали не одному человеку. Здесь, по грязи под окном, в небольшую кладовую прошли несколько человек, причем они были тут совсем недавно. Нэсти посмотрел вверх: окно было закрыто.
      Кто бы здесь ни побывал, он или залез в дом и закрыл окно, или ушел отсюда. Требовалось выяснить, что именно произошло, и имелся только один способ установить это – зажечь свет.
      Держа пистолет в правой руке, он опустил фонарь почти до уровня земли и включил его. Короткий взмах лучом вдоль стены дома и обратно полностью прояснил ситуацию. Сюда приходил злоумышленник, который залез в окно, потом вылез обратно и удалился. Это был тот человек, который оборвал цепь, чтобы выманить Нэсти из дома. Теперь все стало ясно.
      Да, верно, незнакомец ушел. Но, похоже, потом кто-то подошел к злоумышленнику сзади. И возникла потасовка. В итоге один из них утащил за собой другого.
      Выпрямившись, Нэсти выключил фонарь и стал вглядываться в темноту.
      – Привет, Нэсти.
      Он стремительно развернулся и вскинул пистолет.
      – Дружище, – прошептал Роман Уайльд, – полегче.
      Нэсти опустил пистолет, а человек, которому он не раз вверял свою жизнь и жизни других людей, подошел и встал рядом с ним. С минуту они стояли молча плечом к плечу.
      «Надо переговорить с Дасти попозже», – решил Нэсти. Он снова включил фонарь, показал Роману следы на земле и тут же выключил фонарь.
      Молча, держа дистанцию между собой, они направились в рощу. «Хорошо бы, конечно, иметь радиосвязь», – подумал Нэсти. Впрочем, он прекрасно ощущал присутствие друга и знал, что тот делает все именно так, как и следовало делать.
      Гражданские люди неуверенно чувствуют себя в темноте – еще один довод в пользу профи. Нэсти прищурился. Запахи в саду изменились. Он почувствовал легкое прикосновение к щеке виноградной лозы. Ночь была на редкость темная.
      Еще одна ослепительная вспышка молнии, теперь значительно ближе. Свет проник между деревьями, но тут же погас – гром прогремел уже во тьме.
      Нэсти крался вперед, осторожно переступая с пятки на носок. Он продвигался очень медленно, и нервы его были напряжены до предела. Ведь противник мог использовать здесь даже целое подразделение.
      В очередной раз сверкнула молния. Несколько секунд яркий свет освещал поваленные стволы и зубастые коряги. И в этом свете вдруг что-то промелькнуло, Нэсти уловил какое-то движение.
      Затем все снова погрузилось во тьму. Гром загрохотал так близко, что, казалось, земля задрожала.
      Нэсти высоко засучил левый рукав, чтобы освободить рукоятку ножа, и нащупал курок пистолета. Кто-то затаился впереди, и это был не Роман. Роман не шелохнулся бы во время вспышки молния.
      Нэсти быстро, насколько позволяла обстановка, снова двинулся вперед. Пока сверкала молния, он успел составить приблизительную карту местности. Нэсти добрался до первого поваленного дерева, которое видел во время вспышки, и дотронулся до шершавой мокрой коры. Он не станет стрелять первым, как не станет этого делать и Роман. Правила игры Нэсти прекрасно знал. Вытащив нож, он снова двинулся вперед: пистолет – в правой руке, нож – в левой. Той ночью, когда Нэсти лишился работы, он лишился и ружья. Нож тогда же стал самым надежным его напарником, с которым он с тех пор обращался с предельным уважением.
      Нэсти споткнулся. Ушиб ногу.
      В следующее мгновение чья-то рука обхватила его шею и, заключив в стальной захват, дернула назад.
      – Ни звука, – прошептал мужчина за его спиной. – Молчи и не двигайся. Тогда не будет неприятностей.
      Холодное озарение, которое и требовалось сейчас Нэсти, постепенно снизошло на него. Времени, чтобы проклинать себя за неверный шаг, в результате которого он оказался в этом положении, – этого времени не было. Нэсти опустил правую руку.
      – Нет, – раздался голос, и в тот же момент металлический предмет ударил по тыльной стороне его ладони.
      Нэсти удержал пистолет, но второй удар все-таки выбил из его руки оружие.
      – Так-то лучше, – усмехнулся незнакомец. – Сейчас мы отойдем на несколько шагов и возьмемся за твою левую руку.
      Но ведь имелась какая-то причина, по которой этот шутник не пустил Нэсти пулю в голову. Нэсти позволил увлечь себя в сторону и сделал шаг, еще шаг… Затем резко поднял ногу и ударил каблуком по ноге противника.
      Раздался приглушенный крик, и захват на шее Нэсти немного ослаб.
      Нэсти развернулся и перебросил кож из левой руки в правую.
      – Нет!
      Сгустившаяся темнота на мгновение поглотила фигуру незнакомца. Затем Нэсти увидел, что голова и плечи противника находятся на уровне его живота. Он поднял руку, приготовившись ударить ножом. Однако нанести удар ему не удалось – противник падал. В следующую секунду Нэсти услышал, как он покатился по земле. Резко развернувшись, Нэсти взмахнул ножом – лезвие со свистом рассекло воздух.
      – Снова промах, – услышал он шепот. – Ты упустил свой единственный шанс и теперь заплатишь мне за все.
      Что ж, видимо, пришло время расплаты за Боготу.
      Нэсти вздрогнул, услышав шум мотора. Сначала рокот усилился, потом оборвался. Машина подъехала к дому.
      Он снова развернулся и услышал настойчивый хриплый шепот:
      – Пора. Давным-давно пора.
      И тотчас же нахлынули воспоминания.
      «Пора, друг. Мы ждали тебя – и вот дождались». После этого раздался выстрел из ружья, раздробивший его щиколотку.
      Нэсти осмотрелся. У самой земли тени сливались. Нэсти сделал резкий выпад вперед, но противник словно растворился во тьме.
      Рядом раздался хриплый крик – ночь оборвала чью-то жизнь. Послышались приглушенные шаги – шум их сливался со свистом ветра и шорохом дождя в листве. Затем в темноте промелькнула рослая фигура. Это подоспел Роман.
      Схватка была слишком короткой и беспощадной, и то, что она закончилась, Нэсти понял, лишь споткнувшись о лежащее на земле тело.
      – Он здесь! – крикнул Нэсти. – Посвети, Роман.
      Луч осветил то, что лежало у ног Нэсти.
      Они с Романом опустились на колени.
      Убитый лежал на боку, уткнувшись лицом в грязь.
      – Дерьмо, – пробормотал Роман.
      Нэсти посмотрел на друга, потом на деревья. Затем взял фонарь и приступил к поискам.
      Снова сверкнула вдалеке молния.
      Внезапно раздался треск ломающихся веток: кто-то бежал в сторону шоссе.
      – Дерьмо! – повторил Роман на сей раз во весь голос. – Один ублюдок убежал. – Он посмотрел на человека, лежавшего на земле. – И оставил нам подарок. Ты знаешь его?
      Поддерживая голову убитого, Нэсти перевернул его на спину. Шея мужчины была перерезана от уха до уха. Роман рукой в перчатке стер грязь с лица.
      Нэсти навел луч фонаря на лицо убитого. Потом взглянул на Романа и сказал:
      – Бедное пресмыкающееся.
      Роман вопросительно поднял свои темные брови.
      – Не думаю, что этот подарок поможет нам, – заметил Нэсти. – Внутренний голос подсказывает мне, что этому парню всегда не везло. В основном он страдал от собственной глупости. Позволь мне представить тебе отца Бобби Кроу – Сэма Доджа.
 
      Полли ждала, когда Дасти, цветисто ругаясь, спустится вниз и разбудит Розу и Нелли. Она благодарила Бога, что Бобби в это время крепко спал и ничего не слышал. Когда до Розы донесся шум автомобильного мотора, она вышла из своей комнаты, с невозмутимым видом заметив, что дорогой шериф очень быстро отреагировал на ее звонок. Несколько минут спустя Полли услышала, что Дасти разговаривает на лестнице с каким-то человеком. Однако она не слышала, как тот вошел, и предположила, что этот мужчина сразу же поднялся по лестнице, как только появился в доме. Слушая их разговор, Полли уловила только одно слово – Нэсти. Вскоре беседа прекратилась, и она решила, что незнакомец ушел.
      Теперь все мужчины находились где-то внизу и скоро должны были прийти за ней с Бобби. Они зайдут к Бобби и позаботятся о нем. Если бы вернулся Нэсти, то он бы справился и о ней. Следовательно, Нэсти еще не возвращался. Полли не могла больше ждать, она должна была убедиться, что с ним ничего не случилось.
      Приказав Спайку оставаться на месте, Полли выскользнула из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Потом направилась ко второй лестнице, которая вела к запасному выходу через кухню. Когда-то давно слуги, по-видимому, спали в комнатах третьего этажа и пользовались этой лестницей.
      В кухне было темно. Роза и остальные, должно быть, находились в гостиной. С большим фонарем в руке – она взяла его из комнаты Бобби – Полли вышла во двор и вздрогнула, когда дождь ударил ей в лицо.
      Она слышала гром, но даже не подумала о дожде. Ее футболка и джинсы сразу же промокли. Вода капала с волос и стекала по шее. Полли понимала: если она закричит, то шериф и Дасти могут услышать и попытаются остановить ее. Но Нэсти был где-то там, и она не могла позволить ему в одиночку рисковать своей жизнью ради нее.
      Фонари могли погаснуть по многим причинам. Мужчины уже обсуждали данное обстоятельство. Это мог сделать и Фестус, который узнал, где она находится.
      Но Фестус был просто больным человеком, более или менее безобидным.
      – Ксавье! – Полли поводила фонарем из стороны в сторону. – Ксавье, где ты?
      Она знала, что Нэсти придет в бешенство, увидев ее, но продолжала звать его. Она волновалась, что он мог упасть и снова повредить свою щиколотку.
      – Ксавье, где ты? Приехали полицейские, они хотят поговорить с нами. – Полли осторожно ступала по мягкой траве.
      Он мог быть где-нибудь вдалеке от дома.
      – Роза вызвала шерифа. Он сейчас с ней и Нелли, Дасти тоже там. – Полли вышла к фасаду дома.
      – Стой на месте.
      Нэсти. Полли облегченно вдохнула и приободрилась. Он был недалеко, в роще. Она направила фонарь на высокие, прямые стволы и побежала к нему.
      – Оставайся на месте, а то споткнешься. Подожди, пока я подойду к тебе, сейчас, только возьму фонарь. Не подходи сюда!
      Полли остановилась, нахмурилась, плотно сжав губы. Затем сказала:
      – Перестань обращаться со мной как с ребенком и играть в эти глупые игры. Можно подумать, что произошла катастрофа.
      Она услышала недовольные мужские голоса, но не разобрала слов. Цепляясь за ветки, Полли поспешила туда, откуда доносился голос Нэсти.
      Когда она увидела его, он был не один. Рядом с Нэсти шагал высокий темноволосый мужчина.
      – Ксавье, кто это? – Полли смутилась.
      – Ксавье? – с улыбкой переспросил незнакомец. – Нэсти, это, должно быть, твоя Полли?
      Незнакомый мужчина показался ей очень симпатичным.
      – Я же просил тебя оставаться с Бобби. – Нэсти подошел к ней, нахмурился. – Что ты здесь делаешь?
      – В доме полиция и Дасти. Значит, Бобби в безопасности. Я должна была убедиться, что и ты в безопасности.
      – Ты должна была делать то, что я тебе сказал.
      Полли обиделась: Нэсти постоянно стремился давить на нее. Незнакомец старался не смотреть ей в лицо.
      – Здесь не морские маневры, – заметила Полли. – А я не вхожу в число, твоих подчиненных. Следовательно, твои сентенции о правилах поведения не имеют ко мне никакого отношения. Кто этот человек?
      – Роман, – ответил Нэсти. – Роман Уайльд, мой друг. Мы вместе служили.
      Полли пристально посмотрела на Романа и решила, что он не просто красив, а красив.
      – В ваш отряд специально не брали некрасивых мужчин?
      Друзья переглянулись. Первым рассмеялся Роман:
      – А она веселая. Думаю, ты, наконец, нашел себе спутницу жизни, Нэсти. Я всегда знал, что когда-нибудь кончится твоя свободная жизнь.
      Луч фонаря Полли осветил что-то на земле в нескольких метрах позади Нэсти и Романа. Чье-то тело.
      – Кто там? – спросила она шепотом. – Он что, мертвый?
      Нэсти шагнул к ней и обнял за плечи.
      – Тебе не надо видеть это, дорогая. Я провожу тебя в дом. Очень хорошо, что шериф здесь. Это поможет нам сберечь немного времени.
      – Кто это? – Полли схватила его за рукав. – Я знаю его, да?
      – Давай пойдем в дом.
      Полли уперлась ногами в толстый слой мокрых сосновых иголок, покрывавших землю, и убрала с плеч руку Нэсти. Когда он отстранился, она снова подняла фонарь и направила луч на лежавшего на земле человека. Темные курчавые волосы… В следующее мгновение она узнала его лицо. Взгляд невидящих глаз был устремлен в ее сторону. Безвольный рот мертвеца был открыт, на шее зияла жуткая рана, рубашка и куртка были пропитаны кровью.
      – Нет, нет… – Полли оттолкнула руку Нэсти, который стремился поддержать ее. – О нет, Сэм! Ты не заслужил этого.
      – Конечно, нет, – согласился Нэсти. – Думаю, что не заслужил. Он просто оказался не в том месте и не в то время.
      – Позовите кого-нибудь, – сказала Полли. – Я останусь с ним.
      Роман сказал:
      – Хорошо, я схожу, постараюсь скоро вернуться.
      Она с трудом заставила себя отвести глаза от ужасной раны на шее Сэма.
      – Кто это сделал?
      – Мы собираемся это выяснить, – ответил Нэсти. – Я хочу, чтобы ты пошла с Романом. Я останусь, поскучаю и подожду полицейских. – С этими словами он убрал нож в ножны на левом предплечье.

      – Грязь вперемешку с кровью и мусором, – сказал шериф Роману, когда они заходили на кухню.
      Нэсти внимательно посмотрел на Полли, заглянул в ее грустные глаза. Он наблюдал за ней с тех пор, как они наконец-то вошли в дом. Начало светать, но ливень все продолжался.
      Полли упорно старалась не смотреть на Нэсти.
      Шериф Баллок, представлявший закон в этом небольшом городке, был невысоким, жилистым и любезным человеком. Он видел Романа во время его прошлого визита в Паст-Пик. Как только шериф узнал, что Дасти и Нэсти тоже служили в спецотряде, расследование превратилось в дружескую беседу.
      – К счастью, мы смогли быстро вызвать сюда медэксперта, – сказал Баллок. – Ничего серьезного в наших местах никогда не случалось. Следователем у нас работает Клэнси Депью, хозяин молочной фермы. Подходящий парень для большинства наших дел, но только не для этого. – И он указал большим пальцем через плечо, на открытую дверь.
      – Это Сэм Додж, – пробормотала Полли. – Он, конечно, не был великим человеком, но все-таки он был человеком.
      – Да, мадам, – согласился Баллок, поворачиваясь на носках. – Вы сказали, что он был вашим старым другом.
      – Не совсем так, но мы были знакомы не один год.
      – И вам было известно, что он наркоман, не так ли? Эксперт обнаружил следы инъекций на его руках, старые и свежие. Множество следов. Я предполагаю, что убийство как-то связано с этим. Возможно, его убили, потому что он не расплатился с долгами. По мнению эксперта, Додж находился без сознания, когда его зарезали.
      Полли тяжко вздохнула.
      Нэсти не верил, что шериф сумеет получить нужную информацию. Он благодарил Бога за то, что Бобби все еще спал, а Розу и Нелли нетрудно было убедить в том, что им лучше вернуться в свои комнаты.
      К сожалению, Полли отказалась уходить даже после того, как ей сказали, что ее помощь пока не требуется.
      – А не выпить ли нам чаю? – спросил Дасти, вставая со стула.
      Он пошел наливать воду в чайник.
      – Уверен, что у Розы найдется… этот прекрасный травяной мусор.
      – Прекрасный травяной мусор? – машинально повторил Нэсти.
      Дасти всегда считал чай «отвратительным пойлом».
