Глава 15

Не обращая внимания на возглас Клариссы, Линдсей выпрямилась, гордо подняла голову и, глядя прямо перед собой, зашагала к выходу.

— Линдсей! Постой!

— Тетя Баллард, наверное, и так уже гадает, куда я делась.

— Да, — кивнула Кларисса, с видимым трудом пытаясь овладеть собой. — Да, конечно. Надо немедленно разыскать ее.

Стиснув зубы, Линдсей вышла из будуара в холл и зашагала вперед меж группок беседующих гостей — решительно, но ровно и плавно, как учила тетушка. Кларисса, похожая на розовую тропическую бабочку, следовала за ней по пятам. И там, где они проходили, гул и гомон светской болтовни стихали, точно под дыханием ледяного ветра.

— Помни, — пробормотала Кларисса, — я твой друг. Признательная и за такую кроху утешения, девушка ухитрилась улыбнуться.

— Спасибо. Она вошла в зал.

Просторная площадка выводила па широкий пролет ступеней, по бокам огражденных золочеными перилами. Снизу, в зале, колыхалось живое море — на паркетном полу грациозно скользили пары танцующих, вдоль стен стоили и сидели зрители. Однако стоило Линдсей появиться в дверях, как шум голосов в зале затих. Девушка сообщила свое имя распорядителю — проворному человечку в напудренном парике, ало-золотом камзоле, белых атласных рейтузах и белоснежных шелковых чулках. Лицо его осталось невозмутимым, однако в блестящих глазах под густыми бровями девушка различила огонек осуждения.

— Мисс Линдсей Гранвилл, — объявил он на весь зал. Голос его отдавался в ушах бедняжки точно раскаты грома.

Оглянувшись, она заметила, что Кларисса немного приотстала, поправляя какую-то неполадку с замочком на браслете. Однако Линдсей не замедлила шагов. Что бы там ни было, а эту чашу ей предстоит испить в одиночестве.

На верхней ступеньке она чуть помедлила, оглядывая водоворот бала. Перед ее взором проносился парад роскошных, богато одетых мужчин в вечерних костюмах или военных мундирах и женщин в бальных платьях. В зале безраздельно царили белый и светло-пастельные цвета, каждый новый наряд казался изысканнее и элегантнее предыдущего. Иные леди постарше щеголяли более яркими красками, но таких было немного. Искрились огнями бриллианты, над толпой витала прекрасная музыка. Шум голосов и взрывы негромкого смеха вплетались в узор мелодии.

Лишь усилием воли заставив себя не краснеть и вперив взор в огромную люстру, переливающуюся мириадами свечей, Линдсей начала спускаться в зал.

Не успела она достичь нижней ступеньки, как до слуха ее отчетливо донесся ропот. Гости попятились в стороны, освобождая ей проход.

Сердце девушки билось так сильно, что ей казалось, она вот-вот потеряет сознание. Превозмогая себя, она, точно неживая, шла туда, где должна была ждать графиня Баллард. — Какой разврат!

Линдсей невольно вздрогнула. В тихом шипящем возгласе звучало столько яда! Впрочем, чего же еще она ждала? В том-то и состоял весь план. Уж небось после такого публичного скандала Эдвард и тетя Баллард сами рады будут сплавить его виновницу обратно в Корнуолл.

Она медленно пробиралась сквозь толпу гостей — и всюду ей сопутствовали то же затишье и тот же сдавленный рокот возмущения. Атмосфера неловкости постепенно захватила весь зал, музыка стихла, светская болтовня оборвалась. Гости в ужасе расступались перед девушкой, как клонится высокая трава под напором бури. И ропот, гул недовольных голосов постепенно набирал силу.

Линдсей отчаянно старалась ничего не слушать, ничего не замечать.

— Потаскушка, — отчетливо произнес позади нее женский голос.

— Небось оперная певичка, — приглушенно отозвался какой-то мужчина. — И кто только впустил ее сьда?

— Гнать ее взашей, — подхватил кто-то еще.

Девушке казалось, зал никогда не кончится, она так и будет вечно идти вперед под обстрелом враждебных глаз и насмешками толпы. Ничего, теперь ей разрешат уехать. Эдвард наверняка больше и знать ее не захочет. Не захочет и говорить с ней. Хорошо, что помолвка еще не объявлена официально и ему не придется краснеть за свою невесту.

