«Не доведут меня до смерти?..»
      А он не доведет? С трудом верилось.
      – Извините. – Она взглянула на Ферн Уилмен и решительно направилась к выходу.
      – Но вам уже несут бренди!
      – Большое спасибо, но это ни к чему, – бросила Блисс через плечо. – Благодарю за чудесный вечер. К сожалению, мне необходимо успеть на важную встречу. – То есть убраться отсюда подобру-поздорову, мысленно добавила Блисс. Ей хотелось побыстрее оказаться в безопасности. Если безопасное место вообще существует на свете… Похоже, что отныне страх будет преследовать ее повсюду.
      В просторном фойе было людно и оживленно. Только что прибыла большая группа гостей, и гул голосов неприятно резанул слух.
      Откуда-то из толпы вынырнул Себастьян и взял ее за руку.
      – Прости, Чилли, я задержался по делу.
      – Все равно с меня хватит. Я ухожу.
      – Постой… – Он придержал ее. – В чем дело?
      – Ты и так знаешь, в чем дело. – Конечно, он не знал всего. Но ни к чему ему рассказывать – надо самой во всем разобраться. – Я иду к швейцару, чтобы он вызвал мне такси.
      – Нет, ты никуда не пойдешь.
      – Пожалуйста, отпусти меня! – Ее по-прежнему бил нервный озноб, и она ничего не могла с этим поделать.
      – Ни за что.
      – Я не хочу устраивать сцену. Не хочу позорить нас обоих.
      – Ты ненормальная.
      – Все, Себастьян, довольно! – закричала Блисс. – Я не желаю больше выслушивать твои оскорбления!
      Его густые темные брови сошлись в одну линию. Зеленые глаза сощурились и пронзительно сверкали.
      – Что случилось, когда я оставил тебя одну?
      – Ничего…
      Он слишком хорошо знал ее, чтобы поверить в эту ложь.
      – По-моему, ты лжешь. – Себастьян покачал головой.
      – Мне здесь не место. – Блисс готова была сорваться. – И я не желаю здесь оставаться. А у тебя дела. Вот и займись своими делами.
      – Верно, – процедил Себастьян сквозь зубы. – У меня дела. Вернее, дело. Самое важное в моей жизни. – Он отошел с ней в сторону, осмотрелся.
      Крепко держа Блисс за локоть, Себастьян увлек ее в угол под лестницей.
      – Я хочу уйти, – в отчаянии твердила Блисс.
      Он распахнул какую-то дверь и втолкнул ее в душную комнатушку, вероятно, в подсобное помещение. Повернул ключ в замке.
      – Я хочу…
      – Перестань, помолчи немного, о’кей?
      По-прежнему держа ее за локоть, он шарил другой рукой по стене. Наконец нашел то, что искал. Вспыхнула тусклая лампочка, болтавшаяся под потолком на длинном шнуре. Осмотревшись, Блисс поняла, что оказалась в кладовке.
      – Хватит, с меня довольно! – выпалила она и потянулась к ключу в замочной скважине. – У меня и так выдался жуткий вечер – не хватало еще оказаться запертой в кладовке!
      – Но вместе со мной, – заметил Себастьян. – Вообще-то я полагал, что это туалет, но так даже лучше.
      – Неужели?
      – Конечно. Меньше вероятность того, что нам помешают.
      – Помешают?.. – Блисс похолодела.
      – У меня предчувствие: если я сейчас отпущу тебя, не заставив выложить все как есть, то мне придется гоняться за тобой по всему городу. Ведь ты чего-то боишься, верно?
      Она боится?..
      – А как прошла деловая встреча с той рыжей особой?
      – Неплохо. – Он выпятил подбородок.
      – Она очень даже ничего.
      – Вот как? Не обратил внимания.
      – Ты полагаешь, я настолько глупа? – фыркнула Блисс.
      – Я хочу поговорить о тебе. О тебе и обо мне.
      – Не о чем говорить…
      Он решительно шагнул вперед.
      Блисс попятилась и уперлась спиной в стеллажи, тянувшиеся до самого потолка. На полу валялся мешок с грязными скатертями.
      – Нам необходимо поговорить, – сказал Себастьян. – Поговорить о нашем будущем. Ты нужна мне, а я – тебе, уверен в этом.
