С помощью специальных ночных линз и светофильтров им все же удалось восстановить испорченные снимки.
      Блисс следила, как Себастьян раскладывает на своем столе пачку фотографий, но не могла не смотреть и на его спину в бурых от засохшей крови лохмотьях рубашки.
      – Тебе нужно в больницу, – повторяла она постоянно все эти два часа с той минуты, как они покинули Пойнт. – Ты истечешь кровью.
      – Я уже истек кровью. Остальное присохло. Ничего страшного. Лучше посмотри вот на это.
      – Уильям! – взмолилась Блисс. – Может, хоть вы меня поддержите?
      – Спасибо за помощь, Уильям, – отрезал Себастьян. – Теперь ты можешь вернуться к работе. Я вызову тебя, если понадобишься.
      Уильям с виноватым видом пожал плечами и вышел из кабинета.
      – Иди сюда и взгляни на снимки.
      – Я отлично вижу все и отсюда. – Ей вовсе не хотелось рассматривать их вблизи.
      – Нет, не видишь. Вот-вот приедет полиция и заберет фотографии вместе с пленкой. А я хочу, чтобы ты хорошенько их рассмотрела.
      Блисс с неохотой подчинилась.
      – Бедный мистер Ноуз. Надо же попасться так не к месту и не вовремя! Наверное, он подсмотрел что-то лишнее, верно?
      – Да. – Похоже, Себастьян чувствовал такую же усталость и опустошенность, как и она. – Он застукал Вика в тот момент, когда тот наматывал нитки из твоего шарфа на колючую проволоку возле провала, и поплатился за это жизнью.
      Блисс заставила себя присмотреться внимательнее. На одном снимке Вик наматывал серебристые нити на криво торчащую проволоку, на втором – он уставился прямо в объектив. Его лицо отвратительно кривилось от злобы.
      – Может быть, Вик не собирался сталкивать мистера Ноуза с обрыва, а просто пытался отобрать камеру.
      – Возможно… Но возможно, этот несчастный случай был таким же случайным, как тот, что сегодня едва не стоил мне жизни?
      – Может быть. – Она потерла ладонями усталые глаза. – Но я ума не приложу, зачем он пошел на такое.
      – Мы разберемся во всем. Вот, взгляни-ка сюда.
      Присмотревшись к снимку, Блисс вскрикнула:
      – Либерти! Я поначалу не заметила ее. Она выглядит такой испуганной.
      – Пожалуй, ты права. И в руках у нее отнюдь не рождественский пудинг!
      У Либерти в руках ясно был виден колокольчик – тот самый, любимый колокольчик тети Бланш! Кроме колокольчика, она сжимала в руке еще какой-то белый предмет.
      – Я четко вижу колокольчик. А что еще у нее в руках?
      Себастьян наклонял голову то так, то этак и даже вытащил из ящика стола большое увеличительное стекло.
      – Кажется, ты говорила про женщину в белой маске, которая нашептывала тебе угрозы в первую ночь.
      – Да. Она пряталась у меня в комнате.
      – Ну так вот перед тобой та самая маска.
      – М-м-м. – Блисс закивала и пододвинула к себе следующее фото. – А вот это снимали у Уилменов. Во время приема, у них в оранжерее. – До конца жизни она с дрожью будет вспоминать о том, что случилось в оранжерее, когда погас свет.
      – Черт побери, как ему удалось туда пробраться? – удивился Себастьян, заглядывая ей через плечо.
      – Ноузу?
      – Нет же, Вику. Ноузу по штату положено просочиться в любую дырку, ведь он считал себя профи. А вот это Вик. – Он ткнул пальцем в знакомую фигуру в белой официантской куртке. Свои длинные волосы Вик собрал в хвост и аккуратно упрятал под воротник. – А здесь и ты, стоишь к нему спиной. Значит, он вырядился официантом. И мог сперва вырубить свет, а потом наброситься на тебя.
      – Все становится на свои места, – сказала Блисс. Каждый из этих снимков внушал ей все большую тревогу. – На нем были резиновые перчатки. Я почувствовала их на ощупь и почувствовала, как они пахнут.