Вот бы оказаться дома! Глаза щипало и жгло. Дома? Но ее дом в Корнуолле. Сперва придется вернуться к тете Баллард, каким-то образом связаться с Роджером и Беллой и договориться об отъезде.

Роджер и Белла. Она почти не вспоминала о них приезда в Лондон. Да и они ни разу ее не навестили. Интересно, какое наказание придумает дли нее Роджер, когда узнает, как она опозорилась?

— Возмутительно, — проворчал у нее над ухом мужской голос. — И кто, интересно знать, она такая?

«Я Линдсей Гранвилл, — хотелось ей закричать во весь голос. — И я не такая, как вы, напомаженные и расфуфыренные попугаи. И я не хочу оставаться здесь»

В напряженной, словно предгрозовой тишине слышались лишь шелест платьев и шарканье множества ног.

Набрав полную грудь воздуха, Линдсей задрала подбородок еще выше и смело поглядела прямо перед собой… в лицо тети Баллард.

Сердце ее сделало отчаянный рывок. Воздух вдруг стал густым и душным. Девушка мигнула, сдерживая слезы. Несколько ярдов, отделявших ее от той, что стала безгранично дорога ее сердцу, казались бесконечными, как широкий и непреодолимый океан.

Глаза ее встретились с глазами графини. На миг во взоре почтенной дамы отразилось что-то вроде потрясения, однако в следующую секунду тетя Баллард уже улыбалась, протягивая руки навстречу девушке.

— Линдсей! Ну, вот и ты, милая моя девочка. Пойдем же, познакомься с моими друзьями.

От неожиданности у девушки подкосились ноги и она едва не упала. Тщательно сохраняемое самообладание разбилось вдребезги. Она была готова к чему угодно — только не к такому радушному приему.

Идем же, — повторила графиня погромче, чтобы слышали все кругом. Гости в задних рядах, не разобрав ее слов, переспрашивали тех, кто стоял ближе. По ассамблее прокатился невнятный гул.

Твердые руки поддержали ослабевшую Линдсей, и тетя Баллард ласково расцеловала ее в обе щеки.

— Я как раз рассказывала друзьям, какая же ты отважная девочка, моя дорогая. Мы все считаем, что с твоей стороны необычайно благородно даже на бал носить черное в память о твоем бесценном брате.

Люди с обеих сторон от них испустили общий вздох. На миг затихший гул возобновился с новой силой, но в нем уже не слышалось осуждения. Леди Эрнестина Сибил, которой удивительно не шел ее вычурный наряд из красного атласа, так печально затрясла головой, что из пурпурного бархатного тюрбана вывалилось пышное перо и плавно спланировало на ее внушительную грудь.

Тетя Баллард мило улыбалась соседям. — Линдсей внесла в мой дом столько радости она показала мне, что такое подлинная широта души и искренние неувядающие чувства. Признаться, я не знаю второй такой юной и очаровательной девушки, которая пожертвовала бы собой, чтобы почтить память бесстрашного молодого человека; он погиб, защищая свою родину от врага, более двух лет назад. Но Линдсей хочет поделиться с братом, которого до сих пор оплакивает, удовольствием от предстоящего вечера. Вот почему сегодня она оделась во все черное.

Теперь со всех сторон раздавались возгласы сочувствия.

Склонившись еще раз поцеловать юную родственницу в щеку, графиня едва слышно прошептала ей на ухо:

— А вам, сударыня, следовало бы выдумать что-нибудь похлеще, чтобы застать меня врасплох. Мотивы вашего странного поведения мы обсудим позже и не здесь. — Она поцеловала Линдсей во вторую щеку и добавила: — Кстати, если ты хотела изуродовать себя таким нарядом, то твой замысел с треском провалился. Сегодня ты хороша как никогда.

— Да. Линдсей, ты благородна, — с пылким энтузиазмом произнесла она вслух. — Какая честь для семьи!