      – Ты уже не знаешь, что мне нужно. Когда-то знал, но это было давно.
      Себастьян провел ладонью по ее щеке. Блисс вздрогнула – холодные края полок врезались в спину. Он пристально смотрел ей в глаза. В тусклом ореоле лампочки казалось, что лицо его исказилось какой-то болезненной гримасой.
      – Себастьян, так нечестно… – пробормотала Блисс.
      – Нечестно?
      – Да, нечестно. Это просто свинство с твоей стороны. Устраиваешь ловушки, запираешь меня в кладовой…
      – Ты вовсе не заперта.
      – Но ты же сам запер дверь на ключ!
      – Я просто заперся за этой дверью, чтобы нам не помешали. Одно твое слово – и ты можешь идти.
      Блисс раскрыла рот, но промолчала.
      Себастьян смотрел на ее губы.
      – Не надо, Блисс, – произнес он.
      Господи, сколько вопросов ей хотелось ему задать… Но она боялась, боялась ответа на самый главный из вопросов.
      – Скажи что-нибудь, – прошептала она, зажмурившись и прижимаясь лбом к его груди. Чтобы не зарыдать, пришлось до крови закусить губу. Да, да, она любит его. Пусть это глупо, пусть она сошла с ума – она любит Себастьяна Плато!
      – Поцелуй меня, – сказал он.
      – Это безумие, чистейшее безумие. – Блисс вздохнула и покачала головой.
      – Да, безумие. И пусть остается безумием. Но ты нужна мне. – Он погладил ее по волосам. – И на сей раз я не сдамся, Блисс. На сей раз нас ничто не разлучит.
      – Я… Недавно погас свет.
      – Верно, – кивнул Себастьян.
      – И я испугалась. – Она всеми порами впитывала жар, исходивший от его тела.
      – Не знал, что ты боишься темноты.
      – Я никогда не боялась темноты.
      «Расскажи, расскажи ему все, что случилось в оранжерее!»
      – Со мной тебе ничего не грозит, – заверил Себастьян.
      Так ли это? Или она подвергается опасности, величайшей из опасностей?
      – Блисс, я не позволю и волоску упасть с твоей головы. Я хочу до конца своих дней заботиться о том, чтобы ты была счастлива.
      Но целых пятнадцать лет он успешно подавлял в себе это желание.
      Себастьян осторожно снял с нее очки и спрятал их в нагрудный карман.
      – Ты ведь и без них меня видишь, правда?
      – Тебя – да.
      – А больше тебе и не надо ничего видеть. – Он легонько прикоснулся губами к ее губам. – Поцелуй меня.
      Блисс подняла голову, прикрыла глаза и снова почувствовала вкус его губ – теперь он целовал ее долго и страстно – почувствовала, как напряжено его сильное мускулистое тело. Себастьян целовал ее, все крепче прижимая к полкам. Все, кроме него, перестало для нее существовать.
      Она ответила на его поцелуй.
      И вновь проснулась и забилась в жаркой муке некая тайная – сокровенная часть ее тела. Все чувства и мысли исчезли, осталось только это жаркое пламя, толкавшее ее к Себастьяну, заставлявшее слиться с ним. Да, только Себастьян мог оживить ее, разбудить, наполнить жаром любви.
      Он держал в ладонях ее лицо и целовал, целовал бесконечно, и она отвечала ему со всей страстью, все крепче прижимаясь к нему.
      Потом он принялся ласкать ее: его горячие пальцы скользили по шее Блисс, по плечам, по груди…
      У Блисс перехватило дыхание.
      Голоса, раздававшиеся за дверью, казались нереальными, и в эти мгновения Блисс была убеждена, что ничего особенного не происходит, что они с Себастьяном ведут себя совершенно естественно.
      Себастьян же, не отрываясь от ее губ, принялся стаскивать с себя смокинг. Блисс вцепилась в его галстук, и они в четыре руки наконец ослабили узел. Она сама расстегнула пуговицы на его рубашке. Вытаскивая ее из брюк, почувствовала под ладонями жесткие курчавые волосы у него на груди и гладкую, горячую кожу.