      – Точно, – подтвердил Себастьян и снова вооружился увеличительным стеклом. – Вот они, на фото.
      – Фи, какая мерзость… – Блисс до боли закусила губу. – Может, именно он тогда забросил в подсобку свою куртку? Мы были в двух шагах от него и ни о чем не подозревали! А если бы заметили его еще тогда, то это могло бы спасти жизнь мистеру Ноузу!
      – Ну вряд ли Вика удалось бы так просто остановить.
      – Но почему?
      – Сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем. В любом случае теперь этим будет заниматься полиция. А ты, моя дорогая, отныне становишься главным делом в моей жизни.
      – Это легко сказать, но нелегко сделать, Себастьян. И ты это знаешь.
      – Я знаю одно: после того, что едва не стряслось с тобой вчера и со мной – сегодня, меня уже ничто не испугает!
      – Либерти тоже скрылась…
      – Чему же тут удивляться?
      – Ее не было с Виком, когда… нет, я не могу сейчас об этом говорить. Мы должны подумать о твоих ранах.
      – Все, что мне нужно, – это хороший душ.
      – Ты считаешь, что это Вик поджег трейлер?
      – Возможно. – Себастьян задумчиво перебирал фотографии. – Интересно, скоро ли нам удастся раскопать прочие подробности?
      – Какие, к примеру?
      – Я и сам не знаю.
      Дверь распахнулась, и в кабинет вошли двое полицейских.
      – Это офицер Вегасан, – представил своего спутника первый из вошедших. – Мисс Лавджой будет с минуты на минуту. – Полисмен не посчитал необходимым напомнить свое имя – его тут и так знали.
 
      Себастьян отпустил Уильяма домой, запер двери кабинета и повернулся к Блисс.
      – Ну вот, малышка, теперь мы остались вдвоем, – сказал он и почувствовал, что сейчас запрыгает от радости, как мальчишка. – И у нас с тобой полно дел. Самых приятных дел.
      – Теперь мы знаем, что Вик не имеет никакого отношения к пожару в трейлере. И я не могу сказать, что эта мысль мне приятна.
      Вряд ли она была приятна и Себастьяну, однако ему хотелось верить, что он способен уберечь Блисс от дальнейших невзгод.
      – Либерти всегда плясала под дудку Вика. А он испугался. Он опасался, что в случае нашей женитьбы потеряет уютное гнездышко, доставшееся ему почти даром. И не останется ни малейшей надежды, что он…
      – Не смей это повторять! Я сама слышала, чего тут наплел Баллард!
      – Ты напрасно пытаешься отгородиться от правды. Вик собирался на тебе жениться. Хотел таким образом упрочить свое положение. А тут появился я – совершенно неожиданное осложнение на его пути. И я склонен верить Либерти, которая постоянно твердила, что Вик тебя любит.
      – Бедная Либерти. – Блисс подошла к нему и коснулась пуговицы рубашки. – Женщинам всегда бывает плохо, если их отвергает любимый мужчина.
      – Я никогда не отвергал тебя, любимая. – Он терпеливо ждал, пока она расстегнет и снимет с него рубашку. – Блисс, я никогда в жизни…
      – Я знала, что ты меня не отвергал.
      – Жизнь после побега превратилась для меня в сущий ад. – Он поморщился, когда Блисс потревожила подсохшие раны. – Блисс, я хочу на тебе жениться. И чем скорее, тем лучше. Хоть сегодня!
      – Ну, сегодня это вряд ли возможно. Нам придется пройти через все положенные формальности, как и прочим людям.
      – Но ведь ты дала слово, что выйдешь за меня? – Он поймал ее руки и прижал к груди.
      Ее счастливая улыбка, легкий ореол волос вокруг осунувшегося лица, окончательно испачканный костюм, который она так и не успела сменить… Боже, как же он ее любил!
      Себастьян наклонился, чтобы поцеловать Блисс, но она отстранилась:
      – Да, я выйду за тебя. А если этого не случится – я буду несчастнейшей из женщин.
      – Я не ослышался? – рассмеялся Себастьян. – Ну что ж, в таком случае не пора ли позвонить моему знакомому ювелиру?
