Себастьян в раздражении бросил трубку, обрывая вопли Морриса Уинтерса. Надо же, он опять требует, чтобы Плато держался подальше от его дочери. Как будто они до сих пор дети, которыми можно помыкать!
      Телефон опять зазвонил. Себастьян покосился на аппарат, затем решительно повернулся и вышел из дома. Не стоит говорить Блисс об этом звонке – она только лишний раз расстроится. Черт побери, они завоюют свое счастье! И никто не сможет им помешать!
      Мэриан с Роном резвились в дальнем конце бассейна, обдавая друг друга брызгами и весело визжа.
      Себастьян улыбнулся и поискал глазами Блисс. Она, наверное, все еще плавает. Плато подошел к самому бортику и всмотрелся в толщу воды. Не видно… И в шезлонге ее нет. Лучи заходящего солнца сверкали на гладкой поверхности воды.
      Не поверив своим глазам, Себастьян присмотрелся еще раз – и тут же ринулся в воду. Блисс!!! Она там, на дне!
      Он мигом оказался рядом и обхватил ее руками, пытаясь вытащить, но не тут-то было.
      Ее волосы обмотались вокруг трубы. Себастьян ногтем умудрился ослабить нужный винт и высвободил волосы. Блисс оставалась совершенно неподвижной. Себастьян рванулся наверх.
      Он вытащил Блисс из воды, уложил животом на колено и принялся колотить по спине, пока изо рта и носа не хлынула вода.
      – Вызовите санитарную бригаду! – крикнул он, укладывая Блисс на спину. – Мэриан! Беги звони!
      Голоса сестры и Рона сливались в его ушах в какой-то сплошной гул.
      – Ну же, – бормотал он, приподняв голову Блисс. – Ну же, милая, очнись!
      Себастьян попытался сделать ей искусственное дыхание, и тут ее глаза открылись. Она протянула к нему ослабевшие руки.
      – О Господи, – шептал Себастьян, чувствуя на щеке ее едва ощутимое дыхание. Глаза Блисс постепенно прояснялись, взгляд становился все более осмысленным. – Блисс, ты же чуть не утонула! Ох, слава Богу!
      Краем глаза он заметил, что рядом кто-то стоит, но не в силах был оторвать взгляд от лица Блисс.
      – Доктора вызывать? – поинтересовался Рон.
      Блисс закашлялась и выдохнула.
      – Нет. – Она с трудом приподнялась и села. – Волосами за что-то зацепилась. И не могла повернуть винт.
      – Что случилось? – дрожащим голосом спросила Мэриан. – Мы все были в воде. И нырнули вместе. Она от нас не отставала.
      – Труба, – пояснила Блисс. – Волосы за нее запутались, и я не смогла отцепиться.
      Себастьян был мрачнее тучи. Он подхватил Блисс на руки и понес в дом.
      – Держу пари, что она крутила винт не в ту сторону, – бормотал Рон, следуя по пятам за Себастьяном. – Господи, я даже не заметил, как она отстала!
      Себастьяна не покидали ужасные подозрения.
      – Рон, ты ведь не можешь не понимать, что ее волосы не зацепились бы за трубу, если бы не попали под ослабленный винт, верно? И если бы он оставался ослабленным, то они так же легко выскользнули бы из-под него. Тебя не удивляет, что в самый критический момент винт вдруг оказался снова закручен?
 
      Предупреждения и угрозы… Несчастный случай, едва не погубивший Блисс. Несчастный случай, ставший причиной смерти Ноуза. Себастьян смотрел, как Блисс с задумчивым видом сидит над тарелкой с остатками клубники. Он понимал, что ее терзают те же самые мысли.
      Пестрая шумная толпа заполнила улицы. Медленно сгущались сумерки. Блисс уверяла, что чувствует себя прекрасно и что лучшим лекарством будет прогулка по людным местам – для них обоих. Однако с ее лица до сих пор не сошла мертвенная бледность.
      Они сидели за столиком кафе между многоэтажным гаражом и массивной громадой на Бельвью-сквер, заполненной магазинами и выставками. Вот и здесь, возле кафе, выстроились в ряд лотки со всякими безделушками.