      Себастьян задыхался. Она – тоже.
      – Нам надо было поговорить, – прошептал Себастьян.
      Он снова целовал ее губы и шею, и она чувствовала его жаркое дыхание.
      – Поговорить? – растерялась Блисс.
      – Про обручальные кольца и презервативы.
      – Я ошиблась… – Блисс залилась краской. Гораздо приятнее было вдыхать запах его мускулистого горячего тела. – Я… перевозбудилась.
      Он хмыкнул и поцеловал ямку над ее ключицей. Спросил:
      – Угадай, кто сейчас больше перевозбудился?
      – Мы оба. – И это было истинной правдой. Блисс чувствовала, что его восставшая плоть упирается ей в бедра; да и она едва сдерживалась. – Что…
      Он накрыл губы Блисс своими и принялся ласкать ее груди. Она застонала и обняла его за шею.
      – Это все твое вечернее платье, – пояснил он. – Я от него сразу завелся. Вообще-то от твоих красных трусиков я тоже завожусь. – Он рассмеялся.
      Блисс же было не до смеха.
      Она обнимала его и целовала – и не могла насытиться. Если он казался ей горячим, то ее тело прямо-таки пылало в огне. Себастьян осторожно отвел руки Блисс от своей шеи и опустил лямки ее платья.
      – Мы не можем заниматься любовью здесь, Себастьян… – При этом она, задыхаясь от страсти, сама помогала ему снимать с себя платье. Платье с легким шелестом соскользнуло с ее плеч. – Себастьян…
      – Нам действительно следовало поговорить, – пробормотал он – и тут же припал губами к ее соску.
      Блисс казалось, что она сходит с ума от его ласк.
      – О чем поговорить? – Она расстегнула ширинку на его брюках, распустила ремень.
      – Об обручальных кольцах…
      – …и презервативах, – закончила она. – Зачем? Я ведь просто ошиблась.
      – Блисс, я хочу тебя сейчас. И не смогу сдержаться.
      – Это невозможно. Только не здесь. – Ее руки уже ласкали живот и ягодицы Себастьяна.
      Блисс упивалась его телом, наслаждалась игрой его мускулов. Она провела кончиком языка по его груди и улыбнулась, когда Себастьян охнул.
      – Блисс, у меня ничего с собой нет.
      – Мы просто остановимся. – Она опустила его брюки.
      – Но я не хочу останавливаться. – Он задрал подол платья и, положив ладони ей на бедра, заставил ее приподняться на цыпочки. – А ты? Ты хочешь, чтобы я остановился?
      Она молча покачала головой. Густые волосы Себастьяна упали ему на лоб. Его била дрожь желания. Он стащил с ее ноги чулок. Блисс как завороженная следила за игрой его бугрившихся мускулов, когда он освобождал от прозрачного шелестевшего чулка ее другую ногу. Затем его рука легла на ее теплое сочившееся влагой лоно.
      – Ох, Блисс, нам все же следовало вести себя иначе…
      Она взяла обеими руками его налившуюся силой плоть. Погладила шелковистую кожицу – и затрепетала, услышав его сдавленный стон.
      В следующее мгновение ее трусики оказались на полу, рядом с чулками. Себастьян снова принялся ласкать ее, а она поглаживала курчавые волоски у него в паху.
      – О Господи, – выдохнул он. – Я не выдержу этого…
      – И я тоже… – прошептала она. – Кажется, я вот-вот умру.
      – Какая дивная смерть. – Он хрипловато хохотнул и легонько прикусил ее сосок. Блисс громко охнула. – Нам лучше не шуметь, а то выйдет конфуз, – предупредил Себастьян. – Если они взломают дверь, то застанут нас нагишом – не говоря уже о позе!
      – Себастьян!.. – взмолилась она, уткнувшись лицом ему в плечо.
      Он принялся ласкать ее другую грудь.
      Блисс вцепилась в его волосы, еще крепче прижимая к себе.
      – Ты хочешь меня, Блисс? – спросил он. – Скажи, что хочешь меня.
      – Да, хочу. – Ни о чем ином она даже думать не могла.
      Себастьян приподнял ее и сказал:
      – Обхвати меня ногами.
