Эдвард рванулся к двери.

— Давно он ушел? А сказал, куда собирается? Похоже, мне вовсе не придется ехать в Корнуолл.

— Эдвард…

— Мне надо срочно видеть Линдсей. Джулиан ухватил Эдварда за рукав.

— Поллак появился вскоре после твоего ухода. Он пробыл здесь всего несколько минут.

— Он не говорил, куда направляется?

— Боже мой, — тихо прошептал Джулиан. — Тут творится что-то неладное. Эдвард, ты посылал с Поллаком сообщение для Линдсей? Просил ее приехать с ним к тебе?

— Нет! — Повернувшись лицом к другу, Эдвард крепко схватил его за плечи. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому что он убедил Линдсей уйти с ним. Сказал, что ты велел привезти ее к тебе. Эдвард пошатнулся.

— Джулиан… Господи! Джулиан, сегодня вечером этот негодяй Кертц заманил меня в какую-то чертову дыру.

Сара все слышала, но Эдварда это больше не беспокоило.

— Тот моряк?

— Он самый. По ходу дела я взглянул на часы, — виконт показал другу память об Уильяме Гранвилле, — и у Кертца стал такой вид, будто он встретился с привидением. Он сказал, что убийца забрал часы с тела Гранвилла. И у этого убийцы были серые глаза и рыжие волосы.

Сара в ужасе вскрикнула. Эдвард многозначительно кивнул.

— Да-да, милая леди. Лучше присядьте. И если вы любите Линдсей, примите все, что услышите сегодня вечером, поближе к сердцу.

— А где ты взял эти часы? — поинтересовался Джулиан.

— Антон! — пролепетала Сара срывающимся голосом. — Антон говорил, что, услышав о смерти Уильяма, поспешил в порт, куда пришел корабль, и привез оттуда эти часы старому мистеру Гранвиллу. А после смерти отца они перешли к Линдсей.

— А Линдсей отдала их мне, — докончил Эдвард, тщетно стараясь взять себя в руки и успокоиться. — Джулиан, судя по описанию Кертца, убийцей Уильяма и Джеймса может быть только один человек — Антон Поллак.

Судорожно вскрикнув, Сара упала в кресло. Эдвард нетерпеливо вызвал звонком Гэррити и велел принести нюхательной соли.

— Убийцу нанял Роджер Латчетт, — с расстановкой произнес Джулиан. — Во всяком случае, ты мне так говорил.

— Именно. А отсюда вывод — Латчетт вознамерился расправиться со мной через Линдсей. А кто сумеет заманить ее в ловушку лучше, чем все тот же негодяй, которому моя жена безоговорочно доверяет?

— Челси. — Джулиан отошел в сторону, пропуская горничную к бесчувственной Саре. — Надо немедленно мчаться туда.

Вдруг из холла раздались громкие голоса, один из них женский. У двери явно вели жаркий спор.

— Это еще что? — удивился Эдвард, но в следующее мгновение, застав его врасплох, перед ним предстала миссис Феллинг.

— Его королевское высочество не желало впускать меня сюда, — вызывающе подбоченившись, заявила она, кивая на возмущенного Гэррити. — Хаксли, объясните этому недотепе, что я ваш друг.

Эдвард неопределенно махнул лакею рукой.

— Так-то лучше. — Миссис Феллинг, с необычной для нее скромностью облаченная в коричневое шерстяное платье, подбежала к виконту: — Выслушайте меня, а потом действуйте. Не надо никаких вопросов, нужно спешно принимать меры.

— Милорд, вы уверены, что эта особа…

— Можешь идти, Гэррити, — резко прикрикнул на злополучного слугу Эдвард.

— Наш друг, — многозначительно начала миссис Феллинг. — Вы знаете, кого я имею в виду. Во всяком случае, он исчез. Его мамаша все еще продолжает распоряжаться в доме, но сам он славно сквозь землю провалился. А перед тем закатил напыщенную речь. Все распространялся про вас и вашу леди, и что он, мол, собирается окончательно завладеть тем, что принадлежит ему по праву.

Эдвард встретился взглядом с Джулианом.