Спохватившись, что так и замерла с разинутым ртом, незадачливая нарушительница спокойствия поспешила закрыть его и сделать вид, что все в порядке, не произошло ровным счетом ничего особенного. В словах графини слышалось лишь горячее одобрение, однако сердитый блеск в глазах и чуть поджатые уголки губ предвещали ослушнице ту еще нахлобучку по возвращении домой.

— В самом деле, поступок весьма благородный, — заметил какой-то надменный господин, одетый столь щегольски, что даже не искушенная в подобных вопросах Линдсей обратила внимание на искусный узел его серого шелкового галстука. — Я в восторге, что вижу вас, мисс Гранвилл.

Бедняжке не оставалось ничего иного, кроме как позволить ему поднести ее руку к губам. Должно быть, это и был мистер Брюммель.

— Благодарю вас… мистер Брюммель. — Нельзя же доставлять тете Баллард новые неприятности в такую минуту. — Вы очень добры, сэр.

Слабая улыбка чуть тронула губы надменного господина. Он коротко поклонился и отошел.

В тот же миг, точно по волшебству, гости возобновили прерванную болтовню, оркестр заиграл — сперва несколько неуверенно и не в лад, но скоро всеобщее напряжение схлынуло и музыка полилась свободно и плавно. Танцоры начали выделывать прерванные фигуры танца, лишь те, кто стоял вокруг графини Баллард и Линдсей, не сразу перестали переглядываться и что-то вполголоса обсуждать. Несколько раз до девушки донеслось имя Брюммель, произносимое самым благоговейным тоном. — Подойди поближе, дорогая, — сказала леди Баллард нормальным своим голосом. — Я много рассказывала о тебе, так что все не могут дождаться, пока я их с тобой познакомлю.

Следующие несколько минут пролетели для девушки точно затянувшийся ночной кошмар. Остатки силы воли уходили у нее на то, чтобы высоко держать голову, улыбаться и делать реверансы. Незнакомые имена и лица сменялись одно за другим.

— Так и быть, — донесся до нее голос леди Баллард. — Только поосторожнее с ней, Тони. Она ведь вела крайне тихую и уединенную жизнь после смерти несчастного Уильяма.

Совсем оглушенная всем происходящим, Линдсей вдруг обнаружила, что какой-то приятный молодой человек в военном мундире ведет ее на середину зала, ловко пробираясь среди танцующих пар. Когда он наконец повернулся к ней лицом, она поразилась, как же молодо, просто до смешного молодо, выглядит ее первый кавалер.

Он учтиво поклонился, продемонстрировав копну светлых кудрей, и танец начался.

— Просто не верится, что графиня ухитрилась до сих пор хранить ваше существование в тайне, — сказал молодой человек, придвигаясь ближе к партнерше. — Ума не приложу, как вообще можно было скрывать от света столь очаровательную девушку.

Линдсей задохнулась от смущения и неловко улыбнулась. Должно быть, он льстит ей.

— Вы слишком добры ко мне… милорд. — Она смутно припоминала, что тетя Баллард представляла его ей как лорда Какого-то.

— Друзья зовут меня Тони. Надеюсь, что и вы не откажетесь зачислить меня в число своих друзей.

Такой молодой. И такой пылкий. Линдсей кивнула.

— Да… да, конечно.

Он был, как вдруг осознала Линдсей, вероятно, на несколько лет старше ее, но она почему-то ощущала себя намного взрослее юноши. Неужели годы, прошедшие после смерти Уильяма, настолько ее ожесточили?

Ах да, Уильям. Линдсей неохотно признала, что недооценила противника — графине хватило выдержки и находчивости, чтобы разрушить все ее планы. Хотя надо сказать, черное платье с глубоким, тщательно рассчитанным так, чтобы не нарушить приличия, но и вызвать как можно больше неодобрения, вырезом было мастерским ударом, предназначенным ужаснуть все сборище. Юные девушки, впервые появляющиеся в высшем свете, всегда надевали самые светлые, если не вовсе белые платья. Мало кто даже из числа более зрелых дам позволял себе носить более яркие тона. И никто и никогда помыслить не мог о том, чтобы вырядиться в черный шелк, да еще с таким глубоким, на грани дозволенного, декольте.

— Ваша тетя говорила, вы живете в Корнуолле.

— Да.