      Блисс подчинилась. Она готова была сделать все, что он захочет.
      Его ладони легли ей на бедра, пальцы проникли во влажные складки, к самому средоточию страсти. Не прекращая ласк, он вошел в нее.
      Блисс невольно вскрикнула – такой огромной и твердой оказалась его возбужденная плоть. Но боль тут же прошла, и она с восторгом приняла его в себя.
      – Какая ты замечательная, – прошептал он, уткнувшись в ее волосы.
      Он держал Блисс на весу, прижимая к стеллажам. И все дальше углублялся в ее лоно.
      Блисс ритмично задвигалась. Затем чуть отстранилась и улыбнулась, почувствовав его ответные движения. На лице Себастьяна и на его широких плечах выступил обильный пот.
      Он с силой прижал ее к себе, и Блисс ощутила столь острое наслаждение, что едва успела заглушить крик, уткнувшись Себастьяну в плечо. Стиснув зубы, она укусила его; он невольно вскрикнул, но не разжал объятий – напротив, еще крепче прижался к ней.
      Наконец оба застонали, по их телам пробежала судорога.
      – Милая, – пробормотал он. – Тебе было больно?
      – Нет, – солгала Блисс. – Нет, конечно.
      – Я знаю, что тебе было больно. Ты такая маленькая.
      Он скрипнул зубами, а потом Блисс снова услышала его глухие стоны, сопровождавшие каждый рывок.
      И вновь она забилась в судорогах экстаза. Крепко прижавшись к Себастьяну, она почувствовала горячую струю его семени. Он опять устремился ей навстречу – и затих, стиснув Блисс в объятиях.
      По щекам ее катились слезы. Она всхлипнула.
      – Что? – встрепенулся Себастьян. – Что случилось? Я все-таки сделал тебе больно, да?
      Блисс отрицательно покачала головой. Прошептала:
      – Ты только полюбуйся на нас.
      Он окинул взглядом ее лицо, ее грудь. Осторожно провел ладонью по бедру.
      – Я любуюсь тобой. Когда ты в последний раз занималась этим?
      – Это было давно. – Она покачала головой и добавила: – И совсем не так, как сейчас.
      – Сколько их было? – прищурился Себастьян.
      Блисс захлопала глазами. Наверное, она ослышалась…
      – Сколько у тебя было других?
      – Разве это тебя касается?
      – Нет. – Лицо Себастьяна исказила гримаса. – Конечно, это меня не касается. Просто не дает покоя древний мужской инстинкт – чувство собственника.
      Блисс потерлась грудью о жесткие волосы у него на груди. Улыбнулась.
      – Я понимаю, – кивнула она. – Но все равно у тебя нет на меня никаких прав. Не смей об этом спрашивать.
      – Не буду. – Себастьян виновато улыбнулся. – Ведь все это не важно, правда?
      – Правда. А был только один.
      Себастьян посмотрел на нее вопросительно.
      – У меня был один мужчина. Я все ждала тебя, но ты не возвращался. Вот я и решила переспать с кем-нибудь. Но ничего хорошего не вышло…
      – И виноват в этом я, – вздохнул Себастьян.
      – Все это в прошлом. – Блисс поцеловала его в шею, покрытую испариной.
      – Я хочу отвезти тебя к себе и поскорее затащить в постель, – признался он. – И заняться этим снова и снова. – Он с явной неохотой опустил ее на пол.
      – Лучше подумай о том, как привести себя в порядок и потихоньку выбраться отсюда. А то все начнут гадать, что здесь происходит.
      – Пусть гадают, – ухмыльнулся Себастьян. – Я им сам все расскажу.
      – Только попробуй. – Блисс, нахмурившись, оттолкнула его и подобрала с пола свои трусики и чулки. – Если расскажешь, я тебе этого никогда не прощу.
      – Тогда молчу. – Себастьян принялся теребить зубами ее сосок.
      – Перестань сейчас же! – возмутилась Блисс. Но тут же зажмурилась и охнула, наслаждаясь лаской.
      Наконец он поднял голову.
      – Я никогда, никогда больше не расстанусь с тобой, заруби себе на носу. И я хочу, чтобы об этом узнал весь мир.
      Блисс торопливо одевалась.