— Миссис Феллинг, прошу вас, припомните все, что он говорил, все до единого слова. И поскорее.

— Не волнуйтесь. Я вас не задержу, а не то будет слишком поздно. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление, — Она протянула Эдварду клочок бумаги. Латчетт не знает, что я успела переписать инструкции, которые он давал тому рыжему типу.

Виконт старался не обращать внимания на плач Сары Уинслоу.

— Продолжайте, миссис Феллинг.

— Этот рыжий сказал, что Линии уже ждет в карете. Это он ее так называл, Линни. Я обратила внимание, потому что помнила, что так зовут вашу леди. Во всяком случае, наш друг велел этому типу везти ее вот сюда, тут нарисовано, как ехать. Он сказал, что потом пошлет вам записку с требованием выкупа, и вы дорого заплатите за все зло, что ему причинили. Торопитесь. Наш друг сказал, что с величайшим наслаждением заберет ваши деньги… и жизнь в придачу. А как он смеялся… Хотя шуточка не из лучших.

Карета, увозившая Линдсей все дальше от Лондона, двигалась на восток. Вскоре фешенебельные особняки знати остались далеко позади, уступив место разрозненным домикам менее удачливых и богатых англичан, а потом и они закончились. Кучер без остановки гнал лошадей к опушке густого и, по-видимому, совершенно безлюдного леса.

Дверца к кучеру была открыта настежь, но за все эти часы он не проронил своим седокам ни слова. Антон тоже всю дорогу молчал, не поднимая глаз и плотно сжав губы.

Карета остановилась. Выйдя из оцепенения, Антон помог своей спутнице спуститься и все так же молча зашагал прочь. Пустившись вдогонку, Линдсей ухватила друга за руку.

— Ты уверен, что Эдвард велел тебе привезти меня именно сюда?

— Мы еще не пришли, — сквозь зубы процедил он. Казалось, Поллак твердо знал, куда идти. В нескольких ярдах, за купой деревьев, паслась оседланная лошадь. Все так же молча, ничего не объясняя, Антон подсадил Линдсей в седло и сам вскочил сзади.

Ночь стояла чудесная — теплая и безветренная. Ярко сияла луна. Одной рукой крепко обхватив Линдсей за талию, Антон уверенно направлял лошадь по ему одной ведомой тропе среди леса.

Бедняжка уже потеряла счет времени и не знала, сколько продолжалась эта ночная скачка. Наконец она уже не могла больше молчать.

— Антон, куда мы едем? Как вышло, что Эдвард послал тебя за мной? Почему?

— Наберись терпения, Линдсей. Скоро сама все узнаешь.

— Но у меня уже не осталось терпения. Я уже вообще ничего не понимаю.

— Охо-хо, — пробормотал Антон, останавливая коня. — Линии, ты веришь мне?

— Ну конечно!

— Тсс! Не так громко. Знаешь, я на своем веку сделал немало такого, чем вряд ли стоит гордиться. Но я собираюсь загладить свою вину.

Линдсей жалела, что не видит его лица.

— Антон, перестань говорить загадками. Какое отношение это имеет ко мне или Эдварду?

— Прошу тебя, помни все, что я делаю… Ох, до чего же мне хочется оказаться сейчас за тридевять земель отсюда, но выбора нет. Я постараюсь все исправить, Линдсей. Только верь мне.

В груди у нее стеснилось.

— Антон, ты пугаешь меня.

— Знаю. — Спешившись, он снял ее с коня и бережно опустил на землю рядом с собой. — Хотя уж этого я бы хотел меньше всего на свете. Пойдем.

Разве у нее оставался выбор? Но ведь Антон позаботится о ней. И Эдвард ни за что не подвергнет ее никакой опасности.

— Куда мы идем? Где Эдвард?

В ответ Антон подхватил ее на руки и легко зашагал, пробираясь среди густого подлеска.

— Пожалуйста, пусти, — запротестовала она. — Я прекрасно могу идти и сама.

— Только не в этом платье. И не по такой чаще.

Наконец деревья расступились, и путники оказались на прогалине. Слева виднелся приземистый дом, в окошке которого тускло мерцала одинокая свеча. Лунный свет серебрил каменные стены и крышу.