      – Наверное, тебе вовсе не хотелось гулять, правда? – спросил Себастьян.
      – Мне казалось, что хочется. – Блисс со вздохом отодвинула тарелку.
      – Милая, может, лучше вызвать доктора, чтобы он тебя осмотрел?
      – Нет.
      Себастьян едва удержался от улыбки.
      – Мне бы твою уверенность. О’кей, я не буду звать доктора. Но только не притворяйся. Ты ведь очень испугалась.
      – И ты тоже, – кивнула Блисс.
      – Ох, еще бы! – Он наклонился к ней и взял в ладони ее лицо. – Я же чуть не потерял тебя. Только нашел – и едва не потерял! Как по-твоему, мог я не испугаться?
      Блисс молча смотрела на него.
      Себастьян не удержался и поцеловал ее.
      – Побыстрее обвенчаемся, а потом я увезу тебя отсюда. У нас будет медовый месяц.
      – Мне казалось, что ты должен заниматься своим бизнесом.
      – Должен. Но это можно будет делать, находясь в любой точке земного шара.
      – Но и у меня здесь дело.
      – И ты тоже умеешь пользоваться телефоном.
      Блисс обняла его за шею и поцеловала в губы.
      – М-м… По-моему, нам пора подыскать более уютное место.
      – И мы это сделаем. – Она улыбнулась. – Но сначала я бы хотела повидать Леннокса. И хотя бы на минутку заглянуть на выставку. Интересно, там есть хоть одна вещь, без которой я не смогу обойтись?
      – А вот я не могу обойтись только без тебя.
      – О-ох, ну как с тобой разговаривать?
      – Ну хорошо. – Он поднялся и протянул ей руку. – Давай поскорее отыщем твоего дружка Леннокса, а потом сразу поедем домой.
      – Ты стал к нему так хорошо относиться.
      – Нет, не стал. Просто я хочу, чтобы он увидел нас вместе. Я всего лишь человек. И мне хочется взглянуть на его физиономию.
      – Негодяй… – Блисс с улыбкой ущипнула его за руку.
      – Негодяй? Разумеется.
      По дороге к Ленноксу Себастьян купил для Блисс подарки – изящный фарфоровый чайник, желтое шелковое платье ручной работы, деревянную шкатулочку в форме сердечка и набор из двенадцати открыток с видами Сиэтла, которыми Блисс любовалась особенно долго.
      – Достаточно, хватит, – смеялась она. – Мне больше ничего здесь не понравилось. И я не хочу ничего покупать!
      – Отлично, – улыбнулся Себастьян. Он уже заметил сверкание медных пуговиц на ярко-синем блейзере. Леннокс Руд не спускал глаз с Плато, так что невольно вспоминалось старое поверье насчет «убийственного взгляда». – А вот и твой Леннокс.
      И она тут же обняла этого типа!
      А уж Леннокс не упустил своего, насладился каждой секундой встречи! Прижав Блисс к себе, он блаженно улыбался, глядя поверх ее головы. Наконец она отстранилась.
      Себастьян неохотно подал художнику руку, и Руд ответил вялым пожатием.
      – Мы с Себастьяном собираемся пожениться, – сообщила Блисс. – Я хотела, чтобы ты знал. Я хотела сама сказать тебе об этом.
      Этому малому нельзя было отказать в выдержке. Его улыбка угасла лишь на миг – после чего он снова расплылся в улыбке. А несколько секунд спустя уже дарил им одну из своих картин.
      – Подарок в честь обручения!
      У Себастьяна возникло подозрение, что скоро им придется всерьез подумать о том, чтобы устроить выставку подарков, которыми их завалят все эти ненормальные, – ведь они, чего доброго, пожелают еще и навестить новобрачных!
      – Я вам ее заверну, – предложил Леннокс, и от Себастьяна не укрылось, что Руд прямо-таки пожирает Блисс глазами.
      Она же разглядывала огромный пучок блестящей мишуры, свисавший с проволочного каркаса почти до пола:
      – О… смотри, похоже на огромную свинью!