      – Ни к чему, – качнула головой Блисс. – Ты ведь до сих пор прячешь в бумажнике презерватив самого маленького в мире размера, не так ли?
      – Ага!
      Блисс сунула руку себе за ворот.
      – Я надела ее снова.
      В ее пальцах тускло блеснула цепочка – та самая, которую он покупал много лет назад с такой надеждой и любовью… На цепочке висело кольцо с тремя сверкающими бриллиантами. Блисс расстегнула цепочку и подала Себастьяну кольцо. И протянула ему левую руку. – Пожалуй, пора привыкать носить его постоянно.
      Но Себастьян все крутил и крутил колечко на своей ладони:
      – Ты сохранила его…
      – А ты разве сомневался, что я сделаю это?
      Он с трудом сглотнул.
      – Я не вправе чего-то от тебя ожидать…
      – Ладно, надень его мне на палец.
      – И ты не хочешь обставить все более торжественно?
      – Ни за что! Удивительно, как оно не истерлось за все годы, что я на него глазела.
      Кольцо пришлось ей впору, как и когда-то. Себастьян надел его на палец Блисс и поднес руку к губам.
      – Я – счастливый человек.
      – Но кое-кто все еще думает иначе. Я ведь не принесу тебе ничего, кроме новых неприятностей.
      – Ты никогда не приносила мне неприятностей. Все совсем наоборот. – Он пытливо заглянул ей в глаза.
      – Теперь ты позволишь мне отвезти тебя в больницу? – Блисс ласково провела рукой по его груди.
      – Ни за что. Это всего лишь несколько царапин и ссадин. Заживет само. Но я позволю тебе промыть свои раны, и – немедленно.
      Она подошла к громадному, во всю стену, окну и медленно двинулась вдоль него, как бы отсекая дневной свет плотными шторами.
      В кабинете установился мягкий полумрак, Блисс шла к Себастьяну, на ходу снимая с себя блузку. Под тонким кружевным бюстгальтером темнели кружки сосков.
      Себастьян с трудом подавил безумную вспышку желания.
      Блузка с мягким шуршанием легла на стол.
      – Твои ссадины следует промыть как можно скорее. Удобнее всего это сделать в душе. Слава Богу, у тебя здесь есть душ.
      – Слава Богу, – вторил он, простирая к ней руки. Но она увернулась. – Блисс. Иди же ко мне.
      – Ты весь изранен. Боже, у тебя вполне могла быть серьезная контузия. К этому нельзя относиться так небрежно.
      – Моя голова в полном порядке. Иди же ко мне, дорогая.
      – Ты у меня на попечении. Знаешь, что это значит?
      От нетерпения у Себастьяна свело низ живота. Тугая ширинка больно давила на рвавшуюся на свободу обезумевшую плоть.
      – И что же это значит, Блисс?
      – А то, что ты целиком в моей власти. – Она улыбнулась, блеснув ровными зубками. – Я не говорила тебе прежде, что со мной делают твои зеленые-презеленые глаза?
      – Ты просто играешь со мной, верно?
      – Они помогли мне открыть новую грань моей натуры. Чилли оттаяла, и затаенное пламя вырвалось наружу. Смотри, как оживает дремавшая на дне души склонность к авантюрам!
      Он бы рассмеялся, если бы брюки не сдавили его чресла железными тисками.
      – Почему бы тебе не начать демонстрацию? И скорее, как можно скорее!
      Ее серьезная гримаска показалась Себастьяну очень забавной. Он скрестил руки на груди.
      – Ты немножко испачкался, – сообщила Блисс, обойдя его вокруг. – А я, представь, готова устроить демонстрацию до душа, во время душа и после душа.
      И она снова увернулась от его рук.
      – Если ты намерена выполнить всю программу, то лучше начинать прямо сейчас. И не смей говорить, что только шутила и все это пустые слова, Чилли!
      – Это вовсе не шутки, – заверила Блисс. – Но мне кажется, что с раненым следует быть милосердной. Лучше я промою тебе раны и дам отоспаться.
      – Ну уж нет! – выдохнул он. – Я давно готов к демонстрации «до душа»!
      – Как, уже? – Блисс расплылась в блаженной улыбке. – А тебе приходилось заниматься любовью на письменном столе?