Не останавливаясь, Антон зашагал к строению.

— Зачем Эдвард приехал сюда? — Линдсей была уже не на шутку перепугана. — Антон, ради Бога, ответь мне.

— Всему свое время. — Рыжеволосый великан одним ударом ноги распахнул дверь и, склонив голову к самому личику побледневшей спутницы, снова шепнул: — Помни. Верь мне. Закрыв дверь, он опустил свою ношу на каменный пол скудно обставленной комнаты. В камине не горел огонь, лишь на каминной полке стояла зажженная свеча.

Линдсей поплотнее запахнулась в подбитый лебяжьим пухом плащ.

— Эдвард? — с надеждой позвала она. — Эдвард… я здесь.

Имя возлюбленного замерло у нее на губах. В дверном проеме, ведущем в соседнюю комнату, показалась приземистая широкая фигура — Роджер Латчетт. За его спиной виднелись отблески красного пламени. Линдсей сглотнула, в горле у нее мгновенно пересохло.

— Добро пожаловать! — Роджер шагнул вперед. — Я же объяснил мистеру Поллаку, что нам не составит труда уговорить тебя приехать сюда. Особенно когда твой муженек занят делами и бросает тебя одну-одинешеньку.

Толстяк был облачен в черную атласную хламиду.

Линдсей вихрем бросилась к двери. Но между ней и выходом, широко расставив ноги, застыл Антон. Взгляд его был устремлен поверх головы леди Хаксли на Латчетта.

— Где Эдвард? Почему я здесь?

— Всему свое время, — засмеялся Роджер. — Пойдем со мной, моя милая. Я приготовил для тебя сюрприз.

— Письмо готово? — спросил Антон странным сдавленным голосом.

— Письмо подождет, — ответил толстяк. — Я сам решу, когда его посылать. А теперь убирайся, пока я тебя не позову.

— Вы сказали, что пошлете письмо с требованием выкупа сразу, как только я привезу к вам Линдсей.

— Выкуп? — Бедняжка попятилась, обводя взглядом обоих мужчин. — Какой еще выкуп?

Антон отвернулся.

— Скажи ей. — Роджер снова загоготал. Его редкие волосы, тщательно уложенные вокруг одутловатого лица, маслянисто поблескивали — похоже, он густо смазал их каким-то жиром. — Расскажи, как я устроил, чтобы ее мужа сегодня не было дома, а сам велел тебе заманить ее сюда. Расскажи ей всю правду, коли тебе так хочется. Скажи ей все, Поллак, все. Антон медленно покачал головой.

— Латчетт, вы же дали мне слово. Я же поверил…

— В самом деле? — Подойдя к Линдсей, Роджер двумя пальцами приподнял ее подбородок. — Похоже, Антон против того, чтобы я показал тебе свой сюрприз, но мы над ним здорово посмеемся, правда?

И он впился в ее губы поцелуем.

— Перестань! — Линдсей отшатнулась в сторону и вытерла рот тыльной стороной ладони. — Антон, что происходит? Ну ответь же мне. Ради Бога!

— Антон не в курсе, — произнес Роджер. — Но зато я тебе скажу. Все скажу.

— Латчетт! — В голосе Антона прозвучала недвусмысленная угроза.

— Кертц. Слышала это имя? — спросил Роджер. — Ну конечно, как не слышать. Эдвард ведь от тебя без ума, он тебе все рассказал — все, что сам знает. Он сказал тебе, что Кертц назначил ему встречу на сегодняшний вечер. А рассказывал он тебе заодно и ту прелестную историю про то, что я, мол, виновен в гибели пятого виконта Хаксли?

Ноги Линдсей вдруг ослабели, и она растерянно вцепилась в застежку плаща.

— Вижу, ты и об этом слышала. Что ж, тогда не будем тратить впустую драгоценное время — наше время, Линдсей. Все это, разумеется, чистая правда, да разве дело в этом?

Схватив сводную сестру за руку, Роджер притянул ее к себе.

— Вот что, Латчетт, — грозно произнес Антон. — Отпусти ее. Живо.

Что-то сверкнуло. С быстротой молнии достав из-под складок хламиды нож, Роджер прижал Линдсей к себе и поднес лезвие к ее горлу.