Ничего, нельзя огорчаться при первой неудаче. Это графиня не рассердилась. А вот когда Эдвард слышит о том, что натворила его невеста, он придет в ярость и непременно отошлет ее собирать вещи. Можно не сомневаться.

— Чертовски не повезло вам… ну, то есть я имею в виду вашего брата… и все такое.

— Спасибо.

Вспомнив о вежливости, Линдсей поглядела на партнера и вспыхнула. Он не сводил глаз с ее груди. Квадратный вырез платья едва прикрывал соски и сейчас, в быстром танце, из-под края декольте то и дело показывался легкий намек на нежно-розовые окружности. Днем, сославшись на головную боль и отсиживаясь у себя в спальне, девушка поэкспериментировала перед зеркалом. Тогда, разглядывая свое отражение, она была преисполнена твердой решимости, но теперь… Ох, и почему только она не выбросила эту вздорную затею из головы?

Надо попробовать как-то отвлечь молодого человека от этого неприличного созерцания.

— А вы сами участвовали в сражениях?

— Я сражался при Альбуэре. — В голосе юноши слышалась гордость.

Линдсей порылась в памяти, припоминая историю наполеоновских войн.

— Альбуэра… — Да, преподобный Уинслоу упоминал это название. — В Испании. Кровопролитная битва. Вам было очень страшно?

Молодой человек приосанился:

— Я выполнял свой долг, мисс Гранвилл. — Но потом он улыбнулся, и его лицо стало еще моложе. Однако суровый опыт, скрывавшийся в глубине ярко-голубых глаз, странно противоречил этой молодости. Понизив голос, Тони признался: — На самом деле, мисс Гранвилл, это был какой-то кошмар. Да, мне было страшно. Ни один человек в здравом рассудке не мог бы вынести это без страха.

Тони начинал ей нравиться.

— Хорошо, что вы уцелели. Прошу вас, зовите меня Линдсей. Щеки юноши вспыхнули радостным румянцем.

— Спасибо, — пробормотал он. — Я польщен.

Музыка прекратилась, и Тони галантно предложил девушке руку, чтобы проводить ее обратно. Не доходя нескольких шагов до леди Баллард, он повернулся к Линдсей.

— Боюсь, сегодня вечером мне уже не удастся пробиться к вам, чтобы пригласить еще раз.

Линдсей озадаченно поглядела вперед. Там, где она оставляла тетю Баллард, сгрудилась целая толпа кавалеров, нетерпеливо поглядывавших в ее сторону.

— Нельзя ли мне хотя бы просить у вас позволения на днях нанести вам визит?

Девушка рассеянно перевела взгляд на молодого человека.

— О… ну да, наверное. Конечно. Если желаете.

— Еще как желаю, — горячо заверил он, склонившись над ее рукой. И добавил, выпрямившись и преданно глядя ей в глаза: — Настолько, что до тех пор не смогу думать ни о чем другом.

Весь следующий час Линдсей перелетала от партнера к партнеру, разрываясь между упоительным восторгом и необоримым смущением. И почему столько блестящих кавалеров рвутся потанцевать с ней? Хотя не со всеми было так уж интересно танцевать. Какой-то граф вконец подавил девушку не слишком приятной привычкой каждую минуту склоняться к ней и бормотать: «Очаровательна, совершенно очаровательна». Престарелый герцог, годящийся ей в отцы, похоже, не сомневался, что ей безумно интересно послушать про его поместья в Йоркшире — «Добрая половина графства, сами понимаете» — и про то, что он одинокий вдовец и рад был бы разделить все свое состояние с «подходящей» особой женского пола.

Время от времени Линдсей поеживалась, ловя на себе неприязненные взгляды разряженных дам. Отчего это, интересно знать, все мужчины кругом так милы и любезны с ней, а женщины косятся со столь откровенным осуждением?

Кавалеры же наперебой просили разрешения как-нибудь навестить ее. Наверное, решила девушка, они говорили это только из вежливости.

Наконец, обессилев от танцев, Линдсей взмолилась о передышке. Очередной партнер тотчас же всунул ей в руку бокал шампанского. Мундир на этом молодом человеке очень напоминал мундир Тони. Но стоило Линдсей невзначай упомянуть об этом, молодой человек, представленный ей как лорд Бентли, поднял брови.