      – Его ударили по голове, – рассказывал Баллок, листая свою записную книжку. – Затащили в рощу и потом перерезали горло.
      Голова Полли упала на грудь. Она сидела, согнув ноги в коленях и упираясь пятками в ножки стула. Ей не хотелось верить, что Нэсти воспользовался своим ножом для такого грязного дела. Нэсти же вопросительно посмотрел на Романа.
      – За оградой поместья находились еще несколько человек, – проговорил Роман. – Они думали, что кто-то из нас направится к южной стороне поместья, а потом на дорогу. Возможно, у этих людей была машина, она стояла на обочине шоссе.
      – Как Сэм оказался здесь? – спросила Полли. Мужчины уже думали над этим.
      – Мы пока не знаем всего, – ответил Нэсти. – Его машина не подъезжала.
      Шериф Баллок сунул записную книжку в нагрудный карман.
      – Мне нужно заехать в офис и сделать несколько звонков. Когда Роза проснется, скажите ей, пусть не беспокоится. Мы обо всем позаботимся.
      – Спасибо, – сказал ему Дасти, обшаривая шкафы в поисках травяного чая.
      – Вы уверены, что Сэма убил этот таинственный человек? – спросила Полли. – Вы ведь, не знаете даже, откуда он взялся и куда исчез.
      – Не беспокойтесь, – ответил Баллок, застегивая клапан нагрудного кармана. – Роман видел его здесь. И мистер Феррито – тоже. Он напал на мистера Феррито и оставил следы в роще. Знаете, как у нас говорят?.. Даже если убийца ничего не принес с собой на место преступления, он все равно там что-нибудь оставит. – Шериф процитировал это мудрое изречение с торжественным и важным видом.
      К счастью, он не заметил усмешки Романа.
      Баллок вышел из кухни, и они услышали стук его каблуков по дорожке.
      Чайник вскипел. Дасти налил в чашки кипятка и долил заварки с цветочным ароматом. В любое другое время Нэсти расхохотался бы. Но сейчас он даже не улыбнулся и сам отхлебнул «отвратительного пойла».
      – Самое время тебе немного поспать, Полли, – сказал Дасти.
      Полли не ответила.
      – Послушай, Нэсти, – сказал Роман, – так что же ты по этому поводу думаешь?
      – Богота, – коротко ответил тот. – Додж встал у них на пути.
      Полли осторожно поставила на стол свою чашку.
      – Сэма убил тот человек, который убежал? Вы все в этом уверены?
      – Да, – кивнул Роман, он тоже поставил на стол чашку.
      – Почему же он не убил и вас тем же способом?
      Было очевидно, что она не верила им.
      – Потому что он хочет взять нас живыми, – ответил Нэсти. – По правде говоря, ему нужен только я один. Он сначала подобрался ко мне, но скрылся, когда подоспел Роман.
      – Но человек, который звонил сюда, спрашивал меня.
      – Я не думаю, что…
      – Наверняка звонил Сэм. Он искал Бобби и меня. Не слишком ли подозрительное совпадение? Неужели кто-то еще пришел сюда в эту же ночь?
      – Не совпадение, – сказал Дасти, с кислой миной смотревший на свою чашку. – Только не в этом случае. Мы рассмотрели несколько версий произошедшего и пришли к выводу: Нэсти прав – Доджу не повезло. Он просто попался под руку этим ребятам.
      – Тогда скажите мне, что знаете вы трое? О чем вы не сообщили ни шерифу, ни мне?
      Нэсти обменялся взглядом с друзьями. В данном случае не было никаких причин скрывать от Полли то, что они знали. И все же сказалась старая привычка: служебная информация не подлежала разглашению.
      – Значит, ты ничего мне не расскажешь? – спросила Полли, пристально глядя на запекшуюся кровь на руках Нэсти. – Тебе надо вымыть руки. Я думаю, ты испачкал их, когда обнаружил Сэма.
      – Нет, все было не так, – возразил Роман.
      Нэсти пристально посмотрел на него.
      – Все было не так, но тебе действительно надо вымыть руки, Нэсти. Похоже, что парень все же порезал тебя. Тебе нужно получше заботиться о своих руках, приятель. Я пойду позвоню Финикс, а потом попробую немного поспать до того, как нам снова начнут задавать вопросы.
      – Я с тобой! – воскликнул Дасти, поспешно присоединяясь к Роману. – Я тоже поговорю с Финикс.
      – Хитро, – сказала Полли, как только мужчины ушли.
      – Что это значит? Или я сам должен сказать, что ты подумала?
      – Нашли повод, чтобы оставить нас одних.
      Нэсти передвинул стул и сел у противоположной стороны стола.
      – Нужно быть дураком, чтобы не почувствовать напряжения, которое царило на кухне. Я уж не говорю о нашей реакции на убийство Сэма Доджа. – Нэсти осторожно постукивал пальцами по столу. – Ты думаешь, я какой-то монстр?
      Полли сглотнула, ее подбородок приподнялся.
      – Я не знаю, что и думать. Сэм позвонил сюда, потом приехал…
      – Не уверен, что звонил именно Сэм. Это мог быть и человек, который убил его. – Нэсти размышлял: как убедить Полли в том, что он не убивал Сэма, не рассказывая подробно о тех вещах, о которых не следовало говорить вслух? – Вполне возможно, что звонивший спросил тебя, потому что знал: ты находишься рядом со мной. Если он установил, что ты здесь, то он сделал вывод, что и я тоже здесь.
      – Тем не менее, он не убил тебя, – сказала Полли.
      – Он хочет взять меня живым, – терпеливо объяснял Нэсти. – Это длинная история, но если я прав, а Роман и Дасти считают, что так и есть, то началась она в Южной Америке, когда в меня стреляли. Меня посчитали мертвым, а когда выяснилось, что я жив, стало понятно и другое: именно по моей вине человек по имени Эмилио, наркобарон, потерял кредитоспособность. Конечно, это лишь догадки, я могу и ошибаться. И все же сегодня ночью напавший на меня человек сказал, что теперь-то он меня не упустит или нечто вроде этого… Он успел произнести несколько слов о моей поездке в Боготу.
      – Почему ты оказался там? Я и не знала, что наша армия занимается такими вещами.
      – Ты удивишься, когда узнаешь, чем еще занимается наша армия, – ответил Нэсти с циничной усмешкой. – Поговори с Дасти и Романом, когда они будут словоохотливы. В ту ночь когда тебя столкнули в воду, там были двое аквалангистов, а не один.
      – Аквалангисты?
      – Один столкнул и потащил тебя вниз. Наверное, это произошло примерно так. Ему было все равно, утонешь ты или нет, – ему нужен был я. Двое из них потом пытались поймать меня сетью. – Нэсти немного помолчал. – Если бы они захотели убить меня, – продолжал он, – то могли бы это сделать. Но они даже и не пытались, поскольку намеревались взять меня живым. Ты была права, когда сказала, что этот человек мог убить меня в роще прошедшей ночью. Но не убил, не так ли? Он выбил у меня пистолет, при этом оставил свою метку. – Нэсти, согнув в локте правую руку, сжал пальцы в кулак, демонстрируя небольшую, но глубокую рану на суставе одного из пальцев.
      Полли зарыдала. Она сложила на столе руки и уткнулась в них лицом. Ее спина вздрагивала.
      Не выдержав, Нэсти поднялся и поставил свой стул рядом с Полли. Он похлопал ее по плечу, погладил по волосам. Наконец сказал:
      – Тебе пришлось немало пережить, дорогая. Я сожалею о том, что случилось с Сэмом Доджем. Но не потому, что я считал его хорошим парнем, а потому, что он отец Бобби и твоему мальчику будет тяжело смириться с его гибелью.
      Полли продолжала плакать.
      – Я также не жалею о том, что вынужден был оправдываться перед тобой, потому что ты подумала, будто это я убил Сэма.
      Полли немного успокоилась. Она чуть приподняла голову и посмотрела на Нэсти.
      – Ты видела, как я убирал в ножны нож, и видела кровь на моих руках. Вот и решила, что именно я перерезал горло Сэму Доджу. Ты подумала, что я мог бы сделать это, поскольку не хотел, чтобы он был рядом с тобой.
      – Да, наверное, так я и думала.
      – Следовательно, ты совсем не знаешь меня. И не понимаешь вот чего: конечно, есть люди, которые совершают подобное по приказу, но когда эти люди не на службе, они подчиняются тем же законам, каким подчиняется любой другой законопослушный гражданин.
      Полли отрицательно покачала головой:
      – Я хочу понять. Ты же ничего мне не объяснял. Когда на меня напали в моем собственном доме, нужно было побольше рассказать мне об этом. Но у тебя на уме было совсем другое. Ты хотел, чтобы я делала только то, что ты посчитаешь нужным.
      Нэсти совсем не подумал об этом.
      – Почему же ты только сейчас решил рассказать мне об аквалангистах? Я ничего не видела: если ты помнишь, я ведь не умею плавать. У меня в голове была только одна мысль: «Я тону». Ты же не поговорил со мной об этом.
      – Привычка, Полли. Когда ты потратил несколько лет, чтобы научиться все держать в себе, то не можешь внезапно открыться, как нефтяной фонтан, даже если вдруг что-то случилось.
      Полли взяла бумажную салфетку и вытерла лицо.
      – Ну вот, теперь я ужасно выгляжу. – Она высморкалась в салфетку и протерла пальцами глаза. – Постоянно что-нибудь происходит, и нет этому конца.
      – Нет, конец обязательно будет.
      – Я так испугалась, когда меня столкнули в воду. Не похоже, чтобы это сделал Фестус.
      – Конечно, не он.
      – И сегодня ночью на тебя напал не Фестус?
      Сама мысль об этом показалась Нэсти смешной.
      – Нет, конечно. Посмотри на меня, пожалуйста.
      Полли потянулась к его раненой руке:
      – Дай я приведу ее в порядок.
      – Смотри на меня.
      – Прости. – Полли медленно подняла голову. – Как я могла подумать, что ты способен на такое после… – Она осеклась, взглянув на Нэсти. – Ты действительно полагаешь, что я во всем виновата, а, Ксавье? Наверное, он не мог ее винить.
      – Чтобы возникло доверие, нужно некоторое время. Для того чтобы полностью изменить образ жизни, тоже требуется время. Я готов потерпеть столько, сколько потребуется.
      Полли встала и повела его к раковине. Горячая вода обожгла рану на руке Нэсти, и он вскрикнул.
      – Рану необходимо промыть, – сказала Полли наставительно. – Ты сможешь потерпеть.
      Нэсти стиснул зубы и процедил:
      – А ты?
      – Я не могу ничего поделать – могу лишь идти вместе с тобой навстречу неожиданностям.
      – Но ты не должна страдать из-за меня.
      – Не говори глупостей. – Промокнув рану полотенцем, она посмотрела на Нэсти. – Как мне сказать о случившемся Бобби?
      – Осторожно.
      – Осторожно? – переспросила Полли.
      – Да, конечно. Бобби никогда по-настоящему не знал Сэма, но боготворил его. Не стоит рассказывать всю правду семилетнему ребенку.
      – Но я не могу притворяться, что Сэм жив.
      – И не надо, я не предлагаю тебе притворяться. Но ты можешь сказать мальчику, что его отец попал в аварию и погиб. Не надо описывать все кровавые подробности. Лучше всего, чтобы Бобби побыл здесь в течение нескольких дней, пока буря не уляжется. Иначе он увидит все по телевизору.
      Раздался стук в дверь черного хода.
      Нэсти бросил полотенце в руки Полли и приложил палец к губам. Взяв лежавший рядом пистолет, он подошел к двери и спросил:
      – Да, кто там?
      – Гэвин Такер, я ищу Полли Кроу. Полицейские сказали мне постучать в эту дверь.
      Полли и Нэсти переглянулись. Нэсти заткнул пистолет за пояс и открыл дверь.
      – Привет, Полли, – произнес Гэвин, мельком взглянув на Нэсти, прежде чем войти в кухню. – С тобой все в порядке, красавица?
      – Я прекрасно себя чувствую. Как ты нашел меня? На бледном лице Гэвина были заметны признаки усталости и… страха?
      – Я просто услышал в утренних новостях о том, что здесь был убит парень по имени Сэм Додж.
      Нэсти поморщился:
      – Ты не мог услышать об этом.
      – Ну не слышал. – Откинув назад свои тонкие каштановые волосы, Гэвин обнял Полли за талию. – Местный шериф сообщил мне кое-что и рассказал про это происшествие. В общих чертах. Вот! Он очень занят, но дал ваш адрес. Так что с этим проблем не возникло. Хотя каждый, кто был вчера в студии, когда туда заходил Додж, мог бы тебя найти, если бы захотел.
      Гэвин не стал терять время и быстро все объяснил. Бобби позвонил по сотовому телефону Сэму Доджу, когда тот пришел в студию навести справки о Полли. И Бобби объяснил ему, куда его увезли.
      – Еще одна причина не говорить Бобби о том, что в действительности произошло, с его отцом, – заметил Нэсти. – Он очень чувствителен и может решить, что смерть Сэма – на его совести.
      – Ты уверена, что с тобой все в порядке, Полли? – спросил Гэвин, с таким вожделением посмотрев на нее, что у Нэсти все закипело внутри. – Я беспокоюсь за тебя.
      – Я справлюсь. Кое-что произошло, но я справлюсь.
      Нэсти лихорадочно размышлял: как Заставить Полли держать язык за зубами?
      – Я просто не могу уснуть…
      Неожиданно дверь, ведущая в дом, распахнулась, и в кухне появилась Роза:
      – Слишком много событий произошло, слишком много всего… А теперь, когда я узнала, что случилось в роще, я просто не в себе, Нэсти. Твоей лодыжке необходимо отдохнуть. – И она указала на его ногу своим пальчиком с безупречным маникюром.
      – Это мой друг, Гэвин Такер, – сказала Полли. – Он участвует в шоу вместе со мной, Роза.
      Роза – она была в огненно-оранжевой нарядной пижаме – внимательно посмотрела на Гэвина.
      – Ну да, конечно, это он, человек, который рисует замечательные картины, чтобы вы могли их использовать в качестве декораций для ваших захватывающих историй.
      Полли от удивления приоткрыла рот, Нэсти же лишь усмехнулся.
      – Вы хотите сказать, что смотрели наше шоу по телевизору, Роза? А я думала, что вы не станете тратить время на подобную чепуху.
      Роза, направляясь к холодильнику, зашаркала по полу своими золотистыми сандалиями. Ее тяжелые белокурые волосы завивались на уровне плеч.
      – Вы же прекрасно знаете, что мне нравится иногда притворяться чересчур серьезной. У меня в спальне есть прекрасный большой телевизор, встроенный в шкаф искусной работы. Я смотрю «Дом Полли» каждый день, эта передача кажется мне интересной, – Она взяла пакет молока из холодильника и обратилась к Гэвину: – Вы когда-нибудь задумывались насчет того, чтобы на продажу писать картины? Я предполагаю, что задумывались. Конечно, такие картины должны быть очень дорогими, они же создаются по заказу и пользуются впоследствии большим спросом.
      – Я так не думаю, мадам, – сказал Гэвин.
      Он с изумлением смотрел на Розу.
      – Но если бы вы захотели, чтобы я нарисовал что-нибудь для вас, то, возможно, я попробовал бы.
      Нэсти потер воспаленные глаза, пряча усмешку. Роза неизменно добивается всего, чего бы она ни пожелала.
      – Вот спасибо, – ослепительно улыбнулась Роза. – Ты слышал, Нэсти? Гэвин Такер собирается нарисовать мне картину прямо здесь, в моем маленьком старом домике. Да… Я говорила с Финикс. – Роза мгновенно переключилась с одной темы на другую.
      – Как она?
      – Великолепно! И дети тоже прекрасно себя чувствуют. Но Финикс переживает за тебя, Нэсти Феррито. После того, что рассказал ей Роман, она действительно заволновалась.
      – Может быть, горячее молоко поможет тебе уснуть, – поспешно проговорил Нэсти. «Кто знает, что могла услышать Роза?» – Я поставлю кастрюльку.
      – Не уходи от темы. Полли, ты обязательно должна заставить этого мальчика заботиться о себе.
      Складки, появившиеся между бровями Гэвина, нисколько не огорчили Нэсти.
      – Я постараюсь, – ответила Полли, взглянув на Розу.