      – Нет, – то ли сморщился, то ли улыбнулся Себастьян. – Послушай, ты меня убиваешь. Раздевайся-ка и залезай на стол. Да побыстрее.
      – Как бы не так. – На ходу она уже сняла брюки и отпихнула в угол вазу с китайским садом, украшавшую стол. – Это ты разденешься и залезешь на стол.
      Как это ни удивительно, ее предложение заставило Себастьяна густо покраснеть. Конечно, исключительно от возбуждения…
      – Ты шутишь. – Блисс же, оставшись в тонком бюстгальтере и трусиках, уселась в кресло, скрестив руки на груди и барабаня пальчиками по локоткам. – Нет, ты не шутишь, пожалуй, – угрюмо бросил Себастьян.
      – Я намерена покрыть тебя поцелуями с головы до пят – естественно, чтобы тебе стало лучше, – заявила она.
      Едва прикрытые бюстгальтером, ее груди вздымались и опускались излишне часто, чтобы Блисс могла претендовать на ту сдержанность, которую пыталась демонстрировать на словах. Себастьян расстегнул джинсы.
      – А когда ты покроешь меня с головы до ног поцелуями, я смогу покрыть поцелуями тебя, чтобы тебе стало лучше?
      – Посмотрим. – Блисс закинула ногу за ногу. Узкая резинка едва удерживала ее трусики на самых бедрах. Себастьян запросто мог бы сгрести ее в охапку и вмиг содрать и трусики, и бюстгальтер со строптивицы. А вот тогда она бы посмотрела, кто окажется в чьей милости!
      Себастьян скинул туфли, избавился от прочей одежды.
      – Надеюсь, ты не будешь слишком тянуть со своими поцелуями…
      – Напротив, – сообщила она. – Я буду целовать и целовать тебя без конца. На твоем столе.
      – Блисс…
      – На столе! Иначе ты рискуешь оказаться среди тех мужчин, которым нужны покорные, безвольные женщины!
      Себастьян обошел стол и встал перед ней, на сей раз уже не смущаясь под ее внимательным взглядом. А Блисс открыто любовалась его наготой. Ему же теперь были четко видны темные соски и треугольник волос внизу ее живота, просвечивавшиеся сквозь кружевное белье.
      – На стол, Себастьян.
      Со вздохом он уселся на прохладное дерево, затем вытянулся во весь рост – и сморщился от боли.
      – Это жестоко. Я все-таки раненый.
      – Ах, какая жалость. – Она моментально вскочила с кресла. – Я совсем забыла. Пойдем скорее в душ, милый. А с этим можно подождать…
      Но его спина болела вовсе не так сильно!
      – Боль уже утихла. А поцелуи обязательно мне помогут – если знать, где целовать!
      – О, я так и знала. – Ее голубые глаза лучились состраданием. А мягкие губы сложились в такую соблазнительную гримаску… – Ну-ка, дай я погляжу, откуда лучше начать. – И она еще раз медленно прошлась взглядом по его телу.
      – Я весь в твоей власти, любимая. Начинай где угодно.
      Она откинула голову и с удовольствием любовалась его губами. Затем придержала его руки, когда он хотел ее обнять, и, накрыв его рот поцелуем, стала ласкать его языком. Она целовала его долго и нежно, а ее груди слегка касались его груди. И когда Блисс наконец оторвалась от него, оба дышали тяжело и часто.
      У Себастьяна вырвался стон.
      Чилли Уинтерс действительно собралась продемонстрировать ему, что начала оттаивать. Она покрывала поцелуями его лоб, нос, прикрытые веки глаз, его щеки, мочки ушей – прежде чем пройтись по чутким раковинам горячим, влажным язычком, отчего Себастьян чуть не взорвался.
      – Я больше не могу терпеть, – признался он.
      Но она не спеша погладила его по шее и по плечам и шепнула:
      – Неправда, можешь…
      Она целовала его грудь, мучительно медленно спускаясь к животу. Вот настала очередь пупка, и Себастьян невольно вздрогнул и попытался поднять ноги, но Блисс тут же прижала их к столу, не спеша целуя каждый дюйм, каждую складку и впадину его тела.