— Тони? — недоуменно переспросил он.

Тетя Баллард поспешила прийти Линдсей на помощь.

— Маркиз Грэвисток, — просветила она нового поклонника. — Похоже, он очарован моей племянницей.

— А разве мы все не очарованы? — отозвался лорд Бентли, но Линдсей показалось, что лицо у него вытянулось. — Можно мне как-нибудь нанести вам визит? — тут же добавил он.

Линдсей согласилась, и лорд откланялся. Пока девушка глядела ему вслед, тетя Баллард воспользовалась краткой паузой, чтобы преподнести подопечной очередное наставление.

— Лорд Бентли — игрок и охотник за приданым. Я слышала, сейчас у него в карманах пусто и он заложил все, что только мог, чтобы поприличнее одеться. Он вечно играет у Вайтса и в других, менее фешенебельных салонах. Мне думается, ты показалась ему выгодной партией.

— Понимаю.

— Сомневаюсь. Однако слушай и мотай на ус. Тебе надо знать все тонкости жизни высшего света. — Графиня смерила Линдсей властным взглядом. — Ведь этот мир станет и твоим миром. Можешь даже не сомневаться. По каким-то непонятным мне причинам — скорее всего из страха — ты сопротивляешься намерению Эдварда жениться на тебе. Сдавайся, милая моя девочка, сдавайся. Эдвард хочет получить тебя, а он всегда добивается того, чего хочет.

Девушку охватил новый приступ паники. Она ждала, что тетя Баллард увезет ее домой, едва она снимет плащ, так что перспектива встретиться с Эдвардом сегодня, в этом вызывающем платье, даже не приходила ей в голову.В полном смятении распахнув черный шелковый веер, она принялась нервно обмахиваться.

— Я… Тетя Баллард, мне что-то нехорошо.

— То же самое недомогание, что и утром, когда ты так ловко заперлась у себя в комнате? — Графиня мило улыбнулась проходящей мимо них паре. — Не очень-то это было хорошо с твоей стороны, Линдсей. Солгать, чтобы втихомолку подготовиться к столь глупой выходке… Фи!

— Простите, мне очень жаль, — честно пролепетала девушка. — Ну пожалуйста, можно я уйду?

— Нет.

— Кучер отвезет меня домой, а потом вернется за вами.

— Нет.

Мольбы были бесполезны. Линдсей попробовала подойти к делу с другой стороны.

— Вам не кажется, что Эдварду лучше не видеть меня в этом платье?

Ответный смешок тети Баллард ошеломил ее.

— Напротив, моя прелесть. Я просто умираю от нетерпения поглядеть на выражение лица Эдварда, когда он увидит тебя в нем. Мой племянник не каменный. А ты сегодня выглядишь так, что даже самый самовлюбленный денди загорится от страсти. Какие тут еще нужны слова?

Брак по расчету. Бедняжка, обреченная родить Хаксли наследника, после чего виконт снова возвратится к своим гнусным привычкам. Линдсей сглотнула. Каким это, интересно знать, гнусным привычкам? Ведь очень может статься и так, что у нее не будет иного выбора, кроме как выйти замуж за виконта, чтобы обрести свободу потом, когда она ему наконец надоест. Но все-таки о чем это говорила Эмма, а потом и та рыженькая?

Танцы ненадолго прервались. Над залом повис гул голосов, звякали бокалы, раздавались взрывы смеха. И вдруг над этим гулом и гамом отчетливо и громко разнесся голос распорядителя:

— Эдвард Ксавье де Уорт, шестой виконт Хаксли. И достопочтенный мистер Джулиан Ллойд-Престон.

— Ой, — только и выдохнула Линдсей. И в следующий миг она увидела его — высокая, статная и мужественная фигура возвышалась над толпой наверху широкой лестницы.

— Какой красавец, а? — раздался у нее над ухом голос тети Баллард. — И он хочет на тебе жениться, Линдсей.

Девушка не смогла вымолвить ни слова в ответ.

— А вот и я, душечка.