      – Я очень рада, что все они служили вместе. Да, я могу так сказать. Когда я размышляю обо всех ужасах, связанных с наркотиками, об ужасах, которые творятся там, в Колумбии, я просто умираю от страха.
      . – Хм, Роза… – пробормотал Нэсти, ему не очень хотелось слушать рассказ о своем ранении.
      – Роман сообщил Финикс, что они с Нэсти считают, будто убийца этого несчастного на самом деле искал Нэсти из-за какого-то происшествия в Боготе. Он рассказывал тебе о Боготе, не так ли?
      – Да, – сказала Полли, тщательно складывая полотенце в маленький квадратик и пряча его. – У вас, случайно, нет аптечки?
      – В шкафу около раковины, дорогая, слева. Шериф Баллок такой прекрасный человек, но он ведь ничего не знает о наркомафии, как ты думаешь, Нэсти?
      – Роза, мистер Такер приехал проведать Полли и убедиться, что с ней все в порядке. Вероятно, мы не должны надоедать ему этими подробностями.
      Роза налила стакан молока и снова направилась к двери.
      – Хорошо, я не хочу надоедать ему, но я еще увижу вас, мистер Такер? Помните, что нам надо увидеться, чтобы договориться о картине? – И она помахала Гэвину рукой.
      – Да, конечно, – кивнул Гэвин.
      Он выглядел очень возбужденным. Как только Роза вышла, он повернулся к Полли и Нэсти:
      – Сразу после визита Сэма Доджа Джек объявил двухчасовой перерыв. Он едва смог дождаться, чтобы удрать из студии.
      – В этом нет ничего удивительного. Ты же знаешь, Джек человек настроения, – заметила Полли. – Ему иногда необходимо убежать от самого себя.
      – Но он велел нам через несколько часов явиться в студию.
      – Да?.. – Полли открыла бутылочку с йодом. – И что же ты по этому поводу думаешь?
      – Мэри вернулась в паршивом настроении, принялась снова ворчать. Ты понимаешь, что я имею в виду. Она стремится узнать, что замыслил Джек. Я знаю, у тебя ничего с ним нет, Полли, но Мэри считает, что это не так.
      – Она шизофреничка.
      – Согласен, но это ничего не меняет. Ее вывод прост: ты уехала, а потом, очевидно, уехал и Джек. Думаю, Мэри решила, что он знает, куда ты уехала, и поехал к тебе.
      Йод впитывался в рану Нэсти, и он морщился от боли.
      – Мэри что-нибудь сказала Джеку, когда он вернулся?
      – Он не вернулся.
      Полли чуть не выронила бутылочку.
      – Ах, вот как… Нет, здесь не может быть никакой связи. Позвони в студию, Гэвин. Попроси Джека. Хотя нет, позвони сначала к ним на квартиру и поговори с Мэри. Извинись и скажи, что тебе нужно срочно поговорить с Джеком. Я уверена, что он там.
      – Сейчас, может, и там, – сказал Нэсти.
      Гэвин подошел к телефону, висевшему на стене. Затем вернулся к столу.
      – Парни из Южной Америки… – произнес он задумчиво. – Твои друзья думают, что все это так или иначе связано с какими-то делами в Южной Америке и наркотиками?
      «Этого разговора надо избежать», – решил Нэсти. Поэтому поспешил ответить вместо Полли, к которой обращался Гэвин:
      – Очевидно, Роза что-то не так поняла. Дасти и Роман должны больше знать об этом.
      – А ты что думаешь, Гэвин? – спросила Полли.
      – Джек получил известность за свои образовательные программы для детей и за документальный фильм, – сказал Гэвин. – Но в прошлом году он получил премию за фильм об одном из южноамериканских наркокартелей.

      Дасти Миллер заслужил медаль. Он взял Бобби на рыбалку, вызвав у мальчика дикий восторг и предоставив Полли возможность подумать, как лучше сообщить сыну о смерти отца.
      Рассевшись на веранде «Красавицы Розы», Полли, Роман Уайльд, Нэсти и сама хозяйка сообща решали эту проблему. Узнав о смерти Сэма, Бобби наверняка сделает из него героя – вот чего опасалась Полли. Но как сохранить такое соотношение между правдой и ложью, чтобы это не повредило ее сыну?
      – Я сказала Нелли, чтобы она проверила, как у нее идут дела, – сказала Роза, покачиваясь в кресле-качалке. – Мне с ней очень хорошо, но я не забываю, что ей необходимо заниматься и своим бизнесом тоже.
      Мужчины одновременно повернули головы в сторону Розы. Это, наверное, означало, что они слышали, как Роза что-то сказала, но не расслышали, что именно.
      Полли посмотрела на Нэсти, потом на Романа. Ей казалось, что каждый их них, возможно, предугадывает какое-либо действие другого; похоже, что и телепатическое общение между ними имело место.
      Но Полли не ревновала Нэсти.
      У Романа были почти идеально голубые глаза. Он посмотрел на Полли и улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ. Роман поднялся и прошелся по веранде. Потом, прислонившись к колонне, уставился на газон и подъездную дорогу.
      Выражение лица Романа свидетельствовало о жизненной силе и энергии этого человека. И о том, что он часто смеялся, возможно, иногда плакал. Полли понравилось, как Роман рассказывает о своей жене и детях. И сам он понравился ей, потому что ему доверял Нэсти.
      Нэсти барабанил пальцами по перекладинам стула. Неожиданно он поднялся и подошел к Роману, внушительный и грозный.
      Нужно быть последним идиотом, чтобы связаться с этими мужчинами, обладающими неиссякаемой кипучей энергией и почти двухметровым ростом. Этих двоих, один из которых был огромным темноволосым загорелым ковбоем, а второй, на которого Полли положила глаз, – молчаливым бдительным хищником с ледяными глазами, – этих двоих не так-то просто победить.
      Полли машинально водила ногтями по джинсам – туда и обратно. Какой хищник, какой мужчина, какой любовник! Ее тело сразу же затрепетало. Жизнь у Полли никогда не была более сложной, чем сейчас, но даже неприятности не могли притупить ее чувства к Нэсти.
      – Долго? – спросил Роман.
      Нэсти, продолжая жевать, ответил:
      – По крайней мере, часов сорок восемь.
      – Может, это не займет столько времени.
      – Возможно, и нет.
      Их разговор напоминал какой-то шифр.
      – Вы так говорите, потому что вместе воевали, да? – спросила Полли.
      Мужчины посмотрели на нее. Причем Нэсти не просто посмотрел на Полли, он посмотрел в нее.
      – Да, извини нас за это. Мы решаем, сколько времени нам предстоит прятаться здесь.
      – Они оба такие умные, – сказала Роза. – И такие хорошие друзья. Они заботятся обо всех, кто им дорог, Не проходит недели, чтобы Нэсти и Дасти не проведали меня. Мне повезло с друзьями, и Финикс тоже звонит. Я очень счастлива.
      . – Вам, наверное, тяжело содержать такой огромный дом? – спросила Полли. – Особенно когда приезжают гости и привозят с собой свои проблемы.
      Роза передвинула свое кресло подальше от тусклых лучей солнца, которое, наконец, выглянуло из-за облаков перед полуднем.
      – Всякое бывает в жизни, но я просто счастлива, когда у меня есть компания.
      – Что ты думаешь по поводу Гэвина Такера? – спросил Роман.
      На нем была джинсовая рубашка с высоко закатанными рукавами и застиранные выцветшие джинсы. Из всего разговора Романа с Нэсти Полли сделала только один вывод: истертые ботинки Романа долгое время находились в стременах.
      Рубашка Нэсти была расстегнута и свободно висела на его плечах. Он стоял, упершись руками в бедра.
      – Такер?.. – проговорил он наконец. – Ну да, его зовут Гэвин Такер, правильно? Я думаю, что с этим парнем все нормально. Он переживает за Полли, но разве кто-то за нее не переживает?
      Полли наморщила носик, а Роман засмеялся.
      – Мы знаем, что ты задумал, приятель, – сказал он, хлопая Нэсти по плечу. – Ты хочешь доверить ему это дело? Я про Джека Спиннела.
      – Он позвонит, как только тот появится.
      – Ты думаешь, Джек мог бы приехать сюда? – спросила Полли, не совсем понимая, о чем идет речь. – Я знаю его, он никого не способен убить.
      – Откуда ты можешь это знать? – разом воскликнули мужчины.
      Она хлопнула ладонями по коленям:
      – То, что он сделал документальный фильм про наркокартель, еще не значит, что он убийца.
      – Нет, не значит, – сказал Роман. – Но благодаря Гэвину Такеру мы теперь знаем, что его история тоже связана с Боготой. И вполне вероятно, что у Спиннела на самом деле денег куда больше, чем он смог бы заработать за это время на телевидении.
      – Он получает большие деньги, – запротестовала Полли. – Он очень много работает.
      – Судя по всему, не так уж и много. Заметь, это заключение твоего друга Гэвина, а не наше.
      – Гэвин не любит Джека.
      Нэсти рассмеялся:
      – Гэвин всем нутром ненавидит Джека. Но он также ненавидит каждого, кто осмеливается приблизиться к тебе.
      Полли не стала возражать.
      – Мы собираемся отсидеться здесь в течение сорока восьми часов или до тех пор, пока противник не сделает следующий ход, – сказал Роман, прищурившись. – Теория – вещь хорошая, но давай подумаем о перспективе, а?
      – Давай о перспективе, – согласился Нэсти и повернулся в сторону подъездной аллеи. – К нам гости.
      Шурша шинами по гравию, к дому подъехала полицейская машина.
      Полицейская машина из Киркленда.
      – Кирклендская полиция? – воскликнула Полли, встревожившись. – Что их сюда привело?
      Через несколько секунд появилась и знакомая коричневая машина шерифа Баллока.
      Нэсти засунул руки в карманы и спустился по парадной лестнице, чтобы встретить представителей закона, приехавших в первом автомобиле. Один из полицейских открыл заднюю дверцу, из которой вылезла Венера.
      – Мама! – Полли вскочила.
      Вскинув руки к покачивая головой, Венера поспешила к Полли:
      – Моя бедная дочка! Моя бедная, дорогая доченька! О Полли, я не вынесу всего этого! Такие ужасные вещи!.. А я думала, что моя жизнь стала наконец спокойной. – Она медленно закрыла глаза и тыльной стороной ладони прикоснулась ко лбу. – Спокойствие. Я должна быть спокойной. Я должна прийти в себя.
      Роман присоединился к Нэсти. Они разговаривали с полицейским из Киркленда и шерифом Баллоком.
      – Мама, это Роза Смазерс, – сказала Полли, улыбнувшись Розе. – А это моя мама, Венера Кроу.
      – Очень приятно! – воскликнула миссис Кроу. – Зовите меня просто Венерой. Ох, Роза, сейчас такое трудное время! У вас есть дети?
      – Нет, – ответила Роза. – Я никогда не была замужем. Небольшая пауза перед следующей фразой Венеры вызвала усмешку на губах Полли.
      – Да, а у меня вот есть дочки, близнецы, Полли и Фабиола. И могу вам сказать, что быть матерью – это испытание, часто суровое испытание. Я, конечно, люблю их обеих, и они доставляют мне радость. Но иногда они причиняют мне и боль. – Она нахмурилась, посмотрев на Полли. – Я никогда не сталкивалась с таким ужасом, как сегодня.
      Венера была в своем малиново-желтом наряде для занятий танцами. Ее волосы сегодня были окрашены в медно-красный цвет и лоснящимися кудряшками вздымались вокруг головы.
      – Вы нас извините, если мы на некоторое время вас покинем? – спросила Полли у Розы, которая со сдержанным интересом изучала Венеру.
      Венера отказалась войти в дом: она не могла дышать спертым воздухом. Полли удалось довести мать лишь до скамейки рядом с въездом в поместье – дальше Венера идти отказалась.
      – Никого из вас никогда нет на месте, когда мне нужно, – говорила Венера, все более возбуждаясь. – Ни тебя, ни Фабиолы. А эти дни, они так тяжелы для вас обеих. Ты только представь – она умчалась так далеко, что искать ее бесполезно. Она уехала и не может помочь своей бедной матери, когда та сходит с ума.
      – Мама…
      – Ох, Полли! – воскликнула Венера и упала на грудь дочери. – Мое бедное дитя. Я говорю слишком много, но только потому, что очень тебя люблю и не могу вынести, когда тебя обвиняют в порочности.
      Предчувствие дурных новостей охладило Полли.
      – Мама, пожалуйста, успокойся, ради меня. Успокойся и расскажи мне подробно, что случилось.
      – Я стараюсь, – сказала Венера, понизив голос. – Все считают, что я опытная и даже опасная женщина. Но, несмотря на все это, я действительно побаиваюсь многих вещей.
      – Я знаю. – Полли похлопала мать по спине. – Я знаю, мама. Расслабься, ты не должна притворяться передо мной.
      – Эта… эта женщина позвонила мне. Она истеричка… истеричка, Полли. Она кричала на меня и требовала сказать ей, где ты.
      – Мама?..
      – Ей нужно было узнать, где ты. Как могло случиться, что она нигде не могла найти тебя? По ее мнению, я, конечно, знала, где ты. Но может быть, с тобой случилось что-нибудь страшное? О мое дорогое дитя, это было ужасно! Я так разволновалась, что сразу поехала к ней. Я испугалась, что она что-нибудь с собой сделает.
      – Мама…
      – Да-да, конечно, Белинда, я говорю о Белинде. – Венера подняла голову и посмотрела на Полли. – Она рассказала мне о Фестусе. О том, что он сделал. И показала мне… Ну, ты знаешь что… Она сказала, что показывала это и тебе тоже.
      Мысль о том, что ее мать видела фотографии, смутила Полли. Потом она вспомнила, что полиция взяла все снимки, и ужаснулась:
      – Она показала тебе телескоп?
      – И эти неприличные фотографии.
      Полли вздохнула, сообразив, что у Белинды, вероятно, было несколько комплектов фотографий.
      – Еще она показала мне костюм для подводного плавания.
      Полли отшатнулась:
      – Что ты сказала?
      – Костюм для подводного плавания, который надевал Фестус, когда пробрался к тебе в квартиру.
      Фестус. Значит, это все-таки Фестус. Полли посмотрела на мужчин, стоявших на дороге. Рыдания матери удивили Полли.
      – Мама, все в порядке. Ты поступила правильно, что пошла в полицию и заставила их привезти тебя сюда. Я сожалею, что не смогла сообщить тебе, куда я поехала, но, как оказалось, это к лучшему.
      – Но ты не понимаешь, – рыдала Венера. – Ты же не знаешь, что все это в действительности означает. Как ты могла? Она сказала, что полюбила тебя!
      – Белинда моя подруга, мама. Ненадежная, но все-таки подруга, я так считаю.
      – Никакая она не подруга! – Венера обхватила Полли руками и встряхнула ее. – Ты слишком наивна и доверчива. Она больная женщина, заставившая этого несчастного звонить тебе по телефону. Поскольку Белинда любит тебя, ты считаешь, что это в порядке вещей – заставлять Фестуса пугать тебя ужасными звонками? А когда я сказала, что не верю ей, она вынесла костюм для подводного плавания и рассказала мне все, что мы знали о человеке в этой одежде, о том, кто напал на тебя.
      – Нет. – Полли попыталась освободиться. – Нет, это невозможно.
      – Я рассказала тебе только об этом и не могу продолжать. Полицейские сообщат остальное. Я позову их, как только смогу уйти.
      – Фестус вернулся?
      Венера разразилась новым потоком слез.
      – Это ужасно, тошнотворно, отвратительно… Поговори с полицейскими. Я сказала ей, что не смогла запомнить твой адрес, поскольку разговаривала с тобой из машины. Если бы я так не сказала, то, возможно, меня бы сейчас здесь не было. Возможно, меня бы вообще не было в живых. – И Венера зажала ладонями рот.
      Краем глаза Полли заметила, как Роза поднялась со стула, спустилась по лестнице и направилась к ним.
      – Мама, сюда идет Роза. Ответь быстро, Белинда тоже приехала сюда?
      – Нет! Поговори с ними. – Венера дрожащим пальцем указала на мужчин. – Они расскажут тебе: она любила тебя, Полли. Разве ты не понимаешь?
      Полли выпрямилась.