      – Блисс, – стонал он, выгибаясь всем телом, – Блисс, мучительница, это же пытка! Как ты додумалась до такого? Кто вообще мог придумать нечто подобное!
      – Ты – если бы вообще был способен тогда думать.
      – Как раз об этом я и размышляю.
      – Над тем, что тебе это неприятно?
      – Нет, что помру, если ты прекратишь меня пытать.
      – Вряд ли тебе грозит такая быстрая смерть!
      Блисс на время оставила его живот и занялась ногами. Щекоча каждый палец, она не пропустила ни дюйма его разгоряченной гладкой кожи. А когда осторожно заставила Себастьяна раздвинуть бедра, он тут же попытался сесть. Но Блисс мгновенно отстранилась.
      – Чертовка, – пробормотал он. – Ты сущая колдунья.
      Себастьян взревел. Он не мог больше терпеть. Он взревел и уселся на столе.
      Но Блисс заставила его лечь обратно и взяла в рот напряженную, трепещущую плоть. Она медленно, очень медленно вбирала в рот его копье, заставляя его снова и снова вздрагивать от вспышек страсти.
      Он больше не владел собой.
      – Блисс! Черт побери, Блисс!
      – Не чертыхайся! – Она со смехом спрятала лицо у него в паху. – Я этого не выношу.
      – О Господи! Со мной такое впервые в жизни! Господи Иисусе!
      – И тебе не нравится?
      – Иди сюда. Немедленно.
      – Это и было демонстрацией до душа. Теперь можно переходить к процедурам во время душа. Конечно, предварительно дождавшись, пока ты снова будешь готов.
      – Ну хватит! – Он схватил ее за талию и усадил на себя. – Сейчас ты увидишь, милая, долго ли тебе придется ждать! Как насчет двойной порции до душа и двойной…
      Но тут зажужжал интерком.
      Себастьян застыл.
      Блисс зажала рот ладошкой и нервно хихикнула.
      – Проклятие, я же отправил его домой! – Плато на ощупь протянул руку куда-то за голову и нажал кнопку. – Ну что еще? Уильям, я ведь велел тебе идти домой!
      – Я все еще не закончил с делами, что накопились за нынешний день, мистер Плато.
      – Можешь звать меня Себастьян. Или ты уже забыл, как спас мне сегодня жизнь?
      В динамике раздалось смущенное кряхтенье.
      – Благодарю вас. Звонила мисс Полли Кроу.
      Блисс открыла было рот, но Себастьян прижал палец к ее губам.
      – И что же?
      – Она хотела сообщить вам и мисс Уинтерс, что получила работу.
      – Прекрасно, – сказал Себастьян. – Спасибо тебе, Уильям.
      – А что это за работа? – спросила Блисс, отталкивая его руку.
      Он оставил попытки снять с нее трусики и просто сорвал их одним нетерпеливым движением.
      Уильям снова смущенно покряхтел.
      – Мисс Кроу сообщила, что ее взяли на роль ведущей в детской телепередаче мистера Роджерса. Она звонила крайне возбужденной.
      Себастьян нащупал у Блисс между бедер очень теплое и влажное местечко и прошептал одними губами:
      – Крайне возбужденной…
      Блисс приподнялась и уперлась руками ему в грудь.
      – Это отличные новости, Уильям. Я непременно сама поблагодарю Зою.
      – Но это был мистер… то есть, я хотел сказать, Себастьян – он устроил прослушивание.
      – Все прекрасно, Уильям, – выпалил Себастьян, скрипя зубами, – спасибо. А теперь можешь отправляться домой. – И он выключил связь.
      Губы Блисс слегка приоткрылись. Голубые глаза загадочно сверкали из-под копны спутанных волос.
      – Ты просто замечательный!
      – Ее не взяли бы на работу, если бы она не была классной певицей!
      – Я люблю тебя.
      – И я люблю тебя. И я уже давно готов. Садись на меня.