Линдсей растерянно оглянулась. Кларисса, куда-то подевавшаяся с тех самых пор, как девушка вошла в зал, теперь подлетела к подруге и взяла ее под руку.

— Давно пыталась добраться до тебя, но никак не могла. Прямо отбою нет от этих кавалеров — каждый рвется со мной потанцевать.

— Да ничего, все в порядке. — Девушка рассеянно погладила Клариссу по руке, не в силах оторвать глаз от неторопливо спускающегося вниз по лестнице высокого мужчины в черном камзоле. По сравнению с ним все остальные бледнели и казались чуть ли не уродами.

— Ничего себе, — покачал головой какой-то мужчина недалеко от нее. — Да чтоб мне провалиться на месте, это же Хаксли. Его лет сто в свете в глаза не видели.

Мысли Линдсей метались, как птицы в клетке. Как же быть? Может, ей еще удастся потихоньку затеряться среди гостей и улизнуть незамеченной?

Словно догадавшись о том, что творится в голове у ее подопечной, графиня встала чуть позади девушки и ласково, но твердо придержала ее за локоть.

— Умираю, до того хочу увидеть его лицо, когда он тебя заметит, — шепнула она так, чтобы слышала только Линдсей. — Буду крайне удивлена, если результат не окажется совершенно противоположным тому, что ты, дурочка, задумывала.

Деваться было некуда. Полуослепнув от страха, девушка едва могла дышать. Спустившись, виконт ненадолго скрылся из виду, но скоро его черноволосая голова показалась над толпой.

Он направлялся прямо к ним.

— Не волнуйся, — заговорщически прошептала Кларисса. — Я понимаю, как ты стремишься избежать этой ужасной, чудовищной участи. Положись на меня. Я его отвлеку.

Линдсей слышала — однако не понимала, не могла сосредоточиться на словах Клариссы. Виконт подошел уже совсем близко, но задержался возле группки окликнувших его джентльменов. Неброская аскетичность его черного, но идеально скроенного костюма лишь сильнее подчеркивала, до чего же Хаксли не похож на остальных гостей на балу. Среди расфранченных модников он казался могучим орлом, по ошибке попавшим в вольер с изнеженными тропическими птицами.

Услышав над ухом дрожащий вздох Клариссы, девушка снова погладила подругу по руке. Вот добрая душа. Незачем ей так волноваться. Это ведь исключительно ее, Линдсей, проблема.

Не ведая о терзаниях своей невесты, Эдвард тем временем беседовал с приятелями. Казалось, разговор всецело увлек его — но лишь до тех пор, пока виконт не бросил взгляд в сторону Линдсей. И тут невозмутимый, бесстрастный лорд Хаксли переменился в лице. Уголки чувственных губ дрогнули и опустились вниз, глаза расширились. Он в упор разглядывал девушку.

Эдвард продолжал терпеливо выслушивать пространные разглагольствования лорда Уортинга про нескончаемую войну с расплодившимися в его йоркширских поместьях браконьерами. Он слышал — но не слушал. Слова собеседника скользили по поверхности, не задевая разума, не проникая внутрь.

И зал, и гости — все кругом вдруг слилось в одно бесформенное, расплывчатое пятно. Единственное, что видел сейчас виконт — но с кристальнейшей, почти болезненной ясностью, — это дивное, искушающее видение в черном шелковом платье. И какого дьявола бестолковая девчонка надумала вырядиться на бал столь неподобающим образом? Но на самом деле виконта это не волновало. Ничего, он выяснит это, причем в самом скором времени. Пока же он лишь наслаждался представшим его взору великолепным зрелищем.

Контраст между светло-золотистыми волосами и молочно-белой кожей девушки и черным платьем был так разителен, что перехватывало дыхание. Каким-то непостижимым образом Линдсей умудрялась выглядеть одновременно и трогательно-хрупкой, почти воздушной, и до предела соблазнительной. Глубокий вырез почти не скрывал высокую грудь девушки, а узкая юбка, плотно обхватывавшая стройные бедра, переливающейся черной волной ниспадала на серебристые туфельки. Тоненькую шейку облегала скромная нитка жемчуга с несколькими серебряными бусинами. Такая же нитка была вплетена в волосы, обрамлявшие нежное личико пышными мягкими локонами.