      Себастьян присмотрелся.
      – Она мне не нравится! – рассмеялась Блисс. – Не вздумай ее покупать!
      – Вы бы не могли придержать вот здесь, за угол, – попросил Леннокс, заворачивая в коричневую бумагу картину, которую почему-то назвал «Музыкой моря».
      Прошло несколько минут, прежде чем они обернули картину несколькими слоями бумаги. Наконец Себастьян собрал свои покупки; один из свертков пришлось придерживать локтем.
      – Спасибо за подарок, – сказал он, пытаясь изобразить улыбку. – Вы ведь будете иногда к нам заходить?
      – Иногда, – произнес Леннокс с задумчивым видом. – Берегите ее.
      – Непременно. – Похоже, все мужчины только и думают о том, что надо беречь Блисс, промелькнуло у Себастьяна.
      Он повернулся, собираясь уходить, но увидел Блисс не сразу.
      Выскочив из-под шелестевших «зарослей» мишуры, она вцепилась в локоть Себастьяна и потащила его к выходу.
      Обернувшись к бедняге Ленноксу, бросила на ходу:
      – Пока.
      – Пожалуй, нам пора домой, – сказал Себастьян. – Я больше не удержу ни одного свертка.
      Блисс отошла подальше от входа и повернулась к Себастьяну:
      – У нас неприятности. Большие неприятности.
      – Не бойся, все будет в порядке. – Он все еще не верил, что Рон с Мэриан пытались утопить Блисс. – Просто нужно набраться терпения и пережить эти неприятности. Вот уедем отсюда – и все встанет на свои места.
      – Не уверена. Черт побери, я только что получила очередное предупреждение! – Ее лицо побледнело, и глаза казались особенно яркими. – Он сказал, чтобы я держалась от тебя подальше. Снова!
      – Кто тебе это сказал? – Себастьян пристально смотрел на Блисс. – Когда? Мы же были…
      – Ты же возился с картиной. На это потребовалось всего несколько секунд!
      – На что? – Их то и дело толкали покупатели и посетители выставки. – На что потребовалось несколько секунд?
      – Чтобы затащить меня под эту мишуру, зажать рот и сказать, что мне не поздоровится, если я останусь с тобой!
      – Не верю…
      – Ну так смотри! – выпалила Блисс и сорвала с шеи пучок серебристых шелковых нитей.
 
      Офицер Баллард аккуратно положил в карман ручку и сказал:
      – Очень интересно…
      «Очень интересно, но я думаю, что ты рехнулась», – мысленно добавила Блисс. Себастьян настоял на том, чтобы она позвонила в полицию и кто-нибудь приехал к ним в Пойнт. Судя по всему, бедняге Балларду и на сей раз предстояло разбираться в нелепостях, окружавших заведение Блисс. Но от него по крайней мере удалось узнать, что, по мнению полиции, фотокамеру Ноуза нашел кто-то из толпы зевак, а потом испугался и решил подбросить ее в пикап Себастьяна.
      – Мне нужно вернуться в участок и составить рапорт, – сообщил Баллард.
      – Я хочу, чтобы к ней приставили охрану, – заявил Себастьян, не обращая внимания на Блисс – она демонстративно возвела глаза к потолку. – Ей постоянно угрожают, и она уже пострадала. Больше так рисковать нельзя. Пусть находится под охраной полиции в то время, когда я не смогу присматривать за ней.
      – Мы могли бы почаще присылать сюда патрульную машину, – предложил Баллард.
      – Я не говорил…
      – Себастьян! Ну пожалуйста! Нельзя же в самом деле требовать, чтобы полиция приставила ко мне охрану!
      – Тогда я сам кого-нибудь найму!
      – Только предупредите его заранее, чтобы не крутился у обрыва, – с флегматичным видом проговорил Баллард.
      – Пытаетесь острить? – нахмурился Себастьян. – А ты, Блисс, с этой минуты не отойдешь от меня ни на шаг – пока мы не выясним все до конца. Понятно?