      – Надеюсь, ты не имеешь в виду…
      – Да, именно это я имею в виду. Фотографии были на всех стенах в ее спальне. Мне показалось, что она сошла с ума.
      Полли была почти уверена, что с Белиндой такое вполне могло случиться.
      – Она хотела заполучить тебя как любовницу.
      Венеру пришлось успокаивать больше часа. В конце концов, Розе удалось ее отвлечь, расспрашивая о танцах.
      Закрыв дверь апартаментов, где Роза с Венерой обсуждали уроки танцев, Полли направилась искать Нэсти, Романа и полицейских.
      Обе служебные машины уехали. Роман покачивался в гамаке, натянутом между стволами яблонь у края газона. Когда Полли подошла, он приоткрыл один глаз и посмотрел на нее взглядом мудреца.
      – Не шатайся, где попало, – сказал он. – Лучше иди к дому.
      Полли устала от того, что ей указывали, что делать, и не говорили, почему она должна это делать.
      – Где Ксавье? – спросила она довольно резко.
      Роман поднял голову и открыл второй глаз.
      – Там. – Он указал взглядом за спину Полли, и она обернулась.
      Нэсти выходил из-за дома, его рубашка все еще была расстегнута и развевалась на ветру.
      – Можно подумать, что он прогуливается, – пробормотала Полли.
      – М-м-м. – Когда ока взглянула на Романа, он уже снова закрыл глаза.
      Полли же вместо того, чтобы настоять на возвращении в Киркленд для участия в шоу, пошла навстречу Нэсти. А когда подошла к нему, то почувствовала, как быстро забилось ее сердце.
      – Как твоя мама?
      – Великолепно! Благодаря Розе. Мне Роза нравится.
      – Нам всем она нравится. Роза такая женщина… хочется, чтобы она была счастлива. Прекрасный человек.
      – Я полагаю, полиция все знает об этом.
      – Э… а?
      – Они все рассказали вам?
      – Да. Как только Баллок начал выступать перед нами, все сразу разоткровенничались.
      Полли надула щеки, тщетно борясь с желанием смотреть на грудь Нэсти. Через несколько секунд она проиграла эту битву – не смогла скрыть желания прижаться к этой очень крепкой и очень… сексуальной груди.
      – Не стесняйся, – сказал Нэсти, протягивая руки. – Я тоже хочу обнять тебя.
      Полли сердито посмотрела на него:
      – Теперь ты еще и читаешь мои мысли. – Но она с готовностью шагнула ему навстречу и вздрогнула, когда он обнял ее.
      Полли уткнулась лицом в теплую грудь Нэсти. Потом поцеловала эту грудь и потерлась щекой о жесткие волоски.
      – Белинда арестована, – сообщил Нэсти. – Конечно, это еще не полная победа, но, по крайней мере кое-что проясняется. Впрочем, забот нам еще хватает.
      – Ты считаешь, что произошедшее ночью – случайность? Сэм приехал, чтобы найти меня и Бобби, а повстречал вооруженного грабителя?
      – К сожалению, – ответил Нэсти без всякого энтузиазма, – не все так просто. Любимая, я должен кое-что сделать. Сделать то, что мне совсем не хочется делать. Но я не могу рисковать тобой и Бобби. А риск неизбежен, если вы будете рядом со мной.
      Полли попыталась отстраниться от его груди, но Нэсти удержал ее.
      – Ты от меня так просто не отделаешься, – заявила она. – Бобби можно куда-нибудь отправить. В какое-нибудь безопасное место. Но куда поедешь ты, туда поеду и я.
      Нэсти уткнулся подбородком в ее волосы.
      – Выслушай меня, Полли. Я умею решать проблемы такого рода, а ты нет. Мы теперь знаем, что Белинда и Фестус были проблемой, которой больше не существует. Следовательно, тебе есть смысл на время расстаться со мной, чтобы у меня были развязаны руки.
      – Я не собираюсь расставаться с тобой.
      – Нет-нет, не возражай. К тому же мне самому еще не все ясно. Мы с Романом думаем, что тебе необходимо остаться здесь с Розой, пока ситуация не прояснится. Наши противники скоро сделают очередной ход, должны сделать. Ведь они боятся, что если не поторопятся, то я либо исчезну, либо доберусь до них.
      – Но ты даже не знаешь, кто они.
      – Я считаю, что знаю, где найти их. Я собираюсь вернуться в Киркленд.
      Полли судорожно сглотнула и почувствовала слабость в ногах.
      – Неужели ты думаешь, что это Джек? Ты считаешь, он один из тех, кто охотится за тобой?
      Нэсти осторожно приподнял пальцами ее подбородок. Затем нежно поцеловал в губы.
      – Я люблю тебя, Полли.
      – Ксавье, не уходи от ответа, – заставила она себя сказать.
      – Я собираюсь жениться на тебе.
      Проклятие, снова слезы.
      – Поверь, я буду осторожен и постараюсь побыстрее с этим покончить. И попытайся не думать о Белинде и Фестусе. Они сошли с ума. Такие вещи, конечно, редки, но случаются.
      – Я полагаю, что Фестуса тоже ищут.
      Нэсти наморщил лоб.
      – Разве Венера не рассказала тебе о нем? Нет, вижу, что не рассказала.
      Полли почувствовала головокружение.
      – Его нашли? – спросила она.
      – Да, – невесело: усмехнулся Нэсти. – Его нашли, хорошо сохранившегося. Парня заставили на личном опыте убедиться в истинности расхожей фразы «Даже смерть не разлучит нас». Белинда заперла его в большом холодильнике примерно неделю назад.

      – Я буду на яхте, – сказал Нэсти. – Им должна понравиться идея захватить меня, когда я один.
      Днем стало теплее, хотя земля еще оставалась влажной. Дасти и Роман стояли рядом с Нэсти между почти опустевшими овощными грядками в садике напротив кухни.
      Наклонившись, Роман подобрал несколько камешков с земли.
      – Наши сигналы остаются прежними?
      Нэсти кивнул. Дасти тоже.
      – Правильно. И все-таки тебе следует уехать. Лучше до того, как они вернутся. – Роман посмотрел в сторону ветряной мельницы, куда пошли поговорить Полли с Бобби.
      – Бедный ребенок, – сказал Дасти. – Ты знаешь, он очень хороший мальчик.
      Нэсти уклонился от камешка, который бросил Роман, целясь ему в ботинок.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Слишком серьезный. Старается сделать всех взрослых счастливыми. Он поступает так, как, по его мнению, хочется им. Бобби, прежде чем открыть рот, посмотрит, в какую сторону дует ветер.
      «Как и любой смышленый мальчик, он никогда не сможет почувствовать себя действительно ребенком», – подумал Нэсти.
      – Полли прекрасно заботится о нем, но в одиночку воспитывать ребенка очень тяжело, – сказал он, словно размышляя вслух.
      Еще один камешек ударился в землю у ног Нэсти. Роман смотрел на него, ухмыляясь.
      – Она что, собирается попросить помощи для этого?
      Дасти кашлянул и ударил себя кулаком в грудь.
      – Глупый вопрос, Уайльд. Прежде чем завести детей, надо жениться.
      – Лучше подумайте о себе, – сказал Нэсти. – Ты вон снова закурил, Даст. А обещал, что бросишь.
      – Нам надо ехать. Хочется быть на месте до темноты.
      Нэсти снова посмотрел в сторону ветряной мельницы.
      – Пойди, – сказал Роман, – посмотри, что они делают. Мы не хотим, чтобы ты разрывался надвое, пока мы занимаемся другими делами.
      – Роман прав, – согласился Дасти. – Иди к Полли с Бобби. Во всяком случае, исчезать, не попрощавшись, нехорошо.
      Нэсти не стал терять время на разговоры. Конечно, необходимо вернуться в Киркленд, но Роман прав: нельзя одновременно делать два дела. Дойдя до рощи, он перешел на бег. Нога заживала, и Нэсти радовался, что может рассчитывать на нее, почти как в старые добрые времена.
      Около мельницы он остановился и поднял вверх голову. Повсюду царило спокойствие, такое спокойствие, что Нэсти сделалось не по себе: а вдруг их там нет?
      Нэсти прокричал в лестничный проем:
      – Эй, там, наверху! Кто-нибудь есть на мостике? Послышался скрип досок, после чего по лестнице скатился Спайк. Его большой серый хвост болтался из стороны в сторону, когда он выбежал приветствовать Нэсти. Почесав у пса за ухом, Нэсти стал медленно подниматься наверх.
      Полли и Бобби сидели друг против друга в середине комнаты, куда выходила лестница. Бобби выглядел чрезвычайно серьезным. Полли попыталась улыбнуться Нэсти.
      – Эй, ребята! Вы не возражаете, если я присоединюсь к вашей компании на несколько минут? – Нэсти заметил, что губы Полли задрожали.
      – Нам сейчас не до смеха, – сказала она.
      – Никто не может веселиться все время. – Поднявшись вместе со Спайком, Нэсти присел между матерью и сыном. – Мы с Дасти через несколько минут уедем, о чем я и хотел вам сообщить. Мы собираемся проехать через Беллвью и по пути забросить домой Венеру.
      – Спасибо, – сказала Полли. Бобби отвернулся.
      – Я сказала Бобби, что решила принять приглашение Розы и остаться здесь на несколько дней. – В голосе Полли чувствовалось напряжение. – Бобби покажет мне, как ловят рыбу. Он многому научился сегодня у Дасти.
      – Я не слышал, чтобы вы что-нибудь поймали, – сказал Нэсти, страстно желавший, чтобы у него поскорее появилась возможность забрать их обоих отсюда и увезти туда, где они могли бы отдохнуть от всех забот.
      Бобби кивнул.
      – Так вы ничего не поймали?
      Бобби снова кивнул.
      – Не могу поверить, ведь Дасти взял тебя с собой на целый день! Его репутация пострадает после этого случая. Как только вернусь, я схожу с тобой на рыбалку. Мы захватим с собой твою маму, чтобы она принесла нам удачу. И наверняка наловим много рыбы.
      – Может, лучше я наловлю много рыбы, а ты принесешь нам удачу? – спросила Полли.
      Бобби утер глаза рукавом своей полосатой футболки.
      – Мой папа умер.
      Слова, которые собирался сказать Нэсти, мигом вылетели у него из головы.
      – Поэтому нам сейчас тяжело. – Полли глубоко вздохнула.
      – Я сожалею.
      О Боже, что же говорят в таких случаях?
      – Он попал в аварию, – всхлипнул Бобби. – И разбился.
      «Проклятие!» – подумал Нэсти.
      – Ты переживаешь, потому что всегда надеялся, что он вернется. А теперь ты понял, что он ушел навсегда.
      Бобби смущенно и внимательно посмотрел на Нэсти.
      – Иногда мы так сильно хотим чего-нибудь, что начинаем верить в это. – Может, лучше просто помолчать?
      – Мой папа хотел вернуться, он сам так сказал.
      – Да, конечно. – Нэсти посмотрел на Полли.
      Она едва заметно кивнула.
      – Твой папа хотел вернуться, я тоже слышал, как он это говорил.
      Спайк вытянул морду и лизнул Бобби в лицо. Мальчик обнял собаку за шею.
      – Мама не хотела, чтобы он возвращался.
      – Бобби…
      – Бобби, – сказал Нэсти, прервав Полли. – Твоя мама желает тебе только добра. Она хочет, чтобы ты был счастлив.
      Я знаю: она думает, было бы очень хорошо, если бы твой папа мог бы жить с вами.
      – Но она разлюбила его.
      «Вот они, мечты ребенка», – подумал Нэсти.
      – Ты хотел, чтобы твои мама и папа любили друг друга. Это, конечно, было бы прекрасно, но, увы, случается далеко не всегда.
      Бобби не заметил, как Спайк преданно лизнул его в лицо.
      – Мама любит вас. Полли наклонила голову.
      – И я люблю ее, – твердо произнес Нэсти. – Я не могу занять место твоего отца. То есть не могу стать твоим настоящим отцом, но попробую его тебе заменить. Я попробую стать им для тебя.
      Нэсти озадаченно смотрел на поникшую Полли; ей тоже требовалось его внимание, но сначала он должен позаботиться о ребенке.
      – Тебе, Бобби, сейчас нелегко. Но ты должен привыкнуть к тому, что произошло. Правда, тебе и твоей маме необязательно переживать это в одиночку. Конечно, я не могу, как волшебник, сделать так, чтобы все твои печали исчезли, но могу понять тебя и постараться помочь.
      – Вы с мамой собираетесь пожениться?
      – Да, – ответил Нэсти, не сомневаясь ни секунды. – Тебе этого хочется или нет?
      Бобби нахмурился, наморщил нос.
      – А как я буду звать вас?
      Нэсти почувствовал, как Полли посмотрела на него и улыбнулась. Она положила руку на колено сына.
      – Можешь называть меня так, как тебе захочется. – Поспешные действия не всегда опрометчивы, но все-таки торопиться не следовало. – Ты подумаешь об этом и сообщишь мне.
      – Если бы мой папа не поехал искать меня, он не попал бы в аварию, правда?
      «Чтобы правильно ответить на этот вопрос, необходимо иметь научную степень по психологии», – промелькнула у Нэсти мысль.
      – Твой папа был взрослым человеком и мог делать то, что хотел. Он решил поехать в Киркленд. В том, что случилось, ты не виноват, ты же не просил его приезжать. Если бы он приехал сразу, когда ты захотел его увидеть, то он был бы с вами уже давно. – Нэсти молил Бога, чтобы не перейти ту грань, за которой ребенок не сможет его понять.
      – Обними меня, – тихо сказала Полли. – Мамочка хочет, чтобы ты обнял ее.
      Бобби шмыгнул носом, сглотнул и поднялся на ноги. Затем он подошел к Полли и обнял ее за шею.
      – Не грусти, – попросил он ее. – Не плачь, мама. Полли кивнула и крепко прижала к себе сына.
      – Я не буду грустить, у меня же есть ты, правда?
      – И у тебя есть Нэсти, – ответил Бобби.
      Нэсти прищурился, ему в глаза, возможно, попали соринки.
      – Ну, хорошо, друзья, мне лучше уйти, пока Дасти не начал меня искать. Роман останется на несколько дней с Розой, а потом вернется в Монтану. Он должен скоро закончить здесь свои дела.
      Нэсти и Полли посмотрели друг на друга поверх головы Бобби. Проклятый риск! Потом Нэсти присел на колени и привлек мать и сына к себе.
      – Вы самые лучшие в мире и самые дорогие для меня люди, понимаете?
      Полли положила голову ему на плечо и кивнула.
      Бобби вздрогнул, потом тоже приник к Нэсти.
      Это означало, что мать с сыном переполняли схожие чувства.
 
      – Вот так! – Роман бросил карту и ухмыльнулся.
      – Ну вот, – пожаловался Бобби. – Вы снова выиграете.
      – А может, я выиграю, – сказала Роза, выложив карты.
      – Ого! – воскликнули одновременно Роман и Бобби.
      На сей раз Полли отказалась играть. Она встала и вышла из кухни. Пугало счастье, которое переполняло ее. Впрочем, Полли понимала: женщина не должна бояться чувствовать себя счастливой.
      Она хотела только одного: быть рядом с Нэсти и Бобби. Полли до сих пор было незнакомо это ощущение умиротворенности, и она удивилась, испытав его, когда Нэсти обнял их с Бобби на ветряной мельнице. Бобби в тот момент показал, что готов принять Нэсти в свою жизнь.
      Раздался бой старинных часов в холле. Полли медленно прошла мимо них, насчитав десять ударов. Воздух был насыщен ароматом белых и алых роз, стоящих в вазах.
      Умиротворение.
      Она открыла входную дверь и вышла на веранду. Фонари освещали обширную площадку вокруг дома. В этот теплый вечер утренний дождь представлялся чем-то совершенно нереальным. Полли вдыхала аромат множества роз, посаженных в кадки. Слышалось пение ночных птиц. Отец Розы создал идиллическую обстановку для своей красавицы дочери. Полли изменила свое первоначальное мнение о жизни Розы: теперь ей казалось, что Роза в основном довольна своей жизнью.
      Даже не верилось, что минувшей ночью Сэм погиб в роще за домом.
      Кто-то должен оплакивать его. В свои семь лет Бобби не мог свыкнуться с этой мыслью, но Полли хотела верить, что он, в конце концов, смирится со смертью отца.