      Но она не спешила улечься на него, продолжая играть его копьем. Себастьян тем временем нащупал застежку между чашечками ее бюстгальтера и расстегнул ее. Ему открылось волшебство нежной белой плоти, увенчанной темными кружками сосков. Их напряженные, приподнятые вершинки так и манили Себастьяна, оказавшись у его лица. Ее груди чуть качнулись, и он сжал в ладонях эти дивные полусферы, по очереди поднося их ко рту. И лукаво усмехнулся, когда Блисс, охнув, потеряла над собой контроль и опустилась ему на бедра. Она впустила его в себя, и он вошел – до конца, целиком, завершив то, к чему давно были готовы их тела.
      Блисс откликнулась на его вторжение в ту же секунду. Глаза ее закрылись. Лицо стало сосредоточенным и напряженным. Губы слегка раздвинулись, обнажая стиснутые зубы. Она задыхалась от страсти. И громко вскрикнула от восторга. Блисс приникла к Себастьяну, сотрясаясь в судорожной разрядке – она опередила его всего лишь на несколько секунд.
      А он словно обезумел. Их сплетенные воедино тела снова двигались, все быстрее и неистовее приближая новую вспышку экстаза. Наконец Блисс беспомощно рухнула на него, целуя лицо, шею, грудь, пока он не прижал ее лицо к плечу.
      – Хватит. Передохни хотя бы минутку. Пожалей, я все-таки старше тебя, помнишь?
      – На целых два года, – вздохнула Блисс. – Но это не повод просить пощады!
      Снова зажужжал интерком.
      – Ох, только не это! – прошептала Блисс. – А что, если он нас слышал?
      – Ну, тогда он наверняка завидует мне. – И Себастьян нажал кнопку связи. – Да, Уильям.
      – Звонила еще мисс Фабиола. Теперь она будет рекламировать «Сиэтлские пивоваренные заводы».
      Блисс устало приподняла голову с груди Себастьяна и улыбнулась.
      – Прекрасно, – искренне обрадовался Себастьян. – По-моему, она им вполне подойдет. И вскоре ее портреты заполонят весь город: на рекламных щитах, на телеэкранах – повсюду.
      – Именно это и сказала мне мисс Кроу. И она хотела бы немедленно вас поблагодарить. Вот только сомневается, подходящее ли выбрала время.
      Себастьян прижал к груди Блисс. Их тела все еще были слиты воедино, и – о чудо! – там, в теплой глубине, его копье подавало признаки жизни, оно снова готово к бою.
      – Нет, Уильям, она выбрала совсем неподходящее время. Передай ей, что я тронут, и поздравь от моего имени.
 
      Когда они подъехали к его дому в Медине, уже стемнело. Они успели взять от жизни все что могли – и до, и во время, и после душа. Блисс вообще удивилась, покидая «Раптор», что они еще способны ходить.
      – Я непременно хочу заглянуть в Пойнт и сказать Полли и Фаб, что ужасно за них рада, – обратилась она к Себастьяну.
      – Да ради Бога. Только бы мне переодеться во что-нибудь целое и чистое.
      – Как ты себя чувствуешь, дорогой?
      – Напрашиваешься на комплименты? – Он вынул ключ из замка зажигания своего пикапа.
      – Ты ведь ранен.
      – Ну, тогда ты стала для меня самым лучшим в мире противовоспалительным средством. Раны? Какие такие раны – помилуй! Подумаешь, пара царапин! Послушай, а ты никогда не занималась любовью на автомобильном руле?
      – Нет! И не намерена сейчас это пробовать! – Она молнией спрыгнула с пассажирского сиденья на мостовую и захлопнула дверцу.
      Себастьян, выйдя следом за Блисс, обнял ее за плечи и повел в дом.
      – Где тебя черти носят? – В дверном проеме покачивалась на нетвердых ногах Мэриан. – Ты же давным-давно сказал, что едешь домой!
      Блисс дернулась было в сторону, но Себастьян удержал ее.
      – Ты пьяна, как старая шлюха. Снова за свое, – раздраженно бросил он сестре.
      – Да, черт побери, я пьяна. А какого дьявола еще делать одной!
      За ее спиной замаячила физиономия Рона, расплывшаяся в виноватой улыбке.
      – Простите, ребята, – небрежно бросил он. – Но мы были немного в шоке. Уильям сказал, что до вас не достучаться.