      – Мы ведь собирались пожениться.
      – Но только не теперь. – Она выпрямилась и пристально посмотрела ему в лицо. – После всего, что было…
      – Что было, то в прошлом.
      – Нет. – Она наклонилась и затолкала в мешок с грязным бельем белые официантские куртки – они все распотрошили своей возней. – Мы не можем отмахнуться от прошлого. К тому же я до сих пор не знаю толком, что тогда случилось.
      – До сих пор тебе хватало и того, что ты знаешь, – напомнил Себастьян. – Разве теперь что-то изменилось?
      – Изменилось, – чуть замявшись, призналась Блисс. – Будь добр, отдай мне очки.
      – Я готов рассказать тебе все, что смогу. – Он вытащил из кармана очки и протянул Блисс. – А в остальном тебе придется положиться на меня, вот и все.
      Она надула губки. Тяжко вздохнула.
      – А я так не думаю. Мне угрожали, Себастьян. Угрожали из-за тебя. И я должна понять почему.
      – Как угрожали? – Он в изумлении уставился на Блисс.
      Она пожала плечами.
      – Я спросил тебя – как? – Он схватил ее за плечи. – Отвечай же!
      – Помнишь ту ночь у меня дома, когда я отделала тебя своей расческой? – Блисс невольно поморщилась. – Женский голос велел мне прогнать «его». То есть тебя.
      – Ты ведь ничего не знаешь. – Он нахмурился. – И вообще… Скорее всего тебе это просто почудилось.
      – Почудилось? – Она передернула плечами. – Нет, Себастьян, не почудилось. И еще сегодня, – продолжала Блисс. – Когда погас свет. Меня схватил сзади какой-то мужчина и тоже угрожал.
      Себастьян в изумлении уставился на Блисс.
      Она пояснила:
      – Он облапал меня. И обещал проделать со мной всякие гадости, если я снова встречусь с тобой. И еще он сказал, что будет за мной следить.
      Дверная ручка со скрипом повернулась.
      Блисс в испуге зажала рот ладонью.
      Себастьян прижал палец к губам и выключил свет.
      Ручка снова повернулась.
      – Замри и ни звука, – прошептал Себастьян. – А я попытаюсь отпереть дверь.
      – Нет!
      Он затолкал ее в дальний угол, за стеллажи.
      – Если они включат свет, мы выскочим отсюда. Просто засмеемся – и бросимся наутек. Но если повезет, они не включат свет.
      Себастьян умудрился провернуть ключ в замке совершенно бесшумно – за секунду до того, как ручку повернули еще раз. Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель хлынул свет из фойе. Затем в кладовку, на мешок с грязным бельем, бросили охапку влажных посудных полотенец и еще одну официантскую куртку. В следующее мгновение дверь со стуком захлопнулась.
      – Кошмар какой-то. – Блисс поспешила включить свет. – Я ухожу.
      – Ты никуда не пойдешь без меня.
      – Почему ты так решил? Это же просто смешно…
      – Ты только что сама рассказала, как кто-то угрожал тебе сегодня.
      – А ты совсем недавно сказал, что у меня слишком богатое воображение.
      – Мы же тогда говорили о привидениях. – Себастьян обнял ее за плечи. – А теперь совсем другое дело. Теперь я глаз с тебя не спущу.
      – Может, мне стоило обратиться в полицию. – Блисс в смущении потупилась.
      – Ты успела разглядеть этого человека?
      Она отрицательно покачала головой и потерлась щекой о его рукав.
      – Так что же ты сможешь им сказать?
      – Что кто-то подскочил ко мне сзади, схватил и стал угрожать. – Блисс прижалась к Себастьяну.
      Он промолчал.
      – Снова получается как в тот раз, верно? Мне нечего сказать полицейским.
      – Нечего, – подтвердил Себастьян. – Но теперь у тебя есть я, милая, и я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
      Блисс опустила глаза. Вот чем кончают все независимые особы, как только подпускают слишком близко сильного мужчину, в которого к тому же без памяти влюблены.
      Блисс зажмурилась и глубоко вздохнула.
      От рубашки Себастьяна пахло свежестью: ее наверняка недавно выстирали… и накрахмалили.