      Она медленно спустилась с лестницы. Такие ночи привлекали людей в горы. Было еще тепло, на огромном темном небе высыпали звезды. Ночь была такой ясной, какие редко видят горожане.
      – Полли!
      Испугавшись, Полли схватилась за перила и отступила на нижнюю ступеньку лестницы. Голос донесся из темноты, не освещаемой фонарями.
      – Полли, сюда! Скорее! Ну, Полли, скорее же!
      – Дженни?
      – Да. – Дженнифер Лоудер отделилась от деревьев слева от Полли и вышла на край освещенного проезда.
      Она наклонила голову и снова позвала ее:
      – Ну, давай, Пол. Надо поторопиться.
      Полли оглянулась на дом.
      – Полли!
      Повинуясь внутреннему порыву, она поспешила к Дженнифер, которая пошла по тропинке между прямыми высокими стволами пихт.
      – Ну, наконец-то, – сказала Дженнифер, когда Полли догнала ее. – Что здесь произошло?
      Полли задумалась: стоит ли рассказывать о случившемся? Дженнифер взяла Полли под руку.
      – Это почти риторический вопрос. Я была в студии, когда приходил Сэм. Потом Гэвин рассказал нам об этом… ужасном происшествии. Какой кошмар! А теперь вот это…
      – Это? – переспросила Полли.
      – Ну, хорошо, что-то произошло у твоего дружка Нэсти. Я не стала его расспрашивать, а просто сделала то, что он хотел. Он же для тебя что-то значит, не так ли?
      Полли похолодела.
      – Он много для меня значит. Что произошло? Что-то случилось с ним?
      – Проклятие, да если б я знала! Но он жив и здоров. Мне надо только кое-что тебе передать. Он пришел ко мне домой, ко мне и Арту. Сказал, что вернулся в Киркленд и направляется к себе на яхту. Он не объяснил, что произошло. Но я могу сообщить тебе, что он выглядел очень измученным. Ты понимаешь, что я имею в виду.
      Полли понимала, но не хотела говорить об этом.
      – Но почему он пришел к вам?
      – Я как раз стараюсь объяснить тебе это. Он послал меня с этой секретной и опасной миссией. Нэсти хочет, чтобы я привезла тебя. Я не знала, как вытащить тебя, чтоб не заметил Роман, так, кажется, его зовут? Да, правильно, Роман. Он хотел, чтобы я привезла тебя без него, то есть без Романа. Именно так Нэсти и сказал. Я ответила, что я не девочка на побегушках. Но он сослался на твои слова о том, что мы друзья и все такое прочее. Теперь ты знаешь, как было дело. И вот я здесь. Полли охватила тревога.
      – Нэсти просил тебя приехать и забрать меня, ничего не сказав об этом Роману?
      Дженни взмахнула рукой.
      – Не требуй от меня, чтобы я понимала замыслы мужчины, ведь я всего лишь женщина, не так ли?
      Полли было не до смеха.
      – Откуда он узнал, как тебя найти?
      – Понятия не имею. Но если ты хочешь, чтобы я вернулась и сказала ему, что ты не желаешь играть в его игры, то я так и сделаю. Ты же знаешь, я сделаю это для тебя.
      – Как он выглядел?
      – Выглядел? – Глаза Дженни сверкали в темноте. – Как выглядел?.. Затрудняюсь сказать. Но он, похоже, был очень взволнован. Да, наверное, можно так сказать. Ты же знаешь, какой он обычно невозмутимый. Я бы даже назвала его ледяным человеком. Но я почувствовала, что у него все кипит внутри. Он сказал, что ты нужна ему.
      Полли охватила паника.
      – Я должна зайти в дом и сказать, что уезжаю. – «Он ждет меня! Господи, только бы с ним ничего не случилось!»
      – Но Нэсти просил, чтобы я убедила тебя: ты не должна говорить о том, что уезжаешь. Так он сказал. Вот его слова: «Попроси ее ничего никому не говорить. Попроси ее просто поехать с тобой и скажи, что все будет хорошо». Потом он снова замолчал, чем-то расстроенный. Итак, дело за тобой, девочка.
      Полли колебалась.
      – Да ты, похоже, собираешься упасть в обморок от переживаний, – заметила Дженни. – Не стоит, Полли, не стоит.
      – Наверное, это очень важно, да? Иначе он не просил бы меня приехать? – Полли развернулась и бросилась к дому, моля Бога, чтобы никто ее не заметил.
      Она не могла вынести мысли о том, как расстроится Бобби. Около телефона в гостиной Розы лежали записная книжка и ручка. Полли написала короткую записку Роману и взяла чистую подушечку в прихожей. Если она оставит записку на подушечке рядом с вазой, то ее должны заметить.
      Полли снова вышла из дома. Сначала она подумала, что Дженни уехала. Но та появилась так же внезапно, как и в прошлый раз, и они направились к роще, за которой находилась дорожка. Машина Дженни стояла в нескольких сотнях метров от ограды, недалеко от шоссе. Полли приходилось все время бежать, чтобы не отстать от стремительно идущей вперед Дженни.
      На дорожке, ведущей к дому Розы, вспыхнули фары. Дженнифер обняла Полли, и они припали к земле. Когда машина проехала, женщины пошли дальше.
      Полли показалось, что дорога до Киркленда заняла у них более сорока минут. Наконец она увидела городские огни, они почти приехали. И тут Полли охватило странное беспокойство – предчувствие беды.
      У парка Питера Кирка Дженни свернула налево.
      – Нам же не здесь поворачивать, – сказала Полли. – Яхта Нэсти пришвартована на частном причале перед домом его компаньона. К северу от лодочной пристани.
      – Я сказала, что привезу тебя к себе домой и позвоню ему.
      Полли посмотрела на Дженни:
      – Я думала, что срочно нужна ему.
      – Я просто передала тебе его просьбу, Если бы ты не была моей подругой, я бы не взялась за это дело.
      – Да, наверное. – Полли почувствовала неловкость. – Прости, пожалуйста. Конечно, это большое одолжение с твоей стороны.
      Дженни и Арт снимали небольшой дом в конце тупика. Дженни остановилась перед гаражом и вылезла из машины. Потянув за собой Полли, она быстро отперла дверь и вошла в дом.
      Во время нескольких прошлых своих визитов к подруге Полли привыкла к скромной обстановке Лоудеров. В гостиной на голом полу стояли только диван и один стул. Дженни, посмеиваясь, заявляла по этому поводу: «Мы пока не собираемся пускать здесь корни».
      Арт, сидевший на диване, даже не улыбнулся, увидев Полли. Полли же впервые видела его таким угрюмым. «А может, он просто взволнован?» – подумала она.
      – Привет, Арт. Извини за поздний визит. Спасибо, что разрешил Дженни приехать за мной.
      Арт хмыкнул и поднялся, чтобы закрыть входную дверь, ведущую прямо в комнату.
      – Я только позвоню и больше не буду вас беспокоить.
      Когда Полли подошла к телефону, стоящему на спинке дивана, Арт произнес:
      – Эта чертова штука не работает.
      Дженни бросила свои ключи на полку над камином.
      – Ты шутишь! Все-таки попробуй, Пол.
      Полли подняла трубку. Мертвая тишина линии поразила ее.
      – Я дойду до телефонной будки и позвоню-ка станцию.
      – Сядь, – сказал Арт.
      Полли направилась к двери.
      – Вы и так сделали для меня слишком много. Спасибо вам обоим. Я…
      – Сядь! Немедленно.
      Дженни обняла Полли за плечи и подвела к стулу.
      – Арт волнуется, любое маленькое происшествие – и он уже переживает. Садись. Я сейчас кое-что сделаю и провожу тебя к телефону.
      – Но это же недалеко, – возразила Полли. Ей не терпелось увидеть Нэсти. – Я могу пешком дойти до яхты. Честное слово, я считаю, что мне надо сейчас уйти. Нэсти будет…
      – Нам наплевать, что будет делать Нэсти, – сказал Арт, поднимаясь. – Джек позвал нас, Джен, и нам надо ехать. Они ждут нас.
      Совершенно сбитая с толку, Полли сжимала подлокотники стула.
      – А как Мэри? – спросила Дженнифер. – Ты сделал то, о чем мы договаривались?
      – Я думал об этом. Нельзя недооценивать местных полицейских. Они не такие уж болваны.
      – Да? Ты думаешь, что они как-то увяжут эти события? Мы не должны отказываться от своих планов, дорогой братец. Ты хочешь сказать, что твоя Мэри уехала?
      – Она не моя Мэри. И она не знает про это дерьмо. Ревнивая сучка. Она хочет только мальчика Джекки, больше ничего.
      – Я говорила тебе, что женщины опасны. Ты же рассказывал мне о том, что она пошла та попятный и сама сказала о… Ну хорошо, она же не колебалась, когда хотела убедиться, что я не представляю для нее опасности. Так вот, наша подружка здесь.
      Полли охватила дрожь: случилось что-то ужасное! Она со страхом смотрела то на брата, то на сестру.
      – О чем вы говорите?
      – Мэри думает, что ты спала с Джеком, и хочет убить тебя за это.
      – Совсем не смешно.
      Арт внезапно ударил Полли по лицу тыльной стороной ладони.
      – Сначала она хотела убить Джен, поскольку думала, что Джен спала с Джеком.
      – Я, конечно, спала, – сказала Дженнифер, по-прежнему улыбаясь. – Ты испачкаешь кровью такую красивую белую футболку.
      Полли вздрогнула. Она коснулась своей щеки и поморщилась, увидев кровь на пальцах. Да, ее обманули, заманили в ловушку! Полли хотелось и плакать, и смеяться. Держась за щеку, она сидела и слушала, как преступные брат и сестра решают ее судьбу.
      – Отправляйся к Джеку, – сказала Дженнифер. – Скажи, что мы выполнили свою работу и ждем его здесь.
      – Хорошо. Я наблюдал за Феррито, он все еще на яхте.
      – Нэсти…
      – Заткнись. – Дженнифер дернула Полли за волосы и посмотрела на Арта. – Слава Богу, удалось. Босс не даст нам больше такого шанса, поэтому постарайся не подвести нас.
      Полли лихорадочно размышляла. Она пыталась привести в порядок мысли: нужно было во что бы то ни стало вырваться отсюда. Вырваться и предупредить об опасности Нэсти.
      Арт пристально посмотрел на Дженнифер:
      – Я что, когда-нибудь подводил вас?
      Выражение лица Дженнифер не изменилось.
      – Иди-иди. – Она посмотрела на свои часы. – Окно закроется в четыре.
      – О чем ты говоришь? – Полли казалось, что она вот-вот задохнется. – Что здесь происходит?
      – Сделай мне одолжение, сестра, – сказал Арт, указывая на Полли. – Заставь ее к моему возвращению замолчать навсегда.

      – У меня нет к тебе ненависти, – сказала Дженнифер. – Мои проблемы не настолько велики, чтобы ненавидеть тебя. Понимаешь?
      Полли ничего не понимала, абсолютно ничего, кроме того, что ей нужно что-то придумать, причем очень быстро.
      – Ты ничего для меня не значишь. Ты только поможешь нам получить то, что мы хотим.
      – А почему ты не скажешь мне, чего ты хочешь? Может, я смогу сделать это для вас?
      – Я не испытываю к тебе ненависти, – повторила Дженнифер.
      «Она сумасшедшая», – подумала Полли.
      У нее все сжалось внутри. Надо обязательно выбраться отсюда до возвращения Арта.
      – С одной стороны, как только ты сделаешь то, что я хочу от тебя, то сразу же сможешь уйти. Но с другой стороны, мы не можем выпустить тебя, ведь ты заявишь в полицию. Мы все предусмотрели. Копы выяснят, что нам пришлось возвратиться в Австралию по семейным обстоятельствам. Только в действительности мы с Артом не уедем в Австралию. Это будет другая пара, которой мы заплатим за это. У нас же другие планы, – хихикнула Дженнифер. – Теперь тебе, наверное, ясно, что нам надо тебя убрать?
      – Убрать?
      Дженнифер абсолютно спокойно посмотрела на Полли.
      – Убить, – подтвердила она. – Если некто, кому есть что терять, рассказывает другому человеку о своих замыслах, которым тот может помешать, то этому человеку лучше заказывать собственные похороны. Это посмертный подарок.
      – Да?! – воскликнула Полли, приподнимаясь.
      Дженнифер толчком в спину усадила ее обратно.
      – Ты могла бы устроить мне много неприятностей и погубить меня, потому что я собираюсь сообщить тебе все. Но ты об этом уже никому не расскажешь.
      Женщина, стоявшая перед Полли, была сильной и высокой, даже выше мужчины среднего роста.
      – Я не могу драться с тобой, Дженнифер, и не могу договориться. – Полли произнесла это совершенно спокойно, стараясь скрыть ужас.
      – Ты права и в первом, и во втором случаях, – заметила Дженнифер. – Подойди, я хочу отомстить.
      – Но почему мне?
      – Почему тебе? – Дженнифер расстегнула ремень на джинсах и вынула его из петель. – Бедная маленькая Полли. Почему тебе? Да потому, что ты встала у меня на пути, глупая сучка. Вам всем надо играть свою роль и не совать куда не следует свой нос. Так нет, тебе обязательно нужно было сделать это. Вставай!
      Полли не двигалась.
      Кожаный ремень со свистом рассек воздух. Полли закричала и вскинула руки. Край металлической пряжки ударил ее по голове. Ремень полоснул по ладоням Полли. Боль словно взорвалась у нее в голове.
      – Вставай! – приказала Дженнифер.
      Ошеломленная Полли поднялась на ноги. Она скрестила руки, спрятав горящие ладони под мышками.
      – Поторопись, милая Полли. – Дженнифер перехватила ремень за пряжку, используя его в качестве хлыста, хлестнула им Полли по щекам, потом несколько раз по спине и ягодицам, выгоняя ее из гостиной в коридор.
      У дверей в спальню Полли стала упираться. Ока как слепая повернулась к обидчице и бросилась вперед.
      Смех Дженнифер эхом звучал в ушах Полли. Акробатка рассмеялась, ударила кулаком Полли под ребро и полоснула ремнем по ее плечам, когда та согнулась вдвое.
      Задыхающаяся, оглушенная приступами боли в груди, голове и спине, Полли свернулась на полу.
      Дженнифер ударила ее ногой в висок, приподняла и швырнула на пол в спальню.
      – Прекрати! – Полли поднялась и стояла, покачиваясь и мигая, пытаясь восстановить зрение: – Что я тебе сделала?
      – Ты имела несчастье родиться, – сказала Дженнифер сквозь зубы. – Ты и миллионы тебе подобных, красотка Полли. Когда мужчины смотрят на твое красивое личико и беспомощное маленькое тело, им хочется позаботиться о тебе и пускать над тобой слюни. При этом им совершенно наплевать, есть ли что-нибудь в твоей красивой тупой башке.
      – Дженнифер.
      – Заткнись! Ложись на кровать. Ну, давай, ложись на кровать.
      Полли не могла сдвинуться с места.
      – Ты, маленькая идиотка. – Одним злобным толчком Дженнифер так пнула дверь, что та с грохотом ударилась о косяк.
      Потом она задвинула засов, звякнув задвижкой, и защелкнула блестящий, явно новый, висячий замок.
      – На кровать! Если пошевелишься, тут же умрешь. – Теперь ее смех звучал визгливее и отрывистее. – Впрочем, не пошевелишься – все равно умрешь. Поняла? Пошевелишься – и ты покойница. Не пошевелишься – ты все равно покойница. Это называется безнадежной ситуацией.
      Обстановку спальни составляли незаселенная кровать, ночник с погашенной галогеновой лампой и открытые, забитые вещами чемоданы.
      Дженнифер без предупреждения наклонилась и толчком подбросила Полли в воздух. Удар был таким сильным, что ноги Полли оторвались от пола. Дженнифер закинула ее за спину, поднесла к кровати и бросила на матрас.
      Приступы тошноты судорогами сотрясали тело Полли. Белый свет лампы пронизывал ее мозг. Она взмокла от пота.
      – Не вздумай здесь блевать кровью, – отрывисто сказала Дженнифер. – Глупая сучка. Никчемная. Постарайся убедиться в бесполезности… Ох, об этом даже не стоит беспокоиться. Ты не сможешь отсюда выбраться, так что и не пытайся.