      Блисс слышала, как Себастьян потихоньку чертыхнулся, затем вслух ответил:
      – Завтра же повышу ему жалованье.
      – Чего-чего? – переспросила Мэриан, подавшись вперед. – Что ты сказал?
      – Я сказал, завтра или на днях.
      У Блисс едва не вырвался нервный смешок.
      – Ты где пропадал? – Глаза Мэриан с трудом остановились на Блисс. – Ты был с ней?
      – У нас плохие новости, – торопливо перебил ее Рон. – Снова звонила эта сумасшедшая, Пру. То есть эта новость и плохая, и хорошая – смотря с какой стороны поглядеть. Похоже, наша милая Зоя покинула нас навсегда.
      – Рон, говори яснее. – Рука Себастьяна до боли сжала плечо Блисс. – Мне сейчас не до игр.
      – Если только это не игры вот с ней. – Мэриан нетвердой рукой ткнула пальцем в сторону Блисс. – Но это пора кончать. Ты в долгу передо мной.
      У Блисс все внутри сжалось.
      – Похоже, Зоя всполошила весь здешний курятник, – продолжал Рон, делая слабые попытки удержать на месте Мэриан. – Эта сука О’Лири продолжала копать под «Раптор» и сумела разнюхать, что Зоя вымогает денежки у клиентов.
      – Где сама Зоя? – напрягся Себастьян. – Я обычно не слушаю обвинений против моих людей, не давая им возможности оправдаться!
      – Так я о том и говорю, – отвечал Рон. – Зоя исчезла. Попросту смылась.
      – Туда ей и дорога, – буркнула Мэриан. – Эта мерзавка хотела тебя. Она всегда хотела тебя.
      – Ну-ну, хватит, милашка. – На сей раз улыбка Рона больше походила на гримасу. – Она брала взятки, Себастьян. Все так просто. Она вляпалась в большие неприятности еще до того, как вложила деньги в наши операции в Бельвью. И теперь, чтобы покрыть эти вложения, брала мзду за предоставленную работу. Конечно, эти деньги не проходили в наших финансовых отчетах.
      – Наших отчетах? – переспросил Себастьян.
      – Прости, – ухмыльнулся Рон. – В твоих отчетах. И не кто иной, как Зоя направила ту соплячку к парню, который снимает порнуху. За что наверняка тоже сорвала неплохой куш.
      – Себастьян… – У Блисс подогнулись колени.
      – Черт, – буркнул он. – Если это правда, я выгляжу круглым дураком. А точнее – опасным дураком. Мне нужно немедленно встретиться с активистами из «Женщин сегодня». Я обязан это сделать.
      – Ты ничего никому не обязан, – возразила Мэриан. – Это Зоя подставила нас всех. Но она сбежала. И точка, и делу конец.
      – Если она виновна в смерти той девушки, я обязан во всем разобраться, – решительно сказал Себастьян.
      – Избавься сначала от нее. – Мэриан мотнула головой в сторону Блисс. – Мы должны держаться заодно, если хотим выработать толковый план действий.
      – Мэриан, думается, права, – подхватил Рон. – Как бы нам не вылететь из этого штата. Знал ты или нет про Зоины делишки – их все равно повесят на всех нас. И нам никогда не оправдаться. А после этого вряд ли стоит надеяться, что наш бизнес станет приносить доход.
      На сей раз Себастьян не стал исправлять его «мы» и «нас». Он просто провел Блисс в обход сладкой парочки в комнату, служившую одновременно гостиной и гимнастическим залом.
      – Подожди меня здесь, милая. – Он торопливо поцеловал ее. – Я сейчас разберусь с ними. А потом мы сразу поедем в Пойнт.
      – Может, лучше мне уехать одной? Я могла бы взять такси.
      – Нет, не могла бы. – От его улыбки Блисс почувствовала, как рождается сладкая истома в тех местах, об удивительном предназначении которых она узнала совсем недавно. – Пожалуйста, посиди здесь и подожди, пока я поставлю на место мою сестрицу с ее зарвавшимся дружком. А по поводу Зои я так или иначе ничего не смогу предпринять до утра. Но мне не верится в то, что они здесь наговорили.