— Кажется, возникают проблемы? А я-то так тебе доверял. Знаешь, Линдсей, я ведь нанимал убийцу расправиться с Уильямом, а вовсе не с виконтом.

Пленница устало закрыла глаза. Отчего это Латчетт вдруг ни с того ни с сего решил признаться в своем преступлении?

— К несчастью, Кертц все видел и решил использовать информацию ради жалкой выгоды. — Негодяй фыркнул. Гнилое дыхание обдавало волосы Линдсей. Ей стало нехорошо. — Но я сделал это лишь затем, чтобы сохранить то, что принадлежит мне по праву. Я старше Уильяма. Трегонита моя.

— Но ты не сын моего отца. Ты… — Острие ножа, кольнув кожу, заставило ее замолчать.

— Если бы Кертц не разыскал твоего муженька и не принялся клянчить у него деньги в обмен на информацию, ничего бы не произошло. Но в конечном итоге мошенник сыграл мне на руку. Глупец просадил все деньги, что дал ему Хаксли, и решил выудить немножко и у меня. Я пообещал щедро заплатить ему, если он сегодня выманит Хаксли из дома. Так что, моя милочка, поэтому мы здесь.

— Латчетт, — Антон сделал шаг вперед, — если тебе так уж нужно поиздеваться над кем-нибудь, пусть это буду я. Я это заслужил. Оставь Линдсей в покое.

— Еще один шаг, болван, и мне придется попортить ей шейку. Такую прелестную шейку. — Роджер провел пальцем вдоль подбородка заложницы. Бедняжка содрогнулась от отвращения.

— Уходи, Антон. — Она вдруг ужасно испугалась за своего друга. — Скорее уходи.

Антон даже не посмотрел на нее.

— Ему некуда идти, — хихикнул Роджер. — Куда податься убийце?

— Ты же обещал, что не скажешь ей! — в ярости закричал Аитон.

— Какая жалость. Я передумал. Знаешь, Линдсей, мне довелось узнать, что наш общий друг промышляет контрабандой. Можешь представить себе более постыдное занятие? Каков отец, таков и сын. Браконьер. Контрабандист. Мошенник.

Линдсей не смела сопротивляться. Наконец ей удалось встретиться глазами с Антоном. Взгляд его был полон муки. Может, ему еще удастся найти путь к спасению?

— Пожалуй, душа моя, открою тебе всю правду — так будет по-честному. Твой муж женился на тебе лишь для того, чтобы отомстить за смерть брата. Больше ты ему не нужна. Завладев тобой, он надеялся получить и Трегониту, но из этого тоже ничего не выйдет. Он умрет, а я женюсь на тебе. И все станет так, как должно было быть.

На миг Линдсей показалось, будто она вот-вот потеряет сознание.

— Этому никогда не бывать, — негромко отчеканила она. — Эдвард не допустит подобного злодейства. И Антон не допустит.

— Антон-то? Ха! Так ты еще ни о чем не догадалась, глупышка? Как ты думаешь, почему, по-твоему, сегодня мне удалось убедить этого человека привезти тебя ко мне? Он ведь вожделеет тебя, раскрой глаза.

Антон кинулся вперед.

— Гнусная свинья…

— Фу-ты ну-ты! — Роджер снова прижал нож к шее своей жертвы. — Я смог убедить его, потому что держу его жизнь в своих руках. Видишь ли, Антон Поллак так мечтал обзавестись собственной рыболовной флотилией, что испугался, когда я пригрозил рассказать таможенникам о его ночных делишках.

— Нет! — Антон закрыл лицо руками.

— Да, — отозвался Роджер. — Антон ничем не лучше других. И у него есть своя цена. Не деньги, нет. Мое молчание в обмен на небольшую работенку. Линдсей, душечка моя доверчивая, когда погиб Уильям, Антон вовсе не лодки покупал. Он был с Уильямом. Это Антон убил его.

Перед глазами Линдсей поплыли разноцветные круги. Она зашаталась, хватая руками воздух, но рука Роджера не дала ей упасть. Ладонь толстяка фамильярно легла ей на грудь.