      Слезы, перемешанные с потом, жгли Полли глаза. Она с трудом вздохнула, перевернулась на бок и увидела, как Дженнифер направилась в ванную. На столике у кровати телефона не оказалось. Полли осторожно подняла голову, чтобы осмотреть комнату.
      – Сойдешь с кровати – и ты труп, – крикнула Дженнифер и снова рассмеялась. – Не сойдешь с кровати – ты все равно труп. Сойдешь с кровати – труп. Не сойдешь с кровати – снова труп. О да! Да, красотка Полли.
      Два окна. В спальне было два окна, выходивших на угол дома. Безобразные коричневые шторы со складками неровно висели над каждым из окон. Полли поднялась чуть выше, пытаясь посмотреть через окно в том месте, где шторы разошлись. Если бы она смогла сделать это, то у нее появился бы шанс выбраться.
      – Не похоже, чтобы ты не хотела умирать, – крикнула Дженнифер, высунув голову из ванной.
      Ее редкие каштановые волосы свободно падали на обнаженные плечи.
      – Подойдешь к окну – и умрешь. Не подойдешь к окну – и тоже умрешь. Начинай молиться, милая Полли. Не успеешь сосчитать до четырех, как смерть войдет в твою дверь.
      – Ты? – прошептала Полли. – Это были твои звонки?
      – Только те, которые доставляли настоящее удовольствие, – крикнула Дженнифер. – После того, как я слышала твое тяжелое дыхание. Это натолкнуло меня на мысль. Итак, уже «раз», и скоро мы проделаем нашу шутку. Боже, это так здорово! Никогда не доходила до цифры «три». Но теперь слишком поздно. Я все слышала о той ведьме. Это было так смешно. Мне нужно послать ей конфет за помощь, которую она нам оказала.
      Полли все еще пыталась сохранять спокойствие. Если она сдастся, то ей точно придется умереть здесь. Женщина, с которой Полли работала и которую называла подругой, должна убить ее сегодня вечером.
      «Держись. Ничего не случится до назначенного времени». Фаб говорила что-то подобное, когда они были испуганными детьми в не самое лучшее для Венеры время. Они опасались за свои жизни всякий раз, когда Венера дралась с одним из своих мужчин. А Полли и Фаб тем временем, затаив дыхание, боялись даже подумать, что их любимая и легкомысленная мамочка может умереть. Фаб плакала, но находила в себе силы успокаивать Полли, говорила, что они должны крепиться.
      Полли тоже тогда плакала, но сегодня вечером она не доставит Дженнифер удовольствия услышать ее плач.
      Никто не знал, что она здесь. Из ванной доносились какие-то скрипучие звуки.
      Роман к этому времени уже должен был найти записку. Полли вспомнила, что она написала. Ее послание ничего не объясняло.
      Она только просила не беспокоиться и предупредила, что вернется. Роман не станет ничего предпринимать, чтобы не испугать Бобби и Розу. Нет, для него куда благоразумнее подождать, тем более что она сама написала ему, чтобы он подождал. Полли написала, что она у Нэсти и поэтому не надо беспокоиться.
      – Та-да! – Впрыгнув в спальню, Дженнифер сделала сальто в воздухе, не касаясь пола, и приземлилась на конец матраса. – Тебе это знакомо, правда?
      Морщась от боли при каждом движении, Полли отодвинулась как можно дальше от Дженнифер.
      – Зачем ты надела костюм для подводного плавания? – спросила она.
      Рука Дженнифер взлетела так стремительно, что Полли не успела среагировать. Крепкие пальцы захватывали волосы Полли и скручивали их.
      – Вставай, вставай, нам надо встать. Прекрасный батут. Когда-нибудь прыгала на батуте?
      – Нет!
      Дженнифер потянула Полли за волосы и заставила ее сначала подняться, а потом подпрыгнуть.
      – Хорошее начало, вернее, хороший конец. Ох! Тебе слишком поздно учиться прыгать на настоящем батуте. Прыжок, милая Полли, прыжок.
      – Отпусти меня!
      – Попроси.
      Полли крепко зажмурила глаза, к горлу поднималась тошнота.
      – Прыжок!
      Преодолевая боль, постоянно делая глотательные движения, Полли безвольно повисла. Наконец Дженнифер позволила ей упасть.
      – Делай то, что я говорю.
      С прижатыми к груди коленями Полли свалилась на кровать.
      – Я аквалангист. Ты что, не поняла этого? Я прекрасный аквалангист, прекрасный. Мы уже играли в спальне раньше, в твоей спальне. Я взяла тебя с собой немного поплавать, но только ты не умеешь плавать. Я не подумала, что он решится спасать тебя. Ты должна была утонуть в ту ночь, но судьба посмеялась над нами. Он чертовски умен для своей профессии, как никто другой, поэтому ты и нужна нам.
      Дженнифер Лоудер упивалась своим могуществом и своим безумием. Молчание Полли только заводило ее. Полли подумала, что, если ей и суждено умереть здесь нынешним вечером, то она не должна обнаружить свою слабость. Окно оставалось ее единственным шансом. Может быть, что-то отвлечет Дженнифер и Полли как-нибудь сумеет разбить стекло.
      Отпустив волосы Полли, Дженнифер разорвала на ней футболку, обнажив спину.
      – Какая безобразная кожа! – сказала она. – Белая кожа милой Полли красна до безобразия. – И Дженнифер ногтем процарапала полосу по выступающим позвонкам Полли.
      Дыша через рот и пересиливая себя, чтобы не закричать, Полли спрятала голову между коленей, преодолевая слабость.
      – Теперь ты действительно уродливая. – Дженнифер расстегнула бюстгальтер Полли, ударила кулаком снизу в подбородок и швырнула ее на спину. – Правда, ты действительно уродливая.
      Волнами накатывала тошнота. Но Полли думала, что она не должна сдаваться. Она не может позволить этой твари победить.
      – Вот так. – Дженнифер достала телефон из-под кровати. – Делай, что я тебе скажу, или умрешь. – Ее рот с тонкими губами расплылся в огромной, отвратительной усмешке. – Делай что говорят, или умрешь. А когда сделаешь, что я тебе скажу, то все равно умрешь. – И она шлепнула концами трубки в ухо и в челюсть Полли.
      Полли нагнула плечи и не стала брать трубку.
      – Проклятая сука, – тихо сказала Дженнифер. – Ты же сама собираешься сделать то же самое. Ты хочешь набрать номер твоего сексуального мальчика-аквалангиста и сказать ему, чтобы, он оставался на месте.
      – Нет, – замотала головой Полли.
      – Да. – Одним махом Дженнифер оголила ее до талии. – Да, ты позвонишь ему и скажешь, чтобы он оставался на месте. Скажешь, что случилось нечто неожиданное, но ты не можешь сказать об этом по телефону, ты перезвонишь ему, как только сможешь.
      Полли потянулась за остатками своей футболки и бюстгальтером, но Дженнифер скинула их на пол.
      – Звони! – Трубка снова прижалась к лицу Полли.
      – Я не могу этого сделать.
      – Звони!
      Полли замотала головой:
      – Я не буду звонить.
      Дженнифер прыжком села радом с Полли, свесив с кровати ноги. – Тебе нравятся женщины?
      Полли прищурила глаза и посмотрела на нее.
      – Нравятся? – Дженнифер обхватила одну из грудей Полли и сжала. – Ну, давай. Не говори мне, что ты никогда раньше не была с женщиной.
      Снова подступила тошнота, тошнота и небывалое отвращение. Желание оторвать руку Дженнифер почти целиком захватило Полли, но она сидела спокойно, пристально смотря в глаза этой сумасшедшей.
      – Я могу сделать с тобой все что угодно, и тебе не удастся меня остановить. Мне, наверное, надо посмотреть, закричишь ли ты от удовольствия.
      Полли по-прежнему не отрываясь смотрела ей в глаза. Дженнифер влепила ей пощечину. Полли с трудом удержалась, чтобы не закрыть от боли глаза, и продолжала смотреть в глаза Дженнифер.
      – Звони! – заорала Дженнифер. – Арт возвратится сюда с Джеком. Тебе лучше позвонить сейчас, или я передам тебя Арту и ты сама захочешь позвонить. Мальчик расстроен, что дела пошли не так прошлой ночью. А когда он расстроен, он такой плохой. Арт много для меня сделал, для нас обоих. Он подыграл Мэри Риз, так что мы могли следить за Джеком. Арт заслужил и получит все, чего он хочет.
      И тут Полли услышала голоса и звук открывшейся, а потом закрывшейся двери.
      – Вот дерьмо. – Дженнифер вытащила простыню из кучи мятого постельного белья и бросила ее Полли. – Прикройся, я не хочу, чтобы мальчик Джекки распустил слюни, увидев тебя.
      Из гостиной донесся голос Арта:
      – Джен?
      – Я в спальне, – отозвалась она, набрала код на навесном замке и открыла дверь.
      С серым лицом, с пятнами пота под мышками мятой рубашки цвета хаки, Джек Спиннел вошел в комнату следом за Артом. Он увидел Полли и остановился. Арт пнул его сзади и втолкнул в комнату. Вытащив пистолет из кармана куртки, он навел его на Джека.
      – Зачем пистолет? – У Джека расширились глаза. – Он посмотрел на Полли. – Что ока здесь делает? Вы же сказали, что отдадите мне пленку и исчезнете. А что я должен делать с ней?
      – Ничего, – сказала Дженнифер, и Джек повернулся к ней. – Абсолютно ничего, Джако. Она собирается звонить Феррито, чтобы тот поспешил спасать свою даму сердца. Мы подготовимся к его встрече. Она умрет, и ты умрешь. Полицейские обнаружат тебя и милую Полли и решат, что ссора любовников закончилась, плачевно. Может, мы после всего этого и оставим в живых Мэри. Нам хватило ума убедиться, что она никогда не слышала о Колумбии. Когда полицейские доберутся до нее, она будет уверенно чирикать на тему, как эта гнида Джек замучил свою звезду. Все будет хорошо и аккуратно. Так, Арт?
      – Мне это нравится, сестренка.
      – Вы сказали, что отдадите мне пленку, – сказал Джек, его лицо еще больше побледнело.
      Полли неотрывно смотрела на него, пока не поймала его взгляд. Она попыталась слегка улыбнуться, желая подать знак Джеку, что они оказались в одинаковом положении, независимо от того, нравится им оно или нет. Такова ситуация.
      Джек отвел от нее потерянный, потрясенный взгляд.
      – Я сделал свою работу, – сказал он Арту. – Теперь я возьму пленку и уйду.
      – И проболтаешься.
      – Нет, честно. Никогда, ни слова. Я вернусь к Мэри, я ничего не знаю. – Джек замотал головой из стороны в сторону.
      – Нет, нет и нет. – Арт медленно и расчетливо ударил по носкам блестящих ботинок Джека, удержав его от падения. – Поднимайся и веди себя как мужчина, Джек. Ты сам решил рискнуть и теперь расплачиваешься.
      – Но я же провез контрабандой наркотики в Штаты в моем оборудовании. Это и было платой за документальный фильм.
      – Ты ошибся, – сказал Арт таким тоном, словно разговаривал с умственно отсталым ребенком. – Ты получил фантастическую премию за замечательный документальный фильм. А это значит, что ты все еще в долгу у Эмилио, без разрешения которого ты купил секретную информацию. Теперь ты должен отдать свой долг.
      Дженнифер затолкала телефон под кровать и подошла к Джеку сзади. Она обвила его руками и принялась поглаживать его между ногами.
      – Я считаю, что мне надо сделать одну вещь, которую я давно хотела сделать, – промурлыкала она.
      Полли подумала, что эти трое играют свои роли в каком-то ужасном фарсе. Она снова взглянула на окна, на лампу и на телефонный шнур. Несомненно, кто-то должен прийти, если она бросит в стекло тяжелый предмет и разобьет его.
      – Я нашел Феррито, разве не так? И я устроил поблизости спектакль. Именно поэтому вы оказались вне подозрений и были на месте, когда Эмилио дал знать, что он готов. – Джек вывернулся и стряхнул с себя руки Дженнифер. – Это не моя вина, что он выбрался из сети. Вы должны были поймать его. А потом именно я сообщил вам, куда он увез Полли. Но вы снова испортили дело, и Феррито вновь улизнул от Арта.
      – Ты, наверное, полагал, что Арт отстанет от милой Полли, как только мы почувствуем, что там возникла проблема, – сказала Дженнифер и ударила Джека по шее. – Она же осложнила нашу задачу, Джек. Но сегодня вечером она ее облегчит, и только потому, что мы хорошо владеем кулаками. На нее потрачено много драгоценного времени, и Эмилио недоволен. Он собирался продемонстрировать своим друзьям, что может найти кого угодно и где угодно, как только он этого захочет. Ты испортил ему песню.
      – Отпусти меня, – сказал Джек. – Дай мне пленку с фильмом и отпусти меня.
      Арт повернулся к Полли:
      – Джек думает, что у нас есть пленка с видеозаписью, как он присматривает за нашими друзьями. За друзьями, которые укладывают некий товар в его оборудование, предназначенное для отправки обратно в Штаты. Эмилио сказал, что отдаст ему фильм, если Джек поможет нам возвратить мистера Феррито. Мистер Феррито совершил несколько ужасных поступков в Боготе, просто ужасных. Он расстроил Эмилио, и теперь ему придется вернуться и извиниться.
      – Ты хочешь вернуть его назад, чтобы они смогли убить его, – прошептала Полли.
      У Арта открылся рот. Взмахнув пистолетом, он отвернулся от Полли и посмотрел на свою сестру:
      – Я же сказал тебе сделать так, чтобы она не могла говорить. А она все еще болтает, сестренка. Когда ты собираешься ее заткнуть?
      – Это зависит от того, что произойдет. – Она хихикнула, расстегнула брюки Джеку и скользнула пальцами в ширинку. – Я либо заставлю ее замолчать быстро, либо не очень быстро. Мне надо сначала закончить здесь одно дельце. Как только я его сделаю, я займусь ею и заставлю ее замолчать. Позвони Феррито и скажи, что Джек сошел с ума. Скажи, что он всегда домогался Полли, а сегодня увез из того дома, где она отдыхала, но мы освободили ее. Теперь она здесь, но сейчас спит. Пусть придет и возьмет ее, красавчик! Нет, лучше пусть Полли попросит его прийти и забрать ее. Еще она может сказать, как прекрасно мы с ней обращались.
      – Я не буду ему звонить.
      – Арт, заставь ее.
      – Он не сможет заставить меня сделать это.
      – Заткнись, дура, – сказал Джек.
      Казалось, он почти не обращал внимания на то, что Дженнифер ласкала его.
      – Не шуми, или они сделают тебе больно.
      – Как трогательно! – воскликнул Арт. – Я верю его заботе.
      Полли старалась не смотреть, что Дженнифер делает с Джеком. Его дыхание стало тяжелым. Она со смущением подумала, что возбуждается.
      – Феррито превратил нашу жизнь в ад, – сказал Арт. – Эмилио ждет меня и Джен, чтобы убедиться, что Феррито никогда больше не оживет. Мы убили его, то есть мы думали, что убили. Но этот ублюдок не подох, и теперь мы должны расплачиваться.
      Нэсти был прав, он всегда оказывался прав. Только Нэсти не удалось узнать этих двоих.
      – Мы работали в цирке, – сказала Дженнифер. – До тех пор пока Эмилио не увидел, как потрясающе мы талантливы. Черт возьми, я была вынуждена разыгрывать никчемную корову, когда Гэвин пошутил насчет метания ножей, Джако. Мы с Артом умеем бросать ножи. Да, мальчик, мы можем бросать ножи и стрелять. Во что угодно и из чего угодно. Мы чертовски точны, уж поверь, вот только Феррито испортил нашу репутацию. Но теперь он вернется на свои собственные похороны.
      Подняв с пола рваную одежду Полли, Арт вытащил телефон из-под кровати и поставил его на матрас.
      – Джек похитил тебя, а мы спасли. Пусть приходит и заберет тебя. Давай, звони, – бросил он.
      – Он догадается, что что-то не так. Нэсти поймет это, потому что вы не отвезли меня к нему, – сказала Полли.