      – А как именно вы пострадали, мисс? – поинтересовался Баллард.
      Она невольно ощупала шею. На сей раз нити из ее шарфа были намотаны поверх воротника сорочки.
      – Он сдавил мне горло. Но следов не осталось.
      – Верно. Именно так вы и сказали.
      – Сегодня она чуть не утонула в бассейне.
      – Вот как? – Баллард оживился. – Но вы не говорили…
      – Это произошло случайно, – пробормотала Блисс. – Мои волосы зацепились за дренажную трубу.
      – Понимаю…
      – Нет, не понимаете! – перебил Себастьян. – Она могла бы и сама освободиться!
      – Но она не смогла?
      – Нырни я на несколько секунд позже – вряд ли мы сейчас беседовали бы с ней.
      – Ясно… Стало быть, вы считаете, что кто-то пытался утопить мисс Уинтерс?
      – Ничего подобного, – возразила Блисс. – Это просто… идиотское совпадение. Ты слишком скор на выводы, Себастьян.
      – В Бельвью-сквер ты говорила иначе.
      – Зато теперь я говорю именно так. Офицер, на выставке кто-то намотал мне на шею нитки из моего шарфа. Это уже во второй раз, и я понятия не имею, кто пытается меня запугать. Я, конечно, не боюсь этого человека, просто считаю своим долгом сообщить вам о случившемся.
      – Вот хорошо, что сообщили, – просиял Баллард. – Очень хорошо. А уж мы будем начеку – на тот случай, если вам понадобится наша помощь. Вам стоит лишь дать нам знать, мисс Уинтерс!
      – Непременно, – сказала она. – Непременно дам знать.
      – Да уж, непременно дадим знать, – проворчал Себастьян, как только за полицейским закрылась дверь. – Только боюсь, ты никому ничего не скажешь, а потом будет слишком поздно!
      – Не смей так говорить! Мне становится страшно от твоих слов.
      – Милая!.. – Себастьян порывисто обнял ее. – Да, я знаю. Как ни крути, а день выдался чертовски неудачный.
      – Блисс, там звонит дама из комитета искусств! – крикнула из кухни Либерти. – Кажется, что-то по поводу грантов.
      – О-ох! – Тяжело вздохнув, Блисс высвободилась из объятий Себастьяна. – Посиди пока здесь, на диване. Разговор о грантах не стоит откладывать.
      Она побежала на кухню.
      – Привет! Блисс Уинтерс слушает.
      – Прошло так много времени, – раздался в трубке женский голос. – И мы должны наконец объясниться.
      – Кто это? – Блисс в растерянности уставилась в темное окно.
      – Мы не могли бы встретиться? Вдвоем, без посторонних… – Голос был явно незнакомый. – Но если об этой встрече кто-то узнает, то я не приду. Это слишком опасно, так что не говорите никому.
      – Хорошо, – сказала Блисс. – Я согласна встретиться.
      – Я пошла на это ради Себастьяна, – проговорила незнакомка. – Я многим ему обязана. Ты ведь не скажешь ему? Если скажешь, я не смогу поверить, что искупила свою вину.
      – Я ничего ему не скажу. – Блисс опустила голову. Теперь она знала, с кем говорит.
      Сомнений быть не могло: ей звонила Кристал.

      – Литл-Пойнт, – предложила Полли.
      – Вообще-то ничего, – отвечала Фаб, сосредоточенно нахмурившись. – Но это все равно может провалиться.
      Блисс с Виком дружно прыснули.
      – Ей даже невдомек, что получилась чепуха, – с досадой поморщилась Полли.
      – М-м. – Фаб подумала и наконец улыбнулась. – Действительно, немного смешно. Но ведь мы не можем оставить прежнее название Хоул-Пойнт, то есть Большой Провал, если Себастьян собрался залить его бетоном.
      Блисс было не до споров. Ей едва удалось уговорить Себастьяна съездить в офис, чтобы разрешить какие-то проблемы с европейскими партнерами, однако на встречу с Кристал все равно времени оставалось в обрез – а ведь нужно было успеть вернуться до возвращения Себастьяна.