— Нет, Антон, — пролепетала Линдсей, инстинктивно хватаясь за сальную руку, грубо тискавшую ее. — Только не ты.

— Он самый, — невозмутимо подтвердил Латчетт. — Так что теперь он как миленький уберется в свою жалкую лачугу и больше никогда нас не побеспокоит. Убирайся, Поллак. Мне не терпится показать Линдсей сюрприз. А потом я, как и собирался, отправлю Хаксли письмо. Когда виконт приедет, я подожду, пока этот наглец не налюбуется на то, какой именно сюрприз ждал его маленькую женушку, а потом… он умрет,

И толстяк снова залился булькающим смехом.

— Нет! — На смену болезненной дурноте пришла слепая ярость. — Нет!

И Линдсей изо всей силы вонзила в ногу Латчетта острый каблук.

Взвыв от боли, Роджер отпустил ее. И в тот же миг Антон, рыча от ярости, бросился на него.

— Сын Сатаны! — вскричал он и, обхватив Роджера обеими руками, вместе с ним повалился на пол.

Линдсей в ужасе попятилась.

Сдавленный короткий вопль заставил ее без сил осесть на пол. Мелькнула сталь. По полу растеклась ярко-красная лужица. Кровь.

— Антон! — Обезумев от ужаса, Линдсей на четвереньках поползла вперед, не обращая внимания на то, что кровь пачкает белоснежную подбивку плаща. — Антон?

Нет, он не мог убить Уильяма. Он же был лучшим другом ее брата.

Протянув руку, Линдсей коснулась широкого плеча друга. Антон медленно перекатился на спину и застыл. В груди его торчал нож. Рукоятка еще подрагивала.

Линдсей погладила Антона по щеке.

— Он мертв. — Роджер бесстрастно взирал на нее. Черный атлас его одеяния был запятнан кровью. — Именно он убил Уильяма, но теперь это уже не важно. Теперь все пойдет как по писаному. В голове у Линдсей начало проясняться. Она видела широко распахнутые неподвижные глаза Антона, рану, из которой уже не текла кровь. Мертв.

Точно в трансе, она поднялась на ноги и бросила последний взгляд на своего старого друга. Друга? Она закрыла глаза и тихонько всхлипнула.

— Эдвард, где же ты?

— Пойдем со мной. — Роджер, в свою очередь, неловко встал с пола и повелительно указал на дверь. Скрестив руки на груди, Линдсей покачала головой, но он лишь рассмеялся и грубо притянул оставшуюся без защиты пленницу к себе. — Все такая же чистая и непорочная, как и должно быть.

Обхватив Линдсей за плечи, он поволок ее в соседнее помещение.

В центре комнаты располагалась огромная кровать с ярко-красным — кроваво-красным — балдахином. Линдсей покачнулась. В плечо ей пребольно впились пальцы Латчетта. В кроваво-красных стеклянных светильниках горели свечи, на кровати лежала прозрачная белая рубашка.

Толкнув пленницу к постели, Роджер поднял с покрывала тонкую ткань.

— Наденешь это, — велел он. — Девственно-белое для моей девственной невесты.

— Ты сошел с ума, — прошептала Линдсей. — Сошел с ума. Ладонь Роджера с размаху хлестнула ее по лицу, отбросив назад. Линдсей закусила губу, чтобы не закричать, и почувствовала во рту привкус крови.

— Так-то лучше, — вздернул подбородок толстяк. — Хватит дерзостей. Надевай рубашку.

— Линдсей снова покачала головой.

— А ну живо. Я начинаю терять терпение.

Схватив девушку за плечи, он нащупал застежку плаща и расстегнул ее. Плащ отлетел в сторону, а Роджер уже запустил руку в вырез платья, между высоких грудей Линдсей. Тонкий муслин затрещал и начал рваться. Линдсей боролась изо всех сил. Пиналась, брыкалась и царапалась. Издевательский смех Роджера парализовал ее, лишая сил, но она все же полоснула врага ногтями по лицу.

— Давай, моя прекрасная девственница. Защищай свою девственность. — Толстяк обеими руками рванул платье на своей жертве вниз, разорвав его до талии, а затем одним ударом опрокинул ее на кровать.