      – Ну спасибо, Полли, спасибо, дорогая. – Арт швырнул ей на колени ее одежду. – Мы благодарны Полли, не так ли, сестренка? Ведь она, знаешь, права. Поэтому мы сделаем так. Скажи, что ты уговорила Джека приехать сюда, потому что он не мог взять тебя домой к Мэри, а мы, мол, не годимся в провожатые. Скажи ему, что ты боишься идти без него.
      Джек громко задышал и застонал.
      – Убей меня лучше, – сказала Полли Арту. – Ну, убьешь ты меня сейчас или убьешь позже – какая разница? Ведь ты убьешь меня, если я сделаю то, что вы хотите, и убьешь, если я этого не сделаю. Правильно, Дженни?
      – Врежь этой болтливой сучке! – воскликнула Дженнифер.
      Арт ударил Полли по голове кулаком, в котором был зажат пистолет. Удар был так силен, что Полли свалилась вперед на свои приподнятые колени, ее глаза закрылись. Она почувствовала, как потекла кровь.
      – Звони, – злобно прошипел Арт.
      – Я звонить не буду. А если ты позвонишь сам, то я закричу так, что он приведет с собой полицию.
      Арт нанес ей еще один удар.
      – Оставь ее в покое, – крикнул Джек хрипло.
      – О, джентльмен, – заметила Дженнифер. – Джентльмен с маленьким, тоненьким члеником. Взгляните, детки. Посмотрите на маленькую писку Джека. Он не смотрел на меня, когда мы занимались любовью, потому что я слишком крупна и чертовски уродлива. А теперь наша очередь посмеяться над Джеком.
      Полли старалась лежать неподвижно, надеясь, что голоса наконец пропадут и весь этот ужас прекратится. Ей хотелось знать одно: что с Нэсти все в порядке и он останется в живых ради Бобби. Тогда она сама смогла бы и умереть, это уже не будет иметь никакого значения.
      – Набери ей номер, Арт.
      Превозмогая слабость, Полли подняла голову и смахнула телефон с кровати на пол. Она вложила в этот бросок все оставшиеся силы и рассмеялась, когда трубка слетела с телефона и треснула, ударившись о стену.
      – Не стреляй! – закричала Дженнифер, когда Арт приставил пистолет к голове Полли. – Она только этого и хочет. Она хочет, чтобы ты убил ее. А мне еще кое-что надо с ней сделать.
      Арт злобно уставился на Полли.
      – Наше дело было бы уже в шляпе, – сказал он, – ты понимаешь это, Джен. Если бы Феррита не воспылал любовью к этой сучке, мы бы уже освободились и были дома. – Безумная ненависть сквозила в каждом его слове. Его палец на спусковом крючке напрягся.
      – Им дьявольски везет. Они почти уничтожили наше дело. Мы не можем вернуться, не доведя все до конца. – Уголки рта Дженнифер искривились.
      – А я предлагаю убить этих щенят и убежать, – сказал Арт.
      Сестра в ответ рассмеялась дьявольским смехом:
      – Лучше уж сразу в ад. Как ты думаешь, сколько времени потребуется Эмилио, чтобы поймать нас? Не делай этого, Арт. Мы же собираемся победить в этой игре. Доставь сюда Феррито, я хочу, чтобы он сначала просто понаблюдал за нами.
 
      Нэсти стукнул кулаком по ладони. Одевшись в черное, с черной шапочкой-чулком на голове, он шагал перед неподвижным строем полицейских и машин. Они собрались в конце тупика, где жили Лоудеры.
      Резкий ночной ветер предвещал скорую зиму. Время от времени то одна, то другая темная фигура беззвучно перемещалась вдоль цепи. Армия служителей порядка заняла позиции. Ни в одном из окон не горел свет, ближайшие соседи были эвакуированы. Группа полицейских расположилась вдоль улицы, за полицейским кордоном начала собираться толпа.
      Полицейский фургон с радиотелефоном стоял сбоку. Человек, находившийся у его задней двери, ждал сигнала на вызов сотового телефона Нэсти из дома Лоудеров.
      – Почему так долго? – пробормотал Нэсти, обращаясь к Дасти. – Может быть, мы ошиблись и она находится не там? И это был не «БМВ» Дженнифер Лоудер? Кто бы ни приехал за Полли, он мог отвезти ее в другое место.
      – Баллок видел темный «БМВ» в конце дороги, ведущей к усадьбе Розы. Когда Баллок добрался до дома, Роман нашел записку. Полли…
      – Да-да, я знаю. Полли исчезла за три минуты до этого. В записке сказано, что она уехала со мной. Ложь. А потом автомобиль уехал. Я знаю, что Джен Лоудер водит темный «БМВ». А сейчас темный «БМВ» стоит прямо перед этим проклятым домом! – Нэсти не мог стоять и просто ждать. – Они убьют ее, пока мы разговариваем. Возможно, она уже мертва. И Джен Лоудер тоже. А может, ее держат в качестве приманки под прицелом. Я должен войти в дом.
      – Говори тише. – Дасти схватил его за руку.
      Подошел офицер, командовавший полицейскими.
      – Успокойтесь, сэр, – сказал он Нэсти. – Мы же не хотим вспугнуть их.
      – Я мог ошибиться, может, это и не ловушка для меня. Они могут не позвонить мне.
      – Мы собираемся развернуть людей вокруг дома веером и взять его в плотное кольцо.
      Но эти люди не знали, с кем имеют дело. Не знали, что преступники, находившиеся в этом доме, торговали смертью так же, как Талли ежедневно торгует кофе в центре Киркленда.
      – Не делайте этого, – сказал Нэсти. – Разрешите мне войти одному.
      – Я не могу согласиться на это, сэр.
      – Если вы не уступите мне, то прольется много крови. Вы, конечно, можете убить того, кто уговорил Лоудер увезти Полли, прикрываясь моим именем, но прежде он покончит с Полли.
      – Сэр, – просигналил человек около фургона. – Звонят.
      Нэсти прыгнул в фургон, стягивая шапку на ходу. Он взял наушники, которые молча передал ему оператор, и сел перед микрофоном. По его сигналу оператор щелкнул переключателем, подавая ему знак.
      – Да, – сказал Нэсти в микрофон.
      – Нэсти Феррито? – раздался женский голос, но это была не Полли.
      – Да, я, говорите.
      – Это Дженни Лоудер, подруга Полли, вы меня знаете. – В ее голосе не чувствовалось угрозы.
      – Я помню вас, Дженни.
      – Полли здесь, и у меня возникли некоторые проблемы.
      Нэсти глубоко вздохнул, хотя слова Дженни его не успокоили. Он выждал секунду и спросил:
      – Полли? С вами? Где? – Нэсти надеялся, что его голос кажется достаточно изумленным.
      – У меня дома, я дам вам адрес. – Он сделал паузу, потом продолжил:
      – Полли… Где ваш дом? Здесь, в Киркленде, я вас правильно понял?
      – Да, правильно. И не беспокойтесь ни о чем. Она сейчас спит, но с ней все в порядке.
      Спит или убита? Он должен выяснить это точно.
      – Как она к вам попала? – Если он не будет задавать вопросов, то у них появятся подозрения.
      – Это длинная история. Лучше приезжайте сюда, я целый день спасала Полли и с удовольствием расскажу вам об этом. Проклятый Джек Спиннел. Никогда не предполагала; что он настолько сумасшедший, что… Впрочем, я уже вызвала полицию, они скоро приедут и позаботятся о Джеке. Нельзя бить людей и насильно увозить куда-то просто потому, что вы страстно их любите.
      Оператор посмотрел на Нэсти. Никакого сигнала о помощи от Дженнифер Лоудер в полицию не поступало. Детектив, который тоже все слышал, жестом показал Нэсти, что пора заканчивать разговор.
      – Спасибо вам, Дженни, – произнес Нэсти. – Я поеду прямо к вам, давайте адрес. – И он сделал паузу, словно записывал адрес.
      – Вы сразу же выезжаете? – спросила Дженни.
      – Я буду у вас примерно через десять минут. – На самом деле он знал, что будет там раньше чем через минуту. Это давало ему шансы для неожиданного нападения.
      – Всего вам хорошего, – сказала Дженнифер, кашлянув. – Мы будем ждать, не теряйте времени.
      Нэсти откинулся на спинку стула и искоса посмотрел на светившуюся перед ним панель: «Ну, на этот раз вам не уйти».
      – Нам лучше поспешить, мистер Феррито.
      – Что? Ах да, я готов. – Нэсти снял наушники.
      На улице он снова натянул шапочку.
      – Дасти, иди за мной. У тебя все нормально?
      – Мистер Феррито, сэр…
      – Я понимаю, – сказал Нэсти полицейскому. – Но сейчас условия не похожи на те, в которых вы привыкли работать. Пожалуйста, послушайте меня, я знаю этих людей. Мы тренировались в одних джунглях.
      Он чуть не умер в этих джунглях той ночью, когда раздался сиплый голос: «Пора, контрольное время». И вспышка света возникла за мгновение до того, как пуля разбила ему щиколотку.
      – Ты в порядке? – спросил Дасти, в его голосе слышалось что-то вроде отчаяния.
      – В полном. Офицер, прикажите своим людям развернуться веером, но, пожалуйста, скажите, чтобы они не двигались, пока вы не увидите моего сигнала.
      – Наденьте бронежилеты. – Офицер поправил пистолет, висевший у него на бедре.
      – Мы не пользуемся бронежилетами, – ответил Дасти, – они сковывают движения. Ну, все, нам надо идти.
      – У вас в распоряжении пять минут, – очень тихо сказал офицер. – Но учтите, я не разрешал вам входить в дом.
      Нэсти сразу же исчез. Он перешел на бег, чувствуя боль в щиколотке. Затем он прижался к низкорослому кустарнику, росшему в двух шагах перед домом Лоудеров. Нэсти быстро преодолел расстояние до небольшой живой изгороди.
      – О чем ты подумал? – Дасти упал на землю вслед за ним.
      – Я не верю своим мыслям, – ответил Нэсти на ходу, огибая кустарник, чтобы подойти к дому сзади.
      Он знал, что люди в доме ждали, что он подойдет к входной двери и попросит взять его в плен.
      – Что ты имеешь в виду? Скажи мне. – Дасти едва поспевал за ним.
      – Я думаю, что слышал голос Дженнифер Лоудер раньше.
      – Тоже мне открытие. Ты же помнишь, что разговаривал с ней.
      – Не здесь. Я где-то слышал ее шепот, думаю, что это она была там, в Боготе. Она была там, когда я получил пулю в ногу. И именно она могла сказать мне, что они ждали меня, ждали, когда я выйду на открытое пространство, и дождались. Я пришел туда, покинув свое пастбище.
      – Понятно.
      – В течение нескольких недель я искал, за что бы ухватиться. С тех пор, как я встретил Полли. Сначала в книжном магазине, потом еще пару раз. Везде была она, всегда она – теперь я это понимаю. В угловой комнате свет.
      – И в передней комнате тоже, – сказал Дасти.
      Они застыли около покосившейся низкой двери запасного входа и быстро скользнули под освещенные окна угловой комнаты. Нэсти осторожно приподнялся, пока его голова не оказалась на уровне подоконника. Между шторами была щель.
      Он медленно подался вперед и увидел небольшую часть комнаты. То, что он разглядел, представляло собой фрагменты какой-то загадочной картины. Сначала Нэсти вообще не мог понять, что там происходит. Кровать. На кровать падал яркий свет. Он придвинулся немного ближе. На кровати кто-то лежал, замотанный в простыню. Простыня была закреплена на талии завязанной на узел лентой. Нэсти больше нельзя было смотреть в комнату. Это могла быть Полли. Он подавил желание поднять пистолет и вломиться в окно. На голову лежавшего человека была наложена какая-то повязка, закрывавшая рот. Кляп, понял Нэсти. Мертвому человеку кляп ставить бы не стали.
      Движение. В поле его зрения попала чья-то голая спина. Он отступил на шаг. Перед ним в окне стоял аквалангист. Нэсти застыл. Аквалангист. Дженнифер Лоудер в костюме для подводного плавания. Она держала пистолет. Он узнал «глок-19» и не позавидовал тому, кто на своей незащищенной коже почувствует холодный ствол этого оружия.
      Джек Спиннел. Лысая голова этого парня казалась еще более массивной, потому что блестела от пота.
      Лоудер насторожилась, что-то отвлекло ее внимание. Нэсти нагнулся и побежал, повернув за угол, пока не оказался у двери с окошечком. Внутри было темно. Без малейшего колебания он открыл замок, что было сделать довольно легко. По крайней мере, петли оказались смазаны. Дасти вошел за ним и осторожно закрыл дверь. Люди порой расставались с жизнью, совершив даже меньшую ошибку, чем просто позволив ветру захлопнуть за ними дверь.
      Комната, в которую они попали, была рядом с той, откуда доносились голоса. Дженнифер Лоудер передразнивала Джека, она издевалась над ним. Джек не хныкал и не умолял ее оставить его в покое, и Нэсти мысленно похвалил его за это. Но Джек глупо рисковал, обзывая врага с пистолетом в руках уродливой коровой. Это могло стать его роковой ошибкой.
      – Ты получишь свое, мальчик Джекки, – сказала Дженнифер. – Я собиралась подождать Феррите и показать ему настоящее представление, но, думаю, мы устроим небольшой халтурный номер до того, как он позвонит в старый звонок. Открой глаза, милая Полли. Поторопись, вот так, осторожнее. Хорошо, дети, начинаем. Джек оскорбил безобразную Дженни при свете ламп и перед аудиторией. Если бы он смог вырядиться маленьким жалким педерастом! О да! Посмотри, насилие возбуждает его.
      Нэсти понял по звукам, которые слышал, что Дженнифер снимает костюм.
      – Подожди здесь, – шепнул он на ухо Дасти. – Я пошел.
      Черт возьми, лучшего шанса им не дождаться! Пока она выбирается из костюма, у нее нарушено равновесие и ослаблено внимание.
      – Ты всегда говорил, что хотел заняться со мной любовью при свете, Джек, но так и не сделал этого. Ты был доволен, что тебе никогда не приходится смотреть на меня.
      – Ты сама не хотела, чтобы я смотрел на тебя, – сказал Джек. – Ты же знаешь, что на редкость безобразна.
      Этот человек просто напрашивался на смерть.
      Под весом Нэсти дверь вылетела вместе с петлями. Она упала на пол в ногах кровати. Нэсти прыгнул влево и присел, сжимая пистолет в руках.
      – Дерьмо! – воскликнула Дженнифер Лоудер, пытаясь полностью освободиться от костюма с помощью ног.
      У нее в руках все еще был «глок».
      – Двинешься, и она умрет. – Пистолет был нацелен на кровать.
      Нэсти увидел глаза Полли, смотревшие на него через дыру в простыне.
      Полли резко замотала головой из стороны в сторону.
      Не говоря ни слова, Джек пригнул голову и, рыча, побежал на Дженнифер.
      Нэсти бросился, чтобы выбить у нее «глок».
      Громкие, булькающие, сдавленные звуки привлекли его внимание к Полли.
      Она извивалась, повернув голову в одну сторону и покачивая ею вверх-вниз. Полли явно пыталась что-то сказать ему.
      Нэсти сделал шаг к ней и взглянул направо. Полли взглядом предостерегала его, он бросился вперед в тот момент, когда Арт Лоудер спустил курок. От неожиданности Лоудер чуть пошатнулся, его пистолет с глушителем издал почти невинный хлопок.
      – Джен! – заорал он во всю глотку, широко выпучив глаза. – Джен!
      Дженнифер Лоудер упала лицом на пол и застыла неподвижно.
      Арт испустил волчий рев. Оскалив зубы, он повернулся к Нэсти.
      Однако и Дасти не потерял навыков общения со своим старым «кольтом». На рубашке Лоудера расплывалось кровавое пятно. Пистолет выскользнул из его пальцев, как в замедленном кино, у него подогнулись колени, и Нэсти понял, что Арт умер до того, как упал на пол.
      Нэсти посмотрел на Дасти и вытащил из ножен на предплечье нож, чтобы освободить от простыни Полли.
      Полли остановила его, когда он хотел снять простыню полностью.
      – Я не одета, – прохрипела она.
      Нэсти наклонился к кровати и взял ее на руки. Он почувствовал скрытное приближение людей к дому. Полиция должна была начать операцию.
      Схватив свои брюки, Джек Спиннел быстро натянул их, потом сполз по стене вниз и сел, повернув голову в сторону, не произнося ни слова.