      – Ноу-Пойнт, – с торжествующим видом выдал Вик. – Сегодня это Хоул-Пойнт. А завтра, когда Себастьян закроет его бетоном, он станет Ноу-Пойнтом!
      – Себастьян сам не будет закрывать его бетоном, – ни с того ни с сего вставила Либерти.
      – Дерьмо! – выругался Вик и злобно уставился на подругу. – Какого черта ты цепляешься к каждому слову?!
      Двойняшки сделали вид, что их это не касается, и принялись дружно убирать посуду в шкаф.
      Либерти вспыхнула от обиды.
      – Вик! – Блисс заглянула в искаженное гневом лицо. – Либерти вовсе не хотела тебя обидеть. Ты слишком мнителен. И не желаешь к ней прислушаться. – Она почувствовала, как у нее вспотели ладони. Сегодня ей удалось предотвратить бурную сцену, но легче от этого не стало.
      – Я прислушиваюсь к Либерти. – Вик недовольно отвел взгляд. – Она лучше всех вас. Но мы здорово не в себе из-за всех этих перемен, которые вдруг свалились на нас.
      – Это правда, – подтвердила Либерти. – Пойдем, Вик. Я бы хотела немного поработать.
      – Да. Я тоже.
      Как только двойняшки остались наедине с Блисс, они взахлеб принялись рассказывать, что им назначили прослушивание в «Рапторе». Блисс слушала вполуха, стараясь соответственно отреагировать, сама же думала, как отправиться на встречу с Кристал.
      – Можно войти?
      Голос матери застал Блисс врасплох. Она вскочила с места, но Киттен уже входила в кухню.
      – Я знаю, что сперва следовало бы позвонить, но мне не терпелось поскорее повидаться с тобой, дорогая. – Она почему-то боялась посмотреть Блисс в глаза. – И я просто решила положиться на удачу – вдруг ты дома? – Ее голос прервался, она метнулась к креслу, рухнула в него и спрятала лицо в ладонях.
      Блисс услышала, как сестры торопливо выскочили из дома и прикрыли за собой дверь.
      – С тобой что-то случилось, мама? – настороженно спросила Блисс.
      Как всегда, прическа у Киттен была уложена волосок к волоску, а тщательно подобранный макияж соответствовал цвету костюма, но ее плечи ссутулились и сотрясались от глухих рыданий. У Блисс тревожно забилось сердце.
      – Мама?..
      – Я была тебе плохой матерью!
      Блисс погладила Киттен по спине и пододвинула кресло.
      – Со мной все в порядке, – сказала она. – Я счастлива. По-настоящему счастлива.
      Киттен подняла лицо, и Блисс впервые в жизни открылось зрелище – размазанный макияж и явные следы слез.
      – Ох, мама! Что-то случилось между тобой и папой?
      – Нет! Нет, ничего такого! У нас с Моррисом замечательные отношения. И всегда были такими. Но мне не следовало игнорировать тебя так, как я это делала! – И она полезла в сумочку за сигаретами.
      – Я и не знала, что ты до сих пор куришь. – Блисс обрадовалась возможности поменять тему.
      – Я никогда и не бросала, – призналась Киттен, щелкнув зажигалкой. – Я просто заставила поверить в это тебя – и всех остальных, кроме Морриса. Я ведь уже немолода, Блисс!
      Блисс, не зная, что сказать, просто вновь погладила мать по спине.
      – И я не имею никакого права просить об этом, но ты нужна мне. Мне нужно чувствовать близость… Нет. Я и так чувствую в тебе близкого человека. И это моя вина, что я никогда не умела выразить свои чувства.
      Ну почему она решила выражать их именно в этот вечер? Блисс тут же одернула себя за нечуткость и тяжело вздохнула.
      – Со мной все в порядке, мама. А что заботит тебя?
      – Ничего особенного. Как всегда – заботы о тебе.
      Увы, она всегда на первое место ставила то, что нужно ей самой. Ей самой и Моррису Уинтерсу.
      – Моррис слишком требовательный человек, Блисс.