      – Себастьян! – Крик Мэриан ударил по барабанным перепонкам, стоило лишь приоткрыть дверь. – Это ты?
      Он накинул на плечи смокинг. Задумался: а может, развернуться и уйти? Битер, обладавший редким чутьем на неприятные ситуации, встретил хозяина на улице и наотрез отказался следовать за ним в дом. Себастьян пожалел, что сразу не последовал совету умного пса.
      Босая, в небрежно подпоясанном халате, Мэриан выплыла из маленькой гостиной, расположенной рядом с его гимнастическим залом. Указывающий на Себастьяна перст обвиняющий заметно подрагивал.
      – Так это ты? Почему не отвечаешь? Тут на телефоне висит один тип, – проговорила она, едва ворочая языком.
      – Я хочу спать.
      Блисс уехала в Хоул-Пойнт на такси! Себастьян до сих пор не мог в это поверить. После всего, что было между ними, она ушла – нет, опрометью умчалась и взяла такси. Он не понимал, что с ней творится. Знал лишь, что творится с ним самим. После долгих лет разлуки он решил вернуться. И теперь ни за что не разлучится с ней.
      – Да что с тобой такое? – Мэриан, спотыкаясь, подошла поближе. – Я же сказала, что тебе звонили. То и дело названивали.
      – Забудь об этом. – Он уже направлялся к лестнице, ведущей в спальню.
      – Ты был с ней, верно? – Мэриан заступила ему дорогу.
      Он попытался молча обойти ее. Она ухватила брата за руку.
      – Я знаю, что был. Вы уже переспали? – Мэриан окинула его взглядом. – Вы переспали, да? Ты трахался с этой сукой.
      – Не смей так говорить о Блисс. – Брезгливо поморщившись, он отбросил ее руку. – Ты меня поняла?
      – Я просто беспокоюсь за тебя, – захныкала Мэриан. – Себастьян, тебе придется поговорить с тем типом. Это важно.
      – С каким еще типом? Ты пьяна, Мэриан.
      – Черт побери, это не твое дело! Хочу и пью. И к тому же я не пьяная. На взводе, но не пьяная. А ты вечно воротишь нос, когда я на взводе. Ты никогда меня не понимал. Если бы ты меня понимал, ты бы…
      – Хватит, хватит, милашка, – промурлыкал Рон Йорк, ловко обнимая Мэриан за талию. – Дай Себастьяну спокойно позвонить. А потом нам нужно будет о многом поговорить, не так ли?
      – Ага. – Мэриан уставилась на Йорка. – О многом поговорить. Это звонил Джим Мур.
      Себастьян выронил смокинг, который держал в руке.
      – Джим Мур?..
      – Ага, – ухмыльнулась Мэриан. – Твой милый старенький тесть.
      – Мой бывший тесть, – поправил Себастьян. – Ничего удивительного, что старый ублюдок снова объявился. Нужно было просто повесить трубку.
      – Мы делали это, – заверил Рон, – и не раз. А он твердит, что если ты не позвонишь ему сам, то он припрется сюда и поселится на нашем крыльце. Почему бы не поговорить с ним? Чтобы отвязаться…
      Себастьяну очень не понравилось, что Рон осмелился давать ему советы, – ему вообще не нравился Рон. Однако в его словах был здравый смысл. Себастьян прошел мимо сладкой парочки в гостиную, где на темно-сером диване надрывался телефон.
      Он поднял трубку. В гостиной сразу воцарилась тишина.
      – Плато слушает.
      – За тобой должок, – раздался в трубке голос Джима Мура; тот намеренно говорил с сильным южным акцентом.
      – Плато слушает, – повторил Себастьян; он не мог отказать себе в удовольствии немного подзавести Мура.
      – Ах ты, сукин сын! – пропыхтел Мур. – Ты погубил мою дочурку и теперь навеки мой должник!
      – Нет, – возразил Себастьян. Усевшись на диван, он водрузил ноги на залитый выпивкой и заваленный объедками кофейный столик. – Нет, сэр, я не должен вам и ломаного гроша.
      – А ты хорошо подумал?
      – Полагаю, что да.