      – Это был не мужчина, – сказал Нэсти, обращаясь к Дасти. – В Боготе она позвала меня, Дженнифер Лоудер. И она стреляла в меня.
      Дасти прошел между лежащими телами и присел на кровать.
      – Ты этого не знаешь и не можешь быть в этом уверен, потому что…
      – Но я уверен в этом, – прервал его Нэсти. – Я думал, что убил его, вернее, ее.
      – Да, и ты знаешь, как ты это сделал: своим ножом.
      – Нет. – Нэсти показал на ужасные красные шрамы, сливавшиеся в широкую дугу вокруг лопатки Дженнифер Лоудер. – Я узнаю свою отметину.
      – Хорошо, что мы наконец закончили это дело. – Дасти положил руку на плечо Нэсти. – Теперь все позади.

      Они стояли рядом на носу «Эйприл», облокотившись на борт яхты. Утренний туман поднимался над водой, его пелена скрывала все вокруг, виднелись лишь неясные очертания пристани.
      Крики чаек эхом разносились над водой, устремляясь навстречу занимавшемуся дню. Гортанные крики, возникавшие где-то в тумане, то усиливались, то затихали.
      – Тебе надо немного поспать, – сказал Нэсти, все еще переживая, что оставил ее с Романом.
      – Тебе тоже.
      – Я выносливый.
      – Я тоже выносливая.
      – Ты скоро посинеешь, а потом на твоей мордочке проступят и другие цвета радуги.
      – Не груби.
      Нэсти засмеялся и нагнулся, вглядываясь в прозрачную воду, плескавшуюся о корпус яхты.
      – Я только сказал, что будет с твоими синяками. – Сквозь дымку тумана можно было разглядеть на поверхности воды отражение носовой части судна.
      Туман окутал их своим влажным одеялом. Любой звук мгновенно таял, словно его и не было.
      – Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть несколько дней, – сказал Нэсти.
      – Он еще сказал, что у меня, может быть, сотрясение мозга, а людям с таким диагнозом нельзя спать.
      – Но он сказал, что, может быть, есть, а не точно есть. Ты прошла через ад, Полли. Тебе нужно попытаться забыть о том, что произошло.
      Полли ничего не ответила.
      Нэсти посмотрел на нее. Отправиться на «Эйприл» было ее идеей. Когда полиция отпустила их, Полли отказалась идти к себе домой, заявив, что появится там еще раз только для того, чтобы упаковать свои вещи. Полли также сказала, что должна снять другое жилье.
      Когда они поднялись на борт яхты, на Полли был свитер, который, достал один из полицейских. Нэсти сказал, что она может надеть все, что ей понравится в его каюте. Она выбрала старую камуфляжную футболку с зелеными, коричневыми и бежевыми пятнами разных оттенков. Эта футболка болталась на ее худеньких плечах и спадала ниже колен. Не закрывала она, разумеется, и пурпурных следов побоев на ее лице.
      – Футболка придает тебе загадочность, – сказал ей Нэсти.
      – Мне она нравится, потому что она твоя.
      Он не нашелся, что ответить на это.
      – Я ненавижу повторяться, но все еще никак не могу успокоиться.
      – Теперь все закончилось, и не надо больше нервничать.
      – Именно поэтому я и переживаю, – сказала Полли.
      Она опустила подбородок на скрещенные поверх борта руки. – Все кончено, но я видела, каким ты был вчера вечером. Ты действовал, словно… Это было похоже на то, как я веду себя в магазине. Ты так же держал пистолет, как я держу кошелек. Настолько это было естественно для тебя. Многие бы на твоем месте потеряли голову. А ты действовал так обдуманно…
      – Я, кажется, уже говорил тебе об этом не одну сотню раз: я готовился именно к таким действиям.
      – Ты был не похож на себя. Безучастный ко всему, я бы сказала даже – надменный.
      – Надменнее, чем обычно? – Нэсти улыбнулся.
      Полли повернула голову и подперла щеку рукой так, чтобы смотреть прямо на него.
      – Ты не надменный, правда-правда. Но ты всегда будешь вспоминать о службе в военно-морском флоте как о лучших днях своей жизни, не так ли?
      – Я буду думать о них как о самых памятных днях моей жизни. Тогда я делал то, что хотел, и делал это хорошо. Любой человек чувствует себя лучше от таких воспоминаний.
      – Осталось еще много вопросов…
      – С этими вопросами мы справимся. Я бы никогда не подумал, что здесь замешана Дженнифер Лоудер. Каждый раз, когда я слышал ее голос, у меня возникало странное чувство, но я не мог связать все в одно целое.
      – Что будет с Джеком?
      – Трудно сказать. – Нэсти пожал плечами. – Он мог бы, наверное, облегчить свой приговор, рассказав о том, что знает. Ему придется посидеть в тюрьме, и, возможно, довольно долго.
      Полли вскинула руки к голове, взъерошила волосы, перевела дыхание и осторожно опустила руки вдоль тела.
      – Иди вниз, приляг, – требовательно сказал Нэсти. – Поспи несколько часов. Через некоторое время нас снова вызовут в полицию. И твои родственники тоже захотят поговорить с тобой. Кроме того, тебе надо еще повидаться с Бобби.
      Полли выпрямилась, отошла от борта и опустилась на люк.
      – Фестус мертв, Белинда в тюрьме, Дженнифер и Арт мертвы, Джек в тюрьме. Он поставил здесь шоу только для того, чтобы обеспечить возможность Арту и Джен поймать тебя.
      Нэсти пристально посмотрел на нее:
      – А знаешь, если бы ты не была так красива, то мы вряд ли стояли бы здесь сегодня.
      Полли приподняла голову.
      – Дженнифер Лоудер сказала приблизительно то же самое. Откуда они могли знать, что мы встретимся?
      – Ирония судьбы, замечательная ирония. – Нэсти улыбнулся.
      Ирония, в результате которой он чуть не погиб.
      – Ты спасла меня, любимая.
      – Ты спас нас обоих, – сказала Полли.
      Долгое время они молчали, пока Нэсти не вспомнил, что еще хотел ей сказать.
      – В полиции мне говорили, что Белинда купила костюм для подводного плавания. Она купила его в магазине в Беллвью скорее всего уже после смерти Фестуса, стараясь подтвердить свой рассказ. Белинда совсем рехнулась, она, должно быть, убедила себя, что тебе ничто не угрожало, кроме ее звонков по телефону.
      Пластырь закрывал большую часть левой брови Полли. Другой кусочек был приклеен на щеке. Шов на ране под подбородком казался темным на фоне ее поразительно бледной кожи.
      – Пожалуйста, отправляйся спать, – сказал Нэсти.
      – Я боюсь!
      Волнение в ее голосе потрясло его.
      – Я боюсь, Ксавье. Все кончено: все эти стрессы, драки, вся эта жизнь с оглядкой. Словно кто-то взорвал шар, который мы очень сильно надули. Была ли наша любовь частью этого стресса? Например, для тебя? Ты говоришь, чтобы я спустилась вниз и поспала, потому что хочешь побыть один, не так ли? Чтобы в одиночестве подумать, – как теперь быть со всем этим?
      – Полли…
      – Не перебивай меня. Если я не скажу это сейчас, то больше никогда не решусь на такой разговор. Ты не доволен своей работой в качестве компаньона в магазине для любителей подводного плавания. Тебе нужно что-то другое, и ты будешь искать новую работу. Наблюдая за тобой вчера вечером, я поняла, что ты никогда не согласишься на скучную и однообразную жизнь.
      – Да, я не скучный человек.
      – Я же чувствую, как тебе скучно. Ведь все меняется, и ты тоже. – Полли откинула волосы назад. В сумрачном свете ее глаза были бледно-голубыми. – Я не прошу тебя ни о чем, потому что не могу себе этого позволить. Но я хочу рассказать тебе о том, что творится у меня внутри. – И она прижала руку к сердцу.
      – Ты боишься? – Нэсти поднял и опустил руки.
      – Да, я чувствую себя испуганной, готовой вот-вот упасть и полностью опустошенной. Но, в то же время, меня переполняют чувства. Это звучит как бред сумасшедшего, но это правда. Я смотрю на тебя и не могу понять, как сказать тебе все, о чем я думаю.
      «Полли говорит лучше, чем он», – подумал Нэсти.
      И произнес с улыбкой:
      – Попытайся, может, получится.
      – А ты разве не хочешь помочь мне? – Она сжала пальцы в кулаки.
      Глубокий вздох показал ее нерешительность.
      – Я мешаю тебе. Ты не понял этого раньше, потому что не сталкивался один на один с тем, что должно присутствовать в твоей жизни. Не сталкивался по-настоящему. Тебе нужно возбуждение и… – Ее голос затих.
      – И? – Нэсти сделал глотательное движение.
      – И знай, – сказала Полли, вскинув подбородок и закрыв глаза, – что я желаю тебе только хорошего, любимый. Я желаю тебе удачи и счастья. Я всегда буду любить тебя.
      Все сомнения, удерживавшие Нэсти на месте, разом исчезли. Но если он прикоснется к ней, то она замолчит. Нэсти никогда раньше не испытывал таких сильных чувств, каким была его любовь к Полли. Он подошел к ней на несколько шагов и повернулся спиной.
      – О, Ксавье, ты такой особенный! – Полли никогда не вкладывала столько чувств в свои слова. – Мне больно это говорить, очень больно. Но я должна сказать тебе все, потому что ты так много для меня сделал. Я поняла, что никого раньше не любила и не могла полюбить.
      – Я тоже боюсь, – внезапно бросил он, но она не обратила внимания на его слова.
      – Ты знаешь, чем займешься в скором времени. Я просто уверена, что ты уже знаешь это. – Полли скрестила руки на груди. – В мире найдется очень мало мужчин, похожих на тебя, ведь ты очень ценный и нужный человек, мой друг.
      – Я боюсь потерять тебя, Полли.
      Эти слова поразили ее. Нэсти сказал именно то, что ей хотелось услышать, и она замерла от радости. Он был такой высокий и сильный, и у него были такие широкие плечи. Нэсти стоял перед нею, широко расставив свои мощные ноги, неподвижный и непобедимый, как скала.
      – Мы боимся поверить в нашу собственную удачу, любимая, – сказал он ей. – Разве не так? Мы уже испытали на своем веку более чем достаточно и можем пожить для себя. Пожить так, чтобы не рисковать самым дорогим – любовью. Вот так, теперь даже я понимаю, что означает это слово. Ведь мы нашли, полюбили и любим друг друга. Но мы почему-то сильно испугались и подумали, что это чувство исчезнет, как и все другое, чего нам так же сильно хотелось в своей прежней жизни.
      Полли встала и вплотную подошла к Нэсти, остановившись за его спиной. Она осторожно наклонилась к нему и прижалась щекой к его плечу.
      – Да, – пробормотала Полли. – Да, именно это я и чувствую.
      Нэсти вытянул руку ладонью вверх.
      – Я тоже, дорогая. Если ты решишь, что сможешь жить без меня, я прыгну в озеро.
      Полли вложила свою ладошку в его ладонь и улыбнулась:
      – Прыгнешь в озеро? Ну и что? Ты же умеешь плавать.
      – Надену бетонные ботинки.
      – Насколько я тебя знаю, ты поплывешь и в них.
      – Ты преувеличиваешь мои способности.
      – Это невозможно сделать.
      Нэсти повернул ее, и они теперь стояли лицом к лицу.
      – Полли Кроу, ты моя героиня и ты нужна мне. Ты всегда была нужна мне.
      – Ты мне тоже, и ты тоже мой герой и все такое прочее. Нэсти, ты молчаливый человек, а говоришь лучше, чем я.
      – Нет, я только лучше жую жвачку.
      – Я вообще не жую жвачки.
      – Взгляни, что я собираюсь сделать.
      Полли посмотрела на него:
      – Обними меня.
      – Тут?
      – Да, прямо тут.
      – А я спрашиваю, к каким частям твоего тела я могу прикоснуться.
      – Ты только постарайся быть нежным со всеми этими частями, пожалуйста, – рассмеялась Полли. – Прикоснись очень нежно и легко.
      – Конечно, ведь ты женщина легкого поведения, – пошутил он.
      Наклонившись к Полли и удерживая ее руки, Нэсти мягко поцеловал ее в губы. Этот поцелуй длился очень-очень долго.
      Полли увидела, как медленно закрылись его глаза, и закрыла свои. Когда Нэсти поднял голову и перевел дух, она снова взглянула на него и сказала:
      – Я хотела бы остаться с тобой навеки.
      – Так и будет, у тебя просто нет выбора.
      – Будет ли нам хорошо? Подходим ли мы в этом… – Полли была не уверена, что это стоит говорить. – Подходим ли мы в этом самом друг для друга?
      – Ты имеешь в виду брак? Мы постараемся, чтобы нам было хорошо. Поцелуй меня.
      Его просьбу было легко выполнить. Нэсти обнял Полли, и от его объятия ее кожа запылала. «Это чувство, – подумала она, – ей предстоит испытывать всю жизнь, если она сможет прожить длинную жизнь».
      – А ты уверен в том, что внезапно не очнешься и не решишь, что все это лишь сентиментальная ерунда?
      – Э… э?.. – Обвив руки вокруг талии Полли, Нэсти привлек ее к себе. – Тебе надо поучиться хорошим манерам. И если ты сильно захочешь, то у тебя получится.
      – Может, ты крепко заснул? – сказала Полли, дыша ему в рот.
      – Или хочу уйти от ответа.
      – Или заимел зуб на кого-то.
      – Мы постараемся, чтобы нам было всегда очень хорошо вместе.
      – Ты так прекрасен, Ксавье Феррито. – Полли прикоснулась руками к его лицу. – Ив душе и внешне. Я хочу, чтобы ты воспитывал моего сына.
      – Ого! – Нэсти с усилием сдвинул свои тонкие брови. – Это правильно, мы же родители.
      – Да. Возьми меня и моего сына.
      – Согласен, а ты – меня и мою кошку.
      У Полли навернулись слезы.
      – Я всегда боялась стать счастливой, но постараюсь справиться с этим. Наше супружество, наверное, не всегда будет таким уж безоблачным, но мы преодолеем и это.
      – Малыш, ты не знаешь, как поступить в этом случае, не так ли? Думаю, что лучшее средство – всегда мыть мою посуду.
      – Что?! – Упершись руками в грудь Нэсти, Полли отстранилась от него. – Минуточку, приятель.
      Нэсти умело изобразил ангельскую улыбку.
      – Тебе же нравится все, что я делаю для тебя, поэтому ты должна умолять меня разрешить тебе помыть мою посуду.
      – Нам понравится ухаживать друг за другом. – Лукавое выражение глаз Полли сменилось торжественным в связи со взятым на себя обязательством.
      – Я помогу тебе, любимая, сдержать слово.
      – И я тоже помогу тебе.
      – Обещай, что ты всегда будешь мне верить.
      – Всегда.
      – Как поет один певец в своей песне, – Нэсти запомнил только одну строку из этой песни, да и ту не полностью, но храбро пропел: – «Ты заставляешь меня почувствовать себя пятиметровым пуленепробиваемым великаном» или что-то вроде этого.
      – Не произноси этих слов! – Полли пригнула Нэсти и ударила кулачками в его грудь. – Чтобы я никогда больше не слышала от тебя слова «пуля».
      – Хорошо, а когда мы поженимся? Нам ведь еще надо поговорить с Бобби обо всем. – Нэсти не стал дальше дразнить Полли. – Между прочим, это может произойти очень скоро.
      – Я думаю, что это надо сделать, как только ты захочешь.
      Именно это Нэсти и хотел услышать.
      – А как насчет того, чтобы покончить с этим сегодня же днем?
      – А если сразу же после того, как мы сможем приготовиться к торжественному событию?
      Полли пожала ему руку:
      – Пусть будет так.
      – Смотри, мы с тобой заключили договор, – улыбнулся он.
      Позади раздались аплодисменты. Нэсти оглянулся и увидел три пары глаз, выглядывающих из открытой двери салона.
      – Они следили за нами, – сказала Полли, застенчиво улыбаясь и пряча лицо на груди у Нэсти.
      – А вот и нет, – заявил Дасти. – Только я один, как самый старший. Роман и Бобби не смели даже взглянуть в вашу сторону, пока я не разрешил, сказав, что дело сделано.