      Это признание неприятно кольнуло Блисс.
      – Мама, я знаю об этом.
      – Он всегда прекрасно знал, чего хочет. И требовал это от меня. И от тебя тоже.
      – Да.
      – Я не осуждаю его за это.
      – Да.
      – Но я осуждаю себя. Потому что это был мой долг – возместить тебе то, чего недодавал он.
      Блисс снова не находила слов.
      – Ты позволишь мне сделать это теперь? – Киттен затушила окурок в керамическом стакане с кнопками. – Позволишь? Мы ведь можем попытаться начать все сначала. И стать просто матерью и дочерью, как обычные люди? Блисс…
      – Тс-с! – Блисс впервые в жизни бросилось в глаза, какая Киттен уязвимая и беззащитная. – Я не знаю, что полагается отвечать в такой момент, но мне приятно, что ты еще что-то чувствуешь ко мне!
      – Конечно, чувствую! Я люблю тебя! И я виновата, что не давала тебе почувствовать эту любовь!
      – Мама…
      Киттен встрепенулась. Отыскала в сумочке платок и вытерла глаза.
      – Конечно, ты меня не простишь. Разве можно простить такое. Всю жизнь ты так и не смогла до меня достучаться. И не получила от меня ничего, кроме денег и нравоучений – по поводу и без повода. С какой стати тебе меня прощать?
      – С такой, что мне самой станет от этого легче, – сказала Блисс. Она встала и обняла мать. – Давай не будем спешить, мама. Давай мы обе не будем спешить. Сегодня вечером ты подарила мне огромную радость. Разве это не прекрасное начало?
      Киттен снова залилась слезами, склонившись к Блисс на грудь.
      – Все хорошо. Все будет хорошо. Наверное, мы обе не можем похвастаться, что были до сих пор слишком счастливы.
      – Я всегда пыталась делать то, что считала своим долгом, – бормотала Киттен, уткнувшись Блисс в плечо. – И мне стало легче, когда тот мальчишка сбежал из города. Я думала, что это правильно, потому что так думал Моррис.
      – Так ты с самого начала знала о Себастьяне? – напряглась Блисс.
      Киттен громко всхлипнула. Подняла залитое слезами лицо и высморкалась.
      – Да ведь об этом знал весь город – разве не так? А я в то время постоянно бывала в родительском комитете, да и Моррис занимался спортивной программой для вашей школы – строил стадион и все прочее…
      – Но никто из этих людей ничего не знал про Себастьяна и меня! Не знал до тех пор, пока не пошли слухи про Кристал Мур…
      – Это я и имела в виду. Мы узнали уже потом. – Она снова промокнула платочком глаза. – Все в городе узнали уже потом.
      – А ты мне никогда не говорила.
      – Знаю. – Киттен снова залилась слезами, но на сей раз рыдала потише. – Мне следовало бы тебя утешить, но Моррис был вне себя из-за того, что могло бы случиться с нами, если бы ты и впрямь сбежала с этим мальчишкой Плато.
      – Вы бы это наверняка пережили.
      – Ох, милая, тогда все было по-другому! Нельзя было позволить себе то, на что теперь публика смотрит сквозь пальцы! И противники Морриса сделали бы из него котлету! Дескать, если он не в силах обеспечить судьбу собственного ребенка – как же он будет заботиться о нуждах своих избирателей? И все такое. Мы должны были выступать единым фронтом.
      – И ты этого добилась, – заметила Блисс – без малейшего, впрочем, оттенка горечи. Испытывать горечь больше не было смысла.
      – За твой счет. А что случилось с той жуткой девицей, с Кристал? Полагаю, он с ней развелся?
      – Ты можешь полагать это с полным основанием, мама. Мы с Себастьяном скоро поженимся.
      Киттен раскрыла рот от удивления.
      – Ну… ну, я ведь и сама знала, что ты с ним встречаешься. В конце концов он вернулся в город – и все такое. Моррис сказал, что он упоминал про женитьбу, но мы пришли к выводу, что таким образом Плато всего лишь старался вывести твоего отца из равновесия.