      – Сопляк, ты окажешься по уши в дерьме в нашем штате. Здесь живет богобоязненный народ! И никто не позволит тебе вводить в искушение и соблазн наших детей!
      Себастьяну стало тошно. Этот старикашка явно болен, он всегда был ненормальным. Джим Мур виновен во многом – вот только вряд ли кто-то сумеет призвать его к ответу.
      – Ты слышишь меня, сопляк?
      – Я сейчас повешу трубку, мистер Мур.
      – Я тебе не мистер Мур, я твой тесть! – зарычал старик. – И поскольку у тебя больше нет отца, то я твой ближайший родственник. А тебе следует называть меня «папой» и почитать как полагается!
      – Тебе давно полагается в земле лежать, – пробурчал Себастьян.
      – Что ты сказал?
      – Я сказал, что все мы получили то, что заслужили. У меня нет отца, мистер Мур. И я в нем не нуждаюсь.
      – Ты мой должник.
      – Но я женился на вашей дочери. – Боже, каким старым и затертым был этот довод! Как будто ему, Себастьяну, мало сейчас других забот! – Я сделал то, что обязан был сделать, – и делу конец. – Поскольку Кристал и так пришлось несладко, Себастьян не собирался вдаваться в подробности. Ни к чему давать старикашке новые поводы для придирок.
      – Ты убил моего внука!
      Себастьян со вздохом прикрыл глаза.
      – Ну, попробуй доказать, что это не так! – взвизгнул Мур. – Не можешь? Тогда плати – да побольше! Я не могу разыскать Кристал и сижу без денег!
      – Это меня не касается.
      – Но ты же не смог доказать…
      – Я не собираюсь вам ничего доказывать – вообще ничего. И не собираюсь ничего платить. Понятно?
      Мэриан потихоньку вернулась в гостиную и уселась в кресло напротив брата. Ее серые глаза были широко распахнуты и полны тревоги. За спиной Мэриан стоял Рон – в голубых шортах и в майке. На огромном телеэкране мелькала заставка Эм-ти-ви. Йорк приглушил звук, но не пожелал выключить телевизор.
      – Слушай меня внимательно. – Джим Мур понизил голос. – Одна маленькая птичка принесла на хвосте, что ты опять завел шашни с девкой Уинтерсов.
      Себастьян стиснул зубы.
      – Да говори, сопляк, я желаю тебя слышать! Ты снова спутался с девкой Уинтерс? Я угадал?
      Джим Мур был редкой скотиной. Он уже едва не сделался убийцей в прошлом. Так что мешает ему снова взяться за старое?
      – Держись от меня подальше, – вкрадчивым голосом проговорил Себастьян. – Все равно от меня ты больше ничего не получишь.
      – Смотри не поскользнись! – Мур закашлялся. – Им всем известно о том, какой ты извращенец. Им известно о том, как ты лишаешь невинности целомудренных девиц, которые попадают к тебе в лапы!
      Даже выражения остались прежними!
      – Или ты придешь сам и отдашь денежки, сопляк, или я вложу в руки тех праведных леди такое оружие, которое сразит тебя наверняка!
      – Не думаю, что вам это удастся, – возразил Себастьян. Он поднял глаза и с удивлением обнаружил, что в гостиной появилась Зоя в черном купальном костюме. Ему вовсе не хотелось, чтобы о его отношениях с Муром узнали посторонние. – А теперь мне пора. – Неужели Мэриан с Роном рассказали Зое о его бывшем тесте?
      – Не смей путаться с нашими женщинами! – заорал Мур. – Тебе ясно?
      Себастьян смотрел, как Зоя непринужденно опускается на ручку кресла рядом с Мэриан. В руке у нее был пухлый конверт.
      – Ты слышишь меня, сопляк?
      – Доброй ночи, мистер Мур.
      – Не смей вешать трубку! Господу нашему угодно признавать лишь один брак! Ты слышишь? В его глазах ты был и пребудешь вовеки супругом моей дочери! И я, покорный воле Господней, сделаю все, чтобы ее исполнить! Ты все понял?
      Себастьян невольно поежился.
      – Не думай, что я буду сидеть сложа руки, пока нечестивая блудница потворствует тебе в нарушении Господней воли! – вопил Мур. – Ты понял, что это значит?