— Боже мой!

В глазах Линдсей все стало мутно-красным, сознание помрачилось, но она все же осознала, что этот голос принадлежит не Роджеру. А ее мучитель тем временем уже навалился сверху, раздвигая ей ноги и ловя ртом обнаженную грудь.

И вдруг он исчез. Задыхаясь, она попыталась собрать на груди лохмотья платья и приподняться.

Сперва она увидела Джулиана — прижав Роджера к стене, он в ярости избивал толстяка. А в следующую секунду рядом оказался Эдвард. Тяжело дыша, он изо всех сил стукнул кулаком о косяк двери и, бросившись к жене, заключил ее в объятия.

— Моя милая, — лихорадочно бормотал он, — любимая. Что этот негодяй сделал с тобой?

Сбросив плащ, он бережно закутал в него дрожащую Линдсей.

— Ничего, — прошептала она. — Но он сказал… — Продолжать она не могла.

— Латчетт постарался на славу, — прорычал виконт сквозь сжатые зубы, оглядываясь на жалкую фигуру, скорчившуюся под натиском Джулиана. — Не приканчивай его, Джулиан. Это было бы слишком…

Гром выстрела оборвал его фразу на полуслове. Покачнувшись, Джулиан медленно отшатнулся от Роджера, а тот улыбался широкой, счастливой улыбкой, сжимая в руке маленький дымящийся револьвер.

— Мое, — провозгласил он. — Все мое, дураки несчастные. Я же говорил, что всегда получаю все, что захочу.

— Джулиан, — позвал Эдвард. — Ты ранен?

— Можно сказать и так. — Скривив губы в болезненном подобии улыбки, молодой человек сполз по стене на пол. Линдсей заметила, что он обеими руками зажимает кровоточащую рану в левом боку.

Роджер театрально вздохнул.

— Я из тех мужчин, с которыми остальные должны обращаться с осторожностью, — заявил он. — Поди сюда, Хаксли. Нет, пожалуй, лучше — на колени рядом с твоим другом. Должно быть, человек чести вроде тебя получит символическое удовлетворение от того, что умрет рядом с другом.

И он помахал револьвером.

— А рядом с кем собираешься умереть ты, Роджер? — спросил незнакомый голос. — Насколько я помню, друзей у тебя никогда не было.

Линдсей не верила собственным глазам.

— Удивлен, Роджер? — осведомился вновь прибывший, заходя в комнату. Он был высок, светловолос и заметно прихрамывал. Одежда его сильно износилась и запылилась с дороги, к башмакам налипла грязь.

— Нет, нет, нет! — Латчетт попятился, закрывая лицо руками. — Ты же мертв!

— Правда? Погляди на меня, Роджер, повнимательнее. Я мертв? — Лицо незнакомца поражало своей худобой, но былая красота не поблекла. Даже рваный белый шрам через всю щеку, от виска до подбородка, лишь подчеркивал мужественную привлекательность говорившего.

— Ты же мертв! — вскричал Роджер.

Расстегнув рубашку, мужчина настежь распахнул ее. Линдсей ахнула. Грудь его покрывала густая сеть шрамов и следов плохо заживших ран.

— Да, я должен был умереть, — медленно произнес он. — А может быть, и умер. Должно быть, я пришел сюда лишь затем, чтобы утащить тебя в ад.

Роджер трясся всем телом. Побледневшие губы дрожали, из глаз текли слезы.

— Нет, — простонал он. — Нет.

Не успела Линдсей догадаться, что он задумал, как Роджер уже поднял руку с пистолетом к виску и нажал на курок. Снова брызнула кровь — и Латчетт бесшумно повалился навзничь.

Она протянула руку — и встретила твердое пожатие Эдварда.

— Он мертв, — растерянно произнесла она. — Роджер мертв.

— Да, — кивнул виконт. — Тебе больше нечего бояться. Мы спасены, любовь моя.

Лнндсей потянулась навстречу неожиданному избавителю.

— Да, мы спасены. Эдвард, одному Богу ведомо, как это могло случиться, но познакомься с моим милым братом — Уильямом Гранвиллом.